Страница:
Так или иначе, но нам удалось дойти до Дня Откровения и теперь мы стали другими. И я даже в мыслях не держал насколько другими мы станем в итоге. Восемьдесят тысяч сто тридцать пять лет, проведенные нами на Земле, не прошли для нас незаметно, крулосы скрупулезно записали все, что происходило с Носителями на протяжении этого времени и когда настал День Откровения, то вся информация сложилась воедино. Никто не утерял своей прежней личности и памяти об Интайре, но на нее наложились события всех последующих восьмидесяти тысяч лет и от этого уже было невозможно отмахнуться. Будучи некогда интари, мы в конце концов стали русскими и англичанами, евреями и эскимосами, чеченцами и индусами, людьми почти трехсот национальностей.
Это не прошло для нас бесследно и даже то обстоятельство, что мы прибавили к пережитому те годы, которые провели на Земле вплоть до своей смерти, ничто в нас уже не изменилось. Но, вот что самое странное, в результате я стал, наконец, понимать майруми и теперь полностью уверен в том, что смогу прожить, так же как и они, не один десяток тысяч лет и при этом нисколько не устану от жизни. Не знаю, что дает мне такую уверенность, но я в этом не сомневаюсь. За последнее время я смог многое понять и теперь знаю, что всякое разумное существо может жить практически вечно. Ограничением являются лишь возможности его биологического тела и вот как раз в этом направлении мы сейчас напряженно работаем.
Джейн, те клиники клеточной регенерации которые вы видели в Винтерстаре, являются лишь прототипом тех медицинских установок которые мы собираемся создать в самом ближайшем будущем. Те громоздкие агрегаты не способны решить задачи массового омоложения и физиологической реконструкции людей. Новые медицинские установки будут компактными, мобильными и доступными каждому человеку, где бы он не находился. Все технические вопросы уже решены нами почти полностью и я думаю что через десять-двенадцать лет мы начнем изготавливать их серийно, но не это самое главное. Жизнь поставила перед нами множество сложных вопросов, которые нам предстоит решить.
Когда мы создавали человеческую расу, то мы взяли за основу расу неандертальцев. Мы отобрали для этого восемьдесят тысяч биопроб, поровну мужских и женских особей, вырастили из каждой биопробы плод в возрасте шести недель, после чего за дело взялись генотехники. Генная инженерия способна решить практически любую задачу по созданию нового биологического вида и нам удалось решить все вопросы на пути создания такого разумного существа, которое могло бы жить не только на планете Земля, но и еще на множестве миров кислородного типа. Поскольку у нас был с собой генетический материал, взятый от двадцати шести гуманоидных рас галактики Хизан, то мы смогли взять от каждой из них самое лучшее и изначально заложили в человека способность приспосабливаться к изменяющимся условиям жизни и это создало для нас кое-какие проблемы.
Самой большой неожиданностью для нас явилось то, что люди за восемьдесят тысяч лет очень изменились. Вначале пути все люди были почти одинаковыми, это были коренастые, мускулистые существа со смуглой кожей и темными волосами. Теперь же мы имеем четыре базовых расы, сотни народов и сотни тысяч, если не миллионы, устойчивых генотипов. Если наши техники-медики проводят омоложение человека, им приходится проводить детальное исследование каждого пациента в течении сорока пяти, пятидесяти дней и даже после этого мы получаем несколько иной результат. Мы не отдаем человеку полностью всего того, что в нем заложено от природы. Омолаживая человека и проводя физиологическую реконструкцию мы вносим в него слишком много изменений и редко получаем то, чего желали бы достичь на самом деле.
Слишком многое в человеке приходится просто переделывать или создавать заново, а мне хочется, чтобы каждый пациент после регенерации становился таким, каким его создали родители, а все изменения вели лишь к улучшению оригинала, а не его полной переделке. Но для этого исследования должны проводиться не менее двух лет. Нам проще, как бы вырастить нового человека в клон-кювезе из нескольких тысяч образцов его ткани, ведь на это уходит всего лишь две недели, но это не выход из положения. Сейчас мы приступаем к глобальной программе исследования всех генотипов людей, по которой нам предстоит тщательно изучить не менее миллиарда человек, чтобы в итоге создать абсолютно полную программу клеточной регенерации. Вот тогда мы сможем с полной уверенностью сказать, что для каждого человека будет доступно полное омоложение и исцеление от любых недугов в считанные дни если не часы.
Именно на решение этой задачи мы бросили все свои силы, Джейн и только тогда, когда мы сможем дать человечеству такую медицинскую машину, наша миссия будет закончена и мы сможем приступить к решению своих собственных проблем и даже станем, как все остальные люди рожать и воспитывать детей. Правда, мы тогда покинем Землю и удалимся на Новую Атлантиду, чтобы дать людям время осознать что же мы сделали для них. В это же самое время мы передадим людям гиперсветовой тахионный привод, навигационные компьютеры, звездные карты с указанием точных координат колоний Земли и часть того оборудования, которое находится в трюмах "Уригленны". Думаю что это произойдет лет через сто, сто двадцать, но до того главному гражданскому администратору Эдварду Бартону придется здорово потрудиться.
Мы все-таки хотим того, чтобы к тому времени на Земле были преодолены все разногласия и эта планета стала миром единения всех наций и народов. В противном случае все может закончиться очень печально, ведь население солнечной системы к тому времени составит примерно сорок миллиардов человек, а после того как из гибернаторов выйдут еще добрых десять миллиардов человек, то это может взорвать ситуацию. Россия первой ввела программу гибернации и она рассчитана не только на россиян. Приглашения посетить эту страну получают сотни тысяч глубоких стариков со всего мира и каждому из них предлагается дождаться при температуре ста девяноста градусов ниже нуля того дня, когда им будут полностью возвращены молодость и здоровье.
Сами понимаете, Джейн, что единственным выходом из сложившейся ситуации будет только звездная экспансия и широкомасштабное освоение галактики. Мы, на сегодняшний день, изучили лишь ничтожно малую ее часть, но зато смогли посетить даже самые отдаленные районы галактики Магеланово Облако и добраться до соседней минигалактике Стрелец, но, к сожалению, нам так и не удалось найти в галактике разумную жизнь. Жизнь не такая уж редкость в этой галактике, но по меркам Вселенной она еще очень молода и разумная жизнь просто не успела в ней появиться.
Порой мне кажется, что та катастрофа, которая занесла "Уригленну" в эту галактику, это вовсе не была случайность и возможно ее для нас специально устроили мои приятели и учителя, майруми, но доказательств у меня нет никаких и потому я отметаю эти мысли прочь. Серж и Ольга наоборот уверены что всему виной магический камень Толрина, но это совсем уж нелепая идея. Пожалуй, один только Эдвард Бартон уверен в том что всему виной была тахионная звезда и потому в космос запускается каждый год по несколько десятков автоматических зондов с целью найти еще один такой феномен.
Мы по прежнему не оставили мысли найти в бесконечных просторах Вселенной наш родной Интайр и едва ли не каждый день Великому Бэмми приходится анализировать самые невероятные гипотезы и предложения, которыми его заваливают и люди и андроиды. Каждый из нас мечтает увидеть еще раз радугу Тифлиды.
Эмиль Борзан замолчал и повернулся лицом к огромному экрану, на котором, сменяя друг друга, мелькали изображения, зафиксированные на инфокристаллах. Почти все то, о чем рассказывал этот ученый, промелькнуло перед Джейн на экране. Она видела прекрасные пейзажи Земли, которые еще не были тронуты рукой человека и видела животных, которые исчезли с лица этой планеты. Это были детальные и очень четкие фотоснимки, а не изображения, восстановленные по отдельным фрагментам, дошедшим до нынешних времен. Она увидела сцены из жизни первых людей, когда они охотились и бродили стадами, устраивали логовища в лесах и степях.
При всем том, что первые люди выглядели внешне почти так же как и некоторые современные народы, вели они себя подчас, как дикие звери, ничем не отличаясь от стадных животных. Это не было ни удивительным, ни парадоксальным, так как людям, созданным интари, предстояло пройти долгий исторический путь, прежде чем в их сознании произойдут изменения, а в памяти отложатся знания, переданные им родителями и полученные ими самими. Однако, вовсе не эти кадры летописи человеческой цивилизации волновали Джейн. Куда больше ее интересовало другое и потому, видя что Эмиль Борзан замолчал, она тихо спросила:
– Профессор Борзан и все-таки, чем вы объясняете такую заботу о нас, людях Земли и то, что вы доходите в этом до полного самоотречения? Мне это кажется весьма странным.
Ее собеседник устало вздохнув, опустил глаза. На какое-то мгновение в его глазах промелькнуло что-то такое, от чего Джейн буквально ужаснулась. Девушке показалось, что глядя на этого молодого красивого мужчину, которому никак нельзя было дать на вид более двадцати пяти лет, она увидела взгляд сфинкса, невероятно мудрого и страшно древнего. Эмиль не торопился отвечать ей и потому Джейн сама попыталась сделать уточнение:
– Может быть вы добровольно взяли на себя то, что некогда делали в галактике Хизан майруми? Стали хранителями разума в нашей галактике?
Эмиль Борзан встрепенулся и, удивленно взглянув на Джейн, пробормотал каким-то неуверенным тоном:
– Черт, возможно так оно и есть, Джейн… Во всяком случае мы никогда не обсуждали этого вслух. Но надо признать, что в вашем замечании есть доля истины. Не знаю как у других моих друзей, но когда у меня выдаются свободные дни и я могу остаться наедине с собой, со своими мыслями, перед моими глазами снова и снова проходят события, участником которых я был в прошлом. Особенно часто я вспоминаю свои встречи с теми, кого на Земле принято обожествлять, Моисеем, выведшим народ Израиля из Египта, индийским принцем Гаутамой, который стал Буддой, Иисусом Христом, пророком Магометом. Это были люди, дети вполне конкретных родителей, но вместе с тем все они были не от мира сего. Ими, их поступками, руководила какая-то высшая сила и хотя я отнюдь не религиозен, я видел в каждом из них Божий промысел и теперь прекрасно понимаю, что через них в этот мир вошло нечто большее, чем наука Интайра или воля Майрума. Я не знаю что такое Бог. Может быть это высший разум Вселенной, ее созидательная сила, а может быть это непостижимое существо, которое одним лишь усилием своей воли создало всю Вселенную, но так или иначе Бог явился на Землю в образе этих людей. Самое удивительное заключается же в том, что все эти люди мгновенно определяли мою сущность и относились ко мне с уважением и сочувствием, обращались со словами поддержки. Когда я попытался пойти вслед за Иисусом Христом, он остановил меня, сказав мне таким строгим голосом, что я уже не мог ослушаться его:
– Останься здесь, Эмел и не смей следовать за мной. Ты и твои отец и дед можете спасти меня, но тем самым нанесете вред детям своим. У каждого своя стезя и никто не вправе отказаться от того, что ему предначертано свыше.
Мне недолго пришлось общаться с этим Человеком-Богом, но то что я в нем увидел, как увидел и в других, ему подобных, впоследствии, уже после Дня Откровения, заставило меня вспомнить свои встречи с майруми, но не столько потому что мне снова задавали вопросы, а потому что этим людям было известно обо мне все. Надо сказать, что не только через этих людей Бог являлся на Землю, были другие народы и страны, в которых происходили не менее невероятные вещи, чем те чудеса, которые являли миру те люди, с которыми мне посчастливилось встретиться. Но, как любит говорить Эд Бартон, Богу – Богово, кесарю – кесарево, а слесарю – слесарево и потому мы, не особенно вторгаясь в духовные сферы, всегда стараемся сделать все для того, чтобы разумная жизнь не только сохранилась на планете Земля, но и распространилась в галактике Магеланово Облако.
Без какого-либо на то желания, нам волею судьбы пришлось сделаться сначала родителями людей планеты Земля, а затем их учителями, наставниками, няньками и даже судьями их проступков и прегрешений. Вы уже знаете, Джейн, что судьями мы были не слишком строгими и ко многим преступлениям людей против самих себя относились снисходительно. Какие из нас получились учителя и наставники покажет время, но все, что мы делаем, мы делаем исходя из самых лучших побуждений даже без надежды на то, что нас будут благодарить за это. Мы просто исполняем свой долг и, делая это, надеемся, что все наши усилия не окажутся тщетными.
Эмиль Борзан, в отличие от всех остальных, не рассказывал Джейн о своих переживаниях или переживаниях своих друзей. Он просто рассказал ей, да, и то в общих чертах о том, как ему удалось спасти интари. Он подробно и обстоятельно отвечал Джейн на все ее вопросы, Элвис иллюстрировал его ответы множеством видеокадров, показывая девушке какой Земля была десятки тысяч лет назад и она смогла получить довольно полное представление о том чего это стоило.
Однако, самым удивительным Джейн показалось то, что всем им пришлось пережить нечто невероятное – сотни собственных смертей. Да, именно это запало ей в душу более всего. Ей было трудно представить это, но это было именно так, ведь каждый интари, который попал на эту планету умер, как и умерло свыше двух с половиной тысяч Носителей в телах которых сохранялись крулосы, как фактически умер в День Откровения и последний из Носителей. И в то же время они не умирали, они прожили свыше восьмидесяти тысяч лет и помнили каждый день прожитой ими жизни. Ей было трудно осознать все это и, вернувшись в свою каюту, Джейн попросила Элвиса оставить ее одну.
Девушке было о чем подумать. Она уже стала догадываться о том, что, возможно, она одна из интар, ведь крулосы были насильственно ампутированы у нескольких интари, но это казалось ей слишком невероятным, ведь она хотя и была сиротой, никогда не была ни в какой секретной лаборатории. Правда, она также не могла вспомнить ни единого дня из своего детства и это было мучительно. В католический приют города Нью-Йорка она попала в шестилетнем возрасте, а до этого один год провела в Лиме, пока ее не забрали из госпиталя, в котором она оказалась после авиакатастрофы.
В той авиакатастрофе погибли ее родители, а вот она каким-то образом осталась в живых. Просто каким-то чудом она спаслась после взрыва самолета и прошла по джунглям почти семьдесят километров прежде, чем ее подобрал военный патруль. Ничего этого она не помнила и узнала обо всем из старых газет. Ее мать была родом из Бразилии, а отец, – американец. Поэтому какая-то правительственная организация вывезла ее из Лимы и поместила на воспитание в католический приют имени святой Терезы. От отца она унаследовала высокий рост, свои светлый волосы, да, еще шестьсот тысяч долларов и небольшой дом в пригороде Индианаполиса. Он был полицейским и работал в Сан-Паулу по линии Интерпола. Родители ее отца погибли незадолго до авиакатастрофы в автомобильной аварии и именно поэтому они и летели тем злополучным рейсом в Америку.
На теле Джейн было несколько едва заметных шрамов, которые, как она полагала раньше, являлись следствием той самой катастрофы, но теперь она стала думать об этом совсем по другому. Ей стало казаться, что она была когда-то Носительницей и у нее еще в детстве удалили крулос, ведь в ее теле был всего один яичник. Чем больше она об этом думала, тем старательнее устанавливала на своем сознании ментальный щит, так как не хотела того, чтобы об этих мыслях стало известно еще кому-либо.
Пока что обо всем она могла лишь только догадываться и будучи человеком терпеливым, решила не торопить событий и дождаться того, чем все закончится. Через двое суток они достигнут Армагеддона, пробудут на орбите этой планете трое суток и еще через пять суток "Уригленна" должна будет подойти к звездной системе Фейруз, едва различимой невооруженным глазом с Земли, пятая планета которой теперь носила название Халифат. На все это звездное путешествие должно было уйти около семи месяцев и за это время Джейн должна была увидеть десятки миров населенных людьми. Она уже успела немного познакомиться с этими мирами, изучая документы и видеофильмы, но по словам своих новых друзей уже знала, что никакие видеофильмы не могут передать всей прелести этих миров и потому была внутренне готова к любым чудесам.
Галактика "Млечный Путь", звездная система Альфарда, планета Армагеддон, Северное полушарие, район вблизи экватора.
Галактические координаты:
еще не были установлены.
9 ноября 2025 года, 11 часов 23 минуты
Космобот медленно летел над бескрайним красновато-зеленым лесом Армагеддона, направляясь к живописной гряде, видневшейся в нескольких десятках километров к югу. С высоты в триста метров, при скорости полета в каких-то восемьдесят километров в час, Джейн было прекрасно видно все, что творилось внизу. Мощная, стремительная машина чутко повиновалась её рукам и девушке было очень приятно осознавать свою власть над ней.
Она сидела в кресле пилота, одетая в тяжелый боескафандр, в котором могла в любой момент, остановив машину, спуститься на поверхность этого опасного мира и совершить пешую прогулку. Элвис сидел рядом и на нем был надет всего лишь легкий боескафандр, но, по словам Эда Бартона, этого ему вполне хватало для того, чтобы сразиться врукопашную с самым крупным звероящером. Проверять, так ли это, она не хотела и потому совершала посадку и выходила из космобота только тогда, когда поблизости не было зверозавров.
Несколько этих свирепых тварей они уже видели и они не вызвали у Джейн никакого желания познакомиться с ними поближе. Это были громадные зверюги с огромными пастями, полными зубов просто чудовищной длины, которые росли в три ряда. На космобот, круживший у них над головами, они посматривали каким-то завистливым взглядом и протяжно рычали, клацая своими огромными клыкастыми пастями.
Хищные ящеры Армагеддона, названные кем-то зверозаврами не были похожи на хищных тиранозавров Земли, эти ящеры были совершенно другого вида и они скорее походили на гигантских варанов с острова Комодо, только были о шести ногах и обладали изрядной гибкостью тела. Они могли, довольно горделиво, вскидывать свои тупорылые головы, посаженные на мощные, длинные шеи и тогда они становились похожими представителей рода кошачьих. Их мощные хвосты оканчивались огромными, кривыми секирами, красновато-коричневыми от засохшей крови. Другой особенностью этих хищников было то, что их буро-зеленая шкура была покрыта длинными, тонкими нитями, похожими на шерсть.
Зверозавры пировали на полусъеденной туше, которая и после того как над ней поработали эти зубастые твари, поражала воображение девушки своими невероятными, гигантскими размерами. Судя по останкам, в этом гигазавре было не менее двухсот шестидесяти метров длины и свою жизнь он окончил в ловчей яме, которую вырыли эти смекалистые гигантские охотники. Джейн уже знала, что одной из удивительных способностей звероящеров является их смекалка.
На этот раз хитроумные, огромные охотники сделали подкоп на пути стада гигазавров и когда один из гигантов провалился в него, то они обеспечили себя провиантом на добрых две недели. Вместе с тремя десятками хищных ящеров, на остатках туши пировало множество мелких падальщиков, которые были размером с гиену и зверозавры, чьи пасти были длиной в добрых пять метров, не гнушались и такой добычей.
Видели они и стада травоядных гигазавров, чьи огромные туши, словно скалы, возвышались над тридцатиметровым лесом хвощей и папоротников. По внешнему виду они походили на громадных, шестиногих длинношеих гиппопотамов с костяными жабо, гребнями на спине, весьма похожими на высоченный частокол, и огромными крокодильими хвостами. Двигались они неторопливо, размеренно, съедая огромные хвощи и папоротники, росшие у них на пути и оставляя после себя огромные кучи парящего навоза.
Гигазавры продвигались вперед медленно, неторопливо, выстроившись овальным кольцом, внутри которого резвилась их детвора. Те гигазавры, которые были постарше, протискивались между боков своих родителей и тогда им доставалось зелени, но в основном они питались той массой, которую время от времени срыгивали для своей детворы их заботливые мамаши и папаши. Более всего они напоминали Джейн комбайны на кукурузном поле.
Те же гигазавры, которые шли в арьегарде, постоянно высоко поднимали головы и чутко вслушивались, не подкрадываются ли к ним враги. Они были неплохо вооружены против зверозавров. Их хвосты были украшены огромными, мечевидными костяными шипами, а когтистые лапы были столь огромными, что под их ударами зверозаврам было нипочем не выстоять, так что смекалка гигантских охотников не была столь уж удивительной.
Джейн уже видела то, как гигазавры устраивались вечером на ночлег. Они выстраивались на ночь в тесное кольцо, выставив наружу свои шипастые хвосты, которыми они время от времени мотали из стороны в сторону и молотили по земле, даже не просыпаясь при этом. Точно так же они начинали топать по земле своими толстенными задними ножищами, чтобы предотвратить подкоп. Хотя они и не отличались особым умом и смекалкой, зверозаврам, явно, приходилось здорово изворачиваться, чтобы пообедать.
Армагеддон не показался Джейн ни чудовищным, ни ужасным. На ее взгляд это был, в общем-то, вполне нормальный мир, только очень уж громадными были некоторые его обитатели. Девушка была очень удивлена, когда узнала от Эмиля Борзана, что в этом мире, в принципе, не так уж трудно выжить человеку, нужно всего лишь соблюдать три основных правила: не пытаться убить звероящера, это абсолютно бесперспективное занятие, которое лишь приблизит собственную гибель. Убив какую-нибудь дичь нужно немедленно освежевать ее, вырезать лучшие куски мяса и, завернув его в листья, постараться поскорее убраться подальше от места охоты, так как у звероящеров превосходное обоняние, они чуют запах крови за несколько километров и способны покрыть это расстояние в несколько минут. Самое же главное правило выживания на Армагеддоне, было одновременно и самым простым, хочешь жить спокойно, – переходи на растительную пищу.
На Армагеддоне действовал лишь один закон, – убивать имеет право сильнейший, а сильнейшим на этой планете является как раз зверозавр. Кроме этих ящеров на этой планете могли выжить только те хищники, которые были размером с собаку и потому просто выпадали у них из поля зрения. Держаться от зверозавров подальше было не сложно, их можно было учуять по запаху и услышать издалека, а если не давать им учуять запаха свежей крови, от которого они приходили в невероятное возбуждение, так как это был для них сигнал удачной охоты, то шансов выжить было предостаточно.
По общему мнению всех тех членов экспедиции, которые пробыли на Армагеддоне целых три года и не получили при этом от зверозавров даже царапины, преступники, сосланные сюда, погибли исключительно по собственной вине. Большая часть этих людей умирала, перестреляв друг друга, остальные же пали жертвой своей неуемной страсти к убийству из-за того, что попытались убить первого же зверозавра, пришедшего посмотреть на них. Те же, кто послушался советов инструкторов и стал вегетарианцем, благополучно дождались прилета следующего космического корабля и были отправлены в обычные колонии, но таких оказалось, к сожалению, немного.
Всех этих типов высаживали в самых безопасных местах, на островках, на которых они могли бы спокойно дождаться прилета следующего корабля, если бы не открывали пальбу по любопытным звероящерам, которые собирались на берегу, чтобы понаблюдать за странными двуногими карликами, спустившимися с неба. Как только им удавалось подстрелить звероящера, немедленно разыгрывалась очередная трагедия. Звероящеры, которые не умели плавать и панически боялись воды воды, немедленно начинали строить насыпь, чтобы по ней добраться до своих обидчиков.
Учитывая их дьявольское упорство, чудовищную работоспособность и то, что глубина в этих озерах была невелика, они за две-три недели добирались до острова, невзирая ни на какие потери в своих рядах. Поскольку звероящеров на Армагеддоне было огромное количество, несколько десятков миллионов, то они ни разу не проиграли ни одной битвы. Зато все их обидчики были растерзаны и съедены.
Это не прошло для нас бесследно и даже то обстоятельство, что мы прибавили к пережитому те годы, которые провели на Земле вплоть до своей смерти, ничто в нас уже не изменилось. Но, вот что самое странное, в результате я стал, наконец, понимать майруми и теперь полностью уверен в том, что смогу прожить, так же как и они, не один десяток тысяч лет и при этом нисколько не устану от жизни. Не знаю, что дает мне такую уверенность, но я в этом не сомневаюсь. За последнее время я смог многое понять и теперь знаю, что всякое разумное существо может жить практически вечно. Ограничением являются лишь возможности его биологического тела и вот как раз в этом направлении мы сейчас напряженно работаем.
Джейн, те клиники клеточной регенерации которые вы видели в Винтерстаре, являются лишь прототипом тех медицинских установок которые мы собираемся создать в самом ближайшем будущем. Те громоздкие агрегаты не способны решить задачи массового омоложения и физиологической реконструкции людей. Новые медицинские установки будут компактными, мобильными и доступными каждому человеку, где бы он не находился. Все технические вопросы уже решены нами почти полностью и я думаю что через десять-двенадцать лет мы начнем изготавливать их серийно, но не это самое главное. Жизнь поставила перед нами множество сложных вопросов, которые нам предстоит решить.
Когда мы создавали человеческую расу, то мы взяли за основу расу неандертальцев. Мы отобрали для этого восемьдесят тысяч биопроб, поровну мужских и женских особей, вырастили из каждой биопробы плод в возрасте шести недель, после чего за дело взялись генотехники. Генная инженерия способна решить практически любую задачу по созданию нового биологического вида и нам удалось решить все вопросы на пути создания такого разумного существа, которое могло бы жить не только на планете Земля, но и еще на множестве миров кислородного типа. Поскольку у нас был с собой генетический материал, взятый от двадцати шести гуманоидных рас галактики Хизан, то мы смогли взять от каждой из них самое лучшее и изначально заложили в человека способность приспосабливаться к изменяющимся условиям жизни и это создало для нас кое-какие проблемы.
Самой большой неожиданностью для нас явилось то, что люди за восемьдесят тысяч лет очень изменились. Вначале пути все люди были почти одинаковыми, это были коренастые, мускулистые существа со смуглой кожей и темными волосами. Теперь же мы имеем четыре базовых расы, сотни народов и сотни тысяч, если не миллионы, устойчивых генотипов. Если наши техники-медики проводят омоложение человека, им приходится проводить детальное исследование каждого пациента в течении сорока пяти, пятидесяти дней и даже после этого мы получаем несколько иной результат. Мы не отдаем человеку полностью всего того, что в нем заложено от природы. Омолаживая человека и проводя физиологическую реконструкцию мы вносим в него слишком много изменений и редко получаем то, чего желали бы достичь на самом деле.
Слишком многое в человеке приходится просто переделывать или создавать заново, а мне хочется, чтобы каждый пациент после регенерации становился таким, каким его создали родители, а все изменения вели лишь к улучшению оригинала, а не его полной переделке. Но для этого исследования должны проводиться не менее двух лет. Нам проще, как бы вырастить нового человека в клон-кювезе из нескольких тысяч образцов его ткани, ведь на это уходит всего лишь две недели, но это не выход из положения. Сейчас мы приступаем к глобальной программе исследования всех генотипов людей, по которой нам предстоит тщательно изучить не менее миллиарда человек, чтобы в итоге создать абсолютно полную программу клеточной регенерации. Вот тогда мы сможем с полной уверенностью сказать, что для каждого человека будет доступно полное омоложение и исцеление от любых недугов в считанные дни если не часы.
Именно на решение этой задачи мы бросили все свои силы, Джейн и только тогда, когда мы сможем дать человечеству такую медицинскую машину, наша миссия будет закончена и мы сможем приступить к решению своих собственных проблем и даже станем, как все остальные люди рожать и воспитывать детей. Правда, мы тогда покинем Землю и удалимся на Новую Атлантиду, чтобы дать людям время осознать что же мы сделали для них. В это же самое время мы передадим людям гиперсветовой тахионный привод, навигационные компьютеры, звездные карты с указанием точных координат колоний Земли и часть того оборудования, которое находится в трюмах "Уригленны". Думаю что это произойдет лет через сто, сто двадцать, но до того главному гражданскому администратору Эдварду Бартону придется здорово потрудиться.
Мы все-таки хотим того, чтобы к тому времени на Земле были преодолены все разногласия и эта планета стала миром единения всех наций и народов. В противном случае все может закончиться очень печально, ведь население солнечной системы к тому времени составит примерно сорок миллиардов человек, а после того как из гибернаторов выйдут еще добрых десять миллиардов человек, то это может взорвать ситуацию. Россия первой ввела программу гибернации и она рассчитана не только на россиян. Приглашения посетить эту страну получают сотни тысяч глубоких стариков со всего мира и каждому из них предлагается дождаться при температуре ста девяноста градусов ниже нуля того дня, когда им будут полностью возвращены молодость и здоровье.
Сами понимаете, Джейн, что единственным выходом из сложившейся ситуации будет только звездная экспансия и широкомасштабное освоение галактики. Мы, на сегодняшний день, изучили лишь ничтожно малую ее часть, но зато смогли посетить даже самые отдаленные районы галактики Магеланово Облако и добраться до соседней минигалактике Стрелец, но, к сожалению, нам так и не удалось найти в галактике разумную жизнь. Жизнь не такая уж редкость в этой галактике, но по меркам Вселенной она еще очень молода и разумная жизнь просто не успела в ней появиться.
Порой мне кажется, что та катастрофа, которая занесла "Уригленну" в эту галактику, это вовсе не была случайность и возможно ее для нас специально устроили мои приятели и учителя, майруми, но доказательств у меня нет никаких и потому я отметаю эти мысли прочь. Серж и Ольга наоборот уверены что всему виной магический камень Толрина, но это совсем уж нелепая идея. Пожалуй, один только Эдвард Бартон уверен в том что всему виной была тахионная звезда и потому в космос запускается каждый год по несколько десятков автоматических зондов с целью найти еще один такой феномен.
Мы по прежнему не оставили мысли найти в бесконечных просторах Вселенной наш родной Интайр и едва ли не каждый день Великому Бэмми приходится анализировать самые невероятные гипотезы и предложения, которыми его заваливают и люди и андроиды. Каждый из нас мечтает увидеть еще раз радугу Тифлиды.
Эмиль Борзан замолчал и повернулся лицом к огромному экрану, на котором, сменяя друг друга, мелькали изображения, зафиксированные на инфокристаллах. Почти все то, о чем рассказывал этот ученый, промелькнуло перед Джейн на экране. Она видела прекрасные пейзажи Земли, которые еще не были тронуты рукой человека и видела животных, которые исчезли с лица этой планеты. Это были детальные и очень четкие фотоснимки, а не изображения, восстановленные по отдельным фрагментам, дошедшим до нынешних времен. Она увидела сцены из жизни первых людей, когда они охотились и бродили стадами, устраивали логовища в лесах и степях.
При всем том, что первые люди выглядели внешне почти так же как и некоторые современные народы, вели они себя подчас, как дикие звери, ничем не отличаясь от стадных животных. Это не было ни удивительным, ни парадоксальным, так как людям, созданным интари, предстояло пройти долгий исторический путь, прежде чем в их сознании произойдут изменения, а в памяти отложатся знания, переданные им родителями и полученные ими самими. Однако, вовсе не эти кадры летописи человеческой цивилизации волновали Джейн. Куда больше ее интересовало другое и потому, видя что Эмиль Борзан замолчал, она тихо спросила:
– Профессор Борзан и все-таки, чем вы объясняете такую заботу о нас, людях Земли и то, что вы доходите в этом до полного самоотречения? Мне это кажется весьма странным.
Ее собеседник устало вздохнув, опустил глаза. На какое-то мгновение в его глазах промелькнуло что-то такое, от чего Джейн буквально ужаснулась. Девушке показалось, что глядя на этого молодого красивого мужчину, которому никак нельзя было дать на вид более двадцати пяти лет, она увидела взгляд сфинкса, невероятно мудрого и страшно древнего. Эмиль не торопился отвечать ей и потому Джейн сама попыталась сделать уточнение:
– Может быть вы добровольно взяли на себя то, что некогда делали в галактике Хизан майруми? Стали хранителями разума в нашей галактике?
Эмиль Борзан встрепенулся и, удивленно взглянув на Джейн, пробормотал каким-то неуверенным тоном:
– Черт, возможно так оно и есть, Джейн… Во всяком случае мы никогда не обсуждали этого вслух. Но надо признать, что в вашем замечании есть доля истины. Не знаю как у других моих друзей, но когда у меня выдаются свободные дни и я могу остаться наедине с собой, со своими мыслями, перед моими глазами снова и снова проходят события, участником которых я был в прошлом. Особенно часто я вспоминаю свои встречи с теми, кого на Земле принято обожествлять, Моисеем, выведшим народ Израиля из Египта, индийским принцем Гаутамой, который стал Буддой, Иисусом Христом, пророком Магометом. Это были люди, дети вполне конкретных родителей, но вместе с тем все они были не от мира сего. Ими, их поступками, руководила какая-то высшая сила и хотя я отнюдь не религиозен, я видел в каждом из них Божий промысел и теперь прекрасно понимаю, что через них в этот мир вошло нечто большее, чем наука Интайра или воля Майрума. Я не знаю что такое Бог. Может быть это высший разум Вселенной, ее созидательная сила, а может быть это непостижимое существо, которое одним лишь усилием своей воли создало всю Вселенную, но так или иначе Бог явился на Землю в образе этих людей. Самое удивительное заключается же в том, что все эти люди мгновенно определяли мою сущность и относились ко мне с уважением и сочувствием, обращались со словами поддержки. Когда я попытался пойти вслед за Иисусом Христом, он остановил меня, сказав мне таким строгим голосом, что я уже не мог ослушаться его:
– Останься здесь, Эмел и не смей следовать за мной. Ты и твои отец и дед можете спасти меня, но тем самым нанесете вред детям своим. У каждого своя стезя и никто не вправе отказаться от того, что ему предначертано свыше.
Мне недолго пришлось общаться с этим Человеком-Богом, но то что я в нем увидел, как увидел и в других, ему подобных, впоследствии, уже после Дня Откровения, заставило меня вспомнить свои встречи с майруми, но не столько потому что мне снова задавали вопросы, а потому что этим людям было известно обо мне все. Надо сказать, что не только через этих людей Бог являлся на Землю, были другие народы и страны, в которых происходили не менее невероятные вещи, чем те чудеса, которые являли миру те люди, с которыми мне посчастливилось встретиться. Но, как любит говорить Эд Бартон, Богу – Богово, кесарю – кесарево, а слесарю – слесарево и потому мы, не особенно вторгаясь в духовные сферы, всегда стараемся сделать все для того, чтобы разумная жизнь не только сохранилась на планете Земля, но и распространилась в галактике Магеланово Облако.
Без какого-либо на то желания, нам волею судьбы пришлось сделаться сначала родителями людей планеты Земля, а затем их учителями, наставниками, няньками и даже судьями их проступков и прегрешений. Вы уже знаете, Джейн, что судьями мы были не слишком строгими и ко многим преступлениям людей против самих себя относились снисходительно. Какие из нас получились учителя и наставники покажет время, но все, что мы делаем, мы делаем исходя из самых лучших побуждений даже без надежды на то, что нас будут благодарить за это. Мы просто исполняем свой долг и, делая это, надеемся, что все наши усилия не окажутся тщетными.
Эмиль Борзан, в отличие от всех остальных, не рассказывал Джейн о своих переживаниях или переживаниях своих друзей. Он просто рассказал ей, да, и то в общих чертах о том, как ему удалось спасти интари. Он подробно и обстоятельно отвечал Джейн на все ее вопросы, Элвис иллюстрировал его ответы множеством видеокадров, показывая девушке какой Земля была десятки тысяч лет назад и она смогла получить довольно полное представление о том чего это стоило.
Однако, самым удивительным Джейн показалось то, что всем им пришлось пережить нечто невероятное – сотни собственных смертей. Да, именно это запало ей в душу более всего. Ей было трудно представить это, но это было именно так, ведь каждый интари, который попал на эту планету умер, как и умерло свыше двух с половиной тысяч Носителей в телах которых сохранялись крулосы, как фактически умер в День Откровения и последний из Носителей. И в то же время они не умирали, они прожили свыше восьмидесяти тысяч лет и помнили каждый день прожитой ими жизни. Ей было трудно осознать все это и, вернувшись в свою каюту, Джейн попросила Элвиса оставить ее одну.
Девушке было о чем подумать. Она уже стала догадываться о том, что, возможно, она одна из интар, ведь крулосы были насильственно ампутированы у нескольких интари, но это казалось ей слишком невероятным, ведь она хотя и была сиротой, никогда не была ни в какой секретной лаборатории. Правда, она также не могла вспомнить ни единого дня из своего детства и это было мучительно. В католический приют города Нью-Йорка она попала в шестилетнем возрасте, а до этого один год провела в Лиме, пока ее не забрали из госпиталя, в котором она оказалась после авиакатастрофы.
В той авиакатастрофе погибли ее родители, а вот она каким-то образом осталась в живых. Просто каким-то чудом она спаслась после взрыва самолета и прошла по джунглям почти семьдесят километров прежде, чем ее подобрал военный патруль. Ничего этого она не помнила и узнала обо всем из старых газет. Ее мать была родом из Бразилии, а отец, – американец. Поэтому какая-то правительственная организация вывезла ее из Лимы и поместила на воспитание в католический приют имени святой Терезы. От отца она унаследовала высокий рост, свои светлый волосы, да, еще шестьсот тысяч долларов и небольшой дом в пригороде Индианаполиса. Он был полицейским и работал в Сан-Паулу по линии Интерпола. Родители ее отца погибли незадолго до авиакатастрофы в автомобильной аварии и именно поэтому они и летели тем злополучным рейсом в Америку.
На теле Джейн было несколько едва заметных шрамов, которые, как она полагала раньше, являлись следствием той самой катастрофы, но теперь она стала думать об этом совсем по другому. Ей стало казаться, что она была когда-то Носительницей и у нее еще в детстве удалили крулос, ведь в ее теле был всего один яичник. Чем больше она об этом думала, тем старательнее устанавливала на своем сознании ментальный щит, так как не хотела того, чтобы об этих мыслях стало известно еще кому-либо.
Пока что обо всем она могла лишь только догадываться и будучи человеком терпеливым, решила не торопить событий и дождаться того, чем все закончится. Через двое суток они достигнут Армагеддона, пробудут на орбите этой планете трое суток и еще через пять суток "Уригленна" должна будет подойти к звездной системе Фейруз, едва различимой невооруженным глазом с Земли, пятая планета которой теперь носила название Халифат. На все это звездное путешествие должно было уйти около семи месяцев и за это время Джейн должна была увидеть десятки миров населенных людьми. Она уже успела немного познакомиться с этими мирами, изучая документы и видеофильмы, но по словам своих новых друзей уже знала, что никакие видеофильмы не могут передать всей прелести этих миров и потому была внутренне готова к любым чудесам.
Галактика "Млечный Путь", звездная система Альфарда, планета Армагеддон, Северное полушарие, район вблизи экватора.
Галактические координаты:
В описываемое время
еще не были установлены.
Планетарное время:
9 ноября 2025 года, 11 часов 23 минуты
по Гринвичу
Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.
Космобот медленно летел над бескрайним красновато-зеленым лесом Армагеддона, направляясь к живописной гряде, видневшейся в нескольких десятках километров к югу. С высоты в триста метров, при скорости полета в каких-то восемьдесят километров в час, Джейн было прекрасно видно все, что творилось внизу. Мощная, стремительная машина чутко повиновалась её рукам и девушке было очень приятно осознавать свою власть над ней.
Она сидела в кресле пилота, одетая в тяжелый боескафандр, в котором могла в любой момент, остановив машину, спуститься на поверхность этого опасного мира и совершить пешую прогулку. Элвис сидел рядом и на нем был надет всего лишь легкий боескафандр, но, по словам Эда Бартона, этого ему вполне хватало для того, чтобы сразиться врукопашную с самым крупным звероящером. Проверять, так ли это, она не хотела и потому совершала посадку и выходила из космобота только тогда, когда поблизости не было зверозавров.
Несколько этих свирепых тварей они уже видели и они не вызвали у Джейн никакого желания познакомиться с ними поближе. Это были громадные зверюги с огромными пастями, полными зубов просто чудовищной длины, которые росли в три ряда. На космобот, круживший у них над головами, они посматривали каким-то завистливым взглядом и протяжно рычали, клацая своими огромными клыкастыми пастями.
Хищные ящеры Армагеддона, названные кем-то зверозаврами не были похожи на хищных тиранозавров Земли, эти ящеры были совершенно другого вида и они скорее походили на гигантских варанов с острова Комодо, только были о шести ногах и обладали изрядной гибкостью тела. Они могли, довольно горделиво, вскидывать свои тупорылые головы, посаженные на мощные, длинные шеи и тогда они становились похожими представителей рода кошачьих. Их мощные хвосты оканчивались огромными, кривыми секирами, красновато-коричневыми от засохшей крови. Другой особенностью этих хищников было то, что их буро-зеленая шкура была покрыта длинными, тонкими нитями, похожими на шерсть.
Зверозавры пировали на полусъеденной туше, которая и после того как над ней поработали эти зубастые твари, поражала воображение девушки своими невероятными, гигантскими размерами. Судя по останкам, в этом гигазавре было не менее двухсот шестидесяти метров длины и свою жизнь он окончил в ловчей яме, которую вырыли эти смекалистые гигантские охотники. Джейн уже знала, что одной из удивительных способностей звероящеров является их смекалка.
На этот раз хитроумные, огромные охотники сделали подкоп на пути стада гигазавров и когда один из гигантов провалился в него, то они обеспечили себя провиантом на добрых две недели. Вместе с тремя десятками хищных ящеров, на остатках туши пировало множество мелких падальщиков, которые были размером с гиену и зверозавры, чьи пасти были длиной в добрых пять метров, не гнушались и такой добычей.
Видели они и стада травоядных гигазавров, чьи огромные туши, словно скалы, возвышались над тридцатиметровым лесом хвощей и папоротников. По внешнему виду они походили на громадных, шестиногих длинношеих гиппопотамов с костяными жабо, гребнями на спине, весьма похожими на высоченный частокол, и огромными крокодильими хвостами. Двигались они неторопливо, размеренно, съедая огромные хвощи и папоротники, росшие у них на пути и оставляя после себя огромные кучи парящего навоза.
Гигазавры продвигались вперед медленно, неторопливо, выстроившись овальным кольцом, внутри которого резвилась их детвора. Те гигазавры, которые были постарше, протискивались между боков своих родителей и тогда им доставалось зелени, но в основном они питались той массой, которую время от времени срыгивали для своей детворы их заботливые мамаши и папаши. Более всего они напоминали Джейн комбайны на кукурузном поле.
Те же гигазавры, которые шли в арьегарде, постоянно высоко поднимали головы и чутко вслушивались, не подкрадываются ли к ним враги. Они были неплохо вооружены против зверозавров. Их хвосты были украшены огромными, мечевидными костяными шипами, а когтистые лапы были столь огромными, что под их ударами зверозаврам было нипочем не выстоять, так что смекалка гигантских охотников не была столь уж удивительной.
Джейн уже видела то, как гигазавры устраивались вечером на ночлег. Они выстраивались на ночь в тесное кольцо, выставив наружу свои шипастые хвосты, которыми они время от времени мотали из стороны в сторону и молотили по земле, даже не просыпаясь при этом. Точно так же они начинали топать по земле своими толстенными задними ножищами, чтобы предотвратить подкоп. Хотя они и не отличались особым умом и смекалкой, зверозаврам, явно, приходилось здорово изворачиваться, чтобы пообедать.
Армагеддон не показался Джейн ни чудовищным, ни ужасным. На ее взгляд это был, в общем-то, вполне нормальный мир, только очень уж громадными были некоторые его обитатели. Девушка была очень удивлена, когда узнала от Эмиля Борзана, что в этом мире, в принципе, не так уж трудно выжить человеку, нужно всего лишь соблюдать три основных правила: не пытаться убить звероящера, это абсолютно бесперспективное занятие, которое лишь приблизит собственную гибель. Убив какую-нибудь дичь нужно немедленно освежевать ее, вырезать лучшие куски мяса и, завернув его в листья, постараться поскорее убраться подальше от места охоты, так как у звероящеров превосходное обоняние, они чуют запах крови за несколько километров и способны покрыть это расстояние в несколько минут. Самое же главное правило выживания на Армагеддоне, было одновременно и самым простым, хочешь жить спокойно, – переходи на растительную пищу.
На Армагеддоне действовал лишь один закон, – убивать имеет право сильнейший, а сильнейшим на этой планете является как раз зверозавр. Кроме этих ящеров на этой планете могли выжить только те хищники, которые были размером с собаку и потому просто выпадали у них из поля зрения. Держаться от зверозавров подальше было не сложно, их можно было учуять по запаху и услышать издалека, а если не давать им учуять запаха свежей крови, от которого они приходили в невероятное возбуждение, так как это был для них сигнал удачной охоты, то шансов выжить было предостаточно.
По общему мнению всех тех членов экспедиции, которые пробыли на Армагеддоне целых три года и не получили при этом от зверозавров даже царапины, преступники, сосланные сюда, погибли исключительно по собственной вине. Большая часть этих людей умирала, перестреляв друг друга, остальные же пали жертвой своей неуемной страсти к убийству из-за того, что попытались убить первого же зверозавра, пришедшего посмотреть на них. Те же, кто послушался советов инструкторов и стал вегетарианцем, благополучно дождались прилета следующего космического корабля и были отправлены в обычные колонии, но таких оказалось, к сожалению, немного.
Всех этих типов высаживали в самых безопасных местах, на островках, на которых они могли бы спокойно дождаться прилета следующего корабля, если бы не открывали пальбу по любопытным звероящерам, которые собирались на берегу, чтобы понаблюдать за странными двуногими карликами, спустившимися с неба. Как только им удавалось подстрелить звероящера, немедленно разыгрывалась очередная трагедия. Звероящеры, которые не умели плавать и панически боялись воды воды, немедленно начинали строить насыпь, чтобы по ней добраться до своих обидчиков.
Учитывая их дьявольское упорство, чудовищную работоспособность и то, что глубина в этих озерах была невелика, они за две-три недели добирались до острова, невзирая ни на какие потери в своих рядах. Поскольку звероящеров на Армагеддоне было огромное количество, несколько десятков миллионов, то они ни разу не проиграли ни одной битвы. Зато все их обидчики были растерзаны и съедены.