Анна Степанова. Темный мастер

   Очень удивилась бы девушка, так близко в свое время столкнувшаяся с привычным Огнезоровым безразличием ко всему, кроме дел Гильдии, знай она, какие сны одолевали мастера той ночью.
   А виделось ему, как и всегда после долгой бессонницы, слепящее мелькание весенних пятен солнца на ледяной, вскипающей на камешках воде мелкой горной речушки. И слышалось веселое журчание да легким колокольчиком звенящий, смутно знакомый девичий смех. И сам он виделся – пятнадцатилетний мальчишка, замерзший и растрепанный, тонущий безнадежно в сиянии больших зеленых глаз, дрожащий от касания травой болотной пахнущих ладоней и чьих-то теплых, мягких губ… Лица вот только он никак не мог увидеть, сколько ни старался.
   Сон появился год назад. И понимал Огнезор, что это прорываются через поставленный мастерами Гильдии заслон его прошлые воспоминания – из того неизвестного времени, когда он носил совсем другое имя и еще чувствовал, как и все, при ранениях боль (ни того ни другого сейчас он уже не помнил). И знал он, что должен сообщить немедленно о проявившейся памяти кому следует – чтоб навсегда закрыть ей доступ в свое сознание, сохранив привычное, необходимое убийце равновесие. Знать-то он знал, но упорно искал отговорки – ни к кому не шел и ничего не делал. Потому что в глубине души хотел видеть этот сон снова и снова: чтоб упиваться им, заполнив отупляющую пустоту внутри, чтоб просыпаться по утрам с дурацкой улыбкой, вроде сегодняшней.
   История с охотницей пробудила в нем острое любопытство, почти азарт. Не было здесь ничего общего ни с лордами-интриганами в укрепленных, охраняемых за́мках, ни с мятежными генералами с их крохотными, но вооруженными до зубов и злыми от безысходности армиями. Ничего общего с обычной грязной, изнуряющей, кровавой рутиной.
   Зато была загадка, дразнящее обещание хитрой игры, равного, нелегкого поединка, в котором, возможно, не он даже будет победителем…
   Приказ на охотницу принесли рано утром – аккуратно, дотошно оформленный, со всеми печатями и датой двухнедельной давности. Сразу видно, заждались здесь высокого мастера! С прошением даже по этому делу обращаться не пришлось. При виде плотной, с вензелями бумаги не смог Огнезор сдержать язвительной усмешки.
   К приказу прилагалась смехотворно тоненькая книжица с описанием обстоятельств кражи да материалами на охотницу. А вскоре подоспел и вчерашний ученик со стопкой коряво исписанных листков из Архивов – всю ночь бедняга там просидел, что ли? В их изучение юноша погрузился с удовольствием. Через час он уже знал с полсотни забавнейших историй с Лаиным участием, безнадежно проигнорировав завтрак и три настойчивых приглашения на беседу от других мастеров. Через два, отбросив откровенные нелепицы, отобрал из этих историй все наиболее вероятное и полезное, тщательно создавая в своем сознании образ предстоящей соперницы. К полудню Огнезорово восхищение Насмешницей переросло почти во влюбленность, так что он даже начал подумывать отказаться от приказа (в конце концов, кто-то, кто так отчаянно борется за свою жизнь, вполне имеет на нее право!), но вспомнил затем, что именно она украла, и тут же погасил в себе всякую благожелательность. Ибо человек, способный стащить у Гильдии одну из самых тайных ее вещей, просто не имеет права на существование.
   – Прости, Лая, но чтобы жить, тебе придется и со мной справиться, – мрачно заметил он тоненькой книжице с «делом», отодвинув на этом все размышления об исходе его новой «охоты», собственно, до момента этого исхода.
   Когда гонг созывал учеников к обеду, и с постным выражением лица да подносом, полным всяческой снеди, к нему вошла Слава, юноша, погруженный в изучение бумаг, даже не поднял глаз.
   – Ты совершенно забыл о еде, – укоризненно заметила она, сгребая в кучу разбросанные на столе листки, чтоб освободить место для подноса.
   – Я получил приказ на Насмешницу, – довольно сообщил мастер.
   – Кто бы сомневался! – не сдержала девушка ядовитого фырканья. – Опять идешь по следу?
   – Все лучше, чем сидеть на месте и глупеть от скуки, – отмахнулся от ее сарказма Огнезор. – К тому же это совершенно особый случай. Вот посмотри!
   Он стал показывать ей свои выписки, пичкая фрагментами историй, дурацкими песенками вперемешку с цитатами из прежнего расследования. Слава была непроницаема. Она сохраняла на лице каменное выражение и лишь недоуменно пожимала плечами в каждой вопросительной паузе из его тирады.
   – Расскажи толком, ты нашел что-то интересное? – перебила она наконец раздраженно.
   – Еще бы! История эта с самого начала вызывала у меня множество вопросов. Например, зачем Лая задержалась в Краме на целых три или четыре дня? Почему кружила на месте, не слишком даже скрываясь? Не верится как-то, что человек, способный выкрасть Книгу у Гильдии, может так вести себя просто из беспечности!
   – И почему? – переспросила Слава.
   – Думаю, она ждала от кого-то весточку. А поскольку Книга, как мы знаем, была передана заказчику, разумно предположить, что этим «кто-то» был ее посредник. Охотники никогда не действуют напрямую. А если так, то и в пригород она к посреднику выбиралась – оттуда ведь дорога только в море или назад, к городским воротам… Потому и стал мне интересен еще вчера тобою упомянутый Реми. Следующий вопрос: что мы знаем о загадочной этой личности, и куда она подевалась? В этом смешном отчете, – он указал Славе на тонкую черную книжицу, – о почтенном господине Реми неизвестного происхождения и рода деятельности всего две строчки: «Полезный человек при императорском дворе, по ходатайству высоких чиновников преследование вестись не будет. В просьбе о прямом, принудительном взаимодействии отказано».
   – Чего удивляться-то? – покосилась на книжицу девушка. – Скользкий господин со связями всегда с имперскими бумагомарателями договориться сможет! Если, конечно, на него связей посильнее не найдется…
   Она со значением посмотрела на Огнезора, но тот лишь отрицательно покачал головой:
   – Рано мне еще открыто влезать в свару Домов и Гильдии. Сейчас роль мелкого лорда при дворе куда полезнее. – Брови его недовольно сдвинулись, пальцы затеребили книжицу, загибая-разгибая уголок кожаной обложки. – Хотя то, что этот Реми знает, очень пригодилось бы – ведь он к охотнице единственная ниточка! Надо бы, конечно, его поспрашивать. Кто эта Лая, куда могла направиться, что ей в столице понадобилось? Ведь не сунулась бы она сюда только ради шуточки с трупом под нашими окнами! А самое интересное: почему же все-таки мастера, что работали с памятью свидетелей, не смогли ни у кого выудить ее точного портрета? А ведь видели ее – вплотную и многие!
   Слава могла только еще раз пожать плечами. История охотницы, и без того запутанная, в изложении Огнезора начинала выглядеть почти сверхъестественно.
   – Это все и правда странно, – словно отвечая ее мыслям, спокойно продолжал мастер. – Но, с другой стороны, вполне согласуется с байками о Насмешнице, что ходят среди городской черни. А отсюда, по-моему, следует, что не все в них вранье и что наша охотница действительно обладает некоторыми, скажем так, «талантами». Умением становиться незаметной даже в самых людных местах. Способностью очаровывать и внушать кому угодно дружелюбие. Талантом не оставлять по себе воспоминаний, наконец. Ничего не напоминает?
   – Самые распространенные психические воздействия, – недоверчиво хмыкнула Слава. – Прости, Огнезор, но уж это никак не возможно! Такие вещи нельзя освоить самостоятельно, это я говорю тебе как учитель мастерству Разума. Да ты и сам знаешь – вспомни свои первые уроки!
   – Невозможно? Как же быть тогда с амулетами, Слава? И сундук и книга были утыканы ими, но ни один не сработал!
   – Умелые воришки – не такая уж редкость, – уже не столь уверенно буркнула девушка.
   – Только не тогда, когда амулеты лучшие мастера Гильдии заряжали! – отрезал он. – Сама охотница, конечно, обучиться не смогла бы. Но ведь не всех же людей с даром собрала в себя Гильдия! Я слышал, например, что есть некоторые племена на Северном континенте…
   – Это же просто выдумки! – фыркнула Слава.
   – Такие же выдумки, как сама Лая-Насмешница? – Огнезор небрежно сгреб со стола пачку одинаковых листков, помахал ими у собеседницы перед глазами. – Взгляни-ка сюда! Здесь сто пятьдесят восемь прошений на ее устранение только за последние пять лет! И пусть до сих пор не было ничего настолько серьезного, чтобы Гильдия сочла необходимым вмешаться, но подписи под некоторыми из этих бумажек весьма впечатляют! Чересчур для вымышленного персонажа народных баек, ты не находишь?
   Слава растерялась. Коряво исписанные бумажки-прошения насмешливо пялились на нее всеми ста пятьюдесятью восьмью своими подписями. Огнезор же, наоборот, вообще не смотрел в ее сторону – опять кружил легкими шагами по комнате, думая о «своей» феноменальной охотнице и совсем забыв об остывающих на подносе обеденных лакомствах. Славе почему-то за них и за себя стало обидно.
   «Чтоб он тебя скорее выследил!» – пожелала она в сердцах неизвестной воровке, злорадно представляя себе перечеркнутый красным лист исполненного приказа. Один цветной чернильный крест – одна жизнь, еще один возмутитель имперского спокойствия. И, может, скорее настанет день, когда высокому мастеру Огнезору не надо будет ни за кем гнаться. Может, обратит он тогда и на нее, Славу, высокомерное свое внимание…
   – Эй, Слава, – будто в насмешку прозвучали рядом его слова. – Думаю, все же стоит начать с этого Реми. Я отправляюсь сегодня же!

Глава вторая,
в которой один старик переживает множество потрясений, а Огнезор блуждает улочками ночного города

   Долголетие – удовольствие сомнительное. Особенно если в молодости городскому уюту ты предпочитал все радости жизни, полной приключений: ночевки под проливным дождем и в болотной сырости, падения с деревьев и скал, нестерпимый зной, обмораживающий холод, укусы насекомых и тварей покрупнее, не говоря уже о стрелах, кинжалах и ядах. Но вот по какой-то нелепой случайности все эти неприятности не причинили тебе немедленного и вполне заслуженного вреда. Считаешь, тебе повезло? Бессонница, ломота и боль, десяток болезней, половину из которых затрудняются определить лекари, старые раны… Добавь сюда одиночество в сочетании с невыносимой скукой – и получишь полную картину справедливого возмездия за все твои выходки, которое приносит старость.
   Такие невеселые мысли одолевали старика Сенара – бывшего охотника за тайнами, а ныне – образцового столичного жителя. Была полночь, а он все еще кряхтел и вертелся в своей постели, напрасно пытаясь прогнать бессонницу. Вдруг черная тень в углу комнаты привлекла его внимание. Старик даже встал и протер глаза: тень не исчезла, наоборот – приблизилась и обрела контуры человеческой фигуры.
   – Темный мастер! – удивленно воскликнул Сенар. – Давно люди из Гильдии не навещали мое скромное обиталище.
   – Значит ли это, Сенар, что ты забыл о той маленькой услуге, что оказала тебе Гильдия, и о долге перед ней? – Голос был на удивление молодой и – что уж вовсе не вязалось со зловещими темными очертаниями, – завораживающе-приятный.
   Человек теперь уже стоял у самой кровати, и старик мог видеть в тусклом лунном свете его скрытую дорогим тяжелым плащом фигуру, длинные светлые волосы, выбивающиеся из-под капюшона, и легкое мерцание двух массивных, закрывающих всю фалангу, перстней на тонких, почти девических пальцах. Лицо незнакомца скрывала маска, так что рассмотреть можно было лишь подбородок, сомкнутые губы да светлую полоску кожи на лбу.
   «Мальчишка и франт, – мысленно удивился Сенар. – Ему бы дамочек богатых охмурять, а не с гильдийными делами путаться». Вслух же он с некоторой долей осторожности сказал:
   – Я-то помню обо всех своих долгах, но не слишком ли ты молод, чтобы напоминать мне о них?
   Пришельца, однако, замечание старика ничуть не смутило.
   – Тебя интересуют знаки моего ранга? – спокойно спросил он.
   – Я могу давать информацию лишь мастерам Гильдии, таков был наш уговор, – как бы извиняясь за грубость, пояснил Сенар.
   Незнакомец в ответ только молча кивнул. А затем… зажег свечу на прикроватном столике.
   Одним лишь касанием пальцев. Старик недоуменно уставился на мерцающий огонек: хоть и повидал он на своем веку немало темных мастеров, но о таком фокусе раньше не слыхивал. Недоумение его сменилось крайним удивлением, когда ночной гость отвернул правую манжету своей рубашки и показал вышитую с обратной ее стороны густую вязь символов.
   – Высокий мастер Огнезор! – выдохнул старик. – Я много слышал о тебе, но…
   – Не думал, что я так молод? Гильдия нашивает знаки отличия не за возраст, Сенар. Но хватит обо мне. Я здесь по делу.
   Старик уселся на кровати поудобнее и приготовился слушать. Как ни странно, но вид он при этом приобрел весьма деловитый, несмотря на одеяло, накинутое на тощие плечи для пущего приличия, и ночной колпак.
   – В свое время ты показал себя как человек весьма осведомленный, – начал Огнезор. – Так ли это до сих пор?
   – Я, конечно, уже не столь хорош, как раньше, но еще не все связи растерял, – ответил Сенар не без гордости.
   – Вот и отлично, – невозмутимо продолжал ночной гость. – Меня интересует некто господин Реми. Слышал о таком?
   – Ну кто же не слышал о старике Реми! Он фигура весьма известная! Весь императорский двор свои сомнительные делишки через него обделывает. А что конкретно тебе хотелось бы узнать?
   – Все, что возможно: кто он, откуда, с чем и с кем имеет дело, какие охотники на него работают, а главное – где его найти. Очень хотелось бы пообщаться лично.
   Последнее было сказано таким тоном, что Сенар понял – не повезло старику Реми. Но жалости к старому проныре он не испытывал, к тому же своя шкура, хоть и не менее старая, все же была дороже. А потому и выложил он темному мастеру все, что знал, хотя знал, как оказалось, очень немного.
   – Откуда он и где его главное логово, – говорил Сенар, – этого тебе, высокий мастер, никто, кроме самого Реми, не скажет. Хитер старый змей и осторожен. А всяких домов и домиков у него по всей Империи хватает – чуть ли не в каждом городе: понаделал там приемных на манер Гильдии. Охотник-то из него был неважный, а вот посредник при их делах вышел отменный, так что людей своих он обычно не обижает и не выдает. Наоборот, помогает им при всяком случае. И тайну клиента бережет – не подкопаешься. Ему-то совсем не интересно, у кого и что именно его охотники воруют: сам не любопытствует и им не советует. Зато и деньги берет с заказчика немалые. Правда, не за всякое дело берется, но уж как он выбирает, за что взяться, а за что – не стоит, чтоб в неприятности не влезть, – этого я тебе тоже сказать не могу. Наверное, на свое чутье полагается. Где он сейчас, я, конечно, не знаю. Но вот встретиться с ним могу помочь: пущу слушок через старых знакомых, будто справлялся о нем один богатый клиент, а там он и сам на тебя выйдет.
   – Что ж, идея неплохая, – одобрил темный мастер. – Только учти, времени у меня мало.
   – Вести быстро находят людей нашего ремесла, – криво усмехнулся Сенар.
   – Вот как? – протянул Огнезор, как бы решая, что эту мысль стоит запомнить. – В таком случае я буду ждать вестей в течение недели. Найдешь меня в Краме, в «Королевском заезде».
   На этом ночной гость предпочел разговор закончить, мягко скользнув к окну, через которое, похоже, и вошел. Но старика Сенара после упоминания о Краме одолело такое любопытство, что он, не сдержавшись, воскликнул:
   – Так это правда, что в Краме охотник украл нечто очень важное у самой Гильдии!
   Шш-ш-урх! Черная тень нависла над стариком, тонкие пальцы больно сжали дряблый подбородок, из перстней с сухим щелчком выскочили тонкие лезвия, слегка оцарапав кожу. Сенар опасливо скосил на них взгляд.
   – Очень не советую проявлять лишнее любопытство в подобных вопросах, – угрожающе прошипел Огнезор. И через миг уже растворился в темноте за окном.
   «Когти выпустил, кошак», – растерянно подумал старик.
   Затем пришел запоздалый страх, пробрал озноб. Сенар втянул голову в плечи и закутался поплотнее в одеяло. Остаток ночи он просидел, неподвижно уставившись на догоревшую свечу.
 
   Крам к северо-востоку от Небесного города, имперской столицы, испокон веков был грязным портовым поселеньицем, неуютным и никчемным, но с очень выгодным местоположением на главном имперском тракте. Любой, кто хотел из столицы попасть на роскошные восточные курорты, или отправиться в бедные Северные провинции, или, сев на третьесортный корабль, пуститься покорять малонаселенный Южный континент, должен был проехать через здешние ворота. Потому-то и стекались в Крам богатые столичные оболтусы, важные торговцы, обнищавшие крестьяне и просто головорезы всех мастей. Слава о городке шла недобрая, так что неясно было, как Император вообще терпит такую мерзость под самым боком у своей столицы. Но как-то так получалось, что, сколько ни метали громы и молнии высокие чиновники и благочестивые проповедники в адрес беспутного поселения, сколько ни палили его пожары и ни затапливали океанские пучины, а городишко все жил и даже вполне процветал. Кипела жизнь на загаженных его улочках, весело переругивались матросы и грузчики в порту, шумели переполненные трактиры и гостиницы, толпились путники у всех трех городских въездов.
   Вот и сегодня, несмотря на вечернее время, у юго-западных, или «столичных», как прозвали их местные, ворот было людно. Потому и пришлось Огнезору придержать коня, чему он вскоре только обрадовался: у самой городской стены, привалившись к нагретому за день камню, мирно беседовал с каким-то нищим оборванцем Сенар собственной персоной.
   – Проклятый старикан! – прошипел юноша. – Лично выслужиться решил или, наоборот, вынюхивает?
   Возможность столкнуться с этим господином нос к носу никак не радовала: очень уж примечательна внешность у молодого всадника, даже для обычных глаз – не то что для цепкого взгляда бывшего охотника! Запомнит, сволочь, и наверняка узнает! А что с ним делать потом? Убивать, как по правилам положено? Пощадить как ценного осведомителя? Так он ведь не только Гильдии «помогает»…
   Раскроешься вот так один раз – а потом следующие десять лет расхлебывать…
   Въезжать в город при полном параде – в маске, форме и со всеми регалиями Гильдии – Огнезору тем более не улыбалось: и трех часов не пройдет, как об этом уже весь Крам судачить будет. А Реми не дурак – туда, где Гильдия зашевелилась, не сунется…
   Нагнать Сенара, что ли? Пока он этого не ждет?
   Очень уж не любил мастер работать на чужих условиях…
   Недолго думая он свернул с дороги, спешился, поманив за собой сидевшего у обочины мальчишку.
   – Ну, чего надо? – нахально уставился тот. И неохотно добавил, похоже, оценив далеко не бедный вид незнакомца: – …Господин?
   Огнезор ловко извлек из кошеля серебряную монетку, задумчиво поиграл ею перед враз загоревшимися глазами малолетнего проходимца.
   – Коня моего отведешь? В «Королевский заезд»?
   Монетка, блеснув, перелетела мальчишке в ладонь. Тот с оскорбительной ухмылкой попробовал ее на зуб и, прищурившись, спросил:
   – А не боишься, господин, что лошадка того… не дойдет?
   – Можешь, конечно, рискнуть, – послал ему Огнезор многообещающе-грозную усмешку, снимая с коня свои вещи и передавая поводья.
   И хотя ответный – кристально честный – мальчишкин взгляд только укреплял подозрение, что уж этот непременно «рискнет», мастер лишь махнул ему рукой: иди, мол, поскорее!..
   Коня, конечно, жалко было. Но беседа с Сенаром сейчас важнее… И потом, кто сказал, что юному проходимцу так просто удастся исчезнуть?
   Когда мальчишка скрылся из виду, Огнезор достал из заплечного мешка темный плащ с капюшоном, накинул его так, что в сгущающихся сумерках его лица не стало видно, и, слившись с уныло бредущими у обочины пешими путниками, спокойно направился к воротам.
   Сенар как раз распрощался с оборванцем и, по всему, намеревался отправиться в город на поиски ночлега. На быстро темнеющие улочки он ступал с явным опасением, стараясь держаться прохожих, все более редеющих. Наконец старик свернул в мрачного вида переулок, нервно огляделся и поспешно, но с видимым облегчением, зашагал навстречу огням постоялого двора, гостеприимно сияющим впереди. Он уже прошел полпути, когда на плечо ему легла рука с поблескивающим в приближающемся свете перстнем, и знакомый молодой голос произнес:
   – Приветствую тебя, Сенар!
   Старик дернулся, его пальцы сами собой сложились в знак против злых духов, что, похоже, неожиданного спутника весьма позабавило.
   – И тебе привет, высокий мастер, – хрипло ответил Сенар, совладав с испугом. Теперь он с любопытством косился на фигуру в темном плаще, безуспешно пытаясь разглядеть лицо под капюшоном.
   Огнезор как ни в чем не бывало продолжал вышагивать рядом, даже не трудясь убрать руку с плеча спутника. Со стороны они напоминали парочку подгулявших приятелей. Переулок был почти позади, окна постоялого двора светились у них над головой, оставалось только обогнуть длинную глухую изгородь, чтобы попасть ко входу.
   – Не дергайся, Сенар, – наконец произнес юноша. – За тобой тут очень интересные ребята увязались, еще от ворот. Мое появление их, правда, озадачило. Так что тебе же лучше со мной пока не расставаться. Тем более и поговорить есть о чем! Как там наше дельце, кстати?
   Сенар открыл было рот, чтоб ответить, как вдруг сзади послышались весьма характерные звуки: зловещий топот и решительное сопение. Затем что-то просвистело у старика над самым ухом, и он с ужасом отметил краем глаза неприятного вида дубинку, явно целившую в бедную его голову, но вдруг завалившуюся назад вместе с держащей ее рукой. Возня за спиной сменилась хрипом, бульканьем, звуком падающего тела и поспешно удаляющимися шагами.
   – Эх, хороший был нож, – сокрушенно вздохнул даже не обернувшийся Огнезор, разминая кисть свободной руки. – Жаль доставать, пачкаться неохота…
   Старый охотник дернул было головой назад, в сторону переулка, но пальцы темного мастера сдавили железной хваткой.
   – Ну чего ты там не видел, Сенар? – невозмутимо сказал его спутник, выталкивая старика за угол забора. – Зрелище скучное и малоприятное. Пусть с ним поутру караульные разбираются…
   Вот теперь Сенару сделалось по-настоящему страшно, почти дурно! Изящная рука на его плече давила, сковывала все тело, не давая отделаться от мысли, что лишь легкое движение этих пальцев, возможно, отделяет бывшего охотника от заслуженной встречи с заждавшимися уже дьяволами… Плечо мгновенно одеревенело, лицо покрылось капельками пота, а язык неслышно заворочался, повторяя давно забытые молитвы Светлым Богиням…
   Наконец нога старика ступила на освещенное тусклым фонарем крыльцо, а Огнезор отодвинулся в сторону, чтобы остаться в тени.
   – Погоди, Сенар, давай сначала закончим наш разговор, – остановил мастер своего спутника, готового уже забарабанить в дверь. – Я, кажется, спрашивал тебя о нашем деле.
   – Да-да! – нервно зачастил тот. – Я уже оставил весточку в «Королевском заезде», но раз случилась такая встреча… В общем, господин Реми заинтересован. А значит, встретится с тобой. В Краме, через три дня.
   – Что ж, я в тебе не сомневался. Надеюсь, не стоит предупреждать, чтоб ты помалкивал?
   Сенар энергично закивал.
   – Вот и прекрасно. Возьми за заботы, – бросил ему Огнезор увесистый кошель, за который старик ухватился так поспешно, что даже перестал на время дрожать. – Да, и не исчезай пока: у меня есть предчувствие, что мы еще пригодимся друг другу.
   Прощальный жест рукой – и вот уже темный мастер растворился в черноте давешнего переулка, а Сенар с облегчением выдохнул и принялся неистово колотить в дверь.
   Расставшись с охотником, Огнезор вернулся к городским воротам. Ночь только начиналась, а сон – это бесцельнейшее из времяпровождений – юношу нисколько не прельщал.
   Привратник громко храпел в своей каморке, не дождавшись полуночной смены. Одолеть нехитрый запор на двери Огнезору не составило труда. Подойдя к доблестному стражу, он осторожно прикоснулся кончиками пальцев к его виску – и брезгливо поморщился. Лезть в чужие сны – дело несложное, но далеко не приятное. Особенно если спящий – столь грубая скотина и к тому же – пьян…
   Впрочем, чтобы найти то, что нужно, много времени Огнезору не понадобилось.
   Сегодняшний малолетний проходимец оправдал все его ожидания: через ворота ни он, ни доверенный ему конь не проходили.
   «Что ж, – нехорошо ухмыльнулся юноша, – значит, быть охоте!»
   Покинув привратника на милость судьбы – и начальства, как раз спешащего на ночную проверку, – он скользнул в черную тень городской стены чуть в стороне от ворот и, закрыв глаза, прислушался…
   Бесплотные образы…
   Призраки мыслей…
   Легкие тени чужих присутствий…
   Даже лучшие из мастеров Разума не могут слышать, о чем думают люди вокруг – слишком уж неуловимо, хаотично и насыщенно это происходит. Воспоминания – другое дело, в них куда меньше болезненной яркости и куда больше порядка. Эмоции – тем более, их способен ощущать даже человек без дара.
   Но есть еще тени. Остатки мыслей, воспоминаний и эмоций. Едва заметный шлейф присутствия – словно запах, оставленный на камнях мостовой, стенах домов, в самом воздухе…