Александр Комзолов. Зов прайма

 
   Адорниец спрыгнул со своего летающего меча и подошел к распростертому на земле Кристэну.
   – Дай мне повод, докт, – прогремел седой мальчишка, наступая дуэлянту на грудь и рассматривая его шелковый ошейник, – и на одного беглого пленника в этом мире станет меньше!

* * *

   Стрела глубоко вонзилась в поваленный ствол дерева и затрепетала, словно расстроенная своим промахом. От неожиданности Рика вскрикнула, но из горла донесся только жалобный сдавленный писк.
   – Чшшшшш… – раздалось над ухом.
   Убедившись, что девушка больше не будет кричать, Алесса отпустила свою подзащитную.
   – Они уже стреляют прицельно, – сказала героиня, осторожно выглядывая из-за дерева. – Нам нужно бежать. Выиграть время до прихода Оберона.
   В своей жизни Рика бегала очень редко, а так быстро не бегала вообще никогда. От физических занятий на теле выступал пот, куртка начинала прилипать к спине, и девушка чувствовала себя мерзкой и грязной. Из отвращения к такой себе Рика могла думать только о том, как бы ей смыть с себя всю эту вонь и грязь. Да и вообще чтение книг привлекало девушку намного сильнее ранних утренних пробежек.
   Однако страх оказался хорошим, хотя и жестоким тренером. Щелкая сзади тетивой, как кнутом, подбадривая голодным волчьим воем, он гнал Рику вперед. А когда она уже совсем падала без сил – втыкал рядом с ней в землю стрелу или короткое метательное копье-дротик, заставляя испуганной ланью отпрыгнуть в сторону. Рика понимала, что стрела уже упала, и опасность на этот раз снова пощадила ее, но все равно отскакивала и с удвоенными силами бросалась вслед за Алессой.
   Черная пантера охраняла ее со спины, то, догоняя, тыкалась мокрой мордой в бедро, то снова отставала позади.
   – За… за что? Почему они хотят убить меня?
   Рика остановилась, с трудом переводя дыхание, прислонившись спиной к стволу дерева.
   – Надо торопиться, – зашипела на нее вернувшаяся назад Алесса, – нам нельзя останавливаться!
   – Я не понимаюу-у-у, – жалобно заскулила Рика, размазывая по лицу не вовремя выступившие нервные слезы.
   Вылетевшая из-за куста стрела насквозь прошила легкий кожаный доспех Алессы и глубоко впилась в правое плечо героини. Алесса вскрикнула, но тонкое древко с трепыхающимся оперением вдруг неожиданно пропало, просто растворившись в воздухе, оставляя после себя только поврежденную куртку.
   Глухо рыкнула позади пантера. Обернувшись, Рика увидела, как предназначенная героине стрела появилась в правом плече черной кошки.
   – Извини, я не…
   – Конечно, ты не хотела, ты просто так остановилась да? Ведь мы тут на прогулке! – несмотря на ярость, руки Алессы двигались удивительно четко и точно.
   Быстро сломав оперение, героиня чуть надавила пальцем на наконечник, слегка повернула засевшую в плече подруги стрелу и резко дернула ладонью. Зазубренное жало плавно вышло из плеча на пять сантиметров ниже того места, куда оно воткнулось.
   – Тихо, тихо, – Алесса ласково погладила рычащего зверя, – это только царапина. Даже мышца почти не задета. Идем дальше, – бросила она съежившейся у дерева Рике.
   По правой передней лапе пантеры мерно струился красный ручеек.
 
   Сколько продолжалась эта пытка? Уже полчаса? Час? Еще дольше?
   Рика потеряла счет времени. До боли в руках она вцепилась в черную шерсть пантеры, пытаясь удержаться на ее спине. Непривычная к таким ношам, гигантская кошка бежала с трудом и тяжело дышала, сипло брызгая слюной и каплями попавшей в открытую пасть дождевой воды.
   Вокруг, яростно звеня, пролетали стрелы, и каждый раз, услышав этот звук, девушка внутренне собиралась в комок, ожидая удара в незащищенную спину. Какой-то частичкой сознания она даже хотела, чтобы в нее попали – тогда бы это безумие, наконец, закончилось. Уткнувшись головой в широкую спину кошки, чувствуя под собой ходуном ходящие мышцы зверя, Рика с ужасом ощущала, как потихоньку разжимаются побелевшие от усталости пальцы ее рук.
   Если бы только пантера хоть на мгновение остановила эту бесконечную скачку, позволила бы поудобнее перехватить онемевшими ладонями мокрую черную шерсть! Но кошка не слышала ее немой мольбы, спеша за скрывшейся где-то впереди хозяйкой.
   И, наконец, руки не выдержали. Пальцы разжались сами собой, и непослушное тело скатилось со скользкой от дождя спины пантеры, ударилось о какую-то корягу и так и осталось неподвижно лежать на боку, уткнувшись затылком в мягкую травяную кочку.
   – Рика!!! Вставай!
   Звуки стали глухими, как будто она слышала их из-под толщи воды.
   Алесса… Героиня уже здесь – стоит рядом, трясет за плечо, ее губы раскрываются и закрываются, выплевывая яростные слова. Но сил больше нет не только на то, чтобы подняться, но и чтобы просто повернуть голову. Яркие пятна перед глазами раскрасили темнеющий вечерний лес тысячей солнц. Непонятное спокойствие и покорность судьбе накатили на Рику, позволяя с безразличием видеть картины, которые раньше бы вызвали у нее ужас и истерику.
   Вот матерый черный волк вцепляется в лапу такой же черной пантере, и два животных, злобно рыча, катятся по земле, как клубок олицетворенной ненависти, боли и крови.
   Вот грозный кентавр кружит вокруг Алессы, посылая стрелу за стрелой. Героиня пока все еще невредима, но каждое попадание врага взрывается новой раной на рвущей своего противника гигантской кошке.
   Вот тщедушный подросток на волке подъезжает к пантере сзади и втыкает животному в затылок свое копье. Алесса кричит, видя, как из горла ее подруги выходит наконечник копья. Ее метательный диск застрял в голове бьющегося в конвульсиях волка. Следующая стрела кентавра входит героине в живот, и ставшая беззащитной Алесса падает на колени.
   На поле боя появляется Кристэн, а за ним на парящем мече влетает юноша с волосами цвета старости. Рику мутит от вида крови, и девушка уже не может понять, где реальность, а где иллюзия.
   Бежать! Бежать отсюда! Подальше от этого ужаса!
   Она поднимается на четвереньки и, не разбирая пути, ползет в лесную чащу.
 
   – Ну, что я тебе говорил? Теперь-то ты мне веришь? – с торжеством в голосе сказал Кристэн своему спутнику. – Кентавр мой!
   Пантера только что умерла, растерзанная волками и их вожаком, а раненая Алесса спиной вперед отползала от наступающего на нее врага.
   – Эй, конезадый! – окликнул кентавра Кристэн, когда до противника оставалась пара метров.
   От неожиданности натянутый лук чуть дернулся, и стрела ушла немного правее незащищенного горла Алессы. Стрелок изумленно оглянулся, но Кристэн уже вскочил ему на спину.
   – Скажи, конезадый, твоя мама была кобылой или отец конем? – спросил дуэлянт, поймав шею противника в локтевой захват.
   Кентавр не ответил – только захрипел еще натужнее прежнего, прыгая из стороны в сторону и пытаясь скинуть со спины обвившего его руками и ногами Кристэна, но дуэлянт держался крепко. Лицо стрелка налилось кровью и стало походить на свежий помидор. Тогда кентавр высоко подпрыгнул, перевернулся в прыжке и упал на спину, придавливая Кристэна под собой. Захрустели кости, и дуэлянт не мог с уверенностью сказать, чьи именно. Своих собственных он не чувствовал.
   Неожиданно противник затих, и дуэлянт рискнул выбраться из-под тяжелого лошадиного крупа – и осторожно пошевелил ногами, удостоверяясь в их целости. Не будь он героем, такой удар о землю раздробил бы их, оставляя Кристэна калекой на всю жизнь.
   Его противник лежал перед ним со сломанной шеей, и дуэлянт со злорадством пнул ногой конскую тушу. Потом подумал, пнул еще раз – для удовольствия – и обернулся.
   Помогать Оберону было уже не нужно. Один из его волков был растерзан пантерой, второго свалил метательный диск Алессы, а без своей стаи мальчишка на волке мало что мог. Парящий на мече Оберон легко уклонялся от метательных копий противника, без остановки осыпая того молниями. Вот одна из них угодила в грудь ездовому волку, и тот повалился на землю, увлекая за собой и наездника. К чести мальчишки, из седла он так и не выпал.
   Волк снова вскочил, и юноша оглядел поле боя – двух мертвых волков, надвигающегося на него Кристэна и Оберона, уже поднявшего зажатую в кулаке следующую молнию. Поняв, что бой проигран, юноша ткнул пятками волка и скрылся в опустившемся вечернем сумраке.
   – Не уйдет! – усмехнулся на это Оберон. – Да грянет гром!
   Зажатая в кулаке молния взлетела вертикально вверх и ударила в зависшую над Адорнией тучу. И туча ответила, вернув подарок обратно, расколов небо над лесом. А Оберон весело рассмеялся, услышав полный отчаяния вопль волчьего брата.
 
   – Где Рика? – спросил Кристэн сидевшую у корней огромного дерева Алессу.
   Выглядела героиня не важно – в животе зияла рана от вырванной оттуда только что стрелы, а из правого предплечья ручьями текла кровь – один из волков все же ухитрился выдрать оттуда кусок мяса. Успевшая возродиться пантера теперь сидела рядом со своей хозяйкой и зализывала рану на ее руке.
   Алесса не ответила, только простонала в ответ что-то неразборчивое.
 
   «Меня тут нет. Тут просто пустое место».
   Раскачиваясь из стороны в сторону, Рика сидела на корточках под кустом, обхватив ноги руками, когда на поляну выскочила сутулая широкоплечая фигура и звучно принюхалась. Девушка опустила голову, уткнувшись лбом в колени, и закрыла глаза.
   «Пожалуйста, не трогай меня. Меня тут нет».
 
   – Ты здесь! Я чую тебя!
   Гийом и Лоренцио выполнили свою задачу, загнав и обескровив жертву, и теперь ему пора было заняться своей. Звериное чутье не обманывало полутигра – добыча была очень близко. И хотя в последней отчаянной попытке спастись она стала невидимой, Вайкулусу не нужны были глаза, чтобы ее найти.
   – Я чую твой страх, он пахнет слезами и потом. Ты здесь! – герой-коготь резко обернулся к ближайшему кусту.
   И хотя под ним было пусто, Вайкулус был уверен, что не ошибся.
 
   «Убей! Убей! Убей!»
   «Но кого из них?!»
   Невидимая девчонка под кустом. Не о ней ли он мечтал все эти дни в центре поляны, принюхивающийся к ночному ветру. Герой. Не на них ли он всегда охотится?
   Никогда не убивать живых людей, только героев – на этом строилось искусство Охотника. Но что может быть виртуознее, чем украсть у героя его добычу?
   Тем временем коготь глухо рыкнул и резко повернулся к девчонке. Время выбора пришло! Клубящаяся тень неуклюже слетела с дерева и понеслась вперед.
 
   Откуда взялся этот новый враг? На него летела нечеткая тень с размытыми контурами – бесшумно, быстро, неумолимо. Если бы не сверхъестественные инстинкты, коготь до последнего момента ничего бы не заметил.
   Но Вайкулус не намерен был сдаваться без боя, кем бы ни был его противник. Герой мягко опустился на четыре лапы и приготовился к прыжку. Словно услышав его мысли, тень разделилась на две части, и теперь на него неслись уже два противника.
   Рано… Рано… А теперь пора!
   Мощно оттолкнувшись, Вайкулус взвился вверх и, выпустив когти, накинулся на правую из теней. Как только его лапы коснулись земли, он снова прыгнул – теперь уже вбок, напополам разрывая застывшую, будто в недоумении, левую тень. Противники упали как подкошенные, и теперь ветер отрывал от них большие куски и уносил куда-то за деревья.
   Иллюзии!
   Рык боли вырвался из его груди вместе с проткнувшим ее насквозь темным кулаком. Слишком увлекшись охотой на две первые тени, он пропустил третью, настоящую, атаковавшую его сзади.
 
   – Рика, где ты?! РИКА!!!
   Коготь мертв. Очередной герой пал, сраженный его искусством. Убивать больше не хотелось.
   Охотник поймал глазами испуганный взгляд девушки и замер на мгновение. Слишком короткое, чтобы его увидели появившиеся на поляне друзья Рики. Достаточно длинное, чтобы дать понять – он уходит не потому, что боится.
   – В следующий раз, – пообещал Охотник Рике и рассыпался сотней клочков темного дыма.

9

   Руки скользят на отсыревших ступеньках веревочной лестницы. Неровные стены колодца с удовольствием обдирают пальцы. Слишком долго она была внизу, слишком сложно снова выбираться наружу.
   Нога срывается со ступеньки, но руки все еще держат крепко. Из-за спины прилетает тихий шепоток. Нет! Я еще сильна! Назад! Нельзя показывать свою слабость. Та, другая ты, живущая во внутреннем колодце, наблюдает, всегда наблюдает. Чем больше времени ты проводишь с ней на дне, тем сильнее она становится, высасывая твои силы, питаясь твоими эмоциями. Малейшая неуверенность может спровоцировать ее, убедить в том, что пришло время занять чужое место. И тогда из колодца выберется уже она, а ты останешься внутри – наблюдать за ее действиями через щель между запертыми створками.
   Скорее наверх! Быстрее! Туда, где плачет кровавыми слезами сакура. Туда, где ласковый дождь облизывает голые плечи. Лестница под ногами раскачивается, как будто по ней снизу лезет кто-то еще. Створки колодца со скрипом поддаются под последним отчаянным напором.
 
   Ученица уже ждала учителя, когда тот пришел. Старик поставил перед девушкой поднос с пахнущим жасмином чаем и терпеливо сел напротив, скрестив под собой ноги.
   – Кто был твоим вторым учеником?
   Старик кивнул, признавая ее право на этот вопрос.
   – Мой ученик… Он был так силен, так гордился своими способностями. Во время обучения он все схватывал на лету, выполнял задания до того, как я успевал объяснить ему их суть. Он был моим лучшим учеником, и ни ты, ни Изабель не смогли бы противостоять ему.
   Старик помолчал, наблюдая, как девушка вновь наполняет из пузатого чайника уже опустевшую чашку.
   – Но мой ученик так и не прошел последнего урока. В гордыне своей он решил, что стал сильнее меня. Он поднял на меня руку, пытаясь доказать свое превосходство, и проиграл. В наказание я вырвал обе его руки.
   – Лорд Раэль? – тихо произнесла ученица.
   – Лорд Раэль из Даэр-лиена, – повторил за ней учитель. – Раэль Побежденный, Раэль-калека. Твой брат.
   – Но почему вы все еще считаете его своим учеником?
   – Я не отрекся от него и не отрекусь, пока он носит на себе свой позор – свое увечье. Он давно мог бы исцелить себя, это возможно с той силой, которой он повелевает. Но Раэль не делает этого, признавая свое поражение.
   – Возможно, он когда-нибудь вернется назад и пройдет последний урок, – тихо произнесла девушка, и вспыхнувший на секунду огонь в глазах старика показал ей, что она верно прочитала его самое тайное желание.
   – Но сегодня речь не о нем, а о тебе, – сказал учитель, поднимаясь. – Осталось совсем немного.
   – Я не подведу вас, учитель, – склонила голову в поклоне девушка. – Я до конца пройду это испытание.

* * *

   – Подлец!
   Раэль вскинул вверх культю, пытаясь защититься от пощечины несуществующей рукой. Старые рефлексы очень тяжело превзойти. Раздался звонкий звук удара – это достигла цели карающая длань королевы Изабель.
   – Мразь!
   Второй удар Раэль мягко отвел в сторону, соорудив на его пути ветряную преграду.
   – Прекращай меня бить, – спокойно попросил он, как будто не замечая негодования своей сестры-королевы.
   – Подонок! Ты меня втянул в это! Из-за тебя мне пришлось врать своим героям! – Изабель все еще была разъярена, но хотя бы драться больше не пыталась. – Как будто Рика связалась с доктами, как будто она взяла под контроль твоих героев и замыслила измену Адорнии!
   – Ну и что? – невозмутимо осведомился Раэль. – Это даже частично правда, в твоих отчетах упоминается доктский герой.
   – Докт, которого давно должны были казнить!
   – Ну да, я спас его. И, между прочим, это твоя Рика меня упросила.
   «Твоя» Рика. Жестокий упрек.
   Королева отвернулась, скрывая от брата выступившие на глаза слезы.
   – Я устала врать, – тихо призналась она. – Ради тебя, ради Рики. Ради моей свиты. Даже ради Адорнии. Одна ложь тянет за собой другую, и это никогда не заканчивается. Мы хотели помочь Рике, чуть подтолкнуть ее к познанию мира и самой себя, и вот что из этого получилось. Она связалась с доктом, заставила его выполнять свою волю, да еще и подчинила себе трех твоих героев. И теперь они заперлись в твоем особняке в Ардее. Мои герои жаждут реванша, моя свита обсуждает слухи о моем брате и его связях с доктами, а я не хочу! Я не хочу больше приносить людям страдания из-за глупого вранья и добрых побуждений.
   – Но ведь ты сама хотела посмотреть, на что способна наша новая сестра.
   Это было правдой. Изабель с радостью согласилась помочь своему учителю в последнем уроке для новой сестры и даже сумела уговорить Раэля подыграть в выдуманной для Рики истории.
   Раэль опустился в кресло, закинув ноги на подлокотник.
   – Да, хотела, – призналась королева, смотря в окно, но всматриваясь в глубины своей души. – И узнала. Хотя эта Рика – всего лишь фантом нашей настоящей сестры, она многое может. Она управляет людьми подсознательно, ничего не приказывая. Даже доктский герой не смог устоять. Даже ты сам не сумел отказать ей.
   – Последний урок… Знаешь, я даже рад, что не стал его проходить, – Раэль усмехнулся.
   – Да, он действительно жесток, – сказала королева, вспоминая свое собственное испытание. – Ты уходишь внутрь себя и создаешь иллюзию себя настоящего, но связанного с тобой. Полный фантом – человека с собственным прошлым, не подозревающего о своей искусственности. И наблюдаешь за ним, чтобы понять, как действовал бы настоящий ты, чувствуешь то, что чувствует он.
   – Знать правду о себе иногда слишком тяжело, – заметил Раэль.
   – Ты не сможешь читать в сердцах других людей, если не узнаешь своего собственного.
   – Вот только не надо тут старого козла цитировать, – поморщился лорд. – Все остальные мастера Академии лордов учат по-другому. Вся Адорния построена на том, чтобы не скрывать своих чувств, а выражать их как можно ярче. Один только наш старик считает по-другому. Разве ты сама не видишь, что ты страдаешь из-за него и его глупых уроков? Ты живешь не так, как твой народ!
   Изабель вздохнула и грустно усмехнулась. Раэль знал о том, что она больше не была уверена в своих убеждениях, и бесцеремонно пользовался этим. Кто прав? Ее придворные, открыто выражающие свои чувства, даже если самих чувств-то и нет? Она сама, скрывающая эмоции под маской, как учил ее мастер Бейриан? И страдающая оттого, что единственный человек, способный ее понять, – отвергнутый обществом, не способный к сочувствию калека, которого все боятся за его жестокость и надменность. И еще мечтающая о сестре, которая бы не стала ее судить, а только выслушала бы и пожалела.
   Раэль сильно изменился с тех пор, как они встретились. Она полюбила его совсем другим – веселым юношей, слишком талантливым и ярким, чтобы оставаться в тени. Ее брат удивлял и восхищал – это ему надо было бы стать королем Адорнии, однако ему не хватило терпения выдержать уроки мастера.
   Теперь же Раэль стал еще сильнее прежнего. Живые руки ему заменил ветер, но он не смог вернуть веселый задор в его глаза. Отныне они взирали на мир с ненавистью, как на кровного врага, обрекшего его на пожизненные мучения.
   – Что мы будем делать? – отстраненно спросила королева.
   – Пора заканчивать этот фарс, – высказал свое мнение Раэль. – Четыре героя вышли из-под контроля в самом центре Ардеи, и их нужно остановить.
   – А как же Рика? Ее душа так чиста… Мы можем нанести ей травму, озлобить ее…
   «И она станет такая же, как ты», – мысленно договорила свою фразу королева.
   – Об этом надо было думать раньше, – без тени сочувствия произнес Раэль. – Твоя свита думает, что я уехал к границе и вернусь не скоро. Разрешаю тебе штурмом взять мой особняк, пока меня нет.
   Выхода действительно не было. Клубок лжи запутался настолько, что распутать его стало уже невозможно. Но легче от этого не становилось – скребущие душу кошки особенно усердствовали, когда Изабель думала про Рику. Последний урок всегда заканчивался со смертью фантома, но отдавать приказ об убийстве собственной сестры было очень тяжело. Даже понимая, что самого убийства не будет и погибнет только иллюзия.
   «Прости, сестра. Я надеюсь, что ты поймешь меня».

* * *

   О нем все забыли. Поначалу это было даже приятно. Лорд Раэль больше не приходил над ним издеваться, и первые пару дней Грегор получал удовольствие от передышки.
   Еду, правда, тоже перестали приносить. Запертый в четырех стенах, отрезанный от связи с внешним миром, бывший рыцарь изнывал от одиночества. Иногда он тихо сидел в углу своей камеры, иногда мерил шагами комнату, как запертый в клетке дикий зверь. Иногда просто кричал в тщетной надежде, что его хоть кто-нибудь услышит, или с воплями бросался на дверь, пытаясь ее выбить – такая тонкая и легкая на вид, она на поверку оказалась крепче дверей в тюрьмах далекой Кобрии.
   Эта дверь стала для Грегора тем единственным, что стояло между ним и полным отчаянием. Единственный ориентир, маяк, за который мог уцепиться глаз в четырех голых стенах адорнийской камеры. Она, да еще редкие звуки, иногда доносимые ветром. Скрип проезжающей повозки, чья-то громкая фраза, неразборчиво долетавшая откуда-то. Грегор жадно прислушивался к ним, запоминая и повторяя в своем мозгу по нескольку раз. Что угодно, лишь бы нарушить опостылевшее однообразие.
   В его тюрьме не было потолка, чтобы остановить проливающийся на пол ленивый дождь. Вода медленно набиралась и уже поднялась на уровень щиколотки – невидимые глазу щели в стенах не могли справиться с небесным напором. Еще пара месяцев такого дождя, и Грегор смог бы всплыть повыше и попробовать ухватиться руками за верхний край стены.
   Кобриец невесело усмехнулся. Голодная смерть наступит раньше, чем дождь сумеет пролить на его темницу столько воды.
   А в последнее время к нему начали приходить видения. Это такое странное ощущение – как будто ты спишь и видишь сон, но на самом деле ты не спишь. Неожиданно приоткрывалась дверь в его темницу, но когда Грегор подходил к ней, она оказывалась закрытой. Ночью по комнате начинали ходить люди: одних он знал – леди Агата, дуэлянт Кристэн, лорд Раэль, – других видел в первый раз. Его гости просто проходили мимо, не обращая на него никакого внимания, – иногда говорили между собой на каком-то непонятном языке, иногда шествовали мимо, погруженные в свои думы. Была ли причиной их появления какая-то очередная адорнийская магия, или вся магия заключалась в подступающих к нему голодных обмороках, Грегор не знал.
   – Просыпайся, Грегор, – настойчивая тряска стала слишком невыносимой, чтобы продолжать ее игнорировать.
   Докт приоткрыл глаза и увидел Кристэна, позади которого стояла та маленькая адорнийка, спасшая их от казни на площади. Как же ее звали?
   – Грегор, да очнись же ты! Я пришел спасти тебя!
   Какое назойливое видение. Рыцарь прикрыл глаза и помотал головой, прогоняя очередное наваждение, но Кристэн никуда не собирался исчезать.
   – Уходи, – наконец решился ответить видению Грегор, хотя и зарекся не разговаривать со своими гостями.
   – Ты не понял! – судя по голосу, дуэлянт начинал медленно терять терпение. – Я вытащу тебя отсюда! Рика смогла открыть дверь твоей тюрьмы!
   – Вообще-то она не была заперта, – вставила девушка. – Лорд Раэль оставил ее открытой, когда уехал.
   Секунду Грегор молчал, осознавая услышанное, а потом захлебнулся в безумном хохоте. Это надо же – дверь была открыта все это время! Но открывалась она вовнутрь, а он сам вместо того, чтобы потянуть ее на себя, бросался на нее то плечом, то ногой, а иногда и лбом. Определенно, этот сон был забавнее, чем все предыдущие.
   Лишь после третьей пощечины Грегор сумел обуздать свой смех.
   – Ну и как же ты меня отсюда вытащишь, мой старый друг? – хотя его собеседник явно был плодом его воображения, лучше уж такой, чем вообще никакого.
   – Мы останемся с Рикой, – дуэлянт качнул головой в сторону девушки, – она сможет убедить лорда Раэля, что мы не представляем опасности для Адорнии. Рика пойдет учиться у какого-нибудь мастера, я стану ее телохранителем, а ты сможешь стать слугой…
   – Ха! Быть слугой у адорнийской шлюхи! Уж лучше умереть!
   Кристэн-иллюзия поднял руку, как будто намереваясь его ударить, но совладал с собой.
   «Так-то! Знай свое место, видение», – подумал Грегор.
   – Не называй так мою госпожу, – процедил дуэлянт сквозь зубы.
   – Настоящий докт никогда не склонится перед адорнийской мерзавкой, – злобно бросил Грегор. – А ты, как я посмотрю, отлично с ней спелся. Чем она тебя приворожила, а? Неужели отдалась? Хотя даже если и так, вряд ли эта тщедушная курица смогла тебя удовлетворить.
   Все-таки очень глупо убеждать собственный сон в том, что он не прав.
   – Так за что же ты ей продался? – продолжал глумиться на псевдо-Кристэном Грегор. – И почему ты все еще тут? Ты же собирался обратно в Кобрию при первом же удобном случае! Или увидел эту тощезадую дуру и решил предать Империю? Какой ты после этого докт?
   Почувствовав напряжение Кристэна, девчонка подошла ближе и положила ладонь ему на плечо. Глупый спектакль! Видения не могут причинить вред своему создателю! Конечно, с настоящим Кристэном рыцарь не стал бы так разговаривать. Настоящий Кристэн уже давно бы ему шею свернул за такие обвинения, даже если бы они были не более чем клеветой.
   – Империя Доктов! А ты знаешь, что эта твоя любимая Империя Доктов сама тебя предала? – бить его Кристэн не стал (ну еще бы!), но вот говорил злобно, брызгая слюной. – Хочешь знать, почему я еще тут? Я расскажу! Я застрял здесь из-за тебя, по крайней мере поначалу. Леди Агата вовсе не назначала меня твоим телохранителем, а скорее тюремщиком. Ты узнал какой-то ее секрет, и она избавилась от тебя, отдав своему адорнийскому партнеру, лорду Эларио Хираве. А я должен был дождаться твоей смерти и только потом уйти в Кобрию. Ну что, как тебе на вкус эта правда?