Страница:
- Не в этом дело! - взорвалась Джилл. - Ваша сволочная база...
Она осеклась, и он воспользовался паузой:
- Джилл, база - это деталь, важная, но все же деталь. Если строительство базы отменят, вы сможете кое-что сделать. И тем не менее война отберет те ресурсы и поставки, в которых вы нуждаетесь. И направит их на нужды людей, которые, оказывается, могут страдать не меньше иштарийцев.
- Не знаю, не знаю. - Она смотрела мимо него во тьму. - Уж так ли мы должны выручать элефтерийцев? Понадобилось ли бы нам то "равновесие сил", о котором вы говорите, если бы мы не поощряли их на территориальный захват? Она покачала головой. - Я знаю только, что здесь мы упускаем шанс - чисто с эгоистической, практической точки зрения мы упускаем шанс получить знание, которое оказалось бы для нас не меньшим скачком вперед, чем молекулярная биология.
Боковым зрением она заметила, как он поморщился, но она понимала, что сейчас он так же, как и она, испытывает облегчение от того, что наконец эта партизанская война между ними пошла в открытую.
- Вы знаете, я сомневаюсь. Я верю вам на слово, что иштарийцы создали уникальные с точки зрения социологии институты. Но насколько их опыт применим к нам?
- Пока не попробуем, не узнаем. Но я говорю о чистой биологии. Скажите, вы можете себе представить жизнь в таком мире, где люди болеют раком? Или любой из тех мерзостей, от которых мы избавились, когда поняли химию клетки? Нашу химию. А мы только начали изучать, только начали биологию внеземной жизни. Это должно произвести эйнштейновскую революцию и в земной биологии, причем самый интересный случай - как раз здесь на Иштар. Может быть, единственный во Вселенной.
- Джилл, но ведь ваши исследования не будут затронуты войной.
- Это если бы ограничиться естественной историей, да ещё на наиболее землеподобной части планеты. А я имею в виду Т-жизнь. Для того чтобы изучать Т-жизнь, нужен свободный, постоянный и безопасный доступ к любым районам Валеннена. Сейчас же Союз стоит перед угрозой его потери. Мой почтенный дядюшка Ларрека там командует, и сейчас он приходил просить помощи для удержания плацдарма. - Она посмотрела на него в упор. - И как вам это понравится, капитан Дежерин? Возможная перестройка всех наших понятий о том, как устроена жизнь, возможное бессмертие человека - в руках старого мозолистоногого служаки-легионера!
- Я не совсем понял, - мягко сказал он. - Я просил бы вас мне объяснить.
Она удивилась. До сих пор у неё было впечатление, что он основательно подготовился. По его вопросам можно было заключить, что он хорошо информирован и что ему не нужны слишком подробные ответы, которые она первое время старалась давать. Откуда такое внезапное невежество?
"Уловка, чтобы снова пробудить во мне энтузиазм и хорошее настроение? А если так, то зачем: просто из добросердечия или?.. Он знает женщин не хуже, чем орбиты. Или во всяком случае не хуже, чем все, кого я до сих пор встречала. И уж точно лучше, чем я знаю мужчин. Хотя это и не так уж много".
Он сидел в свободной позе в звездных сумерках, держа в правой руке бокал, а в левой сигару, сердечный, но немножко таинственный, и какой же он был красавец, Дарвин его побери!
Ее сердце забилось чаще.
"Нет, я не влюбляюсь, нет, ни в коем случае. Хотя из чисто научной объективности я должна заметить, что это нетрудно сделать. По крайней мере завести с ним роман. Который может стать или не стать постоянным. Да нет, что за глупости. Какая из меня жена космолетчика? Или из него поселенец Примаверы? Короткий роман..."
У неё перед глазами пролетела короткая вереница её любовных историй. Нет, не друзья молодости - мальчишки; и они, и она были только частью группы, что называла себя "Декартовы ныряльщики" и в их солидной общине считалась дикарской. На самом-то деле они просто носились вокруг на бешеной скорости, откалывали головоломные трюки, пили и курили меньше, чем орали грубые песни, а грубые песни орали меньше, чем баллады, наполнявшие их грустью, которую она теперь называла немецким словом Weltschmaltz (вселенская грусть, нем.); и оглядываясь назад, она видела, что ребята-"нырялыцики" немножко перед ней робели, как и она перед ними...
Наверно, они её и подготовили к тому, чтобы швырнуть себя, как пушечное ядро, в Кимура Сенцо, когда ей было семнадцать-восемнадцать по земному счету. Он здесь был на два года в научной командировке, и это было потрясающее, захватывающее, страшное, райское, чертовское, бесстыдное, веселое, грустное, нежное-, отчаянное время, которое они украли у богов, и оно бы не было таким, если бы он не был таким, что предупредил её, перед тем как сдаться её штурму, что потом вернется к своей жене на Землю, потому что их маленькая дочка и так уже очень долго оставалась без папы, - а потом как предупреждал, так и сделал. Она ещё пару лет приходила в себя.
Трое после этого были просто так, для забавы, просто хорошие друзья, удовольствие для тела, хотя и не очень надолго - потому что Примавера и в самом деле была старомодным местом, и она не хотела настраивать против себя тех, кто ей нравился.
"Иен - ну, тут я не уверена, и к тому же бедняжка Рода... Джиллиан Ева Конуэн, - сказала она себе голосом Ларреки, - не поднимай хвост! Этот человек - враг, запомни! Может быть, хороший парень, но цель твоей игры совратить его разум".
Против её воли возник образ: мозг, страстно трущийся корой о другой мозг. Она прыснула.
- Простите? - спросил Дежерин.
- Да ничего, - отмахнулась она. - Это я своим мыслям. Шальная промелькнула.
Он испытующе на неё посмотрел.
- Если вы не хотите говорить о науке, я не против того, чтобы поговорить обо мне. Однако мне действительно интересно, что вы имели в виду, когда сказали "Т-жизнь".
- Ах да. Простите. - Она расслабилась (несколько) и отпила коньяка. Он приятно растекся по языку и нёбу. - Это сокращение от "Таммуз-индуцированная жизнь". В отличие от того, что мы называем "орто-иштарийской жизнью", которая зародилась здесь. Вы должны знать - и я уверена, что знаете, но все же повторю, чтобы мы пользовались одной и той же терминологией, - что у Ану есть планета, имеющая или имевшая земной тип, и на ней порядка миллиарда лет назад развилась разумная жизнь. Когда их солнце начало расти, они, очевидно, попытались основать колонию на Иштар.
Дежерин поднял бровь:
- Вы говорите "очевидно"? В моих источниках это считается фактом.
- Это всего лишь теория, - пожала плечами Джилл. - После миллиарда лет что за следы могли остаться? Я вам могу дать что-нибудь почитать о том, что нашли археологи на Таммузе. Увлекательное чтение, хотя и серьезное. - Она снова увлеклась. - Мысля нашими категориями, естественно предположить, что таммузианцы создали межпланетный транспорт и попытались колонизировать Иштар. Не все перебрались, конечно, это было бы невозможно, и кто может знать, какие эпопеи разыгрывались на планете-матери, когда её солнце сжигало её дотла. Мы предполагаем, что они надеялись спасти немногих, которые могли бы возродить расу.
- Давайте посмотрим, правильно ли я понимаю, - вставил Дежерин. Поскольку на Иштар уже существовала жизнь с несовместимой биохимией, они стерилизовали целый район и заселили его жизнью своего типа. Это потребовало слишком больших усилий, либо же пространство выживания оказалось слишком узким. Как бы там ни было, а колонисты вымерли, как и привезенные ими растения и животные. Выжили только микроскопические формы, определившие новую экологию и развившиеся со временем в многоклеточные виды. Правильно?
- Это наиболее популярная теория, - ответила Джилл. - Она довольно сильно окрашена нашими местными понятиями. Бесчисленные плохие стихи, песни, фантастические пьесы в нашем любительском театре... Но все же это только теория. Может быть, таммузианские споры были занесены метеоритом. Может быть, тамошние софонты по каким-то непонятным причинам послали эти споры ракетой. Может быть, их занесла какая-то экспедиция, и они прижились. В конце концов, таммузианская блоха несъедобна для местной микрофауны. Или софонты основали свою колонию, а потом поняли возможность использования принципа Маха, что нам стало ясно ещё задолго до того, как мы стали способны совершать межпланетные перелеты, и вся раса ушла куда-то в другое место Галактики. Может быть, они ещё где-то существуют, обогнавшие нас на миллиард лет. - Ее увлеченность угасла. Она подняла лицо к звездам, где в невообразимых далях могли - неведомые человечеству - существовать таммузианцы, и прошептала: - Теперь понимаете? Даже археологи не обязательно всегда копаются в старых костях.
По его голосу ей показалось, что космонавта тоже проняла дрожь при мысли о таммузианцах:
- Огромного масштаба идея. Ее трудно сразу воспринять. Она вернулась к обыденному тону:
- Да, теорий много. Данных, на которых их можно строить, меньше. Мало нам самой Иштар с её достаточно замечательной террестоидной биохимией, так ещё здесь есть и Т-жизнь: тоже построенная на белке и воде, и так далее, но настолько чужеродная, что не могла здесь возникнуть. Во-первых, она использует правые аминокислоты и левые сахара, а вот орто-иштарийская жизнь, как и наша, - как раз наоборот. Я назвала только парочку различий, а сколько их еще! Во-вторых, планета Таммуз мертва, но по окаменелостям можно заключить, что на ней когда-то была Т-жизнь. В-третьих, на Иштар Т-жизнь строго ограничена Валенненом. Точнее, его северными тремя четвертями. Она проникает на остальную часть континента и на ближайшие острова, но там она сосуществует с орто-жизныо, которая доминирует. Это заставляет предположить, что Северный Валеннен, который когда-то был островом, а потом слился с другим и образовал материк, и есть её источник. Пока он был изолирован, на нем могла развиться Т-жизнь. Отсюда и наше суждение о том, что колонисты стерилизовали почву, а потом заселили своими видами. Однако нет никаких настоящих доказательств. Эта территория не исследована.
- Не исследована после ста лет пребывания человека на Иштар? удивился он. Но раньше, чем она успела ответить, он сам сказал: - Понимаю. Орбитальные наблюдения, разведывательные полеты, случайные посадки, образцы для коллекций. Но не более. У вас ещё много других дел.
Джилл кивнула:
- Верно. Всем хватает работы с орто-жизнью. Должны пройти ещё десятилетия. Но кое-что мы все-таки знаем по исследованиям промежуточной зоны в Южном Валеннене. Мы начинаем что-то узнавать о Т-жизни. И если удастся спасти Союз, у нас будет база для по-настоящему массированной атаки на загадки севера.
И с неожиданной для самой себя серьезностью она сказала:
- Видите теперь, как важна Иштар для Земли? Я, конечно, знаю о планетах, ещё есть аналогичная Т-жизнь. Но на них нет больше ничего! Ничего, чем мы могли бы прокормиться, никаких шансов на занятие земледелием в не слишком отличной от нашей экологической обстановке, ни достаточно цивилизованных высокоразумных существ, которые согласны помогать. В любом другом месте тот, кто захочет исследовать зеркальную биохимию, должен делать это на конце тонкой, непрочной и дорогой линии снабжения. Здесь же это вопрос одного воздушного перелета. И к тому же у нас есть промежуточная зона.
- Это вы имеете в виду местность, где перекрываются зоны распространения Т-жизни и обычной жизни?
- А что же еще? В некотором смысле она накрывает всю планету. Некоторые виды Т-микробов тероиды включают в свой симбиоз, и это само по себе стоит изучения. Но только в Южном Валеннене можно увидеть взаимодействие между высшими растениями, или даже такими созданиями, которые мы затрудняемся классифицировать.
Дежерин моргнул и рассмеялся:
- Сдаюсь.
Она улыбнулась в ответ:
- Две разные экологии, и ни одна из них не могла использовать другую. По крайней мере до тех пор, пока не появились орто-софонты. Дерево феникс ценится не только за твердую древесину. Стоит его вынести из промежуточной зоны, и оно уже не сгниет никогда. Были попытки выращивать его ближе к дому, но безуспешно. Так что несколько Т-видов и орто-видов, и к тому же наличие отдельных минералов - достаточно сильный резон для Союза утвердить свое присутствие в Валеннене. Но с другой стороны, это взаимодействие очень ограниченно. Растения заслоняют своих конкурентов от солнца и вытесняют их с почвы, и тем ограничивают ареал распространения животных. Возможно, что лиа - основной барьер на пути распространения Т-жизни. Животные - они не могут питаться друг другом, так что, как правило, они просто друг друга не трогают.
Он озадачил её очевидной репликой:
- Как, никогда?
- Вряд ли когда-либо, - ответила она, озадачив его в свою очередь.
- На самом деле, - добавила она, - есть какое-то взаимодействие типа кооперации, насколько мы можем знать, хотя знаем мы ничтожно мало. - Она провела по пряди волос пальцами, как расческой. - Позвольте, я приведу пример. Я только заменю названия на их земные аналоги, чтобы было проще, и имейте в виду, что эти создания малы. - Вот, например, кровожадный тигр. А вот аппетитная, сочная антилопа. И что же, собирается ли тигр на неё напасть? Нет, не собирается. Он не считает, что она годится для еды. Но посмотрите на тигра - как он следит за антилопой. Следит, как она поднимает голову. Как нюхает воздух. А вот антилопа побежала. Смотрите, тигр бежит следом. Антилопа находит стадо оленей. А тигр может съесть оленя. Тигр ест оленей. Антилопа - шпион. А вот леопард, которому нравится бифштекс из антилопы. Тигр прогоняет леопарда. Тигр - наемник. Это, деточки, и называется кооперацией.
Джилл выпила остаток бренди из своего бокала. Дежерин пошевелился, чтобы налить ей еще.
- После всего этого курса лекций, - сказала она, - мне бы, я думаю, стоило пива себе принести. Но пить пиво после такой благородной жидкости позор. Наливайте.
- Вы действительно оживляете то, о чем говорите, - он сделал едва заметный акцент на первом слове.
- Ладно, ваша очередь. Расскажите о местах, где вы бывали.
- Только если вы потом ещё споете.
- Тогда найдем такие песни, чтобы мы оба их знали. А пока, пожалуйста, ваши воспоминания. - Джилл снова поглядела в небо. Целестия ушла из виду, и звезды замерцали ещё ярче. Ею вдруг овладела грустная задумчивость. - Такое удивительное зрелище - эти звезды. А я там ни разу не была.
- А почему вы ни разу не слетали на Землю?
- Ну-у... я не знаю. Похоже, что все самое интересное на свете здесь. Да, я знаю, что на Земле есть и Большой Каньон, и другие чудеса природы, но на Иштар их тоже много - и главным образом сделанных руками разумных существ. А в наших банках данных хранятся миллионы картин, записей, и чего только нет.
- Самая лучшая голограмма не заменит реальной вещи, Джилл. В ней нет той цельности, какая, например, есть у Шартрского Собора - не только красота, но и подлинность тех камней, к которым приходили несметные толпы пилигримов. И они молились, и становились на колени, и касались тех же камней, что сейчас перед вами. А кроме того, на Земле можно и развлечься. Такая живая девушка, как вы...
Раздалась трель из открытой двери.
- Телефон. - Джилл поднялась. - Простите. - Кто бы это мог быть в такой час? Может быть, кто-то из офицеров Юрия, который его ищет?
Она включила флюоресцентную панель, и её свет показался очень резким после загадочного мерцания звезд. Комната охватила её, уютно-старомодная, слегка неряшливая. Ее однотонность нарушалась только алой драпировкой, на которой самой Джилл были нарисованы золотые завитки, и огненным языком плаща из перьев с острова Большой Ирен. Среди прочих сувениров на стенах висели инструменты и оружие местного производства, они перемежались картинами, портретами, ландшафтами, которые она сама снимала или рисовала. На полках были сложены в пачки распечатки, с которыми она работала.
Телефон снова зажурчал.
- А, чтоб тебя, - буркнула Джилл и нажала клавишу "Прием".
На экране появился Иен Спарлинг. Он осунулся, на лице пролегли морщины, глаза в глубоких впадинах горели голубым огнем. Тронутые сединой черные волосы были в беспорядке, и явно уже два или три дня его лицо не знало прикосновения бритвы.
Пульс у Джилл забился чаще.
- Привет, - поздоровалась она машинально. - Ты что-то устало выглядишь. Дела идут плохо?
- Я думаю, тебе надо сказать. - Он слегка хрипел. - Ты ведь так близка с Ларрекой...
Она вцепилась в угол стола и покачнулась.
- Нет, с ним все в порядке, - сказал ей Спарлинг. - Только... Понимаешь, я говорю из Сехалы. Мы здесь спорили, умоляли, пытались торговаться, вот почти уже восемь дней. Без толку. Ассамблея проголосовала за сдачу Валеннена. Мы не смогли убедить их в том, что опасность так велика, как считает Ларрека. - Он заколебался. - Я и сам должен верить ему на слово, у меня нет опыта в таких делах. И не только командир Тамбуру решил, что мы - то есть Союз - можем пережить потерю и выжить. И командир Калайна - тоже. Послал курьера из Далага с сообщением, что его сухопутные и морские силы контролируют положение, но могут принять любое подкрепление от тех сил, что заняты сейчас в менее жизненно важных регионах. Ларрека не верит, что хоть один легион согласится присоединиться к Зере. Дело уж очень похоже на проигранное.
Джилл охватила ярость.
- Идиоты! Они что, сами не могли проверить?
- Это нелегко сделать, особенно когда им так много нужно сделать дома. Я думаю, мне стоит попытаться побеседовать с ключевыми фигурами насчет того, чтобы свозить туда и осмотреться на месте. Если нам удастся получить самолет. - В голосе Спарлинга прозвучало сомнение. - Понимаешь, я тебе звоню из-за Ларреки. Ему круто придется. Ты могла бы его... ну, ободрить, что ли, как-то отвлечь, в общем, поступить так, как, по-твоему, лучше.
Его усталые глаза смотрели на нее, как бы добавляя, что не один Ларрека в ней нуждается.
Подступили слезы, и Джилл пришлось сглотнуть, чтобы спросить:
- Что он собирается делать?
- Сразу вернуться к своему легиону. Он уже отправился. Ты его можешь перехватить на ранчо Якулен. Он там остановится, чтобы собраться в дорогу и попрощаться.
- Я могу его подвезти на самолете.
- Если наш дорогой космофлотовский правитель даст тебе корабль нужной величины. Спроси его, это было бы полезно. Ларрека не просто хочет принять командование - он говорит, что новый заместитель командира слишком осторожничает, - он должен убедить свои войска стоять насмерть.
Джилл кивнула Легион выбирал командира тремя четвертями голосов старших офицеров и снимал его точно так же.
- Иен, - сказала она умоляющим голосом. - Это необходимо? Не может так случиться, что он положит себя и своих солдат ни за что?
- Он говорит, что должен не упустить шанс. Он сможет хотя бы эвакуировать выживших, если дойдет до худшего. Но он надеется на большее, чем просто связать варваров в битве. Он надеется, что втянет их в такую битву, что станут ясны их истинные силы и намерения, а тогда он сможет получить подкрепления. По-моему, это отчаяние, а не надежда, но... Спарлинг вздохнул. - Ладно, теперь ты знаешь, так что доложу-ка я Богу.
- Ты сначала позвонил мне? - не смогла она сдержаться. - Спасибо тебе, спасибо.
Он улыбнулся той кривой улыбкой, что всегда ей нравилась.
- Ты того стоишь, - сказал он. - Я буду дома через три дня - доделаю кое-какую работу. Приходи к нам. А пока - дарейиш таули, Джилл. - Это означало и "иди с миром", и "иди с любовью". Он секунду помолчал и добавил: - Спокойной ночи.
Экран погас.
Секунду она была так же слепа, как погасший экран. Дорогой мой, нескладный Иен. Догадывался ли он, как она любовалась им, когда он колесил по всей планете, готовясь к битве с красным гигантом? И знал ли он о её детском обожании за терпение и достоинство, за то, каким он был приятным собеседником, когда его не охватывала мрачность? Иногда она думала, как бы все могло повернуться, родись она на Земле и на двадцать лет раньше.
Она сморгнула, протерла глаза тыльной стороной ладони, снова проморгалась. Черт побери! Чего это я занялась сбором шерсти на планете без овец? У меня ведь есть работа. Только я не знаю, как её сделать.
Она стремительно вышла из комнаты. Свет из распахнутой двери выхватил профиль Дежерина на фоне ночи, в которой она не сразу смогла увидеть звезды. Он поднялся, и лицо его выразило сочувствие:
- Плохие новости, Джилл?
Она кивнула. Ее опущенные руки были сжаты в кулаки. Он подошел и взял её руки в свои. Их взгляды встретились.
- Могу я чем-нибудь помочь? - спросил он. Надежда вспыхнула в ней с новой силой.
- Уж вы-то можете!
Решительно взяв себя в руки, Джилл в нескольких деловых и спокойных словах описала ситуацию.
Его подвижное лицо вдруг застыло. Он выпустил её руки и отвел глаза.
- Боюсь, - сказал он без всякой интонации, - что это не в моих силах. Я сочувствую вашему горю. Что до правильности военного решения, я не считаю себя компетентным судить.
А мои приказы вы знаете, и они ясны. Моим людям запрещено вмешиваться в местные дела иначе как при вынужденной самозащите.
- Но вы же можете доложить. Объясните... До этого он её не перебивал.
- Это будет бессмысленно. В силу этого - противоречит служебному долгу, отнимает время у моего начальства.
- Ладно, поговорим об этом позже. Но в данный момент Ларреке нужен быстрый транспорт. Я слышала, что вы располагаете флаерами достаточного для перевозки иштарийца класса как ресурсами Федерации.
- Да, - подтвердил он почти вызывающим тоном. - У вас есть несколько таких, и мы могли привезти немногим больше. Для строительства наземных сооружений в короткий срок потребуются все грузовые самолеты.
- И вы не можете мне позволить одолжить один из них на пару дней? Она чувствовала, как в горле застрял комок. - Ведь полномасштабное строительство ещё не началось.
- Я боялся, что вы этого попросите. - Он покачал головой. - Нет. Поверьте мне, я хотел бы, чтобы это было возможно. Но даже не говоря обо всем прочем - каковы должны быть равноденственные бури во время периастрия? Здесь же последнее время никто не занимался метеорологией. Они должны быть непредсказуемой силы.
Джилл топнула ногой:
- Черт вас побери, меня не надо защищать от меня самой! - Она проглотила слезы и добавила: - Простите. Моя очередь просить извинения. Пусть самолет поведет кто-нибудь другой, если вы настаиваете.
Они снова встретились глазами, и на его лице мелькнула легкая сардоническая улыбка. "Он что, думает, что я думаю, что он волнуется, как бы не погубить меня, лапушку?"
Он стал серьезным, даже чуть грустным. , - Я не мог бы разрешить этого никому, - сказал он. - Это означало бы рискнуть самолетом для целей, не связанных с моей задачей. И хуже того, это вмешательство, хотя и микроскопическое. После такого прецедента где провести грань для последующих просьб? Нет, мне никогда бы не оправдаться перед моим командованием.
Горе и гнев вырвались наружу:
- Так ты выговора боишься! Записи в личном деле! - зашлась Джилл. Задержки в присвоении звания! Убирайся!
Пораженный, он пролепетал:
- Mais (но, фр.)... Простите... Я не имел в виду...
- Пошел вон, ты, гонококк! Или мне тебя выбросить отсюда - вот так?
Она схватила бутылку и швырнула её на пол. Бутылка не разбилась, но содержимое плеснуло из нее,, как кровь из раны. Его губы сжались, ноздри дрогнули.
Он поклонился:
- Примите мои извинения, мисс Конуэй. Спасибо за гостеприимство. Доброй ночи.
Широкими и ровными шагами он вышел и исчез в темноте.
"Глупо, да? Не лучше ли было бы... Но я не могла! Не могла!"
Она упала рядом с пролитым коньяком и зарыдала.
Глава 11
Когда Ларрека и его эскорт подходили к ранчо Якулен, с запада принесло сильную бурю. Сквозь донимавшую их жару прорезался лезвием холод, как меч сквозь плоть, и сожженная солнцем лиа заговорила и зашелестела на много километров вокруг. Где-то вдалеке пастух дал своим во команду согнать в кучу овасов, они терялись на фоне необозримой степи. От отдельно стоящих деревьев летели навстречу низким облакам клочья красно-охряной листвы. Между землей и нависшим небом понеслись сотни стручков, они лопались, и треск вылетающих семян терялся в стонах и завываниях бури. Когда ударяли молнии цвета бронзы, облик мира менялся. На западе стоял черно-пурпурный утес, и молнии, казалось, скатывались водопадом по его груди. Шум этого потока медленно нарастал.
- Если бы я у себя дома увидел, что идет такая погода, - сказал солдат с острова Фосс, - я бы вытащил свою лодку как можно выше и привязал покрепче.
Ларрека едва его расслышал.
- Ладно, это, конечно, не смерч, но лучше бы оказаться сейчас под крышей, - согласился командир. - Рысью - марш!
Он заставил свое усталое тело удвоить скорость.
На севере уже темнели знакомые строения. Он увидел, что у ветряной мельницы убраны крылья, а флаг на согнувшемся шесте, украшенном бронзовым навершием, скользит вниз. По письмам отсюда к ним с Мероа в Валеннен он уже знал, как мало здесь надеются на то, что бури не перейдут в ураганы.
Первые капли дождя уже упали, когда Ларрека вошел в крытый двор. Тот был длинен и низок, наполовину выложен бревнами, с острой черепичной крышей, и в его замощенном прямоугольнике размещались другие строения ранчо - амбары, сараи, хлева, загоны, конуры, склады, мастерские, пекарня, пивоварня, кухня, прачечная, операционная, школа, ателье, обсерватория, библиотека - не только то, что необходимо цивилизованной общине, но и то, благодаря чему можно поддерживать обмен с соседними фермами и городами. Издательство в Якулене торговало с канатным двором в Нелеке и с металлургическим заводом в Сорку, и так по всему Южному Бероннену и Союзу.
Она осеклась, и он воспользовался паузой:
- Джилл, база - это деталь, важная, но все же деталь. Если строительство базы отменят, вы сможете кое-что сделать. И тем не менее война отберет те ресурсы и поставки, в которых вы нуждаетесь. И направит их на нужды людей, которые, оказывается, могут страдать не меньше иштарийцев.
- Не знаю, не знаю. - Она смотрела мимо него во тьму. - Уж так ли мы должны выручать элефтерийцев? Понадобилось ли бы нам то "равновесие сил", о котором вы говорите, если бы мы не поощряли их на территориальный захват? Она покачала головой. - Я знаю только, что здесь мы упускаем шанс - чисто с эгоистической, практической точки зрения мы упускаем шанс получить знание, которое оказалось бы для нас не меньшим скачком вперед, чем молекулярная биология.
Боковым зрением она заметила, как он поморщился, но она понимала, что сейчас он так же, как и она, испытывает облегчение от того, что наконец эта партизанская война между ними пошла в открытую.
- Вы знаете, я сомневаюсь. Я верю вам на слово, что иштарийцы создали уникальные с точки зрения социологии институты. Но насколько их опыт применим к нам?
- Пока не попробуем, не узнаем. Но я говорю о чистой биологии. Скажите, вы можете себе представить жизнь в таком мире, где люди болеют раком? Или любой из тех мерзостей, от которых мы избавились, когда поняли химию клетки? Нашу химию. А мы только начали изучать, только начали биологию внеземной жизни. Это должно произвести эйнштейновскую революцию и в земной биологии, причем самый интересный случай - как раз здесь на Иштар. Может быть, единственный во Вселенной.
- Джилл, но ведь ваши исследования не будут затронуты войной.
- Это если бы ограничиться естественной историей, да ещё на наиболее землеподобной части планеты. А я имею в виду Т-жизнь. Для того чтобы изучать Т-жизнь, нужен свободный, постоянный и безопасный доступ к любым районам Валеннена. Сейчас же Союз стоит перед угрозой его потери. Мой почтенный дядюшка Ларрека там командует, и сейчас он приходил просить помощи для удержания плацдарма. - Она посмотрела на него в упор. - И как вам это понравится, капитан Дежерин? Возможная перестройка всех наших понятий о том, как устроена жизнь, возможное бессмертие человека - в руках старого мозолистоногого служаки-легионера!
- Я не совсем понял, - мягко сказал он. - Я просил бы вас мне объяснить.
Она удивилась. До сих пор у неё было впечатление, что он основательно подготовился. По его вопросам можно было заключить, что он хорошо информирован и что ему не нужны слишком подробные ответы, которые она первое время старалась давать. Откуда такое внезапное невежество?
"Уловка, чтобы снова пробудить во мне энтузиазм и хорошее настроение? А если так, то зачем: просто из добросердечия или?.. Он знает женщин не хуже, чем орбиты. Или во всяком случае не хуже, чем все, кого я до сих пор встречала. И уж точно лучше, чем я знаю мужчин. Хотя это и не так уж много".
Он сидел в свободной позе в звездных сумерках, держа в правой руке бокал, а в левой сигару, сердечный, но немножко таинственный, и какой же он был красавец, Дарвин его побери!
Ее сердце забилось чаще.
"Нет, я не влюбляюсь, нет, ни в коем случае. Хотя из чисто научной объективности я должна заметить, что это нетрудно сделать. По крайней мере завести с ним роман. Который может стать или не стать постоянным. Да нет, что за глупости. Какая из меня жена космолетчика? Или из него поселенец Примаверы? Короткий роман..."
У неё перед глазами пролетела короткая вереница её любовных историй. Нет, не друзья молодости - мальчишки; и они, и она были только частью группы, что называла себя "Декартовы ныряльщики" и в их солидной общине считалась дикарской. На самом-то деле они просто носились вокруг на бешеной скорости, откалывали головоломные трюки, пили и курили меньше, чем орали грубые песни, а грубые песни орали меньше, чем баллады, наполнявшие их грустью, которую она теперь называла немецким словом Weltschmaltz (вселенская грусть, нем.); и оглядываясь назад, она видела, что ребята-"нырялыцики" немножко перед ней робели, как и она перед ними...
Наверно, они её и подготовили к тому, чтобы швырнуть себя, как пушечное ядро, в Кимура Сенцо, когда ей было семнадцать-восемнадцать по земному счету. Он здесь был на два года в научной командировке, и это было потрясающее, захватывающее, страшное, райское, чертовское, бесстыдное, веселое, грустное, нежное-, отчаянное время, которое они украли у богов, и оно бы не было таким, если бы он не был таким, что предупредил её, перед тем как сдаться её штурму, что потом вернется к своей жене на Землю, потому что их маленькая дочка и так уже очень долго оставалась без папы, - а потом как предупреждал, так и сделал. Она ещё пару лет приходила в себя.
Трое после этого были просто так, для забавы, просто хорошие друзья, удовольствие для тела, хотя и не очень надолго - потому что Примавера и в самом деле была старомодным местом, и она не хотела настраивать против себя тех, кто ей нравился.
"Иен - ну, тут я не уверена, и к тому же бедняжка Рода... Джиллиан Ева Конуэн, - сказала она себе голосом Ларреки, - не поднимай хвост! Этот человек - враг, запомни! Может быть, хороший парень, но цель твоей игры совратить его разум".
Против её воли возник образ: мозг, страстно трущийся корой о другой мозг. Она прыснула.
- Простите? - спросил Дежерин.
- Да ничего, - отмахнулась она. - Это я своим мыслям. Шальная промелькнула.
Он испытующе на неё посмотрел.
- Если вы не хотите говорить о науке, я не против того, чтобы поговорить обо мне. Однако мне действительно интересно, что вы имели в виду, когда сказали "Т-жизнь".
- Ах да. Простите. - Она расслабилась (несколько) и отпила коньяка. Он приятно растекся по языку и нёбу. - Это сокращение от "Таммуз-индуцированная жизнь". В отличие от того, что мы называем "орто-иштарийской жизнью", которая зародилась здесь. Вы должны знать - и я уверена, что знаете, но все же повторю, чтобы мы пользовались одной и той же терминологией, - что у Ану есть планета, имеющая или имевшая земной тип, и на ней порядка миллиарда лет назад развилась разумная жизнь. Когда их солнце начало расти, они, очевидно, попытались основать колонию на Иштар.
Дежерин поднял бровь:
- Вы говорите "очевидно"? В моих источниках это считается фактом.
- Это всего лишь теория, - пожала плечами Джилл. - После миллиарда лет что за следы могли остаться? Я вам могу дать что-нибудь почитать о том, что нашли археологи на Таммузе. Увлекательное чтение, хотя и серьезное. - Она снова увлеклась. - Мысля нашими категориями, естественно предположить, что таммузианцы создали межпланетный транспорт и попытались колонизировать Иштар. Не все перебрались, конечно, это было бы невозможно, и кто может знать, какие эпопеи разыгрывались на планете-матери, когда её солнце сжигало её дотла. Мы предполагаем, что они надеялись спасти немногих, которые могли бы возродить расу.
- Давайте посмотрим, правильно ли я понимаю, - вставил Дежерин. Поскольку на Иштар уже существовала жизнь с несовместимой биохимией, они стерилизовали целый район и заселили его жизнью своего типа. Это потребовало слишком больших усилий, либо же пространство выживания оказалось слишком узким. Как бы там ни было, а колонисты вымерли, как и привезенные ими растения и животные. Выжили только микроскопические формы, определившие новую экологию и развившиеся со временем в многоклеточные виды. Правильно?
- Это наиболее популярная теория, - ответила Джилл. - Она довольно сильно окрашена нашими местными понятиями. Бесчисленные плохие стихи, песни, фантастические пьесы в нашем любительском театре... Но все же это только теория. Может быть, таммузианские споры были занесены метеоритом. Может быть, тамошние софонты по каким-то непонятным причинам послали эти споры ракетой. Может быть, их занесла какая-то экспедиция, и они прижились. В конце концов, таммузианская блоха несъедобна для местной микрофауны. Или софонты основали свою колонию, а потом поняли возможность использования принципа Маха, что нам стало ясно ещё задолго до того, как мы стали способны совершать межпланетные перелеты, и вся раса ушла куда-то в другое место Галактики. Может быть, они ещё где-то существуют, обогнавшие нас на миллиард лет. - Ее увлеченность угасла. Она подняла лицо к звездам, где в невообразимых далях могли - неведомые человечеству - существовать таммузианцы, и прошептала: - Теперь понимаете? Даже археологи не обязательно всегда копаются в старых костях.
По его голосу ей показалось, что космонавта тоже проняла дрожь при мысли о таммузианцах:
- Огромного масштаба идея. Ее трудно сразу воспринять. Она вернулась к обыденному тону:
- Да, теорий много. Данных, на которых их можно строить, меньше. Мало нам самой Иштар с её достаточно замечательной террестоидной биохимией, так ещё здесь есть и Т-жизнь: тоже построенная на белке и воде, и так далее, но настолько чужеродная, что не могла здесь возникнуть. Во-первых, она использует правые аминокислоты и левые сахара, а вот орто-иштарийская жизнь, как и наша, - как раз наоборот. Я назвала только парочку различий, а сколько их еще! Во-вторых, планета Таммуз мертва, но по окаменелостям можно заключить, что на ней когда-то была Т-жизнь. В-третьих, на Иштар Т-жизнь строго ограничена Валенненом. Точнее, его северными тремя четвертями. Она проникает на остальную часть континента и на ближайшие острова, но там она сосуществует с орто-жизныо, которая доминирует. Это заставляет предположить, что Северный Валеннен, который когда-то был островом, а потом слился с другим и образовал материк, и есть её источник. Пока он был изолирован, на нем могла развиться Т-жизнь. Отсюда и наше суждение о том, что колонисты стерилизовали почву, а потом заселили своими видами. Однако нет никаких настоящих доказательств. Эта территория не исследована.
- Не исследована после ста лет пребывания человека на Иштар? удивился он. Но раньше, чем она успела ответить, он сам сказал: - Понимаю. Орбитальные наблюдения, разведывательные полеты, случайные посадки, образцы для коллекций. Но не более. У вас ещё много других дел.
Джилл кивнула:
- Верно. Всем хватает работы с орто-жизнью. Должны пройти ещё десятилетия. Но кое-что мы все-таки знаем по исследованиям промежуточной зоны в Южном Валеннене. Мы начинаем что-то узнавать о Т-жизни. И если удастся спасти Союз, у нас будет база для по-настоящему массированной атаки на загадки севера.
И с неожиданной для самой себя серьезностью она сказала:
- Видите теперь, как важна Иштар для Земли? Я, конечно, знаю о планетах, ещё есть аналогичная Т-жизнь. Но на них нет больше ничего! Ничего, чем мы могли бы прокормиться, никаких шансов на занятие земледелием в не слишком отличной от нашей экологической обстановке, ни достаточно цивилизованных высокоразумных существ, которые согласны помогать. В любом другом месте тот, кто захочет исследовать зеркальную биохимию, должен делать это на конце тонкой, непрочной и дорогой линии снабжения. Здесь же это вопрос одного воздушного перелета. И к тому же у нас есть промежуточная зона.
- Это вы имеете в виду местность, где перекрываются зоны распространения Т-жизни и обычной жизни?
- А что же еще? В некотором смысле она накрывает всю планету. Некоторые виды Т-микробов тероиды включают в свой симбиоз, и это само по себе стоит изучения. Но только в Южном Валеннене можно увидеть взаимодействие между высшими растениями, или даже такими созданиями, которые мы затрудняемся классифицировать.
Дежерин моргнул и рассмеялся:
- Сдаюсь.
Она улыбнулась в ответ:
- Две разные экологии, и ни одна из них не могла использовать другую. По крайней мере до тех пор, пока не появились орто-софонты. Дерево феникс ценится не только за твердую древесину. Стоит его вынести из промежуточной зоны, и оно уже не сгниет никогда. Были попытки выращивать его ближе к дому, но безуспешно. Так что несколько Т-видов и орто-видов, и к тому же наличие отдельных минералов - достаточно сильный резон для Союза утвердить свое присутствие в Валеннене. Но с другой стороны, это взаимодействие очень ограниченно. Растения заслоняют своих конкурентов от солнца и вытесняют их с почвы, и тем ограничивают ареал распространения животных. Возможно, что лиа - основной барьер на пути распространения Т-жизни. Животные - они не могут питаться друг другом, так что, как правило, они просто друг друга не трогают.
Он озадачил её очевидной репликой:
- Как, никогда?
- Вряд ли когда-либо, - ответила она, озадачив его в свою очередь.
- На самом деле, - добавила она, - есть какое-то взаимодействие типа кооперации, насколько мы можем знать, хотя знаем мы ничтожно мало. - Она провела по пряди волос пальцами, как расческой. - Позвольте, я приведу пример. Я только заменю названия на их земные аналоги, чтобы было проще, и имейте в виду, что эти создания малы. - Вот, например, кровожадный тигр. А вот аппетитная, сочная антилопа. И что же, собирается ли тигр на неё напасть? Нет, не собирается. Он не считает, что она годится для еды. Но посмотрите на тигра - как он следит за антилопой. Следит, как она поднимает голову. Как нюхает воздух. А вот антилопа побежала. Смотрите, тигр бежит следом. Антилопа находит стадо оленей. А тигр может съесть оленя. Тигр ест оленей. Антилопа - шпион. А вот леопард, которому нравится бифштекс из антилопы. Тигр прогоняет леопарда. Тигр - наемник. Это, деточки, и называется кооперацией.
Джилл выпила остаток бренди из своего бокала. Дежерин пошевелился, чтобы налить ей еще.
- После всего этого курса лекций, - сказала она, - мне бы, я думаю, стоило пива себе принести. Но пить пиво после такой благородной жидкости позор. Наливайте.
- Вы действительно оживляете то, о чем говорите, - он сделал едва заметный акцент на первом слове.
- Ладно, ваша очередь. Расскажите о местах, где вы бывали.
- Только если вы потом ещё споете.
- Тогда найдем такие песни, чтобы мы оба их знали. А пока, пожалуйста, ваши воспоминания. - Джилл снова поглядела в небо. Целестия ушла из виду, и звезды замерцали ещё ярче. Ею вдруг овладела грустная задумчивость. - Такое удивительное зрелище - эти звезды. А я там ни разу не была.
- А почему вы ни разу не слетали на Землю?
- Ну-у... я не знаю. Похоже, что все самое интересное на свете здесь. Да, я знаю, что на Земле есть и Большой Каньон, и другие чудеса природы, но на Иштар их тоже много - и главным образом сделанных руками разумных существ. А в наших банках данных хранятся миллионы картин, записей, и чего только нет.
- Самая лучшая голограмма не заменит реальной вещи, Джилл. В ней нет той цельности, какая, например, есть у Шартрского Собора - не только красота, но и подлинность тех камней, к которым приходили несметные толпы пилигримов. И они молились, и становились на колени, и касались тех же камней, что сейчас перед вами. А кроме того, на Земле можно и развлечься. Такая живая девушка, как вы...
Раздалась трель из открытой двери.
- Телефон. - Джилл поднялась. - Простите. - Кто бы это мог быть в такой час? Может быть, кто-то из офицеров Юрия, который его ищет?
Она включила флюоресцентную панель, и её свет показался очень резким после загадочного мерцания звезд. Комната охватила её, уютно-старомодная, слегка неряшливая. Ее однотонность нарушалась только алой драпировкой, на которой самой Джилл были нарисованы золотые завитки, и огненным языком плаща из перьев с острова Большой Ирен. Среди прочих сувениров на стенах висели инструменты и оружие местного производства, они перемежались картинами, портретами, ландшафтами, которые она сама снимала или рисовала. На полках были сложены в пачки распечатки, с которыми она работала.
Телефон снова зажурчал.
- А, чтоб тебя, - буркнула Джилл и нажала клавишу "Прием".
На экране появился Иен Спарлинг. Он осунулся, на лице пролегли морщины, глаза в глубоких впадинах горели голубым огнем. Тронутые сединой черные волосы были в беспорядке, и явно уже два или три дня его лицо не знало прикосновения бритвы.
Пульс у Джилл забился чаще.
- Привет, - поздоровалась она машинально. - Ты что-то устало выглядишь. Дела идут плохо?
- Я думаю, тебе надо сказать. - Он слегка хрипел. - Ты ведь так близка с Ларрекой...
Она вцепилась в угол стола и покачнулась.
- Нет, с ним все в порядке, - сказал ей Спарлинг. - Только... Понимаешь, я говорю из Сехалы. Мы здесь спорили, умоляли, пытались торговаться, вот почти уже восемь дней. Без толку. Ассамблея проголосовала за сдачу Валеннена. Мы не смогли убедить их в том, что опасность так велика, как считает Ларрека. - Он заколебался. - Я и сам должен верить ему на слово, у меня нет опыта в таких делах. И не только командир Тамбуру решил, что мы - то есть Союз - можем пережить потерю и выжить. И командир Калайна - тоже. Послал курьера из Далага с сообщением, что его сухопутные и морские силы контролируют положение, но могут принять любое подкрепление от тех сил, что заняты сейчас в менее жизненно важных регионах. Ларрека не верит, что хоть один легион согласится присоединиться к Зере. Дело уж очень похоже на проигранное.
Джилл охватила ярость.
- Идиоты! Они что, сами не могли проверить?
- Это нелегко сделать, особенно когда им так много нужно сделать дома. Я думаю, мне стоит попытаться побеседовать с ключевыми фигурами насчет того, чтобы свозить туда и осмотреться на месте. Если нам удастся получить самолет. - В голосе Спарлинга прозвучало сомнение. - Понимаешь, я тебе звоню из-за Ларреки. Ему круто придется. Ты могла бы его... ну, ободрить, что ли, как-то отвлечь, в общем, поступить так, как, по-твоему, лучше.
Его усталые глаза смотрели на нее, как бы добавляя, что не один Ларрека в ней нуждается.
Подступили слезы, и Джилл пришлось сглотнуть, чтобы спросить:
- Что он собирается делать?
- Сразу вернуться к своему легиону. Он уже отправился. Ты его можешь перехватить на ранчо Якулен. Он там остановится, чтобы собраться в дорогу и попрощаться.
- Я могу его подвезти на самолете.
- Если наш дорогой космофлотовский правитель даст тебе корабль нужной величины. Спроси его, это было бы полезно. Ларрека не просто хочет принять командование - он говорит, что новый заместитель командира слишком осторожничает, - он должен убедить свои войска стоять насмерть.
Джилл кивнула Легион выбирал командира тремя четвертями голосов старших офицеров и снимал его точно так же.
- Иен, - сказала она умоляющим голосом. - Это необходимо? Не может так случиться, что он положит себя и своих солдат ни за что?
- Он говорит, что должен не упустить шанс. Он сможет хотя бы эвакуировать выживших, если дойдет до худшего. Но он надеется на большее, чем просто связать варваров в битве. Он надеется, что втянет их в такую битву, что станут ясны их истинные силы и намерения, а тогда он сможет получить подкрепления. По-моему, это отчаяние, а не надежда, но... Спарлинг вздохнул. - Ладно, теперь ты знаешь, так что доложу-ка я Богу.
- Ты сначала позвонил мне? - не смогла она сдержаться. - Спасибо тебе, спасибо.
Он улыбнулся той кривой улыбкой, что всегда ей нравилась.
- Ты того стоишь, - сказал он. - Я буду дома через три дня - доделаю кое-какую работу. Приходи к нам. А пока - дарейиш таули, Джилл. - Это означало и "иди с миром", и "иди с любовью". Он секунду помолчал и добавил: - Спокойной ночи.
Экран погас.
Секунду она была так же слепа, как погасший экран. Дорогой мой, нескладный Иен. Догадывался ли он, как она любовалась им, когда он колесил по всей планете, готовясь к битве с красным гигантом? И знал ли он о её детском обожании за терпение и достоинство, за то, каким он был приятным собеседником, когда его не охватывала мрачность? Иногда она думала, как бы все могло повернуться, родись она на Земле и на двадцать лет раньше.
Она сморгнула, протерла глаза тыльной стороной ладони, снова проморгалась. Черт побери! Чего это я занялась сбором шерсти на планете без овец? У меня ведь есть работа. Только я не знаю, как её сделать.
Она стремительно вышла из комнаты. Свет из распахнутой двери выхватил профиль Дежерина на фоне ночи, в которой она не сразу смогла увидеть звезды. Он поднялся, и лицо его выразило сочувствие:
- Плохие новости, Джилл?
Она кивнула. Ее опущенные руки были сжаты в кулаки. Он подошел и взял её руки в свои. Их взгляды встретились.
- Могу я чем-нибудь помочь? - спросил он. Надежда вспыхнула в ней с новой силой.
- Уж вы-то можете!
Решительно взяв себя в руки, Джилл в нескольких деловых и спокойных словах описала ситуацию.
Его подвижное лицо вдруг застыло. Он выпустил её руки и отвел глаза.
- Боюсь, - сказал он без всякой интонации, - что это не в моих силах. Я сочувствую вашему горю. Что до правильности военного решения, я не считаю себя компетентным судить.
А мои приказы вы знаете, и они ясны. Моим людям запрещено вмешиваться в местные дела иначе как при вынужденной самозащите.
- Но вы же можете доложить. Объясните... До этого он её не перебивал.
- Это будет бессмысленно. В силу этого - противоречит служебному долгу, отнимает время у моего начальства.
- Ладно, поговорим об этом позже. Но в данный момент Ларреке нужен быстрый транспорт. Я слышала, что вы располагаете флаерами достаточного для перевозки иштарийца класса как ресурсами Федерации.
- Да, - подтвердил он почти вызывающим тоном. - У вас есть несколько таких, и мы могли привезти немногим больше. Для строительства наземных сооружений в короткий срок потребуются все грузовые самолеты.
- И вы не можете мне позволить одолжить один из них на пару дней? Она чувствовала, как в горле застрял комок. - Ведь полномасштабное строительство ещё не началось.
- Я боялся, что вы этого попросите. - Он покачал головой. - Нет. Поверьте мне, я хотел бы, чтобы это было возможно. Но даже не говоря обо всем прочем - каковы должны быть равноденственные бури во время периастрия? Здесь же последнее время никто не занимался метеорологией. Они должны быть непредсказуемой силы.
Джилл топнула ногой:
- Черт вас побери, меня не надо защищать от меня самой! - Она проглотила слезы и добавила: - Простите. Моя очередь просить извинения. Пусть самолет поведет кто-нибудь другой, если вы настаиваете.
Они снова встретились глазами, и на его лице мелькнула легкая сардоническая улыбка. "Он что, думает, что я думаю, что он волнуется, как бы не погубить меня, лапушку?"
Он стал серьезным, даже чуть грустным. , - Я не мог бы разрешить этого никому, - сказал он. - Это означало бы рискнуть самолетом для целей, не связанных с моей задачей. И хуже того, это вмешательство, хотя и микроскопическое. После такого прецедента где провести грань для последующих просьб? Нет, мне никогда бы не оправдаться перед моим командованием.
Горе и гнев вырвались наружу:
- Так ты выговора боишься! Записи в личном деле! - зашлась Джилл. Задержки в присвоении звания! Убирайся!
Пораженный, он пролепетал:
- Mais (но, фр.)... Простите... Я не имел в виду...
- Пошел вон, ты, гонококк! Или мне тебя выбросить отсюда - вот так?
Она схватила бутылку и швырнула её на пол. Бутылка не разбилась, но содержимое плеснуло из нее,, как кровь из раны. Его губы сжались, ноздри дрогнули.
Он поклонился:
- Примите мои извинения, мисс Конуэй. Спасибо за гостеприимство. Доброй ночи.
Широкими и ровными шагами он вышел и исчез в темноте.
"Глупо, да? Не лучше ли было бы... Но я не могла! Не могла!"
Она упала рядом с пролитым коньяком и зарыдала.
Глава 11
Когда Ларрека и его эскорт подходили к ранчо Якулен, с запада принесло сильную бурю. Сквозь донимавшую их жару прорезался лезвием холод, как меч сквозь плоть, и сожженная солнцем лиа заговорила и зашелестела на много километров вокруг. Где-то вдалеке пастух дал своим во команду согнать в кучу овасов, они терялись на фоне необозримой степи. От отдельно стоящих деревьев летели навстречу низким облакам клочья красно-охряной листвы. Между землей и нависшим небом понеслись сотни стручков, они лопались, и треск вылетающих семян терялся в стонах и завываниях бури. Когда ударяли молнии цвета бронзы, облик мира менялся. На западе стоял черно-пурпурный утес, и молнии, казалось, скатывались водопадом по его груди. Шум этого потока медленно нарастал.
- Если бы я у себя дома увидел, что идет такая погода, - сказал солдат с острова Фосс, - я бы вытащил свою лодку как можно выше и привязал покрепче.
Ларрека едва его расслышал.
- Ладно, это, конечно, не смерч, но лучше бы оказаться сейчас под крышей, - согласился командир. - Рысью - марш!
Он заставил свое усталое тело удвоить скорость.
На севере уже темнели знакомые строения. Он увидел, что у ветряной мельницы убраны крылья, а флаг на согнувшемся шесте, украшенном бронзовым навершием, скользит вниз. По письмам отсюда к ним с Мероа в Валеннен он уже знал, как мало здесь надеются на то, что бури не перейдут в ураганы.
Первые капли дождя уже упали, когда Ларрека вошел в крытый двор. Тот был длинен и низок, наполовину выложен бревнами, с острой черепичной крышей, и в его замощенном прямоугольнике размещались другие строения ранчо - амбары, сараи, хлева, загоны, конуры, склады, мастерские, пекарня, пивоварня, кухня, прачечная, операционная, школа, ателье, обсерватория, библиотека - не только то, что необходимо цивилизованной общине, но и то, благодаря чему можно поддерживать обмен с соседними фермами и городами. Издательство в Якулене торговало с канатным двором в Нелеке и с металлургическим заводом в Сорку, и так по всему Южному Бероннену и Союзу.