Страница:
5
А в квадрате № 1001 дела черных быстро ухудшались, и видно уже было по всему, что развязка близка. Лишился Василько обоих слонов, нет уже коня и ладьи, и последняя пешка Дэ-Семь гибнет бесславно, а ферзь попал во вражеское окружение. И тут Дэ-Семь словно обезумел.
- Не покину поля! - кричит. - Ваше величество, я же последняя у вас возможность через меня получить новую фигуру... Отмените ход! А Василько вконец распоясался и подтверждает приказ: идти на смерть! И хоть гибель эта никому не нужна и окончательно ухудшила общее положение, приказ есть приказ... Но Дэ-Семь снова отказался подчиниться. Тогда секундант белого короля метнул лассо и ловко накинул веревочную петлю на Дэ-Семь. Подбежал секундант от Василько, и они вдвоем, поднатужась, стянули на обочину взбунтовавшуюся пешку. Еще три хода - и нет ладьи и ферзя; еще хода два - и король черных, наш Василько, остался на поле боя один-одинешенек. Была армия, да без короля, а нынче - остался один король без армии... Но король белых действовал все еще осторожно, чтобы случайно не сделать пат (так называется ничья, когда никто не выиграл и не проиграл). Ведь, если без объявления шаха Василько некуда будет ходить, это и получится пат... Зажав Василько на поле аш-3, белый король притаился позади на аш-1; две свои белые пешки расположил на эф-2 и жэ-3 (рядом с Василько); ферзь белый подстерегал черного короля на жэ-7; еще две белые пешки - на цэ-6 и (самая опасная сейчас) на е-7. Добившись такой позиции, король белых велел своему секунданту принести телефон с длинным походным кабелем. Все притихли... Вызывает король белых Каиссу и говорит: - Ваше величество, позвольте воспользоваться задачей-шуткой Куббеля... Помните, о ней наш Главный Инженер, международный гроссмейстер Венивидивицин рассказывал? - Помню, - ответила Каисса и задумалась. - Ваше величество, - убеждал король белых, - в этом случае мы от мальца неопытного да зазнайки, что по объявлению пришел, избавимся и... получим другого, настоящего, шахматного короля для черных... Позвольте! - Быть посему! - решила Каисса. - А вам - звание мастера отныне... - Ура!!! - закричали болельщики, аплодируя, и вновь замерли: что же сейчас произойдет? И произошло вот что... Секундант поднес микрофон радиостанции Восемью Восемь королю белых, и тот во всеуслышание объявил: - В шахматных законах записано: "Пешка, достигшая последней горизонтали, может быть превращена в любую фигуру..." Я двигаю свою белую пешку с е-7 на е-8 и превращаю ее... во второго черного короля! Еще не опомнились все от удивления, как Василько приободрился: сам он не мог сделать ни одного хода, но теперь у него появился двойник, а значит, и надежда. Правда, второй черный король имел лишь один ход, который он и сделал, шагнув на поле дэ-8. Но тут белый ферзь выскочил из засады, под прикрытием пешки е-6 встал на поле дэ-7 и объявил мат обоим черным королям сразу! Что тут поднялось - не описать... Даже Каисса сияла от удовольствия; но палач уже готовился к казни. Ведь Василько взялся быть королем, даже не узнав, каким и где. Такому самозванцу не миновать плетей! Журналисты, киношники, телевизионщики, чуя новый материал, взапуски побежали к плахе, опережая друг дружку, а некоторые пустились вплавь с того берега. Но... - Дорогие гости, друзья, - объявила Каисса в микрофон. - Мы должны учитывать, что мальчик, так опрометчиво ставший королем черных и бездарно проигравший партию, впервые встретился с сильным игроком. Поэтому я повелеваю не наказывать его, а разжаловать в рядовые. Отныне он - белая пешка Дэ-Два, потому что в армии черных он уже оскандалился... Быть посему!
6
Я подбежал к церемониймейстеру: - Где тут у вас телефон-автомат? Цирлих-Манирлих машинально указал на ближайшую будку и не глядя сунул мне "двушку". - Спасибо! Забираюсь в будку и набираю Ж2-ЖЗ. - Служба информации Восемью Восемь на приеме, - слышу знакомый голос. - Здравствуйте, Блаттелла, это я... - А... Здравствуйте. Ну, вы довольны, что оказались миллионным гостем Каиссы? - Да, конечно. - Мне пришлось придержать в кустах двух посетителей, чтобы сравнять счет именно вами... - Даже так? - Не благодарите... Как вы сказали тогда? "Услуга за услугу"?.. Надеюсь, вы исполнили мою просьбу? - Да, да, Блаттелла, все готово, и ваша рукопись у меня с собой. - Вот и прекрасно. Каисса забронировала вам номер в лучшем отеле "Е2-Е4"... С телевизором, ванной и шахматным роботом, который развлечет и потренирует вас. - Но, Блаттелла... У меня еще дело к вам... - Говорите, я на приеме. - Тут у вас появился новый... король... - Да, это в квадрате номер тысяча один. Но он не назвал себя, и я пока не могу, к сожалению... - Простите, Блаттелла, - прервал я. - Мне думается... Нет, я уверен, что его личность мне известна... - Да что вы! - заволновался таракан. - Прошу вас... - Нет, нет, мой друг, только по секрету! - Жаль. В нашей шахматной столице секреты не в ходу... - Ну, по крайней мере, на время вы можете не оглашать его имя? - Пожалуй... Так кто он? - Ученик пятого класса школы номер сто нашего города Василько... Это вы свистнули? - А что, получилось? Я смотрел шахпарад по телевизору и вот стараюсь подражать донским казакам... Однако... Что мы приобрели?! Вы же видели этого мальца? А ведь столько гостей!... - Нельзя ли вернуть мальчика в школу? Сейчас. - Исключено! Ведь он сам захотел стать королем. Так? - Наверное. - Вот видите! У нас признается только борьба в чистом виде - честная и открытая! - И все же мне не хочется, чтобы он осрамился вторично. - Мне тоже. Но бывает и почетный проигрыш... Посмотрим, как будут развиваться события дальше... Мы еще встретимся!
ГЛАВА ШЕСТАЯ. Подвиг.
1
Каиссе подали белый открытый автомобиль, церемониймейстер помог ей сесть на левое заднее сиденье и подошел ко мне. - Ее величество, - устало сказал он, - приглашает вас в карету. Я не замедлил воспользоваться любезностью Каиссы. Цирлих-Манирлих занял место рядом с водителем, и мы поехали. - Мне доложил Блаттелла, что вы знакомы с этим мальчиком, - сказала Каисса. - Не совсем... Раньше я видел только его фотографию. Мне так стыдно за него! - Мне тоже, - вздохнула Каисса. - Партнер у него оказался сильный, но тем более нельзя вести себя так безрассудно; лучше бы отказался. А теперь, чтобы вернуться домой, он должен отличиться... - Это непременное условие? - Да. Кто далеко зашел, тому и возвращаться труднее. Но он - пионер, и надежда еще не потеряна. - Я не очень силен в шахматах, - признался я, - но, если вы разрешите, постараюсь хоть немного потренировать его... - Хорошо, - согласилась Каисса. - Буду откровенна: пионеров я люблю особенно! - Завтра в вашем распоряжении будет катер, - сказал церемониймейстер. Наша река, если вам известно, не имеет мостов... - Спасибо. У вас очень утомленный вид. - Да, мне сегодня досталось, - подтвердил Цирлих-Манирлих. - Он еще волнуется за своего брата, - сказала Каисса. - С ним что-нибудь случилось? - Нет... Его зовут Венивидивицин. Он Главный Инженер моей резиденции и отличный шахматист. Попросил творческий отпуск и отправился по свету искать равного себе игрока... - И не подает вестей, - грустно закончил церемониймейстер. - Вот и ваша гостиница, - сказала Каисса, когда машина остановилась. Можете отдыхать у нас, сколько захотите. Желаю удачи! - Спасибо за внимание, ваше величество. До свиданья!
2
Остаток этого бурного дня Василько не выходил из палатки. Пережитый им позор - а иначе его скандальный проигрыш не назовешь - тяготил мальчика. Припоминая свои распоряжения во время игры, он все больше убеждался в их ошибочности, даже бессмысленности и раскаивался. Но сделанного не воротишь. Незаметно он все же уснул; спал плохо и проснулся ранним утром от боли в боку. "Наверно, продуло", - предположил Василько. Прихрамывая, вышел из палатки, где всё еще могуче храпели пешки белых, и увидел своего знакомого Дэ-Семь. - Здорово! - обрадовался солдат. - Здравствуйте... - А я тебя стерегу. Зря ты, когда был нашим величеством, не слушал нас. - Сам теперь понял. - Да? - обрадовался солдат. - Ну, коли так, не печалься... Ферзь наш жалеет. "Характер, - говорит, - у него истинно королевский... И стать, и велеречивость имеет. Кабы еще играть мог в шахматы, то лучшего и желать не надо!" - Я-то вообще играю, - сказал Василько, - но вчера загордился малость. - Да, - согласился солдат. - Заелся ты, слов нет... А что кривишься-то? - Бок болит. - Айда к фершалу! Вон в том шатре... - Может, пройдет? - Нам тут ждать не разрешают. Сразу идти велят! В шатре с красным крестом дежурил пожилой медик, читавший еженедельник "64". Увидев пациентов, он отложил чтение и поднял очки на лоб. - Оба? - Никак нет, - пояснил Дэ-Семь. - Вот они-с занедужили... - Имя! - Василько. - Это еще что такое? - удивился фельдшер. - Никак нет, - усмехнулся солдат. - Их величают Дэ-Два. Бок у них страдает. - Ружье! - скомандовал фельдшер. Василько вытаращил глаза. - Они новобранец, - опять за Василько ответил солдат. - Сейчас принесу. Мигом. И действительно, принес через минутку ружье, на прикладе которого было написано: "Дэ-Два". Фельдшер вынул затвор, понюхал, глянул в ствол на свет, что-то буркнул недовольно, выписал рецепт, сунул его Василько и вновь углубился в чтение. - Идем, - шепнул Дэ-Семь. Вышли, и Василько прочел: "Вычистить личное оружие да и впредь..." - Тоже мне, медики! - усмехнулся мальчик. - Не скажи так, - возразил Дэ-Семь. - Ты вот спать улегся, а ружье не подготовил для боевого дня... - А при чем тут ружье, если у меня - бок?! - Так ведь у нас, ежели обязанности свои запустишь - значит, и болеть начнешь. Хочешь быть здоровым - неси службу честно! - Да вы что?! - Уж как есть... Только королей это не касаемо, потому как ежели король нерадивость проявит, то ему самому ничего, а вот подчиненным - труба выходит! Как вчера... - Ой-ё-ёй! - воскликнул Василько. - Ну и дурень же я... - Ничего, - успокоил Дэ-Семь. - Все время умным быть - устанешь! Но и дураком ежели долго, то для здоровья вредно... Давай лечиться начнем. Вдвоем они принялись чистить ружье и смазывать его; вскоре боль в боку стала утихать, а потом и вовсе прошла. - Легче? - спросил Дэ-Семь. - Не болит! - поразился Василько. - А чо я говорил? Фершалу лучше знать. У нас правила. А без них - ничему ума не дашь... Однако уже и есть пора. Айда в харчевню, в столовую тоись. Вон в том шатре. Я угощаю...
3
Номер в гостинице был двухкомнатный, и мне понравился. Только я расположился, как принесли ужин. Только поужинал и достал из кармана сигареты, как услышал со стола знакомый голос: - Умоляю вас, повремените с курением! - А, Блаттелла, - обрадовался я. - Ладно, потерплю... Вы не скажете, как попал сюда Василько? - Пока затрудняюсь ответить. Спросите у него самого. - Хорошо. Вот ваша статья... Я положил тетрадь на стол рядом с тараканом, сказал "мини", и она, как и прежде, стала совсем крошечной. Блаттелла с любопытством принялся просматривать мои поправки. Молчание несколько затянулось, и я с беспокойством спросил: - Ну, как? - Вы столько повычеркивали, что я поражаюсь вашей смелости. - Смиритесь, Блаттелла. Я желаю вам только добра. - Это так необходимо? - Главное, Блаттелла, краткость... Все остальное приложится: ведь нынешние читатели стали такими сообразительными, что поймут с одного слова, уверяю вас... - Стойте! - взволнованно воскликнул Блателла. - Я придумал. А что если мы вычеркнем все, понимаете - все! - Полностью? - Нет, что вы! Мы оставим одно слово: "Та-ра-кан". И каждый вообразит себе, что захочет. - Блестяще, Блаттелла! Вы - гений. - Ну, что вы, - смутился таракан. - Это вы натолкнули меня на такую мысль... - Я очень рад, Блаттелла, что смог оказать вам услугу. - От всей души желаю и вам, - сказал таракан, - добиться такой же краткости, когда будете писать свою новую книгу... Изложите все одним словом! Например, оставьте свою фамилию, и хватит с читателей: пусть остальное домысливают сами... Не успел я ответить, как Блаттелла убежал. "Почему он обиделся на меня? недоумевал я. - Мне удалось сократить его статью всего на три четверти, и он еще недоволен..." Увидев на тумбочке книгу "Шахматы", я взял ее, прилег на диван и открыл главу "Пешка". "Пешка, - прочел я, - важное средство развития игры в дебюте и осуществления различных комбинаций. Великий французский шахматист Филидор сказал: "Пешки - душа партии!" Особенно ценны они в конце игры, потому что могут превратиться в любую фигуру. Вспомним пример из турнирной практики..." Это было то, что надо! Мне хотелось обязательно помочь Василько. "Мы вернемся домой только вдвоем!" - решил я.
4
Толстый лысый харчевник, увидев входящих посетителей, крикнул служанке: - Поскребла середу1 чернавка2, и будя. Гляди-кось, щапы3 пожаловали!.. А ну, живо, примай их, не то шелопугой4 огрею по потылице5. Вам чего будет угодно? - обратился он к "щапам". - Ежели выть6, так, должно, рано. Скидайте спанечки7, али вы так, налегке?.. Пеструху не желаете?.. - По-каковски это он? - не понял Василько. - По-старинному, - тихо ответил Дэ-Семь. - Он такими словами посетителей завлекает... Пеструха - это значит перепелка. - Аль рябу?.. - Рябчиков тоись, - как бы перевел Дэ-Семь. - Надысь гляжу, - болтал без умолку словоохотливый харчевник, - вроде курева8 вдали... Опосля развеялось, и вижу отсель меты9 коня на хряще10, а еще чуток - входит поляница... - Богатырь, - пояснил Дэ-Семь. - Хороший был гость - с аппетитом и щедрый. - Нам, хозяин, - степенно начал заказывать Дэ-Семь, - подай щей по котелку, опосля двух пеструх, еще погодя - по рябе на брата и кваску запить. - Добре! - кивнул харчевник. - Чернавка! Слыхала, небось? - Да уж как не слыхать? - отозвалась служанка. - Как есть бегу... - и, не торопясь, направилась на кухню. - Не много ли на завтрак? - ужаснулся Василько. - Еще может не хватить! - подбодрил Дэ-Семь. - Это короли по яйцу, по шматку сала да по буханке хлеба, больше по утрам не принимают - важничают. А нам с тобой негоже привередничать: нонче солдат, а потом, гляди, - ферзь уже! Я кем только не был за свои жизни... И точно: аппетит разыгрался у Василько отменный - все съел да еще косточки обгрыз. Сказано: воздух свежий да сон в палатке - не то, что в пионерских лагерях. Дома по многу этажей, мебель полированная, форточки не открыть, чтоб детей не простудить; а в турпоходы на машинах едут километров двадцать, потом пройдут пешком (всё больше по дорожкам) километра два - и снова по машинам. Обо всем этом рассказывает Василько, а Дэ-Семь диву дается. - А скоро будем вертолетами летать в горы, - хвалится Василько. - А вниз по канатной дороге съезжать... Природу же, в основном, по телевизору наблюдать... - Ишь ты! - дивится Дэ-Семь и вроде бы так просто спрашивает: - А кто же в шахматы играть будет? - Так уже машины играют, - отвечает Василько. - Да ну?! Значит, машины и ездют, и на горы летают, и природой любуются, и в шахматы резвятся?.. - Правильно. - Это ж вы все чисто в рабы попали! А спасать некому - от машин тоись? - Спасать?! - смеется Василько. - А мы и не жалуемся! - Так рази из вас короли будут?! - сокрушенно воскликнул Дэ-Семь. - А мы к этому и не стремимся... - Всю жизнь, значит, в пешках? То-то и оно, что в голове своего короля нету, - машинам все поотдавали! Ну, там ездить, летать либо в телевизорь глядеть - ладно, куда ни шло... Но чтоб машиной в шахматы играть?! - Господи Исусе! - в ужасе произнес харчевник, прислушиваясь к их беседе. - Так это для развития науки и развлечения. - Во-во: машина развлекается! А книги? - Тоже машины пишут. - И читают?
- Читают. - Хорошо, если вам что расскажут, а если не пожелают? Так неучами и останетесь?.. - Почему?! Машины человеку время экономят. - Для чо? Новые придумать? Им служить?.. - А хотя бы! - Самим же в пешки податься? Да где там! Из таких пешек только пешку и сотворишь... - Так и у вас, - упорствует Василько, - техника есть. Вертолеты, телевышки, автомашины... - Это на том берегу, - прерывает Дэ-Семь. - У нас для того нигде и мостов нету! Усёк? - Усёк. - То-то! Шахматы - это душа человека, а в нее, в душу, с машиной не лезь! Не то она и ее отымет. У тебя пружина будет, а у ей - удовольствие! Тут Василько как заплачет!.. От неожиданности Дэ-Семь растерялся, потом обнял его и быстро заговорил: - Да ты чо? На меня? Так ведь я по неразумению своему... Живи с пружиной! - Нет, милый вы мой Дэ-Семь, - взял себя в руки Василько. - Техника техникой. Человек для себя ее и придумывает и командует ею... У меня хуже: волшебником я стал. Вот. - Как это - волшебником?! - Ну, не совсем, чтобы... а что задумаю - исполняется.
- Всё-всё? - Да. - Неужто всё, что пожелаешь? - никак не верилось Дэ-Семь. - Всё! И никакой самостоятельности: все делается без всяких моих усилий... - Чур меня! - суеверно прошептал харчевник. - Так не годится, - согласился Дэ-Семь - Деды наши немало сказывали о волшебстве... Оно, конечно, штука хорошая. Но только применять и его с умом надо... Слышал я, что к волшебству прибегать следовает, когда сам чего не сможешь достичь. Так? - Ага. - Или если прижмет тебя к самому что ни на есть краю. А ежели твоего ума хватает и своими силенками одолеваешь, тогда без волшебства желательно, иначе нутро свое человечье утеряешь и останешься вроде как с пружиной, но без души! - Вот и со мной такое происходит. - А как же ты вчера проиграл? - хитро спрашивает Дэ-Семь. - Забыл команду дать своему волшебству? Василько плечами пожал: не знаю... - У нас волшебство только на том берегу действует, - пояснил Дэ-Семь, - а тут - нет... Да закинь ты это свое волшебство. Не знаю, в чем оно у тебя... Живи сам! - Закинул. - И чо? - Не проходит... - Ишь ты! Прилипло как... Однако пора нам: слышь, сбор трубят? Сейчас тренировка предстоит. Хозяин, что там с нас?
5
Вернулся я с той стороны к обеду. Василько произвел на меня приятное впечатление, хотя выглядел скучным. Поговорили мы о шахматах, особенно о роли пешек в игре, и расстались. После обеда я снова был у трона Каиссы. Народу собралось не меньше вчерашнего, все происходило так же торжественно; опять состоялся красочный парад, в честь уже следующего - за неудачным "царствованием" Василько короля черных № 1001. И наконец началась долгожданная партия. Долгожданная не только для меня и Василько. Любители шахмат, накануне освиставшие Василько, теперь сочувствовали ему и желали отличиться. Наверное, и в шахматах судьба непостоянна... Игра началась стремительно, но все время атаковали черные. Фигуры белых разбегались в страхе кто куда и гибли одна за другой без всякого, как мне казалось, плана и цели. Толпа вокруг нас бушевала и была на стороне белых, сочувствуя попавшим в беду. Только Каисса оставалась спокойной и даже порой улыбалась. Правда, когда я присматривался в бинокль к королю белых, то не находил на его лице ни малейших признаков волнения!..
"Ну и нервы!" - думал я. Не прошло и часа, как на квадрате № 1001 сложилось странное положение: все фигуры черных и все их пешки были целы и сосредоточились в правом дальнем от нас углу, вокруг своего короля, и в левом ближнем, где стеной зажали короля белых. Из всей армии этого несчастного монарха сохранилась лишь одна пешка! Это был Василько, стоявший сейчас на поле дэ-7, том самом, где в начале игры находился знакомый ему (да и нам с вами) солдат. Ход белых... Посмотрите на рисунок... Всем стало ясно, что Василько сейчас станет ферзем, но, к сожалению, это уже не спасет белого короля от скорого и неминуемого поражения. Василько оглянулся на своего короля, но он был далеко, и предстояло самому принять окончательное решение. Вот уже судья поднял сигнальный флажок, давая понять, что время на размышление истекает... и Василько смело шагнул на поле дэ-8; мгновенно взвился дымный смерч, скрывая от взоров тайну превращения пешки в фигуру, и все мы замерли в ожидании. Прошла еще секунда, смерч поднялся в небо, и все увидели не ферзя, как ожидали, а великолепного белого коня и на нем Василько. Черные сделали какой-то ход (вообще-то у них теперь не было выбора), Василько направил своего коня на поле эф-7 и... объявил мат11! Такой партии, скажу я вам, мне не доводилось видеть ни разу. Всего я ожидал, только не победы обреченного короля белых. Если бы не Василько его постигло бы бесславное поражение. И не слышал я никогда такой овации, какую устроили болельщики! Каисса совсем повеселела и приказала приветствовать победителя салютом из шестидесяти четырех пушек. Наградой ему стало возвращение домой.
6
Немного погодя попрощался и я с Каиссой и любезным церемониймейстером, зашел за трон и негромко произнес: - Инутама, инутама, акчолё!..
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Похождения Аиньки.
1
Сегодня у меня удивительный день: столько событий ожидает очереди, чтобы попасть в мою повесть, и так легко пишется, что даже некогда поесть! И что интересно: после того как мы с Василько возвратились по домам - я полагал, что на этом конец нашей повести. Как бы не так... Открываю свежий номер городской вечерней газеты и читаю, представьте себе, следующее: Сегодня в 19 часов в областном шахматном клубе состоится встреча с международным гроссмейстером товарищем Венивидивициным. Желающие смогут принять участие в сеансе одновременной игры на 50 (пятидесяти) досках. "Неужто, - думаю, - он, Главный Инженер Восемью Восемь, брат церемониймейстера? Надо сходить..."
2
Вечером в шахматном клубе собралась уйма любителей. Венивидивицин пришел за пять минут до начала игры и встречен был вежливыми, но жидкими аплодисментами, потому что никто не знал его. Он оказался худощавым человеком средних лет (сейчас у взрослых средний возраст означает примерно тридцать - шестьдесят лет) в старомодном черно-белом костюме в шашечку, без головного убора и в большущих роговых очках. Приветливо кивнув болельщикам, он пожал руку каждому из своих партнеров, протер стекла очков носовым платком, разрисованным шахматными фигурами, поклонился судье в знак того, что он готов, и приступил к игре. Воцарилась тишина... Не стану описывать все партии: во-первых, это долго, во-вторых, не все мои читатели играют в шахматы, и некоторым стало бы скучно. Для нашего повествования важнее последующие события... Но, в общем, надо сказать, гроссмейстер играл весьма недурно, если учесть, что наш город издавна славится сильнейшими шахматистами. К концу сеанса счет оказался таким: три партии Венивидивицин проиграл, девять выиграл и тридцать семь свел вничью. Оставался еще один его партнер за доской №13. Присмотрелся я - и вдруг узнаю: это же Василько! Положение здесь создалось настолько серьезное, что мальчик погрузился в глубокое размышление. Затем сделал еще два хода и... сдался. Шумные аплодисменты приветствовали победителя. но я заметил, что его удивленно-радостный взгляд устремлен на шахматную доску. А на ней... лежал колобок из серебристого металла с грустной мордочкой и шахматным беретиком на макушке. - Аинька?! - вскричал Венивидивицин. - Наконец-то мы встретились!.. Но что с тобой, кто тебя обидел? Почему ты плачешь? - Я... Я через Василько играл с тобой эту партию, Мастер, - признался Аинька. - Василько даже не знал, что я подсказывал ему все ходы... - Да откуда ты здесь взялся? - вскипел Василько. - Кто тебя просил? - Ты хороший, - сказал Аинька, - и очень нравишься мне... А я... я проиграл... - Ну-ну, малыш, успокойся, будь мужчиной, - увещевал его Венивидивицин, беря на руки. - Как, тебе не жаль меня, Мастер? - навзрыд плакал Аинька, прижимаясь к груди своего создателя. - Но ведь есть такая песенка, малыш: "Пусть неудачник плачет!.." - Так я и плачу...
- Стоп, малыш, откуда у тебя слезы?! - Н-не знаю... Я в океане побывал и немножко наглотался воды... - А ну, продуй нос... Еще! Вот это другое дело! И плакать перестал... - Всё равно обидно: все твои мысли читал и все-таки проиграл. - Понимаю, не будь я Венивидивицин, понимаю! Но ты проиграл человеку, малыш, так что не очень огорчайся. - Не все ли равно? - Конечно, нет! Внутренний Мир человека, малыш, намного богаче машинного. А ты хоть и волшебная, а все же ма-ши-на... Я тебя придумал и сделал, а не наоборот. Понял? - А что такое Внутренний Мир? - спросил любопытный Аинька, несколько успокоившись. - М-м... Как тебе объяснить... Это, некоим образом, то, что внутри живого существа. - Бр-р! Видел я в Рыбе-шаре, что у нее внутри... Одни гадости! - Да нет, малыш, я имею в виду духовный мир человека. Он, по-видимому, расположен в голове и входить в него можно, как утверждали древние сказочники, через левое ухо. Вот так-то, не будь я Венивидивицин. Советую тебе побывать во Внутреннем Мире Василько. - Простите, - вмешался я и назвал себя. - Совсем недавно мы познакомились с вашим братом... - Цирлих-Манирлихом? - Да. Он так обеспокоен отсутствием вестей от вас... - Виноват, виноват! Но я немало пережил... - Подождите, - вскричал Василько, - это не вы притворялись в музее восковой фигурой? - Притворялся?.. - горько усмехнулся Венивидивицин. - Как бы не так! А не ты ли тот мальчик, что вернул меня к жизни? - Вот видите, какая встреча! - сказал я. - Позвольте всех вас, друзья мои, пригласить ко мне домой... - А ты кто? - спросил Аинька. - Он пишет сказки, - ответил за меня Василько. - Тогда не станем терять времени! - воскликнул Аинька. - Едем!
3
По дороге, в машине, Аинька рассказал о своих похождениях, после того как Василько так грубо закинул его на стадион... От обиды и неожиданности Аинька сперва растерялся, но, увидев тысячи оживленных людей, красивое зеленое поле и какие-то штанги с сеткой почти под собой, вовремя уменьшил скорость и мягко приземлился возле большого шара в черно-белом кожаном костюме. - Здравствуй, - неуверенно произнес Аинька. - Привет, - хрипловатым басом ответил шар. - Ты кто? - Футбольный Мяч... - А меня зовут Аинька. - Так-так, - неопределенно пробасил Футбольный Мяч, не зная, что говорить дальше. - Скажи, пожалуйста, чем ты занимаешься? - Я?! - поразился Футбольный Мяч и даже чуть откатился от мальца. - Ты что, чокнутый? - Как, как? - Ненормальный ты, что ли? - Н-не знаю... Наверное, я хороший и отрегулированный. А почему ты так подумал? - Я игрок, - гордо ответил Футбольный Мяч. - Меня знает весь нормальный мир! - Я тоже игрок, - обрадовался Аинька. - Шахматный... - Ха-ха-ха!.. - гулко рассмеялся Футбольный Мяч. - А я вожу по всем странам кучу здоровяков и даю им возможность набегать на стадионах такое же расстояние, какое они налетали на самолетах. Да еще исполняю все их желания!.. - А они не возражают?! - Ха! Я едва успеваю выкручиваться... - Ты счастливец. А я подружился с Василько, но он уже не хочет, чтобы я исполнял его желания. - Значит, он ненормальный! - заключил Футбольный Мяч. - С моими такого не случится. - Тебя, наверное, на руках носят, - с уважением произнес Аинька. - И благодарят... Но тут раздались восторженные крики, аплодисменты, и на поле выбежали две команды, а Помощник Главного Судьи уже направился в их сторону. - Сейчас ты увидишь, как они меня "на руках носят" ... - загадочно прошептал Футбольный Мяч. - Ха-ха-ха!.. Гуд бай! Аинька с гордостью наблюдал, как его нового знакомого бережно положили на центр футбольного поля, Главный Судья свистнул, кто-то ласково двинул Футбольный Мяч ногой. Матч начался. Аинька с интересом следил за развитием событий, не понимая, отчего лица игроков стали свирепеть, хотя они пока и сдерживали себя. Еще не понял Аинька, почему футболисты, многие из которых сразу понравились ему, не руками, а ногами катали его приятеля по траве, как бы передавая друг дружке. "Может быть, они шутят?" - подумал Аинька, но тут кто-то с разбегу так саданул ботинком Футбольный Мяч, что звук удара разнесся по всему стадиону! - Как ты смеешь, негодяй?! - закричал Аинька, дрожа от гнева. Его тонкий голосок потонул в возмущенном реве болельщиков. Аинька видел, как Футбольный Мяч в ужасе метался между озверевшими игроками той и другой команды и уже почти убежал от главного своего преследователя. Аинька прикинул: хотя преследователь нет-нет да и стукнет по Мячу, все же последний постоянно находится впереди и, видимо, не теряет надежды на спасение. - Ко мне, ко мне! - закричал Аинька и вдруг умолк. Лохматая нога игрока напряглась всеми своими мускулами, и последовал такой бесчеловечный удар, что Футбольный Мяч со свистом пролетел над самой землей метров двадцать и со стоном ударился в сетку, в правый нижний угол. Понятное дело, половина стадиона вскочила с мест и возмущенно вопила... - Бедный ты мой, хороший, - успокаивал Аинька Футбольный Мяч, лежавший почти рядом. - Теперь я не дам тебя в обиду этим грубиянам! - В какую такую обиду? - Я не позволю больше бить тебя... Хочешь, я превращу их в кого угодно? Я же волшебник, только не могу сам пользоваться волшебством; другое дело, если кто попросит... Ну, хочешь? Скажи только... - Ты действительно блаженный, - удивился Футбольный Мяч. - Все идет как надо! Видел, какой превосходный гол я сейчас забил? - Ты?! - Ну, а кто же? Автором назовут того, кто ударил, но в сетке-то я! - Автором?! - Сейчас модно так выражаться, - пояснил Футбольный Мяч. - А ты не лезь! Понял, "волшебник"?.. А то несдобровать тебе... Сказал и от ноги вратаря со звоном взмыл в небо. Аинька уже не следил за игрой. Недоумение его все росло. Потом оно сменилось огорчением, и он вспомнил слова своего Мастера: "Форма шара считалась у многих древних народов священной!" До сих пор Аинька тоже гордился своей формой, но сейчас готовность Футбольного Мяча терпеть унижения да еще утверждать при этом, что все идет как надо, удивила его и разочаровала. Задумчиво поднимался он в темнеющее холодное небо, все выше и выше, пока не заметил, что мир, лежащий под ним, почему-то стал принимать... форму шара, а вокруг уже черно и звездно. - И ты... тоже колобок? - спросил Аинька у шара. - Пожалуй. - Значит, опять я не один, - обрадовался Аинька. - А как тебя зовут? - Земля. - Разве ты... не ровная? - Как видишь. - Значит, форма шара все же хорошая? - Как понимать - хорошая? - Ну, то есть... то есть... А ты как думаешь? - Глазное - не сама форма, а то, для чего она... Моя форма самая удобная для планеты: на мне живут люди, животные, растения. - Так-то оно так, - задорно произнес Аинька, - но у тебя на затылке никто не может быть, потому что упадет... Ага! - На мне живут со всех сторон... - И не падают?! - Нет. Я притягиваю всех к себе и крепко удерживаю. - Ты сильная, а я вот... хоть и волшебный, но, оказывается, многого не знаю. И не умею. А хотелось бы научиться... Скажи, пожалуйста, что это такое - ровное, гладкое на тебе и много-много? - Это моря и океаны. - Странно, - удивился Аинька, - зовут тебя Земля, а воды на тебе больше? - Люди раньше не знали этого и так меня назвали. Вдруг снизу, со страшной глубины, донесся рев: "Го-о-ол!!!". - Снова забили моего приятеля в сетку, - грустно сказал Аинька. - Это же игра. - Бить ногами? - Ну и что ж: для того и создан Футбольный Мяч. - Так ему не больно? - Если он попал в сетку, то даже приятно. - Вон как! - с облегчением воскликнул Аинька. - И это его не унижает? - Нисколько. Каждый выполняет то, что ему положено. - Теперь понял. А можно?.. - Говори. - Я хочу посмотреть, что живет в воде. - Пожалуйста. Аинька устремился вниз, но вскоре почему-то так разогрелся, что выскочил назад, в космос, красный, точно вареный рак. - Ф-фу... Это не Африка внизу? Мастер рассказывал мне: там так жарко, что все шахматисты ходят загорелые-презагорелые.
А в квадрате № 1001 дела черных быстро ухудшались, и видно уже было по всему, что развязка близка. Лишился Василько обоих слонов, нет уже коня и ладьи, и последняя пешка Дэ-Семь гибнет бесславно, а ферзь попал во вражеское окружение. И тут Дэ-Семь словно обезумел.
- Не покину поля! - кричит. - Ваше величество, я же последняя у вас возможность через меня получить новую фигуру... Отмените ход! А Василько вконец распоясался и подтверждает приказ: идти на смерть! И хоть гибель эта никому не нужна и окончательно ухудшила общее положение, приказ есть приказ... Но Дэ-Семь снова отказался подчиниться. Тогда секундант белого короля метнул лассо и ловко накинул веревочную петлю на Дэ-Семь. Подбежал секундант от Василько, и они вдвоем, поднатужась, стянули на обочину взбунтовавшуюся пешку. Еще три хода - и нет ладьи и ферзя; еще хода два - и король черных, наш Василько, остался на поле боя один-одинешенек. Была армия, да без короля, а нынче - остался один король без армии... Но король белых действовал все еще осторожно, чтобы случайно не сделать пат (так называется ничья, когда никто не выиграл и не проиграл). Ведь, если без объявления шаха Василько некуда будет ходить, это и получится пат... Зажав Василько на поле аш-3, белый король притаился позади на аш-1; две свои белые пешки расположил на эф-2 и жэ-3 (рядом с Василько); ферзь белый подстерегал черного короля на жэ-7; еще две белые пешки - на цэ-6 и (самая опасная сейчас) на е-7. Добившись такой позиции, король белых велел своему секунданту принести телефон с длинным походным кабелем. Все притихли... Вызывает король белых Каиссу и говорит: - Ваше величество, позвольте воспользоваться задачей-шуткой Куббеля... Помните, о ней наш Главный Инженер, международный гроссмейстер Венивидивицин рассказывал? - Помню, - ответила Каисса и задумалась. - Ваше величество, - убеждал король белых, - в этом случае мы от мальца неопытного да зазнайки, что по объявлению пришел, избавимся и... получим другого, настоящего, шахматного короля для черных... Позвольте! - Быть посему! - решила Каисса. - А вам - звание мастера отныне... - Ура!!! - закричали болельщики, аплодируя, и вновь замерли: что же сейчас произойдет? И произошло вот что... Секундант поднес микрофон радиостанции Восемью Восемь королю белых, и тот во всеуслышание объявил: - В шахматных законах записано: "Пешка, достигшая последней горизонтали, может быть превращена в любую фигуру..." Я двигаю свою белую пешку с е-7 на е-8 и превращаю ее... во второго черного короля! Еще не опомнились все от удивления, как Василько приободрился: сам он не мог сделать ни одного хода, но теперь у него появился двойник, а значит, и надежда. Правда, второй черный король имел лишь один ход, который он и сделал, шагнув на поле дэ-8. Но тут белый ферзь выскочил из засады, под прикрытием пешки е-6 встал на поле дэ-7 и объявил мат обоим черным королям сразу! Что тут поднялось - не описать... Даже Каисса сияла от удовольствия; но палач уже готовился к казни. Ведь Василько взялся быть королем, даже не узнав, каким и где. Такому самозванцу не миновать плетей! Журналисты, киношники, телевизионщики, чуя новый материал, взапуски побежали к плахе, опережая друг дружку, а некоторые пустились вплавь с того берега. Но... - Дорогие гости, друзья, - объявила Каисса в микрофон. - Мы должны учитывать, что мальчик, так опрометчиво ставший королем черных и бездарно проигравший партию, впервые встретился с сильным игроком. Поэтому я повелеваю не наказывать его, а разжаловать в рядовые. Отныне он - белая пешка Дэ-Два, потому что в армии черных он уже оскандалился... Быть посему!
6
Я подбежал к церемониймейстеру: - Где тут у вас телефон-автомат? Цирлих-Манирлих машинально указал на ближайшую будку и не глядя сунул мне "двушку". - Спасибо! Забираюсь в будку и набираю Ж2-ЖЗ. - Служба информации Восемью Восемь на приеме, - слышу знакомый голос. - Здравствуйте, Блаттелла, это я... - А... Здравствуйте. Ну, вы довольны, что оказались миллионным гостем Каиссы? - Да, конечно. - Мне пришлось придержать в кустах двух посетителей, чтобы сравнять счет именно вами... - Даже так? - Не благодарите... Как вы сказали тогда? "Услуга за услугу"?.. Надеюсь, вы исполнили мою просьбу? - Да, да, Блаттелла, все готово, и ваша рукопись у меня с собой. - Вот и прекрасно. Каисса забронировала вам номер в лучшем отеле "Е2-Е4"... С телевизором, ванной и шахматным роботом, который развлечет и потренирует вас. - Но, Блаттелла... У меня еще дело к вам... - Говорите, я на приеме. - Тут у вас появился новый... король... - Да, это в квадрате номер тысяча один. Но он не назвал себя, и я пока не могу, к сожалению... - Простите, Блаттелла, - прервал я. - Мне думается... Нет, я уверен, что его личность мне известна... - Да что вы! - заволновался таракан. - Прошу вас... - Нет, нет, мой друг, только по секрету! - Жаль. В нашей шахматной столице секреты не в ходу... - Ну, по крайней мере, на время вы можете не оглашать его имя? - Пожалуй... Так кто он? - Ученик пятого класса школы номер сто нашего города Василько... Это вы свистнули? - А что, получилось? Я смотрел шахпарад по телевизору и вот стараюсь подражать донским казакам... Однако... Что мы приобрели?! Вы же видели этого мальца? А ведь столько гостей!... - Нельзя ли вернуть мальчика в школу? Сейчас. - Исключено! Ведь он сам захотел стать королем. Так? - Наверное. - Вот видите! У нас признается только борьба в чистом виде - честная и открытая! - И все же мне не хочется, чтобы он осрамился вторично. - Мне тоже. Но бывает и почетный проигрыш... Посмотрим, как будут развиваться события дальше... Мы еще встретимся!
ГЛАВА ШЕСТАЯ. Подвиг.
1
Каиссе подали белый открытый автомобиль, церемониймейстер помог ей сесть на левое заднее сиденье и подошел ко мне. - Ее величество, - устало сказал он, - приглашает вас в карету. Я не замедлил воспользоваться любезностью Каиссы. Цирлих-Манирлих занял место рядом с водителем, и мы поехали. - Мне доложил Блаттелла, что вы знакомы с этим мальчиком, - сказала Каисса. - Не совсем... Раньше я видел только его фотографию. Мне так стыдно за него! - Мне тоже, - вздохнула Каисса. - Партнер у него оказался сильный, но тем более нельзя вести себя так безрассудно; лучше бы отказался. А теперь, чтобы вернуться домой, он должен отличиться... - Это непременное условие? - Да. Кто далеко зашел, тому и возвращаться труднее. Но он - пионер, и надежда еще не потеряна. - Я не очень силен в шахматах, - признался я, - но, если вы разрешите, постараюсь хоть немного потренировать его... - Хорошо, - согласилась Каисса. - Буду откровенна: пионеров я люблю особенно! - Завтра в вашем распоряжении будет катер, - сказал церемониймейстер. Наша река, если вам известно, не имеет мостов... - Спасибо. У вас очень утомленный вид. - Да, мне сегодня досталось, - подтвердил Цирлих-Манирлих. - Он еще волнуется за своего брата, - сказала Каисса. - С ним что-нибудь случилось? - Нет... Его зовут Венивидивицин. Он Главный Инженер моей резиденции и отличный шахматист. Попросил творческий отпуск и отправился по свету искать равного себе игрока... - И не подает вестей, - грустно закончил церемониймейстер. - Вот и ваша гостиница, - сказала Каисса, когда машина остановилась. Можете отдыхать у нас, сколько захотите. Желаю удачи! - Спасибо за внимание, ваше величество. До свиданья!
2
Остаток этого бурного дня Василько не выходил из палатки. Пережитый им позор - а иначе его скандальный проигрыш не назовешь - тяготил мальчика. Припоминая свои распоряжения во время игры, он все больше убеждался в их ошибочности, даже бессмысленности и раскаивался. Но сделанного не воротишь. Незаметно он все же уснул; спал плохо и проснулся ранним утром от боли в боку. "Наверно, продуло", - предположил Василько. Прихрамывая, вышел из палатки, где всё еще могуче храпели пешки белых, и увидел своего знакомого Дэ-Семь. - Здорово! - обрадовался солдат. - Здравствуйте... - А я тебя стерегу. Зря ты, когда был нашим величеством, не слушал нас. - Сам теперь понял. - Да? - обрадовался солдат. - Ну, коли так, не печалься... Ферзь наш жалеет. "Характер, - говорит, - у него истинно королевский... И стать, и велеречивость имеет. Кабы еще играть мог в шахматы, то лучшего и желать не надо!" - Я-то вообще играю, - сказал Василько, - но вчера загордился малость. - Да, - согласился солдат. - Заелся ты, слов нет... А что кривишься-то? - Бок болит. - Айда к фершалу! Вон в том шатре... - Может, пройдет? - Нам тут ждать не разрешают. Сразу идти велят! В шатре с красным крестом дежурил пожилой медик, читавший еженедельник "64". Увидев пациентов, он отложил чтение и поднял очки на лоб. - Оба? - Никак нет, - пояснил Дэ-Семь. - Вот они-с занедужили... - Имя! - Василько. - Это еще что такое? - удивился фельдшер. - Никак нет, - усмехнулся солдат. - Их величают Дэ-Два. Бок у них страдает. - Ружье! - скомандовал фельдшер. Василько вытаращил глаза. - Они новобранец, - опять за Василько ответил солдат. - Сейчас принесу. Мигом. И действительно, принес через минутку ружье, на прикладе которого было написано: "Дэ-Два". Фельдшер вынул затвор, понюхал, глянул в ствол на свет, что-то буркнул недовольно, выписал рецепт, сунул его Василько и вновь углубился в чтение. - Идем, - шепнул Дэ-Семь. Вышли, и Василько прочел: "Вычистить личное оружие да и впредь..." - Тоже мне, медики! - усмехнулся мальчик. - Не скажи так, - возразил Дэ-Семь. - Ты вот спать улегся, а ружье не подготовил для боевого дня... - А при чем тут ружье, если у меня - бок?! - Так ведь у нас, ежели обязанности свои запустишь - значит, и болеть начнешь. Хочешь быть здоровым - неси службу честно! - Да вы что?! - Уж как есть... Только королей это не касаемо, потому как ежели король нерадивость проявит, то ему самому ничего, а вот подчиненным - труба выходит! Как вчера... - Ой-ё-ёй! - воскликнул Василько. - Ну и дурень же я... - Ничего, - успокоил Дэ-Семь. - Все время умным быть - устанешь! Но и дураком ежели долго, то для здоровья вредно... Давай лечиться начнем. Вдвоем они принялись чистить ружье и смазывать его; вскоре боль в боку стала утихать, а потом и вовсе прошла. - Легче? - спросил Дэ-Семь. - Не болит! - поразился Василько. - А чо я говорил? Фершалу лучше знать. У нас правила. А без них - ничему ума не дашь... Однако уже и есть пора. Айда в харчевню, в столовую тоись. Вон в том шатре. Я угощаю...
3
Номер в гостинице был двухкомнатный, и мне понравился. Только я расположился, как принесли ужин. Только поужинал и достал из кармана сигареты, как услышал со стола знакомый голос: - Умоляю вас, повремените с курением! - А, Блаттелла, - обрадовался я. - Ладно, потерплю... Вы не скажете, как попал сюда Василько? - Пока затрудняюсь ответить. Спросите у него самого. - Хорошо. Вот ваша статья... Я положил тетрадь на стол рядом с тараканом, сказал "мини", и она, как и прежде, стала совсем крошечной. Блаттелла с любопытством принялся просматривать мои поправки. Молчание несколько затянулось, и я с беспокойством спросил: - Ну, как? - Вы столько повычеркивали, что я поражаюсь вашей смелости. - Смиритесь, Блаттелла. Я желаю вам только добра. - Это так необходимо? - Главное, Блаттелла, краткость... Все остальное приложится: ведь нынешние читатели стали такими сообразительными, что поймут с одного слова, уверяю вас... - Стойте! - взволнованно воскликнул Блателла. - Я придумал. А что если мы вычеркнем все, понимаете - все! - Полностью? - Нет, что вы! Мы оставим одно слово: "Та-ра-кан". И каждый вообразит себе, что захочет. - Блестяще, Блаттелла! Вы - гений. - Ну, что вы, - смутился таракан. - Это вы натолкнули меня на такую мысль... - Я очень рад, Блаттелла, что смог оказать вам услугу. - От всей души желаю и вам, - сказал таракан, - добиться такой же краткости, когда будете писать свою новую книгу... Изложите все одним словом! Например, оставьте свою фамилию, и хватит с читателей: пусть остальное домысливают сами... Не успел я ответить, как Блаттелла убежал. "Почему он обиделся на меня? недоумевал я. - Мне удалось сократить его статью всего на три четверти, и он еще недоволен..." Увидев на тумбочке книгу "Шахматы", я взял ее, прилег на диван и открыл главу "Пешка". "Пешка, - прочел я, - важное средство развития игры в дебюте и осуществления различных комбинаций. Великий французский шахматист Филидор сказал: "Пешки - душа партии!" Особенно ценны они в конце игры, потому что могут превратиться в любую фигуру. Вспомним пример из турнирной практики..." Это было то, что надо! Мне хотелось обязательно помочь Василько. "Мы вернемся домой только вдвоем!" - решил я.
4
Толстый лысый харчевник, увидев входящих посетителей, крикнул служанке: - Поскребла середу1 чернавка2, и будя. Гляди-кось, щапы3 пожаловали!.. А ну, живо, примай их, не то шелопугой4 огрею по потылице5. Вам чего будет угодно? - обратился он к "щапам". - Ежели выть6, так, должно, рано. Скидайте спанечки7, али вы так, налегке?.. Пеструху не желаете?.. - По-каковски это он? - не понял Василько. - По-старинному, - тихо ответил Дэ-Семь. - Он такими словами посетителей завлекает... Пеструха - это значит перепелка. - Аль рябу?.. - Рябчиков тоись, - как бы перевел Дэ-Семь. - Надысь гляжу, - болтал без умолку словоохотливый харчевник, - вроде курева8 вдали... Опосля развеялось, и вижу отсель меты9 коня на хряще10, а еще чуток - входит поляница... - Богатырь, - пояснил Дэ-Семь. - Хороший был гость - с аппетитом и щедрый. - Нам, хозяин, - степенно начал заказывать Дэ-Семь, - подай щей по котелку, опосля двух пеструх, еще погодя - по рябе на брата и кваску запить. - Добре! - кивнул харчевник. - Чернавка! Слыхала, небось? - Да уж как не слыхать? - отозвалась служанка. - Как есть бегу... - и, не торопясь, направилась на кухню. - Не много ли на завтрак? - ужаснулся Василько. - Еще может не хватить! - подбодрил Дэ-Семь. - Это короли по яйцу, по шматку сала да по буханке хлеба, больше по утрам не принимают - важничают. А нам с тобой негоже привередничать: нонче солдат, а потом, гляди, - ферзь уже! Я кем только не был за свои жизни... И точно: аппетит разыгрался у Василько отменный - все съел да еще косточки обгрыз. Сказано: воздух свежий да сон в палатке - не то, что в пионерских лагерях. Дома по многу этажей, мебель полированная, форточки не открыть, чтоб детей не простудить; а в турпоходы на машинах едут километров двадцать, потом пройдут пешком (всё больше по дорожкам) километра два - и снова по машинам. Обо всем этом рассказывает Василько, а Дэ-Семь диву дается. - А скоро будем вертолетами летать в горы, - хвалится Василько. - А вниз по канатной дороге съезжать... Природу же, в основном, по телевизору наблюдать... - Ишь ты! - дивится Дэ-Семь и вроде бы так просто спрашивает: - А кто же в шахматы играть будет? - Так уже машины играют, - отвечает Василько. - Да ну?! Значит, машины и ездют, и на горы летают, и природой любуются, и в шахматы резвятся?.. - Правильно. - Это ж вы все чисто в рабы попали! А спасать некому - от машин тоись? - Спасать?! - смеется Василько. - А мы и не жалуемся! - Так рази из вас короли будут?! - сокрушенно воскликнул Дэ-Семь. - А мы к этому и не стремимся... - Всю жизнь, значит, в пешках? То-то и оно, что в голове своего короля нету, - машинам все поотдавали! Ну, там ездить, летать либо в телевизорь глядеть - ладно, куда ни шло... Но чтоб машиной в шахматы играть?! - Господи Исусе! - в ужасе произнес харчевник, прислушиваясь к их беседе. - Так это для развития науки и развлечения. - Во-во: машина развлекается! А книги? - Тоже машины пишут. - И читают?
- Читают. - Хорошо, если вам что расскажут, а если не пожелают? Так неучами и останетесь?.. - Почему?! Машины человеку время экономят. - Для чо? Новые придумать? Им служить?.. - А хотя бы! - Самим же в пешки податься? Да где там! Из таких пешек только пешку и сотворишь... - Так и у вас, - упорствует Василько, - техника есть. Вертолеты, телевышки, автомашины... - Это на том берегу, - прерывает Дэ-Семь. - У нас для того нигде и мостов нету! Усёк? - Усёк. - То-то! Шахматы - это душа человека, а в нее, в душу, с машиной не лезь! Не то она и ее отымет. У тебя пружина будет, а у ей - удовольствие! Тут Василько как заплачет!.. От неожиданности Дэ-Семь растерялся, потом обнял его и быстро заговорил: - Да ты чо? На меня? Так ведь я по неразумению своему... Живи с пружиной! - Нет, милый вы мой Дэ-Семь, - взял себя в руки Василько. - Техника техникой. Человек для себя ее и придумывает и командует ею... У меня хуже: волшебником я стал. Вот. - Как это - волшебником?! - Ну, не совсем, чтобы... а что задумаю - исполняется.
- Всё-всё? - Да. - Неужто всё, что пожелаешь? - никак не верилось Дэ-Семь. - Всё! И никакой самостоятельности: все делается без всяких моих усилий... - Чур меня! - суеверно прошептал харчевник. - Так не годится, - согласился Дэ-Семь - Деды наши немало сказывали о волшебстве... Оно, конечно, штука хорошая. Но только применять и его с умом надо... Слышал я, что к волшебству прибегать следовает, когда сам чего не сможешь достичь. Так? - Ага. - Или если прижмет тебя к самому что ни на есть краю. А ежели твоего ума хватает и своими силенками одолеваешь, тогда без волшебства желательно, иначе нутро свое человечье утеряешь и останешься вроде как с пружиной, но без души! - Вот и со мной такое происходит. - А как же ты вчера проиграл? - хитро спрашивает Дэ-Семь. - Забыл команду дать своему волшебству? Василько плечами пожал: не знаю... - У нас волшебство только на том берегу действует, - пояснил Дэ-Семь, - а тут - нет... Да закинь ты это свое волшебство. Не знаю, в чем оно у тебя... Живи сам! - Закинул. - И чо? - Не проходит... - Ишь ты! Прилипло как... Однако пора нам: слышь, сбор трубят? Сейчас тренировка предстоит. Хозяин, что там с нас?
5
Вернулся я с той стороны к обеду. Василько произвел на меня приятное впечатление, хотя выглядел скучным. Поговорили мы о шахматах, особенно о роли пешек в игре, и расстались. После обеда я снова был у трона Каиссы. Народу собралось не меньше вчерашнего, все происходило так же торжественно; опять состоялся красочный парад, в честь уже следующего - за неудачным "царствованием" Василько короля черных № 1001. И наконец началась долгожданная партия. Долгожданная не только для меня и Василько. Любители шахмат, накануне освиставшие Василько, теперь сочувствовали ему и желали отличиться. Наверное, и в шахматах судьба непостоянна... Игра началась стремительно, но все время атаковали черные. Фигуры белых разбегались в страхе кто куда и гибли одна за другой без всякого, как мне казалось, плана и цели. Толпа вокруг нас бушевала и была на стороне белых, сочувствуя попавшим в беду. Только Каисса оставалась спокойной и даже порой улыбалась. Правда, когда я присматривался в бинокль к королю белых, то не находил на его лице ни малейших признаков волнения!..
"Ну и нервы!" - думал я. Не прошло и часа, как на квадрате № 1001 сложилось странное положение: все фигуры черных и все их пешки были целы и сосредоточились в правом дальнем от нас углу, вокруг своего короля, и в левом ближнем, где стеной зажали короля белых. Из всей армии этого несчастного монарха сохранилась лишь одна пешка! Это был Василько, стоявший сейчас на поле дэ-7, том самом, где в начале игры находился знакомый ему (да и нам с вами) солдат. Ход белых... Посмотрите на рисунок... Всем стало ясно, что Василько сейчас станет ферзем, но, к сожалению, это уже не спасет белого короля от скорого и неминуемого поражения. Василько оглянулся на своего короля, но он был далеко, и предстояло самому принять окончательное решение. Вот уже судья поднял сигнальный флажок, давая понять, что время на размышление истекает... и Василько смело шагнул на поле дэ-8; мгновенно взвился дымный смерч, скрывая от взоров тайну превращения пешки в фигуру, и все мы замерли в ожидании. Прошла еще секунда, смерч поднялся в небо, и все увидели не ферзя, как ожидали, а великолепного белого коня и на нем Василько. Черные сделали какой-то ход (вообще-то у них теперь не было выбора), Василько направил своего коня на поле эф-7 и... объявил мат11! Такой партии, скажу я вам, мне не доводилось видеть ни разу. Всего я ожидал, только не победы обреченного короля белых. Если бы не Василько его постигло бы бесславное поражение. И не слышал я никогда такой овации, какую устроили болельщики! Каисса совсем повеселела и приказала приветствовать победителя салютом из шестидесяти четырех пушек. Наградой ему стало возвращение домой.
6
Немного погодя попрощался и я с Каиссой и любезным церемониймейстером, зашел за трон и негромко произнес: - Инутама, инутама, акчолё!..
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Похождения Аиньки.
1
Сегодня у меня удивительный день: столько событий ожидает очереди, чтобы попасть в мою повесть, и так легко пишется, что даже некогда поесть! И что интересно: после того как мы с Василько возвратились по домам - я полагал, что на этом конец нашей повести. Как бы не так... Открываю свежий номер городской вечерней газеты и читаю, представьте себе, следующее: Сегодня в 19 часов в областном шахматном клубе состоится встреча с международным гроссмейстером товарищем Венивидивициным. Желающие смогут принять участие в сеансе одновременной игры на 50 (пятидесяти) досках. "Неужто, - думаю, - он, Главный Инженер Восемью Восемь, брат церемониймейстера? Надо сходить..."
2
Вечером в шахматном клубе собралась уйма любителей. Венивидивицин пришел за пять минут до начала игры и встречен был вежливыми, но жидкими аплодисментами, потому что никто не знал его. Он оказался худощавым человеком средних лет (сейчас у взрослых средний возраст означает примерно тридцать - шестьдесят лет) в старомодном черно-белом костюме в шашечку, без головного убора и в большущих роговых очках. Приветливо кивнув болельщикам, он пожал руку каждому из своих партнеров, протер стекла очков носовым платком, разрисованным шахматными фигурами, поклонился судье в знак того, что он готов, и приступил к игре. Воцарилась тишина... Не стану описывать все партии: во-первых, это долго, во-вторых, не все мои читатели играют в шахматы, и некоторым стало бы скучно. Для нашего повествования важнее последующие события... Но, в общем, надо сказать, гроссмейстер играл весьма недурно, если учесть, что наш город издавна славится сильнейшими шахматистами. К концу сеанса счет оказался таким: три партии Венивидивицин проиграл, девять выиграл и тридцать семь свел вничью. Оставался еще один его партнер за доской №13. Присмотрелся я - и вдруг узнаю: это же Василько! Положение здесь создалось настолько серьезное, что мальчик погрузился в глубокое размышление. Затем сделал еще два хода и... сдался. Шумные аплодисменты приветствовали победителя. но я заметил, что его удивленно-радостный взгляд устремлен на шахматную доску. А на ней... лежал колобок из серебристого металла с грустной мордочкой и шахматным беретиком на макушке. - Аинька?! - вскричал Венивидивицин. - Наконец-то мы встретились!.. Но что с тобой, кто тебя обидел? Почему ты плачешь? - Я... Я через Василько играл с тобой эту партию, Мастер, - признался Аинька. - Василько даже не знал, что я подсказывал ему все ходы... - Да откуда ты здесь взялся? - вскипел Василько. - Кто тебя просил? - Ты хороший, - сказал Аинька, - и очень нравишься мне... А я... я проиграл... - Ну-ну, малыш, успокойся, будь мужчиной, - увещевал его Венивидивицин, беря на руки. - Как, тебе не жаль меня, Мастер? - навзрыд плакал Аинька, прижимаясь к груди своего создателя. - Но ведь есть такая песенка, малыш: "Пусть неудачник плачет!.." - Так я и плачу...
- Стоп, малыш, откуда у тебя слезы?! - Н-не знаю... Я в океане побывал и немножко наглотался воды... - А ну, продуй нос... Еще! Вот это другое дело! И плакать перестал... - Всё равно обидно: все твои мысли читал и все-таки проиграл. - Понимаю, не будь я Венивидивицин, понимаю! Но ты проиграл человеку, малыш, так что не очень огорчайся. - Не все ли равно? - Конечно, нет! Внутренний Мир человека, малыш, намного богаче машинного. А ты хоть и волшебная, а все же ма-ши-на... Я тебя придумал и сделал, а не наоборот. Понял? - А что такое Внутренний Мир? - спросил любопытный Аинька, несколько успокоившись. - М-м... Как тебе объяснить... Это, некоим образом, то, что внутри живого существа. - Бр-р! Видел я в Рыбе-шаре, что у нее внутри... Одни гадости! - Да нет, малыш, я имею в виду духовный мир человека. Он, по-видимому, расположен в голове и входить в него можно, как утверждали древние сказочники, через левое ухо. Вот так-то, не будь я Венивидивицин. Советую тебе побывать во Внутреннем Мире Василько. - Простите, - вмешался я и назвал себя. - Совсем недавно мы познакомились с вашим братом... - Цирлих-Манирлихом? - Да. Он так обеспокоен отсутствием вестей от вас... - Виноват, виноват! Но я немало пережил... - Подождите, - вскричал Василько, - это не вы притворялись в музее восковой фигурой? - Притворялся?.. - горько усмехнулся Венивидивицин. - Как бы не так! А не ты ли тот мальчик, что вернул меня к жизни? - Вот видите, какая встреча! - сказал я. - Позвольте всех вас, друзья мои, пригласить ко мне домой... - А ты кто? - спросил Аинька. - Он пишет сказки, - ответил за меня Василько. - Тогда не станем терять времени! - воскликнул Аинька. - Едем!
3
По дороге, в машине, Аинька рассказал о своих похождениях, после того как Василько так грубо закинул его на стадион... От обиды и неожиданности Аинька сперва растерялся, но, увидев тысячи оживленных людей, красивое зеленое поле и какие-то штанги с сеткой почти под собой, вовремя уменьшил скорость и мягко приземлился возле большого шара в черно-белом кожаном костюме. - Здравствуй, - неуверенно произнес Аинька. - Привет, - хрипловатым басом ответил шар. - Ты кто? - Футбольный Мяч... - А меня зовут Аинька. - Так-так, - неопределенно пробасил Футбольный Мяч, не зная, что говорить дальше. - Скажи, пожалуйста, чем ты занимаешься? - Я?! - поразился Футбольный Мяч и даже чуть откатился от мальца. - Ты что, чокнутый? - Как, как? - Ненормальный ты, что ли? - Н-не знаю... Наверное, я хороший и отрегулированный. А почему ты так подумал? - Я игрок, - гордо ответил Футбольный Мяч. - Меня знает весь нормальный мир! - Я тоже игрок, - обрадовался Аинька. - Шахматный... - Ха-ха-ха!.. - гулко рассмеялся Футбольный Мяч. - А я вожу по всем странам кучу здоровяков и даю им возможность набегать на стадионах такое же расстояние, какое они налетали на самолетах. Да еще исполняю все их желания!.. - А они не возражают?! - Ха! Я едва успеваю выкручиваться... - Ты счастливец. А я подружился с Василько, но он уже не хочет, чтобы я исполнял его желания. - Значит, он ненормальный! - заключил Футбольный Мяч. - С моими такого не случится. - Тебя, наверное, на руках носят, - с уважением произнес Аинька. - И благодарят... Но тут раздались восторженные крики, аплодисменты, и на поле выбежали две команды, а Помощник Главного Судьи уже направился в их сторону. - Сейчас ты увидишь, как они меня "на руках носят" ... - загадочно прошептал Футбольный Мяч. - Ха-ха-ха!.. Гуд бай! Аинька с гордостью наблюдал, как его нового знакомого бережно положили на центр футбольного поля, Главный Судья свистнул, кто-то ласково двинул Футбольный Мяч ногой. Матч начался. Аинька с интересом следил за развитием событий, не понимая, отчего лица игроков стали свирепеть, хотя они пока и сдерживали себя. Еще не понял Аинька, почему футболисты, многие из которых сразу понравились ему, не руками, а ногами катали его приятеля по траве, как бы передавая друг дружке. "Может быть, они шутят?" - подумал Аинька, но тут кто-то с разбегу так саданул ботинком Футбольный Мяч, что звук удара разнесся по всему стадиону! - Как ты смеешь, негодяй?! - закричал Аинька, дрожа от гнева. Его тонкий голосок потонул в возмущенном реве болельщиков. Аинька видел, как Футбольный Мяч в ужасе метался между озверевшими игроками той и другой команды и уже почти убежал от главного своего преследователя. Аинька прикинул: хотя преследователь нет-нет да и стукнет по Мячу, все же последний постоянно находится впереди и, видимо, не теряет надежды на спасение. - Ко мне, ко мне! - закричал Аинька и вдруг умолк. Лохматая нога игрока напряглась всеми своими мускулами, и последовал такой бесчеловечный удар, что Футбольный Мяч со свистом пролетел над самой землей метров двадцать и со стоном ударился в сетку, в правый нижний угол. Понятное дело, половина стадиона вскочила с мест и возмущенно вопила... - Бедный ты мой, хороший, - успокаивал Аинька Футбольный Мяч, лежавший почти рядом. - Теперь я не дам тебя в обиду этим грубиянам! - В какую такую обиду? - Я не позволю больше бить тебя... Хочешь, я превращу их в кого угодно? Я же волшебник, только не могу сам пользоваться волшебством; другое дело, если кто попросит... Ну, хочешь? Скажи только... - Ты действительно блаженный, - удивился Футбольный Мяч. - Все идет как надо! Видел, какой превосходный гол я сейчас забил? - Ты?! - Ну, а кто же? Автором назовут того, кто ударил, но в сетке-то я! - Автором?! - Сейчас модно так выражаться, - пояснил Футбольный Мяч. - А ты не лезь! Понял, "волшебник"?.. А то несдобровать тебе... Сказал и от ноги вратаря со звоном взмыл в небо. Аинька уже не следил за игрой. Недоумение его все росло. Потом оно сменилось огорчением, и он вспомнил слова своего Мастера: "Форма шара считалась у многих древних народов священной!" До сих пор Аинька тоже гордился своей формой, но сейчас готовность Футбольного Мяча терпеть унижения да еще утверждать при этом, что все идет как надо, удивила его и разочаровала. Задумчиво поднимался он в темнеющее холодное небо, все выше и выше, пока не заметил, что мир, лежащий под ним, почему-то стал принимать... форму шара, а вокруг уже черно и звездно. - И ты... тоже колобок? - спросил Аинька у шара. - Пожалуй. - Значит, опять я не один, - обрадовался Аинька. - А как тебя зовут? - Земля. - Разве ты... не ровная? - Как видишь. - Значит, форма шара все же хорошая? - Как понимать - хорошая? - Ну, то есть... то есть... А ты как думаешь? - Глазное - не сама форма, а то, для чего она... Моя форма самая удобная для планеты: на мне живут люди, животные, растения. - Так-то оно так, - задорно произнес Аинька, - но у тебя на затылке никто не может быть, потому что упадет... Ага! - На мне живут со всех сторон... - И не падают?! - Нет. Я притягиваю всех к себе и крепко удерживаю. - Ты сильная, а я вот... хоть и волшебный, но, оказывается, многого не знаю. И не умею. А хотелось бы научиться... Скажи, пожалуйста, что это такое - ровное, гладкое на тебе и много-много? - Это моря и океаны. - Странно, - удивился Аинька, - зовут тебя Земля, а воды на тебе больше? - Люди раньше не знали этого и так меня назвали. Вдруг снизу, со страшной глубины, донесся рев: "Го-о-ол!!!". - Снова забили моего приятеля в сетку, - грустно сказал Аинька. - Это же игра. - Бить ногами? - Ну и что ж: для того и создан Футбольный Мяч. - Так ему не больно? - Если он попал в сетку, то даже приятно. - Вон как! - с облегчением воскликнул Аинька. - И это его не унижает? - Нисколько. Каждый выполняет то, что ему положено. - Теперь понял. А можно?.. - Говори. - Я хочу посмотреть, что живет в воде. - Пожалуйста. Аинька устремился вниз, но вскоре почему-то так разогрелся, что выскочил назад, в космос, красный, точно вареный рак. - Ф-фу... Это не Африка внизу? Мастер рассказывал мне: там так жарко, что все шахматисты ходят загорелые-презагорелые.