Страница:
– Я готова была поклясться, что это тот лакей, которого я отправила доставить письма. Но я, должно быть, ошиблась. – Делая вид, что она поправляет подол платья, Мадлен изучала траву на том месте, где стоял незнакомец.
Сильно утоптана. Значит, он стоял здесь какое-то время и ждал.
Если бы он оказался злоумышленником, она уже была бы мертва.
Мадлен вновь ощутила на себе обжигающий взгляд Хантфорда.
– Вы часто бегаете за слугами?
Он слишком наблюдателен.
Мадлен вскинула бровь.
– Только если они унесли с собой столовое серебро.
Как она и надеялась, Хантфорд отвел взгляд и осмотрел улицу.
– Хотите, чтобы я его догнал?
Мадлен покачала головой. Если незнакомец вернется, она будет готова к встрече с ним.
– Я ошиблась. Генри ниже ростом.
Она пересекла улицу и забралась в экипаж.
– Лентон, Биллингсгейт и Уэзерсли возглавляют список, – произнес Хантфорд, усаживаясь напротив Мадлен.
Женщина кивнула. Она была уверена, что, несмотря ни на что, Хантфорд не забудет о данном ему поручении.
– Мне принесли выписку из книги ставок.
– Что вы знаете об этих людях?
– Вы получили список имен сегодня утром. Что удалось выяснить вам?
Хантфорд пожал плечами.
– Лентон молод и помешан на лошадях. Он получил большое наследство от бабки со стороны матери. Биллингсгейт – игрок. Он постоянно балансирует на грани нищеты и богатства. Об Уэзерсли удалось узнать немного. Лишь то, что он в возрасте и питает слабость к хорошеньким женщинам. А что известно вам?
Мадлен не видела смысла в том, чтобы скрывать информацию, полученную с помощью деликатно задаваемых вопросов.
– За последние несколько недель Уэзерсли выиграл больше, чем проиграл. Он предпочитает фараон[1].
– Вы с ним знакомы?
– Поверхностно. Встретились в парке на прошлой неделе. Он обворожителен, но весьма холоден.
– В каком смысле холоден?
Мадлен заметила, что пальцы Уэзерсли еле заметно сжимались, когда кто-то до него дотрагивался, но не могла объяснить своего ощущения. Как и того, что в беседе он постоянно старался возвыситься над всеми.
– Да какая разница? Меня интересует состояние его счета.
Хантфорд откинулся на спинку сиденья, однако расслабиться у него не получилось.
– Значит, победитель не обязательно должен вам нравиться?
Мадлен усмехнулась. Правительство поручало ей соблазнять мужчин с того самого момента, как ей исполнилось четырнадцать лет. Так что все романтические чувства и эмоции давно умерли.
– Для меня важно лишь, чтобы они думали, будто мне нравятся.
– Вам не кажется, что это очень похоже на обман?
– Ну как вам сказать… Большинство людей притворяется. Например, наследница огромного состояния всем кажется ужасно привлекательной. Обладателей герцогских титулов обожают все без исключения, и при этом никто не обращает внимания на их дурной характер или отсутствие ума. Модистки всегда клянутся, что их дорогая ткань – самая лучшая. Я заставлю победителя думать, что выплаченная им сумма является лишь частью сделки. Так что выиграем мы оба.
Хантфорд нахмурился.
– У вас есть раздражающая способность заставлять все ваши оправдания звучать веско и убедительно.
– Это комплимент? – спросила Мадлен.
– Нет.
Однако такой ответ очень ее порадовал. Ведь лесть бессмысленна, в отличие от обвинений.
Экипаж замедлил ход, когда они въехали на обрамленные ровными рядами деревьев аллеи Гайд-парка.
– Что вам известно о Лентоне? – спросил Хантфорд.
– Совсем немного. Он… – Мадлен осеклась, заметив знакомое круглое лицо. – Смотрите сами.
Она склонила голову набок, и ее губы слегка приоткрылись. Расправив подол платья на бархатном сиденье, Мадлен приняла соблазнительную позу и стянула с рук перчатки. К тому времени как виконт Лентон натянул поводья своего норовистого гнедого мерина, она была во всеоружии.
Ангельское лицо Лентона осветила улыбка. Он снял шляпу и замысловато взмахнул ею перед Мадлен.
– Моя прекрасная мисс Вальдан, прошло уже так много времени с того дня, как вы позволили мне сопроводить себя в Воксхолл. Ваша красота сродни первому весеннему нарциссу.
Дьявол. Кентербери выиграл. Мадлен поставила на то, что первым комплиментом будет ее сравнение с солнцем. Она протянула руку, и Лентон коснулся ее губами в неспешном поцелуе. Потом замер, и его влажные губы напомнили Мадлен двух отвратительных слизняков. Смущенно откашлявшись, он выпрямился. От неожиданности гнедой фыркнул и дернул головой.
Не сводя настороженного взгляда с Хантфорда, Лентон попытался успокоить пугливое животное.
– Должно быть, вы тот самый полицейский.
Хантфорд почтительно кивнул головой:
– Гейбриел Хантфорд.
– Это вы поймали убийцу из Четфилда?
– Я.
– Что с ним сталось?
– Отправился к дьяволу с петлей на шее.
Холодок пробежал по спине Мадлен при этих словах. Но ведь ей нечего бояться. Хантфорд собирает информацию не о ней. Просто не стоило надевать такое открытое платье, когда на дворе еще апрель.
Мадлен позволила Лентону немного пообщаться с более чем неприветливым Хантфордом, прежде чем заставить его снова обратить свое внимание на нее.
– Достаточно о нем. – Она беззаботно махнула рукой в сторону Хантфорда, и этот жест вновь напугал жеребца виконта.
Недовольно заворчав, Лентон натянул поводья.
Мадлен восхищенно округлила глаза.
– Неужели это чудесное создание потомок Воркующей Голубки? – Так оно и было, если источник информации не исказил истину.
– Купил в «Таттерсоллз» на прошлой неделе. Пришлось перебить цену Бартона. – Во взгляде Лентона, устремленном на Мадлен, вспыхнул интерес. – Редко встретишь женщину, разбирающуюся в лошадях.
Столь нервному животному не следовало появляться даже в чистом поле, не говоря уже об улицах Лондона, но Мадлен не стала дразнить виконта. Вместо этого она скользнула заинтересованным взглядом по его фигуре.
– Я всегда подмечаю выдающихся представителей того или иного вида. И не важно, конь передо мной, – она неспешно провела пальцем по линии декольте, – или человек.
Голодный взгляд Лентона впился в ее пальцы. Но вовсе не поэтому у Мадлен перехватило дыхание и болезненно напряглись груди. Виной тому были глаза совсем другого мужчины.
Ее рука замерла лишь на мгновение. И к тому моменту, когда она смогла дать определение новому ощущению, она уже знала, как обернуть его себе на пользу.
Похоть являлась столь же естественной реакцией на внешний раздражитель, как страх или гнев, хотя порой сила ее была непредсказуемой. Так почему бы этим не воспользоваться? Мадлен замедлила движение руки, чтобы Лентон успел заметить проступающие под тканью платья напряженные соски.
Она не сводила взгляда с виконта, смакуя мысль о том, чтобы схватиться за лиф платья и спустить его вниз на глазах у Хантфорда. Недовольное выражение его лица вряд ли изменится, но вот глаза потемнеют, утратив свой привычный бледно-зеленый оттенок. Он к тому же еще прищурится, околдованный развернувшимся перед ним действом.
Мадлен принялась обмахиваться, при этом румянец на ее щеках стал гуще, а зрачки расширились.
Бедняга Лентон. Он думал, что все это для него.
Мадлен заговорила, придав своему голосу соблазнительно-грудные нотки:
– Умоляю, подтвердите, что вы тоже приняли участие в аукционе.
Лентон потянул за лацкан куртки.
– Принял. И никому не позволю перебить мою цену.
– Я очень надеюсь на это.
Лентон сжал поводья, и его жеребец стал активно перебирать копытами, вытаращив глаза.
– Когда я выиграю, я…
– Если выиграете, – остудил пыл Лентона скучающим тоном Хантфорд.
– А вы ведь так и не объяснили, почему этот человек находится в вашем экипаже.
Очевидно, для того, чтобы ее раздражать. В некоторых случаях Хантфорду следовало проявлять деликатность, а не лезть напролом.
– Интерес к аукциону столь велик, что власти опасаются за мою безопасность.
Хантфорд поджал губы, но опровергать утверждение Мадлен не стал. Это уже хорошо.
– Я бы сам вас защитил, – запротестовал Лентон.
– Знаю. Только вот я не уверена, что могу доверять вам. А вот мистер Хантфорд… Словом, ему я полностью доверяю.
И вновь Гейбриел не стал возражать.
Лентон с сожалением улыбнулся полицейскому:
– Обеспечьте ей безопасность, уж сделайте милость.
– Вы получите ее в целости и сохранности.
Если, конечно, никто не посягнул на ее честь раньше. Гейбриел не высказал своих сомнений вслух, но Мадлен почувствовала, что они витают в воздухе.
К счастью, все внимание Лентона было сосредоточено на груди мисс Вальдан.
– Я сделаю все, что потребуется, и даже больше, чтобы завоевать вас.
Мадлен улыбнулась.
– Хорошо. Значит, вы согласитесь. Вы очень умны, и я знаю, что вы все поймете.
– Прошу прощения. С чем я должен согласиться?
– Позволить Хантфорду проверить ваше материальное положение.
– Что?
– Вы благородный человек и намереваетесь выиграть аукцион на вполне законных основаниях. Но ведь найдутся и такие, кто захочет перебить вашу цену, хотя и не обладает достаточной суммой. Вы же не желаете, чтобы подобное случилось? – Мадлен легла грудью на дверцу экипажа, давая Лентону возможность разглядеть ложбинку между ее грудями. – Я знаю, что вы действительно меня хотите, и не желаю, чтобы выиграл кто-то другой.
Лентон кивнул Хантфорду.
– Мой секретарь предоставит все бумаги, какие только потребуются.
Мадлен захлопала в ладоши.
– Я знала, что могу на вас рассчитывать.
Лентон протянул руку, чтобы взять Мадлен за подбородок, но его злополучный жеребец воспротивился. Его копыта застучали по булыжникам, когда он принялся перебирать ногами, а затем галопом вылетел из парка на улицу, едва не врезавшись в повозку мусорщика.
Мадлен откинулась на спинку сиденья. Удовольствие, испытанное от тщательно продуманного и претворенного в жизнь плана, было не сравнимо ни с чем.
– Я же говорила, что мне стоит лишь попросить…
Взгляд Хантфорда пригвоздил Мадлен к сиденью, и ее вновь окатила горячая волна.
– Забудьте об аукционе и станьте моей любовницей.
– Что? – с трудом выдавила Мадлен. Мужчины делали ей подобные предложения каждый день, и у нее наготове было около дюжины уловок, призванных отвергнуть наглецов, но в то же время поселить в их душах надежду, и едва ли не вдвое больше резких ответов, способных поставить на место кого угодно.
Хантфорд подался вперед.
Мадлен вжалась в сиденье в попытке отстраниться.
– Если вы так хотите обладать мной, почему же не положите конец аукциону?
Самодовольная улыбка сошла с лица Мадлен, оставив его совершенно непроницаемым.
Что она попыталась скрыть? Шок? Отвращение? Гнев? Впрочем, это не имело никакого значения. Соблазн сравнять счет оказался слишком велик.
– Вот что сказал бы ваш воздыхатель, если бы у него было чуть больше мозгов. А что бы сделали вы, назови он вас обманщицей?
Мадлен расслабилась.
– Я бы воззвала к его чести. В конце концов, аукцион уже начался, и будет не по-джентльменски выйти из игры сейчас.
– Но вы же женщина и можете поступить иначе.
Лицо Мадлен вновь пробудилось к жизни. Она рассмеялась, склонив голову набок и явив взору Хантфорда бархатистую кожу шеи оттенка свежих сливок. Она так и манила прильнуть к ней губами. Как долго Мадлен практиковалась, чтобы довести эту позу до совершенства?
Ее смех звучал легко и беззаботно и совсем не напоминал непристойное мурлыканье, присущее таким же куртизанкам, как она. Несведущий человек непременно поверил бы в искренность такого проявления чувств, если б несколько мужчин, включая и тех, кто сопровождал добропорядочных леди, не обернулись на призывный звук.
Взгляд Мадлен медленно скользнул по всем, не пропустив ни одного.
– Да, я действительно женщина. В отличие от тех, кто делает ставки. Добрую половину удовольствия от выигрыша приносит сознание того, что вы одержали победу над конкурентом.
– А вторая половина?
Мадлен вскинула бровь.
– О, прекрасно. Уверяю вас, любая другая женщина на моем месте давно бы уже оказалась у вас под пятой, где ей и положено быть.
Если бы Гейбриелу и выпала такая возможность, Мадлен оказалась бы вовсе не под пятой, а совсем под другой частью его тела.
По мере того как экипаж катил по парку, Мадлен продолжала очаровывать каждого, кому достало глупости оказаться на ее пути.
Она была хороша.
Испытываемое Гейбриелом чувство к этой женщине было далеко от восхищения, и все же она притягивала. С каждым новым мужчиной Мадлен вела себя иначе. То позволяла отпустить непристойную шутку, но при этом заливалась румянцем завзятой скромницы. И глаза ее жертв темнели от вожделения, а взгляды раздевали. Мадлен подогревала их интерес еле заметными жестами, приковывающими внимание к ее телу, с ловкостью завзятого игрока.
Во время разговора она легонько постукивала пальцем по нижней губе, так что слушатели не могли не заметить ее изящного изгиба. Бедолага, с которым она в тот момент разговаривала, судорожно сглотнул. Гейбриел понимал, что все это лишь игра, но подушечку его большого пальца все равно кололо, как если бы он сам дотронулся до губ Мадлен.
Он сжал кулаки.
Мисс Вальдан ловко манипулировала людьми. И умело лгала. Она настолько талантливо убеждала каждого из мужчин, что предназначена лишь ему одному, что поверить в ее невинность становилось все сложнее и сложнее.
И все же Мадлен удалось проделать то, что она и обещала. Все участники аукциона согласились предоставить Хантфорду свои финансовые документы. Гейбриел погладил пальцем теплые гладкие края броши в кармане. Теперь у него был доступ к Лентону.
Но какова вероятность того, что преступление совершил именно виконт? Да и где гарантии, что он найдет в документах кого-то из подозреваемых что-то важное для расследования?
Дьявол! Гейбриел не желал оставить надежду, которая впервые за долгие годы поманила его своим проблеском. К тому же он не ограничится изучением одних лишь документов. Чтобы добыть необходимую Мадлен информацию, ему придется беседовать со слугами. А они всегда могут рассказать что-то интересное.
Очередной поклонник удалился, чтобы сделать свою первую ставку, и другой воздыхатель протиснулся на его место, чтобы поговорить с Мадлен.
Несмотря на то что этот человек не входил в список подозреваемых, Гейбриел принялся внимательно рассматривать его, как и остальных. Это уже вошло у него в привычку. Он потратил множество часов на изучение различных представителей высшего света в попытке понять, кто же из них был ухажером Сьюзен, о котором она упоминала перед смертью. Только вот подъехавший к Мадлен мужчина был слишком молод. Он не мог быть тем, кто околдовал сестру Гейбриела обещаниями, а потом безжалостно задушил.
– Хантфорд, прекратите ворчать. Я уверена, что Дэвид не откажется подтвердить свою способность принять участие в аукционе. – Мадлен бросила на Гейбриела испытующий взгляд, а потом улыбнулась своему нервничающему собеседнику.
– Что? – спросил Дэвид.
– Просто поразительно. Джентльмены так серьезно отнеслись к этому аукциону. Они не собираются терпеть рядом с собой тех, кто делает ставки, не имея на это достаточных средств.
Молодой человек, который еще пару секунд назад сравнивал цвет платья Мадлен с оттенком свежесбитого масла, побледнел.
– Несколько месяцев назад случился пожар. Боюсь, стряпчий не успеет подготовить отчет о состоянии моих финансов за столь короткий срок.
Гейбриел ждал, что Мадлен подвергнет осмеянию столь явную попытку молодого человека уклониться от участия в аукционе.
– Я пойму, если вам придется уладить сначала свои дела, – произнесла она.
Молодой человек ухватился за эти слова, точно утопающий за соломинку.
– Да-да. Увы, дела не позволяют мне принять участие в аукционе. Поверьте, я очень огорчен.
Прежде чем еще один джентльмен успел заговорить с ней, Мадлен приказала кучеру трогать, и экипаж медленно двинулся вперед, прокладывая дорогу в толпе ее поклонников.
Гейбриел внимательно посмотрел на мисс Вальдан.
– Почему вы уехали, оставив без внимания остальных претендентов на вашу девственность? – И остальных подозреваемых.
Мадлен оглянулась, а затем закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья.
– Нужно всегда исчезать так, чтобы люди захотели желать большего. – Мадлен приоткрыла один глаз. – И прежде чем мне захочется убить кого-то из них.
Гейбриел фыркнул.
– Вы держите их в узде. Они готовы броситься с моста, стоит вам лишь пальцем пошевелить.
Мадлен открыла глаза и улыбнулась.
– Жаль, что не существует способа уговорить их заплатить мне за это.
Конечно же, она была обворожительна. В противном случае ей не удалось бы осуществить свой замысел. Но Гейбриела не так-то легко было обвести вокруг пальца.
– Большинство людей не считают смерть предметом для шуток.
Улыбка по-прежнему играла на губах Мадлен, но глаза оставались холодны.
– Большинство людей проводят жизнь в нищете и лишениях.
Экипаж остановился возле ее дома. Гейбриел помог ей спуститься на землю, однако Мадлен тотчас же высвободила руку, едва только ее ноги коснулись земли.
Небольшой листок бумаги лежал на ступенях крыльца, и Мадлен наклонилась, чтобы поднять его. Быстро пробежав глазами по строчкам, она сунула записку в корсет.
– Ну что за ужасное стихотворение. – Мадлен заложила за ухо прядь каштановых волос. – Вы нужны мне сегодня вечером.
При этих словах в воображении Гейбриела всплыло сразу несколько картин.
– Мне необходимо начать расследование.
– Ваше начальство беспокоится за мою безопасность, не забывайте.
– Да уж. Почти так же, как о безопасности Англии. – Гейбриел интуитивно подхватил насмешливый тон Мадлен.
Это ужасно его раздражало, поэтому он не стал больше тратить время на подшучивание. – Каковы ваши планы?
– Кое-что шокирующее.
– Вряд ли что-то сможет меня шокировать.
Мадлен провела ладонью по щеке Гейбриела.
– Посмотрим.
Глава 4
Сильно утоптана. Значит, он стоял здесь какое-то время и ждал.
Если бы он оказался злоумышленником, она уже была бы мертва.
Мадлен вновь ощутила на себе обжигающий взгляд Хантфорда.
– Вы часто бегаете за слугами?
Он слишком наблюдателен.
Мадлен вскинула бровь.
– Только если они унесли с собой столовое серебро.
Как она и надеялась, Хантфорд отвел взгляд и осмотрел улицу.
– Хотите, чтобы я его догнал?
Мадлен покачала головой. Если незнакомец вернется, она будет готова к встрече с ним.
– Я ошиблась. Генри ниже ростом.
Она пересекла улицу и забралась в экипаж.
– Лентон, Биллингсгейт и Уэзерсли возглавляют список, – произнес Хантфорд, усаживаясь напротив Мадлен.
Женщина кивнула. Она была уверена, что, несмотря ни на что, Хантфорд не забудет о данном ему поручении.
– Мне принесли выписку из книги ставок.
– Что вы знаете об этих людях?
– Вы получили список имен сегодня утром. Что удалось выяснить вам?
Хантфорд пожал плечами.
– Лентон молод и помешан на лошадях. Он получил большое наследство от бабки со стороны матери. Биллингсгейт – игрок. Он постоянно балансирует на грани нищеты и богатства. Об Уэзерсли удалось узнать немного. Лишь то, что он в возрасте и питает слабость к хорошеньким женщинам. А что известно вам?
Мадлен не видела смысла в том, чтобы скрывать информацию, полученную с помощью деликатно задаваемых вопросов.
– За последние несколько недель Уэзерсли выиграл больше, чем проиграл. Он предпочитает фараон[1].
– Вы с ним знакомы?
– Поверхностно. Встретились в парке на прошлой неделе. Он обворожителен, но весьма холоден.
– В каком смысле холоден?
Мадлен заметила, что пальцы Уэзерсли еле заметно сжимались, когда кто-то до него дотрагивался, но не могла объяснить своего ощущения. Как и того, что в беседе он постоянно старался возвыситься над всеми.
– Да какая разница? Меня интересует состояние его счета.
Хантфорд откинулся на спинку сиденья, однако расслабиться у него не получилось.
– Значит, победитель не обязательно должен вам нравиться?
Мадлен усмехнулась. Правительство поручало ей соблазнять мужчин с того самого момента, как ей исполнилось четырнадцать лет. Так что все романтические чувства и эмоции давно умерли.
– Для меня важно лишь, чтобы они думали, будто мне нравятся.
– Вам не кажется, что это очень похоже на обман?
– Ну как вам сказать… Большинство людей притворяется. Например, наследница огромного состояния всем кажется ужасно привлекательной. Обладателей герцогских титулов обожают все без исключения, и при этом никто не обращает внимания на их дурной характер или отсутствие ума. Модистки всегда клянутся, что их дорогая ткань – самая лучшая. Я заставлю победителя думать, что выплаченная им сумма является лишь частью сделки. Так что выиграем мы оба.
Хантфорд нахмурился.
– У вас есть раздражающая способность заставлять все ваши оправдания звучать веско и убедительно.
– Это комплимент? – спросила Мадлен.
– Нет.
Однако такой ответ очень ее порадовал. Ведь лесть бессмысленна, в отличие от обвинений.
Экипаж замедлил ход, когда они въехали на обрамленные ровными рядами деревьев аллеи Гайд-парка.
– Что вам известно о Лентоне? – спросил Хантфорд.
– Совсем немного. Он… – Мадлен осеклась, заметив знакомое круглое лицо. – Смотрите сами.
Она склонила голову набок, и ее губы слегка приоткрылись. Расправив подол платья на бархатном сиденье, Мадлен приняла соблазнительную позу и стянула с рук перчатки. К тому времени как виконт Лентон натянул поводья своего норовистого гнедого мерина, она была во всеоружии.
Ангельское лицо Лентона осветила улыбка. Он снял шляпу и замысловато взмахнул ею перед Мадлен.
– Моя прекрасная мисс Вальдан, прошло уже так много времени с того дня, как вы позволили мне сопроводить себя в Воксхолл. Ваша красота сродни первому весеннему нарциссу.
Дьявол. Кентербери выиграл. Мадлен поставила на то, что первым комплиментом будет ее сравнение с солнцем. Она протянула руку, и Лентон коснулся ее губами в неспешном поцелуе. Потом замер, и его влажные губы напомнили Мадлен двух отвратительных слизняков. Смущенно откашлявшись, он выпрямился. От неожиданности гнедой фыркнул и дернул головой.
Не сводя настороженного взгляда с Хантфорда, Лентон попытался успокоить пугливое животное.
– Должно быть, вы тот самый полицейский.
Хантфорд почтительно кивнул головой:
– Гейбриел Хантфорд.
– Это вы поймали убийцу из Четфилда?
– Я.
– Что с ним сталось?
– Отправился к дьяволу с петлей на шее.
Холодок пробежал по спине Мадлен при этих словах. Но ведь ей нечего бояться. Хантфорд собирает информацию не о ней. Просто не стоило надевать такое открытое платье, когда на дворе еще апрель.
Мадлен позволила Лентону немного пообщаться с более чем неприветливым Хантфордом, прежде чем заставить его снова обратить свое внимание на нее.
– Достаточно о нем. – Она беззаботно махнула рукой в сторону Хантфорда, и этот жест вновь напугал жеребца виконта.
Недовольно заворчав, Лентон натянул поводья.
Мадлен восхищенно округлила глаза.
– Неужели это чудесное создание потомок Воркующей Голубки? – Так оно и было, если источник информации не исказил истину.
– Купил в «Таттерсоллз» на прошлой неделе. Пришлось перебить цену Бартона. – Во взгляде Лентона, устремленном на Мадлен, вспыхнул интерес. – Редко встретишь женщину, разбирающуюся в лошадях.
Столь нервному животному не следовало появляться даже в чистом поле, не говоря уже об улицах Лондона, но Мадлен не стала дразнить виконта. Вместо этого она скользнула заинтересованным взглядом по его фигуре.
– Я всегда подмечаю выдающихся представителей того или иного вида. И не важно, конь передо мной, – она неспешно провела пальцем по линии декольте, – или человек.
Голодный взгляд Лентона впился в ее пальцы. Но вовсе не поэтому у Мадлен перехватило дыхание и болезненно напряглись груди. Виной тому были глаза совсем другого мужчины.
Ее рука замерла лишь на мгновение. И к тому моменту, когда она смогла дать определение новому ощущению, она уже знала, как обернуть его себе на пользу.
Похоть являлась столь же естественной реакцией на внешний раздражитель, как страх или гнев, хотя порой сила ее была непредсказуемой. Так почему бы этим не воспользоваться? Мадлен замедлила движение руки, чтобы Лентон успел заметить проступающие под тканью платья напряженные соски.
Она не сводила взгляда с виконта, смакуя мысль о том, чтобы схватиться за лиф платья и спустить его вниз на глазах у Хантфорда. Недовольное выражение его лица вряд ли изменится, но вот глаза потемнеют, утратив свой привычный бледно-зеленый оттенок. Он к тому же еще прищурится, околдованный развернувшимся перед ним действом.
Мадлен принялась обмахиваться, при этом румянец на ее щеках стал гуще, а зрачки расширились.
Бедняга Лентон. Он думал, что все это для него.
Мадлен заговорила, придав своему голосу соблазнительно-грудные нотки:
– Умоляю, подтвердите, что вы тоже приняли участие в аукционе.
Лентон потянул за лацкан куртки.
– Принял. И никому не позволю перебить мою цену.
– Я очень надеюсь на это.
Лентон сжал поводья, и его жеребец стал активно перебирать копытами, вытаращив глаза.
– Когда я выиграю, я…
– Если выиграете, – остудил пыл Лентона скучающим тоном Хантфорд.
– А вы ведь так и не объяснили, почему этот человек находится в вашем экипаже.
Очевидно, для того, чтобы ее раздражать. В некоторых случаях Хантфорду следовало проявлять деликатность, а не лезть напролом.
– Интерес к аукциону столь велик, что власти опасаются за мою безопасность.
Хантфорд поджал губы, но опровергать утверждение Мадлен не стал. Это уже хорошо.
– Я бы сам вас защитил, – запротестовал Лентон.
– Знаю. Только вот я не уверена, что могу доверять вам. А вот мистер Хантфорд… Словом, ему я полностью доверяю.
И вновь Гейбриел не стал возражать.
Лентон с сожалением улыбнулся полицейскому:
– Обеспечьте ей безопасность, уж сделайте милость.
– Вы получите ее в целости и сохранности.
Если, конечно, никто не посягнул на ее честь раньше. Гейбриел не высказал своих сомнений вслух, но Мадлен почувствовала, что они витают в воздухе.
К счастью, все внимание Лентона было сосредоточено на груди мисс Вальдан.
– Я сделаю все, что потребуется, и даже больше, чтобы завоевать вас.
Мадлен улыбнулась.
– Хорошо. Значит, вы согласитесь. Вы очень умны, и я знаю, что вы все поймете.
– Прошу прощения. С чем я должен согласиться?
– Позволить Хантфорду проверить ваше материальное положение.
– Что?
– Вы благородный человек и намереваетесь выиграть аукцион на вполне законных основаниях. Но ведь найдутся и такие, кто захочет перебить вашу цену, хотя и не обладает достаточной суммой. Вы же не желаете, чтобы подобное случилось? – Мадлен легла грудью на дверцу экипажа, давая Лентону возможность разглядеть ложбинку между ее грудями. – Я знаю, что вы действительно меня хотите, и не желаю, чтобы выиграл кто-то другой.
Лентон кивнул Хантфорду.
– Мой секретарь предоставит все бумаги, какие только потребуются.
Мадлен захлопала в ладоши.
– Я знала, что могу на вас рассчитывать.
Лентон протянул руку, чтобы взять Мадлен за подбородок, но его злополучный жеребец воспротивился. Его копыта застучали по булыжникам, когда он принялся перебирать ногами, а затем галопом вылетел из парка на улицу, едва не врезавшись в повозку мусорщика.
Мадлен откинулась на спинку сиденья. Удовольствие, испытанное от тщательно продуманного и претворенного в жизнь плана, было не сравнимо ни с чем.
– Я же говорила, что мне стоит лишь попросить…
Взгляд Хантфорда пригвоздил Мадлен к сиденью, и ее вновь окатила горячая волна.
– Забудьте об аукционе и станьте моей любовницей.
– Что? – с трудом выдавила Мадлен. Мужчины делали ей подобные предложения каждый день, и у нее наготове было около дюжины уловок, призванных отвергнуть наглецов, но в то же время поселить в их душах надежду, и едва ли не вдвое больше резких ответов, способных поставить на место кого угодно.
Хантфорд подался вперед.
Мадлен вжалась в сиденье в попытке отстраниться.
– Если вы так хотите обладать мной, почему же не положите конец аукциону?
Самодовольная улыбка сошла с лица Мадлен, оставив его совершенно непроницаемым.
Что она попыталась скрыть? Шок? Отвращение? Гнев? Впрочем, это не имело никакого значения. Соблазн сравнять счет оказался слишком велик.
– Вот что сказал бы ваш воздыхатель, если бы у него было чуть больше мозгов. А что бы сделали вы, назови он вас обманщицей?
Мадлен расслабилась.
– Я бы воззвала к его чести. В конце концов, аукцион уже начался, и будет не по-джентльменски выйти из игры сейчас.
– Но вы же женщина и можете поступить иначе.
Лицо Мадлен вновь пробудилось к жизни. Она рассмеялась, склонив голову набок и явив взору Хантфорда бархатистую кожу шеи оттенка свежих сливок. Она так и манила прильнуть к ней губами. Как долго Мадлен практиковалась, чтобы довести эту позу до совершенства?
Ее смех звучал легко и беззаботно и совсем не напоминал непристойное мурлыканье, присущее таким же куртизанкам, как она. Несведущий человек непременно поверил бы в искренность такого проявления чувств, если б несколько мужчин, включая и тех, кто сопровождал добропорядочных леди, не обернулись на призывный звук.
Взгляд Мадлен медленно скользнул по всем, не пропустив ни одного.
– Да, я действительно женщина. В отличие от тех, кто делает ставки. Добрую половину удовольствия от выигрыша приносит сознание того, что вы одержали победу над конкурентом.
– А вторая половина?
Мадлен вскинула бровь.
– О, прекрасно. Уверяю вас, любая другая женщина на моем месте давно бы уже оказалась у вас под пятой, где ей и положено быть.
Если бы Гейбриелу и выпала такая возможность, Мадлен оказалась бы вовсе не под пятой, а совсем под другой частью его тела.
По мере того как экипаж катил по парку, Мадлен продолжала очаровывать каждого, кому достало глупости оказаться на ее пути.
Она была хороша.
Испытываемое Гейбриелом чувство к этой женщине было далеко от восхищения, и все же она притягивала. С каждым новым мужчиной Мадлен вела себя иначе. То позволяла отпустить непристойную шутку, но при этом заливалась румянцем завзятой скромницы. И глаза ее жертв темнели от вожделения, а взгляды раздевали. Мадлен подогревала их интерес еле заметными жестами, приковывающими внимание к ее телу, с ловкостью завзятого игрока.
Во время разговора она легонько постукивала пальцем по нижней губе, так что слушатели не могли не заметить ее изящного изгиба. Бедолага, с которым она в тот момент разговаривала, судорожно сглотнул. Гейбриел понимал, что все это лишь игра, но подушечку его большого пальца все равно кололо, как если бы он сам дотронулся до губ Мадлен.
Он сжал кулаки.
Мисс Вальдан ловко манипулировала людьми. И умело лгала. Она настолько талантливо убеждала каждого из мужчин, что предназначена лишь ему одному, что поверить в ее невинность становилось все сложнее и сложнее.
И все же Мадлен удалось проделать то, что она и обещала. Все участники аукциона согласились предоставить Хантфорду свои финансовые документы. Гейбриел погладил пальцем теплые гладкие края броши в кармане. Теперь у него был доступ к Лентону.
Но какова вероятность того, что преступление совершил именно виконт? Да и где гарантии, что он найдет в документах кого-то из подозреваемых что-то важное для расследования?
Дьявол! Гейбриел не желал оставить надежду, которая впервые за долгие годы поманила его своим проблеском. К тому же он не ограничится изучением одних лишь документов. Чтобы добыть необходимую Мадлен информацию, ему придется беседовать со слугами. А они всегда могут рассказать что-то интересное.
Очередной поклонник удалился, чтобы сделать свою первую ставку, и другой воздыхатель протиснулся на его место, чтобы поговорить с Мадлен.
Несмотря на то что этот человек не входил в список подозреваемых, Гейбриел принялся внимательно рассматривать его, как и остальных. Это уже вошло у него в привычку. Он потратил множество часов на изучение различных представителей высшего света в попытке понять, кто же из них был ухажером Сьюзен, о котором она упоминала перед смертью. Только вот подъехавший к Мадлен мужчина был слишком молод. Он не мог быть тем, кто околдовал сестру Гейбриела обещаниями, а потом безжалостно задушил.
– Хантфорд, прекратите ворчать. Я уверена, что Дэвид не откажется подтвердить свою способность принять участие в аукционе. – Мадлен бросила на Гейбриела испытующий взгляд, а потом улыбнулась своему нервничающему собеседнику.
– Что? – спросил Дэвид.
– Просто поразительно. Джентльмены так серьезно отнеслись к этому аукциону. Они не собираются терпеть рядом с собой тех, кто делает ставки, не имея на это достаточных средств.
Молодой человек, который еще пару секунд назад сравнивал цвет платья Мадлен с оттенком свежесбитого масла, побледнел.
– Несколько месяцев назад случился пожар. Боюсь, стряпчий не успеет подготовить отчет о состоянии моих финансов за столь короткий срок.
Гейбриел ждал, что Мадлен подвергнет осмеянию столь явную попытку молодого человека уклониться от участия в аукционе.
– Я пойму, если вам придется уладить сначала свои дела, – произнесла она.
Молодой человек ухватился за эти слова, точно утопающий за соломинку.
– Да-да. Увы, дела не позволяют мне принять участие в аукционе. Поверьте, я очень огорчен.
Прежде чем еще один джентльмен успел заговорить с ней, Мадлен приказала кучеру трогать, и экипаж медленно двинулся вперед, прокладывая дорогу в толпе ее поклонников.
Гейбриел внимательно посмотрел на мисс Вальдан.
– Почему вы уехали, оставив без внимания остальных претендентов на вашу девственность? – И остальных подозреваемых.
Мадлен оглянулась, а затем закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья.
– Нужно всегда исчезать так, чтобы люди захотели желать большего. – Мадлен приоткрыла один глаз. – И прежде чем мне захочется убить кого-то из них.
Гейбриел фыркнул.
– Вы держите их в узде. Они готовы броситься с моста, стоит вам лишь пальцем пошевелить.
Мадлен открыла глаза и улыбнулась.
– Жаль, что не существует способа уговорить их заплатить мне за это.
Конечно же, она была обворожительна. В противном случае ей не удалось бы осуществить свой замысел. Но Гейбриела не так-то легко было обвести вокруг пальца.
– Большинство людей не считают смерть предметом для шуток.
Улыбка по-прежнему играла на губах Мадлен, но глаза оставались холодны.
– Большинство людей проводят жизнь в нищете и лишениях.
Экипаж остановился возле ее дома. Гейбриел помог ей спуститься на землю, однако Мадлен тотчас же высвободила руку, едва только ее ноги коснулись земли.
Небольшой листок бумаги лежал на ступенях крыльца, и Мадлен наклонилась, чтобы поднять его. Быстро пробежав глазами по строчкам, она сунула записку в корсет.
– Ну что за ужасное стихотворение. – Мадлен заложила за ухо прядь каштановых волос. – Вы нужны мне сегодня вечером.
При этих словах в воображении Гейбриела всплыло сразу несколько картин.
– Мне необходимо начать расследование.
– Ваше начальство беспокоится за мою безопасность, не забывайте.
– Да уж. Почти так же, как о безопасности Англии. – Гейбриел интуитивно подхватил насмешливый тон Мадлен.
Это ужасно его раздражало, поэтому он не стал больше тратить время на подшучивание. – Каковы ваши планы?
– Кое-что шокирующее.
– Вряд ли что-то сможет меня шокировать.
Мадлен провела ладонью по щеке Гейбриела.
– Посмотрим.
Глава 4
Мадлен поежилась, когда Клейтон Кемпбелл принес с улицы холодный воздух и стряхнул с темных волос капли влаги. Привычный лондонский дождь позволил лучам утреннего солнца лишь на мгновение выглянуть из-за туч.
– Неужели ты решила положить конец этому безумию? – спросил Клейтон, отдавая плащ дворецкому.
Мадлен покачала головой. Этот мужчина всегда был слишком высокоморален для шпиона.
– И жить на те крохи, что выплатило нам министерство иностранных дел?
– Мои вложения уже увеличились вдвое.
– Даже помноженные на два гроши все равно останутся грошами. Да и тебе ли говорить мне о безумии, Мистер Месть-во-что-бы-то-ни-стало?
– Справедливость. Не месть. Это разные вещи.
Мадлен фыркнула.
– Зачем ты за нами послала?
– Объясню, как только…
– Появлюсь я? – спросил Йен Мэддокс, внезапно возникший откуда-то сзади.
Мадлен притворно сдвинула брови. Йен испытывал какое-то извращенное удовольствие, появляясь из ниоткуда, хотя вполне мог войти через дверь.
– Ты опоздал, – заметил Клейтон.
– Чей-то дворецкий задвинул засовы на остальных дверях и установил на окнах ловушки.
Кентербери взял из рук гостя плащ и шляпу.
– Защищаю дом от бандитов, сэр.
– В таком случае неудивительно, что я попал в дом с такой легкостью.
В ответ дворецкий, державший видавшую виды шляпу Йена двумя пальцами, лишь презрительно фыркнул.
– Значит, мне следует быть более предусмотрительным, сэр.
– Я, конечно, понимаю, как ты тосковала по моему красивому лицу, Мадлен, но все же зачем ты нас позвала? – Йен взлохматил волосы девушки, не обращая внимания на то, что они были тщательно уложены.
Мадлен сдула упавшую на лоб прядь.
– Идемте, – произнесла она, приглашая друзей в кабинет.
Клейтон поморщился, устраиваясь на узком резном стуле.
– Только не говори, что мебель в этом доме выбирала ты, – проворчал он.
– Нет, дом сдавался с мебелью. Именно поэтому я его и выбрала.
– А по мне все хорошо, – вставил Йен, разваливаясь на диване.
Вместо того чтобы опуститься на один из неудобных стульев с жесткой спинкой, Мадлен сбросила ноги друга на пол и уселась рядом с ним.
– За мной следят.
– Да в Лондоне за тобой следит каждый второй, – усмехнулся Йен, хотя и приподнял голову с подлокотника.
Клейтон поднялся со своего места.
– Ты его узнала?
Покачав головой, Мадлен описала незнакомца. Когда же она упомянула про сапоги, Йен сел.
– А после этого ты видела своего тайного поклонника?
– Нет. Но нашла вот это на пороге дома. – Мадлен вытащила из кармана записку и протянула ее Йену.
Молодой человек пробежал по строчкам глазами, а потом прочитал вслух:
– «Помню вас с Парижа. Я знаю, какая вы лгунья. И вы заплатите за свою ложь».
Йен усмехнулся.
– А он знает, что у тебя совсем нет денег?
Клейтон взял у него из рук записку и принялся изучать.
– Преступники становятся какими-то небрежными.
– А еще они могли бы выражаться конкретнее. Сколько раз мы были с миссиями в Париже? Двадцать два? Было бы чудом, если бы тебя не заметили в Париже хоть раз.
Добродушное подшучивание друзей немного притупило беспокойство, снедавшее Мадлен весь день. Она могла справиться с любым, у кого достало бы глупости угрожать ей. А с помощью Йена и Клейтона она и вовсе вычислит негодяя, как если бы он написал на записке собственное имя. Друзья не поддерживали ее в том, что касалось аукциона, но еще ни разу не оставался в живых тот, кто посмел угрожать их Трио.
Клейтон перевернул записку.
– Бумага не слишком высокого качества. Но дешевой ее тоже не назовешь. Сомневаюсь, что мы имеем дело с обычным мошенником. Он нашел бы лучшее применение своим деньгам, вместо того чтобы покупать дорогую бумагу и писать на ней угрозы.
– Как бывший мошенник я полностью с этим согласен.
– Бывший? – Кентербери вошел в кабинет с подносом, на котором лежали холодная ветчина, хлеб и сыр.
– У меня весь день во рту маковой росинки не было, старина. Видел этот почерк прежде, Клей?
Мадлен вновь внимательно посмотрела на своего дворецкого. Неужели Йен доверял ему настолько, что не боялся обсуждать при нем дела Трио? Откуда они друг друга знают? Йен сказал лишь, что приятельствовал с Кентербери в прошлом. Только что он имел в виду? Жизнь вора или жизнь шпиона?
– Нет. Ни разу.
Выходило, что автор письма не значился среди тех, чьи документы были украдены их Трио. Если Клейтон не узнал почерк, значит, они действительно никогда не сталкивались с ним прежде. Все, что он когда-либо видел, отпечатывалось в его памяти навечно.
– Итак, кто в Париже желает твоей смерти? – спросил Йен.
Клейтон фыркнул.
– Составить список в алфавитном порядке?
Йен лениво постучал пальцем по спинке дивана.
– Ты не столкнулась бы сейчас с этой проблемой, если б позволила мне убивать негодяев после того, как из них вытрясли необходимую информацию.
Мадлен знала, что слова Йена можно было считать шуткой лишь отчасти.
– Да, иначе мы оставляли бы после себя горы трупов.
Йен пожал плечами.
– Трупы по крайней мере не угрожают.
Зато могут преследовать. Уж это-то было Мадлен хорошо известно. Она отерла ладони о подол платья.
Клейтон поднялся со своего места и принялся расхаживать по кабинету.
– Вернемся к делу. Если наш друг знал тебя во Франции, уместно ли считать, что он француз?
– Не обязательно. – Мадлен размышляла над этим вопросом весь день. – Если этот человек находился во Франции, когда мы помогали Людовику вернуть трон в прошлом году, он может быть любой национальности.
– Дьявол! – выругался Клейтон. – Я составлю список тех, кто может иметь на тебя зуб.
Йен принялся набивать себе карманы едой.
– А я наведу справки у своих приятелей, обирающих карманы честных граждан. Может, кто-то что-то знает. Кстати о расследовании. Как тебе Хантфорд?
– Меня беспокоит, что он слишком наблюдателен, – ответила Мадлен и тут же пожалела о сказанном. Оба ее друга ошеломленно обернулись.
– Слишком наблюдателен? С каких это пор ты переживаешь из-за местной полиции? – спросил Клейтон.
– Она вышла на пенсию, забыл? И возможно, стала утрачивать навыки.
Но как могла Мадлен описать им чувство, которого сама до конца не могла понять? Разозлившись на подобное проявление собственной слабости, Мадлен поднялась с дивана и подошла к окну. При этом она стояла так, чтобы ее не было заметно с улицы. Однако наблюдающий за ней человек так и не вернулся.
– Хантфорд знает об угрозе?
– Нет. Иначе ему придется рассказывать о моей работе на министерство иностранных дел, а мне очень не хочется этого делать. И вообще я сама разберусь со своими проблемами.
– Сама? В таком случае я вас покидаю и отправляюсь в ближайшую таверну…
Мадлен бросила на Йена гневный взгляд.
– К вам двоим мои слова не относятся.
Йен подмигнул:
– …чтобы расспросить посетителей.
Клейтон внезапно остановился перед Мадлен, и той пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть его лицо.
– Неужели ты решила положить конец этому безумию? – спросил Клейтон, отдавая плащ дворецкому.
Мадлен покачала головой. Этот мужчина всегда был слишком высокоморален для шпиона.
– И жить на те крохи, что выплатило нам министерство иностранных дел?
– Мои вложения уже увеличились вдвое.
– Даже помноженные на два гроши все равно останутся грошами. Да и тебе ли говорить мне о безумии, Мистер Месть-во-что-бы-то-ни-стало?
– Справедливость. Не месть. Это разные вещи.
Мадлен фыркнула.
– Зачем ты за нами послала?
– Объясню, как только…
– Появлюсь я? – спросил Йен Мэддокс, внезапно возникший откуда-то сзади.
Мадлен притворно сдвинула брови. Йен испытывал какое-то извращенное удовольствие, появляясь из ниоткуда, хотя вполне мог войти через дверь.
– Ты опоздал, – заметил Клейтон.
– Чей-то дворецкий задвинул засовы на остальных дверях и установил на окнах ловушки.
Кентербери взял из рук гостя плащ и шляпу.
– Защищаю дом от бандитов, сэр.
– В таком случае неудивительно, что я попал в дом с такой легкостью.
В ответ дворецкий, державший видавшую виды шляпу Йена двумя пальцами, лишь презрительно фыркнул.
– Значит, мне следует быть более предусмотрительным, сэр.
– Я, конечно, понимаю, как ты тосковала по моему красивому лицу, Мадлен, но все же зачем ты нас позвала? – Йен взлохматил волосы девушки, не обращая внимания на то, что они были тщательно уложены.
Мадлен сдула упавшую на лоб прядь.
– Идемте, – произнесла она, приглашая друзей в кабинет.
Клейтон поморщился, устраиваясь на узком резном стуле.
– Только не говори, что мебель в этом доме выбирала ты, – проворчал он.
– Нет, дом сдавался с мебелью. Именно поэтому я его и выбрала.
– А по мне все хорошо, – вставил Йен, разваливаясь на диване.
Вместо того чтобы опуститься на один из неудобных стульев с жесткой спинкой, Мадлен сбросила ноги друга на пол и уселась рядом с ним.
– За мной следят.
– Да в Лондоне за тобой следит каждый второй, – усмехнулся Йен, хотя и приподнял голову с подлокотника.
Клейтон поднялся со своего места.
– Ты его узнала?
Покачав головой, Мадлен описала незнакомца. Когда же она упомянула про сапоги, Йен сел.
– А после этого ты видела своего тайного поклонника?
– Нет. Но нашла вот это на пороге дома. – Мадлен вытащила из кармана записку и протянула ее Йену.
Молодой человек пробежал по строчкам глазами, а потом прочитал вслух:
– «Помню вас с Парижа. Я знаю, какая вы лгунья. И вы заплатите за свою ложь».
Йен усмехнулся.
– А он знает, что у тебя совсем нет денег?
Клейтон взял у него из рук записку и принялся изучать.
– Преступники становятся какими-то небрежными.
– А еще они могли бы выражаться конкретнее. Сколько раз мы были с миссиями в Париже? Двадцать два? Было бы чудом, если бы тебя не заметили в Париже хоть раз.
Добродушное подшучивание друзей немного притупило беспокойство, снедавшее Мадлен весь день. Она могла справиться с любым, у кого достало бы глупости угрожать ей. А с помощью Йена и Клейтона она и вовсе вычислит негодяя, как если бы он написал на записке собственное имя. Друзья не поддерживали ее в том, что касалось аукциона, но еще ни разу не оставался в живых тот, кто посмел угрожать их Трио.
Клейтон перевернул записку.
– Бумага не слишком высокого качества. Но дешевой ее тоже не назовешь. Сомневаюсь, что мы имеем дело с обычным мошенником. Он нашел бы лучшее применение своим деньгам, вместо того чтобы покупать дорогую бумагу и писать на ней угрозы.
– Как бывший мошенник я полностью с этим согласен.
– Бывший? – Кентербери вошел в кабинет с подносом, на котором лежали холодная ветчина, хлеб и сыр.
– У меня весь день во рту маковой росинки не было, старина. Видел этот почерк прежде, Клей?
Мадлен вновь внимательно посмотрела на своего дворецкого. Неужели Йен доверял ему настолько, что не боялся обсуждать при нем дела Трио? Откуда они друг друга знают? Йен сказал лишь, что приятельствовал с Кентербери в прошлом. Только что он имел в виду? Жизнь вора или жизнь шпиона?
– Нет. Ни разу.
Выходило, что автор письма не значился среди тех, чьи документы были украдены их Трио. Если Клейтон не узнал почерк, значит, они действительно никогда не сталкивались с ним прежде. Все, что он когда-либо видел, отпечатывалось в его памяти навечно.
– Итак, кто в Париже желает твоей смерти? – спросил Йен.
Клейтон фыркнул.
– Составить список в алфавитном порядке?
Йен лениво постучал пальцем по спинке дивана.
– Ты не столкнулась бы сейчас с этой проблемой, если б позволила мне убивать негодяев после того, как из них вытрясли необходимую информацию.
Мадлен знала, что слова Йена можно было считать шуткой лишь отчасти.
– Да, иначе мы оставляли бы после себя горы трупов.
Йен пожал плечами.
– Трупы по крайней мере не угрожают.
Зато могут преследовать. Уж это-то было Мадлен хорошо известно. Она отерла ладони о подол платья.
Клейтон поднялся со своего места и принялся расхаживать по кабинету.
– Вернемся к делу. Если наш друг знал тебя во Франции, уместно ли считать, что он француз?
– Не обязательно. – Мадлен размышляла над этим вопросом весь день. – Если этот человек находился во Франции, когда мы помогали Людовику вернуть трон в прошлом году, он может быть любой национальности.
– Дьявол! – выругался Клейтон. – Я составлю список тех, кто может иметь на тебя зуб.
Йен принялся набивать себе карманы едой.
– А я наведу справки у своих приятелей, обирающих карманы честных граждан. Может, кто-то что-то знает. Кстати о расследовании. Как тебе Хантфорд?
– Меня беспокоит, что он слишком наблюдателен, – ответила Мадлен и тут же пожалела о сказанном. Оба ее друга ошеломленно обернулись.
– Слишком наблюдателен? С каких это пор ты переживаешь из-за местной полиции? – спросил Клейтон.
– Она вышла на пенсию, забыл? И возможно, стала утрачивать навыки.
Но как могла Мадлен описать им чувство, которого сама до конца не могла понять? Разозлившись на подобное проявление собственной слабости, Мадлен поднялась с дивана и подошла к окну. При этом она стояла так, чтобы ее не было заметно с улицы. Однако наблюдающий за ней человек так и не вернулся.
– Хантфорд знает об угрозе?
– Нет. Иначе ему придется рассказывать о моей работе на министерство иностранных дел, а мне очень не хочется этого делать. И вообще я сама разберусь со своими проблемами.
– Сама? В таком случае я вас покидаю и отправляюсь в ближайшую таверну…
Мадлен бросила на Йена гневный взгляд.
– К вам двоим мои слова не относятся.
Йен подмигнул:
– …чтобы расспросить посетителей.
Клейтон внезапно остановился перед Мадлен, и той пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть его лицо.