Александр Никонов. Сливки. Зеркало для героев нашего времени

Александр Петрович Никонов
Сливки. Зеркало для героев нашего времени

   Должен признаться, что за свою не слишком долгую, но весьма насыщенную писательскую жизнь я встречался со многими известными людьми. Причем от некоторых знаменитостей получил несказанное удовольствие. Иные – прямо Райкин и Жванецкий в одном флаконе!
   Мог ли я не поделиться своими впечатлениями с тобой, читатель? Глупый вопрос. Да я был бы последней свиньей, если бы этого не сделал!
   Я не свинья.
 

 
   Александр Никонов

   …Иван Иванович имеет необыкновенный дар говорить чрезвычайно приятно. Господи, как он говорит! Это ощущение можно сравнить только с тем, когда у вас ищут в голове или потихоньку проводят пальцем по вашей пятке.
   …У Ивана Никифоровича, напротив того, шаровары в таких широких складках, что если бы раздуть их, то в них можно было бы поместить весь двор с амбарами и строением.
   …Впрочем, несмотря на некоторые несходства, как Иван Иванович, так и Иван Никифорович прекрасные люди.

Н. В. Гоголь. «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем»

Леонид Агутин
«Чем глупее песня, тем лучше…»

 

 
   Дом Агутина – полная чаша. Чаша сия полна каминов, мебелей из мореного дуба, просторных террас и прочих нежностей быта. И среди всего этого великолепия совершенно теряется малюсенькая, похожая на мизинчик, тихая Анжелика Варум. Которая исправно пожарила мне и проснувшемуся в 16.00 мужу яичницу, после чего молча удалилась. Больше мы ее не видели. Святая женщина…
 
   – Ну что, Леонид, я вижу, жизнь удалась. Дом за городом, квартира в Москве, дорогие машины у порога, послушная жена… Что еще нужно человеку, чтобы спокойно встретить старость? Дети есть, но не досаждают, потому что учатся в Америке…
   – А вот, кстати, не было целью, чтобы они учились в Америке. У меня мама педагог и много лет работала в школе, и я знаю уровень наших учителей и уровень нашего образования. Оно не хуже зарубежного. Просто родителям по состоянию здоровья нужно жить в Америке. И, пока мы мотаемся по гастролям, они смотрят за детьми – в Америке. Соответственно, там и ходят в школу.
 
   – Американские школы – это кошмар. Негры страшные с пистолетами, металлоискатель на входе…
   – Государственные школы – кошмар. А наши дети ходят в частную школу. И стоит это совсем недорого. В Москве это обошлось бы минимум в 10 раз дороже. Да и жилье в Майами дешевле, чем в Москве. Я уже так хорошо знаю Америку, что могу рассказывать о ней, как какой-нибудь Таратута. Это очень хорошая страна! Бензин в Америке ничуть не дороже, чем у нас. И в смысле шмоток тоже ситуация получше: в Москве вещи стоят раза в три дороже, чем в Штатах, если, конечно, мы говорим про хорошую одежду из бутика.
 
   – Из бутика? Скромнее надо быть! Сходите на Черкизовский рынок. Цены вас приятно удивят.
   – Можно и на Черкизовский. И ничего в этом плохого нет! Пошел бы и наверняка нашел бы там что-то приличное. Но не могу: стесняюсь узнаваемости.
 
   – Сама скромность! Да вас там не узнают. Никому и в голову не придет, что в таком месте может оказаться Агутин.
   – Как-то в Москве наверху в квартире рабочие делали ремонт. Мы с женой приехали рано утром с самолета, не спамши. А они как раз начали что-то сверлить, бурить, долбить в стену… Я поднялся наверх в тапочках и в трениках. Вошел, открыл варежку, чтобы закричать на них и потребовать прекратить долбить… Закричать не успел: узнали в первое же мгновение – полуголого, в тапках, трениках, с красными от недосыпа глазами. Это была немая сцена из «Ревизора». Они все поняли, замахали руками и прекратили шуметь.
   Даже в Америке я не могу зайти в русский ресторан или магазин. Обязательно кто-нибудь узнает, тем более моя одежда в обычной жизни мало отличается от того, в чем я выступаю на сцене. Вот Анжелике в этом смысле проще, ее обычно узнают только по мне. А я очень узнаваем! Заходишь куда-то, и вдруг подвыпивший милиционер начинает с тобой радостно общаться, хочет вместе сфотографироваться. А у тебя, допустим, совершенно не то настроение, в котором было бы приятно общаться с подвыпившими милиционерами. Но чтобы не обижать человека, который лезет к тебе от души и при этом является потенциальным слушателем, приходится не быть букой, улыбаться, фотографироваться.
 
   – Я понял, что жизнь ваша нелегка. Деньги, популярность… Популярность уже достала. А деньги?
   – Деньги – это эквивалент свободы.
 
   – И много у вас свободы?
   – Хотелось бы больше! Но богатым человеком при помощи музыки стать нельзя. Хотя как-то жить можно. Россия в этом смысле не Америка. Скажем, если взять меня на пике популярности – в 1995 году… Агутин образца 1995 года – это сегодняшний Джастин Тимберлей в Америке. Но разве можно сравнить мой дом и дом Джастина!
 
   – Вы же сами сказали, что в Америке жилье дешевле. Еще неизвестно, удалось бы Тимберлею прикупить такой участок рядом с Москвой, какой имеете вы.
   – Этот участок достался мне даром. Мне его за какие-то неизвестные заслуги лет шесть назад подарила милиция – за концерты, наверное. Уверен, что и нашей доблестной милиции это ничего не стоило: здесь был пустырь, поле. Все эти дворцы тут выросли за последние лет пять. Я сначала вообще ничего тут строить не хотел. Потом меня убедили, что земля не должна простаивать и нужно строить. Я решил построить баню. И уж затем к бане решили пристроить дом. И, между прочим, в этом доме нет ничего, что было бы сделано за границей или куплено в магазине.
 
   – Все с помойки! Угадал?
   – Нет. Все, что здесь есть, сделано руками. Вот этот стол и стулья из мореного дуба сделал мой приятель, у которого бизнес на мебели из мореного дуба. Все кровати, тумбочки, комод, шкафы… даже вон те шахматы сделаны из ценных пород дерева. Сейчас на любую вещь поставь эмблему какого-нибудь Мазаретти, и все это будет стоить страшных денег. Но все это самодельное!
 
   – Как вы все-таки умеете слова подбирать ловко – «самодельное»… «Ручная работа» – вот как правильно!
   – Нет, надо было мне, наверное, поскромнее дом построить, чтобы вы не думали, будто пришли к какому-то бизнесмену. Я не бизнесмен, я творец.
 
   – И все свое состояние вы натворили песнями. Раскройте секрет производства столь высокооплачиваемой продукции. Как строится шлягер?
   – Вы хотите сделать из меня математика, который вычисляет шлягеры! Я не математик, я профессионал. Вот Чайковский, Достоевский – тоже профессионалы, но при этом творцы от бога. Я не буду петь то, что мне самому неприятно исполнять или покажется конъюнктурным. Не в смысле не имею на это морального права, а просто не хочу. Право-то я как раз имею: в конце концов, это моя работа, главное в которой, как и в любой другой, – поставить потребителю товар. Хотя когда-то я тоже пытался вычислять шлягеры…
   В свое время меня заинтересовала поп-музыка: вот, казалось бы, ничего интересного человек не поет, а всем нравится… Я решил этим воспользоваться. Вообще-то я мечтал делать совсем другую музыку, но подумал: сначала можно сварганить что-то попроще, попопсовее, заработать на этом денег, а потом творить по-настоящему. Как я ошибался! Это такая глупость, такая утопия – думать, что ты можешь заработать денег на чем-то простеньком, а потом заниматься настоящим творчеством… Многие музыканты так думают… Но невозможно стать популярным и заработать денег на такой идеологии.
 
   – Насколько я понимаю, один из рецептов приготовления шлягера – сделать мелодию попроще, а текст поглупее…
   – Теоретически это так, но на практике… На практике я все это прошел на своей шкуре – специально пытался делать глупые песни, чтобы стать популярным. Ездил с этими песнями по стране, в первых отделениях концертов выступал с артистами, которые на тот момент уже были страшно популярными, влезал с этими песнями на телевизор… Хрен я чего заработал, потому что никто мне не поверил! Публика чувствовала фальшь, ей было видно, что я все это делаю специально, чтобы заработать денег. И потому ничего у меня не получилось заработать. Моя гениальная идея спеть что-то попроще, чтобы понравиться народу, провалилась. Я написал около ста песен, и был практически никому не известен! Кто их сейчас помнит, те песни?
 
   – Почему же не сработал такой чудесный план? Ведь, как правило, самые глупые песни и становятся шлягерами, их все поют. «Пипл хавает»…
   – Пипл хавает, если тот, кто поет дурацкую песню, делает это от всей души! Люди же нутром чувствуют фальшь! Поэтому в песне важен не смысл, а душевный посыл. Если человек с глупой песней собирает стадионы, будьте уверены – он не специально сделал эту песню глупой с целью пущей популяризации, а просто искренне поет ее, потому что сам дурак и соответствует своей песне.
 
   – Понял: зарабатывать может только искренность. И поняв это, вы решили стать искренним с публикой…
   – Я не знал, что мне делать, чем дальше заниматься, кто я такой. И однажды на кухне показал приятелю, который работал барабанщиком в группе «Черный кофе», свои песни, в том числе одну песню в стиле босановы. Я вообще с юности увлекался латиноамериканским джазом, но не думал, что это здесь вообще кому-нибудь нужно. Он сказал: все, что ты мне тут показывал, ерунда, а вот эта песня мне интересна. Я говорю: нет, это сложновато для публики, многовато музыки… Но он был прав – песня пошла. И я стал делать только то, что мне интересно. Так родился Агутин.
 
   – С «Босоногого мальчика…» С тех пор прошло полтора десятка лет. И что же вы дали людям за эти годы неустанного творческого труда?
   – Я много чего сделал за годы работы в этой системе. Другое дело, что люди запомнили. А помнят они песню из «Семнадцати мгновений весны», которую я пел в «Старых песнях о главном». Помнят песню про шофера, «Хоп-хей, ла-ла-лэй», дуэт с Анжеликой Варум – песню «Февраль».
 
   – За «Хоп-хэй» не скажу, а вот «Когда февраль, как господин, снимает белое пальто…» – это хорошие стихи. Прямо Серебряный век. Чьи?
   – Это мои стихи.
 
   – Да ну!?. Очень неплохо для Агутина! Но все равно натяжка: в России снег в феврале еще даже не начинает сходить.
   – Будем считать, что это песня «на вырост» – с прицелом на глобальное потепление. А вообще почти все, что я пою, – это мои стихи. Вы купите и послушайте… Хотя вам, конечно, лень будет, да и времени нет, вы наверняка занятой человек. И потом, покупать пластинку поп-музыки – совсем уж как-то низко. Да и коллегам не скажешь ведь, что слушаешь Агутина, покрутят пальцем у виска: дурак, что ли?.. Агутин – это не понты. Это не круто, не фишка… Я все это понимаю. Понимаю, что все мои пластинки выпускаются в молоко, в пустоту. Эти песни никто не слышит. Из десятков песен известной становится одна – которую записали для телевидения.
 
   – «Па-а-а-а-ра-авоз умчицца – пря-а-ама на границу!»
   – Издеваетесь… А, между прочим, это нужно уметь – сделать из воздуха такой текст, который будет нравиться людям! Скажем, у меня есть одна песня – достаточно сложное симфоджазовое произведение. Так вот, я не знаю, чем гордиться больше – ею или «Паровозом», который я написал за 15 минут! Из полной пустоты появляется вдруг музыка, а потом слова. Откуда? А очень просто – я служил в пограничных войсках…
   Однажды, глядя в лобовое стекло на заправке, я придумал мелодию припева. Приехав на место, быстренько занес эту мелодию в компьютер. А мелодия куплета у меня давно валялась, я их соединил – получилось! Попробовал сделать аранжировку, сыграл смешную партию трубы – она вышла какая-то военная, армейская. За 15 минут написал текст, и получилась песня, в которой мне понравилась этакая подчеркнутая плакатность. Она стала шлягером. Шлягер… Вообще говоря, все шлягеры рождаются случайно… Но если делать песни, которые нравятся тебе самому, рано или поздно получится шлягер.
 
   – А вот Киркоров больше денег зарабатывает, хотя песни у него еще глупее, чем даже ваш плакатный «Паровоз». Наверное, он очень искренний человек, раз его так слушают.
   – Никто не слушает Киркорова! Его смотрят. На концерты Филиппа ходят, потому что это шоу, кордебалет, феерия. Но я не могу себе представить, чтобы кто-то купил домой послушать пластинку Киркорова или, скажем, Леонтьева. Киркоров и Леонтьев – это не пластинка. Пластинку – ждут: ура, новый диск «Машины времени» вышел! Или «Океан Эльзы», или там «Ума Турман»… Кто-то, может, даже пластинку Агутина купит. Но только не Киркорова.
 
   – «Даже Агутина купят» – это хорошо сказано. Трезво. У вас, видимо, не много поклонников?
   – Мало. Я не в том жанре. Идолопоклонство – это из разряда или совсем юной попсы или из области рок-музыки. Если человек – признанный рок-гуру, то любой его глубокомысленный идиотизм воспринимается как откровение. Это очень удобно для написания стихов: чего бы ты ни написал, истолкуют как мудрость.
 
   – Ох, знаю, на кого вы намекаете… Я тоже не люблю «Аквариум» за полную бредовость текстов. Признайтесь, вы не любите БГ.
   – Я просто над ним иронизирую. Но еще со студенческих времен я давно перестал вдумываться в тексты «Аквариума», хотя сам когда-то певал «Старика Козлодоева». Нет, у БГ есть пара хороших песен, но он теперь рок-гуру, идол, которого не тронь. За него убьют просто! Это за меня, простого певца, никто не заступится…

Бари Алибасов
«Я хотел создать партию по продаже Родины»

 

 
   Дом у Алибасова – тоже полная чаша. Даже две чаши. Потому что гражданину Алибасову принадлежат две квартиры в центре Москвы – одна находится над другой, причем верхняя – двухэтажная. Как говорится, что еще нужно, чтобы спокойно встретить старость? Тем более что скоро Алибасову исполняется 60 лет.
 
   – Ну чего, Барри Каримович, пора, я думаю, о смысле бытия задуматься. Ведь многие россияне до вашего возраста просто не доживают. А вы как-то ухитрились… И, судя по обстановке, немалых денег вам удалось накопить за долгую жизнь. А сколько еще скопите!
   – Да мне уже пора проматывать, а не копить. С собой не унесешь.
 
   – Вижу, процесс проматывания идет успешно…
   – Легко идет. Я вообще деньги не люблю, избавляюсь от них всячески. Политов – мой казначей – сказал мне: «Ты деньги не любишь, поэтому тебе нельзя их доверять». В этом есть своя правда. Но я – типичный россиянин, а у россиян нет понимания того, что такое деньги. В них с детства закачана всякая ерунда про то, что деньги – зло, что существуют дружба, миру мир, ответственность за судьбы планеты… Меня родители этому всему научили, к сожалению. Я ведь много раз имел возможность стать олигархом, капиталистом каким-то безмерным. Но не стал из-за того, что родители воспитали у меня этот вот комплекс денежной неполноценности. Папа и мама были убежденными атеистами и коммунистами. Мама даже на рынок никогда не ходила из принципиальных соображений – там ведь были рыночные отношения! Поэтому она посещала только государственный магазин.
   В этом смысле у меня очень тяжелая наследственность! Все музыканты в семидесятые годы фарцевали – в одном городе покупали, в другом продавали… У меня весь «Интеграл» этим занимался. И я тоже купил как-то в Риге супермодные остроносые полусапожки с металлической набойкой на носке. Это был писк! Если ты в таких сапогах выходишь, значит, у тебя все в этой жизни в порядке… И стоили они сорок рублей – вдвое дороже прочей обуви. Дефицит страшный! А в Риге они продавались свободно. И вот наши все набрали по десятку пар, и я тоже поддался ажиотажу, взял шесть пар. И возил их везде долго, потому что мне было стыдно назначить за них сумму большую, чем они стоили в магазине. И тогда я придумал, что с ними делать, – я стал их дарить на всякие дни рождения… Такая же история у меня была с вельветовыми пиджаками. Накупил кучу этих модных пиджаков, думал продам… И все раздарил.
   Я до сих пор завидую Филиппу Киркорову. Я слышал, как он жестко разговаривает, в глаза или в телефонную трубку выставляет требования, называет цену. А я никогда не могу прямо назвать цену «На-На», начинаю крутиться и так, и сяк… Весь в родителей пошел! У нас такая семья правильная была, что мы в деньгах не нуждались. Жили-то в деревне, а что деревенским нужно? В общем, родители были абсолютно адекватны во всем, за исключением, конечно, отношения к деньгам. А ведь деньги – главное в жизни! Это мерило нашей силы, нашей энергии, нашего духа…
   В Америке это очень хорошо понимают. Там каждый доллар учтен, там нет остатков от Советского Союза, которые можно растащить, разворовать, там каждый доллар можно только заработать – только трудом, только усидчивостью или интеллектом. Это только в русских национальных сказках печка сама пойдет, рыбка золотая все на халяву сделает. Именно поэтому у нас коммунизм и прижился, что такое сознание…
 
   – А сколько у вас вообще денег?
   – Да хрен его знает. Я не знаю. Моими деньгами распоряжаются другие люди. У меня даже кошелька нет. И никогда в жизни не было. В прежние времена я носил деньги в штанах, и карманы были полны смятых, словно носовые платки, бабок. А сейчас вообще денег не ношу. Вот позавчера жрать захотел на вокзале, подхожу к ларьку булочку купить, а денег нету. Пришлось у водителя занять на булочку. Я только если собираюсь за какими-то крупными покупками, кладу в нагрудный карман кредитную карточку. А если просто из дома выхожу, то голяком. Из-за этого вечные проблемы. Я совершенно не имею представления, что сколько стоит.
 
   – А вот эти штаны на вас откуда?
   – Пресс-атташе Людмила мне купила… У меня и мобильный телефон-то появился только в этом году. До сих пор толком не знаю, как им пользоваться. Позавчера попросил, чтобы мне забили туда фамилию одного нужного человека, поскольку сам я не умею. А до этого мобильник был только у моего шофера. Когда я выходил из машины, он давал его мне. И я знал: чтобы вызвать водителя, мне нужно нажать на кнопку «2» и подержать ее, а потом говорить в трубку. После этого я садился в машину и снова отдавал телефон водителю.
   Я как был атеист и коллективист, так и остался… Ко мне тут недавно один дятел пришел, психолог – автор многих успешных книжек про то, как добиться успеха. Он хотел взять у меня интервью для своей очередной книги. И говорит: «Россия – самая богатая страна…» «Почему?» – спрашиваю. – «Потому что в России больше всего миллиардеров…» Я, конечно, не стал с ним разговаривать, не дал ему никакого интервью. Потому что наличие миллиардеров на фоне нищей страны не говорит о богатстве страны!
   В по-настоящему богатой стране большая часть населения имеет условия для благополучной жизни. А если у вас четырнадцать миллиардеров в океане нищих, значит, законы дерьмо в такой стране. И те, кто эти законы выдумал, дерьмо. И народ, который этих выдумщиков выбирал, дерьмо.
 
   – Строги вы к народу.
   – Ну а что ж, если страна – географическое сборище идиотов, где народ выбирает сердцем, а сердце, как известно, насос для перекачки крови… И если народ выбирает насосом, а думает жопой, то чего с него взять?..
   Схема работы современного мира очень простая. Мир движется по следующему пути: велико не государство, велик Человек. А мы все о какой-то Великой России талдычим. Никому не приходит в голову строить Великую Финляндию или Великую Канаду. Но именно в этих странах, по статистике, людям живется лучше всего. А нечто великое как раз хотят построить государства с комплексом неполноценности – Великую Албанию или Великую Россию. На хрена она кому нужна, спрашивается, если человек нищ, убог, невежественен и хочет рожать таких же? Но если ума нет, берут количеством, а не качеством.
 
   – А вы – Великий Человек?
   – Да, конечно! Потому что я начинаю всегда с того, чтобы лично мне было хорошо. И моим близким. И вот когда Россия развернется вместе со всей планетой в направлении Великого Человека, то не будут иметь никакого значения географические границы. Не будет иметь никакого значения, кто управляет заводом – еврей, американец, китаец или русский. Это сейчас благодаря невежеству людям удается внушить, что заводом должен управлять русский, а не американец… Люди, вам что важно? Чтобы все в личной жизни было классно – хорошая жена, дети красивые, здоровые и образованные, много удовольствия… или чтобы у вас был русский директор и Великая Россия непонятно для кого? Сегодня российский народ жаждет пусть бездарного, лишь бы русского директора и туземное величие. А я в свое время хотел создать Партию по продаже Родины. Распродать все! Причем я не предлагаю продать все первому попавшемуся – организуйте тендер, распродайте Россию китайцам, канадцам, американцам, японцам… Отдайте в управление, если сами не можете.
 
   – А для чего жить тогда, если не для величия Родины? Для удовольствия? Вот вы для чего и для кого живете?
   – Маме помогал, она умерла два месяца назад в 90 лет. Есть у меня еще сестра, которой я помогаю. Есть у меня сын – Бари Алибасов.
 
   – А сколько сыну лет?
   – А хрен его знает. Мы, кстати, с его мамой не были зарегистрированы. Маму его Леной зовут. Впрочем, мы с ней два года прожили. Официально я четыре раза был женат. И опять собираюсь! А неофициально-то… Это опять-таки наследственное – у меня отец и мать сорок лет прожили незарегистрированными. Восьмерых детей родили. Перед смертью я спросил маму: «А ты хоть раз изменила отцу?..» Отец-то мой изменял ей регулярно, всем были известны его подруги… И она сказала: «Я кроме твоего отца ни одного мужчины не знала».
   За сорок лет – ни разу! Ну и чего в этом хорошего? Это неправильно! Живут-то люди только для удовольствия. А она всю жизнь горбатилась, и то наслаждение, которое ей было предписано получить, она не получила.
 
   – Внимание, вопрос к атеисту: кем предписано было?
   – Биофизикой человека было предписано. Кстати, об атеизме… Я спросил свою мать, старую атеистку, перед смертью про бога. И она, хитрая, сказала: «Ну, если бог людям нужен, значит, он есть».
   Вот вы спросили про итоги прожитой жизни. Я только вчера про это подумал. Вспоминал всю свою жизнь. Мать вспомнил… В день, когда умер Сталин, я, будучи ребенком, по привычке приставал к матери, которая слушала радио. И она вдруг размахнулась и врезала мне по лицу, нос в кровь разбила. Больно было…
   Вот моя жизнь – Сталин, Маленков, Каганович и «примкнувший к ним Шепилов»… Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев, Ельцин… Это все целые эпохи! И все эти эпохи в истории уже были – только в другие времена и в других масштабах. Эпоха Петра – это частично Хрущев и частично Горбачев. Эпоха Ивана Грозного – Сталин. Эпоха реставрации Римской империи – Византия – так мы сейчас в ней живем!.. Эпоха революции начала XX века – это ранний Ельцин. И все это вместилось в одну мою жизнь. Вся мировая история прошла на моих глазах за эти 60 лет. Причем по нескольку раз! Я все уже видел в этой жизни, и мне не страшно умирать. Я ведь все про эту жизнь уже знаю.
 
   – Неужели действительно умирать не страшно?
   – Когда все про эту жизнь знаешь, умирать совсем не страшно. Просто интерес к жизни пропадает. Я знаю, что было и что будет. Знаю, что к 2012 году в России будет революция, сравнимая с революцией 1917 года.
 
   – А после революции?
   – А после, сколько бы ни вопили и ни орали патриоты, экономика России будет поглощена экономиками Европы и Китая. Точнее говоря, Россия станет частью общей мировой экономической системы. И слава богу! Потому что сейчас Россия во многом еще дремуча. Сегодня, во времена расшифрованного генома человека, даже школьник знает, что любой мужик – это наполовину баба. А они в Думе еще спорят на эту тему, борются с гомиками, трансвеститами… Чего спорить, если каждый мужик первые три недели после зачатия был бабой и развивался по женскому пути – были у него клитор, влагалище… И только под влиянием антигенов, SRV-генов, гормонов, то есть сложных химических веществ, процесс развития по женскому пути был преобразован и зародыш «насильно» начал превращаться в мужчину.
   За генетикой будущее. Англичане это понимают и уже сегодня принимают законы, которые регулируют вмешательство в геном человека. Они уже сейчас готовятся к тому, что нацию будет формировать управляемая эволюция с частичной трансформацией генома. В прошлом году они приняли законодательство, разрешающее вынашивать матери зародыша-клона в качестве донора для брата. А у нас по телевизору какой-то невежественный, безграмотный поп протестует против вмешательства в геном! И какая-то дура судится с Дарвином!.. Да зайди в Интернет, дура, и скачай карту генома человека. И ты увидишь, что у патриарха и у тебя, а у меня тем более, генетический код на 80 % схож с крысиным, а что до обезьяны – так мы генетические близнецы. Даже с курицей мы схожи на 70 %.
 
   – Что же отвлекает вас от смерти при полной потере интереса к жизни?
   – Суета. Я весь на нервах, очень занятой человек. Мне некогда умереть. Вот сегодня я спал два часа. И редко бывает больше.
 
   – Эдак вы себя как раз в гроб вгоняете!
   – Напротив! Я тоже раньше думал, что нужно спать 8 часов. Но я уже тогда знал, что многие великие люди спали меньше. Суворов спал 4 часа, Наполеон спал 4 часа. И очень хитрую систему сна изобрел Сальвадор Дали. Он каждые два часа ложился и спал 10–15 минут. В результате в течение суток он спал всего два с половиной часа. Я попробовал жить в таком режиме. Однажды в Америке мне нужно было смонтировать шестисерийный фильм за короткое время. А там одних исходников было на 400 часов, то есть для того, чтобы просто просмотреть все это по одному разу, нужно было 17 дней без сна и отдыха. И я стал спать, как Дали. И сделал шесть серий за 21 день. Правда, похудел при этом на 12 килограммов. Но зато, что касается сна, я каждые два часа ложился и просыпался ровно через 15 минут бодрым и абсолютно выспавшимся. Состояние было необыкновенно кайфовое! Эйфория! Я до сих пор пытаюсь это состояние поймать. И поэтому очень мало сплю. Мой организм уже отвык спать. Позавчера решил: а посплю-ка я! Лег и проспал 8 часов. Проснулся совершенно разбитым, с больной головой, и понял: нет, со сном надо завязывать, так действительно помереть можно! И мне сейчас так дико, что люди спят. Они проспят свою жизнь. А я ее проживу. В творчестве и с наслаждением!