Ну мы еще покажем! Они еще пожалеют…
   Кстати, насчет пожеланий. В недалеком уже будущем грядет дипломная практика. На следующее лето преподаватели распределят студентов в обязательном порядке по городам и весям на полевую практику. А после четвертого курса – выбор темы по специальности, мучительный процесс сбора материалов, полугодовое сидение над свитками, пергаментами, фолиантами и конспектами, а зимой, на закуску, выпускные экзамены и защита.
   Дальше пока заглядывать не стоит, а то станет грустно. Раз Повелитель так неосмотрительно дал разрешение на любое пожелание, следует устроиться на дипломную практику именно сюда! Бодрящая атмосфера, необычное времяпрепровождение и отличная компания не дадут скучать! Решив так, Лина поднялась с карниза, о чем едва не пожалела, когда сильный порыв ветра вкупе с ослепительной молнией и оглушительным грохотом едва не сбросили ее вниз.
 
   Чья-то рука дернула ее за шиворот и рывком втащила мокрую, судорожно хватающуюся за косяк девушку внутрь. Последней улетела мысль о том, что алхимики из эльфов получаются скорее универсалами с уклоном в разрушение.
   Перед Линой во всей красе стояла ее высочество Сьена и кипела гневом.
   Еще быстрее при виде принцессы испарилась мысль о такой уж большой необходимости тащить именно ее для спасения посла. Неужели два существа, суммарный возраст которых приближается к двум тысячам, не справились бы сами?!
   Это что, мода такая?
   Дочь правителя при полном параде смотрелась потрясающе. Высокая, завитая пирамида зеленых локонов, открывающая заостренные ушки, была утыкана серебристыми перьями и убрана под аметистовую сетку. Аметисты, чередуясь с черным жемчугом, покачивались в ушах, чуть-чуть не доставая до плеч. Шею и грудь прикрывало наборное колье, а запястья были унизаны серебряными браслетами. Колье представляло собой основной элемент корсажа… Весь верх платья состоял из двух кусочков шелка, узкими лентами спускающихся с плеч, постепенно расширяясь к талии. Откровенное декольте демонстрировало больше, чем скрывало, сужаясь к поясу. Ниже бледно-зеленая ткань пышными складками спускалась к полу, шуршащим мягким коконом укутывая ноги. Многослойные юбки едва ли не в полтора метра диаметром совершенно не мешали движению и не скрывали змеиной грации эльфийки. Под грудью до талии, по спине и бокам жалкие клочки ткани соединяли в жесткий корсет нити черного жемчуга. Практично, не стесняет движение и в сочетании с вызывающим макияжем выглядит сногсшибательно.
   Разглядывая сие великолепие, Лина не сразу обратила внимание на речь принцессы.
   – …а если не умеешь ходить нормально да боишься высоты, не шляйся где ни попадя! Тем более по такой погоде!
   – А что погода? – рассеянно передернула плечами девушка. – Отличная погода…
   Сьена резко замолчала, настороженно глядя па девушку.
   – Любящий бурю да услышит… – пробормотала она удивленно. – Но если я вынуждена терпеть рядом с собой человеческую ведьму, тем более на торжественном приеме, то это будет сухая, чистая и накрашенная ведьма! А не… мокрое чучело! – яростно закончила она.
   – Скорее мокрая курица, – потрясла головой Лина. – На каком торжественном приеме? Я?! Накрашенная? Никогда!
   – Да! Марш в ванную!
   – З-зачем?
   – Торжества будут, понимаешь, торжества! – И где знаменитая на весь мир эльфийская невозмутимость? – По случаю хорошего настроения моего Повелителя. Впервые за сотню лет он что-то кому-то снизил! Уж не заболел ли? И потому следует облачаться соответственно с этикетом…
   Искренняя дочерняя озабоченность психическим состоянием родителя развеселила девушку, и она, пофыркивая, наконец двинулась в ванную.
 
   На выходе ее поджидала целая гора одежды. Первым делом надлежало обрядиться в… нижнее белье. Этот пикантный момент примерки очередного, весьма условно называемого одеждой комплекта и выбрал Тьеор, чтобы вернуться. Вместе с Лисом. Последний не преминул обвести внимательнейшим образом доступные его взору места и пренебрежительно фыркнуть.
   – Было б чего смотреть! – ответил он показанному из-под рубашки кулаку.
   Лина обиделась:
   – Мне всего-то пятнадцать! Еще вырасту…
   – Мечтай, мечтай!
   Сьена погнала охальника прочь подвернувшимися под руку штанами. Заодно досталось и алхимику.
   – Нашли место… – недовольно, но тихо, выразил свою мысль Тьеор, убираясь в лабораторию.
   Ему вовсе не хотелось испытать на себе легендарный гнев властелинов, тем более по такому ничтожному поводу.
   Действительно, гостиная – не лучшее место для переодевания. Тем не менее далее последовало длинное темно-золотистое платье необычного фасона. С длинными узкими рукавами, почти скрывающими пальцы, небольшим вырезом под самое горло и черной шнуровкой по бокам, от подмышек до середины бедра. Строгий силуэт расширялся колоколом, ворот и подол были отделаны черным кружевом. Платье отлично село по фигуре именно благодаря шнуровке, оказавшейся вовсе не декоративным элементом.
   – Та-ак, лиссэ! Руки покажи!
   Девушка послушно вытянула вперед ладони, чувствуя, как к коже льнет дорогой шелк. Ногти, кажется, она обкусала еще вчера.
   – Как же вы, люди, себя запускаете! – с отвращением заметила Сьена, производя пару непонятных манипуляций, в результате которых руки Лины окутало облачко плотного и холодного синего тумана.
   Когда он рассеялся, девушка с удивлением принялась рассматривать умопомрачительной длины маникюр. Черный!
   – А теперь…
   – Может, хватит? – Очередные косметические опыты уже начали вызывать у Лины легкие опасения.
   Последним штрихом оказались золотистая помада, несмываемые тени на веки и магическая тушь для ресниц «Тройной объем». Распущенные волосы аккуратно улеглись под сетку из темно-коричневого янтаря.
   – Ведьма! – сказала от души Лина зеркалу.
   – Кто? – оторвалась от умиленного созерцания проделанной работы принцесса.
   – Да вы, ваше высочество!
   – Эт-то почему?
   – Зачем из меня пчелку сделали?
   Выдержанный в золотистой гамме наряд с черным кружевом и черно-желтыми прядями создавал легко узнаваемый образ.
   – Не хватало, чтобы по залу ворона гуляла! У нас праздник, а не поминки. Человеческие…
   – Уж лучше похороны, чем такое… – тихо заметила Лина, приподнимая подол и разглядывая ноги.
   – Ах да! – Лина обернулась на ехидное восклицание.
   В руках принцессы покачивались черные туфельки на шпильках. Трехдюймовых!
   – Ни-ког-да! – уперев руки в бока, по складам заявила девушка.
   – Посмотрим… – мелодично пропела эльфийка.
 
   Ах, какой был бал! Замечательный! Хотя Лине было скучно. Да и можно ли назвать балом степенные прогулки среди барбариса разряженных в пух и прах людей и эльфов? Да еще все соблюдают этот пресловутый этикет. Неспешные разговоры о неизвестных Лине событиях и свежие сплетни о высшей знати вызывали зевоту, да еще и присесть некуда, а уж о традиционном застолье можно было только мечтать. Столы располагались вдоль стен в произвольном беспорядке и были заставлены экзотическими кушаньями в мизерных порциях. Улитки карликовые маринованные на листьях фиалки… брр! То одни, то другой эльф непринужденно цеплял что-нибудь с тарелки, случайно проходя мимо. Разве можно наесться тарталетками с незнакомыми фруктами или виноградными листьями, нафаршированными потрохами, хорошо если птичьими!
   И танцевать здесь тоже не принято, но даже если очень захочется, то ничего не получится, потому что по колючим кустам особенно не натопчешься. Но музыка, музыка завораживающе необычна.
   Сьену почти сразу по входе в Большой зал утащила компания молодых эльфов, пару раз вдалеке мелькнула мрачная физиономия Тьеора. Посольского люда девушка стремилась набежать сама. А больше никому до практикантки дела не было. Ну это не ново!
   Слушая ненавязчивую тихую музыку, девушка двинулась в обход столов. От высоченных шпилек болели ноги, а еще эти каблуки постоянно проваливались в дерн. Вспомнились сразу несколько экзотических нецензурных выражений. Пару раз прихватив что-то безобидное с широких стеклянных с золотой росписью тарелок, она неожиданно для себя оказалась за тронным возвышением.
   Тут ее обуяло жгучее любопытство. То самое, которое до добра не доводит.
   Мимоходом оглядевшись, она свернула в темный гулкий проход, совершенно неожиданно оказавшийся незапертым.
   А над куполом бушевала непогода…
 
   «Если говорить о школе Разума, то все темные, являясь природными телепатами разной силы, автоматически причисляются к категории адептов. Сама школа включает в себя телепатию, эмпатию, психокинетику – телекинез, крио – и пиромантию в чистом виде. Включены сюда и все несложные работы с памятью и разумом, а также гипноз. Само собой, на все эти экзерсисы способны и представители других школ, но есть одна особенность, разделяющая их. Представителю любой другой школы, чтобы, например, разжечь огонь, следует выучить заклинание, взять Силу у источника, можно – внутреннего, точно воспроизвести формулу, и – вуаля! – костер горит. Школа Разума для того же самого использует не магические резервы организма или внешней среды, а чисто физические. Если вы разожжете костер раз десять, то устанете, будто пробежали десяток километров. Очень помогает, когда магический резерв исчерпался… Впрочем, далеко не все имеют достаточно сильные псионические способности…
   …Основателем темной школы был один весьма надменный и полный самомнения эльф, уверенный в том, что его раса является венцом творения. Нет, скорее так: именно он является венцом творения. Все заклинания изначально были настроены на него и только на него! Тот же «саван памяти» вызывал препротивные ощущения даже у сородичей мага… потом его перенастроили для общего пользования.
   Еще этот маг был весьма высокого мнения о своем интеллекте и из-за неуживчивого нрава вел отшельнический образ жизни. Считал ниже своего достоинства общаться с более низкими по своему интеллекту существами. Но скука и одиночество… заставили разработать «кальку разума», наделяющую неразумную тварь способностью говорить и мыслить. И немалым интеллектом заодно. Со всеми присущими дроу недостатками: вспыльчивостью, агрессивностью и прочими свойственными образцу для «кальки» недостатками… За образец, конечно, он взял себя.
   Пещерный слисс, на котором маг отрабатывал заклинание, его и загрыз… Если вдруг в подземельях Тирита вы встретите говорящего слисса, вы вовсе не сошли с ума…»
   (Трактат о магии Разума)

ГЛАВА 17

   Лина шагнула вперед, под стрельчатые своды, и все звуки позади нее как отрезало. Дернувшись было назад, она обнаружила твердую прозрачную стену, преградившую путь в зал. Пинкам и ругани стена не поддалась. Доступному магическому воздействию – тоже. «Игла» и «щуп» вязли в ней, как в болоте… Односторонняя энергетическая стена, или по имени изобретателя, Барьер Дравена, замкнутый на создателя. Ой, что будет?! Ну и зачем было сюда соваться? Студентка пожала плечами. Риторический вопрос.
   Вздохнув, она двинулась вперед. Под черными полукруглыми сводами не наблюдалось ни одного огонька. Абсолютно гладкий зеркальный камень стен и пола отражал только ее смутный силуэт. Шпильки туфель, надетых только под угрозой выдрать все волосы, звонко цокали по плитам, но совершенно не скользили. Тем не менее решила Лина, пора снимать это изделие пыточных дел мастера, и дальше она, довольная, пошла босиком, беззаботно помахивая лодочками.
   Коридор кончился неожиданно большим пустым залом. Уж не меньше Малого тронного. Но здесь не было даже трона.
   Лина задумчиво подошла к окнам-витражам и уткнулась носом в стекло. Солнце спряталось за тучи, но витражи все равно сияли яркими, сочными красками, собранные из кусочков размером в ладонь в сложные узоры. Тут незнакомые растения, охотничьи сцены, эпические баталии, там – просто старинные иероглифы.
   Неожиданно откуда-то сбоку полилась музыка. Девушка подскочила, едва не вышибив головой стекло. Резко развернулась, взметнув подол. Необычная, быстрая и ритмичная, незнакомая мелодия переливалась, усложнялась и расширяла звучание. В нее вплетались слова старинной песни. Завороженно подавшись вперед, Лина напряженно вслушивалась, запоминая. Все эльфы славились приятными голосами, но этот был особенный, он притягивал и притуплял внимание, произнося быстрые слова. Что-то о превратностях судьбы и предназначении, о смерти и возрождении. Застыв посреди зала одиноким привидением, девушка впитывала звуки. Гулкую мелодию сменила другая, легкая, танцевальная, похожая на гитарные напевы бродяг и торговцев.
   Руки сами взметнулись вверх, а босые ноги начали кружить по мрамору замысловатым шагом с приступочкой. Платье взвихрилось вокруг быстро мелькающих щиколоток. Почти не касаясь пола, на кончиках пальцев, она вела старый как мир танец, изгибаясь и поводя бедрами в незамысловатом, но завораживающе быстром ритме.
   Отдавшись музыке, девушка плела свое кружево, может еще не пробуждающее в мужчинах страсти, но уже – совершенное. В идеальный мир гармонии света и тени отчаянно застучалось вдруг потревоженное сознание, нарушая полутранс ведьмочки. Какие-то посторонние звуки вливались в четкое исполнение. Еще кружась в танце, она услышала шаги. Мягкий и тихий шорох, то замирающее, то вновь скользящее вперед движение далеко не одной пары ног.
   В развороте заметила тени фигур, взблески кольчуг, шорох вытягиваемых из ножен мечей. А музыка все кружила и кружила ее, неся в небеса. Лина была не в силах сбросить наваждение, хотя инстинкты просто надрывались от крика, предупреждая об опасности. Уже открывая рот для возмущенного вопроса, девушка почувствовала резкий рывок, выбивающий ее из танца. Холодные пальцы, схватившие сзади за шею, и кольнувшее бок острие были гораздо убедительнее ее слабых попыток вырваться из транса.
   Шепот:
   – Хочешь жить, молчи! – и музыка смолкла.
   Да я молчу, подумала Лина. Туфельки выскользнули из враз ослабевших пальцев. Девушка вяло проследила, как они миновали чью-то вытянутую в попытке поймать руку и с громким, прямо-таки оглушительным стуком приземлились далеко в стороне.
   Прямо у ног выступившего из темноты Повелителя.
   – Ай-яй-яй, мастер, – сожалеюще качнул он головой, – вы нарушаете законы гостеприимства. Да и мои приказы.
   – Не тебе, нарушителю вековых традиций, об этом говорить! – раздалось у Лины над ухом.
   В правом боку ощутимо кольнуло.
   Ты нервничаешь? Это правильно… но больно.
   – Ты забыл, что я их и устанавливаю, а той, о нарушении которой ты говоришь, исполнилось всего сто пятьдесят лет… – очень спокойно произнес лиловоглазый дроу, делая шаг вперед.
   Лина скосила глаза. Немалая группа эльфов позади них мгновенно ощетинилась мечами и стала похожа на гигантского ежа. Сиреневым отливают лезвия Убийц Магов, льдисто-голубым – Разрушители Гор. И тех, и других более чем достаточно… скорбно подумала студентка.
   – С этого момента – нет! И не подходи ближе, иначе прирежу твою игрушку! – А вот паники в этом голосе что-то… многовато.
   Странно, ведь у врагов явное превосходство в живой силе.
   Это меня? Это за что же такая честь? Лина возмущенно уставилась на Повелителя и проглотила рвущиеся с языка слова. Потому что, во-первых, сзади сильно надавили на шею… а во-вторых, этот самоубийца был абсолютно без оружия. Совсем, совсем! А из одежды на нем были только черные шелковые штаны и сапфировый наголовный обруч. Имея возможность в подробностях разглядеть Повелителя из, так сказать, партера, она отметила великолепно развитую рельефную, но не чрезмерно мускулатуру, перевитые жилами плечи и запястья, длинные и тонкие музыкальные пальцы. Он стоял спокойно, расслабленно опустив руки, с обманчиво легкой грацией дикой кошки, скрывающей остро отточенные клыки и неимоверную силу… в любой момент готовый к рывку.
   Действо продолжалось.
   – Где Сьегран? – еще один злой голос за спиной.
   – Там, где и положено… в обители темных богов.
   – Убью тебя сам! – Рванувшегося вперед эльфа удержали.
   – Чего же вы желаете, гейнери заговорщики? – с иронией спросил Повелитель, склонив голову.
   – Власти, власти…
   – Вы не оригинальны, – вздохнул властелин, делая еще один шаг.
   – Стоять, или…
   Лина тихо охнула, лихорадочно припоминая, какие жизненно важные органы находятся справа. Потом поймала задумчиво-расчетливый лиловый взгляд, и мысли ее приняли новое направление…
   – …или что? – вкрадчивый шепот.
   – Убью девицу!
   – Убивай же… Ты желаешь умереть вторым, мастер оружия?
   Я – заложница, лихорадочно дергалась мысль. И почему-то ценная… иначе стали бы они тут разговоры разговаривать?! Вот стоят возжелавшие власти темные эльфы, а напротив – сильнейший среди живущих маг, и воин, и… ну, не будем уточнять. Если не будет меня, живого щита… порвет заговорщиков как волчиков…
   – Что ты можешь один? – тревожная насмешка в голосе.
   – Разве я один?
   Заговорщики тревожно заозирались, но никого более не заметили.
   – Ты блефуешь, Страж Глубин…
   – Возможно… – как-то неопределенно заметил Повелитель, пожимая плечами.
   Чужое преимущество… что говорится в кодексе о чужом преимуществе? Взявший кинжал – противник не только Дракона, но и мой… Мы – союзники, но я в руках врага, преимущество на чужом поле. Что можно сделать? Уничтожить… себя? Кто это сказал? – «Уничтожь преимущество своего врага, даже если это твой союзник, ибо он более не способен стать соратником».
   Интересно, хороши ли у дроу целители?
   Только сузившиеся до минимума зрачки выдавали готовность к атаке погружающегося в боевой транс Дракона. Он ме-едленно кивнул… Вот оно. Выбор… сделан. И, кажется, не ею… Чувствуя сбегающий по вискам пот, девушка прикрыла глаза и, не пытаясь остановить не поддающееся контролю движение, стремительно отклонилась вправо, выскальзывая из захвата и падая на колени. Быстрее! Не успела…
   Зачарованное лезвие скользнуло по ребрам. По золоту платья разлилось ярко-алое пятно.
   Больно-о-о-о как… боги претемные! Как в замедленном времени она увидела первый шаг Повелителя навстречу противнику. Голова кружилась, но странно двоящееся сознание не торопилось покидать Лину. Мир завертелся в бешеном вальсе, и она рухнула на пол. Оружейнику не хватило какого-то мига, чтобы закончить начатое…
   Лежа в горячей расплывающейся луже, судорожно распахнутыми глазами ведьмочка вглядывалась в потолок, чувствуя, как боль разъедает тело. И в то же время бесстрастно и безразлично фиксировала происходящее. Увиденные чужими глазами картины урывками мелькали в голове. Резкий смазанный рывок вперед, взблески мечей. Крики, почти мгновенно переходящие в предсмертные хрипы. Темная, почти черная кровь, веером брызг разлетающаяся над ней. Быстрая тень, мечущаяся в гуще беспорядочной свалки. Едва заметное взгляду гибкое движение, ускользающее от оружия. Удары и хруст костей… Безмерно удивленные янтарные глаза мастера оружия, вперившие мертвый взгляд в потолок. Голова оторвана, и тела не видно… Какое-то очень знакомое брезгливое движение пальцев, отирающих кровь с лица.
   Уже чувствуя, как вместо боли разливается блаженное оцепенение и холодеет спина, она услышала:
   – Займитесь теперь этой…
   Красное на золотом… как это красиво.
 
   ЗАВЕЩАНИЕ
   Я, Линара Белена, находясь в ясном уме и твердой памяти, завещаю все мое состояние, помещенное в драгоценные металлы и камни, своей единственной родственнице, внучатой племяннице, носящей имя Линара Эйден, майл'эйри Эйден. До совершеннолетия данной родственницы, по законам Ронии наступающего в восемнадцать лет, капитал будет помещен в банк «Бергейрр и сыновья» под соответствующий процент. Все время до совершеннолетия к пользованию будет доступен только процент с капитала. После того как наследнице исполнится восемнадцать лет, капитал поступит в полное ее распоряжение за вычетом соответствующих налогов. Она совершенно свободна в способах использования капитала. В случае замужества капитал будет помещен в специальный фонд, независимый от состояния мужа наследницы, и из него будут ежемесячно выплачиваться определенные суммы на «булавки». Таким образом независимый капитал унаследуют дети и он не будет растрачен на нужды мужа.
   Прочее имущество в количестве двух особняков на севере, со всем содержимым унаследует мой супруг Эрград.
   Моей бессменной горничной Мелитее и дворецкому Серинаю до самой их смерти будет выплачиваться пенсия в размере ста золотых в месяц каждому из соответствующего фонда.
   Такова моя воля.
   Подписано и заверено:
   Рейгран Бергейрр, старший клерк
   Севиль Эрлен, управляющий
   Кохран Рейнан, нотариус.

ГЛАВА 18

 
Буря в горах, пропасть во мгле,
Мы выбираем, рискнуть или нет.
Битва со смертью иль смерть в темноте,
Сражение с тысячью бед.
 
 
Тьма наступает, бездна в душе,
Мы выбираем, вперед иль назад.
Довериться силе или себе?
Рискнешь ли отправиться в ад?
 
 
Любовь или счастье, верность иль честь,
Победа иль сотня смертей.
Выиграть жизнь, на вечный покой обречь.
Решай, мой друг, поскорей.
 
   Мрачная колыбельная качала девушку в своих объятиях.
   Сознание медленно выплывало из тягостной дремы. Иногда смутные видения обретали плоть, и Лине казалось, что ее тела касаются холодные уверенные руки. Тихие певучие голоса доносились из холодного тумана, что-то обсуждая.
   Иногда после этого вспыхивала резкая боль, и девушка стонала и металась, пытаясь вырваться из цепкой хватки. Снова и снова губ касалось горьковатое теплое питье, и она проваливалась обратно в забытье.
   Странная мрачноватая музыка путаной тропой вывела девушку из сна. Она резко распахнула глаза, напряженно вглядываясь во тьму и пытаясь вспомнить… В голове царила подозрительная пустота. Почему она лежит под тонким шелковым покрывалом, совершенно обнаженная? И почему практически не ощущает рук или ног? Сосредоточившись, попробовала шевельнуть пальцами ног. Получилось?! Но по всему телу разлилась непонятная тупая боль, постепенно сосредоточившись на ровной, в ритме сердцебиения, пульсации в правом боку. Тут воспоминания хлынули сплошным потоком. Практика, зелья, торжественный прием, танцы… и все остальное…
   И что заставило ее учудить такое? Или кто?
   Лина выругалась шепотом, пробуя приподняться на локтях. Но мягко упала на подушки. Руки не держали, разъезжаясь. Беспомощность и абсолютная темнота начинали раздражать.
   На лоб легла чья-то прохладная рука:
   – Спокойно. – На стенах медленно начали разгораться магические огни, озаряя желтым светом небольшое помещение и говорившего. От Повелителя дроу, пристально оглядывающего девушку, веяло осенней бурей и слабым недовольством. Лина непроизвольно начала заливаться краской, пытаясь вжаться в перины.
   – Исс эре[11], – произнес дроу, не отрывая руки от горячего лба ведьмочки, – вижу значительное улучшение в вашем состоянии, так что, – кивнул он, – по выздоровлении ожидаю вас, майл'эйри Эйден, на аудиенцию.
   – Как пожелает мой Повелитель, – ответила по правилам Лина, изобразив поклон движением подбородка.
   Точнее, так следовало бы отвечать только верноподданным эльфам, но это такие мелочи…
   Плавным движением он поднялся с кресла, прихватив риолон, и исчез, наверное, вышел через не видимую девушке дверь.
   Э, неужели это Повелитель сейчас играл? Интересно, где это она находится? Лина решила воспользоваться моментом и оглядеться. Аккуратно, не беспокоя отзывающееся на каждое движение вспышкой боли тело, повернула голову. Не почудилось ли ей это столь человеческое помещение? Впервые за время пребывания в Тирите она видела длинное прямоугольное помещение. Без окон, правда, но с большой высокой кроватью, кушетками справа и слева и столами, похожими на лабораторные, аккуратно уставленными флакончиками и пузырьками. Но главное – стены сплошь были увешаны гобеленами с охотничьими сценами. Очень нетипично…
   Напоенный осенней свежестью воздух бодрил и прояснял сознание.
   Какой демон толкнул ее на нож, да еще добровольно, ведь можно было обойтись без столь болезненных опытов? Иначе, как гипнозом, не объяснишь. Но зачем Черному Дракону такие эксперименты? Развлечься можно и проще. Да и какую выгоду можно получить? Скорее убытки, ведь исцеляли ее долго и упорно…
   Хотелось бы знать, сколько вообще прошло времени? Дни, проведенные здесь, припоминались очень смутно…
   – О-хо-хо, – хрипло выдохнула девушка, расслабленно глядя в тускло-оранжевый потолок.
   Раскинула свободно руки, сообразив, что в такой позиции вроде ничего не болит.
   Самое время предаться мрачным раздумьям о смысле жизни, хотя это было совершенно не в ее характере. Но не пришлось. Послышались легкие шаги, и в поле ее зрения вплыл очередной дроу. Лина моргнула. Вьеллан дель Грио'Шелл, Черный целитель, все так же походил на привидение.
   – Так, что тут у нас, – профессионально нейтральным тоном мурлыкнул он, единым движением сдергивая покрывало.