Страница:
Смешно, правда? Он, наверное, всерьез думал, что я его буду слушаться! А я поступила как раз наоборот. Бывают в жизни ситуации, когда нужно орать громко, словно ты на соревновании по самой мощной глотке города. Изяществовать будем потом в более подходящей ситуации.
В этот момент вдруг с резким хлопающим ударом распахнулась дверь одного гаража рядом, и потоки света из него мгновенно залили проход впереди меня.
Из гаража выбежал какой-то растрепанный мужчина с монтировкой в руках.
— Эй! Кто здесь? — крикнул он и бросился к нам. — Ребята, сюда! Сюда!
Мне сразу полегчало, причем в обоих смыслах.
Гад, копошившийся на мне, отскочил, я отпрыгнула в сторону и сначала села на землю, потом вскочила на ноги.
От меня отбегал мужчина в короткой куртке и через секунду исчез за поворотом.
Молодой человек, выбежавший из гаража на шум, после света плохо видел и медленно сделал несколько шагов по направлению ко мне, присмотрелся и, изумленно охнув, подошел.
— Что здесь происходит? — спросил он, осматривая меня и вглядываясь в проход, куда удрал мерзавец.
— Зовите милицию! Срочно! — крикнула я. — Ну что же вы стоите? Это убийца!
Понятия я не имела, где милиция, есть ли тут телефон — ну в гараже-то вряд ли, да и вообще самой неясно было, как звать милицию. Голосом, что ли, или руками семафорить на морской манер? — я понимала только одно: нужно орать.
Как умудренно говаривала моя Маринка: в опасных ситуациях всегда нужно сначала повышать голос, а там видно будет.
Вот я и повысила. Результат не замедлил сказаться.
Молодой человек несколько раз кивнул мне, успокаивающе помахал руками, пробормотал «конечно, а как же» и подставил руку.
— Пойдемте, пойдемте в гараж, девушка, у меня там зеркало есть и вода, — терпеливо проговорил он, и я, заткнувшись, с подозрением посмотрела на него.
За кого, интересно, он меня принимает? За бомжиху, что ли, подравшуюся со своим бомжом из-за бутылочки красненького,?
Проведя рукой по волосам, я поняла, что имидж подпорчен, это так. Вспомнив, что я немного повозилась по земле, решила глаз на плащ не опускать, чтобы не расстраиваться раньше времени.
Отсутствие каблука не заставило меня перейти с элегантного шага на утиный, можно сказать, что шаг стал даже немного изысканный.
Неторопливо я пошла с моим спасителем к его гаражу. Он же на самом деле меня спас, так получается. Не марая рук, самым пассивным образом, только продемонстрировав свое присутствие. И так в жизни бывает.
— Это ваш знакомый так рассердился? Поссорились с ним? — спросил молодой человек, кашлянув и робко покосившись на меня.
Я покачала головой и ничего не ответила. Говорить не хотелось, пока не увижу в зеркале, на кого я похожа. А сейчас я к этому готовилась.
Молодой человек засопел. Теперь уже кашлянула я. Мне показалось, что я его поняла: юноша изображал из себя Чунгачгука и нюхал воздух, определяя, сколько и чего я пила.
Любопытно, запах моего «Леонарда» ему о чем-нибудь говорил? Это такой классный дезик — для тех, кто не знает. Горько-сладкий запах и с чертовщинкой легкой в третьей волне. Эта самая легкая чертовщинка и оправдывает полностью название дезодоранта. Леонард — одно из имен Вельзевула, он под этим авторским псевдонимом на Лысой горе предводительствует в Вальпургиеву ночь. Ну это опять для тех, кто не знает. Одним словом, дезик классный, и, как говорит Маринка, "три капли Леонарда круче ведра «Сальвадора Дали», а цена почти одинаковая.
Мы вошли в гараж. В нем стояла «Ауди-80» белого цвета, верстак слева, табурет перед ним. Над верстаком висели электрический щиток, немного ободранное зеркало и пластмассовые ящички с нужной металлической мелочью.
Я сразу же шагнула к зеркалу и заглянула в него.
Мама моя! Лучше бы я этого не делала!
— Здесь есть вода? — спросила я, наверное более резко, чем требовалось от благодарной гостьи, но то, что я увидела, меня здорово огорчило. И ведь все это безобразие на прекрасном личике Ольги Юрьевны — серые пыльные полосы, царапины, грязь на левой скуле, косметика.., м-да, ужас, летящий на крыльях ночи, — и ведь все это видела не только я, к сожалению, что придется признать, но и мой спаситель, Кстати, этот валенкоподобный обладатель «Ауди» мог бы и представиться для разнообразия спасенной красавице. Недогадливый какой!
— У меня здесь кран, — торопливо пробормотал он, показывая, на противоположную от зеркала стену.
Я посмотрела туда и увидела низко над полом проведенную трубу с приподнятым над нею краном.
На кран был надет блестящий черный шланг. Запыленный конец шланга лежал на бетонном полу.
— Да уж, — пробормотала я, озадаченная умывальными принадлежностями. Я сразу же представила, как неаппетитно буду выглядеть, пользуясь этим дурацким шлангом.
Этот парень понял затруднение, бочком обошел меня и невысоко приподнял конец шланга, обращая его наружу, к улице.
— Очень удобно, вы не смотрите, что так.., нецивилизованно, — пробормотал он, — я подержу вам.
— Спасибо, — бросая на него взгляд, хмуро ответила я.
Тут-то я и разглядела этого услужливого кавалера, так и не догадавшегося еще представиться. Ну, я первой напрашиваться не буду. В конце концов не каждому и не каждый день удается немного избавить от неприятностей саму Ольгу Юрьевну Бойкову, главного редактора и прочее. Такое везение в жизни еще нужно заслужить. Этот парень заслужил, вот пусть и радуется.
Мой спаситель был высок, светловолос, но на этом обязательный набор мужской обаятельности заканчивался. Ну, если не считать, конечно, «Ауди».
В фигуре парня было что-то нескладное, то ли ноги коротковаты, то ли плечи слишком широки да сутуловаты, одним словом, создавалось впечатление какой-то недовершенности. Стриженные коротко светло-русые волосы были редки и запыленны.
Приятный молодой человек, когда видно, как он смущается. И работает, наверное, мастером по ремонту машин.
— А кого вы звали? — спросила я, осматриваясь в гараже еще раз. — Мне кажется, что…
— А! — рассмеялся он. — Вы имеете в виду, когда я выбежал, то звал пацанов? Да это я так, для моральной поддержки, чтобы и самому не страшно, и жуть нагнать, если получится. Видите, сработало!
— Да вы стратег! — улыбнулась я.
— Скорее просто трус, — признался мой отважный спаситель. — Вы знаете, иногда, вот как сегодня, хочется себя почувствовать героем, но смелости не хватает, и приходится придумывать что-нибудь.
Дао войны — это дао обмана, как говорили хитрые китайцы.
Закончив этой мутной фразой свою речь, он отвернул кран, и из шланга полилась вода.
«Вряд ли он машины ремонтирует, — подумала я, склоняясь над шлангом, — скорее ворует их. Как оказывается, язык-то подвешен нормально».
Умывшись сравнительно прилично, я два раза подходила к зеркалу и проверяла результаты, оставаясь недовольной, потом начала чистить плащ.
С этим было сложнее, но я тоже справилась. Сполоснув в последний раз руки, я поблагодарила и, отойдя к верстаку, села на табурет.
На верстаке лежала пачка сигарет «LD» и одноразовая зажигалка. Решив, что после умывания мы уже стали не такими чужими, как были раньше, я взяла пачку в руки и чуть помедлила.
— Курите, конечно, — подоспел молодой человек и, схватив зажигалку, чиркнул ею. С первого раза она не поддалась, со второй попытки пламя вырвалось слишком сильное, парень быстро убрал руку, суетливо дернул рычажок и поднес мне огонек уже в терпимом виде. Все это означало, что после умывания и очищения, — а как еще назвать чистку плаща? — очищением, конечно, — я перестала быть похожей на бомжиху, это не могло не радовать.
— Так что там у вас произошло? — мягко спросил парень, заглядывая мне в глаза и тоже беря сигарету и разминая ее пальцами. — Немного повздорили с приятелем? Как говорится: милые бранятся — только тешатся?
— Однако! — рассмеялась я. — Неужели вы мой истошный крик приняли за кокетливое покрикивание?!
— Нет, конечно, но.., простите, в таком месте и в такое время… — Парень явно не знал, как себя вести и что говорить. Оставалось брать инициативу в свои руки. Вот мужики пошли, а? Спас, можно сказать, красавицу из лап людоеда, а ведет себя, как шестиклассник, впервые попавший на дискотеку.
— Я заблудилась, — честно призналась я, решив сбросить немного информации, все равно же без этого не обойтись. — Мне нужно было к посту ГАИ, а шла я от нового дома, — я махнула рукой, сама не зная уже точно, с какой стороны находится эта безразмерная многоэтажка. — Потом за мной погнался какой-то маньяк… Напал, сволочь.., ну а тут вышли вы.
Я помолчала и, не дождавшись вопросов, закончила:
— Вообще-то мне нужно на пост ГАИ.
— А что у вас на посту ГАИ? Муж там работает? — осторожно поинтересовался хозяин гаража.
Я рассмеялась.
— Ну почему бы просто не спросить у меня, не замужем ли я? Нет, я не замужем и пока не собираюсь. Я журналистка, работаю в газете. В недостроенном доме тут недалеко был пожар, я туда сходила в надежде на репортаж, и, одним словом, то, что вы видели, — издержки профессии.
— Скорее нездорового образа жизни, — мягко уточнил парень.
— Не поняла? — я удивленно взглянула на него.
В голове у меня забегали косяками жуткие мысли, что он все-таки мне не поверил и продолжает принимать если не за бомжиху, то за…
Я поняла, что в любом случае пора сваливать.
В конце концов меня ждут. И Виктор, и Ромка, и очень симпатичный, хоть и толстый, сержант. Как он был прав, не желая отпускать меня!
— Так что же вы имеете в виду? — повторила я, старательно затушив сигарету в пепельнице.
— Так поздно гулять по ночам — это нездоровый образ жизни, — повторил этот не в меру болтливый блондин и, как мне показалось, даже улыбнулся.
— Возможно, — сухо ответила я и встала. — Мне пора. Спасибо за помощь и гостеприимство.
Парень тоже загасил сигарету в пепельнице и сунул пачку в карман.
— Ну что ж, пойдемте, я вас провожу к вашему посту ГАИ, хотя вы мне и не сказали, зачем вам туда надо, — сказал он, поигрывая зажигалкой. — Ваш насильник или неизвестный друг, — он усмехнулся, — убежал, и маловероятно, что его найдут даже по так называемым горячим следам. Знаете, есть такая фишка у ментов — «план Сирена-перехват»…
Но гарантий никаких.
— А я и не стремлюсь к его поиску. Пока, — независимо ответила я. — Около ГАИ стоит моя машина, и там меня ждут коллеги. Волнуются, наверное, уже давно. — Я посмотрела на часы. — Ого!
— Что?
— Да удивилась. Знаете, мне казалось, что чуть ли не вся жизнь прошла за это время, а оказалось, что и сорока минут еще нет, как я ушла оттуда, от ребят.
Выйдя из гаража, парень его запер и, оглянувшись по сторонам, предложил мне руку; я не отказалась, и тут он, видимо, понял, что дальше тянуть уже глупо.
— А вы знаете, о чем я подумал? — спросил он, начиная застенчиво кашлять.
— Любопытно, — пробормотала я, уже догадавшись, что последует за таким лирическим вступлением.
— Мы с вами так и не познакомились, — торжествуя от осознания собственной сообразительности, сказал молодой человек.
В этот момент мы вышли из гаражных лабиринтов и, повернув вправо, направились к перекрестку.
Где-то здесь и должен был находиться мой наблюдательный пункт ГИБДД.
— Тонкое замечание, — оценила я сказанное, увидев уже невдалеке долгожданный фонарь ГАИ. — Торопитесь, а то уже видна цель моего путешествия.
— Меня зовут Роман, — выпалил мой спутник.
Я порылась в кармане плаща и подала ему свою визитную карточку.
— Меня — Ольгой, — сказала я и добавила:
— А остальное там написано. Вы чем занимаетесь в жизни, Роман?
— Да как сказать.., чем придется, но вообще-то по жизни я художник-живописец.
— Мы все художники вообще-то, — философски заметила я. И тут, поднеся руку к плечу, обнаружила, что я без сумки. Остановившись как вкопанная, я оглянулась назад.
— Что такое, Оля? — спросил Роман, перечитывая мою визитку во второй уже, наверное, раз.
— Я к вам пришла уже без сумки, — задумчиво сказала я, — значит…
— Ну-у, наверное, — протянул Роман и, тоже хмурясь, оглянулся в сторону своего гаража, — кажется, вы на самом деле были без сумки. Точно, без сумки. Точно, я вспомнил.
— Это не есть хорошо, — пробормотала я, — совсем не зеер гут. Возвратиться, что ли, и поискать?
Возвращаться мне не хотелось, но лишиться сумки не хотелось тоже. Я начала быстро вспоминать, что у меня там лежит. Все мелочи оказались ценными и привычными в своей ценности: расческа, губнушка, диктофон…
Я попыталась вспомнить, где же кассета с рассказом Константина, и не смогла: слишком много событий навалилось на меня за последнее время. Да и не только событий.
От фонаре ГАИ отделился силуэт. Я разглядела Ромку.
— Ольга Юрьевна, ну наконец-то! — нервно крикнул он. — А мы уже начали волноваться!
— Это ваш тезка бежит. Роман. Он работает курьером в нашей редакции, — пояснила я своему спутнику., Ромка подбежал, и два Романа, неприязненно уставившись друг на друга, оба, кажется, почувствовали себя лишними. Тот, что помоложе, был прав, но я, конечно же, не сказала этого.
— Ну, так как вы уже пришли, — сказал Роман, который художник, — я, пожалуй, пойду. А сумку вашу я посмотрю прямо сейчас. Вы не волнуйтесь, Ольга, если найду, позвоню вам.
Я промолчала, поглядела на него в ожидании, что же еще он скажет. Мне не хотелось, чтобы он уходил, оставив мне только миражное обещание найти сумку. А если он ее не найдет? Все на этом?
Мне сия мысль не понравилась.
Однако как же я сама могла это сказать первой?
Да и второй тоже не могла. Пусть догадывается сам, не маленький. Но Роман не догадался. Он помялся, потоптался, и я решила ему подсказать, ну буквально как в школе. Ну и мужики пошли! И я пробормотала что-то, вроде «Ну если вы уже ничего больше не хотите» — эту великолепную фразу из нашего мультика про Винни Пуха.
Могу вам еще сказать, что Винни Пух оказался сообразительнее Романа. Тот хоть снова на мед упал, а Роман решился совсем на другое и, твердо сказав мне «до свидания, Ольга», повернулся и пошел, не знаю куда, да и знать этого не хочу.
Увидев, что незнакомый мужчина уходит, Ромка подошел ко мне вплотную и как-то слишком уж резко спросил:
— Кто это такой, Ольга Юрьевна?
Я задумчиво посмотрела на Ромку, взвесив в голове несколько вариантов ответа и избрала самый нейтральный.
— Это живописец, — ответила я и направилась к фонарю ГИБДД.
Уход Романа и потеря сумочки окончательно испортили мне настроение. Я зашла в помещение поста, встретила недовольный взгляд сержанта и увидела Виктора в обществе двух незнакомых парней, одетых в короткие кожаные куртки.
— Долгожданные оперативники? — спросила я у Ромки.
— Давно уже вас ждут, девушка, — ядовито сказал мне сержант. — Я уж было подумывал, не объявить ли вас в розыск!
— Почему же не объявили? — скучным голосом спросила я. — В международный у вас не получилось бы, а вот на территории вашей будки вы вполне имели право это сделать.
Глава 6
В этот момент вдруг с резким хлопающим ударом распахнулась дверь одного гаража рядом, и потоки света из него мгновенно залили проход впереди меня.
Из гаража выбежал какой-то растрепанный мужчина с монтировкой в руках.
— Эй! Кто здесь? — крикнул он и бросился к нам. — Ребята, сюда! Сюда!
Мне сразу полегчало, причем в обоих смыслах.
Гад, копошившийся на мне, отскочил, я отпрыгнула в сторону и сначала села на землю, потом вскочила на ноги.
От меня отбегал мужчина в короткой куртке и через секунду исчез за поворотом.
Молодой человек, выбежавший из гаража на шум, после света плохо видел и медленно сделал несколько шагов по направлению ко мне, присмотрелся и, изумленно охнув, подошел.
— Что здесь происходит? — спросил он, осматривая меня и вглядываясь в проход, куда удрал мерзавец.
— Зовите милицию! Срочно! — крикнула я. — Ну что же вы стоите? Это убийца!
Понятия я не имела, где милиция, есть ли тут телефон — ну в гараже-то вряд ли, да и вообще самой неясно было, как звать милицию. Голосом, что ли, или руками семафорить на морской манер? — я понимала только одно: нужно орать.
Как умудренно говаривала моя Маринка: в опасных ситуациях всегда нужно сначала повышать голос, а там видно будет.
Вот я и повысила. Результат не замедлил сказаться.
Молодой человек несколько раз кивнул мне, успокаивающе помахал руками, пробормотал «конечно, а как же» и подставил руку.
— Пойдемте, пойдемте в гараж, девушка, у меня там зеркало есть и вода, — терпеливо проговорил он, и я, заткнувшись, с подозрением посмотрела на него.
За кого, интересно, он меня принимает? За бомжиху, что ли, подравшуюся со своим бомжом из-за бутылочки красненького,?
Проведя рукой по волосам, я поняла, что имидж подпорчен, это так. Вспомнив, что я немного повозилась по земле, решила глаз на плащ не опускать, чтобы не расстраиваться раньше времени.
Отсутствие каблука не заставило меня перейти с элегантного шага на утиный, можно сказать, что шаг стал даже немного изысканный.
Неторопливо я пошла с моим спасителем к его гаражу. Он же на самом деле меня спас, так получается. Не марая рук, самым пассивным образом, только продемонстрировав свое присутствие. И так в жизни бывает.
— Это ваш знакомый так рассердился? Поссорились с ним? — спросил молодой человек, кашлянув и робко покосившись на меня.
Я покачала головой и ничего не ответила. Говорить не хотелось, пока не увижу в зеркале, на кого я похожа. А сейчас я к этому готовилась.
Молодой человек засопел. Теперь уже кашлянула я. Мне показалось, что я его поняла: юноша изображал из себя Чунгачгука и нюхал воздух, определяя, сколько и чего я пила.
Любопытно, запах моего «Леонарда» ему о чем-нибудь говорил? Это такой классный дезик — для тех, кто не знает. Горько-сладкий запах и с чертовщинкой легкой в третьей волне. Эта самая легкая чертовщинка и оправдывает полностью название дезодоранта. Леонард — одно из имен Вельзевула, он под этим авторским псевдонимом на Лысой горе предводительствует в Вальпургиеву ночь. Ну это опять для тех, кто не знает. Одним словом, дезик классный, и, как говорит Маринка, "три капли Леонарда круче ведра «Сальвадора Дали», а цена почти одинаковая.
Мы вошли в гараж. В нем стояла «Ауди-80» белого цвета, верстак слева, табурет перед ним. Над верстаком висели электрический щиток, немного ободранное зеркало и пластмассовые ящички с нужной металлической мелочью.
Я сразу же шагнула к зеркалу и заглянула в него.
Мама моя! Лучше бы я этого не делала!
— Здесь есть вода? — спросила я, наверное более резко, чем требовалось от благодарной гостьи, но то, что я увидела, меня здорово огорчило. И ведь все это безобразие на прекрасном личике Ольги Юрьевны — серые пыльные полосы, царапины, грязь на левой скуле, косметика.., м-да, ужас, летящий на крыльях ночи, — и ведь все это видела не только я, к сожалению, что придется признать, но и мой спаситель, Кстати, этот валенкоподобный обладатель «Ауди» мог бы и представиться для разнообразия спасенной красавице. Недогадливый какой!
— У меня здесь кран, — торопливо пробормотал он, показывая, на противоположную от зеркала стену.
Я посмотрела туда и увидела низко над полом проведенную трубу с приподнятым над нею краном.
На кран был надет блестящий черный шланг. Запыленный конец шланга лежал на бетонном полу.
— Да уж, — пробормотала я, озадаченная умывальными принадлежностями. Я сразу же представила, как неаппетитно буду выглядеть, пользуясь этим дурацким шлангом.
Этот парень понял затруднение, бочком обошел меня и невысоко приподнял конец шланга, обращая его наружу, к улице.
— Очень удобно, вы не смотрите, что так.., нецивилизованно, — пробормотал он, — я подержу вам.
— Спасибо, — бросая на него взгляд, хмуро ответила я.
Тут-то я и разглядела этого услужливого кавалера, так и не догадавшегося еще представиться. Ну, я первой напрашиваться не буду. В конце концов не каждому и не каждый день удается немного избавить от неприятностей саму Ольгу Юрьевну Бойкову, главного редактора и прочее. Такое везение в жизни еще нужно заслужить. Этот парень заслужил, вот пусть и радуется.
Мой спаситель был высок, светловолос, но на этом обязательный набор мужской обаятельности заканчивался. Ну, если не считать, конечно, «Ауди».
В фигуре парня было что-то нескладное, то ли ноги коротковаты, то ли плечи слишком широки да сутуловаты, одним словом, создавалось впечатление какой-то недовершенности. Стриженные коротко светло-русые волосы были редки и запыленны.
Приятный молодой человек, когда видно, как он смущается. И работает, наверное, мастером по ремонту машин.
— А кого вы звали? — спросила я, осматриваясь в гараже еще раз. — Мне кажется, что…
— А! — рассмеялся он. — Вы имеете в виду, когда я выбежал, то звал пацанов? Да это я так, для моральной поддержки, чтобы и самому не страшно, и жуть нагнать, если получится. Видите, сработало!
— Да вы стратег! — улыбнулась я.
— Скорее просто трус, — признался мой отважный спаситель. — Вы знаете, иногда, вот как сегодня, хочется себя почувствовать героем, но смелости не хватает, и приходится придумывать что-нибудь.
Дао войны — это дао обмана, как говорили хитрые китайцы.
Закончив этой мутной фразой свою речь, он отвернул кран, и из шланга полилась вода.
«Вряд ли он машины ремонтирует, — подумала я, склоняясь над шлангом, — скорее ворует их. Как оказывается, язык-то подвешен нормально».
Умывшись сравнительно прилично, я два раза подходила к зеркалу и проверяла результаты, оставаясь недовольной, потом начала чистить плащ.
С этим было сложнее, но я тоже справилась. Сполоснув в последний раз руки, я поблагодарила и, отойдя к верстаку, села на табурет.
На верстаке лежала пачка сигарет «LD» и одноразовая зажигалка. Решив, что после умывания мы уже стали не такими чужими, как были раньше, я взяла пачку в руки и чуть помедлила.
— Курите, конечно, — подоспел молодой человек и, схватив зажигалку, чиркнул ею. С первого раза она не поддалась, со второй попытки пламя вырвалось слишком сильное, парень быстро убрал руку, суетливо дернул рычажок и поднес мне огонек уже в терпимом виде. Все это означало, что после умывания и очищения, — а как еще назвать чистку плаща? — очищением, конечно, — я перестала быть похожей на бомжиху, это не могло не радовать.
— Так что там у вас произошло? — мягко спросил парень, заглядывая мне в глаза и тоже беря сигарету и разминая ее пальцами. — Немного повздорили с приятелем? Как говорится: милые бранятся — только тешатся?
— Однако! — рассмеялась я. — Неужели вы мой истошный крик приняли за кокетливое покрикивание?!
— Нет, конечно, но.., простите, в таком месте и в такое время… — Парень явно не знал, как себя вести и что говорить. Оставалось брать инициативу в свои руки. Вот мужики пошли, а? Спас, можно сказать, красавицу из лап людоеда, а ведет себя, как шестиклассник, впервые попавший на дискотеку.
— Я заблудилась, — честно призналась я, решив сбросить немного информации, все равно же без этого не обойтись. — Мне нужно было к посту ГАИ, а шла я от нового дома, — я махнула рукой, сама не зная уже точно, с какой стороны находится эта безразмерная многоэтажка. — Потом за мной погнался какой-то маньяк… Напал, сволочь.., ну а тут вышли вы.
Я помолчала и, не дождавшись вопросов, закончила:
— Вообще-то мне нужно на пост ГАИ.
— А что у вас на посту ГАИ? Муж там работает? — осторожно поинтересовался хозяин гаража.
Я рассмеялась.
— Ну почему бы просто не спросить у меня, не замужем ли я? Нет, я не замужем и пока не собираюсь. Я журналистка, работаю в газете. В недостроенном доме тут недалеко был пожар, я туда сходила в надежде на репортаж, и, одним словом, то, что вы видели, — издержки профессии.
— Скорее нездорового образа жизни, — мягко уточнил парень.
— Не поняла? — я удивленно взглянула на него.
В голове у меня забегали косяками жуткие мысли, что он все-таки мне не поверил и продолжает принимать если не за бомжиху, то за…
Я поняла, что в любом случае пора сваливать.
В конце концов меня ждут. И Виктор, и Ромка, и очень симпатичный, хоть и толстый, сержант. Как он был прав, не желая отпускать меня!
— Так что же вы имеете в виду? — повторила я, старательно затушив сигарету в пепельнице.
— Так поздно гулять по ночам — это нездоровый образ жизни, — повторил этот не в меру болтливый блондин и, как мне показалось, даже улыбнулся.
— Возможно, — сухо ответила я и встала. — Мне пора. Спасибо за помощь и гостеприимство.
Парень тоже загасил сигарету в пепельнице и сунул пачку в карман.
— Ну что ж, пойдемте, я вас провожу к вашему посту ГАИ, хотя вы мне и не сказали, зачем вам туда надо, — сказал он, поигрывая зажигалкой. — Ваш насильник или неизвестный друг, — он усмехнулся, — убежал, и маловероятно, что его найдут даже по так называемым горячим следам. Знаете, есть такая фишка у ментов — «план Сирена-перехват»…
Но гарантий никаких.
— А я и не стремлюсь к его поиску. Пока, — независимо ответила я. — Около ГАИ стоит моя машина, и там меня ждут коллеги. Волнуются, наверное, уже давно. — Я посмотрела на часы. — Ого!
— Что?
— Да удивилась. Знаете, мне казалось, что чуть ли не вся жизнь прошла за это время, а оказалось, что и сорока минут еще нет, как я ушла оттуда, от ребят.
Выйдя из гаража, парень его запер и, оглянувшись по сторонам, предложил мне руку; я не отказалась, и тут он, видимо, понял, что дальше тянуть уже глупо.
— А вы знаете, о чем я подумал? — спросил он, начиная застенчиво кашлять.
— Любопытно, — пробормотала я, уже догадавшись, что последует за таким лирическим вступлением.
— Мы с вами так и не познакомились, — торжествуя от осознания собственной сообразительности, сказал молодой человек.
В этот момент мы вышли из гаражных лабиринтов и, повернув вправо, направились к перекрестку.
Где-то здесь и должен был находиться мой наблюдательный пункт ГИБДД.
— Тонкое замечание, — оценила я сказанное, увидев уже невдалеке долгожданный фонарь ГАИ. — Торопитесь, а то уже видна цель моего путешествия.
— Меня зовут Роман, — выпалил мой спутник.
Я порылась в кармане плаща и подала ему свою визитную карточку.
— Меня — Ольгой, — сказала я и добавила:
— А остальное там написано. Вы чем занимаетесь в жизни, Роман?
— Да как сказать.., чем придется, но вообще-то по жизни я художник-живописец.
— Мы все художники вообще-то, — философски заметила я. И тут, поднеся руку к плечу, обнаружила, что я без сумки. Остановившись как вкопанная, я оглянулась назад.
— Что такое, Оля? — спросил Роман, перечитывая мою визитку во второй уже, наверное, раз.
— Я к вам пришла уже без сумки, — задумчиво сказала я, — значит…
— Ну-у, наверное, — протянул Роман и, тоже хмурясь, оглянулся в сторону своего гаража, — кажется, вы на самом деле были без сумки. Точно, без сумки. Точно, я вспомнил.
— Это не есть хорошо, — пробормотала я, — совсем не зеер гут. Возвратиться, что ли, и поискать?
Возвращаться мне не хотелось, но лишиться сумки не хотелось тоже. Я начала быстро вспоминать, что у меня там лежит. Все мелочи оказались ценными и привычными в своей ценности: расческа, губнушка, диктофон…
Я попыталась вспомнить, где же кассета с рассказом Константина, и не смогла: слишком много событий навалилось на меня за последнее время. Да и не только событий.
От фонаре ГАИ отделился силуэт. Я разглядела Ромку.
— Ольга Юрьевна, ну наконец-то! — нервно крикнул он. — А мы уже начали волноваться!
— Это ваш тезка бежит. Роман. Он работает курьером в нашей редакции, — пояснила я своему спутнику., Ромка подбежал, и два Романа, неприязненно уставившись друг на друга, оба, кажется, почувствовали себя лишними. Тот, что помоложе, был прав, но я, конечно же, не сказала этого.
— Ну, так как вы уже пришли, — сказал Роман, который художник, — я, пожалуй, пойду. А сумку вашу я посмотрю прямо сейчас. Вы не волнуйтесь, Ольга, если найду, позвоню вам.
Я промолчала, поглядела на него в ожидании, что же еще он скажет. Мне не хотелось, чтобы он уходил, оставив мне только миражное обещание найти сумку. А если он ее не найдет? Все на этом?
Мне сия мысль не понравилась.
Однако как же я сама могла это сказать первой?
Да и второй тоже не могла. Пусть догадывается сам, не маленький. Но Роман не догадался. Он помялся, потоптался, и я решила ему подсказать, ну буквально как в школе. Ну и мужики пошли! И я пробормотала что-то, вроде «Ну если вы уже ничего больше не хотите» — эту великолепную фразу из нашего мультика про Винни Пуха.
Могу вам еще сказать, что Винни Пух оказался сообразительнее Романа. Тот хоть снова на мед упал, а Роман решился совсем на другое и, твердо сказав мне «до свидания, Ольга», повернулся и пошел, не знаю куда, да и знать этого не хочу.
Увидев, что незнакомый мужчина уходит, Ромка подошел ко мне вплотную и как-то слишком уж резко спросил:
— Кто это такой, Ольга Юрьевна?
Я задумчиво посмотрела на Ромку, взвесив в голове несколько вариантов ответа и избрала самый нейтральный.
— Это живописец, — ответила я и направилась к фонарю ГИБДД.
Уход Романа и потеря сумочки окончательно испортили мне настроение. Я зашла в помещение поста, встретила недовольный взгляд сержанта и увидела Виктора в обществе двух незнакомых парней, одетых в короткие кожаные куртки.
— Долгожданные оперативники? — спросила я у Ромки.
— Давно уже вас ждут, девушка, — ядовито сказал мне сержант. — Я уж было подумывал, не объявить ли вас в розыск!
— Почему же не объявили? — скучным голосом спросила я. — В международный у вас не получилось бы, а вот на территории вашей будки вы вполне имели право это сделать.
Глава 6
Домой я попала, когда уже забрезжил рассвет. И если жить по-нормальному, то через несколько часов и вставать уже было нужно. По крайней мере мне так показалось.
Сегодняшний день побил и перебил все рекорды по продолжительности и насыщенности.
Вернувшись домой, я переоделась, внимательно осмотрела свой плащ, затем юбку, колготки, залезла в ванну и сказала в сердце своем, что в гробу видала я такую насыщенную жизнь и с завтрашнего дня ничто меня не вытащит из моего кабинета, буду отдыхать, щелкать мышкой и пить кофе. А еще курить. А еще займусь личной жизнью. А еще.., ну и еще что-нибудь для себя хорошего сделаю.
Я залезла под душ, размечталась о том, как спокойно заживу с завтрашнего дня, и тут же на меня посыпались воспоминания о всех завтрашних делах.
Настроение сразу же рухнуло и смылось. Во-первых, мне предстояло посетить РОВД и поговорить на тему Константина, а во-вторых — еще раз посетить РОВД и поговорить уже на тему пожара и трупа в новостройке.
Приехавшие в пункт ГАИ оперативники только немного помурыжили нас, сняли показания о нашей находке в помещении сторожей, потом мы с ними поговорили о выстрелах и были отпущены под обещание не пропадать и не эмигрировать.
Последняя просьба была высказана нам в шутку, мы устало улыбнулись, пообещали не убегать ни до канадской границы, ни дальше и уехали. Ромку пришлось завезти домой, а потом Виктор, не спрашивая ни о чем, доставил меня домой.
После ванной я еле добралась до постели и, прошептав по пути Виктору что-то об отсутствии необходимости меня завтра будить, упала и уснула.
Может быть, мне что-то и снилось, не знаю, не помню; помню только быстрый ряд событий, весьма нерадостный и неинтересный между прочим.
Значит так: я ложусь, закрываю глаза, меня трогают за плечо, открываю глаза, спрашиваю, в чем дело, Виктор показывает мне часы.
Десять утра!
Я покосилась в окно — светло на самом деле, без обмана. Покосилась на Виктора, тщетно надеясь, что он сообразит, в чем дело, и уйдет на кухню, в другую комнату, к чертовой матери, все равно куда, лишь бы ушел, но Виктор проявил максимум непонимания и душевной черствости. Он протянул мне трубку телефона.
— Ты не догадался сказать, что я умерла? — спросила я.
Виктор качнул головой.
Выдернув руку из-под одеяла, я взяла трубку.
— Сейчас сама скажу, — вздохнула я. — Все я и все на мне. Даже такую малость и то сделать не могут…
Поднеся трубку, куда ее положено подносить, я зевнула и самым обыденным тоном проговорила:
— Это морг. Вам Бойкову, что ли, найти? А под каким она номером?
— Ольга Юрьевна! — закричал мне в ухо перепуганный Кряжимский. — Нельзя, нельзя так шутить! Никогда нельзя! Вы что же это, голубушка моя, сами себе собираетесь накаркать такие ужасы?!
— Нельзя? — совершенно без интонаций спросила я, потому что и они пока еще не проснулись.
— Конечно же, нет! Ни в коем случае!
— Ну давайте тогда я вам накаркаю, — все так же ровно сказала я, и Кряжимский по ту сторону провода замолчал, очевидно переваривая услышанное.
Я же, еще не услышав его реакции на свои слова, немедленно начала приходить в себя, понимая, что, наверное, ляпнула что-то не совсем то и не совсем тому человеку. С другой стороны, я же не звала его к себе в постель в такое раннее утро…
— Извините меня, Сергей Иванович, — промямлила я, — кажется, я спросонья сказала что-то не то, к вам не относящееся. Это точно!
— Да ничего, все нормально, Ольга Юрьевна, это вы меня извините! — сказал он. — Тут к нам все утро поступают звонки, прямо, можно сказать, телефон раскалился. Звонят из РОВД, сразу из двух отделов, и желают с вами пообщаться.
— Ох уж эти мужчины! — простонала я в трубку. — Нельзя же быть такими настырными. А с другой стороны, приятно быть настолько популярной.
Это как-то льстит…
Сергей Иванович, было слышно, чуть не поперхнулся моими словами, но потом осторожно постарался меня просветить:
— Ну да, звонили, конечно же, и мужчины, Ольга Юрьевна, но у меня сложилось довольно-таки четкое мнение, что они хотят снять ваши показания. Ромка рассказал мне кое-что о ваших вчерашних происшествиях, и я думаю, что эти звонки вовсе не амурного характера, вы уж извините меня за правду.
— Ну, Сергей Иванович, — разочарованно протянула я, — ведь вы даже и помечтать не даете!
— Извините еще раз, не понял, — бедный Кряжимский совсем потерялся и не знал уже, что мне сказать, наверняка жалея вообще о том, что он мне позвонил.
Я вздохнула и пообещала Сергею Ивановичу, что мы с Виктором подъедем в самое ближайшее время. Отдав Виктору трубку, я с вялой гордостью подумала, какая я умница, что не сказала точно, во сколько приеду, и, подобрав с пола халат, поплелась в ванную, смиряясь с мыслью, что если день наступил, то с этим уже ничего не поделаешь.
Сев в ванну, я с тоской посмотрела на душ и поняла, что от теплого я усну снова и прямо здесь, а от холодного замерзну и превращусь в сосульку. Причем тоже прямо здесь Обдумав варианты, я немного поуговаривала себя, открыла рот, чтобы заорать при появлении избытка чувств, и открыла холодный кран сильным и решительным рывком.
Холодно стало мне на самом деле, но ненадолго.
Уже через несколько минут я с удивлением обнаружила, что в принципе и холодная вода не мешает дремать, если очень этого захотеть.
Осознав это открытие, я сменила холодную воду на теплую, а потом выбралась из ванной в активную жизнь, чего мне не хотелось, но деваться было некуда.
Виктор уже хозяйничал в кухне, и я, еще не выходя из ванной, поспорила сама с собою, что на завтрак у нас будет яичница. Разумеется, я не ошиблась.
Виктор — потрясающе консервативен в приготовлении пищи. Кроме двух видов бутербродов и одного вида яичницы, кажется, он больше ничего и готовить не умеет. И что самое обидное, — не собирается учиться.
Грустно позавтракав, я начала собираться, предварительно отключив телефон. Мне не хотелось, чтобы меня торопили, и так проблем набралось выше крыши: сумку-то я потеряла.
Конечно, свет не сошелся клином на тех двух губнушках, что остались в ней, но вот с тушью оказалась самая настоящая проблема. Точнее, проблема была с ее отсутствием: одна осталась в сумке, а второй у меня просто не было.
Перерыв всю квартиру в безнадежных поисках, я уже собралась послать Виктора в магазин за тушью, но и тут мне повезло. Я нашла антиквариат. Сказать что? «Плевательницу»!
Я имею в виду тушь, тушь, ту самую, которую…
Ну, вспомнили? Вот-вот, производства города Ленинграда!
На самом дне самого дальнего угла огромного платяного шкафа валялась запыленная коробочка с этой гадостью, которую, как я думала, уже никогда и нигде не увижу. Обнаружив этот недостойный памятник прошедших эпох, я села на пол перед шкафом и почти с археологическим волнением принялась теребить в руках этот предмет, вспоминая, когда же в последний раз я ее видела и как она попала в шкаф. Если я правильно помнила, то с этой походно-полевой тушью я приехала еще из Карасева, да и тогда она у меня лежала на всякий пожарный случай в запасе.
Похоже, пожарный случай наступил.
Наведя кое-как красоту, точнее, не кое-как, а с грехом пополам, кое-как у меня не получается, я была готова к выезду в люди. Так как я уже проснулась вроде окончательно, то получался именно выезд, а не вынос, как могло бы произойти еще полчаса назад.
До редакции мы добрались без происшествий, что меня даже порадовало: никаких новых фокусов от жизни моя бедная психика, наверное, уже бы не потянула. Съехала бы.
В редакции уже нас ждали взъерошенный больше обычного Сергей Иванович и перепуганный Ромка.
— Ольга Юрьевна! — Кряжимский вскочил со стула мне навстречу и буквально затанцевал на месте от волнения. — Звонили из милиции и сказали, что в последний раз! Если мы, точнее вы втроем, к ним не приедете, то они приедут сами с ордером!
С ордером, Ольга Юрьевна!
Я только открыла рот, чтобы успокоить нашего добрейшего Сергея Ивановича и предупредить, что мы уже выезжаем, как отвлеклась на следующего персонажа в редакции. Не на Ромку, нет! Ромка, вовсю пользуясь нестандартной ситуацией, гонял на компьютере свою любимую игрушку, побеждая вражескую армию лихой атакой ручных динозавров. Я не стала ему ничего говорить. Лень было с такого вялого утра изображать из себя ретивую начальницу, тем более что в редакции оказался Фима — Ну наконец-то я вас дождался, девушка! — распахнув дверь моего кабинета, Фима выглянул наружу и могозначительно покосился на настенные часы. — Я уже было всерьез начал подумывать, что вы пустились в бега, хотя сам и убеждал этих неверующих в порядочность ментов, что редактор «Свидетеля» — сама законопослушность!
— Спасибо, Фима, — пробормотала я, направляясь к нему.
— Пожалуйста, не стоит! А счет пришлю потом, — улыбнулся Фима. — Я, между прочим, не только врал им, но и тоже ждал тебя и волновался! — Фима мгновенно убрал улыбку с лица и, выйдя мне навстречу, рявкнул:
— И объясни мне, какого черта ты потащилась к этому дому? Ромка рассказал мне о вашей эпопее.
У меня чуть аппетит не пропал Я же просил тебя ехать домой? Я спрашиваю: просил?
— Ну, просил, — тихо сказала я, подходя к нему. — Наклонись, я тебя в щечку чмокну, сил нет тянуться, честное слово.
— Если будешь так себя вести, — провозгласил Фима, — то в один прекрасный день ты меня чмокнешь в лобик, и это будет в последний раз! — Он изобразил на своем лице непреклонную неподкупность, но щеку подставил.
Мужчины корыстны, я всегда это знала. — Пришлось поцеловать.
Пройдя мимо Фимы в кабинет, я поплелась к своему столу, но Фима не купился на такую мелкую взятку и, пройдя за мной следом, как попугай повторил:
— Зачем ты туда поехала?
— Мне на пожар интересно было посмотреть! — буркнула я, усаживаясь в кресло и думая, зачем же я это делаю, мне в РОВД ехать нужно, а не рассиживаться здесь.
— Скажите пожалуйста, какая романтическая девушка! — съехидничал Фима. — Словно из романа Тургенева выпрыгнула в нашу грустную юдоль! Я не о пожаре спрашиваю, он, кстати, потом уже случился… — Фима замолк на полуфразе и, прищурившись, взглянул на меня. — Секундочку, мадам!..
— Между прочим, мадемуазель, — тяжко вздохнула я и страдальчески заломила брови, надеясь на жалость человеческую.
Сегодняшний день побил и перебил все рекорды по продолжительности и насыщенности.
Вернувшись домой, я переоделась, внимательно осмотрела свой плащ, затем юбку, колготки, залезла в ванну и сказала в сердце своем, что в гробу видала я такую насыщенную жизнь и с завтрашнего дня ничто меня не вытащит из моего кабинета, буду отдыхать, щелкать мышкой и пить кофе. А еще курить. А еще займусь личной жизнью. А еще.., ну и еще что-нибудь для себя хорошего сделаю.
Я залезла под душ, размечталась о том, как спокойно заживу с завтрашнего дня, и тут же на меня посыпались воспоминания о всех завтрашних делах.
Настроение сразу же рухнуло и смылось. Во-первых, мне предстояло посетить РОВД и поговорить на тему Константина, а во-вторых — еще раз посетить РОВД и поговорить уже на тему пожара и трупа в новостройке.
Приехавшие в пункт ГАИ оперативники только немного помурыжили нас, сняли показания о нашей находке в помещении сторожей, потом мы с ними поговорили о выстрелах и были отпущены под обещание не пропадать и не эмигрировать.
Последняя просьба была высказана нам в шутку, мы устало улыбнулись, пообещали не убегать ни до канадской границы, ни дальше и уехали. Ромку пришлось завезти домой, а потом Виктор, не спрашивая ни о чем, доставил меня домой.
После ванной я еле добралась до постели и, прошептав по пути Виктору что-то об отсутствии необходимости меня завтра будить, упала и уснула.
Может быть, мне что-то и снилось, не знаю, не помню; помню только быстрый ряд событий, весьма нерадостный и неинтересный между прочим.
Значит так: я ложусь, закрываю глаза, меня трогают за плечо, открываю глаза, спрашиваю, в чем дело, Виктор показывает мне часы.
Десять утра!
Я покосилась в окно — светло на самом деле, без обмана. Покосилась на Виктора, тщетно надеясь, что он сообразит, в чем дело, и уйдет на кухню, в другую комнату, к чертовой матери, все равно куда, лишь бы ушел, но Виктор проявил максимум непонимания и душевной черствости. Он протянул мне трубку телефона.
— Ты не догадался сказать, что я умерла? — спросила я.
Виктор качнул головой.
Выдернув руку из-под одеяла, я взяла трубку.
— Сейчас сама скажу, — вздохнула я. — Все я и все на мне. Даже такую малость и то сделать не могут…
Поднеся трубку, куда ее положено подносить, я зевнула и самым обыденным тоном проговорила:
— Это морг. Вам Бойкову, что ли, найти? А под каким она номером?
— Ольга Юрьевна! — закричал мне в ухо перепуганный Кряжимский. — Нельзя, нельзя так шутить! Никогда нельзя! Вы что же это, голубушка моя, сами себе собираетесь накаркать такие ужасы?!
— Нельзя? — совершенно без интонаций спросила я, потому что и они пока еще не проснулись.
— Конечно же, нет! Ни в коем случае!
— Ну давайте тогда я вам накаркаю, — все так же ровно сказала я, и Кряжимский по ту сторону провода замолчал, очевидно переваривая услышанное.
Я же, еще не услышав его реакции на свои слова, немедленно начала приходить в себя, понимая, что, наверное, ляпнула что-то не совсем то и не совсем тому человеку. С другой стороны, я же не звала его к себе в постель в такое раннее утро…
— Извините меня, Сергей Иванович, — промямлила я, — кажется, я спросонья сказала что-то не то, к вам не относящееся. Это точно!
— Да ничего, все нормально, Ольга Юрьевна, это вы меня извините! — сказал он. — Тут к нам все утро поступают звонки, прямо, можно сказать, телефон раскалился. Звонят из РОВД, сразу из двух отделов, и желают с вами пообщаться.
— Ох уж эти мужчины! — простонала я в трубку. — Нельзя же быть такими настырными. А с другой стороны, приятно быть настолько популярной.
Это как-то льстит…
Сергей Иванович, было слышно, чуть не поперхнулся моими словами, но потом осторожно постарался меня просветить:
— Ну да, звонили, конечно же, и мужчины, Ольга Юрьевна, но у меня сложилось довольно-таки четкое мнение, что они хотят снять ваши показания. Ромка рассказал мне кое-что о ваших вчерашних происшествиях, и я думаю, что эти звонки вовсе не амурного характера, вы уж извините меня за правду.
— Ну, Сергей Иванович, — разочарованно протянула я, — ведь вы даже и помечтать не даете!
— Извините еще раз, не понял, — бедный Кряжимский совсем потерялся и не знал уже, что мне сказать, наверняка жалея вообще о том, что он мне позвонил.
Я вздохнула и пообещала Сергею Ивановичу, что мы с Виктором подъедем в самое ближайшее время. Отдав Виктору трубку, я с вялой гордостью подумала, какая я умница, что не сказала точно, во сколько приеду, и, подобрав с пола халат, поплелась в ванную, смиряясь с мыслью, что если день наступил, то с этим уже ничего не поделаешь.
Сев в ванну, я с тоской посмотрела на душ и поняла, что от теплого я усну снова и прямо здесь, а от холодного замерзну и превращусь в сосульку. Причем тоже прямо здесь Обдумав варианты, я немного поуговаривала себя, открыла рот, чтобы заорать при появлении избытка чувств, и открыла холодный кран сильным и решительным рывком.
Холодно стало мне на самом деле, но ненадолго.
Уже через несколько минут я с удивлением обнаружила, что в принципе и холодная вода не мешает дремать, если очень этого захотеть.
Осознав это открытие, я сменила холодную воду на теплую, а потом выбралась из ванной в активную жизнь, чего мне не хотелось, но деваться было некуда.
Виктор уже хозяйничал в кухне, и я, еще не выходя из ванной, поспорила сама с собою, что на завтрак у нас будет яичница. Разумеется, я не ошиблась.
Виктор — потрясающе консервативен в приготовлении пищи. Кроме двух видов бутербродов и одного вида яичницы, кажется, он больше ничего и готовить не умеет. И что самое обидное, — не собирается учиться.
Грустно позавтракав, я начала собираться, предварительно отключив телефон. Мне не хотелось, чтобы меня торопили, и так проблем набралось выше крыши: сумку-то я потеряла.
Конечно, свет не сошелся клином на тех двух губнушках, что остались в ней, но вот с тушью оказалась самая настоящая проблема. Точнее, проблема была с ее отсутствием: одна осталась в сумке, а второй у меня просто не было.
Перерыв всю квартиру в безнадежных поисках, я уже собралась послать Виктора в магазин за тушью, но и тут мне повезло. Я нашла антиквариат. Сказать что? «Плевательницу»!
Я имею в виду тушь, тушь, ту самую, которую…
Ну, вспомнили? Вот-вот, производства города Ленинграда!
На самом дне самого дальнего угла огромного платяного шкафа валялась запыленная коробочка с этой гадостью, которую, как я думала, уже никогда и нигде не увижу. Обнаружив этот недостойный памятник прошедших эпох, я села на пол перед шкафом и почти с археологическим волнением принялась теребить в руках этот предмет, вспоминая, когда же в последний раз я ее видела и как она попала в шкаф. Если я правильно помнила, то с этой походно-полевой тушью я приехала еще из Карасева, да и тогда она у меня лежала на всякий пожарный случай в запасе.
Похоже, пожарный случай наступил.
Наведя кое-как красоту, точнее, не кое-как, а с грехом пополам, кое-как у меня не получается, я была готова к выезду в люди. Так как я уже проснулась вроде окончательно, то получался именно выезд, а не вынос, как могло бы произойти еще полчаса назад.
До редакции мы добрались без происшествий, что меня даже порадовало: никаких новых фокусов от жизни моя бедная психика, наверное, уже бы не потянула. Съехала бы.
В редакции уже нас ждали взъерошенный больше обычного Сергей Иванович и перепуганный Ромка.
— Ольга Юрьевна! — Кряжимский вскочил со стула мне навстречу и буквально затанцевал на месте от волнения. — Звонили из милиции и сказали, что в последний раз! Если мы, точнее вы втроем, к ним не приедете, то они приедут сами с ордером!
С ордером, Ольга Юрьевна!
Я только открыла рот, чтобы успокоить нашего добрейшего Сергея Ивановича и предупредить, что мы уже выезжаем, как отвлеклась на следующего персонажа в редакции. Не на Ромку, нет! Ромка, вовсю пользуясь нестандартной ситуацией, гонял на компьютере свою любимую игрушку, побеждая вражескую армию лихой атакой ручных динозавров. Я не стала ему ничего говорить. Лень было с такого вялого утра изображать из себя ретивую начальницу, тем более что в редакции оказался Фима — Ну наконец-то я вас дождался, девушка! — распахнув дверь моего кабинета, Фима выглянул наружу и могозначительно покосился на настенные часы. — Я уже было всерьез начал подумывать, что вы пустились в бега, хотя сам и убеждал этих неверующих в порядочность ментов, что редактор «Свидетеля» — сама законопослушность!
— Спасибо, Фима, — пробормотала я, направляясь к нему.
— Пожалуйста, не стоит! А счет пришлю потом, — улыбнулся Фима. — Я, между прочим, не только врал им, но и тоже ждал тебя и волновался! — Фима мгновенно убрал улыбку с лица и, выйдя мне навстречу, рявкнул:
— И объясни мне, какого черта ты потащилась к этому дому? Ромка рассказал мне о вашей эпопее.
У меня чуть аппетит не пропал Я же просил тебя ехать домой? Я спрашиваю: просил?
— Ну, просил, — тихо сказала я, подходя к нему. — Наклонись, я тебя в щечку чмокну, сил нет тянуться, честное слово.
— Если будешь так себя вести, — провозгласил Фима, — то в один прекрасный день ты меня чмокнешь в лобик, и это будет в последний раз! — Он изобразил на своем лице непреклонную неподкупность, но щеку подставил.
Мужчины корыстны, я всегда это знала. — Пришлось поцеловать.
Пройдя мимо Фимы в кабинет, я поплелась к своему столу, но Фима не купился на такую мелкую взятку и, пройдя за мной следом, как попугай повторил:
— Зачем ты туда поехала?
— Мне на пожар интересно было посмотреть! — буркнула я, усаживаясь в кресло и думая, зачем же я это делаю, мне в РОВД ехать нужно, а не рассиживаться здесь.
— Скажите пожалуйста, какая романтическая девушка! — съехидничал Фима. — Словно из романа Тургенева выпрыгнула в нашу грустную юдоль! Я не о пожаре спрашиваю, он, кстати, потом уже случился… — Фима замолк на полуфразе и, прищурившись, взглянул на меня. — Секундочку, мадам!..
— Между прочим, мадемуазель, — тяжко вздохнула я и страдальчески заломила брови, надеясь на жалость человеческую.