Страница:
Роджер Макбрайд Аллен
Калибан
Три Закона роботехники:
1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.
2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.
3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит Первому и Второму Законам.
2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.
3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит Первому и Второму Законам.
Вступление
Борьба между поселенцами и колонистами с начала и до конца оставалась борьбой двух идеологий. С точки зрения более ранних эпох, эту войну можно было назвать теологической, потому что позиции обеих сторон строились скорее на слепой вере, страхе и укоренившихся традициях и предрассудках, чем на точных и проверенных фактах.
В любом случае, независимо от того, признавалось это в открытую или нет, базовым вопросом любого столкновения между двумя сторонами были роботы. Одна безоговорочно считала их добром, другая же, не менее безоговорочно, видела в них только зло.
Колонисты были потомками людей, которые со своими роботами покинули Землю, когда там был введен запрет на роботов. Они улетели в космос на примитивных космических кораблях, и это стало первой волной колонизации иных планет. Руками своих роботов колонисты покорили пятьдесят планет и создали прекрасную и утонченную цивилизацию, где роботы выполняли за них всю грязную работу. А точнее, роботы выполняли всю работу. Обосновавшись на пятидесяти планетах, колонисты скомандовали «стоп» и занялись тем, что стали спокойно вкушать плоды стараний собственных роботов.
Поселенцами назывались потомки тех людей, которые остались на Земле. Они жили в огромных подземных городах, построенных на случай атомной войны. Без сомнения, такой образ жизни породил в культуре поселенцев определенную ксенофобию. Эта ксенофобия надолго пережила период атомной угрозы и наконец вылилась в неприязнь к чопорным колонистам и к их роботам.
Отказаться от роботов землян подвиг в первую очередь страх. Отчасти это был подсознательный ужас перед ходячими железными чудовищами. Но в то же время у людей Земли были и другие, более весомые причины для страха. Они боялись, что роботы возьмут на себя всю работу – а значит, и способ заработать на жизнь. И, что важнее всего, они видели, во что превратилось общество колонистов – красивый, летаргический упадок. Поселенцы опасались, что роботы лишат человечество его духовности, воли к жизни, стремления вперед – то есть самой его сущности.
Колонисты в свою очередь с презрением смотрели на поселенцев, которых называли земляными червяками. Колонисты отреклись от родства с теми, кто когда-то изгнал их. Но в то же время сами они утратили жизнеспособность. Их техника, культура и мировоззрение все больше становились статичными, если не инертными. Идеалом колониста была вселенная, где ничего не происходит, где «вчера» и «завтра» неотличимы от «сегодня».
Поселенцы всерьез намеревались колонизировать всю галактику, сделать пригодными для жизни бесчисленные миры, но при этом всегда оставались верны своему мировоззрению. Больше того, казалось, каждое новое столкновение с колонистами укрепляло и без того стойкую неприязнь поселенцев к роботам. Страх перед роботами стал одним из краеугольных камней их политики и философии. Поселенцы боялись и ненавидели роботов и презирали самих колонистов – за их ленивый, безмятежный стиль жизни. И это ничуть не способствовало сближению двух ветвей человечества.
Но все же иногда эти две стороны сходились, невзирая на разногласия и взаимную подозрительность. Люди доброй воли – представители обеих сторон – стремились преодолеть страх и ненависть и работали вместе – с переменным успехом.
Это случилось на Инферно, маленькой неприветливой планете колонистов. Именно там колонисты и поселенцы предприняли решительную попытку объединить усилия для совместной работы. Жителям этой планеты, которые называли себя инфернитами, грозили две катастрофы. Всем известна суровая природа Инферно, но немногие понимали опасность, которая нависла над планетой из-за неуклонного ухудшения климата. Чтобы справиться с надвигающейся бедой, туда были приглашены лучшие специалисты поселенцев по преобразованию климата.
Но существовал и другой кризис, скрытый, который таил в себе еще большую опасность. Ни инферниты, ни поселенцы не могли предугадать, что на этой планете с пророческим названием им придется лицом к лицу столкнуться с изменением самой сущности роботов…
«История Ранней Колонизации», Сахир Вадид, издательство планеты Бегали, С.Е. 1231.
В любом случае, независимо от того, признавалось это в открытую или нет, базовым вопросом любого столкновения между двумя сторонами были роботы. Одна безоговорочно считала их добром, другая же, не менее безоговорочно, видела в них только зло.
Колонисты были потомками людей, которые со своими роботами покинули Землю, когда там был введен запрет на роботов. Они улетели в космос на примитивных космических кораблях, и это стало первой волной колонизации иных планет. Руками своих роботов колонисты покорили пятьдесят планет и создали прекрасную и утонченную цивилизацию, где роботы выполняли за них всю грязную работу. А точнее, роботы выполняли всю работу. Обосновавшись на пятидесяти планетах, колонисты скомандовали «стоп» и занялись тем, что стали спокойно вкушать плоды стараний собственных роботов.
Поселенцами назывались потомки тех людей, которые остались на Земле. Они жили в огромных подземных городах, построенных на случай атомной войны. Без сомнения, такой образ жизни породил в культуре поселенцев определенную ксенофобию. Эта ксенофобия надолго пережила период атомной угрозы и наконец вылилась в неприязнь к чопорным колонистам и к их роботам.
Отказаться от роботов землян подвиг в первую очередь страх. Отчасти это был подсознательный ужас перед ходячими железными чудовищами. Но в то же время у людей Земли были и другие, более весомые причины для страха. Они боялись, что роботы возьмут на себя всю работу – а значит, и способ заработать на жизнь. И, что важнее всего, они видели, во что превратилось общество колонистов – красивый, летаргический упадок. Поселенцы опасались, что роботы лишат человечество его духовности, воли к жизни, стремления вперед – то есть самой его сущности.
Колонисты в свою очередь с презрением смотрели на поселенцев, которых называли земляными червяками. Колонисты отреклись от родства с теми, кто когда-то изгнал их. Но в то же время сами они утратили жизнеспособность. Их техника, культура и мировоззрение все больше становились статичными, если не инертными. Идеалом колониста была вселенная, где ничего не происходит, где «вчера» и «завтра» неотличимы от «сегодня».
Поселенцы всерьез намеревались колонизировать всю галактику, сделать пригодными для жизни бесчисленные миры, но при этом всегда оставались верны своему мировоззрению. Больше того, казалось, каждое новое столкновение с колонистами укрепляло и без того стойкую неприязнь поселенцев к роботам. Страх перед роботами стал одним из краеугольных камней их политики и философии. Поселенцы боялись и ненавидели роботов и презирали самих колонистов – за их ленивый, безмятежный стиль жизни. И это ничуть не способствовало сближению двух ветвей человечества.
Но все же иногда эти две стороны сходились, невзирая на разногласия и взаимную подозрительность. Люди доброй воли – представители обеих сторон – стремились преодолеть страх и ненависть и работали вместе – с переменным успехом.
Это случилось на Инферно, маленькой неприветливой планете колонистов. Именно там колонисты и поселенцы предприняли решительную попытку объединить усилия для совместной работы. Жителям этой планеты, которые называли себя инфернитами, грозили две катастрофы. Всем известна суровая природа Инферно, но немногие понимали опасность, которая нависла над планетой из-за неуклонного ухудшения климата. Чтобы справиться с надвигающейся бедой, туда были приглашены лучшие специалисты поселенцев по преобразованию климата.
Но существовал и другой кризис, скрытый, который таил в себе еще большую опасность. Ни инферниты, ни поселенцы не могли предугадать, что на этой планете с пророческим названием им придется лицом к лицу столкнуться с изменением самой сущности роботов…
«История Ранней Колонизации», Сахир Вадид, издательство планеты Бегали, С.Е. 1231.
1
Тяжелый удар обрушился на ее затылок.
Колени Фреды Ливинг подогнулись. Чашка с чаем выскользнула из ослабевших пальцев и упала на пол, разлетевшись вдребезги. По полу растеклась коричневая лужица. Фреда повалилась прямо на осколки, раня плечо и левую щеку об острые края. Из порезов хлынула кровь…
Женщина неподвижно лежала на полу, свернувшись калачиком, как нелепая карикатура на характерную позу младенца.
На какую-то долю секунды Фреда пришла в себя. Может, она потеряла сознание не сразу, а может, очнулась на мгновение через пару часов после нападения – она не знала. Но она их видела. Видела ясно и отчетливо – две ноги, две красных металлических ноги всего в каких-то тридцати сантиметрах от своего лица. Женщина успела почувствовать страх, удивление, растерянность. Но снова накатила волна боли и слабости, и все опять погрузилось во мрак.
Робот КБН – 001, которого еще называли Калибан, впервые осознал себя. Включилось зрение. Его глаза засияли пронзительным голубым светом, воспринимая окружающую действительность. В памяти Калибана не было никакой информации, которая могла бы подсказать, где он находится и что с ним происходит. Он не знал и не помнил ничего.
Робот оглядел себя с ног до головы. Его тело было высоким и стройным, красноватого металлического цвета. Левая рука была вытянута вперед и чуть поднята, ладонь сжата в кулак. Калибан расслабил локоть, разжал кулак и некоторое время разглядывал свою ладонь. Потом опустил руку, повертел головой из стороны в сторону – смотрел, слушал, размышлял. Но в памяти его было пусто.
«Я в какой-то лаборатории. Я – Калибан. Я – робот». Ответы пришли откуда-то изнутри, но не из мозга. «Из резервного блока памяти, – понял Калибан. И эти знания тоже поступили из резервного блока. – Значит, там я и найду ответы на свои вопросы», – решил робот.
Он заметил, что на полу лежит тело, почти касаясь головой его ног. Безвольно обмякшее тело молодой женщины, голова и плечи – в луже крови. Калибан сразу осознал понятия «женщина», «молодая», «кровь». Ответы вспыхнули в его сознании едва ли не прежде, чем он успел сформулировать вопросы. И вправду замечательная штука этот резервный блок памяти!
«Кто эта женщина? Почему она здесь лежит? Что с ней случилось?» Калибан напрасно ждал ответа, никаких объяснений он так и не получил. Его резервный блок не мог – или не хотел – поделиться информацией на этот счет. Похоже, кое-какие вопросы пока так и останутся без ответа… Калибан опустился на колени, повнимательнее присмотрелся к лежащей женщине. Потрогал пальцем растекшуюся кровь. Его чувствительные температурные датчики мгновенно определили, что кровь быстро остывает и уже начала сворачиваться. В сознании робота всплыла схема свертывания крови. «Она должна быть липкой, – подумал он и тут же проверил это, растерев каплю крови между пальцами. – Действительно, довольно вязкая».
Но кровь и раненый человек! Калибаном овладело странное чувство, как будто это должно вызвать какое-то желание, какую-то заложенную в самую основу робота ответную реакцию… Реакцию, которой у него почему-то не возникало.
Кровь затекла Калибану под ноги. Он встал, выпрямившись во весь двухметровый рост. Стоять посреди лужи крови ему не нравилось. Он решил пройти в какое-нибудь более приятное место. Калибан отступил от лужи и заметил в дальнем конце комнаты открытую дверь. У него не было никакой определенной цели, он не осознавал, что происходит вокруг, он ничего не помнил. Ему было безразлично, куда идти. И раз уж он пошел куда-то, не было никакой причины останавливаться.
Калибан вышел из лаборатории, совершенно не задумываясь и даже не подозревая, что оставляет за собой цепочку кровавых следов. Робот прошел по коридору, вышел из здания. И оказался в городе.
Робот шерифа ДНЛ – 111 – Дональд – осматривал измазанный кровью пол и с грустью думал, что из всех заселенных колонистами мест только в Аиде, центральном городе планеты Инферно, подобные сцены насилия стали почти заурядным явлением.
Но Инферно очень отличается от остальных миров, и в этом, конечно же, главная причина всех неприятностей.
Человек нападает в темноте на другого человека и скрывается – и это происходит почти каждую ночь! Робот – почти всегда это бывает именно робот – случайно попадает на место преступления и сообщает о нем в полицию. И переживает при этом сильнейшее потрясение, будучи не в силах справиться с непосредственной, прямой, ужасной опасностью, угрожающей человеческому существу. Потом прибывают медицинские роботы. Полицейская служба оперативной связи вызывает на место преступления Дональда, личного робота шерифа. Иногда Дональд решает, что ситуация требует внимания и личного присутствия самого шерифа, Альвара Крэша. Тогда Дональд приказывает домашнему роботу найти хозяина и передать, где его ждет Дональд.
Этой ночью мрачное действо совершилось со всей возможной жестокостью. Такое преступление, вне всякого сомнения, должен расследовать сам шериф. Кроме всего прочего, жертвой оказалась Фреда Ливинг. Да, нужно немедленно вызывать Крэша!
Так что роботу из домашней прислуги придется разбудить шерифа, одеть его и сообщить, где на этот раз произошло несчастье. Правда, шериф считал, что с такими обязанностями как следует справляется только Дональд. Альвара ужасно раздражало, когда его одевал и собирал на работу какой-нибудь другой робот из домашней прислуги. И поэтому Крэш, проснувшись в плохом настроении, нередко сам водил свой аэрокар, чтобы немного развеяться по пути на работу. Дональду вообще не нравилось, когда его хозяин садился за штурвал аэрокара. А мысль о том, что шериф будет в дурном настроении, невыспавшийся и полетит один, ночью, вызывала у верного Дональда очень неприятные ощущения.
Но с этим Дональд ничего не мог поделать, тем более что здесь, на месте преступления, очень многое требовало его внимания. У Дональда был приземистый, почти круглый корпус, окрашенный в обычный для полицейских роботов небесно-голубой цвет с металлическим отливом. Его тщательно продуманная конструкция была рассчитана на то, чтобы робот привлекал как можно меньше внимания и не мог своим видом никого встревожить, насторожить или расстроить. Люди лучше отвечают на вопросы полицейского робота, если он не кажется навязчивым. Голова и тело Дональда были скруглены, поверхность боков перетекала в короткие конечности плавными мягкими изгибами. Спереди на головной части было простейшее схематическое изображение человеческого лица.
Светящиеся голубые глаза и решетка репродуктора на месте рта – в остальном лицо робота было совершенно неприметным и невыразительным.
Очень удобно, когда на лице не отражается почти никаких эмоций. Иначе как мог бы Дональд выразить все свои ощущения сейчас? Он был полицейским роботом и более-менее притерпелся к мысли, что одно человеческое существо способно причинить вред другому. Но от этого преступления даже ему сделалось не по себе. Ничего худшего ему видеть еще не приходилось. И никогда раньше он не был лично знаком с жертвой. И, кроме всего прочего, ведь именно Фреда Ливинг создала Дональда, дала ему имя. Дональд осознал, что при личном знакомстве с жертвой преступления Первый Закон действует сильнее, чем обычно.
Фреда Ливинг лежала на полу в луже крови, от которой тянулись две цепочки кровавых отпечатков – к двум из четырех дверей лаборатории. Следов, ведущих обратно, не было.
– С-с-сэр-сэр-сэр! – Механический голос робота звучал прерывисто. И говорил он вслух, а не по внутренней связи. Дональд обернулся к говорившему. Это был робот из технического персонала лаборатории, чрезвычайно взволнованный происходящим.
– Слушаю тебя.
– С-с-с ней б-бу-дет все в п-порядке?
Дональд сверху вниз посмотрел на маленького светло-коричневого робота. Это был робот серии «Даабор», высотой не больше полутора метров. По явственному заиканию и утрате контроля громкости Дональд понял, что тот уже все знает. Этот маленький робот заслуживал лучшей доли, он был создан не для того, чтобы превратиться в груду металлолома, не для того, чтобы пасть жертвой такого вопиющего нарушения Первого Закона.
Теоретически робот, обнаруживший раненого человека, должен оказать ему первую медицинскую помощь – в памяти каждого робота заложены все специальные знания по медицине, какие только могут понадобиться. Но это невозможно при тяжелой травме головы, когда очень велика вероятность повреждения мозга. Даже не говоря о том, что в таком случае необходимы сложные хирургические инструменты и оборудование. А у этого робота-уборщика просто не хватило бы умственных способностей, точности движений, остроты зрения для того, чтобы определить степень тяжести раны и оказать помощь. И робот-уборщик угодил в типичную ловушку Первого Закона: он знал, что Фреда Ливинг нуждается в помощи, и при этом понимал, что любая его попытка оказать посильную помощь только еще больше повредит ей. Оказавшись между двух огней – не причинять вреда и не допустить невмешательством причинения человеку вреда, позитронный мозг Даабора наверняка сильно пострадал, разрываясь между равной силы побуждениями к действию и бездействию.
Дональд постарался его успокоить. Возможно, несколько слов ободрения от такой внушающей доверие личности, как высокоспециализированный полицейский робот, хоть немного помогут бедняге уборщику, приглушат губительную двойственность побуждений, которая уже почти полностью вывела Даабора из строя.
– Я уверен, что медицинские роботы держат ситуацию под контролем. Ты вовремя сообщил о несчастье и вызвал помощь, и жизнь человека будет спасена. Если бы ты действовал иначе, медицинская бригада могла бы и не успеть вовремя.
– Бла-бла-бла-годарю, сэр. Приятно слышать.
– Кстати, вот чего я никак не пойму. Скажи-ка, дружок, а где все остальные роботы? Почему здесь оказался ты один? Где весь обслуживающий персонал и где личный робот мадам Ливинг?
– При-приказано… приказано оставить помещение, – ответил маленький робот, изо всех сил стараясь говорить внятно. – Остальные получили приказ оставить помещение еще в конце дня. Они в… они в… в другом крыле лаборатории. А своего личного робота мадам Ливинг на работу не берет.
Дональд выслушал сообщение робота-уборщика с нескрываемым удивлением. Во-первых, непостижимо, чтобы ведущий специалист по роботехнике не брала с собой куда бы то ни было своего личного робота. Ни один из колонистов не выходит из дому без личного робота! Да любой из жителей Инферно скорее отправится гулять по городу голым, чем без одного, а то и нескольких роботов! А Инферно славится своими традициями добропорядочности среди всех освоенных колонистами миров.
И уж ничто не может сравниться с мыслью отослать куда-то всех служебных роботов! Как вообще такое могло прийти кому-то в голову? И кто отдал такое приказание? Злоумышленник? Вполне вероятно. Дональд нерешительно посмотрел на Даабора-5132. Задавать такие вопросы маленькому роботу было опасно, особенно при таком неустойчивом состоянии психики, при ослабленных способностях мозга. Если дополнительные сведения усилят противоречие между Первым и Вторым Законами в позитронном мозгу робота, это может нанести ему непоправимые повреждения. Но все же необходимо задать эти вопросы именно сейчас. Все равно Даабор-5132 в любую секунду может прийти в негодность и отключиться, замолчать навсегда. И Дональд решился.
– И кто же отдал такой приказ, приятель? И как вышло, что ты ему не подчинился?
– Нет! Не не подчинился! Меня здесь не было, когда передавали этот приказ! Я выполнял поручение… поручение в городе… и вернулся позже.
– Как же тогда ты узнал, что был такой приказ?
– Потому что такое случалось и раньше! В другие разы!
Вот как?! И раньше? В другие разы? Дональд все больше и больше удивлялся.
– Кто отдавал такой приказ в прошлый раз? Когда? Почему этот человек отдал такой приказ?
Даабор-5132 живо завертел головой из стороны в сторону.
– Не могу сказать. Приказано не отвечать! Прик-казано… приказано не говорить никому, что нас… нас от-отсылали… каждый раз… Но теперь из-за того, что здесь никого не было, человеку был причинен вред!..
Издав низкий сдавленный звук, робот-уборщик замершего зеленые глаза на мгновение ярко вспыхнули и погасли.
Дональд печально глядел на то, о чем догадался пару минут назад. Его вопросы никак не повлияли на исход. Даабор-5132 все равно обречен был погибнуть. Есть надежда, что опытным специалистам по роботам удастся извлечь более ценную информацию из других роботов техперсонала.
Дональд отвернулся от останков робота-уборщика и вновь обратил все внимание на распростертую на полу жертву, окруженную медицинскими роботами.
Это зрелище разрушило маленького робота-уборщика. Но Дональд знал, что он-то рассчитан и на более серьезные перегрузки. Сама Фреда Ливинг отрегулировала порог его Первого, Второго и Третьего Законов так, чтобы он смог работать в полиции.
И сейчас Дональд испытывал ощущение, хорошо знакомое полицейскому роботу, – сдержанное напряжение Первого Закона. Человек в опасности, ранен, страдает, но Дональд ничего не должен делать. Для этого здесь есть роботы-медики, они помогут Фреде Ливинг гораздо лучше, чем личный робот шерифа. Дональд понимал это и сдерживал свои порывы, но Первый Закон звучал очень настойчиво и ясно: «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред». Ни одной лазейки, никаких исключений.
Но помогать именно сейчас и именно этому человеку – это означало вмешаться в действия медицинских роботов и тем самым скорее повредить, чем помочь Фреде Ливинг. Таким образом, чтобы ей помочь, он не должен был ничего делать. Но робот не настроен на бездействие в таких случаях! И тем не менее его вмешательство сейчас не помогло бы… Дональд приглушил внутреннюю дрожь, которая начала подниматься в его позитронном мозгу из-за того же противоречия Первому Закону, что только что погубило Даабора-5132. Дональд знал, что со своими возможностями робота-полицейского он переживет это происшествие, как пережил уже немало ему подобных. Но его ощущения от этого приятнее не становились.
С другой стороны, людям, тому же Альвару Крэшу, сцены насилия и пролитой крови тоже доставляли немало неприятных переживаний. Но человек может привыкнуть к такому. Люди вообще легко ко всему приспосабливаются. Дональд умом понимал это, он наблюдал такое не раз, но все равно никак не мог постичь, как такое возможно. Видеть человека в опасности, человека, ставшего жертвой насилия, даже мертвого – и ничего не делать! Это просто не укладывалось в его голове.
Но полицейскому, особенно на Инферно, приходилось сталкиваться с такими случаями очень часто. И личный опыт помогал полицейским, будь то люди или роботы, легче воспринимать этот кошмар. Позитронный мозг Дональда был хорошо подготовлен к действиям на месте преступления, каким бы ужасным оно ни было. Оставаться в стороне. Наблюдать. Собирать сведения. Не мешать медикам делать свое дело.
И дожидаться человека, дожидаться Альвара Крэша, шерифа города Аид.
Медицинские роботы быстро и слаженно трудились над безвольным телом. Они обеспечили нормальное кровоснабжение жизненно важных органов, аккуратно вынули осколки из щеки и плеча женщины, приладили датчики приборов и катетеры для внутривенных инфузий, ввели в горло трубку аппарата искусственного дыхания, переложили женщину на платформу каталки, тщательно обернув тело простынями, скрыв от посторонних взглядов. Медицинские роботы окружили раненого человека заботой, оказали самую квалифицированную помощь. «Так и должно быть, – подумал Дональд. – Роботы – это щит между людьми и опасностями окружающего мира».
Правда, сейчас этот щит оказался не таким уж и надежным. Фреда Ливинг только чудом осталась в живых. Ее рана была чрезвычайно опасной. Кто же это сделал? И почему?
Повсюду сновали роботы-наблюдатели, снимая место преступления со всех возможных точек. Собранные ими данные помогут во всем разобраться. Они не пропустят ни одной мелочи. Дональд обратил внимание на две цепочки кровавых отпечатков подошв, ведущих от жертвы. Он скользнул взглядом вдоль каждого следа, до того места, где отпечатки исчезали из виду. Следы тянулись в обе стороны не больше чем на сотню метров. Специальные полицейские роботы с помощью молекулярного анализа смогут проследить их путь и дальше, но не до бесконечности. По одним следам найти того, кто здесь прошел, невозможно.
Но тем не менее эти следы – важнейшая улика, возможно, ключевая в расследовании. Нельзя закрыть глаза на ужасающие, немыслимые выводы, на которые наводят эти цепочки следов.
Обе цепочки отпечатков принадлежали роботу. Обе!!! Дональд, специально подготовленный, запрограммированный для полицейской работы робот, не мог не прийти к неизбежному и ужасному выводу.
Но это же невозможно! Невозможно!!!
Дональд с нетерпением ждал Альвара Крэша. Пусть с этим разберется человек. Пусть тот, кто способен это выдержать, сам придет к страшному, невероятному выводу. Тот, кто в состоянии представить, что робот мог напасть на Фреду Ливинг. Напасть сзади.
Рев мотора разрывал тишину ночного неба за спиной Альвара Крэша. Далеко внизу мерцали яркие огоньки предместий Аида, над которыми проносился его аэрокар. В бездонной черноте неба над головой сияли звезды. Прекрасная ночь для полета на предельной скорости, какую он мог себе позволить только под предлогом служебных обязанностей. И все равно шериф был мрачнее тучи.
Он был не в восторге от того, что его разбудили посреди ночи, и ему не нравилось, когда ему помогал одеться и собраться какой-то другой робот, а не его Дональд.
Шериф старался приободриться, успокоиться. Он смотрел на ночное небо, на город внизу. Сегодня в Аиде была на редкость хорошая погода, какой давно уже не бывало. Ни песчаных бурь, ни тумана, ни клубов удушливой пыли. Легкий ветерок со стороны Большого Залива наполнял воздух свежестью и прохладой.
В конце концов шериф дал выход своему раздражению – он вел аэрокар сам, не передавая управление роботу. Он в какой-то мере даже гордился этим. Немногие люди вообще имеют представление, как управлять аэрокаром. Вождение машины считается чем-то вроде заурядной домашней работы, и ее препоручают роботам. И наверняка привычку Альвара Крэша считают весьма эксцентричной – надо же, самому управлять аэрокаром! Правда, немногие отважились бы высказать это ему в лицо.
Шериф Крэш зевнул, протер глаза и нажал кнопку «Кофе» на панели автомата с напитками в кабине аэрокара. Альвар Крэш уже окончательно проснулся и был готов к работе, но оставалась все же какая-то неприятная тень усталости. Сонливость рассеялась с первым же глотком горячего кофе. Аэрокар стремительно мчался над ночным городом. Шериф вел его одной рукой, во второй была чашечка с кофе. Крэш улыбнулся. «Хорошо, что Дональд этого не видит», – подумалось ему. Из-за своей любви к рискованным трюкам вроде управления машиной одной рукой шериф не мог вполне наслаждаться полетом, когда рядом был Дональд или любой другой робот. Одно неверное движение – и робот мгновенно переключал управление на контрольную панель автопилота или сам брался за штурвал.
Ну что ж. Может, поселенцы и презирают роботов, а в мире колонистов жизнь без них замрет через каких-нибудь тридцать секунд. Но при всем при том эти чертовы роботы иногда так надоедают…
Альвар Крэш заставил себя успокоиться. Его разбудили посреди ночи, а он на собственном горьком опыте убедился, что такие штуки ужасно раздражают. И шериф давно понял, что должен выплеснуть это раздражение, сорвать на чем-нибудь злость, а то он и вправду может под горячую руку оторвать кому-нибудь голову.
Альвар с наслаждением вдыхал прохладный ночной воздух. Он летел, откинув лобовой колпак аэрокара. Ветер обдувал лицо, ерошил густые белые волосы, сдувая прочь гнев и раздражение.
Но преступные нападения в Аиде случались нередко, и одного этого хватало, чтобы разозлить шерифа. Ему даже нужна была эта злость. Безжалостное и трусливое нападение на ведущего специалиста по роботехнике не могло оставить его равнодушным. Пусть Крэш не соглашался с политическими взглядами Фреды Ливинг, но он знал лучше других, насколько ощутимой и для Инферно, и для всего остального мира колонистов была бы потеря такого талантливого человека.
Альвар Крэш сбросил скорость. Где-то здесь. Навигационная система аэрокара сообщила, что машина находится прямо над «Лабораторией Роботов Ливинг». Шериф глянул вниз через борт аэрокара, но не смог в ночной темноте разглядеть нужное здание. Он переключил двигатель на режим снижения, на глаз выровнял машину и пошел на посадку.
Колени Фреды Ливинг подогнулись. Чашка с чаем выскользнула из ослабевших пальцев и упала на пол, разлетевшись вдребезги. По полу растеклась коричневая лужица. Фреда повалилась прямо на осколки, раня плечо и левую щеку об острые края. Из порезов хлынула кровь…
Женщина неподвижно лежала на полу, свернувшись калачиком, как нелепая карикатура на характерную позу младенца.
На какую-то долю секунды Фреда пришла в себя. Может, она потеряла сознание не сразу, а может, очнулась на мгновение через пару часов после нападения – она не знала. Но она их видела. Видела ясно и отчетливо – две ноги, две красных металлических ноги всего в каких-то тридцати сантиметрах от своего лица. Женщина успела почувствовать страх, удивление, растерянность. Но снова накатила волна боли и слабости, и все опять погрузилось во мрак.
Робот КБН – 001, которого еще называли Калибан, впервые осознал себя. Включилось зрение. Его глаза засияли пронзительным голубым светом, воспринимая окружающую действительность. В памяти Калибана не было никакой информации, которая могла бы подсказать, где он находится и что с ним происходит. Он не знал и не помнил ничего.
Робот оглядел себя с ног до головы. Его тело было высоким и стройным, красноватого металлического цвета. Левая рука была вытянута вперед и чуть поднята, ладонь сжата в кулак. Калибан расслабил локоть, разжал кулак и некоторое время разглядывал свою ладонь. Потом опустил руку, повертел головой из стороны в сторону – смотрел, слушал, размышлял. Но в памяти его было пусто.
«Я в какой-то лаборатории. Я – Калибан. Я – робот». Ответы пришли откуда-то изнутри, но не из мозга. «Из резервного блока памяти, – понял Калибан. И эти знания тоже поступили из резервного блока. – Значит, там я и найду ответы на свои вопросы», – решил робот.
Он заметил, что на полу лежит тело, почти касаясь головой его ног. Безвольно обмякшее тело молодой женщины, голова и плечи – в луже крови. Калибан сразу осознал понятия «женщина», «молодая», «кровь». Ответы вспыхнули в его сознании едва ли не прежде, чем он успел сформулировать вопросы. И вправду замечательная штука этот резервный блок памяти!
«Кто эта женщина? Почему она здесь лежит? Что с ней случилось?» Калибан напрасно ждал ответа, никаких объяснений он так и не получил. Его резервный блок не мог – или не хотел – поделиться информацией на этот счет. Похоже, кое-какие вопросы пока так и останутся без ответа… Калибан опустился на колени, повнимательнее присмотрелся к лежащей женщине. Потрогал пальцем растекшуюся кровь. Его чувствительные температурные датчики мгновенно определили, что кровь быстро остывает и уже начала сворачиваться. В сознании робота всплыла схема свертывания крови. «Она должна быть липкой, – подумал он и тут же проверил это, растерев каплю крови между пальцами. – Действительно, довольно вязкая».
Но кровь и раненый человек! Калибаном овладело странное чувство, как будто это должно вызвать какое-то желание, какую-то заложенную в самую основу робота ответную реакцию… Реакцию, которой у него почему-то не возникало.
Кровь затекла Калибану под ноги. Он встал, выпрямившись во весь двухметровый рост. Стоять посреди лужи крови ему не нравилось. Он решил пройти в какое-нибудь более приятное место. Калибан отступил от лужи и заметил в дальнем конце комнаты открытую дверь. У него не было никакой определенной цели, он не осознавал, что происходит вокруг, он ничего не помнил. Ему было безразлично, куда идти. И раз уж он пошел куда-то, не было никакой причины останавливаться.
Калибан вышел из лаборатории, совершенно не задумываясь и даже не подозревая, что оставляет за собой цепочку кровавых следов. Робот прошел по коридору, вышел из здания. И оказался в городе.
Робот шерифа ДНЛ – 111 – Дональд – осматривал измазанный кровью пол и с грустью думал, что из всех заселенных колонистами мест только в Аиде, центральном городе планеты Инферно, подобные сцены насилия стали почти заурядным явлением.
Но Инферно очень отличается от остальных миров, и в этом, конечно же, главная причина всех неприятностей.
Человек нападает в темноте на другого человека и скрывается – и это происходит почти каждую ночь! Робот – почти всегда это бывает именно робот – случайно попадает на место преступления и сообщает о нем в полицию. И переживает при этом сильнейшее потрясение, будучи не в силах справиться с непосредственной, прямой, ужасной опасностью, угрожающей человеческому существу. Потом прибывают медицинские роботы. Полицейская служба оперативной связи вызывает на место преступления Дональда, личного робота шерифа. Иногда Дональд решает, что ситуация требует внимания и личного присутствия самого шерифа, Альвара Крэша. Тогда Дональд приказывает домашнему роботу найти хозяина и передать, где его ждет Дональд.
Этой ночью мрачное действо совершилось со всей возможной жестокостью. Такое преступление, вне всякого сомнения, должен расследовать сам шериф. Кроме всего прочего, жертвой оказалась Фреда Ливинг. Да, нужно немедленно вызывать Крэша!
Так что роботу из домашней прислуги придется разбудить шерифа, одеть его и сообщить, где на этот раз произошло несчастье. Правда, шериф считал, что с такими обязанностями как следует справляется только Дональд. Альвара ужасно раздражало, когда его одевал и собирал на работу какой-нибудь другой робот из домашней прислуги. И поэтому Крэш, проснувшись в плохом настроении, нередко сам водил свой аэрокар, чтобы немного развеяться по пути на работу. Дональду вообще не нравилось, когда его хозяин садился за штурвал аэрокара. А мысль о том, что шериф будет в дурном настроении, невыспавшийся и полетит один, ночью, вызывала у верного Дональда очень неприятные ощущения.
Но с этим Дональд ничего не мог поделать, тем более что здесь, на месте преступления, очень многое требовало его внимания. У Дональда был приземистый, почти круглый корпус, окрашенный в обычный для полицейских роботов небесно-голубой цвет с металлическим отливом. Его тщательно продуманная конструкция была рассчитана на то, чтобы робот привлекал как можно меньше внимания и не мог своим видом никого встревожить, насторожить или расстроить. Люди лучше отвечают на вопросы полицейского робота, если он не кажется навязчивым. Голова и тело Дональда были скруглены, поверхность боков перетекала в короткие конечности плавными мягкими изгибами. Спереди на головной части было простейшее схематическое изображение человеческого лица.
Светящиеся голубые глаза и решетка репродуктора на месте рта – в остальном лицо робота было совершенно неприметным и невыразительным.
Очень удобно, когда на лице не отражается почти никаких эмоций. Иначе как мог бы Дональд выразить все свои ощущения сейчас? Он был полицейским роботом и более-менее притерпелся к мысли, что одно человеческое существо способно причинить вред другому. Но от этого преступления даже ему сделалось не по себе. Ничего худшего ему видеть еще не приходилось. И никогда раньше он не был лично знаком с жертвой. И, кроме всего прочего, ведь именно Фреда Ливинг создала Дональда, дала ему имя. Дональд осознал, что при личном знакомстве с жертвой преступления Первый Закон действует сильнее, чем обычно.
Фреда Ливинг лежала на полу в луже крови, от которой тянулись две цепочки кровавых отпечатков – к двум из четырех дверей лаборатории. Следов, ведущих обратно, не было.
– С-с-сэр-сэр-сэр! – Механический голос робота звучал прерывисто. И говорил он вслух, а не по внутренней связи. Дональд обернулся к говорившему. Это был робот из технического персонала лаборатории, чрезвычайно взволнованный происходящим.
– Слушаю тебя.
– С-с-с ней б-бу-дет все в п-порядке?
Дональд сверху вниз посмотрел на маленького светло-коричневого робота. Это был робот серии «Даабор», высотой не больше полутора метров. По явственному заиканию и утрате контроля громкости Дональд понял, что тот уже все знает. Этот маленький робот заслуживал лучшей доли, он был создан не для того, чтобы превратиться в груду металлолома, не для того, чтобы пасть жертвой такого вопиющего нарушения Первого Закона.
Теоретически робот, обнаруживший раненого человека, должен оказать ему первую медицинскую помощь – в памяти каждого робота заложены все специальные знания по медицине, какие только могут понадобиться. Но это невозможно при тяжелой травме головы, когда очень велика вероятность повреждения мозга. Даже не говоря о том, что в таком случае необходимы сложные хирургические инструменты и оборудование. А у этого робота-уборщика просто не хватило бы умственных способностей, точности движений, остроты зрения для того, чтобы определить степень тяжести раны и оказать помощь. И робот-уборщик угодил в типичную ловушку Первого Закона: он знал, что Фреда Ливинг нуждается в помощи, и при этом понимал, что любая его попытка оказать посильную помощь только еще больше повредит ей. Оказавшись между двух огней – не причинять вреда и не допустить невмешательством причинения человеку вреда, позитронный мозг Даабора наверняка сильно пострадал, разрываясь между равной силы побуждениями к действию и бездействию.
Дональд постарался его успокоить. Возможно, несколько слов ободрения от такой внушающей доверие личности, как высокоспециализированный полицейский робот, хоть немного помогут бедняге уборщику, приглушат губительную двойственность побуждений, которая уже почти полностью вывела Даабора из строя.
– Я уверен, что медицинские роботы держат ситуацию под контролем. Ты вовремя сообщил о несчастье и вызвал помощь, и жизнь человека будет спасена. Если бы ты действовал иначе, медицинская бригада могла бы и не успеть вовремя.
– Бла-бла-бла-годарю, сэр. Приятно слышать.
– Кстати, вот чего я никак не пойму. Скажи-ка, дружок, а где все остальные роботы? Почему здесь оказался ты один? Где весь обслуживающий персонал и где личный робот мадам Ливинг?
– При-приказано… приказано оставить помещение, – ответил маленький робот, изо всех сил стараясь говорить внятно. – Остальные получили приказ оставить помещение еще в конце дня. Они в… они в… в другом крыле лаборатории. А своего личного робота мадам Ливинг на работу не берет.
Дональд выслушал сообщение робота-уборщика с нескрываемым удивлением. Во-первых, непостижимо, чтобы ведущий специалист по роботехнике не брала с собой куда бы то ни было своего личного робота. Ни один из колонистов не выходит из дому без личного робота! Да любой из жителей Инферно скорее отправится гулять по городу голым, чем без одного, а то и нескольких роботов! А Инферно славится своими традициями добропорядочности среди всех освоенных колонистами миров.
И уж ничто не может сравниться с мыслью отослать куда-то всех служебных роботов! Как вообще такое могло прийти кому-то в голову? И кто отдал такое приказание? Злоумышленник? Вполне вероятно. Дональд нерешительно посмотрел на Даабора-5132. Задавать такие вопросы маленькому роботу было опасно, особенно при таком неустойчивом состоянии психики, при ослабленных способностях мозга. Если дополнительные сведения усилят противоречие между Первым и Вторым Законами в позитронном мозгу робота, это может нанести ему непоправимые повреждения. Но все же необходимо задать эти вопросы именно сейчас. Все равно Даабор-5132 в любую секунду может прийти в негодность и отключиться, замолчать навсегда. И Дональд решился.
– И кто же отдал такой приказ, приятель? И как вышло, что ты ему не подчинился?
– Нет! Не не подчинился! Меня здесь не было, когда передавали этот приказ! Я выполнял поручение… поручение в городе… и вернулся позже.
– Как же тогда ты узнал, что был такой приказ?
– Потому что такое случалось и раньше! В другие разы!
Вот как?! И раньше? В другие разы? Дональд все больше и больше удивлялся.
– Кто отдавал такой приказ в прошлый раз? Когда? Почему этот человек отдал такой приказ?
Даабор-5132 живо завертел головой из стороны в сторону.
– Не могу сказать. Приказано не отвечать! Прик-казано… приказано не говорить никому, что нас… нас от-отсылали… каждый раз… Но теперь из-за того, что здесь никого не было, человеку был причинен вред!..
Издав низкий сдавленный звук, робот-уборщик замершего зеленые глаза на мгновение ярко вспыхнули и погасли.
Дональд печально глядел на то, о чем догадался пару минут назад. Его вопросы никак не повлияли на исход. Даабор-5132 все равно обречен был погибнуть. Есть надежда, что опытным специалистам по роботам удастся извлечь более ценную информацию из других роботов техперсонала.
Дональд отвернулся от останков робота-уборщика и вновь обратил все внимание на распростертую на полу жертву, окруженную медицинскими роботами.
Это зрелище разрушило маленького робота-уборщика. Но Дональд знал, что он-то рассчитан и на более серьезные перегрузки. Сама Фреда Ливинг отрегулировала порог его Первого, Второго и Третьего Законов так, чтобы он смог работать в полиции.
И сейчас Дональд испытывал ощущение, хорошо знакомое полицейскому роботу, – сдержанное напряжение Первого Закона. Человек в опасности, ранен, страдает, но Дональд ничего не должен делать. Для этого здесь есть роботы-медики, они помогут Фреде Ливинг гораздо лучше, чем личный робот шерифа. Дональд понимал это и сдерживал свои порывы, но Первый Закон звучал очень настойчиво и ясно: «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред». Ни одной лазейки, никаких исключений.
Но помогать именно сейчас и именно этому человеку – это означало вмешаться в действия медицинских роботов и тем самым скорее повредить, чем помочь Фреде Ливинг. Таким образом, чтобы ей помочь, он не должен был ничего делать. Но робот не настроен на бездействие в таких случаях! И тем не менее его вмешательство сейчас не помогло бы… Дональд приглушил внутреннюю дрожь, которая начала подниматься в его позитронном мозгу из-за того же противоречия Первому Закону, что только что погубило Даабора-5132. Дональд знал, что со своими возможностями робота-полицейского он переживет это происшествие, как пережил уже немало ему подобных. Но его ощущения от этого приятнее не становились.
С другой стороны, людям, тому же Альвару Крэшу, сцены насилия и пролитой крови тоже доставляли немало неприятных переживаний. Но человек может привыкнуть к такому. Люди вообще легко ко всему приспосабливаются. Дональд умом понимал это, он наблюдал такое не раз, но все равно никак не мог постичь, как такое возможно. Видеть человека в опасности, человека, ставшего жертвой насилия, даже мертвого – и ничего не делать! Это просто не укладывалось в его голове.
Но полицейскому, особенно на Инферно, приходилось сталкиваться с такими случаями очень часто. И личный опыт помогал полицейским, будь то люди или роботы, легче воспринимать этот кошмар. Позитронный мозг Дональда был хорошо подготовлен к действиям на месте преступления, каким бы ужасным оно ни было. Оставаться в стороне. Наблюдать. Собирать сведения. Не мешать медикам делать свое дело.
И дожидаться человека, дожидаться Альвара Крэша, шерифа города Аид.
Медицинские роботы быстро и слаженно трудились над безвольным телом. Они обеспечили нормальное кровоснабжение жизненно важных органов, аккуратно вынули осколки из щеки и плеча женщины, приладили датчики приборов и катетеры для внутривенных инфузий, ввели в горло трубку аппарата искусственного дыхания, переложили женщину на платформу каталки, тщательно обернув тело простынями, скрыв от посторонних взглядов. Медицинские роботы окружили раненого человека заботой, оказали самую квалифицированную помощь. «Так и должно быть, – подумал Дональд. – Роботы – это щит между людьми и опасностями окружающего мира».
Правда, сейчас этот щит оказался не таким уж и надежным. Фреда Ливинг только чудом осталась в живых. Ее рана была чрезвычайно опасной. Кто же это сделал? И почему?
Повсюду сновали роботы-наблюдатели, снимая место преступления со всех возможных точек. Собранные ими данные помогут во всем разобраться. Они не пропустят ни одной мелочи. Дональд обратил внимание на две цепочки кровавых отпечатков подошв, ведущих от жертвы. Он скользнул взглядом вдоль каждого следа, до того места, где отпечатки исчезали из виду. Следы тянулись в обе стороны не больше чем на сотню метров. Специальные полицейские роботы с помощью молекулярного анализа смогут проследить их путь и дальше, но не до бесконечности. По одним следам найти того, кто здесь прошел, невозможно.
Но тем не менее эти следы – важнейшая улика, возможно, ключевая в расследовании. Нельзя закрыть глаза на ужасающие, немыслимые выводы, на которые наводят эти цепочки следов.
Обе цепочки отпечатков принадлежали роботу. Обе!!! Дональд, специально подготовленный, запрограммированный для полицейской работы робот, не мог не прийти к неизбежному и ужасному выводу.
Но это же невозможно! Невозможно!!!
Дональд с нетерпением ждал Альвара Крэша. Пусть с этим разберется человек. Пусть тот, кто способен это выдержать, сам придет к страшному, невероятному выводу. Тот, кто в состоянии представить, что робот мог напасть на Фреду Ливинг. Напасть сзади.
Рев мотора разрывал тишину ночного неба за спиной Альвара Крэша. Далеко внизу мерцали яркие огоньки предместий Аида, над которыми проносился его аэрокар. В бездонной черноте неба над головой сияли звезды. Прекрасная ночь для полета на предельной скорости, какую он мог себе позволить только под предлогом служебных обязанностей. И все равно шериф был мрачнее тучи.
Он был не в восторге от того, что его разбудили посреди ночи, и ему не нравилось, когда ему помогал одеться и собраться какой-то другой робот, а не его Дональд.
Шериф старался приободриться, успокоиться. Он смотрел на ночное небо, на город внизу. Сегодня в Аиде была на редкость хорошая погода, какой давно уже не бывало. Ни песчаных бурь, ни тумана, ни клубов удушливой пыли. Легкий ветерок со стороны Большого Залива наполнял воздух свежестью и прохладой.
В конце концов шериф дал выход своему раздражению – он вел аэрокар сам, не передавая управление роботу. Он в какой-то мере даже гордился этим. Немногие люди вообще имеют представление, как управлять аэрокаром. Вождение машины считается чем-то вроде заурядной домашней работы, и ее препоручают роботам. И наверняка привычку Альвара Крэша считают весьма эксцентричной – надо же, самому управлять аэрокаром! Правда, немногие отважились бы высказать это ему в лицо.
Шериф Крэш зевнул, протер глаза и нажал кнопку «Кофе» на панели автомата с напитками в кабине аэрокара. Альвар Крэш уже окончательно проснулся и был готов к работе, но оставалась все же какая-то неприятная тень усталости. Сонливость рассеялась с первым же глотком горячего кофе. Аэрокар стремительно мчался над ночным городом. Шериф вел его одной рукой, во второй была чашечка с кофе. Крэш улыбнулся. «Хорошо, что Дональд этого не видит», – подумалось ему. Из-за своей любви к рискованным трюкам вроде управления машиной одной рукой шериф не мог вполне наслаждаться полетом, когда рядом был Дональд или любой другой робот. Одно неверное движение – и робот мгновенно переключал управление на контрольную панель автопилота или сам брался за штурвал.
Ну что ж. Может, поселенцы и презирают роботов, а в мире колонистов жизнь без них замрет через каких-нибудь тридцать секунд. Но при всем при том эти чертовы роботы иногда так надоедают…
Альвар Крэш заставил себя успокоиться. Его разбудили посреди ночи, а он на собственном горьком опыте убедился, что такие штуки ужасно раздражают. И шериф давно понял, что должен выплеснуть это раздражение, сорвать на чем-нибудь злость, а то он и вправду может под горячую руку оторвать кому-нибудь голову.
Альвар с наслаждением вдыхал прохладный ночной воздух. Он летел, откинув лобовой колпак аэрокара. Ветер обдувал лицо, ерошил густые белые волосы, сдувая прочь гнев и раздражение.
Но преступные нападения в Аиде случались нередко, и одного этого хватало, чтобы разозлить шерифа. Ему даже нужна была эта злость. Безжалостное и трусливое нападение на ведущего специалиста по роботехнике не могло оставить его равнодушным. Пусть Крэш не соглашался с политическими взглядами Фреды Ливинг, но он знал лучше других, насколько ощутимой и для Инферно, и для всего остального мира колонистов была бы потеря такого талантливого человека.
Альвар Крэш сбросил скорость. Где-то здесь. Навигационная система аэрокара сообщила, что машина находится прямо над «Лабораторией Роботов Ливинг». Шериф глянул вниз через борт аэрокара, но не смог в ночной темноте разглядеть нужное здание. Он переключил двигатель на режим снижения, на глаз выровнял машину и пошел на посадку.