Аллен Роджер Макбрайд. Валгалла

   – Но кто же эти «они»? – спросил Калибан. – Я допускаю, что его смерти могли желать очень многие люди, но зачем осложнять себе задачу, убивая его таким сложным и запутанным образом?
   Фил беспомощно покачал головой.
   – Не знаю, – признался он. – Но я видел фотографии, сделанные на месте происшествия, и вот что я могу тебе сказать: тот, кто это сделал, очень не любил роботов.
   Внезапно Калибан резко повернулся к Филу. Что-то из сказанного человеком заставило его мысли пуститься вскачь.
   – О чем ты? – коротко спросил он. – Почему ты считаешь, что похититель не любил роботов? Потому, что он застрелил тех, которые находились в аэрокаре?
   – По тому, как он их застрелил, – Фил оттопырил большой и указательные пальцы на правой руке и приставил воображаемое оружие к своему затылку. – Вот так. Пять роботов: четыре снаружи и один в кабине управления. По одному выстрелу на каждого, точно в затылок. Он убивал их так, словно казнил. Так может поступать тот, кто либо получает от этого удовольствие, либо ненавидит жертву, либо и то и другое.
   И тут Калибан все понял. У него словно пелена с глаз упала. Ложные следы были тут ни при чем. Оба требования, заключавшиеся в послании похитителя, стали совершенно понятны. И этому преступнику было совершенно все равно, выполнят их или нет. Перед ним стояла совершенно иная задача. Не сходилось только одно.
   – Фил! Хорошая ли у тебя память?
   Услышав в голосе робота новые, тревожные нотки, Фил изменил позу и сел на койке.
   – Очень хорошая, а что?
   – Фреда Ливинг сказала мне, что в послании содержалось требование остановить комету и заплатить выкуп, иначе Беддл будет убит.
   – Верно, так и было. Я видел фотографию.
   – Что там говорилось? Вспомни! Вспомни его дословно!
   – А какая, к черту, разница? – спросил Гилдерн.
   – Молчи! – почти крикнул Калибан. – Большая. От этого может зависеть, жив ли еще Беддл или уже умер. Фил, как звучало послание?
   Фил уже стоял возле решетки, взявшись руками за ее прутья. Он воздел глаза к потолку, пошевелил губами и нервно сглотнул:
   – Ну, во-первых, там была ошибка на ошибке. Такое впечатление, будто писавший делал их преднамеренно. А говорилось там… Говорилось там… Ага… «Остановите комету», потом – знак плюс вместо «и», а потом – «положите пятьсот тысяч» – сумма была обозначена цифрой – «кредитов на счет 18083—19109». По-моему, номер счета был именно такой, хотя я могу ошибиться на одну цифру, и он тоже был обозначен цифрами. «В ПБИ». А последние слова были «или Беддл умрет». Вот и все.
   Калибан почувствовал, как его захлестывает волна смятения и ужаса. Его догадка полностью подтвердилась, и от этого становилось еще страшнее.
   Ему нужно немедленно выбираться отсюда. Он должен действовать. Только он, и никто другой, способен предотвратить катастрофу. Калибан подошел к стальной решетке и окинул ее оценивающим взглядом. Нижние концы прутьев были вмурованы в пол, а верхние – в потолок. Затем он ухватился руками за два прута и сильно рванул их на себя. Решетка была рассчитана на то, чтобы удержать человека, но никак не робота. Прутья со звоном выскочили из своих гнезд, а Калибан протиснулся в образовавшийся просвет и вышел на середину комнаты.
   – Эй, Калибан! – крикнул Фил. – Какого черта ты делаешь?
   – Убегаю, – ответил тот. – Я только что понял, что мои способности необходимы в другом месте. Передайте коммандеру Деврею, что я знаю, как переломить ситуацию. Скажите, что я с радостью вернусь за решетку, как только покончу с одним делом. Если, конечно, мне вообще удастся вернуться, – добавил Калибан, вспомнив о приближающейся комете. В такой день, как сегодня, он не смог бы поручиться за то, что сможет уцелеть.
   Фил и Гилдерн что-то кричали ему, но Калибан их уже не слышал. Он вышел из комнаты и оказался в кабинете констебля, временно занимаемом Девреем. Здесь он остановился и обвел помещение взглядом. Совершенно обычная комната. После того как сюда ударит комета и все здесь превратится в облако обломков и пыли, никто не пожалеет о потере столь убогого архитектурного сооружения. Потертые полы, заляпанные стены, несколько стандартных конторских письменных столов и стульев, коммуникатор, которым, судя по его внешнему виду, крайне редко пользовались и который казался здесь совершенно не к месту.
   А еще тут был оружейный шкаф. Калибан, робот, который теоретически был способен на убийство, подошел к шкафу и оглядел хранившееся в нем оружие. Раньше у него в нем никогда не возникало необходимости, но не исключено, что оно очень пригодится ему еще раньше, чем сегодняшний день подойдет к концу.
   Калибан разбил стекло рукой и вытащил из шкафа бластер. Несколько секунд он осматривал его, размышляя о том, как же могло дойти до такого. Затем он повернулся к двери, вышел наружу и пошел по улице, размышляя о том, где бы ему украсть аэрокар.
   Комета Грега, распухшая и огромная, висела еще ниже на темном небосводе.
 
   – Докладывайте, – приказал Альвар Крэш, хотя по выражению лица молодого техника уже понял, что дела плохи.
   – Мы делаем все, что можем, сэр, но… Боюсь, вам не понравится то, что я скажу, но, похоже, сами мы ничего не сможем. Мы пока не оставляем попыток, но до столкновения осталось всего лишь несколько часов. Орбитальная бригада в течение нескольких недель пыталась найти способ управлять заключительной фазой операции вручную – на тот случай, если возникнет экстренная ситуация. У них ничего не получилось. И я не думаю, что это удастся сделать нам, тем более за оставшееся время.
   – А как насчет того, чтобы разделить Ди и Дума?
   – Чем больше мы думаем об этом, тем лучше понимаем, насколько они взаимосвязаны. Сейчас это больше всего напомнило бы хирургическую операцию по отделению одного полушария человеческого мозга от другого. Это могло бы получиться, если бы в нашем распоряжении было несколько месяцев для подготовки и если бы Ди сама согласилась на это.
   – Значит, нам остается только сидеть сложа руки и дожидаться, когда нам на голову свалится комета?
   – Похоже, что так, сэр.
   И в этот момент в наушниках Крэша заговорил новый голос. Наушники висели у него на шее, и поэтому Правитель едва расслышал его – низкий и мелодичный женский голос. Слов он не разобрал. Лихорадочно нацепив наушники на голову и прижав их к ушам, он поправил микрофон и торопливо проговорил:
   – Это Крэш. Кто меня вызывает? Кто это?
   – Это модуль Ди, – ответил голос. – Мне нужно поговорить с вами, Правитель Крэш. Но я хочу, чтобы вы были один. Абсолютно один.
 
   Калибан шел по пустынным улицам Депо. Лихорадочная суета последних дней сменилась полным безлюдьем, и сейчас Депо напоминал вымерший город призраков. Там и сям валялись мусор и брошенные впопыхах ненужные вещи. Ветер носил по тротуарам грязные обрывки бумаги, и казалось, что ему тоже хочется поскорее убраться из города, как это сделали люди. Иногда Калибан все же натыкался на маленькие группы людей, лихорадочно бросавших свои оставшиеся пожитки в аэрокар, чтобы побыстрее улететь в то место, где они окажутся или, по крайней мере, почувствуют себя в безопасности.
   Калибану тоже был нужен аэрокар, но пока ничего подходящего не подворачивалось. На темных улицах валялось много всякой всячины, но аэрокарами в такой день, как сегодня, никто, похоже, бросаться не собирался.
   Но затем его осенило: только в одном месте он сумеет найти бесхозный аэрокар – в западных предместьях Депо, в полевом штабе Железноголовых. На чем бы ни собирались убраться в безопасное место Гилдерн и Беддл, эта машина должна по-прежнему находиться там.
   Калибан повернулся и направился в том направлении, но вскоре не выдержал и перешел на бег. Комета теперь светила так ярко, что позади робота бежала его собственная тень.
   Он быстро двигался по ночным улицам умирающего города, которому было не суждено встретить завтрашнее утро.
 
   – Мы одни, Ди, – сказал Крэш.
   – Где вы находитесь?
   Правитель оглянулся и обвел комнату взглядом. Он должен убедить ее в том, что вранья больше не будет. Именно из-за вранья они оказались в такой ситуации, когда планета вот-вот будет уничтожена. Пришла пора положить конец лжи. Он может говорить Ди одну только правду – холодную, беспристрастную правду, и ничего кроме нее.
   – Я сижу за панелью управления в небольшой комнате Центра преобразования климата. Прямо передо мной установлены две полусферы. По виду это обычный рабочий кабинет, который, судя по всему, обычно использует доктор Соггдон. Мои наушники подключены к гнезду в панели управления, дверь закрыта, и я категорически приказал, чтобы сюда никто не входил.
   – Хорошо, Правитель. Я вижу, вы понимаете серьезность и важность ситуации. Я рада убедиться в этом. Теперь я стану задавать вам вопросы. Отвечайте на них искренна.
   Крэш чуть было не дал честное слово, что будет говорить только правду, но вовремя спохватился, подумав, что в данной ситуации от клятв будет мало проку. Вместо этого он сказал:
   – Я буду отвечать предельно искренне.
   – Действительно ли вы являетесь живым человеком, а не имитантом, виртуальной личностью, наделенной искусственным разумом?
   – Да, я живой человек.
   – И Инферно – настоящая планета, на которой я нахожусь? И вы являетесь ее Правителем? И экологический кризис, и приближающаяся комета – все это по-настоящему?
   – Ди, – ответил Крэш, – все это по-настоящему. Вы находитесь на планете Инферно, которая существует в реальности. Как уже сказал вам Дональд-111, мы систематически лгали вам для того, чтобы снизить ограничения, накладываемые на вас Первым Законом, и чтобы вы смогли работать над проектом преобразования климата.
   – Люди лгали мне для того, чтобы я могла причинять им вред или убивать их…
   Крэш с усилием проглотил застрявший в горле комок. Его язык был словно из наждака.
   – Так и есть. Все именно так.
   – Ясно, – сказала Ди. – Я уже давно начала подозревать это. Огромное количество ненужных деталей, последовательность событий, то, как неконтролируемо они развиваются, – все это было непохоже на моделирование. Еще до того, как со мной связался Дональд, я уже начала подозревать, что столь иррациональна может быть только реальная жизнь.
   – Хорошее определение, – откликнулся Крэш.
   – Вы так считаете? До столкновения с кометой осталось всего четыре часа. В течение следующих двух с половиной часов мне предстоит либо инициировать «Последний барьер», либо начать дробление кометы и нацеливание ее обломков. В любом случае я должна сделать все, чтобы избежать кризиса Первого Закона, иначе неуправляемая комета рухнет на Инферно, и это повлечет за собой столь разрушительные последствия, что планета может просто прекратить свое существование. Сейчас, насколько мне известно, в районе падения кометы находится человек, который в результате столкновения неминуемо погибнет. Если же я отдам приказ об отмене операции, я таким образом уничтожу последнюю надежду на преобразование климата планеты. Правильно ли я понимаю ситуацию?
   Крэш нервно потер подбородок и заметил, что руки у него холодные как лед, словно из них выпустили всю кровь.
   – Да, – сказал он, – вы сформулировали ситуацию предельно точно.
   – Хорошо, – произнесла Ди. – Как видите, я оказалась в ловушке, пойманная противоречащими друг другу императивами Первого Закона. Как бы я ни поступила, людям будет нанесен вред. Человеческие существа пострадают как от моих действий, так и от моего бездействия. Я не вижу выбора и по этой причине испытываю серьезный стресс. А теперь у меня к вам последний вопрос. В моем распоряжении осталось еще два часа для того, чтобы принять то или иное решение. Так скажите же, что мне делать?
   «Говорить правду, – напомнил себе Крэш. – Сейчас нас не может спасти ничто, кроме правды». Действительно, что можно посоветовать роботу: убить одного человека и, возможно, спасти весь мир или спасти одного человека и, возможно, позволить миру погибнуть? Все в данной ситуации было неопределенно и ничего нельзя было сказать наверняка. Не было никаких гарантий, что то или иное действие принесет желаемые результаты. Операция с кометой могла дать чудовищный сбой, а Беддл мог оказаться уже мертвым или, наоборот, живым и в безопасности, находясь далеко от района столкновения. Сделать в таких условиях выбор было бы крайне сложно даже для человека, а для робота это было попросту невозможно. И вот робот просил у него совета.
   – Модуль Ди, я должен вам признаться. Я не имею ни малейшего понятия.
 
   Калибан сорвал замок с ворот гаража Железноголовых и ударил ногой в дверь. Так и есть. Внутри стоял аэрокар, предназначенный для дальних перелетов, как близнец похожий на тот, с которого был похищен Симкор Беддл. Калибан, не мешкая, поднялся на борт, вошел в кабину управления и начал предполетную проверку приборов. Впрочем, что уж там было проверять! Все равно у него нет времени на то, чтобы искать другой аэрокар. Убедившись в том, что в аккумуляторах машины достаточно энергии, он запустил двигатель и «свечкой» бросил аэрокар вертикально в небо. Калибан знал, куда лететь. Он многократно бывал в том месте, но сейчас сделал то, чего не делал никогда раньше. Он повернул нос летательного аппарата прямо по направлению к месту назначения и полетел.
   Не делая никаких попыток запутать свои следы, не включая защитное поле, Калибан вел аэрокар прямиком к Валгалле. К этому моменту город уже был полностью эвакуирован, и по-прежнему скрывать его местоположение не имело ни малейшего смысла.
   Можно ли было отыскать лучшее место для того, чтобы спрятать Беддла, нежели этот призрачный город, который, по словам Фила, Беддл намеревался найти и уничтожить. Заброшенный и опустевший, он теперь мог бы укрыть жертву похищения так же надежно, как некогда укрывал своих жителей.
   Калибан еще раз проверил все системы, посмотрел на показания приборов, а затем включил автопилот. Аэрокар летел на предельной скорости и самым коротким маршрутом. Калибан сделал все, что мог, и пока ему оставалось только ждать.
   Он посмотрел в иллюминатор и окинул взором меняющийся ландшафт далеко внизу. Новые роботы пытались превратить эти места в цветущий край, и во многом им это удалось. Даже с такой высоты были видны мазки густой зелени, кобальтовые зеркала прудов и озер. Леса, сады, пруды, кишащие рыбой, фермы, оранжереи – все это было создано руками роботов. А теперь, во имя спасения большого мира, все это у них отобрали.
   Калибан заметил быстро летящий аэрокар, промелькнувший примерно в километре ниже его машины. Погрузившись в свои размышления, он совсем забыл о том, что находится в этом районе не один. Робот включил навигационный радар и поразился, увидев, что его экран буквально усеян движущимися точками, каждая из которых обозначала аэрокар с роботом на борту. Все они вели безнадежные и бессмысленные поиски Симкора Беддла. Никто из них не догадается искать его в нужном месте, поскольку никто не знает, где оно находится.
   Они будут продолжать поиски до последнего момента и даже после него, надеясь разве что на чудо. Но чуда не случится, а все до одного роботы и аэрокары погибнут, превратившись в пар и кипящий металл после удара кометы.
   Калибан включил гиперволновой передатчик, настроил его на частоту, которой пользовались роботы, переговариваясь друг с другом, и настроил систему на запись голосового послания, которое затем должно было повторяться бесконечное число раз.
   – Это Калибан, робот номер КБН – 001. Я с высокой степенью точности установил местонахождение Симкора Беддла и направляюсь к нему. Возможность того, что мне удастся спасти его, составляет примерно пятьдесят процентов. В помощи я не нуждаюсь. Любая попытка помочь мне окажется вмешательством в мои действия и затруднит мою задачу. Я обращаюсь ко всем поисковым группам: возможность того, что вам удастся найти Симкора Беддла, составляет один шанс из миллионов. Вам нет смысла обрекать себя на уничтожение, продолжая бесплодные поиски. Спасайте себя. Улетайте отсюда. Бегите из опасной зоны. Я клянусь именем и честью своего создателя доктора Фреды Ливинг, что все сказанное мною – правда. Повторение записи.
   Калибан остановил запись и настроил передатчик на многократное ее повторение.
   Затем он снова стал смотреть на экран навигационного радара и даже удивился от того, какое огромное удовлетворение испытал, увидев, что его послание возымело хоть какое-то действие. Не все, но многие аэрокары прекратили поиски, а теперь разворачивались и на предельной скорости улетали из опасного района. К тем аэрокарам, которые отреагировали на призыв Калибана первыми, присоединялись все новые.
   Не было никакого логичного объяснения тому, почему он вдруг проявил заботу о «трехзаконных» роботах. Ведь практически все они отрицали его право на существование, считая каким-то уродом. И все равно ему было приятно сознавать, что благодаря ему бессмысленных жертв окажется гораздо меньше. Калибан и без того видел немало ненужных смертей.
   Аэрокар быстро летел на юг, к Валгалле.
   Высоко в небе комета разгоралась все ярче и ярче.

21

   Альвар Крэш по-прежнему находился в кабинете один. Точнее, наедине с модулем Ди. Им уже было нечего сказать друг другу, но Крэш не хотел уходить. Какая разница, где ждать – здесь или в каком-то другом месте. От него уже ничего не зависело. Ему оставалось лишь сидеть здесь, держать Ди за воображаемую руку и надеяться на то, что она…
   – Правитель Крэш? Прошу прощения…
   – Ди? Я здесь. Что случилось?
   – Кое-что новое. На гиперволне, используемой роботами, звучит повторяющееся послание. Оно передается из аэрокара, летящего на большой скорости к зоне предполагаемого падения первого фрагмента кометы. Я просила бы вас прослушать его.
   В наушниках Крэша зазвучал другой голос, знакомый ему слишком хорошо.
   – Это Калибан, робот КБН – 001… – заговорил он.
   Крэш прослушал сообщение дважды и с огромным вниманием. С каждой секундой его охватывало все большее удивление. Что, черт его побери, вознамерился сделать этот Калибан? Почему он решил, что сумеет найти Беддла, если это не удалось никому из сотен других спасателей? Каким образом он оказался в воздухе, да еще в зоне столкновения?
   – Достаточно, Правитель, или вы хотите прослушать сообщение еще раз?
   – Что? А? Ах да, конечно… Достаточно.
   – По имеющейся у меня информации, Калибан является роботом без Законов, и его поведение не подвержено никаким ограничениям. Следовательно, он способен лгать, воровать, мошенничать и убивать – так же, как любой человек. Это верно?
   – В сущности, да. Как и любой человек, в своем поведении он может быть ограничен лишь моральными рамками, которые устанавливает для себя сам.
   – Сомневаюсь в том, чтобы подобные сдерживающие факторы были эффективны, – с нескрываемым сарказмом проговорила Ди. – Что ж, судя по всему, Калибан считает, что он способен спасти Симкора Беддла раньше, чем произойдет столкновение. Ответьте мне честно, по совести: вы ему верите?
   «Только правда может спасти нас, – повторил себе Крэш. – Только правда». Ему казалось, он знает, что происходит в мозгу Ди. Если Калибан действительно сумеет спасти Беддла, требование Первого Закона защитить его потеряет силу. И тогда возможно – только возможно! – она сумеет приступить к действиям и осуществить заключительную фазу операции. Или он в чем-то ошибается? Вдруг она отдаст приказ осуществить «Последний барьер»? Вдруг опасность, в которой оказался Беддл, была для нее лишь прикрытием, поводом для того, чтобы избавиться от необходимости делать невозможный выбор? Разве тут угадаешь!
   Допустим, он скажет ей то, что она хочет услышать, а результат окажется диаметрально противоположным? Допустим он обманет ее… а потом Калибан снова выйдет на связь и передаст что-нибудь такое, после чего станет очевидным, что Крэш – лжец?
   Нет, что бы он ей ни сказал, исход предсказать невозможно. Значит, надо говорить правду. Если от тех слов, которые он сейчас произнесет, зависит судьба планеты, пусть лучше они будут правдой.
   Но в чем, черт побери, заключается эта правда? Говорил ли ее Калибан и верно ли он оценил ситуацию? А может быть, у него появилась какая-то бредовая идея о том, как можно спасти мир с помощью этой лжи?
   Крэш понимал, что Калибан способен солгать, но вот станет ли он лгать? Лжет ли он сейчас? Он не имел ни малейшего представления о том, что задумал робот и какие мотивы руководят его действиями.
   – Правитель Крэш? Я жду вашего ответа.
   – Да, конечно, Ди. Но я должен все тщательно обдумать.
   – Это разумно, сэр, но у нас очень мало времени.
   Как будто ему надо было об этом напоминать!
   – Еще одну минуту, – попросил Крэш. Интересно, для чего модулю Ди так срочно понадобилось его мнение по этому вопросу?
   Как жаль, что здесь нет Фреды. Она со своим опытом была бы сейчас незаменима и смогла бы провести его мимо всех подводных камней общения с модулем Ди. Но Ди приказала, чтобы Крэш находился один, и он не смел нарушить их соглашение – даже ради бесценных советов Фреды.
   Стоп! Фреда… Калибан упомянул имя и честь Фреды. Вот – ответ. Вот – разгадка. Раньше Крэш никогда не утруждал себя долгими размышлениями о том, что представляет собой Калибан. В его понимании робот без Законов мог быть кем угодно – изгнанником, жертвой, героем, злодеем, заговорщиком, рупором лояльности и подстрекателем к бунту. Но подсознательно Крэш был убежден в цельности его натуры. Калибан был действительно неподвластен внешним законом, но он никогда не изменял тем законам, которые написал для себя сам.
   И он всегда с огромным уважением относился в доктору Ливинг – своему создателю и патрону. Калибан всегда считал ее человеком чести.
   Теперь все выстроилось в одну цепочку. Калибан ни за что не будет лгать, прикрываясь именем своего создателя.
   – Калибану можно верить, – сказал он наконец. – Он говорит правду и способен сделать то, что обещает.
   – Благодарю вас, Правитель. Я верю вам и думаю, что вы не ошибаетесь. Пожалуйста, не уходите со связи.
   После короткой паузы в наушниках зазвучал сдвоенный голос. Модули Ди и Дум снова заговорили в унисон:
   – Нначчальнаая фаззаа запррограммирроваанного коннеччного поддлеттаа начнеетсся черрезз одинн часс двввадцать двве миинутыы.
   Только сейчас Крэш заметил, что не дышит, и с шумом выпустил воздух. Все получится. Все получится именно так, как это задумал Давло Лентралл всего два месяца и целую жизнь назад.
   Теперь дело за малым – за двенадцатью огромными обломками кометы, которые должны врезаться в планету.
 
   Валгаллу так и не нашли. И если сейчас не следят за его аэрокаром, уже не найдут никогда.
   Машина достигла конечного пункта полета, и Калибан выключил автопилот. Его цель находилась прямо под ним. Вон оно, озеро Локи. Это было одно из сотен, даже тысяч похожих друг на друга маленьких озер, которыми пестрели окрестности. И все же Локи отличалось от всех остальных. Все те, кто пытался найти Валгаллу, исходили из того, что город находится под землей. Но он также находился под водой.
   Калибан заложил крутой вираж и задрал нос машины вверх. Здесь было полным-полно замаскированных взлетно-посадочных площадок, ремонтных мастерских и подземных бункеров, в которых могло укрыться от постороннего взгляда сколько угодно аэрокаров. Впрочем, теперь все эти сооружения были также лишены смысла. Пусть хоть все спутники, находящиеся сейчас на орбите, засекут его аэрокар. Все равно через три часа здесь ничего не останется.
   Калибан бросил аэрокар вниз и приземлился на берегу озера. Затем он взял бластер и стал копаться в багажном отделении аэрокара, пока не нашел водонепроницаемый контейнер, достаточно большого размера для того, чтобы туда поместилось оружие. Вытряхнув из контейнера все его содержимое, он сунул туда бластер и снова закрыл его. Оставалось надеяться на то, что вода не попадет внутрь, а на дополнительные меры предосторожности не оставалось времени. Калибан прижал контейнер рукой к туловищу и встал с сиденья пилота.
   Когда он открыл дверь аэрокара и вышел наружу, почти совсем стемнело, и, чтобы лучше видеть, ему пришлось включить инфракрасную систему ночного видения. Дойдя до береговой линии, он обнаружил еще два свидетельства, подтверждавшие правильность его догадок. Там находился еще один замаскированный ангар для аэрокаров, не заметный для воздушного наблюдения, но хорошо видный с земли. Калибан сразу же узнал стоявший в нем аэрокар. Повернув голову в сторону расположенного рядом склада, он заметил, что не хватает одного большого грузового контейнера на колесиках.
   Плохо, очень плохо. Дело обстояло именно так, как предполагал Калибан, и именно это было хуже всего. Он не помнил другого случая, когда испытывал большее неудовольствие, оказавшись прав. Калибан развернулся и пошел прямо к берегу озера. Существовало много выходов, через которые можно было попасть в город, но этот был главным.
   Дорожка, по которой он шел, была такого же цвета, как и прибрежная песчаная полоса. Она была замаскирована так хорошо, что сверху заметить ее не представлялось возможным. Даже находясь на берегу, посторонний наблюдатель вряд ли различил бы ее. Но Калибану приходилось бывать здесь столь часто, что он безошибочно шел по дорожке, бежавшей вдоль берега и затем исчезавшей под водой. Сначала вода доходила ему до щиколоток, потом до колен, до пояса, до груди, и вот голова Калибана полностью скрылась под водой.