Алекс Норк. Подует ветер

   - Да, мы именно в этом положении его обнаружили.
   - Чепуха какая-то. - Он раздраженно передернул плечами. Змея не может ударить так высоко, да еще через спинку стула! Она не бьет выше паха. Да и то, когда ей некуда уже отступать.
   - А прыгнуть она не могла?
   Человек мотнул головой:
   - Физически на это не способна. Гремучки не прыгают. - Он еще раз обвел глазами комнату: - Меня бы крайне удивило, если бы она подползла сзади и сама ужалила, ну, допустим, в ногу. С какой стати? Окажись она вдруг здесь, в чужой для себя обстановке, наверняка прежде всего забилась бы в угол, заняла оборону. Поймите, змеи, как и все животные, разумные существа. К тому же они пугливы, ... постойте! - Он вдруг стал присматриваться к ранкам на шее Бартока, а потом с расстановкой произнес: - Это не укус гремучей змеи.
   - Правильно, - изобразив простецкую рожу, подтвердил Фолби, - это его комары покусали. Наглеют год от года. Сейчас как раз население в центре города оружие раскупает - в них стрелять.
   - А, хи-хи-хи! - разразился Дик Терье.
   - Замолчите все! - Гамильтон подошел вплотную. - Объясните, что вы имеете в виду.
   - Во-первых, расстояние - немножко шире положенного. Во-вторых, что важнее, - асимметричное расположение ранок. Видите? Одна на полсантиметра выше другой. Как будто укус наносился слегка сбоку.
   - Верно, - заглядывая через плечо, признал сержант.
   - Так вот, змея никогда так не кусает. И, наконец, форма ранок: они слегка рваные. А отверстия от укуса гремучки исключительно точные - она бьет, а не впивается, не терзает. Понимаете?
   - Черт возьми, похоже, что все именно так, - почти со злобой подтвердил Гамильтон. - Отправляемся в управление. Сержант, сразу же продемонстрируйте нашему консультанту, - он кивнул в сторону змеелова, - все фотографии укусов покойной Джейн, Коули и той собаки в парке - нет ли и там чего-то особенного?
   Змеелова посадили в другую машину. Фолби и Дик уже уселись в кабину, но лейтенант, чуть помедлив, постоял у открытой дверцы, глядя на дом. Знакомый ему так же давно, как и его хозяин. И такой же мертвый теперь.
   - Мы осмотрели все помещения, - сказал Фолби, когда Гамильтон занял свое обычное место на заднем сиденье. - Змею все-таки могли забросить через фрамугу.
   - Ну?
   - И она, озверев, кинулась на человека.
   - А как потом убралась из дома? - спросил лейтенант и тут же сам ответил: - Преступник вошел через незапертую дверь, поймал ее и скрылся.
   - Ну, да. По-моему это не очень плохая рабочая гипотеза.
   - Не очень плохая, - уныло согласился Гамильтон.
   - Позвольте сказать, господин лейтенант, - повернул свою голову с переднего сиденья Терье, - кто-то ведь не даром сжигал змей и делал непонятные вещи с их черепами. И у нас нет ни одного объяснения на этот счет.
   - Умеешь ты вовремя напомнить о приятном, - срывая машину с места, проговорил сержант.
   Дежурный сразу же доложил, что в Главном управлении штата ожидают его звонка, и лейтенант набрал номер с не очень приятным чувством. Курировавший его капитан был давним и хорошим знакомым. Фрэнк докладывал ему каждый день о положении в городе, но тот еще не знал последнего события, которое с уже очевидной последовательностью набрасывало на город огромную зловещую тень.
   - Могу сообщить еще одну очень паршивую новость, проговорил Гамильтон, - сегодня ночью погиб главный редактор городской газеты. Змея бросилась ему сзади на шею, когда он сел дома ужинать. Но наш змеелов утверждает, что она не могла так высоко достать, да еще через спинку стула, и укусы не похожи на змеиные, хотя экспертиза обнаружила в крови яд гремучки.
   Фолби в это время уже раскладывал на столе перед змееловом фотографии предыдущих жертв.
   - Я могу прислать тебе в помощь людей - детективов, экспертов, - предложили из Штата. - Скажи, что тебе нужно.
   - Да ничего не нужно! Спасибо. Людей у меня хватает. Дорога между городом и пустыней полностью схвачена, к тому же там патрулирует вертолет. Так что пространство в шести милях вокруг города под полным моим контролем.
   - Но змеи-то при этом в городе.
   Гамильтон сразу прочувствовал всю глупость своего доклада.
   - Ладно, Фрэнк, работай. Позвоню тебе вечером, - смягчая, закончил капитан.
   * * *
   Сначала змеелов заявил, что просто не понимает, как гремучка могла ударить Коули в горло.
   - А если ее в него швырнули? - спросил сержант.
   - И тогда бы не смогла. Змея всегда бьет в самую ближнюю выпуклую часть и укус пришелся бы в лицо. Могу предположить только одно - человек сначала упал или был сбит, а потом, ... он на секунду замолчал и продолжил, кажется, сам не очень довольный своим объяснением, - ему бросили змею прямо на грудь.
   Затем его удивили снимки собаки.
   - Надо так понимать, - медленно заговорил он, - что собака напала на змею?
   - А что здесь странного? - спросил Фолби.
   - Гремучка прекрасно знает подобных зверей - шакалов, волков. Она их не боится и отползает прочь, предупреждая своей погремушкой на хвосте. Те тоже сразу понимают, что в эту сторону им двигаться не нужно. - Он внимательно всмотрелся в фотографию. - Ясно, что собака напала, увидев змею на газоне. А как нападают собаки - известно: выставляя вперед одну или обе передние лапы. Вот в эту самую ближнюю точку змея и стала бы бить. А в действительности укус высокий, около плеча и сбоку. Будто она сделала бросок по боковой дуге.
   - А почему бы и нет?
   - Не умеет она этого делать. Природой не приспособлена.
   - А если собака схватила змею?
   - Схватила?! Вы это серьезно? - змеелов воззрился на Фолби как на маленького ребенка, сказавшего невероятную глупость.
   - Э, ... а что такого?
   - Ну и ну! Да гремучка - самая быстрая из крупных змей мира! Даже храбрец-мангуст всегда погибает в схватке с ней. А ведь он одолевает кобру. Вы бы, лейтенант, свозили своих охламонов в зоопарк, нельзя так не знать родную природу.
   - Может, и правда съездим? - не обидевшись, согласился Фолби. - Разберемся со всей этой ботаникой?
   * * *
   - Значит так, - начал Гамильтон, когда сотрудники управления собрались в его кабинете, - что касается последней смерти: теперь у нас есть все основания говорить об убийстве. Точнее, о цепочке убийств. В последнем случае змея не могла сама вползти в дом, как и убраться потом оттуда. Складывается, таким образом, примерно следующая картина: и в ресторан к Коули, и в дом к Бартоку - в каждом случае дверь была незаперта - вошел некто. Бесспорно, человек, и тому, и другому знакомый. Пришел не с пустыми руками. Как он управляется с этими тварями, можно только гадать, но, видимо, делает это очень ловко. А первой его жертвой стала маленькая Джейн - убийство без всякого рационального мотива, и это заставляет полагать, что мы имеем дело с весьма необычным маньяком. Гипотеза подтверждается и тем, что он сжигал потом своих змей-убийц. Кстати, и Джейн должна была знать его: родители утверждают, что она никогда не подошла бы вечером к незнакомому человеку. А девочка, ничего не подозревая, даже оставила футляр со скрипкой на дорожке и направилась к убийце, который стоял на газоне у розовых кустов.
   - Была еще одна жертва, сэр, - пес в центральном сквере.
   - Да, и вероятнее всего, что этот ненормальный просто забавлялся, или тренировался с новой змеей, что для розыска не суть важно. Есть еще одна существенная деталь.
   Все внимательно слушали.
   - Арестованный нами змеелов категорически настаивает на том, что, в двух во всяком случае, эпизодах укусы очень нетипичны. Это подтверждает гипотезу, что змея нападала из несвойственной ей позиции. Хотя, повторяю, - как именно маньяк ею манипулирует - малопонятно.
   - Простите, шеф, но ведь не исключено, что этот змеелов просто морочит нам голову, - сказал кто-то, и Фолби одобрительно кивнул головой.
   - Не исключено, - лейтенант пробарабанил пальцами дробь по столу, - не исключено, что змеелов в сговоре с преступником. Хотя не менее вероятно, что тот сам отлавливает змей в пустыне, и я сейчас говорю не о всех возможных вариантах, а о том, что нужно прорабатывать в первую очередь.
   - Позволю себе напомнить, господин лейтенант, - осторожно встрял Дик Терье, - он еще вытряхивал мозги перед тем как сжечь змеиные трупы.
   - Да, Дик, спасибо. Но, кстати сказать, он мог вытряхивать не только мозги, а и потрошить всю змею перед сожжением. Мы же не можем сейчас этого установить.
   - Этот ненормальный, что же, пожирает их потом? - не без ужаса спросил кто-то из полицейских.
   - Не знаю и знать не хочу! Патология гораздо разнообразней нормы, и надо не столько возиться с ее изучением, сколько активней уничтожать. Сейчас мы переходим на режим чрезвычайной ситуации. Всем выйти в город. Сами распределите между собой участки. Опрашивать всех, и особенно детей. Носит же он как-то с собой этих тварей. Может быть шевелящиеся сумки кто-то заметил ... Черт его знает! - Лейтенант раздраженно дернул себя за галстук. - Выясняйте все подозрительное. Нет у нас сейчас другого способа.
   - Шеф, - поднимаясь вместе со всеми, произнес Терье, - а вот мой друг был в Гонконге в змеином ресторане. Так он говорил: эти китайцы управляются со змеями, как со щенками.
   - Как только встретишь в городе какого-нибудь китайца, сразу тащи его сюда, - угрюмо откомментировал лейтенант.
   Группа полицейских вывалила в соседнюю комнату, где Фолби тут же дегенеративно скосил глаза к переносице и прогундосил Дику:
   - А ты знаешь, лучше тащи всех с косыми глазами подряд, а мы отловим гремучку и будем каждому в руки совать ...
   - Кто с ней управится - тот и преступник, - подхватил кто-то из полицейских под общий гогот компании.
   "Дежурный!", - раздался голос лейтенанта по селектору, "Немедленно вызовите кого-нибудь с местной радиостанции. Нужно сделать срочное сообщение по городу. Я пока надиктую на кассету. И, во-вторых, пошлите пару человек пошуровать на городской помойке. Подключите добровольцев. Если обнаружится еще один змеиный труп, пусть выясняют - из какого района завезена партия мусора".
   Сделав это распоряжение, Гамильтон достал из ящика небольшой магнитофон и начал тщательно выговаривать фразу за фразой:
   "Дорогие сограждане, с прискорбием вынужден сообщить, что этой ночью одной змеиной жертвой стало больше. У себя дома погиб главный редактор нашей газеты Эдд Барток. Полиции удалось установить, что это и другие змеиные нападения в городе не являются случайными. Они организованы человеком. И он наш горожанин. Более того - хорошо известный многим. В том числе, трем жертвам. Причина его действий несомненно должна быть отнесена к маниакальному психозу. Преступник очень умело манипулирует гремучками и, возможно, может незаметно нести змею с собой. В связи с этим, полиция просит вас неукоснительно придерживаться следующих инструкций".
   Лейтенант сделал небольшую паузу.
   "Воздержаться от передвижения по городу в вечернее и ночное время. Отменить деловые и дружеские визиты. Даже встречая своих знакомых в малолюдных местах, воздерживаться от общений и взаимно сохранять дистанцию. Обязательно запирать двери своих домов. Полиция со своей стороны сделает все возможное для вашей защиты, но просит повысить индивидуальную бдительность и сохранять спокойствие."
   Он прослушал собственную запись и передал кассету дежурному. Не успел тот выйти из комнаты, как зазвонил телефон.
   - Здравствуйте, Фрэнк. - Говорил Уолтер. - Мы сейчас провели анализы - Барток погиб от укусов той же змеи, что и собака в парке.
   - Вы уверены в этом?
   - Да, не приходится сомневаться.
   Новость ошеломила! Сколько же в этом городе змей?! Ведь те, чьи полусожженные тела они еще вчера обнаружили, Эдда убить не могли. Значит, есть как минимум третья гремучка!
   Лейтенант встал и несколько раз быстро прошелся по комнате.
   Теперь выходит даже, что те, сожженные, возможно вообще не причастны к случившемуся. Конечно, маньяк может жечь и потрошить одних змей, а убивать другими. Но что-то здесь не складывалось, подрывало логику.
   А логика у психа-убийцы не просто существует - она по своему очень строга. Довлеет, подчиняя его себе гораздо сильней и принудительней, чем логика нормального человека. В этом и состоит неудержимая сила психоза. Больной может действовать с любой изуверской фантазией, но двигаясь рационально - по одной жестко заданной сознанием схеме.
   Тут что-то не получалось, не помещалось в рамки. И, значит, надо все с самого начала пересматривать.
   Гамильтон подумал, что был слишком поспешен на недавнем совещании. Ведь он упустил из виду еще одну возможность преступников могло быть двое. Один из них - вероятнее всего змеелов. Другой, тот, кому он поставлял гремучек в город и о ком, разумеется умалчивает сейчас.
   Неожиданно в кабинет почти влетели Фолби и дежурный по управлению. В руках у последнего порхали два открытых конверта.
   - Вот! - Дежурный положил их перед Гамильтоном. - Один нам принесли из парка - он лежал на скамеечке. Другой нашли в каком-то из магазинов. Мы вскрыли, там ...
   - Шантаж?
   - Так точно.
   На каждом пакете неровными печатными буквами значилось: "Передать в полицию".
   Внутри - листок бумаги, где неизвестный автор предлагал сегодня ночью оставить у рекламного щита "Пепси" на шоссе у въезда с автострады в город 500 тысяч долларов. Иначе, заявлялось в письме, нападения змей не прекратятся.
   Все это писано от руки печатными буквами, но ... Гамильтон вдруг почувствовал разницу в написании букв. Именно - сначала почувствовал и лишь потом, всматриваясь, стал убеждаться в правильности впечатления.
   Вот буква H в одном письме везде вертикальная и ровная, в другом - с явным наклоном и ее левый бок заметно выше правого. У буквы S отличаются фигурки - вытянутые в одном и более округлые в другом письме.
   - А вы не заметили ничего странного в этих письмах?
   - Заметили, - Фолби передернул плечами, - сумма маленькая. При таких преступлениях могли бы затребовать побольше.
   - Верно, Майкл, - согласился Гамильтон, - сумма для такого дела маловата. Может быть потому, что и расходов не было больших, но главное не в том. Письма писали два разных человека. Смотрите ...
   Он развернул оба листка в их сторону и, указывая карандашом в строки, поделился наблюдениями.
   - Черт возьми, действительно, - резюмировал Фолби, - а я даже не обратил внимания. Значит, участвуют как минимум двое. Ну что, берем их сегодня ночью?
   - Если они явятся туда, - высказал свое мнение дежурный полицейский. - Вполне возможно, что это лишь попытка нас проверить и завтра мы получим новое письмо.
   В ответ сержант глубоко вздохнул и пару раз кивнул головой:
   - Да, вариант весьма реальный.
   - Не нравится мне это все! - Гамильтон забросил руки на затылок и откинулся на спинку кресла.
   - Что именно?
   - Да все не нравится. Шантаж посредством таких убийств? Это же пожизненное заключение. И на него идут ради полумиллиона долларов? У Коули в сейфе лежали тридцать две тысячи, но преступники даже не попробовали до них добраться. У Бартока в доме не было и следа грабежа.
   - Да, - подтвердил сержант, - в ящике рабочего стола валялись три сотни - остались целы.
   - И змей слишком много в этой истории - сожженных и еще живых. Ну ладно, - лейтенант быстро встал из кресла, готовимся к захвату. Пошли, поработаем у карты.
   Все трое направились в соседнюю комнату, где над столом дежурного размещалась огромная карта города и предместий.
   * * *
   Кэрри до сих пор не могла понять того, что случилось в ее жизни. Она оказалась вдруг в совсем ином мире - причудливом и большом. А главное - она сама стала совсем другой.
   Раньше ее миром была поверхность земли. Стоило ей найти норку какого-нибудь грызуна, и она могла сделать ее своим домом хоть на день, хоть на всю зиму. И горе тому, кто не уносил вовремя оттуда ноги!
   А все, что было сверху, было чужим, требовало внимания и осторожности. И когда что-то происходило там, над землей, она резко поднимала голову, сплетая сильные упругие кольца, и мелкой дробью подергивала кончиком хвоста. Она не слышала исходящего от этого звука, но знала, что предупреждает этим о себе, о своих гнутых, глубоко запрятанных зубах, о том, как ударив ими, она выплеснет накопившийся яд. И всегда чувствовала его в полостях под зубами. Чувствовала, когда он туго наливал их и приятно давил на стенки. Это было ощущение силы. Если яда не хватало, Кэрри беспокоилась, старалась почаще отлавливать и заглатывать всякую живность. Искала в зарослях какие-то травки и, отрывая их не зубами, а безгубой пастью, заглатывала. Это надо было обязательно делать, чтобы снова вернуть ощущение силы, уверенности в себе.
   "Кэрри" - это первый звук, который она услышала, - и одновременно увидела человека, смотревшего на нее через тонкую мелкую решетку.
   "Кэрри" - она почему-то сразу поняла, что это относится к ней, что это она - Кэрри.
   Кэрри приподнялась, но вышло совсем не то, чего она хотела. Она прекрасно чувствовала свое тело, каждую клеточку, но тело было совсем другое.
   Вместо привычных давящих друг на друга кольцами мышц у нее были четыре сильных лапы, и Кэрри почувствовала, что может легко передвигаться с их помощью по небольшому закрытому вольеру. Ей вдруг захотелось прыгнуть с одного его конца на другой и она тут же это сделала. Лапы и спина оказались такими сильными, что она полетела стремительней и выше, чем думала, но вместо того, чтобы врезаться в металлическую сетку, мягко извернулась и, оттолкнувшись от нее лапами, оказалась на середине вольера. Ей очень понравилось ощущение новой силы и она еще несколько раз проделала эти прыжки.
   "Кэрри", - ласково произнес человек за сеткой, и в ее маленьких мозгах появилась непонятно откуда взявшаяся мысль. Нет не мысль, а убеждение - это друг!
   Только теперь она заметила, что покрыта мягкой серой с черными полосами шерстью и у нее совсем новый хвост - без костяных колец на конце, которыми она предупреждала о себе врагов. На миг волнение охватило ее, но почти так же быстро прошло: она почувствовала, что ее главная сила - длинные зубы и приятно давящее ядом пространство под ними - при ней.
   Человек приоткрыл дверцу вольера и поставил внутрь миску. Кэрри сразу поняла, что это еда и еда оказалась вкусной.
   Человек снова открыл дверку и позвал ее по имени.
   Кэрри осторожно вышла и сделала несколько шагов к своему новому другу.
   - Пойди, погуляй, - сказал он и открыл дверь из дома.
   Она подошла, постояла несколько секунд на пороге, потом легко прыгнула, ощутив под ногами чуть влажную землю, и не спеша побежала по травянистому газону.
   Кэрри не умела удивляться, точнее, знала это чувство чуть-чуть, но все-таки маленькое очарование происходящего с ней все время присутствовало.
   Она почему-то много знала.
   Знала, что другие люди ничем ей не страшны и не опасны, что твердые дороги нельзя перебегать, если поблизости движется большое непонятное устройство. Не спеша двигаясь прочь от дома, она все время знала, где он. И что там будет пища, которую ей не надо больше искать.
   Гуляла она спокойно и долго.
   Если бы можно было выразить словами ее теперешнее настроение - ей решительно нравилась новая жизнь.
   Не за кем было охотиться и не от кого защищаться, и если бы тот маленький человек вдруг не стал приставать к ней вечером, она ни за что бы его не тронула.
   Она отошла тогда в сторону, но маленький человек не отставал. Кэрри еще раз отодвинулась, но человек вдруг решил схватить ее и черная молния яростно метнулась в ее голове!
   Кэрри тут же отправилась домой и быстро забыла о происшедшем, только в полостях под кривыми зубами стало чуть меньше яда. Дома она вкусно и много ела, а потом улеглась в вольере спать.
   Спала она долго, поздним утром опять поела и часа два гуляла по соседним газонам вокруг.
   Потом, вернувшись домой, обнаружила у себя в вольере новый предмет. Она уже заметила подобные бумажки на столе и как-то видела, как ее хозяин вытирает похожей цветной штуковиной рот. Но эта - была другая, со своим запахом. Кэрри тщательно ее обнюхала и поворошила лапой. Потом, ... потом в ее голове вдруг появилось новое сознание - что этот запах принадлежит врагу. Которого надо найти и убить! И когда хозяин открыл ей входную дверь и сказал: "Иди, Кэрри, иди", - она стремглав бросилась на поиск.
   И опять, насколько умела, она удивилась, что знает, в каком направлении ей искать врага.
   Сгущались сумерки, и быстро двигаясь скверами, перебежав несколько раз большие твердые дороги, она вскоре увидела ярко освещенный изнутри дом.
   Кэрри присела под небольшим кустом метрах в пятидесяти и стала присматриваться. Теперь главным ее чувством была интуиция, которая требовала осторожности, а значит - терпения.
   Время от времени в дом входили и выходили люди. Кэрри ничего против них не имела. Но враг, она знала, был в доме и нельзя, чтобы кто-то помешал ей до него добраться.
   В той природе, откуда она пришла, промахнувшийся погибает, поэтому нужно не только готовить удар, но и до последнего момента его скрывать. Она умеет, она много раз это делала. Жди, Кэрри, жди.
   Она смотрела своими черными без зрачков глазами, готовая в любую секунду двинуться или остаться и ждать.
   Много людей вошло и вышло ... Когда темнота совсем сгустилась, она приблизилась и залегла в траве метрах в десяти от входа.
   Теперь, когда открывались двери, она видела часть освещенного зала, столы, стулья, людей. Было много шума и движенья, а значит - надо было выжидать.
   Через какое-то время Кэрри почувствовала, что дело меняется к лучшему. Люди стали чаще выходить из дома и, всматриваясь внутрь, она замечала, что там их становится меньше.
   И вот их почти не осталось.
   Кэрри мягкими прыжками в один миг очутилась у самых дверей и прижалась к стенке. Вскоре дверь отворилась в очередной раз и, с последним шагом выходящего человека, она бесшумно скользнула внутрь и спряталась под ближайшим столом.
   Она уже нюхом почувствовала врага, но думала пока не о нем - нужно было понять, что вокруг.
   Несколько человек в зале быстро передвигались, делали что-то на столах, двигали стульями.
   Несколько раз она мягко проскальзывала под другие столы и стулья, когда люди проходили слишком близко.
   Потом люди стали исчезать, и, наконец, в зале их осталось только двое.
   Он ... и еще один.
   Бороться с двумя - очень опасно. И, чтобы этого избежать, Кэрри неслышно вспрыгнула на подоконник и спряталась за занавеской.
   "Терпение, - подсказывал ей инстинкт, - терпение побеждает".
   И вот! Второй человек ушел.
   Но даже, если бы Кэрри была не опытной взрослой змеей, а мелким детенышем, она не напала бы сразу.
   Враг много двигался и не был понятен - отошел, ... повозился с каким-то ящиком у высоких перил, вернулся назад.
   Кэрри ждала и одновременно принюхивалась - действительно ли нигде в помещении не осталось других людей?
   Нет ... никого.
   Так значит уже не следует тянуть!
   Она шевельнула лапой, отодвигая материю, чтобы спрыгнуть вниз, но враг вдруг посмотрел в ее сторону.
   Он видит ее или нет?!
   Нет, вот он отвернулся ... Теперь снова глядит сюда!
   Кэрри заволновалась, но вдруг почувствовала, что только ее черные глаза впиваются в него через неплотную материю. Он сам ее не обнаружил, ... хотя и идет навстречу ... Глупый враг!
   Что может быть лучше!
   Потом она быстро осмотрелась, нашла в полуподвале какую-то щель, выбралась наружу и неторопливой рысцой побежала к хозяину и к дому.
   Только полости под ее острыми зубами были почти пусты.
   Дома Кэрри сразу пошла в вольер, почувствовав исходящий оттуда запах пищи. Но к ее удивлению там стояли сразу две плошки. Она понюхала и стала есть из второй, жадно заглатывая небольшие очень вкусные кусочки. И не просто вкусные - в них было то, в чем она очень теперь нуждалась - те самые травки, которые она всегда долго искала в пустыне и отрывала безгубой мордой, чтобы ее полости под кривыми спрятанными внутрь зубами снова туго наполнились и сделали ее непобедимой.
   Она хорошо поела и облизала плошку.
   - Молодец, Кэрри, молодец, - сказал хозяин, - через день ты снова будешь в форме.
   Только теперь, среди многих непонятных, но уже привычных предметов, она увидела кое-что новое - другой вольер в противоположном конце комнаты.
   А в нем ... Она поняла.
   Скоро Кэрри узнала, что этого, белорыжего, зовут Патрик. Утром, когда она, зевнув, приоткрыла глаза, собираясь поспать еще, хозяин произнес, открывая дверь на улицу:
   - Ну иди, Патрик, иди, погуляй.
   * * *
   Время близилось к шести часам. День шел к исходу. Сегодня суббота и они закрывались в шесть - на два часа раньше обычного.
   Мистер Тьюберг устал уже радоваться сегодняшнему дню. То, что их затея удалась, он понял еще утром, но такого размаха он, ей богу, не мог себе представить и в самых смелых мечтах!
   Бедняга Барток, ... но его гибель так подстегнула людей, что даже те, что раньше презрительно посмеивались, встали в очередь за оружием. Переутомление от долгого радостного чувства производило приятную слабость в организме, и именно в этом состоянии он вплыл в контору своего заведения, где сотрудники уже укладывали бумаги в ящики, готовясь разойтись по домам.
   Он открыл дверь в маленькое застекленное бюро дочери.
   - Тебе придется сегодня еще поработать, дорогая. Надо подготовить бумаги для расчетов со всеми поставщиками оружия.
   - И рассчитаться с родственниками Бартока, - довольно холодно добавила она. - Кажется, у него мать в Канзасе?
   Хотя мистер Тьюберг принадлежал к людям совсем не робкого десятка, иногда ему очень не хотелось смотреть в глаза собственному ребенку.