Страница:
Однако для нас в рамках анализируемой темы важен следующий малоизвестный в исторической литературе факт. Во втором браке Ольгерд был женат на Ульяне Александровне Тверской. На ее сестре, Марии Александровне Тверской, был женат сын Ивана Калиты Симеон Гордый – великий Владимирский князь в 1340–1353 гг. Таким образом, возглавлявшие Литовскую Русь Ольгерд и Владимирскую Русь Симеон Гордый были женаты на сестрах. Этот период продолжался с 1345 по 1353 гг. В качестве гипотезы можно предположить, что при благоприятных обстоятельствах, прежде всего, доброй воле обоих руководителей, думающих об интересах страны, а не о борьбе самолюбий, не исключается возможность мирного объединения двух «половинок» в единое целое. Для такого объединения, помимо субъективного фактора, существовали достаточно развитые объективные предпосылки. К сожалению, такое объединение не состоялось.
Таким образом, ни мирным, ни военным путем Ольгерду не удалось объединить все русские земли в единое государство. Грандиозная задача возрождения Древнерусского государства в прежних и даже более широких границах не была решена, натолкнувшись на сопротивление Северо-Восточных княжеств, сплотившихся вокруг регионального центра – Москвы. И все же Гедиминовичи и те круги западнорусского и литовского боярства, которые решительно их поддерживали, не отказались от этой великой идеи: она возникнет еще не раз16.
После кончины Ольгерда власть в Великом княжестве Литовском и Русском захватил его старший сын от второго брака Ягайло[11] (правил в 1377–1392 гг. с перерывами).
Взаимоотношения между Литовской Русью и Северо-Восточными княжествами в 80-е гг. XIV в. – еще одна малоизвестная для большинства читателей и мифологизированная страница отечественной истории.
Традиционно в учебной литературе упоминают о соглашении Ягайло с Мамаем, направленном против Москвы, и появлении его войск в 1380 г. неподалеку от Куликова поля. Эти факты справедливо вызывают негативное отношение. Но это не вся правда. Незнание или сознательное замалчивание других сюжетов значительно искажает характер взаимоотношений между Литвой и Москвой в рассматриваемый период.
Во-первых, известно, что Ягайло не принял участия в Куликовской битве, хотя имел такую возможность. О причинах такого его поведения в исторической литературе нет единой точки зрения. Среди других существуют предположения о том, что, быть может, этого не пожелали его воины (среди которых значительную часть составляли русские полки), хорошо помнившие победы Ольгерда над татарами и, вероятно, сочувствовавшие антиордынской борьбе Северо-Восточной Руси. Может быть, и сам великий князь не был искренен, обещая Мамаю поддержку (сознательно промедлив, дал возможность Дмитрию Донскому одержать победу)17.
Во-вторых, мало кто знает, что часть литовских князей поддержали Москву в трудную минуту (в 1380, 1382 гг.). Приведем два конкретных примера.
В Коломну (место сбора всех русских войск) в августе 1380 г. подошли очень сильные дружины Андрея Полоцкого и Дмитрия Брянского. Это были сыновья Ольгерда от первого брака, сводные братья Ягайло, незадолго перед тем перешедшие под власть московского князя. Н. М. Карамзин отмечает, что именно Ольгердовичи активно настаивали на совете князей 6 сентября на том, чтобы переправиться через Дон с целью «оставить реку за собой, дабы удержать робких от бегства». Любопытный штрих: при этом литовские князья ссылались на то, что именно таким образом Ярослав Мудрый победил Святополка, а Александр Невский – шведов. Сильные литовские дружины, основная масса которых состояла из русских воинов, Дмитрий Донской поставил в центре своих войск18. Они сыграли заметную роль в разгроме татар.
В 1382 г., когда хан Тохтамыш подошел к Москве, Дмитрий Донской вместе со своей семьей, митрополит Киприан, многие бояре покинули столицу, оставив ее на произвол судьбы. В городе царило, как пишет Н. М. Карамзин, «мятежное безначалие». В это сложное время уже упомянутый литовский князь Дмитрий прислал в Москву своего сына (то есть внука Ольгерда) князя Остея, который доблестно руководил обороной Москвы и предательски был умерщвлен татарами19.
В-третьих, и, самое главное, в результате победы Москвы на Куликовом поле вырос ее международный престиж. Как правило, союз стремятся заключить с сильным государством. После 1380 г. Ягайло искал союза уже не с татарами, а с Дмитрием Донским.
В 1381 г. переговоры об объединении двух государственных образований вела мать Ягайло Ульяна Александровна. В результате был разработан проект соглашения (докончания) о союзе Москвы и Литвы. Среди других пунктов проектом предусматривалось крещение Ягайло в православие и его женитьба на одной из дочерей Дмитрия Донского20.
Таким образом, при Дмитрие Донском и Ягайло в начале 80-х гг. XIV в. два государственных образования были как никогда близки к решению задачи объединения всех русских земель в единое государство. Следствием союза Москвы и Литвы могли быть:
а) завершение процесса славянизации литовских земель (этот процесс шел уже сто лет); б) христианизация литовского населения по православному обряду; в) свержение ига татар над Северо-Восточными русскими княжествами на сто лет раньше.
Объединение двух центров могло стать поворотным моментом в судьбе не только Руси, но и всей Восточной Европы. Увы, такая блестящая возможность была упущена. Этому помешала неудачная политика Дмитрия Донского.
В августе 1382 г. при полном бездействии Дмитрия Донского хан Тохтамыш сжег Москву[12], Владимир, Звенигород, Юрьев, Можайск, Дмитров, Переславль, Коломну. Власть Орды над Русью была восстановлена в полном объеме. Москва в очередной раз продемонстрировала свою беспомощность.
Это событие: а) на сто лет отодвинуло свержение ордынского ига; б) заставило Ягайло искать других, более сильных союзников. В 1385 г. был подписан Союз Литвы и Польши. Ягайло женился на польской королеве Ядвиге. В 1387 г. происходит крещение населения Литвы по католическому обряду.
Хотелось бы обратить внимание на один важный момент. Последствия победы на Куликовом поле продолжались всего 2 года – до августа 1382 г. Последствия поражения в 1382 г. от Тохтамыша продолжались 98 лет – до свержения ордынского ига в 1480 г. В 1382 г. Северо-Восточная Русь сошла с пути (объединение с Литовской Русью), на котором ее ждали освобождение от татар, восстановление единства русских княжеств, выход к Балтийскому и Черному морям и многое другое, и пошла по пути, на котором ее ждали столетнее рабство, национальное унижение, разорение и другие до конца еще не осмысленные негативные последствия. Таким образом, для будущего развития России последствия поражения в 1382 г. от Тохтамыша по своей значимости намного масштабнее последствий победы на Куликовом поле. Однако в истории, написанной «победителями» (и до сих пор тиражируемой в учебной литературе), о первом событии едва упоминается, а о втором написаны тома. Важно отметить, что автор нисколько не умаляет мужество и героизм русичей, проявленные ими на Куликовом поле. Это – славная страница отечественной истории, которой можно и нужно гордиться. Речь идет о том, что политики, в данном случае Дмитрий Донской, не сумели воспользоваться плодами этой победы.
Следующим, кто после смерти Ягайло в 1392 г. попытался объединить две Руси, был Витовт, сын Кейстута (племянник Ольгерда), который правил в Литовской Руси в 1392–1430 гг.
Стоит отметить, что в Великом княжестве Литовском и Русском процесс принятия католичества проходил добровольно и касался только язычников. Ограничения прав православного населения не происходило. Сохранила свои привилегии православная церковь. Славянское население по-прежнему составляло в княжестве подавляющее большинство, а русские отряды – большую часть его вооруженных сил. Славянскими были и города, включая столицу Вильно, где славянское население продолжало неуклонно расти21. Таким образом, начало процесса введения католичества при веротерпимости, бывшей в Литве, не могло создать непреодолимый барьер между Литовской Русью и Северо-Востоком Руси.
Коротко напомним основные вехи в деятельности Витовта на пути объединения двух государств22.
В 1396 г. в Смоленске было заключено соглашение о совместных действиях между Витовтом и Василием I Дмитриевичем (сын Дмитрия Донского, был великим Владимирским князем в 1389–1425 гг., женат на дочери Витовта Софии).
20-е гг. XV в. – период наибольших внешнеполитических успехов Витовта.
Во-первых, он осуществлял контроль над землями Заволжской Орды и Крыма, назначал и свергал ордынских ханов. Во-вторых, Москва при Василии I признавала лидерство Литвы в делах всей Руси23. В-третьих, в 1425 г. перед смертью Василий I поручил своего 10-летнего сына (великого Владимирского князя) Василия II Темного опеке своего тестя Витовта[13].
Конец 20-х гг. XV в., 1426–1428 гг., – походы Витовта на Псков и Новгород, триумфальное шествие по восточной окраине своего государства. Русские князья на сопредельных территориях оказывают Витовту полное свое почтение.
Земли Великого княжества Литовского и Русского и простирались от Балтийского моря до Черного, а восточная граница проходила под Вязьмой и Калугой.
1430 г. – Витовт умер, так и не реализовав свою программу объединения двух государств. Сыновей у него не было, они умерли в детстве, но был внук – Василий II – законный наследник Владимирской и Московской короны. По воле Витовта он мог бы стать и Литовским государем, объединив тем самым под одной властью все русские земли. Однако историкам ничего не известно о планах Витовта в отношении судьбы своего внука.
Преемники Витовта отказались от общерусской программы, а Василию II (1425–1462) было не до борьбы с Литвой. Он был вынужден сосредоточиться на региональных проблемах, в частности на борьбе со своим дядей, Галицким князем Юрием Дмитриевичем, за Владимирский престол.
На основе всего вышесказанного можно сделать следующий вывод.
В XIV–XV вв. достаточно реальной была перспектива объединения Литовской и Московской Руси.
Каковы были объективные предпосылки для их объединения?
1. Совпадала социальная структура населения.
2. Городской строй Великого княжества Литовского и Русского при всем своем многообразии не имел принципиальных отличий от городов Северо-Восточной Руси до конца XV – начала XVI вв. (когда вводится Магдебургское право).
3. В социально-экономическом строе Литовской и Московской Руси не было существенных и принципиальных отличий, препятствующих их дальнейшему объединению.
Различия заметны в политической и идеологической сферах, в положении церкви24
Учитывая, что Литовская Русь была более развита, чем Московская Русь, и составляла бы большую часть единого российского государства, последствия такого события могли быть следующими:
а) в едином государстве могла сформироваться иная форма государственности: вместо самодержавия – сословно-представительная монархия. Именно такой строй был в Литовской Руси;
б) свержение ордынского ига могло произойти на 100 лет раньше, чем это произошло в действительности;
в) выход к Балтийскому и Черному морям раньше на 3–4 века. Литовская Русь имела выходы к этим морям уже в XIV в., а Россия добилась их только в XVIII в.;
г) восстановление разорванных ордынским нашествием связей с Западной Европой;
д) более смелое включение в российскую культуру западноевропейских элементов25.
Увы, этой альтернативе не суждено было сбыться.
Чтопомешало объединению?
1. Феодалы и горожане Великого княжества Литовского и Русского обладали большими правами и привилегиями, чем феодалы и тем более горожане Владимирской Руси. Этим объясняется непопулярность в Литовской Руси политики московских князей.
2. В то же время и Гедиминовичам, несмотря на поддержку Твери и в какой-то степени Новгорода, Пскова, некоторых других земель, не удалось завершить объединение восточнославянских земель под своей эгидой. Главным и последовательным их противником на Северо-Востоке Руси была Москва, которая как лидер данного региона в случае победы Гедиминовичей теряла гораздо больше, чем другие княжества. В XIV–XV вв. московские князья не были способны помешать успехам Гедиминовичей на Западе и Юге Руси, но у них оказалось достаточно сил, чтобы воспрепятствовать завершению объединения русских земель под властью Вильно.
3. Православная церковь на территории Северо-Восточной Руси также противодействовала объединительным планам литовских князей. Ее больше устраивало почтительное послушание московских князей, чем небрежное покровительство Гедиминовичей. Другими словами, в политической жизни единого государства Русская православная церковь уже не играла бы столь заметной роли, как это было в Московской Руси.
В борьбе с Великим княжеством Литовским и Русским, а также с Золотой Ордой, на Северо-Востоке сформировалось собственное государство.
В начале XIII в. (до монгольского нашествия) на Северо-Востоке Руси наблюдались тенденции, которые в будущем могли привести к различным вариантам развития общества.
1. Внутри класса феодалов одновременно существовали вассально-дружинные и княжеско-подданические отношения. Суть отношений князя со старшими дружинниками (боярами) состояла в том, что он был «первым среди равных». Дружинники – вассалы имели право свободно выбирать себе сюзерена и переходить от одного князя к другому. Без ведома старшей дружины князь обычно не принимал важных решений. Но набирал силу и другой социальный слой. Он состоял из младших дружинников, слуг и даже холопов князя. Они выполняли его важнейшие поручения и составляли административный аппарат княжьего двора. Этот слой полностью зависел от князя – своего господина.
2. Немаловажными для будущего развития страны были процессы, происходившие в городах. К началу XIII в. они обладали своими правами и вольностями и в перспективе могли завоевать еще большую свободу. Вече приглашало князя на службу, а могло и изгнать. Однако вечевой институт и городские вольности опирались не на закон, а на традиции общины. Для достижения больших свобод необходима была длительная и упорная борьба горожан с князьями, что возможно только в условиях отсутствия внешней опасности. Нo одновременно наблюдались и другие явления в развитии городов. Возникнув как административные центры округи («волости», «земли», княжества), они были всегда резиденцией князей и феодалов-землевладельцев, отсюда управлявших вотчинами. Постепенно усиливался феодальный характер русских городов, что сужало возможности развития городских вольностей и закрепления их «городским» правом.
В 1215 г. английский король Иоанн Безземельный подписал Великую хартию вольностей, а 50 лет спустя следующий король Генрих III вынужден присягнуть первому парламенту. В 1302 г. возникают Генеральные штаты во Франции, одновременно действуют кортесы в Испании. Но нечто похожее было и на Руси. Еще в 1211 г. во Владимире князь Всеволод Большое Гнездо созывал собрание разных сословий.
Именно в этот период, когда Северо-Восток Руси еще не определился в своем развитии, и обрушилось на него татаро-монгольское нашествие. Оно принесло не только смерть (население уменьшилось в несколько раз), разорение и унижение.
Иго ордынских ханов повлияло на выбор пути развития Северо-Востока Руси, во многом предрешив исход борьбы различных тенденций, противоборствующих в обществе в начале XIII в.
1. Князья Северо-Восточной Руси (особенно те, кто претендовал на великое княжение) вынуждены были раболепно и беспрекословно подчиняться монгольским ханам, чья воля для русских князей становилась законом. В новых условиях князья уже не могли примириться с независимостью старшей дружины, ее былыми правами. Кроме того, на отношения внутри класса феодалов заметно повлияла гибель в 1237–1238 гг. (во время нашествия Батыя) основной массы дружинников. Новая знать возникла на базе (основе) административного аппарата княжеского двора, из людей, привыкших к повиновению и готовых быть слугами, а не боевыми товарищами князей. Таким образом, Батыево нашествие и длительное ордынское иго предопределили победу на Руси княжеско-подданнических отношений над вассально-дружинными. Феодалы на Северо-Востоке Руси за 2,5 столетия постепенно утратили большинство своих прав и привилегий. Внешне это проявилось в том, что уже во второй половине XV в. стандартным обращением феодалов к Ивану III было «Азм холоп твой».
2. В XIII–XV вв. татары полностью уничтожили одни русские города и постоянно разоряли другие. Из 74 русских городов, существовавших в ХII–XIII вв., 19 – были разорены Батыем. Из них 14 больше не поднялись из пепла, а еще 15 постепенно превратились в села. Уже после Батыева нашествия Переяславль-Залесский (недалеко от Ростова) разрушали 4 pаза, Муром, Суздаль, Рязань – по 3 раза, Владимир – 2 раза.
Разрушение городов имели два важных следствия.
Во-первых, в условиях ига центральная власть выступала как организатор отпора захватчикам, поэтому естественной была консолидация, а не противоборство князей и горожан. Горожане пошли на союз с князем, пожертвовав своими вечевыми вольностями.
Во-вторых, известно, что свободы и вольности крепнут там, где развиваются товарно-денежные отношения, ремесло, торговля. Разрушая города, татары постоянно разрушали ту среду, в которой эти вольности могли существовать и на основе которых в будущем начнут формироваться буржуазные свободы26.
Таким образом, если в XIV–XV вв. в наиболее развитых европейских странах росли численность и организованность третьего сословия, формировались и постепенно набирали силу три потенциальных «ограничителя» королевской власти (парламенты, городские вольности, права элиты), то в русских княжествах мы видим прямо противоположный процесс. В условиях ордынского ига численность горожан, занятых в сфере товарно-денежных отношений, росла медленно, вечевые традиции и вассальные права элиты практически угасали. Можно спорить о скорости данных процессов в передовых европейских странах и русских землях. Мы акцентируем внимание на противоположности данных тенденций.
Значительное сокращение в XIII–XV вв. под влиянием ордынского ига потенциала свободы во всех слоях общества (а это продолжалось 240 лет в течение жизни 10–12 поколений наших предков) станет одним из определяющих факторов при выборе пути России в последующие века. Таким образом, иго не просто затормозило развитие нашей страны. Оно в некотором роде изменило направление ее движения.
В этот период многочисленные государственные образования Северо-Восточной Руси, по мнению А. А. Зимина, представляли три тенденции или силы поступательного развития. Первая из них – Новгород и Тверь, которые богатели на транзитной торговле с Западом и Востоком. Как в торговле, так и в политике они балансировали между другими странами.
Вторую силу составляли Север и отчасти Поволжье – Галич, Вятка и Устюг. В этом районе бурно росли города, развивалась соледобывающая промышленность, существовало свободное крестьянство, и намечались пути предбуржуазного развития России. Галицкие князья Юрий Дмитриевич (сын Дмитрия Донского, годы жизни 1374–1434) и его сын Дмитрий Юрьевич Шемяка (умер в 1453 г.) в борьбе с татарами и Москвой опирались на торгово-ремесленные посады Северо-Восточной Руси, в том числе Москвы (до 1446 г.), охотников, свободных крестьян. Северу была присуща ценность, которой не знала Москва, – любовь к свободе. По мнению историка, уже с конца 80-х годов XIV в. сыновья Дмитрия Донского – Юрий, Константин, Андрей и Петр – и их родственники срослись с землями, резко отличавшимися по строю их жизни от московской. Звенигород и Можайск, Углич и Галич, Устюг и Вятка к середине 20-х годов XV в. сделали большой скачок в будущее.
Третью силу составляли центральные области Московского княжества – области, очень мало связанные с торговлей и не имевшие почти никаких естественных богатств. Одновременно с бурным ростом городов на западных и северных окраинах происходил упадок городов Центра (Владимир, Переяславль (Переславль), Ростов, Суздаль). По мере роста земледелия, города в центре агроризировались. А. А. Зимин отмечает основную черту, отличавшую население Московского княжества от других регионов (Галича, Новгорода) – «холопья покорность властям»27.
Итак, очередная ситуация выбора пути исторического развития: Москва или Галич – укрепление феодальных отношений, лишение свободы, как элиты, так и народа, или путь предбуржуазного развития страны (развитие товарно-денежных отношений, расширение минимальных свобод феодалов и крестьян).
Борьба продолжалась 28 лет. Любовь и ненависть, рыцарское представление о чести, верности данному слову и предательство, вчерашние союзники становятся злейшими врагами, а злейшие враги становятся союзниками, традиции «старины» и новые веяния, любовь к Отечеству и стремление использовать оккупантов в своих корыстных интересах – все переплелось в этом конфликте. В борьбу Москвы и Галича были вовлечены и другие князья Северо-Восточной Руси. Она была осложнена вмешательством Литовского княжества и Орды. Это было многогранное явление, которое носит такое скучное название – «феодальная война в России во второй четверти XV в.». Если бы нашелся режиссер, который смог бы экранизировать названные события, мог бы получиться многосерийный исторический сериал, наполненный интригами, приключениями, непредсказуемым поворотом событий…
Внешним выражением конфликта между Москвой и Галичем был спор о правах на престол после смерти в феврале 1425 г. великого князя владимирского и московского Василия I Дмитриевича (старшего сына Дмитрия Донского). Он завещал великое княжество своему сыну Василию[14]. Однако традиционно власть передавалась старшему в роду. Поэтому после смерти Василия I на владимирский престол претендовал следующий по старшинству сын Дмитрия Донского Юрий Дмитриевич[15]. 10-летний племянник или 51-летний дядя? Престол будет передаваться от отца к сыну или старшему в роду? Известное завещание Дмитрия Донского, на которое ссылались оба претендента, было составлено таким образом, что его можно было трактовать по-разному28.
Проанализируем хронику борьбы.
1425–1431 гг. Дядя и племянник ссорятся, мирятся, заключают докончания, вновь ссорятся, но серьезных вооруженных столкновений не было. По мнению А. А. Зимина, существенным фактором, с которым вынужден был считаться в эти годы Юрий Дмитриевич, была поддержка Василия II его дедом, могущественным литовским князем Витовтом, и митрополитом Фотием, который фактически руководил московским правительством. Две смерти – в октябре 1430 г. Витовта, а в июле 1431 г. – Фотия, – развязали руки князю Юрию Дмитриевичу в борьбе за великокняжеский престол.
Осень 1431 г. – осень 1432 г. Вопрос о судьбе великого Владимирского княжения решался в Орде. Боярин И. Д. Всеволожский[16], представлявший интересы 16-летнего Василия II, убеждал хана Улу-Мухаммеда в том, что Василий II ищет не только великого княжения, а «твоего улуса, по твоему цареву жалованью». Притязания Юрия Дмитриевича И. Д. Всеволожский отводил тем, что князь стремится получить великое княжение по завещанию своего отца – Дмитрия Донского, ненавистного татарам. Фактически спор шел о том, будет ли и в будущем источником власти на Руси воля ордынских ханов (как это предлагала Москва) или русские князья сами будут решать данный вопрос, например, с помощью завещания. Естественно, что при такой постановке вопроса хан отдал ярлык на великое княжение Василию II, которого 5 октября 1432 г. в Москве ордынский посол провозгласил великим Владимирским князем29. Однако спустя всего 4 месяца ход событий резко изменился.
Таким образом, ни мирным, ни военным путем Ольгерду не удалось объединить все русские земли в единое государство. Грандиозная задача возрождения Древнерусского государства в прежних и даже более широких границах не была решена, натолкнувшись на сопротивление Северо-Восточных княжеств, сплотившихся вокруг регионального центра – Москвы. И все же Гедиминовичи и те круги западнорусского и литовского боярства, которые решительно их поддерживали, не отказались от этой великой идеи: она возникнет еще не раз16.
После кончины Ольгерда власть в Великом княжестве Литовском и Русском захватил его старший сын от второго брака Ягайло[11] (правил в 1377–1392 гг. с перерывами).
Взаимоотношения между Литовской Русью и Северо-Восточными княжествами в 80-е гг. XIV в. – еще одна малоизвестная для большинства читателей и мифологизированная страница отечественной истории.
Традиционно в учебной литературе упоминают о соглашении Ягайло с Мамаем, направленном против Москвы, и появлении его войск в 1380 г. неподалеку от Куликова поля. Эти факты справедливо вызывают негативное отношение. Но это не вся правда. Незнание или сознательное замалчивание других сюжетов значительно искажает характер взаимоотношений между Литвой и Москвой в рассматриваемый период.
Во-первых, известно, что Ягайло не принял участия в Куликовской битве, хотя имел такую возможность. О причинах такого его поведения в исторической литературе нет единой точки зрения. Среди других существуют предположения о том, что, быть может, этого не пожелали его воины (среди которых значительную часть составляли русские полки), хорошо помнившие победы Ольгерда над татарами и, вероятно, сочувствовавшие антиордынской борьбе Северо-Восточной Руси. Может быть, и сам великий князь не был искренен, обещая Мамаю поддержку (сознательно промедлив, дал возможность Дмитрию Донскому одержать победу)17.
Во-вторых, мало кто знает, что часть литовских князей поддержали Москву в трудную минуту (в 1380, 1382 гг.). Приведем два конкретных примера.
В Коломну (место сбора всех русских войск) в августе 1380 г. подошли очень сильные дружины Андрея Полоцкого и Дмитрия Брянского. Это были сыновья Ольгерда от первого брака, сводные братья Ягайло, незадолго перед тем перешедшие под власть московского князя. Н. М. Карамзин отмечает, что именно Ольгердовичи активно настаивали на совете князей 6 сентября на том, чтобы переправиться через Дон с целью «оставить реку за собой, дабы удержать робких от бегства». Любопытный штрих: при этом литовские князья ссылались на то, что именно таким образом Ярослав Мудрый победил Святополка, а Александр Невский – шведов. Сильные литовские дружины, основная масса которых состояла из русских воинов, Дмитрий Донской поставил в центре своих войск18. Они сыграли заметную роль в разгроме татар.
В 1382 г., когда хан Тохтамыш подошел к Москве, Дмитрий Донской вместе со своей семьей, митрополит Киприан, многие бояре покинули столицу, оставив ее на произвол судьбы. В городе царило, как пишет Н. М. Карамзин, «мятежное безначалие». В это сложное время уже упомянутый литовский князь Дмитрий прислал в Москву своего сына (то есть внука Ольгерда) князя Остея, который доблестно руководил обороной Москвы и предательски был умерщвлен татарами19.
В-третьих, и, самое главное, в результате победы Москвы на Куликовом поле вырос ее международный престиж. Как правило, союз стремятся заключить с сильным государством. После 1380 г. Ягайло искал союза уже не с татарами, а с Дмитрием Донским.
В 1381 г. переговоры об объединении двух государственных образований вела мать Ягайло Ульяна Александровна. В результате был разработан проект соглашения (докончания) о союзе Москвы и Литвы. Среди других пунктов проектом предусматривалось крещение Ягайло в православие и его женитьба на одной из дочерей Дмитрия Донского20.
Таким образом, при Дмитрие Донском и Ягайло в начале 80-х гг. XIV в. два государственных образования были как никогда близки к решению задачи объединения всех русских земель в единое государство. Следствием союза Москвы и Литвы могли быть:
а) завершение процесса славянизации литовских земель (этот процесс шел уже сто лет); б) христианизация литовского населения по православному обряду; в) свержение ига татар над Северо-Восточными русскими княжествами на сто лет раньше.
Объединение двух центров могло стать поворотным моментом в судьбе не только Руси, но и всей Восточной Европы. Увы, такая блестящая возможность была упущена. Этому помешала неудачная политика Дмитрия Донского.
В августе 1382 г. при полном бездействии Дмитрия Донского хан Тохтамыш сжег Москву[12], Владимир, Звенигород, Юрьев, Можайск, Дмитров, Переславль, Коломну. Власть Орды над Русью была восстановлена в полном объеме. Москва в очередной раз продемонстрировала свою беспомощность.
Это событие: а) на сто лет отодвинуло свержение ордынского ига; б) заставило Ягайло искать других, более сильных союзников. В 1385 г. был подписан Союз Литвы и Польши. Ягайло женился на польской королеве Ядвиге. В 1387 г. происходит крещение населения Литвы по католическому обряду.
Хотелось бы обратить внимание на один важный момент. Последствия победы на Куликовом поле продолжались всего 2 года – до августа 1382 г. Последствия поражения в 1382 г. от Тохтамыша продолжались 98 лет – до свержения ордынского ига в 1480 г. В 1382 г. Северо-Восточная Русь сошла с пути (объединение с Литовской Русью), на котором ее ждали освобождение от татар, восстановление единства русских княжеств, выход к Балтийскому и Черному морям и многое другое, и пошла по пути, на котором ее ждали столетнее рабство, национальное унижение, разорение и другие до конца еще не осмысленные негативные последствия. Таким образом, для будущего развития России последствия поражения в 1382 г. от Тохтамыша по своей значимости намного масштабнее последствий победы на Куликовом поле. Однако в истории, написанной «победителями» (и до сих пор тиражируемой в учебной литературе), о первом событии едва упоминается, а о втором написаны тома. Важно отметить, что автор нисколько не умаляет мужество и героизм русичей, проявленные ими на Куликовом поле. Это – славная страница отечественной истории, которой можно и нужно гордиться. Речь идет о том, что политики, в данном случае Дмитрий Донской, не сумели воспользоваться плодами этой победы.
Следующим, кто после смерти Ягайло в 1392 г. попытался объединить две Руси, был Витовт, сын Кейстута (племянник Ольгерда), который правил в Литовской Руси в 1392–1430 гг.
Стоит отметить, что в Великом княжестве Литовском и Русском процесс принятия католичества проходил добровольно и касался только язычников. Ограничения прав православного населения не происходило. Сохранила свои привилегии православная церковь. Славянское население по-прежнему составляло в княжестве подавляющее большинство, а русские отряды – большую часть его вооруженных сил. Славянскими были и города, включая столицу Вильно, где славянское население продолжало неуклонно расти21. Таким образом, начало процесса введения католичества при веротерпимости, бывшей в Литве, не могло создать непреодолимый барьер между Литовской Русью и Северо-Востоком Руси.
Коротко напомним основные вехи в деятельности Витовта на пути объединения двух государств22.
В 1396 г. в Смоленске было заключено соглашение о совместных действиях между Витовтом и Василием I Дмитриевичем (сын Дмитрия Донского, был великим Владимирским князем в 1389–1425 гг., женат на дочери Витовта Софии).
20-е гг. XV в. – период наибольших внешнеполитических успехов Витовта.
Во-первых, он осуществлял контроль над землями Заволжской Орды и Крыма, назначал и свергал ордынских ханов. Во-вторых, Москва при Василии I признавала лидерство Литвы в делах всей Руси23. В-третьих, в 1425 г. перед смертью Василий I поручил своего 10-летнего сына (великого Владимирского князя) Василия II Темного опеке своего тестя Витовта[13].
Конец 20-х гг. XV в., 1426–1428 гг., – походы Витовта на Псков и Новгород, триумфальное шествие по восточной окраине своего государства. Русские князья на сопредельных территориях оказывают Витовту полное свое почтение.
Земли Великого княжества Литовского и Русского и простирались от Балтийского моря до Черного, а восточная граница проходила под Вязьмой и Калугой.
1430 г. – Витовт умер, так и не реализовав свою программу объединения двух государств. Сыновей у него не было, они умерли в детстве, но был внук – Василий II – законный наследник Владимирской и Московской короны. По воле Витовта он мог бы стать и Литовским государем, объединив тем самым под одной властью все русские земли. Однако историкам ничего не известно о планах Витовта в отношении судьбы своего внука.
Преемники Витовта отказались от общерусской программы, а Василию II (1425–1462) было не до борьбы с Литвой. Он был вынужден сосредоточиться на региональных проблемах, в частности на борьбе со своим дядей, Галицким князем Юрием Дмитриевичем, за Владимирский престол.
На основе всего вышесказанного можно сделать следующий вывод.
В XIV–XV вв. достаточно реальной была перспектива объединения Литовской и Московской Руси.
Каковы были объективные предпосылки для их объединения?
1. Совпадала социальная структура населения.
2. Городской строй Великого княжества Литовского и Русского при всем своем многообразии не имел принципиальных отличий от городов Северо-Восточной Руси до конца XV – начала XVI вв. (когда вводится Магдебургское право).
3. В социально-экономическом строе Литовской и Московской Руси не было существенных и принципиальных отличий, препятствующих их дальнейшему объединению.
Различия заметны в политической и идеологической сферах, в положении церкви24
Учитывая, что Литовская Русь была более развита, чем Московская Русь, и составляла бы большую часть единого российского государства, последствия такого события могли быть следующими:
а) в едином государстве могла сформироваться иная форма государственности: вместо самодержавия – сословно-представительная монархия. Именно такой строй был в Литовской Руси;
б) свержение ордынского ига могло произойти на 100 лет раньше, чем это произошло в действительности;
в) выход к Балтийскому и Черному морям раньше на 3–4 века. Литовская Русь имела выходы к этим морям уже в XIV в., а Россия добилась их только в XVIII в.;
г) восстановление разорванных ордынским нашествием связей с Западной Европой;
д) более смелое включение в российскую культуру западноевропейских элементов25.
Увы, этой альтернативе не суждено было сбыться.
Чтопомешало объединению?
1. Феодалы и горожане Великого княжества Литовского и Русского обладали большими правами и привилегиями, чем феодалы и тем более горожане Владимирской Руси. Этим объясняется непопулярность в Литовской Руси политики московских князей.
2. В то же время и Гедиминовичам, несмотря на поддержку Твери и в какой-то степени Новгорода, Пскова, некоторых других земель, не удалось завершить объединение восточнославянских земель под своей эгидой. Главным и последовательным их противником на Северо-Востоке Руси была Москва, которая как лидер данного региона в случае победы Гедиминовичей теряла гораздо больше, чем другие княжества. В XIV–XV вв. московские князья не были способны помешать успехам Гедиминовичей на Западе и Юге Руси, но у них оказалось достаточно сил, чтобы воспрепятствовать завершению объединения русских земель под властью Вильно.
3. Православная церковь на территории Северо-Восточной Руси также противодействовала объединительным планам литовских князей. Ее больше устраивало почтительное послушание московских князей, чем небрежное покровительство Гедиминовичей. Другими словами, в политической жизни единого государства Русская православная церковь уже не играла бы столь заметной роли, как это было в Московской Руси.
В борьбе с Великим княжеством Литовским и Русским, а также с Золотой Ордой, на Северо-Востоке сформировалось собственное государство.
2. Ордынское иго и судьба русских земель
Ордынское иго на Руси продолжалось 240 лет с 1240 г. (падение столицы – Киева) до 1480 г. (стояние на р. Угре). Если признать, что между поколениями проходит 20–25 лет, то получается, что в рабстве прожили свою жизнь 10–12 поколений россиян. Естественно, это не могло не сказаться на всех сферах жизни общества.В начале XIII в. (до монгольского нашествия) на Северо-Востоке Руси наблюдались тенденции, которые в будущем могли привести к различным вариантам развития общества.
1. Внутри класса феодалов одновременно существовали вассально-дружинные и княжеско-подданические отношения. Суть отношений князя со старшими дружинниками (боярами) состояла в том, что он был «первым среди равных». Дружинники – вассалы имели право свободно выбирать себе сюзерена и переходить от одного князя к другому. Без ведома старшей дружины князь обычно не принимал важных решений. Но набирал силу и другой социальный слой. Он состоял из младших дружинников, слуг и даже холопов князя. Они выполняли его важнейшие поручения и составляли административный аппарат княжьего двора. Этот слой полностью зависел от князя – своего господина.
2. Немаловажными для будущего развития страны были процессы, происходившие в городах. К началу XIII в. они обладали своими правами и вольностями и в перспективе могли завоевать еще большую свободу. Вече приглашало князя на службу, а могло и изгнать. Однако вечевой институт и городские вольности опирались не на закон, а на традиции общины. Для достижения больших свобод необходима была длительная и упорная борьба горожан с князьями, что возможно только в условиях отсутствия внешней опасности. Нo одновременно наблюдались и другие явления в развитии городов. Возникнув как административные центры округи («волости», «земли», княжества), они были всегда резиденцией князей и феодалов-землевладельцев, отсюда управлявших вотчинами. Постепенно усиливался феодальный характер русских городов, что сужало возможности развития городских вольностей и закрепления их «городским» правом.
В 1215 г. английский король Иоанн Безземельный подписал Великую хартию вольностей, а 50 лет спустя следующий король Генрих III вынужден присягнуть первому парламенту. В 1302 г. возникают Генеральные штаты во Франции, одновременно действуют кортесы в Испании. Но нечто похожее было и на Руси. Еще в 1211 г. во Владимире князь Всеволод Большое Гнездо созывал собрание разных сословий.
Именно в этот период, когда Северо-Восток Руси еще не определился в своем развитии, и обрушилось на него татаро-монгольское нашествие. Оно принесло не только смерть (население уменьшилось в несколько раз), разорение и унижение.
Иго ордынских ханов повлияло на выбор пути развития Северо-Востока Руси, во многом предрешив исход борьбы различных тенденций, противоборствующих в обществе в начале XIII в.
1. Князья Северо-Восточной Руси (особенно те, кто претендовал на великое княжение) вынуждены были раболепно и беспрекословно подчиняться монгольским ханам, чья воля для русских князей становилась законом. В новых условиях князья уже не могли примириться с независимостью старшей дружины, ее былыми правами. Кроме того, на отношения внутри класса феодалов заметно повлияла гибель в 1237–1238 гг. (во время нашествия Батыя) основной массы дружинников. Новая знать возникла на базе (основе) административного аппарата княжеского двора, из людей, привыкших к повиновению и готовых быть слугами, а не боевыми товарищами князей. Таким образом, Батыево нашествие и длительное ордынское иго предопределили победу на Руси княжеско-подданнических отношений над вассально-дружинными. Феодалы на Северо-Востоке Руси за 2,5 столетия постепенно утратили большинство своих прав и привилегий. Внешне это проявилось в том, что уже во второй половине XV в. стандартным обращением феодалов к Ивану III было «Азм холоп твой».
2. В XIII–XV вв. татары полностью уничтожили одни русские города и постоянно разоряли другие. Из 74 русских городов, существовавших в ХII–XIII вв., 19 – были разорены Батыем. Из них 14 больше не поднялись из пепла, а еще 15 постепенно превратились в села. Уже после Батыева нашествия Переяславль-Залесский (недалеко от Ростова) разрушали 4 pаза, Муром, Суздаль, Рязань – по 3 раза, Владимир – 2 раза.
Разрушение городов имели два важных следствия.
Во-первых, в условиях ига центральная власть выступала как организатор отпора захватчикам, поэтому естественной была консолидация, а не противоборство князей и горожан. Горожане пошли на союз с князем, пожертвовав своими вечевыми вольностями.
Во-вторых, известно, что свободы и вольности крепнут там, где развиваются товарно-денежные отношения, ремесло, торговля. Разрушая города, татары постоянно разрушали ту среду, в которой эти вольности могли существовать и на основе которых в будущем начнут формироваться буржуазные свободы26.
Таким образом, если в XIV–XV вв. в наиболее развитых европейских странах росли численность и организованность третьего сословия, формировались и постепенно набирали силу три потенциальных «ограничителя» королевской власти (парламенты, городские вольности, права элиты), то в русских княжествах мы видим прямо противоположный процесс. В условиях ордынского ига численность горожан, занятых в сфере товарно-денежных отношений, росла медленно, вечевые традиции и вассальные права элиты практически угасали. Можно спорить о скорости данных процессов в передовых европейских странах и русских землях. Мы акцентируем внимание на противоположности данных тенденций.
Значительное сокращение в XIII–XV вв. под влиянием ордынского ига потенциала свободы во всех слоях общества (а это продолжалось 240 лет в течение жизни 10–12 поколений наших предков) станет одним из определяющих факторов при выборе пути России в последующие века. Таким образом, иго не просто затормозило развитие нашей страны. Оно в некотором роде изменило направление ее движения.
3. Феодальная война в России во второй четверти XV в.: выбор пути
Несмотря на катастрофические последствия монголо-татарского ига в XIV–XV вв. постепенно восстанавливались города, развивались промыслы, ремесло, торговля. В XIV в. начался длительный процесс объединения княжеств Северо-Восточной Руси. Характер и особенности будущего единого государства во многом зависели от того, кто возглавит этот процесс. Окончательный ответ на этот вопрос был дан в годы феодальной войны в России во второй четверти XV в.В этот период многочисленные государственные образования Северо-Восточной Руси, по мнению А. А. Зимина, представляли три тенденции или силы поступательного развития. Первая из них – Новгород и Тверь, которые богатели на транзитной торговле с Западом и Востоком. Как в торговле, так и в политике они балансировали между другими странами.
Вторую силу составляли Север и отчасти Поволжье – Галич, Вятка и Устюг. В этом районе бурно росли города, развивалась соледобывающая промышленность, существовало свободное крестьянство, и намечались пути предбуржуазного развития России. Галицкие князья Юрий Дмитриевич (сын Дмитрия Донского, годы жизни 1374–1434) и его сын Дмитрий Юрьевич Шемяка (умер в 1453 г.) в борьбе с татарами и Москвой опирались на торгово-ремесленные посады Северо-Восточной Руси, в том числе Москвы (до 1446 г.), охотников, свободных крестьян. Северу была присуща ценность, которой не знала Москва, – любовь к свободе. По мнению историка, уже с конца 80-х годов XIV в. сыновья Дмитрия Донского – Юрий, Константин, Андрей и Петр – и их родственники срослись с землями, резко отличавшимися по строю их жизни от московской. Звенигород и Можайск, Углич и Галич, Устюг и Вятка к середине 20-х годов XV в. сделали большой скачок в будущее.
Третью силу составляли центральные области Московского княжества – области, очень мало связанные с торговлей и не имевшие почти никаких естественных богатств. Одновременно с бурным ростом городов на западных и северных окраинах происходил упадок городов Центра (Владимир, Переяславль (Переславль), Ростов, Суздаль). По мере роста земледелия, города в центре агроризировались. А. А. Зимин отмечает основную черту, отличавшую население Московского княжества от других регионов (Галича, Новгорода) – «холопья покорность властям»27.
Итак, очередная ситуация выбора пути исторического развития: Москва или Галич – укрепление феодальных отношений, лишение свободы, как элиты, так и народа, или путь предбуржуазного развития страны (развитие товарно-денежных отношений, расширение минимальных свобод феодалов и крестьян).
Борьба продолжалась 28 лет. Любовь и ненависть, рыцарское представление о чести, верности данному слову и предательство, вчерашние союзники становятся злейшими врагами, а злейшие враги становятся союзниками, традиции «старины» и новые веяния, любовь к Отечеству и стремление использовать оккупантов в своих корыстных интересах – все переплелось в этом конфликте. В борьбу Москвы и Галича были вовлечены и другие князья Северо-Восточной Руси. Она была осложнена вмешательством Литовского княжества и Орды. Это было многогранное явление, которое носит такое скучное название – «феодальная война в России во второй четверти XV в.». Если бы нашелся режиссер, который смог бы экранизировать названные события, мог бы получиться многосерийный исторический сериал, наполненный интригами, приключениями, непредсказуемым поворотом событий…
Внешним выражением конфликта между Москвой и Галичем был спор о правах на престол после смерти в феврале 1425 г. великого князя владимирского и московского Василия I Дмитриевича (старшего сына Дмитрия Донского). Он завещал великое княжество своему сыну Василию[14]. Однако традиционно власть передавалась старшему в роду. Поэтому после смерти Василия I на владимирский престол претендовал следующий по старшинству сын Дмитрия Донского Юрий Дмитриевич[15]. 10-летний племянник или 51-летний дядя? Престол будет передаваться от отца к сыну или старшему в роду? Известное завещание Дмитрия Донского, на которое ссылались оба претендента, было составлено таким образом, что его можно было трактовать по-разному28.
Проанализируем хронику борьбы.
1425–1431 гг. Дядя и племянник ссорятся, мирятся, заключают докончания, вновь ссорятся, но серьезных вооруженных столкновений не было. По мнению А. А. Зимина, существенным фактором, с которым вынужден был считаться в эти годы Юрий Дмитриевич, была поддержка Василия II его дедом, могущественным литовским князем Витовтом, и митрополитом Фотием, который фактически руководил московским правительством. Две смерти – в октябре 1430 г. Витовта, а в июле 1431 г. – Фотия, – развязали руки князю Юрию Дмитриевичу в борьбе за великокняжеский престол.
Осень 1431 г. – осень 1432 г. Вопрос о судьбе великого Владимирского княжения решался в Орде. Боярин И. Д. Всеволожский[16], представлявший интересы 16-летнего Василия II, убеждал хана Улу-Мухаммеда в том, что Василий II ищет не только великого княжения, а «твоего улуса, по твоему цареву жалованью». Притязания Юрия Дмитриевича И. Д. Всеволожский отводил тем, что князь стремится получить великое княжение по завещанию своего отца – Дмитрия Донского, ненавистного татарам. Фактически спор шел о том, будет ли и в будущем источником власти на Руси воля ордынских ханов (как это предлагала Москва) или русские князья сами будут решать данный вопрос, например, с помощью завещания. Естественно, что при такой постановке вопроса хан отдал ярлык на великое княжение Василию II, которого 5 октября 1432 г. в Москве ордынский посол провозгласил великим Владимирским князем29. Однако спустя всего 4 месяца ход событий резко изменился.