Страница:
«Не печатающийся писатель, – поправил себя. – Возможно, графоман… Цель и задачи. Не сумев заявить о себе со страниц книг, заявить со страниц Интернета, дабы доказать, что он креативнее всех востребованных в городе литераторов, а в особенности меня лично. Ну и ладно… Ошибки. Главная его ошибка, на мой взгляд, заключается в том, что он заявил о себе, как о писателе, что существенно сужает пространство для его поиска. Особенности. Убивает прохожих исключительно охотничьими ножами, изготовленными местными умельцами с завода „Металлист“. Слабое место. То же, что и особенности плюс необходимость убивать четырехпалубного руководителя крупного ранга… Так, если Пират ради этого нанял профессионального киллера – снайпера, специально выведенного для отстрела охраняемых мишеней, то Демиургу со своим большим ножиком придется, как недавно выразился Никита, горбатиться самому.
Поглощенный мыслями о Демиурге с Пиратом, Романов едва не перешел дорогу на красный сигнал светофора. Остановился перед перекрестком, поднял голову и замер.
Что-то, показалось ему, было не так – у него внезапно появилось тревожное чувство, будто вокруг что-то происходит: тревожное, пугающее, а он этого не замечает. Романов еще раз внимательно посмотрел налево, перевел взгляд направо, оглянулся – не следит ли кто за ним – развернулся на сто восемьдесят градусов и только тогда с удивлением обнаружил, что улицы, по которым он шел, были абсолютно пусты.
Такого он еще не видел: вечерний город вроде жил своей обычной жизнью – мёл по заснеженным тротуарам поземку, жег вполнакала уличные фонари, гонял взад-вперед редкие автомобили, но – удивительное дело – проделывал всё это почему-то без людей.
Озираясь по сторонам, Романов перешел дорогу. Увидев свободное такси, выбежал навстречу и махнул рукой. Такси, не снижая скорости, объехало его по крутой дуге и помчалось дальше. Он махнул следующей машине – белому «Фиату». «Фиат» притормозил перед ним, однако останавливаться не стал – проехал мимо. Не успел Романов от удивления развести руками, посетовать на невезение, как шагах в ста от себя увидел неспешно подъезжающий к остановке пустой троллейбус. Романов бросился за ним. Догнал и забарабанил кулаком по закрытой задней двери. В ответ троллейбус загудел и прибавил скорость.
Не успел Романов воскликнуть: «Да что же это такое!», как из-за поворота, визжа тормозами, выехал УАЗ с синими номерами. Из автомобиля выскочили три милиционера, один из которых был вооружен автоматом Калашникова. Они сбили Романова с ног, скрутили ему руки, бросили на капот автомобиля лицом вниз и обыскали.
– Да что же это такое! – ртом, полным снега, снова простонал Романов.
Один из троих, видимо, старший, посоветовал ему заткнуться. Снял с него шапку, осветил фонариком лицо и сказал, что эту небритую рожу он уже раньше где-то встречал.
– Я тоже! – подтвердил второй милиционер. И тут же, открыв романовский паспорт на первой странице, воскликнул, что это Василий Романов – их знаменитый поэт, которого совсем недавно показывали по телевизору.
– Ишь ты! – смутился старший.
Подставив руку, он помог Романову встать на ноги. Извинился и, добавив к голосу уважительных ноток, спросил: что товарищ поэт тут делает.
Выплюнув снег изо рта, Романов засунул паспорт во внутренний карман пиджака. Промямлил сначала про сына, который живет у матери, которая живет у другого мужчины, и про троллейбус, что не останавливается даже на остановках.
Старший согласно кивнул: дескать, здесь так бывает, и спросил: не нужна ли товарищу поэту какая помощь.
Прислушавшись к себе, Романов решил, что отсутствие людей на улицах беспокоит его не столь сильно, как присутствие вооруженных милиционеров, бросающихся на первого встречного так, словно тот только что сбежал из тюрьмы, и твердо сказал: нет.
Милиционеры в ответ вежливо улыбнулись. Судя по виду, их не сильно расстроил отказ Романова принять помощь. Они поочередно попрощались с ним за руку, сели в машину и, посоветовав не задерживаться, уехали.
– Да что же это такое делается? – в третий раз воскликнул Романов.
Решив не гадать, вынул из кармана мобильный телефон и позвонил Малявину. Спросил: не знает ли он случайно, почему ранним субботним вечером на улицах города нет людей.
– Да что ты говоришь! – удивился Малявин. – И на каких это улицах их интересно нет?
Романов посмотрел на фасад стоящего перед ним длинного девятиэтажного дома, сложенного из серых железобетонных панелей, и, прочитав табличку с адресом, назвал улицу Коммунаров.
Малявин спросил: где это.
– В южной части города. Я шел от Правобережной по Чкалова и вот дошел до Коммунаров, тринадцать.
– Это где охранное агентство «Легион»?
– Да, – подтвердил Романов. – Только оно кварталом ниже, на Интернациональной, а я стою почти рядом с кинотеатром «Водник».
– С чем ты стоишь?! – взорвался телефон истошным криком Малявина. – Быстро уходи оттуда, Вася, слышишь меня?! Быстро!
– Что случилось?
– Ты что, опять ничего не знаешь?! Сегодня Пират сбил однопалубный корабль Демиурга на поле Г9! А это как раз район кинотеатра «Водник»! Так что живо поворачивай направо и дуй ко мне! Живо, я тебе говорю!
Романов еще раз удивленно обернулся по сторонам. Посмотрел на стоящий рядом жилой дом и, увидев, что практически из каждого окна за ним наблюдают жильцы, подумал о том, что на самом-то деле его всё это время удивляло не отсутствие людей в городе, к чему он уже привык, а отсутствие тривиальных прохожих на тротуарах.
Он широко улыбнулся и, протянув к дому руку, крикнул во весь голос:
– Надеюсь, дамы и господа, представление, свидетелями которого вы только что стали, вам понравилось? Но на этом, извините, всё! До следующих, так сказать, встреч! Да! И пожалуйста, не расстраивайтесь из-за того, что вам не довелось увидеть, как меня убивают! Может быть, вам повезет с кем-то другим?
Стоя на месте, Романов дурашливо подпрыгнул и, приземлившись на одну ногу, сделал глубокий книксен. После чего развернулся вправо, вжал голову в плечи и побежал прочь от этого места.
«Ну почему? – спрашивал он себя. – Почему мне выпало жить именно в это время и именно в этом городе?»
Увидев направляющийся к нему очередной милицейский патруль, он резко остановился. Повернул лицо в сторону длинного девятиэтажного здания и еще раз прокричал, тряся кулаком:
– Демиург-собака, слышишь меня! Ты опять прав! Мухосранск – вот настоящее название нашего города!
Выбросив в сердцах пакет с конфетами, Романов засунул руку во внутренний карман пиджака. Вынул паспорт и решительно направился навстречу вооруженным милиционерам.
Малявин налил себе в чашку кипятка из чайника и отрицательно замотал головой. Сказал, что поскольку в Европе русских не любят, то жить в каком-нибудь там Париже он категорически отказывается.
– Да, – немного подумав, согласился Романов. – В Европе никого, кроме себя, действительно не любят. А где тогда жить? В Америке?
– А вот в Америке можно! – ожил Малявин. – Там мы с тобой стали бы американцами, и европейцы после этого не любили бы нас только за глаза! А в глаза смотрели бы снизу вверх, как на человека, с которыми лишний раз лучше не связываться.
– Ты считаешь, это приятно, когда на тебя смотрят снизу вверх?
Малявин сказал, что большинству людей это нравится.
– Да, но какому большинству! – Романов хлопнул раскрытой ладонью по столу. – И каким людям! Таким, какие у нас выходят на улицы, когда должны убивать их начальников, и прячутся в свои норы, когда должны убивать им подобных? Ты таких имеешь в виду?
Никита сказал, что не видит, чем эти люди принципиально отличаются от остальных. И спросил: не думает ли он, Василий, что случись нечто подобное где-нибудь в другом месте – в Европе или в Америке – люди и вели бы себя по-другому.
– Думаешь, они остались бы дома, когда им пообещали бесплатно показать убийство биг босса, и вышли бы на улицы, когда опасность стала грозить им самим? Черта с два! Люди везде одинаковы! И наши, скажу я тебе, в этом отношении еще не самые плохие. Иные бы Демиургу с Пиратом записочки слали с подробной инструкцией: где, когда и в каком месте сподручнее замочить какого-нибудь трехпалубного шерифа, а наши – нет! Наши, сердобольные, при случае еще пожалеют, что убили начальника.
Малявин замолчал и, после небольшой паузы, добавил задумчивым голосом, что пожалеют-то они, конечно, пожалеют, что убили начальника, но и в то же время посожалеют, что убили не того, какого хотелось бы.
– Ну, вот видишь! – сказал Романов.
Сказал, а сам подумал о том, что Малявин, в сущности, прав. Наверное, действительно нельзя требовать от людей то, что противно их природе. А поскольку природе противно всё, что мешает homo sapiens жить и размножаться, то глупо даже обижаться на то, что большинство homo sapiens заботятся о собственной безопасности больше, чем о безопасности своих классовых антагонистов – начальников.
Романову эта мысль не понравилась. Она показалась ему слишком мизантропичной, чтобы появиться в голове нормального человека, однако оспаривать ее справедливость даже перед самим собой не решился – не был до конца уверен в том, что не прав.
Он решительно отодвинул от себя пустую чайную чашку и спросил: кого Демиург зарезал на этот раз.
– Какую-то девушку?
– Да, – зевнул Малявин. – И девушку зарезал, и юношу. В смысле, следователя по особо важным делам Петрова из Москвы… Нормальный такой, скажу я тебе, юноша – под два метра ростом. Мы с ним познакомились, когда он приходил ко мне в студию – расспрашивал о человеке, посоветовавшим обратиться к Жихарю… Чай еще будешь?
Романов отрицательно покачал головой. Спросил: как это случилось.
– Как зима в ноябре – внезапно! – ответил Малявин. – Я имею в виду для того, кто отвечал за безопасность Петрова… Демиург, чтобы не светится у входа, прошел в гостиницу через цокольный этаж, где находятся подсобные помещения, вошел вместе со следователем и двумя пьяными бизнесменами из Уфы в лифт, и когда все, кроме следователя и девушки, обитавших на восьмом последнем этаже, вышли, сделал свое черное дело.
– Значит, теперь у следствия есть свидетели?
Малявин согласно кивнул. Сказал, что свидетели есть, а вот свидетельств по-прежнему юк, то есть нет. И тут же, в ответ на недоуменный взгляд Романова, добавил, что, по словам знакомых ребят из УВД, фотороботы, составленные этими, так называемыми свидетелями – пьяными бизнесменами из Уфы – похожи друг на друга в той же степени, в какой башкирский батыр похож на русского богатыря.
– Понятие вроде одно, а физиономии разные.
– Жаль! – Романов забарабанил пальцами по столу. – А сегодня Демиург кого-нибудь уже убил? Новости есть?
Малявин отрицательно покачал головой. Встал и, еще раз протяжно зевнув, предложил идти спать.
– Не хочу! – капризно сжал губы Романов. – Давай поговорим еще о чем-нибудь!
– Давай! – Никита сел обратно на стул. – И о чем ты предлагаешь поговорить? О Людочке Смирягиной и о том, как ты провел с ней ночь?
Романов удивленно поднял голову. Спросил: откуда Никита знает про Люду, если они только вчера вечером случайно встретились на улице и никуда вместе еще не выходили.
– Весь день провели в постели? – захохотал Малявин. – Нет, видимо, все-таки зря я тебя пригласил на передачу. Зря! Ты мне теперь всех моих девок перепортишь!
– Ну, правда, Никита, откуда?
Не переставая смеяться, Малявин ответил, что, во-первых: когда он, Вася, клеил Люду, она была не одна, а с ассистенткой режиссера Танечкой Трофимовой, которая, естественно, не могла не сообщить ему об этом. А во-вторых: сам он, Вася, не далее как несколько часов назад позвонил ему и сказал о том, что идет с улицы Правобережной.
– Говорил? Говорил! Ну, так и я тебе скажу! То, что гримерша Людочка живет на этой улице, хорошо известно не только мне, но и многим мужчинам у нас на телевидении. А некоторые из этих многих, как, например, Сашка Мартынов – мой редактор – не только хорошо знают, но даже регулярно вспоминают об этом.
Романов подумал, что Малявин сегодня особенно невыносим. Его всегдашняя манера говорить – насмешливо, слегка надменно, так, словно он общается с глупцом, над которым не грех посмеяться, а не с человеком, как минимум, не уступающим ему в интеллекте и уме, с каждой секундой раздражала всё больше. Он еще дальше отодвинул от себя пустую чайную чашку и сказал, что, кажется, действительно пришло время спать.
– Ты чего, Вась, обиделся? – удивился Никита.
Словно не слыша вопроса, Романов поднялся из-за стола. Поблагодарив за приют, за угощение, а особенно за чай, пожелал Малявину спокойной ночи и удалился.
Успокаиваясь после беседы с Никитой, или, как считал, того возмутительного тона, каким Никита разговаривал с ним, Романов, лежа в постели, долго смотрел в потолок и думал о том, что если его задели сплетни о Люде, значит, всё прошедшей ночью было действительно очень даже неплохо.
7 марта
Мама не возражала.
Романов купил новую коробку конфет и ровно в два часа дня позвонил в дверь, за которой жил его сын.
Всё было, как и неделю назад, когда он впервые после долгого перерыва пришел навестить Игоря. В гостиной, куда его провела Элеонора, было снова неубрано. По телевизору снова показывали депутата – местного военкома, предлагавшего объявить в городе чрезвычайное положение и ввести на улицы танки – и только Игорь вышел встречать его не в темно-синем костюме, а в серых штанишках и желтом свитере с зеленым крокодильчиком на груди.
Романов присел перед сыном на корточки. Спросил: как дела.
Игорь улыбнулся. Ответил, что в отличие от проигрывающего Демиурга, у которого сегодня сбили еще один корабль – четвертый подряд, просто-таки замечательно.
– Как учеба?
Вопрос Игорю не понравился, но он постарался не показать этого. Опустил глаза и спросил: надо ли ему, папе, принести дневник или он, папа, на слово поверит в то, что с учебой у него тоже всё более-менее нормально.
– Не надо мне ничего нести, – махнул рукой Романов. – Ты меня, помнится, спрашивал про Демиурга с Пиратом? Давай, если хочешь, я тебе расскажу о них.
В ту же секунду стоявшая рядом Элеонора, видимо, посчитавшая, что приходящий раз в неделю отец мог бы проводить время с ребенком с гораздо большей пользой, презрительно хмыкнула, дескать, нашел, о чем говорить, и, не желая слушать противные ей глупости, демонстративно вышла из гостиной.
Укоризненно посмотрев маме вслед, Игорь предложил папе перейти в детскую комнату.
Романов последовал вслед за сыном. Сел в кресло перед включенным компьютером. Собрался с мыслями и, стараясь ничего не упустить, подробно рассказал всё, что ему было известно о Демиурге и Пирате. Передал услышанные в магазине слухи о том, что они, по мнению «знающих людей», являются агентами спецслужб, выполняющими какое-то хитроумное задание Кремля, и предложил Игорю вместе почитать гостевую книгу персонального сайта Михаила Харякина, если тот ее сегодня еще не читал.
Игорь читал, но с радостью согласился прочесть снова.
Пират 05.03.200311.23
Демиургу. Знаю, знаю, можешь не хвастаться – ты зарезал в гостинице «Россия» «важняка»! Кажется, так зовутся некоторые следователи из Генеральной прокуратуры? Ты мне, главное, подробности сообщи – интересно аж жуть! Бью Б4!
Дальше шел обмен мнениями посетителей гостевой книги, общий смысл которых сводился к тому, что если милиция не может защитить сама себя, то глупо даже надеяться на то, что она способна защитить кого-то другого.
Демиург вышел на связь день спустя.
Демиург 06.03.200312.04
Пирату. Прошу прощение за то, что не смог вовремя ответить – возникли неотложные дела. Итак, сообщаю подробности: всё оказалось проще, чем я думал. Больше времени и сил заняла предварительная подготовка к операции, чем сама операция. Словом, ничего необыкновенного мне, к счастью, делать не понадобилось – пришел, встретил Петрова у лифта, сделал с ним то, что по правилам игры должен был сделать, и ушел. Пришлось, правда, убить одну девушку, но тут у меня выбора не было – оставь ее в живых, я бы элементарно не выбрался из гостиницы. Вот собственно и всё! Б4 – промах. Бью Е10? Позволь одну маленькую ремарку – слову «зарезал» я бы в следующий раз предпочел синонимичное «отыграл».
Пират 06.03.200312.17
Демиургу. Нет, не позволю! Больше того: я вообще предлагаю отказаться от синонимов с сантиментами! А то я уже не знаю, что и думать о тебе: то ли для любителя прекрасной словесности ты слишком реалистичен в создании кровавых сцен убийств, то ли для создателя кровавых сцен убийств фантастически сентиментален. Так что перестань стесняться, Деми – глагол «зарезал» как нельзя лучше соответствует духу созданных тобой «шедевров»! Е10 – мимо! Бью Б3!
Демиург 06.03.200312.26
Пирату. Единственно уместное слово в твоей бестолковой фразе – это «создание»! Оно одно точно отражает суть происходящего. А всё остальное – словоблудие в стиле современных литераторов. Б3 – промах. Бью Д10?
Пират 06.03.200312.33
Демиургу. Во-первых, не надо самому уподобляться современным литераторам, перебирающим избитые слова с неуклюжестью старого шулера, тасующего колоду стершихся карт! А во-вторых, хотелось бы спросить: чего ты собственно создал, кроме смерти? Честное слово, иной раз так и подмывает, полюбовавшись на твой очередной «шедевр», воздеть к компьютеру руки и воскликнуть трагичным голосом: «Никакой жизни от тебя, Демиург-создатель!» Д10 – мимо! Бью Г9!
Демиург 06.03.200312.39
Пират! Ты опять ошибаешься! Иногда создав смерть, можно обессмертить жизнь! Г9 – убит однопалубный корабль. Везет тебе!
Пират 06.03.200312.44
Демиургу. То есть как это: «Создав смерть, можно обессмертить жизнь»? Ну да ладно, потом разберемся. За сим прощаюсь до завтра. Надеюсь, Деми, на этот раз тебе хватит одних суток, чтобы зарезать простого прохожего?
Романов пробежал глазами вялые комментарии фанатов Харякина. Обратил внимание Игоря на то, что попадание в однопалубный корабль, расположенный на месте кинотеатра «Водник», ни у кого особых эмоций не вызвало, и принялся читать переписку Демиурга с Пиратом дальше.
Демиург 07.03.200311.12
Пирату. Фамилию отыгранного мной у кинотеатра «Водник» прохожего я не знаю и знать не хочу. Единственное, что могу сказать – на вид ему было лет двадцать, может, немного меньше. Одет был в черные джинсы, спортивную шапочку и куртку с надписью «Адидас» на спине. Твой ход!
Пират 07.03.200311.17
Демиургу. К2! Говорят, вчера вечером возле кинотеатра «Водник» было не слишком многолюдно?
Демиург 07.03.200311.24
Пирату. Вечером – не знаю. А вот ночью с прохожими там было действительно не густо. Как, впрочем, и везде в это время суток. К2 – ранен.
Пират 07.03.200311.28
Демиургу. Катрин!
Демиург 07.03.200311.33
Пирату. Не понял! Что за Катрин?
Пират 07.03.200311.37
Демиургу. К3 (Ка три)!
Демиург 07.03.200311.41
Пирату. Выражайся яснее! К3 – убит двухпалубный. Что ж мне так не везет-то?
Бумеранг 07.03.200311.43
Демиургу. А ты не признавайся в том, что в тебя попали! Перенеси корабль на другое место, дескать, так оно и былоґ, а потом, так, словно ничего не случилось, продолжай играть дальше! Никто ж не знает, где он у тебя стоял на самом деле!
Демиург 07.03.200311.49
Бумерангу. Надеюсь, предложив пойти на подлог, ты не думал оскорбить меня? Мне бы этого очень не хотелось. Запомни: я всегда играю честно!
Бумеранг 07.03.200311.52
Демиургу. Подумаешь, какие сантименты!
Рудольфио 07.03.200311.59
Специально для Rock-n-rollьщика. Прямоугольник К2-К3 полностью накладывается на шоссе Обочина в районе ночного клуба «Гренада».
Rock-n-rollьщик 07.03.200312.02
Это рядом с тем местом, где Пират убил старую нищенку?
Rome 07.03.200312.08
Пацаны! Я вот чего хочу сказать. Я живу на Обочине без малого двадцать лет и, естественно, всё про всех здесь знаю. Я только не знаю одного: кого у нас можно назвать известным в городе человеком!
Rock-n-rollьщик 07.03.200312.10
Неужто совсем некого?
Rome 07.03.200312.12
Rock-n-rollьщику. А чему ты удивляешься? Сам подумай, кто из известных людей станет жить на обочине шоссе, если только оно, конечно, не Рублевское?
Рудольфио 07.03.200312.19
К сведению Rome. На шоссе Лейтенанта Обочина, 11 живет барабанщик из первого состава Харякина – Виктор Ещенко.
Rome 07.03.200312.26
К сведению Рудольфио. Ещенко уже пять лет как живет в Австралии. Лабает в портовом кабаке и плюет из-за ударной установки на тех, кто считает его известным человеком.
Бумеранг 07.03.200312.37
А по-моему, пацаны, совсем не обязательно жить на Обочине, чтобы быть убитым Демиургом. Достаточно заглянуть в «Гренаду» сегодня вечером. Я там бываю иногда и могу засвидетельствовать: известные люди заходят туда достаточно часто. Павел Зингер, например, бывает там чуть ли не каждый вечер.
Ева 07.03.200312.40
Павел Зингер – это сын мэра? А его можно назвать известным человеком? И чем он известен?
БезБашенный 07.03.200312.44
Ну, если даже тебе – ботаничке – известно это имя, значит, Павла Зингера без вопросов можно причислить к известным людям. А известен он тем, что ему и его младшему брату Александру принадлежит практически весь бизнес в городе.
Рудольфио 07.03.200312.50
БезБашенному. Попрошу не отвлекаться! Давайте лучше выясним, кого можно называть известным в городе человеком, а кого нет!
Rock-n-rollьщик 07.03.200312.53
В смысле, давайте поможем Демиургу найти начальника?
Рудольфио 07.03.200312.59
Да нет же! Я не о том! Просто сейчас, чувствую, опять начнутся разговоры про то, как Зингеры сколачивают свой капитал. Ну, плохо они его сколачивают, не по-людски! Ну и что в сотый раз говорить-то об этом? Надоело! У меня, к слову, тоже есть небольшой бизнес, и никто, ни Зингер-старший, ни Зингеры-младшие, на него не зарятся. Так что и говорить на эту тему, считаю, не стоит. Хотя бы сегодня.
БезБашенный 07.03.200313.04
Рудольфио. Твое счастье, что у тебя не большой бизнес. Но погоди – наступит время и до тебя очередь дойдет!
Rome 07.03.200313.15
Правильно БезБашенный говорит! У меня есть родственник, не буду называть его имени, чтобы чего доброго не навредить ему, у которого в свое время была автозаправка в городе. Так вот, пришли к нему однажды три быка в кожанках и конкретно промычали насчет того, чтобы он, значит, продал ее, если, конечно, не хочет расстаться с ней задаром. И назвали цену чуть ли не позапрошлогоднего года! Прикиньте? Ну, родственник естественно тут же побежал жаловаться знакомым в ФСБ. Те справки навели: кто к нему приходил, от кого приходил, выяснили всё, что полагается выяснять в таких случаях, и развели руками – извини, мол, друг, ничем тебе помочь не можем – не наш уровень… Так вот: с тех пор эта заправка принадлежит Пашке Зингеру. А родственник с тех пор пропивает полученные от него копейки.
БезБашенный 07.03.200313.17
А я таких историй мог бы порассказать десятка три-четыре, не меньше.
Ева 07.03.200313.20
Неужели это правда? А если это правда, то у меня просто слов нет! Как так можно! Получается, что если ты – сын мэра, то всё тебе разрешено и управы на тебя никакой нет! Да? Можно людей запугивать, отнимать, покупать то, что не продается, и всё это тебе сойдет с рук? Я этого просто не понимаю! Должна же быть справедливость?
Rock-n-rollьщик 07.03.200313.23
Действительно! И хапают, и хапают! Уже всё, что можно растащить – растащили, и все равно продолжают тащить. По привычке, что ли?
БезБашенный 07.03.200313.27
Вот, вот! Такие, как Зингеры, сначала родной город разворовывают, а потом, когда разворовывать становится нечего, «по привычке» за государство берутся. А потом еще удивляются, глядючи на Россию с высоты Кремлевской башни: и чего это вся страна живет на обочине?
Бумеранг 07.03.200313.29
Ну, ничего! Пусть только Пашка придет сегодня в «Гренаду», там ему наши горькие слезоньки разом отольются.
Rock-n-rollьщик 07.03.200313.31
Да! Пустит ему Демиург кровушку, что у нас попил! Будьте уверены!
Поглощенный мыслями о Демиурге с Пиратом, Романов едва не перешел дорогу на красный сигнал светофора. Остановился перед перекрестком, поднял голову и замер.
Что-то, показалось ему, было не так – у него внезапно появилось тревожное чувство, будто вокруг что-то происходит: тревожное, пугающее, а он этого не замечает. Романов еще раз внимательно посмотрел налево, перевел взгляд направо, оглянулся – не следит ли кто за ним – развернулся на сто восемьдесят градусов и только тогда с удивлением обнаружил, что улицы, по которым он шел, были абсолютно пусты.
Такого он еще не видел: вечерний город вроде жил своей обычной жизнью – мёл по заснеженным тротуарам поземку, жег вполнакала уличные фонари, гонял взад-вперед редкие автомобили, но – удивительное дело – проделывал всё это почему-то без людей.
Озираясь по сторонам, Романов перешел дорогу. Увидев свободное такси, выбежал навстречу и махнул рукой. Такси, не снижая скорости, объехало его по крутой дуге и помчалось дальше. Он махнул следующей машине – белому «Фиату». «Фиат» притормозил перед ним, однако останавливаться не стал – проехал мимо. Не успел Романов от удивления развести руками, посетовать на невезение, как шагах в ста от себя увидел неспешно подъезжающий к остановке пустой троллейбус. Романов бросился за ним. Догнал и забарабанил кулаком по закрытой задней двери. В ответ троллейбус загудел и прибавил скорость.
Не успел Романов воскликнуть: «Да что же это такое!», как из-за поворота, визжа тормозами, выехал УАЗ с синими номерами. Из автомобиля выскочили три милиционера, один из которых был вооружен автоматом Калашникова. Они сбили Романова с ног, скрутили ему руки, бросили на капот автомобиля лицом вниз и обыскали.
– Да что же это такое! – ртом, полным снега, снова простонал Романов.
Один из троих, видимо, старший, посоветовал ему заткнуться. Снял с него шапку, осветил фонариком лицо и сказал, что эту небритую рожу он уже раньше где-то встречал.
– Я тоже! – подтвердил второй милиционер. И тут же, открыв романовский паспорт на первой странице, воскликнул, что это Василий Романов – их знаменитый поэт, которого совсем недавно показывали по телевизору.
– Ишь ты! – смутился старший.
Подставив руку, он помог Романову встать на ноги. Извинился и, добавив к голосу уважительных ноток, спросил: что товарищ поэт тут делает.
Выплюнув снег изо рта, Романов засунул паспорт во внутренний карман пиджака. Промямлил сначала про сына, который живет у матери, которая живет у другого мужчины, и про троллейбус, что не останавливается даже на остановках.
Старший согласно кивнул: дескать, здесь так бывает, и спросил: не нужна ли товарищу поэту какая помощь.
Прислушавшись к себе, Романов решил, что отсутствие людей на улицах беспокоит его не столь сильно, как присутствие вооруженных милиционеров, бросающихся на первого встречного так, словно тот только что сбежал из тюрьмы, и твердо сказал: нет.
Милиционеры в ответ вежливо улыбнулись. Судя по виду, их не сильно расстроил отказ Романова принять помощь. Они поочередно попрощались с ним за руку, сели в машину и, посоветовав не задерживаться, уехали.
– Да что же это такое делается? – в третий раз воскликнул Романов.
Решив не гадать, вынул из кармана мобильный телефон и позвонил Малявину. Спросил: не знает ли он случайно, почему ранним субботним вечером на улицах города нет людей.
– Да что ты говоришь! – удивился Малявин. – И на каких это улицах их интересно нет?
Романов посмотрел на фасад стоящего перед ним длинного девятиэтажного дома, сложенного из серых железобетонных панелей, и, прочитав табличку с адресом, назвал улицу Коммунаров.
Малявин спросил: где это.
– В южной части города. Я шел от Правобережной по Чкалова и вот дошел до Коммунаров, тринадцать.
– Это где охранное агентство «Легион»?
– Да, – подтвердил Романов. – Только оно кварталом ниже, на Интернациональной, а я стою почти рядом с кинотеатром «Водник».
– С чем ты стоишь?! – взорвался телефон истошным криком Малявина. – Быстро уходи оттуда, Вася, слышишь меня?! Быстро!
– Что случилось?
– Ты что, опять ничего не знаешь?! Сегодня Пират сбил однопалубный корабль Демиурга на поле Г9! А это как раз район кинотеатра «Водник»! Так что живо поворачивай направо и дуй ко мне! Живо, я тебе говорю!
Романов еще раз удивленно обернулся по сторонам. Посмотрел на стоящий рядом жилой дом и, увидев, что практически из каждого окна за ним наблюдают жильцы, подумал о том, что на самом-то деле его всё это время удивляло не отсутствие людей в городе, к чему он уже привык, а отсутствие тривиальных прохожих на тротуарах.
Он широко улыбнулся и, протянув к дому руку, крикнул во весь голос:
– Надеюсь, дамы и господа, представление, свидетелями которого вы только что стали, вам понравилось? Но на этом, извините, всё! До следующих, так сказать, встреч! Да! И пожалуйста, не расстраивайтесь из-за того, что вам не довелось увидеть, как меня убивают! Может быть, вам повезет с кем-то другим?
Стоя на месте, Романов дурашливо подпрыгнул и, приземлившись на одну ногу, сделал глубокий книксен. После чего развернулся вправо, вжал голову в плечи и побежал прочь от этого места.
«Ну почему? – спрашивал он себя. – Почему мне выпало жить именно в это время и именно в этом городе?»
Увидев направляющийся к нему очередной милицейский патруль, он резко остановился. Повернул лицо в сторону длинного девятиэтажного здания и еще раз прокричал, тряся кулаком:
– Демиург-собака, слышишь меня! Ты опять прав! Мухосранск – вот настоящее название нашего города!
Выбросив в сердцах пакет с конфетами, Романов засунул руку во внутренний карман пиджака. Вынул паспорт и решительно направился навстречу вооруженным милиционерам.
* * *
– Ну почему, Никита? Почему мы с тобой не живем где-нибудь в цивилизованном Питере, не в Москве, не в каком-нибудь там Париже, наконец?Малявин налил себе в чашку кипятка из чайника и отрицательно замотал головой. Сказал, что поскольку в Европе русских не любят, то жить в каком-нибудь там Париже он категорически отказывается.
– Да, – немного подумав, согласился Романов. – В Европе никого, кроме себя, действительно не любят. А где тогда жить? В Америке?
– А вот в Америке можно! – ожил Малявин. – Там мы с тобой стали бы американцами, и европейцы после этого не любили бы нас только за глаза! А в глаза смотрели бы снизу вверх, как на человека, с которыми лишний раз лучше не связываться.
– Ты считаешь, это приятно, когда на тебя смотрят снизу вверх?
Малявин сказал, что большинству людей это нравится.
– Да, но какому большинству! – Романов хлопнул раскрытой ладонью по столу. – И каким людям! Таким, какие у нас выходят на улицы, когда должны убивать их начальников, и прячутся в свои норы, когда должны убивать им подобных? Ты таких имеешь в виду?
Никита сказал, что не видит, чем эти люди принципиально отличаются от остальных. И спросил: не думает ли он, Василий, что случись нечто подобное где-нибудь в другом месте – в Европе или в Америке – люди и вели бы себя по-другому.
– Думаешь, они остались бы дома, когда им пообещали бесплатно показать убийство биг босса, и вышли бы на улицы, когда опасность стала грозить им самим? Черта с два! Люди везде одинаковы! И наши, скажу я тебе, в этом отношении еще не самые плохие. Иные бы Демиургу с Пиратом записочки слали с подробной инструкцией: где, когда и в каком месте сподручнее замочить какого-нибудь трехпалубного шерифа, а наши – нет! Наши, сердобольные, при случае еще пожалеют, что убили начальника.
Малявин замолчал и, после небольшой паузы, добавил задумчивым голосом, что пожалеют-то они, конечно, пожалеют, что убили начальника, но и в то же время посожалеют, что убили не того, какого хотелось бы.
– Ну, вот видишь! – сказал Романов.
Сказал, а сам подумал о том, что Малявин, в сущности, прав. Наверное, действительно нельзя требовать от людей то, что противно их природе. А поскольку природе противно всё, что мешает homo sapiens жить и размножаться, то глупо даже обижаться на то, что большинство homo sapiens заботятся о собственной безопасности больше, чем о безопасности своих классовых антагонистов – начальников.
Романову эта мысль не понравилась. Она показалась ему слишком мизантропичной, чтобы появиться в голове нормального человека, однако оспаривать ее справедливость даже перед самим собой не решился – не был до конца уверен в том, что не прав.
Он решительно отодвинул от себя пустую чайную чашку и спросил: кого Демиург зарезал на этот раз.
– Какую-то девушку?
– Да, – зевнул Малявин. – И девушку зарезал, и юношу. В смысле, следователя по особо важным делам Петрова из Москвы… Нормальный такой, скажу я тебе, юноша – под два метра ростом. Мы с ним познакомились, когда он приходил ко мне в студию – расспрашивал о человеке, посоветовавшим обратиться к Жихарю… Чай еще будешь?
Романов отрицательно покачал головой. Спросил: как это случилось.
– Как зима в ноябре – внезапно! – ответил Малявин. – Я имею в виду для того, кто отвечал за безопасность Петрова… Демиург, чтобы не светится у входа, прошел в гостиницу через цокольный этаж, где находятся подсобные помещения, вошел вместе со следователем и двумя пьяными бизнесменами из Уфы в лифт, и когда все, кроме следователя и девушки, обитавших на восьмом последнем этаже, вышли, сделал свое черное дело.
– Значит, теперь у следствия есть свидетели?
Малявин согласно кивнул. Сказал, что свидетели есть, а вот свидетельств по-прежнему юк, то есть нет. И тут же, в ответ на недоуменный взгляд Романова, добавил, что, по словам знакомых ребят из УВД, фотороботы, составленные этими, так называемыми свидетелями – пьяными бизнесменами из Уфы – похожи друг на друга в той же степени, в какой башкирский батыр похож на русского богатыря.
– Понятие вроде одно, а физиономии разные.
– Жаль! – Романов забарабанил пальцами по столу. – А сегодня Демиург кого-нибудь уже убил? Новости есть?
Малявин отрицательно покачал головой. Встал и, еще раз протяжно зевнув, предложил идти спать.
– Не хочу! – капризно сжал губы Романов. – Давай поговорим еще о чем-нибудь!
– Давай! – Никита сел обратно на стул. – И о чем ты предлагаешь поговорить? О Людочке Смирягиной и о том, как ты провел с ней ночь?
Романов удивленно поднял голову. Спросил: откуда Никита знает про Люду, если они только вчера вечером случайно встретились на улице и никуда вместе еще не выходили.
– Весь день провели в постели? – захохотал Малявин. – Нет, видимо, все-таки зря я тебя пригласил на передачу. Зря! Ты мне теперь всех моих девок перепортишь!
– Ну, правда, Никита, откуда?
Не переставая смеяться, Малявин ответил, что, во-первых: когда он, Вася, клеил Люду, она была не одна, а с ассистенткой режиссера Танечкой Трофимовой, которая, естественно, не могла не сообщить ему об этом. А во-вторых: сам он, Вася, не далее как несколько часов назад позвонил ему и сказал о том, что идет с улицы Правобережной.
– Говорил? Говорил! Ну, так и я тебе скажу! То, что гримерша Людочка живет на этой улице, хорошо известно не только мне, но и многим мужчинам у нас на телевидении. А некоторые из этих многих, как, например, Сашка Мартынов – мой редактор – не только хорошо знают, но даже регулярно вспоминают об этом.
Романов подумал, что Малявин сегодня особенно невыносим. Его всегдашняя манера говорить – насмешливо, слегка надменно, так, словно он общается с глупцом, над которым не грех посмеяться, а не с человеком, как минимум, не уступающим ему в интеллекте и уме, с каждой секундой раздражала всё больше. Он еще дальше отодвинул от себя пустую чайную чашку и сказал, что, кажется, действительно пришло время спать.
– Ты чего, Вась, обиделся? – удивился Никита.
Словно не слыша вопроса, Романов поднялся из-за стола. Поблагодарив за приют, за угощение, а особенно за чай, пожелал Малявину спокойной ночи и удалился.
Успокаиваясь после беседы с Никитой, или, как считал, того возмутительного тона, каким Никита разговаривал с ним, Романов, лежа в постели, долго смотрел в потолок и думал о том, что если его задели сплетни о Люде, значит, всё прошедшей ночью было действительно очень даже неплохо.
7 марта
Из телевизионных новостей:Проснувшись утром, Романов первым делом позвонил Игорю. Извинился за то, что не смог прийти, как договаривались, накануне вечером и предложил, если мама не возражает, встретиться сегодня днем.
Прокуратура города возбудила уголовное дело по факту подкупа избирателей кандидатом в губернаторы Евгением Троицким. Жалобу на кандидата подал мэр города Николай Зингер. Однако пересчета голосов не будет. Председатель областной избирательной комиссии Дмитрий Славнов, выразив озабоченность сложившийся ситуацией, вместе с тем заявил: «Для нас факт возбуждения уголовного дела не является основанием для того, чтобы отменить итоги голосования. Мы руководствуемся только решением суда».
Мама не возражала.
Романов купил новую коробку конфет и ровно в два часа дня позвонил в дверь, за которой жил его сын.
Всё было, как и неделю назад, когда он впервые после долгого перерыва пришел навестить Игоря. В гостиной, куда его провела Элеонора, было снова неубрано. По телевизору снова показывали депутата – местного военкома, предлагавшего объявить в городе чрезвычайное положение и ввести на улицы танки – и только Игорь вышел встречать его не в темно-синем костюме, а в серых штанишках и желтом свитере с зеленым крокодильчиком на груди.
Романов присел перед сыном на корточки. Спросил: как дела.
Игорь улыбнулся. Ответил, что в отличие от проигрывающего Демиурга, у которого сегодня сбили еще один корабль – четвертый подряд, просто-таки замечательно.
– Как учеба?
Вопрос Игорю не понравился, но он постарался не показать этого. Опустил глаза и спросил: надо ли ему, папе, принести дневник или он, папа, на слово поверит в то, что с учебой у него тоже всё более-менее нормально.
– Не надо мне ничего нести, – махнул рукой Романов. – Ты меня, помнится, спрашивал про Демиурга с Пиратом? Давай, если хочешь, я тебе расскажу о них.
В ту же секунду стоявшая рядом Элеонора, видимо, посчитавшая, что приходящий раз в неделю отец мог бы проводить время с ребенком с гораздо большей пользой, презрительно хмыкнула, дескать, нашел, о чем говорить, и, не желая слушать противные ей глупости, демонстративно вышла из гостиной.
Укоризненно посмотрев маме вслед, Игорь предложил папе перейти в детскую комнату.
Романов последовал вслед за сыном. Сел в кресло перед включенным компьютером. Собрался с мыслями и, стараясь ничего не упустить, подробно рассказал всё, что ему было известно о Демиурге и Пирате. Передал услышанные в магазине слухи о том, что они, по мнению «знающих людей», являются агентами спецслужб, выполняющими какое-то хитроумное задание Кремля, и предложил Игорю вместе почитать гостевую книгу персонального сайта Михаила Харякина, если тот ее сегодня еще не читал.
Игорь читал, но с радостью согласился прочесть снова.
Пират 05.03.200311.23
Демиургу. Знаю, знаю, можешь не хвастаться – ты зарезал в гостинице «Россия» «важняка»! Кажется, так зовутся некоторые следователи из Генеральной прокуратуры? Ты мне, главное, подробности сообщи – интересно аж жуть! Бью Б4!
Дальше шел обмен мнениями посетителей гостевой книги, общий смысл которых сводился к тому, что если милиция не может защитить сама себя, то глупо даже надеяться на то, что она способна защитить кого-то другого.
Демиург вышел на связь день спустя.
Демиург 06.03.200312.04
Пирату. Прошу прощение за то, что не смог вовремя ответить – возникли неотложные дела. Итак, сообщаю подробности: всё оказалось проще, чем я думал. Больше времени и сил заняла предварительная подготовка к операции, чем сама операция. Словом, ничего необыкновенного мне, к счастью, делать не понадобилось – пришел, встретил Петрова у лифта, сделал с ним то, что по правилам игры должен был сделать, и ушел. Пришлось, правда, убить одну девушку, но тут у меня выбора не было – оставь ее в живых, я бы элементарно не выбрался из гостиницы. Вот собственно и всё! Б4 – промах. Бью Е10? Позволь одну маленькую ремарку – слову «зарезал» я бы в следующий раз предпочел синонимичное «отыграл».
Пират 06.03.200312.17
Демиургу. Нет, не позволю! Больше того: я вообще предлагаю отказаться от синонимов с сантиментами! А то я уже не знаю, что и думать о тебе: то ли для любителя прекрасной словесности ты слишком реалистичен в создании кровавых сцен убийств, то ли для создателя кровавых сцен убийств фантастически сентиментален. Так что перестань стесняться, Деми – глагол «зарезал» как нельзя лучше соответствует духу созданных тобой «шедевров»! Е10 – мимо! Бью Б3!
Демиург 06.03.200312.26
Пирату. Единственно уместное слово в твоей бестолковой фразе – это «создание»! Оно одно точно отражает суть происходящего. А всё остальное – словоблудие в стиле современных литераторов. Б3 – промах. Бью Д10?
Пират 06.03.200312.33
Демиургу. Во-первых, не надо самому уподобляться современным литераторам, перебирающим избитые слова с неуклюжестью старого шулера, тасующего колоду стершихся карт! А во-вторых, хотелось бы спросить: чего ты собственно создал, кроме смерти? Честное слово, иной раз так и подмывает, полюбовавшись на твой очередной «шедевр», воздеть к компьютеру руки и воскликнуть трагичным голосом: «Никакой жизни от тебя, Демиург-создатель!» Д10 – мимо! Бью Г9!
Демиург 06.03.200312.39
Пират! Ты опять ошибаешься! Иногда создав смерть, можно обессмертить жизнь! Г9 – убит однопалубный корабль. Везет тебе!
Пират 06.03.200312.44
Демиургу. То есть как это: «Создав смерть, можно обессмертить жизнь»? Ну да ладно, потом разберемся. За сим прощаюсь до завтра. Надеюсь, Деми, на этот раз тебе хватит одних суток, чтобы зарезать простого прохожего?
Романов пробежал глазами вялые комментарии фанатов Харякина. Обратил внимание Игоря на то, что попадание в однопалубный корабль, расположенный на месте кинотеатра «Водник», ни у кого особых эмоций не вызвало, и принялся читать переписку Демиурга с Пиратом дальше.
Демиург 07.03.200311.12
Пирату. Фамилию отыгранного мной у кинотеатра «Водник» прохожего я не знаю и знать не хочу. Единственное, что могу сказать – на вид ему было лет двадцать, может, немного меньше. Одет был в черные джинсы, спортивную шапочку и куртку с надписью «Адидас» на спине. Твой ход!
Пират 07.03.200311.17
Демиургу. К2! Говорят, вчера вечером возле кинотеатра «Водник» было не слишком многолюдно?
Демиург 07.03.200311.24
Пирату. Вечером – не знаю. А вот ночью с прохожими там было действительно не густо. Как, впрочем, и везде в это время суток. К2 – ранен.
Пират 07.03.200311.28
Демиургу. Катрин!
Демиург 07.03.200311.33
Пирату. Не понял! Что за Катрин?
Пират 07.03.200311.37
Демиургу. К3 (Ка три)!
Демиург 07.03.200311.41
Пирату. Выражайся яснее! К3 – убит двухпалубный. Что ж мне так не везет-то?
Бумеранг 07.03.200311.43
Демиургу. А ты не признавайся в том, что в тебя попали! Перенеси корабль на другое место, дескать, так оно и былоґ, а потом, так, словно ничего не случилось, продолжай играть дальше! Никто ж не знает, где он у тебя стоял на самом деле!
Демиург 07.03.200311.49
Бумерангу. Надеюсь, предложив пойти на подлог, ты не думал оскорбить меня? Мне бы этого очень не хотелось. Запомни: я всегда играю честно!
Бумеранг 07.03.200311.52
Демиургу. Подумаешь, какие сантименты!
Рудольфио 07.03.200311.59
Специально для Rock-n-rollьщика. Прямоугольник К2-К3 полностью накладывается на шоссе Обочина в районе ночного клуба «Гренада».
Rock-n-rollьщик 07.03.200312.02
Это рядом с тем местом, где Пират убил старую нищенку?
Rome 07.03.200312.08
Пацаны! Я вот чего хочу сказать. Я живу на Обочине без малого двадцать лет и, естественно, всё про всех здесь знаю. Я только не знаю одного: кого у нас можно назвать известным в городе человеком!
Rock-n-rollьщик 07.03.200312.10
Неужто совсем некого?
Rome 07.03.200312.12
Rock-n-rollьщику. А чему ты удивляешься? Сам подумай, кто из известных людей станет жить на обочине шоссе, если только оно, конечно, не Рублевское?
Рудольфио 07.03.200312.19
К сведению Rome. На шоссе Лейтенанта Обочина, 11 живет барабанщик из первого состава Харякина – Виктор Ещенко.
Rome 07.03.200312.26
К сведению Рудольфио. Ещенко уже пять лет как живет в Австралии. Лабает в портовом кабаке и плюет из-за ударной установки на тех, кто считает его известным человеком.
Бумеранг 07.03.200312.37
А по-моему, пацаны, совсем не обязательно жить на Обочине, чтобы быть убитым Демиургом. Достаточно заглянуть в «Гренаду» сегодня вечером. Я там бываю иногда и могу засвидетельствовать: известные люди заходят туда достаточно часто. Павел Зингер, например, бывает там чуть ли не каждый вечер.
Ева 07.03.200312.40
Павел Зингер – это сын мэра? А его можно назвать известным человеком? И чем он известен?
БезБашенный 07.03.200312.44
Ну, если даже тебе – ботаничке – известно это имя, значит, Павла Зингера без вопросов можно причислить к известным людям. А известен он тем, что ему и его младшему брату Александру принадлежит практически весь бизнес в городе.
Рудольфио 07.03.200312.50
БезБашенному. Попрошу не отвлекаться! Давайте лучше выясним, кого можно называть известным в городе человеком, а кого нет!
Rock-n-rollьщик 07.03.200312.53
В смысле, давайте поможем Демиургу найти начальника?
Рудольфио 07.03.200312.59
Да нет же! Я не о том! Просто сейчас, чувствую, опять начнутся разговоры про то, как Зингеры сколачивают свой капитал. Ну, плохо они его сколачивают, не по-людски! Ну и что в сотый раз говорить-то об этом? Надоело! У меня, к слову, тоже есть небольшой бизнес, и никто, ни Зингер-старший, ни Зингеры-младшие, на него не зарятся. Так что и говорить на эту тему, считаю, не стоит. Хотя бы сегодня.
БезБашенный 07.03.200313.04
Рудольфио. Твое счастье, что у тебя не большой бизнес. Но погоди – наступит время и до тебя очередь дойдет!
Rome 07.03.200313.15
Правильно БезБашенный говорит! У меня есть родственник, не буду называть его имени, чтобы чего доброго не навредить ему, у которого в свое время была автозаправка в городе. Так вот, пришли к нему однажды три быка в кожанках и конкретно промычали насчет того, чтобы он, значит, продал ее, если, конечно, не хочет расстаться с ней задаром. И назвали цену чуть ли не позапрошлогоднего года! Прикиньте? Ну, родственник естественно тут же побежал жаловаться знакомым в ФСБ. Те справки навели: кто к нему приходил, от кого приходил, выяснили всё, что полагается выяснять в таких случаях, и развели руками – извини, мол, друг, ничем тебе помочь не можем – не наш уровень… Так вот: с тех пор эта заправка принадлежит Пашке Зингеру. А родственник с тех пор пропивает полученные от него копейки.
БезБашенный 07.03.200313.17
А я таких историй мог бы порассказать десятка три-четыре, не меньше.
Ева 07.03.200313.20
Неужели это правда? А если это правда, то у меня просто слов нет! Как так можно! Получается, что если ты – сын мэра, то всё тебе разрешено и управы на тебя никакой нет! Да? Можно людей запугивать, отнимать, покупать то, что не продается, и всё это тебе сойдет с рук? Я этого просто не понимаю! Должна же быть справедливость?
Rock-n-rollьщик 07.03.200313.23
Действительно! И хапают, и хапают! Уже всё, что можно растащить – растащили, и все равно продолжают тащить. По привычке, что ли?
БезБашенный 07.03.200313.27
Вот, вот! Такие, как Зингеры, сначала родной город разворовывают, а потом, когда разворовывать становится нечего, «по привычке» за государство берутся. А потом еще удивляются, глядючи на Россию с высоты Кремлевской башни: и чего это вся страна живет на обочине?
Бумеранг 07.03.200313.29
Ну, ничего! Пусть только Пашка придет сегодня в «Гренаду», там ему наши горькие слезоньки разом отольются.
Rock-n-rollьщик 07.03.200313.31
Да! Пустит ему Демиург кровушку, что у нас попил! Будьте уверены!