Страница:
Артем старался не сравнивать, но Ленка ему нравилась – он всегда злобно замечал взгляды, которыми окидывали и Ленку, и Катерину встречные мужики, когда они вчетвером с Мишкой выбирались куда-нибудь на выходные. Ленка так и не удосужилась выучиться водить машину, и они оба постоянно над ней подтрунивали, типа "Барыня, лошади не запряжены-с, не прикажете ли конюха посечь?" На что Ленка с готовностью разражалась культовым: "Ja, ja! Пор-роть! Шпицр-рутен!!" (Мишка ужасно любил это абсолютно непонятное, но такое красивое "шпицр-рутен"). Так что по большей части барышня путешествовали в компании подруги и ее мужа, которому, казалось, только руку протяни, но Артем в присутствии благоверной, мог лишь любоваться Ленкой вблизи. Она, в свою очередь, тоже никаких пассов не делала. Барышня барышней, а работала Лена хирургической сестрой в Рамбаме. У нее довольно быстро и хорошо все сложилось – курсы сразу после ульпана, потом с первого раза сдала экзамен, да и квартиру ей стали оплачивать. Поселилась Ленка в Кирьят-Яме – у нее завязался тогда серьезный роман со знакомым по ульпану, живущим в этом пригороде Хайфы. Они вскоре расстались, но Ленка прикипела к маленькому городку на берегу моря, сомнительной чистоты пляжу рядом с домом, довольно уютной двухкомнатной квартирке, в которой вечно что-то ломалось. Артем же безропотно ездил из Хайфы в Кирьят-Ям и обратно. Катерина настаивала, а Артем для вида артачился, злорадно думая: вот случится что – сама и виновата.
– Надо бы с Мошиком в танковый музей заскочить, – сказал он, – ты как, не против?
– По такой жаре?
– М-да, пекло, в другой раз, может… Ну, пошли обратно, в машине хоть дышать можно.
До Иерусалима разговоры не возобновлялись. У первого светофора Артем вынул листок с адресом и положил его рядом с собой на сиденье. Описание оказалось на удивление толковым. Не прошло и десяти минут, как они парковались на круглой площади, откуда рукой подать до библиотеки, где им, то есть Ленке, было НАЗНАЧЕНО. Передняя входная дверь не поддалась, и Артем слегка оторопел, но потом, сверившись с листком, они пошли огибать здание библиотеки и вошли через заднюю лестницу в небольшой, читальный, видимо, зал, пустой, несмотря на относительную прохладу. Мошик сразу исчез в лабиринте между полок, а они с Леной остановились в нерешительности у первого же прохода между стеллажей, пока им навстречу не появилась женщина с блокнотом и парой карандашей, ведущая за руку Мошика.
– Вы посидите пока с мальчиком в зале, – кивнула она Артему, неодобрительно покосившись на грубо обрезанные шорты, и сунула блокнот с карандашами, полагая, что таким посетителям бесполезно предлагать что-нибудь почитать.
Лена скрылась где-то за рядами книг, а Мошик, схватив карандаши, принялся рисовать кошку, без особого, однако, успеха.
– Цвета рыжего нет, – посетовал Мишка со вздохом, отодвинул кошку и переключился на кружку.
Здесь дело пошло лучше. Скоро кружка превратилась в причудливую вазу, а рядом с ней появились два неопознанных объекта. Артем, сколько ни гадал, не смог определить, что это.
– Это халы! – заявил Мошик, – Неужели не понятно?
– Тема, ОНА тебя спрашивает! – Артем не заметил, как из-за спины выросла Ленка.
– А ты как, уже все?
– Тема, ну иди же, тебя же ЖДУТ!
– Тащиться сюда по жаре два с половиной часа чтобы ля-ля десять минут, а потом обратно? – Ни фига себе, самомнение!
– Артем! Прекрати ты, дурак, сказала же, ждут тебя, – Ленка так дернула его вверх, что чуть не разорвала на нем футболку.
Библиотекарша всем своим видом выражала презрение. Артем, вздохнув, несколько раз повернулся между корешками и подумал уже, что заблудился, когда за очередным рядом стеллажей, в полумраке, его окликнули.
– Здравствуйте, э-э?..
– Артем, – ответил он, приближаясь.
– Нет-нет, – женщина сделала протестующий жест, – это его зовут Артем, а вас…
– Эхуд. – Он понял, что видит перед собой Ту У Которой Связь С Космосом. – Но?…
– Садитесь, Эхуд. Что это у вас за бумага?
Артем протянул ей листок с кружкой и халами, который машинально зажал в руке, когда Ленка сдернула его со стула. Та У Которой Связь С Космосом посмотрела на рисунок, потом медленно перевела взгляд на Артема. Пауза затянулась. Наконец, женщина первой прервала молчание:
– Это вас я хотела видеть, Эхуд, не Лену.
– А Лена как же?
– Она была вознаграждена, – Та У Которой Связь С Космосом чуть двинулась вперед и пронзительно посмотрела на него. – Вы поняли?
– Да.
Сразу после “ДА” пронзительность глаз исчезла, сменилась мягким светом, и, казалось, изменился сам цвет глаз.
– Лена – лишь посланник, мессенджер, что, естественно, вознаграждается.
– Но причем тут я? И как вы узнали про Артемона?
– Эхуд, это моя профессия, если не это, то что же? – губы изобразили улыбку. – Это пустяки, ерунда, мне надо слишком много вам объяснить, рассказать, я волнуюсь, как школьница в первом классе, и не знаю, как это сделать, вы не подготовлены все это услышать.
– Что я должен услышать? Мне что-то грозит?
– Нет, – сказала она поспешно, – и да. Не с этого надо начинать, – она поморщилась, – Эхуд, наберитесь терпения – все по порядку. Я сама не все понимаю…
Артем вздохнул и переменил позу на стуле. Напряжение оставило его, как будто исчезла преграда, отделявшая его от Той У Которой Связь С Космосом, как-бы рассеялся полумрак библиотеки, тесное пространство между стеллажами, ранее нависавшее над ним, мешавшее восприятию многоголосьем книжных корешков, раздвинулось, появился мягкий свет, уходящий в глубину, обволакивающий, успокаивающий, проникающий внутрь свет, объединяющий его и сидящую напротив женщину, улыбающуюся легкой ободряющей улыбкой.
– Теперь вам лучше?
Эхуд кивнул.
– Вы сделали обрезание пятнадцатого февраля, не так ли?
– Правильно, – Эхуд поймал себя на том, что не удивился полувопросу – полу-утверждению.
– Также, пятнадцатого февраля родился кот Артем?
– Шестнадцатого.
– Его бывшая хозяйка ошиблась – пятнадцатого, причем в один и тот же час.
– Какая связь между обрезанием и котом? Имя?
– В том-то и дело, что большая, такая большая, что я полгода искала, как вас найти. К счастью я случайно обнаружила Ленино послание и не преминула им воспользоваться, чтобы встретиться с вами. Жаль, что не имею чести лицезреть Артемона. Вы, Эхуд, неверующий человек, поэтому мои слова покажутся вам странными, если не сказать более, но не перебивайте, выслушайте меня до конца. Возможно, вас заинтересует. Рождение каждого живого существа, каждой живой твари, вызывает возмущение Космоса. Называйте это как хотите: Биополе, Мировое Информационное Поле. Просто, на мой взгляд, Космос – наиболее подходящее понятие. Есть люди, способные улавливать его сигналы в той или иной степени, как я, например, но здесь и астрология, и нумерология, и имена, не затрагивая сейчас прочих аспектов. Обрезание еврея – гораздо более значительное событие, чем рождение, и сигнал значительно более сильный.
– Почему же?
– Как не стыдно! Прочтите Библию, и сразу станет ясно. Простите, Эхуд: “Обрезывайте крайнюю плоть вашу: и сие будет знамением завета между Мною и вами.” Но обрезание на восьмой день жизни, и обрезание взрослого человека, это не совсем одно и то же: душа младенца чиста, а ваша, скажем так, отягощена всей предыдущей жизнью. Так вот, во время обряда, а это, заметьте, прямое обращение к Б-гу, вы как бы избавляетесь от нееврейской части вашей души.
– Душу можно разделить на части?
– Это сложный вопрос, породивший много споров, но попробуйте себе представить просто процесс передачи информации.
– А кот при чем?
– Пусть вас это не шокирует, если еще не догадались – ваша информация попала к коту.
– То есть как? И откуда вы знаете?
– Откуда волхвы узнали, что родился Иисус? – Артем обалдел, его словно палкой ударили по голове. У него был такой вид, что его собеседница поняла, что хватила через край. – Не принимайте это на свой счет, – поспешила сказать она, – я лишь пример привожу, чтобы было понятно. Но и вы наделали немало переполоху. Вы свою генеалогию хорошо знаете?
Артем отрицательно покачал головой.
– Жаль, могло бы сильно помочь.
– Но почему вы так уверены, что это все на самом деле так?
– Сходится слишком много вещей, чтобы говорить с уверенностью. Во-первых, информация Космоса, настолько сильная и ясная, что всего за полгода мне удалось вас отыскать, во-вторых, вы обладаете силой, намного большей чем моя – не захоти вы пойти на контакт, мне ни за что с вами не совладать, на мое счастье вы весьма любопытны. У вас сейчас такая защита – "Стар Трек" может только позавидовать, «скад» скорее обратно в Ирак вернется, чем сюда упадет. Третье, пятнадцатое февраля – день фестиваля, одного из четырех в году, в честь египетской Богини Баст, имевшей облик женщины с головой кошки и почитавшейся одно время наравне с Богом Солнца Ра. Четвертое, если позволите, этот рисунок вашего сына, нарисовавшего почему-то древнеегипетский символ Баст – два хлеба и сосуд для питья. Хотите дальше? Пожалуйста, – рыжая женщина, рыжий сеттер, рыжий кот…
– Спаниель…
– Не важно. Именно огненно рыжий, как солнце, египетский кот, которому было предназначено с вами встретиться…
– Но как вы узнали про женщину? Этого никто не знает, я даже с Катериной никогда на эту тему не разговаривал!
– У вас никогда не было в доме кошек, не так ли? Вы и не собирались заводить кошку? А вам ведь еще полгода назад было суждено с этим котом встретиться – как по вашему, удалось бы женщине на улице просто так всучить вам кошку или нет?
– Да нет, скорее всего.
– Правильно, понадобилась цепь событий, чтобы вы встретились: ваша работа в две смены с утра до позднего вечера, вы ведь сильно устали, потом гипноз желтых глаз – один из самых сильных гипнозов на свете, наконец, почти забытый, но очень сильный образ женщины с собакой, призванный сыграть на ваших чувствах – все это, безусловно, неспроста. Это называется ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ.
– Какое предназначение?
– Ну, Аннушка, масло… Вспомните.
Артем почувствовал себя странно – располагаться на одной ступеньке развития с Иваном Бездомным явно не хотелось, но и место Берлиоза как-то не привлекало. Становиться “впоследствии покойным” Артем не торопился. История начинала принимать какой-то неожиданный оборот. В другой ситуации он бы подумал, что его разыгрывают, но Та У Которой Связь С Космосом не была похожа на шарлатана. По газете у него создалось совсем другое впечатление – амулеты, алхимия, порошки там разные, заклинания, а перед ним сидела неопределенного возраста женщина, которую выдал бы разве что пронзительный взгляд, и спокойно читала его самые потаенные мысли.
– Но как вы узнали? – спросил он вымученно.
– Успокойтесь. Выпейте вот воды – никакой это не розыгрыш.
Артем дернулся, но взял протянутый ему стакан. На тихой иерусалимской улочке не хватало только громыхавшего на стрелке трамвая. А скажи ему сейчас, что рядом с центральной станцией проложили трамвайные пути, он, скорее всего, поверил бы мгновенно, несмотря на то, что только полчаса назад проехал мимо.
– Как у вас это получается?
– Ваше любопытство. Я вас заинтриговала, и вы раскрылись, вам просто интересно узнать, что будет дальше, и вы не умеете еще использовать вашу силу, вы ее не контролируете.
– Какую силу?
– Всему свое время.
– Почему вы все-таки утверждаете, что я обладаю какой-то силой?
– Простуда вашего сына исчезла за минуту, а до этого он весь вечер вашу жену изводил. А Лена?
– Что Лена?
– Вы что по дороге ей внушили?
– Ничего… – в желудке подозрительно застонало.
– Вспомните.
– Я подумал, что мужики сволочи, а она чертовски привлекательная женщина.
– Осторожнее с выражениями, это может дорого стоить, как ей, так и вам. Я вас прошу – следите за тем, что вы говорите: слово имеет силу, такую же, как и действие, которое оно выражает, особенно в ваших устах. Даже не слово, мысль.
– «Мысль изреченная – есть ложь».
– Не скажите, это не так. Мысль высказанная – это мысль усиленная, чтобы вам было понятно, это как сигнал, прошедший через усилитель…
– И вы считаете, что я – усилитель.
– Не только, вы еще и источник.
– Да откуда вы это взяли?
– Вам было достаточно одной секунды, одного импульса, чтобы изменить… скажем, скорректировать… убрать Лене ненужную информацию. Как зовут вашего сына?
– Миша, Моше, впрочем, Эяль, не знаю.
– Зовите, его, как назвали, а сам он потом поймет, что никакой он не Эяль, но ему не повредит, если вы будете звать его Моше. Ваше слово сильней всего остального, оно защитит мальчика в любых обстоятельствах. Припомните, в последние три дня, что вы ощущаете?
– Да ничего, спокойно все.
– Вот именно, спокойно. А последняя неделя?
– Лучше не вспоминать.
Перед ними возникла библиотекарша:
– Там пиццу предлагают, хотите?
Артем извернулся, достал деньги и протянул библиотекарше.
– Вот-вот, – возобновила беседу Та У Которой Связь С Космосом, когда библиотекарша удалилась, – вы проголодались, а тут и пицца подоспела. Как вы думаете, что делать посыльному с пиццей, в олимовской библиотеке, о существовании которой он не догадывался еще пять минут назад, если у него пицца кем-то другим заказана? Думаете, он хоть раз сюда раньше заходил? Да никогда. Вы и подумать не успели, как пицца прибыла. Не удивляйтесь, Эхуд, что у вас все спокойно.
– А кот тут при чем, черт возьми?!
– Да не поминайте вы черта, Эхуд, будет вам! Кот – это вы!
Артем потерялся. До полудня он был Артем, но уже довольно продолжительное время, где-то с час, отзывался на кличку Эхуд, мало того, внутреннее ощущение подсказывало ему, что он – Эхуд, а Артем – это рыжий кот, которого он, пожалев то ли соседку, то ли себя, то ли рыжую француженку, пригрел в двенадцать ночи у подъезда своего дома. Окрестивший, то есть, обрезавший его Эхудом раввин играл в его жизни слишком незначительную роль, и Артем ни разу не задумался, что кому-нибудь придет в голову действительно звать его Эхудом. Новое удостоверение личности было лишь бумажкой, призванной облегчить жизнь Мишке, задиравшемуся в саду направо и налево, так что даже Катерина сдалась окончательно.
Поедание пиццы дало некоторую передышку, но собраться с мыслями было так же трудно, как представить себя котом, или Иваном Бездомным, или черт знает кем. Факты, подумал он, попробуем опираться на факты. Три дня назад в доме поселился рыжий полугодовалый котяра Артемон, прозванный почему-то, Темкой. Кошек у них не было отродясь, но и Катерина, и, особенно, Мишка восприняли его появление, как само собой разумеющееся. Ну, Катерина – ладно, она уже в Москве была одной ногой, а с Мошиком они – лучшие друзья с самого первого мгновения. Хорошо, кот – это факт. Имя – тоже факт, хотя бывают и совпадения, черт знает… А больше фактов нет, Мишкина простуда – это, скорее, плод Катькиного воображения, она же, как сумасшедшая, металась всю неделю: банк бастует, аэропорт, того и гляди, присоединится, в Москве творится что-то непонятное, рубль с шекелем соревнуются, кто кого перепадает, Ленка каждый день звонит – по два часа душу изливает, а на заводе установка уже год без профилактики, половина клапанов каждый день заклинивает. Ясное дело, как с пятницы в отпуск, так все и кончилось, и тихо все, завод – побоку, Катерины нет, Ленка не звонит, и Мишка не пристает, с котом возится. Космос, конечно, дело серьезное, но мозги пудрить – это пусть Ленке, а мысли тетка классно читает, нечего сказать. Артем приободрился, только одна вот закавыка: гипноз действует, если ему поддаваться, раскрыться, как она сказала. А если не идти на контакт, то и под гипнозом ничего выведать нельзя – доказанный факт. И вообще, разговор сворачивать надо…
– У вас, Эхуд, богатое воображение, я напрасно вам Булгакова напомнила. А стенку вы выстроили замечательную, не пройти… Жаль. Вы действительно не готовы сейчас к серьезному разговору – не протестуйте. – Та У Которой Связь С Космосом секунду поколебалась. – Возьмите мой телефон, он вам может понадобиться, но одно условие: этот номер знают только домашние… И… осторожнее, Эхуд, вы обязаны себя контролировать, иначе…
– А ночью, во сне? – полюбопытствовал Артем.
– Ночь – царство кота! – глаза женщины блеснули. – Впрочем, идите, наспех это не обсуждают.
4
– Надо бы с Мошиком в танковый музей заскочить, – сказал он, – ты как, не против?
– По такой жаре?
– М-да, пекло, в другой раз, может… Ну, пошли обратно, в машине хоть дышать можно.
До Иерусалима разговоры не возобновлялись. У первого светофора Артем вынул листок с адресом и положил его рядом с собой на сиденье. Описание оказалось на удивление толковым. Не прошло и десяти минут, как они парковались на круглой площади, откуда рукой подать до библиотеки, где им, то есть Ленке, было НАЗНАЧЕНО. Передняя входная дверь не поддалась, и Артем слегка оторопел, но потом, сверившись с листком, они пошли огибать здание библиотеки и вошли через заднюю лестницу в небольшой, читальный, видимо, зал, пустой, несмотря на относительную прохладу. Мошик сразу исчез в лабиринте между полок, а они с Леной остановились в нерешительности у первого же прохода между стеллажей, пока им навстречу не появилась женщина с блокнотом и парой карандашей, ведущая за руку Мошика.
– Вы посидите пока с мальчиком в зале, – кивнула она Артему, неодобрительно покосившись на грубо обрезанные шорты, и сунула блокнот с карандашами, полагая, что таким посетителям бесполезно предлагать что-нибудь почитать.
Лена скрылась где-то за рядами книг, а Мошик, схватив карандаши, принялся рисовать кошку, без особого, однако, успеха.
– Цвета рыжего нет, – посетовал Мишка со вздохом, отодвинул кошку и переключился на кружку.
Здесь дело пошло лучше. Скоро кружка превратилась в причудливую вазу, а рядом с ней появились два неопознанных объекта. Артем, сколько ни гадал, не смог определить, что это.
– Это халы! – заявил Мошик, – Неужели не понятно?
– Тема, ОНА тебя спрашивает! – Артем не заметил, как из-за спины выросла Ленка.
– А ты как, уже все?
– Тема, ну иди же, тебя же ЖДУТ!
– Тащиться сюда по жаре два с половиной часа чтобы ля-ля десять минут, а потом обратно? – Ни фига себе, самомнение!
– Артем! Прекрати ты, дурак, сказала же, ждут тебя, – Ленка так дернула его вверх, что чуть не разорвала на нем футболку.
Библиотекарша всем своим видом выражала презрение. Артем, вздохнув, несколько раз повернулся между корешками и подумал уже, что заблудился, когда за очередным рядом стеллажей, в полумраке, его окликнули.
– Здравствуйте, э-э?..
– Артем, – ответил он, приближаясь.
– Нет-нет, – женщина сделала протестующий жест, – это его зовут Артем, а вас…
– Эхуд. – Он понял, что видит перед собой Ту У Которой Связь С Космосом. – Но?…
– Садитесь, Эхуд. Что это у вас за бумага?
Артем протянул ей листок с кружкой и халами, который машинально зажал в руке, когда Ленка сдернула его со стула. Та У Которой Связь С Космосом посмотрела на рисунок, потом медленно перевела взгляд на Артема. Пауза затянулась. Наконец, женщина первой прервала молчание:
– Это вас я хотела видеть, Эхуд, не Лену.
– А Лена как же?
– Она была вознаграждена, – Та У Которой Связь С Космосом чуть двинулась вперед и пронзительно посмотрела на него. – Вы поняли?
– Да.
Сразу после “ДА” пронзительность глаз исчезла, сменилась мягким светом, и, казалось, изменился сам цвет глаз.
– Лена – лишь посланник, мессенджер, что, естественно, вознаграждается.
– Но причем тут я? И как вы узнали про Артемона?
– Эхуд, это моя профессия, если не это, то что же? – губы изобразили улыбку. – Это пустяки, ерунда, мне надо слишком много вам объяснить, рассказать, я волнуюсь, как школьница в первом классе, и не знаю, как это сделать, вы не подготовлены все это услышать.
– Что я должен услышать? Мне что-то грозит?
– Нет, – сказала она поспешно, – и да. Не с этого надо начинать, – она поморщилась, – Эхуд, наберитесь терпения – все по порядку. Я сама не все понимаю…
Артем вздохнул и переменил позу на стуле. Напряжение оставило его, как будто исчезла преграда, отделявшая его от Той У Которой Связь С Космосом, как-бы рассеялся полумрак библиотеки, тесное пространство между стеллажами, ранее нависавшее над ним, мешавшее восприятию многоголосьем книжных корешков, раздвинулось, появился мягкий свет, уходящий в глубину, обволакивающий, успокаивающий, проникающий внутрь свет, объединяющий его и сидящую напротив женщину, улыбающуюся легкой ободряющей улыбкой.
– Теперь вам лучше?
Эхуд кивнул.
– Вы сделали обрезание пятнадцатого февраля, не так ли?
– Правильно, – Эхуд поймал себя на том, что не удивился полувопросу – полу-утверждению.
– Также, пятнадцатого февраля родился кот Артем?
– Шестнадцатого.
– Его бывшая хозяйка ошиблась – пятнадцатого, причем в один и тот же час.
– Какая связь между обрезанием и котом? Имя?
– В том-то и дело, что большая, такая большая, что я полгода искала, как вас найти. К счастью я случайно обнаружила Ленино послание и не преминула им воспользоваться, чтобы встретиться с вами. Жаль, что не имею чести лицезреть Артемона. Вы, Эхуд, неверующий человек, поэтому мои слова покажутся вам странными, если не сказать более, но не перебивайте, выслушайте меня до конца. Возможно, вас заинтересует. Рождение каждого живого существа, каждой живой твари, вызывает возмущение Космоса. Называйте это как хотите: Биополе, Мировое Информационное Поле. Просто, на мой взгляд, Космос – наиболее подходящее понятие. Есть люди, способные улавливать его сигналы в той или иной степени, как я, например, но здесь и астрология, и нумерология, и имена, не затрагивая сейчас прочих аспектов. Обрезание еврея – гораздо более значительное событие, чем рождение, и сигнал значительно более сильный.
– Почему же?
– Как не стыдно! Прочтите Библию, и сразу станет ясно. Простите, Эхуд: “Обрезывайте крайнюю плоть вашу: и сие будет знамением завета между Мною и вами.” Но обрезание на восьмой день жизни, и обрезание взрослого человека, это не совсем одно и то же: душа младенца чиста, а ваша, скажем так, отягощена всей предыдущей жизнью. Так вот, во время обряда, а это, заметьте, прямое обращение к Б-гу, вы как бы избавляетесь от нееврейской части вашей души.
– Душу можно разделить на части?
– Это сложный вопрос, породивший много споров, но попробуйте себе представить просто процесс передачи информации.
– А кот при чем?
– Пусть вас это не шокирует, если еще не догадались – ваша информация попала к коту.
– То есть как? И откуда вы знаете?
– Откуда волхвы узнали, что родился Иисус? – Артем обалдел, его словно палкой ударили по голове. У него был такой вид, что его собеседница поняла, что хватила через край. – Не принимайте это на свой счет, – поспешила сказать она, – я лишь пример привожу, чтобы было понятно. Но и вы наделали немало переполоху. Вы свою генеалогию хорошо знаете?
Артем отрицательно покачал головой.
– Жаль, могло бы сильно помочь.
– Но почему вы так уверены, что это все на самом деле так?
– Сходится слишком много вещей, чтобы говорить с уверенностью. Во-первых, информация Космоса, настолько сильная и ясная, что всего за полгода мне удалось вас отыскать, во-вторых, вы обладаете силой, намного большей чем моя – не захоти вы пойти на контакт, мне ни за что с вами не совладать, на мое счастье вы весьма любопытны. У вас сейчас такая защита – "Стар Трек" может только позавидовать, «скад» скорее обратно в Ирак вернется, чем сюда упадет. Третье, пятнадцатое февраля – день фестиваля, одного из четырех в году, в честь египетской Богини Баст, имевшей облик женщины с головой кошки и почитавшейся одно время наравне с Богом Солнца Ра. Четвертое, если позволите, этот рисунок вашего сына, нарисовавшего почему-то древнеегипетский символ Баст – два хлеба и сосуд для питья. Хотите дальше? Пожалуйста, – рыжая женщина, рыжий сеттер, рыжий кот…
– Спаниель…
– Не важно. Именно огненно рыжий, как солнце, египетский кот, которому было предназначено с вами встретиться…
– Но как вы узнали про женщину? Этого никто не знает, я даже с Катериной никогда на эту тему не разговаривал!
– У вас никогда не было в доме кошек, не так ли? Вы и не собирались заводить кошку? А вам ведь еще полгода назад было суждено с этим котом встретиться – как по вашему, удалось бы женщине на улице просто так всучить вам кошку или нет?
– Да нет, скорее всего.
– Правильно, понадобилась цепь событий, чтобы вы встретились: ваша работа в две смены с утра до позднего вечера, вы ведь сильно устали, потом гипноз желтых глаз – один из самых сильных гипнозов на свете, наконец, почти забытый, но очень сильный образ женщины с собакой, призванный сыграть на ваших чувствах – все это, безусловно, неспроста. Это называется ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ.
– Какое предназначение?
– Ну, Аннушка, масло… Вспомните.
Артем почувствовал себя странно – располагаться на одной ступеньке развития с Иваном Бездомным явно не хотелось, но и место Берлиоза как-то не привлекало. Становиться “впоследствии покойным” Артем не торопился. История начинала принимать какой-то неожиданный оборот. В другой ситуации он бы подумал, что его разыгрывают, но Та У Которой Связь С Космосом не была похожа на шарлатана. По газете у него создалось совсем другое впечатление – амулеты, алхимия, порошки там разные, заклинания, а перед ним сидела неопределенного возраста женщина, которую выдал бы разве что пронзительный взгляд, и спокойно читала его самые потаенные мысли.
– Но как вы узнали? – спросил он вымученно.
– Успокойтесь. Выпейте вот воды – никакой это не розыгрыш.
Артем дернулся, но взял протянутый ему стакан. На тихой иерусалимской улочке не хватало только громыхавшего на стрелке трамвая. А скажи ему сейчас, что рядом с центральной станцией проложили трамвайные пути, он, скорее всего, поверил бы мгновенно, несмотря на то, что только полчаса назад проехал мимо.
– Как у вас это получается?
– Ваше любопытство. Я вас заинтриговала, и вы раскрылись, вам просто интересно узнать, что будет дальше, и вы не умеете еще использовать вашу силу, вы ее не контролируете.
– Какую силу?
– Всему свое время.
– Почему вы все-таки утверждаете, что я обладаю какой-то силой?
– Простуда вашего сына исчезла за минуту, а до этого он весь вечер вашу жену изводил. А Лена?
– Что Лена?
– Вы что по дороге ей внушили?
– Ничего… – в желудке подозрительно застонало.
– Вспомните.
– Я подумал, что мужики сволочи, а она чертовски привлекательная женщина.
– Осторожнее с выражениями, это может дорого стоить, как ей, так и вам. Я вас прошу – следите за тем, что вы говорите: слово имеет силу, такую же, как и действие, которое оно выражает, особенно в ваших устах. Даже не слово, мысль.
– «Мысль изреченная – есть ложь».
– Не скажите, это не так. Мысль высказанная – это мысль усиленная, чтобы вам было понятно, это как сигнал, прошедший через усилитель…
– И вы считаете, что я – усилитель.
– Не только, вы еще и источник.
– Да откуда вы это взяли?
– Вам было достаточно одной секунды, одного импульса, чтобы изменить… скажем, скорректировать… убрать Лене ненужную информацию. Как зовут вашего сына?
– Миша, Моше, впрочем, Эяль, не знаю.
– Зовите, его, как назвали, а сам он потом поймет, что никакой он не Эяль, но ему не повредит, если вы будете звать его Моше. Ваше слово сильней всего остального, оно защитит мальчика в любых обстоятельствах. Припомните, в последние три дня, что вы ощущаете?
– Да ничего, спокойно все.
– Вот именно, спокойно. А последняя неделя?
– Лучше не вспоминать.
Перед ними возникла библиотекарша:
– Там пиццу предлагают, хотите?
Артем извернулся, достал деньги и протянул библиотекарше.
– Вот-вот, – возобновила беседу Та У Которой Связь С Космосом, когда библиотекарша удалилась, – вы проголодались, а тут и пицца подоспела. Как вы думаете, что делать посыльному с пиццей, в олимовской библиотеке, о существовании которой он не догадывался еще пять минут назад, если у него пицца кем-то другим заказана? Думаете, он хоть раз сюда раньше заходил? Да никогда. Вы и подумать не успели, как пицца прибыла. Не удивляйтесь, Эхуд, что у вас все спокойно.
– А кот тут при чем, черт возьми?!
– Да не поминайте вы черта, Эхуд, будет вам! Кот – это вы!
Артем потерялся. До полудня он был Артем, но уже довольно продолжительное время, где-то с час, отзывался на кличку Эхуд, мало того, внутреннее ощущение подсказывало ему, что он – Эхуд, а Артем – это рыжий кот, которого он, пожалев то ли соседку, то ли себя, то ли рыжую француженку, пригрел в двенадцать ночи у подъезда своего дома. Окрестивший, то есть, обрезавший его Эхудом раввин играл в его жизни слишком незначительную роль, и Артем ни разу не задумался, что кому-нибудь придет в голову действительно звать его Эхудом. Новое удостоверение личности было лишь бумажкой, призванной облегчить жизнь Мишке, задиравшемуся в саду направо и налево, так что даже Катерина сдалась окончательно.
Поедание пиццы дало некоторую передышку, но собраться с мыслями было так же трудно, как представить себя котом, или Иваном Бездомным, или черт знает кем. Факты, подумал он, попробуем опираться на факты. Три дня назад в доме поселился рыжий полугодовалый котяра Артемон, прозванный почему-то, Темкой. Кошек у них не было отродясь, но и Катерина, и, особенно, Мишка восприняли его появление, как само собой разумеющееся. Ну, Катерина – ладно, она уже в Москве была одной ногой, а с Мошиком они – лучшие друзья с самого первого мгновения. Хорошо, кот – это факт. Имя – тоже факт, хотя бывают и совпадения, черт знает… А больше фактов нет, Мишкина простуда – это, скорее, плод Катькиного воображения, она же, как сумасшедшая, металась всю неделю: банк бастует, аэропорт, того и гляди, присоединится, в Москве творится что-то непонятное, рубль с шекелем соревнуются, кто кого перепадает, Ленка каждый день звонит – по два часа душу изливает, а на заводе установка уже год без профилактики, половина клапанов каждый день заклинивает. Ясное дело, как с пятницы в отпуск, так все и кончилось, и тихо все, завод – побоку, Катерины нет, Ленка не звонит, и Мишка не пристает, с котом возится. Космос, конечно, дело серьезное, но мозги пудрить – это пусть Ленке, а мысли тетка классно читает, нечего сказать. Артем приободрился, только одна вот закавыка: гипноз действует, если ему поддаваться, раскрыться, как она сказала. А если не идти на контакт, то и под гипнозом ничего выведать нельзя – доказанный факт. И вообще, разговор сворачивать надо…
– У вас, Эхуд, богатое воображение, я напрасно вам Булгакова напомнила. А стенку вы выстроили замечательную, не пройти… Жаль. Вы действительно не готовы сейчас к серьезному разговору – не протестуйте. – Та У Которой Связь С Космосом секунду поколебалась. – Возьмите мой телефон, он вам может понадобиться, но одно условие: этот номер знают только домашние… И… осторожнее, Эхуд, вы обязаны себя контролировать, иначе…
– А ночью, во сне? – полюбопытствовал Артем.
– Ночь – царство кота! – глаза женщины блеснули. – Впрочем, идите, наспех это не обсуждают.
4
Иерусалим… Прохладный августовский полдень…
– Тем, а тут жара не так чувствуется, как в Хайфе, – Лена нарушила молчание, лишь когда они подошли обратно к машине.
Мошик топотал по торчавшим кое-как плиткам тротуара.
– Тем, а Тем, тут совсем рядом книжный магазин есть, говорят, хороший, может, зайдем? Ведь не так жарко?
– Зайдем, – Артем положил ключи обратно а карман. Он физически ощутил, что Ленкино любопытство зашкалило. В замкнутом пространстве «Тойоты» оно могло вызвать маленький термоядерный взрыв, а обращенное на пользу обществу, охладить раскаленные иудейские камни.
“А что, если…” посетила Артема шальная мысль. Он мысленно раскинул небольшой купол и вообразил упрощенную схему кондиционера. Фреон по трубам погнало ленкино любопытство. В полном соответствии с законами физики, с купола закапало и изрядно всех намочило. Мишка остановился в недоумении – небо было выцветше синее без единого облака, поливалок в обозримой близости тоже не наблюдалось.
– Дождик? – проговорил он удивленно.
– Дождик! Дождик! – радостно заорала детвора в соседнем дворе.
– Тем, я же сказала, что не жарко, а ты не веришь, – Лена открыла дверь магазина с надписью на двери “работает кондиционер”.
– Здравствуйте, там, в углу холодная вода, а то вы аж мокрые все, – скучавшая продавщица, обрадовавшаяся случайным полдневным покупателям, оценивающе переводила взгляд с Лены на Артема и обратно, профессионально выискивая слабое звено. – Сразу видно интеллигентного человека: на улице жара – помереть можно, а он в книжный магазин все равно идет.
– Спасибо, не так уж и жарко, у нас в машине кондиционер, – Лена прошла внутрь.
До Артема дошел, наконец, весь юмор ситуации. Библиотекарша час назад тоже приняла их за пару с ребенком, только там Ленке сочувствовали, видимо, плохо дело, если притащила мужика к Той У Которой Связь С Космосом на промывку мозгов, а здесь – совсем другой коленкор: интересная дама в обществе семьи книжки пришли покупать, показывать свои высокие уровни – семейный, интеллектуальный и финансовый. Артем искоса взглянул на руки продавщицы. Обручального кольца не было, а значит, Ленка сполна покуражится. Ему оставалось только ретироваться в дальний угол и оставить поле боя своей спутнице.
– Тем, смотри, Бродский! Целых два тома! Я так давно его хотела, послушай, как хорошо: “…Повсюду ночь: в углах, в глазах, в белье, среди бумаг, в столе, в готовой речи, в ее словах, в дровах, в щипцах, в угле остывшего камина, в каждой вещи…” Тем, я возьму, а?
– Возьми, если хочешь, – Артем давился со смеху, фраза предназначалась уж никак не ему.
Продавщица посмотрела с ненавистью, потом начала теребить картонные карточки клиентов видеотеки.
– Тем, какая прелесть! Легенды Древнего Востока, и издано как красиво, я хочу Мишке купить, можно, ты не будешь сердиться?
– Нет, – он подумал, что книжка – это совсем немного за потраченный день и за мотание из Хайфы в Иерусалим.
– Сколько я вам должна? – Лена небрежно положила книги на стол, глядя в другую сторону на стеллаж с эстампами.
«Картин мне не выдержать», – подумал Артем.
– Сто восемь, – процедила продавщица сквозь зубы, – но для вас я сделаю скидку, так что, давайте сто. Вы это в подарок или себе, в смысле, вам завернуть красиво, с бантиком, или как?
– Не-а, пакетик дайте, если есть, это мы для себя.
“Надо бы тоже что-нибудь купить,” запоздало подумал Артем, уже в дверях.
– Пи-пи, – попросил Мишка уже в машине, и Артем осознал, что после пиццы Мишка не отходил от минибара с холодной водой. Давая задний ход, он понял, что обратная дорога будет веселой.
После крутых Иерусалимских виражей, где-то в районе Абу-Гоша, Артем почувствовал, что управляет машиной «на автомате». Раскаленное шоссе было почти безжизненно, как Иудейская пустыня. Он поймал себя на мысли, что его власть над машиной распространилась далеко за пределы салона. Ощущение было неожиданным, как власть ребенка над огромной игрушечной железной дорогой, с ее стрелками, разъездами и перронами, когда первый час уходит на преодоление восторга, а потом хочется нашкодить, сломать заведенный порядок, столкнуть, хотя бы несильно, сияющие свежей краской вагончики. “Контролируйте себя…” – вспомнил он предостережение Той У Которой Связь С Космосом. «Не наломать бы дров», согласился он с ней, однако бунтарский дух не сдавался. Артем представил, что за ближайшим поворотом у развилки на Бейт-Шемеш чуть позади бензоколонки стоит дорожный патруль. Граница действия радара приближалась, как утренний легкий серебристый туман. Артем придавил педаль газа, и посмотрел на стрелку спидометра, прыгнувшую за сто тридцать. “Назад!”– не убирая ногу с педали мысленно приказал он стрелке, и та послушно вернулась на девяносто. Белая «Тойота»! отважно промчалась по левой полосе, сопровождаемая удивленным взглядом патрульного с радаром в руке, зафиксировавшим девяносто два километра в час.
– С ума сошел, с полицией играть?! – Лена оторвалась от Бродского.
Артем не ответил. Сначала он дал волю стрелке, обиженно залезшей за сто сорок, потом пошла назад нога. Ленка вернулась к стихам. Мошик спокойно сопел на заднем сиденье. Катерина в кругу родных и друзей сидела за столом в Москве и болтала об Израиле. Мать в Кармиеле чистила свеклу для борща. Пространство сместилось. Перемещение в пространстве, поделенное на время и называемое скоростью, тоже перекосилось. Белая «Тойота» неслась по пространству-времени израильского шоссе номер один, корча рожи израильской дорожной полиции, бдительной и бескомпромиссной. “Финиш, приехали", подумал Артем, “так вот и сходят с ума.”
“…и выезжает на Ордынку такси с больными седоками, и мертвецы стоят в обнимку с особняками…” читала Ленка.
Артем почувствовал, что с дороги надо убираться, сейчас же, все равно куда, лучше в чащу, а не то может быть плохо. И непонятно, куда звонить сначала – Той У Которой Связь С Космосом, или в психушку. Артем воспользовался очень кстати подвернувшимся выездом, но не тут-то было: дорога продолжала оставаться многорядной и шла почему-то в гору. “Иерусалим 38 км” увидел он белые буквы на синем щите, но то, что это – не первое шоссе, он мог поклясться, по этой дороге он никогда не ездил. Будь что будет, но на первом же повороте – в чащу, а там разберемся.
– Мы это где? – донесся до него голос Лены.
– В лес захотелось, на природу… девочки – налево, мальчики – направо.
– А-а, самое время. Миша, пи-пи хочешь?
– Тетя Лена, называй меня Эяль, я давно не Миша уже.
– А ты не называй меня тетей, какая я тебе тетя?
Началось, подумал Артем, если они с Ленкой заведутся, то это до самой Хайфы. Машина приткнулась под соснами, и стало совсем тихо. Девочки – налево, мальчики – направо. Артем выпростал из машины ноги и побрел в сторону, направо, вслед за Мишкой, в чащу, за вздохом облегчения и пока еще тугой пока еще радующей взгляд золотистой струей.
И тут он увидел пожелтевшую бумажку, одиноко зацепившуюся за колючий куст. “НА ВСТРЕЧУ МОСК. ШКОЛЫ 444” – стрелка показывала куда-то под куст на окраине соснового леса, с правой стороны от дороги непонятной страны непонятного времени. Ощущение пространства исчезло окончательно. С ощущением времени было сложно. Чувство облегчения, идущее изнутри, прошло незамеченным, без обычного вздоха. Артем находился одновременно в нескольких местах: в Москве, в Кармиеле, в каком-то лесу, то ли под Москвой, то ли под Иерусалимом, а может во дворе Моск. школы 444. Последнее, после непродолжительного сомнения, он отмел, во-первых, он не знал, где именно находится эта самая 444 школа, а во-вторых, вряд ли стал бы мочиться на ее дворе. В Москве пили за Катьку и за Артема, пили за Мишкино здоровье, в углу орал телевизор на канале НТВ, обсуждали Предидента и Думу, банки и падающий рубль, падающую культуру, падающую интеллигенцию, падающее все. Свекольная соломка валилась в Кармиеле в кипящую воду борща, в углу орал телевизор на канале НТВ, обсуждали Президента и Думу, банки и падающий шекель, падающую культуру, падающую интеллигенцию, падающее все.
– Тем, а тут жара не так чувствуется, как в Хайфе, – Лена нарушила молчание, лишь когда они подошли обратно к машине.
Мошик топотал по торчавшим кое-как плиткам тротуара.
– Тем, а Тем, тут совсем рядом книжный магазин есть, говорят, хороший, может, зайдем? Ведь не так жарко?
– Зайдем, – Артем положил ключи обратно а карман. Он физически ощутил, что Ленкино любопытство зашкалило. В замкнутом пространстве «Тойоты» оно могло вызвать маленький термоядерный взрыв, а обращенное на пользу обществу, охладить раскаленные иудейские камни.
“А что, если…” посетила Артема шальная мысль. Он мысленно раскинул небольшой купол и вообразил упрощенную схему кондиционера. Фреон по трубам погнало ленкино любопытство. В полном соответствии с законами физики, с купола закапало и изрядно всех намочило. Мишка остановился в недоумении – небо было выцветше синее без единого облака, поливалок в обозримой близости тоже не наблюдалось.
– Дождик? – проговорил он удивленно.
– Дождик! Дождик! – радостно заорала детвора в соседнем дворе.
– Тем, я же сказала, что не жарко, а ты не веришь, – Лена открыла дверь магазина с надписью на двери “работает кондиционер”.
– Здравствуйте, там, в углу холодная вода, а то вы аж мокрые все, – скучавшая продавщица, обрадовавшаяся случайным полдневным покупателям, оценивающе переводила взгляд с Лены на Артема и обратно, профессионально выискивая слабое звено. – Сразу видно интеллигентного человека: на улице жара – помереть можно, а он в книжный магазин все равно идет.
– Спасибо, не так уж и жарко, у нас в машине кондиционер, – Лена прошла внутрь.
До Артема дошел, наконец, весь юмор ситуации. Библиотекарша час назад тоже приняла их за пару с ребенком, только там Ленке сочувствовали, видимо, плохо дело, если притащила мужика к Той У Которой Связь С Космосом на промывку мозгов, а здесь – совсем другой коленкор: интересная дама в обществе семьи книжки пришли покупать, показывать свои высокие уровни – семейный, интеллектуальный и финансовый. Артем искоса взглянул на руки продавщицы. Обручального кольца не было, а значит, Ленка сполна покуражится. Ему оставалось только ретироваться в дальний угол и оставить поле боя своей спутнице.
– Тем, смотри, Бродский! Целых два тома! Я так давно его хотела, послушай, как хорошо: “…Повсюду ночь: в углах, в глазах, в белье, среди бумаг, в столе, в готовой речи, в ее словах, в дровах, в щипцах, в угле остывшего камина, в каждой вещи…” Тем, я возьму, а?
– Возьми, если хочешь, – Артем давился со смеху, фраза предназначалась уж никак не ему.
Продавщица посмотрела с ненавистью, потом начала теребить картонные карточки клиентов видеотеки.
– Тем, какая прелесть! Легенды Древнего Востока, и издано как красиво, я хочу Мишке купить, можно, ты не будешь сердиться?
– Нет, – он подумал, что книжка – это совсем немного за потраченный день и за мотание из Хайфы в Иерусалим.
– Сколько я вам должна? – Лена небрежно положила книги на стол, глядя в другую сторону на стеллаж с эстампами.
«Картин мне не выдержать», – подумал Артем.
– Сто восемь, – процедила продавщица сквозь зубы, – но для вас я сделаю скидку, так что, давайте сто. Вы это в подарок или себе, в смысле, вам завернуть красиво, с бантиком, или как?
– Не-а, пакетик дайте, если есть, это мы для себя.
“Надо бы тоже что-нибудь купить,” запоздало подумал Артем, уже в дверях.
– Пи-пи, – попросил Мишка уже в машине, и Артем осознал, что после пиццы Мишка не отходил от минибара с холодной водой. Давая задний ход, он понял, что обратная дорога будет веселой.
После крутых Иерусалимских виражей, где-то в районе Абу-Гоша, Артем почувствовал, что управляет машиной «на автомате». Раскаленное шоссе было почти безжизненно, как Иудейская пустыня. Он поймал себя на мысли, что его власть над машиной распространилась далеко за пределы салона. Ощущение было неожиданным, как власть ребенка над огромной игрушечной железной дорогой, с ее стрелками, разъездами и перронами, когда первый час уходит на преодоление восторга, а потом хочется нашкодить, сломать заведенный порядок, столкнуть, хотя бы несильно, сияющие свежей краской вагончики. “Контролируйте себя…” – вспомнил он предостережение Той У Которой Связь С Космосом. «Не наломать бы дров», согласился он с ней, однако бунтарский дух не сдавался. Артем представил, что за ближайшим поворотом у развилки на Бейт-Шемеш чуть позади бензоколонки стоит дорожный патруль. Граница действия радара приближалась, как утренний легкий серебристый туман. Артем придавил педаль газа, и посмотрел на стрелку спидометра, прыгнувшую за сто тридцать. “Назад!”– не убирая ногу с педали мысленно приказал он стрелке, и та послушно вернулась на девяносто. Белая «Тойота»! отважно промчалась по левой полосе, сопровождаемая удивленным взглядом патрульного с радаром в руке, зафиксировавшим девяносто два километра в час.
– С ума сошел, с полицией играть?! – Лена оторвалась от Бродского.
Артем не ответил. Сначала он дал волю стрелке, обиженно залезшей за сто сорок, потом пошла назад нога. Ленка вернулась к стихам. Мошик спокойно сопел на заднем сиденье. Катерина в кругу родных и друзей сидела за столом в Москве и болтала об Израиле. Мать в Кармиеле чистила свеклу для борща. Пространство сместилось. Перемещение в пространстве, поделенное на время и называемое скоростью, тоже перекосилось. Белая «Тойота» неслась по пространству-времени израильского шоссе номер один, корча рожи израильской дорожной полиции, бдительной и бескомпромиссной. “Финиш, приехали", подумал Артем, “так вот и сходят с ума.”
“…и выезжает на Ордынку такси с больными седоками, и мертвецы стоят в обнимку с особняками…” читала Ленка.
Артем почувствовал, что с дороги надо убираться, сейчас же, все равно куда, лучше в чащу, а не то может быть плохо. И непонятно, куда звонить сначала – Той У Которой Связь С Космосом, или в психушку. Артем воспользовался очень кстати подвернувшимся выездом, но не тут-то было: дорога продолжала оставаться многорядной и шла почему-то в гору. “Иерусалим 38 км” увидел он белые буквы на синем щите, но то, что это – не первое шоссе, он мог поклясться, по этой дороге он никогда не ездил. Будь что будет, но на первом же повороте – в чащу, а там разберемся.
– Мы это где? – донесся до него голос Лены.
– В лес захотелось, на природу… девочки – налево, мальчики – направо.
– А-а, самое время. Миша, пи-пи хочешь?
– Тетя Лена, называй меня Эяль, я давно не Миша уже.
– А ты не называй меня тетей, какая я тебе тетя?
Началось, подумал Артем, если они с Ленкой заведутся, то это до самой Хайфы. Машина приткнулась под соснами, и стало совсем тихо. Девочки – налево, мальчики – направо. Артем выпростал из машины ноги и побрел в сторону, направо, вслед за Мишкой, в чащу, за вздохом облегчения и пока еще тугой пока еще радующей взгляд золотистой струей.
И тут он увидел пожелтевшую бумажку, одиноко зацепившуюся за колючий куст. “НА ВСТРЕЧУ МОСК. ШКОЛЫ 444” – стрелка показывала куда-то под куст на окраине соснового леса, с правой стороны от дороги непонятной страны непонятного времени. Ощущение пространства исчезло окончательно. С ощущением времени было сложно. Чувство облегчения, идущее изнутри, прошло незамеченным, без обычного вздоха. Артем находился одновременно в нескольких местах: в Москве, в Кармиеле, в каком-то лесу, то ли под Москвой, то ли под Иерусалимом, а может во дворе Моск. школы 444. Последнее, после непродолжительного сомнения, он отмел, во-первых, он не знал, где именно находится эта самая 444 школа, а во-вторых, вряд ли стал бы мочиться на ее дворе. В Москве пили за Катьку и за Артема, пили за Мишкино здоровье, в углу орал телевизор на канале НТВ, обсуждали Предидента и Думу, банки и падающий рубль, падающую культуру, падающую интеллигенцию, падающее все. Свекольная соломка валилась в Кармиеле в кипящую воду борща, в углу орал телевизор на канале НТВ, обсуждали Президента и Думу, банки и падающий шекель, падающую культуру, падающую интеллигенцию, падающее все.