Анисов Михаил. Превратности судьбы. Часть I

   – От кого интересно? – подумала Света, открывая внутренний замок.
   Но не успела она приоткрыть дверь, в прихожую буквально ворвались трое на вид физически крепких мужчин.
   – Казакова? – резко спросил один из них.
   – Казакова, – Машинально подтвердила ничего не понимающая хозяйка.
   – Где вас муж?
   – Он еще в спальне, – как бы оправдываясь, произнесла Света. – Сейчас позову.
   – Не нужно, мы сами, – остановил ее старший, как ей показалось, среди незваных гостей.
   – Казаков? – Перед глазами Алексея выросли три внушительные фигуры и он сразу догадался, кто они.
   – Я, – коротко ответил. Алексей и нехотя поднялся.
   – Вы арестованы, вот ордер на арест, – и ему предъявили официальный документ. – Обвинение будет предъявлено в отделении.
   – За что арестовали папу? – спросила Светлану восьмилетняя дочь.
   – Ксюша, милая! – Мать взяла дочку на руки, уткнулась в ее детское плечо и горько заплакала. – Боюсь, что мне не выдержать очередного испытания.
   В суматохе хозяйка оставила входную дверь открытой. Появление Смугловой Марины и ее голос заставили Светлану вздрогнуть от неожиданности.
   – Ты не знаешь, Марат дома? – с тревогой спросила Марина. – Не могу до него достучаться.
   – Нет, – ответила хозяйка и отрицательно покачала головой.
   – Несколько часов назад у тебя была милиция. Ты не представляешь, что он натворил. Думаю, что и твой замешан в этом деле, – и Марина рассказала все, что знала. – Кстати, где Алексей?
   – Их обоих уже арестовали, – как-то отрешенно ответила Света. До этого она ни разу не перебила подругу, пока та рассказывала, за что могли арестовать Марата и Алексея.
   Марина поднесла руки к лицу и опустилась на диван. Сначала тихие всхлипывания, а затем плач в полный голос заполнил комнату.
   – Я во всем виновата, – причитала Смуглова. – Из-за меня их арестовали. Какая же я дура!
   – Ну хватит реветь, – попыталась Света успокоить подругу. – Слезами горю не поможешь. – Но закончилось все тем, что сама не выдержала и расплакалась.
   Две женщины голосили на весь дом, распаляя друг друга, а восьмилетняя девочка кружилась вокруг них и старалась успокоить несчастных.
   – Папу и дядю Марата скоро отпустят, – говорила она серьезно. – Разберутся в том, что они не виноваты и непременно отпустят.
   Но слова ребенка на взрослых не действовали, и они продолжали голосить и причитать в своем неутешном горе.
   – Немедленно прекратите реветь, – прикрикнула Ксюша. – Ей Богу, как маленькие. Устала я с вами.
   И Света, и Марина, словно по команде, перестали плакать и уставились на девочку.
   – Господи, ты у меня совсем стала взрослой. – Светлана посадила дочь на колени и пристально посмотрела в ее детские темно-карие глаза, которые были точной отцовской копией. – Мы с тобой все выдержим. Правда, Ксюша? – спросила она так, как-будто разговаривала с ровесницей.
   – Правда, мама, – подтвердила девочка. – Не волнуйся, я всегда буду рядом с тобой.
   Светлана поцеловала девочку и прижала к себе. Она поняла, что у нее на руках не просто ребенок, не только ее дочка, но и самая верная и надежная подруга жизни.
   Марина смотрела ни них с умилением и впервые пожалела, что у нее нет своих детей. Добрая, женская зависть защемила сердце.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

   Казаков и Сайфутдинов получили по восемь лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Своего подельника Сутулого они не выдали, сославшись на то, что познакомились с третьим участником преступления случайно, незадолго до совершения самого преступления и где тот проживает, они не знают.
   Атаман и Диксон попали в колонию, где обязанности начальника исполнял с недавних пор подполковник Мирошниченко Тарас Поликарпович. Перелистывая дела вновь прибывших, он обнаружил своих старых знакомых и приказал привести к себе в кабинет Сайфутдинова и Казакова еще до того, как осужденных распределили по баракам.
   Подполковник внимательно изучил взглядом Марата и Алексея и пришел к выводу, что перед ним уже не тс наивные подростки, которые работали на него в колонии для несовершеннолетних, хотя наивными он их и тогда уже не считал.
   – Садитесь, – предложил он. Осужденные молча опустились на стулья. Они тоже изучали начальника колонии, готовые к предстоящему разговору. – Думаю, что вы уже догадались, о чем между нами пойдет речь, – продолжил Мирошниченко. – Чтоб не тянуть резину, скажу сразу: мне бы хотелось восстановить прежние отношения.
   – У нас есть выбор? – спросил Казаков.
   – Выбор всегда есть, но лучше принять мое предложение, – сказал тучный подполковник, поднимаясь с кресла, которое с облегчением заскрипело.
   – Или согласиться, или восемь лет провести в карцере, – предположил Марат с иронией в голосе.
   – Зачем так мрачно, – улыбнулся Тарас Поликарпович. – Действительно, есть немало способов превратить ваше пребывание в колонии в ад. Но можно жизнь и облегчить, мы уже находили общий язык.
   – Не забывай, начальник, что здесь не колония для несовершеннолетних, да и мы уже не бестолковые мальчики, чтобы на тебя ишачить, – резко сказал Диксон.
   – Если стали такими умными, то почему вновь оказались за решеткой? – ехидно спросил начальник колонии. – А на счет того, что здесь не пацаны, а матерые уголовники и режим не усиленный, а строгий – так это еще лучше. Определю вас в барак для хозяйственников и на работу в гараж. Мою служебную машину на выезде с зоны никто не проверяет.
   – Что будет, если мы все же откажемся? – Атаман в упор посмотрел на Мирошниченко.
   – Ничего хорошего, – сорвался тот, но быстро успокоился и добавил: – Я здесь уже пять лет. Не так-то легко подобрать нужные кадры, сама судьба послала мне вас.
   – Хорошо, – неожиданно согласился Алексей, незаметно, подмигнув Марату. – Но при условии, что ты дашь нам несколько месяцев на освоение в зоне, а через три месяца разрешишь первое длительное свидание.
   – Договорились, – согласился офицер, махнув рукой.
   Оставшись один, подполковник, радостно потирая руки, с удовольствием закурил. Ему все-таки удалось подобрать нужных людей. Он считал, что судьба в очередной раз улыбнулась ему, предоставив в его распоряжение уже проверенных и опытных людей. Человек, по должности обязанный стоять на страже закона, сам шел на умышленное, хорошо законспирированное, преступление. Привыкнув однажды к большим деньгам, он уже не мог остановиться.
   – Почему ты согласился, не посоветовавшись со мной, – спросил Диксон у Атамана при первой возможности.
   – Потому что не собираюсь тут восемь лет париться, – спокойно ответил Алексей. – А другого способа для побега не вижу.
   – Теперь понимаю, почему внеочередное свидание выпросил: хочешь со Светланой договориться о дальнейшей жизни. – Подельник горько усмехнулся. – Только у меня нет женщины, ради которой я мог бы совершить побег.
   – Вот тут ты не прав, – возразил Казаков. – А Марина?
   – Это та, которая меня пять лет мурыжила? Из-за которой я имею честь находиться в таком достойном заведении? Больно нужен ей беглец и нелегал. – Марат собирался закурить, но сломав несколько спичек, смял и выкинул сигарету.
   – Напиши письмо матери, пусть она найдет Марину и пригласит на свидание с тобой, – посоветовал Марату Атаман. – Мне кажется, что твой поступок не мог не растрогать ее. Просто у тебя еще не было возможностями поговорить с ней.
   – Попытаюсь, чем черт не шутит. – В глазах Марата загорелась надежда. – А рвать когти отсюда нужно в любом случае: несправедливо тянуть срок из-за какого-то подонка.
   – Узнаю кореша. – Алексей хлопнул друга по плечу. – Таким ты мне больше нравишься. – Он осмотрелся по сторонам и только убедившись, что они в курилке одни и никто не подслушивает, продолжал: – Есть у меня еще одна задумка: облегчить сундуки Мирошниченко и Сазонова, чтоб на длительное время можно было засесть на дно.
   – Каким образом это сделать? – заинтересовался собеседник.
   – Если Сутулый подберет напарника на воле и произведет разведку, то все получится. Мы предложим начальнику колонии грабануть его бывшего командира. Этот хряк конечно же согласится и сам отвезет нас к нему, предварительно все про него разузнав. Сутулый в это же время почистит его сундук.
   – Ловко придумано, у этих боровов филок полные кладовые, – не мог не согласиться Марат. – Только для твоего плана необходима связь с волей.
   – Чем мы и займемся в ближайшее время. Нужно поговорить со смотрителем барака, чтобы он свел нас с положением. Придется отстегнуть от навара, но другого пути не вижу…
   Сайфутдинов и Казаков не занимали в бараке лидирующего положения, но имея за плечами вторую судимость и немалый срок, пользовались уважением среди заключенных. На работу их определили в гаражную мастерскую, где бугром был сам смотритель барака по кличке Дикарь, которую он получил за необщительность.
   Улучив момент, Атаман подошел к бугру и предложил отойти в сторону для разговора с глазу на глаз.
   – Слушаю, – коротко бросил смотритель, когда они уединились в небольшой каморке с запчастями для грузовых автомобилей.
   – Дикарь, мне необходимо, чтобы ты свел меня с положением, – начал Алексей напрямую.
   – Зачем?
   – Об этом я ему самому скажу, а он, если сочтет нужным, с тобой поделится.
   Дикарь пристально посмотрел на Атамана, обдумывая свое решение и сказал:
   – Таких авторитетов, как Мутант, не принято беспокоить по пустякам.
   – Я бы и не стал настаивать на встрече, если б она не была важной.
   – Ладно, – кивнул смотритель, – переговорю. Во время обеда Дикарь предупредил, что Мутант через час ждет его в библиотеке восьмого барака, который находился недалеко от столовой.
   Шестидесятилетний, худой и скрюченный мужчина сидел на обшарпанном диване, в глубине библиотеки, за стеллажами и листал книгу со стихами Лермонтова. Его заостренный, с горбинкой нос, узкое лицо и тонкие губы производили неприятное впечатление. По внешнему виду трудно было предположить, что этот любитель русской поэзии является первым авторитетом зоны. Скрип полов заставил Мутанта отложить книгу в сторону. Он вперил пронизывающий цепкий взгляд немигающих глаз на переминающегося с ноги на ногу Казакова.
   – Ты хотел поговорить со мной? – Густой бас также не вязался с его внешностью и вместе с тяжелым взглядом производил жуткое впечатление на собеседника.
   – Я с корешем, только его не пустили, – ответил Алексей твердым голосом.
   – Садись, – предложил Мутант. – Сначала выясним, по какому поводу пожаловали, а затем, если понадобится, пригласим твоего кореша.
   – Мы намерены совершить побег, – выпалил Атаман. Юлить перед авторитетом не было смысла.
   – Ишь ты, – лохматые и седые брови собеседника поползли вверх. – О таких вещах не принято говорить вслух и тем более с кем-нибудь делиться.
   – Без твоей помощи, Мутант, нам не обойтись.
   – Мне Дикарь доложил, что вы парни шустрые и уже парились на малолетке. Законы наши уважаете и поддерживаете, поэтому я согласился выслушать, – и он принял удобную позу, откинувшись на спинку дивана, давая понять, что к беседе готов.
   Атаман подробно изложил суть дела и дал полный компромат на начальника колонии, чем очень польстил положенцу, для него такая информация была на вес золота.
   – Ну что ж! – многозначительно произнес Мутант. – Помогу вам даже больше, чем рассчитывали. На воле у меня есть человек, который может подготовить любые документы: настоящие, чистые. Но просто так и курица не несется.
   – Я понял и уверен, что договоримся, только, если можно, в присутствии кореша.
   – Зови, – разрешил авторитет.
   Через несколько минут, уже втроем, они продолжили беседу.
   – Диксон, Диксон… – как бы что-то вспоминая, произнес Мутант кличку Марата. – Где-то я про тебя уже слышал. Скажи, тебе говорит о чем-нибудь имя Жданова Вадима Борисовича?
   – Это мой наставник и тренер, – ответил Сайфутдинов.
   – Точно, он фанат каратэ. Многих его воспитанников я знаю, теперь припоминаю, что слышал и про тебя, – обрадовался положенец, что у них нашелся такой общий знакомый. – Именно он и подготовит вам документы, если удастся осуществить задуманный план. Теперь об оплате моих услуг: десять процентов в кассу общака, десять процентов лично мне. Филки отдадите Ждану при получении документов, его услуги оплатите по договоренности с ним, тем более, что Диксона он знает. Ну как, по рукам?
   – По рукам, – согласились собеседники.
   – Ну что ж, можете рассчитывать на мою помощь. – Мутант извлек с нижней полки ближайшего стеллажа початую бутылку водки и граненые стаканы. – Возникнут вопросы иди сложности, обращайтесь напрямую. – Он разлил сорокоградусную жидкость в стаканы. – За удачу! – Авторитет поднял свой стакан и остальные присоединились к нему.
   Первый шаг, предпринятый Атаманом и Диксоном для осуществления своих далеко идущих планов, закончился звоном посуды. К тому же, они заручились поддержкой непререкаемого авторитета.
   Диксон вошел в комнату для свиданий и не успел моргнуть глазом, как у него на шее повисла Марина, одарив горячим поцелуем в губы.
   – Маратик, дорогой, как я по себе соскучилась, – прощебетала возбужденная женщина, высвобождая его из плена своих объятий.
   – Если честно, – засмущался осужденный, – то до последнего момента не верил, что ты приедешь ко мне на свидание.
   – Что ты, милый! Ты даже представить не можешь, как я обрадовалась, когда меня нашла Фаина Мансуровна и попросила с тобой встретиться. – Ведь ты ради меня совершил отчаянный поступок.
   – Значит, чувство долга или вины побудили тебя на встречу со мной? – мгновенно сник Диксон, примостившись на краю кровати.
   – Зачем ты так? – обиженным голосом произнесла Марина. – На встречу с тобой меня влекли совершенно иные чувства. А твой поступок лишь усилил мое желание. – Она подсела к мужчине сбоку, положила свой подбородок ему на плечо и вскинула доверчивые глаза.
   Марат моментально оттаял, обнял женщину за плечи и нежно коснулся губами кончика ее носа.
   – Прости, любимая, за нашу последнюю встречу и то недоверие, которое я тогда высказал, – ласково сказал Диксон.
   – Забудем! – решительно сказала Марина. – Я сама виновата: подлила масла в огонь и ушла, оставив тебя один на один с угрызениями совести.
   – Кстати, ты не только мою совесть затронула, но и таким счастьем одарила на прощанье! – Вспоминая, Марат непроизвольно растянул губы в улыбку. – До сих пор мурашки по спине бегают, – и он крепко прижал Марину к себе.
   Почувствовав неровное и учащенное дыхание мужчины, Марина мягко, но настойчиво отстранила его.
   – Не сейчас, дорогой, – оборвала она его сентиментальное настроение. – Не забывай, что в соседней комнате нас ждут Светлана и Алексей.
   Казаковым же выяснять было нечего и они, не теряя времени, бросились в объятия друг дружке. Целуя жену в пухлые, распаленные губы, Алексей развязал пояс легкого халатика. Он распахнулся и жадные мужские руки прикоснулись к упругой груди, ощутив, как между пальцев набухают и твердеют соски. Атаман прижал низ своего живота к животу Светланы и почувствовал нарастающее желание, а женщина, нежно перебирая пальцами по спине мужчины, опустила ладошки к нему на ягодицы и потянула их на себя. Не в силах далее сдерживаться Алексей поднял жену на руки, сел на стул и опустил ее к себе на колени…
   Уставшие и обессиленные, но безмерно счастливые, они раздетыми раскинулись на неразобранной кровати.
   Дверь комнаты распахнулась в самый неподходящий момент и в помещение вошли Марина и Марат. Женщины, от неожиданности, закричали одновременно. Их крик и мужской хохот заполнили комнату. Светлана привстала, выдернула подушку из-под головы мужа и прикрылась ею. Алексей спокойно поднялся и, надев наспех брюки, принес халат и помог жене одеться, прикрыв ее своим телом. Диксон предупредительно отвернулся, подошел к окну, открыл форточку и закурил сигарету. Лишь Марина замерла посреди комнаты и выпученными от изумления глазами с неподдельной завистью уставилась на супружескую пару.
   – Вот и все, – улыбнулся Алексей. – Считайте, что вы ничего не видели, – объявил он нагрянувшим посетителям.
   Смущенная Марина пришла в себя, потупив взор, опустила голову.
   – А ты говорила, что они нас ждут-не дождутся, – обернувшись, высказал Диксон, чем еще сильнее смутил Марину, на щеках у которой выступил румянец.
   – Ну что пристал к женщине, – заступился за нее Атаман. – Договорились же: никто, ничего не видел.
   – Ладно, – примирительно произнес Сайфутдинов, завидуя другу, который уже успел совершить обряд любви и снял напряжение нескольких месяцев мужского одиночества.
   – Прошу к столу, – пригласила Светлана присутствующих, выложив на стол всевозможные закуски и бутылку «Белого аиста».
   Молдавский коньяк приободрил мужчин и они, потирая руки, устроились за столом, предвкушая удовольствие от великолепного напитка.
   – Выпьем за встречу, перекусим, а потом мы приготовим вам что-нибудь горяченькое, – сказала счастливая Светлана, передавая бутылку мужу, чтобы тот открыл ее.
   – Нам некуда торопиться, трос суток впереди, – поддержал жену Алексей. – Друг наградил его таким взглядом, что тот осекся и молча разлил коньяк.
   После двух пропущенных рюмок общее настроение компании улучшилось и в воздухе витал дух беззаботности.
   – Пока мы не напились, нужно серьезно поговорить, – вернул всех к действительности Алексей. – Спрошу прямо: готовы ли вы разделить с нами дальнейшую жизнь? – обратился он к женщинам.
   – Что за странный вопрос? – удивилась Светлана. – Естественно, готовы.
   – Я тоже решила ждать тебя. – Марина взъерошила Марату ежик коротких волос.
   – Дело в том, – Казаков выдержал непродолжительную паузу, – что мы не собираемся находиться в колонии все восемь лет и нас интересует, свяжете или нет вы свою судьбу с нелегалами.
   – Как это – нелегалами? – не поняла Смуглова.
   – Что вы задумали? – насторожилась Света.
   – Совершить побег, – прямо сказал Марат.
   – С ума сошли? – ужаснулась Светлана.
   – Вас поймают и добавят срок, – забеспокоилась Марина. – О нас вы подумали?
   Она вела себя так, словно уже имела все права на Марата.
   – Мы не можем раскрыть вам всех подробностей, но вероятность, что нас схватят во время побега очень мала, – пояснил Алексей.
   – К тому же в финансовом плане мы будем обеспечены на долгие годы, – добавил Диксон.
   – Разве возможно в нашей стране жить без документов и прописки? – резонно заметила жена Алексея.
   – С документами вопрос решен, – ответил ей Марат. – Но нам всем придется переехать в другой город и первое время после нашего побега не встречаться.
   – Мы настроились к восьмилетнему ожиданию и нас не смущает то, что некоторое время придется пожить отдельно, – сказала Марина. – Но лично я боюсь за вас.
   – Дело в том, – начал Алексей, – что маховик уже запущен и набирает оборот, обратной дороги нет.
   В комнате воцарилось гробовое молчание, никто не решался его нарушить. Первой подала голос Светлана. Она вскочила, запрыгнула мужу на колени, чмокнула его в щеку и спокойно заметила:
   – Ох и бедовый мужик мне достался! Но сердцу не прикажешь, – и она удовлетворенно вздохнула.
   – И что это значит? – поинтересовался муж, бросив на жену пристальный взгляд темно-карих глаз.
   – Это значит, что мой крест мне и нести. – Света посмотрела на серьезного Алексея, заразительно рассмеялась и только потом добавила: – Куда мы с дочерью от тебя денемся? Но очень прошу: будь осторожен и зря не рискуй.
   Взгляд Алексея сразу потеплел и он положил голову на грудь жены.
   – Спасибо тебе! – нежно произнес он.
   – За что?
   – За то, что ты у меня есть, – пояснил Алексей, испытывая непередаваемую благодарность к любимой женщине.
   – Мы с ребенком тоже готовы разделить все невзгоды и радости с непутевым спутником жизни, – заявила Смуглова с вызывающими нотками в голосе.
   – Кто это мы? Какой ребенок? – не мог понять Марат.
   – Правда, я еще не знаю: мальчик или девочка? – Марина демонстративно выпятила небольшой, чуть заметный животик вперед.
   – Так значит… Ну я и идиот! – Марат постучал себя по лбу костяшками пальцев. – Сколько месяцев? – Он легким движением провел по ее животу. От волнения руки его дрожали.
   – Ты что считать не умеешь? – бросила на него укоризненный взгляд Марина. – Три месяца в колонии и месяц под следствием, итого четыре месяца.
   – Ты уверена, что не ошиблась в подсчетах, – ляпнул что попало Марат, чем вызвал дружный хохот друзей. – Да я тебя… Я тебя… – он не мог подобрать нужных слов.
   – Ну и что же ты меня? – приняла кокетливую позу Смуглова.
   – Я тебя… Я вас… Всю жизнь на руках носить буду, – и он решительно и легко поднял женщину, подбросил и поймал.
   – Отпусти, сумасшедший, – ласково попросила Марина.
   Он послушался и бережно посадил любимую на место, а сам пододвинул стул и пристроился рядом. Казаковым доставляло огромное удовольствие наблюдать за другом, обалдевшим от счастья. Марат вскакивал и беспокойно расхаживал по комнате, то открывал форточку, пуская в помещение свежий воздух, то, опасаясь сквозняка, вновь закрывал ее, то возвращался на место и садился рядом с Мариной. Но через минуту все повторялось. Будущий отец не находил себе места от переполнявшего его чувства.
   – Да не суетись ты, – попыталась успокоить его Светлана. Все прекрасно понимали состояние, в котором находился Марат. – Пошли на кухню, – предложила она мужу. – Приготовим праздничный обед новоиспеченной семейной паре.
   – Мы подождем вас в своей комнате, – сказала Смуглова, наблюдая за реакцией Марата, который мгновенно вспыхнул, словно зажженная спичка. Больше всего на свете ему хотелось остаться наедине с женщиной, которую он так давно и, казалось, безнадежно любил.
   – В моей робе, за подкладкой, зашито послание Герасимову Пашке, – сказал Алексей жене уже на кухне. – В конце свидания не забудь напомнить, чтоб я передал его тебе – это очень важно.
   – Хорошо, Алеша, – отозвалась Света, раскатывая тесто на столе. Они решили порадовать друзей сибирскими пельменями.
   – Как там Ксюша? – ласково спросил Алексей, выкладывая фарш в тарелку из целлофанового пакета.
   – Она порывалась поехать со мной, такой скандал учинила. Но ведь ты сам написал в письме, чтобы мы с Мариной приезжали вдвоем.
   – Я по ней ужасно соскучился и по маме тоже, но ты сама понимаешь, что нам необходимо было решить все вопросы без них, – с грустью в голосе, как бы оправдываясь, произнес Алексей.
   – Теперь понимаю, – согласилась Светлана.
   – Да, вот еще что. Если все пройдет, как мы задумали, то продашь дом, разведешься со мной официально. Пока я окончательно не определюсь, поживешь у моей матери или у своих родителей.
   – А что мне говорить твоей маме, когда она узнает о побеге?
   – Правду! У меня мировая мать, она все поймет. – Только до поры до времени держи наш разговор в тайне. Договорились?
   – Конечно. – Светлана преданно посмотрела на мужа. – Ты глава семьи – тебе и решать. Еще один вопрос: что делать со второй половиной дома, которая принадлежит Марату?
   – Он оформил свое жилье на Фаину Мансуровну. Думаю, что они с Мариной сами решат, когда и как сообщить его матери, чтоб она продала дом и не волновалась за судьбу сына.
   Пока они вели деловую беседу, росло количество слепленных пельменей, а на плите уже закипела вода…
   Диксон и Марина вошли в свою комнату и женщина закрыла дверь на задвижку.
   – Соскучился по живой бабе, бедолага? – нарочито издевательским тоном спросила она мужчину, стоявшего в нерешительности.
   – А тебе можно? – ответил Марат вопросом на вопрос.
   – Можно, но только осторожно, – кокетничала Марина, расстегивая пуговицы на блузке. Марат все еще в нерешительности стоял у порога. – Что стоишь, как истукан? Лучше помоги женщине справиться с замком на юбке. Не видишь – заело? Она одарила его таким многообещающим взглядом, что у того приостановилось дыхание от избытка переполнявшего его желания.
   Марат бросился на помощь, но не рассчитал силу и молния полетела.
   – Медведь неуклюжий, – ласково пожурила его Марина.
   Но Марат не обижался. Юбка сползла к щиколоткам ног женщины и его взору предстала завораживающая картина: длинные ноги, прямая спина, ровные, чуть покатые плечи. Смуглая, бархатистая и гладкая, без единого изъяна кожа притягивала к себе, как магнит.
   – Нравлюсь? – Женщина счастливо засмеялась, откинув назад голову и раскидав по плечам длинные, волнистые волосы. Затем неуловимым движением сняла и отбросила в сторону лифчик, как бы приглашая полюбоваться красивой грудью.
   – Еще как! – выговорил Марат, захлебываясь от восторга.
   Марина шагнула ему навстречу, прижавшись к нему вплотную, взяла его руки и положила к себе на бедра, а своими принялась расстегивать робу.
   Марат почувствовал перебирание нежных пальцев на своей груди и горячее дыхание. Его руки наткнулись на плотную резинку женских трусиков. Он накрыл приоткрытый рот Марины страстным поцелуем и запустил руку в трусики. Женщина застонала от удовольствия, подаваясь навстречу мужской руке…
   Марина спала, словно ребенок, пристроив голову на плече Марата, а он боялся пошевелиться, чтобы не нарушить ее сон. То, что он испытал сейчас с Мариной, ему казалось, что он еще никогда и ни с кем не испытывал, хотя за свою холостяцкую жизнь видывал множество разных женщин. Но во-первых, ни одну из них он не любил, а во-вторых, Марина носила в своем чреве его будущего ребенка.