Страница:
Резюме?
Нас ждут.
Кто-то на лошадях.
Их много, не менее пяти десятков, возможно, что и более.
И что делать?
Рассыпаться по лесу?
Вариант. Но мы не знаем этого леса.
То, что нас заманили сюда специально, мне уже совершенно ясно. Это не просто так подставили вчерашнего конюха. Скорее всего, его играли втемную. Специально подставили, чтобы охрана сероглазки заметила повышенное внимание. Значит, было и контрнаблюдение, наших ребят засекли. Тогда и выехал конюх на встречу, видимо приказ получил. Это он и старался скрыть изо всех сил.
Зерно… Крестьянскую лошадку им кормить не станут, дороговато! А вот боевого коня – самое то!
Стало быть, это не простые разбойники, слишком сложную комбинацию тут провернули, выманивая меня из замка.
Меня?
А кого ж еще?
Кто сорвется с места, получив информацию о повышенном внимании к Мирне?
Я сам и сорвусь. Так что здесь неведомый противник попал безошибочно.
Хорошо, цели своей они достигли. Мы здесь и в явном меньшинстве. Около рощи нас ждут не менее пятидесяти всадников. И навряд ли это вчерашние пастухи. Да хоть бы и так, их почти вдвое больше, чем нас. С их точки зрения, все преимущества не на нашей стороне. А так ли это? Думаю, ребятки, вас тут ждет небольшой облом…
Рощица надвинулась и почти заслонила мне весь обзор. Он и так-то не слишком хорош, но хоть что-то было видно. По крайней мере, охранение я сумел засечь. Оно состояло из трех пар верховых, которые распределились вдоль края рощи таким образом, чтобы если и не разглядеть, то уж услышать наш отряд наверняка. Иногда они трогаются с места и, проехав десяток-другой метров, снова останавливаются, прислушиваясь. Хорошо придумано, ощущается рука опытного солдата. Но некоторый диссонанс в ваши построения я все-таки внесу…
Первыми меня учуяли лошади.
Ближайший конь всхрапнул и недовольно покосился в мою сторону. Всадник поцокал языком, успокаивая его. Вместе со своим напарником они приподнялись на стременах, силясь рассмотреть хоть что-то в окружающей темноте. Щас… Это у меня козырь в виде клинка, а у вас что? Фига с маслом… Не туда смотрите, мужики. На небо гляньте. Если и не увидите красивый полет птицы обломинго, то хоть услышите… хлопанье ее крыльев… Меня-то вам не разглядеть – не опасаясь уронить достоинство лорда, я тихонько, почти на четвереньках, крадусь в густой траве.
А вот и всадник совсем рядом… хоть руку протяни. Тянуть к нему руки я, разумеется, не стал. Зачем, когда клинок есть? Он и поэффективнее будет, да и потише…
Ш-ш-ших!
И первый всадник запрокинулся в седле. Его руки разжались, и безжизненное тело сползло на землю. Падая, он застрял ногой в стременах и повис вниз головой.
Прыжок!
Моя левая рука захватила второго всадника за одежду. Он суматошно вскинулся, пытаясь достать из ножен меч.
Ага… так я и стал тебя дожидаться…
Снова прошипел клинок, пробивая кольчугу.
Вместе со всадником гулко плюхаюсь на землю. Испуганный конь резко отпрыгивает в сторону и исчезает в темноте. Слышу удаляющийся топот копыт. Черт с ним. Авось не сразу на глаза остальным попадет.
Приподнявшись над травой, прислушиваюсь.
Тихо.
Эта парочка явно не ожидала увидеть тут одного человека. Ждали отряд. А он так тихо не подобрался бы. Зачем, скажите на милость? И воевать эти двое тоже не собирались. Арбалетов у них нет, и мечи в ножнах. Это не бойцы – дозорные. Их дело – засечь отряд и тихо отойти, дав знать остальным. Ну, а такого злодея, как я… еще поискать надо. У меня это не первая в жизни подобная вылазка, приходилось уже по ночам в траве рассекать… и по асфальту ползать. Только в те разы у меня не было такого шикарного бонуса в виде Рунного клинка. Есть у меня подозрение, что он каким-то образом не дает меня рассмотреть… Мешает как-то… во всяком разе, я уже давно заметил то, что вечером и в сумерках могу подойти к бодрствующим людям достаточно близко, пока меня засекут. Причем чем больше людей, тем быстрее меня замечают. К одному человеку почти вплотную подойти могу, к двум… тоже попробовать можно. А вот к четырем… лучше не подходить… срисуют враз. Вот и здесь без ненужных экспериментов обойдемся. Храбрость свою (заодно с безбашенностью) тут демонстрировать некому. И незачем. Мы тихонечко, ползком… кусточками…
– Ф-фу… принимайте гостя… – сваливаю со спины тяжелое тело и устало сажусь прямо на землю. Руки и ноги ходят ходуном, во рту сухо. – Попить что-нибудь дайте…
Мне в руку суют флягу. Делаю пару глотков. Квас! Тот самый, что сероглазка для Котов делает. Самое оно в настоящий момент!
– Что там, милорд?
Поднимаю голову.
Брат Рон. Подошел совершенно неслышно и стоит рядом. Вот кого надо было бы с собою взять! По крайней мере, не таскал бы этого обалдуя на горбу в гордом одиночестве.
– Хреново… Около наших лошадей – засада. Полсотни всадников.
– А наши часовые?
– Не нашел. Но, думаю, что их в живых уже нет. Вместо них было двое чужаков. Одного я притащил с собой, приведите его в чувство, ему нехило прилетело.
– Уже занимаемся, милорд.
– Добро! Путь к нашему отступлению, как мне кажется, перекрыт. Лошадей я отпустил, авось хоть парочка сбежит с концами.
– Зачем? У вас же хорошие кони!
– Противник тоже так полагает. Вот и не поверит, что я отпустил их просто так. Часть лошадей они найдут, но две-три убегут, как я надеюсь. Вот и будут думать эти злодеи, что парочка человек успела улизнуть под шумок. И вот тут у них в заднице-то и засвербит!
– Был шум?
– Ну, лошади разбегались достаточно быстро, с топотом копыт… да и, обнаружив на месте троих покойников, мало кто подумает, что все это натворил один человек.
– Ну… это смотря какой человек…
– Спасибо за комплимент!
Украденный мною часовой оказался… горцем…
Интересно девки пляшут, сразу восемь в один ряд… горцы-то здесь что потеряли? И как сюда попали? Вот это – гораздо интереснее! Не пешком, а на неплохих лошадях и, самое главное – хорошо вооруженными. Ну, ладно, относительно лошадей в принципе возможно, ибо они пешком вообще, похоже, не ходят. Если горец куда и направляется, особенно далеко, то уж точно не ногом топает. Допускаю, что одиночные всадники вполне могли и через посты проехать, не совсем же там железный занавес? Мы ведь только караваны не пропускаем да большие группы людей. А вот хорошо вооруженного всадника не пропустят. Меч – ради бога, без него горцу, как без штанов выйти. А вот кольчугу и лук, а тем более – арбалет… фигушки! Значит, все это они получили уже здесь. И надо будет выяснить, где и у кого. Будто нам и так работы не хватает…
Очнувшийся пленник сидит, прислоненный к пню. Кольчуга и оружие с него сняты, и руки стянуты крепкой веревкой.
Присаживаюсь на корточки напротив. Рядом с нами втыкают в землю зажженный факел. Со стороны он прикрыт стеной того самого брошенного дома, и его свет посторонние видеть не могут.
– Очнулся?
Он молчит, только прожигает меня тяжелым ненавидящим взглядом.
– Это я тебя ударил. А перед этим убил троих твоих товарищей.
Взгляд его еще более потяжелел.
– Ты скажешь мне, зачем вы сюда пришли?
– Кто ты?
– Лорд этих земель.
– Ты наш враг! Я ничего тебе не скажу!
– Тогда я вернусь в рощу. И убью там еще кого-нибудь. А сюда принесу уже двоих. Одного убью прямо перед твоими глазами, чтобы кровь его попала на тебя.
– Ты можешь…
– Могу. Если и после этого ничего не скажешь, отпущу второго, сказав ему, что ты нам все рассказал. После чего можешь идти… куда угодно. Но далеко ли уйдешь?
Хорошенькая у него теперь перспектива! Пусть поразмыслит над своим невеселым будущим.
– Если я все скажу… мне вернут оружие?
– Хочешь умереть в бою?
– Да!
– Ты получишь свой меч.
Хорошо, что я его не выбросил там, в роще. Хоть и тяжелее было из-за этого тащить часового.
– Хорошо… но помни, ты обещал мне!
– Не волнуйся. Я не отличаюсь забывчивостью.
– Пусть мне развяжут руки.
Из-за спины горца протягиваются руки кого-то из монахов. Раз, два – готово! Ловко они это делают! Пять секунд – связали, две секунды – развязали. Мастера!
Пленный сплевывает на землю и встает на ноги.
– Вина дайте!
Кто-то из окружающих протягивает ему флягу. Горец запрокидывает голову и в несколько глотков осушает ее содержимое.
– Что ты хочешь знать? – поворачивается он ко мне.
– Сколько вас?
– Около трехсот человек.
Ничего себе! А я-то думал, что эти полсотни всадников и есть все наши неприятности.
– И где же все остальные?
– Они окружили поляну и через некоторое время будут здесь. Вам никуда не удастся уйти. Так что не обольщайся: ты ненадолго меня переживешь.
– Ну, это мы еще поглядим. Как давно вы здесь?
– Месяц.
– Добирались сюда поодиночке?
– Откуда ты все знаешь?
– Ну, я тоже не вчера родился. Оружие и доспехи вам приготовили у барона, ведь так? А лагерь ваш был в старом поселке рудокопов.
Пленный насупился.
– У нас везде есть свои люди, у него – тоже, – успокаиваю я горца. – Неужто ты думаешь, что я просто так пришел сюда с отрядом в двадцать человек? Мы ждали вас, хотя и не предполагали, что придет так много людей сразу.
– И, зная все это, ты оставил в роще всего двух человек? Ты же мог предполагать, что мы их захватим и допросим. И весь твой хитрый план провалился бы.
– Никто из них ничего не знал. Вы их убили?
– Нет, на свадьбу позвали! Зачем ты это спрашиваешь?
– Война… Без жертв не бывает. Но надежда всегда есть. Я ценю своих людей.
– Я вижу, ты опасный человек. Не зря Одноглазый хочет тебя убить.
– Так это его идея? Не могу не отдать должного: придумано хорошо. Конюх-то хоть знал, что его ждет?
Горец пожимает плечами.
– Про это тебе надо спрашивать у наших сотников. Мне об этом неизвестно. Больше мне нечего тебе сказать. Где мое оружие?
Похоже, что пленный не врет. Это действительно обычный солдат, и ожидать от него того, что он посвящен в секреты своих командиров, не приходится. Поворачиваюсь к Лексли:
– Отдайте ему его меч. И кольчугу верните.
К ногам горца бросают его кольчугу, и кто-то из Котов протягивает горцу меч. Он вытаскивает его из ножен и отбрасывает их в сторону. Втыкает его в землю и одним движением набрасывает на себя поднятую с земли кольчугу. Интересно, кого же пленный вызовет на единоборство? Насколько я знаю традиции таких народов, пасть в бою для него гораздо почетнее, чем помереть в постели в кругу семьи. А в данном случае он еще и смоет кровью позор пленения. Не дурак ведь, не может не понимать, что живым его отсюда никто не выпустит. А так хоть жизнь подороже продаст и умрет с честью. Рискнет ли он бросить вызов мне? С одной стороны, уж больно лакомый кусок: собственноручно прикончить наиглавнейшего противника, но, с другой стороны, шансов у него на это не так много. Он только что на собственном горбу убедился, что я могу сделать с ним просто голыми руками.
Пленный осматривается по сторонам.
– Эй, ты! Который в черной хламиде! Ты здорово умеешь связывать руки безоружному. А сможешь ли ты повторить это с готовым к бою воином?
Так это он на спецмонахов нацелился? И ведь выбрал, злодей, не кого-нибудь, а старшего из них! Нельзя отказать ему в логике. Никакого видимого оружия монахи не носят. И, с точки зрения горца, выстоять в поединке против опытного мечника шансов у них немного.
– Ты хочешь бросить мне вызов? – спокойно спрашивает брат Рон.
– А ты ищешь способы его не принять?
– Считай, что я его принял.
– Отлично! Сейчас я увижу, какого цвета твоя кровь!
Коты, монахи и солдаты расходятся кругом, освобождая место для поединка. Света здесь немного, но видеть друг друга противники могут достаточно хорошо. Бывший пленник подбрасывает меч и ловко ловит его за рукоять. Тускло блеснувшее в свете факела лезвие со свистом описывает в воздухе сверкающий круг. Да, рубиться на клинках этот парень не вчера научился. Боец он, судя по всему, неплохой, и мне еще нехило повезло, что я оглоушил его раньше, чем он успел меня заметить. Кстати говоря, теперь я понимаю, почему он бросил вызов не мне: надо полагать, свои боевые качества он оценивает достаточно высоко и отдает себе отчет в том, насколько более опытным должен быть человек, который скрутил его за несколько секунд. И, хотя он в этом не совсем прав, разубеждать его я не тороплюсь.
Брат Рон никакого оружия не вытаскивает. Ловлю себя на мысли, что я и сам-то до сих пор не знаю, что же они прячут под своими широкими рясами. Рукопашники они классные, в этом я не раз имел возможность убедиться. Но вот как он поведет себя в бою против вооруженного мечом противника – этого, судя по заинтересованным мордам окружающих, не знает еще никто.
Горец внезапно прыгает вперед, и его оружие устремляется к горлу монаха. Точнее, в том направлении, где оно только что было. Ибо монаха на этом месте не оказывается, и он, каким-то непостижимым образом извернувшись, оказывается за спиной нападающего.
Шлеп! И широкая ладонь спецмонаха звучно шлепает горца по спине. Вернее, чуть ниже спины. Зрители с трудом сдерживают смех. Хотя ситуация далеко не напоминает цирковую и поводов для веселья у нас не так уж и много.
Оскорбленный до глубины души, его противник резко поворачивается. Лезвие меча проносится в опасной близости над головой монаха. Именно что над головой, ибо за полмгновения до этого брат Рон приседает. Дальнейшего в подробностях я рассмотреть не успел. Думаю, что и никто другой тоже. Но, прокатившись кубарем по земле, горец с размаху врезается в стену дома. Несмотря на этот кульбит, оружия он не потерял-таки. И уже через секунду снова стоит на ногах. На этот раз он ведет себя гораздо осторожнее. Широких замахов больше не делает, на вытянутую руку мечом не бьет. Монах моментально оценивает изменившуюся тактику противника и тоже ведет себя по-другому. Около минуты они настороженно ходят по кругу. Брат Рон по-прежнему не нападает, выжидая атаки противника. А тот, в свою очередь, осторожничает, короткими уколами прощупывая оборону своего оппонента. Те не достигают цели, чернорясник каждый раз ловко уклоняется. Понятно, что от колющих ударов он увернуться может. Сделав такой вывод, нападающий снова изменяет тактику. Его удары теперь идут наискось сверху вниз и назад. При этом горец все время перебрасывает оружие из руки в руку. Поэтому предугадать направление следующего удара достаточно затруднительно. Наконец, выждав момент, когда за спиной монаха окажется стена дома, горец переходит в наступление. Его меч постоянно мелькает то слева, то справа, тесня монаха к стене дома. Уйти вбок он ему не дает, поймать себя за руку более не позволяет и близко к себе не подпускает. А до стены остается всего пара метров. Еще секунда-другая – и места для маневров не останется совсем.
Брат Рон резко выбрасывает вперед левую руку.
Чуть изменив направление движения, меч нацеливается на его предплечье. Горец явно собирается срубить эту руку на замахе.
В воздух взметается широкий рукав монашеского одеяния. Сильный удар правой руки сбивает меч вбок, и маневр горца своей цели не достигает. Прижимаясь к правой руке нападающего, монах проворачивается на месте.
И его локоть с размаху бьет горца по затылку. Звякнув о корни, выпадает из руки меч. А руки монаха уже протягиваются к голове нападавшего.
Даже отсюда я слышу сухой хруст шейных позвонков. Ноги горца подгибаются, и он оседает на землю. Подняв с земли меч, брат Рон вкладывает его в руку противника.
– Он заслужил того, чтобы умереть с мечом в руке. Просто ошибся в выборе противника.
Здесь я с ним совершенно солидарен. Для того чтобы срубить такого рукопашника, одного человека явно недостаточно.
Солдаты и Коты молча переглядываются. Одно дело видеть монахов на тренировках, и совсем другое – наблюдать, как безоружный человек расправляется с вооруженным и окольчуженным противником. Такое не каждый день увидеть можно.
Однако суд да дело, а в лесу и на поле еще три сотни вооруженных горцев. Не важно, насколько мы хороши и сильны в рукопашной, но против такого количества противников нам не устоять. Просто массой задавят. И слабым утешением будет то, что мы успеем прихватить с собой изрядное количество нападавших. Все равно цели своей они достигнут. Надо отдать должное Одноглазому, он оказался куда более опасным противником, чем я думал. Один фокус с контрнаблюдением и подставным шпионом заслуживал того, чтобы отнестись к нему по меньшей мере с уважением. Это не обыкновенный горский головорез. Такие знания приобретаются кровью или громадным боевым опытом. Хотя здесь правильнее было бы сказать иначе. Это не опыт полководца, скорее искусство тайной войны. А где же мог набраться таковых знаний горский выращиватель наркоты? Ох, не нравится мне этот дядя… Одной наркоты, ранее никому в этом мире не известной, было достаточно для того, чтобы я отнес его в разряд непримиримых врагов. А еще и такие оперативные комбинации… Явно эта голова слишком уж зажилась на плечах хозяина. Как только мы выберемся из этой западни, займусь Одноглазым вплотную. Ага, щас! А про Молчащих забыл? Эти парни тоже долго ждать не будут. А учитывая их союз с горцами, можно только гадать о том, какие жуткие идеи могут рождаться в головах подобных союзников.
Ладно, об этом думать будем после. Сейчас задача номер раз – уцелеть. Уже в самое ближайшее время та часть наших противников, что оцепила лес, начнет его прочесывать. Да, они могут предполагать, что какая-то часть окруженных успела улизнуть. С большой долей вероятности в их числе мог оказаться и я. Мог ли? Смотрю на эту ситуацию глазами врага и понимаю, что тех данных, которыми они обо мне уже располагают, достаточно для того, чтобы ответить на этот вопрос отрицательно. Пока что я ни разу не давал повода усомниться в том, что своих людей я просто так не бросаю. Не будем и в этот раз считать противника глупее себя. Пока они не прочешут лес и не вытащат отсюда всех, кто в нем остался, они никуда не уйдут.
Какие у нас есть козыри?
Темнота. Ну, еще час-полтора. Потом этот козырь утратит свою силу.
Они на лошадях. Плюс это или минус? На ровном месте, безусловно, плюс. А вот в лесу это еще бабушка надвое сказала. Там, где однозначно пролезет пеший, далеко не всегда проедет всадник. Не надо льстить себе мыслью о том, что пешими горцы воюют хуже, чем конными. Они и так и так – противники весьма неприятные. Поэтому данное обстоятельство скорее на руку им. Скорость передвижения у них выше.
Еще есть вот этот дом.
Точнее, четыре стены. Это дает некоторое преимущество обороняющимся, но весьма недостаточное, чтобы перевесить численное превосходство нападающих.
Можно, конечно, заныкаться. Но тогда всех попросту повыковыривают из ухоронок поодиночке. Тоже не вариант. Хотя для этого нас еще надо найти…
А вот чего противники явно не ждут…
Прилетевший ветерок бросил в мое лицо целую гамму запахов. Пахло выделанной кожей (лошадиная сбруя), холодным мокрым железом (оружие наездников) и конским навозом (тут никаких пояснений не требуется). Осторожно выглядываю из кустов. Горцы не стали-таки ждать рассвета. Часть их уже вошла в лес, и теперь редкой цепочкой они двигаются в нашу сторону. Примерно половина из тех, кого я вижу, на конях, прочие спешились. Так сказать, загонщики. С факелами, чтобы освещать себе дорогу и осматривать лес. А всадники исполняют роль охотников, чтобы по первому крику загонщика подоспеть на помощь. Ну, что ж, абсолютно разумное, а главное, ожидаемое решение. Еще шагов пятьдесят – и они будут рядом с нами. Вовремя прибежавший к нам дозорный успел сообщить порядок построения противника, и кое-какие сюрпризы мы смогли ему подготовить. Хотя ничего принципиально нового я не услышал. Тактика прочесывания леса, что тут, что у меня дома, не очень-то отличались.
Два щелчка костяшками пальцев по ножнам клинка – и наша группа растворяется в кустах. Теперь – ждать. По возможности, не дыша. Прижимаясь спиной к деревьям и растянувшись на земле. Вслушиваясь в шаги противника и поминутно ожидая встревоженного окрика. Теперь основная надежда на Котов. Внешне, особенно на некотором расстоянии, они слабо отличимы от нападающих. Такие же островерхие шлемы, кольчуги и мечи. Различия между ними можно увидеть только при нормальном освещении. Вот монаха в рясе или солдата с копьем или арбалетом даже в этих условиях засекут на раз-два. Оттого-то никто из них сейчас голову и не высовывает.
Лес – не плац и не поле, он неровный, ямки какие-то есть, да деревья всякие торчат из земли в самых неудобных местах. Оттого-то и не получается у загонщиков держать строй. Неизбежно кто-то отстает, в то время как его товарищи выходят вперед. Да и опыта соответствующего у них нет, это не наши внутренние войска, которые таким делом частенько занимаются. Это обстоятельство мы тоже учли. Во всяком случае, постарались. Вот первый из загонщиков поравнялся с моим укрытием. Тут на земле лежит здоровенный выворотень, пройти мимо которого ну никак невозможно. А вдруг под ним сидит целый десяток человек?
Десяток не десяток, а два человека здесь есть. И стоит только загонщику сунуть факел под нависающие корни, как его тут же перехватывает сильная рука! А знакомое шипение подтверждает успешность попадания.
И успокоившийся «загонщик» продолжает свой путь. Моя же дорога лежит на следующий фланг. Выворотня здесь нет, зато приличных размеров булыган присутствует. И там тоже ждет своего часа один из Котов.
Иду я, не прячась, подсвечивая себе дорогу факелом. Слава богу, в отряде был небольшой запас. И покидая ямку под выворотнем, я успел его зажечь от чужого. Они тут все одинаковые, и различить, где чей, невозможно. Уж навряд ли всадники и загонщики сразу сообразят, что факелов вдруг стало больше. Пусть даже на один. Зато и дергаться не станут, услышав шаги подходящего сзади человека. Тем более – с факелом, значит, априори – своего. А то, что загонщик, запнувшись, роняет вдруг факел… бывает. Тем более что рядом еще один стоит. А теперь уже и не стоит… дальше пошел. Надо полагать, вместе потопали.
Так вот и получилось, что участок цепи шириной приблизительно в тридцать метров теперь «контролируют» двое Котов. А это весьма изрядное расстояние… в некоторых случаях.
Так что, когда оба идущих неподалеку друг от друга «загонщика» вдруг пропускают без осмотра нехилую ямку… удивления это не вызывает. Каждый понадеялся на соседа. Пустяки, дело-то житейское! Ямка, по правде сказать, совсем не пустая. В ней от любопытных взглядов укрылась очень даже интересная компания…
Протопали копытами мимо кони, и все затихло. Не совсем, еще слышен треск сучьев и похрапывание лошадей, но теперь мы все снаружи оцепления. Поэтому быстро поднимаемся с места и, стараясь не шуметь, осторожно шагаем в условленное место. Там мы подождем наших ребят, которые сейчас морочат голову остальным, старательно играя роль загонщиков. Дальше на их пути будет овраг, конница туда не пойдет, слишком крутые склоны. А вот пешие полезут. И ничего удивительного в том, что часть из них там слегка подзадержится, нет. Факелы-то горят? Стало быть – хозяева целые. Можно не особо комплексовать по поводу отставших… овраг глубокий, на осмотр время нужно. Вот проверят все – и вылезут.
Вот Коты и вылезли, оставив в овраге горящие факелы. Кто и когда там хватился отставших, не знаю, но до нас ребята добрались весьма шустренько. И уже все вместе мы рванули в сторону.
На чем чаще всего горят герои многочисленных американских боевиков? На том, что убегают по наиболее предсказуемому маршруту. По наиболее короткому. Совершенно упуская из виду то, что искать их будут именно в том направлении. Слава богу, среди нас не было восторженных зрителей голливудской кинопродукции. И оттого некому было предложить подобное решение. Потому и не понеслись мы в замок, а забрались на стоящий в сторонке холм. Вид оттуда открывался неплохой, темнота потихоньку рассосалась, и можно было контролировать перемещения наших противников.
А вот в рядах противника, надо полагать, имелось-таки некоторое количество поклонников американского кино, ибо около сотни верховых тут же рвануло по дороге в сторону замка. Н-н-да… Я бы на вашем месте до баронского поместья смотался, собак бы прихватил… но, впрочем, настаивать на этом не буду. Вольному, как говорится, воля…
Чу!
Похоже, что пресловутая птица обломинго осенила-таки своим крылом наших преследователей…
Из-за поворота дороги, нахлестывая коней, вразнобой вылетели всадники. В гораздо меньшем количестве, нежели ускакало туда полчаса назад.
Подскакав к основному отряду, они остановились и что-то начали объяснять, тыча руками в сторону поворота.
– Что у них там стряслось? – интересуется Лексли.
– По-видимому, сели задницей на ежа…
– И откуда он там взялся?
– Из замка, надо полагать… не зря же я туда посыльных отправлял. Ты лучше присмотрись, кто там у этих головорезов за главного…
Между тем у противника прекратилось бессмысленное передвижение туда-сюда, и горцы начали выстраиваться в линию. Ага, стало быть, решились атаковать. Ладно, такое зрелище пропустить совершенно невозможно. И уж совсем грешно в нем не поучаствовать! Арбалеты прицельно отсюда добить до них не могли, разве что по толпе стрелять, и мы в темпе ломанулись к другому холмику. Не столь высокий, он, однако, имел более крутые откосы и располагался куда ближе к дороге. В иное время я поопасался бы туда лезть, но сейчас противнику явно было не до поисков. Никто уже не шарился по лесу, все всадники собрались в одном месте, и их внимание было обращено в противоположную сторону.
Нас ждут.
Кто-то на лошадях.
Их много, не менее пяти десятков, возможно, что и более.
И что делать?
Рассыпаться по лесу?
Вариант. Но мы не знаем этого леса.
То, что нас заманили сюда специально, мне уже совершенно ясно. Это не просто так подставили вчерашнего конюха. Скорее всего, его играли втемную. Специально подставили, чтобы охрана сероглазки заметила повышенное внимание. Значит, было и контрнаблюдение, наших ребят засекли. Тогда и выехал конюх на встречу, видимо приказ получил. Это он и старался скрыть изо всех сил.
Зерно… Крестьянскую лошадку им кормить не станут, дороговато! А вот боевого коня – самое то!
Стало быть, это не простые разбойники, слишком сложную комбинацию тут провернули, выманивая меня из замка.
Меня?
А кого ж еще?
Кто сорвется с места, получив информацию о повышенном внимании к Мирне?
Я сам и сорвусь. Так что здесь неведомый противник попал безошибочно.
Хорошо, цели своей они достигли. Мы здесь и в явном меньшинстве. Около рощи нас ждут не менее пятидесяти всадников. И навряд ли это вчерашние пастухи. Да хоть бы и так, их почти вдвое больше, чем нас. С их точки зрения, все преимущества не на нашей стороне. А так ли это? Думаю, ребятки, вас тут ждет небольшой облом…
Рощица надвинулась и почти заслонила мне весь обзор. Он и так-то не слишком хорош, но хоть что-то было видно. По крайней мере, охранение я сумел засечь. Оно состояло из трех пар верховых, которые распределились вдоль края рощи таким образом, чтобы если и не разглядеть, то уж услышать наш отряд наверняка. Иногда они трогаются с места и, проехав десяток-другой метров, снова останавливаются, прислушиваясь. Хорошо придумано, ощущается рука опытного солдата. Но некоторый диссонанс в ваши построения я все-таки внесу…
Первыми меня учуяли лошади.
Ближайший конь всхрапнул и недовольно покосился в мою сторону. Всадник поцокал языком, успокаивая его. Вместе со своим напарником они приподнялись на стременах, силясь рассмотреть хоть что-то в окружающей темноте. Щас… Это у меня козырь в виде клинка, а у вас что? Фига с маслом… Не туда смотрите, мужики. На небо гляньте. Если и не увидите красивый полет птицы обломинго, то хоть услышите… хлопанье ее крыльев… Меня-то вам не разглядеть – не опасаясь уронить достоинство лорда, я тихонько, почти на четвереньках, крадусь в густой траве.
А вот и всадник совсем рядом… хоть руку протяни. Тянуть к нему руки я, разумеется, не стал. Зачем, когда клинок есть? Он и поэффективнее будет, да и потише…
Ш-ш-ших!
И первый всадник запрокинулся в седле. Его руки разжались, и безжизненное тело сползло на землю. Падая, он застрял ногой в стременах и повис вниз головой.
Прыжок!
Моя левая рука захватила второго всадника за одежду. Он суматошно вскинулся, пытаясь достать из ножен меч.
Ага… так я и стал тебя дожидаться…
Снова прошипел клинок, пробивая кольчугу.
Вместе со всадником гулко плюхаюсь на землю. Испуганный конь резко отпрыгивает в сторону и исчезает в темноте. Слышу удаляющийся топот копыт. Черт с ним. Авось не сразу на глаза остальным попадет.
Приподнявшись над травой, прислушиваюсь.
Тихо.
Эта парочка явно не ожидала увидеть тут одного человека. Ждали отряд. А он так тихо не подобрался бы. Зачем, скажите на милость? И воевать эти двое тоже не собирались. Арбалетов у них нет, и мечи в ножнах. Это не бойцы – дозорные. Их дело – засечь отряд и тихо отойти, дав знать остальным. Ну, а такого злодея, как я… еще поискать надо. У меня это не первая в жизни подобная вылазка, приходилось уже по ночам в траве рассекать… и по асфальту ползать. Только в те разы у меня не было такого шикарного бонуса в виде Рунного клинка. Есть у меня подозрение, что он каким-то образом не дает меня рассмотреть… Мешает как-то… во всяком разе, я уже давно заметил то, что вечером и в сумерках могу подойти к бодрствующим людям достаточно близко, пока меня засекут. Причем чем больше людей, тем быстрее меня замечают. К одному человеку почти вплотную подойти могу, к двум… тоже попробовать можно. А вот к четырем… лучше не подходить… срисуют враз. Вот и здесь без ненужных экспериментов обойдемся. Храбрость свою (заодно с безбашенностью) тут демонстрировать некому. И незачем. Мы тихонечко, ползком… кусточками…
– Ф-фу… принимайте гостя… – сваливаю со спины тяжелое тело и устало сажусь прямо на землю. Руки и ноги ходят ходуном, во рту сухо. – Попить что-нибудь дайте…
Мне в руку суют флягу. Делаю пару глотков. Квас! Тот самый, что сероглазка для Котов делает. Самое оно в настоящий момент!
– Что там, милорд?
Поднимаю голову.
Брат Рон. Подошел совершенно неслышно и стоит рядом. Вот кого надо было бы с собою взять! По крайней мере, не таскал бы этого обалдуя на горбу в гордом одиночестве.
– Хреново… Около наших лошадей – засада. Полсотни всадников.
– А наши часовые?
– Не нашел. Но, думаю, что их в живых уже нет. Вместо них было двое чужаков. Одного я притащил с собой, приведите его в чувство, ему нехило прилетело.
– Уже занимаемся, милорд.
– Добро! Путь к нашему отступлению, как мне кажется, перекрыт. Лошадей я отпустил, авось хоть парочка сбежит с концами.
– Зачем? У вас же хорошие кони!
– Противник тоже так полагает. Вот и не поверит, что я отпустил их просто так. Часть лошадей они найдут, но две-три убегут, как я надеюсь. Вот и будут думать эти злодеи, что парочка человек успела улизнуть под шумок. И вот тут у них в заднице-то и засвербит!
– Был шум?
– Ну, лошади разбегались достаточно быстро, с топотом копыт… да и, обнаружив на месте троих покойников, мало кто подумает, что все это натворил один человек.
– Ну… это смотря какой человек…
– Спасибо за комплимент!
Украденный мною часовой оказался… горцем…
Интересно девки пляшут, сразу восемь в один ряд… горцы-то здесь что потеряли? И как сюда попали? Вот это – гораздо интереснее! Не пешком, а на неплохих лошадях и, самое главное – хорошо вооруженными. Ну, ладно, относительно лошадей в принципе возможно, ибо они пешком вообще, похоже, не ходят. Если горец куда и направляется, особенно далеко, то уж точно не ногом топает. Допускаю, что одиночные всадники вполне могли и через посты проехать, не совсем же там железный занавес? Мы ведь только караваны не пропускаем да большие группы людей. А вот хорошо вооруженного всадника не пропустят. Меч – ради бога, без него горцу, как без штанов выйти. А вот кольчугу и лук, а тем более – арбалет… фигушки! Значит, все это они получили уже здесь. И надо будет выяснить, где и у кого. Будто нам и так работы не хватает…
Очнувшийся пленник сидит, прислоненный к пню. Кольчуга и оружие с него сняты, и руки стянуты крепкой веревкой.
Присаживаюсь на корточки напротив. Рядом с нами втыкают в землю зажженный факел. Со стороны он прикрыт стеной того самого брошенного дома, и его свет посторонние видеть не могут.
– Очнулся?
Он молчит, только прожигает меня тяжелым ненавидящим взглядом.
– Это я тебя ударил. А перед этим убил троих твоих товарищей.
Взгляд его еще более потяжелел.
– Ты скажешь мне, зачем вы сюда пришли?
– Кто ты?
– Лорд этих земель.
– Ты наш враг! Я ничего тебе не скажу!
– Тогда я вернусь в рощу. И убью там еще кого-нибудь. А сюда принесу уже двоих. Одного убью прямо перед твоими глазами, чтобы кровь его попала на тебя.
– Ты можешь…
– Могу. Если и после этого ничего не скажешь, отпущу второго, сказав ему, что ты нам все рассказал. После чего можешь идти… куда угодно. Но далеко ли уйдешь?
Хорошенькая у него теперь перспектива! Пусть поразмыслит над своим невеселым будущим.
– Если я все скажу… мне вернут оружие?
– Хочешь умереть в бою?
– Да!
– Ты получишь свой меч.
Хорошо, что я его не выбросил там, в роще. Хоть и тяжелее было из-за этого тащить часового.
– Хорошо… но помни, ты обещал мне!
– Не волнуйся. Я не отличаюсь забывчивостью.
– Пусть мне развяжут руки.
Из-за спины горца протягиваются руки кого-то из монахов. Раз, два – готово! Ловко они это делают! Пять секунд – связали, две секунды – развязали. Мастера!
Пленный сплевывает на землю и встает на ноги.
– Вина дайте!
Кто-то из окружающих протягивает ему флягу. Горец запрокидывает голову и в несколько глотков осушает ее содержимое.
– Что ты хочешь знать? – поворачивается он ко мне.
– Сколько вас?
– Около трехсот человек.
Ничего себе! А я-то думал, что эти полсотни всадников и есть все наши неприятности.
– И где же все остальные?
– Они окружили поляну и через некоторое время будут здесь. Вам никуда не удастся уйти. Так что не обольщайся: ты ненадолго меня переживешь.
– Ну, это мы еще поглядим. Как давно вы здесь?
– Месяц.
– Добирались сюда поодиночке?
– Откуда ты все знаешь?
– Ну, я тоже не вчера родился. Оружие и доспехи вам приготовили у барона, ведь так? А лагерь ваш был в старом поселке рудокопов.
Пленный насупился.
– У нас везде есть свои люди, у него – тоже, – успокаиваю я горца. – Неужто ты думаешь, что я просто так пришел сюда с отрядом в двадцать человек? Мы ждали вас, хотя и не предполагали, что придет так много людей сразу.
– И, зная все это, ты оставил в роще всего двух человек? Ты же мог предполагать, что мы их захватим и допросим. И весь твой хитрый план провалился бы.
– Никто из них ничего не знал. Вы их убили?
– Нет, на свадьбу позвали! Зачем ты это спрашиваешь?
– Война… Без жертв не бывает. Но надежда всегда есть. Я ценю своих людей.
– Я вижу, ты опасный человек. Не зря Одноглазый хочет тебя убить.
– Так это его идея? Не могу не отдать должного: придумано хорошо. Конюх-то хоть знал, что его ждет?
Горец пожимает плечами.
– Про это тебе надо спрашивать у наших сотников. Мне об этом неизвестно. Больше мне нечего тебе сказать. Где мое оружие?
Похоже, что пленный не врет. Это действительно обычный солдат, и ожидать от него того, что он посвящен в секреты своих командиров, не приходится. Поворачиваюсь к Лексли:
– Отдайте ему его меч. И кольчугу верните.
К ногам горца бросают его кольчугу, и кто-то из Котов протягивает горцу меч. Он вытаскивает его из ножен и отбрасывает их в сторону. Втыкает его в землю и одним движением набрасывает на себя поднятую с земли кольчугу. Интересно, кого же пленный вызовет на единоборство? Насколько я знаю традиции таких народов, пасть в бою для него гораздо почетнее, чем помереть в постели в кругу семьи. А в данном случае он еще и смоет кровью позор пленения. Не дурак ведь, не может не понимать, что живым его отсюда никто не выпустит. А так хоть жизнь подороже продаст и умрет с честью. Рискнет ли он бросить вызов мне? С одной стороны, уж больно лакомый кусок: собственноручно прикончить наиглавнейшего противника, но, с другой стороны, шансов у него на это не так много. Он только что на собственном горбу убедился, что я могу сделать с ним просто голыми руками.
Пленный осматривается по сторонам.
– Эй, ты! Который в черной хламиде! Ты здорово умеешь связывать руки безоружному. А сможешь ли ты повторить это с готовым к бою воином?
Так это он на спецмонахов нацелился? И ведь выбрал, злодей, не кого-нибудь, а старшего из них! Нельзя отказать ему в логике. Никакого видимого оружия монахи не носят. И, с точки зрения горца, выстоять в поединке против опытного мечника шансов у них немного.
– Ты хочешь бросить мне вызов? – спокойно спрашивает брат Рон.
– А ты ищешь способы его не принять?
– Считай, что я его принял.
– Отлично! Сейчас я увижу, какого цвета твоя кровь!
Коты, монахи и солдаты расходятся кругом, освобождая место для поединка. Света здесь немного, но видеть друг друга противники могут достаточно хорошо. Бывший пленник подбрасывает меч и ловко ловит его за рукоять. Тускло блеснувшее в свете факела лезвие со свистом описывает в воздухе сверкающий круг. Да, рубиться на клинках этот парень не вчера научился. Боец он, судя по всему, неплохой, и мне еще нехило повезло, что я оглоушил его раньше, чем он успел меня заметить. Кстати говоря, теперь я понимаю, почему он бросил вызов не мне: надо полагать, свои боевые качества он оценивает достаточно высоко и отдает себе отчет в том, насколько более опытным должен быть человек, который скрутил его за несколько секунд. И, хотя он в этом не совсем прав, разубеждать его я не тороплюсь.
Брат Рон никакого оружия не вытаскивает. Ловлю себя на мысли, что я и сам-то до сих пор не знаю, что же они прячут под своими широкими рясами. Рукопашники они классные, в этом я не раз имел возможность убедиться. Но вот как он поведет себя в бою против вооруженного мечом противника – этого, судя по заинтересованным мордам окружающих, не знает еще никто.
Горец внезапно прыгает вперед, и его оружие устремляется к горлу монаха. Точнее, в том направлении, где оно только что было. Ибо монаха на этом месте не оказывается, и он, каким-то непостижимым образом извернувшись, оказывается за спиной нападающего.
Шлеп! И широкая ладонь спецмонаха звучно шлепает горца по спине. Вернее, чуть ниже спины. Зрители с трудом сдерживают смех. Хотя ситуация далеко не напоминает цирковую и поводов для веселья у нас не так уж и много.
Оскорбленный до глубины души, его противник резко поворачивается. Лезвие меча проносится в опасной близости над головой монаха. Именно что над головой, ибо за полмгновения до этого брат Рон приседает. Дальнейшего в подробностях я рассмотреть не успел. Думаю, что и никто другой тоже. Но, прокатившись кубарем по земле, горец с размаху врезается в стену дома. Несмотря на этот кульбит, оружия он не потерял-таки. И уже через секунду снова стоит на ногах. На этот раз он ведет себя гораздо осторожнее. Широких замахов больше не делает, на вытянутую руку мечом не бьет. Монах моментально оценивает изменившуюся тактику противника и тоже ведет себя по-другому. Около минуты они настороженно ходят по кругу. Брат Рон по-прежнему не нападает, выжидая атаки противника. А тот, в свою очередь, осторожничает, короткими уколами прощупывая оборону своего оппонента. Те не достигают цели, чернорясник каждый раз ловко уклоняется. Понятно, что от колющих ударов он увернуться может. Сделав такой вывод, нападающий снова изменяет тактику. Его удары теперь идут наискось сверху вниз и назад. При этом горец все время перебрасывает оружие из руки в руку. Поэтому предугадать направление следующего удара достаточно затруднительно. Наконец, выждав момент, когда за спиной монаха окажется стена дома, горец переходит в наступление. Его меч постоянно мелькает то слева, то справа, тесня монаха к стене дома. Уйти вбок он ему не дает, поймать себя за руку более не позволяет и близко к себе не подпускает. А до стены остается всего пара метров. Еще секунда-другая – и места для маневров не останется совсем.
Брат Рон резко выбрасывает вперед левую руку.
Чуть изменив направление движения, меч нацеливается на его предплечье. Горец явно собирается срубить эту руку на замахе.
В воздух взметается широкий рукав монашеского одеяния. Сильный удар правой руки сбивает меч вбок, и маневр горца своей цели не достигает. Прижимаясь к правой руке нападающего, монах проворачивается на месте.
И его локоть с размаху бьет горца по затылку. Звякнув о корни, выпадает из руки меч. А руки монаха уже протягиваются к голове нападавшего.
Даже отсюда я слышу сухой хруст шейных позвонков. Ноги горца подгибаются, и он оседает на землю. Подняв с земли меч, брат Рон вкладывает его в руку противника.
– Он заслужил того, чтобы умереть с мечом в руке. Просто ошибся в выборе противника.
Здесь я с ним совершенно солидарен. Для того чтобы срубить такого рукопашника, одного человека явно недостаточно.
Солдаты и Коты молча переглядываются. Одно дело видеть монахов на тренировках, и совсем другое – наблюдать, как безоружный человек расправляется с вооруженным и окольчуженным противником. Такое не каждый день увидеть можно.
Однако суд да дело, а в лесу и на поле еще три сотни вооруженных горцев. Не важно, насколько мы хороши и сильны в рукопашной, но против такого количества противников нам не устоять. Просто массой задавят. И слабым утешением будет то, что мы успеем прихватить с собой изрядное количество нападавших. Все равно цели своей они достигнут. Надо отдать должное Одноглазому, он оказался куда более опасным противником, чем я думал. Один фокус с контрнаблюдением и подставным шпионом заслуживал того, чтобы отнестись к нему по меньшей мере с уважением. Это не обыкновенный горский головорез. Такие знания приобретаются кровью или громадным боевым опытом. Хотя здесь правильнее было бы сказать иначе. Это не опыт полководца, скорее искусство тайной войны. А где же мог набраться таковых знаний горский выращиватель наркоты? Ох, не нравится мне этот дядя… Одной наркоты, ранее никому в этом мире не известной, было достаточно для того, чтобы я отнес его в разряд непримиримых врагов. А еще и такие оперативные комбинации… Явно эта голова слишком уж зажилась на плечах хозяина. Как только мы выберемся из этой западни, займусь Одноглазым вплотную. Ага, щас! А про Молчащих забыл? Эти парни тоже долго ждать не будут. А учитывая их союз с горцами, можно только гадать о том, какие жуткие идеи могут рождаться в головах подобных союзников.
Ладно, об этом думать будем после. Сейчас задача номер раз – уцелеть. Уже в самое ближайшее время та часть наших противников, что оцепила лес, начнет его прочесывать. Да, они могут предполагать, что какая-то часть окруженных успела улизнуть. С большой долей вероятности в их числе мог оказаться и я. Мог ли? Смотрю на эту ситуацию глазами врага и понимаю, что тех данных, которыми они обо мне уже располагают, достаточно для того, чтобы ответить на этот вопрос отрицательно. Пока что я ни разу не давал повода усомниться в том, что своих людей я просто так не бросаю. Не будем и в этот раз считать противника глупее себя. Пока они не прочешут лес и не вытащат отсюда всех, кто в нем остался, они никуда не уйдут.
Какие у нас есть козыри?
Темнота. Ну, еще час-полтора. Потом этот козырь утратит свою силу.
Они на лошадях. Плюс это или минус? На ровном месте, безусловно, плюс. А вот в лесу это еще бабушка надвое сказала. Там, где однозначно пролезет пеший, далеко не всегда проедет всадник. Не надо льстить себе мыслью о том, что пешими горцы воюют хуже, чем конными. Они и так и так – противники весьма неприятные. Поэтому данное обстоятельство скорее на руку им. Скорость передвижения у них выше.
Еще есть вот этот дом.
Точнее, четыре стены. Это дает некоторое преимущество обороняющимся, но весьма недостаточное, чтобы перевесить численное превосходство нападающих.
Можно, конечно, заныкаться. Но тогда всех попросту повыковыривают из ухоронок поодиночке. Тоже не вариант. Хотя для этого нас еще надо найти…
А вот чего противники явно не ждут…
Прилетевший ветерок бросил в мое лицо целую гамму запахов. Пахло выделанной кожей (лошадиная сбруя), холодным мокрым железом (оружие наездников) и конским навозом (тут никаких пояснений не требуется). Осторожно выглядываю из кустов. Горцы не стали-таки ждать рассвета. Часть их уже вошла в лес, и теперь редкой цепочкой они двигаются в нашу сторону. Примерно половина из тех, кого я вижу, на конях, прочие спешились. Так сказать, загонщики. С факелами, чтобы освещать себе дорогу и осматривать лес. А всадники исполняют роль охотников, чтобы по первому крику загонщика подоспеть на помощь. Ну, что ж, абсолютно разумное, а главное, ожидаемое решение. Еще шагов пятьдесят – и они будут рядом с нами. Вовремя прибежавший к нам дозорный успел сообщить порядок построения противника, и кое-какие сюрпризы мы смогли ему подготовить. Хотя ничего принципиально нового я не услышал. Тактика прочесывания леса, что тут, что у меня дома, не очень-то отличались.
Два щелчка костяшками пальцев по ножнам клинка – и наша группа растворяется в кустах. Теперь – ждать. По возможности, не дыша. Прижимаясь спиной к деревьям и растянувшись на земле. Вслушиваясь в шаги противника и поминутно ожидая встревоженного окрика. Теперь основная надежда на Котов. Внешне, особенно на некотором расстоянии, они слабо отличимы от нападающих. Такие же островерхие шлемы, кольчуги и мечи. Различия между ними можно увидеть только при нормальном освещении. Вот монаха в рясе или солдата с копьем или арбалетом даже в этих условиях засекут на раз-два. Оттого-то никто из них сейчас голову и не высовывает.
Лес – не плац и не поле, он неровный, ямки какие-то есть, да деревья всякие торчат из земли в самых неудобных местах. Оттого-то и не получается у загонщиков держать строй. Неизбежно кто-то отстает, в то время как его товарищи выходят вперед. Да и опыта соответствующего у них нет, это не наши внутренние войска, которые таким делом частенько занимаются. Это обстоятельство мы тоже учли. Во всяком случае, постарались. Вот первый из загонщиков поравнялся с моим укрытием. Тут на земле лежит здоровенный выворотень, пройти мимо которого ну никак невозможно. А вдруг под ним сидит целый десяток человек?
Десяток не десяток, а два человека здесь есть. И стоит только загонщику сунуть факел под нависающие корни, как его тут же перехватывает сильная рука! А знакомое шипение подтверждает успешность попадания.
И успокоившийся «загонщик» продолжает свой путь. Моя же дорога лежит на следующий фланг. Выворотня здесь нет, зато приличных размеров булыган присутствует. И там тоже ждет своего часа один из Котов.
Иду я, не прячась, подсвечивая себе дорогу факелом. Слава богу, в отряде был небольшой запас. И покидая ямку под выворотнем, я успел его зажечь от чужого. Они тут все одинаковые, и различить, где чей, невозможно. Уж навряд ли всадники и загонщики сразу сообразят, что факелов вдруг стало больше. Пусть даже на один. Зато и дергаться не станут, услышав шаги подходящего сзади человека. Тем более – с факелом, значит, априори – своего. А то, что загонщик, запнувшись, роняет вдруг факел… бывает. Тем более что рядом еще один стоит. А теперь уже и не стоит… дальше пошел. Надо полагать, вместе потопали.
Так вот и получилось, что участок цепи шириной приблизительно в тридцать метров теперь «контролируют» двое Котов. А это весьма изрядное расстояние… в некоторых случаях.
Так что, когда оба идущих неподалеку друг от друга «загонщика» вдруг пропускают без осмотра нехилую ямку… удивления это не вызывает. Каждый понадеялся на соседа. Пустяки, дело-то житейское! Ямка, по правде сказать, совсем не пустая. В ней от любопытных взглядов укрылась очень даже интересная компания…
Протопали копытами мимо кони, и все затихло. Не совсем, еще слышен треск сучьев и похрапывание лошадей, но теперь мы все снаружи оцепления. Поэтому быстро поднимаемся с места и, стараясь не шуметь, осторожно шагаем в условленное место. Там мы подождем наших ребят, которые сейчас морочат голову остальным, старательно играя роль загонщиков. Дальше на их пути будет овраг, конница туда не пойдет, слишком крутые склоны. А вот пешие полезут. И ничего удивительного в том, что часть из них там слегка подзадержится, нет. Факелы-то горят? Стало быть – хозяева целые. Можно не особо комплексовать по поводу отставших… овраг глубокий, на осмотр время нужно. Вот проверят все – и вылезут.
Вот Коты и вылезли, оставив в овраге горящие факелы. Кто и когда там хватился отставших, не знаю, но до нас ребята добрались весьма шустренько. И уже все вместе мы рванули в сторону.
На чем чаще всего горят герои многочисленных американских боевиков? На том, что убегают по наиболее предсказуемому маршруту. По наиболее короткому. Совершенно упуская из виду то, что искать их будут именно в том направлении. Слава богу, среди нас не было восторженных зрителей голливудской кинопродукции. И оттого некому было предложить подобное решение. Потому и не понеслись мы в замок, а забрались на стоящий в сторонке холм. Вид оттуда открывался неплохой, темнота потихоньку рассосалась, и можно было контролировать перемещения наших противников.
А вот в рядах противника, надо полагать, имелось-таки некоторое количество поклонников американского кино, ибо около сотни верховых тут же рвануло по дороге в сторону замка. Н-н-да… Я бы на вашем месте до баронского поместья смотался, собак бы прихватил… но, впрочем, настаивать на этом не буду. Вольному, как говорится, воля…
Чу!
Похоже, что пресловутая птица обломинго осенила-таки своим крылом наших преследователей…
Из-за поворота дороги, нахлестывая коней, вразнобой вылетели всадники. В гораздо меньшем количестве, нежели ускакало туда полчаса назад.
Подскакав к основному отряду, они остановились и что-то начали объяснять, тыча руками в сторону поворота.
– Что у них там стряслось? – интересуется Лексли.
– По-видимому, сели задницей на ежа…
– И откуда он там взялся?
– Из замка, надо полагать… не зря же я туда посыльных отправлял. Ты лучше присмотрись, кто там у этих головорезов за главного…
Между тем у противника прекратилось бессмысленное передвижение туда-сюда, и горцы начали выстраиваться в линию. Ага, стало быть, решились атаковать. Ладно, такое зрелище пропустить совершенно невозможно. И уж совсем грешно в нем не поучаствовать! Арбалеты прицельно отсюда добить до них не могли, разве что по толпе стрелять, и мы в темпе ломанулись к другому холмику. Не столь высокий, он, однако, имел более крутые откосы и располагался куда ближе к дороге. В иное время я поопасался бы туда лезть, но сейчас противнику явно было не до поисков. Никто уже не шарился по лесу, все всадники собрались в одном месте, и их внимание было обращено в противоположную сторону.