– Отлично. Мы с Фредди распространим слух о том, что вам были сделаны предложения. Боюсь, это не прекратит сплетни, но, несомненно, смягчит осуждение.
Аделаида мысленно подивилась, как вообще смогла бы обойтись сегодня без помощи этих двух женщин. Ушла бы в свою комнату, не получив такого нужного предложения, или приняла бы предложение без такого нужного обдумывания. И то, и другое могло привести к ужасным последствиям.
– Леди Энгсли…
– Зовите меня Лилли, дорогая. И Уиннифред, – добавила она, беглым взглядом удостоверившись, что золовка с ней согласна. – По-моему, наша дружба дает нам право называть друг друга по именам.
Аделаида колебалась. Она не знала толком, что сказать. Точнее, комок в горле мешал ей говорить. Так много времени прошло с той поры, когда ей предлагали помощь, а дружбу не предлагали еще дольше. Она не могла найти слов, чтобы выразить, как много это для нее значило.
– Я благодарна, – наконец выговорила она. И, поскольку не могла придумать никаких достойных случая слов, повторила: – Очень благодарна.
Внезапный уход дам из кабинета оставил Коннора в положении, которое большинство мужчин могло бы назвать незавидным: лицом к лицу с предполагаемым женихом и двумя защитниками скомпрометированной леди. Тем не менее Коннора напряженная атмосфера комнаты ничуть не смущала. По правде говоря, он испытывал какое-то мрачное удовольствие, игнорируя братьев и глядя в упор на сэра Роберта, пока тот не стал переминаться с ноги на ногу, а потом вообще сник.
– Я ни на минуту больше не останусь в одной комнате с этим бесстыдным типом, – объявил сэр Роберт и рванулся к двери.
Это заняло около половины минуты. Что, надо отдать должное выдержке братца, продлилось на двадцать секунд дольше, чем Коннор предполагал. И в саду сэр Роберт продержался дольше, чем ожидалось. По-видимому, за прошедшие годы барон сумел набраться решительности.
Оттолкнувшись от книжного шкафа, Коннор выпрямился и, вежливо кивнув лорду Энгсли и лорду Гидеону, направился к двери. Он не чувствовал себя обязанным разговаривать с этими людьми. Он не приглашал их участвовать в этой истории.
– На одно слово, мистер Брайс!
Коннор обернулся на повелительный окрик лорда Энгсли и окинул обоих мужчин холодным оценивающим взглядом.
Он мало знал лорда Энгсли, а лорда Гидеона видел до этого только один раз… сквозь тюремную решетку. С другой стороны, их жены регулярно навещали тюрьму. До того как они стали богатыми благодаря своим мужьям, они добывали ничтожные средства к существованию, занимаясь починкой одежды тюремщиков и обеспеченных заключенных.
Но, несмотря на краткость их знакомства, Коннор был склонен смотреть на лорда Энгсли и лорда Гидеона с приязнью. У них была репутация людей разумных и справедливых. Они были также известны как мужчины, не чуравшиеся доброй драки, если того требовала жизнь. Коннор отточил свое искусство драки на улицах Бостона и считал, что справится с этой парой, но это дорого ему обойдется.
– Где вы поселились? – спросил Энгсли.
Лорд Гидеон ответил за него:
– Он и его люди живут в коттедже вдовы Данбар.
– Шпионите за мной? – осведомился Коннор, выгнув бровь.
Губы лорда Гидеона искривились.
– У меня хватило здравого смысла подкупить умную половину.
– Вы стоите за сэра Роберта? – раздраженно осведомился Коннор.
– Я стою за свою семью, – поправил его лорд Гидеон.
– А-а, – теперь все становилось на место, – вы насчет Томаса…
Томас Браун. Мальчик, которого швырнули в соседнюю камеру. Двенадцатилетний… и очень наивный. Коннор присматривал за ним вплоть до его освобождения. После чего его стали опекать лорд Гидеон и Фредди.
– Боялись, что я вновь вовлеку его в беззакония? – усмехнулся Коннор.
– Как ни странно, я сомневался, что вам можно доверить общение с невинными.
– Действительно, необычно.
Лорд Энгсли сделал шаг вперед.
– Вы навязывали свое общество мисс Уорд?
– Отнюдь нет.
– Вы ввели ее в заблуждение, притворившись одним из гостей этого дома?
– Я никогда не лгал ей.
– Вопрос был поставлен не так.
Коннор пожал плечами:
– Дамам всегда нравится прикоснуться к тайне.
– В ваши намерения входило скомпрометировать мисс Уорд?
– Нет. – Вначале он об этом и не думал, но сегодня, когда встретил ее на дорожке… да, поступил так намеренно.
– А теперь вы намерены сделать ее своей женой?
– Да.
– Чтобы позлить брата?
– Причины моих действий несущественны.
– Мисс Уорд может с этим не согласиться.
Мисс Уорд сейчас наверняка готова потребовать его голову на блюде. Но тут уж ничем не поможешь.
– Мисс Уорд может свободно выйти за сэра Роберта, если захочет этого.
Коннор не сомневался в обратном. Но ему очень помогло бы, если бы ее защитники и их жены не противодействовали открыто браку с ним. Вот почему, несмотря на неприязнь к этому разговору, он вытерпел еще ряд вопросов от лорда Энгсли.
Есть ли у него дом и средства на содержание жены и семьи? Имеются ли у него собственные дети или любовница где-нибудь на стороне? Когда именно началась вражда между двумя братьями? Коннор по очереди отвечал на все, чувствуя себя так же, как когда стоял перед магистратом и его обвиняли в разбое на дорогах. Да, да, нет, нет и…
– А это не ваше чертово дело! И теперь, если вопросов больше нет… – Он не стал ждать подтверждения и направился к двери. Их поддержка была полезна, но не необходима. И он вовсе не обязан пресмыкаться перед ними ради нее.
– Еще одно, – мягко проговорил лорд Гидеон. В течение этого допроса он большей частью молчал, и Коннор подозревал, что ему известно большинство ответов. – Хочу дать вам совет. Вам не стоит забывать, что моей жене очень нравится мисс Уорд.
А лорд Гидеон был без ума от своей жены. Если она попросит его раздавить Коннора, как какую-то букашку, он сделает это не задумываясь.
– Значит, у нас с Фредди есть кое-что общее, – откликнулся Коннор. Он не обиделся на скрытую угрозу, но подчеркнул некоторое свое влияние на Фредди, самую чуточку, только чтобы у лорда Гидеона дернулась челюсть.
Это не уравновесило неприятное ощущение, вернее, оскорбление от получасового допроса, но все же принесло некоторое облегчение.
Глава 7
Глава 8
Аделаида мысленно подивилась, как вообще смогла бы обойтись сегодня без помощи этих двух женщин. Ушла бы в свою комнату, не получив такого нужного предложения, или приняла бы предложение без такого нужного обдумывания. И то, и другое могло привести к ужасным последствиям.
– Леди Энгсли…
– Зовите меня Лилли, дорогая. И Уиннифред, – добавила она, беглым взглядом удостоверившись, что золовка с ней согласна. – По-моему, наша дружба дает нам право называть друг друга по именам.
Аделаида колебалась. Она не знала толком, что сказать. Точнее, комок в горле мешал ей говорить. Так много времени прошло с той поры, когда ей предлагали помощь, а дружбу не предлагали еще дольше. Она не могла найти слов, чтобы выразить, как много это для нее значило.
– Я благодарна, – наконец выговорила она. И, поскольку не могла придумать никаких достойных случая слов, повторила: – Очень благодарна.
Внезапный уход дам из кабинета оставил Коннора в положении, которое большинство мужчин могло бы назвать незавидным: лицом к лицу с предполагаемым женихом и двумя защитниками скомпрометированной леди. Тем не менее Коннора напряженная атмосфера комнаты ничуть не смущала. По правде говоря, он испытывал какое-то мрачное удовольствие, игнорируя братьев и глядя в упор на сэра Роберта, пока тот не стал переминаться с ноги на ногу, а потом вообще сник.
– Я ни на минуту больше не останусь в одной комнате с этим бесстыдным типом, – объявил сэр Роберт и рванулся к двери.
Это заняло около половины минуты. Что, надо отдать должное выдержке братца, продлилось на двадцать секунд дольше, чем Коннор предполагал. И в саду сэр Роберт продержался дольше, чем ожидалось. По-видимому, за прошедшие годы барон сумел набраться решительности.
Оттолкнувшись от книжного шкафа, Коннор выпрямился и, вежливо кивнув лорду Энгсли и лорду Гидеону, направился к двери. Он не чувствовал себя обязанным разговаривать с этими людьми. Он не приглашал их участвовать в этой истории.
– На одно слово, мистер Брайс!
Коннор обернулся на повелительный окрик лорда Энгсли и окинул обоих мужчин холодным оценивающим взглядом.
Он мало знал лорда Энгсли, а лорда Гидеона видел до этого только один раз… сквозь тюремную решетку. С другой стороны, их жены регулярно навещали тюрьму. До того как они стали богатыми благодаря своим мужьям, они добывали ничтожные средства к существованию, занимаясь починкой одежды тюремщиков и обеспеченных заключенных.
Но, несмотря на краткость их знакомства, Коннор был склонен смотреть на лорда Энгсли и лорда Гидеона с приязнью. У них была репутация людей разумных и справедливых. Они были также известны как мужчины, не чуравшиеся доброй драки, если того требовала жизнь. Коннор отточил свое искусство драки на улицах Бостона и считал, что справится с этой парой, но это дорого ему обойдется.
– Где вы поселились? – спросил Энгсли.
Лорд Гидеон ответил за него:
– Он и его люди живут в коттедже вдовы Данбар.
– Шпионите за мной? – осведомился Коннор, выгнув бровь.
Губы лорда Гидеона искривились.
– У меня хватило здравого смысла подкупить умную половину.
– Вы стоите за сэра Роберта? – раздраженно осведомился Коннор.
– Я стою за свою семью, – поправил его лорд Гидеон.
– А-а, – теперь все становилось на место, – вы насчет Томаса…
Томас Браун. Мальчик, которого швырнули в соседнюю камеру. Двенадцатилетний… и очень наивный. Коннор присматривал за ним вплоть до его освобождения. После чего его стали опекать лорд Гидеон и Фредди.
– Боялись, что я вновь вовлеку его в беззакония? – усмехнулся Коннор.
– Как ни странно, я сомневался, что вам можно доверить общение с невинными.
– Действительно, необычно.
Лорд Энгсли сделал шаг вперед.
– Вы навязывали свое общество мисс Уорд?
– Отнюдь нет.
– Вы ввели ее в заблуждение, притворившись одним из гостей этого дома?
– Я никогда не лгал ей.
– Вопрос был поставлен не так.
Коннор пожал плечами:
– Дамам всегда нравится прикоснуться к тайне.
– В ваши намерения входило скомпрометировать мисс Уорд?
– Нет. – Вначале он об этом и не думал, но сегодня, когда встретил ее на дорожке… да, поступил так намеренно.
– А теперь вы намерены сделать ее своей женой?
– Да.
– Чтобы позлить брата?
– Причины моих действий несущественны.
– Мисс Уорд может с этим не согласиться.
Мисс Уорд сейчас наверняка готова потребовать его голову на блюде. Но тут уж ничем не поможешь.
– Мисс Уорд может свободно выйти за сэра Роберта, если захочет этого.
Коннор не сомневался в обратном. Но ему очень помогло бы, если бы ее защитники и их жены не противодействовали открыто браку с ним. Вот почему, несмотря на неприязнь к этому разговору, он вытерпел еще ряд вопросов от лорда Энгсли.
Есть ли у него дом и средства на содержание жены и семьи? Имеются ли у него собственные дети или любовница где-нибудь на стороне? Когда именно началась вражда между двумя братьями? Коннор по очереди отвечал на все, чувствуя себя так же, как когда стоял перед магистратом и его обвиняли в разбое на дорогах. Да, да, нет, нет и…
– А это не ваше чертово дело! И теперь, если вопросов больше нет… – Он не стал ждать подтверждения и направился к двери. Их поддержка была полезна, но не необходима. И он вовсе не обязан пресмыкаться перед ними ради нее.
– Еще одно, – мягко проговорил лорд Гидеон. В течение этого допроса он большей частью молчал, и Коннор подозревал, что ему известно большинство ответов. – Хочу дать вам совет. Вам не стоит забывать, что моей жене очень нравится мисс Уорд.
А лорд Гидеон был без ума от своей жены. Если она попросит его раздавить Коннора, как какую-то букашку, он сделает это не задумываясь.
– Значит, у нас с Фредди есть кое-что общее, – откликнулся Коннор. Он не обиделся на скрытую угрозу, но подчеркнул некоторое свое влияние на Фредди, самую чуточку, только чтобы у лорда Гидеона дернулась челюсть.
Это не уравновесило неприятное ощущение, вернее, оскорбление от получасового допроса, но все же принесло некоторое облегчение.
Глава 7
Лилли и Уиннифред проводили Аделаиду до двери ее комнаты, чтобы она могла наедине сообщить сестре о том, что произошло в саду и в кабинете. Дамы, похоже, воображали, будто реакция Изабеллы будет отрицательной. Как они были не правы!
Глаза Изабеллы стали круглыми, как блюдца. Что лишь подчеркнуло наполнившую их нечестивую радость. Она прорвалась в веселом голосе:
– Дуэль?!
– В этом нет ничего забавного!
– Нет, есть! – возразила Изабелла и разразилась хохотом. – Поверить не могу! – Она захлебывалась восторгом. – Моя сестрица… Моя чопорная сестрица… Объект дуэли!.. – Она вытерла набежавшие от смеха слезы. – Ох, перестань смотреть на меня так сурово. Лорд Энгсли положит этому конец.
– Он уже положил этому конец, – пробормотала Аделаида.
– Вот видишь! – Сестра взмахнула рукой. – На самом деле ты не слишком этим расстроена. Ведь так? Согласна, это не идеальное развитие событий. Но если ты ничего не можешь поделать, чтобы изменить ситуацию, ты можешь по крайней мере получить от нее удовольствие. И ты должна признать… что когда двое мужчин готовы умереть ради тебя… – Она со вкусом вздохнула. – Это льстит.
Возможно, так бы оно и было, если бы сэр Роберт не поторопился с таким рвением отказаться от подобного жертвоприношения. И если бы остальные события утра не вызвали столько стыда.
– Ладно, скажи-ка лучше, кто такой этот мистер Брайс? – осведомилась Изабелла. – Почему ты до сих пор ничего мне о нем не рассказывала?
– Я только что встретила этого человека. – Слишком поздно Аделаида сообразила, как глупо звучит это признание.
– Только что?.. И ты целовалась с ним в саду?
Аделаиде пришлось терпеливо переждать очередной взрыв смеха сестры. Она вообще-то не отличалась большим терпением, но сейчас была благодарна Изабелле. Не каждая молодая леди примет ужасные новости о своей старшей сестре с таким юмором.
– Ты закончила? – поинтересовалась она несколько погодя.
Изабелла погрозила ей пальчиком и хохотала еще целую минуту. Наконец она испустила глубокий вздох и кивнула.
– О Боже… Значит, этот мистер Брайс тоже сделал тебе предложение?
– Да, они оба сделали предложение.
– Два предложения, компрометирующая ситуация и дуэль… Да-а, утро у тебя было хорошо заполнено. – Изабелла с усмешкой смахнула слезы с глаз и задумчиво поджала губы. – Я думаю, тебе следует принять предложение мистера Брайса.
– Ты же не знаешь этого человека.
– Судя по твоему рассказу, ты тоже, – с усмешкой напомнила ей Изабелла. – Но мы знаем сэра Роберта и…
– Леди Энгсли говорит, что я должна хорошенько все обдумать. – Аделаиде вовсе не хотелось лишний раз выслушивать мнение сестры о сэре Роберте.
– Мне нравится леди Энгсли, – объявила Изабелла, кивая. – Разумная женщина.
От необходимости отвечать Аделаиду спас тихий стук в дверь. Это Лилли и Уиннифред, догадалась она. Они обещали вернуться после того, как поговорят с остальными гостями.
– Мы не помешаем? – спросила Лилли, когда Аделаида открыла дверь.
Она отступила на шаг и жестом пригласила их войти.
– Нет. Пожалуйста, заходите.
Уиннифред, проходя, погладила ее по плечу, точно так же как ранее это сделала Лилли, но более неуклюже и с большей силой, чем требовалось.
Аделаида решила, что Уиннифред либо не привыкла к проявлению дружеских чувств прикосновением, либо не сознавала собственной силы.
Лилли застыла сразу, войдя в комнату.
– Мы хотим, чтобы вы знали: наши экипажи к вашим услугам.
У Аделаиды упало сердце.
– Миссис Кресс нас выгоняет?
– Боже милостивый! Вовсе нет. – Лилли подвела ее к постели, где усадила ее и сама уселась рядом. – Миссис Кресс скорее готова запереть вас в ваших комнатах на ближайшие две недели. Вы теперь самая интересная ее гостья. Она любит посплетничать.
– Она обожает сплетни, – уточнила Уиннифред. – Имейте в виду, она не злая. Просто… так принято.
Лилли кивнула с сочувственной улыбкой.
– Остальные не будут так добры. Честно говоря, Аделаида, предложения замужества оградили вас от полного позора, однако боюсь, что тем не менее тут вам станет неуютно.
Аделаида со вздохом закрыла глаза. Лилли права. Пересуды гостей будут откровенно язвительными. Что хуже всего, все эти вопросы и критические оценки распространятся и на Изабеллу.
«Как вы полагаете, ее сестрица такая же?»
«Я слышала, она очень вольна в своих суждениях».
«И несомненно, в своих милостях».
Аделаида не знала, что раздражает ее больше: что они стали средоточием подобных сплетен или что у них нет иного выхода, кроме как немедленно бежать от оскорблений?
– Мне надо выйти замуж за сэра Роберта и покончить со всем этим.
Лилли переглянулась с Уиннифред.
– Я должна быть честна с вами, мисс Уорд. Мне не особенно нравится сэр Роберт.
– Нам не нравится сэр Роберт, – поправила ее Уиннифред.
– Мне кажется, он двуличный, – объяснила Лилли.
– Видишь? – вторила ей Изабелла. – Вот что думает разумный человек.
– Почему вы до сих пор ничего подобного не говорили? – поинтересовалась Аделаида. Правда, она познакомилась с этими дамами всего несколько месяцев назад, но они подружились, так что за это время вполне можно было упомянуть о подозрениях по поводу этого поклонника.
– Я полагала, что у вас те же сомнения, – объяснила Лилли. – Но обстоятельства ваши таковы, что у вас не было другого выбора, кроме как идти намеченным путем. Я права?
– Права, – тихим голосом призналась Аделаида. Да, сомнения у нее были.
Уиннифред кивнула:
– Но теперь у вас появилось альтернативное решение. У вас есть Коннор.
– Не уверена, что мистер Брайс мне нравится больше.
– Кажется, в саду он вам нравился достаточно, – заметила Уиннифред.
– Фредди! – возмутилась леди Энгсли.
Аделаида покачала головой:
– Да, это правда. Он мне понравился. Пока не приложил все усилия, чтобы меня скомпрометировать.
Лилли какое-то мгновение всматривалась в ее лицо, затем спросила:
– А он объяснил, зачем это сделал?
– Ну, это же очевидно, – вмешалась Изабелла. – Должно быть, он в нее влюбился.
– Мы познакомились прошлой ночью.
– Прошлой ночью?! – хором воскликнули обе дамы.
Господи! Вот она и проболталась!
– В коридоре. Мимоходом, – неловко объяснила она и напряглась в страхе, что Изабелла упомянет маленькую гостиную, сад и виски.
Уиннифред заговорила первой:
– Он знал вас гораздо дольше. Он любил смотреть на вас, когда вы приводили племянника повидаться с отцом в тюрьме.
– В тюрьме, – повторила Аделаида. Коннор наблюдал за ней из окошка своей камеры. Она застонала и закрыла лицо ладонями.
– За что его посадили в тюрьму? – спросила Изабелла.
– Разбой на дорогах, – сообщила Уиннифред.
Аделаида уронила руки.
– Боже мой!
– В его невиновности не было никаких сомнений, – поспешила уверить ее Лилли. – Коннор, может быть, и справился бы с этим, но его люди… Уверяю вас, они просто к этому не пригодны.
– У него имеются свои люди?
Уиннифред кивнула:
– Грегори, которому – я готова поклясться – где-то под сто лет. И Майкл, который не садился на коня лет десять по крайней мере.
– Кто же выдвинул обвинение против них? – осведомилась Изабелла.
– Сэр Роберт, – ответила Уиннифред с нескрываемым отвращением, – который оказался старым другом магистрата.
– Откуда вы все это знаете? – спросила Аделаида.
Лилли была явно смущена этим вопросом.
– Ну-у… Мы с Фредди… иногда… в прошлом… имели причины посещать тюрьму. Мы… то есть…
– О, ради Бога, Лилли! – нетерпеливо оборвала ее Уиннифред. – Аделаида нас не осудит. Мы с Лилли зарабатывали на жизнь шитьем. Коннор был одним из тех узников, кто в состоянии заплатить за починку одежды. Я не обратила бы на него особого внимания, но он делил камеру с Грегори и Майклом, обаятельнейшими джентльменами, а Томас сидел в соседней камере. Коннор взял его под свое крыло.
– Томас Браун? Ваш воспитанник? – Аделаида покачала головой. Мальчик был слишком юн, чтобы сидеть в камере со взрослыми.
Уиннифред кивнула:
– После освобождения он поселился у нас. Но в тюрьме за ним присматривали Коннор и его люди. Мой муж взял на себя задачу вникнуть в их дело.
– И выяснил, что обвинил их сэр Роберт, – догадалась Изабелла.
– Да, и что затем имущество Коннора было изъято судом. Я попросила мужа вмешаться в это дело. В благодарность за доброту, проявленную им к Томасу. Получилось, что труды Гидеона увенчались успехом. – Она повернулась к Лилли. – Как ты думаешь, мужчины в кабинете закончили беседу? Нам нужно выяснить, что они узнали.
Лилли кивнула, не сводя глаз с Аделаиды.
– Вы подумаете как следует? Не станете торопиться или принимать решение со злости?
Изабелла решила поддержать сестру и встала рядом с ней.
– Моя сестра обладает здравым смыслом… почти всегда. Она примет правильное решение.
Аделаида подняла руку и сжала положенную ей на плечо ладонь сестры.
– Тогда я не буду волноваться из-за этого. – Лилли поцеловала Аделаиду в щеку и махнула рукой Уиннифред. Подруги рука об руку покинули комнату.
Мысли вихрем клубились в голове, в животе трепетали бабочки. Аделаида утратила равновесие, растерялась, словно выпила виски, только без того ощущения свободы, которое оно дает. Ее переполняли гнев, страх и полное смятение духа.
Почему Коннор так поступил? Ведь не только чтобы позлить брата. Существует множество способов досадить родственнику. Причем большинство из них не требует уничтожения репутации ни в чем не повинной девушки. Невозможно, чтобы он был таким бессердечным и хладнокровно жестоким. Должно быть, существует другое объяснение происшедшему.
А если его нет, то должно быть возмездие.
Полная решимости, Аделаида пересекла комнату, распахнула шкаф и выхватила оттуда плащ с капюшоном.
Изабелла вскочила на ноги.
– Куда ты идешь?
– Поговорить с мистером Брайсом.
– Что? Но ты…
– Я хочу получить объяснение. Без объяснения я не могу решить, что мне делать дальше.
– Но ты не можешь!.. – настаивала Изабелла. – Нельзя встречаться с джентльменом без пристойного сопровождения.
– Неужели? – Аделаида застегнула на шее пряжку плаща и, подняв брови, посмотрела на сестру. – Почему?
– Потому что это… Ты будешь… – На лице Изабеллы заиграла странная смесь смущения и сочувственного веселья. – Впрочем, полагаю, теперь ты можешь поступать как хочешь.
«И ты тоже», – подумала Аделаида. Свет часто распространял позор одной падшей женщины на всех членов ее семьи.
– Он ответит за это!
Глаза Изабеллы стали круглыми, как блюдца. Что лишь подчеркнуло наполнившую их нечестивую радость. Она прорвалась в веселом голосе:
– Дуэль?!
– В этом нет ничего забавного!
– Нет, есть! – возразила Изабелла и разразилась хохотом. – Поверить не могу! – Она захлебывалась восторгом. – Моя сестрица… Моя чопорная сестрица… Объект дуэли!.. – Она вытерла набежавшие от смеха слезы. – Ох, перестань смотреть на меня так сурово. Лорд Энгсли положит этому конец.
– Он уже положил этому конец, – пробормотала Аделаида.
– Вот видишь! – Сестра взмахнула рукой. – На самом деле ты не слишком этим расстроена. Ведь так? Согласна, это не идеальное развитие событий. Но если ты ничего не можешь поделать, чтобы изменить ситуацию, ты можешь по крайней мере получить от нее удовольствие. И ты должна признать… что когда двое мужчин готовы умереть ради тебя… – Она со вкусом вздохнула. – Это льстит.
Возможно, так бы оно и было, если бы сэр Роберт не поторопился с таким рвением отказаться от подобного жертвоприношения. И если бы остальные события утра не вызвали столько стыда.
– Ладно, скажи-ка лучше, кто такой этот мистер Брайс? – осведомилась Изабелла. – Почему ты до сих пор ничего мне о нем не рассказывала?
– Я только что встретила этого человека. – Слишком поздно Аделаида сообразила, как глупо звучит это признание.
– Только что?.. И ты целовалась с ним в саду?
Аделаиде пришлось терпеливо переждать очередной взрыв смеха сестры. Она вообще-то не отличалась большим терпением, но сейчас была благодарна Изабелле. Не каждая молодая леди примет ужасные новости о своей старшей сестре с таким юмором.
– Ты закончила? – поинтересовалась она несколько погодя.
Изабелла погрозила ей пальчиком и хохотала еще целую минуту. Наконец она испустила глубокий вздох и кивнула.
– О Боже… Значит, этот мистер Брайс тоже сделал тебе предложение?
– Да, они оба сделали предложение.
– Два предложения, компрометирующая ситуация и дуэль… Да-а, утро у тебя было хорошо заполнено. – Изабелла с усмешкой смахнула слезы с глаз и задумчиво поджала губы. – Я думаю, тебе следует принять предложение мистера Брайса.
– Ты же не знаешь этого человека.
– Судя по твоему рассказу, ты тоже, – с усмешкой напомнила ей Изабелла. – Но мы знаем сэра Роберта и…
– Леди Энгсли говорит, что я должна хорошенько все обдумать. – Аделаиде вовсе не хотелось лишний раз выслушивать мнение сестры о сэре Роберте.
– Мне нравится леди Энгсли, – объявила Изабелла, кивая. – Разумная женщина.
От необходимости отвечать Аделаиду спас тихий стук в дверь. Это Лилли и Уиннифред, догадалась она. Они обещали вернуться после того, как поговорят с остальными гостями.
– Мы не помешаем? – спросила Лилли, когда Аделаида открыла дверь.
Она отступила на шаг и жестом пригласила их войти.
– Нет. Пожалуйста, заходите.
Уиннифред, проходя, погладила ее по плечу, точно так же как ранее это сделала Лилли, но более неуклюже и с большей силой, чем требовалось.
Аделаида решила, что Уиннифред либо не привыкла к проявлению дружеских чувств прикосновением, либо не сознавала собственной силы.
Лилли застыла сразу, войдя в комнату.
– Мы хотим, чтобы вы знали: наши экипажи к вашим услугам.
У Аделаиды упало сердце.
– Миссис Кресс нас выгоняет?
– Боже милостивый! Вовсе нет. – Лилли подвела ее к постели, где усадила ее и сама уселась рядом. – Миссис Кресс скорее готова запереть вас в ваших комнатах на ближайшие две недели. Вы теперь самая интересная ее гостья. Она любит посплетничать.
– Она обожает сплетни, – уточнила Уиннифред. – Имейте в виду, она не злая. Просто… так принято.
Лилли кивнула с сочувственной улыбкой.
– Остальные не будут так добры. Честно говоря, Аделаида, предложения замужества оградили вас от полного позора, однако боюсь, что тем не менее тут вам станет неуютно.
Аделаида со вздохом закрыла глаза. Лилли права. Пересуды гостей будут откровенно язвительными. Что хуже всего, все эти вопросы и критические оценки распространятся и на Изабеллу.
«Как вы полагаете, ее сестрица такая же?»
«Я слышала, она очень вольна в своих суждениях».
«И несомненно, в своих милостях».
Аделаида не знала, что раздражает ее больше: что они стали средоточием подобных сплетен или что у них нет иного выхода, кроме как немедленно бежать от оскорблений?
– Мне надо выйти замуж за сэра Роберта и покончить со всем этим.
Лилли переглянулась с Уиннифред.
– Я должна быть честна с вами, мисс Уорд. Мне не особенно нравится сэр Роберт.
– Нам не нравится сэр Роберт, – поправила ее Уиннифред.
– Мне кажется, он двуличный, – объяснила Лилли.
– Видишь? – вторила ей Изабелла. – Вот что думает разумный человек.
– Почему вы до сих пор ничего подобного не говорили? – поинтересовалась Аделаида. Правда, она познакомилась с этими дамами всего несколько месяцев назад, но они подружились, так что за это время вполне можно было упомянуть о подозрениях по поводу этого поклонника.
– Я полагала, что у вас те же сомнения, – объяснила Лилли. – Но обстоятельства ваши таковы, что у вас не было другого выбора, кроме как идти намеченным путем. Я права?
– Права, – тихим голосом призналась Аделаида. Да, сомнения у нее были.
Уиннифред кивнула:
– Но теперь у вас появилось альтернативное решение. У вас есть Коннор.
– Не уверена, что мистер Брайс мне нравится больше.
– Кажется, в саду он вам нравился достаточно, – заметила Уиннифред.
– Фредди! – возмутилась леди Энгсли.
Аделаида покачала головой:
– Да, это правда. Он мне понравился. Пока не приложил все усилия, чтобы меня скомпрометировать.
Лилли какое-то мгновение всматривалась в ее лицо, затем спросила:
– А он объяснил, зачем это сделал?
– Ну, это же очевидно, – вмешалась Изабелла. – Должно быть, он в нее влюбился.
– Мы познакомились прошлой ночью.
– Прошлой ночью?! – хором воскликнули обе дамы.
Господи! Вот она и проболталась!
– В коридоре. Мимоходом, – неловко объяснила она и напряглась в страхе, что Изабелла упомянет маленькую гостиную, сад и виски.
Уиннифред заговорила первой:
– Он знал вас гораздо дольше. Он любил смотреть на вас, когда вы приводили племянника повидаться с отцом в тюрьме.
– В тюрьме, – повторила Аделаида. Коннор наблюдал за ней из окошка своей камеры. Она застонала и закрыла лицо ладонями.
– За что его посадили в тюрьму? – спросила Изабелла.
– Разбой на дорогах, – сообщила Уиннифред.
Аделаида уронила руки.
– Боже мой!
– В его невиновности не было никаких сомнений, – поспешила уверить ее Лилли. – Коннор, может быть, и справился бы с этим, но его люди… Уверяю вас, они просто к этому не пригодны.
– У него имеются свои люди?
Уиннифред кивнула:
– Грегори, которому – я готова поклясться – где-то под сто лет. И Майкл, который не садился на коня лет десять по крайней мере.
– Кто же выдвинул обвинение против них? – осведомилась Изабелла.
– Сэр Роберт, – ответила Уиннифред с нескрываемым отвращением, – который оказался старым другом магистрата.
– Откуда вы все это знаете? – спросила Аделаида.
Лилли была явно смущена этим вопросом.
– Ну-у… Мы с Фредди… иногда… в прошлом… имели причины посещать тюрьму. Мы… то есть…
– О, ради Бога, Лилли! – нетерпеливо оборвала ее Уиннифред. – Аделаида нас не осудит. Мы с Лилли зарабатывали на жизнь шитьем. Коннор был одним из тех узников, кто в состоянии заплатить за починку одежды. Я не обратила бы на него особого внимания, но он делил камеру с Грегори и Майклом, обаятельнейшими джентльменами, а Томас сидел в соседней камере. Коннор взял его под свое крыло.
– Томас Браун? Ваш воспитанник? – Аделаида покачала головой. Мальчик был слишком юн, чтобы сидеть в камере со взрослыми.
Уиннифред кивнула:
– После освобождения он поселился у нас. Но в тюрьме за ним присматривали Коннор и его люди. Мой муж взял на себя задачу вникнуть в их дело.
– И выяснил, что обвинил их сэр Роберт, – догадалась Изабелла.
– Да, и что затем имущество Коннора было изъято судом. Я попросила мужа вмешаться в это дело. В благодарность за доброту, проявленную им к Томасу. Получилось, что труды Гидеона увенчались успехом. – Она повернулась к Лилли. – Как ты думаешь, мужчины в кабинете закончили беседу? Нам нужно выяснить, что они узнали.
Лилли кивнула, не сводя глаз с Аделаиды.
– Вы подумаете как следует? Не станете торопиться или принимать решение со злости?
Изабелла решила поддержать сестру и встала рядом с ней.
– Моя сестра обладает здравым смыслом… почти всегда. Она примет правильное решение.
Аделаида подняла руку и сжала положенную ей на плечо ладонь сестры.
– Тогда я не буду волноваться из-за этого. – Лилли поцеловала Аделаиду в щеку и махнула рукой Уиннифред. Подруги рука об руку покинули комнату.
Мысли вихрем клубились в голове, в животе трепетали бабочки. Аделаида утратила равновесие, растерялась, словно выпила виски, только без того ощущения свободы, которое оно дает. Ее переполняли гнев, страх и полное смятение духа.
Почему Коннор так поступил? Ведь не только чтобы позлить брата. Существует множество способов досадить родственнику. Причем большинство из них не требует уничтожения репутации ни в чем не повинной девушки. Невозможно, чтобы он был таким бессердечным и хладнокровно жестоким. Должно быть, существует другое объяснение происшедшему.
А если его нет, то должно быть возмездие.
Полная решимости, Аделаида пересекла комнату, распахнула шкаф и выхватила оттуда плащ с капюшоном.
Изабелла вскочила на ноги.
– Куда ты идешь?
– Поговорить с мистером Брайсом.
– Что? Но ты…
– Я хочу получить объяснение. Без объяснения я не могу решить, что мне делать дальше.
– Но ты не можешь!.. – настаивала Изабелла. – Нельзя встречаться с джентльменом без пристойного сопровождения.
– Неужели? – Аделаида застегнула на шее пряжку плаща и, подняв брови, посмотрела на сестру. – Почему?
– Потому что это… Ты будешь… – На лице Изабеллы заиграла странная смесь смущения и сочувственного веселья. – Впрочем, полагаю, теперь ты можешь поступать как хочешь.
«И ты тоже», – подумала Аделаида. Свет часто распространял позор одной падшей женщины на всех членов ее семьи.
– Он ответит за это!
Глава 8
Выяснение того, где пребывает Коннор, не заняло много времени. Весь штат слуг взбудораженно жужжал, обсуждая разразившийся скандал. По словам горничной, к которой Аделаида обратилась с расспросами, один из слуг, Джеффри, случайно подслушал, как лорд Гидеон упомянул при жене коттедж вдовы Данбар. Слуга доложил об этом экономке, и еще через двадцать минут об этом знали все.
Аделаида могла себе представить, что новости о связанном с ней скандале разошлись за половину этого времени.
Не желая наткнуться по пути на кого-нибудь из гостей, Аделаида выскользнула из дома через заднюю дверь и направилась в сторону города.
Путь к коттеджу занимал едва больше мили – легкодоступное расстояние для человека, привыкшего к ходьбе. Однако в спешке она забыла сменить обувь, и теперь вместо полусапожек на ней были легкие туфельки, которые не защищали ее ступни от покрывавшей дорогу щебенки. Не прошла она и половины дороги, как ее подошвы стали гореть.
Это неудобство лишь увеличило ее раздражение. К тому времени, как Аделаида достигла цели своего путешествия – двухэтажного коттеджа на окраине города, с зелеными ставнями и ухоженным маленьким садиком, она готова была всех поубивать от злости.
Решительными шагами подойдя к двери, она резко постучала три раза и стала ждать, пока ответит экономка или служанка.
Но на ее вызов ответил Коннор, выйдя ей навстречу в брюках и рубашке. На лице его отразилось легкое недоумение.
Бросив взгляд через ее плечо, он поинтересовался:
– Аделаида, вы пришли сюда одна?
– Да, – ответила она, задрав подбородок, но старательно отводя глаза от его голой шеи в широко распахнутом вороте рубашки. – Позволите мне войти или мы станем беседовать на улице?
Коннор слегка нахмурился, но сделал шаг назад, позволяя ей войти внутрь.
Она прошла мимо него в маленькую переднюю, за которой располагалась скромная гостиная, казавшаяся еще меньше из-за огромного дивана и двух мягких кресел.
– Лорд Энгсли знает, что вы направились сюда? – спросил Коннор.
Аделаида расстегнула застежку плаща и сбросила его с плеч.
– Лорд Энгсли мне не опекун.
Губы Коннора изогнулись, но понять, позабавило его ее утверждение или ему просто было приятно, она не смогла. В любом случае это вызвало у нее раздражение, так что когда он протянул руку, чтобы принять ее плащ, она со злорадным удовольствием лишь тряхнула головой и без приглашения прошествовала мимо него в гостиную.
Коннор осторожно пробрался по узкому проходу за диваном и извлек из встроенного буфета графин и бокал.
– Приношу вам свои извинения за обстановку, – непринужденно произнес он. – Трудно снять жилье, если это требуется срочно.
Аделаида смотрела на его профиль, когда он наполнял бокал. По дороге сюда она размышляла о том, как ей лучше начать разговор. Идеально было бы, если бы Коннор сначала попросил у нее прощения, но делать это он явно не собирался.
Ничто в его поведении не указывало на то, что он испытывает хоть каплю сожаления. Была некая дерзость в том, как он на нее смотрел, да и в тоне обращения с ней звучала некоторая непочтительность. Теперь он казался совсем не тем человеком, которого она повстречала в саду.
Аделаида вскользь подумала, что стоит использовать план Б, который заключался в том, чтобы душить Коннора, пока тот не пожалеет о случившемся. Очень пожалеет. Однако в конце концов она решилась на приведение в действие плана В.
– Почему? – буквально рявкнула она. – Почему вы так поступили?
– Чтобы помешать вам попасть в когти сэра Роберта. – Он поднял бокал. – Хотите выпить?
– Что? Нет!
– Тогда присядьте.
– Я постою.
– Вы ведь пришли за объяснением. Не так ли? – Коннор подождал ее кивка. – Тогда садитесь. Это длинная история, и мне не хотелось бы стоять во время ее изложения. – Он улыбнулся, обходя диван. – У меня сегодня был тяжелый день.
Аделаиде снова захотелось вернуться к плану Б, но, подумав, она все же отбросила эту мысль.
– Как черство с моей стороны, – сказала она, усаживаясь в кресло.
Коннор уселся напротив и откинулся на подушки дивана.
– Вам удобно?
В ответ Аделаида лишь чуть прищурилась.
– Отлично! – Он вытянул перед собой свои длинные ноги. – Мой отец, как вы, наверное, догадались, жил на два дома. Один дом был с законной женой и наследником, а другой, в шестидесяти милях от него, – с любовницей и сыном. Такое положение ни для кого не являлось секретом. Я был признан им при рождении и воспитывался, как любимый сын богатого барона. Моя мать и я… мы ни в чем не нуждались. Ни в деньгах, ни в образовании, ни во внимании моего отца и в том времени, которое он проводил с нами. Всего было в изобилии. В нашей деревушке мы даже наслаждались некоторой респектабельностью. Отец позаботился об этом.
Коннор замолчал, отхлебнул вина, а Аделаида чуть не заполнила создавшуюся паузу восклицанием, что барон был хорошим человеком, но в ту же секунду сообразила, что баронесса могла придерживаться совершенно другого мнения.
Коннор слегка усмехнулся:
– Вам понятна сложность ситуации? Я не могу отвечать за то, как обращался отец со своей женой и сэром Робертом. Я знал его только как человека, который заставлял мою мать смеяться, учил меня ездить верхом и охотиться на дичь. – Он машинально постукивал пальцем по подлокотнику дивана. – Мы были счастливы.
– А сэр Роберт не был? – предположила она.
– Его мать точно не была. И кто может ее в этом винить? Открытая неверность мужа являлась для нее постоянным источником унижения. Она покончила с собой, когда мне было тринадцать лет.
– Нет же, она утонула, – возразила Аделаида. Всего три недели назад сэр Роберт рассказал ей историю смерти его матери. – Она пошла прогуляться по берегу озера в их поместье, поскользнулась и ударилась головой о камень…
– Она пошла. В озеро. И единственные камни, которые там были, – это те, что она положила в карманы передника, который обвязала вокруг талии.
Ужасная история…
– Вы не можете знать этого.
– Нет. Но сэр Роберт мог. Это он ее нашел.
Еще хуже.
– Он рассказал вам об этом?
– Именно. Два года спустя после этого события и за секунды до того, как ударил меня по голове рукояткой пистолета и передал в руки флотских вербовщиков.
Коннор говорил все это таким обыденным тоном, словно рассказывал чью-то чужую историю. Аделаиде захотелось, чтобы это оказалось именно так… Иначе это было невообразимо чудовищно.
– Я вам не верю. Вербовать юношу моложе восемнадцати лет незаконно… – Еще не договорив фразу до конца, она почувствовала, как глупо это звучит. Было широко известно, что власти закрывали глаза на подобные нарушения. Армии требовались корабли, а кораблям – крепкие матросы. – Я не верю, что сэр Роберт способен на такой мерзкий поступок, – запинаясь, добавила Аделаида. – Он не чудовище.
– Верьте чему хотите. Но правда такова: не прошло и шести недель после того, как мои отец и мать погибли в перевернувшемся экипаже, как сэр Роберт увидел возможность избавить меня от моего наследства, а Британию от… – Коннор посмотрел на потолок, как бы припоминая. – От ублюдка-убийцы, незаконнорожденного сына шлюхи. Помнится, он выразился так.
– Убийцы-ублюдка? – Ей и в это было трудно поверить.
– Он считал меня виновным в смерти своей матери.
– Но это нелепо.
– По меньшей мере несправедливо. Но, как рассудил сэр Роберт, если бы я не родился на свет, если бы наш отец не признал меня, а держал бы любовницу в секрете, его мать благополучно пребывала бы в неведении о распутном поведении мужа.
Уже использовав слово «нелепо», Аделаида не знала, что еще здесь можно сказать. В голове у нее был полный сумбур. Не думая, она встала с кресла и начала расхаживать по комнате. Маневрировать в маленькой гостиной было трудно, но перед камином места хватало.
Коннор отставил бокал и, откашлявшись, произнес:
– Аделаида…
Она отмахнулась, нетерпеливо мотнув головой. Ей хотелось немного подумать в тишине.
И какого черта все это свалилось на ее голову? Даже если история Коннора правдива – а она не совсем была в этом уверена, – не она загнала его в матросы… не она лишила его наследства.
Аделаида остановилась и повернулась к нему лицом.
– Мистер Брайс, я очень сожалею… о том… о тех неприятностях, которые, возможно, вам довелось пережить. И мне также очень жаль, что вы в ссоре со своим братом, но… но это не имеет никакого отношения ко мне.
– Неприятностях? – мягко повторил Коннор. – Имеете ли вы хоть какое-то представление о том, какова жизнь насильно завербованного матроса? Что сделали с пятнадцатилетним мальчуганом?
– Нет, однако…
– Это ад превыше всякого воображения. Мне удалось сбежать только через год. А потом еще месяцы в трущобах Бостона, без крыши над головой. Ушло десять лет на то, чтобы собрать состояние, необходимое для возвращения в Шотландию. Полжизни я ждал момента, чтобы отомстить.
– Отомстить? Вы… Все это… Я и есть ваше мщение?!
Коннор медленно поднялся на ноги и подошел к ней… Улыбающийся золотой дьявол.
– Вы мой приз, милая. Но не главный. У меня припасен длинный список подарков для дорогого братца. – Тыльной стороной ладони он погладил ее по щеке. – Вы – первый в этом перечне.
Пальцы Аделаиды сжались в кулаки при этих бессердечных словах. Ей хотелось дать ему пощечину. До этого момента ей не хотелось ударить ни одно живое существо. Но как же страстно она желала этого теперь!
– Вы… себялюбивый… высокомерный…
– Ублюдок? – предложил он.
– Лжец! – отрезала она. – Я не верю ни одному вашему слову.
– Вы сегодня услышали от меня больше правды, чем услышите от сэра Роберта за всю жизнь. – Он слегка наклонился и спросил: – А хотите узнать, кто последний заимодавец вашего брата?
– Какое это имеет отношение к… – Зловещий намек медленно расходился ядом в ее крови. – Еще одна ложь!.. – прошептала она, но без уверенности в голосе.
– Спросите его. Вольфганг умеет хранить секреты, но лжец из него никудышный.
Аделаида покачала головой, отвергая его слова, но не могла не выслушать дальнейших откровений.
– Расскажите мне, что вы об этом слышали.
– Нет, это дело Вольфганга рассказать вам все. – Коннор пожал плечами и выпрямился. – Все равно моим словам вы не поверите.
Из-за того, что он был прав, а ей это было неприятно, она сменила тему:
– Вы не имели никакого права втягивать меня и мою семью в гадкую распрю со своим братом.
– Не имел, – легко согласился он. – И все же я сделал правильно.
Аделаида попыталась сдержать ярость и ответить резко и четко, но ей удалось выдавить из себя лишь какой-то хриплый звук.
У Коннора проблем с красноречием не возникло.
– Аделаида, будьте разумны, – заискивающе произнес он. – А еще лучше – будьте неразумной и выходите за меня замуж. Пусть это станет вашим мщением. У меня имеется состояние, которое вы можете пускать на ветер, дома, которые вы сможете сжечь дотла…
– Куда же тогда я поселю мою вторую семью? – как выплюнула она и сама была шокирована собственными словами. Шокирована, но удовлетворена.
Углы его рта опустились в задумчивой гримасе.
– Боюсь, я вынужден буду настаивать на соблюдении верности.
– Вы меня унизили!.. – прошипела она.
На мгновение его взгляд метнулся в сторону, потом вернулся к ней. Это было крохотное движение зрачков, легчайший намек на неловкость, но это было уже кое-что. Этого было достаточно. Она ощутила возрастающую власть, чувство своей правоты, чистого удовольствия.
– Вы унизили мою семью. Вы втоптали мое имя в грязь и не выказываете ни намека на стыд, поскольку держите остатки моей репутации в заложниках. Вы думаете, мне нравится ваша настойчивость? Вы заплатите за все, что сделали. И заплатите дорого. И я выберу вам наказание.
Он склонил голову набок.
– Это означает «да»?
Звук, вырвавшийся из ее горла, нельзя было даже назвать рычанием. Исчерпавшая все оскорбления, она схватила свой плащ, круто повернулась и направилась к двери.
– Аделаида!
Тон голоса был нежным и нетребовательным. Внезапная перемена заставила ее обернуться на пороге.
Он смотрел на нее без улыбки и говорил без шутливости:
– В мои намерения никогда не входило унизить вас.
Несколько мгновений она молча переваривала его слова.
– Это что, извинение?
– Да.
Она ни на минуту не поверила, что Коннор произнес это всерьез. Этот человек менял свой характер и манеры, словно примерял один за другим костюмы из переполненного шкафа. Ей было безразлично, какой он напялил на себя в этот момент.
Вздернув подбородок, она искоса посмотрела на него вдоль носа.
– Как благородно с вашей стороны! Только не пришлось бы вам обо всем пожалеть… после того, что я с вами сделаю!
Очень довольная своим последним выстрелом, Аделаида снова повернулась к выходу.
Аделаида могла себе представить, что новости о связанном с ней скандале разошлись за половину этого времени.
Не желая наткнуться по пути на кого-нибудь из гостей, Аделаида выскользнула из дома через заднюю дверь и направилась в сторону города.
Путь к коттеджу занимал едва больше мили – легкодоступное расстояние для человека, привыкшего к ходьбе. Однако в спешке она забыла сменить обувь, и теперь вместо полусапожек на ней были легкие туфельки, которые не защищали ее ступни от покрывавшей дорогу щебенки. Не прошла она и половины дороги, как ее подошвы стали гореть.
Это неудобство лишь увеличило ее раздражение. К тому времени, как Аделаида достигла цели своего путешествия – двухэтажного коттеджа на окраине города, с зелеными ставнями и ухоженным маленьким садиком, она готова была всех поубивать от злости.
Решительными шагами подойдя к двери, она резко постучала три раза и стала ждать, пока ответит экономка или служанка.
Но на ее вызов ответил Коннор, выйдя ей навстречу в брюках и рубашке. На лице его отразилось легкое недоумение.
Бросив взгляд через ее плечо, он поинтересовался:
– Аделаида, вы пришли сюда одна?
– Да, – ответила она, задрав подбородок, но старательно отводя глаза от его голой шеи в широко распахнутом вороте рубашки. – Позволите мне войти или мы станем беседовать на улице?
Коннор слегка нахмурился, но сделал шаг назад, позволяя ей войти внутрь.
Она прошла мимо него в маленькую переднюю, за которой располагалась скромная гостиная, казавшаяся еще меньше из-за огромного дивана и двух мягких кресел.
– Лорд Энгсли знает, что вы направились сюда? – спросил Коннор.
Аделаида расстегнула застежку плаща и сбросила его с плеч.
– Лорд Энгсли мне не опекун.
Губы Коннора изогнулись, но понять, позабавило его ее утверждение или ему просто было приятно, она не смогла. В любом случае это вызвало у нее раздражение, так что когда он протянул руку, чтобы принять ее плащ, она со злорадным удовольствием лишь тряхнула головой и без приглашения прошествовала мимо него в гостиную.
Коннор осторожно пробрался по узкому проходу за диваном и извлек из встроенного буфета графин и бокал.
– Приношу вам свои извинения за обстановку, – непринужденно произнес он. – Трудно снять жилье, если это требуется срочно.
Аделаида смотрела на его профиль, когда он наполнял бокал. По дороге сюда она размышляла о том, как ей лучше начать разговор. Идеально было бы, если бы Коннор сначала попросил у нее прощения, но делать это он явно не собирался.
Ничто в его поведении не указывало на то, что он испытывает хоть каплю сожаления. Была некая дерзость в том, как он на нее смотрел, да и в тоне обращения с ней звучала некоторая непочтительность. Теперь он казался совсем не тем человеком, которого она повстречала в саду.
Аделаида вскользь подумала, что стоит использовать план Б, который заключался в том, чтобы душить Коннора, пока тот не пожалеет о случившемся. Очень пожалеет. Однако в конце концов она решилась на приведение в действие плана В.
– Почему? – буквально рявкнула она. – Почему вы так поступили?
– Чтобы помешать вам попасть в когти сэра Роберта. – Он поднял бокал. – Хотите выпить?
– Что? Нет!
– Тогда присядьте.
– Я постою.
– Вы ведь пришли за объяснением. Не так ли? – Коннор подождал ее кивка. – Тогда садитесь. Это длинная история, и мне не хотелось бы стоять во время ее изложения. – Он улыбнулся, обходя диван. – У меня сегодня был тяжелый день.
Аделаиде снова захотелось вернуться к плану Б, но, подумав, она все же отбросила эту мысль.
– Как черство с моей стороны, – сказала она, усаживаясь в кресло.
Коннор уселся напротив и откинулся на подушки дивана.
– Вам удобно?
В ответ Аделаида лишь чуть прищурилась.
– Отлично! – Он вытянул перед собой свои длинные ноги. – Мой отец, как вы, наверное, догадались, жил на два дома. Один дом был с законной женой и наследником, а другой, в шестидесяти милях от него, – с любовницей и сыном. Такое положение ни для кого не являлось секретом. Я был признан им при рождении и воспитывался, как любимый сын богатого барона. Моя мать и я… мы ни в чем не нуждались. Ни в деньгах, ни в образовании, ни во внимании моего отца и в том времени, которое он проводил с нами. Всего было в изобилии. В нашей деревушке мы даже наслаждались некоторой респектабельностью. Отец позаботился об этом.
Коннор замолчал, отхлебнул вина, а Аделаида чуть не заполнила создавшуюся паузу восклицанием, что барон был хорошим человеком, но в ту же секунду сообразила, что баронесса могла придерживаться совершенно другого мнения.
Коннор слегка усмехнулся:
– Вам понятна сложность ситуации? Я не могу отвечать за то, как обращался отец со своей женой и сэром Робертом. Я знал его только как человека, который заставлял мою мать смеяться, учил меня ездить верхом и охотиться на дичь. – Он машинально постукивал пальцем по подлокотнику дивана. – Мы были счастливы.
– А сэр Роберт не был? – предположила она.
– Его мать точно не была. И кто может ее в этом винить? Открытая неверность мужа являлась для нее постоянным источником унижения. Она покончила с собой, когда мне было тринадцать лет.
– Нет же, она утонула, – возразила Аделаида. Всего три недели назад сэр Роберт рассказал ей историю смерти его матери. – Она пошла прогуляться по берегу озера в их поместье, поскользнулась и ударилась головой о камень…
– Она пошла. В озеро. И единственные камни, которые там были, – это те, что она положила в карманы передника, который обвязала вокруг талии.
Ужасная история…
– Вы не можете знать этого.
– Нет. Но сэр Роберт мог. Это он ее нашел.
Еще хуже.
– Он рассказал вам об этом?
– Именно. Два года спустя после этого события и за секунды до того, как ударил меня по голове рукояткой пистолета и передал в руки флотских вербовщиков.
Коннор говорил все это таким обыденным тоном, словно рассказывал чью-то чужую историю. Аделаиде захотелось, чтобы это оказалось именно так… Иначе это было невообразимо чудовищно.
– Я вам не верю. Вербовать юношу моложе восемнадцати лет незаконно… – Еще не договорив фразу до конца, она почувствовала, как глупо это звучит. Было широко известно, что власти закрывали глаза на подобные нарушения. Армии требовались корабли, а кораблям – крепкие матросы. – Я не верю, что сэр Роберт способен на такой мерзкий поступок, – запинаясь, добавила Аделаида. – Он не чудовище.
– Верьте чему хотите. Но правда такова: не прошло и шести недель после того, как мои отец и мать погибли в перевернувшемся экипаже, как сэр Роберт увидел возможность избавить меня от моего наследства, а Британию от… – Коннор посмотрел на потолок, как бы припоминая. – От ублюдка-убийцы, незаконнорожденного сына шлюхи. Помнится, он выразился так.
– Убийцы-ублюдка? – Ей и в это было трудно поверить.
– Он считал меня виновным в смерти своей матери.
– Но это нелепо.
– По меньшей мере несправедливо. Но, как рассудил сэр Роберт, если бы я не родился на свет, если бы наш отец не признал меня, а держал бы любовницу в секрете, его мать благополучно пребывала бы в неведении о распутном поведении мужа.
Уже использовав слово «нелепо», Аделаида не знала, что еще здесь можно сказать. В голове у нее был полный сумбур. Не думая, она встала с кресла и начала расхаживать по комнате. Маневрировать в маленькой гостиной было трудно, но перед камином места хватало.
Коннор отставил бокал и, откашлявшись, произнес:
– Аделаида…
Она отмахнулась, нетерпеливо мотнув головой. Ей хотелось немного подумать в тишине.
И какого черта все это свалилось на ее голову? Даже если история Коннора правдива – а она не совсем была в этом уверена, – не она загнала его в матросы… не она лишила его наследства.
Аделаида остановилась и повернулась к нему лицом.
– Мистер Брайс, я очень сожалею… о том… о тех неприятностях, которые, возможно, вам довелось пережить. И мне также очень жаль, что вы в ссоре со своим братом, но… но это не имеет никакого отношения ко мне.
– Неприятностях? – мягко повторил Коннор. – Имеете ли вы хоть какое-то представление о том, какова жизнь насильно завербованного матроса? Что сделали с пятнадцатилетним мальчуганом?
– Нет, однако…
– Это ад превыше всякого воображения. Мне удалось сбежать только через год. А потом еще месяцы в трущобах Бостона, без крыши над головой. Ушло десять лет на то, чтобы собрать состояние, необходимое для возвращения в Шотландию. Полжизни я ждал момента, чтобы отомстить.
– Отомстить? Вы… Все это… Я и есть ваше мщение?!
Коннор медленно поднялся на ноги и подошел к ней… Улыбающийся золотой дьявол.
– Вы мой приз, милая. Но не главный. У меня припасен длинный список подарков для дорогого братца. – Тыльной стороной ладони он погладил ее по щеке. – Вы – первый в этом перечне.
Пальцы Аделаиды сжались в кулаки при этих бессердечных словах. Ей хотелось дать ему пощечину. До этого момента ей не хотелось ударить ни одно живое существо. Но как же страстно она желала этого теперь!
– Вы… себялюбивый… высокомерный…
– Ублюдок? – предложил он.
– Лжец! – отрезала она. – Я не верю ни одному вашему слову.
– Вы сегодня услышали от меня больше правды, чем услышите от сэра Роберта за всю жизнь. – Он слегка наклонился и спросил: – А хотите узнать, кто последний заимодавец вашего брата?
– Какое это имеет отношение к… – Зловещий намек медленно расходился ядом в ее крови. – Еще одна ложь!.. – прошептала она, но без уверенности в голосе.
– Спросите его. Вольфганг умеет хранить секреты, но лжец из него никудышный.
Аделаида покачала головой, отвергая его слова, но не могла не выслушать дальнейших откровений.
– Расскажите мне, что вы об этом слышали.
– Нет, это дело Вольфганга рассказать вам все. – Коннор пожал плечами и выпрямился. – Все равно моим словам вы не поверите.
Из-за того, что он был прав, а ей это было неприятно, она сменила тему:
– Вы не имели никакого права втягивать меня и мою семью в гадкую распрю со своим братом.
– Не имел, – легко согласился он. – И все же я сделал правильно.
Аделаида попыталась сдержать ярость и ответить резко и четко, но ей удалось выдавить из себя лишь какой-то хриплый звук.
У Коннора проблем с красноречием не возникло.
– Аделаида, будьте разумны, – заискивающе произнес он. – А еще лучше – будьте неразумной и выходите за меня замуж. Пусть это станет вашим мщением. У меня имеется состояние, которое вы можете пускать на ветер, дома, которые вы сможете сжечь дотла…
– Куда же тогда я поселю мою вторую семью? – как выплюнула она и сама была шокирована собственными словами. Шокирована, но удовлетворена.
Углы его рта опустились в задумчивой гримасе.
– Боюсь, я вынужден буду настаивать на соблюдении верности.
– Вы меня унизили!.. – прошипела она.
На мгновение его взгляд метнулся в сторону, потом вернулся к ней. Это было крохотное движение зрачков, легчайший намек на неловкость, но это было уже кое-что. Этого было достаточно. Она ощутила возрастающую власть, чувство своей правоты, чистого удовольствия.
– Вы унизили мою семью. Вы втоптали мое имя в грязь и не выказываете ни намека на стыд, поскольку держите остатки моей репутации в заложниках. Вы думаете, мне нравится ваша настойчивость? Вы заплатите за все, что сделали. И заплатите дорого. И я выберу вам наказание.
Он склонил голову набок.
– Это означает «да»?
Звук, вырвавшийся из ее горла, нельзя было даже назвать рычанием. Исчерпавшая все оскорбления, она схватила свой плащ, круто повернулась и направилась к двери.
– Аделаида!
Тон голоса был нежным и нетребовательным. Внезапная перемена заставила ее обернуться на пороге.
Он смотрел на нее без улыбки и говорил без шутливости:
– В мои намерения никогда не входило унизить вас.
Несколько мгновений она молча переваривала его слова.
– Это что, извинение?
– Да.
Она ни на минуту не поверила, что Коннор произнес это всерьез. Этот человек менял свой характер и манеры, словно примерял один за другим костюмы из переполненного шкафа. Ей было безразлично, какой он напялил на себя в этот момент.
Вздернув подбородок, она искоса посмотрела на него вдоль носа.
– Как благородно с вашей стороны! Только не пришлось бы вам обо всем пожалеть… после того, что я с вами сделаю!
Очень довольная своим последним выстрелом, Аделаида снова повернулась к выходу.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента