Александр Комзолов. Зов прайма

   Героиня промолчала.
   – Значит, разговор будет серьезный, – Рика грустно усмехнулась. – Выведи, пожалуйста, Крис… моего пленника на улицу.
   Наедине Рика звала дуэлянта по имени, но при других приходилось заменять имя на «эй, ты» или «грязный докт».
   – Иди за мной, докт, – приказала Алесса.
   В первые пару дней героиня не оставляла их одних – постоянно была рядом, затыкала его и вообще всячески демонстрировала свое превосходство. Но вскоре Алессе это наскучило, и она, убедившись наконец, что Кристэн не представляет для Рики никакой опасности, оставила их в покое.
   И дуэлянт был ей за это несказанно благодарен.

6

   Дождь падал лениво. Как будто ему вовсе и не хотелось проливаться на город, но то ли должность обязывала, то ли сварливая жена велела выгулять растолстевшие тучи и пригрозила оставить без обеда в случае неповиновения. Так или иначе, тяжелые капли медленно сыпались на накрытую капюшоном летнюю карету, танцевали всплесками на лужах и колотили в широкую голую спину правящего каретой Кристэна.
   Водная пелена сделала окружающую реальность печальной и размытой. Смотря сквозь нее, непременно ощущаешь собственное одиночество, кажется, что о тебе все забыли и бросили и ты больше уже никому не нужна в этом мире.
   «Интересно, почему во время дождя всегда хочется грустить», – рассеянно подумала Рика.
   Быть может, это опустившийся полумрак забрал все краски из мира, оставив только гнетущую серую? Или это взгляд сквозь дождь так искажает предметы и размывает контуры, как будто смотришь на них сквозь собственные слезы?
   Где-то позади кареты, скрытая откидной крышей, громко фыркала пантера Алессы, явно недовольная этой мокрой прогулкой. Дождь шел уже несколько дней кряду, начавшись в тот памятный вечер, когда погиб Вергилий, и дороги уже порядком успело размыть. Время от времени кошка с громким всплеском наступала во взбаламученную дождем лужу, и тогда ее лапа утопала грязи. Пантера фыркала и с чавканьем вытаскивала пленницу из липкой ловушки.
   «Шлеп – фырк – чавк», – раздавалось тогда, и последующие несколько секунд сопровождались протестующим ворчанием. Только эти звуки и мерный стук капель по крыше кареты сейчас ограничивали маленький мир, в котором теснилась Рика.
   – За воротами поверни направо, – послышался из-за спины приказ Алессы, и Кристэн послушно натянул вожжи, направляя их скромную процессию в сторону Даэр-лиена.
   Даэр-лиен. Провинция, соседствующая Ардее, лордство ее кровного брата Раэля. Место ее краткосрочной, но от этого не менее обидной ссылки. Рика закрывала глаза и снова видела его. Такого разгневанного снаружи и такого обжигающе холодного внутри.
   «Вот уже пять дней лучшие мастера Ардеи приходят в наш дом. И как минимум шестеро из восьми согласились взять тебя к себе. Так почему же ты медлишь?!»
   Впившийся в нее взгляд, сжатые до белизны губы. Что ей было ответить? Что она не может вот так просто за несколько дней определить свою судьбу на всю оставшуюся жизнь? Или что ни один из мастеров не дал ей того, что могло бы надолго ее увлечь?
   «Шестеро из восьми остались довольны как тобой, так и выполненным пробным заданием и были готовы сейчас же взять тебя в ученицы. При этом остальные двое тоже не дали полного отказа – просто просили подумать».
   Это была правда. Рике удавалось все, за что она бралась. Учителя были довольны результатами работ Рики, но девушка не была до конца уверена, что именно сыграло здесь наибольшую роль – ее талант или их желание угодить и, возможно, оказать услугу влиятельному лорду.
   «Я думаю, тебе стоит увидеть других мастеров».
   Каким холодным голосом это было сказано! Обычные слова, обернутые в этот голос, заставляли зябко ежиться и втягивать голову в плечи.
   «Я отсылаю тебя на месяц в Даэр-лиен к мастеру Айло. Айло Мусорная Куча, как его там прозвали. Никто лучше его не справляется с очисткой улиц и сбором отходов. Послужи ему, а потом возвращайся обратно. Может, это научит тебя ценить возвышенную и престижную жизнь в Ардее».
   Он хотел, чтобы она страдала. Испытала позор и унижение. Возможно, умоляла его отменить свое решение. Она не дала его жестокости почувствовать над собой превосходство. «Да, кровный брат», – ответила она и ощутила, как заостряется его взгляд.
   «Собирай свои вещи, вы отбываете завтра».
   У нее не было своих вещей. Только потрепанная одежда из родительского дома и подаренное Раэлем выходное платье, явно не подходящее ученице Айло Мусорной Кучи. И еще Кристэн – ее пленник. Пленнику одежда тоже не полагалась, так что докту оставили только лишь штаны, чтобы он не смущал своим видом досточтимых адорнийцев.
   «Ты хочешь забрать ЕГО? – Раэль не верил своим ушам. – Что ж… забирай! Так даже будет лучше».
   Так Кристэн оказался той единственной «вещью», которую Рика увозила с собой из столицы. А также единственным, хоть и невольным, другом, которому можно было поплакаться о своей несчастной судьбе.
   «Алесса проводит тебя до Дар-лоа, моей резиденции в Даэр-лиене. Дороги так близко к столице спокойны, и вряд ли что-нибудь вас потревожит в пути. Но тем не менее ты под ее опекой и должна ее слушаться».
   Еще один укол. Не такой болезненный, как первый, но явно показывающий, что лорд еще не умерил свое негодование. Подчиняться героине! Той, которая перестала творить, которая больше не может внимать новому и неизведанному. Той, которая ограничила свою душу в обмен на грубую и разрушительную силу. Героев почитали за их самопожертвование, но считали неспособными к принятию решений.
   Алесса не была злой или жестокой и никогда не делала девушке ничего дурного. Но, лишившись яркости собственных эмоций, она воспринимала чувства лорда как свои, и теперь зеленые глаза героини источали гнев серых глаз Раэля.
   «Алесса, ты проводишь Рику в Дар-лоа и вернешься сюда, в усадьбу. Вы будете охранять ее вместе с Вергилием. После того нападения я не рискну оставить в доме только одного героя. Когда ты вернешься, меня самого здесь уже не будет, я отправляюсь к границе по государственным делам».
   Героиня с трудом сохраняла бесстрастность и невозмутимость, сдерживалась, чтобы не накинуться на Рику и не прихлопнуть одной рукой не угодившую ее лорду девчонку.
   «Да, мой лорд».
   Она любит его. Рика поняла это внезапно, как будто пелена упала с ее глаз. Только любовь может удержать такую силу, которая бурлит в этой героине. Только она поможет закрыть глаза на жестокость лорда и слепо выполнять его самые неумолимые приказы. Последняя истинная эмоция, оставшаяся у этой героини.
   – За поворотом сверни налево. Мы проедем через лес и срежем час пути, – приказала Алесса.
   Ардея давно осталась позади, и края дороги стали постепенно обрастать невысоким кустарником.
   Даже запутавшийся в собственной ярости и надменности, Раэль не вызывал у Рики неприязни. Девушка чувствовала, что шрамы на его теле намного глубже, чем он пытался показать. Они не просто лишили его рук, они ранили его душу, наполнили ее холодом, которым теперь лорд невольно делился с окружающими. Но Рика знала, что где-то там, глубоко-глубоко, под непробиваемой ледяной коркой Раэль страдал.

* * *

   Их было трое.
   Три королевских героя, посланных, чтобы выследить беглянку. Девчонка обвинялась в сговоре с ненавистными доктами, и этого было достаточно, чтобы зажечь в их сердцах огонь ненависти.
   Лоренцио, молодой с виду мальчик, хозяин волчьей стаи. Один клич, и послушные ему волки прочешут лес и найдут скрывшихся беглецов.
   Гийом, лучник-кентавр, бывший ловчий королевской охоты. Когда-то ему не было равных в преследовании дичи. За становление героем он приобрел туловище лошади, быстрое, словно ветер, и теперь дичь охотника более не ограничивается одним только зверьем. Меткий выстрел оставит на теле врага рваную кровоточащую рану, и легко различимый след превратит дальнейшую погоню в фарс.
   И Вайкулус, наполовину человек – наполовину боевой тигр. Коготь, как звали таких героев в Адорнии. Когда Лоренцио найдет добычу, когда Гийом ранит ее и измотает погоней, именно он нанесет финальный удар. Опьяненный кровью и слабостью врага, он набросится на него, сожмет звериные челюсти на горле жертвы и с упоением выпьет утекающую из предателя жизнь.
   У нее было несколько часов форы. А они – лучшие преследователи Ардеи.
   «Девчонку обязательно взять живой и доставить во дворец, остальных убить».
   Их было трое. Более чем достаточно.

* * *

   «Убей, убей, убей».
   Постепенно к этому шепоту привыкаешь. Его можно игнорировать, пока он тихий, заглушать собственными мыслями.
   «Она – человек».
   Простое напоминание. Чтобы не забыть, его приходится твердить вновь и вновь. Повторять несколько раз в день. Но проклятая девчонка снова и снова вставала перед закрытыми глазами. Она манила и пугала одновременно Она была так слаба и невинна.
   Впервые за всю свою жизнь Охотник боялся. Не провала – его мастерство давно перешло на тот уровень, когда оно превращается в уверенность. Или в самонадеянность. В иное время он бы попытался это выяснить, но ненавистная девчонка путала все мысли. И не смерти – он уже смирился с тем, что погибнет, и хотел лишь погибнуть красиво.
   Охотник боялся потерять себя. Пока он убивал героев, он совершенствовался, возвышался над собой, и мерилом его искусства была только его гордыня. Но кем он станет, если отступится от принципов? Падет до уровня уличного убийцы, грабящего прохожих ради наживы? Или опустится еще ниже – до самого дна, где обитают только бешеные псы, накидывающиеся на прохожего просто так, только потому, что это единственное, что они могут?
   Искушение было так велико, но тренированная воля еще могла держать этого демона на цепи. Иногда Охотник приходил к тому дому, где жила Она. Сокрытый призванной тенью, смотрел в окно дома в надежде хоть на мгновение увидеть Ее.
   Один раз, когда Она вышивала в открытой беседке в саду, он подобрался так близко, что мог уловить Ее запах. Больше всего Охотнику хотелось прильнуть к ней, зарыться носом в ее волосы, вдохнуть поглубже. Но он не смел. Девчонку охраняла черная пантера, и при ней всегда крутился ее пленник-докт. И Охотник незаметно удалился, не боясь, что его раскроют, но страшась, что не сможет сдержаться.
   Когда карета с Ней выехала из Ардеи, сидящий на воротах Охотник вздохнул с облегчением. Уехала! Нужно продержаться еще несколько часов, удержать себя от того, чтобы не кинуться в погоню. И станет легче. Проклятая девчонка затеряется в Адорнии, а он останется здесь. Вырвет Ее из сердца, из мыслей, из жизни. Забудет и будет жить, как прежде.
   Охотник уже почти успокоился, когда под воротами прошли три королевских героя и свернули в ту же сторону, куда направилась карета. Совпадение? Других путников не было, даже странствующие купцы предпочли переждать непогоду, опасаясь застрять на развезенных дождем дорогах.
   Даже если и совпадение, что он теряет? Он только глянет одним глазком, куда отправились герои, и вернется назад.
 
   От шпиля над воротами отделился сгусток тени, неуклюже прокатился по стене и исчез внизу.
   «Убей… убей… убей…»
   «Убив Ее, я убью себя».

7

   Процессия медленно продвигалась по лесной дороге. Алесса явно переоценила погоду и столь же явно не желала этого признавать. Старательно обходя лужи, постоянно смахивая рукой стекающие по лбу капли, она, сцепив зубы, упрямо шла вперед. Ее еще недавно пышные черные волосы, уложенные в изящную прическу, закрепленные драгоценной заколкой, теперь растрепались, отдельные пряди слиплись воедино, а заколка съехала набок.
   – Каково чувствовать себя мокрой кошкой? – смеясь, спросил Кристэн.
   – Заткнись! – не расцепляя скулы, велела Алесса.
   – Заставь меня, – игриво предложил дуэлянт.
   – Прекратите, пожалуйста, вы оба, – донесся из-под навеса слабый голос.
   Несколько раз колеса застревали в грязи, и тогда Кристэну приходилось спрыгивать с козел и вместе с проклинающей свою жизнь Алессой плечом выталкивать карету из очередной колеи. В первый раз Рика предложила помочь, на что Кристэн и Алесса, не сговариваясь, одновременно недоверчиво хмыкнули. И теперь девушка только молча сидела внутри, становясь от часа к часу все мрачнее и мрачнее.
   А вот Кристэн, наоборот, испытывал легкую эйфорию и прилив сил. С дождем к нему возвращался былой задор и желание ощущать жизнь. Не сражаться, как раньше, а просто радоваться потому, что ты можешь это делать. Хотелось раскинуть руки в стороны и бежать навстречу ветру, лицом ловя падающие с неба капли. И смеяться просто так, без повода.
   – За нами кто-то едет, – произнесла Алесса.
   – Попытаемся оторваться? Свернем в чащу? Остановимся и встретим их? – деловито предложил Кристэн.
   – Кто? Что они хотят? – настороженно спросила Рика.
   – Пока не знаю, – ответила героиня, проигнорировав дуэлянта. – Может быть, и ничего. Но я слышу их позади уже полчаса, хотя мы с тех пор проехали пять развилок.
   Повисла зловещая тишина.
   «Ну, вот надо же было такую поездку испортить», – расстроился Кристэн, тем не менее прислушиваясь к дождю.
   Сначала он не услышал ничего особенного, кроме журчания воды и крика какой-то охмелевшей от непогоды пичуги. Но когда он уже готов был высказать очередную колкость по поводу мнительности их проводницы, вдалеке, на краю слуха раздался конский топот.
   – Это один всадник, – озадаченно произнес он.
   – Один, – подтвердила Алесса, прищурившись, осматривая Кристэна, как будто увидела его в первый раз и теперь оценивала. – И он следует за нами почти с самой Ардеи. После некоторых развилок мне казалось, что он свернул в другую сторону, но через полчаса топот слышался снова.
   – Не надо, вы меня пугаете! – пропищала из глубины кареты Рика.
   Дальше ехали молча. Проклятый топот слышался уже постоянно, и Кристэн не мог точно сказать, есть ли он на самом деле, или их всех охватила коллективная паранойя. Где-то вдалеке всполохом громыхнул грозовой раскат, и ему ответил звук охотничьего рога.
   – Нас выследили, – немедленно отреагировала Алесса. – Бросаем карету и уходим в лес.
   – В эти джунгли? – не поверил Кристэн, помогая, однако, Рике спуститься с каретных ступенек. – Мы там застрянем в каком-нибудь болоте и будем орать, чтобы этот всадник пришел и нас вытащил.
   – У тебя есть другие предложения, умник? – огрызнулась героиня.
   – Да, давай ты заберешься на лиану и закидаешь нашего преследователя бананами. Адорнийцы же так воюют.
   Ответ дуэлянта был не очень остроумным. Наверное, поэтому и удар был не очень сильным. Только челюсть хрустнула и голова запрокинулась. Кристэн уже собирался было придумать более колкий ответ, но между ним и Алессой уже стояла Рика.
   – Ладно, веди, – махнул рукой дуэлянт.
 
   Ветки хлестали по лицу. Алесса шла первой, прокладывая дорогу. За ней, придерживая длинное платье, плелась Рика, аккуратно, чтобы не запачкаться, обходя кустарники и переступая через коряги, а Алесса придерживала для нее отогнутые лианы и бамбуковые стволы. Третьим шел Кристэн и ловил все отпущенные героиней ветки, а замыкала шествие пантера Алессы.
   – Мы уже в Даэр-лиене, – слышал он впереди голос героини, – в провинции лорда Раэля и моем доме. Я знаю эти места.
   Как же. Угу. Успокоила.
   Преследователь увидит брошенную карету и ни за что не догадается, куда же делись ее хозяева. Наверное, решит, что они отрастили крылья и улетели. Или еще лучше – съели друг друга так, что и костей не осталось.
   Конского топота больше не было. Был только треск ломаемых ими сучьев и хруст мокрого хвороста под ногами. Кристэн остановился, оглянулся назад и невесело усмехнулся, встретившись взглядом с черной пантерой. Позади кошки пролегала оставленная ими широкая просека, не оставляющая шансов затеряться в этом незнакомом адорнийском лесу.
   Откуда-то слева из-за холма послышался волчий вой. Через минуту он повторился поближе, только теперь справа и спереди. Несмотря на прохладу и ливень, дуэлянт вспотел.
   «Ничего, нас так просто не взять», – подумал он про себя, вытирая ладонь о штаны, и наткнулся на спину неожиданно остановившейся Рики. Вместе с Алессой девушка смотрела на узкую лощину, уходящую куда-то влево.
   – Мы в Даэр-лиене, – тихо повторила Алесса. Так тихо, что Кристэн едва различал ее слова. – На его восточной границе. До Дар-лоа отсюда часов пять езды по хорошей дороге. Это значит, что ночь нас застанет в лесу.
   Алесса замолчала, раздумывая, а затем кивнула сама себе, принимая решение.
   – Но есть и хорошая новость, – продолжила она. – Эту часть леса охраняет Оберон Зовущий бурю, герой лорда Раэля, мой брат.
   Кристэн замешкался на мгновение, но вспомнил, что братство в Адорнии не исходит из кровных уз.
   – От кого охраняет? – зябко ежась, спросила Рика.
   – От разбойников. Иногда от чуди. Не в этом дело.
   Волчий вой позади заставил героиню умолкнуть. Пантера догнала свою хозяйку и ткнулась лбом в ее опущенную руку, успокаивая и поддерживая. Алесса рассеянно потрепала подругу за холку.
   – Нас окружают, – сообщила она Рике неприятную весть, – преследователь явно не один, и я боюсь, что не смогу справиться с ними в одиночку, – еще один быстрый взгляд на Кристэна не остался не замеченным дуэлянтом. – Нам нужна помощь.
   Теперь уже героиня в упор смотрела на Кристэна.
   – Что ты хочешь этим сказать? – спросил дуэлянт, нервно потирая шею.
   – Я обещала лорду Раэлю защищать госпожу, и я останусь с ней, – медленно ответила Алесса.
   – Ты хочешь послать Кристэна за Обероном? – догадалась, наконец, Рика.
   – Да. Я не вижу другого выхода. Докт должен привести помощь. Мы же в одной упряжке в этом лесу, да, докт? Если они нас догонят, ты не сможешь отсидеться.
   Почувствовав раздражение хозяйки, пантера зарычала, оглядываясь по сторонам в поисках скрытого врага.
   – Я и не собирался, – фыркнул Кристэн. – На твою мокрую шкуру мне плевать, а вот Рику я выведу из этого леса.
   – Отлично, – кивнув, бросила Алесса, – начни с себя. Выведи себя по этой лощине до реки и иди вдоль нее вниз по течению до опушки. Скорее всего, ты встретишь Оберона на половине пути. Если не встретишь, жди его на краю леса. Он должен проходить этим путем несколько раз в день.
 
   – Если ему повезет, Оберон сам его найдет, – сказала Рике героиня. – Докт чужой в этом лесу, деревья его выдадут – Героиня помолчала. – А если нет, то его догонят наши преследователи и убьют. В любом случае мы в выигрыше, – Алесса бодро улыбнулась, но Рика не разделила ее улыбки. – Давай-ка постараемся идти быстрее, мы и так уже слишком задержались.
   Оскудевшая на одного человека процессия быстро затерялась под густыми кронами деревьев.

* * *

   Любое, даже самое страшное событие превратится в обыденность, если его повторить несколько раз. Первые удары лорда Раэля ломали привычный мир Грегора, удивляли своей неожиданностью и непоследовательностью. Лорд мог ударить в любой момент, и ему не нужен был для этого какой-либо повод. Самым ужасным было то, что Грегор не мог понять причин беспощадности властного аристократа. Очевидный ответ: «Лорд просто ненавидит доктов» – был столь же очевидно неверным. Раэль не стал бы спасать их с Кристэном от смерти на площади. Не разрешил бы своей сестре забрать себе дуэлянта. Или хотя бы хоть как-то проявлял свою ненависть, мучая его.
   Но лорд-калека был невозмутим. Сидел на своем стуле, безразлично наблюдая, как воздушные кулаки выбивают из Грегора дух и в кровавое месиво разбивают его лицо. Раэль скучал, и его не интересовали ни страдания своего пленника-докта, ни военные тайны леди Кобрин, которые Грегор выложил в самые первые часы пыток в надежде облегчить свои страдания. Раэль тогда лишь зевнул и снова послал вперед свой воздушный кулак.
   Но вчера Грегор понял, что боль притупилась. Если долго сидеть в темной комнате, то в конце концов начнешь различать контуры предметов и мебели. Если долго работать в поле, то на руках появятся мозоли. Если долго терпеть боль, то разум начнет от нее абстрагироваться.
   Не надо верить досужим россказням, утверждающим, что можно спрятаться от пытки, построив в мозгу непробиваемую кирпичную стену и укрывшись за ней. Это невозможно. Ну или по крайней мере Грегору это не удалось. Пять раз он возводил ее, и столько же раз она обрушивалась под беспощадными ударами адорнийца.
   И когда бывший рыцарь уже готов был окончательно сдаться и рассказать последнюю сохраненную им тайну, боль отступила. Человек привыкал ко всему, привык и Грегор.
   Это знание настолько потрясло Грегора, что он от души рассмеялся прямо в лицо своему мучителю. Впервые за все время в глазах Раэля проскользнул интерес. Лорд подошел поближе и с любопытством наблюдал, как хохотал корчившийся на полу, отхаркивающий кровь докт.
   Раэль уже давно ушел, но Грегор все никак не мог остановиться и продолжал истерически смеяться. Это была победа. За нее было заплачено неделей ада, несколькими сломанными ребрами и выбитыми зубами, но она того стоила. Конечно, она была не финальной, в этой войне Грегору было не победить. Завтра лорд придумает новую пытку, и против нее рыцарь уже вряд ли выстоит. Но это будет завтра.
   Грегор так и не рассказал адорнийцу, что Кристэн был героем. Возможно, это не имело особого значения. Возможно, дуэлянт в настоящий момент уже давно сидел в уютной Кобрии, радовался своему вновь приобретенному телу и думать забыл об оставленном в далекой Ардее друге. Это имело значение для самого Грегора, последний оплот его воли перед полной капитуляцией.
   Однако ни на следующий день, ни через один лорд Раэль в комнате не появился. Забыли ли о нем совсем или одиночество должно было стать частью его новой пытки, но Грегор с удовольствием наслаждался неожиданной передышкой.

8

   Проклятая кошатница считала его никчемным неудачником. Что ж, он докажет ей, что тоже чего-то стоит! Он найдет этого Рубирона, или как там его, и притащит к Рике на себе, если потребуется. Они вместе встретят преследователей, и это будет отличная драка, в которой они обязательно победят. Дуэлянт счастливо рассмеялся, ощущая, как возвращается к нему былой задор, и на бегу ударил кулаком в ствол какого-то сухого дерева, расщепив его напополам.
   Чем дальше бежал Кристэн сквозь заросли лощины, тем тише пел за спиной боевой рог. Вот он прогудел в последний раз и затих вдали. Охота явно свернула за адорнийками, и Кристэн перешел на шаг.
   Рика… Из всех адорнийцев только она заслуживала его внимания, его сочувствия и дружбы. Так что Кристэн вовсе не будет возражать, если в предстоящей драке надменной Алессе разобьют ее мерзкий вздернутый носик. И фингал поставят под глазом, чтобы адорнийка какое-то время стеснялась на улицу выходить. Или вообще убьют. А что, она же героиня, возродится.
   Дуэлянт взлохматил намокшие от дождя волосы – как будто перемешал мысли в своей голове, пытаясь отыскать нужную.
   В принципе, он бы и сам с удовольствием переломил Алессе хребет. Еще с большим – отстрелил бы голову из остробоя, но остробоя в пределах досягаемости не было. Да, возможно, он так и поступит. Вступит в бой с врагами, спасет Рику, затем оторвет Алессе голову и уйдет свободным.
   Вот оно! Свобода!!! Такое сладкое слово, его хочется повторять много раз, оно как будто мажет медом язык.
   Он вообще никому ничего не должен. Он свободен! Как он не видел этого раньше! Почему не пытался противостоять адорнийцам и выполнял все прихоти своей госпожи? Да эта маленькая ведьма просто заколдовала его! Все адорнийцы – маги, и девчонка просто приворожила его, превратив в свою марионетку!
   Кристэн резко остановился на месте, пытаясь унять нахлынувшее желание разорвать вообще всех адорнийцев голыми руками. Он – герой, и никто не способен принуждать его к чему-либо. Он владеет силой прайма, чтобы сражаться! Но не здесь и сейчас, эта лесная охота – не его война. Сейчас он развернется, вернется в Ардею и попытается спасти Грегора из плена. Или убьет адорнийского лорда Раэля. Или хотя бы попытается это сделать и погибнет, сражаясь с ним, как и надлежит настоящему докту.
   «Но что, если я ошибся?»
   Какая предательская мысль! Нужно гнать это зерно сомнения, пока оно не проросло!
   «Что, если меня никто не заколдовывал?»
 
   Яркая вспышка с жужжанием ударила Кристэна в ногу, подкашивая, заваливая его на колени. Следом за ней нахлынули боль и запах горелого мяса.
   Дуэлянт резко поднял голову, намереваясь сразиться с бьющим исподтишка врагом, и еле успел пригнуться под пролетевшим над ним адорнийцем. Мальчишка! Совсем молодой, но волосы почему-то уже совсем седые. Он стоял на парящем в полуметре над землей мече и сейчас плавно отклонялся в сторону, разворачивая свой странный транспорт для нового захода.
   Кристэн дернулся было в сторону, но ноги неожиданно скрутило судорогой. Пролетая над ним, проклятый альбинос рассыпал по земле яркие искры, которые впивались в босые ступни дуэлянта и прокусывали тонкие штаны, стоило только пошевелиться.
   Поняв, что противник обездвижен, адорниец задорно рассмеялся, а затем, не торопясь, указал вытянутым пальцем на Кристэна. С его руки соскочила маленькая шаровая молния, которая, набрав скорость, врезалась докту в грудь.