Страница:
— Поднять флаг, мистер Иден, — распорядился он. Его удивило, как формально прозвучали эти слова. — Приготовиться к повороту.
Глава 8. Сквозь риф
Глава 8. Сквозь риф
— Курс зюйд-зюйд-ост, сэр! Круто к ветру!
Ухватившись за коечную сетку, Болито смотрел, как «Сэндпайпер» глубоко зарывается в воду подветренным бортом. На палубу летели брызги и клочья пены. Подняв взгляд, Болито заметил, как под напором ветра грота-гик согнулся, словно лук. А матросы тем временем ставили новые паруса.
— Ветер немного свежеет, — заметил Старки. — Но устойчиво дует на норд-ост. Пока. — Хмуро добавил он.
Болито слушал его вполуха. Он наблюдал, как бриг то поднимается, то устремляется вниз при встрече с очередной волной. С момента, когда они развернули корабль, направив его позолоченную носовую фигуру в сторону берега, Ричард почувствовал, что нечто изменилось вокруг. Даже члены первоначального экипажа «Сэндпайпера», многие из которых несли на себе отметины и раны недавнего плена, подбадривая друг друга криками, старались изо все сил, ставя все паруса, до последнего клочка, только бы выдержали мачты. Только посмотрев на ют, они осекались. Возможно, думал Болито, они все еще помнят, как у поручней стоял их молодой капитан, и сдерживают эмоции, как бы боясь оскорбить его память.
Перекрывая гул парусов и рев ветра Дансер закричал:
— Дик, да он просто летит!
Болито кивнул, глядя, как форштевень врезается в крутую волну, и завеса брызг почти целиком покрывает носовую часть корабля.
— Точно. — Ричард повернулся. — Ты видишь фрегат? — Он ухватил Дансера за руку. — Да вот же он! И прибавляет парусов.
По мере того, как ночная мгла медленно отступала в сторону открытого моря, перед его взором открывались брамсели и марсели чужого судна, очертания которого медленно менялись, поскольку оно ложилось на другой галс, намереваясь преследовать их. Болито указал на флаг, ярко выделяющийся на фоне прозрачного неба.
— Похоже, мистер Старки был прав: наши враги встрепенулись!
Старки подошел к наветренному борту. Ему пришлось слегка наклониться, чтобы удержаться на накрененной палубе.
— Я держу так круто к ветру, насколько возможно. Еще чуть-чуть, и корабль перестанет слушаться руля.
Болито вынул подзорную трубу из ниши в нактоузе и направил ее на землю. Наводя трубу сквозь паутину снастей и вибрирующих фалов, он заметил лица некоторых моряков, с тревогой наблюдающих за ним. Интересно, пришла ему в голову мысль, о чем они думают, видя, что бриг повернул берегу — месту, с которого начались их мучения и унижения. Потом Ричард увидел мыс. Резко выдающийся вперед, весь в пене от накатывающей череды волн, он походил на таран римской триремы. Вид совсем отличался от того, каким предстал перед ним тогда, с борта катера. Болито понадобилось усилие, чтобы заставить себя понять, что это происходило всего лишь вчера. Море казалось более бурным, и, подгоняемое порывистым ветром, ожесточенно устремлялось на ожерелье прибрежных скал, словно в надежде сровнять их с землей. Послышался отдаленный грохот. Обернувшись, мичман увидел, как ветер уносить прочь появившееся над фрегатом облако дыма.
— Просто предупредительный выстрел, — сказал Старки. — Волнение слишком сильное, чтобы рассчитывать попасть в нас с такого расстояния.
Болито не ответил. Он смотрел, как заполоскал огромный фок фрегата, поскольку капитан начал приводить корабль к ветру. На мгновение тот почти замер, потом фок снова забрал ветер, и фрегат ринулся вперед, накренившись по самые крышки портов подветренного борта.
— Они хотят подрезать нас с кормы, Дик, — произнес Дансер.
— Да. Попытаются выиграть у нас ветер. — Он не отрывал глаз от фрегата, пока они не заслезились от напряжения. — Но это означает, что в момент огибания мыса фрегат окажется ближе к берегу, чем мы.
Дансер серьезно посмотрел на него.
— Ты думаешь, нам действительно удастся это сделать?
— Вы бы лучше спросили, сможем ли мы ходить по воде, аки по суху! — заявил Старки. Он схватил штурвал и навалился на него, помогая рулевому. — Держи курс, черт побери! — рявкнул помощник штурмана.
Снова грохот. На этот раз Болито разглядел пунктирную черту из белой пены, которую оставило на хребтах волн пролетевшее за кормой ядро. Он посмотрел на шестифунтовки «Сэндпайпера». Незаменимые в скоротечных схватках с торговыми кораблями противника, пиратами или контрабандистами, против фрегата они были бесполезны.
— Пошли наверх еще одного впередсмотрящего, Мартин. — Он пошатнулся при внезапном движении палубы под ним. — «Горгона» может показаться в поле зрения. Но никаких признаков большого семидесятичетырехпушечного корабля не наблюдалось. Только преследующий их фрегат, да проступающие на дальнем берегу залива очертания острова. Как и прежде, в первых лучах солнца остров выглядел удивительно спокойным и мирным, и трудно было поверить в то, что здесь произошло. Старки говорил, что даже сейчас на острове полно несчастных рабов — молодых мужчин и женщин, согнанных сюда торговцами из разных районов Африки. А сколько их уже было отправлено на запад, в Америку? Если повезет, они закончат свои дни в относительно сносных условиях, в качестве домашней прислуги. Менее удачливым предстоит влачить почти животное существование. Когда их силы иссякнут, и они не смогут приносить пользы, их попросту спишут в расход.
Болито приходилось слышать, что невольничьи корабли, подобно испанским галерам, оставляют за собой в море след из ужасной вони — запаха людей, сбитых в плотную массу, лишенных возможности двигаться и пользоваться хотя бы элементарными удобствами.
Бум-м-м! Ядро просвистело над палубой, и, словно стальной кулак, прорвало фор-марсель.
— Уже ближе. — Старки стоял, засунув большие пальцы рук за пояс, и смотрел на фрегат. — Они теперь быстро догоняют нас.
— Эй, на палубе! Слева по носу буруны!
Старки подскочил к поручням и поднес к глазу подзорную трубу.
— Так и есть. Это первая линия рифов. Он повернулся к рулевому. — Дай ему немного увалиться!
Заскрипел штурвал, возмущенно захлопали брамсели.
— Зюйд-ост, сэр!
— Так держать!
Каждое движение брига, способ, которым его такелаж и рангоут трепетали, выказывая свой протест, говорили Болито, что корабль не хочет входить в мелкие воды и пересекать полосу отливного течения.
— Лучше убавить парусность, — сказал Старки.
— Если мы пойдем на это, — почти с мольбой в голосе произнес Болито, — нас догонят прежде, чем мы подвергнемся любой другой опасности.
— Как скажете, — помощник штурмана смерил его невозмутимым взглядом.
Из люка вынырнул Иден. При взгляде назад, на врага, глаза его округлились от страха.
— Дик, мистер Хоуп п-просит тебя п-прийти.
Он пригнулся, когда ядро, выпущенное из погонного орудия фрегата, плюхнулось в воду рядом с носом брига, подняв целый фонтан брызг, словно вынырнувший кит.
— Идем, — кивнул Болито. — Сообщите мне, если что-нибудь случится.
Старки, не отрываясь, смотрел через трубу на ближайшую гряду бурунов. Позволив кораблю увалиться еще немного под ветер, он направил его бушприт и сужающийся к концу утлегарь прямо на линию безумолчно шумящего прибоя.
— Не беспокойтесь, — бросил через плечо Старки, — дам знать, если что.
Болито наощупь спустился по темному трапу и вошел в крошечную, размером со шкаф, каюту. Хоуп лежал на койке. Когда Болито склонился над ним, глаза лейтенанта оживились.
— Я слышал, четвертый лейтенант нездоров? — лицо раненого было серым, как пепел. — Проклятье, почему он промедлил с атакой? — Его речь была сбивчивой. — Мое плечо. Боже, они отнимут мне руку, когда мы вернемся на корабль. — Боль и отчаяние, похоже, заставили его собраться. — Вы справляетесь?
— У нас есть хороший помощник штурмана, сэр, — Болито заставил себя улыбнуться. — А мы с мистером Дансером стараемся изображать из себя ветеранов.
В душную каюту проник глухой гром еще одного выстрела, и Болито вздрогнул, когда ядро с шумом упало рядом с бортом. Слишком близко.
— Вы не можете сражаться с фрегатом! — выдохнул Хоуп.
— А вы предлагаете мне спустить флаг, сэр?
— Нет! — Лейтенант закрыл глаза и застонал от боли. — Я не знаю. Знаю только, что должен помогать вам. Делать что-нибудь, а не …
Болито с новым чувством наблюдал за его отчаянием. Хоуп, пятый лейтенант, был ближе к нему, чем прочие офицеры. Он скрывал симпатию, которую испытывал к состоящим под его командой мичманам, под личиной жесткости, иногда даже выглядевшей как жестокость. Но его постоянное пребывание в среде мичманов делало эту непривлекательную сторону его натуры необходимой, даже полезной. Как неоднократно он говаривал, «корабль нуждается в офицерах, а не в детях». И вот теперь сам лежит здесь, раненый и беспомощный.
— По возможности, я буду обращаться к вам за советом, сэр, — негромко сказал Болито.
С запятнанной кровью койки поднялась рука и сжала ладонь мичмана.
— Спасибо. — Хоуп едва мог сфокусировать взгляд. — Да пребудет с вами Господь!
— Эй, внизу! — раздался голос Дансера. — Фрегат выдвигает орудия правого борта!
— Иду!
Болито устремился к трапу. Он думал о Хоупе, обо всех них.
За считанные минуты, которые он провел внизу, солнце успело залить ярким светом берег и покрытое бесконечной чередой бурунов море.
— Ветер зашел немного в корму! Совсем чуть-чуть. Однако фрегат, как кажется, догоняет нас!
Болито взял у матроса подзорную трубу и пристроил ее на коечную сетку. Фрегат находился не далее чем в миле с левого траверза, его паруса были туго выбраны, а орудия батареи правого борта торчали над полоской пены, словно черные зубы. Ричард заметил, что очертания фрегата стали немного меняться — он принял немного круче к ветру. Солнечный свет ярко освещал орудия и блестел в линзах подзорных труб, а на грот-мачте развевался большой черный флаг. Можно было даже различить название фрегата, выведенное потрепанным в бурях орнаментом на носу: «Пегасо». Возможно это настоящее его имя, под которым он ходил в составе испанского флота.
— Они открыли огонь!
Череда ярких оранжевых язычков вырвалась из портов фрегата, и выпущенные нестройным залпом ядра упали за кормой «Сэндпайпера», хотя некоторые пронеслись у него над ютом.
— Изменить курс, мистер Старки, — сказал Болито. — Два градуса к ветру, если возможно.
Спарки открыл рот, чтобы возразить, но передумал. Он заметил едва выступающие из воды скалы справа по борту. Достаточно далеко, но это означало, что они попались в ловушку. Запутались среди рифов, как муха в паутине.
— К брасам! Выбирай, ребята! — это пришел на помощь Дансер. — Тяни!
Каждая снасть и каждый парус стонали и скрипели от напряжения, пока нос не повернулся, взяв направление на другой участок суши.
Раздался еще один разрозненный залп; не причинив вреда, ядра упали за кормой, вызвав тем восторженное ура вахтенного матроса, не подозревающего, в каком опасном положении они оказались.
— Найди лучшего канонира, Мартин! Скорее! — закричал Болито.
— Курс зюйд-зюйд-вест, сэр! — в голосе рулевого слышалось напряжение.
— Отлично.
Старки изумленно повернулся навстречу седому моряку в залатанных брюках и с повязкой на лбу из разорванной рубашки.
— Тэйлор, сэр.
— Хорошо, Тэйлор, — сказал Болито. — Отбери самых лучших людей в два расчета, и займись крайними с кормы шестифунтовками правого борта.
Тэйлор заморгал, глядя на мичмана. Скорее всего, ему показалось, что Болито спятил. Если уж на то пошло, то враг-то с другой стороны.
Болито говорил быстро, он не думал ни о чем, кроме фрегата и положения «Сэндпайпера» по отношению к нему. Ричард старался вспомнить все, что вкладывали или вбивали в его голову, начиная с двенадцати лет.
— Зарядить книппелями. Знаю, что это опасно. Но я хочу, чтобы вы по моей команде влепили их в нос фрегату.
Тэйлор спокойно кивнул.
— Есть, сэр. — Он покачал запачканным в смолу пальцем. — До меня дошло, что вы затеяли, сэр.
Он не спеша ушел, выкрикивая на ходу имена, и принялся обследовать орудия на юте.
Болито посмотрел Старки прямо в глаза.
— Я намерен развернуть корабль и снова пройти через риф. Фрегат последует за нами. Это сулит ему выигрыш ветра.
Старки угрюмо кивнул.
— Всего на несколько секунд он окажется под дулами наших орудий, — Болито улыбнулся, едва раздвинув онемевшие губы. — Так и есть. Он не ожидает, что мы станем драться. Не сейчас.
Старки смотрел вперед взглядом человека, ищущего выход.
— Думаю, я знаю проход. Не слишком широкий. — Он взмахнул кулаком. — Не уверен насчет глубины. Несколько саженей, не больше, насколько я могу судить.
Стуки и позвякивание подсказали Болито, что Тэйлор и его люди почти готовы. Неожиданно раздавшийся грохот пушек заставил его понять, что фрегат по-прежнему намерен нанести повреждения «Сэндпайперу», заставив тем его тем самым принять бой.
— Не сейчас, друг мой, — пробормотал он.
Свист ядра и последовавшее за тем падение на палубу разорванных концов снасти и блоков заставили Старки опустить подзорную трубу. Корпус болезненно вздрогнул, и Болито понял, что они получили первое прямое попадание. Он повернулся к Старки, услышав, как тот сказал:
— Пора.
Ричард вытер лоб рукавом. Пот буквально заливал глаза.
— К брасам! Приготовиться к повороту! — Затем кивнул расчетам орудий. — Накатывай!
Он сцепил за спиной руки, словно пытаясь силой хватки укрепить свой дух. Болито понимал, что Дансер и многие другие у брасов наблюдают за ним. Возможно, пытаются прочитать по его лицу свою собственную судьбу. До него долетели слова старого канонира:
— Только не забудьте, парни. После поворота мы окажемся с подветра у этой сволочи. Когда корабль приподнимет на волне, у вас будут самые лучшие шансы.
Ветер вдруг спал, и на мгновение звуки моря и парусов стихли. Сквозь толчею мыслей Болито уловил вдруг иной звук — это Трегоррен ревел, словно издыхающий бык. Ощущение безвыходности, безнадежности ситуации, в которой они оказались, делало мысль о мучениях лейтенанта какой-то лишенной смысла. Болито заставил себя вернуться к реальности.
— Переложить руль! К повороту!
Раскачиваясь, словно пьяный, под напором ветра и череды волн, «Сэндпайпер» повернул нос и стал, наконец, слушаться руля и парусов.
Шум был просто невообразимый, так что когда «Пегасо» выпустил из погонного орудия одинокое ядро, звук выстрела почти потонул в хлопках парусов, реве снастей и визге блоков.
Болито видел, как матросы у наветренных брасов тянут с такой силой, что их тела под углом наклоняются к палубе. Другие спешили помочь товарищам у фалов и на реях, и когда последние окончательно развернулись, паруса забрали ветер и сделались под его напором твердыми, как сталь.
Болито старался не смотреть на рифы и на Старки, который залез на ванты, чтобы удобнее было следить за приближением корабля к линии пенящихся бурунов.
Еще несколько разорванных случайным попаданием с «Пегасо» снастей упали на палубу, один конец хлестнул по плечу старого канонира, Тэйлора.
Курс меняется, потом еще немного; мачты и реи натужно скрипят пока бриг ложится на другой галс. Море лижет фальшборт с подветренной стороны, несколько минут назад смотревшей на противника.
Бум-м! Ядро прочертило след по воде и с ужасной силой ударило в корпус, заставив некоторых моряков издать тревожные крики.
— Приставьте несколько человек к помпам! — Болито слышал собственный голос, выкрикнувший приказ, но ему казалось, что он только наблюдает за всем со стороны, не принимая участия в происходящем. Мичман с ледяным спокойствием наблюдал, как противник заходит с кормы, вернее, это было результатом резкого маневра самого «Сэндпайпера».
— Приготовиться! — голос его потерялся в окружающем шуме, и ему пришлось напрячь горло. — По готовности! Пли!
Он видел, как пришел в движение огромный фок «Пегасо» — это его капитан решил сменить галс, чтобы последовать за бригом.
Болито знал, что Тэйлор в данный момент склоняется над одной из пушек, но не смотрел на него. Послышалось шипение фитиля, и Ричард вздрогнул, когда грохот выстрела раскатился над водой. Он увидел, как фок «Пегасо», сморщился, и в нем, как по волшебству, появилась большая дыра. Благодаря сильному натяжению под воздействием ветра и внезапной перемены курса, дыра стала разрастаться во всех направлениях, и парус разлетелся на клочки.
— Они все еще поворачивают, сэр! — раздался крик Старки.
В мысли Болито, словно пила, врезался голос впередсмотрящего:
— Буруны слева по борту, сэр!
Но он не мог думать ни о чем, кроме своей неудачи. Книппель вывел из строя парус, но на общее движение судна это не повлияло.
Еще раз через линию рифов, и Болито поймал себя на мысли, что не сомневается в способности Старки сделать это, но все равно пират догонит их и возьмет на абордаж.
Тэйлор поспешил к другому орудию. Лицо его застыло в напряжении. Ожесточенно жестикулируя выпачканным в смоле большим пальцем, он показывал, куда довернуть пушку с помощью ганшпуга и талей. Прищурив глаз, он застыл над стволом.
— Полегче! Теперь давай, крошка!
Фитиль поднесли к запальному отверстию, и с жутким грохотом пушка отпрыгнула назад. Клубы дыма втягивались через порт внутрь, едким туманом расползаясь по палубе.
Болито ждал, словно завороженный. Прошла, казалось, вечность, на самом же деле — несколько секунд. Точно посланный снаряд врезался в нос фрегата, и Ричард увидел, как кливер и стаксель свалились вниз, словно лохмотья.
Эффект сказался немедленно. Пойманный в середине перемены галса, с парусами, уже потерявшими ветер, «Пегасо» сильно накренился и зарылся в воду по самые порты, поскольку продолжал еще слушаться руля. Услышав крики с подветренного борта, Болито поспешил к коечным сеткам. С комком в горле он наблюдал, как буквально в ярдах от борта «Сэндпайпера» вырастает покрытая зеленым мхом скала. За эти короткие мгновения в памяти его запечатлелись и очертания скалы, и даже маленькая черная рыбка, старавшаяся удержаться вопреки ветру и течению под защитой рифа, способного содрать с корабля киль с легкостью, с которой счищают кожуру с апельсина.
Оторвавшись от этого зрелища, Ричард поглядел на Дансера. Тот был бледен, на лице его застыли брызги, а расширенные глаза неотрывно наблюдали за положением противника. «Пегасо» покачнулся, словно с другого борта на него обрушился шквал, затем выпрямился, и тут его грот-брам-стеньга затрещала и рухнула на палубу, увлекая за собой переплетение снастей и парусов.
— Вы это видели? — как одержимый закричал Старки. — Он наскочил на риф! — Он охрип от возбуждения и восторга. — Наскочил, о Боже! Наскочил!
Болито не мог отвести глаза. Хотя фрегат и лишился тяги передних парусов в середине перемены галса, удар о скалу оказался, должно быть, сильным. Всего несколько ярдов, а какой результат! Болито представлял, какая суета сейчас на палубе фрегата, как матросы спускаются в трюм, чтобы оценить размеры повреждения.
Достаточно будет уже падения брам-стеньги и сильной течи, решил для себя Болито. Но фрегат все-таки продолжал двигаться, и, прикрывая глаза от яркого света, он увидел, как погонное орудие выплюнуло язык оранжевого пламени, и перелетевшее через него с ужасным свистом ядро обрушилось на полубак брига, словно гигантский молот. В разные стороны полетели обрывки тросов и щепы, а три моряка, крича, забились в конвульсиях у фальшборта, пятная палубу кровью. Другое ядро прошило корпус и срикошетило от воды, палуба корабля вздрогнула, будто пытаясь свалить с ног стоящих на ней моряков.
— Помогите раненым! — распорядился Болито. — Попросите мистера Идена спустить их вниз!
Ему вдруг представился отец Идена, принимающий в своем маленьком кабинете людей, страдающих от подагры и болей в желудке. Мог ли тот представить себе, что его двенадцатилетнему сыну придется волочить к трапу раненого матроса, оставляющего за собой кровавый след.
— Фрегат вот-вот возьмет нас на абордаж! — отчаянно завопил Дансер. Он даже не обернулся, когда над ютом просвистело новое ядро, проделавшее очередную дыру в парусах. — И это после всего, что мы сделали!
Болито окинул взглядом его и стоящих рядом. Задор битвы, ее пафос, быстро таяли. Да и кто мог бы осудить их за это? Несмотря на произошедшее, «Пегасо» переиграл их. Фрегат прошел риф, и на палубе его уже заблестели кортики — это матросы, бросив пушки, готовились к абордажу. В памяти мичмана всплыл рассказ Старки о том, что произошло с офицерами «Сэндпайпера», о пытках и мучительной смерти.
Он выхватил тесак и закричал:
— Приготовиться! Все на правый борт!
Взгляды, направленные на него, выражали недоумение и отчаяние. Болито вспрыгнул на ванты наветренного борта и погрозил «Пегасо» тесаком.
— Нас без боя не возьмешь!
Общая картина словно распадалась на отдельные частички мозаики. Человек, выхватив клинок и потрясая им, смотрит на фрегат. Другой пересекает палубу и подходит к тому, кто является, возможно, его лучшим, единственным другом. Ни единого слова. Только лица, говорящие больше, чем любые слова. Иден у люка, с лицом бледным как мел. Его сорочка запятнана кровью. Пока чужой. Дансер. Волосы позолочены солнцем, подбородок вскинут, рука тянет из ножен кортик. Болито заметил, что другой рукой Мартин мертвой хваткой схватился за бриджи, стараясь унять дрожь в теле. Матрос, раненый при атаке на бриг, лежит, привалившись к шестифунтовке. Ноги у него в бинтах, но руки проворно заряжают пистолеты и передают их товарищам.
С переполненной палубы «Пегасо» слышится похожий на звериный рык: фрегат поравнялся с ними, тень от его мачт и реев бежит по воде, словно пытаясь схватить и проглотить бриг.
Болито моргнул и утер заливающий глаза пот; он увидел вдруг, как из открытого порта фрегата вылез человек. За ним другой. Они выбрались наружу, обогнув вороненое дуло орудия. В других портах тоже появились фигуры, лезущие на борт. Это было похоже на то, как крысы вылезают из водосточной трубы.
— Они пытаются сбежать, сэр! — воскликнул Старки. Он схватил мичмана за руку и подтащил к коечной сетке. — Вы только посмотрите на это!
Болито стоял рядом с ним, не в силах вымолвить ни слова. Все новые и новые люди выскальзывали из портов и рассыпались по сторонам, словно помол на мельнице.
Говен, фанатичный капитан «Пегасо», наверняка поставил охрану у каждого люка, хотя знал, что повреждение, полученное его вовлеченным в безнадежную, сумасшедшую погоню кораблем, смертельно.
Старки наблюдал, как нос фрегата оседает под весом вливающейся внутрь воды, как на верхней палубе, где все, наконец, осознали, что происходит, начинается паника.
— Вот, наденьте мундир, — бросил он. И даже помог Болито привести в порядок его воротник с белыми нашивками.
Он показал на «Пегасо», начавший разворачиваться, поскольку осевший корабль уже не слушался руля.
— Я хочу, чтобы он видел вас, и молю Бога, чтобы тот воздал ему за все, им содеянное.
Болито вопросительно посмотрел на него, и Старки пояснил:
— Хочу, чтобы он знал, что его побил всего лишь мичман! Мальчишка!
Болито отвернулся. Его уши наполняли звуки разрушающегося корабля, который под всеми парусами продолжал поворот, разворачиваясь бортом к волнам. Он слышал, как пушки срываются с брюков и врезаются в противоположный борт, как падают части рангоута, погребая испуганных людей под массой дерева и парусины.
— Убавить парусов, Мартин, — услышал он свой собственный голос. — Свистать всех наверх.
Ричард чувствовал, что его трогают за плечи, люди окружают его, улыбаясь и размахивая руками. Некоторые плакали.
— Эй, на палубе! — раздался крик забытого всеми впередсмотрящего. — Справа по носу парус, сэр! — И после небольшой паузы: — Это «Горгона»!
Болито помахал ему рукой и повернулся к пирату. Фрегат опрокинулся, и море вокруг него было покрыто плавающими и ныряющими головами. Там, где на воде не было солнечных бликов, он заметил какое-то движение, направленное поперек волн: это к тонущему кораблю приближались острые треугольники акульих плавников. До ближайшего берега было около мили. Сомнительно, чтобы кому-нибудь удалось его достичь.
Ричард направил трубу на «Горгону». Когда он увидел ее могучий черный корпус и возвышающуюся пирамиду парусов, огибающие ближайший мыс, глаза его увлажнились. Еще минуту назад ему казалось, что с ним все кончено, и он не мог скрыть обуревающие эмоции.
— Какого черта тут твориться!? — раздался за его спиной громовой голос. Лейтенант Трегоррен стоял на трапе, наполовину высунувшись из люка. С покрытым пятнами, землистого цвета лицом и всклокоченными волосами он был похож на покойника, восставшего из могилы.
Болито чувствовал, что не в силах совладать с собой. Ему хотелось плакать и смеяться одновременно, и нелепый вид Трегоррена, мысль о его абсолютной беспомощности во время боя, сломали последнюю преграду.
— Простите, что потревожили вас, сэр, — ответил он дрожащим голосом.
Трегоррен повернулся к нему, пытаясь сфокусировать взгляд красных от ярости глаз.
Ухватившись за коечную сетку, Болито смотрел, как «Сэндпайпер» глубоко зарывается в воду подветренным бортом. На палубу летели брызги и клочья пены. Подняв взгляд, Болито заметил, как под напором ветра грота-гик согнулся, словно лук. А матросы тем временем ставили новые паруса.
— Ветер немного свежеет, — заметил Старки. — Но устойчиво дует на норд-ост. Пока. — Хмуро добавил он.
Болито слушал его вполуха. Он наблюдал, как бриг то поднимается, то устремляется вниз при встрече с очередной волной. С момента, когда они развернули корабль, направив его позолоченную носовую фигуру в сторону берега, Ричард почувствовал, что нечто изменилось вокруг. Даже члены первоначального экипажа «Сэндпайпера», многие из которых несли на себе отметины и раны недавнего плена, подбадривая друг друга криками, старались изо все сил, ставя все паруса, до последнего клочка, только бы выдержали мачты. Только посмотрев на ют, они осекались. Возможно, думал Болито, они все еще помнят, как у поручней стоял их молодой капитан, и сдерживают эмоции, как бы боясь оскорбить его память.
Перекрывая гул парусов и рев ветра Дансер закричал:
— Дик, да он просто летит!
Болито кивнул, глядя, как форштевень врезается в крутую волну, и завеса брызг почти целиком покрывает носовую часть корабля.
— Точно. — Ричард повернулся. — Ты видишь фрегат? — Он ухватил Дансера за руку. — Да вот же он! И прибавляет парусов.
По мере того, как ночная мгла медленно отступала в сторону открытого моря, перед его взором открывались брамсели и марсели чужого судна, очертания которого медленно менялись, поскольку оно ложилось на другой галс, намереваясь преследовать их. Болито указал на флаг, ярко выделяющийся на фоне прозрачного неба.
— Похоже, мистер Старки был прав: наши враги встрепенулись!
Старки подошел к наветренному борту. Ему пришлось слегка наклониться, чтобы удержаться на накрененной палубе.
— Я держу так круто к ветру, насколько возможно. Еще чуть-чуть, и корабль перестанет слушаться руля.
Болито вынул подзорную трубу из ниши в нактоузе и направил ее на землю. Наводя трубу сквозь паутину снастей и вибрирующих фалов, он заметил лица некоторых моряков, с тревогой наблюдающих за ним. Интересно, пришла ему в голову мысль, о чем они думают, видя, что бриг повернул берегу — месту, с которого начались их мучения и унижения. Потом Ричард увидел мыс. Резко выдающийся вперед, весь в пене от накатывающей череды волн, он походил на таран римской триремы. Вид совсем отличался от того, каким предстал перед ним тогда, с борта катера. Болито понадобилось усилие, чтобы заставить себя понять, что это происходило всего лишь вчера. Море казалось более бурным, и, подгоняемое порывистым ветром, ожесточенно устремлялось на ожерелье прибрежных скал, словно в надежде сровнять их с землей. Послышался отдаленный грохот. Обернувшись, мичман увидел, как ветер уносить прочь появившееся над фрегатом облако дыма.
— Просто предупредительный выстрел, — сказал Старки. — Волнение слишком сильное, чтобы рассчитывать попасть в нас с такого расстояния.
Болито не ответил. Он смотрел, как заполоскал огромный фок фрегата, поскольку капитан начал приводить корабль к ветру. На мгновение тот почти замер, потом фок снова забрал ветер, и фрегат ринулся вперед, накренившись по самые крышки портов подветренного борта.
— Они хотят подрезать нас с кормы, Дик, — произнес Дансер.
— Да. Попытаются выиграть у нас ветер. — Он не отрывал глаз от фрегата, пока они не заслезились от напряжения. — Но это означает, что в момент огибания мыса фрегат окажется ближе к берегу, чем мы.
Дансер серьезно посмотрел на него.
— Ты думаешь, нам действительно удастся это сделать?
— Вы бы лучше спросили, сможем ли мы ходить по воде, аки по суху! — заявил Старки. Он схватил штурвал и навалился на него, помогая рулевому. — Держи курс, черт побери! — рявкнул помощник штурмана.
Снова грохот. На этот раз Болито разглядел пунктирную черту из белой пены, которую оставило на хребтах волн пролетевшее за кормой ядро. Он посмотрел на шестифунтовки «Сэндпайпера». Незаменимые в скоротечных схватках с торговыми кораблями противника, пиратами или контрабандистами, против фрегата они были бесполезны.
— Пошли наверх еще одного впередсмотрящего, Мартин. — Он пошатнулся при внезапном движении палубы под ним. — «Горгона» может показаться в поле зрения. Но никаких признаков большого семидесятичетырехпушечного корабля не наблюдалось. Только преследующий их фрегат, да проступающие на дальнем берегу залива очертания острова. Как и прежде, в первых лучах солнца остров выглядел удивительно спокойным и мирным, и трудно было поверить в то, что здесь произошло. Старки говорил, что даже сейчас на острове полно несчастных рабов — молодых мужчин и женщин, согнанных сюда торговцами из разных районов Африки. А сколько их уже было отправлено на запад, в Америку? Если повезет, они закончат свои дни в относительно сносных условиях, в качестве домашней прислуги. Менее удачливым предстоит влачить почти животное существование. Когда их силы иссякнут, и они не смогут приносить пользы, их попросту спишут в расход.
Болито приходилось слышать, что невольничьи корабли, подобно испанским галерам, оставляют за собой в море след из ужасной вони — запаха людей, сбитых в плотную массу, лишенных возможности двигаться и пользоваться хотя бы элементарными удобствами.
Бум-м-м! Ядро просвистело над палубой, и, словно стальной кулак, прорвало фор-марсель.
— Уже ближе. — Старки стоял, засунув большие пальцы рук за пояс, и смотрел на фрегат. — Они теперь быстро догоняют нас.
— Эй, на палубе! Слева по носу буруны!
Старки подскочил к поручням и поднес к глазу подзорную трубу.
— Так и есть. Это первая линия рифов. Он повернулся к рулевому. — Дай ему немного увалиться!
Заскрипел штурвал, возмущенно захлопали брамсели.
— Зюйд-ост, сэр!
— Так держать!
Каждое движение брига, способ, которым его такелаж и рангоут трепетали, выказывая свой протест, говорили Болито, что корабль не хочет входить в мелкие воды и пересекать полосу отливного течения.
— Лучше убавить парусность, — сказал Старки.
— Если мы пойдем на это, — почти с мольбой в голосе произнес Болито, — нас догонят прежде, чем мы подвергнемся любой другой опасности.
— Как скажете, — помощник штурмана смерил его невозмутимым взглядом.
Из люка вынырнул Иден. При взгляде назад, на врага, глаза его округлились от страха.
— Дик, мистер Хоуп п-просит тебя п-прийти.
Он пригнулся, когда ядро, выпущенное из погонного орудия фрегата, плюхнулось в воду рядом с носом брига, подняв целый фонтан брызг, словно вынырнувший кит.
— Идем, — кивнул Болито. — Сообщите мне, если что-нибудь случится.
Старки, не отрываясь, смотрел через трубу на ближайшую гряду бурунов. Позволив кораблю увалиться еще немного под ветер, он направил его бушприт и сужающийся к концу утлегарь прямо на линию безумолчно шумящего прибоя.
— Не беспокойтесь, — бросил через плечо Старки, — дам знать, если что.
Болито наощупь спустился по темному трапу и вошел в крошечную, размером со шкаф, каюту. Хоуп лежал на койке. Когда Болито склонился над ним, глаза лейтенанта оживились.
— Я слышал, четвертый лейтенант нездоров? — лицо раненого было серым, как пепел. — Проклятье, почему он промедлил с атакой? — Его речь была сбивчивой. — Мое плечо. Боже, они отнимут мне руку, когда мы вернемся на корабль. — Боль и отчаяние, похоже, заставили его собраться. — Вы справляетесь?
— У нас есть хороший помощник штурмана, сэр, — Болито заставил себя улыбнуться. — А мы с мистером Дансером стараемся изображать из себя ветеранов.
В душную каюту проник глухой гром еще одного выстрела, и Болито вздрогнул, когда ядро с шумом упало рядом с бортом. Слишком близко.
— Вы не можете сражаться с фрегатом! — выдохнул Хоуп.
— А вы предлагаете мне спустить флаг, сэр?
— Нет! — Лейтенант закрыл глаза и застонал от боли. — Я не знаю. Знаю только, что должен помогать вам. Делать что-нибудь, а не …
Болито с новым чувством наблюдал за его отчаянием. Хоуп, пятый лейтенант, был ближе к нему, чем прочие офицеры. Он скрывал симпатию, которую испытывал к состоящим под его командой мичманам, под личиной жесткости, иногда даже выглядевшей как жестокость. Но его постоянное пребывание в среде мичманов делало эту непривлекательную сторону его натуры необходимой, даже полезной. Как неоднократно он говаривал, «корабль нуждается в офицерах, а не в детях». И вот теперь сам лежит здесь, раненый и беспомощный.
— По возможности, я буду обращаться к вам за советом, сэр, — негромко сказал Болито.
С запятнанной кровью койки поднялась рука и сжала ладонь мичмана.
— Спасибо. — Хоуп едва мог сфокусировать взгляд. — Да пребудет с вами Господь!
— Эй, внизу! — раздался голос Дансера. — Фрегат выдвигает орудия правого борта!
— Иду!
Болито устремился к трапу. Он думал о Хоупе, обо всех них.
За считанные минуты, которые он провел внизу, солнце успело залить ярким светом берег и покрытое бесконечной чередой бурунов море.
— Ветер зашел немного в корму! Совсем чуть-чуть. Однако фрегат, как кажется, догоняет нас!
Болито взял у матроса подзорную трубу и пристроил ее на коечную сетку. Фрегат находился не далее чем в миле с левого траверза, его паруса были туго выбраны, а орудия батареи правого борта торчали над полоской пены, словно черные зубы. Ричард заметил, что очертания фрегата стали немного меняться — он принял немного круче к ветру. Солнечный свет ярко освещал орудия и блестел в линзах подзорных труб, а на грот-мачте развевался большой черный флаг. Можно было даже различить название фрегата, выведенное потрепанным в бурях орнаментом на носу: «Пегасо». Возможно это настоящее его имя, под которым он ходил в составе испанского флота.
— Они открыли огонь!
Череда ярких оранжевых язычков вырвалась из портов фрегата, и выпущенные нестройным залпом ядра упали за кормой «Сэндпайпера», хотя некоторые пронеслись у него над ютом.
— Изменить курс, мистер Старки, — сказал Болито. — Два градуса к ветру, если возможно.
Спарки открыл рот, чтобы возразить, но передумал. Он заметил едва выступающие из воды скалы справа по борту. Достаточно далеко, но это означало, что они попались в ловушку. Запутались среди рифов, как муха в паутине.
— К брасам! Выбирай, ребята! — это пришел на помощь Дансер. — Тяни!
Каждая снасть и каждый парус стонали и скрипели от напряжения, пока нос не повернулся, взяв направление на другой участок суши.
Раздался еще один разрозненный залп; не причинив вреда, ядра упали за кормой, вызвав тем восторженное ура вахтенного матроса, не подозревающего, в каком опасном положении они оказались.
— Найди лучшего канонира, Мартин! Скорее! — закричал Болито.
— Курс зюйд-зюйд-вест, сэр! — в голосе рулевого слышалось напряжение.
— Отлично.
Старки изумленно повернулся навстречу седому моряку в залатанных брюках и с повязкой на лбу из разорванной рубашки.
— Тэйлор, сэр.
— Хорошо, Тэйлор, — сказал Болито. — Отбери самых лучших людей в два расчета, и займись крайними с кормы шестифунтовками правого борта.
Тэйлор заморгал, глядя на мичмана. Скорее всего, ему показалось, что Болито спятил. Если уж на то пошло, то враг-то с другой стороны.
Болито говорил быстро, он не думал ни о чем, кроме фрегата и положения «Сэндпайпера» по отношению к нему. Ричард старался вспомнить все, что вкладывали или вбивали в его голову, начиная с двенадцати лет.
— Зарядить книппелями. Знаю, что это опасно. Но я хочу, чтобы вы по моей команде влепили их в нос фрегату.
Тэйлор спокойно кивнул.
— Есть, сэр. — Он покачал запачканным в смолу пальцем. — До меня дошло, что вы затеяли, сэр.
Он не спеша ушел, выкрикивая на ходу имена, и принялся обследовать орудия на юте.
Болито посмотрел Старки прямо в глаза.
— Я намерен развернуть корабль и снова пройти через риф. Фрегат последует за нами. Это сулит ему выигрыш ветра.
Старки угрюмо кивнул.
— Всего на несколько секунд он окажется под дулами наших орудий, — Болито улыбнулся, едва раздвинув онемевшие губы. — Так и есть. Он не ожидает, что мы станем драться. Не сейчас.
Старки смотрел вперед взглядом человека, ищущего выход.
— Думаю, я знаю проход. Не слишком широкий. — Он взмахнул кулаком. — Не уверен насчет глубины. Несколько саженей, не больше, насколько я могу судить.
Стуки и позвякивание подсказали Болито, что Тэйлор и его люди почти готовы. Неожиданно раздавшийся грохот пушек заставил его понять, что фрегат по-прежнему намерен нанести повреждения «Сэндпайперу», заставив тем его тем самым принять бой.
— Не сейчас, друг мой, — пробормотал он.
Свист ядра и последовавшее за тем падение на палубу разорванных концов снасти и блоков заставили Старки опустить подзорную трубу. Корпус болезненно вздрогнул, и Болито понял, что они получили первое прямое попадание. Он повернулся к Старки, услышав, как тот сказал:
— Пора.
Ричард вытер лоб рукавом. Пот буквально заливал глаза.
— К брасам! Приготовиться к повороту! — Затем кивнул расчетам орудий. — Накатывай!
Он сцепил за спиной руки, словно пытаясь силой хватки укрепить свой дух. Болито понимал, что Дансер и многие другие у брасов наблюдают за ним. Возможно, пытаются прочитать по его лицу свою собственную судьбу. До него долетели слова старого канонира:
— Только не забудьте, парни. После поворота мы окажемся с подветра у этой сволочи. Когда корабль приподнимет на волне, у вас будут самые лучшие шансы.
Ветер вдруг спал, и на мгновение звуки моря и парусов стихли. Сквозь толчею мыслей Болито уловил вдруг иной звук — это Трегоррен ревел, словно издыхающий бык. Ощущение безвыходности, безнадежности ситуации, в которой они оказались, делало мысль о мучениях лейтенанта какой-то лишенной смысла. Болито заставил себя вернуться к реальности.
— Переложить руль! К повороту!
Раскачиваясь, словно пьяный, под напором ветра и череды волн, «Сэндпайпер» повернул нос и стал, наконец, слушаться руля и парусов.
Шум был просто невообразимый, так что когда «Пегасо» выпустил из погонного орудия одинокое ядро, звук выстрела почти потонул в хлопках парусов, реве снастей и визге блоков.
Болито видел, как матросы у наветренных брасов тянут с такой силой, что их тела под углом наклоняются к палубе. Другие спешили помочь товарищам у фалов и на реях, и когда последние окончательно развернулись, паруса забрали ветер и сделались под его напором твердыми, как сталь.
Болито старался не смотреть на рифы и на Старки, который залез на ванты, чтобы удобнее было следить за приближением корабля к линии пенящихся бурунов.
Еще несколько разорванных случайным попаданием с «Пегасо» снастей упали на палубу, один конец хлестнул по плечу старого канонира, Тэйлора.
Курс меняется, потом еще немного; мачты и реи натужно скрипят пока бриг ложится на другой галс. Море лижет фальшборт с подветренной стороны, несколько минут назад смотревшей на противника.
Бум-м! Ядро прочертило след по воде и с ужасной силой ударило в корпус, заставив некоторых моряков издать тревожные крики.
— Приставьте несколько человек к помпам! — Болито слышал собственный голос, выкрикнувший приказ, но ему казалось, что он только наблюдает за всем со стороны, не принимая участия в происходящем. Мичман с ледяным спокойствием наблюдал, как противник заходит с кормы, вернее, это было результатом резкого маневра самого «Сэндпайпера».
— Приготовиться! — голос его потерялся в окружающем шуме, и ему пришлось напрячь горло. — По готовности! Пли!
Он видел, как пришел в движение огромный фок «Пегасо» — это его капитан решил сменить галс, чтобы последовать за бригом.
Болито знал, что Тэйлор в данный момент склоняется над одной из пушек, но не смотрел на него. Послышалось шипение фитиля, и Ричард вздрогнул, когда грохот выстрела раскатился над водой. Он увидел, как фок «Пегасо», сморщился, и в нем, как по волшебству, появилась большая дыра. Благодаря сильному натяжению под воздействием ветра и внезапной перемены курса, дыра стала разрастаться во всех направлениях, и парус разлетелся на клочки.
— Они все еще поворачивают, сэр! — раздался крик Старки.
В мысли Болито, словно пила, врезался голос впередсмотрящего:
— Буруны слева по борту, сэр!
Но он не мог думать ни о чем, кроме своей неудачи. Книппель вывел из строя парус, но на общее движение судна это не повлияло.
Еще раз через линию рифов, и Болито поймал себя на мысли, что не сомневается в способности Старки сделать это, но все равно пират догонит их и возьмет на абордаж.
Тэйлор поспешил к другому орудию. Лицо его застыло в напряжении. Ожесточенно жестикулируя выпачканным в смоле большим пальцем, он показывал, куда довернуть пушку с помощью ганшпуга и талей. Прищурив глаз, он застыл над стволом.
— Полегче! Теперь давай, крошка!
Фитиль поднесли к запальному отверстию, и с жутким грохотом пушка отпрыгнула назад. Клубы дыма втягивались через порт внутрь, едким туманом расползаясь по палубе.
Болито ждал, словно завороженный. Прошла, казалось, вечность, на самом же деле — несколько секунд. Точно посланный снаряд врезался в нос фрегата, и Ричард увидел, как кливер и стаксель свалились вниз, словно лохмотья.
Эффект сказался немедленно. Пойманный в середине перемены галса, с парусами, уже потерявшими ветер, «Пегасо» сильно накренился и зарылся в воду по самые порты, поскольку продолжал еще слушаться руля. Услышав крики с подветренного борта, Болито поспешил к коечным сеткам. С комком в горле он наблюдал, как буквально в ярдах от борта «Сэндпайпера» вырастает покрытая зеленым мхом скала. За эти короткие мгновения в памяти его запечатлелись и очертания скалы, и даже маленькая черная рыбка, старавшаяся удержаться вопреки ветру и течению под защитой рифа, способного содрать с корабля киль с легкостью, с которой счищают кожуру с апельсина.
Оторвавшись от этого зрелища, Ричард поглядел на Дансера. Тот был бледен, на лице его застыли брызги, а расширенные глаза неотрывно наблюдали за положением противника. «Пегасо» покачнулся, словно с другого борта на него обрушился шквал, затем выпрямился, и тут его грот-брам-стеньга затрещала и рухнула на палубу, увлекая за собой переплетение снастей и парусов.
— Вы это видели? — как одержимый закричал Старки. — Он наскочил на риф! — Он охрип от возбуждения и восторга. — Наскочил, о Боже! Наскочил!
Болито не мог отвести глаза. Хотя фрегат и лишился тяги передних парусов в середине перемены галса, удар о скалу оказался, должно быть, сильным. Всего несколько ярдов, а какой результат! Болито представлял, какая суета сейчас на палубе фрегата, как матросы спускаются в трюм, чтобы оценить размеры повреждения.
Достаточно будет уже падения брам-стеньги и сильной течи, решил для себя Болито. Но фрегат все-таки продолжал двигаться, и, прикрывая глаза от яркого света, он увидел, как погонное орудие выплюнуло язык оранжевого пламени, и перелетевшее через него с ужасным свистом ядро обрушилось на полубак брига, словно гигантский молот. В разные стороны полетели обрывки тросов и щепы, а три моряка, крича, забились в конвульсиях у фальшборта, пятная палубу кровью. Другое ядро прошило корпус и срикошетило от воды, палуба корабля вздрогнула, будто пытаясь свалить с ног стоящих на ней моряков.
— Помогите раненым! — распорядился Болито. — Попросите мистера Идена спустить их вниз!
Ему вдруг представился отец Идена, принимающий в своем маленьком кабинете людей, страдающих от подагры и болей в желудке. Мог ли тот представить себе, что его двенадцатилетнему сыну придется волочить к трапу раненого матроса, оставляющего за собой кровавый след.
— Фрегат вот-вот возьмет нас на абордаж! — отчаянно завопил Дансер. Он даже не обернулся, когда над ютом просвистело новое ядро, проделавшее очередную дыру в парусах. — И это после всего, что мы сделали!
Болито окинул взглядом его и стоящих рядом. Задор битвы, ее пафос, быстро таяли. Да и кто мог бы осудить их за это? Несмотря на произошедшее, «Пегасо» переиграл их. Фрегат прошел риф, и на палубе его уже заблестели кортики — это матросы, бросив пушки, готовились к абордажу. В памяти мичмана всплыл рассказ Старки о том, что произошло с офицерами «Сэндпайпера», о пытках и мучительной смерти.
Он выхватил тесак и закричал:
— Приготовиться! Все на правый борт!
Взгляды, направленные на него, выражали недоумение и отчаяние. Болито вспрыгнул на ванты наветренного борта и погрозил «Пегасо» тесаком.
— Нас без боя не возьмешь!
Общая картина словно распадалась на отдельные частички мозаики. Человек, выхватив клинок и потрясая им, смотрит на фрегат. Другой пересекает палубу и подходит к тому, кто является, возможно, его лучшим, единственным другом. Ни единого слова. Только лица, говорящие больше, чем любые слова. Иден у люка, с лицом бледным как мел. Его сорочка запятнана кровью. Пока чужой. Дансер. Волосы позолочены солнцем, подбородок вскинут, рука тянет из ножен кортик. Болито заметил, что другой рукой Мартин мертвой хваткой схватился за бриджи, стараясь унять дрожь в теле. Матрос, раненый при атаке на бриг, лежит, привалившись к шестифунтовке. Ноги у него в бинтах, но руки проворно заряжают пистолеты и передают их товарищам.
С переполненной палубы «Пегасо» слышится похожий на звериный рык: фрегат поравнялся с ними, тень от его мачт и реев бежит по воде, словно пытаясь схватить и проглотить бриг.
Болито моргнул и утер заливающий глаза пот; он увидел вдруг, как из открытого порта фрегата вылез человек. За ним другой. Они выбрались наружу, обогнув вороненое дуло орудия. В других портах тоже появились фигуры, лезущие на борт. Это было похоже на то, как крысы вылезают из водосточной трубы.
— Они пытаются сбежать, сэр! — воскликнул Старки. Он схватил мичмана за руку и подтащил к коечной сетке. — Вы только посмотрите на это!
Болито стоял рядом с ним, не в силах вымолвить ни слова. Все новые и новые люди выскальзывали из портов и рассыпались по сторонам, словно помол на мельнице.
Говен, фанатичный капитан «Пегасо», наверняка поставил охрану у каждого люка, хотя знал, что повреждение, полученное его вовлеченным в безнадежную, сумасшедшую погоню кораблем, смертельно.
Старки наблюдал, как нос фрегата оседает под весом вливающейся внутрь воды, как на верхней палубе, где все, наконец, осознали, что происходит, начинается паника.
— Вот, наденьте мундир, — бросил он. И даже помог Болито привести в порядок его воротник с белыми нашивками.
Он показал на «Пегасо», начавший разворачиваться, поскольку осевший корабль уже не слушался руля.
— Я хочу, чтобы он видел вас, и молю Бога, чтобы тот воздал ему за все, им содеянное.
Болито вопросительно посмотрел на него, и Старки пояснил:
— Хочу, чтобы он знал, что его побил всего лишь мичман! Мальчишка!
Болито отвернулся. Его уши наполняли звуки разрушающегося корабля, который под всеми парусами продолжал поворот, разворачиваясь бортом к волнам. Он слышал, как пушки срываются с брюков и врезаются в противоположный борт, как падают части рангоута, погребая испуганных людей под массой дерева и парусины.
— Убавить парусов, Мартин, — услышал он свой собственный голос. — Свистать всех наверх.
Ричард чувствовал, что его трогают за плечи, люди окружают его, улыбаясь и размахивая руками. Некоторые плакали.
— Эй, на палубе! — раздался крик забытого всеми впередсмотрящего. — Справа по носу парус, сэр! — И после небольшой паузы: — Это «Горгона»!
Болито помахал ему рукой и повернулся к пирату. Фрегат опрокинулся, и море вокруг него было покрыто плавающими и ныряющими головами. Там, где на воде не было солнечных бликов, он заметил какое-то движение, направленное поперек волн: это к тонущему кораблю приближались острые треугольники акульих плавников. До ближайшего берега было около мили. Сомнительно, чтобы кому-нибудь удалось его достичь.
Ричард направил трубу на «Горгону». Когда он увидел ее могучий черный корпус и возвышающуюся пирамиду парусов, огибающие ближайший мыс, глаза его увлажнились. Еще минуту назад ему казалось, что с ним все кончено, и он не мог скрыть обуревающие эмоции.
— Какого черта тут твориться!? — раздался за его спиной громовой голос. Лейтенант Трегоррен стоял на трапе, наполовину высунувшись из люка. С покрытым пятнами, землистого цвета лицом и всклокоченными волосами он был похож на покойника, восставшего из могилы.
Болито чувствовал, что не в силах совладать с собой. Ему хотелось плакать и смеяться одновременно, и нелепый вид Трегоррена, мысль о его абсолютной беспомощности во время боя, сломали последнюю преграду.
— Простите, что потревожили вас, сэр, — ответил он дрожащим голосом.
Трегоррен повернулся к нему, пытаясь сфокусировать взгляд красных от ярости глаз.