Алисса Джонсон
Ловушка для повесы

Глава 1

   Мисс Аделаида Уорд была, по ее собственному мнению, женщиной со скромными запросами.
   В последние годы она пришла к заключению, что глупо требовать от жизни больше того, что может осуществиться. Ведь для двадцатисемилетней бесприданницы, на плечи которой легло бремя забот о восемнадцатилетней сестре и маленьком племяннике, а брат сидел в долговой тюрьме, возможности устроить свою жизнь были явно ограничены.
   Она всего-навсего хотела иметь свой дом, любящую семью и надежный доход. Это и были все ее мечты. Она жаждала их, как юная дебютантка жаждет заполучить в мужья пэра, и готова была драться за них, как солдат за славу на поле боя.
   Поэтому она с разочарованием поняла, что буквально накануне момента, когда ее усилия должны были увенчаться успехом, неизбежная победа ее не только не радует, но и вынуждает бороться со страхом и удивительным грузом внутреннего сопротивления.
   Сегодня сэр Роберт Максвелл сделает ей предложение. Она была в этом уверена. Его ухаживание длилось почти четыре месяца, что, по ее мнению, было чрезмерным сроком для простого романтического флирта. Еще более весомым признаком был прозрачный намек сэра Роберта на возможность предложения, если она станет гостьей в доме миссис Кресс. Что ж, она стала ею и находилась в доме миссис Кресс уже около двух недель. Так что наверняка именно сегодня среди музыки и пышности бала-маскарада сэр Роберт объявит о своем намерении сделать ее своей женой.
   Разумеется, особым любителем музыки сэр Роберт не являлся, но он, по мнению Аделаиды, был чрезмерно склонен к театральности.
   – А я театральность не люблю, – пробормотала она.
   Аделаида замедлила шаг в коридоре, ведшем от комнат гостей к бальному залу. По самым скромным прикидкам это расстояние можно было одолеть за тридцать две секунды. Она ухитрилась растянуть первые двадцать ярдов на десять минут бесцельного хождения. Аделаида замерла перед зеркалом, чтобы заправить в прическу мятежный каштановый локон, вырвавшийся на свободу, и сморщить носик при взгляде на свое узкое личико и светло-карие глаза, унаследованные от отца. Глаза, в уголках которых, не могла она не отметить, уже появились легкие морщинки.
   Еще через несколько футов она нагнулась, чтобы поправить подол и смахнуть пушинку с рукава шелкового платья цвета слоновой кости. Затем она заглянула в какую-то комнату, переставила с места на место вазу, одернула низкий вырез лифа своего платья и вновь остановилась, дабы детально рассмотреть висевшую на стене картину, поскольку наслаждаться искусством следовало не спеша.
   А между каждой из этих остановок она буквально волочила ноги, из-за чего ее атласные бальные туфельки издавали печальное шуршание при каждом шаге по полированному паркету.
   Раздраженная этим звуком, Аделаида вновь остановилась, чтобы на этот раз стащить с себя полумаску и постараться пригладить на ней перья. Это было вовсе не попыткой оттянуть предстоящее. Приведение маски в порядок безусловно требовало существенных усилий. Она сама сотворила эту дурацкую штуковину и, не имея опыта в подобном рукоделии… да и таланта к нему… получила в результате нечто ужасное. Перья располагались неровно, погнулись в нескольких местах и торчали там, где должны были лежать гладко.
   Сэр Роберт наверняка обратит на это внимание. Она могла хорошо представить себе его реакцию. Он широко откроет бледно-голубые глаза, которые сузятся, когда он тут же поморщится. Затем он мгновенно скроет этот недостаток манер за улыбкой, наилучшим образом демонстрирующей идеальные зубы. После чего снисходительно-покровительственным тоном объявит ее «самым очаровательным существом».
   – Этот его тон мне не нравится, – пробормотала Аделаида.
   Подушечкой большого пальца она постаралась пригладить торчащее перо… под музыку доносившегося в холл бойкого вальса. Запах горячего свечного воска щекотал ей ноздри.
   «В конце концов, это всего лишь тон, манера», – уговаривала она себя. Просто мелкий недостаток мужчины, буквально переполненного положительными качествами. Еще он был красив. И испытывал к ней явную симпатию.
   И обладал доходом в пять тысяч фунтов.
   Одна мысль о таком большом количестве денег успокаивала ее нервы, предвещая счастливое будущее. Это обеспечит лондонский сезон ее сестре Изабелле и хорошую няньку маленькому Джорджу. Будут оплачены долги Вольфганга.
   – Все так и будет!
   Отбрасывая прочь сомнения, Аделаида вновь надела маску, как следует закрепила ее, да еще подергала ленты для верности. Расправив плечи, она решительно шагнула вперед… и чуть не упала, услышав за своей спиной звучный низкий голос.
   – На вашем месте я бы туда не торопился.
   Аделаида обернулась так круто, что снова сдвинула маску и к тому же наступила на подол платья.
   – Полегче, – со смешком произнес тот же голос, и большая теплая рука подхватила ее за локоть, не давая упасть.
   Аделаида заметила темно-белокурые волосы и светлые глаза и на какой-то ужасный миг решила, что ее, медлившую в холле, застиг сэр Роберт. Однако этот страх тут же исчез, сменившись совершенно новым ощущением неловкости.
   Мужчина был ей незнаком. У него были те же светлые волосы и глаза, что и у сэра Роберта, но на этом все их сходство заканчивалось. Сэр Роберт обладал аристократической мягкостью манер, у него была элегантно высокая худощавая фигура, а черты лица утонченные, почти женственные. В стоявшем перед ней мужчине не было ничего даже отдаленно женственного и утонченного. Он не был особенно высоким, хотя возвышался над ней больше чем на полфута. И он не был худощавым, скорее поджарым. Его мускулы четко выделялись под темным вечерним костюмом. Он был несомненно красив, с широкими плечами и густой шевелюрой, скорее золотистой, чем блондинистой. Однако черты его лица были жесткими и резкими, от твердого подбородка и до выступающих скул. Даже глаза, зеленые, как молодая трава, смотрели пронзительно.
   Он напомнил ей рисунки сестры, когда она рисовала мощных и гибких американских львов. И это навело ее на мысль об охотниках, отчего Аделаида ощутила внезапную тревогу.
   Она не могла понять, нравится ей это или нет.
   – Приношу свои извинения, – тихо произнес он. Голос его звучал как речь английского джентльмена, но в произношении слышался легкий шотландский акцент. – Я не хотел вас напугать.
   – Все в порядке. – Аделаида чуть поморщилась от того, каким задыхающимся прозвучал ее ответ. Она откашлялась и осторожно высвободила руку из его пальцев. – Я просто задумалась. Извините.
   Она повернулась, чтобы уйти, но незнакомец быстро и ловко обогнул ее и заступил ей дорогу.
   – Вам не стоит идти туда прямо сейчас.
   – Господи Боже! – Этот человек даже двигался, как кошка. – Почему нет?
   – Потому что вам хочется остаться здесь.
   Он произнес это дерзкое заявление с такой необычайной искренностью, что его вздорная выходка ее ошарашила и заинтриговала: он не был похож на человека, склонного к розыгрышам и шуточкам.
   – Это самое нелепое, если не сказать самонадеянное…
   – Очень хорошо. Я просто хочу, чтобы вы здесь остались. – Его губы изогнулись, а в уголках глаз появились смешливые морщинки. – Весьма нелюбезно с вашей стороны заставлять меня говорить это прямо.
   Аделаида с удивлением заметила, что у него очень обаятельная улыбка. Просто призывавшая ответить такой же. Это беспокоило, но все равно очень ей понравилось.
   Она покачала головой.
   – Кто вы?
   – Коннор Брайс, – отозвался он и сопроводил имя выразительным поклоном.
   Аделаида присела в реверансе, поправила маску, вновь пытавшуюся соскользнуть, и представилась:
   – Мисс Аделаида Уорд.
   – Да, я знаю. Расправили перышки, мисс Уорд?
   – Вы их не взбудоражили, мистер Брайс. – Она надеялась, что он поверит в эту ложь.
   – Нет, конечно, я имел в виду… – Мистер Брайс протянул руку и коснулся большим пальцем краешка ее маски. Аделаида готова была поклясться, что ощутила его прикосновение на коже под маской. – Однако ваши перышки нуждаются в том, чтобы их пригладили. Кого, собственно, вы изображаете?
   – О! О проклятие… – Она попыталась развязать узел из лент у себя на затылке, но тот не желал поддаваться. С глубоким вздохом она стащила маску через голову, стараясь не думать об уроне, который это нанесло ее прическе. – Хищную птицу.
   – А-а. – Он заложил руки за спину и, наклонившись вперед, стал вглядываться в маску, которую она теперь смущенно теребила в руках. – Я-то решил, что вы пытаетесь изобразить взъерошенную малиновку.
   Ее смех звонко разнеся по всему холлу. Она явно предпочитала эту деликатную насмешку цветистому комплименту, которым наверняка наградит ее сэр Роберт. Ошибки переживать гораздо легче, когда вам позволяется над ними посмеяться.
   – Это верно, – согласилась она. – Я выгляжу ужасно.
   Коннор выпрямился, и взгляд его зеленых глаз скользнул по ее фигуре так откровенно одобрительно, что она вспыхнула.
   – Вы прелестны.
   – Благодарю вас, – промямлила Аделаида. А потом заставила себя поднять глаза и спросила: – А где ваша маска?
   – У меня ее нет.
   – Но это же маскарад – неужели можно было прийти без маски? – Аделаида пожалела, что никто ей об этом не сказал раньше.
   – Есть разные способы спрятаться. – Он показал на дверь, которая, как ей было известно, вела в маленькую гостиную.
   – Вы там скрывались? – Неудивительно, что ему удалось подкрасться к ней так быстро и незаметно. – Что именно вы там делали?
   – Старался избежать встречи с одной леди. А вы что делаете здесь?
   Ей хотелось спросить, что это за дама, от которой он прячется, и почему он вышел поговорить с ней – она ведь не самая интересная персона на этом вечере, – однако все ее мысли занимал поиск приличного объяснения того, почему она замешкалась в холле. Коннор ответил за нее:
   – Вы стремились избежать встречи с неким джентльменом.
   – Вовсе нет.
   – С сэром Робертом, – предположил он и пожал плечами, когда она растерянно втянула в себя воздух. – Его ухаживание за вами ни для кого не секрет.
   Однако Аделаида засомневалась, что ее отношения с сэром Робертом служат пищей для сплетен. По крайней мере не там, откуда явился этот мистер Брайс.
   – Я никого не избегаю.
   – Избегаете.
   Поскольку его явно не удавалось сдвинуть с этой точки зрения, она попыталась отвлечь его другим предлогом.
   – Я скорее избегаю мистера Дулина, – как ей показалось, хитро заявила она. Аделаида действительно старательно уклонялась от внимания престарелого ловеласа и его шаловливых рук, так что ее слова вовсе не являлись ложью, скорее уклонением от полной правды.
   Он покачал головой:
   – Нет, это сэра Роберта вам не слишком хочется видеть, и вы решили замешкаться. Когда я заглядывал туда последний раз, он стоял в засаде, ожидая вас прямо за дверью бального зала.
   Аделаида буквально открыла рот, но далеко не сразу сумела выжать из себя хоть слово.
   Ей было крайне неловко, поскольку она легко могла представить себе барона именно за этим занятием. В прошлом она не раз чувствовала, что его внезапные появления рядом с ней походили на вылазку из засады.
   Аделаида вздернула носик и с достойной, по ее мнению, лояльностью заявила:
   – Он джентльмен.
   – Вы так считаете? – На этот раз улыбка мистера Брайса была не доброжелательной, а явно насмешливой. – Меня не перестает удивлять, как мало усилий требуется от человека, чтобы скрыть свою суть. Впрочем, свет всегда готов поверить слову барона… с его пятью тысячами годовых. Кажется, так вы сказали?
   О святые небеса! Неужели она произнесла это вслух?
   Алый румянец залил ее щеки. Это было ужасно. Просто ужасно! Не было никаких извинений для подобного высказывания. И все же Аделаида попыталась его найти.
   – Я всего лишь… имела в виду… – Она поняла, что ей стоит умолкнуть, чтобы окончательно не ухудшить ситуацию. – Нет никакого стыда в том, чтобы выйти замуж за человека состоятельного.
   Так и есть, она все-таки сделала все только хуже.
   О проклятие!
   А теперь поскорей уходи…
   – Извините меня. – Аделаида еще раз попыталась распутать ленты своей маски. Сейчас она наденет ее и отправится на бал… и будет молить Бога, чтобы низкое мнение мистера Брайса о сэре Роберте не позволило им заговорить друг с другом… или друг о друге… или поблизости друг от друга…
   – Позвольте мне. – Мистер Брайс взял маску из ее неловких пальцев, и при этом его пальцы коснулись ее кожи. – Вы правы, – мягко произнес он. – Нет ничего плохого в выгодном браке.
   – О… Ладно. – Аделаида со вздохом облегчения подумала, что он очень понимающий человек. – Вы ведь не станете повторять то, что я сказала?
   – Даю слово. – Мистер Брайс наконец распутал узел из лент и передал маску ей. – Просто позор, что у вас нет другого выбора.
   Говорил ли он о том, что у женщин нет иной возможности пробиться в этом мире, или имел в виду, что именно у нее нет других поклонников? Она собиралась уточнить это, когда заметила, что он смотрит куда-то мимо нее и выше.
   И тогда она услышала позади шаги. Звук был отдаленный и пока приглушенный, доносившийся все еще из глубины коридора, однако с каждой минутой он становился все слышнее и отчетливее.
   Аделаида поморщилась и подавила желание выругаться. Не было ничего необычного в том, что двое гостей столкнулись в холле и мимоходом обменялись несколькими словами. И тем не менее осуждалось, когда молодая незамужняя леди разговаривала с джентльменом, которому не была представлена по всем правилам. В ее двадцать семь лет ее больше не считали молодой леди, но это не остановило бы сэра Роберта от упрека, что она направлялась в бальный зал без сопровождения горничной.
   Ей подобные порицания были бы неприятны.
   – Пожалуйста, притворитесь, что мы с вами не разговаривали, – прошептала она и отступила в сторону. Возможно, если она успеет отойти от него на некоторое расстояние…
   Однако у мистера Брайса были иные соображения. Он протянул руку и открыл дверь в комнату, из которой ранее вышел.
   – Так будет проще.
   – Да, конечно. – Прятаться было излишне, но это было предпочтительнее превращения предложения руки и сердца в лекцию о достойном поведении.
   Аделаида проскользнула мимо него в полуосвещенную комнату. Дверь закрылась за ней с мягким щелчком замка, и она на миг замерла на месте и сделала глубокий вдох, чтобы успокоить отчаянно бьющееся сердце. Какое счастье, что мистер Брайс так быстро разгадал причину ее тревоги. Еще лучше было то, что он сообразил, как скрыть ее присутствие, пока он отошлет проходившего гостя по его делам. Очень, очень по-рыцарски.
   Она никогда до сих пор не была объектом такой галантности, так что эпизод согрел ее сердце и вызвал довольную улыбку на губах. Но то и другое исчезло, когда локоны на затылке шевельнулись от его теплого дыхания. Аделаида медленно повернулась и… и уставилась прямо на рубиновую булавку в крахмальном белоснежном галстуке мистера Брайса.
   – Господи Боже!.. – Она растерянно попятилась. – Что это вам вздумалось?..
   Однако мистер Брайс приложил палец к своим губам, и ей не осталось ничего иного, кроме как крепко сжать рот. Неизвестный человек приближался к их двери. Она услышала его шаги… или ее… Она не расслышала постукивания каблуков, и вообще походка была какой-то странной, словно гость еле волочил ноги.
   Шум шагов замер у двери.
   О Господи! Только не это…
   С нарастающим ужасом Аделаида увидела, что мистер Брайс взялся за ручку двери. Но ведь он не станет поворачивать ключ в замке! И не будет так глуп, чтобы распахнуть дверь!..
   Нет, он не сделал ни того ни другого. Он замер неподвижно, крепко сжав дверную ручку, словно собирался, если понадобится, физически воспрепятствовать войти в комнату кому бы то ни было.
   Аделаида тихо вздохнула… и тут же вздрогнула, когда шаркающие шаги смолкли и раздался скрип старой деревянной скамейки для отдыха, стоявшей несколько дальше по коридору.
   Да, гость остановился передохнуть. Кто, черт побери, сейчас пользуется ими для отдыха? Какой-то пожилой гость, ответила она себе, или слуга, пренебрегающий обязанностями. А может быть, Отис, мастиф миссис Кресс. Кто знает? Этот пес вечно забирался на мебель.
   Аделаида закусила губу и судорожно сцепила руки. Что ей теперь делать? Не может она рисковать, появляясь из темной комнаты. Это вызовет не только удивление… А вот мистер Брайс мог. Джентльмен может вести себя как угодно.
   Аделаида взмахнула рукой, чтобы привлечь его внимание и, показав на дверь, беззвучно, но как могла выразительно прошептала: «Идите!»
   Видимо, мистер Брайс ничего не понял, потому что покачал головой.
   Она с досадой сжала губы и еще энергичнее ткнула пальцем в дверь.
   Он вновь покачал головой.
   Идиот!
   Он ткнул пальцем куда-то ей за спину и прошептал: «Идите!»
   Бросив взгляд через плечо, она заметила там двери, ведущие на террасу. Темную террасу, выходившую в темный сад. Бальный зал и освещенная часть террасы находились с другой стороны дома.
   Аделаида повернулась, нахмурилась и покачала головой.
   Мистер Брайс кивнул.
   Ей до ужаса захотелось погрозить ему кулаком. Но она сдержалась. Эта безмолвная битва характеров ни к чему не ведет, и чем больше времени они будут оставаться в этой комнате, тем больше риск, что их обнаружат. Поскольку ничего другого ей не оставалось, Аделаида, бросив на него последний неприязненный взгляд, круто повернулась и направилась к дверям на террасу.
   Его тихие шаги следовали за ней. Будь оно все проклято: он шел прямо позади нее. Она окажется ночью в саду в обществе абсолютно незнакомого мужчины.
   Не задумываясь, она схватила с каминной полки тяжелый бронзовый подсвечник. Мистер Брайс мгновенно оказался рядом с ней, и его большая рука накрыла ее руку, державшую подсвечник. Аделаида ощутила его запах: легкий запах мыла и крахмальной рубашки. Его теплое дыхание щекотало ей ухо, когда он тихо прошептал:
   – Вам лучше взять кочергу. – Его рука скользнула выше и медленно отобрала у нее подсвечник, затем он прошептал ей на ухо: – Она дотянется дальше.
   Аделаида услышала в его голосе насмешку. В эту минуту она готова была его убить. По крайней мере она с удовольствием выхватила бы у него подсвечник и прицелилась ему в голову. Однако, будучи женщиной практичной, она торопливо схватила кочергу и выскользнула в сад.
   Мистер Брайс не отставал.
   – В задней стене дома есть дверь, которой редко пользуются. Она открывается в небольшой холл и на черную лестницу, которая выведет вас наверх.
   – Почему вы ходите за мной? – требовательно поинтересовалась Аделаида.
   – Какой же джентльмен допустит, чтобы леди ходила по темному саду одна?
   – Джентльмен! – Ее глаза изучали окрестности в поисках других гостей, но в этой части сада все было тихо и пустынно, как в склепе. – Почему, ради всего святого, вы пошли за мной в комнату? Вам следовало оставаться в холле.
   – Мне следовало? А почему не вам?
   – Потому что вы открыли дверь… и я полагала…
   – Что я открыл ее для вас? Ну и самоуверенность!
   Аделаида попыталась вспомнить, махнул ли он рукой, приглашая ее в ту комнату, и вынуждена была признаться, что этого не было.
   – И все равно вы должны были остаться снаружи, раз я вошла внутрь.
   – Вы были не единственной, кто хотел уклониться от неприятной встречи, – напомнил он ей.
   Как получилось, что она идет по темному саду с кочергой в руках, боится за свое будущее – все это из-за мужчины, шагающего рядом, – и при этом испытывает чувство, что должна перед ним извиниться за происшедшее?
   Единственная дорожка перед ней разделилась на три. Правая вела к фасаду дома. Левая поворачивала назад, но вилась между клумб, примыкавших к стене. Она была хорошо видна любому, кому пришло бы в голову выглянуть в сад. Центральная дорожка вела в глубь сада, где живая изгородь защищала их от посторонних взглядов. Она сумела бы найти оттуда дорогу назад к дому, но остерегалась углубляться в темноту в обществе незнакомца.
   – Если бы я хотел навредить вам, – произнес мистер Брайс, явно догадываясь о ходе ее мыслей, – я не стал бы представляться с самого начала. И не предложил бы лучший выбор оружия.
   Аделаида должна была признать, что это звучит здраво, но все-таки покрепче перехватила кочергу и лишь после того сделала шаг по центральной дорожке.

Глава 2

   Прогулка по саду началась в молчании. Аделаида вела их мимо душистых клумб и кустов, прелестного маленького фонтана и небольшого пруда, чья гладь сверкала в свете полной луны. Теплый воздух освежал легкий бриз, доносивший иногда отдаленные звуки музыки.
   После того как они без приключений миновали увитую розами длинную арку, Аделаида облегченно вздохнула. Если мистер Брайс собирался напасть на нее, он не смог бы выбрать места лучше этого темного туннеля. Однако у него явно не было подобных намерений.
   Тропинка перешла в покрытую гравием площадку, на которой были расположены несколько вычурных железных скамеек. Аделаида буквально бросилась через полянку, стремясь поскорее добраться до живой изгороди, отмечавшей край сада. Когда она завернет за угол, ей останется пройти до дома всего сорок или пятьдесят ярдов открытого пространства.
   Она сошла с этой маленькой площадки-дворика, стараясь держаться в тени живой изгороди, и успела взглянуть на открытое пространство перед домом и манящую дверь, когда мистер Брайс схватил ее за руку и потянул назад.
   – Перед нами препятствие.
   Он кивком указал на дом, и когда Аделаида выглянула из-за кустов, она заметила не только манящую дверь, но и крупного мужчину, сидевшего на скамейке в шести футах от нее. Ее преждевременное облегчение растаяло быстро и болезненно.
   – О нет! Проклятье! – Она яростно уставилась в спину мужчины. Это было не просто препятствие. Препятствие можно было бы обойти ловким маневром. Но это была полная блокада. – Может он нас услышать? – прошептала она.
   – Только если станем кричать.
   Это было уже кое-что.
   – Ладно. – Аделаида прикусила губу. – Ну, в конце концов есть и другие двери… Другие комнаты.
   – И все они ведут в главный холл, на кухню или помещения для слуг, – напомнил ей мистер Брайс. – У вас больше шансов незамеченной вернуться назад, чем воспользоваться этой дверью.
   – Только не сейчас. – Она снова закусила губу. – Может быть… вам подойти туда и спросить дорогу… – она понятия не имела, куда может захотеть найти дорогу джентльмен, – куда-нибудь… Например, в библиотеку.
   Он помолчал.
   – Все знают, где находится библиотека.
   – Тогда спросите что-нибудь еще. Просто попытайтесь увести его отсюда.
   Он выглянул из-за кустов.
   – Не могу.
   – Почему нет?
   – Потому что это, – он указал на дверь и на мужчину перед ней, – это мистер Берч. Он знает меня около пятнадцати лет и не верит ни одному моему слову на протяжении четырнадцати с половиной из них. Если я попытаюсь увести его в дом, он тут же направится прямиком в сад.
   Аделаида глубоко втянула носом воздух и задержала дыхание. Она не станет предаваться панике, не станет кричать на мистера Брайса, поскольку ни то ни другое не приблизит ее к решению проблемы.
   Он улыбнулся ей по-детски глуповатой улыбкой, явно вызванной намерением обаять ее.
   – Должен ли я просить прощения за беспутно проведенную юность?
   Аделаида принялась ходить туда-сюда. Эта привычка всегда помогала ей сосредоточиться и успокоить нервы.
   – Его необходимо каким-то образом сдвинуть с места. Мое отсутствие заметят. Пошлют горничную за мной в мою комнату. Сестра скажет, что я давно ушла…
   – Это же маскарад, мисс Уорд. – Мистер Брайс удобно уселся на одно из сидений. – Никто не сможет утверждать, что вас нет среди гостей.
   – Сэр Роберт сообразит. Вы же сказали, что он меня поджидает.
   – Это так. А теперь, возможно, и нет. – Он пожал плечами, очевидно, ничуть не взволнованный происходящим. Негодник. – У него никогда не хватает терпения.
   – Вам следует вернуться в дом… через кабинет и…
   – Я не оставлю вас здесь одну в саду. – Мистер Брайс откинулся на спинку скамейки и вытянул вперед ноги. – Что, если вы наткнетесь в темноте на сэра Роберта?
   – Это все не шутка! – почти рявкнула Аделаида. – Отправляйтесь назад в дом и…
   Он поднял руку, прерывая ее речь.
   – Признаюсь, эта последняя фраза была рассчитана вызвать у вас улыбку. Но я действительно имею в виду то, что сказал ранее. Это маскарад, мисс Уорд. Дом полон развлекающихся гостей. Джентльмены расхрабрились от бренди, а маски дают им иллюзию анонимности.
   И снова он был прав. Аделаида никогда раньше не присутствовала на маскарадах, но была наслышана о том, что там происходило. Балы-маскарады славились бурными историями. Некоторым молодым леди их пожилые компаньонки запретили на них присутствовать.
   Очевидно, мистер Брайс пытался – не впрямую и не слишком успешно – быть джентльменом. Будет справедливее, если она оценит его усилия по достоинству.
   – Я ценю вашу заботу, – проговорила она в конце концов. – И прошу извинения за то, что была с вами резка.
   Чтобы доказать свою искренность, она прислонила кочергу к живой изгороди и отступила от нее на шаг… Не очень далеко. Она могла извиниться, но глупить не собиралась.