Страница:
– Пресветлая, помоги! Верни мою голову!
Но Двуликая Богиня не спешила откликнуться на мольбы, и тогда Вилль понял, что должен действовать сам. Оперся на ладони и с размаху сунул голову в сугроб, попутно ухватив губами немного снега, и в такой странной позе простоял до тех пор, пока сознание не прояснилось окончательно. Вилль поднялся и недоумённо посмотрел на выгрызенную им нору: наверное, завтра люди подумают, что кто-то рыл из города подкоп.
– Капитан Винтерфелл, вы ведёте себя не должным образом! Я обязан вынести вам выговор! – строго сказал Вилль и тут же сам себя отчитал. Почувствовав себя намного лучше, капитан Винтерфелл улыбнулся и зашагал к воротам, лепя по пути увесистый снежок: иногда в воспитанном эльфе просыпался настоящий деревенский хулиган.
Ворота были дубовыми, ладными, с тяжёлым засовом и даже замком великолепной гномьей ковки. И Вилль теперь – обладатель второго ключа от этих ворот, а первый носил на груди Берен, градоправитель, воспитатель, да и просто самый близкий на свете человек. Эльф остановился – не далеко и не близко – приметил небольшой сучок и, не целясь, залепил в него снежком. ТУК! Снежок разлетелся в пыль, а ворота вздрогнули.
…Тук-тук.
Этот звук раздался с той стороны. Вилль вздрогнул: показалось? Слепил ещё один снежок, подошёл ближе, и снова бросил. Вышло ещё громче. ТУК!!!
…Тук-тук-тук.
– Помогите…
Эльф недоверчиво уставился на дверь. Какого безумца могло понести ночью в лес в такой мороз? И какой безумец посмеет надеяться, что подозрительный стражник отопрёт ему городские ворота? Никто из охраны не рискнёт запустить пришельца в такую пору, но…
Он решительно скинул щеколду.
Вставил в замок ключ и повернул.
Снял замок и потянул за кольцо.
Дверь распахнулась внезапно, что-то тяжёлое обрушилось на Вилля, и он шлёпнулся в обнимку с этим чем-то, здорово приложившись спиной об утрамбованный снег. Секунду спустя принял сидячее положение и уставился на предмет, который продолжал сжимать в руках. Оказалось, что это…
– Девушка?
Темноволосая, с побелевшим от холода лицом. Обыкновенная девушка, замерзающая ночью в лесу, но Вилль вздрогнул и едва не отпрыгнул, когда она открыла глаза – светящиеся зелёные, с вертикальным росчерком зрачка.
– Оборотень… – выдохнул парень.
Оборотень… Истинный или проклятый? Первых называли метаморфами, и человек в этом странном тандеме был гораздо сильнее своей звериной половины. Разум и животные инстинкты сливались воедино, превращая истинного в хитрое, изворотливое, но не опасное в общем-то создание. Проклятые были настоящим кошмаром. Зависимые от луны, они становились хуже взбесившегося зверя, рвали и грызли всё живое, что попадалось им на пути. Охота на оборотней велась всегда и повсеместно. В столице были созданы ловчие отряды, в которые входили маги и специально обученные псы. В деревнях, если в округе заводился оборотень, мигом собиралось ополчение. Ловили и тащили на костёр, конечно, проклятых, но и метаморфам доставалось изрядно – массовая паника вкупе со стадными инстинктами пересиливали человеческие чувства.
Девушка меж тем подняла руку и цепко ухватила Вилля за воротник. Тот не пошевелился. Оборотень и эльф смотрели в упор друг на друга. Вилль думал.
Эльфы по природе существа рассудительные, а особенные, как Арвиэль Винтерфелл, по идее должны обладать какими-то природными знаниями. Но родители покинули его слишком рано, не успев передать эти знания сыну. Зато за дело рьяно принялись люди, в первую очередь научив мальчика типичному человеческому «авось».
Истинный или проклятый? Но пока голова думала, руками юного Стража завладела Судьба. Они расстегнули плащ, сняли с плеч и завернули в него вновь обмякшую девушку.
Когда все три личности Вилля пришли к соглашению, эльф с удивлением обнаружил, что уже стоит на ногах, тогда как на руках уютно устроился закутанный в его же собственный плащ оборотень. Новоиспечённый капитан стражи посмотрел на небо – до полнолуния оставалось пять дней. Вздохнув, Вилль повернулся спиной к воротам и зашагал прочь – он твёрдо знал, куда идти.
Хулиганка-Судьба меж тем самодовольно потирала руки.
Глава 2
Глава 3
Но Двуликая Богиня не спешила откликнуться на мольбы, и тогда Вилль понял, что должен действовать сам. Оперся на ладони и с размаху сунул голову в сугроб, попутно ухватив губами немного снега, и в такой странной позе простоял до тех пор, пока сознание не прояснилось окончательно. Вилль поднялся и недоумённо посмотрел на выгрызенную им нору: наверное, завтра люди подумают, что кто-то рыл из города подкоп.
– Капитан Винтерфелл, вы ведёте себя не должным образом! Я обязан вынести вам выговор! – строго сказал Вилль и тут же сам себя отчитал. Почувствовав себя намного лучше, капитан Винтерфелл улыбнулся и зашагал к воротам, лепя по пути увесистый снежок: иногда в воспитанном эльфе просыпался настоящий деревенский хулиган.
Ворота были дубовыми, ладными, с тяжёлым засовом и даже замком великолепной гномьей ковки. И Вилль теперь – обладатель второго ключа от этих ворот, а первый носил на груди Берен, градоправитель, воспитатель, да и просто самый близкий на свете человек. Эльф остановился – не далеко и не близко – приметил небольшой сучок и, не целясь, залепил в него снежком. ТУК! Снежок разлетелся в пыль, а ворота вздрогнули.
…Тук-тук.
Этот звук раздался с той стороны. Вилль вздрогнул: показалось? Слепил ещё один снежок, подошёл ближе, и снова бросил. Вышло ещё громче. ТУК!!!
…Тук-тук-тук.
– Помогите…
Эльф недоверчиво уставился на дверь. Какого безумца могло понести ночью в лес в такой мороз? И какой безумец посмеет надеяться, что подозрительный стражник отопрёт ему городские ворота? Никто из охраны не рискнёт запустить пришельца в такую пору, но…
Он решительно скинул щеколду.
Вставил в замок ключ и повернул.
Снял замок и потянул за кольцо.
Дверь распахнулась внезапно, что-то тяжёлое обрушилось на Вилля, и он шлёпнулся в обнимку с этим чем-то, здорово приложившись спиной об утрамбованный снег. Секунду спустя принял сидячее положение и уставился на предмет, который продолжал сжимать в руках. Оказалось, что это…
– Девушка?
Темноволосая, с побелевшим от холода лицом. Обыкновенная девушка, замерзающая ночью в лесу, но Вилль вздрогнул и едва не отпрыгнул, когда она открыла глаза – светящиеся зелёные, с вертикальным росчерком зрачка.
– Оборотень… – выдохнул парень.
Оборотень… Истинный или проклятый? Первых называли метаморфами, и человек в этом странном тандеме был гораздо сильнее своей звериной половины. Разум и животные инстинкты сливались воедино, превращая истинного в хитрое, изворотливое, но не опасное в общем-то создание. Проклятые были настоящим кошмаром. Зависимые от луны, они становились хуже взбесившегося зверя, рвали и грызли всё живое, что попадалось им на пути. Охота на оборотней велась всегда и повсеместно. В столице были созданы ловчие отряды, в которые входили маги и специально обученные псы. В деревнях, если в округе заводился оборотень, мигом собиралось ополчение. Ловили и тащили на костёр, конечно, проклятых, но и метаморфам доставалось изрядно – массовая паника вкупе со стадными инстинктами пересиливали человеческие чувства.
Девушка меж тем подняла руку и цепко ухватила Вилля за воротник. Тот не пошевелился. Оборотень и эльф смотрели в упор друг на друга. Вилль думал.
Эльфы по природе существа рассудительные, а особенные, как Арвиэль Винтерфелл, по идее должны обладать какими-то природными знаниями. Но родители покинули его слишком рано, не успев передать эти знания сыну. Зато за дело рьяно принялись люди, в первую очередь научив мальчика типичному человеческому «авось».
Истинный или проклятый? Но пока голова думала, руками юного Стража завладела Судьба. Они расстегнули плащ, сняли с плеч и завернули в него вновь обмякшую девушку.
Когда все три личности Вилля пришли к соглашению, эльф с удивлением обнаружил, что уже стоит на ногах, тогда как на руках уютно устроился закутанный в его же собственный плащ оборотень. Новоиспечённый капитан стражи посмотрел на небо – до полнолуния оставалось пять дней. Вздохнув, Вилль повернулся спиной к воротам и зашагал прочь – он твёрдо знал, куда идти.
Хулиганка-Судьба меж тем самодовольно потирала руки.
Глава 2
Сложно было назвать Марту травницей: в растениях она ни шиша не разбиралась. Единственное, что получалось делать хорошо, так это духи и благовония. Она просто смешивала цветочные ароматы на свой вкус, и вкус этот пришёлся по душе столичным барышням. Тем и жила, перебиваясь от ярмарки до ярмарки.
В столь поздний час Марта не спала. Через неделю начнут прибывать купеческие обозы, а потом будет Новый Год и, собственно, Ярмарка. Нужно успеть запечатать и раскрасить пузырьки и скляночки с товаром, поэтому на столе Марты вперемешку валялись ложки, бумага, склянки, ножи, кисточки, краски и прочее. Женщина пыталась изобразить на флакончике голубовато-белую розу. Правда, цветок больше походил на раздавленную медузу – художницей она была отвратительной. Не разглядев, макнула кисточку в чёрную краску и пририсовала медузе глаз. Марта удивлённо посмотрела на глаз, потом на кисточку и в сердцах стукнула по столу кулаком. Нож полетел на пол. Наклонившись, она смахнула ещё и ложку.
– Гости? В такое время? – удивилась травница. И действительно, кто ходит в гости по ночам? Марта собралась было постучать предметами по полу, но что-то её удержало. Женщина задумчиво посмотрела на нож и ложку и вернула их на стол, а в следующее мгновенье раздался стук в дверь.
За порогом стоял Арвиэль Винтерфелл собственной персоной и прижимал к груди нечто большое, завёрнутое в плащ. Марта присмотрелась и ахнула – по форме и размерам свёрток напоминал человеческую фигуру. Женщина бросилась освобождать диван от коробок с пузырьками.
Когда эльф развернул плащ, травница подошла ближе и принялась разглядывать незнакомку. Совсем юная, с длинными, иссиня-чёрными волосами. В плаще Стража она немного отогрелась, и лицо её стало приобретать смуглый оттенок.
– Южанка? Кто она?
– Нашёл за воротами, – признался Вилль.
– За воротами? Но… – тут она увидела ключ, гордо висящий на груди юноши. – О-о-о, поздравляю!
– Не в этом дело, – отмахнулся тот. – Она замёрзла? Сможешь помочь?
Травница интересом и удивлением рассматривала девушку. Одежда явно с чужого плеча, грубые мужские сапоги были ей велики, и находчивая незнакомка перемотала их в голенище верёвкой.
– Ладно, пойду кипятить воду. Раздевай её пока! – скомандовала Марта.
– Что-о-о?!
– Ну, хоть сапоги сними! – усмехнулась травница.
Эльф вздохнул и принялся разматывать верёвку. Когда он снял второй сапог, бледное лицо закаменело – тонкая щиколотка девушки была разодрана почти до кости.
– Волчий капкан, – буркнул Вилль. – Ненавижу эту гадость.
Марта знала причину, по которой многочисленные обитатели Северингского леса не спешат попадаться в ловушки. Виноват был всё тот же Вилль. Расставив силки и капканы, деревенские «охотники» со спокойной душой отправлялись по домам дожидаться добычу. Ночью эльф ловко перебирался через городскую стену и наводил в лесу порядок. Зверьков, уже успевших попасться, он вытаскивал, а действующие капканы нейтрализовал. Мужики только головы чесали, что же за напасть такая? Пожимали плечами, снова заряжали капканы, да только напрасно. В конце концов, всё списали на проделки лешего. Тот же самый Вилль сочувственно качал головой: ай-ай, какая неудача, ну ничего, в другой раз повезёт! Но не везло.
– Ну всё, хватит! – злился парень. – Натыкали в лесу всякой дряни – теперь вон люди уже попадаются! Ничего, я здесь порядок наведу! Я теперь это могу! Я теперь всё могу! Захотели престижного капитана – получайте со всеми вытекающими! Запрет на капканы поставлю! Сухой закон введу!
Он успел запланировать чуть ли не мировую революцию, когда следующий вопрос едва не застал врасплох.
– Дружок, а ты уверен, что она – человек? Вдруг нечисть какая: упырица с кладбища поднялась или, не приведи Бог, оборотень?
– Конечно, уверен! Обычная девушка! Может, пряталась от кого, может, шла куда, решила через лес путь сократить да и наступила на капкан… А может быть, она даже в наш город шла!
– Может быть, может быть, – пробормотала Марта, заканчивая перевязку.
Парень с тревогой вглядывался в лицо незнакомки, затем посмотрел на перебинтованную ногу и вдруг хмыкнул.
– Взгляни-ка! – он осторожно приподнял здоровую ногу девушки за пятку и приложил ладонь к её ступне: ладонь была явно больше. – А она точно не из деревни – где ты видела крестьянок с такими ножками?
Марта опустила взгляд вниз и попыталась прикрыть свои туфли подолом платья.
– Вот-вот, – ухмыльнулся Вилль. – Да и потом, лицо у неё какое-то… благородное, что ли… Чей-то бастард?..
Марта и эльф склонились над незнакомкой. Вилль подметил верно: на деревенскую девку она не походила. Узкий прямой носик вместо курносого крестьянского, высокие скулы, горделивый излом чёрных бровей. И никаких веснушек.
С рассветом новоиспечённый капитан засобирался домой, и травницу на прощание предупредил:
– Не говори ей, что я её нашёл. Никому не говори. Скажи, что нашла ты.
– Но почему? – удивилась женщина.
– Поверь мне, так надо, – заговорщически подмигнул Вилль.
Странно, хотя кто знает, что может взбрести в голову эльфу! Марта сходила на кухню, приготовила травяной отвар, простенький, какой умели делать все, а когда вернулась, увидела, что девушка уже пришла в себя и, приподнявшись на локтях, с недоумением осматривает комнату.
– Вы кто? И где это я? – незнакомка перевела взгляд на Марту. Голос у неё был высокий и чистый, без малейшего намёка на южный акцент. Она скорее говорила немного грубовато, по-деревенски.
– Ну, здравствуй, милая, – женщина присела на краешек дивана и протянула девушке кружку с отваром. – Меня зовут Марта, ты у меня дома, а сама я – травница.
Последнее слово женщина произнесла с гордостью, но девушка не впечатлилась, а, напротив, глянула на неё как-то насмешливо.
– Зверобоя добавили мало, а кошачьи лапки вообще пересушили. Их нельзя сушить на железных листах – это глупое заблуждение. Только на деревянных подносах, причём лучше – берёзовых. А как я к вам попала?
Женщина, вспомнив просьбу эльфа, принялась врать:
– Так я тебя и нашла! Пошла за водой, а ты там и лежишь у колодца. Кое-как в дом притащила, отогрела. Стража-то сегодня гуляет, верно, забыли закрыть ворота – вот ты к нам в город и забрела. А капкан-то где словила?
– Да в лесу, – поморщилась девушка. – Под снегом не заметила. Странно… Лес помню, капкан, ворота… Больше ничего не помню. Хотя… Нет, ничего.
– Что же ты в такую погоду в лесу-то делала? – Марта наконец смогла задать мучивший её вопрос.
– Гуляла! – фыркнула незнакомка, глядя на травницу огромными голубыми глазищами. – А хороши у вас стражнички-то, нечего сказать. На дворе ночь, ворота нараспашку, гуляй – не хочу… А если нечисть какая забредёт?
Марта немного обиделась за родную стражу, точнее, за одного из них, но вслух сказала:
– Нет у нас нечисти. Была одна, так капитан завалил. Голыми руками, между прочим! А ты вот, милая, так и не представилась. Нехорошо это!
Девушка вздохнула, как показалось Марте, с облегчением. Вся напряжённость мигом исчезла, и незнакомка снова подняла на травницу нахальный взгляд.
– Я Алесса. Просто Алесса. И я – ваша коллега.
– Так, капитан Винтерфелл, главное – спокойствие! – сам себе сказал эльф и привычным жестом заправил за ухо отросшую чёлку. – Не испугать, не насторожить…
– И чтоб в тебя не втресскалась, – лениво подсказал домовой. – Не нужшшны нам дома оборотнихи!
С повышенным вниманием противоположного пола у Вилля были серьёзные проблемы. Как только северингские барышни не измудрялись! Разбивали коленки и носы около его двери, не могли выгнать лошадь из стойла, и бежали за помощью. Вилль с неизменной улыбкой обрабатывал ссадины, отвязывал примотанный к гвоздю конский хвост и соглашался, мол, да, само запуталось. Изобретательнее всех оказалась старшая мельникова дочь Лукьяна. Девушка прибежала в самый пал жаркого летнего дня и, раздирая на груди без того потрёпанную блузку, со слезами умоляла Вилля достать из речки Истринки потонувшую заколку. Сам эльф плакать не умел и чужие рыдания не переносил на дух, а потому ничтоже сумняшися отправился на выручку утопленнице. Через полчаса придонного ползания он смирился с мыслью, что всё-таки придётся успокаивать растеряху. Вынырнул… да так и замер с выпученными глазами и открытым ртом. Бесстыжая Лушка, повизгивая от восторга, полоскалась рядом, а её одежда, похоже, отправилась навестить заколку. Предсмертно хрипящую эльфийскую честь спасла русалка Мириада. Она выгнала охальницу со своей природной вотчины, да ещё как следует наддала хвостом. Виллю в тот раз крупно повезло – в Северинге подобные совместные купания обычно заканчивались Храмом и алой ленточкой, связывающей запястья молодожёнов.
Эльф тяжело вздохнул – идти всё равно надо! Сам оборотня в город принёс, значит, и ответ тоже ему держать придётся, если девушка отчебучит чего. Но каждый имеет право на жизнь, не так ли? «Интересно, – уже у самого мартиного дома подумал вдруг эльф, – она будет похожа на Берту, на Лушку или на что-то другое?!»
Незнакомка полулежала на диване, облокотившись на подушки, и раскрашивала флакончик для духов. Штук десять уже разрисованных стояли рядом на полу. Девушка повернулась к вошедшему лицом и от удивления чуть не выронила пузырёк.
«Ну вот, вторая Берта», – кисло подумал Вилль, но улыбнулся как можно приветливей. Девушка совсем оторопела и поставила флакончик на пол, а потом поманила эльфа пальцем. Тот немного удивился, но подошёл.
– Наклонись.
Вилль вконец растерялся, но сделал и это. Девушка обхватила его лицо маленькими ручками и стала разглядывать с немым восторгом, как расписную игрушку на ярмарке.
– С ума сойти! – восхищённо прошептала Алесса. Эльф уже не знал, что и подумать, когда коварная девчонка вдруг сделала финт ушами. Точнее, с его левым ухом – цапнула за мочку и изо всех сил дёрнула. Страж от неожиданности взвился чуть ли не до потолка, а девушка посмотрела на руку с таким видом, будто надеялась обнаружить в ней оторванное ухо.
– С ума сойти!!!
Вилль уставился на неё в ужасе. Пресветлая Саттара, кого он спас?! Эта девчонка и в человеческом обличии опасна для общества, а что будет, когда она перевоплотится?
Меж тем Алесса закончила рассматривать свою руку, и, подняв на него глаза, сказала нормальным тоном:
– Никогда не видела живых эльфов!
– Надо думать, мёртвых видела! – огрызнулся парень, натирая покрасневшее ухо.
– Тоже нет, но я уверена, что мёртвыми они смотрятся не так симпатично. Ну-ка, повернись кругом!
– Зачем? Хвоста у меня нет!
– А нужен? Хочешь, вырастим! Я – Алесса… гм, просто Алесса. А тебя как звать-величать, о, бесхвостый эльф?
– Вилль.
– Ну, садись, Вилль, – девушка похлопала по дивану рукой. – Не бойся, я не кусаюсь.
«В этом-то я как раз и не уверен», – подумал эльф, но всё же присел, правда, на самый краешек.
– А почему у тебя имя такое дурацкое? – поинтересовалась Алесса, продолжая бесцеремонно разглядывать его нахальными голубыми глазами. – Я слышала, у эльфов очень красивые длинные имена, а у тебя что? Будто собаку кличешь!
Вилль решил не обижаться. Он понял, что девушка просто не в себе. Конечно, блуждания в зимнем ночном лесу ещё никому не пошли на пользу. Совсем одна, испуганная, с перебитой капканом ногой.
– Меня зовут Арвиэль Винтерфелл, но людям почему-то удобнее сокращать.
– А я довольна своим именем, и если кто-нибудь попробует его исковеркать, то я этого гада сама сокращу, – грозно произнесла девушка. – Значит, Арвиэль. Это уже что-то совсем собачье…
– По-эльфийски Арвиэль – Северный Ветер, – эльф решил не вдаваться в сложности перевода и разбирать своё имя по слогам, объясняя, что означает каждый из них, и привёл весьма приблизительную трактовку. – Алесса, а ты вообще кто?
Девушка непритворно удивилась, будто он сморозил глупость.
– Травница, конечно! Тебе Марта уже сказала, верно? Кстати, если честно, из неё травница такая же, как из тебя – орк! – доверительно прошептала ему на ухо Алесса.
Эльф собрался было уносить ноги прочь от сумасшедшей оборотнихи, как вдруг в его голове всё встало на свои места. Он посмотрел на шутницу совсем по-другому, весело рассмеялся и поднял с пола один из разрисованных флакончиков. На нём была изображена маленькая фейка со стрекозиными крыльями, порхающая на фоне фиалок.
– Хочешь, могу и тебя изобразить, – предложила Алесса, – с хвостом.
– Да хоть с рогами! – вновь засмеялся эльф: весёлая девчонка определённо ему понравилась. – И с копытами! У Марты теперь покупателей будет в пять раз больше!
– Нет, – серьёзно сказала девушка, – это уже бес получится! Покупатели решат, что здесь скрыт намёк – надушишься и тоже станешь счастливым обладателем копыт и рогов.
Парень совсем развеселился. Так хорошо и легко он уже давно себя не чувствовал. Странно, они только что познакомились, а уже шутят как старые друзья.
В течение последующих четырёх дней Вилль исправно ходил в дом Марты как на службу. Ничего не менялось – Алесса разрисовывала флаконы, а женщина заправляла их духами. Травница была просто на седьмом небе от счастья. Однажды она подловила эльфа за углом и сжала в объятиях:
– Ты даже не представляешь, какое сокровище откопал под снегом! Я ж теперь всё дороже продавать стану – озолочусь! А в травах-то как она разбирается… Как разбирается! На запах, на ощупь, на цвет! Почти все мои запасы повыкидывала, сказала – гов… не то!
Поговори ты с ней, пускай у меня жить остаётся. А то ведь вообразила себя путешественницей, в неполных-то восемнадцать лет. Допутешествовалась, сам видел! До сих пор ходить нормально не может – вон ногу-то как раздуло. А мы бы, как снег сойдёт, в лес пошли, травок каких насобирали. А ещё она лечить может. Как кости сращивать – знает, вывихи вправляет, даже роды принять может! Поговори, а?..
Вилль тем временем размышлял, почти не слушая женщину. Такие раны, как разодранная щиколотка, являлись для метаморфов досадной мелочью, пустяком – через неделю у Алессы даже шрамов не останется. Интересно другое: при смене ипостаси царапины затягиваются моментально, так почему же Алесса до сих пор перекинулась? «Ну конечно! – понял Страж. – Она просто не хочет пугать Марту внезапно зажившей ногой, прикидывается обычным человеком. А молодец!» Мысль о том, что девушка могла быть проклятой, в первый же вечер знакомства смыли волны внезапной симпатии.
– … ну, если хочешь, вместо тебя в лес ходить буду, капканы ломать!
Эльф оторопело посмотрел на женщину.
– Давно уж знаю я, что там за леший хулиганит, – усмехнулась Марта. – Поговори, а?
В ночь с пятого на шестой день юноша допоздна задержался в гостях у травницы. Алесса с тоской поглядывала на круглую белую луну в обрамлении оконной рамы, но превращаться не спешила. Около одиннадцати эльф засобирался домой. Уходил он со спокойной душой, зная, что ничего не случится, а завтра обязательно упросит её остаться.
– Арвиэль, подожди! – окликнула его вдруг Алесса. Марта почему-то засмущалась и ушла в очередной раз протирать-перекладывать свои драгоценные баночки-склянки. – На вот, возьми.
Эльф, недоумевая, развернул протянутый бумажный рулон и уставился на «произведение искусства». Несомненно, это был он. Любой подтвердил бы невероятное сходство. Игра светотени, складки на одежде – всё было прописано до мельчайших деталей. Но при этом светлая от природы кожа Вилля приобрела угрожающий синеватый оттенок, уши разрослись до размера ослиных, а миндалевидные глаза превратились в раскосые «глазки в кучку». И, конечно, лохматый собачий хвост.
– Ну как, нравится? – лукаво спросила Алесса.
– Потрясающе! – ухмыльнулся Вилль. – Только хвост маловат – я предпочитаю заметать за собой следы.
Он ещё раз присмотрелся к рисунку и вздрогнул.
– А при чём здесь клыки? Я ведь не вампир!
– Но у тебя же они есть, – возразила девушка, – не такие длинные, правда.
Вилль закусил губу: и как только углядела? Двенадцать лет он прожил в Северинге, и никто до сих пор не замечал. Дело в том, что у него действительно были небольшие клычки. На верхней челюсти чуть подлиннее, на нижней – совсем маленькие, почти как у человека. И он очень не хотел, чтобы кто-нибудь знал об их существовании.
– Алесса…
– А, понятно, это у тебя просто прикус неправильный! А ведь в эльфе всё должно быть прекрасно! Бедняжка, не переживай, я никому не скажу! – смеясь, «пожалела» его девушка.
– Не надо, – решил подыграть юноша, – иначе я утоплюсь от стыда и горя, и стану синим как на твоём рисунке, а ты наконец-то увидишь мёртвого эльфа! Не губи меня, о Алесса из леса!
Девушка шутку оценила и захлопала в ладоши.
Уже засыпая, эльф вдруг вспомнил карикатурную рожу и захохотал. Дремлющий у него на груди домовой проснулся, поднял голову и укоризненно сказал:
– Знаешшь, хозяин, ты в посследнее время какой-то чудной. Ржешь по ночам как конь, под хвосст ужаленный. Хозяин, сскажи, ты начал пить?
В ответ тот захохотал ещё громче.
– Хозяин, пойми, пьянсство до добра не доведёт! Ты будешь ходить на четвереньках и спать в лужшше, как поросся!
Вообще-то, подобные речи были со стороны Симеона неслыханной наглостью. Обычно представители этого вида нечисти вели себя тихо и скромно, почти не показывались из-за печи, работали за сливки и были намертво привязаны к дому старинной магией. Симеон разговаривал с хозяином на равных, частенько поучал и даже ругал. Домовой не занимался уборкой, готовил, когда хотел и что хотел, ел и спал вместе с Виллем. Симка зависел от хозяина, поэтому легко мог выйти из дома, в котором они жили, и пойти по своим делам. Первоначально вид праздно шатающегося по улицам домового шокировал горожан, но потом все привыкли: если хозяин – эльф, то почему он не может завести себе нечисть в качестве домашнего животного чисто из прихоти? Поэтому огромный говорящий чёрный кот покупал зелень в лавке и свежий хлеб в пекарне, заказывал в трактире Эртана «Оркан-Бар» стакан сливок (их там держали специально для него) и резался с мужиками в карты на щелбан. На деньги с ним не играли, так как все знали, что у нечисти выиграть практически невозможно.
– Знаешь, Симка, – сказал Вилль, – у меня такое чувство, что скоро что-то произойдёт. Хорошее или плохое, но тихая жизнь в городе закончилась.
– Из-за девчонки? – недовольно спросил Симеон.
Домовому она не понравилась. Когда юный Страж рассказал ему про девушку-оборотня, тот нахмурился: домовой искренне считал себя единственным в мире существом, которое имеет право хамить хозяину. «Совсем хозяин с ума сошёл, – ворчал домовой. – Человечков слушается, с орками дружбу водит. Скоро с оборотнихами будет в лес ходить, цветочки собирать. Сезон охоты на пару откроют. А потом хозяин и до русалок с кикиморами докатится, ряской из пруда обвесится!»
– Не знаю, – отозвался эльф. – Это просто чувство, ничего более.
– Это не чувсство, хозяин, а твоё чутьё.
И они заснули. Спал градоправитель Грайт, не подозревая, что в городке плетётся тёмная волшба. Спала Марта, не зная, что в соседней комнате тоскливо смотрит на луну девушка-оборотень. Спал в караулке дядька Темар, бережно прижимая к себе початую бутыль самогона. Индикатор Преступлений, гладкий тильзитовый[4] шар на трёх серебряных ножках, горел ровным желтоватым светом – магический кристалл не заметил колдовства. Что поделать, присланный равеннскими магами Индикатор был стар, а новый стоил слишком дорого…
Юный эльф был прав, над городом действительно нависла угроза.
В столь поздний час Марта не спала. Через неделю начнут прибывать купеческие обозы, а потом будет Новый Год и, собственно, Ярмарка. Нужно успеть запечатать и раскрасить пузырьки и скляночки с товаром, поэтому на столе Марты вперемешку валялись ложки, бумага, склянки, ножи, кисточки, краски и прочее. Женщина пыталась изобразить на флакончике голубовато-белую розу. Правда, цветок больше походил на раздавленную медузу – художницей она была отвратительной. Не разглядев, макнула кисточку в чёрную краску и пририсовала медузе глаз. Марта удивлённо посмотрела на глаз, потом на кисточку и в сердцах стукнула по столу кулаком. Нож полетел на пол. Наклонившись, она смахнула ещё и ложку.
– Гости? В такое время? – удивилась травница. И действительно, кто ходит в гости по ночам? Марта собралась было постучать предметами по полу, но что-то её удержало. Женщина задумчиво посмотрела на нож и ложку и вернула их на стол, а в следующее мгновенье раздался стук в дверь.
За порогом стоял Арвиэль Винтерфелл собственной персоной и прижимал к груди нечто большое, завёрнутое в плащ. Марта присмотрелась и ахнула – по форме и размерам свёрток напоминал человеческую фигуру. Женщина бросилась освобождать диван от коробок с пузырьками.
Когда эльф развернул плащ, травница подошла ближе и принялась разглядывать незнакомку. Совсем юная, с длинными, иссиня-чёрными волосами. В плаще Стража она немного отогрелась, и лицо её стало приобретать смуглый оттенок.
– Южанка? Кто она?
– Нашёл за воротами, – признался Вилль.
– За воротами? Но… – тут она увидела ключ, гордо висящий на груди юноши. – О-о-о, поздравляю!
– Не в этом дело, – отмахнулся тот. – Она замёрзла? Сможешь помочь?
Травница интересом и удивлением рассматривала девушку. Одежда явно с чужого плеча, грубые мужские сапоги были ей велики, и находчивая незнакомка перемотала их в голенище верёвкой.
– Ладно, пойду кипятить воду. Раздевай её пока! – скомандовала Марта.
– Что-о-о?!
– Ну, хоть сапоги сними! – усмехнулась травница.
Эльф вздохнул и принялся разматывать верёвку. Когда он снял второй сапог, бледное лицо закаменело – тонкая щиколотка девушки была разодрана почти до кости.
– Волчий капкан, – буркнул Вилль. – Ненавижу эту гадость.
Марта знала причину, по которой многочисленные обитатели Северингского леса не спешат попадаться в ловушки. Виноват был всё тот же Вилль. Расставив силки и капканы, деревенские «охотники» со спокойной душой отправлялись по домам дожидаться добычу. Ночью эльф ловко перебирался через городскую стену и наводил в лесу порядок. Зверьков, уже успевших попасться, он вытаскивал, а действующие капканы нейтрализовал. Мужики только головы чесали, что же за напасть такая? Пожимали плечами, снова заряжали капканы, да только напрасно. В конце концов, всё списали на проделки лешего. Тот же самый Вилль сочувственно качал головой: ай-ай, какая неудача, ну ничего, в другой раз повезёт! Но не везло.
– Ну всё, хватит! – злился парень. – Натыкали в лесу всякой дряни – теперь вон люди уже попадаются! Ничего, я здесь порядок наведу! Я теперь это могу! Я теперь всё могу! Захотели престижного капитана – получайте со всеми вытекающими! Запрет на капканы поставлю! Сухой закон введу!
Он успел запланировать чуть ли не мировую революцию, когда следующий вопрос едва не застал врасплох.
– Дружок, а ты уверен, что она – человек? Вдруг нечисть какая: упырица с кладбища поднялась или, не приведи Бог, оборотень?
– Конечно, уверен! Обычная девушка! Может, пряталась от кого, может, шла куда, решила через лес путь сократить да и наступила на капкан… А может быть, она даже в наш город шла!
– Может быть, может быть, – пробормотала Марта, заканчивая перевязку.
Парень с тревогой вглядывался в лицо незнакомки, затем посмотрел на перебинтованную ногу и вдруг хмыкнул.
– Взгляни-ка! – он осторожно приподнял здоровую ногу девушки за пятку и приложил ладонь к её ступне: ладонь была явно больше. – А она точно не из деревни – где ты видела крестьянок с такими ножками?
Марта опустила взгляд вниз и попыталась прикрыть свои туфли подолом платья.
– Вот-вот, – ухмыльнулся Вилль. – Да и потом, лицо у неё какое-то… благородное, что ли… Чей-то бастард?..
Марта и эльф склонились над незнакомкой. Вилль подметил верно: на деревенскую девку она не походила. Узкий прямой носик вместо курносого крестьянского, высокие скулы, горделивый излом чёрных бровей. И никаких веснушек.
С рассветом новоиспечённый капитан засобирался домой, и травницу на прощание предупредил:
– Не говори ей, что я её нашёл. Никому не говори. Скажи, что нашла ты.
– Но почему? – удивилась женщина.
– Поверь мне, так надо, – заговорщически подмигнул Вилль.
Странно, хотя кто знает, что может взбрести в голову эльфу! Марта сходила на кухню, приготовила травяной отвар, простенький, какой умели делать все, а когда вернулась, увидела, что девушка уже пришла в себя и, приподнявшись на локтях, с недоумением осматривает комнату.
– Вы кто? И где это я? – незнакомка перевела взгляд на Марту. Голос у неё был высокий и чистый, без малейшего намёка на южный акцент. Она скорее говорила немного грубовато, по-деревенски.
– Ну, здравствуй, милая, – женщина присела на краешек дивана и протянула девушке кружку с отваром. – Меня зовут Марта, ты у меня дома, а сама я – травница.
Последнее слово женщина произнесла с гордостью, но девушка не впечатлилась, а, напротив, глянула на неё как-то насмешливо.
– Зверобоя добавили мало, а кошачьи лапки вообще пересушили. Их нельзя сушить на железных листах – это глупое заблуждение. Только на деревянных подносах, причём лучше – берёзовых. А как я к вам попала?
Женщина, вспомнив просьбу эльфа, принялась врать:
– Так я тебя и нашла! Пошла за водой, а ты там и лежишь у колодца. Кое-как в дом притащила, отогрела. Стража-то сегодня гуляет, верно, забыли закрыть ворота – вот ты к нам в город и забрела. А капкан-то где словила?
– Да в лесу, – поморщилась девушка. – Под снегом не заметила. Странно… Лес помню, капкан, ворота… Больше ничего не помню. Хотя… Нет, ничего.
– Что же ты в такую погоду в лесу-то делала? – Марта наконец смогла задать мучивший её вопрос.
– Гуляла! – фыркнула незнакомка, глядя на травницу огромными голубыми глазищами. – А хороши у вас стражнички-то, нечего сказать. На дворе ночь, ворота нараспашку, гуляй – не хочу… А если нечисть какая забредёт?
Марта немного обиделась за родную стражу, точнее, за одного из них, но вслух сказала:
– Нет у нас нечисти. Была одна, так капитан завалил. Голыми руками, между прочим! А ты вот, милая, так и не представилась. Нехорошо это!
Девушка вздохнула, как показалось Марте, с облегчением. Вся напряжённость мигом исчезла, и незнакомка снова подняла на травницу нахальный взгляд.
– Я Алесса. Просто Алесса. И я – ваша коллега.
* * *
К вечеру того же дня любопытство одержало-таки верх над новоиспечённым капитаном. Вилль даже немного пожалел, что весна ещё не ступила на северные земли, и вместо цветов в палисадниках блаженствуют сугробы. Как-никак с девушкой знакомиться идёт, не ваксу же для сапог ей в подарок нести? О конфетах и пряниках можно даже не помышлять – переживавший за пропавшего хозяина домовой Симеон на нервной почве опустошил все шкафы и теперь вольготно дрых на диване кверху покруглевшим брюхом.– Так, капитан Винтерфелл, главное – спокойствие! – сам себе сказал эльф и привычным жестом заправил за ухо отросшую чёлку. – Не испугать, не насторожить…
– И чтоб в тебя не втресскалась, – лениво подсказал домовой. – Не нужшшны нам дома оборотнихи!
С повышенным вниманием противоположного пола у Вилля были серьёзные проблемы. Как только северингские барышни не измудрялись! Разбивали коленки и носы около его двери, не могли выгнать лошадь из стойла, и бежали за помощью. Вилль с неизменной улыбкой обрабатывал ссадины, отвязывал примотанный к гвоздю конский хвост и соглашался, мол, да, само запуталось. Изобретательнее всех оказалась старшая мельникова дочь Лукьяна. Девушка прибежала в самый пал жаркого летнего дня и, раздирая на груди без того потрёпанную блузку, со слезами умоляла Вилля достать из речки Истринки потонувшую заколку. Сам эльф плакать не умел и чужие рыдания не переносил на дух, а потому ничтоже сумняшися отправился на выручку утопленнице. Через полчаса придонного ползания он смирился с мыслью, что всё-таки придётся успокаивать растеряху. Вынырнул… да так и замер с выпученными глазами и открытым ртом. Бесстыжая Лушка, повизгивая от восторга, полоскалась рядом, а её одежда, похоже, отправилась навестить заколку. Предсмертно хрипящую эльфийскую честь спасла русалка Мириада. Она выгнала охальницу со своей природной вотчины, да ещё как следует наддала хвостом. Виллю в тот раз крупно повезло – в Северинге подобные совместные купания обычно заканчивались Храмом и алой ленточкой, связывающей запястья молодожёнов.
Эльф тяжело вздохнул – идти всё равно надо! Сам оборотня в город принёс, значит, и ответ тоже ему держать придётся, если девушка отчебучит чего. Но каждый имеет право на жизнь, не так ли? «Интересно, – уже у самого мартиного дома подумал вдруг эльф, – она будет похожа на Берту, на Лушку или на что-то другое?!»
Незнакомка полулежала на диване, облокотившись на подушки, и раскрашивала флакончик для духов. Штук десять уже разрисованных стояли рядом на полу. Девушка повернулась к вошедшему лицом и от удивления чуть не выронила пузырёк.
«Ну вот, вторая Берта», – кисло подумал Вилль, но улыбнулся как можно приветливей. Девушка совсем оторопела и поставила флакончик на пол, а потом поманила эльфа пальцем. Тот немного удивился, но подошёл.
– Наклонись.
Вилль вконец растерялся, но сделал и это. Девушка обхватила его лицо маленькими ручками и стала разглядывать с немым восторгом, как расписную игрушку на ярмарке.
– С ума сойти! – восхищённо прошептала Алесса. Эльф уже не знал, что и подумать, когда коварная девчонка вдруг сделала финт ушами. Точнее, с его левым ухом – цапнула за мочку и изо всех сил дёрнула. Страж от неожиданности взвился чуть ли не до потолка, а девушка посмотрела на руку с таким видом, будто надеялась обнаружить в ней оторванное ухо.
– С ума сойти!!!
Вилль уставился на неё в ужасе. Пресветлая Саттара, кого он спас?! Эта девчонка и в человеческом обличии опасна для общества, а что будет, когда она перевоплотится?
Меж тем Алесса закончила рассматривать свою руку, и, подняв на него глаза, сказала нормальным тоном:
– Никогда не видела живых эльфов!
– Надо думать, мёртвых видела! – огрызнулся парень, натирая покрасневшее ухо.
– Тоже нет, но я уверена, что мёртвыми они смотрятся не так симпатично. Ну-ка, повернись кругом!
– Зачем? Хвоста у меня нет!
– А нужен? Хочешь, вырастим! Я – Алесса… гм, просто Алесса. А тебя как звать-величать, о, бесхвостый эльф?
– Вилль.
– Ну, садись, Вилль, – девушка похлопала по дивану рукой. – Не бойся, я не кусаюсь.
«В этом-то я как раз и не уверен», – подумал эльф, но всё же присел, правда, на самый краешек.
– А почему у тебя имя такое дурацкое? – поинтересовалась Алесса, продолжая бесцеремонно разглядывать его нахальными голубыми глазами. – Я слышала, у эльфов очень красивые длинные имена, а у тебя что? Будто собаку кличешь!
Вилль решил не обижаться. Он понял, что девушка просто не в себе. Конечно, блуждания в зимнем ночном лесу ещё никому не пошли на пользу. Совсем одна, испуганная, с перебитой капканом ногой.
– Меня зовут Арвиэль Винтерфелл, но людям почему-то удобнее сокращать.
– А я довольна своим именем, и если кто-нибудь попробует его исковеркать, то я этого гада сама сокращу, – грозно произнесла девушка. – Значит, Арвиэль. Это уже что-то совсем собачье…
– По-эльфийски Арвиэль – Северный Ветер, – эльф решил не вдаваться в сложности перевода и разбирать своё имя по слогам, объясняя, что означает каждый из них, и привёл весьма приблизительную трактовку. – Алесса, а ты вообще кто?
Девушка непритворно удивилась, будто он сморозил глупость.
– Травница, конечно! Тебе Марта уже сказала, верно? Кстати, если честно, из неё травница такая же, как из тебя – орк! – доверительно прошептала ему на ухо Алесса.
Эльф собрался было уносить ноги прочь от сумасшедшей оборотнихи, как вдруг в его голове всё встало на свои места. Он посмотрел на шутницу совсем по-другому, весело рассмеялся и поднял с пола один из разрисованных флакончиков. На нём была изображена маленькая фейка со стрекозиными крыльями, порхающая на фоне фиалок.
– Хочешь, могу и тебя изобразить, – предложила Алесса, – с хвостом.
– Да хоть с рогами! – вновь засмеялся эльф: весёлая девчонка определённо ему понравилась. – И с копытами! У Марты теперь покупателей будет в пять раз больше!
– Нет, – серьёзно сказала девушка, – это уже бес получится! Покупатели решат, что здесь скрыт намёк – надушишься и тоже станешь счастливым обладателем копыт и рогов.
Парень совсем развеселился. Так хорошо и легко он уже давно себя не чувствовал. Странно, они только что познакомились, а уже шутят как старые друзья.
В течение последующих четырёх дней Вилль исправно ходил в дом Марты как на службу. Ничего не менялось – Алесса разрисовывала флаконы, а женщина заправляла их духами. Травница была просто на седьмом небе от счастья. Однажды она подловила эльфа за углом и сжала в объятиях:
– Ты даже не представляешь, какое сокровище откопал под снегом! Я ж теперь всё дороже продавать стану – озолочусь! А в травах-то как она разбирается… Как разбирается! На запах, на ощупь, на цвет! Почти все мои запасы повыкидывала, сказала – гов… не то!
Поговори ты с ней, пускай у меня жить остаётся. А то ведь вообразила себя путешественницей, в неполных-то восемнадцать лет. Допутешествовалась, сам видел! До сих пор ходить нормально не может – вон ногу-то как раздуло. А мы бы, как снег сойдёт, в лес пошли, травок каких насобирали. А ещё она лечить может. Как кости сращивать – знает, вывихи вправляет, даже роды принять может! Поговори, а?..
Вилль тем временем размышлял, почти не слушая женщину. Такие раны, как разодранная щиколотка, являлись для метаморфов досадной мелочью, пустяком – через неделю у Алессы даже шрамов не останется. Интересно другое: при смене ипостаси царапины затягиваются моментально, так почему же Алесса до сих пор перекинулась? «Ну конечно! – понял Страж. – Она просто не хочет пугать Марту внезапно зажившей ногой, прикидывается обычным человеком. А молодец!» Мысль о том, что девушка могла быть проклятой, в первый же вечер знакомства смыли волны внезапной симпатии.
– … ну, если хочешь, вместо тебя в лес ходить буду, капканы ломать!
Эльф оторопело посмотрел на женщину.
– Давно уж знаю я, что там за леший хулиганит, – усмехнулась Марта. – Поговори, а?
В ночь с пятого на шестой день юноша допоздна задержался в гостях у травницы. Алесса с тоской поглядывала на круглую белую луну в обрамлении оконной рамы, но превращаться не спешила. Около одиннадцати эльф засобирался домой. Уходил он со спокойной душой, зная, что ничего не случится, а завтра обязательно упросит её остаться.
– Арвиэль, подожди! – окликнула его вдруг Алесса. Марта почему-то засмущалась и ушла в очередной раз протирать-перекладывать свои драгоценные баночки-склянки. – На вот, возьми.
Эльф, недоумевая, развернул протянутый бумажный рулон и уставился на «произведение искусства». Несомненно, это был он. Любой подтвердил бы невероятное сходство. Игра светотени, складки на одежде – всё было прописано до мельчайших деталей. Но при этом светлая от природы кожа Вилля приобрела угрожающий синеватый оттенок, уши разрослись до размера ослиных, а миндалевидные глаза превратились в раскосые «глазки в кучку». И, конечно, лохматый собачий хвост.
– Ну как, нравится? – лукаво спросила Алесса.
– Потрясающе! – ухмыльнулся Вилль. – Только хвост маловат – я предпочитаю заметать за собой следы.
Он ещё раз присмотрелся к рисунку и вздрогнул.
– А при чём здесь клыки? Я ведь не вампир!
– Но у тебя же они есть, – возразила девушка, – не такие длинные, правда.
Вилль закусил губу: и как только углядела? Двенадцать лет он прожил в Северинге, и никто до сих пор не замечал. Дело в том, что у него действительно были небольшие клычки. На верхней челюсти чуть подлиннее, на нижней – совсем маленькие, почти как у человека. И он очень не хотел, чтобы кто-нибудь знал об их существовании.
– Алесса…
– А, понятно, это у тебя просто прикус неправильный! А ведь в эльфе всё должно быть прекрасно! Бедняжка, не переживай, я никому не скажу! – смеясь, «пожалела» его девушка.
– Не надо, – решил подыграть юноша, – иначе я утоплюсь от стыда и горя, и стану синим как на твоём рисунке, а ты наконец-то увидишь мёртвого эльфа! Не губи меня, о Алесса из леса!
Девушка шутку оценила и захлопала в ладоши.
Уже засыпая, эльф вдруг вспомнил карикатурную рожу и захохотал. Дремлющий у него на груди домовой проснулся, поднял голову и укоризненно сказал:
– Знаешшь, хозяин, ты в посследнее время какой-то чудной. Ржешь по ночам как конь, под хвосст ужаленный. Хозяин, сскажи, ты начал пить?
В ответ тот захохотал ещё громче.
– Хозяин, пойми, пьянсство до добра не доведёт! Ты будешь ходить на четвереньках и спать в лужшше, как поросся!
Вообще-то, подобные речи были со стороны Симеона неслыханной наглостью. Обычно представители этого вида нечисти вели себя тихо и скромно, почти не показывались из-за печи, работали за сливки и были намертво привязаны к дому старинной магией. Симеон разговаривал с хозяином на равных, частенько поучал и даже ругал. Домовой не занимался уборкой, готовил, когда хотел и что хотел, ел и спал вместе с Виллем. Симка зависел от хозяина, поэтому легко мог выйти из дома, в котором они жили, и пойти по своим делам. Первоначально вид праздно шатающегося по улицам домового шокировал горожан, но потом все привыкли: если хозяин – эльф, то почему он не может завести себе нечисть в качестве домашнего животного чисто из прихоти? Поэтому огромный говорящий чёрный кот покупал зелень в лавке и свежий хлеб в пекарне, заказывал в трактире Эртана «Оркан-Бар» стакан сливок (их там держали специально для него) и резался с мужиками в карты на щелбан. На деньги с ним не играли, так как все знали, что у нечисти выиграть практически невозможно.
– Знаешь, Симка, – сказал Вилль, – у меня такое чувство, что скоро что-то произойдёт. Хорошее или плохое, но тихая жизнь в городе закончилась.
– Из-за девчонки? – недовольно спросил Симеон.
Домовому она не понравилась. Когда юный Страж рассказал ему про девушку-оборотня, тот нахмурился: домовой искренне считал себя единственным в мире существом, которое имеет право хамить хозяину. «Совсем хозяин с ума сошёл, – ворчал домовой. – Человечков слушается, с орками дружбу водит. Скоро с оборотнихами будет в лес ходить, цветочки собирать. Сезон охоты на пару откроют. А потом хозяин и до русалок с кикиморами докатится, ряской из пруда обвесится!»
– Не знаю, – отозвался эльф. – Это просто чувство, ничего более.
– Это не чувсство, хозяин, а твоё чутьё.
И они заснули. Спал градоправитель Грайт, не подозревая, что в городке плетётся тёмная волшба. Спала Марта, не зная, что в соседней комнате тоскливо смотрит на луну девушка-оборотень. Спал в караулке дядька Темар, бережно прижимая к себе початую бутыль самогона. Индикатор Преступлений, гладкий тильзитовый[4] шар на трёх серебряных ножках, горел ровным желтоватым светом – магический кристалл не заметил колдовства. Что поделать, присланный равеннскими магами Индикатор был стар, а новый стоил слишком дорого…
Юный эльф был прав, над городом действительно нависла угроза.
Глава 3
Год спустя
В аптеке травницы Марты стоял шум и гам.
– Уже третья бутылка за четыре дня! – орала Алесса на маленького толстого мужичка с характерным синюшным носом и плутоватыми глазками, причём один из них заметно косил. – Ты же не мог сам всё это выпить? Или всё-таки мог?!
– Ну-у-у, так ведь вкусно же! Не то, что гномье пойло… Зато дешевле привозного! – пробасил ростовщик Демьян, обдавая девушку густым запахом перегара.
– Ты что, выпил всё один?!
– Ну-у-у не-е-е, с Сатьяном. Мы, как ты и сказала, в чаёк бульк капелюшку, и пьём себе. Вку-у-усно!
В аптеке травницы Марты стоял шум и гам.
– Уже третья бутылка за четыре дня! – орала Алесса на маленького толстого мужичка с характерным синюшным носом и плутоватыми глазками, причём один из них заметно косил. – Ты же не мог сам всё это выпить? Или всё-таки мог?!
– Ну-у-у, так ведь вкусно же! Не то, что гномье пойло… Зато дешевле привозного! – пробасил ростовщик Демьян, обдавая девушку густым запахом перегара.
– Ты что, выпил всё один?!
– Ну-у-у не-е-е, с Сатьяном. Мы, как ты и сказала, в чаёк бульк капелюшку, и пьём себе. Вку-у-усно!