Страница:
И когда все эти условия будут соблюдены, великая Даша Данилец начнет убеждать военачальников, градоначальников и общественность в том, что во избежание кошмарных жертв и разрушений лучше сдаться прямо сейчас — пока еще не поздно.
На самом деле Даша собиралась сразу, как только параболоид удалится на безопасное расстояние, взять ноги в руки и затеряться в бесчисленных переулках и дворах центра города раньше, чем носители истинного разума сообразят, что произошло.
Какой же был облом, когда оказалось, что пришельцы — совсем не такие идиоты, как о них начали думать пленные.
На лоб каждому из парламентеров прилепили мунгара, и им вовсе не доставило удовольствие узнать, что это не радиоуправляемая мина и электронный жучок в одном корпусе, а живая ядовитая тварь.
Право же, все трое предпочли бы мину.
Знать, что мерзкая живая бестия просверлила дырку в твоем черепе и погружает щупальца в твой мозг, мягко говоря, неприятно. Даже если на самом деле никаких ощущений и нет.
— Взрослый Хозяин ласково прикасается к мыслям носителя и дарит ему ни с чем «е сравнимое чувство соприкосновения с высшим разумом, — с придыханием говорила Снежная Королева, когда объясняла Игорю Демьяновскому, что это такое. — Но личинка так не может. Она воспринимает только телепатические команды Хозяина, независимо от того, рядом он или далеко.
— И Хозяин сможет читать наши мысли? — спросил Демьяновский.
— Нет. Мунгара не имеет способности читать мысли.
По логике ей в этом месте следовало бы соврать. Тогда парламентеры испугались бы еще больше. Од нако носители истинного разума не любят лгать без особой необходимости. Игорь Демьяновский был уверен, что Снежная Королева сказала ему правду, и Хозяин, кем бы он ни был, не читает сейчас его мысли. Но разве от этого легче?
Как только он представлял, какие высшие существа могут вырасти из таких личинок, ему становилось дурно от мысли, что будет с Землей.
И вот теперь они трое — Даша, Игорь и ефрейтор Разуваев — стояли на стрелке Васильевского острова и соображали, что делать дальше.
Только что пришельцы полностью разгромили все городские центры власти: засыпали здания белым градом, прострочили голубым, закидали «вонючками» и деактивировали все, что шевелится.
Это чтобы те, кто сидят в глубоких бункерах, куда не доходят никакие запахи, серьезнее отнеслись к ультиматуму.
И вот теперь парламентеры должны были до них дозвониться.
Для этой цели ефрейтору Разуваеву вручили инопланетный прибор связи. В интересах потенциального побега он бил себя конечностями в грудь, крича, что полтора года оттрубил в войсках связи — вот ему и поручили связь.
В этот прибор перекачали все настройки сотовых телефонов разных сетей и запрограммировали частоты военной и гражданской радиосвязи, так что получился суперрадиотелефон, по которому можно не только позвонить куда угодно, но и выйти в открытый эфир. Да так, что слышно будет даже на другом конце Земли.
Вот только великий связист Разуваев так и не понял, как с этой штукой обращаться.
Со связью пришлось возиться Игорю и Даше.
У них все получилось так, что лучше не бывает, и Даша с трудом подавила искушение сразу выйти в прямой эфир.
Но все же она сначала позвонила в Москву — посредникам, через которых передавала в эфир свои репортажи.
Там уже ждали. Всем хотелось знать, чем закончится история с первым ультиматумом пришельцев, который был передан голосом Даши по радио.
— Слушай внимательно, — сказала Даша своему собеседнику. — Надо прямо сейчас, немедленно, найти журналистов, которые еще остались в Питере и готовы работать. Пусть приезжают на стрелку Васильевского острова. У меня официальный ультиматум пришельцев и его вручение надо проконтролировать.
— Не понял. Кто и кому его будет вручать?
— Парламентеры инопланетян представителям гражданских и военных властей.
Учитывая транспортную ситуацию в городе, первые представители прессы прибыли с рекордной быстротой — съемочная группа CNN на частной иномарке и с бытовой видеокамерой. Рабочую машину, профессиональные камеры и передающее оборудование они растеряли за этот долгий день, пытаясь вести съемки в самых горячих точках города, но работу не прекратили.
— Где парламентеры? — был их первый вопрос.
— Мы парламентеры, — ответила Даша. — Если понадобится, антропоксены высадят свою команду, но пока есть мнение, что люди между собой легче договорятся.
На лицах тележурналистов отразилось разочарование, но Даша немедленно предъявила доказательства.
Улитки во лбу были обследованы скептически, но мерцающий неземным светом прибор связи убедил американцев. Даже в их стране не смогли бы сделать ничего подобного.
Тут стали подтягиваться и другие представители снимающей и пишущей братии, и Даша решила, что пора приступать ко второму акту Марлезонского балета.
— Надо найти самых больших начальников, которые есть в городе, и созвониться с ними. Губернатора, командующего округом, командующего флотом… Кто там у нас еще? В общем, надо достать их хоть из-под земли.
Это крылатое выражение в текущей обстановке обретало буквальный смысл, поскольку перечисленные товарищи сидели как раз под землей. В том числе и губернатор, которого к вечеру решили эвакуировать, но так и не смогли этого сделать.
Из всех он был наиболее уязвим, поскольку из надежного бункера его вытащили, чтобы на метро вывезти на восточную окраину города. А теперь не знали, что с ним делать. Ведь создать эвакуационный коридор так и не удалось.
Дозвониться до губернатора тоже не получилось. А до командующего Ленинградским военным округом проще было добраться через Москву. Там еще исправно отвечали телефоны Генштаба и министерства обороны и информацией об ультиматуме заинтересовались.
— Сейчас начнется, — сказал Игорь Демьяновский, когда голос из Москвы пообещал немедленно связаться с питерским военным командованием.
И вот тогда Даша Данилец с помощью инопланетного прибора вышла в прямой эфир.
Она не сказала ничего особенного. Объявила только, что инопланетяне предъявили ультиматум и угрожают тотальным уничтожением города, если командование не отдаст приказ о его сдаче, а население не выйдет из укрытий.
Ее голос разносился на волне радио «Ладога» и на частоте «Сто первой волны», а еще — в коротковолновом диапазоне, который слышен по всему миру, на армейских частотах и на стандартной частоте SOS.
Ретрансляцию обеспечивал параболоид полевой разведки пришельцев и сам корабль № 1, который продолжал неподвижно висеть над Финским заливом между Кронштадтом и городом.
Мощность передатчиков корабля была впечатляющей, так что Даша могла быть уверена, что ее услышат.
— Подробности ультиматума и оригинальное послание антропоксенов я должна передать лично губернатору Санкт-Петербурга и представителям военных властей. Если передача ультиматума будет сорвана, это может привести к тотальному уничтожению города и его жителей. Поэтому на место встречи приглашены журналисты, которые должны присутствовать при встрече парламентеров с руководством города и гарнизона.
А рядом в это же самое время Игорь Демьяновский рассказывал журналистам CNN про личинки Хозяев, и Даша вдруг, не сознавая, что делает, заговорила о том же самом через инопланетный прибор.
Своим бархатным голосом она уничтожала весь смысл ультиматума, потому что любой нормальный человек скажет — лучше тотальное уничтожение города, чем чужая ядовитая тварь в мозгах. И только закончив говорить, она сообразила, что аналогичная тварь в ее собственном мозгу сейчас может запросто убить ее по команде сверху за такую выходку.,
Но слово не воробей и сказанного не воротишь.
Даша напряглась, не зная, что теперь будет, — ведь инопланетяне тоже слышали ее речь. Сколько времени им понадобится, чтобы перевести и понять?
И что будет потом?
Убьют ее сразу или только причинят боль?
Остальные заметили, как она побледнела, но решили, что это по другой причине.
Через Дворцовый мост на сумасшедшей скорости мчался бронетранспортер. А из него выскакивали люди странного облика, которых проще было принять за инопланетян. Они были в противогазах и костюмах противохимической защиты, поверх которых надели еще каски и бронежилеты.
И тут было от чего побледнеть, потому что все их действия наводили только на одну мысль — еще секунда, и они без предупреждения откроют огонь из всех стволов, чтобы и следа не осталось от парламентеров с их ультиматумом и несанкционированным вещанием на весь мировой эфир.
50
51
52
На самом деле Даша собиралась сразу, как только параболоид удалится на безопасное расстояние, взять ноги в руки и затеряться в бесчисленных переулках и дворах центра города раньше, чем носители истинного разума сообразят, что произошло.
Какой же был облом, когда оказалось, что пришельцы — совсем не такие идиоты, как о них начали думать пленные.
На лоб каждому из парламентеров прилепили мунгара, и им вовсе не доставило удовольствие узнать, что это не радиоуправляемая мина и электронный жучок в одном корпусе, а живая ядовитая тварь.
Право же, все трое предпочли бы мину.
Знать, что мерзкая живая бестия просверлила дырку в твоем черепе и погружает щупальца в твой мозг, мягко говоря, неприятно. Даже если на самом деле никаких ощущений и нет.
— Взрослый Хозяин ласково прикасается к мыслям носителя и дарит ему ни с чем «е сравнимое чувство соприкосновения с высшим разумом, — с придыханием говорила Снежная Королева, когда объясняла Игорю Демьяновскому, что это такое. — Но личинка так не может. Она воспринимает только телепатические команды Хозяина, независимо от того, рядом он или далеко.
— И Хозяин сможет читать наши мысли? — спросил Демьяновский.
— Нет. Мунгара не имеет способности читать мысли.
По логике ей в этом месте следовало бы соврать. Тогда парламентеры испугались бы еще больше. Од нако носители истинного разума не любят лгать без особой необходимости. Игорь Демьяновский был уверен, что Снежная Королева сказала ему правду, и Хозяин, кем бы он ни был, не читает сейчас его мысли. Но разве от этого легче?
Как только он представлял, какие высшие существа могут вырасти из таких личинок, ему становилось дурно от мысли, что будет с Землей.
И вот теперь они трое — Даша, Игорь и ефрейтор Разуваев — стояли на стрелке Васильевского острова и соображали, что делать дальше.
Только что пришельцы полностью разгромили все городские центры власти: засыпали здания белым градом, прострочили голубым, закидали «вонючками» и деактивировали все, что шевелится.
Это чтобы те, кто сидят в глубоких бункерах, куда не доходят никакие запахи, серьезнее отнеслись к ультиматуму.
И вот теперь парламентеры должны были до них дозвониться.
Для этой цели ефрейтору Разуваеву вручили инопланетный прибор связи. В интересах потенциального побега он бил себя конечностями в грудь, крича, что полтора года оттрубил в войсках связи — вот ему и поручили связь.
В этот прибор перекачали все настройки сотовых телефонов разных сетей и запрограммировали частоты военной и гражданской радиосвязи, так что получился суперрадиотелефон, по которому можно не только позвонить куда угодно, но и выйти в открытый эфир. Да так, что слышно будет даже на другом конце Земли.
Вот только великий связист Разуваев так и не понял, как с этой штукой обращаться.
Со связью пришлось возиться Игорю и Даше.
У них все получилось так, что лучше не бывает, и Даша с трудом подавила искушение сразу выйти в прямой эфир.
Но все же она сначала позвонила в Москву — посредникам, через которых передавала в эфир свои репортажи.
Там уже ждали. Всем хотелось знать, чем закончится история с первым ультиматумом пришельцев, который был передан голосом Даши по радио.
— Слушай внимательно, — сказала Даша своему собеседнику. — Надо прямо сейчас, немедленно, найти журналистов, которые еще остались в Питере и готовы работать. Пусть приезжают на стрелку Васильевского острова. У меня официальный ультиматум пришельцев и его вручение надо проконтролировать.
— Не понял. Кто и кому его будет вручать?
— Парламентеры инопланетян представителям гражданских и военных властей.
Учитывая транспортную ситуацию в городе, первые представители прессы прибыли с рекордной быстротой — съемочная группа CNN на частной иномарке и с бытовой видеокамерой. Рабочую машину, профессиональные камеры и передающее оборудование они растеряли за этот долгий день, пытаясь вести съемки в самых горячих точках города, но работу не прекратили.
— Где парламентеры? — был их первый вопрос.
— Мы парламентеры, — ответила Даша. — Если понадобится, антропоксены высадят свою команду, но пока есть мнение, что люди между собой легче договорятся.
На лицах тележурналистов отразилось разочарование, но Даша немедленно предъявила доказательства.
Улитки во лбу были обследованы скептически, но мерцающий неземным светом прибор связи убедил американцев. Даже в их стране не смогли бы сделать ничего подобного.
Тут стали подтягиваться и другие представители снимающей и пишущей братии, и Даша решила, что пора приступать ко второму акту Марлезонского балета.
— Надо найти самых больших начальников, которые есть в городе, и созвониться с ними. Губернатора, командующего округом, командующего флотом… Кто там у нас еще? В общем, надо достать их хоть из-под земли.
Это крылатое выражение в текущей обстановке обретало буквальный смысл, поскольку перечисленные товарищи сидели как раз под землей. В том числе и губернатор, которого к вечеру решили эвакуировать, но так и не смогли этого сделать.
Из всех он был наиболее уязвим, поскольку из надежного бункера его вытащили, чтобы на метро вывезти на восточную окраину города. А теперь не знали, что с ним делать. Ведь создать эвакуационный коридор так и не удалось.
Дозвониться до губернатора тоже не получилось. А до командующего Ленинградским военным округом проще было добраться через Москву. Там еще исправно отвечали телефоны Генштаба и министерства обороны и информацией об ультиматуме заинтересовались.
— Сейчас начнется, — сказал Игорь Демьяновский, когда голос из Москвы пообещал немедленно связаться с питерским военным командованием.
И вот тогда Даша Данилец с помощью инопланетного прибора вышла в прямой эфир.
Она не сказала ничего особенного. Объявила только, что инопланетяне предъявили ультиматум и угрожают тотальным уничтожением города, если командование не отдаст приказ о его сдаче, а население не выйдет из укрытий.
Ее голос разносился на волне радио «Ладога» и на частоте «Сто первой волны», а еще — в коротковолновом диапазоне, который слышен по всему миру, на армейских частотах и на стандартной частоте SOS.
Ретрансляцию обеспечивал параболоид полевой разведки пришельцев и сам корабль № 1, который продолжал неподвижно висеть над Финским заливом между Кронштадтом и городом.
Мощность передатчиков корабля была впечатляющей, так что Даша могла быть уверена, что ее услышат.
— Подробности ультиматума и оригинальное послание антропоксенов я должна передать лично губернатору Санкт-Петербурга и представителям военных властей. Если передача ультиматума будет сорвана, это может привести к тотальному уничтожению города и его жителей. Поэтому на место встречи приглашены журналисты, которые должны присутствовать при встрече парламентеров с руководством города и гарнизона.
А рядом в это же самое время Игорь Демьяновский рассказывал журналистам CNN про личинки Хозяев, и Даша вдруг, не сознавая, что делает, заговорила о том же самом через инопланетный прибор.
Своим бархатным голосом она уничтожала весь смысл ультиматума, потому что любой нормальный человек скажет — лучше тотальное уничтожение города, чем чужая ядовитая тварь в мозгах. И только закончив говорить, она сообразила, что аналогичная тварь в ее собственном мозгу сейчас может запросто убить ее по команде сверху за такую выходку.,
Но слово не воробей и сказанного не воротишь.
Даша напряглась, не зная, что теперь будет, — ведь инопланетяне тоже слышали ее речь. Сколько времени им понадобится, чтобы перевести и понять?
И что будет потом?
Убьют ее сразу или только причинят боль?
Остальные заметили, как она побледнела, но решили, что это по другой причине.
Через Дворцовый мост на сумасшедшей скорости мчался бронетранспортер. А из него выскакивали люди странного облика, которых проще было принять за инопланетян. Они были в противогазах и костюмах противохимической защиты, поверх которых надели еще каски и бронежилеты.
И тут было от чего побледнеть, потому что все их действия наводили только на одну мысль — еще секунда, и они без предупреждения откроют огонь из всех стволов, чтобы и следа не осталось от парламентеров с их ультиматумом и несанкционированным вещанием на весь мировой эфир.
50
Второй разгром станций метрополитена был гораздо серьезнее, чем первый, утренний, когда параболоиды практически не использовали белый град.
Вечером и ночью, убедившись, что армия использует подземные коммуникации для скрытного перемещения живой силы, пришельцы ударили всерьез.
Белый град и «вонючки» сделали свое дело. Параболоиды обрабатывали каждую станцию обстоятельно и закончили далеко за полночь, но зато теперь ни у одной станции не осталось никаких следов оцепления.
Те военные и штатские, которые укрылись внизу, в туннелях, боялись даже высунуть нос наверх
От смертельной давки в темных катакомбах спасло только то, что жуткие испарения «вонючек» распространяются вверх и в стороны лучше, чем вниз
Тем не менее все ждали, что вот теперь, когда им никто не препятствует, пришельцы войдут в метро и начнут пускать свой мерзкий газ прямо в тоннели.
Когда этого не произошло, военные и штатские вздохнули с облегчением, но задались вопросом, долго ли будет продолжаться это затишье.
Отвечать на подобные вопросы было прямой обязанностью Объединенного научного центра, который был создан вечером в Москве путем слияния маленького и глубоко засекреченного подразделения ФСБ с аморфной и не особенно секретной экспертной группой МЧС.
Первое подразделение досталось Федеральной службе безопасности по наследству от КГБ. Его неоднократно порывались ликвидировать и нещадно сокращали, но все-таки позволили дожить до вторжения пришельцев. А экспертную труппу МЧС, наоборот, создали в самые последние годы, когда появились доказательства существования внеземной жизни в форме простейших организмов и кто-то решил, что микробы из космоса могут быть даже опаснее, чем разумные существа.
И тут на планету свалилось все сразу — и инопланетные существа, и — в компании с ними — неразумные ядовитые твари, и инопланетные токсины вкупе с антидотами, и корабли с параболоидами. Раздолье для исследований.
Целый день два упомянутых подразделения сначала раздельно, а потом и совместно лихорадочно обрабатывали потоки информации о пришельцах. К их работе подключались все новые научные учреждения — от медицинских и биологических до тех, которые занимаются этнографией и психологией.
Гражданские и военные власти требовали от них срочных ответов на самые злободневные вопросы. Например, чего ждать от пришельцев и как с ними бороться.
Однако ученые и примкнувшие к ним сотрудники спецслужб могли предложить только гипотезы безо всяких гарантий, что они верны.
Одни предполагали, что нападение пришельцев на Санкт-Петербург — это демонстрация силы. Другие склонялись к мысли, что в этом состоит базовая тактика инопланетян — захватывать города поочередно и вгонять все их население в анабиоз. А третьи считали, что главная цель инопланетян — захват не городов, а людей. Именно поэтому их оружие не убивает, а только парализует.
Последняя точка зрения была весьма правдоподобна. Вряд ли имеет смысл говорить о гуманности применительно к тем, кто осуществил вторжение на планету без всякого осмысленного повода. Гуманная раса, наверное, выбрала бы какой-то другой способ контакта.
Значит, пришельцы парализуют, а затем оживляют людей для каких-то пока неясных, но вряд ли гуманных целей.
За сутки удалось получить только не очень понятные сведения об оживлении с раздеванием и о речах пришельцев на тему приобщения к свету истинного разума.
На основании увиденного и услышанного лично член экспертной группы Мария Петровна Богатырева в телефонном звонке своему куратору высказала мнение, что пришельцы — религиозные фанатики, которые не остановятся ни перед чем, лишь бы обратить население Земли в свою веру. А потом развила эту мысль на допросах в ГУФСБ, чем очень подкрепила версию следствия, что приверженцы тоталитарных сект — это на самом деле инопланетные шпионы.
На Лубянке всерьез полагали, что налет параболоидов на Литейный — это была акция по вызволению внеземных агентов из-под ареста.
Но как раз по этой причине мнению Марии Петровны веры не было, и ее коллеги изощрялись в изобретении других гипотез.
И все эти гипотезы сходились в одном: люди зачем-то нужны пришельцам живыми.
Поэтому когда аналитиков спросили, следует ли ждать в ближайшие часы зачистки пришельцами питерского метрополитена и не пора ли его уже минировать, ответ был сформулирован в том духе, что всякое может быть, но скорее всего инопланетяне не начнут подземную атаку до тех пор, пока не будут уверены, что она не вызовет массовой гибели людей в панической давке.
А ведь и дураку понятно, что если пустить в тоннели хотя бы тот же нестерпимо вонючий газ, то Ходынки не избежать.
— О другом надо думать! — горячился руководитель экспертной группы профессор Горенштейн, по имени которого всю команду называли в шутку «группа Гор — Эйнштейн».
Когда создавали экспертную группу по проблеме поиска внеземной жизни, у всех на слуху были переговоры и соглашения Гора — Черномырдина, так что первая часть оттуда. А что касается Эйнштейна-тут если и преувеличение, то не слишком большое.
Профессор Горенштейн был по основной специальности астрофизик, но он живо интересовался уфологией и множеством смежных проблем.
Теперь к ним добавилась еще одна — ведение боевых действий с пришельцами и эвакуация мирных жителей из захваченных ими городов.
— Надо думать о другом, — восклицал он. — Их кораблю один час лету до Москвы в лучшем случае. В лучшем для нас. Не побоюсь предположить, что, если понадобится, они долетят и в десять раз быстрее. И чтобы не получилось то же самое, что и в Питере, мы должны эвакуировать Москву заранее.
Но верховная власть страшно боялась паники в столице и старательно делала вид, что непосредственной опасности нет. Высокопоставленные чиновники в форме и без бодро рапортовали по телевизионным каналам, что агрессоры застряли в Санкт-Петербурге надолго и не двинутся с места, пока не покончат с сопротивлением, которое продлится до тех пор, пока в городе есть хоть один живой и дееспособный человек.
Тем временем из Москвы спешно и скрытно вывозили семьи этих самых чиновников, а также и многих других. А сами чиновники бились за место в списках дублирующих органов управления, которые президент приказал в течение суток переправить на запасной командный пункт за Волгу.
Все понимали, что за Волгой будет все-таки безопаснее, чем в Москве. Равно как и то, что в Москве слишком много чиновников и членов их семей, их друзей и знакомых, а также бандитов и бизнесменов, и пока они бегут из города, остальным москвичам придется подождать своей очереди.
Сам президент, правда, не спешил покинуть Москву. Он решил оставаться в городе до последнего, а на запасной командный пункт отправить премьера, и тем посеял смятение в рядах чиновников.
Теперь они считали своим долгом убедить президента эвакуироваться — чтобы потом уже с чистой совестью бежать из Москвы самим.
— Мы не можем допустить, чтобы президент оказался в безвыходном положении, подобно губернатору Санкт-Петербурга, — без конца повторялось на совещаниях в Кремле, идущих непрерывной чередой. — Угроза пленения или гибели главы государства полностью дестабилизирует обстановку в стране.
Но президент оставался непреклонен.
— Сколько «цель 30» потратит на полет до Москвы? — говорил он. — Как минимум час. А за час я успею не только вылететь отсюда, но и долететь до Самары.
Возражения, подобные тем, что параболоиды на первой космической скорости способны добраться от Санкт-Петербурга до Москвы за две минуты, глава государства пропускал мимо ушей.
В Кремле на случай экстренной эвакуации дежурили два вертолета, а на ближайшем аэродроме президента ждал сверхзвуковой истребитель, так что за час действительно можно было добраться до Самары. Только никто не мог поручиться, будет ли у президента этот час.
Напряжение возросло, когда из Америки пришло сообщение, что «цель 60» атаковала Нью-Йорк и президент США вылетел из Вашингтона в глубь страны.
Тут уже на президента Дорогина насели все, включая его собственную охрану Начальник охраны так и сказал:
— В Москве я не могу гарантировать вашу безопасность.
Но в глубине души многие еще не верили, что черный корабль может обрушиться на Москву.
Приготовления к ядерному удару, о которых было известно многим, создавали иллюзию, что уж это последнее средство точно подействует.
Китайцы, правда, не смогли, — но ведь мы-то не китайцы.
Посвященные и из Москвы-то прочь рвались больше не из-за пришельцев, а из-за этого удара. Вдруг черный корабль сдетонирует, да так, что от Москвы даже пепла не останется?
Лучше быть в это время подальше.
А вообще-то из Москвы с ее мирным и ясным небом даже питерская трагедия казалась преувеличенной. Особенно после того, как достоверную информацию загнали на маргинальное маломощное радио, а телевидение полностью подчинилось указанию свыше:
— Не будем нагнетать панику.
А те, кто смотрел по спутнику альтернативные каналы, и вовсе удивлялись. Какая катастрофа, какой разгром, если CNN продолжает гнать свои репортажи по работающим оптико-волоконным и спутниковым линиям, если еще работает сотовая связь, и по ней очевидцы взахлеб рассказывают о трагедии.
По нашим понятиям трагедия — это когда уже вообще ничего не работает и царит полный хаос и кромешный ад.
А пока CNN ведет репортаж прямо с поля боя — это все опереточная война. Даже если CNN рассказывает об угрозе тотального уничтожения города и демонстрирует публике юного изможденного солдата, рассказывающего о ядовитых инопланетных тварях, которые забираются прямо в мозг.
Вечером и ночью, убедившись, что армия использует подземные коммуникации для скрытного перемещения живой силы, пришельцы ударили всерьез.
Белый град и «вонючки» сделали свое дело. Параболоиды обрабатывали каждую станцию обстоятельно и закончили далеко за полночь, но зато теперь ни у одной станции не осталось никаких следов оцепления.
Те военные и штатские, которые укрылись внизу, в туннелях, боялись даже высунуть нос наверх
От смертельной давки в темных катакомбах спасло только то, что жуткие испарения «вонючек» распространяются вверх и в стороны лучше, чем вниз
Тем не менее все ждали, что вот теперь, когда им никто не препятствует, пришельцы войдут в метро и начнут пускать свой мерзкий газ прямо в тоннели.
Когда этого не произошло, военные и штатские вздохнули с облегчением, но задались вопросом, долго ли будет продолжаться это затишье.
Отвечать на подобные вопросы было прямой обязанностью Объединенного научного центра, который был создан вечером в Москве путем слияния маленького и глубоко засекреченного подразделения ФСБ с аморфной и не особенно секретной экспертной группой МЧС.
Первое подразделение досталось Федеральной службе безопасности по наследству от КГБ. Его неоднократно порывались ликвидировать и нещадно сокращали, но все-таки позволили дожить до вторжения пришельцев. А экспертную труппу МЧС, наоборот, создали в самые последние годы, когда появились доказательства существования внеземной жизни в форме простейших организмов и кто-то решил, что микробы из космоса могут быть даже опаснее, чем разумные существа.
И тут на планету свалилось все сразу — и инопланетные существа, и — в компании с ними — неразумные ядовитые твари, и инопланетные токсины вкупе с антидотами, и корабли с параболоидами. Раздолье для исследований.
Целый день два упомянутых подразделения сначала раздельно, а потом и совместно лихорадочно обрабатывали потоки информации о пришельцах. К их работе подключались все новые научные учреждения — от медицинских и биологических до тех, которые занимаются этнографией и психологией.
Гражданские и военные власти требовали от них срочных ответов на самые злободневные вопросы. Например, чего ждать от пришельцев и как с ними бороться.
Однако ученые и примкнувшие к ним сотрудники спецслужб могли предложить только гипотезы безо всяких гарантий, что они верны.
Одни предполагали, что нападение пришельцев на Санкт-Петербург — это демонстрация силы. Другие склонялись к мысли, что в этом состоит базовая тактика инопланетян — захватывать города поочередно и вгонять все их население в анабиоз. А третьи считали, что главная цель инопланетян — захват не городов, а людей. Именно поэтому их оружие не убивает, а только парализует.
Последняя точка зрения была весьма правдоподобна. Вряд ли имеет смысл говорить о гуманности применительно к тем, кто осуществил вторжение на планету без всякого осмысленного повода. Гуманная раса, наверное, выбрала бы какой-то другой способ контакта.
Значит, пришельцы парализуют, а затем оживляют людей для каких-то пока неясных, но вряд ли гуманных целей.
За сутки удалось получить только не очень понятные сведения об оживлении с раздеванием и о речах пришельцев на тему приобщения к свету истинного разума.
На основании увиденного и услышанного лично член экспертной группы Мария Петровна Богатырева в телефонном звонке своему куратору высказала мнение, что пришельцы — религиозные фанатики, которые не остановятся ни перед чем, лишь бы обратить население Земли в свою веру. А потом развила эту мысль на допросах в ГУФСБ, чем очень подкрепила версию следствия, что приверженцы тоталитарных сект — это на самом деле инопланетные шпионы.
На Лубянке всерьез полагали, что налет параболоидов на Литейный — это была акция по вызволению внеземных агентов из-под ареста.
Но как раз по этой причине мнению Марии Петровны веры не было, и ее коллеги изощрялись в изобретении других гипотез.
И все эти гипотезы сходились в одном: люди зачем-то нужны пришельцам живыми.
Поэтому когда аналитиков спросили, следует ли ждать в ближайшие часы зачистки пришельцами питерского метрополитена и не пора ли его уже минировать, ответ был сформулирован в том духе, что всякое может быть, но скорее всего инопланетяне не начнут подземную атаку до тех пор, пока не будут уверены, что она не вызовет массовой гибели людей в панической давке.
А ведь и дураку понятно, что если пустить в тоннели хотя бы тот же нестерпимо вонючий газ, то Ходынки не избежать.
— О другом надо думать! — горячился руководитель экспертной группы профессор Горенштейн, по имени которого всю команду называли в шутку «группа Гор — Эйнштейн».
Когда создавали экспертную группу по проблеме поиска внеземной жизни, у всех на слуху были переговоры и соглашения Гора — Черномырдина, так что первая часть оттуда. А что касается Эйнштейна-тут если и преувеличение, то не слишком большое.
Профессор Горенштейн был по основной специальности астрофизик, но он живо интересовался уфологией и множеством смежных проблем.
Теперь к ним добавилась еще одна — ведение боевых действий с пришельцами и эвакуация мирных жителей из захваченных ими городов.
— Надо думать о другом, — восклицал он. — Их кораблю один час лету до Москвы в лучшем случае. В лучшем для нас. Не побоюсь предположить, что, если понадобится, они долетят и в десять раз быстрее. И чтобы не получилось то же самое, что и в Питере, мы должны эвакуировать Москву заранее.
Но верховная власть страшно боялась паники в столице и старательно делала вид, что непосредственной опасности нет. Высокопоставленные чиновники в форме и без бодро рапортовали по телевизионным каналам, что агрессоры застряли в Санкт-Петербурге надолго и не двинутся с места, пока не покончат с сопротивлением, которое продлится до тех пор, пока в городе есть хоть один живой и дееспособный человек.
Тем временем из Москвы спешно и скрытно вывозили семьи этих самых чиновников, а также и многих других. А сами чиновники бились за место в списках дублирующих органов управления, которые президент приказал в течение суток переправить на запасной командный пункт за Волгу.
Все понимали, что за Волгой будет все-таки безопаснее, чем в Москве. Равно как и то, что в Москве слишком много чиновников и членов их семей, их друзей и знакомых, а также бандитов и бизнесменов, и пока они бегут из города, остальным москвичам придется подождать своей очереди.
Сам президент, правда, не спешил покинуть Москву. Он решил оставаться в городе до последнего, а на запасной командный пункт отправить премьера, и тем посеял смятение в рядах чиновников.
Теперь они считали своим долгом убедить президента эвакуироваться — чтобы потом уже с чистой совестью бежать из Москвы самим.
— Мы не можем допустить, чтобы президент оказался в безвыходном положении, подобно губернатору Санкт-Петербурга, — без конца повторялось на совещаниях в Кремле, идущих непрерывной чередой. — Угроза пленения или гибели главы государства полностью дестабилизирует обстановку в стране.
Но президент оставался непреклонен.
— Сколько «цель 30» потратит на полет до Москвы? — говорил он. — Как минимум час. А за час я успею не только вылететь отсюда, но и долететь до Самары.
Возражения, подобные тем, что параболоиды на первой космической скорости способны добраться от Санкт-Петербурга до Москвы за две минуты, глава государства пропускал мимо ушей.
В Кремле на случай экстренной эвакуации дежурили два вертолета, а на ближайшем аэродроме президента ждал сверхзвуковой истребитель, так что за час действительно можно было добраться до Самары. Только никто не мог поручиться, будет ли у президента этот час.
Напряжение возросло, когда из Америки пришло сообщение, что «цель 60» атаковала Нью-Йорк и президент США вылетел из Вашингтона в глубь страны.
Тут уже на президента Дорогина насели все, включая его собственную охрану Начальник охраны так и сказал:
— В Москве я не могу гарантировать вашу безопасность.
Но в глубине души многие еще не верили, что черный корабль может обрушиться на Москву.
Приготовления к ядерному удару, о которых было известно многим, создавали иллюзию, что уж это последнее средство точно подействует.
Китайцы, правда, не смогли, — но ведь мы-то не китайцы.
Посвященные и из Москвы-то прочь рвались больше не из-за пришельцев, а из-за этого удара. Вдруг черный корабль сдетонирует, да так, что от Москвы даже пепла не останется?
Лучше быть в это время подальше.
А вообще-то из Москвы с ее мирным и ясным небом даже питерская трагедия казалась преувеличенной. Особенно после того, как достоверную информацию загнали на маргинальное маломощное радио, а телевидение полностью подчинилось указанию свыше:
— Не будем нагнетать панику.
А те, кто смотрел по спутнику альтернативные каналы, и вовсе удивлялись. Какая катастрофа, какой разгром, если CNN продолжает гнать свои репортажи по работающим оптико-волоконным и спутниковым линиям, если еще работает сотовая связь, и по ней очевидцы взахлеб рассказывают о трагедии.
По нашим понятиям трагедия — это когда уже вообще ничего не работает и царит полный хаос и кромешный ад.
А пока CNN ведет репортаж прямо с поля боя — это все опереточная война. Даже если CNN рассказывает об угрозе тотального уничтожения города и демонстрирует публике юного изможденного солдата, рассказывающего о ядовитых инопланетных тварях, которые забираются прямо в мозг.
51
Едва завидев бронетранспортер, Даша Данилец машинально отдала ефрейтору Разуваеву прибор связи.
Первое, что надо сделать перед дракой, — это освободить руки.
Драться Даша не умела, но руки освободила рефлекторно, на уровне инстинкта, еще не зная даже, что она будет делать — стоять, бежать или сопротивляться.
Бежать тоже лучше без лишней ноши. Хоть и невелика тяжесть, а легче без нее.
Только бежать было уже некуда. Не успел бронетранспортер достичь стрелки по Дворцовому мосту, как сзади по Биржевому подкатили машины СОБРа. Парламентеров и журналистов взяли в кольцо, но неприятности еще только начинались.
Дело в том, что собровцы были близки к тому, чтобы принять армейских спецназовцев в противохимических костюмах за инопланетян, и сомневались только потому, что у них были автоматы Калашникова.
А спецназовцы приняли ефрейтора Разуваева с инопланетным прибором связи за террориста-смертника с инопланетной бомбой.
Вообще-то у них был приказ из Москвы чуть ли не от самого президента (а может, и прямо от самого) захватить парламентеров и любой ценой доставить их в Москву. Например, убедив, что вопрос, принять или отклонить ультиматум, может решать только президент после личной встречи с парламентерами. Возможно, по такому случаю их с сопровождающими лицами пришельцы выпустят из города.
Но продвигаясь по инстанциям, приказ; как в игре в испорченный телефон, неизбежно искажался — незначительно, но существенно.
И так получилось, что спецназовцы слишком буквально поняли предупреждение о тотальном уничтожении города. В том смысле, что как только они попытаются взять парламентеров, те сразу все и уничтожат.
Поэтому они чувствовали себя примерно как камикадзе, которые должны уговорить пороховую бочку не взрываться от удара молнии.
Оно, конечно, у суперэлитных бойцов железные нервы, а некоторые думают, что у них вовсе нервов нет. И даже возможно, что это правда.
Но они все-таки в первую очередь бойцы. И им трудно спокойно смотреть на типа, который стоит с сияющей штуковиной в поднятых кверху руках с таким видом, как будто он ее сейчас бросит.
Может, все и обошлось бы, молчи ефрейтор Разуваев в тряпочку. Но у него уж точно были нервы, и они не выдержали.
Он завопил, как резаный, и этот крик словно сорвал планку у всех.
Трудно было даже определить, кто первый нажал на курок. Все вышло как-то одновременно. Разуваев, прошитый очередью навылет, еще не упал, а раненый собровец за его спиной уже стрелял в спецназовцев.
Чей-то дикий крик: «Ложи-и-и-ись!» — то ли Демьяновского, то ли нет, как будто повис в предутреннем туманном воздухе, и журналисты, демонстрируя завидную реакцию, повалились на землю.
Живые парламентеры тоже упали навзничь, но при этом продолжали перемещаться очень целенаправленно. В мгновение ока они оказались за спинами собровцев и сделали рывок из низкой стойки к их машине.
Дверь грузовика с пассажирским кунгом была открыта, и ключ торчал в замке зажигания. Оставались только нырнуть в кабину и нажать на газ.
Водить машину Демьяновский не умел, но жить захочешь — и не так раскорячишься. Даша Данилец, которая недавно сдала экзамен на права, представляла себе автовождение несколько лучше, и они вдвоем на чистом адреналине в четыре руки сдвинули машину с места и даже каким-то образом не врезались в здание музея Военно-Морского флота.
Машина вылетела на Биржевой мост, перемахнула его в одно мгновение и понеслась по Кронверкской набережной с такой скоростью, что Игорь и Даша на два голоса орали:
— Мама!
Но при этом продолжали в две ноги давить на газ.
Их никто не преследовал, и стрельба позади прекратилась, потому что удалившийся на безопасное расстояние параболоид вернулся очень быстро и положил сразу всех — спецназовцев, собровцев и журналистов.
Только героический парень из CNN, спасая сенсационный материал, успел нырнуть в отъезжающую собровскую машину. Репортерский инстинкт сработал безотказно.
Но летая между сиденьями в пустом пассажирском кунге, американский тележурналист очень быстро почувствовал себя неуютно. Особенно когда стало совершенно очевидно, что машина потеряла управление и летит неизвестно куда.
Первое, что надо сделать перед дракой, — это освободить руки.
Драться Даша не умела, но руки освободила рефлекторно, на уровне инстинкта, еще не зная даже, что она будет делать — стоять, бежать или сопротивляться.
Бежать тоже лучше без лишней ноши. Хоть и невелика тяжесть, а легче без нее.
Только бежать было уже некуда. Не успел бронетранспортер достичь стрелки по Дворцовому мосту, как сзади по Биржевому подкатили машины СОБРа. Парламентеров и журналистов взяли в кольцо, но неприятности еще только начинались.
Дело в том, что собровцы были близки к тому, чтобы принять армейских спецназовцев в противохимических костюмах за инопланетян, и сомневались только потому, что у них были автоматы Калашникова.
А спецназовцы приняли ефрейтора Разуваева с инопланетным прибором связи за террориста-смертника с инопланетной бомбой.
Вообще-то у них был приказ из Москвы чуть ли не от самого президента (а может, и прямо от самого) захватить парламентеров и любой ценой доставить их в Москву. Например, убедив, что вопрос, принять или отклонить ультиматум, может решать только президент после личной встречи с парламентерами. Возможно, по такому случаю их с сопровождающими лицами пришельцы выпустят из города.
Но продвигаясь по инстанциям, приказ; как в игре в испорченный телефон, неизбежно искажался — незначительно, но существенно.
И так получилось, что спецназовцы слишком буквально поняли предупреждение о тотальном уничтожении города. В том смысле, что как только они попытаются взять парламентеров, те сразу все и уничтожат.
Поэтому они чувствовали себя примерно как камикадзе, которые должны уговорить пороховую бочку не взрываться от удара молнии.
Оно, конечно, у суперэлитных бойцов железные нервы, а некоторые думают, что у них вовсе нервов нет. И даже возможно, что это правда.
Но они все-таки в первую очередь бойцы. И им трудно спокойно смотреть на типа, который стоит с сияющей штуковиной в поднятых кверху руках с таким видом, как будто он ее сейчас бросит.
Может, все и обошлось бы, молчи ефрейтор Разуваев в тряпочку. Но у него уж точно были нервы, и они не выдержали.
Он завопил, как резаный, и этот крик словно сорвал планку у всех.
Трудно было даже определить, кто первый нажал на курок. Все вышло как-то одновременно. Разуваев, прошитый очередью навылет, еще не упал, а раненый собровец за его спиной уже стрелял в спецназовцев.
Чей-то дикий крик: «Ложи-и-и-ись!» — то ли Демьяновского, то ли нет, как будто повис в предутреннем туманном воздухе, и журналисты, демонстрируя завидную реакцию, повалились на землю.
Живые парламентеры тоже упали навзничь, но при этом продолжали перемещаться очень целенаправленно. В мгновение ока они оказались за спинами собровцев и сделали рывок из низкой стойки к их машине.
Дверь грузовика с пассажирским кунгом была открыта, и ключ торчал в замке зажигания. Оставались только нырнуть в кабину и нажать на газ.
Водить машину Демьяновский не умел, но жить захочешь — и не так раскорячишься. Даша Данилец, которая недавно сдала экзамен на права, представляла себе автовождение несколько лучше, и они вдвоем на чистом адреналине в четыре руки сдвинули машину с места и даже каким-то образом не врезались в здание музея Военно-Морского флота.
Машина вылетела на Биржевой мост, перемахнула его в одно мгновение и понеслась по Кронверкской набережной с такой скоростью, что Игорь и Даша на два голоса орали:
— Мама!
Но при этом продолжали в две ноги давить на газ.
Их никто не преследовал, и стрельба позади прекратилась, потому что удалившийся на безопасное расстояние параболоид вернулся очень быстро и положил сразу всех — спецназовцев, собровцев и журналистов.
Только героический парень из CNN, спасая сенсационный материал, успел нырнуть в отъезжающую собровскую машину. Репортерский инстинкт сработал безотказно.
Но летая между сиденьями в пустом пассажирском кунге, американский тележурналист очень быстро почувствовал себя неуютно. Особенно когда стало совершенно очевидно, что машина потеряла управление и летит неизвестно куда.
52
Вадим Богатырев, Мария Петровна, Василиса и Аленка жались к стенам Зимнего дворца еще довольно долго. Давно утихла стрельба и улетел на запад, в сторону залива, параболоид, но Богатыревы никак не могли решиться выйти на мост. Все ждали, не начнется ли там какая-нибудь новая заваруха.
Но все было спокойно.
Богатыревы так и не поняли, почему земляне начали вдруг стрелять друг в друга и почему трое из них высадились на стрелку Васильевского острова из параболоида.
Может быть, один из вооруженных отрядов был их группой поддержки. Пришельцы, переодетые землянами, или земляне, завербованные пришельцами.
Но насчет завербованных Богатыревы после Литейного даже думать не хотели. А Вадим был вообще убежден, что инопланетянам с их технологией никакие земные агенты не нужны.
От этого сцена за мостом казалась еще более необъяснимой. Особенно после того, как параболоид уложил всех участников перестрелки и умчался следом за машиной, которая успела сорваться с места под пулями и струями голубого града.
Но держался он почему-то на приличном удалении от машины и даже не пытался ее атаковать.
Аленка, дрожа всем телом, предлагала где-нибудь спрятаться, пока все не прояснится. Но Вадим отвечал, что на это времени нет.
По каким-то признакам он решил, что наступившая тишина — это затишье перед бурей. А значит, надо пользоваться последней возможностью выбраться из города.
Пусть эта возможность — призрачная, но через несколько часов может не остаться и ее.
Богатыревы вышли на Дворцовый мост в тот час, когда белая ночь готовилась плавно перейти в теплое летнее утро. Пока еще было прохладно и свежо, ветер задувал с моря, силясь сорвать с Василисы разорванную одежду и обнажая ее избитое тело. Но ей было все равно.
Главное — она была снова свободна. Ровно через сутки после инцидента, с которого все началось, Василиса снова оказалась на Дворцовом мосту. И снова преодолевала его бегом.
Она еще подумала, что это, наверное, заколдованный круг и им никогда не вырваться из этого города. Неведомые силы будут раз за разом возвращать их на то же самое место.
Василиса всерьез ожидала, что сейчас откуда-нибудь из-за Ростральной колонны вылетит вчерашний мент и снова придется бить его в пах босой ногой. А дальше будет «Пионерка» — ведь Вадим задумал уходить через Комендань и Озерки в сторону Разлива, где когда-то в шалаше прятался Ленин.
Однако Василиса была уверена, что они никуда не уйдут, а больше всего боялась, что ее снова станут бить большой толпой, а второго раза она не выдержит. Но никакие менты из-за Ростральной колонны не появились. Только лежали вокруг в живописных позах неподвижные люди в форме, но определить их служебную принадлежность было затруднительно.
Но все было спокойно.
Богатыревы так и не поняли, почему земляне начали вдруг стрелять друг в друга и почему трое из них высадились на стрелку Васильевского острова из параболоида.
Может быть, один из вооруженных отрядов был их группой поддержки. Пришельцы, переодетые землянами, или земляне, завербованные пришельцами.
Но насчет завербованных Богатыревы после Литейного даже думать не хотели. А Вадим был вообще убежден, что инопланетянам с их технологией никакие земные агенты не нужны.
От этого сцена за мостом казалась еще более необъяснимой. Особенно после того, как параболоид уложил всех участников перестрелки и умчался следом за машиной, которая успела сорваться с места под пулями и струями голубого града.
Но держался он почему-то на приличном удалении от машины и даже не пытался ее атаковать.
Аленка, дрожа всем телом, предлагала где-нибудь спрятаться, пока все не прояснится. Но Вадим отвечал, что на это времени нет.
По каким-то признакам он решил, что наступившая тишина — это затишье перед бурей. А значит, надо пользоваться последней возможностью выбраться из города.
Пусть эта возможность — призрачная, но через несколько часов может не остаться и ее.
Богатыревы вышли на Дворцовый мост в тот час, когда белая ночь готовилась плавно перейти в теплое летнее утро. Пока еще было прохладно и свежо, ветер задувал с моря, силясь сорвать с Василисы разорванную одежду и обнажая ее избитое тело. Но ей было все равно.
Главное — она была снова свободна. Ровно через сутки после инцидента, с которого все началось, Василиса снова оказалась на Дворцовом мосту. И снова преодолевала его бегом.
Она еще подумала, что это, наверное, заколдованный круг и им никогда не вырваться из этого города. Неведомые силы будут раз за разом возвращать их на то же самое место.
Василиса всерьез ожидала, что сейчас откуда-нибудь из-за Ростральной колонны вылетит вчерашний мент и снова придется бить его в пах босой ногой. А дальше будет «Пионерка» — ведь Вадим задумал уходить через Комендань и Озерки в сторону Разлива, где когда-то в шалаше прятался Ленин.
Однако Василиса была уверена, что они никуда не уйдут, а больше всего боялась, что ее снова станут бить большой толпой, а второго раза она не выдержит. Но никакие менты из-за Ростральной колонны не появились. Только лежали вокруг в живописных позах неподвижные люди в форме, но определить их служебную принадлежность было затруднительно.