– Он забрал твой мобильник? – торопливо спросила Рона.
– Мобильник в кармане.
Джонатан указал на куртку, висевшую за дверью. Рона стала лихорадочно рыться в карманах. Когда она запустила руку в последний, раздался грохот и звон – это высадили окно. Джонатан бросил на нее взгляд, полный панического ужаса.
Она швырнула ему мобильный телефон.
– Если есть связь, набирай 999. Они нас засекут.
Он кивнул.
– Вы куда?
– Не дать ему вернуться.
Рона схватила нож и сунула его за пояс. Прихватив еще кочергу из камина, она открыла дверь.
В холле курился дымок. По-видимому, дым шел из-за двери в глубине дома. Мерзавец хочет нас выкурить, догадалась Рона. Не задумываясь, она побежала туда и распахнула дверь. В нос ударил запах бензина. Огонь уже прокладывал себе путь по полу от разбитого окна. Нужно попытаться затушить его шторами. Она ринулась было вперед, но поняла, что поздно, и метнулась назад в холл. Комната у нее за спиной взорвалась языками пламени.
Они отъехали на милю от Аррокара, когда в машине запищала рация. Ответил водитель. Рыболов, с пользой проводивший этот долгий день в Шотландии, заметил дым, поднимавшийся над летним коттеджем на другой стороне озера, и позвонил по мобильному телефону, чтобы вызвать пожарных.
– Пожарная бригада уже в пути, сэр.
Инспектор Уилсон приказал водителю включить сирену и жать на газ.
Руки, возникшие ниоткуда, сомкнулись на шее Роны.
– Ты ведь никогда не сдаешься, правда? – дьявольским шепотом спросил Гейвин.
Выронив кочергу, Рона вцепилась в его пальцы, пытаясь их разомкнуть. Он подался назад, приподнимая ее с пола. Ее шея затрещала и чуть не сломалась.
Она махала руками в воздухе, ища, за что уцепиться. И тут ее правая рука коснулась металла. Нож! Она выхватила нож из-за пояса, замахнулась и резко ударила куда-то, за своим левым плечом.
Дальше все происходило как в замедленной съемке.
Острие попало Гейвину в глаз. На миг она почувствовала сопротивление роговицы, потом нож вошел вглубь. Он отшатнулся. Послышался вскрик, но ее собственный или его – она не поняла.
Освободившись от его тисков, Рона согнулась у стены, хватая ртом дым. Джонатан кричал, подгоняя ее к открытой двери.
– Я иду.
Она, спотыкаясь, побрела туда, где виднелись озеро и небо и было много-много свежего воздуха.
Билл еще на ходу выскочил из машины. Коттедж был охвачен пламенем. Он побежал к пожарной машине, высматривая в толпе ее светлые волосы. Наконец он ее увидел.
– Рона! Слава богу.
Она держала за руку мальчика.
– Это Джонатан, – сказала она. – Ему нужно домой.
Кто бы ни слушал там наверху, Билл вознес ему безмолвную хвалу.
– Живо в больницу, оба. Рона была бледна как смерть.
– Гейвин до сих пор там.
Билл глядел на бушующее адское пламя. На душе у него было легко.
– Он одурачил меня. – Гнев исказил ее лицо.
– Он всех нас одурачил, – ласково произнес Билл.
42
43
44
– Мобильник в кармане.
Джонатан указал на куртку, висевшую за дверью. Рона стала лихорадочно рыться в карманах. Когда она запустила руку в последний, раздался грохот и звон – это высадили окно. Джонатан бросил на нее взгляд, полный панического ужаса.
Она швырнула ему мобильный телефон.
– Если есть связь, набирай 999. Они нас засекут.
Он кивнул.
– Вы куда?
– Не дать ему вернуться.
Рона схватила нож и сунула его за пояс. Прихватив еще кочергу из камина, она открыла дверь.
В холле курился дымок. По-видимому, дым шел из-за двери в глубине дома. Мерзавец хочет нас выкурить, догадалась Рона. Не задумываясь, она побежала туда и распахнула дверь. В нос ударил запах бензина. Огонь уже прокладывал себе путь по полу от разбитого окна. Нужно попытаться затушить его шторами. Она ринулась было вперед, но поняла, что поздно, и метнулась назад в холл. Комната у нее за спиной взорвалась языками пламени.
Они отъехали на милю от Аррокара, когда в машине запищала рация. Ответил водитель. Рыболов, с пользой проводивший этот долгий день в Шотландии, заметил дым, поднимавшийся над летним коттеджем на другой стороне озера, и позвонил по мобильному телефону, чтобы вызвать пожарных.
– Пожарная бригада уже в пути, сэр.
Инспектор Уилсон приказал водителю включить сирену и жать на газ.
Руки, возникшие ниоткуда, сомкнулись на шее Роны.
– Ты ведь никогда не сдаешься, правда? – дьявольским шепотом спросил Гейвин.
Выронив кочергу, Рона вцепилась в его пальцы, пытаясь их разомкнуть. Он подался назад, приподнимая ее с пола. Ее шея затрещала и чуть не сломалась.
Она махала руками в воздухе, ища, за что уцепиться. И тут ее правая рука коснулась металла. Нож! Она выхватила нож из-за пояса, замахнулась и резко ударила куда-то, за своим левым плечом.
Дальше все происходило как в замедленной съемке.
Острие попало Гейвину в глаз. На миг она почувствовала сопротивление роговицы, потом нож вошел вглубь. Он отшатнулся. Послышался вскрик, но ее собственный или его – она не поняла.
Освободившись от его тисков, Рона согнулась у стены, хватая ртом дым. Джонатан кричал, подгоняя ее к открытой двери.
– Я иду.
Она, спотыкаясь, побрела туда, где виднелись озеро и небо и было много-много свежего воздуха.
Билл еще на ходу выскочил из машины. Коттедж был охвачен пламенем. Он побежал к пожарной машине, высматривая в толпе ее светлые волосы. Наконец он ее увидел.
– Рона! Слава богу.
Она держала за руку мальчика.
– Это Джонатан, – сказала она. – Ему нужно домой.
Кто бы ни слушал там наверху, Билл вознес ему безмолвную хвалу.
– Живо в больницу, оба. Рона была бледна как смерть.
– Гейвин до сих пор там.
Билл глядел на бушующее адское пламя. На душе у него было легко.
– Он одурачил меня. – Гнев исказил ее лицо.
– Он всех нас одурачил, – ласково произнес Билл.
42
– Вы хотели меня видеть, сэр.
Шеф, даже не взглянув на него, продолжал читать доклад в обложке цвета буйволовой кожи. Билл ждал.
Когда шеф поднял голову, стало заметно, что он взбешен.
– Я, кажется, приказывал вам прекратить преследования сэра Джеймса Далримпла.
– В этом деле присутствуют некоторые аспекты…
Выражение лица шефа заставило его умолкнуть на полуслове.
– Насколько я понимаю, убийца Фентона сделал признание доктору Маклеод и он уже мертв.
– Нет, сэр.
– Что?
Билл не без удовольствия наблюдал эффект, который эта новость произвела на начальника.
– Мы не можем быть уверены, что Гейвин Маклин погиб на том пожаре.
– Доктор Маклеод знает об этом?
Билл покачал головой:
– Сообщение только что поступило, сэр.
– Но вы арестовали пятерых человек, подозреваемых в причастности к этой сети педофилов?
– Вот именно – подозреваемых.
– Сэр Джеймс не имеет к этому отношения.
– У меня есть основания полагать…
– У вас нет оснований, инспектор.
– Но…
– У вас нет ничего другого, кроме вашей навязчивой идеи впутать его сюда.
– Но он сдавал свой охотничий домик педофилам.
– В пользу этого мы имеем только показания мальчика по вызову.
– Нейл Макгрегор спас жизнь доктору Маклеод, – с негодованием возразил Билл.
– И за это мы ему благодарны. – Шеф перешел на примирительный тон. – Мальчик по вызову…
– У него есть имя, сэр.
– Мальчик по вызову признал, что ему всегда завязывали глаза по дороге в это место, не так ли?
Было ясно, куда он клонит.
– Коттедж тщательно обыскали. Криминалисты не обнаружили никаких доказательств его рассказа. Разве это не так, Уилсон?
Билл хранил молчание.
– Когда все это случилось, сэр Джеймс находился за границей. Повторяю, инспектор: он не имеет отношения к этому делу. Я предлагаю вам сосредоточить усилия на поисках Гейвина Маклина.
Коротким кивком головы он показал, что аудиенция окончена.
Шеф, даже не взглянув на него, продолжал читать доклад в обложке цвета буйволовой кожи. Билл ждал.
Когда шеф поднял голову, стало заметно, что он взбешен.
– Я, кажется, приказывал вам прекратить преследования сэра Джеймса Далримпла.
– В этом деле присутствуют некоторые аспекты…
Выражение лица шефа заставило его умолкнуть на полуслове.
– Насколько я понимаю, убийца Фентона сделал признание доктору Маклеод и он уже мертв.
– Нет, сэр.
– Что?
Билл не без удовольствия наблюдал эффект, который эта новость произвела на начальника.
– Мы не можем быть уверены, что Гейвин Маклин погиб на том пожаре.
– Доктор Маклеод знает об этом?
Билл покачал головой:
– Сообщение только что поступило, сэр.
– Но вы арестовали пятерых человек, подозреваемых в причастности к этой сети педофилов?
– Вот именно – подозреваемых.
– Сэр Джеймс не имеет к этому отношения.
– У меня есть основания полагать…
– У вас нет оснований, инспектор.
– Но…
– У вас нет ничего другого, кроме вашей навязчивой идеи впутать его сюда.
– Но он сдавал свой охотничий домик педофилам.
– В пользу этого мы имеем только показания мальчика по вызову.
– Нейл Макгрегор спас жизнь доктору Маклеод, – с негодованием возразил Билл.
– И за это мы ему благодарны. – Шеф перешел на примирительный тон. – Мальчик по вызову…
– У него есть имя, сэр.
– Мальчик по вызову признал, что ему всегда завязывали глаза по дороге в это место, не так ли?
Было ясно, куда он клонит.
– Коттедж тщательно обыскали. Криминалисты не обнаружили никаких доказательств его рассказа. Разве это не так, Уилсон?
Билл хранил молчание.
– Когда все это случилось, сэр Джеймс находился за границей. Повторяю, инспектор: он не имеет отношения к этому делу. Я предлагаю вам сосредоточить усилия на поисках Гейвина Маклина.
Коротким кивком головы он показал, что аудиенция окончена.
43
– Сядь на место! Тебе сказано было сидеть и отдыхать.
– Я не калека.
Крисси смерила ее одним из своих типичных взглядов.
– Ладно, ладно, – сдалась Рона. – Но тебе придется включить для меня телевизор.
Крисси кинула пульт ей на колени.
– Я иду в больницу.
– Надеюсь, ты не так изводишь Нейла, как меня. Иначе он никогда оттуда не выйдет.
Крисси не слушала.
– Ах да, кто-то звонил, пока ты спала, – вспомнила она, снимая с вешалки куртку. – Он обещал перезвонить.
– Не Шон?
– Шон – следующий на очереди.
– Тогда, может быть, это Джонатан, – предположила Рона.
Крисси надела куртку.
– До скорого.
– Передай Нейлу, что я о нем спрашивала, – крикнула Рона ей вслед.
Звонок раздался пятнадцать минут спустя.
Рона смотрела новости. Передавали интервью с Эдвардом Стюартом. Новый член парламента от консервативной партии принимал поздравления в связи с тем, что полиция, при его активном содействии, задержала пятерых членов банды педофилов, орудовавших в Глазго и окрестностях. Для мистера Стюарта это было особенно тяжелое время, объяснял интервьюер, поскольку сын члена парламента был похищен прямо из больничной палаты одним из бандитов и его жизнь находилась в опасности. Рона выключила телевизор как раз в тот момент, когда Эдвард выражал особую благодарность сэру Джеймсу Далримплу за поддержку в период тяжких испытаний.
– Это доктор Рона Маклеод?
– Да.
– Простите за беспокойство. – Голос от волнения осекся. – Меня зовут Лайем. Лайем Хоуп.
– Лайем?
– И я думаю, я, возможно… ваш сын, – произнес он.
– О да, Лайем, – сказала Рона. – О да. Ты совершенно прав. Ты – мой сын.
Билл наблюдал, как Рона переваривает новости о Гейвине. Она сидела в кресле, одетая в халат, и выглядела очень бледной и беззащитной.
– Он все еще жив.
Она произнесла эти слова так, точно это знала.
– Я поразилась, – она взглянула на него, – когда он настиг меня в холле. Гейвин проник через черный ход. Через него он, вероятно, и ушел.
– Мы ведем проверку всех больниц. Если он сбежал, то ему понадобится медицинская помощь. Скоро мы его сцапаем.
Вид у Роны был затравленный.
– Команды горных спасателей прочесывают окрестные холмы, на случай, если он прячется где-то там.
Она плотнее закуталась в халат.
– Жаль, что с тобой нет Шона.
– Не беспокойся обо мне. Я решила съездить навестить Шона в Париже.
– Ты полетишь самолетом?
Рона покачала головой:
– Ты же меня знаешь. Я предпочитаю чувствовать под ногами твердую землю. Спальное место, поезд, тоннель.
– Я не калека.
Крисси смерила ее одним из своих типичных взглядов.
– Ладно, ладно, – сдалась Рона. – Но тебе придется включить для меня телевизор.
Крисси кинула пульт ей на колени.
– Я иду в больницу.
– Надеюсь, ты не так изводишь Нейла, как меня. Иначе он никогда оттуда не выйдет.
Крисси не слушала.
– Ах да, кто-то звонил, пока ты спала, – вспомнила она, снимая с вешалки куртку. – Он обещал перезвонить.
– Не Шон?
– Шон – следующий на очереди.
– Тогда, может быть, это Джонатан, – предположила Рона.
Крисси надела куртку.
– До скорого.
– Передай Нейлу, что я о нем спрашивала, – крикнула Рона ей вслед.
Звонок раздался пятнадцать минут спустя.
Рона смотрела новости. Передавали интервью с Эдвардом Стюартом. Новый член парламента от консервативной партии принимал поздравления в связи с тем, что полиция, при его активном содействии, задержала пятерых членов банды педофилов, орудовавших в Глазго и окрестностях. Для мистера Стюарта это было особенно тяжелое время, объяснял интервьюер, поскольку сын члена парламента был похищен прямо из больничной палаты одним из бандитов и его жизнь находилась в опасности. Рона выключила телевизор как раз в тот момент, когда Эдвард выражал особую благодарность сэру Джеймсу Далримплу за поддержку в период тяжких испытаний.
– Это доктор Рона Маклеод?
– Да.
– Простите за беспокойство. – Голос от волнения осекся. – Меня зовут Лайем. Лайем Хоуп.
– Лайем?
– И я думаю, я, возможно… ваш сын, – произнес он.
– О да, Лайем, – сказала Рона. – О да. Ты совершенно прав. Ты – мой сын.
Билл наблюдал, как Рона переваривает новости о Гейвине. Она сидела в кресле, одетая в халат, и выглядела очень бледной и беззащитной.
– Он все еще жив.
Она произнесла эти слова так, точно это знала.
– Я поразилась, – она взглянула на него, – когда он настиг меня в холле. Гейвин проник через черный ход. Через него он, вероятно, и ушел.
– Мы ведем проверку всех больниц. Если он сбежал, то ему понадобится медицинская помощь. Скоро мы его сцапаем.
Вид у Роны был затравленный.
– Команды горных спасателей прочесывают окрестные холмы, на случай, если он прячется где-то там.
Она плотнее закуталась в халат.
– Жаль, что с тобой нет Шона.
– Не беспокойся обо мне. Я решила съездить навестить Шона в Париже.
– Ты полетишь самолетом?
Рона покачала головой:
– Ты же меня знаешь. Я предпочитаю чувствовать под ногами твердую землю. Спальное место, поезд, тоннель.
44
Поезд замедлял ход.
Рона не стала высматривать его в толпе на платформе. Он будет там, она знала. Она не торопясь сняла с полки свой маленький чемоданчик.
Со вздохом открылась дверь вагона. Аромат свежего французского кофе из привокзального ресторана напомнил ей, что скоро она будет подсматривать за его движениями на кухне: мелькнет бедро, поднимется рука, мягко качнется расслабленный член. А он будет насвистывать – о, что за чудо этот его свист.
Он ждал у турникета, ища ее глазами. Он улыбнулся и помахал ей рукой. Его лицо показалось ей таким родным, что все ужасы недавнего прошлого исчезли, и с ней остался только его запах, его вкус и тепло его тела. А ведь она едва не потеряла его. Как она могла себе такое позволить?
Он подошел и взял у нее чемодан.
– Как дела? – спросил он.
– Хорошо, – ответила она. И это было правдой.
Он поставил чемодан на землю.
– Мне нужно тебе кое-что сказать.
Но она прижала палец к его губам, призывая к молчанию.
– Просто обними меня.
Он обнял ее, а она спрятала лицо у него на груди.
– Какие мы оба дураки, – сказала она.
Они поцеловались.
– У тебя вкус Ирландии, – заметил он.
По дороге к метро он спросил, успела ли она повидаться с сыном, а она ответила, что нет, но уже с ним поговорила.
– Он хочет учиться в университете в Шотландии.
– Значит, в мать пошел.
Они вышли со станции рука об руку. И тут Шон начал насвистывать; и, заслышав этот волшебный мотив, люди на улице Парижа оборачивались и улыбались.
Рона не стала высматривать его в толпе на платформе. Он будет там, она знала. Она не торопясь сняла с полки свой маленький чемоданчик.
Со вздохом открылась дверь вагона. Аромат свежего французского кофе из привокзального ресторана напомнил ей, что скоро она будет подсматривать за его движениями на кухне: мелькнет бедро, поднимется рука, мягко качнется расслабленный член. А он будет насвистывать – о, что за чудо этот его свист.
Он ждал у турникета, ища ее глазами. Он улыбнулся и помахал ей рукой. Его лицо показалось ей таким родным, что все ужасы недавнего прошлого исчезли, и с ней остался только его запах, его вкус и тепло его тела. А ведь она едва не потеряла его. Как она могла себе такое позволить?
Он подошел и взял у нее чемодан.
– Как дела? – спросил он.
– Хорошо, – ответила она. И это было правдой.
Он поставил чемодан на землю.
– Мне нужно тебе кое-что сказать.
Но она прижала палец к его губам, призывая к молчанию.
– Просто обними меня.
Он обнял ее, а она спрятала лицо у него на груди.
– Какие мы оба дураки, – сказала она.
Они поцеловались.
– У тебя вкус Ирландии, – заметил он.
По дороге к метро он спросил, успела ли она повидаться с сыном, а она ответила, что нет, но уже с ним поговорила.
– Он хочет учиться в университете в Шотландии.
– Значит, в мать пошел.
Они вышли со станции рука об руку. И тут Шон начал насвистывать; и, заслышав этот волшебный мотив, люди на улице Парижа оборачивались и улыбались.