Алекс Норк. Подует ветер

   Там, за плотно закрытой дверью своего кабинета, Барток провел короткое, но очень важное совещание с двумя помощниками - ответственным секретарем редакции и еще одним особо доверенным сотрудником.
   Речь шла о завтрашнем утреннем выпуске.
   На столе уже лежала фотография мертвого пса, принадлежавшего родственнику секретаря и почившего в соседнем городе от какой-то случайной болезни. Очень выразительное цветное фото - серый с черными пятнами охотничий пес лежал на усеянной желтой листвой траве с окаменело вытянутыми лапами и судорожно сжатыми веками. Ощущение возникало печальное, и Барток остался доволен.
   - Отлично, - заявил он, - это на сто процентов годится! Теперь, вот какой должен быть сопроводительный текст: "... верный пес не позволил змее проникнуть в дом и вот, бедняга, поплатился." ... А дальше, повышая тон: "Дескать, до чего в родном городе дожили! Ну ладно, сегодня спасла несчастная собака, а завтра кто?!"
   Секретарь одобрительно хмыкнул.
   - Теперь об этом мальчугане, - Барток взглянул на другого сотрудника, - кем он тебе приходится?
   - Родным племянником.
   - Твердый парень, не подведет?
   - Можешь не сомневаться - лгун прирожденный!
   - Отлично, тогда значит напишешь примерно так: "Мальчик выбежал утром делать зарядку, а в кустах - змея, и на него! Смелый мальчуган бросился в дом, схватил со стены отцовскую винтовку, но не попал, а змея, не будь дура, немедленно убралась. А если б парень палил из дробовика", - Барток довольно развел руками, - "которые как раз с утра завезли в магазин мистера Тьюберга ... Причем недорого ... Особенно для тех, кто ценит свою жизнь!" Все поняли, ребята? Ну действуйте, а я на заслуженный отдых.
   - Нет, варит у него голова, - уважительно проговорил секретарь, когда за Бартоком закрылась дверь.
   - Варит, - согласился сотрудник, - ... на пакости.
   И оба засмеялись.
   * * *
   Барток любил свой одинокий дом, но спешил туда только в те, к сожалению, еще редкие дни, когда дела хорошо складывались, и ближайшее будущее окрашивалось розовым цветом. В такие моменты он всегда стремился поскорее вернуться, чтобы спокойно и с удовольствием подумать о хорошем. О плохом, или просто о нудных заботах лучше думалось в редакции, в маленьком, не очень удобном кабинете. Там все требовало усилий, и в такие вечера он подолгу задерживался на работе, неосознанно стараясь не вносить в дом серых тягостей.
   Сегодня он спешил, сегодня был праздник!
   Дело сделано беспроигрышное. Уж он-то отлично знал - что в этом городе завтра начнется.
   Паника!
   И все будут хватать тьюберговские ружья - лежалое старье, которое тому достанется почти даром, а продано будет по очень хорошим ценам. И двадцать пять процентов прибыли получит он, Барток. За отличную идею и отменную психическую обработку населения.
   О той сумме, которую завтра старик Тьюберг переведет на его счет, ему нельзя было и мечтать. И вот, как с неба свалилось!
   Это нужно было отметить.
   Он не слишком тяготел к еде и напиткам, но всегда имел дома небольшие запасы деликатесов, как частичку дорогого благополучия, на которое он в силу редких обстоятельств может возыметь заслуженное право.
   Он быстро и аккуратно переоделся, зажег в столовой яркий свет. Потом достал и расстелил красивую новую скатерть.
   В шкафчике уже полгода стояло коллекционное красное калифорнийское вино, и он собирался сохранить его до Рождества или Нового года, но не было нужды больше ждать. Теперь он часто сможет покупать себе такие штучки. Когда захочет.
   Тут же на столе появились отменные сардины и толстый кусок замечательной немецкой колбасы, настоящей, из-за океана. Когда он начал ее резать, белая обкладка сама сползла с темно-розовых кружочков, и воздух пронзил тончайший аромат - как будто все лучшие копчености мира собрались вместе, чтобы удивить и порадовать человека. Германцы - старая нация, и все, что они делали, передавалось и улучшалось из века в век - все, от роскошных готических храмов до колбасы.
   Он всегда хотел посмотреть Германию, да и вообще Европу, но даже не планировал этого на ближайшие годы. Теперь вот поедет и посмотрит.
   Ему вдруг захотелось поскорее выпить за это за все. И, откупорив бутылку, стараясь быть аккуратным, он быстро налил почти до краев высокий слегка расширяющийся бокал.
   Прекрасное вино было очень темным и загадочно-прозрачным, казалось, что там внутри, в бокале, безмерная глубина, таинственный и манящий мир. Он поднял бокал выше к свету, и новые искристо-розовые оттенки заиграли по его краям, там, где вино сливалось с хрустальными стенками бокала.
   Что-то скрипнуло в соседней спальной комнате, ... ну да, ветер качнул фрамугу, ... кстати, сколько лет вину? Он поставил нетронутый бокал и вгляделся в яркую этикетку - одиннадцать лет. Он так примерно и думал. Но снова скрипнуло в соседней комнате, ... конечно, осень. И начинаются обычные нудные ветра. Рано для них еще. Он протянул руку к изящной хрустальной ножке бокала, но что-то не понравилось ему вдруг.
   Он ведь запирал сегодня в спальне фрамугу! Да, он всегда это делает уходя.
   Теперь какой-то легкий шорох, ... шаги ... Или это показалось? Да нет же, как будто что-то действительно еле слышно движется, ... совсем близко, у него за спиной.
   - Что там за чепуха! - досадливо произнес он вслух и собрался обернуться.
   Но пол неожиданно качнуло, и воздух поплыл как раскаленный на жарком солнце. "Землетрясение! - сразу подумал он. - Надо бежать на улицу!"
   Он хотел, ... но не смог, и понял вдруг - почему. Гигантские иглы впивались с двух сторон в его шейные позвонки, пронзали тело до самых ног. Боль вмиг проникла в голову и сразу сковала ее. И неожиданная и страшная мысль, что его убивают, заставила в страшном напряжении искать немеющей рукой по скатерти нож, чтобы ударить назад, ... во врага ..., теряя сознание он зацепил бокал, судорожно переломив его тонкую длинную ножку ...
   * * *
   После того, как змеелова увели, сотрудники тоже разошлись по рабочим местам и в кабинете остались только Гамильтон, Фолби, да Дик Терье, который околачивался у противоположного стола, рассматривая целлофановые пакеты с выгоревшими змеиными трупами.
   Все молчали, ожидая, когда дежурный, запросив Федеральную информационную службу, доставит полные данные о змеелове, если у них, конечно, там что-то есть на него.
   Вскоре поступила стандартная распечатка, согласно которой задержанный не числился среди лиц на полицейском учете. Кроме того сообщалось, что его имя, возраст и другие данные, согласно общей гражданской картотеке, сходятся: женат, сын-студент, владеет двумя небольшими кафе. Исправный налогоплательщик. К тому же, имеет собственный дом с участком в два акра и неплохой пай в крупном ремонтном бюро легковых автомобилей.
   - Послушай, Фрэнк, - осторожно произнес Фолби, - ну за каким хреном такому серьезному мужику подбрасывать к нам в город змей?
   - ... никогда не обращался к психиатрам, - спокойно дочитал справку Гамильтон. И, повернув голову в сторону Терье, вдруг несколько раздраженно спросил: - Что ты там делаешь, Дик?
   - Да так, ... смотрю ...
   - Может быть, змеи все-таки попали в город через автостраду, минуя заградительную сеть? А, Майкл? - спросил в свою очередь Гамильтон.
   - Да не могли они этого, чтоб мне не сходя с места провалиться! Не могли!
   - Ну ладно, объясни-ка тогда вот такую вещь. Миссис Коули совершенно категорически утверждает, что плотно прикрыла за собой входную дверь, когда покидала ресторан. Все другие служебные двери уже были закрыты на ключ к тому времени. Коули всегда сам все проверял после ухода служащих. Так вот объясни, каким образом змея оказалась в зале?
   - Может быть, проскочила, когда шла уборка, люди входили и выходили ...
   - Ну да, и никто не заметил двухметровое чудовище с погремушкой на конце. А на свет и шум она полезла потому что уж очень ей хотелось пивка попить, да?
   - А что ты ко мне пристал! - неожиданно вскинулся Фолби. Я ее, что ли, туда принес?
   - Не кричи на начальника - это дурной пример для молодого поколения, - с еле уловимой иронией, но вполне примирительно проговорил лейтенант.
   - Я же не говорил, что змеи пришли сами, - тоже уже спокойно произнес сержант, - ну очень уж непохоже, чтобы этим занимался такой мужик.
   - Да, совсем непохоже, - неохотно согласился Гамильтон и тут же, подвинув свежую вечернюю газету поближе к сержанту, ткнул пальцем в громадные заголовки. Фолби наклонился и покачал головой.
   - А это как тебе нравится? - лейтенант показал на крупно изображенный внизу газеты короткоствольный дробовик.
   - "С тридцати метров, - прочитал из-за его плеча сержант, вы уложите любую змею, не боясь причинить вред окружающим". Я что-то вообще не знаю этого оружия, - добавил он.
   - А мы сейчас посмотрим, - лейтенант подошел к полке, взял толстый справочник и, снова усевшись в кресло, начал листать.
   - Вот, - вскоре объявил он. - Предназначался для коммунальных служб, главным образом для уничтожения крыс в городских трущобах. Уже пятнадцать лет не применяется. Примерная цена того времени - 120 долларов.
   - А здесь они, - Фолби заглянул в газету, - предлагают это залежалое старье за 590. Ну что ж, несколько миллиончиков папаша Тьюберг положит себе в карман. И, надо думать, Бартоку отстегнет немало.
   Лейтенант мрачно кивнул, и тут они оба взглянули на Дика, который продолжал свои пристальные разглядывания змеиных останков.
   - Послушай, малыш, - спросил Фолби, - похоже, тебе приятно любоваться этой пакостью?
   - Как, сэр?
   - Да я говорю, не извращенец ли ты у нас? Ну, как тебе объяснить - может быть, у тебя такие сны бывают - идешь по городу и вдруг обнаруживаешь, что на тебе нет штанов. Или хочется иной раз сделать самому себе больно, ну половые органы дверью слегка прищемить или что-нибудь в этаком роде?
   - Э, ... неловко даже такое слушать, сэр, ей-богу неловко. Вы бы лучше с господином лейтенантом подошли сюда. Мне кажется, я что-то заметил. Немаловажное ...
   Оба поднялись, устало и неохотно.
   - Фу, гадость, - подходя процедил Фолби.
   - Посмотрите, пожалуйста, на змеиные черепа.
   Даже сейчас эти мощные треугольные конусы с пустыми выгоревшими глазницами и длинными загнутыми зубами вызывали легкий озноб. Вся цель создавшей их природы, казалось, состояла исключительно в том, чтоб сотворить орудие убийства стремительное и беспощадное.
   - Ну, в чем проблема, Дик? - спросил Гамильтон.
   - А вот, присмотритесь, - тот ткнул концом шариковой ручки в основание черепа, - видите, вот последний позвонок, который крепит затылочную часть, а дальше странный треугольный пропил.
   На обгоревших костях трудно было что-либо заметить, но присмотревшись Гамильтон увидел действительно странную прорезь почти до трети длины черепа.
   - Там у дежурного должны быть резиновые перчатки, совершенно равнодушным тоном сообщил он.
   - А? - неуверенно переспросил Терье.
   - Ага, сынок, - Фолби сочувственно похлопал его по плечу, у тебя отменный талант натуралиста. Действуй дальше.
   Терье вернулся через минуту, надевая на ходу красные резиновые перчатки. Он развязал пакет и осторожно взялся за ту часть змеиного черепа, что была подальше от зубов. Череп легко отделился. Теперь профессиональный интерес полицейских отогнал брезгливость и все трое стали внимательно всматриваться.
   Без особых знаний анатомии они быстро поняли, что искусственный подпил черепа для того и нужен был кому-то, чтобы снять его с позвоночника, ... и совершенно то же самое у другой змеи.
   - Молодец, Дик, - похвалил Гамильтон, - отличная наблюдательность.
   - Так-то оно так, - сержант вернулся на свое место в кресло сбоку от стола начальника, - но для чего это делалось?
   - Значит, хотели вынуть мозги, никакого другого объяснения тут не придумаешь, - тут же ответил Терье.
   - А какие у этой дряни вообще могут быть мозги, - проворчал сержант. - Может , вызвать этого змеелова, шеф? Узнать, что он об этом скажет?
   Лейтенант чуть подумал и отрицательно покрутил головой:
   - Завтра мы с ним, конечно, поговорим об этом. - Он устало прошелся по комнате. - Город весь прочесан, пока вроде бояться нечего. Пусть эксперт задержится и осмотрит целлофановые мешки, нет ли там каких-либо отпечатков пальцев или чего-то характерного, хотя я почти уверен, что ничего такого там нет.
   Их рабочий день закончился, но в дверь вошел кто-то из полицейских с канцелярской папочкой.
   - Вот, господин лейтенант, из архива. Вы заказывали.
   - Что это? - удивленно спросил Гамильтон - Ах, ну-да, он совсем забыл: "Дело Маргарит Хьюз". - Спасибо, положите на стол. Ну, ладно, ребята, мне надо кое-что почитать. Отправляйтесь отдыхать до завтра.
   - Если ночью ничего не произойдет, - сверкнув белками, выдал Терье. Его по мальчишески увлекала эта странная история.
   - Ничего не произойдет этой ночью, - подталкивая его в спину, сообщил Фолби, - а знаешь что произойдет завтра вечером?
   - Что?
   - "Быки" обыграют "Феникс", и значит закончится борьба за кубок.
   - Спорить могу, что не обыграют! - взвился Терье, но Гамильтон не услышал продолжения, даже если бы ему этого хотелось. Спор перешел в соседнюю дежурную комнату.
   - А на что ты можешь спорить, сынок? Ты еще и первой зарплаты не получил, да и брать с тебя деньги мне неловко. Знаешь, - Фолби внимательно посмотрел на Дика, - эй, ребята! дежурный и еще двое полицейских с любопытством подошли поближе. - Вот если "Быки" завтра выиграют у "Феникса", этот малый сострижет свои кудряшки под ноль, чтобы голова сверкала как зеркало. Согласен, Дик?
   - Согласен! Ну, а вы ...э... - Все засмеялись, а Фолби довольно погладил свою и без того лысую голову, - а вы пройдетесь босиком по всему полицейскому управлению, вот!
   Фолби добродушно и несколько пренебрежительно протянул руку:
   - Согласен, разбейте кто-нибудь, ребята.
   * * *
   Письмо значилось под седьмым номером в списке "Дело М.Хьюз". Фрэнк отлистал десяток страниц и увидел вшитую в папку желтоватую бумажку форматом поменьше обычного листа. Чисто профессионально он сразу осмотрел ее другую сторону и увидел, что это бланк в прачечную. Мать Гильберта просто использовала его обратную чистую сторону. Видно - первая попавшаяся под руку бумажка... Когда вдруг пришло решение, что жить дальше нельзя.
   Фрэнку совсем не хотелось читать. И в принципе, согласно правилам, он совершенно не должен был этого делать. А следовало просто изъять письмо из "Дела" и официальным уведомлением переслать его Гильберту. И так, конечно, нужно было поступить, ...но Фрэнк слишком помнил тот день, когда он спешно надевал траурный костюм и неуклюже старался завязать отцовский черный галстук - вся семья была тогда на отдыхе в Майами - потом, как положено обрядившись, он, торопясь, пошел по переулкам, чтобы не опоздать к похоронам. Он думал, что друзья, соседи, школьники их класса уже направились туда. Фрэнк всю дорогу опасался насчет того, что правильно одет, и не был уверен, что нескольких его собственных долларов хватит на приличный букет белых роз. Он мало знал покойную миссис Маргарет, но Гильберт говорил, что ее любимыми цветами были именно эти.
   Он тогда так торопился, что порой перебегал через лужайки перед чужими домами, извинительно кланяясь. А потом, слегка задохнувшись, выскочил за угол и увидел в ста метрах от себя уже двинувшийся катафалк, за которым ... шел один Гильберт ... И он застрял на этом проклятом углу.
   Сколько бы он отдал, чтобы догнать тогда и пойти рядом.
   На стыд всему городу, погубившему эту пусть странную, но незлобивую работящую женщину, не мешавшую ведь никому.
   А он струсил, остался за углом.
   И на следующий день, когда Эдд Барток пустил какую-то шутку насчет вчерашних похорон, а Фрэнк бросился на него и завязалась драка, в душе он рад был, что их быстро растащили, хотя нужно рвать все дурное на куски. А теперь этот гад зарабатывает на том, что устраивает панику в городе. Он набрал домашний телефон Эдда, но к телефону не подходили, и он довольно быстро положил трубку. Нет, так тоже нельзя - спускать всех собак на случайного человека. Он вдруг вспомнил всякие глупости: что их дни рождения совпадают, что Эдд никогда не был жадным, бескорыстно помогал подработать другим мальчишкам, сам никогда не торговался за собственный труд ... И что он ему скажет? Что нельзя зарабатывать на том, что в городе беда? А Эдд спросит что именно он, Гамильтон, главный полицейский города, сделал, чтобы ее ликвидировать? Тоже выходило глупо.
   И вот письмо.
   Фрэнк еще некоторое время потянул, зачем-то заглянув в ящики, где ничего нужного для него сейчас не было, потом быстро начал читать.
   Почерк был крупный и разборчивый, но, вместе с тем, очень торопливый.
   Милый сын
   Прости, пожалуйста. Я уверена, что только в этом единственный выход. Когда ты совсем повзрослеешь - обязательно поймешь, что тебе это не могло причинить большого вреда. Прости, у меня нет времени.
   Твоя мама
   Было отчетливо видно, как в слове "Твоя" дрогнула ее рука. Она уже была ни там, ни здесь. И ей не хватало времени. Нужно было уходить. Туда. Где она уже переставала быть матерью своего сына.
   Гамильтон осторожно вынул письмо из папки, сложил его вчетверо и поместил во внутренний карман полицейского пиджака.
   * * *
   Дома Гамильтон выпил стакан минеральной и бухнулся в кресло. Есть совсем не хотелось. Он собрался выпить еще воды и уже налил в стакан, когда вспомнил, что так и не позвонил сестре и матери. И это уже становилось неприлично.
   Подошла сестра.
   - А мама? - спросил Фрэнк.
   - Ты знаешь, у нее что-то вроде легкого гриппа и она пораньше легла.
   - А, ну и к лучшему.
   Фрэнк быстро рассказал, что у них творится. Сестра почти все время молчала. И только спросила, как чувствует себя Мэри и положил ли он венок на могилу ее крестной Джейн.
   - Положи, пожалуйста, еще один, из красных роз, когда пройдет сорок дней, - попросила она, - я вышлю деньги.
   - Не вздумай, - возмутился Фрэнк. - Ей богу, не хотел взваливать на тебя рассказ об этом всем для мамы, но видишь, как получилось. Придется тебе это сделать.
   - Ничего, - спокойно ответила сестра.
   Фрэнк слишком хорошо знал ее характер, и это спокойствие не обманывало - она будет плакать потом, долго, наверно всю ночь.
   Положив трубку, он застыл в кресле.
   Надо было встать, переодеться, поесть все-таки, и лечь спать. Со снотворным.
   Если нет никаких идей и ничего не можешь сделать, надо просто копить силы на будущее. В последние годы он прекрасно усвоил эту привычку.
   * * *
   Он всегда отлично высыпался после снотворного, но в отличие от обычного пробуждения, приходил в себя в таких случаях не сразу. Нужно было еще пару минут, потягиваясь, посидеть на краю кровати, пройтись вполне бесцельно по квартире, и только потом начиналась обычная зарядка, душ и прочие утренние дела. А главное, голова в это время, как говаривал все тот же Фолби, "должна очувствоваться". Но только он сбросил с себя одеяло, позвонил дежурный из управления и ошарашил: "Укушена насмерть еще одна собака. А в другой части города мальчик, увидев гремучку на своем участке, стрелял в нее из отцовского ружья, но не попал".
   - Сейчас буду, - ответил Гамильтон и уже через минуту выскочил из дома.
   Вскоре после его прибытия в управление ситуация стала проясняться. Полицейская система заработала вовсю и быстро выяснилось, что стрелявший в змею мальчик приходится родственником одному из сотрудников Бартока.
   Гамильтон набрал номер и потребовал главного редактора. Его на месте не было - сказали, что наверно очень скоро будет, потому что домашний телефон молчит.
   - Ответственного секретаря давайте, - холодно произнес лейтенант.
   - Я слушаю.
   - Где та собака, которая была укушена ночью?! Нам необходимо провести экспертизу.
   - Видите ли, - неуверенно заговорили на том конце, - это моя собственная собака и она уже похоронена.
   - Ничего, мы отроем, - уже ни в чем не сомневаясь, заявил Гамильтон, - сейчас за вами приедет полицейская машина.
   - Видите ли, - после небольшой паузы еще менее уверенно произнес голос, - ...
   - Вижу! Сейчас за вами приедут. Но прежде, чем покажете могилу собаки, дадите расписку об ответственности за дачу ложных показаний - это год тюрьмы, в случае чего ...
   - Мистер Гамильтон, господин лейтенант! - Тут же заговорил человек. - Мы подневольные люди, вы же понимаете! Я не хотел, и эта собака умерла две недели назад своей собственной смертью.
   Гамильтон прикрыл трубку рукой - в комнату ввалился Фолби.
   - Все врет противный мальчишка, - поняв вопросительный взгляд начальника, тут же проговорил он. - Ни в кого он не стрелял - этакая маленькая каналья!
   - Ну, вот что, - сказал Гамильтон в трубку, нервно вздохнувшую на другом конце, - если через сорок минут Барток не явится ко мне в управление, я направлю официальное донесение в городской суд, и можете не сомневаться - вашу газету закроют, да еще со штрафом, на который уйдет все ваше редакционное имущество!
   * * *
   Город с утра встал в очередь за оружием.
   Многие брали по два-три ствола - для себя и членов семьи.
   Папаша Тьюберг был в полном восторге, тем более, что люди требовали большой боекомплект, и он уже послал грузовичок за дополнительной партией патронов. Что называется действительность превосходила ожидания.
   - Все как по маслу! - не скрывая своего настроения произнес он, входя в контору. - Битва решена, и мы победили! Только у меня как у Наполеона, ха-ха, во время решающего сражения появился насморк. И, черт возьми, забыл дома платок!
   - Вот тебе мой, - Энн протянула ему красивый сине-белый четырехугольник, - он совершенно чистый.
   - Спасибо, дорогая! Ты прости, но тебе надо будет сегодня чуть задержаться. Сама понимаешь, какие у нас финансовые дела.
   - Хорошо, папа, - ответила дочь, довольно, впрочем, холодно, - я доведу все до полного порядка.
   - Ну отлично, я вернусь в торговый зал.
   Помимо самой продажи дробовиков тут же в зале двое сотрудников проводили для всех желающих бесплатный инструктаж, хотя оружие было совсем простым и особых навыков не требовало.
   Посуетившись около часа в зале, Тьюберг полез в очередной раз за носовым платком, но, порывшись в карманах, его не обнаружил.
   "Куда он делся? ... Видно, обронил последний раз где-то у прилавка". Пришлось идти в галантерейный отдел и покупать там новый платок за собственные деньги. Он уже собрался высморкаться, но вдруг почувствовал, что насморк прошел сам собой. - "Нет, до чего же чудесный день!"
   * * *
   Их вызвали звонком из газеты. Дежурному сообщили, что, беспокоясь непривычным отсутствием главного редактора и следуя строгому указанию господина лейтенанта об его срочном розыске, кто-то из сотрудников заехал к Бартоку домой и, после безуспешных звонков в дверь, увидел его сквозь стекло бездыханным в одной из комнат.
   Полиция тут же выехала двумя машинами.
   Прежде чем войти, Гамильтон приказал внимательно осмотреть все вокруг: двери, окна, траву и дорожку к дому.
   Дверь была прикрыта, но не заперта на внутренний замок. Окна были закрыты, и только пятисантиметровая щель оставалась над ведущей в спальную комнату, расположенной на двухметровой высоте, фрамугой. Гамильтон приказал уже проникшим в дом сотрудникам прикрыть ее изнутри, а потом, поднявшись на носки, надавил на стекло кончиками пальцев - фрамуга легко провалилась, образовав примерно такую же щель.
   Тело Эдда было холодным - смерть наступила давно.
   Квартиру начали аккуратно осматривать.
   Эдд лежал лицом на столе, затылком кверху. И две тонкие черные запекшиеся струйки крови, уходя назад за воротник, очень четко обозначивались на шее.
   На столе на светлой скатерти - темное пятно от разлившегося вина из сломанного бокала и кое-какая закуска ...
   По всему было видно, что он ужинал. Точнее собирался, ... один, без гостей.
   - Если вам это важно, - сказал прибывший от Уолтера медэксперт, - я могу попробовать сделать анализ крови здесь, прежде чем мы заберем труп для полного осмотра к себе.
   - Важно, - коротко ответил Гамильтон.
   Разумеется, если это опять змея, она не могла проникнуть в дом через фрамугу, поднявшись на два метра по гладкой стене, и оконному стеклу.
   - Осмотрите особенно внимательно все низы в помещениях, может быть, есть наружные вентиляционные отверстия.
   В одном месте, на кухне, таковое вскоре действительно обнаружилось. Но это отверстие было напрочь закрыто мелкой стальной решеткой. Других не оказалось. Да и вообще не удалось найти никаких следов внешнего проникновения.
   - Яд гремучей змеи, господин лейтенант, - объявил медэксперт, появляясь на пороге комнаты, - в большом количестве. Поскольку рядом головной мозг, - помолчав и разведя руками, добавил он, - смерть наступила очень быстро. Подробности чуть позже. Можно забирать труп?
   - Можно, - мрачно кивнул Гамильтон. - Нет, погодите! Сержант, пусть-ка быстро доставят сюда змеелова. И без наручников.
   Фолби вышел из дома. Тут же взвыли сирены одной из полицейских машин. А еще через десять минут в комнату входил осунувшийся небритый человек, без попыток изобразить дружелюбие на лице.
   - Что это? - вздрогнув и неприязненно скосив глаза на Бартока, спросил он.
   - Труп, как видите. Подойдите поближе.
   Змеелов неохотно сделал еще два шага.
   - Взгляните, - Гамильтон указал на две ранки на шее с запекшейся кровью. - Эксперт уже установил, что смерть наступила от укуса гремучей змеи.
   Змеелов сощурился и оглядел комнату, потом снова повернулся к трупу.
   - Подождите, - он напряженно сморщил лоб, - он что же был укушен вот так, сзади? Когда сидел за столом?