– Меня тоже поначалу к ней направили. Я, собственно говоря, хотела спросить, как найти ее кабинет.
– Двести двадцать пятый. Может быть, она сейчас в актовом зале, выступает, читает перед публикой свои стихи.
– Спасибо вам большое.
– Не за что.
Соня размышляла о том, что этот странный мужик, должно быть, сейчас очень счастлив оттого, что его оставили в покое. «Как порой мало человеку для счастья надо!» – с завистью подумала она.
Двести двадцать пятый кабинет оказался закрыт, и Соне пришлось разыскивать актовый зал. Наконец она его нашла. Это была относительно небольшая комната. Слушатели сидели на расставленных вдоль стен стульях. У одной из стен стульев не было. Зато там было нечто вроде сцены, освещенной юпитером. На сцене зачитывал стих какой-то молодой человек.
Соне было очень неудобно отвлекать «болеющих» поэзией людей, но расследование надо было доводить до конца.
– Простите, как мне найти Марину Короевскую? – спросила она у женщины, сидевшей у самой двери.
– Она следующая выступать будет, – последовал ответ.
Выступление Короевской публика встретила шквалом аплодисментов. Поэтесса отличалась стройной фигуркой, красивым лицом и голосом, от которого веяло таким обаянием, что его обладательница сразу располагала к себе. Стихи у этой девушки соответственно внешности отличались особой красочностью и страстью. На Соню она произвела хорошее впечатление.
Короевская закончила выступать и отошла к слушателям. Сыщица поспешила к ней.
– Извините, – сказала она. – Мне нужна консультация по поводу одного стихотворения.
– С удовольствием! – бодро ответила Короевская. – Только давай сразу договоримся на «ты». Меня зовут Марина.
– Хорошо. Я – Соня.
– Пойдем в кабинет.
Кабинет поэтессы отличался особым уютом. Сразу видно было, что здесь работает женщина.
– Что за стихотворение? – спросила Марина. – Твое?
– Я уж боюсь говорить неправду, – ответила Соня.
– Это почему?
– Когда я сказала, что это стихотворение молодого автора, какой-то мужик из ваших отреагировал на это, мягко говоря, не лучшим образом.
– А как он выглядел?
– Такой худой, лысый, с усами и с серьгами.
– А, Виктор Григорьевич? Он у нас такой! Его эти молодые поэты достали. Дело в том, что он – последняя инстанция у нас, и к нему бегут с последними надеждами. Все отсылают несостоявшихся поэтов к нему. Представляешь себе, какая головная боль у него от споров с ними?
– Да, я слышала отрывок одного из таких шедевров.
– Подобное нам приносят по сотне штук на день.
Соня покачала головой.
– Ну давай, выкладывай, – сказала Марина. – Только правду!
Софья рассказала о своем детективном расследовании, таинственном письме и прочем.
– Ну, давай я взгляну на это стихотворение, – сказала Марина.
Соня протянула ей картонки, на которые были наклеены собранные кусочки письма.
– Да-а… Запашок еще тот, конечно, – сказала Марина.
– Ничего не поделаешь, такова цена за информацию, – философски высказалась Соня.
Марина читала стихотворение и хмурилась.
– Даже не знаю, что сказать, – наконец ответила она. – На профессионального поэта не похоже. Но и на те шедевры, что приносят нам молодые авторы, – тоже. Тут что-то свое. Может быть, все дело в том, что автор увлекается всяческими постмодернистскими течениями?
– Мне бы человека найти, – напомнила Соня, которой не особо хотелось выслушивать лекцию о перипетиях стихотворного искусства.
– Боюсь, тебе следует искать человека не в поэтическом клубе, – наконец сказала Марина.
– А где же?
– Это все очень напоминает творчество таких радикальных поэтов-постмодернистов, как Егор Летов и Яна Дягилева. Человека тебе надо искать среди любителей подобного творчества, панки там всякие и подобное.
– Просто удивительно!
– А быть может, это бред какого-нибудь наркомана. Тут со знатоком Кастанеды беседовать надо.
– Где же я отыщу всяких там панков или знатоков Кастанеды? – с сомнением спросила Соня.
– А вот как раз тут я могу тебе помочь. В парке «Дубки» собирается по субботам, так сказать, творческая интеллигенция. Они пьют портвейн. Ну и кое-что покрепче, разумеется. Половина из этих людей, правда, что-то вроде панков. На самом деле это не страшно. А в твоем случае даже полезно. На самом деле там собираются хорошие ребята. На кого ни посмотришь – так натуральные сливки общества. Почти все с высшим образованием. Есть, конечно, и студенты. Один – хирург, другой – писатель, третий – биолог, четвертый – психолог. Есть даже двое, которые себя экстрасенсами считают.
– А они и правда экстрасенсы?
– А кто их знает? Они зажигалки ищут. Увлечение у них такое.
– Это как – зажигалки ищут?
– А это так. Кто-нибудь закрывает глаза, а ему зажигалку подкладывают. Надо угадать, где она лежит, увидеть, что называется, в астрале.
– И что, находят?
– Если не напьются – всегда!
– Любопытно.
– Короче, ничего страшного там нет.
– Ну, это как посмотреть…
– Да все в порядке. У меня там как раз один знакомый есть. Могу тебя к ним отвести.
– Ты думаешь, они реально могут мне помочь?
– Я надеюсь. Попытка, в конце концов, не пытка!
– Да уж…
– В таком случае подождешь меня, пока я управлюсь со всеми делами?
– Подожду.
– Ну вот и ладушки…
– А вот и они, голубчики! – сказала поэтесса, указывая на три широкие лавки, расположенные под каштанами. – Тут тебе все объяснят. И про Янку Дягилеву, и про Кастанеду, и про смысл жизни. Все, что угодно! Ты только волю им дай!
Софья с Мариной приблизились. В общем-то, как оказалось, в милом скверике собирались не только панки и знатоки Кастанеды. Были здесь с виду и вполне приличные люди.
– Кто к нам идет! – развел руки в стороны парень с длинными волосами, собранными в хвост.
– Привет, – сказала Марина. – Знакомьтесь, это Соня.
Молодые люди принялись представляться. Вот краткий перечень их прозвищ: Будда, Лис, Воваром, Дядя Дэ и Васдэ, Сушка, Хомячиха, Бэтмэн, Киш, Снайпер, Рой, Растафара. Список далеко не полный.
– Ну присаживайтесь, присаживайтесь, – сказал Снайпер. – Рассказывайте, как поживаете.
– Мы вообще-то ненадолго, – сразу предупредила Марина.
– Ну, как всегда, – сказал дядя Дэ. – Ты, Мариша, как всегда, в своих трипах.
– Нам тут мнение эксперта по творчеству таких, как Янка Дягилева, нужно.
– Да вы присаживайтесь, – повторил Снайпер. – Порт-вей-шка, может?
Марина покачала рукой.
– Ну, как хотите!
– Они не будут пить вавилонские напитки! – эмоционально выкрикнул Растафара – маленький якут в очках, с двумя-тремя волосинками на щеках и булавкой в ухе.
– Растафара! – прикрикнул Дядя Дэ.
– Я верю в Джа! – крикнул Растафара.
– Дим, тут стих имеется, – сказала Марина, протягивая Дяде Дэ бумажку.
– Погоди, – сказал тот. – Сейчас водку разольем. Куда-то собрались Воваром (рыжая борода) и Будда (психоделическая татуировка на гладковыбритой голове).
– Что, пос-сать? – спросил Снайпер.
– Угу, – ответил Будда.
– Я с вами.
«Все-таки это оказались панки», – с тоской подумала Соня.
В этот момент к ней обратился Бэтмэн:
– Девушка, а вы работаете или учитесь?
– Работаю.
– А кем?
– Частным детективом.
– А у нас Дядя Дэ как раз детективы пишет. Он и про меня написал.
– Очень приятно.
В этот момент вернулись Воваром с Буддой и со Снайпером.
– А можно узнать ваш телефон? – спросил Бэтмэн, вынимая из кармана мобильный, чтобы записать номер.
– Ну, Ваня пошел-поехал! – сказал Воваром.
– Карму отрабатывает! – приложив руку к губам, прошептал Васдэ.
– Почему это я должна давать вам свой телефон? – спросила Соня.
– Ну просто так, на всякий случай, – замялся Бэтмэн.
– Не надо.
– Ну как хотите.
– Водку будешь? – спросил дядя Дэ у Будды.
– Буд-ду! – ответил Будда.
У Сони начала трещать голова.
– Посмотришь стих? – спросила Марина у Дяди Дэ.
– Давай.
– Хрень какая-то! – вынес он свой диагноз. – Какой м…к это написал?
– Вот мы и хотели тебя спросить, кто это мог написать?
– А я почем знаю?
– Это мог быть какой-нибудь человек, увлекающийся творчеством таких, как, скажем, Егор Летов или Янка Дягилева?
– Не знаю. Если он и увлекается Янкой или Егором, это больше похоже на пародию, но никак не на истинное искусство.
– Спасибо! Мы пошли.
– Эй, постой, – сказал Дядя Дэ. – Я вдруг вспомнил, к нам же Натали должна подойти, она психолог, она больше сможет рассказать.
– Я уже говорила со специалистом по почеркам, – сказала Соня.
– Так он – по почеркам, а Натали – по содержанию текстов.
– Мне кажется, ты опять тянешь время, чтобы я подольше осталась, – сказала Марина Дяде Дэ.
– Ты права, но выводы мои, как всегда, логические.
– Может, правда, стоит подождать? – спросила Соня.
– Ну подождем, что ж поделать, – вздохнула Марина. – Послушаем веселые беседы.
А разговоры вскоре завязались очень скоро. Растафара спорил с Дядей Дэ. Он утверждал, что водка – это плохо, это изобретение Вавилона, а хорошо – это чистая, ничем не обусловленная радость от зеленой травки и летнего солнышка. Дядя Дэ утверждал, что молодое поколение выбирает водку. Растафару поддерживал Васдэ. Дядю Дэ поддерживал Бэтмэн. Будда уверял, что трава и солнце – это не плохо, но и водка тоже – просто замечательно. А Лис и вовсе объяснял, скорее самому себе, что он не хочет, как все нормальные люди, постепенно развиваться от низшего к высшему, а желает наоборот – сразу наверх, а потом неторопливо рассматривать, что происходит внизу. Потом Снайпер взял в руки гитару и начал орать на весь скверик о том, что все идет по плану.
Спорщики умолкли. Через некоторое время обнаружилось, что Снайпера, кроме Дяди Дэ, никто не слушает. Да и Дядя Дэ прислушивался вполуха и смотрел вполглаза. Вполуха потому, что умудрялся спорить при этом с Воваромом, а вполглаза – потому, что неусыпно следил за круговыми перемещениями бутылки портвейна, а это тоже отвлекало внимание. Воваром пытался доказать Дяде Дэ, что у кавказцев нет мата, а Дядя Дэ с этим не соглашался, утверждал, что сам родом с Кавказа и знает мат как свои пять пальцев. Воваром кричал, не давая собеседнику сказать ни слова. И при этом просил не кричать Дядю Дэ, утверждая, что тот неспособен выслушать другого. Васдэ, Снайпер и Растафара планировали день грядущий. Они собирались выехать куда-то на электричке отдыхать. Бэтмэн и Киш спорили, возможно ли при помощи навыков ДЭИР изменять проявленную реальность. Кроме того, Бэтмэн постоянно пытался вменить Хомячихе, что она поступает как истинный хомяк. Сушка улыбалась, а Рой пил молча. И пьянели все на глазах.
– А вот и Натали пришла! – сказал Снайпер. – У нас тут к тебе дело. Как к психологу.
«Неужели все скоро закончится?» – не веря в подобное счастье, подумала Соня.
– Ну-ка, что там у вас? – спросил Снайпер.
– Вот! – сказала Софья. – Нам нужно твое мнение как психолога.
– Темно здесь, не видно, – пробормотала Натали, рассматривая лист. – Пахнет от бумаги как-то отвратно, или мне кажется?
– Только кажется, – поспешила утешить ее Соня. «В конце концов, все в мире есть иллюзия…» – додумала она.
Пока Натали изучала письмо, до Сони доносились обрывки разговоров.
– …А потому нам потребуется три банки сгущенки, – уверял Васдэ. – В конце-то концов, голодными, что ли, там, на природе, сидеть?
– …Какой же тогда смысл в Мировых Течениях? – вопрошал Киш Бэтмэна.
– …Как въехали по зубам этому придурку!.. – восторженно рассказывал Воваром Рою.
Вернулась Натали.
– Откуда вы взяли этот бред? – спросила она у Сони.
– Я и хочу узнать, откуда он взялся, – отвечала бывшая актриса.
– Так ведь там в каждой строчке либо символ мужского фаллоса, либо символ женского лона! Это же студент-первокурсник углядеть может! Автор этого письма нуждается в помощи психиатра!
У Сони в голове завертелись образы. Светлинский посещает психиатра. Этот психиатр – друг Алины. Убит Анатолий, ее гражданский муж. Но существует ли тут какая-нибудь связь?
– А расшифровать это письмо можно?
– Конечно. Автор письма намекает на то, чтобы адресат выбрал ее, а не кого-то, с кем он находится на данный момент жизни. Пишет в витиеватой, но на самом деле весьма ясной форме. Причем ощущается явная сексуальная озабоченность, зацикленность на соответствующих символах. Это Фрейд, дорогие мои!
«Значит, это не Алина, – напряженно размышляла Соня. – Но кто? Может, стоит переговорить с психиатром Владимира? Может, автор письма – один из его пациентов?..»
– Больше ничего сказать не могу, – пожала плечами Натали.
В этот момент к Соне обратился Бэтмэн:
– А как получилось, что ты стала работать частным детективом?
– Вынуждена была.
– А по профессии ты кто?
– Я – актриса! – при этом Соня гордо вздернула голову.
– Так что же ты в театре не работаешь? – удивился Снайпер. – По-моему, замечательная профессия.
– Как-то не получается. То одно не так, то другое.
– А с практикой детектива получается?
– Как-то само собой. Как будто везет мне в этом деле. Но я ведь актриса! И это мое истинное призвание!
– Капитализм проклятый! – прорычал Рой. – И хачики всю страну заполонили. А еще насаждение православной веры. Мы ведь язычниками изначально были! Это все так называемая демократия!
– Это все Вавилон! – закричал Растафара. – Да здравствует Джа! Джа-Растафари!
– Нет, это закрытый путь, – высказал свое мнение Бэтмэн.
– В ДЭИРе про такие штуки написано. Мировые течения мешают. Или неистинное желание.
– Неистинное?! – вспыхнула Соня.
– Париться не надо, – улыбнулся Васдэ, – знали бы вы, какой план у нас на завтрашний день! На природу вырвешься, и все путем будет! Главное – не забыть, когда приеду, химией заняться. Я ведь студент, нельзя забывать об этом.
– А по-моему, все дело в самом человеке, – заговорила своим страстным поэтическим голосом Марина. – Если человек чего-то хочет, он обязательно добьется!
– Есть вещи, которых я очень желаю, но добиться никак не могу, – заметил Дядя Дэ. – И ты знаешь, почему.
– А может, и это в твоих силах? – предположила поэтесса. – Не знаю, конечно, зачем это я тебе говорю…
Дядя Дэ заглянул ей в глаза.
– Марина – святая! – усмехнулся он. – Извините, я ненадолго отлучусь, мне плохо.
Вскоре девушки покидали необычную тусовку.
– И что, вот так здесь каждую субботу? – спросила Соня.
– Каждую. Но в общем-то они неплохие ребята. И все на самом деле могут. Только не хотят.
– Эх, молодость, молодость! – раздался им вслед голос Роя.
Где-то Соня это уже слышала.
Глава 7
– Двести двадцать пятый. Может быть, она сейчас в актовом зале, выступает, читает перед публикой свои стихи.
– Спасибо вам большое.
– Не за что.
Соня размышляла о том, что этот странный мужик, должно быть, сейчас очень счастлив оттого, что его оставили в покое. «Как порой мало человеку для счастья надо!» – с завистью подумала она.
Двести двадцать пятый кабинет оказался закрыт, и Соне пришлось разыскивать актовый зал. Наконец она его нашла. Это была относительно небольшая комната. Слушатели сидели на расставленных вдоль стен стульях. У одной из стен стульев не было. Зато там было нечто вроде сцены, освещенной юпитером. На сцене зачитывал стих какой-то молодой человек.
Соне было очень неудобно отвлекать «болеющих» поэзией людей, но расследование надо было доводить до конца.
– Простите, как мне найти Марину Короевскую? – спросила она у женщины, сидевшей у самой двери.
– Она следующая выступать будет, – последовал ответ.
Выступление Короевской публика встретила шквалом аплодисментов. Поэтесса отличалась стройной фигуркой, красивым лицом и голосом, от которого веяло таким обаянием, что его обладательница сразу располагала к себе. Стихи у этой девушки соответственно внешности отличались особой красочностью и страстью. На Соню она произвела хорошее впечатление.
Короевская закончила выступать и отошла к слушателям. Сыщица поспешила к ней.
– Извините, – сказала она. – Мне нужна консультация по поводу одного стихотворения.
– С удовольствием! – бодро ответила Короевская. – Только давай сразу договоримся на «ты». Меня зовут Марина.
– Хорошо. Я – Соня.
– Пойдем в кабинет.
Кабинет поэтессы отличался особым уютом. Сразу видно было, что здесь работает женщина.
– Что за стихотворение? – спросила Марина. – Твое?
– Я уж боюсь говорить неправду, – ответила Соня.
– Это почему?
– Когда я сказала, что это стихотворение молодого автора, какой-то мужик из ваших отреагировал на это, мягко говоря, не лучшим образом.
– А как он выглядел?
– Такой худой, лысый, с усами и с серьгами.
– А, Виктор Григорьевич? Он у нас такой! Его эти молодые поэты достали. Дело в том, что он – последняя инстанция у нас, и к нему бегут с последними надеждами. Все отсылают несостоявшихся поэтов к нему. Представляешь себе, какая головная боль у него от споров с ними?
– Да, я слышала отрывок одного из таких шедевров.
– Подобное нам приносят по сотне штук на день.
Соня покачала головой.
– Ну давай, выкладывай, – сказала Марина. – Только правду!
Софья рассказала о своем детективном расследовании, таинственном письме и прочем.
– Ну, давай я взгляну на это стихотворение, – сказала Марина.
Соня протянула ей картонки, на которые были наклеены собранные кусочки письма.
– Да-а… Запашок еще тот, конечно, – сказала Марина.
– Ничего не поделаешь, такова цена за информацию, – философски высказалась Соня.
Марина читала стихотворение и хмурилась.
– Даже не знаю, что сказать, – наконец ответила она. – На профессионального поэта не похоже. Но и на те шедевры, что приносят нам молодые авторы, – тоже. Тут что-то свое. Может быть, все дело в том, что автор увлекается всяческими постмодернистскими течениями?
– Мне бы человека найти, – напомнила Соня, которой не особо хотелось выслушивать лекцию о перипетиях стихотворного искусства.
– Боюсь, тебе следует искать человека не в поэтическом клубе, – наконец сказала Марина.
– А где же?
– Это все очень напоминает творчество таких радикальных поэтов-постмодернистов, как Егор Летов и Яна Дягилева. Человека тебе надо искать среди любителей подобного творчества, панки там всякие и подобное.
– Просто удивительно!
– А быть может, это бред какого-нибудь наркомана. Тут со знатоком Кастанеды беседовать надо.
– Где же я отыщу всяких там панков или знатоков Кастанеды? – с сомнением спросила Соня.
– А вот как раз тут я могу тебе помочь. В парке «Дубки» собирается по субботам, так сказать, творческая интеллигенция. Они пьют портвейн. Ну и кое-что покрепче, разумеется. Половина из этих людей, правда, что-то вроде панков. На самом деле это не страшно. А в твоем случае даже полезно. На самом деле там собираются хорошие ребята. На кого ни посмотришь – так натуральные сливки общества. Почти все с высшим образованием. Есть, конечно, и студенты. Один – хирург, другой – писатель, третий – биолог, четвертый – психолог. Есть даже двое, которые себя экстрасенсами считают.
– А они и правда экстрасенсы?
– А кто их знает? Они зажигалки ищут. Увлечение у них такое.
– Это как – зажигалки ищут?
– А это так. Кто-нибудь закрывает глаза, а ему зажигалку подкладывают. Надо угадать, где она лежит, увидеть, что называется, в астрале.
– И что, находят?
– Если не напьются – всегда!
– Любопытно.
– Короче, ничего страшного там нет.
– Ну, это как посмотреть…
– Да все в порядке. У меня там как раз один знакомый есть. Могу тебя к ним отвести.
– Ты думаешь, они реально могут мне помочь?
– Я надеюсь. Попытка, в конце концов, не пытка!
– Да уж…
– В таком случае подождешь меня, пока я управлюсь со всеми делами?
– Подожду.
– Ну вот и ладушки…
* * *
Ближе к вечеру Марина освободилась и повела Соню в парк «Дубки».– А вот и они, голубчики! – сказала поэтесса, указывая на три широкие лавки, расположенные под каштанами. – Тут тебе все объяснят. И про Янку Дягилеву, и про Кастанеду, и про смысл жизни. Все, что угодно! Ты только волю им дай!
Софья с Мариной приблизились. В общем-то, как оказалось, в милом скверике собирались не только панки и знатоки Кастанеды. Были здесь с виду и вполне приличные люди.
– Кто к нам идет! – развел руки в стороны парень с длинными волосами, собранными в хвост.
– Привет, – сказала Марина. – Знакомьтесь, это Соня.
Молодые люди принялись представляться. Вот краткий перечень их прозвищ: Будда, Лис, Воваром, Дядя Дэ и Васдэ, Сушка, Хомячиха, Бэтмэн, Киш, Снайпер, Рой, Растафара. Список далеко не полный.
– Ну присаживайтесь, присаживайтесь, – сказал Снайпер. – Рассказывайте, как поживаете.
– Мы вообще-то ненадолго, – сразу предупредила Марина.
– Ну, как всегда, – сказал дядя Дэ. – Ты, Мариша, как всегда, в своих трипах.
– Нам тут мнение эксперта по творчеству таких, как Янка Дягилева, нужно.
– Да вы присаживайтесь, – повторил Снайпер. – Порт-вей-шка, может?
Марина покачала рукой.
– Ну, как хотите!
– Они не будут пить вавилонские напитки! – эмоционально выкрикнул Растафара – маленький якут в очках, с двумя-тремя волосинками на щеках и булавкой в ухе.
– Растафара! – прикрикнул Дядя Дэ.
– Я верю в Джа! – крикнул Растафара.
– Дим, тут стих имеется, – сказала Марина, протягивая Дяде Дэ бумажку.
– Погоди, – сказал тот. – Сейчас водку разольем. Куда-то собрались Воваром (рыжая борода) и Будда (психоделическая татуировка на гладковыбритой голове).
– Что, пос-сать? – спросил Снайпер.
– Угу, – ответил Будда.
– Я с вами.
«Все-таки это оказались панки», – с тоской подумала Соня.
В этот момент к ней обратился Бэтмэн:
– Девушка, а вы работаете или учитесь?
– Работаю.
– А кем?
– Частным детективом.
– А у нас Дядя Дэ как раз детективы пишет. Он и про меня написал.
– Очень приятно.
В этот момент вернулись Воваром с Буддой и со Снайпером.
– А можно узнать ваш телефон? – спросил Бэтмэн, вынимая из кармана мобильный, чтобы записать номер.
– Ну, Ваня пошел-поехал! – сказал Воваром.
– Карму отрабатывает! – приложив руку к губам, прошептал Васдэ.
– Почему это я должна давать вам свой телефон? – спросила Соня.
– Ну просто так, на всякий случай, – замялся Бэтмэн.
– Не надо.
– Ну как хотите.
– Водку будешь? – спросил дядя Дэ у Будды.
– Буд-ду! – ответил Будда.
У Сони начала трещать голова.
– Посмотришь стих? – спросила Марина у Дяди Дэ.
– Давай.
– Хрень какая-то! – вынес он свой диагноз. – Какой м…к это написал?
– Вот мы и хотели тебя спросить, кто это мог написать?
– А я почем знаю?
– Это мог быть какой-нибудь человек, увлекающийся творчеством таких, как, скажем, Егор Летов или Янка Дягилева?
– Не знаю. Если он и увлекается Янкой или Егором, это больше похоже на пародию, но никак не на истинное искусство.
– Спасибо! Мы пошли.
– Эй, постой, – сказал Дядя Дэ. – Я вдруг вспомнил, к нам же Натали должна подойти, она психолог, она больше сможет рассказать.
– Я уже говорила со специалистом по почеркам, – сказала Соня.
– Так он – по почеркам, а Натали – по содержанию текстов.
– Мне кажется, ты опять тянешь время, чтобы я подольше осталась, – сказала Марина Дяде Дэ.
– Ты права, но выводы мои, как всегда, логические.
– Может, правда, стоит подождать? – спросила Соня.
– Ну подождем, что ж поделать, – вздохнула Марина. – Послушаем веселые беседы.
А разговоры вскоре завязались очень скоро. Растафара спорил с Дядей Дэ. Он утверждал, что водка – это плохо, это изобретение Вавилона, а хорошо – это чистая, ничем не обусловленная радость от зеленой травки и летнего солнышка. Дядя Дэ утверждал, что молодое поколение выбирает водку. Растафару поддерживал Васдэ. Дядю Дэ поддерживал Бэтмэн. Будда уверял, что трава и солнце – это не плохо, но и водка тоже – просто замечательно. А Лис и вовсе объяснял, скорее самому себе, что он не хочет, как все нормальные люди, постепенно развиваться от низшего к высшему, а желает наоборот – сразу наверх, а потом неторопливо рассматривать, что происходит внизу. Потом Снайпер взял в руки гитару и начал орать на весь скверик о том, что все идет по плану.
Спорщики умолкли. Через некоторое время обнаружилось, что Снайпера, кроме Дяди Дэ, никто не слушает. Да и Дядя Дэ прислушивался вполуха и смотрел вполглаза. Вполуха потому, что умудрялся спорить при этом с Воваромом, а вполглаза – потому, что неусыпно следил за круговыми перемещениями бутылки портвейна, а это тоже отвлекало внимание. Воваром пытался доказать Дяде Дэ, что у кавказцев нет мата, а Дядя Дэ с этим не соглашался, утверждал, что сам родом с Кавказа и знает мат как свои пять пальцев. Воваром кричал, не давая собеседнику сказать ни слова. И при этом просил не кричать Дядю Дэ, утверждая, что тот неспособен выслушать другого. Васдэ, Снайпер и Растафара планировали день грядущий. Они собирались выехать куда-то на электричке отдыхать. Бэтмэн и Киш спорили, возможно ли при помощи навыков ДЭИР изменять проявленную реальность. Кроме того, Бэтмэн постоянно пытался вменить Хомячихе, что она поступает как истинный хомяк. Сушка улыбалась, а Рой пил молча. И пьянели все на глазах.
– А вот и Натали пришла! – сказал Снайпер. – У нас тут к тебе дело. Как к психологу.
«Неужели все скоро закончится?» – не веря в подобное счастье, подумала Соня.
– Ну-ка, что там у вас? – спросил Снайпер.
– Вот! – сказала Софья. – Нам нужно твое мнение как психолога.
– Темно здесь, не видно, – пробормотала Натали, рассматривая лист. – Пахнет от бумаги как-то отвратно, или мне кажется?
– Только кажется, – поспешила утешить ее Соня. «В конце концов, все в мире есть иллюзия…» – додумала она.
Пока Натали изучала письмо, до Сони доносились обрывки разговоров.
– …А потому нам потребуется три банки сгущенки, – уверял Васдэ. – В конце-то концов, голодными, что ли, там, на природе, сидеть?
– …Какой же тогда смысл в Мировых Течениях? – вопрошал Киш Бэтмэна.
– …Как въехали по зубам этому придурку!.. – восторженно рассказывал Воваром Рою.
Вернулась Натали.
– Откуда вы взяли этот бред? – спросила она у Сони.
– Я и хочу узнать, откуда он взялся, – отвечала бывшая актриса.
– Так ведь там в каждой строчке либо символ мужского фаллоса, либо символ женского лона! Это же студент-первокурсник углядеть может! Автор этого письма нуждается в помощи психиатра!
У Сони в голове завертелись образы. Светлинский посещает психиатра. Этот психиатр – друг Алины. Убит Анатолий, ее гражданский муж. Но существует ли тут какая-нибудь связь?
– А расшифровать это письмо можно?
– Конечно. Автор письма намекает на то, чтобы адресат выбрал ее, а не кого-то, с кем он находится на данный момент жизни. Пишет в витиеватой, но на самом деле весьма ясной форме. Причем ощущается явная сексуальная озабоченность, зацикленность на соответствующих символах. Это Фрейд, дорогие мои!
«Значит, это не Алина, – напряженно размышляла Соня. – Но кто? Может, стоит переговорить с психиатром Владимира? Может, автор письма – один из его пациентов?..»
– Больше ничего сказать не могу, – пожала плечами Натали.
В этот момент к Соне обратился Бэтмэн:
– А как получилось, что ты стала работать частным детективом?
– Вынуждена была.
– А по профессии ты кто?
– Я – актриса! – при этом Соня гордо вздернула голову.
– Так что же ты в театре не работаешь? – удивился Снайпер. – По-моему, замечательная профессия.
– Как-то не получается. То одно не так, то другое.
– А с практикой детектива получается?
– Как-то само собой. Как будто везет мне в этом деле. Но я ведь актриса! И это мое истинное призвание!
– Капитализм проклятый! – прорычал Рой. – И хачики всю страну заполонили. А еще насаждение православной веры. Мы ведь язычниками изначально были! Это все так называемая демократия!
– Это все Вавилон! – закричал Растафара. – Да здравствует Джа! Джа-Растафари!
– Нет, это закрытый путь, – высказал свое мнение Бэтмэн.
– В ДЭИРе про такие штуки написано. Мировые течения мешают. Или неистинное желание.
– Неистинное?! – вспыхнула Соня.
– Париться не надо, – улыбнулся Васдэ, – знали бы вы, какой план у нас на завтрашний день! На природу вырвешься, и все путем будет! Главное – не забыть, когда приеду, химией заняться. Я ведь студент, нельзя забывать об этом.
– А по-моему, все дело в самом человеке, – заговорила своим страстным поэтическим голосом Марина. – Если человек чего-то хочет, он обязательно добьется!
– Есть вещи, которых я очень желаю, но добиться никак не могу, – заметил Дядя Дэ. – И ты знаешь, почему.
– А может, и это в твоих силах? – предположила поэтесса. – Не знаю, конечно, зачем это я тебе говорю…
Дядя Дэ заглянул ей в глаза.
– Марина – святая! – усмехнулся он. – Извините, я ненадолго отлучусь, мне плохо.
Вскоре девушки покидали необычную тусовку.
– И что, вот так здесь каждую субботу? – спросила Соня.
– Каждую. Но в общем-то они неплохие ребята. И все на самом деле могут. Только не хотят.
– Эх, молодость, молодость! – раздался им вслед голос Роя.
Где-то Соня это уже слышала.
Глава 7
И все-таки Софье довелось сыграть роль подруги бандитского авторитета, причем на пару с Рыбаком. Принять данное обличье Соня решила после размышления над проблемой, как наилучшим образом подступиться к психотерапевту Владимира, дабы он согласился открыть тайну клиента.
Светлинский сказал, что Василий Григорьевич (так звали врача-психиатра) в подобных вопросах очень щепетилен и кому попало открывать свои секреты не станет. Врачебная этика, так сказать. Отсюда следовало сделать следующий вывод: нужно сломать Василия Григорьевича морально, припугнуть его. Тогда он, быть может, и поделится полезной информацией.
Софья созвонилась с Олегом, и тот посоветовал ей «пробивать» психиатра на вопрос, есть ли среди его клиентов люди, способные совершить убийство. Кроме того, наши герои назначили друг другу встречу.
– Разрешите записать ваши фамилии, – робко попыталась она исполнить служебные обязанности.
Рыбак исторг рычание льва.
– Обойдетесь!
– Вы знаете, в какой кабинет пройти? – испуганно спросила секретарша.
– Конечно, – заявил Олег таким тоном, словно являлся хозяином этого заведения.
Рыбак без труда отыскал кабинет Василия Григорьевича и нагло вошел, не соизволив даже хотя бы постучаться. Агафьев оказался мужчиной огромного роста, с жесткими, волевыми чертами лица. Чем-то отдаленно он напомнил Соне Жерара Депардье.
– Здорово! – фамильярно бросил Олег, самовольно выдвигая из-за стола для Сони и для себя стулья.
– Здравствуйте, – неуверенно ответил Василий Григорьевич, внимательно изучая посетителей опытным взглядом психотерапевта.
– Короче, ты должен нам помочь, – начал Рыбак.
– Вам требуется врачебная помощь? – ухмыльнулся Агафьев, и Соня догадалась, что он совершенно их не боится.
– А ты, я вижу, остроумный?
– Вовсе нет! – поспешил заверить доктор. – Просто это единственное, что я могу предположить, когда ко мне обращаются за помощью. Ведь я – психиатр!
– Нет, нам требуется твоя помощь в другом плане. Мы разыскиваем одного из твоих пациентов.
Светлинский сказал, что Василий Григорьевич (так звали врача-психиатра) в подобных вопросах очень щепетилен и кому попало открывать свои секреты не станет. Врачебная этика, так сказать. Отсюда следовало сделать следующий вывод: нужно сломать Василия Григорьевича морально, припугнуть его. Тогда он, быть может, и поделится полезной информацией.
Софья созвонилась с Олегом, и тот посоветовал ей «пробивать» психиатра на вопрос, есть ли среди его клиентов люди, способные совершить убийство. Кроме того, наши герои назначили друг другу встречу.
* * *
Василий Григорьевич Агафьев работал в частной клинике, занимающейся лечением всевозможных нервных расстройств – от тихого помешательства до импотенции. В целом – ничего особенного. В вестибюле Соню с Рыбаком встретила секретарша. Надо сказать, Олег выглядел весьма колоритно. Ради такого случая он решился побрить голову налысо и нацепить на шею массивную золотую цепь. Соня отметила, что он несколько переигрывает. Однако секретарша все поняла правильно и не стала перегружать сыщиков идиотскими вопросами на тему «назначена ли вам встреча».– Разрешите записать ваши фамилии, – робко попыталась она исполнить служебные обязанности.
Рыбак исторг рычание льва.
– Обойдетесь!
– Вы знаете, в какой кабинет пройти? – испуганно спросила секретарша.
– Конечно, – заявил Олег таким тоном, словно являлся хозяином этого заведения.
Рыбак без труда отыскал кабинет Василия Григорьевича и нагло вошел, не соизволив даже хотя бы постучаться. Агафьев оказался мужчиной огромного роста, с жесткими, волевыми чертами лица. Чем-то отдаленно он напомнил Соне Жерара Депардье.
– Здорово! – фамильярно бросил Олег, самовольно выдвигая из-за стола для Сони и для себя стулья.
– Здравствуйте, – неуверенно ответил Василий Григорьевич, внимательно изучая посетителей опытным взглядом психотерапевта.
– Короче, ты должен нам помочь, – начал Рыбак.
– Вам требуется врачебная помощь? – ухмыльнулся Агафьев, и Соня догадалась, что он совершенно их не боится.
– А ты, я вижу, остроумный?
– Вовсе нет! – поспешил заверить доктор. – Просто это единственное, что я могу предположить, когда ко мне обращаются за помощью. Ведь я – психиатр!
– Нет, нам требуется твоя помощь в другом плане. Мы разыскиваем одного из твоих пациентов.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента