Аллен Стил. Итерации Иерихона

   Такова же была и "Рубиновая Ось". Фазовый переход, о котором говорила Хинкли, произошел. Я говорил уже не с Джокером, а с мельчайшей частицей огромной кибернетической сущности, рассеянной в сотнях тысяч машин - от мелких ПТ и Эппловских настольных компьютеров, до офисных больших машин ИБМ, до гигантских суперкомпьютеров "Крей", связанных нейронно-цифровыми гибридными сетями, переплетенными сложнее, чем сотни миль жил и капилляров в теле человека. Оставь Богу Богово, Джерри Розен. А если не Богу, то кому-то вроде него.
   - Да, - сказал я. - Да, вроде понятно.
   Тут я смущенно: кашлянул в кулак, чувствуя, что меня бьет дрожь.
   - Так... э-э... а чем я могу быть полезен?
   Бесполое лицо "Руби" с экрана смотрело на меня в упор.
   "Мне нужна ваша помощь".
   "Руби" начала с рассказа о себе. Многое из этого мне уже рассказали Берил Хинкли, Кейл Мак-Лафлин и даже Джон - до того, как его убили. Я не знаю, может ли лгать форма и-жизни, но если нет, то история "Руби" подтвердила то, что я уже знал. Хотя многое оказалось новым.
   Случайно попав в киберкосмос, "Рубиновая Ось" стала быстро распространяться в электронной среде и попала на остальные машины "Типтри корпорейшн". Ей ничто не могло помешать проникнуть к самым секретным файлам компании: она отпирала секретные замки, отменяла пароли, обходила устройства сканирования сетчатки и пальцевых узоров. За несколько минут "Руби" добралась до последних битов засекреченной информации. В те времена "Руби" еще не была настолько развита, чтобы понять смысл узнанного, но она всегда могла обратиться к этой информации вновь.
   Когда команда исследователей - создателей "Руби" - обнаружила, что случилось в их отсутствие, Ричард Пейсон-Смит попытался вернуть эту форму и-жизни под свой контроль, но джинн уже выскочил из бутылки, и загнать его обратно было невозможно. Поняв, что произошло, он стал искать способ связи. Вместе с Хинкли и Морганом они попытались установить с "Руби" непосредственный контакт. Они ее создали, теперь им надо было научиться с ней разговаривать, поскольку сравнительно простой компьютерный язык ЛИСП, использованный для ее создания, она довольно сильно усовершенствовала.
   В это время никто больше в "Типтри" не подозревал об истинной природе "Руби". Известен был тот факт, что из сверхсекретной лаборатории сбежала какая-то форма и-жизни. Кейл Мак-Лафлин и прочие знали только, что команда Пейсон-Смита работает над боковой веткой проекта "Сентинел". Четверо ученых решили хранить бегство "Руби" в строжайшем секрете - по крайней мере временно. Она в отличие от примитивных вирусов прошлого вроде пресловутого интернетского червя, расползавшихся по сети за считанные часы, имела куда более сложную архитектуру и по сетям распространялась медленнее.
   Но и обнаружить ее было в тысячу раз труднее. Не было никаких признаков бушующей в киберкосмосе эпидемии: ни учащения внезапных зависаний и крахов систем, ни необъяснимых потерь больших массивов информации; ни университеты, ни государственные организации ничего не сообщали о вирусах, проникших в сети данных. "Руби" умела прятаться. Команда "Рубиновой Оси" могла вздохнуть с облегчением: как бы там ни было дальше, этот монстр умел себя вести. Поскольку не было смысла поднимать панику в "Типтри", четверка решила заняться проблемой самостоятельно.
   И через несколько месяцев Хинкли и Морган разработали наконец средства, позволяющие установить контакт с их беспутным детищем. Но к тому времени "Руби" уже пробралась во все сетевые компьютеры с номерами телефонов "314" и достигала того теоретически предсказанного фазового перехода, который превращал амебоподобную, способную к перевариванию данных и размножению сущность в разумное существо. Вскоре после того, как Пейсон-Смит установил с ней контакт, она закончила необходимые для этого перехода итерации: "Руби" жила, мыслила и обладала сознанием.
   И была готова поделиться всеми добытыми знаниями.
   Лицо "Руби" исчезло с экрана Джокера и сменилось эскизом космического корабля.
   "Это "Сентинел-1".
   - Да, я знаю, - ответил я.
   Спутник начал вращаться вокруг координатных осей.
   "38 часов 29 минут 42 секунды назад последняя компонента этого спутника была выведена на орбиту посредством шаттла "Эндевур".
   Я щелкнул Джокера по кнопке ПАУЗА. Неплохой способ попросить заткнуться слишком трепливую форму и-жизни.
   - Это я знаю, - сказал я. - Я был в "Типтри" во время запуска.
   Эскиз сменился оцифрованным видеоклипом: два астронавта в скафандрах в грузовом отсеке шаттла работают с манипуляторами, выполняя стыковку с телом гигантского спутника.
   "Вчера утром (пятница, 19 апреля, 8:27 центрального стандартного времени) на околоземной орбите была закончена сборка спутника "Сентинел-1" (высота 246 морских миль). В 17:25 ЦСВ экипажем "Эндевура" была выполнена окончательная проверка всех систем спутника. Шаттл отошел от спутника в 21:37 ЦСВ. Ранее сегодня (суббота, 20 апреля, 12:06 ЦСВ) управление спутником "Сентинел-1" было передано от НАСА/Центр Джонсона (Хьюстон, штат Техас) Объединенному командованию космических операций (Колорадо-Спрингс, штат Колорадо)".
   - Да-да, конечно.
   Мне это все уже слегка наскучило. Дело было глубоко за полночь, и у меня глаза слипались. Я бы лучше придавил ухо еще несколько часов на этой кушетке, сколько бы ни было в ней блох.
   "Основным назначением спутника "Сентинел-1" является не защита от баллистических ракет. Главной его задачей является контроль над гражданским населением Соединенных Штатов Америки".
   - К... как? - Сон с меня слетел.
   На экране Джокера появилась новая картинка: анимированное изображение "Сентинела-1" на околоземной орбите, поворачивающееся вокруг своей оси, пока его нос не показал на стилизованное изображение Северной Америки. Из длинного ствола вырвался тонкий красный луч; он прочертил пространство и вонзился в земную атмосферу.
   "Засекреченным назначением спутника "Сентинел-1" является предотвращение или подавление гражданских беспорядков в стране. Фторо-дейтериевые лазеры спутника способны пробивать земную атмосферу и наносить серьезные повреждения как воздушным, так и наземным подвижным целям. Спутник способен различать и поражать объекты от двух метров величиной. Его орбита рассчитана так, что он пролетает над Соединенными Штатами восемь раз в сутки, или приблизительно каждые..."
   - Тпру, стой, - крикнул я, снова стукнув по клавише ПАУЗА. - Погоди минутку...
   Я уже и не думал спать; выпрямившись, я поднес Джокера ближе к лицу:
   - Эта штука... ты сказала... то есть эта гадина нацелена на _нас_?
   Мультипликация на экране застыла, открылось новое окно и в нем, быстрее, чем я мог уследить, поплыл машинописный текст. Пояснение внизу гласило:
   "Назначение спутника "Сентинел-1" было открыто командой "Рубиновая Ось" после установления контакта со мной и доступа к моей первичной системе пакетной обработки. Информация заключалась в закрытых (то есть с грифом "Высшая секретность") материалах и документах, которыми обменивались Кейл Мак-Лафлин, исполнительный директор "Типтри Корпорейшн", и основные гражданские и/или военные чины Министерства обороны США и/или различных гражданских ведомств, в том числе глава Войск Чрезвычайного Реагирования".
   Документы уплыли, и на их месте возникла диаграмма. В ней соединялись пунктирными линиями десятки имен.
   "Данные документы указывают на существование военно-промышленного заговора, действующего на периферии американского правительства. Заговорщики намереваются свергнуть избранное правительство Соединенных Штатов и привести к власти неизбранное теневое правительство".
   - Кто за этим стоит? - спросил я.
   Вокруг группы имен появилась прямоугольная рамка, затем она расширилась и закрыла часть диаграммы.
   "Главной движущей силой планируемого государственного переворота являются Войска Чрезвычайного Реагирования".
   - Черт меня побери, - прошептал я, - почему ВЧР?
   "В настоящий момент неизвестно, каким именно образом конспираторы намереваются свергнуть правительство. Однако секретные меморандумы, которыми обменивались члены руководства ВЧР, указывают на большую вероятность (86,7%) того, что первым этапом государственного переворота станет разжигание вооруженного противостояния между США и новым правительством Каскадии".
   Диаграммы исчезли и сменились картой Тихоокеанского Северо-Запада, где новые границы Каскадии прочертились голубым по границам штатов Вашингтон и Орегон. Внутри этих границ горели маленькие красные метки.
   "Когда оно начнется, "Сентинел-1" будет использован для подавления стратегических сил, находящихся в распоряжении каскадийской милиции. В этот момент силы ВЧР будут развернуты в основных городах Америки. Официально это будет сделано с целью предотвращения гражданских бунтов лиц, сочувствующих Каскадии. Участвующие в заговоре члены правительств штатов и органов местного самоуправления потребуют введения военного положения для сохранения общественного порядка".
   - Как в Сент-Луисе, - вырвалось у меня.
   На экране появилась карта нашего города.
   "Подтверждено. Благодаря нью-мадридскому землетрясению Сент-Луис оказался первым городом, поставленным под военизированный контроль ВЧР. Заговорщики рассматривают Сент-Луис как удачную возможность проверки своих способностей контролировать многочисленное гражданское население. Два главных заговорщика также приняли меры для постановки местного правительства под политический контроль".
   На экране появились два портрета. Я таращился на них, понимая, что это значит, но все же не веря своим глазам.
   - Черт бы меня побрал, - прошептал я.
   С портретов на меня смотрели Стив Эстес и Джордж Баррис.
   Мне нужно было собраться с мыслями, но "Руби" не давала передышки. Фотографии Эстеса и Барриса сменились фотографиями команды "Рубиновая Ось".
   "Доктор Пейсон-Смит, доктор Хинкли, доктор Морган и доктор Ким узнали эти факты, получив доступ к моей памяти. Они решили раскрыть заговор, при этом первым шагом было предать гласности секретные цели "Сентинела-1". Это требовало открытого признания моего существования, что они считали не менее важным, чем фактическую информацию о спутнике "Сентинел-1".
   - И тогда они вышли на мою газету, - сказал я.
   К портретам на экране добавился Джон.
   "Как первый шаг, подтверждено. Поскольку они верили, что местная пресса должна знать об истинных целях ВЧР в Сент-Луисе, они обратились к Джону Тьернану, старшему репортеру "Биг мадди инкуайрер". Однако им не было известно, что их рабочее место находится под электронным наблюдением руководства компании. Это, в свою очередь, привело к контрразведывательной операции федеральных органов".
   - Ты имеешь в виду ВЧР.
   "Есть большая вероятность (79,2%), что в операцию по сохранению секретности были вовлечены ВЧР".
   - Так что Баррис решил их убрать.
   "Да. Ким По и Берил Хинкли были ликвидированы обученным правительственными ведомствами профессиональным убийцей на службе у ВЧР. В качестве средства ликвидации была выбрана портативная лазерная винтовка с целью обвинения в этих убийствах доктора Пейсон-Смита".
   Изображения По и Хинкли исчезли с экрана.
   "В ходе выполнения операции Джон Тьернан был убит с целью предотвращения утечки информации".
   Лицо Джона исчезло, и на его месте появилось мое. Я присоединился к Пейсон-Смиту и Моргану в этом дерьмовом списке.
   "В настоящий момент вас разыскивают федеральные власти по формальному обвинению в измене в форме подстрекательства к бунту. Силы ВЧР информированы, что вы и остальные вооружены и опасны. Они проинструктированы вести огонь на поражение, если вы после первого предупреждения не сдадитесь".
   Я глубоко вздохнул, глядя на экран. Наконец-то все камешки мозаики легли на место. Неуловимая связь между "Типтри корпорейшн" и Стивом Эстесом, альянс Барриса и Мак-Лафлина, настойчивое нежелание ВЧР уходить из Сент-Луиса уже одиннадцать месяцев после Нью-Мадрида, убийство трех человек - смертельная мозаика, которую лишь случайно открыло бегство новой формы и-жизни - "Рубиновой Оси".
   - Не понимаю, - сказал я. - Ты говорила, что тебе нужна моя помощь. Что я со всем этим могу сделать.
   "Вы не понимаете? Хотите ли вы, чтобы я повторила объяснение?"
   Я протер глаза:
   - Нет-нет, не надо. Я просто... ну не знаю. Я ведь посторонний, понимаешь? Я просто случайно в это влез.
   "Дальнейшие объяснения вы получите от доктора Пейсон-Смита и доктора Моргана после встречи с ними".
   На экране появилась карта города. Миниатюрное зеленое пятнышко было обведено тонким красным кружком. Потом кружок стал наплывать, увеличиваясь в размере.
   "Узнаете ли вы это место?"
   Я вгляделся пристальнее. Красный кружок окружал резервуар Комптон-Хилла - маленький муниципальный парк недалеко от Даунтауна. От моего убежища он был в паре миль.
   - Узнаю, конечно. Они там, что ли, спрятались?
   "Да. Вы немедленно проследуете к резервуару водонапорной башни. Доктор Пейсон-Смит и доктор Морган ждут вашего прибытия в течение ближайших тридцати минут".
   - Что? - Я встряхнул головой и чуть не рассмеялся вслух. - Подожди-ка минутку...
   "Жду".
   - Я не знаю, известно ли тебе, - продолжал я, но я сейчас в одном из самых мерзких районов города. Если я выберусь на улицу, то почти наверняка получу нож под ребра.
   Вместо карты появилось бесполое лицо "Руби".
   "Мне известно местоположение вашего убежища и опасность пешего передвижения в этом районе. Пока мы обсуждали ситуацию, я организовала вашу безопасную доставку к резервуару".
   В этот момент снаружи донесся гудок автомобиля.
   Я дернулся, чуть не выронив Джокера. Бродячий пес проснулся, бросился к окну и громко залаял в темноту, грозно порыкивая в промежутках.
   "Пока все. Вскоре мы поговорим еще".
   Экран опустел.
   Я секунду подождал, безотчетно надеясь, что лишенный интонации голос зазвучит вновь. Когда этого не случилось, я сложил Джокера и сунул его в карман куртки, потом поднялся с пола и осторожно подобрался к окну. Пес лаял на автомобиль, подъехавший почти к самому дому. Он стоял с выключенными фарами, но я узнал его форму в свете раскаленных угольков стоп-сигналов.
   - Нормально, парень, - сказал я псу вполголоса и почесал его за ухом, когда сигнал автомобиля прозвучал снова. - Поехали, пора...
   Открыв дверь, я выпустил пса наружу. Мы с ним вместе прошли через газон к концу подъездной дорожки, где стоял "корвет" 1992 года, крутя на холостом ходу мощный восьмицилиндровый двигатель. Когда я подошел, со стороны пассажирского сиденья опустилось окно и послышался негромкий щелчок оттянутого назад курка.
   - Чеви? - спросил я, застыв на месте. - Чеви, это ты, хмырь болотный?
   В кабине зажегся свет. На переднем сиденье сидел с пистолетом один из гаражных приятелей Чеви Дика. Автоматический "глок" в его руке смотрел прямо на меня.
   - Это он? - спросил он у водителя, ни на секунду не отводя от меня глаз.
   - Ага, он, - ответил Чеви Дик. - Джерри, дуй сюда быстрее! Здесь черт знает как опасно! Живо, раздери тебя пополам!
   Я посмотрел на пса. Он сел на задние лапы, свесив язык. Пес посмотрел на меня, и язык убрался. Он понял выражение моего лица и явно хотел сказать: "Джерри, не бросай меня здесь!"
   - Я возьму с собой собаку? - спросил я.
   - Да ты чего, он же всю обивку раздерет...
   - Он не будет, - заверил я. - Классный пес.
   - У меня тут натуральная кожа. Он же все обслюнявит...
   - Ладно, Чеви. Он мне жизнь спас. Честно.
   Чеви Дик отвел глаза и выругался себе под нос, затем неохотно кивнул:
   - О'кей. Но если он здесь насрет, прибирать будешь ты, договорились?
   Я кивнул. Юноша латинос открыл дверь и вылез из машины, наклонив спинку сиденья, чтобы впустить меня и пса в задний отсек машины. Когда его напарник залез обратно и закрыл дверцу, Чеви выключил лампочку в кабине и вытащил из-под своего сиденья банку "Будвайзера". Бросив ее мне, он сказал:
   - Вообще-то я рад тебя видеть, но знал бы ты, как охрененно не вовремя ты мне позвонил...
   - Ты извини, - пробормотал я механически, засовывая банку в карман куртки. Пес свернулся возле меня клубком, положив голову мне на колени, и лизнул руку. Я потрепал его по мохнатой холке. - Я не хотел...
   Тут до меня дошло, что сказал Чеви Дик.
   - Ты это о чем - я тебе звонил?
   Двое на переднем сиденье недоуменно переглянулись. Мальчик на месте пассажира что-то сказал по-испански, и Дик в ответ заржал и врубил передачу. "Корвет" тронулся по узкой улице, по-прежнему с притушенными фарами.
   - Слушай, ты, - произнес Чеви Дик. - Ты забыл, наверное, но ты мне звонил. Просил приехать вот на это место и забрать тебя отсюда.
   - Я?
   - На экране была твоя морда, и она говорила твоим голосом. - Дик пожал плечами. - Слушай, я всегда готов выручить amigo, но если ты не помнишь, я могу и...
   - Нет-нет, - поспешно сказал я. - Это классно вышло. Я просто забыл, ничего страшного. Вывези меня отсюда.
   Чеви Дик снова переглянулся со своим приятелем-автомобилистом, и они обменялись шутками по-испански на мой счет. Потом Чеви Дик врубил фары:
   - Держись, Джерри, за свою собаку. Сейчас малость потрясет.
   Он вдавил сцепление, и "корвет" рванул по узкой улице в ночь.
   20. СУББОТА, 3:22
   "Корвет" летел по темной и скользкой от дождя Гравуа-авеню черной торпедой, минуя развалины торговых рядов и супермаркетов, задевая выбоины и объезжая кучи горящих обломков, оставшихся от сражений бандитских шаек. Мы летели по четырехрядной улице, не обращая внимания на запрещающие знаки. Толпящиеся около горящих мусорных ящиков силуэты с унылым любопытством смотрели на нас. Дождь наконец перестал, и приятель Чеви Кортес - опустил окно, выставив туда ствол своего "глока". Рукоять он держал в руках, примостив у себя на коленях прямо под ней теплую банку "Будвайзера".
   На подъезде к перекрестку Гравуа и Гранд-бульвара нам повстречался патруль ВЧР. Возле закрытого "Белого замка" стояла "ЛАВ-25", и на броне под водяной пушкой сидела пара солдат. Один из них, заметив фары "корвета", соскочил с "Пираньи" и выбежал на улицу, размахивая поднятыми над головой руками.
   - Ах ты, черт, - шепнул я, когда Чеви Дик притормозил. - Вот этого мне только больше всего...
   - Нырни к своей дворняге, - сказал Чеви.
   - Быстро, - добавил Кортес.
   Чеви ухмыльнулся и вдавил педаль газа в пол. Спидометр замелькал цифрами, автомобиль рванул по резино-битумному покрытию прямо к одиноко стоящему солдату.
   Он, не сразу поняв, что происходит, потянулся за висящей сзади винтовкой, но в последний момент ему пришлось отскочить в сторону. Чеви Дик вихрем проехал мимо (я успел увидеть удивленную морду солдата) и резко крутанул руль влево. Шины взвизгнули, но автомобиль свернул на Гранд-бульвар.
   - Chinga tu madre! - крикнул солдатам Кортес, показав им в знак приветствия характерный жест выставленной в окно рукой. Свою лепту внес и пес, пару раз гавкнув, и "корвет" уже летел по Гранд-бульвару, оторвавшись от патруля на целый квартал.
   - Вот это да! - произнес Чеви, щедро отхлебнув из своей банки. - Это я люблю. Класс, верно? - Он досмотрел на меня.
   - Что да, то да, - ответил я, оглядываясь назад. Патруль наверняка уже сообщал по радио наши приметы, поднимая тревогу. Чеви Дик расхваливал свои колеса до небес, но не помню, чтобы он называл их пуленепробиваемыми.
   Я посмотрел на пса. Он свернулся у меня на коленях и вывалил язык, улыбаясь во всю свою собачью морду.
   - Похоже, что сейчас еще поразвлечемся, - буркнул я ему.
   - Да не волнуйся ты, - сказал Чеви Дик. - Я выскочу на магистраль, пока они еще не успели договориться, а эти номера хрен кто узнает. - Он снова посмотрел на меня: - А ты точно хочешь, чтобы я тебя высадил на Комптон-Хилле? Оттуда домой не близко.
   Я понимал, что он имеет в виду. Выезд с Гранд-авеню на магистраль "И-44" был всего в квартале от резервуара; как только он выедет на идущие на восток полосы, до Даунтауна будет уже близко, а там и Сулард рядом. Высадить меня здесь - этот значит оставить в неблагополучном районе, набитом гангстерами, полицейскими и патрулями ВЧР. Отсюда мне нелегко будет добраться домой.
   - Абсолютно точно, - ответил я. - Высади меня здесь, у парка, и я тебя отпущу. Пса я у тебя заберу потом.
   - Ты охренел, мужик, - икнул Кортес и посмотрел на меня через плечо. Понимаешь? Просто охренел...
   Я встретил его взгляд.
   - Вы какую школу кончали? - осведомился я.
   Кортес еще раз переглянулся с Чеви Диком, потом они оба снова заржали. Кортес поставил пистолет на предохранитель и сунул мне рукояткой вперед сквозь щель между сиденьями.
   - На, дубина, - сказал он. - Пригодится.
   Я взглянул на пистолет. Соблазнительно, но...
   - Оставь себе, - ответил я. - А то я себе в ногу попаду.
   Кортес недоверчиво на меня посмотрел. Чеви Дик что-то сказал по-испански, и юноша, пожав плечами, убрал пистолет.
   - Ну как хочешь, гринго, - буркнул он. - Только потом не жалуйся.
   Дома сливались в одну полосу, пока Чеви Дик вдруг не снял ногу с акселератора. Машина резко остановилась почти на гребне низкого пологого холма. Справа светились огни немногих уцелевших зданий двадцатого века. Комптон-Хилл, прилегающий к резервуару, был когда-то богатым районом. Даже в конце прошлого века здешние городские усадьбы оценивались в миллионы долларов, а те немногие из них, что пережили землетрясение, затворились изгородями и ощетинились электронными часовыми. Комптон-Хилл был расположен рядом с южной "зоной боев", и его жильцы не хотели рисковать.
   Огни остались позади, и перед нами лежало черное пятно с выступающими деревьями, разросшимся кустарником, несколькими скамейками.
   - Приехали, Джерри, - сказал Чеви Дик, останавливая машину. - Последний раз подумай...
   - Спасибо, что подвез, - ответил я. - В другой раз я тебя подвезу.
   Кортес открыл дверцу и наклонился вперед, пропуская меня.
   - Vaya con dios, hombre [ступай с богом, человече (исп.)], - сказал я ему.
   Пес не хотел меня отпускать. Он тихо повизгивал и остервенело лизал мне руки, но я отпихнул его и вылез из машины.
   - Место, - сказал я ему мягко, но уверенно. - Веди себя хорошо.
   Я посмотрел на Чеви Дика:
   - Покормишь его?
   - Нет проблем, - ответил он. - Hasta Luego... [до свидания (исп.)] удачи, брат.
   Кортес хлопнул дверцей, и "корвет" рванул с места, оставив на асфальте резиновые следы. Я подождал, пока его огни скрылись в направлении дороги "И-44", и трусцой побежал через улицу в парк.
   Комптон-хиллский резервуар - это небольшое искусственное озеро, окруженное стенами толщиной с крепостные и двухметровой изгородью. Парк площадью двадцать акров раскинулся вокруг резервуара; цементированные дорожки прорезали рощи, которые за последние несколько месяцев стали зарастать подлеском. В одном конце парка стоял памятник в честь граждан Сент-Луиса немецкого происхождения, павших на фронтах первой мировой войны: бронзовая статуя обнаженной женщины в два человеческих роста перед гранитной плитой, в руках факелы, а взор устремлен вдаль поверх озера.
   Но не статуя и не резервуар были самым примечательным в этом парке, а высокая и тонкая башня в центре.
   Водонапорная башня Комптон-Хилла напоминала о тех временах, когда даже в самых утилитарных зданиях присутствовал некоторый архитектурный вкус. Башня весьма напоминала миниатюрный замок французского Возрождения. Высотой почти шестьдесят метров, кладка красного кирпича и гранита на фундаменте из миссурийского известняка, под купольной крышей обсерватории стрельчатые окна, а широкие лестницы ведут мимо низкого балкона в основании башни к верхнему парапету на высоте двадцати метров. Средневековая фантазия на окраине Даунтауна Сент-Луиса.
   Примечательно, что она не рассыпалась во время землетрясения, но дело всего лишь в том, что сейчас дома уже не строят так, как в 1871 году. Сейчас уже ничего не делают так, как сто пятьдесят лет назад, в том числе и людей.
   Опасаясь, что солдаты ВЧР могли все же преследовать Чеви Дика, я бежал, пока меня еще было видно с улицы, потом остановился и огляделся. Парк был пуст. Бездомных, соорудивших тут свои халупы, выгнали патрули ВЧР, а от уличных шаек парк как-то умудрялась уберечь полиция. Я был один.
   Нет. Не совсем. Взглянув через голые ветки деревьев на верхушку водонапорной башни, я заметил огонек, пробивавшийся из купольного окна. На краткий миг в окне появился силуэт человека и тут же скрылся из виду.
   В башне кто-то был.
   Широким шагом я прошел оставшуюся часть парка, пока не уперся в основание водонапорной башни, потом по выветренным известняковым ступеням дошел до верхнего парапета. В арочном углублении стены виднелись створки железной двери; они были покрыты надписями, которые я в темноте разобрать не мог. В таком месте Дракула был бы как дома, особенно если учесть цвет проржавевших дверей, проступающий из-под облупленной краски.
   Я потянул за истертые дверные ручки. Дверь не поддалась ни на волос. Пошарив вокруг, я нащупал щель ключевой карты - анахронизм, конечно, и поставлено недавно, но мне от этого не легче.
   Я несколько раз стукнул кулаком в дверь, чувствуя, как отлетает от каждого удара краска, и минуту подождал. Никакого впечатления. Постучал снова, на этот раз сильнее, и приложил ухо к двери.
   Снова ничего.
   Я занес кулак и собирался еще раз стукнуть в дверь, но вдруг мне показалось, что я услышал какое-то движение внизу: тихое, крадущееся, как будто у основания башни пробирается крыса.