Страница:
Не слушая призывов отложить поход в ванную хоть на минутку, я решительно отправилась под душ. Как назло, горячей воды не было. Но выход был – нагреть хотя бы чайник. Я им не воспользовалась. Ежась, повизгивая, подвывая и удивляясь запаху, сначала отмылась в полном смысле «добела» зубной пастой «Семейная», затем, прозрев, сомнительным шампунем столетней давности, загнанным в почти такой же тюбик, как и зубная паста. А главное, с таким же названием – «Семейный». Блин! «Моя Семья»! Следовало открыть глаза на это средство для головомойки чуть раньше, тогда бы не перепутала. В завершение обнаружила на самом видном месте угловой полочки французский шампунь и соответствующий ему гель, успев к тому моменту достичь стойкого синюшного оттенка. Решив остаться патриоткой, обругала французов и, стуча зубами от холода, обрядилась в Светкин махровый халат.
Мое появление в комнате вызвало шок.
– С легким паром, – выдавила из себя догадливая Наташка. – Похоже, он был совсем невесомый и улетучился раньше, чем ты открыла кран. А мы решили, что ты визжишь от удовольствия. Честно говоря, до умывания ты выглядела лучше и опознаваемей – стандартная замызганная бомжиха-алкоголичка. В данный момент выглядишь нестандартной. Случайно умывшейся бомжихой-алкоголичкой.
Я не стала говорить, что парок если и был, то морозный. Такая длинная речь мне бы не удалась.
– Ей бы чего-нибудь горяченького, – засуетился Александр Витальевич, вскакивая с кресла. – Может быть, чайку вскипятим?
– Нет! – истерично крикнула Наташка. – Я ее живой сюда привезла, живой отсюда и увезу. – Покосившись на меня, подруга поправилась: – Ну, возможно, и не совсем живой, но все-таки… Впрочем, горячий чай ей действительно не повредит. Только я сама с этим разберусь.
Наши посиделки со следователем, прерываемые ожесточенным стуком моих зубов, не прошли даром. Ему надоело повторять вопросы, на которые я не могла толком ответить. Сама-то понимала, что хочу сказать, а вот он… Впрочем, мои ответы и в самом деле были крайне несвязные – мешала дикая дрожь. В результате следователь не выдержал, устал и незаметно уснул. Наверное, у него, как и у Серова, тоже была бессонная ночь, а это кресло просто располагало ко сну. Чтобы случайно не разбудить Александра Витальевича своим лязганьем, я поплелась на кухню и уже там, закутанная в плед и пуховый платок, обнаруженный Наташкой в шкафу, маленькими глотками цедила «чаек» – чистый кипяток прямо из полуторалитровой кастрюльки. К имеющейся в наличии заварке, а равно и к более приемлемой посуде у подруги доверия не было. Она на полном серьезе уверяла, что даже от нераспечатанной коробки конфет за версту несет цианистым калием.
Пятнадцати минут Александру Витальевичу вполне хватило, чтобы выспаться. Разбудил его трезвон мобильника. Было слышно, как он односложно объясняется с абонентом. Я за это время оклематься не успела. Следователь возник на пороге кухни, торопливо попрощался, выразив надежду на то, что скоро увидимся, и исчез еще незаметнее, чем «легкий» пар. Входная дверь даже не хлопнула.
В принципе нам тоже можно было уходить, вот только мне показалось неудобным компрометировать Наташкину «Шкоду» своим присутствием в ярко-синем махровом халате с дельфинами. О том, чтобы выстирать белье, белые брюки и желтенький блузон, не могло быть и речи. Наталья уже выяснила, что запасы стирального порошка у Светки истощились. Возможно, она пользовалась услугами прачечной, а мелочь стирала с помощью старого шампуня из тюбика, но я с ним уже основательно разделалась. Да и сохнуть шмоткам, несмотря на жару, пришлось бы долго – солнце в Светкиной квартире гостило только в утренние часы, а на балконе отсутствовали веревки. К тому же ванная комната с облупившейся на потолке краской вселяла в меня ледяной ужас. И очень хотелось домой.
После небольшого совещания определились с дальнейшими действиями. Наташка скатает на рынок, на счастье, расположившийся в пяти минутах езды от Светкиного дома, и быстренько, но недорого обновит мой гардероб. Без каталога, зато с доставкой на дом. Я тоже не собиралась терять времени даром – улеглась на диван, подложив под голову декоративную подушку, накрылась с головой пледом, оставив на воле один нос, и стала постепенно согреваться…
Проснулась от легкого шороха, спросонья запамятовав, где нахожусь. Глаза уперлись в зеленоватые обои, но они мне подсказали только одно – я разлеглась явно не у себя дома. Резко развернулась и… слетела с дивана. Прямо под ноги какому-то существу. Пока я, запутавшись в пледе, платке и стремящемся распахнуться халате, была занята попыткой скрыть свою первозданность, существо, что-то нечленораздельно мяукнув, исчезло. Куда там «легкому» пару и следователю! Я успела подумать, что могла нечаянно смутить его отдельными участками своего тела. Невольно бросило в жар.
Кое-как справившись с халатом и не удосужившись поднять плед и платок, громко извинилась. Извинения приняты не были. Мимо окна, тренькнув звонком, прогрохотал трамвай, но это было совсем не то, чего я ожидала. Сразу зазнобило, а следом опять обдало жаром. Вскочив, я вылетела в коридор и увидела настежь распахнутую входную дверь. Подошла к ней на цыпочках и осторожно прикрыла, размышляя, могла ли Наталья оставить ее в таком состоянии? «Разумеется, нет!» – ответила сама себе и закрыла замок на фиксатор. Потом вооружилась взятым с полки рожком для обуви и также на цыпочках прошлась по квартире, умом понимая, что таинственный гость, а может быть, и гостья, с визитом в ней не задержались. В тот момент даже не подумала, что задержись они здесь на самом деле, им следовало бы обеспечить свободный выход – открытую настежь дверь. Я могла бы убедить себя в том, что мне все приснилось, естественно, кроме моего шлепка на пол, от него остался синяк на локте, но, вернувшись к дивану, окончательно уверовала в реальность случившегося. На месте моей спячки валялся кусок металлической трубы, похожей на водопроводную, один конец которого был эстетично обмотан тряпкой. Наверное, все-таки больше для удобства, нежели для красоты. Почему-то именно эта тряпка – на белом поле яркие красные, зеленые и желтые горошины, а не сама труба вызвала у меня приступ ужаса. Хотя ничего удивительного – помимо горошин на ней были хорошо заметны подсохшие пятна крови, свидетельствовавшие о том, что она уже побывала «в деле». Сразу же вспомнилась замотанная бинтами голова Раисы Афанасьевны и возник справедливый вопрос – а меня-то за что?
Подыскать более-менее подходящий ответ я не смогла – слишком уж нравилась сама себе. Напрашивался только один вывод – да не за что! Я упорно будила в себе воспоминания о худощавой фигуре в черных (это ж надо, по такой жаре!) брюках и бежевой то ли футболке, то ли рубашке с короткими рукавами, но никак не могла понять, к какому полу принадлежало это сдвинутое существо. Честно говоря, мне с моей точки зрения на полу лучше всего был виден его тощий зад. Все остальное, увлекаемое порывом шарахнуть трубой по моей головушке, нырнуло в так удачно освобожденное мною место на диване.
Уговаривая себя успокоиться, я снова вернулась в коридор и прислушалась. На лестничной площадке было тихо. Заглянув в глазок, машинально отметила, что шуметь просто некому. Почему-то это обстоятельство испугало больше всего. Не чувствуя под собой старого паркета, я безвольно откинулась к стене. Болезненно царапнуло острым когтем одиночество, и под напором новой волны страха я съехала прямо на свалившуюся швабру. О том, чтобы под нее замаскироваться, не было и речи, но ее ручка, в крайнем случае, вполне могла сойти за копье, а посему вытаскивать подметательное оружие из-под себя не стала.
Наташке наверняка икалось со страшной силой – слишком рьяно я поминала ее основательность в выборе покупок. Даже к приобретению туалетной бумаги подходит так, как будто от этого зависит обороноспособность Родины. Да за то время, что она шляется по оптовке, я трижды могла основательно высохнуть вместе со своими шмотками. Запоздало вспомнила про мобильник, а следовательно, возможность высказать подруге наболевшее вслух, но он находился в комнате, а оставлять без контроля входную дверь, хотя бы и запертую, не хотелось.
Время тянулось, как путь томящейся от безделья черепахи. До тех пор, пока меня не вышибла из седла ноющая боль в коленках. Она же направила ход мыслей в правильную сторону. Следует немедленно сообщить следователю об инциденте. Если несчастную голову Раисы Афанасьевны «приласкали» тем же самым огрызком трубы, которым пытались «погладить» мою, в данном случае, счастливую, с Серова должны снять обвинение в покушении на убийство гражданки Лымарь.
Я с трудом распрямилась, меньше чем за минуту пройдя путь эволюции от низшего животного типа амебы, корненожки или грегарины – не суть важно, до человекоподобной обезьяны. Дальше – прямо как по писаному! Преобразование в человеческую ипостась завершилось сразу же после того, как взяла в руки швабру. И тут же выронила ее из слабых рук, она ловко уложилась перед дверью прямо по диагонали. На лестничной клетке раздались шаги, а следом слабый перезвон ключей.
– Что за чертовщина! – громко ругалась подруга, безуспешно пытаясь открыть дверь. Не удивительно – мешал стопор. И ступор, который я не менее безуспешно пыталась преодолеть: расслабилась от долгожданного появления подруги. Два длинных и один короткий звонок заставили меня встряхнуться. Не очень давно точно такой же звонок выбивал из колеи всю мою семью. Бедные кошки, вытаращив глаза, шарахались в разные стороны, и надо было обладать достаточной ловкостью, чтобы избежать с ними стыковки. Потому как открыть дверь звонившему кидались наперегонки все. С одной главенствующей мыслью – лишь бы он не нажал кнопку звонка еще раз. Сколько раз я направленно летала головой в дверь. Если бы не собственные надежные руки!..
Перегнувшись через швабру, после нескольких неудачных попыток я все-таки открыла дверь. Увешанная пакетами и весьма довольная собой Наташка смела швабру, а следом и меня с прохода, ногой лягнула дверь, заставив ее основательно приложиться к косяку, и, подтолкнув меня сумками в комнату, добродушно обругала. Не слушая Наташкиных сетований по поводу ее излишней отзывчивости к чужим проблемам, в результате которых она осталась без копейки, я торопливо вернулась в коридор и щелкнула дверным замком. Подруга озадачилась:
– Приснился «бандитский Петербург»? А почему плед на полу валяется? Ну точно, на мой звонок спросонья с койки сорвалась!
Подруга взмахнула пакетами с намерением зашвырнуть их на диван, но я отчаянно завопила: «Не-е-ет!!!» Взмыв вверх, пакеты с оторванными ручками шлепнулись на пол.
– Мама дорогая… – озадачилась Наташка. – Что ж ты так орешь-то? – И, внимательно проследив за моим взглядом, уставилась на диван. Не веря собственным глазам, подошла поближе, отфутболив в сторону один из пакетов. – Это еще что такое? – Очки у нее съехали к носу, и Наталья решительно задрала их на лоб. – Труба дело! Ты что, с этим спала?
Я отчаянно замотала головой и кое-как пояснила, что железякой меня насильно пытались убедить не просыпаться вообще.
– Как это? Так я же лично дверь закрывала… Фига себе! Ир, ты хорошо замком щелкнула? Пойду проверю. – Подруга, взметнув подолом новой легкой юбки, вылетела в коридор и через пару секунд вернулась обратно: – Сматываемся! Похоже, ключи от этой квартиры имеют все, кому не лень. Ай да Светка! Блин! – Наташка споткнулась об очередной пакет. – Ну что ты стоишь? Видишь, твои обновки к балкону улетели? Все в тебя! Даже затюканные, в смысле запакованные, вечно под ногами путаются. Переодевайся. Там голубые бермуды, так ты их не трогай – мои, а твои – бежевые. Нижнее белье… Погоди… А ты видела, кто на тебя покушался?
– Нет. Я в момент нападения неловко повернулась и загремела на пол. Пока выпутывалась из пледа и халата… Короче, убийца удрал. Надо позвонить следователю! На диване орудие преступления, которым ранили Светкину соседку.
– Замечательно! Следователь сразу же поверит твоим бредням. С другой стороны… Я-то тебе верю. Знаешь, пожалуй, ты права. Интересно, далеко он уехал? Мне как-то страшно выходить из этой квартиры. Вдруг убийца проник в мою машину? На рынок он со мной точно не ездил.
Наташкино лицо неожиданно превратилось в маску. Неуверенными шагами она добралась до кресла и с размаху в него села.
– Наталья… – робко позвала я подругу, но она никак не прореагировала. Медлить было ни к чему. Вытащив из сумки мобильник, стала звонить Александру Витальевичу. Номер был занят, и я решила употребить свободное время с пользой. Трех минут на одевание хватило с лихвой, с зачетом времени на раздумья по поводу цвета приобретенных для меня брюк. Запамятовала: когда в готовом виде предстала перед Наташкой, она возмутилась достаточно слабо – не вытряхнула меня из своих голубых бермуд, а ограничилась усиленным морганием.
7
Мое появление в комнате вызвало шок.
– С легким паром, – выдавила из себя догадливая Наташка. – Похоже, он был совсем невесомый и улетучился раньше, чем ты открыла кран. А мы решили, что ты визжишь от удовольствия. Честно говоря, до умывания ты выглядела лучше и опознаваемей – стандартная замызганная бомжиха-алкоголичка. В данный момент выглядишь нестандартной. Случайно умывшейся бомжихой-алкоголичкой.
Я не стала говорить, что парок если и был, то морозный. Такая длинная речь мне бы не удалась.
– Ей бы чего-нибудь горяченького, – засуетился Александр Витальевич, вскакивая с кресла. – Может быть, чайку вскипятим?
– Нет! – истерично крикнула Наташка. – Я ее живой сюда привезла, живой отсюда и увезу. – Покосившись на меня, подруга поправилась: – Ну, возможно, и не совсем живой, но все-таки… Впрочем, горячий чай ей действительно не повредит. Только я сама с этим разберусь.
Наши посиделки со следователем, прерываемые ожесточенным стуком моих зубов, не прошли даром. Ему надоело повторять вопросы, на которые я не могла толком ответить. Сама-то понимала, что хочу сказать, а вот он… Впрочем, мои ответы и в самом деле были крайне несвязные – мешала дикая дрожь. В результате следователь не выдержал, устал и незаметно уснул. Наверное, у него, как и у Серова, тоже была бессонная ночь, а это кресло просто располагало ко сну. Чтобы случайно не разбудить Александра Витальевича своим лязганьем, я поплелась на кухню и уже там, закутанная в плед и пуховый платок, обнаруженный Наташкой в шкафу, маленькими глотками цедила «чаек» – чистый кипяток прямо из полуторалитровой кастрюльки. К имеющейся в наличии заварке, а равно и к более приемлемой посуде у подруги доверия не было. Она на полном серьезе уверяла, что даже от нераспечатанной коробки конфет за версту несет цианистым калием.
Пятнадцати минут Александру Витальевичу вполне хватило, чтобы выспаться. Разбудил его трезвон мобильника. Было слышно, как он односложно объясняется с абонентом. Я за это время оклематься не успела. Следователь возник на пороге кухни, торопливо попрощался, выразив надежду на то, что скоро увидимся, и исчез еще незаметнее, чем «легкий» пар. Входная дверь даже не хлопнула.
В принципе нам тоже можно было уходить, вот только мне показалось неудобным компрометировать Наташкину «Шкоду» своим присутствием в ярко-синем махровом халате с дельфинами. О том, чтобы выстирать белье, белые брюки и желтенький блузон, не могло быть и речи. Наталья уже выяснила, что запасы стирального порошка у Светки истощились. Возможно, она пользовалась услугами прачечной, а мелочь стирала с помощью старого шампуня из тюбика, но я с ним уже основательно разделалась. Да и сохнуть шмоткам, несмотря на жару, пришлось бы долго – солнце в Светкиной квартире гостило только в утренние часы, а на балконе отсутствовали веревки. К тому же ванная комната с облупившейся на потолке краской вселяла в меня ледяной ужас. И очень хотелось домой.
После небольшого совещания определились с дальнейшими действиями. Наташка скатает на рынок, на счастье, расположившийся в пяти минутах езды от Светкиного дома, и быстренько, но недорого обновит мой гардероб. Без каталога, зато с доставкой на дом. Я тоже не собиралась терять времени даром – улеглась на диван, подложив под голову декоративную подушку, накрылась с головой пледом, оставив на воле один нос, и стала постепенно согреваться…
Проснулась от легкого шороха, спросонья запамятовав, где нахожусь. Глаза уперлись в зеленоватые обои, но они мне подсказали только одно – я разлеглась явно не у себя дома. Резко развернулась и… слетела с дивана. Прямо под ноги какому-то существу. Пока я, запутавшись в пледе, платке и стремящемся распахнуться халате, была занята попыткой скрыть свою первозданность, существо, что-то нечленораздельно мяукнув, исчезло. Куда там «легкому» пару и следователю! Я успела подумать, что могла нечаянно смутить его отдельными участками своего тела. Невольно бросило в жар.
Кое-как справившись с халатом и не удосужившись поднять плед и платок, громко извинилась. Извинения приняты не были. Мимо окна, тренькнув звонком, прогрохотал трамвай, но это было совсем не то, чего я ожидала. Сразу зазнобило, а следом опять обдало жаром. Вскочив, я вылетела в коридор и увидела настежь распахнутую входную дверь. Подошла к ней на цыпочках и осторожно прикрыла, размышляя, могла ли Наталья оставить ее в таком состоянии? «Разумеется, нет!» – ответила сама себе и закрыла замок на фиксатор. Потом вооружилась взятым с полки рожком для обуви и также на цыпочках прошлась по квартире, умом понимая, что таинственный гость, а может быть, и гостья, с визитом в ней не задержались. В тот момент даже не подумала, что задержись они здесь на самом деле, им следовало бы обеспечить свободный выход – открытую настежь дверь. Я могла бы убедить себя в том, что мне все приснилось, естественно, кроме моего шлепка на пол, от него остался синяк на локте, но, вернувшись к дивану, окончательно уверовала в реальность случившегося. На месте моей спячки валялся кусок металлической трубы, похожей на водопроводную, один конец которого был эстетично обмотан тряпкой. Наверное, все-таки больше для удобства, нежели для красоты. Почему-то именно эта тряпка – на белом поле яркие красные, зеленые и желтые горошины, а не сама труба вызвала у меня приступ ужаса. Хотя ничего удивительного – помимо горошин на ней были хорошо заметны подсохшие пятна крови, свидетельствовавшие о том, что она уже побывала «в деле». Сразу же вспомнилась замотанная бинтами голова Раисы Афанасьевны и возник справедливый вопрос – а меня-то за что?
Подыскать более-менее подходящий ответ я не смогла – слишком уж нравилась сама себе. Напрашивался только один вывод – да не за что! Я упорно будила в себе воспоминания о худощавой фигуре в черных (это ж надо, по такой жаре!) брюках и бежевой то ли футболке, то ли рубашке с короткими рукавами, но никак не могла понять, к какому полу принадлежало это сдвинутое существо. Честно говоря, мне с моей точки зрения на полу лучше всего был виден его тощий зад. Все остальное, увлекаемое порывом шарахнуть трубой по моей головушке, нырнуло в так удачно освобожденное мною место на диване.
Уговаривая себя успокоиться, я снова вернулась в коридор и прислушалась. На лестничной площадке было тихо. Заглянув в глазок, машинально отметила, что шуметь просто некому. Почему-то это обстоятельство испугало больше всего. Не чувствуя под собой старого паркета, я безвольно откинулась к стене. Болезненно царапнуло острым когтем одиночество, и под напором новой волны страха я съехала прямо на свалившуюся швабру. О том, чтобы под нее замаскироваться, не было и речи, но ее ручка, в крайнем случае, вполне могла сойти за копье, а посему вытаскивать подметательное оружие из-под себя не стала.
Наташке наверняка икалось со страшной силой – слишком рьяно я поминала ее основательность в выборе покупок. Даже к приобретению туалетной бумаги подходит так, как будто от этого зависит обороноспособность Родины. Да за то время, что она шляется по оптовке, я трижды могла основательно высохнуть вместе со своими шмотками. Запоздало вспомнила про мобильник, а следовательно, возможность высказать подруге наболевшее вслух, но он находился в комнате, а оставлять без контроля входную дверь, хотя бы и запертую, не хотелось.
Время тянулось, как путь томящейся от безделья черепахи. До тех пор, пока меня не вышибла из седла ноющая боль в коленках. Она же направила ход мыслей в правильную сторону. Следует немедленно сообщить следователю об инциденте. Если несчастную голову Раисы Афанасьевны «приласкали» тем же самым огрызком трубы, которым пытались «погладить» мою, в данном случае, счастливую, с Серова должны снять обвинение в покушении на убийство гражданки Лымарь.
Я с трудом распрямилась, меньше чем за минуту пройдя путь эволюции от низшего животного типа амебы, корненожки или грегарины – не суть важно, до человекоподобной обезьяны. Дальше – прямо как по писаному! Преобразование в человеческую ипостась завершилось сразу же после того, как взяла в руки швабру. И тут же выронила ее из слабых рук, она ловко уложилась перед дверью прямо по диагонали. На лестничной клетке раздались шаги, а следом слабый перезвон ключей.
– Что за чертовщина! – громко ругалась подруга, безуспешно пытаясь открыть дверь. Не удивительно – мешал стопор. И ступор, который я не менее безуспешно пыталась преодолеть: расслабилась от долгожданного появления подруги. Два длинных и один короткий звонок заставили меня встряхнуться. Не очень давно точно такой же звонок выбивал из колеи всю мою семью. Бедные кошки, вытаращив глаза, шарахались в разные стороны, и надо было обладать достаточной ловкостью, чтобы избежать с ними стыковки. Потому как открыть дверь звонившему кидались наперегонки все. С одной главенствующей мыслью – лишь бы он не нажал кнопку звонка еще раз. Сколько раз я направленно летала головой в дверь. Если бы не собственные надежные руки!..
Перегнувшись через швабру, после нескольких неудачных попыток я все-таки открыла дверь. Увешанная пакетами и весьма довольная собой Наташка смела швабру, а следом и меня с прохода, ногой лягнула дверь, заставив ее основательно приложиться к косяку, и, подтолкнув меня сумками в комнату, добродушно обругала. Не слушая Наташкиных сетований по поводу ее излишней отзывчивости к чужим проблемам, в результате которых она осталась без копейки, я торопливо вернулась в коридор и щелкнула дверным замком. Подруга озадачилась:
– Приснился «бандитский Петербург»? А почему плед на полу валяется? Ну точно, на мой звонок спросонья с койки сорвалась!
Подруга взмахнула пакетами с намерением зашвырнуть их на диван, но я отчаянно завопила: «Не-е-ет!!!» Взмыв вверх, пакеты с оторванными ручками шлепнулись на пол.
– Мама дорогая… – озадачилась Наташка. – Что ж ты так орешь-то? – И, внимательно проследив за моим взглядом, уставилась на диван. Не веря собственным глазам, подошла поближе, отфутболив в сторону один из пакетов. – Это еще что такое? – Очки у нее съехали к носу, и Наталья решительно задрала их на лоб. – Труба дело! Ты что, с этим спала?
Я отчаянно замотала головой и кое-как пояснила, что железякой меня насильно пытались убедить не просыпаться вообще.
– Как это? Так я же лично дверь закрывала… Фига себе! Ир, ты хорошо замком щелкнула? Пойду проверю. – Подруга, взметнув подолом новой легкой юбки, вылетела в коридор и через пару секунд вернулась обратно: – Сматываемся! Похоже, ключи от этой квартиры имеют все, кому не лень. Ай да Светка! Блин! – Наташка споткнулась об очередной пакет. – Ну что ты стоишь? Видишь, твои обновки к балкону улетели? Все в тебя! Даже затюканные, в смысле запакованные, вечно под ногами путаются. Переодевайся. Там голубые бермуды, так ты их не трогай – мои, а твои – бежевые. Нижнее белье… Погоди… А ты видела, кто на тебя покушался?
– Нет. Я в момент нападения неловко повернулась и загремела на пол. Пока выпутывалась из пледа и халата… Короче, убийца удрал. Надо позвонить следователю! На диване орудие преступления, которым ранили Светкину соседку.
– Замечательно! Следователь сразу же поверит твоим бредням. С другой стороны… Я-то тебе верю. Знаешь, пожалуй, ты права. Интересно, далеко он уехал? Мне как-то страшно выходить из этой квартиры. Вдруг убийца проник в мою машину? На рынок он со мной точно не ездил.
Наташкино лицо неожиданно превратилось в маску. Неуверенными шагами она добралась до кресла и с размаху в него села.
– Наталья… – робко позвала я подругу, но она никак не прореагировала. Медлить было ни к чему. Вытащив из сумки мобильник, стала звонить Александру Витальевичу. Номер был занят, и я решила употребить свободное время с пользой. Трех минут на одевание хватило с лихвой, с зачетом времени на раздумья по поводу цвета приобретенных для меня брюк. Запамятовала: когда в готовом виде предстала перед Наташкой, она возмутилась достаточно слабо – не вытряхнула меня из своих голубых бермуд, а ограничилась усиленным морганием.
7
– Да!!! – гаркнул в трубку следователь так, что я невольно поморщилась и забыла, с чего хотела начать сообщение. – Ирина Александровна, что случилось?
«Надо же! – удивилась я, – всех помнит по номерам».
– Да в общем-то, пока ничего страшного. Просто меня хотели убить. Во сне.
– А вы постарайтесь спать в более походящее время, например ночью.
Было слышно, как следователь фыркнул.
– Если после каждого приснившегося кошмара будете делиться со мной своими страхами, мне работать будет некогда. Обратитесь к психотерапевту. Извините, очень занят.
Я не сразу сообразила, что разговариваю сама с собой: Александр Витальевич отключился. Мельком взглянув на подругу, я заметила на ее лице проблески интереса к своим голубым брючатам. К тому моменту окончательно вспомнила цвет своих собственных. Но переодеваться не хотелось. Надо было немедленно отвлечь подругу от меркантильных частнособственнических переживаний, и я вновь позвонила следователю. Главное, не дать ему первому рта разинуть. Косясь на подругу и на всякий случай зайдя за второе кресло, чтобы скрыть предмет, способный вызвать шквал Наташкиного негодования, я, захлебываясь словами, выдала Александру Витальевичу короткую информацию о случившемся и предложила немедленно забрать с места происшествия, то есть дивана, орудие нападения. Так и быть, до приезда оперативников покараулим.
Следователь молчал. Кто ж знал, что он осмысливает ситуацию. Я-то просто решила, что опять отключился, поэтому мое шипящее «Вот придурок!» встретило решительный отпор:
– Придурков на моем месте не держат!
Чувствуя, как запылали щеки, промямлила, что навешанный мной ярлык относится исключительно к моему мобильнику, думала, сам по себе вырубился.
– Жаль, он вам ответить не может, – сердито проронил Александр Витальевич. Наверное, ему очень не хотелось возвращаться назад. Ну что стоило убийце подсуетиться со своим замыслом немного раньше – пока следователь далеко не уехал! Представляю, какими словами он крыл медлительного преступника… – Где вы находитесь?
Я искренне удивилась.
– Все там же… В двух шагах от места происшествия – дивана.
Кажется, он что-то брякнул про дуру… Но в сторону и не очень разборчиво. Имеется в виду уточненная характеристика этого звания – то ли «редкостная», то ли «исключительная». А может, и «капитальная». Я не обиделась, поскольку примеривать оскорбление на себя не стала – мало ли дур на белом свете? В том числе и в прокуратуре, если их нет на месте Александра Витальевича.
– Ирина Александровна, по какому адресу находится ваш диван?
Я удивилась вторично. И вторично обозвала следователя придурком, только не вслух. Уж очень обидчивый. Но в конце концов не всем же быть под одну гребенку – семи пядей во лбу. И терпеливо напомнила Светкин адрес. На всякий случай даже упомянула кресло, в котором он пару часов назад сидел и дрыхнул. Только сейчас его гражданка Кузнецова заняла.
– Отдай сейчас же мои брюки! – немедленно отреагировала она на свою фамилию. – Это мой цвет! Он подходит к моим глазам.
– Твои глаза постоянно со мной рядом. А бежевый? Бежевый мне к чему подходит? – прошипела я ей, предусмотрительно прикрыв мобильник рукой и вынужденно отвлекаясь от наставлений очнувшегося от забытья следователя.
– А бежевый подходит к твоей заднице! – отрезала Наташка.
– Вы все хорошо поняли, Ирина Александровна? – Голос Александра Витальевича обрел командирский тон, и я просто не решилась ему возразить, тем более что в его районном прокуратурском окружении своих бестолковок хватает. Это так раздражает!
Отключившись, я осмелела и демонстративно вышла из укрытия. В конце концов время есть, можно на практике проверить Наташкино утверждение. Но не успела толком переодеться и отпустить пару не заслуженных, но убийственных замечаний по прекрасному качеству приобретенных Наташкой шмоток (а пусть знает!), как раздался требовательный трезвон в дверь. Наташка подпрыгнула и вжалась в кресло. Я шарахнулась к окну и нечаянно смела с подоконника уцелевший горшок с цветком. Это ж какие нервы надо иметь с таким звонком! Либо у Светки снижен слуховой барьер, либо к ней никто не приходит.
– Я сама открою! – Наташка предупредительно подняла правую руку. Прямо как в первом классе. Правда, там таких хорошо физически развитых учениц не бывает. Если только школа не для умственно отсталых…
– Хорошо, что горшок не разбился. Иришка, бери его и следуй за мной. Прикрывать будешь. Кто его знает…
Два нетерпеливых повторных звонка раздались в тот момент, когда мы в полной боевой готовности вышли в коридор. Я немедленно уронила горшок с фикусом Наташке на ногу. Ну, уж куда пришлось. Не нарочно же. Ох, она и завопила!.. Отвлекаться на Наташкины вопли было некогда. Дверь стали вышибать. И кто ее знает, удержалась бы она на петлях или нет. На секунду я представила, как эта здоровенная филенчатая махина падает на нас с подругой… Куда там горшку с фикусом! Наташка с подобным же выводом по этому поводу опередила меня на доли секунды. Без отрыва от отчаянного визга. Так получилось, что не я ее, а она меня вышибла из коридора. Как раз в тот момент, когда не выдержавшая очередного натиска дверь распахнулась, с силой ударилась о стенку и безвольно повисла на нижней петле. В квартиру с оружием в руках и криком: «Всем на пол!!!» ворвались два человека. Могли бы и не орать. Увлекаемые друг другом, мы и без их команды свалились с ног. Справедливости ради надо отметить, что и сами они недолго стояли на ногах – увы, все тот же недобитый горшок с фикусом, подвернувшийся на пути оперативников… Умеем делать, когда хотим!
Хорошо помню жуткое чувство страха, охватившее меня при виде заваливающихся на нас с Наташкой здоровенных мужиков. Такое впечатление, что второй день волосы дыбом стоят – сплошной непрекращающийся триллер. Одно испытание за другим. Инстинкт самосохранения заставил судорожно подвинуться. Мало, что ли, на полу места? А затем этот убойной силы мат и мельтешащее перед носом табельное оружие… Никогда не думала, что представители правоохранительных органов могут так ругаться. Впрочем, работая с определенным контингентом, и не тому научишься. Да хотя бы вымогательству, взяточничеству и вообще – чисто бандитским приемам.
Оперативная работа не прекратилась даже во время полета. Еще не успев как следует грохнуться на пол, один из оперов ухитрился заметить, что преступник наверняка сбежал, выпрыгнув через открытое окно. Только не смог определить, какое именно. Все окна были распахнуты настежь – жарко же.
Не знаю, каким образом ребята исхитрились быстро встать на ноги. Такое впечатление, что исполнили акробатический трюк, почти не касаясь пола. Зато кто-то из них мимоходом слегка пнул меня в бок ботинком. Но и этого «слегка» вполне хватило, чтобы еле отдышаться. Уже после того как удачно поймала за дуло летящий мне в лоб пистолет. Между прочим, снятый с предохранителя. Именно поэтому из меня невозможно было вытянуть конкретный ответ на конкретный вопрос – куда делся злоумышленник? Только в этот неприятный момент мне о нем и беспокоиться! Оружие у меня аккуратно изъяли, предварительно предупредив, что оно не заряжено. Можно подумать, знаменитая пословица «один раз в год и незаряженное ружье стреляет» случайно мне не известна!
Обегав с одним на двоих незаряженным пистолетом всю квартиру, оперативники все еще никак не могли определиться с окном, из которого якобы выскочил преступник. Неужели приняли его за Бэтмена? К ошалевшей от всего Наташке с вопросами вообще не приставали. Она морщилась, стонала, потирая ушибленную ногу, и без передыха посылала оперативников на три буквы – в рай. Не «Электронный», имеется в виду магазин. К Богу. Успев отдышаться от налета спасителей, я с уверенностью возразила, что оба там и на фиг не нужны. Всевышний сам разберется с уголовным элементом. «И аз воздам»! Один из оперативников взглянул на меня с интересом, но как-то не очень хорошо. «Хорошо» прищуренными глазами и с намеренно поджатыми губами не смотрят.
– Преступник скрылся в неизвестном направлении, но через дверь, еще полчаса назад. Может, чуть больше. – Я подумала и решила сопроводить свои слова располагающей улыбкой. И не моя вина, что она больше напоминала оскал, от которого второй, более добродушный опер с размаху уселся на диван, где до этого в неприкосновенности лежало вещественное доказательство – орудие преступления. Наташка, забыв про свои наказы спасителям, опять взвизгнула. Я мгновенно нахмурилась, вот только «улыбка» держалась на физиономии, как приклеенная.
– Э-э-э, Валера, да тут психовозка нужна, – задумчиво произнес первый. Ну, тот, что с прищуренными глазами. И мне сразу полегчало. Во всяком случае дурацкая улыбка погасла.
– Ну все! – зловеще изрекла Наташка. – Господа, я вас поздравляю! Только что Валера своими собственными оперативными… или оперскими? А, не важно – штанами уничтожил часть следов с боевого оружия преступника.
Валера предпринял попытку встать, не теряя чувства собственного достоинства, но был остановлен решительным Наташкиным «Сидеть!!!». Проверено на практике – с непривычки команда безотказно действует на всех в радиусе доступности. А Наташкина боксериха постоянно от нее чуть сознание не теряет и не столько садится, сколько валится с лап долой.
– Молодой человек, – обратилась подруга к соратнику Валерия, – а вот вам как раз придется встать с кресла. Постарайтесь изъять из-под коллеги отрезок трубы. Он для удобства с одной стороны тряпкой обмотан. На ней кровь новопреставленной в больницу потерпевшей Лымарь Раисы Афанасьевны из соседней квартиры.
– Труба не наша, и наших отпечатков на ней нет, – поторопилась я с дополнениями. – Наталья Николаевна вообще на тот момент в квартире отсутствовала, а меня по счастливой случайности убийце припечатать трубой не удалось. С достаточной ловкостью увернулась.
Не хотелось говорить, что просто навернулась с дивана.
– Меня зовут Анатолий Сергеевич, – живо представился «молодой человек». – Можно, Анатолий. Хотелось бы услышать обо всем поподробнее. Ты, Валера, пока посиди, а я проверю, что ты там высидел. Ваша помощь мне не нужна, – любезно бросил он нам с Наташкой и, ловко соскочив с кресла, в два прыжка одолел трехметровое расстояние до дивана. Собственно говоря, мы на свою помощь и не рассчитывали.
Анатолий Сергеевич, или просто Анатолий, радовался находке, как ребенок. Валерий, дружески получив от коллеги по шее, прямо с дивана влился в нашу группу поддержки, но тут же вернулся к товарищу с требованием: «Полегче!» Дальше началась сплошная суета. Оперативники кому-то звонили, чего-то громко требовали, невесть откуда появились понятые – молодая девица в точно таких же бермудах, как у Наташки, и молодой паренек. Чуть позже выяснилось – практиканты. Прибывший криминалист поздоровался с нами как со старыми знакомыми, передал привет от следователя, увы, занятого другим неотложным делом, и посоветовал нам с Натальей на время разместиться в следственном изоляторе – всем будет легче и спокойнее. Подруга тут же послала его вслед за оперативниками к Богу в рай. Нервный взгляд, устремленный на брючки понятой, говорил сам за себя – Наташка слишком отвлеклась на рыночную тему. Не стоило так переживать. В мире полно людей-двойников, это куда серьезнее, чем пара одинаковых штанов на совершенно непохожих друг на друга женщинах.
Я дважды пересказывала присутствующим свою историю знакомства с «возможным», как подчеркивали специалисты, орудием преступления устно и один раз письменно. Анатолий возился с кучей бумаг, Валерию постоянно звонили. Понятые сидели в креслах и откровенно зевали. Криминалист, покончив с изучением входной двери, ползал на коленках у дивана с лупой и тихо ругался, пытаясь отыскать невидимые следы преступника. Рядом стоял его открытый чемоданчик, содержимое которого мне так и не довелось изучить – постоянно отрывали вопросами. Наташка откровенно жалела эксперта-криминалиста и обещала (почему-то не ему, а мне на ушко), если его джинсы окончательно протрутся на коленках, подарить свои бермуды. Все равно я их уже достаточно хорошо поносила.
Закончилось все ближе к вечеру. И не совсем так, как хотелось. А хотелось одного – выйдя из этой квартиры, стать полновластной распорядительницей дальнейшей своей жизни. Так сказать, «что хочу, то и ворочу». Например, захочу в Швейцарию и не поеду. Но не потому что не пускает следователь, а потому что срок действия загранпаспорта истек, а новый оформлять лень. Сама себе хозяйка. Но тут, как назло, Наташку угораздило сделать замечание девице-понятой, что голубые бермуды ей совершенно не идут. С такими слишком тоненькими ножками лучше носить длинные брючки. «Тихая сапа» окрысилась. Да ладно бы только на Наташку.
«Надо же! – удивилась я, – всех помнит по номерам».
– Да в общем-то, пока ничего страшного. Просто меня хотели убить. Во сне.
– А вы постарайтесь спать в более походящее время, например ночью.
Было слышно, как следователь фыркнул.
– Если после каждого приснившегося кошмара будете делиться со мной своими страхами, мне работать будет некогда. Обратитесь к психотерапевту. Извините, очень занят.
Я не сразу сообразила, что разговариваю сама с собой: Александр Витальевич отключился. Мельком взглянув на подругу, я заметила на ее лице проблески интереса к своим голубым брючатам. К тому моменту окончательно вспомнила цвет своих собственных. Но переодеваться не хотелось. Надо было немедленно отвлечь подругу от меркантильных частнособственнических переживаний, и я вновь позвонила следователю. Главное, не дать ему первому рта разинуть. Косясь на подругу и на всякий случай зайдя за второе кресло, чтобы скрыть предмет, способный вызвать шквал Наташкиного негодования, я, захлебываясь словами, выдала Александру Витальевичу короткую информацию о случившемся и предложила немедленно забрать с места происшествия, то есть дивана, орудие нападения. Так и быть, до приезда оперативников покараулим.
Следователь молчал. Кто ж знал, что он осмысливает ситуацию. Я-то просто решила, что опять отключился, поэтому мое шипящее «Вот придурок!» встретило решительный отпор:
– Придурков на моем месте не держат!
Чувствуя, как запылали щеки, промямлила, что навешанный мной ярлык относится исключительно к моему мобильнику, думала, сам по себе вырубился.
– Жаль, он вам ответить не может, – сердито проронил Александр Витальевич. Наверное, ему очень не хотелось возвращаться назад. Ну что стоило убийце подсуетиться со своим замыслом немного раньше – пока следователь далеко не уехал! Представляю, какими словами он крыл медлительного преступника… – Где вы находитесь?
Я искренне удивилась.
– Все там же… В двух шагах от места происшествия – дивана.
Кажется, он что-то брякнул про дуру… Но в сторону и не очень разборчиво. Имеется в виду уточненная характеристика этого звания – то ли «редкостная», то ли «исключительная». А может, и «капитальная». Я не обиделась, поскольку примеривать оскорбление на себя не стала – мало ли дур на белом свете? В том числе и в прокуратуре, если их нет на месте Александра Витальевича.
– Ирина Александровна, по какому адресу находится ваш диван?
Я удивилась вторично. И вторично обозвала следователя придурком, только не вслух. Уж очень обидчивый. Но в конце концов не всем же быть под одну гребенку – семи пядей во лбу. И терпеливо напомнила Светкин адрес. На всякий случай даже упомянула кресло, в котором он пару часов назад сидел и дрыхнул. Только сейчас его гражданка Кузнецова заняла.
– Отдай сейчас же мои брюки! – немедленно отреагировала она на свою фамилию. – Это мой цвет! Он подходит к моим глазам.
– Твои глаза постоянно со мной рядом. А бежевый? Бежевый мне к чему подходит? – прошипела я ей, предусмотрительно прикрыв мобильник рукой и вынужденно отвлекаясь от наставлений очнувшегося от забытья следователя.
– А бежевый подходит к твоей заднице! – отрезала Наташка.
– Вы все хорошо поняли, Ирина Александровна? – Голос Александра Витальевича обрел командирский тон, и я просто не решилась ему возразить, тем более что в его районном прокуратурском окружении своих бестолковок хватает. Это так раздражает!
Отключившись, я осмелела и демонстративно вышла из укрытия. В конце концов время есть, можно на практике проверить Наташкино утверждение. Но не успела толком переодеться и отпустить пару не заслуженных, но убийственных замечаний по прекрасному качеству приобретенных Наташкой шмоток (а пусть знает!), как раздался требовательный трезвон в дверь. Наташка подпрыгнула и вжалась в кресло. Я шарахнулась к окну и нечаянно смела с подоконника уцелевший горшок с цветком. Это ж какие нервы надо иметь с таким звонком! Либо у Светки снижен слуховой барьер, либо к ней никто не приходит.
– Я сама открою! – Наташка предупредительно подняла правую руку. Прямо как в первом классе. Правда, там таких хорошо физически развитых учениц не бывает. Если только школа не для умственно отсталых…
– Хорошо, что горшок не разбился. Иришка, бери его и следуй за мной. Прикрывать будешь. Кто его знает…
Два нетерпеливых повторных звонка раздались в тот момент, когда мы в полной боевой готовности вышли в коридор. Я немедленно уронила горшок с фикусом Наташке на ногу. Ну, уж куда пришлось. Не нарочно же. Ох, она и завопила!.. Отвлекаться на Наташкины вопли было некогда. Дверь стали вышибать. И кто ее знает, удержалась бы она на петлях или нет. На секунду я представила, как эта здоровенная филенчатая махина падает на нас с подругой… Куда там горшку с фикусом! Наташка с подобным же выводом по этому поводу опередила меня на доли секунды. Без отрыва от отчаянного визга. Так получилось, что не я ее, а она меня вышибла из коридора. Как раз в тот момент, когда не выдержавшая очередного натиска дверь распахнулась, с силой ударилась о стенку и безвольно повисла на нижней петле. В квартиру с оружием в руках и криком: «Всем на пол!!!» ворвались два человека. Могли бы и не орать. Увлекаемые друг другом, мы и без их команды свалились с ног. Справедливости ради надо отметить, что и сами они недолго стояли на ногах – увы, все тот же недобитый горшок с фикусом, подвернувшийся на пути оперативников… Умеем делать, когда хотим!
Хорошо помню жуткое чувство страха, охватившее меня при виде заваливающихся на нас с Наташкой здоровенных мужиков. Такое впечатление, что второй день волосы дыбом стоят – сплошной непрекращающийся триллер. Одно испытание за другим. Инстинкт самосохранения заставил судорожно подвинуться. Мало, что ли, на полу места? А затем этот убойной силы мат и мельтешащее перед носом табельное оружие… Никогда не думала, что представители правоохранительных органов могут так ругаться. Впрочем, работая с определенным контингентом, и не тому научишься. Да хотя бы вымогательству, взяточничеству и вообще – чисто бандитским приемам.
Оперативная работа не прекратилась даже во время полета. Еще не успев как следует грохнуться на пол, один из оперов ухитрился заметить, что преступник наверняка сбежал, выпрыгнув через открытое окно. Только не смог определить, какое именно. Все окна были распахнуты настежь – жарко же.
Не знаю, каким образом ребята исхитрились быстро встать на ноги. Такое впечатление, что исполнили акробатический трюк, почти не касаясь пола. Зато кто-то из них мимоходом слегка пнул меня в бок ботинком. Но и этого «слегка» вполне хватило, чтобы еле отдышаться. Уже после того как удачно поймала за дуло летящий мне в лоб пистолет. Между прочим, снятый с предохранителя. Именно поэтому из меня невозможно было вытянуть конкретный ответ на конкретный вопрос – куда делся злоумышленник? Только в этот неприятный момент мне о нем и беспокоиться! Оружие у меня аккуратно изъяли, предварительно предупредив, что оно не заряжено. Можно подумать, знаменитая пословица «один раз в год и незаряженное ружье стреляет» случайно мне не известна!
Обегав с одним на двоих незаряженным пистолетом всю квартиру, оперативники все еще никак не могли определиться с окном, из которого якобы выскочил преступник. Неужели приняли его за Бэтмена? К ошалевшей от всего Наташке с вопросами вообще не приставали. Она морщилась, стонала, потирая ушибленную ногу, и без передыха посылала оперативников на три буквы – в рай. Не «Электронный», имеется в виду магазин. К Богу. Успев отдышаться от налета спасителей, я с уверенностью возразила, что оба там и на фиг не нужны. Всевышний сам разберется с уголовным элементом. «И аз воздам»! Один из оперативников взглянул на меня с интересом, но как-то не очень хорошо. «Хорошо» прищуренными глазами и с намеренно поджатыми губами не смотрят.
– Преступник скрылся в неизвестном направлении, но через дверь, еще полчаса назад. Может, чуть больше. – Я подумала и решила сопроводить свои слова располагающей улыбкой. И не моя вина, что она больше напоминала оскал, от которого второй, более добродушный опер с размаху уселся на диван, где до этого в неприкосновенности лежало вещественное доказательство – орудие преступления. Наташка, забыв про свои наказы спасителям, опять взвизгнула. Я мгновенно нахмурилась, вот только «улыбка» держалась на физиономии, как приклеенная.
– Э-э-э, Валера, да тут психовозка нужна, – задумчиво произнес первый. Ну, тот, что с прищуренными глазами. И мне сразу полегчало. Во всяком случае дурацкая улыбка погасла.
– Ну все! – зловеще изрекла Наташка. – Господа, я вас поздравляю! Только что Валера своими собственными оперативными… или оперскими? А, не важно – штанами уничтожил часть следов с боевого оружия преступника.
Валера предпринял попытку встать, не теряя чувства собственного достоинства, но был остановлен решительным Наташкиным «Сидеть!!!». Проверено на практике – с непривычки команда безотказно действует на всех в радиусе доступности. А Наташкина боксериха постоянно от нее чуть сознание не теряет и не столько садится, сколько валится с лап долой.
– Молодой человек, – обратилась подруга к соратнику Валерия, – а вот вам как раз придется встать с кресла. Постарайтесь изъять из-под коллеги отрезок трубы. Он для удобства с одной стороны тряпкой обмотан. На ней кровь новопреставленной в больницу потерпевшей Лымарь Раисы Афанасьевны из соседней квартиры.
– Труба не наша, и наших отпечатков на ней нет, – поторопилась я с дополнениями. – Наталья Николаевна вообще на тот момент в квартире отсутствовала, а меня по счастливой случайности убийце припечатать трубой не удалось. С достаточной ловкостью увернулась.
Не хотелось говорить, что просто навернулась с дивана.
– Меня зовут Анатолий Сергеевич, – живо представился «молодой человек». – Можно, Анатолий. Хотелось бы услышать обо всем поподробнее. Ты, Валера, пока посиди, а я проверю, что ты там высидел. Ваша помощь мне не нужна, – любезно бросил он нам с Наташкой и, ловко соскочив с кресла, в два прыжка одолел трехметровое расстояние до дивана. Собственно говоря, мы на свою помощь и не рассчитывали.
Анатолий Сергеевич, или просто Анатолий, радовался находке, как ребенок. Валерий, дружески получив от коллеги по шее, прямо с дивана влился в нашу группу поддержки, но тут же вернулся к товарищу с требованием: «Полегче!» Дальше началась сплошная суета. Оперативники кому-то звонили, чего-то громко требовали, невесть откуда появились понятые – молодая девица в точно таких же бермудах, как у Наташки, и молодой паренек. Чуть позже выяснилось – практиканты. Прибывший криминалист поздоровался с нами как со старыми знакомыми, передал привет от следователя, увы, занятого другим неотложным делом, и посоветовал нам с Натальей на время разместиться в следственном изоляторе – всем будет легче и спокойнее. Подруга тут же послала его вслед за оперативниками к Богу в рай. Нервный взгляд, устремленный на брючки понятой, говорил сам за себя – Наташка слишком отвлеклась на рыночную тему. Не стоило так переживать. В мире полно людей-двойников, это куда серьезнее, чем пара одинаковых штанов на совершенно непохожих друг на друга женщинах.
Я дважды пересказывала присутствующим свою историю знакомства с «возможным», как подчеркивали специалисты, орудием преступления устно и один раз письменно. Анатолий возился с кучей бумаг, Валерию постоянно звонили. Понятые сидели в креслах и откровенно зевали. Криминалист, покончив с изучением входной двери, ползал на коленках у дивана с лупой и тихо ругался, пытаясь отыскать невидимые следы преступника. Рядом стоял его открытый чемоданчик, содержимое которого мне так и не довелось изучить – постоянно отрывали вопросами. Наташка откровенно жалела эксперта-криминалиста и обещала (почему-то не ему, а мне на ушко), если его джинсы окончательно протрутся на коленках, подарить свои бермуды. Все равно я их уже достаточно хорошо поносила.
Закончилось все ближе к вечеру. И не совсем так, как хотелось. А хотелось одного – выйдя из этой квартиры, стать полновластной распорядительницей дальнейшей своей жизни. Так сказать, «что хочу, то и ворочу». Например, захочу в Швейцарию и не поеду. Но не потому что не пускает следователь, а потому что срок действия загранпаспорта истек, а новый оформлять лень. Сама себе хозяйка. Но тут, как назло, Наташку угораздило сделать замечание девице-понятой, что голубые бермуды ей совершенно не идут. С такими слишком тоненькими ножками лучше носить длинные брючки. «Тихая сапа» окрысилась. Да ладно бы только на Наташку.