Страница:
Худо-бедно, а десяток арбалетов у нас имелся. Не бог весть что, но дать несколько залпов в спину несущейся вперед коннице мы могли. В горячке атаки не поймут и направления стрельбы не определят, а помощь своим мы окажем. Даже если десяток кавалеристов ссадим – и то хлеб!
Всадники уже выстроились в две шеренги поперек дороги. В тылу осталась небольшая кучка кавалеристов, около десяти человек, надо полагать, руководство. Толкаю локтем Лексли и указываю ему на них. Он кивает и, взяв с собою своих ребят, исчезает в кустах.
– Вот что, парни, – оборачиваюсь к оставшимся солдатам. – Разбирайте арбалеты. Основная цель – вот та кучка всадников. Как только скомандую – залп по ним! Бейте по лошадям, надо их спешить. Дальше уже Коты разберутся. Следующий залп – уже по основной толпе. Бейте в кучу, кому-нибудь все равно прилетит. Главное, не дать им вовремя рвануть вперед. Замешкаются с началом атаки, нормального разгона не будет. Строй сломаем, а это главное. Если мы вломим еще и их командирам, то некому будет что-то другое изобретать.
А между тем я слышу приближающиеся звуки. Барабан? Точно.
Проходит еще пара минут, и из-за поворота показывается мерно марширующая «коробка» пехоты. Над ней покачивается целый лес копий, в первых рядах поблескивает еще какое-то железо.
Н-н-да… тот еще ежик… на такого, пожалуй, сядешь…
В первой шеренге около пятидесяти человек, остальные идут следом, составляя правильный прямоугольник. Колонна на ходу ощетинилась копьями, и лучи поднимающегося солнца тускло отблескивают на их остриях.
Оборачиваюсь в сторону кучки командиров. Вот один из них привстал на стременах и приподнял над головою меч.
– Ты и ты! – толкаю ближайших солдат. – Вон тот всадник – ваша цель! Все вместе – залп!
Вразнобой защелкали тетивы, и всадника словно сдуло с седла! А в кучке командиров начался переполох. Отсюда до них метров сто с небольшим, и арбалетные болты ложатся хорошо.
– Хорош! Теперь – по тем! – вытягиваю вперед руку, указывая Рунным клинком на основную массу кавалеристов.
Понятное дело, десяток арбалетов – не пулемет. Но все же некоторую сумятицу среди всадников мы смогли внести и таким образом.
Покатившиеся с седел люди, вставшие на дыбы раненые лошади… все это на какое-то время вносит раздрай в ряды горцев. На какое-то. Все-таки это опытные и умелые вояки, и они быстро приходят в себя.
Часть кавалеристов отделяется от основной массы и, пришпоривая коней, несется в нашу сторону. Засекли-таки… ладно, на три десятка клинков мы основную толпу ослабили, уже хорошо. Пусть они к нам несутся, все пехоте легче станет. По моей команде арбалетчики осыпают болтами подлетающий к нам отряд. Пара-тройка человек валится под копыта скачущих лошадей. Остальные солдаты, не имеющие арбалетов, вместе с монахами Рона преграждают единственный въезд на холм. Тропа тут узкая, больше чем по одному не пройти. И уж тем более не проехать. На нее выволакивают приличных размеров корягу, еще одну… теперь вилы, лошадь здесь точно не пройдет, только пешком залезть можно.
А основная масса кавалерии, повинуясь гортанному выкрику какого-то сотника, галопом несется на пехотинцев.
Звук трубы!
Передняя шеренга пехоты моментально останавливается, и тяжелые более чем метровой длины щиты с хрустом врубаются в землю под ногами. Пехотный строй словно бы опоясывается стеной. Из щитов, но тем не менее… Лошадь на нее не очень-то идет… А поверх стены угрожающе торчат острия копий. Пехотное каре. Старое и многократно проверенное в деле, противокавалерийское построение пехоты. Здесь его тоже знают и исполняют мастерски.
Снова труба.
И на скачущих всадников густо летят стрелы. Это не арбалетчики! Вернее – не только арбалетчики. Судя по скорострельности, тут присутствуют еще и лучники. Я догадываюсь, какие это лучники…
Первые ряды атакующей кавалерии смешались. Всадники валились наземь буквально десятками. Да уж… тут и без пулемета обойтись можно.
К ощетинившейся металлом стене щитов подскакало уже гораздо меньшее количество горцев, нежели разворачивалось для атаки. И все равно…
Удар был такой силы, что звук от него мы расслышали даже на холме. Место сшибки заволокло пылью.
Когда она осела на землю, стало видно, что стена щитов устояла. Перед нею, потрясая оружием, вертелись еще всадники. А у стены лежал сплошной вал из лошадей вперемешку с наездниками.
Опять прокричала труба, и стена щитов пришла в движение. Мерным шагом, под барабанный бой, двинулась она вперед. Из глубины построения через головы пикинеров продолжали стрельбу лучники и арбалетчики. Разворачиваясь в стороны, каре выбросило вправо и влево свои крылья. Это перестраивалась пехота, составлявшая ранее фланги и тыл построения. И эти крылья, блестя наконечниками копий, теперь охватывали уцелевших кавалеристов. Разрозненные и рассеянные, они не могли теперь прорвать строй щитов. Да и поздно уже. Первоначальный порыв иссяк, наиболее ретивые и упертые лежат под ногами пехотинцев, а для разгона лошадей не осталось места. И времени. Слишком близко сверкают окровавленные копья, да мерно рокочет барабан. В такт ему бухают по земле подкованные сапоги тяжелой пехоты.
Страшно…
Жуткое это зрелище – видеть, как на тебя, такого хрупкого и уязвимого, накатывается стальная, без единой щелочки, стена щитов и окровавленных копий. Только что ты вместе со своими друзьями, опьяненный удалью и молодецким задором, несся на жалкую кучку пешцев, укрывшихся за своими бесполезными досками. Сильные руки приятно оттягивало знакомое и родное оружие, так жаждавшее сегодня вражеской крови. Казалось, ничто не способно остановить безудержный бег и натиск отборной конницы. Что им какая-то ничтожная кучка испуганных солдат?
И все внезапно и жутко переменилось… Разбрызгивая в стороны звенья кольчуг, с хрустом вошли в молодые тела безжалостные зазубренные наконечники арбалетных болтов. Ударили по незащищенным лицам, по бедрам и ногам тонкие и легкие, но не менее опасные от этого стрелы. Их было много! И летели они густо. Всадникам, ослепленным этим ливнем, слишком поздно удалось разглядеть перед собой черную стену чужих щитов. Вблизи они выглядели уже не так несерьезно. В этой почти монолитной стене не было никаких лишних отверстий и щелей. А из тех, что были, торчало смертоносное железо. Оказалось, что тяжелые копья пехоты способны вдруг выскакивать вперед почти на полтора-два метра! И не успевшие уже ничего сделать всадники первого ряда были выбиты из седел почти мгновенно. Всего немного не хватило им. Лишних секунд драгоценного времени, за которое еще можно было набрать нужную скорость, нескольких, может быть, метров, чтобы успеть пришпорить коня и заставить его перемахнуть эту тонкую цепочку солдат. А уж там, внутри! Можно было бы щедро напоить вражеской кровью свое оружие! Показать этим жалким равнинникам, что такое гордые и никем не покоренные сыны гор!
Можно было бы… но увы… Теперь большинство твоих друзей лежат в пыли. Их ребра хрустят под тяжелыми сапогами панцирной пехоты. А на очереди – ты сам. Вот они, окровавленные безжалостные наконечники. Целятся прямо в твое (и ни в чье более!) лицо. Еще несколько шагов пехотинца, прищуренный взгляд арбалетчика, хладнокровно выискивающего очередную жертву, – и все! Рванется в испуге осиротевший конь, беспомощно звякнет о камни бесполезный меч… И напрасно будет ждать твоего возвращения со славой и добычей родная семья… Не дождется возвращения любимого невеста, не побегут рядом с конем героя младшие братья…
Но еще можно уйти! Вот он – спасительный лес! Два десятка шагов отделяют от густых зарослей. Брось коня и спасись! Никто не станет искать тебя одного в лесу! Есть пока такая возможность!
Резкий выброс копья, хекающий выдох пехотинца…
И темнота…
Бронированная стена тяжелой пехоты походя смяла малейшие намеки на сопротивление разбитых кавалеристов. А безуспешная попытка уцелевших конников затеять перестрелку с арбалетчиками и лучниками привела только к резкому уменьшению количества стрелявших горцев. Ведь стоя на твердой земле, стрелять куда сподручнее, чем сидя в седле вертящейся лошади. Только самые сообразительные из кавалеристов успели-таки, горяча коней, оторваться от преследования и унестись, куда глаза глядят. Упрямым же и несообразительным повезло куда меньше… Лес – он, знаете ли, успешным маневрам верхом как-то вот не очень способствует. А уйти можно было только по узкой дороге и в одну сторону. Да еще и под обстрелом… тот еще фокус получается. Пришедшая со стороны замка пехота наглухо перегородила более-менее широкую дорогу и поляну, куда она выходила. Так что для отступления осталась только относительно узкая дорожка к баронскому поместью. И лучники с арбалетчиками простреливали ее на дистанции метров в сто или даже больше. А эти метры еще проскакать надобно…
Хренак! Что-то основательно прикладывает меня по плечу, и я кубарем качусь на землю. Правда, ничего особенно не болит, стало быть, кто-то просто немилосердно толкнул в спину. Ну, я этому толкачу сейчас…
Оборачиваюсь назад и приподнимаюсь пока что на локтях.
Худощавый солдат в порванном плаще, держась рукой за грудь, медленно сползает вдоль ствола дерева. Только что на этом месте стоял я.
А в груди у солдата торчит стрела…
Еще две – чуть повыше, вонзились в ствол.
Это кто ж тут такой… стрелок… выискался?
Подхватив с земли заряженный арбалет, приподнимаюсь над краем ямы, куда спихнул меня солдат.
Всадники! Те самые три десятка, что к нам рванули.
А ведь и верно! Это мы с верхушки холмика все видеть могли. А они-то откуда знают про разгром основного отряда? Видеть поле боя они снизу не могут, перелесок мешает. Шум-гам слышали? Так бесшумных стычек не бывает.
Что же до собственной самооценки, то она, надо думать, у них весьма высока. Оттого и не сомневаются эти парни, что их товарищи проявили должный уровень боевого мастерства, втоптав отряд пехоты в дорожную пыль. Так что им сам бог велел рылом в грязь не ударить.
Вот и выделывают они сейчас всякие выкрутасы, пытаясь в конном строю залезть к нам в гости. Стоящая у импровизированных заграждений кучка невзрачных воинов никакого почтения у них не вызывает. Особенно после того, как, спасаясь от их стрел, защитники баррикады попрятались кто куда. Ну да, щитов, как у тяжелой пехоты, у нас тут нет, да и доспехи… так себе, от стрелы на близкой дистанции не спасут. Только вот, попрятавшись, никто из защитников заодно не окривел. И наиболее ретивых атакующих разом повыносило из седел – арбалеты на баррикаде были. Кстати, я-то чего сплю? Вскидываю свой арбалет и пресекаю очередную попытку какого-то умника штурмовать баррикаду верхом. Минус раз! В том смысле, что это у меня – раз, из арбалета. А так-то… уже даже не три или четыре…
Теперь вот и у меня – два! Жалко, что болтов осталось мало, тоже парочка… А остальные где? Да хрен его знает…
Очередным выстрелом ссаживаю с коня еще одного «наездника». Не попал сразу, пришлось два раза по нему стрелять. Вижу, как внизу вылетают из седел еще два-три человека. Но атакующих пока еще много… Больше, чем нас. И болты все у меня кончились…
Надо полагать, они закончились не только у меня. Ибо солдаты внизу перестали стрелять и взялись за копья. Прекратив свои попытки выковырять нас стрелами из-за укрытий, повытаскивали свои мечи и кавалеристы. Н-н-да… АПС бы тут был явно к месту…
Гортанный крик!
И всадники погнали своих лошадей на баррикаду!
Первый так там и остался – повис на коряге. Ловко брошенное копье снесло его с коня, и он всем телом рухнул поверх заграждения.
Второй же, вздыбив своего скакуна и рубанув при этом копьебросателя (от чего тот успел ловко увернуться, нырнув вниз), снова пришпорил лошадь! В могучем прыжке она взвилась над нашими хлипкими завалами… отдельно от всадника. Один из монахов опустил руку, из которой скользнул вниз черный ремень. Праща! Ну, ни фига ж себе! Молодец мужик! А я-то все гадал – чем же они на дистанции работают?
Еще четверо всадников, подскакав к баррикаде, метнули дротики. Успешно… Один из солдат запрокинулся навзничь – руки его скребли по гладкому древку, пытаясь выдернуть вонзившееся в грудь оружие. Другие же метнулись в стороны, и, воспользовавшись этим, парочка всадников перемахнула через коряги.
Они сразу резко усложнили наше положение.
Рубка с коня и так-то куда более эффективна, нежели оборона от нее с земли. И ребятам ощутимо поплохело. Они пока еще успешно отмахивались от этой парочки, но вот защищать баррикаду уже стало некому…
И нападающие быстро это поняли. Через ограждение перемахнули еще двое всадников, а вот третий запутался в ветках. Ну, не он, конечно, запутался, а конь. Только всаднику это уже было фиолетово. Слетев в результате этого на землю, он со всей дури боднул головою пень. Надо полагать – дорогу расчищал.
Правда, выбрал для этой цели весьма неподходящий инструмент – голову. Эх, не та у него голова… Сюда бы нашего зама по борьбе с личным составом. Он не то что пень – полхолма бы снес! Настолько башка у него чугунная. Вот это было бы зрелище! Полжизни отдал бы, чтобы посмотреть!
А эта головушка… не сдюжила. Похоже, что клиент шею свернул…
Но четыре всадника на неполный десяток солдат… это плохо.
Спешившись, остальные нападающие начинают растаскивать завал. Солдаты еще могут уйти – лес за спиной. Конь глубоко не пройдет, и уж, во всяком случае, скакать по заросшему лесу существенно труднее, нежели бежать.
Но в этом случае они откроют дорогу на холм… а мне отсюда деваться некуда.
Поднимаю с земли чье-то копье. Я не сильный мастер им орудовать, но уж в бок-то пырнуть смогу. А всадники как раз боком-то ко мне и повернуты. Ежели не с тропы выскочу, а дорогу срежу.
Несусь вниз, чуть притормаживая на поворотах и отталкиваясь от земли древком копья.
Взлетаю на очередной пригорок.
Так… один из всадников уже обмяк в седле, но и наши ряды поредели – двоих горцы все-таки срубили.
Изменив в последний момент свое решение, бросаю копье не в ближнего ко мне кавалериста, а в того, что следом за ним.
Не шибко удачно, всего лишь ногу оцарапал, но от боя отвлек. А тут уж и ребята не сплоховали. К нему незаметной тенью метнулся монах… дальше я не смотрел, на ближней дистанции горцу ничего не светило. Хоть на коне, хоть на слоне.
А сам я, оттолкнувшись от склона, прыгаю на круп лошади ближайшего всадника.
Хоп!
Удачно вышло! Обхватив за спину всадника, удерживаюсь на лошади. На это я и рассчитывал, он-то крепко в седле сидит, вот и подержусь за чужие плечи. Изо всех сил пихаю горца, и он, не ожидая такого подвоха, валится вперед.
Пока злодей не опомнился, рванув из ножен Рунный клинок, не целясь, полосую им своего противника.
Готов…
Последний кавалерист резко разворачивает коня в мою сторону. Рубить меня собираешься? Ну-ну… Попробовал тут недавно один такой…
Горец историей и слухами, похоже, не интересуется. Оружие в моей руке ему, по-видимому, незнакомо. И оттого он со всей силы, приподнявшись на стременах, обрушивает на меня свой меч!
Хорошо, что я клинок вовремя подставил, да и развернуть его успел, как надо.
Знакомый звон… и на лице моего противника появляется удивленное выражение. Так-то, родной! Плохо быть нелюбопытным!
А в следующую секунду он, взмахнув руками, слетает с седла. Кто-то из ребят метнул аркан.
Разворачиваю коня.
У баррикады, уже наполовину разобранной, столпились горцы. Их лошади чуть поодаль.
Удачный момент – у них нет в руках оружия!
Рискнуть и повторить прыжок через завал? Увы… не с моим искусством наездника. Ездить могу, скакать тоже, даже рубить с коня учился. А вот прыжки… маловато будет, как говорил в мультфильме один сказочный персонаж. Повисну, вот так же, как этот прыгун, на корнях и сучьях…
Нет уж!
Но ведь горцы об этом не знают?!
Даю лошади шенкеля и посылаю на завал!
Не в восторге от перспективы получить копытом в лоб, осаждающие горцы отскакивают в стороны и назад.
А я выскакиваю из седла. Тот еще кавалерист… на землю бы спрыгнуть, не осрамиться…
Ага! Вышло!
Вот теперь – понеслось!
Перемахнув остатки завала (вот же лодыри, пешком-то давно бы уже перелезли, если б захотели) оказываюсь прямо посреди горцев. Они все пешие, лошади чуть в стороне. Гонор, вишь ты… неприлично им пешими воевать, когда конь есть! Оттого и первый позыв их направлен не ко мне, а к лошадям. Да, собственно говоря, я же один… не та опасность… Прыжок вперед – и я уже в гуще толпы.
А вот сейчас кому-то станет худо… От Рунного клинка доспехи и щиты не спасут!
Взмах клинка – и седобородый мужик опрокинулся на спину. Резко проворачиваюсь на месте и попутно с маху бью кончиком своего оружия по неосмотрительно не убранной вовремя ноге. Мне-то по фигу – могу хоть по пятке тыкать, все равно эффект одинаковый. И нерасторопный парень оседает на землю. Так… минус два.
Из-за завала прилетает увесистый камешек (монахи в дело включились), и еще один из нападавших оседает на пятую точку.
Хриплый возглас – и горцы отскакивают назад. Теперь между мною и ними метров десять. Они ощетинились клинками, отчего на ум пришло сравнение с дикобразом. Ага… и как это понимать? В оборону встали или к нападению приготовились? Лады, тогда я вам жути подпущу…
Поднимаю с земли оброненный кем-то меч и выразительно помахиваю им в воздухе. Сработало – взгляды горцев повернулись в эту сторону. Взмахиваю Рунным клинком… и на землю падают две половинки разрубленного меча… Глаза моих оппонентов на мгновение остекленели. Впечатляет?
Да еще как!
Разом заорав что-то непонятное, горцы поперли в мою сторону. С мечами наготове… Напугал, называется! Да они теперь и вовсе с катушек съехали!
Камень, выпущенный пращником, заземляет самого ретивого. Сзади трещат ветки – ко мне на помощь лезут солдаты и монахи.
Не успеют… да и толку с них будет… пусть уж лучше на месте сидят, завал хоть как-то прикроет.
Внезапно первые из наступающих покатились под ноги мне и подбегающим сзади солдатам.
Что это?
Залп арбалетов. Он снес приличную кучку нападающих – человека три. Прочие же, не ожидая такого свинства с нашей стороны, слегка замедлили темп передвижения. На какое-то время они притормозили на месте, осматриваясь по сторонам. Надо полагать, выискивали неведомых злодеев. И стрелки тотчас же этим воспользовались. Перезарядив свое оружие, дали еще один залп. Правда, на этот раз свалили только одного всадника и одну лошадь. Причем по странному совпадению это оказался единственный горец, который к этому времени успел-таки добежать до места, где они оставили коней и забраться в седло. Вот ему и прилетело. А неча! Ножками ходить надобно, парни! Не комильфо, супротив вас тоже пешие стоят…
Топот. Около меня выстраивается жидкая цепочка обороняющихся. Двое держат копья – ну, хоть что-то… Угу, вот я возможность маневра и потерял. Монахи аккуратно пробуют оттеснить меня в глубь строя. Вот уж хрен! Лорд я или так, погулять вышел? Решительно отпихиваю их назад и, выразительно крутанув в воздухе клинком, делаю горцам приглашающий жест.
Так.
Положение у нас следующее. Противников наших около полутора десятков человек. А рядом со мною стоят трое монахов и трое солдат. Всего нас семеро, так что у врага почти двукратный численный перевес. Но есть еще стрелки, которые, мало того что где-то в тылу у них сидят, так еще и неизвестно – сколько их? Так что численный перевес тут уже не роляет… Да и стоят они на ногах, а не в седле – тоже минус. Пока горцы будут нас в пешем порядке давить, со спины их болтами нашпигуют – будь здоров! И это им явно не по душе. Невеселая выходит перспектива… А отступать назад им в падлу, свои не поймут, будут ржать и пальцами показывать. Ну, это они так думают.
– Ваш отряд разбит! – кричу я во все горло. – Сейчас сюда подойдет наша пехота!
Среди противников наступает легкое замешательство.
Верить мне?
Шума боя никто из них здесь не слышал, и картинка отсюда не видна. Но с холма я это видеть мог, и это они понимают.
– Пусть один из вас поднимется на верхушку холма! Посмотрит сам! – показываю я рукой наверх. – Но если не хотите…
Ж-ж-жих!
И между нами и противником в землю втыкаются полтора десятка стрел!
А вот это – вилы!
Стрелы выпущены из луков, и это означает, что следующие прилетят уже очень скоро. В любом случае горцам ловить уже нечего – они и до нас не добегут, лягут по дороге. Все, последний шанс ими упущен.
– Бросайте оружие! Тогда у вас еще есть возможность уцелеть!
Со звоном падает на камни первый меч…
Из кустов за спинами врага появляется несколько фигур. У троих в руках арбалеты. Коты! Вот кто конникам в задницу болтов насовал! Вовремя весьма, надо сказать… Бегущий впереди Лексли оттирает в сторону поскучневших горцев и зловеще оскаливается. Видок у него… тот еще, и на них это действует. Сбившись в кучку, понурые фигуры послушно отходят туда, куда им указано.
– Ну?! Как тут у вас? – осматривает старший Кот наши ряды. – Неслабо досталось…
– Пойдем, – тащу его на верхушку холма.
Пробитый стрелой солдат лежит около дерева.
– Вот, – показываю на него рукой. – Он меня от стрел закрыл…
– Бывает… – неопределенно выражается Лексли. – А ты чего ждал? Ты – лорд, спасти от смерти сеньора – первейшая обязанность каждого солдата.
– Но…
Даже не знаю, чего и сказать. В словах Кота есть суровая правда, да и у нас это также бывало. Но чтобы вот так кто-то спасал меня? Чувствую себя не в своей тарелке.
– Надо узнать его имя… семью не забыть. Помочь им нужно.
Сержант одобрительно кивает.
– Это да. Хорошо придумано! О таком случае будут говорить! Лорд подумал о семье погибшего солдата! Подобные вещи солдатами ценятся!
– Да ладно… я совсем другое в виду имел. Им ведь теперь трудно будет…
– А ты не зачерствел! – одобрительно кивает Лексли. – Нечасто подобное случается… обычно по-другому бывает…
– Ну, знаешь ли! Я еще не оскотинел до такой степени!
Кот одобрительно хлопает меня по плечу.
– Не кипятись! Я знаю. А вот для многих это будет неожиданностью.
– Кстати! А как твои успехи?
– Мы отловили одного из их командиров. Не самого главного, но тут уж можешь сказать спасибо стрелкам! Главному влепили болт прямо под лопатку! Если бы он хоть с коня не сверзился… так спиною на болт и упал!
– Говорить станет?
– Надо будет – запоет! Заодно с приплясыванием! То, что они сделали, однозначно карается смертью. Везде и всюду. Войны у нас нет, так что с чистой совестью можешь считать их всех обычными разбойниками. А с ними разговор короткий – в петлю и на солнышко!
Внизу раздается топот копыт, и на поляну вылетают несколько всадников. Кого это черти принесли? Передний из них осаживает коня и поднимает забрало. Командир пехотинцев!
Притормаживая на скользкой тропке, спускаемся вниз.
– Милорд… – отвешивает мне вежливый поклон капитан Байер. – Я не опоздал? Мы спешили…
– Вы прибыли вовремя, капитан! Это наша оплошность, что горцы отправили сюда нескольких всадников. Увы… мы были слишком самонадеянны…
Капитан зорким и внимательным взглядом профессионала окидывает подножие холма. Одобрительно кивает, разглядывая нашу импровизированную баррикаду.
– Сколько у вас было солдат, милорд?
– Вместе с монахами – чуть больше десятка.
– А нападающих?
– Десятка три…
– Окольчуженных кавалеристов. Однако!
Он снова кланяется. На этот раз – с неприкрытым уважением.
– Отдаю должное вашему умению воина, милорд! Я и сам не сумел бы сделать лучше!
– Право, капитан, не преувеличивайте! Уж как ваши солдаты держат строй… вот чему учиться надо! Ей-богу, никогда не видел ничего подобного! Слышать – приходилось, но чтобы своими глазами увидать…
Байер улыбается.
– Мы профессионалы, милорд! Плохой солдат и живет недолго… – Он окидывает меня быстрым взглядом. – И стоит дешево.
А он не только в бою профи! Выгоды своей не упустит! Ну и ладно – заслужил!
На упавшем дереве, нахохлившись, сидит грузный мужик. Доспехов с него не сняли, и по ним видно, что дядя не из простых. Руки связаны за спиной, на поясе болтаются пустые ножны – оружия ему не оставили.
Подтаскиваю к нему седло, снятое с убитой лошади, и сажусь напротив.
– Ну, что, голубчик? Чем порадуешь?
Мужик окидывает меня мрачным взглядом и отворачивается. Говорить ему неохота.
– Рогом будешь упираться? Ну-ну… поупирайся… до замка.
Всадники уже выстроились в две шеренги поперек дороги. В тылу осталась небольшая кучка кавалеристов, около десяти человек, надо полагать, руководство. Толкаю локтем Лексли и указываю ему на них. Он кивает и, взяв с собою своих ребят, исчезает в кустах.
– Вот что, парни, – оборачиваюсь к оставшимся солдатам. – Разбирайте арбалеты. Основная цель – вот та кучка всадников. Как только скомандую – залп по ним! Бейте по лошадям, надо их спешить. Дальше уже Коты разберутся. Следующий залп – уже по основной толпе. Бейте в кучу, кому-нибудь все равно прилетит. Главное, не дать им вовремя рвануть вперед. Замешкаются с началом атаки, нормального разгона не будет. Строй сломаем, а это главное. Если мы вломим еще и их командирам, то некому будет что-то другое изобретать.
А между тем я слышу приближающиеся звуки. Барабан? Точно.
Проходит еще пара минут, и из-за поворота показывается мерно марширующая «коробка» пехоты. Над ней покачивается целый лес копий, в первых рядах поблескивает еще какое-то железо.
Н-н-да… тот еще ежик… на такого, пожалуй, сядешь…
В первой шеренге около пятидесяти человек, остальные идут следом, составляя правильный прямоугольник. Колонна на ходу ощетинилась копьями, и лучи поднимающегося солнца тускло отблескивают на их остриях.
Оборачиваюсь в сторону кучки командиров. Вот один из них привстал на стременах и приподнял над головою меч.
– Ты и ты! – толкаю ближайших солдат. – Вон тот всадник – ваша цель! Все вместе – залп!
Вразнобой защелкали тетивы, и всадника словно сдуло с седла! А в кучке командиров начался переполох. Отсюда до них метров сто с небольшим, и арбалетные болты ложатся хорошо.
– Хорош! Теперь – по тем! – вытягиваю вперед руку, указывая Рунным клинком на основную массу кавалеристов.
Понятное дело, десяток арбалетов – не пулемет. Но все же некоторую сумятицу среди всадников мы смогли внести и таким образом.
Покатившиеся с седел люди, вставшие на дыбы раненые лошади… все это на какое-то время вносит раздрай в ряды горцев. На какое-то. Все-таки это опытные и умелые вояки, и они быстро приходят в себя.
Часть кавалеристов отделяется от основной массы и, пришпоривая коней, несется в нашу сторону. Засекли-таки… ладно, на три десятка клинков мы основную толпу ослабили, уже хорошо. Пусть они к нам несутся, все пехоте легче станет. По моей команде арбалетчики осыпают болтами подлетающий к нам отряд. Пара-тройка человек валится под копыта скачущих лошадей. Остальные солдаты, не имеющие арбалетов, вместе с монахами Рона преграждают единственный въезд на холм. Тропа тут узкая, больше чем по одному не пройти. И уж тем более не проехать. На нее выволакивают приличных размеров корягу, еще одну… теперь вилы, лошадь здесь точно не пройдет, только пешком залезть можно.
А основная масса кавалерии, повинуясь гортанному выкрику какого-то сотника, галопом несется на пехотинцев.
Звук трубы!
Передняя шеренга пехоты моментально останавливается, и тяжелые более чем метровой длины щиты с хрустом врубаются в землю под ногами. Пехотный строй словно бы опоясывается стеной. Из щитов, но тем не менее… Лошадь на нее не очень-то идет… А поверх стены угрожающе торчат острия копий. Пехотное каре. Старое и многократно проверенное в деле, противокавалерийское построение пехоты. Здесь его тоже знают и исполняют мастерски.
Снова труба.
И на скачущих всадников густо летят стрелы. Это не арбалетчики! Вернее – не только арбалетчики. Судя по скорострельности, тут присутствуют еще и лучники. Я догадываюсь, какие это лучники…
Первые ряды атакующей кавалерии смешались. Всадники валились наземь буквально десятками. Да уж… тут и без пулемета обойтись можно.
К ощетинившейся металлом стене щитов подскакало уже гораздо меньшее количество горцев, нежели разворачивалось для атаки. И все равно…
Удар был такой силы, что звук от него мы расслышали даже на холме. Место сшибки заволокло пылью.
Когда она осела на землю, стало видно, что стена щитов устояла. Перед нею, потрясая оружием, вертелись еще всадники. А у стены лежал сплошной вал из лошадей вперемешку с наездниками.
Опять прокричала труба, и стена щитов пришла в движение. Мерным шагом, под барабанный бой, двинулась она вперед. Из глубины построения через головы пикинеров продолжали стрельбу лучники и арбалетчики. Разворачиваясь в стороны, каре выбросило вправо и влево свои крылья. Это перестраивалась пехота, составлявшая ранее фланги и тыл построения. И эти крылья, блестя наконечниками копий, теперь охватывали уцелевших кавалеристов. Разрозненные и рассеянные, они не могли теперь прорвать строй щитов. Да и поздно уже. Первоначальный порыв иссяк, наиболее ретивые и упертые лежат под ногами пехотинцев, а для разгона лошадей не осталось места. И времени. Слишком близко сверкают окровавленные копья, да мерно рокочет барабан. В такт ему бухают по земле подкованные сапоги тяжелой пехоты.
Страшно…
Жуткое это зрелище – видеть, как на тебя, такого хрупкого и уязвимого, накатывается стальная, без единой щелочки, стена щитов и окровавленных копий. Только что ты вместе со своими друзьями, опьяненный удалью и молодецким задором, несся на жалкую кучку пешцев, укрывшихся за своими бесполезными досками. Сильные руки приятно оттягивало знакомое и родное оружие, так жаждавшее сегодня вражеской крови. Казалось, ничто не способно остановить безудержный бег и натиск отборной конницы. Что им какая-то ничтожная кучка испуганных солдат?
И все внезапно и жутко переменилось… Разбрызгивая в стороны звенья кольчуг, с хрустом вошли в молодые тела безжалостные зазубренные наконечники арбалетных болтов. Ударили по незащищенным лицам, по бедрам и ногам тонкие и легкие, но не менее опасные от этого стрелы. Их было много! И летели они густо. Всадникам, ослепленным этим ливнем, слишком поздно удалось разглядеть перед собой черную стену чужих щитов. Вблизи они выглядели уже не так несерьезно. В этой почти монолитной стене не было никаких лишних отверстий и щелей. А из тех, что были, торчало смертоносное железо. Оказалось, что тяжелые копья пехоты способны вдруг выскакивать вперед почти на полтора-два метра! И не успевшие уже ничего сделать всадники первого ряда были выбиты из седел почти мгновенно. Всего немного не хватило им. Лишних секунд драгоценного времени, за которое еще можно было набрать нужную скорость, нескольких, может быть, метров, чтобы успеть пришпорить коня и заставить его перемахнуть эту тонкую цепочку солдат. А уж там, внутри! Можно было бы щедро напоить вражеской кровью свое оружие! Показать этим жалким равнинникам, что такое гордые и никем не покоренные сыны гор!
Можно было бы… но увы… Теперь большинство твоих друзей лежат в пыли. Их ребра хрустят под тяжелыми сапогами панцирной пехоты. А на очереди – ты сам. Вот они, окровавленные безжалостные наконечники. Целятся прямо в твое (и ни в чье более!) лицо. Еще несколько шагов пехотинца, прищуренный взгляд арбалетчика, хладнокровно выискивающего очередную жертву, – и все! Рванется в испуге осиротевший конь, беспомощно звякнет о камни бесполезный меч… И напрасно будет ждать твоего возвращения со славой и добычей родная семья… Не дождется возвращения любимого невеста, не побегут рядом с конем героя младшие братья…
Но еще можно уйти! Вот он – спасительный лес! Два десятка шагов отделяют от густых зарослей. Брось коня и спасись! Никто не станет искать тебя одного в лесу! Есть пока такая возможность!
Резкий выброс копья, хекающий выдох пехотинца…
И темнота…
Бронированная стена тяжелой пехоты походя смяла малейшие намеки на сопротивление разбитых кавалеристов. А безуспешная попытка уцелевших конников затеять перестрелку с арбалетчиками и лучниками привела только к резкому уменьшению количества стрелявших горцев. Ведь стоя на твердой земле, стрелять куда сподручнее, чем сидя в седле вертящейся лошади. Только самые сообразительные из кавалеристов успели-таки, горяча коней, оторваться от преследования и унестись, куда глаза глядят. Упрямым же и несообразительным повезло куда меньше… Лес – он, знаете ли, успешным маневрам верхом как-то вот не очень способствует. А уйти можно было только по узкой дороге и в одну сторону. Да еще и под обстрелом… тот еще фокус получается. Пришедшая со стороны замка пехота наглухо перегородила более-менее широкую дорогу и поляну, куда она выходила. Так что для отступления осталась только относительно узкая дорожка к баронскому поместью. И лучники с арбалетчиками простреливали ее на дистанции метров в сто или даже больше. А эти метры еще проскакать надобно…
Хренак! Что-то основательно прикладывает меня по плечу, и я кубарем качусь на землю. Правда, ничего особенно не болит, стало быть, кто-то просто немилосердно толкнул в спину. Ну, я этому толкачу сейчас…
Оборачиваюсь назад и приподнимаюсь пока что на локтях.
Худощавый солдат в порванном плаще, держась рукой за грудь, медленно сползает вдоль ствола дерева. Только что на этом месте стоял я.
А в груди у солдата торчит стрела…
Еще две – чуть повыше, вонзились в ствол.
Это кто ж тут такой… стрелок… выискался?
Подхватив с земли заряженный арбалет, приподнимаюсь над краем ямы, куда спихнул меня солдат.
Всадники! Те самые три десятка, что к нам рванули.
А ведь и верно! Это мы с верхушки холмика все видеть могли. А они-то откуда знают про разгром основного отряда? Видеть поле боя они снизу не могут, перелесок мешает. Шум-гам слышали? Так бесшумных стычек не бывает.
Что же до собственной самооценки, то она, надо думать, у них весьма высока. Оттого и не сомневаются эти парни, что их товарищи проявили должный уровень боевого мастерства, втоптав отряд пехоты в дорожную пыль. Так что им сам бог велел рылом в грязь не ударить.
Вот и выделывают они сейчас всякие выкрутасы, пытаясь в конном строю залезть к нам в гости. Стоящая у импровизированных заграждений кучка невзрачных воинов никакого почтения у них не вызывает. Особенно после того, как, спасаясь от их стрел, защитники баррикады попрятались кто куда. Ну да, щитов, как у тяжелой пехоты, у нас тут нет, да и доспехи… так себе, от стрелы на близкой дистанции не спасут. Только вот, попрятавшись, никто из защитников заодно не окривел. И наиболее ретивых атакующих разом повыносило из седел – арбалеты на баррикаде были. Кстати, я-то чего сплю? Вскидываю свой арбалет и пресекаю очередную попытку какого-то умника штурмовать баррикаду верхом. Минус раз! В том смысле, что это у меня – раз, из арбалета. А так-то… уже даже не три или четыре…
Теперь вот и у меня – два! Жалко, что болтов осталось мало, тоже парочка… А остальные где? Да хрен его знает…
Очередным выстрелом ссаживаю с коня еще одного «наездника». Не попал сразу, пришлось два раза по нему стрелять. Вижу, как внизу вылетают из седел еще два-три человека. Но атакующих пока еще много… Больше, чем нас. И болты все у меня кончились…
Надо полагать, они закончились не только у меня. Ибо солдаты внизу перестали стрелять и взялись за копья. Прекратив свои попытки выковырять нас стрелами из-за укрытий, повытаскивали свои мечи и кавалеристы. Н-н-да… АПС бы тут был явно к месту…
Гортанный крик!
И всадники погнали своих лошадей на баррикаду!
Первый так там и остался – повис на коряге. Ловко брошенное копье снесло его с коня, и он всем телом рухнул поверх заграждения.
Второй же, вздыбив своего скакуна и рубанув при этом копьебросателя (от чего тот успел ловко увернуться, нырнув вниз), снова пришпорил лошадь! В могучем прыжке она взвилась над нашими хлипкими завалами… отдельно от всадника. Один из монахов опустил руку, из которой скользнул вниз черный ремень. Праща! Ну, ни фига ж себе! Молодец мужик! А я-то все гадал – чем же они на дистанции работают?
Еще четверо всадников, подскакав к баррикаде, метнули дротики. Успешно… Один из солдат запрокинулся навзничь – руки его скребли по гладкому древку, пытаясь выдернуть вонзившееся в грудь оружие. Другие же метнулись в стороны, и, воспользовавшись этим, парочка всадников перемахнула через коряги.
Они сразу резко усложнили наше положение.
Рубка с коня и так-то куда более эффективна, нежели оборона от нее с земли. И ребятам ощутимо поплохело. Они пока еще успешно отмахивались от этой парочки, но вот защищать баррикаду уже стало некому…
И нападающие быстро это поняли. Через ограждение перемахнули еще двое всадников, а вот третий запутался в ветках. Ну, не он, конечно, запутался, а конь. Только всаднику это уже было фиолетово. Слетев в результате этого на землю, он со всей дури боднул головою пень. Надо полагать – дорогу расчищал.
Правда, выбрал для этой цели весьма неподходящий инструмент – голову. Эх, не та у него голова… Сюда бы нашего зама по борьбе с личным составом. Он не то что пень – полхолма бы снес! Настолько башка у него чугунная. Вот это было бы зрелище! Полжизни отдал бы, чтобы посмотреть!
А эта головушка… не сдюжила. Похоже, что клиент шею свернул…
Но четыре всадника на неполный десяток солдат… это плохо.
Спешившись, остальные нападающие начинают растаскивать завал. Солдаты еще могут уйти – лес за спиной. Конь глубоко не пройдет, и уж, во всяком случае, скакать по заросшему лесу существенно труднее, нежели бежать.
Но в этом случае они откроют дорогу на холм… а мне отсюда деваться некуда.
Поднимаю с земли чье-то копье. Я не сильный мастер им орудовать, но уж в бок-то пырнуть смогу. А всадники как раз боком-то ко мне и повернуты. Ежели не с тропы выскочу, а дорогу срежу.
Несусь вниз, чуть притормаживая на поворотах и отталкиваясь от земли древком копья.
Взлетаю на очередной пригорок.
Так… один из всадников уже обмяк в седле, но и наши ряды поредели – двоих горцы все-таки срубили.
Изменив в последний момент свое решение, бросаю копье не в ближнего ко мне кавалериста, а в того, что следом за ним.
Не шибко удачно, всего лишь ногу оцарапал, но от боя отвлек. А тут уж и ребята не сплоховали. К нему незаметной тенью метнулся монах… дальше я не смотрел, на ближней дистанции горцу ничего не светило. Хоть на коне, хоть на слоне.
А сам я, оттолкнувшись от склона, прыгаю на круп лошади ближайшего всадника.
Хоп!
Удачно вышло! Обхватив за спину всадника, удерживаюсь на лошади. На это я и рассчитывал, он-то крепко в седле сидит, вот и подержусь за чужие плечи. Изо всех сил пихаю горца, и он, не ожидая такого подвоха, валится вперед.
Пока злодей не опомнился, рванув из ножен Рунный клинок, не целясь, полосую им своего противника.
Готов…
Последний кавалерист резко разворачивает коня в мою сторону. Рубить меня собираешься? Ну-ну… Попробовал тут недавно один такой…
Горец историей и слухами, похоже, не интересуется. Оружие в моей руке ему, по-видимому, незнакомо. И оттого он со всей силы, приподнявшись на стременах, обрушивает на меня свой меч!
Хорошо, что я клинок вовремя подставил, да и развернуть его успел, как надо.
Знакомый звон… и на лице моего противника появляется удивленное выражение. Так-то, родной! Плохо быть нелюбопытным!
А в следующую секунду он, взмахнув руками, слетает с седла. Кто-то из ребят метнул аркан.
Разворачиваю коня.
У баррикады, уже наполовину разобранной, столпились горцы. Их лошади чуть поодаль.
Удачный момент – у них нет в руках оружия!
Рискнуть и повторить прыжок через завал? Увы… не с моим искусством наездника. Ездить могу, скакать тоже, даже рубить с коня учился. А вот прыжки… маловато будет, как говорил в мультфильме один сказочный персонаж. Повисну, вот так же, как этот прыгун, на корнях и сучьях…
Нет уж!
Но ведь горцы об этом не знают?!
Даю лошади шенкеля и посылаю на завал!
Не в восторге от перспективы получить копытом в лоб, осаждающие горцы отскакивают в стороны и назад.
А я выскакиваю из седла. Тот еще кавалерист… на землю бы спрыгнуть, не осрамиться…
Ага! Вышло!
Вот теперь – понеслось!
Перемахнув остатки завала (вот же лодыри, пешком-то давно бы уже перелезли, если б захотели) оказываюсь прямо посреди горцев. Они все пешие, лошади чуть в стороне. Гонор, вишь ты… неприлично им пешими воевать, когда конь есть! Оттого и первый позыв их направлен не ко мне, а к лошадям. Да, собственно говоря, я же один… не та опасность… Прыжок вперед – и я уже в гуще толпы.
А вот сейчас кому-то станет худо… От Рунного клинка доспехи и щиты не спасут!
Взмах клинка – и седобородый мужик опрокинулся на спину. Резко проворачиваюсь на месте и попутно с маху бью кончиком своего оружия по неосмотрительно не убранной вовремя ноге. Мне-то по фигу – могу хоть по пятке тыкать, все равно эффект одинаковый. И нерасторопный парень оседает на землю. Так… минус два.
Из-за завала прилетает увесистый камешек (монахи в дело включились), и еще один из нападавших оседает на пятую точку.
Хриплый возглас – и горцы отскакивают назад. Теперь между мною и ними метров десять. Они ощетинились клинками, отчего на ум пришло сравнение с дикобразом. Ага… и как это понимать? В оборону встали или к нападению приготовились? Лады, тогда я вам жути подпущу…
Поднимаю с земли оброненный кем-то меч и выразительно помахиваю им в воздухе. Сработало – взгляды горцев повернулись в эту сторону. Взмахиваю Рунным клинком… и на землю падают две половинки разрубленного меча… Глаза моих оппонентов на мгновение остекленели. Впечатляет?
Да еще как!
Разом заорав что-то непонятное, горцы поперли в мою сторону. С мечами наготове… Напугал, называется! Да они теперь и вовсе с катушек съехали!
Камень, выпущенный пращником, заземляет самого ретивого. Сзади трещат ветки – ко мне на помощь лезут солдаты и монахи.
Не успеют… да и толку с них будет… пусть уж лучше на месте сидят, завал хоть как-то прикроет.
Внезапно первые из наступающих покатились под ноги мне и подбегающим сзади солдатам.
Что это?
Залп арбалетов. Он снес приличную кучку нападающих – человека три. Прочие же, не ожидая такого свинства с нашей стороны, слегка замедлили темп передвижения. На какое-то время они притормозили на месте, осматриваясь по сторонам. Надо полагать, выискивали неведомых злодеев. И стрелки тотчас же этим воспользовались. Перезарядив свое оружие, дали еще один залп. Правда, на этот раз свалили только одного всадника и одну лошадь. Причем по странному совпадению это оказался единственный горец, который к этому времени успел-таки добежать до места, где они оставили коней и забраться в седло. Вот ему и прилетело. А неча! Ножками ходить надобно, парни! Не комильфо, супротив вас тоже пешие стоят…
Топот. Около меня выстраивается жидкая цепочка обороняющихся. Двое держат копья – ну, хоть что-то… Угу, вот я возможность маневра и потерял. Монахи аккуратно пробуют оттеснить меня в глубь строя. Вот уж хрен! Лорд я или так, погулять вышел? Решительно отпихиваю их назад и, выразительно крутанув в воздухе клинком, делаю горцам приглашающий жест.
Так.
Положение у нас следующее. Противников наших около полутора десятков человек. А рядом со мною стоят трое монахов и трое солдат. Всего нас семеро, так что у врага почти двукратный численный перевес. Но есть еще стрелки, которые, мало того что где-то в тылу у них сидят, так еще и неизвестно – сколько их? Так что численный перевес тут уже не роляет… Да и стоят они на ногах, а не в седле – тоже минус. Пока горцы будут нас в пешем порядке давить, со спины их болтами нашпигуют – будь здоров! И это им явно не по душе. Невеселая выходит перспектива… А отступать назад им в падлу, свои не поймут, будут ржать и пальцами показывать. Ну, это они так думают.
– Ваш отряд разбит! – кричу я во все горло. – Сейчас сюда подойдет наша пехота!
Среди противников наступает легкое замешательство.
Верить мне?
Шума боя никто из них здесь не слышал, и картинка отсюда не видна. Но с холма я это видеть мог, и это они понимают.
– Пусть один из вас поднимется на верхушку холма! Посмотрит сам! – показываю я рукой наверх. – Но если не хотите…
Ж-ж-жих!
И между нами и противником в землю втыкаются полтора десятка стрел!
А вот это – вилы!
Стрелы выпущены из луков, и это означает, что следующие прилетят уже очень скоро. В любом случае горцам ловить уже нечего – они и до нас не добегут, лягут по дороге. Все, последний шанс ими упущен.
– Бросайте оружие! Тогда у вас еще есть возможность уцелеть!
Со звоном падает на камни первый меч…
Из кустов за спинами врага появляется несколько фигур. У троих в руках арбалеты. Коты! Вот кто конникам в задницу болтов насовал! Вовремя весьма, надо сказать… Бегущий впереди Лексли оттирает в сторону поскучневших горцев и зловеще оскаливается. Видок у него… тот еще, и на них это действует. Сбившись в кучку, понурые фигуры послушно отходят туда, куда им указано.
– Ну?! Как тут у вас? – осматривает старший Кот наши ряды. – Неслабо досталось…
– Пойдем, – тащу его на верхушку холма.
Пробитый стрелой солдат лежит около дерева.
– Вот, – показываю на него рукой. – Он меня от стрел закрыл…
– Бывает… – неопределенно выражается Лексли. – А ты чего ждал? Ты – лорд, спасти от смерти сеньора – первейшая обязанность каждого солдата.
– Но…
Даже не знаю, чего и сказать. В словах Кота есть суровая правда, да и у нас это также бывало. Но чтобы вот так кто-то спасал меня? Чувствую себя не в своей тарелке.
– Надо узнать его имя… семью не забыть. Помочь им нужно.
Сержант одобрительно кивает.
– Это да. Хорошо придумано! О таком случае будут говорить! Лорд подумал о семье погибшего солдата! Подобные вещи солдатами ценятся!
– Да ладно… я совсем другое в виду имел. Им ведь теперь трудно будет…
– А ты не зачерствел! – одобрительно кивает Лексли. – Нечасто подобное случается… обычно по-другому бывает…
– Ну, знаешь ли! Я еще не оскотинел до такой степени!
Кот одобрительно хлопает меня по плечу.
– Не кипятись! Я знаю. А вот для многих это будет неожиданностью.
– Кстати! А как твои успехи?
– Мы отловили одного из их командиров. Не самого главного, но тут уж можешь сказать спасибо стрелкам! Главному влепили болт прямо под лопатку! Если бы он хоть с коня не сверзился… так спиною на болт и упал!
– Говорить станет?
– Надо будет – запоет! Заодно с приплясыванием! То, что они сделали, однозначно карается смертью. Везде и всюду. Войны у нас нет, так что с чистой совестью можешь считать их всех обычными разбойниками. А с ними разговор короткий – в петлю и на солнышко!
Внизу раздается топот копыт, и на поляну вылетают несколько всадников. Кого это черти принесли? Передний из них осаживает коня и поднимает забрало. Командир пехотинцев!
Притормаживая на скользкой тропке, спускаемся вниз.
– Милорд… – отвешивает мне вежливый поклон капитан Байер. – Я не опоздал? Мы спешили…
– Вы прибыли вовремя, капитан! Это наша оплошность, что горцы отправили сюда нескольких всадников. Увы… мы были слишком самонадеянны…
Капитан зорким и внимательным взглядом профессионала окидывает подножие холма. Одобрительно кивает, разглядывая нашу импровизированную баррикаду.
– Сколько у вас было солдат, милорд?
– Вместе с монахами – чуть больше десятка.
– А нападающих?
– Десятка три…
– Окольчуженных кавалеристов. Однако!
Он снова кланяется. На этот раз – с неприкрытым уважением.
– Отдаю должное вашему умению воина, милорд! Я и сам не сумел бы сделать лучше!
– Право, капитан, не преувеличивайте! Уж как ваши солдаты держат строй… вот чему учиться надо! Ей-богу, никогда не видел ничего подобного! Слышать – приходилось, но чтобы своими глазами увидать…
Байер улыбается.
– Мы профессионалы, милорд! Плохой солдат и живет недолго… – Он окидывает меня быстрым взглядом. – И стоит дешево.
А он не только в бою профи! Выгоды своей не упустит! Ну и ладно – заслужил!
На упавшем дереве, нахохлившись, сидит грузный мужик. Доспехов с него не сняли, и по ним видно, что дядя не из простых. Руки связаны за спиной, на поясе болтаются пустые ножны – оружия ему не оставили.
Подтаскиваю к нему седло, снятое с убитой лошади, и сажусь напротив.
– Ну, что, голубчик? Чем порадуешь?
Мужик окидывает меня мрачным взглядом и отворачивается. Говорить ему неохота.
– Рогом будешь упираться? Ну-ну… поупирайся… до замка.