Сувестр Пьер. Затерянный поезд

   Фантомас захохотал, громилы же лишь украдкой бросали взгляд в его сторону.
   Неужели все так и было, как рассказывал Фантомас?
   Неужто произошло так, как он сказал, – Жюв, арестовав Рикаров, попал в ловушку? Может ли так быть, чтобы после разоблачения фальшивого дядюшки Барабана полицейский исключительного нюха попал в капкан, расставленный их грозным хозяином?
   Горелка робко спросил:
   – И что, шеф, ты собираешься пристукнуть его?
   Фантомас пожал плечами.
   – Жюв приговорен к смерти, – прошептал он медленно, – с тех пор, как я вынес ему приговор, прошло уже немало времени. Теперь я просто собираюсь привести приговор в исполнение.
   Медленно, необычайно медленно, негромким голосом, который, тем не менее, отозвался странным звуком над ночной рекой, покрытой мрачным туманом, Фантомас обронил фатальные слова:
   – Жюв находится в Бордо, ибо я хотел, чтобы он ехал в Бордо. Он арестовал Рикаров, ибо я хотел, чтобы он их арестовал. Он умрет, ибо я хочу, чтобы он умер!
   Затем он внезапно переменился и захохотал тем сардоническим смехом, от жутких ноток которого стыла кровь в жилах.
   – Но дело вовсе не в этом, – продолжал он. – Смерть Жюва, по существу, мелочь, которая интересует лишь меня самого. Поговорили об этом, и довольно! Я пришел сюда с тем, чтобы предложить вам работу.
   Фантомас сделал паузу, а затем продолжил:
   – Я говорю вам о крови, я обещаю вам золота…
   В этот самый миг страшный удар потряс челноки.
   С тех пор, как Фантомас появился в обществе бандюг, лодки несло вниз по течению. Внезапно из темноты вырос мост, и наши несчастные лодочники врезались в одну из его опор. Удар от столкновения был столь сильным, что разнес носовую часть одной из утлых посудин.
   – Мы погибли! – завопил Горелка.
   – Бес тебе в ребро! – прорычал Иллюминатор.
   В ночной тиши были слышны плеск воды и какой-то неясный глухой шум.
   В лодках началась отчаянная суматоха.
   – На помощь! – хрипел Бузотер.
   – Весло, черт побери! – кричал Красавчик.
   Сильный гребок удержал лодку, готовую было уже опрокинуться. Женщины – Адель, Мари Легаль, Тулуш – не успели еще прийти в себя от пережитого шока, как лодку подхватило течением, она проскочила под мостом и понеслась дальше.
   – Сто чертей! Я перепугался, – сказал Красавчик.
   Помрачневший разбойник обернулся и позвал:
   – Фантомас!
   Тут Красавчик совсем растерялся:
   – Ах ты, бога в душу мать! Где Фантомас?
   Лодка неслась одна, предоставленная прихоти марнских вод. Другого челнока нигде не было, он будто провалился.
   До Красавчика донеслись уже другие крики.
   – Горелка! – звала Адель.
   – Иллюминатор! – хрипел Бузотер.
   На борту лодки двух громил не было.
   – Черт подери, – ругался Красавчик, – я слышал, как два тела шлепнулись в воду, да им будет крышка! Надо найти их!
   Он схватил весла и стал изо всех сил грести.
   Утлый челнок с трудом преодолевал течение. Женщины были ни живы ни мертвы от страха, когда лодка прошла под аркой моста в том месте, где произошло столкновение.
   – Э-ге-ге! – звал Красавчик.
   Ответом была лишь полная тишина. Глубокая, ничем не нарушаемая тишина ночной реки под покровом тумана.
   – Э-ге-ге! – прокричал Красавчик еще раз.
   На этот раз ответило лишь отдаленное эхо.
   – О, дьявол! – ругался разбойник. – Фантомас, Иллюминатор и Горелка утонули! Ну и невезуха же!
   Лодку опять несло по течению.
   Красавчик чиркнул спичкой и зажег фонарь.
   – Может, они увидят нас, если еще держатся на плаву!
   Фонарь осветил лодку красноватым светом. Тулуш, которую всю трясло, испуганно воскликнула:
   – Смотрите! Там… там письмо!
   Тулуш не ошиблась. К краю лодки был кинжалом пригвожден белый конверт!
   Красавчик вырвал клинок из дерева, развернул лист бумаги и при свете фонаря прочитал дрожащим голосом:
   «Я забираю Иллюминатора и Горелку с собой, они мне понадобятся. Будьте каждый вечер в восемь часов у Вержю, я скоро дам вам знать о себе. Повторяю: я обещаю вам и крови, и золота».
   Красавчик тряс этим странным посланием.
   – Подписано «Фантомас», – прошептал он. – Так, оказывается, это Фантомас устроил столкновение с опорой моста! Это он увел Иллюминатора и Горелку, а те и ахнуть не успели! Он обещал нам крови и золота! Фантомасу слава!
   Женщины и Бузотер поддержали его дружно:
   – Фантомасу слава!
   Восклицание из уст этого отребья разнеслось далеко в ночи и растаяло.

* * *

   На следующий вечер, в половине восьмого, перед входом элегантного заведения на улице Рояль, которое весь Париж называл «Шотландским рестораном», остановилось такси дорогой марки. Из него вышли двое мужчин, одетых в роскошные черные костюмы, которые хорошо сидели на них.
   – Старина, – сказал один из них другому очень тихо на ухо, – вспомни, что хозяин говорил: пятнадцати су вполне достаточно здесь на чай.
   Второй смерил своего приятеля долгим презрительным взглядом.
   – Да знаю я эти манеры, старина, – ответил он, опираясь небрежно на плечо грума, который подбежал открывать дверцы автомобиля, сняв форменную фуражку с головы. – Знаю я манеры. Вспомни-ка лучше, как я поразил в свое время публику в «Золотом доме».
   Говоря это, человек вылез из автомобиля, щедро расплатился с шофером, который рассыпался в благодарностях, дал на чай груму и, взяв приятеля под руку, направился к входу в ресторан.
   – Наверх! – скомандовал он, поправляя немного нервной рукой цилиндр, который он носил, согласно последней моде, сдвинутым на затылок. – Наверх, старина! И смотри, держи язык за зубами и не выступай. Хозяин сказал, что один из них англичанин, другой тип – австриец, что будут еще аргентинцы и антильцы, в общем, все тузы.
   Он по-прежнему говорил очень тихо, его приятель отвечал ему так же.
   – Не беспокойся, старик, не беспокойся, раз мы уже тут, мы найдем их, у нас есть фото этих фраеров.
   Так они вошли в двери. В вестибюле посыльные наперебой предлагали свои услуги, чтобы проводить новых клиентов в зал. Те обменялись лукавой и восхищенной улыбкой.
   – Вот это класс, старик!
   – Да, неслабо.
   Они, казалось, были охвачены настоящим восторгом, глядя на ярко освещенный, роскошный и изысканный зал фешенебельного ресторана.
   К ним, между тем, подошел метрдотель:
   – Господа, у вас заказан столик?
   – Еще чего? Нет…
   Тут гость осекся, прикусив язык.
   – Я хотел сказать, – продолжил он вежливым тоном, – что мы не звонили вам предварительно.
   Он покосился на товарища, очень обеспокоенного его ляпсусом и решившего помочь ему:
   – Проводите нас в такой зал, где было бы непыльно, то есть, я имел в виду, где можно поразвлечься.
   Метрдотель привык к капризам разных снобов, как правило, никогда не соглашающихся сесть за предлагаемый им столик. Поэтому, думая о своем, ему было не до стилистических тонкостей новых гостей.
   – Господам будет угодно выбрать большой или малый салон?
   Первый посетитель опередил своего приятеля:
   – Мы бы предпочли другой зал, – сказал он, явно не зная, считается ли зал, в котором они находились, большим или малым.
   Гости последовали за метрдотелем и, забывшись, засунули руки в карманы. Они шли вразвалку, с любопытством разглядывая сидевших за столиками.
   – А дичи-то нет, – сказал один.
   – Может, они в другом зале, – ответил второй.
   Они вошли вслед за метрдотелем во второй зал. Едва они приблизились к столикам, как их сомнения развеялись.
   – Эй, гарсон, – сказал один из них метрдотелю, задетому таким фамильярным обращением, – мы хотим сесть вон там, в углу.
   Гости уселись за несколько игриво накрытым столиком в углу большого зала «Шотландского ресторана». Более отважный из них, заглянув разочек в меню, распорядился пресыщенным тоном:
   – Приготовьте нам чего-нибудь вкусненького похавать. Мы что, этих меню не видали, там всегда одно и то же.
   Метрдотель с поклоном предложил им:
   – Не угодно ли господам посмотреть на список вин?
   Двое приятелей обменялись удрученными взглядами.
   – Минеральную воду, – заказали они.
   Метрдотель поклонился еще ниже. «Конечно, – размышлял он, – вид у этих людей пошлый и вульгарный. К тому же они выказали полнейшее равнодушие и редкую наглость. Это, без сомнения, богатые коммерсанты. А может, и плебеи, выигравшие крупно на бегах».
   Метрдотель повернулся и позвал официантов, гордый тем, что ему оказали доверие и поручили составить меню:
   – Значит, подадите двоим закуску, омары по-американски, перепелки, телятину с рисом и щавелем, сыр, десерт…
   Потом он добавил:
   – Счет-то будет немножко соленый, но раз желудки пустые, то стесняться тут нечего.
   И, рассмеявшись, подошел к другим клиентам.
   Пока метрдотель «Шотландского ресторана» пытался прощупать и оценить двух гостей, которых он усадил за угловой столик, те обменялись довольными взглядами.
   – Ну, теперь ты поверил, что я знаком с хорошими манерами, стерва? Разве я не говорил именно то, что полагалось при голодном желудке?
   Сообщник прошептал ему очень тихо:
   – Не воображай, что ты умнее всех, Иллюминатор. Тебе бы только выпендриваться, черт побери! Разве Фантомас не учил тебя уму-разуму? А ты только что трещал, как настоящий попугай.
   На что Иллюминатор, – а это был именно он! – ответил:
   – Горелка, ты мне надоел, я бы прекрасно держался в великосветском кругу и без всякой на то помощи. Был бы только случай, а я бы с удовольствием… Потом, учти, это свинство, что Фантомас с нами сделал. Послал сюда и запретил всякую выпивку. Ничего, кроме минеральной воды! Испугался, похоже, что мы налижемся.
   В голосе Иллюминатора звучало глубокое сожаление. Он исподтишка рассматривал соблазнительные бутылки на соседних столиках, заботливо уложенные в плетеные корзиночки. Они невольно притягивали его тоскливый взгляд.
   Совершенно ясно, что Фантомас послал Иллюминатора и Горелку в «Шотландский ресторан» вовсе не из удовольствия угостить их дорогим обедом.
   Неразлучная парочка получила, должно быть, очень четкие и строгие наставления.
   Горелка напомнил своему напарнику:
   – Ты это брось, стерва, – сказал он, с высокомерным видом беря пальцами кружочки колбасы, тщательно уложенные на блюде. – Брось коситься на бутылки и заткнись. Ты лучше порубай. А вот и фраеры!
   Горелка обратил незаметным движением руки внимание Иллюминатора на трех молодых людей и двух чрезвычайно элегантных женщин, чьи прически украшали пышные султаны. Они только что вошли и направились к одному из столиков.
   – Разве нам не повезло? – продолжал Горелка. – Сидим себе тихо-мирно, а тут подваливают эти чуваки и чувихи и прямо за соседний столик!
   – Молчи, старик. Сейчас начинается комедь.
   Иллюминатор согласился:
   – Точно. Давай жевать потихоньку, но держать ухо востро.
   Они договорились, что больше – ни слова.
   В это время элегантная публика занимала места за столиком, который оказался столь удачно по соседству.
   – Дорогой! Вы поухаживаете за нами?
   – Ни за что на свете, моя красавица.
   – Это почему же, мой хороший?
   – Если я буду ухаживать за вами, это даст вам определенные права.
   Пока новые гости церемонно усаживались, на почтительном расстоянии застыли официанты, поближе к столику лебезил метрдотель.
   Наконец все уселись. Молодая, очень смуглая женщина откинула на банкетку медленным и томным движением длинную шелковую шаль.
   Справа от нее расположился молодой человек с гладко выбритым и густо напудренным лицом, на пальцах его красовались перстни. По правую руку от него сидела очень тоненькая белокурая женщина с прической мадонны и самыми прекрасными на свете глазами.
   По другую сторону столика сидели двое молодых людей, один ярко выраженный блондин, другой смуглый, с напомаженными волосами, и, что самое примечательное, – из-за манжеты у него вызывающе выглядывал лиловый носовой платок.
   Все очень долго и тщательно изучали меню. Когда наконец был сделан заказ и наполнены рюмки, беседа возобновилась.
   – Силы небесные! – воскликнула одна из молодых женщин. – Только подумать, что существуют люди, которым жизнь кажется скучной! Это ужасно! Они что, не любят хороших вин?!
   Все засмеялись. Затем молодой человек, который был, вероятно, главным у них, произнес фразу, в которой сквозил легкий иностранный акцент:
   – О боги! Я с вами совершенно согласен, дорогая. Со стаканом доброго вина в руке жизнь кажется мне всегда приятней.
   – А коли стакан выпит до дна?
   – Милый мой, когда мой стакан полон, я осушаю его, а когда он пуст, я хандрю.
   Все опять засмеялись. Затем юный блондин спросил с заметным английским акцентом:
   – Вы в самом деле такой выпивоха? Но вы еще не так захандрите, когда отправитесь со мной в унылую Англию.
   – Есть вещи погрустнее для меня, – ответил молодой человек в шутливом тоне. – Я должен вскоре расстаться с красавицей, которую обожаю.
   Он метнул пылкий взгляд в сторону белокурой девушки, сидящей рядом с ним.
   – Князь Владимир, – заявила красавица, – у вас есть способ избежать разлуки. Возьмите меня с собой.
   – Куда? В Лондон?
   – Ну да.
   Молодой человек, которого только что назвали князем Владимиром, поднялся с полным до краев стаканом в руке, приветствуя даму.
   – Я поднимаю свой кубок, – сказал он, – в честь этой блестящей мысли. Естественно, я возьму вас с собой, коли вы этого желаете. Что вы скажете по этому поводу, Гаррисон?
   Молодой англичанин горделиво улыбнулся:
   – Я, право, не знаю, возможно ли это… нас направляют в качестве посланников с секретной миссией…
   Он собирался продолжать, но сосед прервал его:
   – Значит ли это, что вы оба, Гаррисон и Владимир, покидаете праздничный Париж ради славных государственных дел? Можно ли узнать, о чем речь?
   Князь Владимир нахмурил брови.
   – Это настоящая обуза для меня, – признался он. – Даже большая обуза, чем то, что я двоюродный брат Фридриха-Кристиана II, короля Гессе-Веймара.
   Он говорил унылым голосом. Соседка слева, смеясь, хлопнула его по плечу:
   – Ничего себе! Вы жалуетесь, что вы двоюродный брат короля! Но это же так лестно, так приятно писать на своих визитках «князь Владимир»!
   – Нет, это весьма обременительно, – настаивал молодой человек. – Лучшее тому подтверждение, моя крошка, что не далее как уже завтра я обязан вернуться в Глотцбург, а оттуда – в Лондон в сопровождении Гаррисона, уполномоченного английского правительства.
   Молодые женщины воскликнули в один голос:
   – Как, князь, вы отправляетесь уже завтра? Возможно ли это? Отчего такая поспешность?
   Князь Владимир обнял обеих женщин нежно за плечи, которых он, кажется, обожал одинаково.
   – Тсс! Секретная миссия! – сказал он. – Государственная тайна! А потом вы неправы, когда говорите «вы отправляетесь». Надо сказать «мы отправляемся». Я же беру вас с собой, не так ли, Гаррисон?
   – Как вам угодно, – ответил флегматичный англичанин. Не обращая на женщин никакого внимания, он наполнял и осушал одну рюмку за другой.
   Князь Владимир продолжал:
   – Самое удручающее в этой поездке само поручение, возложенное моим двоюродным братом, его величеством королем Фридрихом-Кристианом II на меня. Он, видите ли, недавно купил остров в Тихом океане, который принадлежал британской короне.
   Его прервали восторженные восклицания женщин:
   – Купил остров! Потрясающе!
   – Сколько же надо выложить за остров-то?
   Князь Владимир одарил улыбкой каждую из них в отдельности:
   – Остров этот обошелся в пять миллионов, которые вручены нашему замечательному другу Гаррисону. Мне поручено сопровождать его до Англии и передать привет от Гессе-Веймара его величеству королю.
   Едва он закончил, как дамы восторженно захлопали.
   – Дьявол! Вы отправляетесь в путь с пятью миллионами в кармане, уму не постижимо! И сколько времени вы проведете в Лондоне?
   – Ровно столько, чтобы отведать местного виски и возобновить знакомство с шикарными…
   Тут подошел дворецкий с новыми марками вин. Молодые люди беседовали некоторое время о том о сем, о последних сведениях касательно завтрашних бегов, о новой моде, которая появилась с легкой руки знаменитого модельера.
   Мысли же женщин витали далеко. Белокурая соседка князя Владимира еще раз спросила его:
   – Князь, вы на самом деле отправляетесь завтра в Глотцбург?
   – На самом деле.
   – И когда вы поедете дальше в Лондон?
   – Уже послезавтра.
   В это время князь Владимир повернул голову и бросил рассеянный взгляд на субъектов за соседним столиком.
   – Черт, а я и не знал, – сказал князь, – что здесь можно курить трубку.
   Действительно, Горелка успел уже вытащить трубку из кармана, не имея понятия о порядках, установленных в ресторане. К счастью, он услышал реплику князя и быстро спрятал трубку обратно, хотя успел схлопотать от приятеля удар локтем в ребра.
   – Послушай, мы разузнали все, что надо было. Может, смотаемся теперь? Мне тут осточертело.
   Четверть часа спустя, заплатив по счету и добавив царские чаевые, Иллюминатор и Горелка покинули ресторан.
   За церковью Марии-Магдалины их поджидал автомобиль хозяина. Громилы проворно залезли в него.
   – Ну как? – спросил их строгий голос, который принадлежал человеку в черном, сидевшему в глубине салона.
   Горелка ответил первым:
   – Все в порядке, шеф, мы узнали и какие башки у них, и когда они отчаливают. Ей-Богу, здорово получилось! Мы времени зря не теряли.
   И добавил ворчливо:
   – Только вот минеральную воду я не уважаю. Ты бы повез нас после роскошного ресторана в любой кабачок, где можно было бы промочить горло.

Глава 3

ФАНТОМАС ЗАБАВЛЯЕТСЯ

   Толпа, которая обычно суетится на Северном вокзале в часы отправления поездов дальнего следования, была в то утро особенно многолюдной.
   Отправление скорого поезда на Лондон задерживалось, он должен был тронуться еще двадцать минут назад. Между тем, ничто на перроне не свидетельствовало о том, что поезд вот-вот начнет двигаться. Вдоль всех вагонов стояли пассажиры, а также тележки с желтыми баулами и большими кожаными чемоданами, привычными для англичан.
   Молодые блондинки с крупными зубами торопливо сновали туда-сюда, озабоченно задавая служащим вокзала вопросы. Те же, не останавливаясь, на ходу отвечали им что-то неопределенное, воздевая измученно руки к небу.
   Кабинет заместителя начальника вокзала был взят приступом. В зале ожидания первого класса возле стенда, на котором висели объявления, царила суматоха.
   Старая белобрысая англичанка схватила за руку одного служащего компании и спросила его:
   – Эх! А корабль все-таки будет пересекать пролив?
   Служащий ответил, пожав плечами:
   – Я не могу вам обещать этого, но все позволяет надеяться, что переход через Ла-Манш удастся.
   Потом прибыла группа туристов с детьми, нагруженных вещами и очень удивленных необычным оживлением. Тут они обрадовались, узнав, что не опоздали на поезд, и принялись в свою очередь теребить двух контролеров:
   – Разве море так штормит, что нельзя переплыть в Англию?
   Старший из них ответил устало, как человек, уже сто раз повторивший одно и то же:
   – Дело не в море, оно, конечно, тоже неспокойно, но не очень. Все дело в забастовке.
   – Это в какой еще забастовке? – спросил один из туристов.
   Пока ему стали объяснять суть дела, вокруг тотчас образовалось плотное кольцо людей, ловивших новости. Все узнали, что забастовку начал накануне вечером личный состав кораблей.
   Моряки отказывались выходить в море, требуя немедленного повышения заработной платы. С раннего утра их представители вели переговоры со служащими компании. Тлела надежда, что вот-вот будет достигнуто согласие, но пока сохранялась неопределенность.
   Один англичанин изрек:
   – Если французские моряки не хотят выполнить свой долг, то не остается ничего иного, как обратиться к английским морякам и пригласить их корабль в Кале, за нами.
   Железнодорожный служащий парировал:
   – Речь идет, сударь, о международной забастовке, англичане оказались солидарны с нашими. И, учтите, заводилы здесь бельгийцы. Так, нам известно, что со вчерашнего дня прекратилась работа в Остенде…
   И он добавил:
   – Поэтому сегодня ночью переправа осуществлялась в Антверпене, чем и объясняются все задержки.
   Но тут раздались звонки, и пассажирам было объявлено, что через несколько минут поезд все же отправится в Кале, а там уж будет видно. К переполненным донельзя вагонам кинулись те, кто еще не успел занять свои места.
   Среди пассажиров, пытавшихся протолкнуться в вагон второго класса, можно было видеть три скромные фигуры вполне благопристойного вида. Но если бы кто-то пригляделся к ним внимательно, то лица их показались бы странными и не внушающими доверия. Они тихо переговаривались между собой.
   Это были двое мужчин и женщина. Один из мужчин обратился к ней:
   – Пошевеливайся, Адель, жми вперед! Ты что, слепая, поезд уже смывается.
   Женщина лишь пожала плечами и без всякой спешки ответила:
   – Да заткнись ты, Горелка, времени еще навалом. Вот беда с мужиками, которые всегда боятся опоздать на «кукушку».
   И в самом деле, это оказался не кто иной, как Горелка, известный громила. Тот не удостоил Адель ответом, повернувшись к другому спутнику:
   – Дай-ка мне цигарку, пойду пока в коридор, покурю.
   Этим спутником был, конечно, Красавчик. Тройка разместилась в переполненном вагоне не без труда. Тут они принялись зубоскалить в адрес других пассажиров, дергали друг друга за рукава, изобретая все новые шуточки сомнительного свойства в отношении внешности несчастных англичан, буквально сплющенных между скамейками.
   – Тебе не кажется, – спросила Адель, глядя на дочерей туманного Альбиона, – что чувихи похабно накачались?
   Но Красавчик был совсем иного мнения и скромно заявил:
   – А там есть и смазливенькие.
   Он удостоился презрительного взгляда Адель, а также Горелки, который никогда не противоречил своей любовнице ради сохранения домашнего мира.
   Вдруг все три приятеля осеклись на полуслове. Они увидели через окно вагона человека, идущего по перрону, и прошептали:
   – Это же шеф, Фантомас! Ну и принарядился, прямо в пух и в прах!
   Он промелькнул очень быстро, они едва разглядели его, Гения преступления.
   Ему пришлось буквально прыгнуть на подножку вагона первого класса, так как состав в этот момент тронулся с места.
   Фантомас сел на поезд, не остыв еще от гнева. Утренние события, казалось, специально повернули против него. Весь хитроумный план, который он выработал, грозил в одночасье расстроиться. И все из-за стачки, которую он назвал дурацкой, ибо она помешала его замыслам. Фантомас узнал всего лишь час назад, что движение на линии Остенде – Дувр прервано. Он подумал: «Что же предпримет этот дурачок Иллюминатор, как он выйдет из положения?»
   Иллюминатор, действительно, получил приказ Фантомаса ехать в Остенде и дожидаться там Гаррисона и князя Владимира, которые должны были прибыть поездом Веймар – Остенде. Незаметно прицепившись к ним, ему надлежало сесть на тот же пароход, плывущий в Дувр, вместе с преследуемыми и попытаться разузнать, где они прячут громадную сумму денег, предназначенную для английского правительства.
   Это препятствие, меняющее в корне положение вещей, надобно было преодолеть. Фантомас узнал, к счастью, вовремя, что поезда, направляющиеся в Остенде, идут впредь в Антверпен. Он отбросил сомнения и послал Иллюминатору телеграмму следующего содержания: «Уезжай Остенде направляйся Антверпен где найдешь клиентов».
   И подписался: «Коммерсиаль Экспресс», что означало «Фантомас»! Этот псевдоним знали только ближайшие товарищи великого бандита.
   И все же Фантомас, отослав телеграмму и вскочив на поезд, кипел еще от ярости.
   – Недоумки! – рычал он, вспоминая забастовщиков, из-за которых чуть не сорвалась вся операция.
   Ему с трудом удалось отыскать свободное место в вагоне первого класса, который был прицеплен непосредственно к паровозу. Заняв свое место, он погрузился в чтение газеты, не обращая ни малейшего внимания на соседей и проносящиеся за окном виды парижских пригородов. Поезд набирал постепенно скорость, с грохотом вырвавшись наконец из объятий города на простор полей и лугов.
   Соседями Фантомаса оказались иностранцы, которые говорили на ломаном французском языке с испанским акцентом.
   Двое чрезвычайно элегантных загорелых мужчин сопровождали молодую, красивую смуглую даму. Та, слегка наклонившись вперед, обратилась к Фантомасу своим бархатным голосом:
   – Я не помешаю, сударь, если открою окно?
   Ее точеная грудь вздымалась и опускалась от глубоких вздохов, когда она добавила:
   – Здесь невыносимая жара!
   Фантомас окинул ее быстрым внимательным взглядом. Он нашел, что она прелестна, и любезная улыбка заиграла на его губах.
   – Как вам будет угодно, мадам, – сказал он, подчеркнуто учтиво поклонившись красавице.
   Она ответила ему признательным взглядом. Фантомас стал разглядывать спутников дамы.
   Некоторое время назад они, как и Фантомас, были погружены в чтение газет. Теперь они отбросили газеты на подушки сидений и были явно расположены вступить в разговор.
   Едва успев обменяться несколькими ничего не значащими словами, как дама внезапно вскрикнула: