— Мне жаль, что я появился не вовремя, вы так утомлены, ваша честь, — сказал он. — Конечно, я сделаю все возможное, чтобы вас приняли в Управлении провинции, и если вы хотите вернуться домой…
   — После всех этих лет, — пробормотала она, — кого я там знаю?
   — А-а… могу я предложить моей госпоже немного отдохнуть?
   Сигнал внутренней связи спас их обоих. Варвара нетвердо произнесла: «Слушаю», и притяжение между ними исчезло. Раздался голос дворецкого:
   — Прошу прощения, мадам, но я получил известие о прибытии одной известной здешней персоны. Просить перенести встречу?
   — О… я не знаю, — ответила Варвара безжизненным тоном. Она не смотрела на Фландри. — Кто это?
   — Леди Тесса Хурн, мадам, сиятельная владычица Литтл Скуа в Джарново.

3

   Когда они достигли Зурийского Течения, вода, которая до этого была совершенно синей, окрасилась пурпуром и покрылась пеной, сверкавшей как снег.
   — Здесь, за Железной Отмелью, течение поворачивает на север и уходит дальше, мимо Рифов Скорби, — заметила Тесса Хурн. — Это прибавляет нам несколько узлов скорости. Хотя нам ведь некуда спешить, не так ли?
   Фландри, прищурясь, глядел на здешний неправдоподобный горизонт через темные контактные линзы. Солнечный свет дробился и множился мириадами маленьких смеющихся волн.
   — Видимо, цвет зависит от планктона, — сказал он.
   — От планктоноподобных организмов, — поправила Тесса. — Мы не на Терре, капитан. Но, да — этим питается макрель, тем — рачки, а мы используем и то и другое. — Она указала рукой: — Вон там флаги с полосами Дилоло, поделенные на четыре части, это рыбачьи лодки принца Акуанта.
   Глаза Фландри слепило от солнца, и он едва различал суденышки в этом немилосердном сиянии. Как только ветер спал, на корабле Тессы Хурн заработал вспомогательный двигатель, и теперь над ними не было тени, которую давали большие паруса. Парусиновый тент был растянут над палубой, и мускулистые матросы, похожие на выточенные из черного дерева статуи молодых богов, растянулись под ним. Иногда оттуда раздавались жуткие звуки волынки. Терранин много бы дал хотя бы за часть этой тени. Но Тесса Хурн стояла здесь, на корме, и он должен был не ударить в грязь лицом. Это было своего рода состязание в выносливости, и все преимущества были явно на ее стороне.
   — Ваши люди тоже здесь рыбачат? — спросил он.
   — Немного, — она кивнула. — Но в основном мы из Джарново плаваем на запад и на север, охотимся с гарпунами на морских чудовищ. Ха, эти бледнокожие никогда не могут быстро загарпунить зверя, если он больше их корабля; да и задора у них маловато, Есть и другие занятия — Т'чака Крюгер, например, выращивает бобовые водоросли на небольшом участке в Малых Саргассах. Должна заметить, у нас не только простолюдины, но и, некоторые прирожденные капитаны вынуждены бродить по отмелям в поисках раковин или нырять за моллюсками на дно. Еще у нас есть плотники, ткачи, инженеры, медики, машинисты — все профессии, какие надо; а еще разные фигляры, и мимы, хотя большая часть представлений дается бродячими актерами. Они приплывают сюда на лодках — бездарный сумасшедший народец, — появляются, когда им в голову взбредет, — она передернула плечами, — Командор может перечислить вам все профессии, если хотите, начальник.
   Фландри посмотрел на нее скорее с озабоченностью, чем с удовольствием. Он не понял пока, как она к нему относится: было ли это презрением или всего лишь ненавистью?
   Почти все моряки на Ньянзе были африканцами по происхождению. Это означало, что в прошлом, когда еще существовали более или менее чистые расы, примерно три четверти их предков были негроидами. В этом мире света, активность воздействия которого была несравнима с терранской и еще более усугублялась отражением от водной глади, произошел естественный отбор в пользу людей с темным цветом кожи; здесь, вне Города на Алтле, светлая кожа сразу выдавала чужака. В мелочах игра генов проявлялась довольно разнообразно, но курчавые волосы, широкие носы и полные губы составляли основу генотипа, хотя было и множество исключений. У Тессы были сильно вьющиеся, мягкой шапкой окружавшие голову волосы, широкие ноздри и лицо с высоко изогнутыми бровями, переносица была с горбинкой. Если бы не взгляд, полный врожденной надменности, лицо ее было бы чрезвычайно красиво. В остальном она была еще большим совершенством: почти такая же высокая, как Фландри, полногрудая, с тонкой талией и мускулистая, как сиамская кошка. Золотой медальон у нее на лбу свидетельствовал о высоком положении, на поясе висел нож, а за спиной неизменно — акваланг… Он, впрочем, не скрывал достоинств ее фигуры. Но даже одетая, когда в перьях, мантии и радужном плаще она входила в резидентский дворец, Тесса являла собой воплощенный вызов.
   «Хотя, — подумал Доминик Фландри, — слово „сногсшибательный“ имеет два значения. И я не намерен пасовать перед сиятельной владычицей Литтл Скуа».
   Он осторожно спросил:
   — А технари, откуда они родом?
   — А, эти, — легкая усмешка мелькнула на ее красивых губах. — Видите ли, когда Ньянзу начали заселять, на Алтле народу все прибывало, места стало не хватать, поэтому люди начали осваивать океан. Это обеспечивало такой достаток, что вскоре мало кто хотел работать на земле. Поэтому образовалось довольно много вакансий и — о! — Ньянза просто закишел всяким сбродом. Большинство приехали с Дойчвельта, так уж получилось. Когда их стало слишком много — а они еще и размножались, — мы перекрыли им кислород, чтобы они не смели становиться моряками, у них начинались кожные болезни, а Алтла — небольшое пространство.
   — Я думаю, они могли бы приобрести влияние на планете, что в случае коренных улучшений…
   — Нет, капитан. Алтла и ее окрестности находятся в совместном владении настоящих представителей ньянзанского народа. Технари всего лишь наемники. Хотя, сказать по правке, они ловко управляются с финансами, и на их банковских счетах часто больше денег, чем у многих капитанов судов. Вот почему мы запрещаем им быть судовладельцами.
   Фландри оглядел себя. Он избегал носить заурядную униформу. Его костюм состоял из сшитых на заказ блузы, брюк, офицерского пояса, а также фуражки с крылышками и сияющей эмблемой Империи. Но он не мог отрицать того очевидного факта, что культура, которой он сам принадлежал, имела больше сходства с культурой мозгляков-технарей. Тем не менее, если имперский агент зачастую вызывал к себе ненависть, позволить себе быть презираемым он не мог. Посему Фландри приподнял бровь («Сардоническое выражение номер 22-С», — подумал он при этом) и сказал, растягивая слова:
   — Понятно. Вы боитесь, что, как существа более разумные, они в конце концов завладеют всеми кораблями на планете?
   Благодаря гладкой, лоснящейся черной коже было незаметно, вспыхнула ли она, но ее губы плотно сжались, а рука легла на нож. Он подумал, что от морского дна его отделяет немногое. — стоит ей подать знак команде. Наконец она воскликнула:
   — Что же, на Терре появилась новая мода — оскорблять хозяйку? Вы же сами отлично понимаете, что речь идет не о врожденных способностях, а о приобретенном искусстве. Мозгляки от рождения культивируют обращение с деньгами. Но кто из них может справиться с корабельными снастями или хотя бы назвать морские пути? Вы-то сами — можете?
   Хотя Фландри умышленно задал ей этот вопрос, продолжать в том же духе он отказался.
   — Ладно, — сказал он, — Империя старается уважать местные законы и обычаи. Только вопиюще нецивилизованная практика недопустима.
   Это уязвило ее, она взяла себя в руки. Большинство жителей колоний болезненно воспринимали свою изоляцию от основного русла развития Галактики. Они не отдавали себе отчета в том, что их сообщества совсем не были отсталыми в определенных отношениях — часто они были даже здоровее — почему так происходило, неизвестно; ответ на это лежал где-то в глубинах человеческого подсознания. Но сам факт можно было использовать.
   Достаточно разозлив ее, Фландри закончил холодно:
   — И, конечно, Империя не станет терпеть предательских заговоров.
   Тесса Хурн ответила ему напряженным голосом:
   — Капитан, здесь нет заговоров. Свободнорожденные честны даже с врагами. Вы сами прибегаете к лукавству. Чтобы увидеться с вами, я оказалась на Алтле, возвращаясь домой из Коааля, и посетила дворец ради соблюдения придворного этикета. Когда вы попросили о поездке в Джарново, я согласилась: ведь у нас не принято отказывать в таких случаях. Я отлично понимаю, почему путешествие со мной для вас предпочтительней, чем час-другой полета: вы хотели составить представление обо мне и шпионить за мной. Вы не были честны, имея собственные резоны для посещения моей страны, — она уже почти рычала на него. — Эти мозгляцкие методы! Но вряд ли ваша миссия увенчается успехом, если вы будете ориентироваться на мозгляков и тех, кто им сочувствует!
   Она вынула нож, взглянула на него и снова бросила в ножны. Внизу на юте команда зашевелилась, движениями их тела напоминали пантер. Стало так тихо, что Фландри отчетливо слышал и ровный шум, с которым нос судна резал волны, и их плеск о корпус корабля, и скрип перекладин высоко над головой.
   Он прислонился к фальшборту и осторожно произнес:
   — Я стремлюсь в Джарново из-за одного парня, который умер, держа меня за руку. Я хочу найти его родителей. — Он предложил ей сигарету и взял сам, когда она отрицательно покачала головой, — Но дело тут не в моих личных симпатиях. Имперская казна не бездонна. И, кстати, раз уж мы так откровенны, именно по этой причине Я едва ли в состоянии пригласить кого-нибудь даже к себе в гости. — Он выпустил струйку дыма, почти невидимого в потоках света. — Может быть, вы и не станете устраивать заговор у кого-то за спиной, леди. Хотя, если вдуматься, кому нужно устраивать заговор у кого-то под носом? Тем не менее на Ньянзе зреет что-то ужасное. Тот парень не записался добровольцем, когда имперский вербовщик обещал ему деньги и славу; он взялся изучать современную военную технику с мыслью обратить ее потом против Империй. А умер он, лежа на затоптанном снегу, подстреленный патриотом, за которым он сам охотился. Кто увлек этого молодого человека на смерть, сиятельная госпожа? И кто взобрался по стене и убил гарпуном безобидного маленького одинокого чиновника, когда он спал? Еще спрошу вас: кто послал этого тихого убийцу и почему? Да, все это отвратительно. Я думаю, вы оцените мои усилия, направленные на то, чтобы очистить вашу планету от этой грязи.
   Тесса прикусила губу. Наконец, стараясь избежать его испытующего взгляда, она сказала:
   — Я не разбираюсь в таких делах, капитан. Не стану высказываться против вашей Империи, пусть мои мысли останутся при мне, но ваша правда — мы не особенно страдали, не больше, чем резидент; и некоторые налоги…
   — Были, без сомнения, выше, когда каждая нация сама обеспечивала свою собственную безопасность, — подхватил Фландри. — Да, на такие планеты, как ваша, мы назначаем одного-единственного человека. На самом деле мы бы хотели иметь здесь больше людей, потому что достаточный штат полицейских может предка отвратить любые беспорядки до того, как они перерастут во что-то большее. И мы могли бы искоренить пережитки грубого варварства, оставшиеся от прежних времен независимости…
   Опять она ощетинилась, и Фландри торопливо попытался успокоить ее:
   — Нет, пожалуйста, я не хотел вас оскорбить. Ньянза, в общем-то, всегда была совершенно гуманной планетой. Если вы не используете все эти последние технологические поделки, то лишь потому, что они бесполезны в условиях вашей культуры, а не потому, что забыли известное вашим предкам. Моих инженерных познаний вполне хватает, чтобы видеть: эти ваши странные паруса — чудо аэродинамики, я уверен, что параболоидный кливер использует эффект Вентури преднамеренно. Я уже почти вижу, как буколические поэты при дворе восторженно превозносят ваш образ жизни… Боюсь, правда, их сразу замучает морская болезнь, если они вкусят его, но, впрочем, это к делу не относится… Вот почему, — закончил он спокойно, — я немного больше симпатизирую Харри Чандре Баннерджи — который суетился, находил выгодные межсистемные контракты для ваших амбициозных молодых людей, строил волнорезы, заказывал вакцины, и никогда не допускался в ваши клубы — больше, чем, прошу прощения, вам.
   Она посмотрела в сторону, на кипящую белоснежной пеной и пурпуром воду, и сказала очень низким голосом:
   — Никто не звал сюда Империю.
   — Не одна, так другая, нашелся бы кто-нибудь еще. Терранская Империя первая утвердилась в этом регионе. Мерсейский Ройдхунат был бы более требовательным хозяином — хотя бы потому, что они до сих пор сильны, воинственны, добродетельны и, в общем, неподкупны, в то время как Терра, напротив, позволяет событиям развиваться естественным путем.
   Эти слова привели ее в полное изумление, как он и ожидал.
   — Пока что Империя защищает свои границы, как бы Терру саму не атаковали из космоса, поэтому мы намерены оставаться. Я бы не советовал некоторым молодым горячим ньянзанским головам пытаться выходить с гарпуном на космические дредноуты. А тот, кто провоцирует подобные доблестные безумства, является вашим врагом, так же как и моим.
   Ее глаза, устремленные на него, были полны грусти. После долгого молчания она спросила:
   — Капитан, вы когда-нибудь плавали под водой?
   — Кажется, я не сказал ничего, что располагало бы к шуткам? — спросил он, сбитый с толку.
   Он говорил наполовину искренне, наполовину играя, не отдавая себе отчета в том, какая из его фраз правдива, а какая — нет; он думал, что нащупал правильный тон. Но ее слова удивляли.
   — Неужели ничего? Вы в полном одиночестве пребываете в мире, который живет чужой для вас жизнью и где, возможно, вынашиваются планы убийства… Капитан, я сожалею, что назвала ваш народ мозгляками.
   Облегчение волной слабости охватило Фландри. Он глубоко затянулся и весело сказал:
   — Самое страшное, что мне могут сделать, — это застрелить, что, конечно, опечалит моего портного и поставщика вин. Вы когда-нибудь слышали, что трус умирает тысячу раз, а герой только однажды?
   — Да.
   — Так вот, после восемьсот пятьдесят седьмой смерти мне это наскучило.
   Она засмеялась, и он продолжал шутливым тоном, таким подходящим сейчас, но его мысли потекли в другом направлении. Не то чтобы он всерьез подумал о возможности более близких отношений с сиятельной владычицей Литтл Скуа, у него сложилось впечатление, что народ здесь целомудренный. Но несколько дней путешествия до Джарново стали бы гораздо приятнее, благодаря легкому флирту на борту корабля, и он бы узнал гораздо больше, чем от враждебно настроенных попутчиков. Он бы, например, узнал, что предпочтительнее — импортное вино, которое он приметил на камбузе, или местный джин из морских ягод? Он не был искренен, утверждая, что ему безразлично, жив он или умер: конечно, нет, когда на расстоянии вытянутой руки стояла молодая женщина, одетая лишь в солнечный свет; когда окровавленные лошади скакали по звенящим равнинам Илиона; иди когда струился аромат кофе или коньяка там, на Терре. И, конечно, именно изрядная доля риска придавала такую остроту веем этим наслаждениям.

4

   Когда они достигли Джарново, был прилив, и все скалы и постройки находились на несколько метров ниже поверхности воды. Корабль Тессы Хурн прокладывал путь между буями с пестрыми вымпелами к одному из стоящих на якоре плавучих доков. Там было полно людей: одни плавали, как дельфины, среди пришвартованных судов, другие лазали, как белки, по высоким мачтам. Рыба была выгружена, паруса починены, механизмы отремонтированы; сотня низких голосов распевала «Вай-о» под аккомпанемент флейты и барабана, а босые ноги отбивали ригадун. Фландри заметил: стоило ему появиться, как всюду затихал гул голосов. Но он сошел вслед за Тессой с корабля, как только судно пришвартовалось.
   Ньянзане никогда не расставались со своими аквалангами. Похоже, они сумели разработать более совершенную модель, чей те, которые Фландри доводилось видеть прежде. Она состояла из прозрачного шлема и маленького приспособления с емкой батареей, которое носили за спиной. Способом электролиза это приспособление получало кислород прямо из морской воды и разбавляло его в нужной мере гелием, находящимся в емкости под высоким давлением. Регулируя давление каждого из газов, можно погружаться довольно глубоко.
   Они плыли недолго. Плавать с аквалангом здесь было так же привычно, как на Терре ходить по мосту. Сквозь чистую зеленоватую прохладу Фландри разглядел Джарново: город был большой — зыбкие силуэты погруженных в воду куполов и башен простирались дальше, чем он мог видеть. Кругом кипела работа: словно мошки, мелькали рабочие, выгружавшие с огромной грузовой подводной лодки тюки с сушеной морской травой в трубу склада; дети сновали среди мрачных шпилей и гротов кораллового парка; старик рассыпал зерна, приручая маленькую полосатую рыбку; мальчик и девочка плыли рука об руку сквозь океанское безмолвие.
   Когда они добрались до длинного светлого помещения приемной Командора — наследного главы исполнительной власти Джарново, Фландри был все еще так одурманен морем, вызывающей роскошью строго распланированных садов, что почти не обратил внимания на изящество галереи. Даже форма воздушного шлюза; через который они вошли, вписывалась в общую картину. Она тревожила сознание терранина непривычными контрастами ажура каменной резьбы и величественных масс, подобно контрастам самого океана.
   Когда вода из шлюза была выкачена, воздушный поток обсушил их — мерцающую одежду Фландри и гладкую кожу Тессы. Они вошли в аванзал, стены которого были украшены абстракциями героического характера. Миновав двух воинов с неизменными гарпунными ружьями, охранявших двери, они вошли через небольшой коридор в просторный круглый зал с рядами малахитовых колонн, увенчанный светлым куполом. Там уже находилось несколько ньянзан — представителей высшего общества. Они были разного возраста, самым молодым было около двадцати; на некоторых были только акваланги, другие были одеты в светлые рубашки и юбочки, наподобие шотландских; но чувство собственного достоинства окутывало каждого из них, как мантия. Тесса вышла вперед и четко отдала рапорт:
   — Сиятельная владычица Литтл Скуа прибыла из Крааля по вашему приказанию, сэр.
   Командор Иньяндума III был мужчиной могучего сложения с тяжелым лицом и густыми седеющими волосами. На лбу у него сиял медальон, свидетельствующий о высоком ранге, с изображением золотой Полярной звезды.
   — Добро пожаловать, — сказал он, — мы рады вам и вашему гостю. Он теперь и наш гость. Я объявляю его имя священным. Терранин склонился в церемонном поклоне.
   — Мое почтение, сэр. Я — капитан Имперского флота Доминик Фландри. Ее светлость Тесса Хурн любезно согласилась проводить меня сюда.
   Он смело встретил взгляд Командора и постарался встать так, чтобы иметь возможность краем глаза наблюдать за Тессой. Иньяндума сделал почти незаметное вопрошающее движение. Она слабо кивнула, ее большой и указательный пальцы на мгновение сложились в букву О. «Я уже выяснил, что она была в Краале с официальным заданием, — вспомнил Фландри, — но она ни за что не сказала бы с каким и только сейчас позволила себе показать, что все прошло успешно. Слишком секретное, чтобы сообщить об этом по радиофону с корабля! Как простые смертные мы радовались обществу друг друга, путешествуя вместе. А как агенты, посланные нашими вождями?..»
   Иньяндума обвел комнату сильной рукой моряка:
   — Вы видите здесь людей, представляющих нашу законодательную власть, капитан. Когда ее сиятельство позвонила сказать, что вы направляетесь сюда, мы подумали, что причиной вашего визита послужило убийство его превосходительства, о котором сообщалось по всему миру. Это серьезное дело, поэтому я собрал наших руководителей Совета из Палаты Мужчин и Конгресса Женщин.
   Шелест и шепот пробежал меж зеленых колонн в зеленой толще моря. И облегчение было в нем, и нетерпеливое ожидание, Собравшиеся здесь не были профессиональными политиками в том смысле, как это принято понимать на Терре. Это были самые Достойные граждане Джарново: аристократы и судовладельцы, занимающиеся политикой по обязанности, и морские офицеры, который выбирали путем всеобщего голосования. Даже знать имела обязанности — например, Тесса Хурн унаследовала не право, а долг устанавливать плавучие маяки и держать связь между рифами, называемыми Литтл Скуа. Все эти люди чаще имели дело со штормами и зубами морских чудовищ, чем с парламентскими дебатами.
   Фландри произнес ровным голосом:
   — Сэр, господа, мой визит имеет отношение к делу более серьезному, чем это убийство. Резидента мог убить любой чем-либо недовольный субъект; человек, представляющий метрополию, всегда рискует. Но я думаю, ни одна живая душа не испытывала ненависти к Баннерджи персонально. Именно это и заслуживает осуждения!
   — Вы подразумеваете государственную измену, сэр? — прогрохотал Иньяндума.
   — Да, Командор. И у меня есть веские основания. Кто-нибудь может помочь мне связаться с семьей Умболу?
   Ряды советников Джарново заволновались. Затем вперед выступил молодой человек огромного роста с резкими чертами лица, шрамом на щеке и поступью льва.
   — Да, — воскликнул он так, что в зале зазвенело. — Меня называют Дереком Умболу, я капитан винтового траулера «Блумфонтейн». Тесса, зачем ты притащила сюда проклятого импи?
   — Отставить! — вскричал Иньяндума. — Здесь принято вести себя вежливо!
   Тесса воскликнула:
   — Дерек, Дерек, ведь он мог долететь до нас всего за час! И мы же не замышляем бунта… — Ее голос прервался, она отступила назад под его яростным взглядом. Глаза широко раскрылись, и рука непроизвольно поднялась ко рту. Невысказанный вопрос дрожал на губах: «Или замышляем»?
   — Пусть они держатся подальше от нас! — прорычал Дерек Умболу. — Мы уплатим дань и не нарушим их проклятого покоя, но пусть и они оставят нас и наши обычаи тоже. Но ведь они не оставляют!
   Фландри вступил в общую перепалку.
   — Я не обижаюсь на вас, — сказал он. — Но также доджей заметить, что не делаю здесь политику. Ваши жалобы на местную администрацию должны быть адресованы правителю провинции…
   — А, тому куогу— убийце! — фыркнул Дерек. — Я слышал о Брае и еще кое-что.
   Несмотря на то что Фландри счел определение превосходным (зная по опыту, что за отвратительный зверь был куог), он сказав поспешно:
   — Я должен предупредить вас: воздержитесь от оскорбления властей. Лучше перейдем к моему заданию. Для меня это тоже дело не из приятных. Капитан Умболу, имперский морской пехотинец по имени Томас — ваш родственник?
   — Да. У меня есть младший брат, которого запрягли на пять лет.
   Фландри заговорил мягче:
   — Сожалею. Мне не приходило в голову, что вы можете оказаться такими близкими родственниками. Томас Умболу был убит в бою на Брае.
   Дерек закрыл глаза. Могучая рука сжала рукоять охотничьего ножа так, что кровь показалась из-под ногтей. Когда он снова открыл глаза, голос его звучал хрипло:
   — Вы опередили официальные новости, капитан.
   — Я видел, как он умер, — сказал Фландри. — Он погиб, как смелый человек.
   — Но вы, вероятно, проделали такой путь не затем, чтобы сообщить об этом провинциалу?
   — Нет, — сказал Фландри. — Я бы хотел поговорить с вами с глазу на глаз и немедля. И с другими родственниками.
   Гигант набрал полную грудь воздуха, его сильные пальцы сжались в кулаки. Он отрывисто бросил:
   — Нечего мучить моего отца вашими дьявольскими домыслами; скрывать нам тоже нечего. Спрашивайте, что вам надо, здесь — при всех!
   Фландри почувствовал, как напряглись его бицепсы, будто в ожидании удара. Он посмотрел на Командора. Лицо Иньяндумы, украшенное звездами, было словно высечено из обсидиана, Фландри сказал:
   — У меня есть причины считать, что Томас Умболу был вовлечен в тайный заговор. Конечно, я могу ошибаться, в таком случае я принесу вам свои извинения. Но вначале я должен задать много вопросов и, конечно, не намерен делать это перед целой аудиторией. Увидимся позже.
   — Вы оставите моего отца в покое, или я убью вас!
   — Отставить! — вскричал Иньяндума. — Я же сказал, он — наш гость. — И закончил уже мягче: — Иди, Дерек, и скажи Старому Джону то, что ты должен сказать.
   Гигант отдал честь, повернулся и гордо покинул собрание. Фландри видел: в глазах Тессы блестели слезы. Командор тяжело наклонился к нему:
   — Прошу прощения, сэр. У него смелое сердце… Уверяю вас, среди его родных не может быть измены… Однако новости, принесенные вами, были слишком тяжелыми.
   Фландри ответил подобающим образом. Дальше собрание превратилось просто в светский раут, вежливую беседу с господами смотрителями маяков и стражами побережья. Он был совершенно уверен в том, что большинство из присутствовавших не имели отношения к каким-либо заговорам: революции начинаются не таким путем.
   В конце концов он обнаружил себя в маленькой, но со вкусом обставленной спальне. Одна стена была полностью занята картой планеты. Он изучал ее, ища место под названием Ухунху. Он нашел его в Россале, это было к северу от Джарново; если он правильно разобрался в символах, это была территория, постоянно находившаяся под водой.