Страница:
Вот почему вопрос о личности монарха постоянно занимал Шекспира. Его хроники выводят перед зрителями фигуры разных королей. Некоторые из них Генрих VI и Ричард II - недостаточно сильны, чтобы спасти государство от анархии. Другие энергичны, но жестоки, как Ричард III или король Джон. Генрих IV сравнительно с большинством других королей, изображенных Шекспиром, разумен, но на его царствовании с самого начала лежит неизгладимая печать преступления.
Единственный король, представленный Шекспиром как добрый монарх, заботящийся о народе, - это Генрих V. В его лице Шекспир ^изобразил того, идеального короля, о котором мечтали и народ и гуманисты. Но это была всего лишь мечта. А реальность состояла в том, что Англией правила королева, порочная, как Ричард II, не уступавшая в жестокости ни одному из ее предшественников мужчин.
Гуманисты, и с ними Шекспир, надеялись, что постепенно все придет к лучшему. Правительство убеждало всех, что постоянная угроза со стороны Испании и других врагов страны требует беспрекословного подчинения королеве, дабы она могла отстоять независимость страны и неприкосновенность протестантской веры, которая утвердилась в Англии после реформации церкви. Военная опасность в самом деле все время висела над Англией. Но народ устал и от дорогостоящих войн и от ничем не сдерживаемого произвола королевы и кучки вельмож, с которыми она делила власть над страной.
Пока была надежда на перемену, искусство эпохи отражало чаяния и иллюзии народа.
Шекспир на протяжении первых десяти лет работы в театре писал жизнерадостные комедии. Они утверждали, что счастье возможно и люди смогут найти к нему дорогу, преодолев зло.
В последних комедиях Шекспира - "Как вам это понравится" и "Двенадцатая ночь" - еще звучит такой чистый смех, что кажется, будто их автор лишь смутно представлял себе жизненные беды. А автор знал эти беды, и они все больше угнетали его. Постоянно размышляя о них, он все чаще поверял бумаге свои горестные мысли. Его сердце пылало гневом на весь этот ужасный мир, в котором все лучшее гибнет под натиском зла. Вероятно, именно около 1600-1601 годов он написал:
Я смерть зову, глядеть не в силах боле,
Как гибнет в нищете достойный муж,
А негодяй живет в красе и холе;
Как топчется доверье чистых душ;
Как целомудрию грозят позором,
Как почести мерзавцам воздают,
Как сила никнет, перед наглым взором,
Как всюду в жизни торжествует плут;
Как над искусством произвол глумится,
Как правит недомыслие умом,
Как в лапах Зла мучительно томится
Все то, что называем мы Добром... {*}
{* Сонет 66-й. Перевод О. Румера.}
Драмы, которые Шекспир пишет на рубеже XVI-XVII веков, также выражают подобные настроения. В "Юлии Цезаре" звучит скорбь о том, что борьба Брута не увенчалась победой. Еще сильнее проявляется негодование против торжествующего зла в "Гамлете". Несколько отрывков достаточно, чтобы напомнить читателю социальные мотивы, пронизывающие эту великую трагедию.
В знаменитом монологе "Быть или не быть?", выражающем глубочайшие раздумья героя о жизни и смерти, философия сочетается с политикой, и Гамлет говорит о зле, которое гнетет не его одного, а всех честных людей, весь бесправный народ. Он вспоминает
Униженья века,
Неправду угнетателя, вельмож
Заносчивость, отринутое чувство,
Нескорый суд и более всего
Насмешки недостойных над достойным {*}.
{* "Гамлет", III, 1. Перевод Б. Пастернака.}
Нетрудно увидеть, что мысли Гамлета, выраженные здесь, совпадают с мыслями самого Шекспира в только что приведенном сонете. Здесь нам раскрывается душа великого художника-гуманиста, потрясенного сознанием всесилия зла. Особенно негодует Шекспир на гнет "сильных мира сего". Он изображает в этой трагедии короля-убийцу, человека ничтожного, но обладающего огромной властью. Беззакония и произвол власть имущих постоянно возмущали Шекспира. Вскоре после "Гамлета" он напишет пьесу "Мера за меру", в которой поставит вопрос о двух принципах управления - посредством жестокости или милосердия.
Власть пьянит головы людей, они творят бесчинства и несправедливости. Об этом с глубоким возмущением говорит героиня пьесы "Мера за меру" "Изабелла, пытающаяся спасти из рук сурового и лицемерного судьи своего невинно осужденного брата. Люди, наделенные властью, подчас оказываются чудовищно несправедливыми. Каждый жалкий, маленький чиновник, - говорит Изабелла, - готов обрушивать на людей громы и молнии.
Гордый человек, что облечен
Минутным кратковременным величьем
И так в себе уверен, что не помнит,
Что хрупок, как стекло, - он перед небом
Кривляется, как злая обезьяна,
И так, что плачут ангелы над ним..." {*}
{* "Мера за меру", II, 2. Перевод Т. Щепкиной-Куперник.}
Беда, однако, не только в том, что полное нравственное разложение царит в кругах правящей верхушки общества. Властители страны растлили все вокруг себя, и язвы порока проникли во все поры общества. Исчезли первейшие основы морали. "Быть честным при том, каков этот мир, - значит быть человеком, выуженным из десятка тысяч", - говорит Гамлет {"Гамлет", II, 2. Перевод М. Лозинского.}. И он же с горечью замечает:
Прошу простить меня за правоту,
Как в наше время просит добродетель
Прощенья у порока за добро {*}.
{* "Гамлет", III, 4. Перевод Б. Пастернака.}
Кто же страдал больше всего от произвола власти и неравенства состояний? Простые люди и в первую очередь массы крестьян, изгнанных из деревень после того, как помещики посредством "огораживаний" захватили общинные земли. Дороги Англии были полны бродяг. Их не могла не заметить даже Елизавета, когда она совершала свои путешествия по стране. Королева любила разъезжать. Ее поездки в сопровождении огромной свиты, торжественные встречи в городах и местечках, пышные приемы, устраиваемые в ее честь местными властями и вельможными владельцами замков, - все это, как казалось Елизавете, сближало ее с народом, и поддерживало ее авторитет в глазах масс. Но даже и она во время одного из путешествий заметила нечто вызвавшее у нее раздражение; и тогда королева с неудовольствием сказала (по-латыни - она ведь была очень образованна): "Pauper ubique jacet!" - "Бедняки валяются везде!"
Эти картины крайней нищеты видел на дорогах Англии и Шекспир, когда он странствовал со своей труппой или путешествовал между Лондоном и Стратфордом. Шекспир с болью наблюдал зрелище народной нищеты.
Образ бесправного, униженного, угнетаемого народа все время возникает на страницах пьес Шекспира. О его злосчастной судьбе вспоминает Лир, когда он сам лишился всего и бродил в непогоду по степи. Он понял тогда страдания тысяч обездоленных:
Бездомные, нагие горемыки,
Где вы сейчас? Чем отразите вы
Удары этой лютой непогоды
В лохмотьях, с непокрытой головой
И тощим брюхом? {*}
{* "Король Лир", III, 4. Перевод Б. Пастернака.}
В подобных суждениях героев Шекспира глубже раскрываются причины трагического умонастроения писателя, чем в домыслах о связи шекспировского трагизма с судьбой Эссекса. Мятеж этого вельможи был лишь одним из многочисленных проявлений неурядицы в государстве, не больше. Трагизм Шекспира имел гораздо более широкие основания. Живя в самой гуще народа, для которого он писал свои произведения, Шекспир видел, какой тяжелой была жизнь масс. Он понял, что его искусство должно выражать самое главное, что мешает людям жить по-человечески. Шекспир и дальше будет откликаться непосредственно на злобу дня. Но теперь он больше, чем когда-либо раньше, озабочен не только тем, что происходит сегодня. Ум Шекспира достигает высшей зрелости. Он размышляет о жизни в широкой перспективе веков и предстает перед нами художником
с мыслью столь обширной,
Глядящей и вперед и вспять... {*}
{* "Гамлет", IV, 4. Перевод М. Лозинского.}
Шекспиру было около тридцати пяти лет, когда он создал "Гамлета".
Это было одно из тех художественных открытий, которые не проходят незаметно для современников. "Гамлет" породил много подражаний. На несколько лет жанр трагедии мести становится особенно популярным. Старый знакомый Шекспира Томас Четл написал трагедию "Гофман, или Месть за отца" (1602). Философский оттенок придал своим произведениям новый драматург, выступивший в эти годы, - Сирил Тернер. Его "Трагедия атеиста, или Месть честного человека" (1602-1603), а также "Трагедия мстителя" (1606) выдвинули его в число выдающихся мастеров драмы начала XVII века.
"Юлий Цезарь" тоже оказал влияние на драму. В моду входят трагедии на античные сюжеты. Однако если на сборищах писателей и актеров оказывался Бен Джонсон, он непременно нападал на эту пьесу. Он упрекал Шекспира за то, что тот поверхностно знал историю и был местами неточен в трагедии, которую все так хвалили. Кроме того, он находил у Шекспира стилистические погрешности. Например, у Шекспира Цезарь говорил: "Цезарь никогда не бывает несправедлив, если у него нет для этого справедливого основания". Шекспир изменил эту реплику. Цезарь стал говорить в этом месте пьесы:
Знай, Цезарь справедлив и без причины
Решенья не изменит {*}.
{* "Юлий Цезарь", III, 1. Перевод М. Зенкевича.}
Но Бен до конца дней не мог забыть этого промаха Шекспира и упомянул его даже в своем сочинении литературно-философского характера "Леса, или Открытия о людях и разных предметах" (1623- 1637).
Бена Джонсона раздражало то, что Шекспир, который, по его мнению, мало и плохо знал античность, на каждом шагу совершал промахи. Он взялся показать своим коллегам, легкомысленно писавшим о том, чего они не знали, как надо изображать древний. Рим. Обложиршись сочинениями на латинском языке, Бен Джонсон написал трагедию "Сеян". Она была не менее политически острой, чем античная трагедия Шекспира, но при этом отличалась еще большей точностью в деталях. Что данное историческое лицо в его пьесе говорило именно так и не иначе, Бея мог подтвердить ссылками на античных классиков. Впоследствии, издавая пьесу, он всюду указал соответствующие источники. Шекспир, как мы увидим далее, не обиделся на критику Джонсона и не испугался его соперничества.
Честолюбивому Бену было недостаточно доказать, что он может сочинить историческую трагедию не хуже, чем сам Шекспир. Он знал отзыв Мереза, назвавшего Шекспира "наипревосходнейшим в обоих видах драмы". С комедий Бен Джонсон и начал писательскую работу для театра. Теперь, на рубеже старого и нового веков, комедийный дар Бена Джонсона возмужал, он создает комедию "Каждый вне себя" (1599). Как некогда Шекспир, Бен Джонсон становится "мастером на все руки", торопясь завоевать первое положение среди драматургов. Шекспир был не единственным, с кем ему предстояло конкурировать. Пожалуй, он был даже менее опасен для Джонсона, чем другие. Правда, автор "Юлия Цезаря" и "Гамлета" был как бы старейшиной драматургического цеха, но он уже был "стариком" по сравнению со сверстниками Джонсона - Марстоном, Деккером и Чапменом. С этими драматургами Бен Джонсон и сцепился.
"Война театров"
Как мы знаем, две труппы занимали господствующее положение в лондонских театрах 1590-х годов: "слуги лорда-адмирала" и "слуги лорда-камергера". Около 1600 года у них появились серьезные конку* ренты - театральные труппы, в которых актерами были мальчики-хористы.
Труппы эти существовали давно. Они возникли первоначально из церковных хоров мальчиков, В 1560-х годах такие хоры превратились в театральные труппы, руководимые опытными и образованными педагогами. Эти труппы исполняли пьесы академического типа, трагедии, написанные с соблюдением правил Аристотеля, и галантные комедии. Спектакли актеров-мальчиков любили при дворе. Для них писал свои пьесы первый мастер английской ренессанс* ной комедии Джон Лили.
Вскоре после того как Джеймз Бербедж построил "Театр", руководитель хора мальчиков Королевской капеллы Фаррант снял для них помещение бывшей трапезной монастыря Блекфрайерс. После его кончины руководство труппой перешло к Хеннису, соединившему мальчиков этого хора с хористами собора Святого Павла. Эта труппа давала публичные представления до 1584 года. Спектакли детей-актеров после этого почти прекратились, лишь изредка они устраивались при дворе. На публичной же сцене полностью утвердилось господство трупп взрослых актеров (с мальчиками для исполнения женских ролей).
В 1600 году Эдуард Пирс восстановил публичные спектакли мальчиков-актеров, создав новую труппу из хористов собора Святого Павла. Вскоре возникла и вторая детская труппа, которую составили хористы Королевской капеллы под руководством Натаниела Джайльза и Генри Ивенса. Они играли в помещении бывшего монастыря Блекфрайерс.
Для этих трупп актеров-мальчиков писали пьесы Чапмен, Марстон, Бен Джонсон, а также некоторые другие драматурги.
Детские труппы снова вошли в моду и стали серьезными конкурентами трупп взрослых актеров. Отголосок этого мы слышим в шекспировском "Гамлете". Когда Розенкранц сообщает датскому принцу о прибытии актеров, Гамлет спрашивает: "Что это за актеры?" Следует ответ:
"Розенкранц. Те самые, которые вам так нравились, - столичные трагики.
Гамлет. Как это случилось, что они странствуют? Оседлость была для них лучше и в смысле славы и в смысле доходов.
Розенкранц. Мне кажется, что их затруднения происходят от последних новшеств.
Гамлет. Таким же ли они пользуются почетом, как в те времена, когда я был в городе? Так же ли их посещают?
Розенкранц. Нет, по правде, этого уже не бывает.
Гамлет. Почему же? Пли они начали ржаветь?
Розенкр анц. Нет, их усердие идет обычным шагом; но там имеется выводок детей, маленьких соколят, которые кричат громче, чем требуется, за что им и хлопают прежестоко; сейчас они в моде и так честят простой театр, - как они его зовут, - что многие шпагоносцы побаиваются гусиных перьев и едва осмеливаются ходить туда.
Гамлет. Кто эти дети? Кто их содержит? Что им платят? Или они будут заниматься своим ремеслом до тех пор, пока они могут петь? Не скажут ли они впоследствии, если они вырастут в простых актеров, - а это весьма возможно, если у них не найдется ничего лучшего, - что их писатели им повредили, заставляя их глумиться над их собственным наследием?
Розенкранц. Признаться, немало было шуму с обеих сторон, и народ не считает грехом подстрекать их к препирательствам; одно время за пьесу ничего не давали, если в диалоге сочинитель и актер не доходили до кулаков.
Гамлет. Не может быть!
Гильденстерн. О, много было потрачено мозгов!
Гамлет. И власть забрали дети?
Розенкранц. Да, принц, забрали; Геркулеса вместе с его ношей" {"Гамлет", II, 2. Перевод М. Лозинского.}.
Мы видим, таким образом, что в великую философскую трагедию Шекспира вкрались его заботы как театрального деятеля. Жалобы на то, что детские труппы переманили публику, ранее посещавшую театры взрослых актеров, относятся непосредственно к судьбе "Глобуса". Это видно из слов Розенкранца о том, что дети-актеры добились победы даже над "Геркулесом вместе с его ношей". Слова эти, кажущиеся непонятными, разъясняются сразу, когда мы вспоминаем, что у входа в "Глобус" было изображение Геркулеса, который несет на своих плечах земной шар.
Есть в этой беседе Гамлета с Розенкранцем также и намек на другие факты театральной жизни Лондона начала XVII века. Когда Розенкранц говорит о том, что пьесы использовались для перебранок между актерами и авторами, он имеет в виду любопытный эпизод тех лет, вошедший в историю под названием "войны театров". Один из участников этой борьбы, драматург Томас Деккер, назвал ее "поэтомахией", то есть "войной поэтов".
Война эта началась с того, что драматург Mapстон, переделывая в 1599 году для труппы мальчиков-хористов собора Святого Павла старую пьесу "Побитый актер", изобразил в юмористическом виде Бена Джонсона. Действительно ли он имел в виду посмеяться над Джонсоном - трудно сказать. Во всяком случае, обидчивый Бен узнал себя в образе поэта и философа Хризогана. В своей комедии "Всяк по-своему" (159.9) он ответил насмешками над напыщенностью стиля Марстона. Последний не остался в долгу и в пьесе "Развлечения Джека Драма" (1600) сделал рогоносца Брабанта-старшего похожим на Бена Джонсона. На это Джонсон ответил осмеянием Марстона в своей комедии "Празднества Цинтии" (1601), заодно задев и драматурга Томаса Деккера. Следующий выпад был опять со стороны Марстона. В пьесе "Что вам угодно" (1601) он изобразил Джонсона в образе педанта Лампато Дорна. Ответ Джонсону готовил и задетый им Деккер. Прослышав об этом, Джонсон поторопился нанести удар первым, что он и сделал в комедии "Рифмоплет" (1601). Деккер здесь выведен под именем Деметрия, о котором говорится, что он "штопальщик старых пьес и плагиатор". Марстон фигурирует под именем Криспина. Он-то и является "рифмоплетом", и его Джонсон тоже обвиняет в плагиате. Самого себя Джонсон вывел под маской древнеримского поэта Горация. Последний, для того чтобы излечить Криспина от недержания слов, дает ему пилюлю. Уже после пьесы Джонсона появился, наконец, ответ Деккера - комедия "Бичевание сатирика" (1601), в которой фигурируют те же Деметрий, Криспин и Гораций, но, конечно, изображены они иначе, чем у Джонсона. Здесь Деметрий и Криспин имеют полную возможность потешиться над Горацием - Джонсоном. Эта пьеса была поставлена детской труппой хористов собора Святого Павла, а также труппой лорда-камергера, к которой принадлежал Шекспир.
Судя по приведенному выше отрывку из "Гамлета", можно сказать, что Шекспир едва ли считал очень плодотворной эту театральную войну, на ведение которой, как говорит Гильденстерн, "много было потрачено мозгов".
В сатирической комедии "Возвращение с Парнаса" (часть 2-я, 1601), поставленной в Кембриджском университете, много намеков на литературную и театральную жизнь того времени. В частности, пьеса касается "войны театров" и отношения к ней Шекспира. Среди персонажей пьесы фигурируют актеры Кемп и Бербедж. Кемп говорит: "О, этот Бен Джонсон - отвратительный тип! Он вывел на сцене Горация, который дает поэтам пилюлю; - но наш друг Шекспир устроил ему самому такую чистку, что он потерял всякое доверие". На это Бербедж (в пьесе) отвечает, подразумевая Шекспира: "Да, он действительно молодец!."
В чем заключалась "чистка", которую Шекспир устроил Бену Джонсону? На этот счет существует несколько предположений. Одно из них состоит в том, что якобы выпад против Бена содержится в фбразе Жака из комедии "Как вам это понравится". У Жака такие же намерения, как и у Бена, - посредством сатирического осмеяния излечить мир от пороков. Он лечит "пилюлями" и намерен
Всю правду говорить - и постепенно
Прочищу я желудок грязный мира,
Пусть лишь мое лекарство он глотает {*}
{* "Как вам это понравится", II, 7. Перевод Т. Щепкиной-Куперник.}
Жак похож на Бена Джонсона и тем, что он тоже задира. Он готов надеть шутовской наряд.
Он к лицу мне:
Но только с тем, чтоб вырвали вы с корнем
Из головы засевшее в ней мненье,
Что я умен, и дали мне притом
Свободу, чтоб я мог, как вольный ветер,
Дуть на кого хочу - как все шуты,
А те, кого сильнее я царапну,
Пускай сильней смеются... {*}
{* Там же.}
Возможно, однако, и другое: после состоявшегося вскоре примирения с Джонсоном Шекспир исключил из текста свои выпады. Наконец, автор "Возвращения с Парнаса" мог просто слышать звон, да не знать, откуда он. Самая сильная "чистка" была сделана Бену в пьесе "Бичевание сатирика", которую поставили "слуги лорда-камергера". Поскольку было известно, что главный драматург труппы - Шекспир, автор "Возвращения с Парнаса" приписал ему пьесу Деккера, к которой, кстати говоря, Шекспир мог приложить руку. Как бы то ни было, после 1601 года "война театров" прекратилась. Враждующие драматурги помирились: Бен Джонсон вскоре пишет пьесу совместно с Деккером, а Марстон издает пьесу "Недовольный" с посвящением Бену Джонсону. Сам Джонсон в Диалоге, предварявшем его издание "Рифмоплета" в 1602 году, отмечал, что в течение трех лет люди с невоздержанными языками провоцировали его со всех сцен. Еще позже, уже в 1619 году, Джонсон говорил поэту Драммонду, что "он много раз ссорился с Марстоном, побил его и, отняв его пистолет, написал против него пьесу "Рифмоплет"; а начало этим ссорам положило то, что Марстон вывел его (то есть Джонсона) на сцене".
Примирение было скреплено тем, что "слуги лорда-камергера" поставили в своем театре в 1603 году трагедию Бена Джонсона "Сеян", причем сам Шекспир участвовал в исполнении этой пьесы на сцене. Об этом мы знаем из текста пьесы, как она была опубликована в 1616 году в собрании сочинений Бена Джонсона. После заглавия пьесы следовали пояснения автора:
"Эта трагедия была впервые
представлена в году
1603
слугами его величества
короля.
Главные трагические роли исполняли:
Рич. Бербедж Уил. Шекспир
Ог. Филиппс Джо Хеминг
Уил. Слай Ген. Кондел
Джо. Лоуин Алекс. Кук".
Ставя имя Шекспира во главе списка, рядом с именем Бербеджа, Бен Джонсон, вероятно, подчеркивал не столько актерские достоинства Шекспира, сколько место, занимаемое им как постоянным драматургом труппы.
Внимательный читатель заметил также, что в этом списке труппа Бербеджа - Шекспира именуется иначе, чем раньше. Это было связано с большими переменами, происшедшими в стране. Но до того как рассказать о них, надо еще удовлетворить любопытство читателя в отношении цитированной нами студенческой пьесы, в которой упоминался Шекспир. Она заслуживает того не только потому, что в ней упомянут Шекспир, но как своеобразный документ театральной культуры того времени.
Кембридж потешается над писателями и актерами
Университетские люди считали себя избранниками, которым открыты знания, недоступные "толпе". Поэтому они относились довольно пренебрежительно к народному театру, в котором работали такие писатели, как Шекспир и Бен Джонсон. В стенах университетов ставились пьесы классиков, которые игрались на латыни, и произведения собственных ученых авторов. Исключение, как мы знаем, было сделано для "Гамлета".
Студенты колледжа Святого Джона в Кембридже поставили в 1598 году аллегорическую нравоучительную пьесу под названием "Паломничество на Парнас". В ней изображается, как два студента, Филомузус и Студиозо, совершают восхождение на эту гору, где, по преданию греков, обижали музы. Они проходят через области, именуемые Риторикой и Философией. На пути их пытаются совратить пьяница Мадидо, распутник Аморетто и лентяй Инджениозо, который сжег свои книги и отказался лезть на Парнас.
Аллегория имела огромный успех у студентов. Автор или авторы (кто именно, осталось неизвестным) решили продолжить забаву. На следующий год появилось продолжение: "Возвращение с Парнаса". А еще год спустя - вторая часть "Возвращения с Парнаса".
В первой части "Возвращения с Парнаса" герои отправляются в Лондон, по дороге они добывают деньги то обманом, то разными неожиданными занятиями. Здесь и во второй части уже нет нравоучения и преобладает насмешливый тон, делающий эти пьесы чем-то вроде сатирического обозрения.
В тексте разбросано множество злободневных намеков на литературную и театральную жизнь. Авторы не стеснялись в выражениях и награждали писателей характеристиками, которые мы приводим, извиняясь перед читателями. Бен Джонсон назван "смелым ублюдком, самым остроумным типом среди всех каменщиков Англии" (намек на то, что он одно время помогал в работе своему отчиму-каменщику). Марстону за то, что он пишет сатиры, достается еще больше: "...он поднимает ногу и "обделывает" весь мир". Томаса Нэша, когда-то окончившего колледж Святого Джона, жалеют за то, что он занимается литературной халтурой. О Шекспире сказано сравнительно мягко. Смеются не столько над ним, сколько над молодыми людьми, увлекающимися его произведениями на любовную тему - "Венерой и Адонисом" и "Ромео и Джульеттой".
В одном месте пьесы щеголь Гуллио показывает, как надо объясняться в любви.
"Гуллио. Прости, прекрасная леди, что помраченный рассудком Гуллио обращается к тебе и, подобно смелому ухажеру, начинает домогаться тебя.
Инджениозо (в сторону). Сейчас мы получим не иначе как чистого Шекспира и клочки поэзии, подобранные им в театрах!
Гуллио. Прости меня, моя возлюбленная, поскольку я джентльмен; луна по сравнению с твоей яркой красотой просто шлюха, - Клеопатра, которую любил Антоний, всего лишь черномазая доярка, а Елена - уродка.
Инджениозо (в сторону). Видите - "Ромео и Джульетта". Какой чудовищный плагиат! Пожалуй, он еще преподнесет целую книгу Семюэла Дэньела!
Единственный король, представленный Шекспиром как добрый монарх, заботящийся о народе, - это Генрих V. В его лице Шекспир ^изобразил того, идеального короля, о котором мечтали и народ и гуманисты. Но это была всего лишь мечта. А реальность состояла в том, что Англией правила королева, порочная, как Ричард II, не уступавшая в жестокости ни одному из ее предшественников мужчин.
Гуманисты, и с ними Шекспир, надеялись, что постепенно все придет к лучшему. Правительство убеждало всех, что постоянная угроза со стороны Испании и других врагов страны требует беспрекословного подчинения королеве, дабы она могла отстоять независимость страны и неприкосновенность протестантской веры, которая утвердилась в Англии после реформации церкви. Военная опасность в самом деле все время висела над Англией. Но народ устал и от дорогостоящих войн и от ничем не сдерживаемого произвола королевы и кучки вельмож, с которыми она делила власть над страной.
Пока была надежда на перемену, искусство эпохи отражало чаяния и иллюзии народа.
Шекспир на протяжении первых десяти лет работы в театре писал жизнерадостные комедии. Они утверждали, что счастье возможно и люди смогут найти к нему дорогу, преодолев зло.
В последних комедиях Шекспира - "Как вам это понравится" и "Двенадцатая ночь" - еще звучит такой чистый смех, что кажется, будто их автор лишь смутно представлял себе жизненные беды. А автор знал эти беды, и они все больше угнетали его. Постоянно размышляя о них, он все чаще поверял бумаге свои горестные мысли. Его сердце пылало гневом на весь этот ужасный мир, в котором все лучшее гибнет под натиском зла. Вероятно, именно около 1600-1601 годов он написал:
Я смерть зову, глядеть не в силах боле,
Как гибнет в нищете достойный муж,
А негодяй живет в красе и холе;
Как топчется доверье чистых душ;
Как целомудрию грозят позором,
Как почести мерзавцам воздают,
Как сила никнет, перед наглым взором,
Как всюду в жизни торжествует плут;
Как над искусством произвол глумится,
Как правит недомыслие умом,
Как в лапах Зла мучительно томится
Все то, что называем мы Добром... {*}
{* Сонет 66-й. Перевод О. Румера.}
Драмы, которые Шекспир пишет на рубеже XVI-XVII веков, также выражают подобные настроения. В "Юлии Цезаре" звучит скорбь о том, что борьба Брута не увенчалась победой. Еще сильнее проявляется негодование против торжествующего зла в "Гамлете". Несколько отрывков достаточно, чтобы напомнить читателю социальные мотивы, пронизывающие эту великую трагедию.
В знаменитом монологе "Быть или не быть?", выражающем глубочайшие раздумья героя о жизни и смерти, философия сочетается с политикой, и Гамлет говорит о зле, которое гнетет не его одного, а всех честных людей, весь бесправный народ. Он вспоминает
Униженья века,
Неправду угнетателя, вельмож
Заносчивость, отринутое чувство,
Нескорый суд и более всего
Насмешки недостойных над достойным {*}.
{* "Гамлет", III, 1. Перевод Б. Пастернака.}
Нетрудно увидеть, что мысли Гамлета, выраженные здесь, совпадают с мыслями самого Шекспира в только что приведенном сонете. Здесь нам раскрывается душа великого художника-гуманиста, потрясенного сознанием всесилия зла. Особенно негодует Шекспир на гнет "сильных мира сего". Он изображает в этой трагедии короля-убийцу, человека ничтожного, но обладающего огромной властью. Беззакония и произвол власть имущих постоянно возмущали Шекспира. Вскоре после "Гамлета" он напишет пьесу "Мера за меру", в которой поставит вопрос о двух принципах управления - посредством жестокости или милосердия.
Власть пьянит головы людей, они творят бесчинства и несправедливости. Об этом с глубоким возмущением говорит героиня пьесы "Мера за меру" "Изабелла, пытающаяся спасти из рук сурового и лицемерного судьи своего невинно осужденного брата. Люди, наделенные властью, подчас оказываются чудовищно несправедливыми. Каждый жалкий, маленький чиновник, - говорит Изабелла, - готов обрушивать на людей громы и молнии.
Гордый человек, что облечен
Минутным кратковременным величьем
И так в себе уверен, что не помнит,
Что хрупок, как стекло, - он перед небом
Кривляется, как злая обезьяна,
И так, что плачут ангелы над ним..." {*}
{* "Мера за меру", II, 2. Перевод Т. Щепкиной-Куперник.}
Беда, однако, не только в том, что полное нравственное разложение царит в кругах правящей верхушки общества. Властители страны растлили все вокруг себя, и язвы порока проникли во все поры общества. Исчезли первейшие основы морали. "Быть честным при том, каков этот мир, - значит быть человеком, выуженным из десятка тысяч", - говорит Гамлет {"Гамлет", II, 2. Перевод М. Лозинского.}. И он же с горечью замечает:
Прошу простить меня за правоту,
Как в наше время просит добродетель
Прощенья у порока за добро {*}.
{* "Гамлет", III, 4. Перевод Б. Пастернака.}
Кто же страдал больше всего от произвола власти и неравенства состояний? Простые люди и в первую очередь массы крестьян, изгнанных из деревень после того, как помещики посредством "огораживаний" захватили общинные земли. Дороги Англии были полны бродяг. Их не могла не заметить даже Елизавета, когда она совершала свои путешествия по стране. Королева любила разъезжать. Ее поездки в сопровождении огромной свиты, торжественные встречи в городах и местечках, пышные приемы, устраиваемые в ее честь местными властями и вельможными владельцами замков, - все это, как казалось Елизавете, сближало ее с народом, и поддерживало ее авторитет в глазах масс. Но даже и она во время одного из путешествий заметила нечто вызвавшее у нее раздражение; и тогда королева с неудовольствием сказала (по-латыни - она ведь была очень образованна): "Pauper ubique jacet!" - "Бедняки валяются везде!"
Эти картины крайней нищеты видел на дорогах Англии и Шекспир, когда он странствовал со своей труппой или путешествовал между Лондоном и Стратфордом. Шекспир с болью наблюдал зрелище народной нищеты.
Образ бесправного, униженного, угнетаемого народа все время возникает на страницах пьес Шекспира. О его злосчастной судьбе вспоминает Лир, когда он сам лишился всего и бродил в непогоду по степи. Он понял тогда страдания тысяч обездоленных:
Бездомные, нагие горемыки,
Где вы сейчас? Чем отразите вы
Удары этой лютой непогоды
В лохмотьях, с непокрытой головой
И тощим брюхом? {*}
{* "Король Лир", III, 4. Перевод Б. Пастернака.}
В подобных суждениях героев Шекспира глубже раскрываются причины трагического умонастроения писателя, чем в домыслах о связи шекспировского трагизма с судьбой Эссекса. Мятеж этого вельможи был лишь одним из многочисленных проявлений неурядицы в государстве, не больше. Трагизм Шекспира имел гораздо более широкие основания. Живя в самой гуще народа, для которого он писал свои произведения, Шекспир видел, какой тяжелой была жизнь масс. Он понял, что его искусство должно выражать самое главное, что мешает людям жить по-человечески. Шекспир и дальше будет откликаться непосредственно на злобу дня. Но теперь он больше, чем когда-либо раньше, озабочен не только тем, что происходит сегодня. Ум Шекспира достигает высшей зрелости. Он размышляет о жизни в широкой перспективе веков и предстает перед нами художником
с мыслью столь обширной,
Глядящей и вперед и вспять... {*}
{* "Гамлет", IV, 4. Перевод М. Лозинского.}
Шекспиру было около тридцати пяти лет, когда он создал "Гамлета".
Это было одно из тех художественных открытий, которые не проходят незаметно для современников. "Гамлет" породил много подражаний. На несколько лет жанр трагедии мести становится особенно популярным. Старый знакомый Шекспира Томас Четл написал трагедию "Гофман, или Месть за отца" (1602). Философский оттенок придал своим произведениям новый драматург, выступивший в эти годы, - Сирил Тернер. Его "Трагедия атеиста, или Месть честного человека" (1602-1603), а также "Трагедия мстителя" (1606) выдвинули его в число выдающихся мастеров драмы начала XVII века.
"Юлий Цезарь" тоже оказал влияние на драму. В моду входят трагедии на античные сюжеты. Однако если на сборищах писателей и актеров оказывался Бен Джонсон, он непременно нападал на эту пьесу. Он упрекал Шекспира за то, что тот поверхностно знал историю и был местами неточен в трагедии, которую все так хвалили. Кроме того, он находил у Шекспира стилистические погрешности. Например, у Шекспира Цезарь говорил: "Цезарь никогда не бывает несправедлив, если у него нет для этого справедливого основания". Шекспир изменил эту реплику. Цезарь стал говорить в этом месте пьесы:
Знай, Цезарь справедлив и без причины
Решенья не изменит {*}.
{* "Юлий Цезарь", III, 1. Перевод М. Зенкевича.}
Но Бен до конца дней не мог забыть этого промаха Шекспира и упомянул его даже в своем сочинении литературно-философского характера "Леса, или Открытия о людях и разных предметах" (1623- 1637).
Бена Джонсона раздражало то, что Шекспир, который, по его мнению, мало и плохо знал античность, на каждом шагу совершал промахи. Он взялся показать своим коллегам, легкомысленно писавшим о том, чего они не знали, как надо изображать древний. Рим. Обложиршись сочинениями на латинском языке, Бен Джонсон написал трагедию "Сеян". Она была не менее политически острой, чем античная трагедия Шекспира, но при этом отличалась еще большей точностью в деталях. Что данное историческое лицо в его пьесе говорило именно так и не иначе, Бея мог подтвердить ссылками на античных классиков. Впоследствии, издавая пьесу, он всюду указал соответствующие источники. Шекспир, как мы увидим далее, не обиделся на критику Джонсона и не испугался его соперничества.
Честолюбивому Бену было недостаточно доказать, что он может сочинить историческую трагедию не хуже, чем сам Шекспир. Он знал отзыв Мереза, назвавшего Шекспира "наипревосходнейшим в обоих видах драмы". С комедий Бен Джонсон и начал писательскую работу для театра. Теперь, на рубеже старого и нового веков, комедийный дар Бена Джонсона возмужал, он создает комедию "Каждый вне себя" (1599). Как некогда Шекспир, Бен Джонсон становится "мастером на все руки", торопясь завоевать первое положение среди драматургов. Шекспир был не единственным, с кем ему предстояло конкурировать. Пожалуй, он был даже менее опасен для Джонсона, чем другие. Правда, автор "Юлия Цезаря" и "Гамлета" был как бы старейшиной драматургического цеха, но он уже был "стариком" по сравнению со сверстниками Джонсона - Марстоном, Деккером и Чапменом. С этими драматургами Бен Джонсон и сцепился.
"Война театров"
Как мы знаем, две труппы занимали господствующее положение в лондонских театрах 1590-х годов: "слуги лорда-адмирала" и "слуги лорда-камергера". Около 1600 года у них появились серьезные конку* ренты - театральные труппы, в которых актерами были мальчики-хористы.
Труппы эти существовали давно. Они возникли первоначально из церковных хоров мальчиков, В 1560-х годах такие хоры превратились в театральные труппы, руководимые опытными и образованными педагогами. Эти труппы исполняли пьесы академического типа, трагедии, написанные с соблюдением правил Аристотеля, и галантные комедии. Спектакли актеров-мальчиков любили при дворе. Для них писал свои пьесы первый мастер английской ренессанс* ной комедии Джон Лили.
Вскоре после того как Джеймз Бербедж построил "Театр", руководитель хора мальчиков Королевской капеллы Фаррант снял для них помещение бывшей трапезной монастыря Блекфрайерс. После его кончины руководство труппой перешло к Хеннису, соединившему мальчиков этого хора с хористами собора Святого Павла. Эта труппа давала публичные представления до 1584 года. Спектакли детей-актеров после этого почти прекратились, лишь изредка они устраивались при дворе. На публичной же сцене полностью утвердилось господство трупп взрослых актеров (с мальчиками для исполнения женских ролей).
В 1600 году Эдуард Пирс восстановил публичные спектакли мальчиков-актеров, создав новую труппу из хористов собора Святого Павла. Вскоре возникла и вторая детская труппа, которую составили хористы Королевской капеллы под руководством Натаниела Джайльза и Генри Ивенса. Они играли в помещении бывшего монастыря Блекфрайерс.
Для этих трупп актеров-мальчиков писали пьесы Чапмен, Марстон, Бен Джонсон, а также некоторые другие драматурги.
Детские труппы снова вошли в моду и стали серьезными конкурентами трупп взрослых актеров. Отголосок этого мы слышим в шекспировском "Гамлете". Когда Розенкранц сообщает датскому принцу о прибытии актеров, Гамлет спрашивает: "Что это за актеры?" Следует ответ:
"Розенкранц. Те самые, которые вам так нравились, - столичные трагики.
Гамлет. Как это случилось, что они странствуют? Оседлость была для них лучше и в смысле славы и в смысле доходов.
Розенкранц. Мне кажется, что их затруднения происходят от последних новшеств.
Гамлет. Таким же ли они пользуются почетом, как в те времена, когда я был в городе? Так же ли их посещают?
Розенкранц. Нет, по правде, этого уже не бывает.
Гамлет. Почему же? Пли они начали ржаветь?
Розенкр анц. Нет, их усердие идет обычным шагом; но там имеется выводок детей, маленьких соколят, которые кричат громче, чем требуется, за что им и хлопают прежестоко; сейчас они в моде и так честят простой театр, - как они его зовут, - что многие шпагоносцы побаиваются гусиных перьев и едва осмеливаются ходить туда.
Гамлет. Кто эти дети? Кто их содержит? Что им платят? Или они будут заниматься своим ремеслом до тех пор, пока они могут петь? Не скажут ли они впоследствии, если они вырастут в простых актеров, - а это весьма возможно, если у них не найдется ничего лучшего, - что их писатели им повредили, заставляя их глумиться над их собственным наследием?
Розенкранц. Признаться, немало было шуму с обеих сторон, и народ не считает грехом подстрекать их к препирательствам; одно время за пьесу ничего не давали, если в диалоге сочинитель и актер не доходили до кулаков.
Гамлет. Не может быть!
Гильденстерн. О, много было потрачено мозгов!
Гамлет. И власть забрали дети?
Розенкранц. Да, принц, забрали; Геркулеса вместе с его ношей" {"Гамлет", II, 2. Перевод М. Лозинского.}.
Мы видим, таким образом, что в великую философскую трагедию Шекспира вкрались его заботы как театрального деятеля. Жалобы на то, что детские труппы переманили публику, ранее посещавшую театры взрослых актеров, относятся непосредственно к судьбе "Глобуса". Это видно из слов Розенкранца о том, что дети-актеры добились победы даже над "Геркулесом вместе с его ношей". Слова эти, кажущиеся непонятными, разъясняются сразу, когда мы вспоминаем, что у входа в "Глобус" было изображение Геркулеса, который несет на своих плечах земной шар.
Есть в этой беседе Гамлета с Розенкранцем также и намек на другие факты театральной жизни Лондона начала XVII века. Когда Розенкранц говорит о том, что пьесы использовались для перебранок между актерами и авторами, он имеет в виду любопытный эпизод тех лет, вошедший в историю под названием "войны театров". Один из участников этой борьбы, драматург Томас Деккер, назвал ее "поэтомахией", то есть "войной поэтов".
Война эта началась с того, что драматург Mapстон, переделывая в 1599 году для труппы мальчиков-хористов собора Святого Павла старую пьесу "Побитый актер", изобразил в юмористическом виде Бена Джонсона. Действительно ли он имел в виду посмеяться над Джонсоном - трудно сказать. Во всяком случае, обидчивый Бен узнал себя в образе поэта и философа Хризогана. В своей комедии "Всяк по-своему" (159.9) он ответил насмешками над напыщенностью стиля Марстона. Последний не остался в долгу и в пьесе "Развлечения Джека Драма" (1600) сделал рогоносца Брабанта-старшего похожим на Бена Джонсона. На это Джонсон ответил осмеянием Марстона в своей комедии "Празднества Цинтии" (1601), заодно задев и драматурга Томаса Деккера. Следующий выпад был опять со стороны Марстона. В пьесе "Что вам угодно" (1601) он изобразил Джонсона в образе педанта Лампато Дорна. Ответ Джонсону готовил и задетый им Деккер. Прослышав об этом, Джонсон поторопился нанести удар первым, что он и сделал в комедии "Рифмоплет" (1601). Деккер здесь выведен под именем Деметрия, о котором говорится, что он "штопальщик старых пьес и плагиатор". Марстон фигурирует под именем Криспина. Он-то и является "рифмоплетом", и его Джонсон тоже обвиняет в плагиате. Самого себя Джонсон вывел под маской древнеримского поэта Горация. Последний, для того чтобы излечить Криспина от недержания слов, дает ему пилюлю. Уже после пьесы Джонсона появился, наконец, ответ Деккера - комедия "Бичевание сатирика" (1601), в которой фигурируют те же Деметрий, Криспин и Гораций, но, конечно, изображены они иначе, чем у Джонсона. Здесь Деметрий и Криспин имеют полную возможность потешиться над Горацием - Джонсоном. Эта пьеса была поставлена детской труппой хористов собора Святого Павла, а также труппой лорда-камергера, к которой принадлежал Шекспир.
Судя по приведенному выше отрывку из "Гамлета", можно сказать, что Шекспир едва ли считал очень плодотворной эту театральную войну, на ведение которой, как говорит Гильденстерн, "много было потрачено мозгов".
В сатирической комедии "Возвращение с Парнаса" (часть 2-я, 1601), поставленной в Кембриджском университете, много намеков на литературную и театральную жизнь того времени. В частности, пьеса касается "войны театров" и отношения к ней Шекспира. Среди персонажей пьесы фигурируют актеры Кемп и Бербедж. Кемп говорит: "О, этот Бен Джонсон - отвратительный тип! Он вывел на сцене Горация, который дает поэтам пилюлю; - но наш друг Шекспир устроил ему самому такую чистку, что он потерял всякое доверие". На это Бербедж (в пьесе) отвечает, подразумевая Шекспира: "Да, он действительно молодец!."
В чем заключалась "чистка", которую Шекспир устроил Бену Джонсону? На этот счет существует несколько предположений. Одно из них состоит в том, что якобы выпад против Бена содержится в фбразе Жака из комедии "Как вам это понравится". У Жака такие же намерения, как и у Бена, - посредством сатирического осмеяния излечить мир от пороков. Он лечит "пилюлями" и намерен
Всю правду говорить - и постепенно
Прочищу я желудок грязный мира,
Пусть лишь мое лекарство он глотает {*}
{* "Как вам это понравится", II, 7. Перевод Т. Щепкиной-Куперник.}
Жак похож на Бена Джонсона и тем, что он тоже задира. Он готов надеть шутовской наряд.
Он к лицу мне:
Но только с тем, чтоб вырвали вы с корнем
Из головы засевшее в ней мненье,
Что я умен, и дали мне притом
Свободу, чтоб я мог, как вольный ветер,
Дуть на кого хочу - как все шуты,
А те, кого сильнее я царапну,
Пускай сильней смеются... {*}
{* Там же.}
Возможно, однако, и другое: после состоявшегося вскоре примирения с Джонсоном Шекспир исключил из текста свои выпады. Наконец, автор "Возвращения с Парнаса" мог просто слышать звон, да не знать, откуда он. Самая сильная "чистка" была сделана Бену в пьесе "Бичевание сатирика", которую поставили "слуги лорда-камергера". Поскольку было известно, что главный драматург труппы - Шекспир, автор "Возвращения с Парнаса" приписал ему пьесу Деккера, к которой, кстати говоря, Шекспир мог приложить руку. Как бы то ни было, после 1601 года "война театров" прекратилась. Враждующие драматурги помирились: Бен Джонсон вскоре пишет пьесу совместно с Деккером, а Марстон издает пьесу "Недовольный" с посвящением Бену Джонсону. Сам Джонсон в Диалоге, предварявшем его издание "Рифмоплета" в 1602 году, отмечал, что в течение трех лет люди с невоздержанными языками провоцировали его со всех сцен. Еще позже, уже в 1619 году, Джонсон говорил поэту Драммонду, что "он много раз ссорился с Марстоном, побил его и, отняв его пистолет, написал против него пьесу "Рифмоплет"; а начало этим ссорам положило то, что Марстон вывел его (то есть Джонсона) на сцене".
Примирение было скреплено тем, что "слуги лорда-камергера" поставили в своем театре в 1603 году трагедию Бена Джонсона "Сеян", причем сам Шекспир участвовал в исполнении этой пьесы на сцене. Об этом мы знаем из текста пьесы, как она была опубликована в 1616 году в собрании сочинений Бена Джонсона. После заглавия пьесы следовали пояснения автора:
"Эта трагедия была впервые
представлена в году
1603
слугами его величества
короля.
Главные трагические роли исполняли:
Рич. Бербедж Уил. Шекспир
Ог. Филиппс Джо Хеминг
Уил. Слай Ген. Кондел
Джо. Лоуин Алекс. Кук".
Ставя имя Шекспира во главе списка, рядом с именем Бербеджа, Бен Джонсон, вероятно, подчеркивал не столько актерские достоинства Шекспира, сколько место, занимаемое им как постоянным драматургом труппы.
Внимательный читатель заметил также, что в этом списке труппа Бербеджа - Шекспира именуется иначе, чем раньше. Это было связано с большими переменами, происшедшими в стране. Но до того как рассказать о них, надо еще удовлетворить любопытство читателя в отношении цитированной нами студенческой пьесы, в которой упоминался Шекспир. Она заслуживает того не только потому, что в ней упомянут Шекспир, но как своеобразный документ театральной культуры того времени.
Кембридж потешается над писателями и актерами
Университетские люди считали себя избранниками, которым открыты знания, недоступные "толпе". Поэтому они относились довольно пренебрежительно к народному театру, в котором работали такие писатели, как Шекспир и Бен Джонсон. В стенах университетов ставились пьесы классиков, которые игрались на латыни, и произведения собственных ученых авторов. Исключение, как мы знаем, было сделано для "Гамлета".
Студенты колледжа Святого Джона в Кембридже поставили в 1598 году аллегорическую нравоучительную пьесу под названием "Паломничество на Парнас". В ней изображается, как два студента, Филомузус и Студиозо, совершают восхождение на эту гору, где, по преданию греков, обижали музы. Они проходят через области, именуемые Риторикой и Философией. На пути их пытаются совратить пьяница Мадидо, распутник Аморетто и лентяй Инджениозо, который сжег свои книги и отказался лезть на Парнас.
Аллегория имела огромный успех у студентов. Автор или авторы (кто именно, осталось неизвестным) решили продолжить забаву. На следующий год появилось продолжение: "Возвращение с Парнаса". А еще год спустя - вторая часть "Возвращения с Парнаса".
В первой части "Возвращения с Парнаса" герои отправляются в Лондон, по дороге они добывают деньги то обманом, то разными неожиданными занятиями. Здесь и во второй части уже нет нравоучения и преобладает насмешливый тон, делающий эти пьесы чем-то вроде сатирического обозрения.
В тексте разбросано множество злободневных намеков на литературную и театральную жизнь. Авторы не стеснялись в выражениях и награждали писателей характеристиками, которые мы приводим, извиняясь перед читателями. Бен Джонсон назван "смелым ублюдком, самым остроумным типом среди всех каменщиков Англии" (намек на то, что он одно время помогал в работе своему отчиму-каменщику). Марстону за то, что он пишет сатиры, достается еще больше: "...он поднимает ногу и "обделывает" весь мир". Томаса Нэша, когда-то окончившего колледж Святого Джона, жалеют за то, что он занимается литературной халтурой. О Шекспире сказано сравнительно мягко. Смеются не столько над ним, сколько над молодыми людьми, увлекающимися его произведениями на любовную тему - "Венерой и Адонисом" и "Ромео и Джульеттой".
В одном месте пьесы щеголь Гуллио показывает, как надо объясняться в любви.
"Гуллио. Прости, прекрасная леди, что помраченный рассудком Гуллио обращается к тебе и, подобно смелому ухажеру, начинает домогаться тебя.
Инджениозо (в сторону). Сейчас мы получим не иначе как чистого Шекспира и клочки поэзии, подобранные им в театрах!
Гуллио. Прости меня, моя возлюбленная, поскольку я джентльмен; луна по сравнению с твоей яркой красотой просто шлюха, - Клеопатра, которую любил Антоний, всего лишь черномазая доярка, а Елена - уродка.
Инджениозо (в сторону). Видите - "Ромео и Джульетта". Какой чудовищный плагиат! Пожалуй, он еще преподнесет целую книгу Семюэла Дэньела!