Главной заботой Д.А. Милютина была такая организация внутреннего хозяйства войск, которая бы максимально освобождала начальников дивизий и командиров частей от текущих хозяйственных забот и давала им возможность больше внимания уделять боевой подготовке подчиненных, избавляла их от «коммерческих оборотов», вовлекающих этих должностных лиц в казнокрадство и небрежение к потребностям солдат. Предлагалось, в частности, кроме окружного обер-интенданта, ввести должность дивизионного интенданта, полностью ответственного за войсковое хозяйство. Что касается вопросов компетенции и ответственности окружных артиллерийского и инженерного управлений, «Главные основания…» немногословны, так как Д.А. Милютин не хотел раньше времени задевать интересы ведомств, во главе которых стояли братья царя – великие князья (соответственно – Михаил Николаевич и Николай Николаевич), ревниво оберегавшие свою автономию от Военного министерства. Именно поэтому военный министр оставлял открытым вопрос о наделении окружного артиллерийского управления не только административно-хозяйственными, но и командными функциями в отношении действующих и резервных частей артиллерии, расположенных на территории округа. В отношении окружного инженерного управления Д.А. Милютин осторожно проводил мысль о желательности соединения в одном органе главного заведования строительной частью и начальствования над саперными войсками[103].
   Деятельность административных управлений округа, согласно «Главным основаниям…», должен был направлять окружной Совет, помогающий главному начальнику округа разрешать все хозяйственные вопросы. Вместе с тем компетенцию Совета и масштабы его самостоятельности Д.А. Милютин очертил весьма приблизительно, потому что этот вопрос «не может быть предрешен прежде, нежели будут установлены основания устройства и определен круг действий коллегиальных установлений министерства вообще»[104]. И это понятно, так как Милютиным планировалась реформа не только местного военного аппарата, но и самого Военного министерства с тем, чтобы связать структуры центральной и военно-окружной (местной) власти воедино. Оставался неопределенным и вопрос об устройстве окружного военно-судебного аппарата, который также зависел от общегосударственных преобразований (Судебной реформы).
   Д.А. Милютин высказался за учреждение в Военном министерстве должностей генерал-инспекторов отдельных родов оружия (войск), соглашаясь с теми, кто высказывал опасение, что с распределением войск по округам нарушится единообразие в их устройстве, подготовке и обучении. «Предоставленные самим себе, – писал он, – главные начальники различных округов под влиянием различных индивидуальных взглядов на военное дело могут повести тактическое образование вверенных им войск разными путями, причем может легко случиться, что одни и те же части войск, переходя из одного округа в другой, будут подвергаться различным требованиям в отношении строевого образования, а при продолжительном нахождении частей на местах войска одного округа не будут походить на войска другого»[105]. Это опасение, как показала дальнейшая история развития военно-окружной системы, оказалось небезосновательным. Оно усугублялось тем, что многие генерал-инспекторы, назначаемые обычно из близких к царскому дому заслуженных, но престарелых генералов, весьма формально исполняли свои обязанности.
   Интересны предложения, высказанные в «Главных основаниях…» относительно функций военных округов в военное время, с началом войны. В этом случае они как бы подразделялись на три категории. В округах, входивших в театр военных действий, гражданское управление губерний переходило к главному окружному начальнику, последний же подчинялся главнокомандующему или же назначался таковым сам. Во всех случаях главные начальники округов, объявленных на военном положении, должны были получать очень широкие полномочия и пользоваться правами генерал-губернаторов для всемерного привлечения гражданских властей к действиям в интересах армии. Другая группа округов – примыкающих к театру военных действий – образовывала тыл действующей в полосе этих округов армии, ее «операционный базис»; а взаимоотношения между главным штабом армии и этими военно-окружными управлениями «должны определяться каждый раз, смотря по обстоятельствам, соглашениями главнокомандующего и военного министра»[106]. В военных же округах, отдаленных от театра военных действий (внутренних), военно-окружные управления остаются на обычном положении, но с задачей активной подготовки резервов и предметов снабжения для действующей армии. Эти идеи в дальнейшем использовались при подготовке Положения о полевом управлении войск в военное время (1868).
   Изучив (к середине мая 1862 г.) записку «Главные основания предполагаемого военного устройства по округам», Александр II велел Военному министерству отпечатать и разослать ее на заключение начальствующих лиц армии и других компетентных лиц. Это было сделано в короткие сроки с просьбой прислать свои мнения и предложения не позднее 2 августа 1862 г. В течение мая – июня записка «Главные основания…» с соответствующим циркулярным письмом была разослана 211 лицам – от персон царствующей фамилии, министров, командующих крупными воинскими формированиями до генералов внутренней стражи, начальников артиллерийских и инженерных округов, управляющих комиссариатскими комиссиями и ведущих профессоров Николаевской академии Генерального штаба[107]. Необходимо учитывать, что на присылаемые мнения о проекте военно-окружной реформы определенное влияние оказывали волнения, возникшие в Царстве Польском и близлежащих западных губерниях, где в срочном порядке (в июле 1862 г.) были созданы Варшавский, Виленский и Киевский военные округа, во многом экспериментальные (о создании этих округов более подробно речь пойдет в следующей главе). На основе полученных отзывов в Военном министерстве еще до конца 1862 г. был составлен «Свод замечаний на проект устройства военного управления по округам» (в дальнейшем – «Свод замечаний…»). Он не был простым воспроизведением («суммой») полученных материалов, многие из которых были чересчур пространны либо фрагментарны, порой бесструктурны, а содержал подборку наиболее существенных замечаний, распределенных по определенной тематической схеме.
   В предисловии к «Своду замечаний…» отмечалось: «Из рассмотрения полученных ныне 134 мнений оказывается, что только немногие из них опровергают основную мысль предположенного министерством преобразования»[108]. Прежде чем изложить высказанные мнения, следует отметить, что значительная часть военно-административной бюрократии и высшего командного состава обошла «Главные основания…» молчанием. Совершенно не прислали ответов все члены царствующей фамилии. Главнокомандующий Кавказской армией генерал-фельдмаршал А.И. Барятинский и его ближайшие помощники (начальник главного штаба, генерал-квартирмейстер и дежурный генерал) также не высказали своего мнения. Из семи генерал-адъютантов – членов Государственного совета, которым были посланы экземпляры «Главных оснований…», двое (в том числе бывший военный министр Н.О. Сухозанет) дали сугубо отрицательный отзыв, другие – расплывчатые, а осторожный генерал от инфантерии граф Ф.Ф. Берг вообще не ответил.
   Не прислали своих ответов киевский, подольский и волынский генерал-губернатор (В.И. Васильчиков), новороссийский и бессарабский генерал-губернатор (А.Г. Строганов). В самом Военном министерстве молчаливую оппозицию составила Военно-кодификационная комиссия: в шести экземплярах записки, посланных туда, в трех отзывах содержались лишь фрагментарные замечания, а трое других лиц (в том числе сам председатель комиссии А.А. Непокойчицкий) не ответили. Не получило Военное министерство мнений от командующих Отдельным Гвардейским и Гренадерским корпусами, как и от их начальников штабов. Командующие войсками Виленского и Киевского военных округов, обремененные массой текущих военных и административных проблем, в своих отзывах в основном касались предложений по их оперативному решению.
   Принципиальные противники военно-окружной реформы выдвигали различные доводы. Например, командир Сводного кавалерийского корпуса генерал от кавалерии И.П. Оффенберг нашел предполагаемую реформу «опасною в военном отношении, потому что со введением территориальной системы при открытии военных действий будем иметь дивизии, но не армии»[109]. Командир Отдельного корпуса внутренней стражи генерал от кавалерии В.Ф. фон-дер Лауниц, отрицая идею военно-окружной реформы, отстаивал необходимость сохранения корпусов. Он утверждал, что «одно присутствие, одно имя корпусного командира увлекали войска к чудесам храбрости и вели к верной цели. В сводных, наскоро составленных войсках подобные примеры отыскать трудно»[110]. Оригинальное суждение высказал генерал-лейтенант Генерального штаба А.К. Баумгартен, который был против как корпусных штабов и главного штаба 1-й армии в мирное время, так и введения военно-окружных управлений.
   Петербургский военный губернатор А.А. Суворов-Рымникский заявлял, что проект децентрализации «будет иметь характер чисто бюрократический, канцелярский», лучший же путь – «упростить формы делопроизводства, в особенности же предоставлением низшим инстанциям права окончательно решать те дела, которые без всякого недоразумения подходят под положительный закон»[111]. В том же духе высказался вице-директор инженерного департамента Военного министерства генерал-майор Л.-О.О. Миллер. Полковник Генерального штаба В.Ф. Дерожинский высказал опасение, что «в применении на деле окружные управления займут в отношении войск положение нынешних корпусных штабов со всеми их недостатками»[112]. Член Государственного совета С.П. Сумароков предостерегал, что военно-окружная реформа потребует значительных дополнительных расходов.
   Активную поддержку идеям «Главных оснований…» высказали военные руководители «окраин» России: командующий войсками в Восточной Сибири генерал-майор М.С. Корсаков, его знаменитый предшественник в Сибири генерал-адъютант свиты е. и. в., генерал от инфантерии Н.Н. Муравьев-Амурский, командующий войсками в Финляндии генерал от инфантерии П.И. Рокасовский, командиры отдельных Оренбургского и Сибирского корпусов. С некоторыми замечаниями своего военного министра поддержали почти все директора и вице-директора департаментов Военного министерства. Не было сомнений в том, что «Главные основания…» поддержат командиры дивизий, статус которых при военно-окружной реформе существенно повышался, что и подтвердилось в их отзывах.
   Несмотря на отрицание идеи военно-окружной реформы со стороны командира Отдельного корпуса внутренней стражи В.Ф. фон-дер Лауница, большинство генералов местных округов внутренней стражи одобрили предполагаемую реформу. Активно поддержала основные положения «Главных оснований…» передовая профессура Николаевской академии Генерального штаба.
   Таким образом, в «Своде замечаний…» превалировало положительное отношение к предполагаемой реформе, на что, безусловно, влияла всяческая поддержка Д.А. Милютина Александром II, о чем военные и гражданские чиновники были хорошо осведомлены. Большинство замечаний носило частный характер, например, предлагалось сократить число округов до 7—12, расширив их территорию, переименовать некоторые из них, вводить военные округа постепенно, начинать их создание «для опыта» с западных районов и т. д.
   Но действительных противников идеи военно-окружного устройства русской армии фактически было значительно больше, чем об этом говорилось в предисловии к «Своду замечаний…». Сторонники старых феодально-крепостнических порядков в государстве и армии, боявшиеся наметившихся буржуазно-демократических либеральных перемен, скрыто или косвенно пытались сформировать общественное мнение против любых «новшеств на западный манер».
   Другая группа консерваторов, не выступая в принципе против военно-окружной реформы, очень надеялась, что проводимые мероприятия направлены в основном на успокоение внутреннего состояния общества. В условиях начавшихся беспорядков в Польше и не прекращавшихся крестьянских выступлений внутри России они более всего хотели, чтобы военно-окружная реформа предусматривала не столько усиление охраны внешних границ Российской империи, сколько придавала бы создаваемым военным округам военно-полицейский характер.
   Из общей массы отзывов подобного характера выделялись рассуждения генерал-майора А.Э. Циммермана, начальника штаба Виленского военного округа. Генерал николаевского времени, Циммерман с конца 1850-х гг. выступал как приверженец палочной дисциплины и противник всякого свободомыслия, особенно в офицерской и генеральской среде, что, по его мнению, лишь подогревало крамолу в России и на ее западных окраинах. Для усиления «политической функции» военных округов в качестве первоочередных мер Циммерман предлагал: «1) Учреждение в войсках судов чести. 2) Дозволение дуэлей. 3) Учреждение военных клубов. 4) Строгость взысканий за политические преступления. 5) Запрещение офицерам участвовать в журналах с вредным направлением. 6) Наблюдение, чтобы в военных библиотеках не выписывались журналы и книги вредного направления. 7) Меры относительно Военной академии и вообще военно-учебных заведений»[113]. Военно-окружную реформу Циммерман рассматривал только с точки зрения «оздоровления» страны, считая, что причины введения новой военно-административной системы заложены именно во внутриполитическом состоянии России и особенно ее западных пограничных районов.
   В определенной мере Циммерману, находившемуся в восставшей Виленской губернии, вторил начальник Терской области и командующий войсками в ней генерал-лейтенант Д.И. Святополк-Мирский, воевавший в это время с горцами Северного Кавказа. В своем отзыве на «Главные основания…» он писал, что, по его мнению, цель содержания вооруженной силы в государстве «двоякая: охранение внутреннего спокойствия и оборонительные или наступательные действия против внешних врагов. Подразделение империи на округа, в которых военная власть будет сосредоточена в руках одного главного начальника, ведет прямо к достижению первой части указанной цели»[114]. Выше упоминавшийся генерал-майор М.С. Корсаков, имея в виду усиление внутриполитической функции военных округов, писал из Восточной Сибири: «Я полагаю необходимым для пользы самого дела, чтобы главный окружной начальник был вместе с тем и главным начальником в управлении гражданской части той местности, которую занимает его округ»[115].
   Все мнения и предложения были систематизированы помощниками Д.А. Милютина в «Своде замечаний…» по тематическим разделам – от мнений о самой идее военно-окружной реформы и правах главных окружных начальников до замечаний и предложений по устройству окружных штабов, расширению прав начальников дивизий, кругу действий окружных интендантств, артиллерийских и инженерных управлений и т. д. Командир Отдельного Оренбургского корпуса генерал от артиллерии А.П. Безак писал: «Вопрос об отношениях главных окружных начальников к подчиненным им войскам, без сомнения, есть один из самых важнейших… Если власти главного окружного начальника по отношению к подвижным войскам придать характер не ответственный, а только наблюдательный и инспекторский, то возрождаются опасения, что дивизионные начальники, наделенные полною ответственною властью… весьма естественно будут стремиться к совершенной независимости от окружных начальников по внутреннему управлению дивизий[116]. Поэтому Безак настаивал на полном подчинении власти начальника округа всех войск, находящихся на его территории, иначе главные начальники округов… не станут в благоустройстве и благосостоянии войск принимать такого горячего участия, какое могло бы повести к лучшим результатам». Но имелись и другие мнения – за уменьшение прав начальника округа, чтобы эта должность не приобрела самодовлеющего значения, за предоставление ему права надзора не только по отношению к регулярным войскам, но и к местным.
   Лишь 12 человек высказались против целесообразности создания военно-окружных советов, считая, что они будут стеснять власть начальника округа и ослабят ответственность руководителей хозяйственных управлений. При этом часть этих лиц, не возражая в принципе против окружных советов, считала необходимым придать им совещательный характер. Почти во всех случаях признавалось, что председателем военно-окружного совета должен быть главный начальник округа, хотя имелись и предложения, чтобы его возглавлял начальник окружного штаба.
   Многочисленные замечания поступили по вопросу о функциях артиллерийских и инженерных окружных управлений и в связи с этим об организации артиллерийских и инженерных частей. Преобладающее большинство лиц, высказывавшихся по этому поводу, выразило мнение о целесообразности полного подчинения этих родов оружия (войск) окружным управлениям. Хотя член Государственного совета С.П. Сумароков счел необходимым заметить: «Несовместно подчинять главному окружному начальнику артиллерийские и инженерные части, состоящие под начальством генерал-фельдцейхмейстера и генерал-инспектора инженеров, звания, присвоенные членам императорской фамилии»[117]. Преобладали мнения о целесообразности упразднения громоздких артиллерийских дивизий, но о желательности сохранения саперных бригад.
   На основе «Свода замечаний…» в Военном министерстве была начата подготовка проекта Положения о военно-окружных управлениях.
   Таким образом, можно сделать вывод, что неудачи русской армии в Крымской войне (1853–1856) привели к осознанию необходимости военных реформ, прежде всего системы военного управления. Подготовка военно-окружной реформы началась по инициативе и при самом активном участии военного министра Д.А. Милютина. Подготовленная в Военном министерстве записка «Главные основания предполагаемого устройства военного управления» содержала все основные наметки предстоящих преобразований. Несмотря на противодействие консервативной части военных кругов, милютинский проект создания военно-окружной системы при поддержке Александра II был признан отвечающим интересам укрепления военно-сухопутных сил России.

Глава 2
Создание военно-окружной системы местного военного управления

1
События в Польше и первые шаги военно-окружной реформы (1862–1864)

   События развивались так, что еще до окончания разработки и принятия Положения о военно-окружных управлениях пришлось приступить к устройству первых военных округов. Их созданию предшествовали и способствовали волнения в Царстве Польском и прибалтийских губерниях, где начались выступления против русских властей, связанные с падением авторитета России после ее поражения в Крымской войне, отменой в России крепостного права и другими либеральными устремлениями Александра II, дававшими полякам и литовцам надежду на восстановление национальной независимости. В частности, по решению Александра II были амнистированы все ссыльные и эмигранты, принимавшие участие в Польском восстании 1830–1831 гг., они получили возможность вернуться на родину. Кроме того, весной 1861 г. Польше было разрешено восстановить некоторые упраздненные в свое время самостоятельные учреждения (Государственный совет, комиссии духовных дел и народного просвещения, выборные советы в губерниях, уездах и городах).
   С усилением волнений наместник Царства Польского и главнокомандующий 1-й армией генерал от артиллерии М.Д. Горчаков весной 1861 г. дал указание командирам воинских частей «собирать войска на те пункты, где признают нужным усилить их; восстановить порядок даже силою оружия[118]. Между тем обстановка осложнялась. «Был открыт сильный «низовой террор», – пишет А.А. Керсновский, – убивали русских солдат, чиновников, еще более гибло при этом случайных жертв – мирных поляков. За 1859–1863 годы совершено свыше 5000 убийств»[119].
   Сменивший умершего летом 1861 г. Горчакова генерал от кавалерии К.К. Ламберт 2 октября 1861 г. объявил Польшу на военном положении. Вся территория Царства Польского была разделена на 7 военных отделов (зон) во главе с начальниками, отвечающими за наведение порядка. Однако волнения продолжались и расширялись, захватывая Литву, Западную Украину и Западную Белоруссию. Малоудачная борьба с нараставшим повстанческим движением, распыленным по многим пунктам, в значительной мере объяснялась громоздкой корпусной организацией 1 – й армии и сосредоточением управления действиями всех войск в одном центре – Варшаве. Впоследствии Д.А. Милютин отмечал, что летом 1862 г. «централизация военного управления всего западного края империи в Варшаве оказалась уже несообразна с обстоятельствами»[120].
   В связи со складывавшейся ситуацией Военное министерство в середине мая 1862 г. представило царю записку «Об организации военного управления с назначением члена императорской фамилии для управления Царством Польским». Смысл высказанного в ней предложения состоял в том, чтобы, наделив наместника – члена императорской фамилии всей полнотой гражданской и военной власти в Польше, в то же время освободить его от «обременительных подробностей ближайшего военного управления по всей Первой армии»[121], рассредоточенной на значительной территории. Для этого 1-ю армию и входившие в ее состав корпуса следовало упразднить, а на их базе создать Варшавский, Виленский и Киевский военные округа во главе с окружными начальниками – командующими (в Варшавском округе – главнокомандующим).
   27 мая 1862 г. указом царя наместником в Варшаву был направлен великий князь Константин Николаевич, а 6 июля по указу Александра II 1-я армия была упразднена и объявлено о создании Варшавского, Виленского и Киевского военных округов. При этом главный штаб 1 – й армии был переименован в управление войск в Царстве Польском, штаб I корпуса преобразован в управление Виленского округа, штаб III – Киевского округа, а штаб II корпуса упразднен[122]. Приказом военного министра от того же 6 июля было введено в действие Положение о главном управлении войсками, входившими в состав 1-й армии. Должность главнокомандующего в Варшавском военном округе Константин Николаевич в октябре 1862 г. передал генералу от инфантерии Ф.Ф. Бергу, должность командующего войсками Виленского округа с 6 июля занял генерал от инфантерии В.Н. Назимов, а с мая 1863 г. – генерал от инфантерии М.Н. Муравьев (одновременно они являлись виленскими генерал-губернаторами), командующим войсками Киевского округа с 6 июля 1862 г. стал генерал-лейтенант В.И. Васильчиков, а с декабря 1862 г. – генерал от инфантерии Н.Н. Анненков (одновременно – киевские генерал-губернаторы). Согласно положению от 6 июля 1862 г., главнокомандующему в Польше непосредственно подчинялись все находившиеся там войска (полевые и местные) и все военные учреждения. В Виленском и Киевском округах командующим войсками – местным генерал-губернаторам были подчинены только действующие войска, а находившиеся на территории этих округов части резервной пехоты и артиллерии, внутренней стражи, жандармерии, саперные и инженерные войска, части Сводного кавалерийского корпуса временно оставались «впредь до особого распоряжения» в непосредственном ведении своих прежних руководителей.