Страница:
Присвоению нам с Наташкой званий соучастниц запланированного массового отравления с убийством во многом способствовало наше поведение в период выноса тела убиенного из подъезда. Правду мы излагали одинаково. С трудом удалось убедить следователя в элементарной растерянности: были уверены, что Серов, как и обещал, свел счеты со Светкой, и выносят именно ее. Мы знали о постоянных угрозах Владимира, поумневшего только после бракоразводного процесса. Но ведь мы с Наташкой не были оповещены о прогрессе в его умственном развитии. Светка чистосердечно призналась следователю, что не хотела рассказывать по телефону Наталье о бурном процессе роста бывшего супруга в этом направлении. Кроме того, хорошую службу в нашей реабилитации сослужило невольное опоздание почти на три часа. Оно же обратным концом ударило по Светке. Следователь решил, что мы не соучастницы, а потенциальные жертвы преступления. Иными словами, гражданка Серова-Белова собиралась отправить меня и Наташку на тот свет вместе с бывшим мужем. Чтобы ему не скучно было. Опять-таки – вместе веселее.
Узнав об этом, я медленно сползла со стула на пол. Ни уговоры следователя, не отрывавшегося от своего рабочего кресла, ни дополнительные силы в милицейской форме долго не могли вернуть меня на прежнее место.
Я просто отключилась и упорно желала оставаться на полу. Достаточно чистом для грязных следственных дел. Учитывая, что допрашивали нас с Натальей поодиночке, с опозданием узнала – подруга меня перещеголяла. В ответ на новость на пару секунд примолкла, потом хриплым голосом попросила у следователя сигарету, а когда он выполнил ее просьбу, удивленно заметила, что подачки подобного рода ей не нужны, она принципиально не курит. Следователь, опрометчиво выскочивший из-за стола и застывший над Наташкой с зажигалкой, никак не ожидал от нее дальнейшего фортеля. Подруга, до которой окончательно дошло, что она со мной за компанию чудом избежала участи Серова, мигом сорвалась со стула и бросилась на шею следователя. В таком положении ее и заклинило. Как и в моем случае, никакие дополнительные силы в милицейской форме долго не могли вернуть ее на прежнее место.
Возможно, мыслилось, что после полученного известия мы с Наташкой в сердцах начнем лить воду на мельницу следствия, то бишь со злости выдавать некоторые негативные подробности по поводу Светкиной индивидуальности, о которых ранее из чувства порядочности предпочитали умалчивать. Увы, нам было нечего сказать. В порядке очередности мы почем зря поносили покойного за то, что он скрытый алкоголик. Нормальные люди в одиночку и в отсутствие хозяев не пьют. А если и пьют, то не до посинения.
Бывшая Серова и бывшая невеста бывшего мужа, успевшая продержаться в таком положении с вечера четверга и до утра пятницы, никак не могла объяснить толком, какая нелегкая понесла ее в сбербанк. Она полностью соглашалась с доводами следователя, что этот визит вполне можно было перенести и на утро субботы. А раз так, то очередная версия следствия выглядела следующим образом: поняв, что группа прикрытия преступных намерений гражданки Серовой (по паспорту) в составе ничего об этом не подозревающих гражданок Кузнецовой и Ефимовой (нас с Наташкой) непредвиденно задерживается, а будущая жертва вот-вот окажется на пороге, гражданка Серова-Белова спешно накрыла стол, украсила его отравленной бутылкой вина и пригласила соседку Лымарь Раису Афанасьевну, обожающую мероприятия с выпивкой, в качестве лица, которому предстояло отдуваться за нашу задержку. Собой гражданка Серова-Белова решила не рисковать и вернуться домой «пост-фактум», к моменту трагически прерванного праздника.
На допросе она монотонно бубнила, что никого травить не собиралась, обнаружила вино в кладовке вместе с другими бутылками – коньяка, водки, ликера и шампанского, двумя литровыми банками засахарившегося варенья и тремя трехлитровыми банками соленых огурцов неизвестно какого года. Скорее всего, алкогольные напитки остались от старых запасов времен борьбы руководства страны за трезвый образ жизни, либо после поминок мамы. Весной исполнился год со дня смерти Марии Константиновны. На спиртные напитки и огурцы никто не позарился. А вот мамины обручальное кольцо и два перстня, которые лежали в шкатулке, пропали. Причем, неизвестно когда.
Со слов Раисы Афанасьевны, Светка позвонила ей в начале двенадцатого и жалостливо попросила покараулить у нее в квартире доходящую в духовке до кондиции жареную курицу, а заодно и момент появления задерживающихся неизвестно на какое время гостей. Чтобы гости не скучали, Раисе Афанасьевне предлагалось усадить их за стол вместе с собой, отведать хорошего вина и закусить фруктами. Впрочем, Светка надеялась, что успеет обернуться до их прихода. У нее срочная незапланированная встреча, надеялась – ненадолго.
Одинокая Раиса Афанасьевна охотно согласилась и милостиво приняла ключи. Но заявилась в Светкину квартиру не через «часок», как та просила, а пораньше, сразу после ее ухода. По телевизору начинался повтор вчерашнего сериала, пожилая женщина любила дублировать просмотры ежедневно – открывались новые, ранее не замеченные моменты. Прерываться же на беготню во время фильма не хотелось. Даже когда шла реклама. Ей нравились рекламные ролики. Тем не менее пришлось прерваться. Раиса Афанасьевна была поражена, когда над ее ухом в самый интимный момент сериала прозвучал мужской голос: «Здравствуйте!» Она хорошо помнила, что вчера вечером озабоченной сексом паре никто не мешал. Свечи, зажженные любовниками, источали крайне неприятный запах, Раиса Афанасьевна просто физически его ощущала. Вчера вечером он совершенно не чувствовался. Не сразу, но женщина все же сообразила, что голос принадлежит реальному герою реальной жизни – мужу Светланы. Тему развода Светка не хотела разглашать. На вопрос Раисы Афанасьевны, чем вызвано ее возвращение в квартиру матери, с готовностью пояснила – дома ремонт, муж в длительной командировке, когда вернется, неизвестно. Женщина почувствовала себя крайне неудобно – ну надо же было Светкиному мужу заявиться из своей «командировки» именно в такой неподходящий момент. Еще подумает, что она помешана на постельных сценах. И вместо того чтобы выключить телевизор, спрятала пульт за спину.
Но Серов повел себя благородно. Сделал вид, что телеэкран просто не заметил. Повел носом и заявил, что на кухне что-то горит. И не ошибся. В духовке благополучно догорала жарящаяся курица. Пока Раиса Афанасьевна, охая, выкидывала горелые останки, он шустро обежал комнаты, заглянул в кладовку, даже в совмещенный сан-узел. Явно что-то искал. После небольшой суеты все успокоилось – даже телевизор. Раиса Афанасьевна собралась было уходить – не хотелось оправдываться перед Светланой за испорченного бройлера, но Серов уговорил ее остаться. Ей показалось, что он опять занервничал. Стал неловко пристраивать в вазу шикарный букет роз, брошенный поначалу в прихожей на полку для обуви. Размещая цветы в вазе, услужливо поданной соседкой, Серов был крайне неловок – уронил вазу и цветы на пол. Хрустальные осколки отправились в мусорное ведро вслед за курицей. Женщина тут же воспряла духом. Ваза была гораздо дороже сгоревшей по ее вине птицы. Она притащила со своего балкона синее пластиковое ведро, принялась собирать поникших красавиц на длинных стеблях и, насчитав двадцать пять штук, зацокала языком, так как успела перевести шикарный букет в деньги.
Цель разговора, который завел Серов, Раиса Афанасьевна разгадала сразу. Опыт, почерпнутый из многочисленных мыльных опер, не пропал даром. Владимир осторожно вел свою партию, пытаясь выяснить, для кого именно накрыт стол.
– Так для тебя, я думаю, – улыбнувшись своим тайным мыслям, с уверенностью заявила соседка, полностью убежденная в том, что это не так. – Света все переживала, как ты там в своей командировке? Каждый день ждала… – И примолкла, решив, что не мешало бы и в самом деле уйти. Надо подкараулить и развернуть Светкиных гостей с подхода в обратную сторону. Не иначе как девка и в самом деле завела любовника. Правда, она говорила о гостях во множественном числе. Врала, скорее всего. Как бы то ни было, но собственная роль огнетушителя Раисе Афанасьевне нравилась.
– А давайте-ка с вами выпьем по глоточку! – предложил ей Серов в тот момент, когда она вторично направилась к выходу. Светкин супруг светился искренней радостью, и Раиса Афанасьевна невольно подумала: «Зря Светка гуляет от такого хорошего мужика».
– Что же это за архивный экземпляр? – Серов схватил со стола красивую бутылку и внимательно посмотрел на этикетку. – Сейчас в стране с вином напряженка. Я и сам шампанское из старых запасов прихватил. Зато какое! Попробуйте. Не возражаете?
Раиса Афанасьевна не возражала.
– А сам, пожалуй, попробую «подарок» солнечной Испании. Знаете, за что мы с вами выпьем? – Серов поднатужился, вытаскивая штопором пробку. – А выпьем мы с вами за нашу долгую счастливую жизнь. Я думаю, Светлана простит, что мы ее не подождали.
Владимир налил вино в бокал, понюхал, удовлетворенно крякнул и, чокнувшись с притихшей Раисой Афанасьевной, отхлебнул солидный глоток. На секунду задумался над своими ощущениями и залпом осушил весь бокал. Раиса Афанасьевна аккуратно отпила из своего. Шампанское было теплым и довольно кислым. Она вообще не любила сухие вина. А от шампанского у нее начиналась икота. Женщина аккуратно поставила свой бокал на стол, решив, что если Владимир предложит ей отведать подарок солнечной Испании, она не откажется. Но в следующую минуту поняла, что Серов ей уже ничего не предложит. Пустой бокал выпал из его рук, вылезшие из орбит глаза свидетельствовали о крайней степени удивления, лицо приобрело багрово-синюшный оттенок. Он рванул ворот бежевой спортивной рубашки, пытаясь преодолеть приступ резкого удушья, шагнул по направлению к Раисе Афанасьевне (она с испугу даже попятилась) и, словно споткнувшись, рухнул на палас, сметя со стола вазу с фруктами. Яблоки раскатились в разные стороны, виноградные кисти шлепнулись рядом с вазой прямо у ног растерявшейся Раисы Афанасьевны. Глухой стук падения безвольного тела показался женщине ужасным. Она отчаянно закричала. Порывом ворвавшегося в комнату через открытую балконную дверь благодатного сквозняка взъерошило на голове Серова волосы, но сам он не шевельнулся. С трудом Раиса Афанасьевна добралась до телефона и, заикаясь, вызвала «скорую помощь»…
Позднее, когда мы вместе направлялись к метро, еле живая от пережитого Раиса Афанасьевна попросила нас взять ключи от Светланиной квартиры. Больше она туда ни ногой! Так и стоит перед глазами живой покойник, который настырно лазит по всем полкам, ящикам, шкафам и прочим интересным местам в поисках неизвестно чего. Не стала говорить следователю правду, но Светкин муж, несмотря на увещевания, упорно старался что-то отыскать. Не иначе как доказательства измены жены. И Раиса Афанасьевна уверена – если бы не помер, то обязательно их нашел. На мой вопрос, почему она так думает, женщина ответила уклончиво: «Думаю, и все тут!»
3
Узнав об этом, я медленно сползла со стула на пол. Ни уговоры следователя, не отрывавшегося от своего рабочего кресла, ни дополнительные силы в милицейской форме долго не могли вернуть меня на прежнее место.
Я просто отключилась и упорно желала оставаться на полу. Достаточно чистом для грязных следственных дел. Учитывая, что допрашивали нас с Натальей поодиночке, с опозданием узнала – подруга меня перещеголяла. В ответ на новость на пару секунд примолкла, потом хриплым голосом попросила у следователя сигарету, а когда он выполнил ее просьбу, удивленно заметила, что подачки подобного рода ей не нужны, она принципиально не курит. Следователь, опрометчиво выскочивший из-за стола и застывший над Наташкой с зажигалкой, никак не ожидал от нее дальнейшего фортеля. Подруга, до которой окончательно дошло, что она со мной за компанию чудом избежала участи Серова, мигом сорвалась со стула и бросилась на шею следователя. В таком положении ее и заклинило. Как и в моем случае, никакие дополнительные силы в милицейской форме долго не могли вернуть ее на прежнее место.
Возможно, мыслилось, что после полученного известия мы с Наташкой в сердцах начнем лить воду на мельницу следствия, то бишь со злости выдавать некоторые негативные подробности по поводу Светкиной индивидуальности, о которых ранее из чувства порядочности предпочитали умалчивать. Увы, нам было нечего сказать. В порядке очередности мы почем зря поносили покойного за то, что он скрытый алкоголик. Нормальные люди в одиночку и в отсутствие хозяев не пьют. А если и пьют, то не до посинения.
Бывшая Серова и бывшая невеста бывшего мужа, успевшая продержаться в таком положении с вечера четверга и до утра пятницы, никак не могла объяснить толком, какая нелегкая понесла ее в сбербанк. Она полностью соглашалась с доводами следователя, что этот визит вполне можно было перенести и на утро субботы. А раз так, то очередная версия следствия выглядела следующим образом: поняв, что группа прикрытия преступных намерений гражданки Серовой (по паспорту) в составе ничего об этом не подозревающих гражданок Кузнецовой и Ефимовой (нас с Наташкой) непредвиденно задерживается, а будущая жертва вот-вот окажется на пороге, гражданка Серова-Белова спешно накрыла стол, украсила его отравленной бутылкой вина и пригласила соседку Лымарь Раису Афанасьевну, обожающую мероприятия с выпивкой, в качестве лица, которому предстояло отдуваться за нашу задержку. Собой гражданка Серова-Белова решила не рисковать и вернуться домой «пост-фактум», к моменту трагически прерванного праздника.
На допросе она монотонно бубнила, что никого травить не собиралась, обнаружила вино в кладовке вместе с другими бутылками – коньяка, водки, ликера и шампанского, двумя литровыми банками засахарившегося варенья и тремя трехлитровыми банками соленых огурцов неизвестно какого года. Скорее всего, алкогольные напитки остались от старых запасов времен борьбы руководства страны за трезвый образ жизни, либо после поминок мамы. Весной исполнился год со дня смерти Марии Константиновны. На спиртные напитки и огурцы никто не позарился. А вот мамины обручальное кольцо и два перстня, которые лежали в шкатулке, пропали. Причем, неизвестно когда.
Со слов Раисы Афанасьевны, Светка позвонила ей в начале двенадцатого и жалостливо попросила покараулить у нее в квартире доходящую в духовке до кондиции жареную курицу, а заодно и момент появления задерживающихся неизвестно на какое время гостей. Чтобы гости не скучали, Раисе Афанасьевне предлагалось усадить их за стол вместе с собой, отведать хорошего вина и закусить фруктами. Впрочем, Светка надеялась, что успеет обернуться до их прихода. У нее срочная незапланированная встреча, надеялась – ненадолго.
Одинокая Раиса Афанасьевна охотно согласилась и милостиво приняла ключи. Но заявилась в Светкину квартиру не через «часок», как та просила, а пораньше, сразу после ее ухода. По телевизору начинался повтор вчерашнего сериала, пожилая женщина любила дублировать просмотры ежедневно – открывались новые, ранее не замеченные моменты. Прерываться же на беготню во время фильма не хотелось. Даже когда шла реклама. Ей нравились рекламные ролики. Тем не менее пришлось прерваться. Раиса Афанасьевна была поражена, когда над ее ухом в самый интимный момент сериала прозвучал мужской голос: «Здравствуйте!» Она хорошо помнила, что вчера вечером озабоченной сексом паре никто не мешал. Свечи, зажженные любовниками, источали крайне неприятный запах, Раиса Афанасьевна просто физически его ощущала. Вчера вечером он совершенно не чувствовался. Не сразу, но женщина все же сообразила, что голос принадлежит реальному герою реальной жизни – мужу Светланы. Тему развода Светка не хотела разглашать. На вопрос Раисы Афанасьевны, чем вызвано ее возвращение в квартиру матери, с готовностью пояснила – дома ремонт, муж в длительной командировке, когда вернется, неизвестно. Женщина почувствовала себя крайне неудобно – ну надо же было Светкиному мужу заявиться из своей «командировки» именно в такой неподходящий момент. Еще подумает, что она помешана на постельных сценах. И вместо того чтобы выключить телевизор, спрятала пульт за спину.
Но Серов повел себя благородно. Сделал вид, что телеэкран просто не заметил. Повел носом и заявил, что на кухне что-то горит. И не ошибся. В духовке благополучно догорала жарящаяся курица. Пока Раиса Афанасьевна, охая, выкидывала горелые останки, он шустро обежал комнаты, заглянул в кладовку, даже в совмещенный сан-узел. Явно что-то искал. После небольшой суеты все успокоилось – даже телевизор. Раиса Афанасьевна собралась было уходить – не хотелось оправдываться перед Светланой за испорченного бройлера, но Серов уговорил ее остаться. Ей показалось, что он опять занервничал. Стал неловко пристраивать в вазу шикарный букет роз, брошенный поначалу в прихожей на полку для обуви. Размещая цветы в вазе, услужливо поданной соседкой, Серов был крайне неловок – уронил вазу и цветы на пол. Хрустальные осколки отправились в мусорное ведро вслед за курицей. Женщина тут же воспряла духом. Ваза была гораздо дороже сгоревшей по ее вине птицы. Она притащила со своего балкона синее пластиковое ведро, принялась собирать поникших красавиц на длинных стеблях и, насчитав двадцать пять штук, зацокала языком, так как успела перевести шикарный букет в деньги.
Цель разговора, который завел Серов, Раиса Афанасьевна разгадала сразу. Опыт, почерпнутый из многочисленных мыльных опер, не пропал даром. Владимир осторожно вел свою партию, пытаясь выяснить, для кого именно накрыт стол.
– Так для тебя, я думаю, – улыбнувшись своим тайным мыслям, с уверенностью заявила соседка, полностью убежденная в том, что это не так. – Света все переживала, как ты там в своей командировке? Каждый день ждала… – И примолкла, решив, что не мешало бы и в самом деле уйти. Надо подкараулить и развернуть Светкиных гостей с подхода в обратную сторону. Не иначе как девка и в самом деле завела любовника. Правда, она говорила о гостях во множественном числе. Врала, скорее всего. Как бы то ни было, но собственная роль огнетушителя Раисе Афанасьевне нравилась.
– А давайте-ка с вами выпьем по глоточку! – предложил ей Серов в тот момент, когда она вторично направилась к выходу. Светкин супруг светился искренней радостью, и Раиса Афанасьевна невольно подумала: «Зря Светка гуляет от такого хорошего мужика».
– Что же это за архивный экземпляр? – Серов схватил со стола красивую бутылку и внимательно посмотрел на этикетку. – Сейчас в стране с вином напряженка. Я и сам шампанское из старых запасов прихватил. Зато какое! Попробуйте. Не возражаете?
Раиса Афанасьевна не возражала.
– А сам, пожалуй, попробую «подарок» солнечной Испании. Знаете, за что мы с вами выпьем? – Серов поднатужился, вытаскивая штопором пробку. – А выпьем мы с вами за нашу долгую счастливую жизнь. Я думаю, Светлана простит, что мы ее не подождали.
Владимир налил вино в бокал, понюхал, удовлетворенно крякнул и, чокнувшись с притихшей Раисой Афанасьевной, отхлебнул солидный глоток. На секунду задумался над своими ощущениями и залпом осушил весь бокал. Раиса Афанасьевна аккуратно отпила из своего. Шампанское было теплым и довольно кислым. Она вообще не любила сухие вина. А от шампанского у нее начиналась икота. Женщина аккуратно поставила свой бокал на стол, решив, что если Владимир предложит ей отведать подарок солнечной Испании, она не откажется. Но в следующую минуту поняла, что Серов ей уже ничего не предложит. Пустой бокал выпал из его рук, вылезшие из орбит глаза свидетельствовали о крайней степени удивления, лицо приобрело багрово-синюшный оттенок. Он рванул ворот бежевой спортивной рубашки, пытаясь преодолеть приступ резкого удушья, шагнул по направлению к Раисе Афанасьевне (она с испугу даже попятилась) и, словно споткнувшись, рухнул на палас, сметя со стола вазу с фруктами. Яблоки раскатились в разные стороны, виноградные кисти шлепнулись рядом с вазой прямо у ног растерявшейся Раисы Афанасьевны. Глухой стук падения безвольного тела показался женщине ужасным. Она отчаянно закричала. Порывом ворвавшегося в комнату через открытую балконную дверь благодатного сквозняка взъерошило на голове Серова волосы, но сам он не шевельнулся. С трудом Раиса Афанасьевна добралась до телефона и, заикаясь, вызвала «скорую помощь»…
Позднее, когда мы вместе направлялись к метро, еле живая от пережитого Раиса Афанасьевна попросила нас взять ключи от Светланиной квартиры. Больше она туда ни ногой! Так и стоит перед глазами живой покойник, который настырно лазит по всем полкам, ящикам, шкафам и прочим интересным местам в поисках неизвестно чего. Не стала говорить следователю правду, но Светкин муж, несмотря на увещевания, упорно старался что-то отыскать. Не иначе как доказательства измены жены. И Раиса Афанасьевна уверена – если бы не помер, то обязательно их нашел. На мой вопрос, почему она так думает, женщина ответила уклончиво: «Думаю, и все тут!»
3
Дома меня встретил весьма недружелюбно настроенный муж. Не обошел вниманием и Наталью, открывшую дверь нашей квартиры своим ключом:
– Ты живешь прямо по коридору и налево. А если идти задом, то направо. Не заблудишься. Мою жену можно свалить здесь. Ночью оклемается, сама дорогу в спальню проложит. Не терплю пьяных. А пьяных женщин – тем более!
– Ты что, Ефимов, ошалел? – Наташка так и застыла с ключами, загородив проход, а мне так хотелось взглянуть своими трезвыми глазами в Димкины – ослепленные бельмом неправедной злости. И многозначительно помолчать, выжимая из него капли раскаяния. – Думаешь, в гости ходят только для того, чтобы напиться? Философия мужиков! А ты мужиком был, мужиком и останешься! Иногда в гостях еще и травят насмерть, а потом выносят вперед ногами.
Димка поморщился:
– Наталья, время – двенадцатый час. Давай сюда мою отравленную. За весь день ни одного звонка!
– Сам бы позвонил.
– Не счел возможным портить вам увеселительное мероприятие.
– А ты бы его нам при всем желании не испортил! – с готовностью высунулась я из-за Наташки со своими трезвыми глазами. – Если бы испортил, то только оперативному сотруднику милиции, изъявшему у нас с Натальей мобильники. При большом старании, конечно.
– Мы так надеялись, что ты позвонишь! – с горечью продолжила Наташка развивать в моем муже комплекс неполноценности. – Подключил бы к делу Листратова, глядишь, нас бы и выпустили пораньше. Большое удовольствие сидеть на допросах! Сначала в качестве соучастниц убийцы, потом – жертв.
– Я что-то плохо… – Дмитрий Николаевич старательно принюхивался, безуспешно пытаясь уловить в воздухе пары алкоголя.
– Вот то-то и оно! – Наталья резко повернулась на скрип открывающейся сзади двери.
– Господи, Борис! Напугал. А ты что тут делаешь? Ты же ждешь меня на даче.
– А мне, дорогая моя, надоело ждать, решил вернуться домой, где иногда живу. Если ты еще не забыла. Но, скорее всего, забыла, если сама ломишься в чужую дверь.
– Да какая же она чужая, Боря? – заискивающе пропела я. – Это же наша с Димой дверь.
– Значит, я могу быть спокоен. Наталье есть где ночевать. – Борис спокойно скрылся в своей квартире. От щелчка закрывающегося замка мы синхронно вздрогнули.
– Теперь я понимаю, как становятся бомжами, – пробормотала Наташка, расстроенно хлопая глазами. – Прямо хоть возвращайся и вешай на себя вину за убийство Серова. По крайней мере обеспечат койкой в следственном изоляторе. Еще есть ключи от Светкиной квартиры, мне их ее соседка сбагрила, но уж туда-то я точно не сунусь. Ефимов, ты лишил меня хороших материальных условий жизни и теперь…
Загремела цепочка на двери квартиры супругов Ворониных. Наверняка Анастас Иванович обрадовалась поводу пообщаться с соседками. С утра не виделись. Не суждено было увидеться и на ночь глядя. Дмитрий Николаевич рассвирепел. Рванул Наталью за руку так, что она пробкой влетела в прихожую и, не останавливаясь, проследовала в холл. Я не успела мобилизоваться и оказать сопротивление, а поэтому полетела следом тем же маршрутом. Димка закрыл входную дверь до того, как Анастас Иванович высунулась из своей.
– Пускай думает, что приснилось, – пробурчал муж. – Я чувствовал, что ваш поход по гостям добром не кончится. Так кого вы убили и кто решил за это вынести вас вперед ногами?
– Бориса позови, садист, – хмуро заявила Наталья. – Устали по двадцать раз объяснять одно и то же. Кстати, вот эти пятна от твоих пальцев завтра трансформируются в синяки. Хирург называется! На допросах пытали, пытали… Голодом. Теперь тут руки распускают…
Наталья умолкла, прислушиваясь к деловым переговорам Димки с Борисом по телефону и, убедившись, что в ближайшие пять минут ей не придется держать отчет за собственное долгое отсутствие в районе домашнего очага, предложила поужинать. Ее холодильник был пуст, поскольку еще с утра она планировала отужинать на даче. Борис, озверевший от голода – не подарок. А если добавить к нему озверевшую от голода жену, получается два «не подарка». Короче, вместе им держаться не стоит. Наговорив сгоряча друг другу лишнего, потом придется долго зализывать душевные раны.
Наташкины «пять минут» истекли ровно через минуту. Борис не заставил себя ждать. И пока его жена давилась многослойным бутербродом, я, интеллигентно попивая несладкий чай, отбивала его атаки на чрезмерно разгулявшуюся жену. Мой пересказ сегодняшних событий коротко выглядел так: приехали в гости и были арестованы за умышленное убийство бывшего мужа Беловой Светланы Константиновны. Выпущены на свободу в качестве потенциальных жертв преступления.
На лице Бориса отразилось глубокое сожаление. То ли по поводу того, что нас вообще выпустили, то ли по поводу того, что мы могли стать «потенциальными» жертвами. Оказалось – ни то, ни другое. Честное слово, у мужского братства какое-то однобокое мышление. Он тоже решил, что я изрядно «набралась». А его дорогая женушка – еще больше, потому и молчит – а вообще лыка не вяжет. И недосуг было Борису сообразить, что его жена, пережившая нервную и голодную встряску, доедая свой бутерброд, по размерам превосходящий мужской ботинок сорок пятого, а то и поболе, размера (батон, разрезанный вдоль), копит силы для решительного отпора оскорблениям мужа…
Выступала она долго. В основном клеймила весь род мужской за… Да за что только не клеймила! Словом, не следовало Борису рождаться мальчиком. Но раз уж поправить здесь ничего нельзя, Наталья великодушно его простила и расплакалась. Сначала от собственного благородства, потом из-за того, что не ошиблась и вышла замуж именно за своего мужа, как выяснилось, вполне способного выжить в условиях пустого холодильника. И выжить до такой степени хорошо, что даже Наташку ждала остывшая коробочка с готовым полуфабрикатом – лазаньей.
– Ну хватит нас тут объедать! – решительно сказал Димка и, оторвав от Наташкиного «ботинка» изрядный кусок, передал его мне.
В этот момент в мою голову закралась одна интересная мысль. И до такой степени поразила, что я вместо «подачки» попыталась откусить край чашки, поперхнулась чаем и закашлялась. Борис принял это за реакцию на заботливый Димкин поступок. Подруга выразила свое особое мнение словами: «Вот до чего жадность доводит!» Димка не выдержал и послал ее доедать свою лазанью.
– Ах, вот так, значит! Куском хлеба попрекаешь! – Еще до конца не проплакавшаяся и вновь обиженная Наташка решительно встала из-за стола.
– Таких кусков хлеба не бывает! – Димка многозначительно посмотрел на остатки бутерброда.
– Как раз «такие» и бывают, – сердито заметила подруга. – Не бывает «таких», какой был в самом начале. Но его уже нет. Ефимов, с тобой в компании хуже, чем со следователем. Господи… А бедному Серову уже никакая компания не нужна… – Наташка всхлипнула и заревела с новой силой. И едва очередной раз успокоилась, как подумала про неподходящую для Светки компанию в следственном изоляторе. Но тут Борис напомнил жене о достаточно позднем времени для всех компаний и, не дав ей порыдать вволю по новому поводу, увел домой. Якобы спать. И почти на целых полчаса. Димка еще не успел закончить свои нравоучения, под которые я привычно собиралась заснуть, как супруги Кузнецовы вновь позвонили в дверь нашей квартиры. Телефоны мой муж предусмотрительно отключил, чтобы иметь возможность спокойно выспаться. Он, бедняга, и не подозревал, что времени на это мероприятие ночью не будет.
– Твоя подруга за недоеденным куском хлеба вернулась, да еще с охранником. От нетерпения босиком с ноги на ногу переминается, – чертыхнувшись, оповестил он меня, заглянув в дверной глазок. – Надеюсь, кусок уже в мусорном ведре?
Я машинально кивнула, раздумывая, какая нелегкая принесла Наталью за новой порцией издевательств? Может, успела обдумать парочку достойных выпадов?
– Ужас! – истерично завопила Наташка, скакнув через порог и прищемив собственного супруга дверью. Вот что значит привычка к аккуратности, доведенная до крайней степени педантизма – вошел, не забудь закрыть за собой дверь, независимо от обстоятельств.
– Туля!!! Весь ужас в том, что ты сейчас сломаешь мне ребро, – поморщившись от боли, заверило «обстоятельство» и, изловчившись, дало супруге под зад коленом.
Пройдя через надежные руки моего мужа (в том плане, что ему чужого не надо), прихватив по пути мою сумку с вешалки, Наташка пролетела проторенным путем через холл. На лету истерично потребовала убрать напольную вазу. Времени на это не хватило, в считанные секунды я едва только успела за ней наклониться. Втроем, то бишь вместе с вазой, мы и расположились на полу. Вернее, на ковре. Ламинат – штука скользкая. В свое время без конца путающиеся под ногами кошки заставили предпринять определенные меры предосторожности. В том плане, что мы знали, где можно упасть, поэтому и постелили ковер.
Наташке было не до удобств. Она с ходу отвергла две руки помощи – Димкину и Бориса и попросила оставить ее в покое. Димка ухмыльнулся и заявил, что соседушке не следовало шляться за своим покоем по чужим квартирам в час ночи. Подруга не обратила на его замечание никакого внимания, встала на четвереньки и довольно ловко доползла до кресла. Природный румянец на лице принял багровый оттенок.
– Ир, ты лучше сядь, – всхлипнув, предложила она мне, как будто я и так не сидела. Тем не менее я послушалась и, плохо соображая, Наташкиным же способом добралась до второго кресла.
– Дима, не обращай внимания, пусть ползают. Тут, понимаешь, открылись новые обстоятельства сегодняшнего загула Натальи с Ириной, – причесав пятерней волосы, задушевно поведал Борис. – Даже не знаю, как быть… Туля, оставь в покое чужую сумку.
– А? Ага… То-то я думаю, куда делась пачка моих бумажных платков? – Наташка закрыла мою сумку, опустила ее на пол, к вазе и, глядя на меня печальными глазами, брякнула: – Серов ожил!
– Какое счастье… – пролепетала я, силясь осмыслить новость. – И прямо из своего мешка вам позвонил? Или из прозекторской? Димуль, а разве покойникам в морге мобильники оставляют?
– Разумеется, милая. Их же там догола раздевают. А мобильники оставляют на всякий случай. Вдруг покойник со страху оклемается. Будет чем прикрыться для сугреву. Да и сообщить о своем воскрешении можно.
– Балбеска! – возмутилась Наташка. – Серов звонил из квартиры Светланы. А мой телефон нашел в Светкиной записной книжке.
– Посмертно… – невольно выдала я, рассуждая вслух. – Ничего удивительного. Такие глю… факты истории известны.
– Более того, – подтвердил Димка, – ими просто кишат истории болезни пациентов психиатрических больниц.
– Наталья, ты можешь все толково объяснить людям? Честно говоря, я и сам желал бы разобраться.
– Как я могу все толково объяснять, когда меня тут в сумасшедший дом посылают! Причем без направления специалиста…
– А ты туда не ходи. И не утрируй, пожалуйста, – Димка посерьезнел. – Давай вернемся к нашим баранам. Звонил Серов…
– Сам ты баран! Звонил Серов, из Светкиной квартиры. Живой и здоровый, поскольку его никто не травил… Господи, а ведь я действительно чуть со страху не свихнулась. Можете представить мое состояние?
– Но Раиса Афанасьевна сама видела… – робко заикнулась я, решив повернуть разговор в нужное русло.
– Видела, да не того! А домработница Серова, несмотря на то, что величает себя «помощницей по хозяйству», тоже изрядная кретинка. Подслушала телефонный разговор работодателя, да истолковала по-своему. Серов действительно к двенадцати часам собирался заявиться на одно мероприятие, только не к Светке. У его приятеля годовалый юбилей… Подождите… Нет, с вами действительно свихнешься! Я хотела сказать, что у его друга детства очередная годовщина со дня смерти отца. Серов обязался быть, спросил, что надо купить, приятель сказал, что ничего не надо, если только маленький веночек, вот Серов и доложил, что заявится с цветами. После кладбища, как водится, отметили круглую дату, а после семи Серов решил закатиться к бывшей жене, чтобы снова позвать ее замуж. Двадцать четыре часа, отпущенные на раздумье, как раз истекли. Квартира была закрыта, на звонки Светка не отвечала. Он решил ее дождаться. Сначала думал, что она просто отошла в магазин, потом дал волю ревности. Короче, сел на лавочку во дворе так, чтобы был виден подъезд, и стал караулить «невесту». Сидел, пока его не осенило, что с бывшей женой могло что-то случиться. И она, беспамятная, но по-прежнему нежная и красивая, валяется на холодном кафельном полу собственной ванной комнаты. Ну и понесся опять в подъезд. Стал опять названивать в ее квартиру, естественно, без толку. Раиса Афанасьевна, как раз вернувшаяся из универсама, куда после допросов успела забежать, ему прямо сказала, что Светланы нет и теперь уже неизвестно, будет ли она вообще. Вернее, сначала юркнула в свою квартиру вместе с увесистыми сумками, закрыла дверь на цепочку, а потом высунулась и выдала эту информацию. А для строгости поинтересовалась, кто Серов такой? Испуганный Владимир представился по всем правилам, удивляясь тому, что она его не узнала. Дверь тут же захлопнулась. Серов принялся терроризировать Раису продолжительными звонками. Та из-за двери прокричала, что своего мужа Светка уже благополучно отправила на тот свет еще днем, а выйти замуж во второй раз ей было просто недосуг, но на всякий случай потребовала от Серова документы и пригрозила милицией, заявив, что теперь с представителями закона на «короткой ноге». Владимир с готовностью поднес к глазку паспорт. Будучи от природы темноволосым и смуглым, предусмотрительно таскал его с собой. В паспорте еще сохранился штамп о регистрации брака с Беловой Светланой Константиновной. Правда, при замене документа в графе «жена» Светкина фамилия была указана в именительном падеже и мужском роде: «Белов». Димка через такое тоже прошел.
Соседушка попросила повременить – ей нужно было отлучиться за очками. В конце концов она вышла и, с опаской поглядывая на Серова, сообщила об отсутствии у нее ключей от Светкиной квартиры, затем коротко, не вдаваясь в подробности, поведала о событиях дня. С облегчением вздохнув, попросила Серова забрать ключи у Светланиных приятельниц Ирины и Наташи, которым она их передала. Следует время от времени наезжать в квартиру поливать цветы, а ее впредь уже не беспокоить. Но спокойно вернуться к себе Владимир соседке не позволил. Вытащив из кошелька тысячную купюру – весомую часть ежемесячно получаемой Раисой Афанасьевной пенсии, вытянул следом и собственную пару ключей. Им соседка удивилась больше, чем деньгам. Серов попросил ее зайти вместе с ним в опустевшую квартиру, чтобы поделиться своим впечатлением о личности человека, прибывшего к Светлане встречать свою смерть с букетом роз. Растеряв остатки бдительности и забыв закрыть дверь собственной квартиры на ключ, женщина, как зомби, потянулась следом за Серовым.
– Ты живешь прямо по коридору и налево. А если идти задом, то направо. Не заблудишься. Мою жену можно свалить здесь. Ночью оклемается, сама дорогу в спальню проложит. Не терплю пьяных. А пьяных женщин – тем более!
– Ты что, Ефимов, ошалел? – Наташка так и застыла с ключами, загородив проход, а мне так хотелось взглянуть своими трезвыми глазами в Димкины – ослепленные бельмом неправедной злости. И многозначительно помолчать, выжимая из него капли раскаяния. – Думаешь, в гости ходят только для того, чтобы напиться? Философия мужиков! А ты мужиком был, мужиком и останешься! Иногда в гостях еще и травят насмерть, а потом выносят вперед ногами.
Димка поморщился:
– Наталья, время – двенадцатый час. Давай сюда мою отравленную. За весь день ни одного звонка!
– Сам бы позвонил.
– Не счел возможным портить вам увеселительное мероприятие.
– А ты бы его нам при всем желании не испортил! – с готовностью высунулась я из-за Наташки со своими трезвыми глазами. – Если бы испортил, то только оперативному сотруднику милиции, изъявшему у нас с Натальей мобильники. При большом старании, конечно.
– Мы так надеялись, что ты позвонишь! – с горечью продолжила Наташка развивать в моем муже комплекс неполноценности. – Подключил бы к делу Листратова, глядишь, нас бы и выпустили пораньше. Большое удовольствие сидеть на допросах! Сначала в качестве соучастниц убийцы, потом – жертв.
– Я что-то плохо… – Дмитрий Николаевич старательно принюхивался, безуспешно пытаясь уловить в воздухе пары алкоголя.
– Вот то-то и оно! – Наталья резко повернулась на скрип открывающейся сзади двери.
– Господи, Борис! Напугал. А ты что тут делаешь? Ты же ждешь меня на даче.
– А мне, дорогая моя, надоело ждать, решил вернуться домой, где иногда живу. Если ты еще не забыла. Но, скорее всего, забыла, если сама ломишься в чужую дверь.
– Да какая же она чужая, Боря? – заискивающе пропела я. – Это же наша с Димой дверь.
– Значит, я могу быть спокоен. Наталье есть где ночевать. – Борис спокойно скрылся в своей квартире. От щелчка закрывающегося замка мы синхронно вздрогнули.
– Теперь я понимаю, как становятся бомжами, – пробормотала Наташка, расстроенно хлопая глазами. – Прямо хоть возвращайся и вешай на себя вину за убийство Серова. По крайней мере обеспечат койкой в следственном изоляторе. Еще есть ключи от Светкиной квартиры, мне их ее соседка сбагрила, но уж туда-то я точно не сунусь. Ефимов, ты лишил меня хороших материальных условий жизни и теперь…
Загремела цепочка на двери квартиры супругов Ворониных. Наверняка Анастас Иванович обрадовалась поводу пообщаться с соседками. С утра не виделись. Не суждено было увидеться и на ночь глядя. Дмитрий Николаевич рассвирепел. Рванул Наталью за руку так, что она пробкой влетела в прихожую и, не останавливаясь, проследовала в холл. Я не успела мобилизоваться и оказать сопротивление, а поэтому полетела следом тем же маршрутом. Димка закрыл входную дверь до того, как Анастас Иванович высунулась из своей.
– Пускай думает, что приснилось, – пробурчал муж. – Я чувствовал, что ваш поход по гостям добром не кончится. Так кого вы убили и кто решил за это вынести вас вперед ногами?
– Бориса позови, садист, – хмуро заявила Наталья. – Устали по двадцать раз объяснять одно и то же. Кстати, вот эти пятна от твоих пальцев завтра трансформируются в синяки. Хирург называется! На допросах пытали, пытали… Голодом. Теперь тут руки распускают…
Наталья умолкла, прислушиваясь к деловым переговорам Димки с Борисом по телефону и, убедившись, что в ближайшие пять минут ей не придется держать отчет за собственное долгое отсутствие в районе домашнего очага, предложила поужинать. Ее холодильник был пуст, поскольку еще с утра она планировала отужинать на даче. Борис, озверевший от голода – не подарок. А если добавить к нему озверевшую от голода жену, получается два «не подарка». Короче, вместе им держаться не стоит. Наговорив сгоряча друг другу лишнего, потом придется долго зализывать душевные раны.
Наташкины «пять минут» истекли ровно через минуту. Борис не заставил себя ждать. И пока его жена давилась многослойным бутербродом, я, интеллигентно попивая несладкий чай, отбивала его атаки на чрезмерно разгулявшуюся жену. Мой пересказ сегодняшних событий коротко выглядел так: приехали в гости и были арестованы за умышленное убийство бывшего мужа Беловой Светланы Константиновны. Выпущены на свободу в качестве потенциальных жертв преступления.
На лице Бориса отразилось глубокое сожаление. То ли по поводу того, что нас вообще выпустили, то ли по поводу того, что мы могли стать «потенциальными» жертвами. Оказалось – ни то, ни другое. Честное слово, у мужского братства какое-то однобокое мышление. Он тоже решил, что я изрядно «набралась». А его дорогая женушка – еще больше, потому и молчит – а вообще лыка не вяжет. И недосуг было Борису сообразить, что его жена, пережившая нервную и голодную встряску, доедая свой бутерброд, по размерам превосходящий мужской ботинок сорок пятого, а то и поболе, размера (батон, разрезанный вдоль), копит силы для решительного отпора оскорблениям мужа…
Выступала она долго. В основном клеймила весь род мужской за… Да за что только не клеймила! Словом, не следовало Борису рождаться мальчиком. Но раз уж поправить здесь ничего нельзя, Наталья великодушно его простила и расплакалась. Сначала от собственного благородства, потом из-за того, что не ошиблась и вышла замуж именно за своего мужа, как выяснилось, вполне способного выжить в условиях пустого холодильника. И выжить до такой степени хорошо, что даже Наташку ждала остывшая коробочка с готовым полуфабрикатом – лазаньей.
– Ну хватит нас тут объедать! – решительно сказал Димка и, оторвав от Наташкиного «ботинка» изрядный кусок, передал его мне.
В этот момент в мою голову закралась одна интересная мысль. И до такой степени поразила, что я вместо «подачки» попыталась откусить край чашки, поперхнулась чаем и закашлялась. Борис принял это за реакцию на заботливый Димкин поступок. Подруга выразила свое особое мнение словами: «Вот до чего жадность доводит!» Димка не выдержал и послал ее доедать свою лазанью.
– Ах, вот так, значит! Куском хлеба попрекаешь! – Еще до конца не проплакавшаяся и вновь обиженная Наташка решительно встала из-за стола.
– Таких кусков хлеба не бывает! – Димка многозначительно посмотрел на остатки бутерброда.
– Как раз «такие» и бывают, – сердито заметила подруга. – Не бывает «таких», какой был в самом начале. Но его уже нет. Ефимов, с тобой в компании хуже, чем со следователем. Господи… А бедному Серову уже никакая компания не нужна… – Наташка всхлипнула и заревела с новой силой. И едва очередной раз успокоилась, как подумала про неподходящую для Светки компанию в следственном изоляторе. Но тут Борис напомнил жене о достаточно позднем времени для всех компаний и, не дав ей порыдать вволю по новому поводу, увел домой. Якобы спать. И почти на целых полчаса. Димка еще не успел закончить свои нравоучения, под которые я привычно собиралась заснуть, как супруги Кузнецовы вновь позвонили в дверь нашей квартиры. Телефоны мой муж предусмотрительно отключил, чтобы иметь возможность спокойно выспаться. Он, бедняга, и не подозревал, что времени на это мероприятие ночью не будет.
– Твоя подруга за недоеденным куском хлеба вернулась, да еще с охранником. От нетерпения босиком с ноги на ногу переминается, – чертыхнувшись, оповестил он меня, заглянув в дверной глазок. – Надеюсь, кусок уже в мусорном ведре?
Я машинально кивнула, раздумывая, какая нелегкая принесла Наталью за новой порцией издевательств? Может, успела обдумать парочку достойных выпадов?
– Ужас! – истерично завопила Наташка, скакнув через порог и прищемив собственного супруга дверью. Вот что значит привычка к аккуратности, доведенная до крайней степени педантизма – вошел, не забудь закрыть за собой дверь, независимо от обстоятельств.
– Туля!!! Весь ужас в том, что ты сейчас сломаешь мне ребро, – поморщившись от боли, заверило «обстоятельство» и, изловчившись, дало супруге под зад коленом.
Пройдя через надежные руки моего мужа (в том плане, что ему чужого не надо), прихватив по пути мою сумку с вешалки, Наташка пролетела проторенным путем через холл. На лету истерично потребовала убрать напольную вазу. Времени на это не хватило, в считанные секунды я едва только успела за ней наклониться. Втроем, то бишь вместе с вазой, мы и расположились на полу. Вернее, на ковре. Ламинат – штука скользкая. В свое время без конца путающиеся под ногами кошки заставили предпринять определенные меры предосторожности. В том плане, что мы знали, где можно упасть, поэтому и постелили ковер.
Наташке было не до удобств. Она с ходу отвергла две руки помощи – Димкину и Бориса и попросила оставить ее в покое. Димка ухмыльнулся и заявил, что соседушке не следовало шляться за своим покоем по чужим квартирам в час ночи. Подруга не обратила на его замечание никакого внимания, встала на четвереньки и довольно ловко доползла до кресла. Природный румянец на лице принял багровый оттенок.
– Ир, ты лучше сядь, – всхлипнув, предложила она мне, как будто я и так не сидела. Тем не менее я послушалась и, плохо соображая, Наташкиным же способом добралась до второго кресла.
– Дима, не обращай внимания, пусть ползают. Тут, понимаешь, открылись новые обстоятельства сегодняшнего загула Натальи с Ириной, – причесав пятерней волосы, задушевно поведал Борис. – Даже не знаю, как быть… Туля, оставь в покое чужую сумку.
– А? Ага… То-то я думаю, куда делась пачка моих бумажных платков? – Наташка закрыла мою сумку, опустила ее на пол, к вазе и, глядя на меня печальными глазами, брякнула: – Серов ожил!
– Какое счастье… – пролепетала я, силясь осмыслить новость. – И прямо из своего мешка вам позвонил? Или из прозекторской? Димуль, а разве покойникам в морге мобильники оставляют?
– Разумеется, милая. Их же там догола раздевают. А мобильники оставляют на всякий случай. Вдруг покойник со страху оклемается. Будет чем прикрыться для сугреву. Да и сообщить о своем воскрешении можно.
– Балбеска! – возмутилась Наташка. – Серов звонил из квартиры Светланы. А мой телефон нашел в Светкиной записной книжке.
– Посмертно… – невольно выдала я, рассуждая вслух. – Ничего удивительного. Такие глю… факты истории известны.
– Более того, – подтвердил Димка, – ими просто кишат истории болезни пациентов психиатрических больниц.
– Наталья, ты можешь все толково объяснить людям? Честно говоря, я и сам желал бы разобраться.
– Как я могу все толково объяснять, когда меня тут в сумасшедший дом посылают! Причем без направления специалиста…
– А ты туда не ходи. И не утрируй, пожалуйста, – Димка посерьезнел. – Давай вернемся к нашим баранам. Звонил Серов…
– Сам ты баран! Звонил Серов, из Светкиной квартиры. Живой и здоровый, поскольку его никто не травил… Господи, а ведь я действительно чуть со страху не свихнулась. Можете представить мое состояние?
– Но Раиса Афанасьевна сама видела… – робко заикнулась я, решив повернуть разговор в нужное русло.
– Видела, да не того! А домработница Серова, несмотря на то, что величает себя «помощницей по хозяйству», тоже изрядная кретинка. Подслушала телефонный разговор работодателя, да истолковала по-своему. Серов действительно к двенадцати часам собирался заявиться на одно мероприятие, только не к Светке. У его приятеля годовалый юбилей… Подождите… Нет, с вами действительно свихнешься! Я хотела сказать, что у его друга детства очередная годовщина со дня смерти отца. Серов обязался быть, спросил, что надо купить, приятель сказал, что ничего не надо, если только маленький веночек, вот Серов и доложил, что заявится с цветами. После кладбища, как водится, отметили круглую дату, а после семи Серов решил закатиться к бывшей жене, чтобы снова позвать ее замуж. Двадцать четыре часа, отпущенные на раздумье, как раз истекли. Квартира была закрыта, на звонки Светка не отвечала. Он решил ее дождаться. Сначала думал, что она просто отошла в магазин, потом дал волю ревности. Короче, сел на лавочку во дворе так, чтобы был виден подъезд, и стал караулить «невесту». Сидел, пока его не осенило, что с бывшей женой могло что-то случиться. И она, беспамятная, но по-прежнему нежная и красивая, валяется на холодном кафельном полу собственной ванной комнаты. Ну и понесся опять в подъезд. Стал опять названивать в ее квартиру, естественно, без толку. Раиса Афанасьевна, как раз вернувшаяся из универсама, куда после допросов успела забежать, ему прямо сказала, что Светланы нет и теперь уже неизвестно, будет ли она вообще. Вернее, сначала юркнула в свою квартиру вместе с увесистыми сумками, закрыла дверь на цепочку, а потом высунулась и выдала эту информацию. А для строгости поинтересовалась, кто Серов такой? Испуганный Владимир представился по всем правилам, удивляясь тому, что она его не узнала. Дверь тут же захлопнулась. Серов принялся терроризировать Раису продолжительными звонками. Та из-за двери прокричала, что своего мужа Светка уже благополучно отправила на тот свет еще днем, а выйти замуж во второй раз ей было просто недосуг, но на всякий случай потребовала от Серова документы и пригрозила милицией, заявив, что теперь с представителями закона на «короткой ноге». Владимир с готовностью поднес к глазку паспорт. Будучи от природы темноволосым и смуглым, предусмотрительно таскал его с собой. В паспорте еще сохранился штамп о регистрации брака с Беловой Светланой Константиновной. Правда, при замене документа в графе «жена» Светкина фамилия была указана в именительном падеже и мужском роде: «Белов». Димка через такое тоже прошел.
Соседушка попросила повременить – ей нужно было отлучиться за очками. В конце концов она вышла и, с опаской поглядывая на Серова, сообщила об отсутствии у нее ключей от Светкиной квартиры, затем коротко, не вдаваясь в подробности, поведала о событиях дня. С облегчением вздохнув, попросила Серова забрать ключи у Светланиных приятельниц Ирины и Наташи, которым она их передала. Следует время от времени наезжать в квартиру поливать цветы, а ее впредь уже не беспокоить. Но спокойно вернуться к себе Владимир соседке не позволил. Вытащив из кошелька тысячную купюру – весомую часть ежемесячно получаемой Раисой Афанасьевной пенсии, вытянул следом и собственную пару ключей. Им соседка удивилась больше, чем деньгам. Серов попросил ее зайти вместе с ним в опустевшую квартиру, чтобы поделиться своим впечатлением о личности человека, прибывшего к Светлане встречать свою смерть с букетом роз. Растеряв остатки бдительности и забыв закрыть дверь собственной квартиры на ключ, женщина, как зомби, потянулась следом за Серовым.