Страница:
В академии не было обещанного Гримальдусом седока. Ди-и-ниль была так молода, что у нее еще не было седоков, и она плохо отличала их от других людей, хотя старый Ки-и-скаль сказал ей, что седоки отличаются от обычных людей не меньше, чем лары от обычных лошадей. Но для нее было несомненным, что никто из четверых магов, среди которых будет выбирать Дантос, не был седоком. Все они были слишком укоренены в этом мире, чтобы слиться воедино с ее огненной кровью и вырваться на звездные дороги ларов. Она даже не стала проверять, знают ли они и-илари, может ли кто-нибудь из них сказать “не стоит благодарности” в ответ на ее “спасибо”.
Белая лара спешила в Дангалор. Там был юноша, угостивший ее малиновыми углями. Тот самый, который знал толк в чистом огне. Он ни разу не садился на ее гибкую белую спину, поэтому между ними не было невидимой нити, связывающей лара и его седока. Тем не менее ей все равно казалось, что она слышит его зов.
Ей нужно было проверить – вдруг именно он станет ее седоком?
Добежав до Дангалора, она снизилась над городом и стала кружить над маленькой гостиницей, заставляя прохожих останавливаться и задирать головы к небу. Но в гостинице никого не было. Ди-и-ниль чувствовала, что его там нет. Кроме того, она была уверена, что если бы он там был, то сразу же выбежал бы ей навстречу. Она прислушалась – вдруг он где-то поблизости и зовет ее?
Но Эрвин был уже далеко от Дангалора. Он ехал на подводе, привалившись спиной к мешкам и заставляя себя не думать ни о каких белых ларах. Чуткие уши Ди-и-ниль не уловили ничего, кроме абсолютной, безнадежной тишины. Ничего – ей, наверное, просто показалось.
Белая лара снова набрала высоту. Снова запели серебряные бокальчики ее копыт, унося ее в жаркие земли архонтов, где не бывает зимы. Разочарованная, Ди-и-ниль понеслась назад к Гримальдусу.
Замелькали синие дни и черные звездные ночи. Она бежала от канала к каналу, сокращая свой путь, минуя бескрайние океанские пространства, спускаясь изредка на землю, чтобы перекусить углями из замеченного внизу костра.
Иногда ей казалось, что она слышит отдаленный зов, но она убеждала себя, что этот неясный, неверный отзвук просто почудился ей. И она бежала дальше.
Утреннее солнце осветило влажную Гретанскую долину и черно-белое облачко стада овец, пасшегося на ее склоне. Разбуженные его лучами, один за другим просыпались пастухи и подходили к кострищу, где один из них оставался с вечера дозорным. Они обнаружили его сидящим на пустом ведре и хмуро разглядывающим пузатый бочонок с брагой.
– Ты чего? – спросили они своего товарища.
– Да вот, смотрю на нее, проклятую, – неужто из-за нее? – Взгляд дозорного оторвался от бочонка и переместился на костер. – Вы не поверите, мужики, – ночью мне привиделось, что с неба слетела крылатая лошадь и сожрала все угли в костре. Думал – брага виновата, а потом смотрю – углей-то в костре нет! Нет, и все тут! Не знаю, что и думать.
Мужики обступили кострище, почесывая в затылках. Углей там не было.
– “Нет углей, нет углей!” – подал наконец голос один из них, передразнивая дозорного. – Да прогорели они все, пьяная ты морда!
– Чё?!
– Про-го-ре-ли! Все как есть.
– Да ну?
– Ну да!
– Вот и я думаю – померещилось. – Дозорный с ненавистью плюнул в сторону бочонка с брагой. – А все она, проклятая. Все, мужики, – с этого дня я к ней, проклятой, и не притронусь.
И правда, больше он до конца своих дней не брал в рот ни капли браги.
Глава 12
Белая лара спешила в Дангалор. Там был юноша, угостивший ее малиновыми углями. Тот самый, который знал толк в чистом огне. Он ни разу не садился на ее гибкую белую спину, поэтому между ними не было невидимой нити, связывающей лара и его седока. Тем не менее ей все равно казалось, что она слышит его зов.
Ей нужно было проверить – вдруг именно он станет ее седоком?
Добежав до Дангалора, она снизилась над городом и стала кружить над маленькой гостиницей, заставляя прохожих останавливаться и задирать головы к небу. Но в гостинице никого не было. Ди-и-ниль чувствовала, что его там нет. Кроме того, она была уверена, что если бы он там был, то сразу же выбежал бы ей навстречу. Она прислушалась – вдруг он где-то поблизости и зовет ее?
Но Эрвин был уже далеко от Дангалора. Он ехал на подводе, привалившись спиной к мешкам и заставляя себя не думать ни о каких белых ларах. Чуткие уши Ди-и-ниль не уловили ничего, кроме абсолютной, безнадежной тишины. Ничего – ей, наверное, просто показалось.
Белая лара снова набрала высоту. Снова запели серебряные бокальчики ее копыт, унося ее в жаркие земли архонтов, где не бывает зимы. Разочарованная, Ди-и-ниль понеслась назад к Гримальдусу.
Замелькали синие дни и черные звездные ночи. Она бежала от канала к каналу, сокращая свой путь, минуя бескрайние океанские пространства, спускаясь изредка на землю, чтобы перекусить углями из замеченного внизу костра.
Иногда ей казалось, что она слышит отдаленный зов, но она убеждала себя, что этот неясный, неверный отзвук просто почудился ей. И она бежала дальше.
Утреннее солнце осветило влажную Гретанскую долину и черно-белое облачко стада овец, пасшегося на ее склоне. Разбуженные его лучами, один за другим просыпались пастухи и подходили к кострищу, где один из них оставался с вечера дозорным. Они обнаружили его сидящим на пустом ведре и хмуро разглядывающим пузатый бочонок с брагой.
– Ты чего? – спросили они своего товарища.
– Да вот, смотрю на нее, проклятую, – неужто из-за нее? – Взгляд дозорного оторвался от бочонка и переместился на костер. – Вы не поверите, мужики, – ночью мне привиделось, что с неба слетела крылатая лошадь и сожрала все угли в костре. Думал – брага виновата, а потом смотрю – углей-то в костре нет! Нет, и все тут! Не знаю, что и думать.
Мужики обступили кострище, почесывая в затылках. Углей там не было.
– “Нет углей, нет углей!” – подал наконец голос один из них, передразнивая дозорного. – Да прогорели они все, пьяная ты морда!
– Чё?!
– Про-го-ре-ли! Все как есть.
– Да ну?
– Ну да!
– Вот и я думаю – померещилось. – Дозорный с ненавистью плюнул в сторону бочонка с брагой. – А все она, проклятая. Все, мужики, – с этого дня я к ней, проклятой, и не притронусь.
И правда, больше он до конца своих дней не брал в рот ни капли браги.
Глава 12
Ни в Ольтусе, ни в Сагарте Эрвин не нашелся. Невезение, конечно, но путешествие на ларах не занимало много времени. Из ближних городов оставался Дангалор, и Зербинас с Дантосом направились туда. Лары опустили их у маленькой гостиницы, где архонт останавливался на пути в академию. Как и кикимора, они чуяли “хорошее место”.
Прежде безымянная, теперь гостиница была украшена вывеской с нарисованной остроухой и большеротой рожицей с оранжевыми глазами. Под рожицей крупными буквами было подписано: “Кикимора Дика”.
Зербинас даже остановился, чтобы полюбоваться на это произведение местного живописца. Кикимора была нарисована довольно точно, словно художник рисовал ее с натуры.
– Здесь этого не было, – сказал из-за его спины Дантос. – На пути к вам я останавливался тут пообедать.
Вокруг них быстро росла толпа, сбегавшаяся поглядеть на ларов. Они вошли в гостиницу и сели за свободный стол. Увидев необычных гостей, буфетчик сразу же подошел к ним. Зербинас заказал ему ужин и углей для ларов.
– Почему у вас такая вывеска? – спросил он напоследок.
– Недавно у нас останавливался парень, – ответил буфетчик. – Он был выдающийся колдун, и с ним была эта кикимора. Замечательная была эта Дика – мало того, что мои посетители были от нее в восторге, она еще и всех крыс в гостинице переловила. Хорошее было время, интересное, да и доход большой. Сами понимаете – где еще в городе можно было увидеть настоящую кикимору? Вот я и назвал ее именем гостиницу – на память.
– Колдун, говорите? – насторожился Зербинас. – А сколько ему было лет?
– Совсем молодой, почти мальчишка. – Лицо буфетчика приняло умиленное выражение. – Воспитанный, словно лорд, и такой доброжелательный. И не скажешь, что колдун.
– А как его звали?
– Эрвин. С ним был еще один молодой человек – Армандас, тоже хороший парень. Сейчас он служит в войске лорда Астура.
– А Эрвин сейчас где? – быстро спросил Зербинас.
– Уехал куда-то, – буфетчик вздохнул, – и так внезапно. Прибежал вдруг и сказал, чтобы я за него попрощался с Армандасом. Не нравится мне это – вдруг у него что-то случилось?
– Почему вы так думаете?
– Он никуда не собирался уезжать, а тут вдруг сорвался с места – даже забыл, что у него заплачено за гостиницу вперед, до конца недели. Я и сам забыл, только после вспомнил.
Зербинас тревожно переглянулся с Дантосом. Неужели парень попал в какую-то неприятность?
– А куда уехал Эрвин? – продолжил он расспросы.
– Он ваш знакомый? – догадался буфетчик.
– Да, – ответил Зербинас. – Он нам нужен по важному делу.
– Вам, наверное, нужен сильный колдун? Нет, он не сказал, куда уезжает. Бросил пару слов, схватил вещи и убежал.
– Может быть, тот парень знает?
– Нет, – отрицательно качнул головой буфетчик. – Армандас сам расспрашивал меня, что случилось с Эрвином и куда он уехал. Возможно, колдунья Тирса что-нибудь знает. У них были какие-то общие дела – она несколько раз приходила к нему в гостиницу.
– И давно он уехал?
– Сейчас вспомню. – Буфетчик задумался. – Как раз на другой день после того, как ваш спутник останавливался у нас. – Он кивнул Зербинасу на архонта.
– А где живет эта Тирса?
– В переулке за рынком – спросите там.
Идти к Тирсе было уже поздно, поэтому Зербинас с Дантосом остались ночевать в гостинице. Утром они отправились разыскивать колдунью. Вскоре ректор постучал в дверь маленького домика в переулке.
Дверь открылась, и оттуда выглянула круглолицая моложавая женщина в цветастой шали, накинутой на плечи. Ее круглые карие глаза сделались еще круглее, когда она увидела, кто стоит на пороге.
– Зербинас?!
Вглядевшись в женщину, Зербинас узнал ее:
– Это ты, Тирса? Какая встреча! – Он радостно улыбнулся. – Когда мне назвали твое имя, я вспомнил про тебя, но подумал, что это просто совпадение. Как ты оказалась здесь, в Дангалоре?
– Я уже двадцать лет здесь живу. – Колдунья спохватилась: – Что же вы стоите на пороге, проходите. Зербинас и вы… – Она запнулась, глядя на его спутника.
– Лорд Дантос, – представил его ректор.
– …и вы, лорд Дантос. – Она растворила дверь пошире, пропуская их внутрь, затем провела их в комнату. – Садитесь сюда, на диван.
Они уселись на диване, и в маленькой комнате Тирсы сразу стало тесно.
– Я заварю вам настой, – сказала она. – У меня хорошие травы.
– Спасибо, – ответил Зербинас. – У нас к тебе есть дело, Тирса.
– Располагайте мной, как вам будет угодно, – отозвалась она, возясь с печуркой. – Я с радостью окажу тебе любую услугу, Зербинас.
– Мне сказали, что ты знакома с одним из наших учеников, – начал он.
– С Эрвином? – Она поставила чайник на печурку и повернулась к ним. – Зербинас, как ты умудрился выгнать из академии такого славного мальчика? Не могу поверить, что он совершил такое, за что выгоняют оттуда.
– Ну… он напроказил, конечно, – сказал Зербинас, – но выгонять за это, действительно, было неоправданной строгостью, – признал он. – Собственно, потому мы и здесь – лорд Дантос приехал нанимать его на работу, а его нет. Теперь мы его разыскиваем, и нам сказали, что ты можешь знать, где он сейчас. Хозяин гостиницы, где жил Эрвин, беспокоится, не случилось ли с ним чего.
– Вы думаете? – встревожилась Тирса. – Да, в то утро он выглядел усталым и взволнованным. Но я не подумала ничего такого, хотя его отъезд был для меня неожиданностью.
– Ты знаешь, куда он уехал?
– Да, в Кейтангур, короткой дорогой. Это на юг вдоль берега реки. Эрвин сказал, что караван уже отошел, и собирался догонять его. Но я подумала, что он просто проспал. Молодые люди спят подолгу – это мы, старики, ложимся поздно, а встаем рано. – Она снова завозилась у печурки.
– Нам пора идти. – Зербинас встал с дивана, вслед за ним поднялся и Дантос. – Нам лучше не задерживаться с выездом.
– А как же настой? – растерянно сказала Тирса.
– В другой раз, – ответил он. – Если Эрвин вдруг появится здесь, скажешь ему, чтобы он возвращался в академию.
Попрощавшись с Тирсой, они вернулись в гостиницу. Зербинас вызвал ларов, ушедших на ночь из города, и вскоре они понеслись вдоль берега реки, караванным путем до Кейтангура.
* * *
Особняк лорда Меласа располагался на приморской террасе, чуть дальше по берегу моря, чем императорский дворец. По пути туда Эрвин со слугой миновали этот дворец – его высокую фигурную ограду, за которой виднелся красивейший парк, где были разбросаны жилые и хозяйственные дворцовые помещения. Сам дворец стоял фасадом к морю, его парадная лестница широкими уступами спускалась к воде и упиралась в золоченые ворота с гербом, немного не доходя до морского пляжа. Ворота открывались на мощеную проезжую дорогу, идущую вдоль берега моря и соединяющую редкую цепь особняков императорской свиты.
Эрвин уже бывал в этой части города, но все равно с удовольствием вертел головой по сторонам, оглядывая чистый белый песок, в который лениво плескала прозрачная вода, и затейливые решетки, за которыми укрывались шедевры садового и архитектурного искусства. Несмотря на осеннее время, трудно было отвести от них взгляд – как же здесь, наверное, было красиво весной!
Слуга привел его к парковым воротам особняка лорда Меласа и окликнул привратника. Тот отомкнул чугунную калитку рядом с воротами и пропустил обоих внутрь. Они прошли по дорожке, ведущей к парадной лестнице особняка, и поднялись на второй этаж. Здесь располагались не жилые комнаты, а приемные залы и другие деловые помещения вроде кабинетов и библиотек.
– Мы идем к больной? – нарушил молчание Эрвин.
– Нет, к лорду Меласу, – ответил слуга. – Таков приказ его светлости.
Свернув по коридору второго этажа, он миновал несколько дверей и ввел Эрвина в кабинет хозяина. Лорд Мелас сидел за письменным столом, углубившись в работу. Увидев вошедших, он отложил бумаги и испытующе глянул на Эрвина.
– Этот молодой человек утверждает, что он – хороший колдун и лекарь, – без тени иронии сообщил ему слуга.
– Очень хорошо, – сказал лорд Мелас. – Оставь нас одних.
Слуга вышел, и Эрвин остался один на один с градоначальником. Какое-то мгновение они разглядывали друг друга. Лорду Меласу было, наверное, лет за сорок, он выглядел умным и серьезным человеком. На его лице сохранялось привычное выражение озабоченности, какое бывает у людей, постоянно занятых ответственными делами. Эрвин заметил, что эта озабоченность была подчеркнута скрывающейся в уголках глаз тревогой.
– Как тебя зовут? – спросил его градоначальник.
– Эрвин.
Лорд Мелас надолго замолчал, словно Эрвин сообщил ему информацию, требующую длительного размышления.
– Ты так молод, – сказал он наконец.
– Это имеет значение?
– Знаешь ли ты, на что ты идешь?
– Догадываюсь.
Оценивающий взгляд лорда Меласа задержался на его лице.
– Значит, тебе известно, что, помогая мне, ты можешь вызвать недовольство Скарпенцо?
– Судя по вашим словам, я наверняка его вызову, – ответил Эрвин.
Уголки губ градоначальника приподнялись в едва заметной усмешке, но глаза остались серьезными.
– Ты, я вижу, не понимаешь, что это значит, – заключил он.
– Почему же, понимаю.
– Тогда зачем ты за это взялся? Любое вознаграждение не стоит жизни.
Эрвин мысленно спросил себя – зачем? Ему вспомнилось негласное правило академии – раз ты здесь, ты это можешь. Он был в таверне, когда слуга пришел туда искать помощи.
– Наверное, потому, что там никого для этого не было – кроме меня.
– Странная позиция.
– Не больше, чем любая другая.
– Не каждая позиция ставит под угрозу жизнь, – усмехнулся лорд Мелас.
– Не каждая, – согласился Эрвин.
Градоначальник вскинул на него взгляд, словно хотел что-то сказать, но в последнее мгновение передумал.
– Ладно, – сказал он, – тогда перейдем к делу. У меня натянутые отношения с некромантом. По вполне понятным причинам – я отвечаю за порядок и безопасность в городе, а Скарпенцо нарушает и то и другое. Тебе, полагаю, известно, что он убил моего мага?
– Да.
– После гибели мага мне стало гораздо труднее ограничивать деятельность Скарпенцо. Раньше он остерегался, теперь он возомнил себя всесильным, и, по правде говоря, он недалек от этого – мне нечего ему противопоставить. Когда мой маг был жив, Скарпенцо не осмеливался требовать что-либо у меня, но теперь он явился ко мне и потребовал мою дочь.
– В жены? – удивился Эрвин. – Неужели он так влюблен в нее?
По губам лорда Меласа проползла невольная усмешка.
– Нет, не в жены – в помощницы. Он сказал мне, что ему давно хотелось иметь такую помощницу. Когда я отказался, он пообещал, что она умрет, если я не отдам ее.
В голове Эрвина мгновенно пронеслась догадка.
– Тогда ей лучше умереть! – вырвалось у него. Затаенная тревога на лице лорда Меласа стала явной.
– Тебе известно, что он сделает с ней?
– Да, – кивнул Эрвин. – Он сделает из нее ламию. Это мертвая женщина, обладающая нечеловеческой силой, но не такая, как зомби. Зомби не сохраняет ум и знания, которыми человек владел при жизни, а ламию делают из живой женщины, поэтому она помнит все. Ламии нередко владеют магией не хуже колдунов.
– Но почему именно моя дочь?! – ужаснулся лорд Мелас. – В городе сколько угодно женщин.
– Ваша дочь, вероятно, очень умная и образованная девушка? – спросил Эрвин.
– Да.
– Из нее получится совсем не такая ламия, как из обычной горожанки. Скарпенцо, наверное, попытается обучить ее кое-чему из магии, а затем превратит в ламию. Но для этого не требуется родительского согласия – нужно согласие самой девушки, или у него ничего не выйдет.
– Да, – опечаленно сказал лорд Мелас. – Он предупредил меня, чтобы я добился согласия Мирты. А чтобы она, по его выражению, была сговорчивее, он навел на нее какую-то магию, и теперь она не встает с постели. Он дал нам месяц на размышления и сказал, что по истечении этого срока она умрет, если не согласится пойти к нему.
– Месяц – большой срок, – заметил Эрвин. – Сколько дней уже прошло?
– Сегодня шестой день. Я обращался к магу лорда Симаха, но тот ответил, что у него нет способностей для борьбы с некромантией. Возможно, Юстас мог бы помочь, но он сейчас в отъезде. Я обращался к известным городским колдунам, но едва они узнавали, с кем им придется иметь дело, как сразу же прекращали дальнейшие разговоры. И тогда я послал слугу в “Зеленую корову” – не то чтобы на что-то надеялся, а так, с отчаяния. Вдруг кто-то все-таки найдется…
– Я попробую сделать, что могу. Где ваша дочь?
Лорд Мелас повел его на третий этаж, где размещались жилые комнаты его семейства. По пути им попалась служанка, несшая поднос с чайной посудой.
– Как она себя чувствует? – остановил служанку лорд Мелас.
– Все так же, ваша светлость, – ответила та. – Сейчас там у нее жених.
Лорд Мелас повел Эрвина дальше.
– Свадьба была назначена на весну, – бросил он Эрвину, не оборачиваясь к нему. – А теперь… пока он навещает Мирту.
Они прошли еще немного и остановились у двери. Лорд Мелас надавил дверную ручку и впустил Эрвина в комнату, оказавшуюся спальней его дочери. Здесь было жарко натоплено, в камине горел огонь. Кровать девушки, стоявшая прежде, видимо, в углу, была пододвинута поближе к камину. Девушка полулежала на подушках, укрытая до пояса теплым одеялом, поверх ее ночной одежды был надет шелковый, голубой в цветочек халат с расширенными книзу рукавами и отложным воротником-шалькой. На стуле у кровати сидел молодой человек и держал ее за руку.
Услышав позади движение, он выпустил ее руку и оглянулся. Лорд Мелас представил им Эрвина как лекаря и попросил молодого человека на время осмотра подождать в коридоре. Когда за тем закрылась дверь, он подвел Эрвина к кровати и указал на стул.
Эрвин сел и взглянул на девушку внимательнее. Ей было лет семнадцать, она была миловидной и выглядела приветливой – заботливо выращенное, но небалованное дитя, не знавшее горя и доверяющее близким людям. Трудно было представить ее чудовищем вроде ламии.
Болезнь иссушила ее, хотя и не испортила ее внешности. Глаза и щеки девушки ввалились, исхудавшая рука казалась безжизненной. Создавалось впечатление, что почти вся ее жизненная сила выпита голодным духом вроде того, которого Эрвин уничтожил на корабле.
Он взял ее за руку и пощупал пульс. Пальцы девушки были холодными и вялыми, пульс едва бился. Мысленный взгляд Эрвина обошел ее с головы до ног, отыскивая больные участки. Она была совершенно нормальной, без признаков внутреннего заболевания.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он девушку.
– Я все время мерзну, – пожаловалась она. – И не могу есть – тяжесть такая, словно камни глотаю. Не могу стоять – голова кружится.
Налицо были признаки энергетического истощения, какое бывает при порче на утечку жизненной силы. Если мысленный осмотр ее тела не потребовал от Эрвина особых усилий, для энергетического осмотра требовалось глубокое сосредоточение. Он закрыл глаза и стал изучать энергетическое поле девушки. Оно было слабым и блеклым, а в области сердца от него отходила нить, тянущаяся куда-то далеко.
Он мысленно потрогал эту нить и открыл глаза.
– Вы что-нибудь чувствуете? – спросил он девушку.
– Голова закружилась. – Она действительно стала еще бледнее. – И сердце вдруг сжалось… неприятно так.
Эрвин снова закрыл глаза и направил внимание вдоль нити. На другом конце оказался пучок волос, вымазанный чем-то темным и перевязанный полоской кожи. На девушку, безусловно, была наложена порча.
Он отвлекся от нее и повернулся к стоявшему рядом лорду Меласу.
– На вашу дочь наложена мощная порча, которая выпивает ее силы, – сообщил он. – К несчастью, у некроманта оказалась прядка ее волос. Я не могу снять порчу, пока эти волосы остаются у него.
– Волосы Мирты? Но как они могли оказаться у него? – Лорд Мелас взглянул на дочь. – Мирта, ты кому-нибудь давала отрезать у себя прядь волос?
– Нет. Только… – Ее глаза повернулись к двери. – Но он никогда бы не позволил…
– Может быть, служанка, которая ее причесывает? – Эрвин опередил движение лорда Меласа, рванувшегося было к двери. – Вы позволите мне осмотреть ваши волосы? – обратился он к девушке.
Получив согласие, он приподнял ее голову и тщательно осмотрел ее длинные, светло-русые с золотистым отливом локоны. В одном месте под волосами была отрезана прядка.
– Отсюда я отрезала волосы ему, – сказала девушка, когда Эрвин отыскал это место.
Оно оказалось единственным, откуда они были срезаны.
– Придется позвать сюда вашего жениха, – сказал ей Эрвин. – Нужно узнать у него, что случилось с этими волосами.
Лорд Мелас сходил в коридор и вернулся оттуда с женихом Мирты.
– Где волосы моей дочери? – резко спросил он, когда они оба остановились у ее кровати. – Как ты мог не уберечь их?!
Молодой человек недоуменно взглянул на него, затем на Мирту.
– Они у меня здесь, в медальоне, – сказал он, поняв наконец, о чем у него спрашивают. – Я никогда не расстаюсь с ним… еще сегодня утром я смотрел на них…
– Покажите их, – попросил Эрвин.
– Покажи, – подтвердил его просьбу лорд Мелас, увидев, что молодой человек мешкает.
Пожав плечами, тот снял медальон и нажал защелку. Внутри оказалась сложенная в кольцо прядка волос.
– Их не стало меньше? – спросил Эрвин, глядя, на прядку.
– Нет, – покачал головой тот.
– Подождите-ка… – Эрвин вытряхнул волосы из медальона и приложил к волосам девушки. – Видите?
Они оказались темнее ее волос и несколько другого оттенка. Более того, они были матовыми и тусклыми, как бы засохшими, и выглядели ломкими.
– Боюсь вас огорчить, – Эрвин глянул на жениха Мирты, – но это не ее волосы. Вы уверены, что никогда не снимаете этот медальон?
– Только когда моюсь, чтобы не промочить их, – растерянно ответил тот. – Но чьи же тогда эти?..
Эрвин пощупал прядку.
– Они уже потеряли блеск и упругость. Это волосы давно умершего человека.
Молодой человек уставился на прядку так, словно она на его глазах превратилась в ядовитую змею.
– Откуда они взялись?!
– У некроманта, без сомнения, сколько угодно волос мертвецов. Видимо, он подкупил или принудил кого-то из ваших слуг, чтобы тот подменил их. – Эрвин протянул ему волосы назад, но молодой человек отшатнулся от них. – Если вы не возражаете, я брошу их в камин, – предложил он.
Тот не возражал, и волосы были сожжены.
– Что же теперь делать? – спросил лорд Мелас. – Как избавить от этого мою дочь?
– Нужно добыть ее волосы у Скарпенцо, – ответил Эрвин. – С них нужно снять заклятие и уничтожить их – тогда ваша дочь выздоровеет. Если их просто сжечь, не сняв заклятия, она умрет сразу же, как только они будут сожжены. Видимо, некромант и собирается это сделать, когда истечет срок.
– Я сейчас же отправлюсь к нему и выпущу из него кишки! – воскликнул жених девушки.
– Если бы это было так просто, ему давным-давно выпустили бы кишки, – охладил его пыл ее отец. – Ты далеко не первый, кто мечтает об этом.
Молодой человек понурился и замолчал. Эрвин тоже молчал, припоминая амулеты лавок Колдовского тупика.
– Я могу посоветовать вам защитить вашу дочь амулетом, – сказал наконец он. – Я видел в продаже подходящие. В одной из лавок есть и такой, который позволит сохранить ей жизнь и здоровье, даже если волосы будут сожжены. Правда, если это все-таки случится, ее сердце остановится через несколько мгновений после того, как она снимет амулет. Она не должна снимать его никогда, – понимаете, никогда, – и тогда она будет здорова и проживет долго.
– Где этот амулет? – воспрянул лорд Мелас. – Я сейчас же пошлю за ним слугу. Сколько он стоит? Эрвин ответил.
– Нет, пожалуй, я съезжу за ним сам, – сказал лорд Мелас после некоторого колебания. – Ты поедешь со мной и покажешь его мне.
Они оставили больную и вернулись в кабинет. Градоначальник приказал подать карету и вместе с Эрвином поехал за амулетом в Колдовской тупик.
Там они остановились у указанной Эрвином лавки и вошли внутрь. Амулет был на месте. Эрвин попросил лавочника показать его, чтобы убедиться в его свойствах.
– Неужели этот? – изумился лорд Мелас, увидев серый камешек величиной с монетку, заключенный в роговую оправу и подвешенный на плетеной волосяной тесемке. – Судя по цене, он должен выглядеть по меньшей мере как императорская корона!
– Не важно, как он выглядит, – отозвался Эрвин, внимательно изучая амулет. – Он все равно становится невидимым, когда его наденешь на шею. Кстати, компоненты, из которых он сделан, очень и очень недешевые, не говоря уже о наложенных на них заклятиях. Тесемка, например, из волоса лара, а имберил в нашем мире вообще не встречается – его изредка находят в мире Рихор. А это, – он провел пальцами по ободку, – спил рога ильгана, от природы очень стойкого ко всем разновидностям черной магии. Этот амулет помогает от черной магии, когда уже ничто другое не помогает, и защищает от нее, когда уже ничто другое не защищает. Если бы он был на вашей дочери заранее, некромант просто не смог бы наложить заклятие на ее волосы.
– Да… – Лорд Мелас уважительно глянул на амулет. – Что ж, – обратился он к лавочнику, – давайте его сюда. – Он вынул шкатулку с драгоценностями, чтобы расплатиться за покупку.
– Излишне напоминать, – добавил Эрвин торговцу, – что никто не должен узнать, кто купил его.
– Конечно, – кивнул тот, укладывая амулет в обтянутую тисненой кожей коробочку. – Возьмите, пожалуйста. – Он протянул покупку лорду Меласу.
Прежде безымянная, теперь гостиница была украшена вывеской с нарисованной остроухой и большеротой рожицей с оранжевыми глазами. Под рожицей крупными буквами было подписано: “Кикимора Дика”.
Зербинас даже остановился, чтобы полюбоваться на это произведение местного живописца. Кикимора была нарисована довольно точно, словно художник рисовал ее с натуры.
– Здесь этого не было, – сказал из-за его спины Дантос. – На пути к вам я останавливался тут пообедать.
Вокруг них быстро росла толпа, сбегавшаяся поглядеть на ларов. Они вошли в гостиницу и сели за свободный стол. Увидев необычных гостей, буфетчик сразу же подошел к ним. Зербинас заказал ему ужин и углей для ларов.
– Почему у вас такая вывеска? – спросил он напоследок.
– Недавно у нас останавливался парень, – ответил буфетчик. – Он был выдающийся колдун, и с ним была эта кикимора. Замечательная была эта Дика – мало того, что мои посетители были от нее в восторге, она еще и всех крыс в гостинице переловила. Хорошее было время, интересное, да и доход большой. Сами понимаете – где еще в городе можно было увидеть настоящую кикимору? Вот я и назвал ее именем гостиницу – на память.
– Колдун, говорите? – насторожился Зербинас. – А сколько ему было лет?
– Совсем молодой, почти мальчишка. – Лицо буфетчика приняло умиленное выражение. – Воспитанный, словно лорд, и такой доброжелательный. И не скажешь, что колдун.
– А как его звали?
– Эрвин. С ним был еще один молодой человек – Армандас, тоже хороший парень. Сейчас он служит в войске лорда Астура.
– А Эрвин сейчас где? – быстро спросил Зербинас.
– Уехал куда-то, – буфетчик вздохнул, – и так внезапно. Прибежал вдруг и сказал, чтобы я за него попрощался с Армандасом. Не нравится мне это – вдруг у него что-то случилось?
– Почему вы так думаете?
– Он никуда не собирался уезжать, а тут вдруг сорвался с места – даже забыл, что у него заплачено за гостиницу вперед, до конца недели. Я и сам забыл, только после вспомнил.
Зербинас тревожно переглянулся с Дантосом. Неужели парень попал в какую-то неприятность?
– А куда уехал Эрвин? – продолжил он расспросы.
– Он ваш знакомый? – догадался буфетчик.
– Да, – ответил Зербинас. – Он нам нужен по важному делу.
– Вам, наверное, нужен сильный колдун? Нет, он не сказал, куда уезжает. Бросил пару слов, схватил вещи и убежал.
– Может быть, тот парень знает?
– Нет, – отрицательно качнул головой буфетчик. – Армандас сам расспрашивал меня, что случилось с Эрвином и куда он уехал. Возможно, колдунья Тирса что-нибудь знает. У них были какие-то общие дела – она несколько раз приходила к нему в гостиницу.
– И давно он уехал?
– Сейчас вспомню. – Буфетчик задумался. – Как раз на другой день после того, как ваш спутник останавливался у нас. – Он кивнул Зербинасу на архонта.
– А где живет эта Тирса?
– В переулке за рынком – спросите там.
Идти к Тирсе было уже поздно, поэтому Зербинас с Дантосом остались ночевать в гостинице. Утром они отправились разыскивать колдунью. Вскоре ректор постучал в дверь маленького домика в переулке.
Дверь открылась, и оттуда выглянула круглолицая моложавая женщина в цветастой шали, накинутой на плечи. Ее круглые карие глаза сделались еще круглее, когда она увидела, кто стоит на пороге.
– Зербинас?!
Вглядевшись в женщину, Зербинас узнал ее:
– Это ты, Тирса? Какая встреча! – Он радостно улыбнулся. – Когда мне назвали твое имя, я вспомнил про тебя, но подумал, что это просто совпадение. Как ты оказалась здесь, в Дангалоре?
– Я уже двадцать лет здесь живу. – Колдунья спохватилась: – Что же вы стоите на пороге, проходите. Зербинас и вы… – Она запнулась, глядя на его спутника.
– Лорд Дантос, – представил его ректор.
– …и вы, лорд Дантос. – Она растворила дверь пошире, пропуская их внутрь, затем провела их в комнату. – Садитесь сюда, на диван.
Они уселись на диване, и в маленькой комнате Тирсы сразу стало тесно.
– Я заварю вам настой, – сказала она. – У меня хорошие травы.
– Спасибо, – ответил Зербинас. – У нас к тебе есть дело, Тирса.
– Располагайте мной, как вам будет угодно, – отозвалась она, возясь с печуркой. – Я с радостью окажу тебе любую услугу, Зербинас.
– Мне сказали, что ты знакома с одним из наших учеников, – начал он.
– С Эрвином? – Она поставила чайник на печурку и повернулась к ним. – Зербинас, как ты умудрился выгнать из академии такого славного мальчика? Не могу поверить, что он совершил такое, за что выгоняют оттуда.
– Ну… он напроказил, конечно, – сказал Зербинас, – но выгонять за это, действительно, было неоправданной строгостью, – признал он. – Собственно, потому мы и здесь – лорд Дантос приехал нанимать его на работу, а его нет. Теперь мы его разыскиваем, и нам сказали, что ты можешь знать, где он сейчас. Хозяин гостиницы, где жил Эрвин, беспокоится, не случилось ли с ним чего.
– Вы думаете? – встревожилась Тирса. – Да, в то утро он выглядел усталым и взволнованным. Но я не подумала ничего такого, хотя его отъезд был для меня неожиданностью.
– Ты знаешь, куда он уехал?
– Да, в Кейтангур, короткой дорогой. Это на юг вдоль берега реки. Эрвин сказал, что караван уже отошел, и собирался догонять его. Но я подумала, что он просто проспал. Молодые люди спят подолгу – это мы, старики, ложимся поздно, а встаем рано. – Она снова завозилась у печурки.
– Нам пора идти. – Зербинас встал с дивана, вслед за ним поднялся и Дантос. – Нам лучше не задерживаться с выездом.
– А как же настой? – растерянно сказала Тирса.
– В другой раз, – ответил он. – Если Эрвин вдруг появится здесь, скажешь ему, чтобы он возвращался в академию.
Попрощавшись с Тирсой, они вернулись в гостиницу. Зербинас вызвал ларов, ушедших на ночь из города, и вскоре они понеслись вдоль берега реки, караванным путем до Кейтангура.
* * *
Особняк лорда Меласа располагался на приморской террасе, чуть дальше по берегу моря, чем императорский дворец. По пути туда Эрвин со слугой миновали этот дворец – его высокую фигурную ограду, за которой виднелся красивейший парк, где были разбросаны жилые и хозяйственные дворцовые помещения. Сам дворец стоял фасадом к морю, его парадная лестница широкими уступами спускалась к воде и упиралась в золоченые ворота с гербом, немного не доходя до морского пляжа. Ворота открывались на мощеную проезжую дорогу, идущую вдоль берега моря и соединяющую редкую цепь особняков императорской свиты.
Эрвин уже бывал в этой части города, но все равно с удовольствием вертел головой по сторонам, оглядывая чистый белый песок, в который лениво плескала прозрачная вода, и затейливые решетки, за которыми укрывались шедевры садового и архитектурного искусства. Несмотря на осеннее время, трудно было отвести от них взгляд – как же здесь, наверное, было красиво весной!
Слуга привел его к парковым воротам особняка лорда Меласа и окликнул привратника. Тот отомкнул чугунную калитку рядом с воротами и пропустил обоих внутрь. Они прошли по дорожке, ведущей к парадной лестнице особняка, и поднялись на второй этаж. Здесь располагались не жилые комнаты, а приемные залы и другие деловые помещения вроде кабинетов и библиотек.
– Мы идем к больной? – нарушил молчание Эрвин.
– Нет, к лорду Меласу, – ответил слуга. – Таков приказ его светлости.
Свернув по коридору второго этажа, он миновал несколько дверей и ввел Эрвина в кабинет хозяина. Лорд Мелас сидел за письменным столом, углубившись в работу. Увидев вошедших, он отложил бумаги и испытующе глянул на Эрвина.
– Этот молодой человек утверждает, что он – хороший колдун и лекарь, – без тени иронии сообщил ему слуга.
– Очень хорошо, – сказал лорд Мелас. – Оставь нас одних.
Слуга вышел, и Эрвин остался один на один с градоначальником. Какое-то мгновение они разглядывали друг друга. Лорду Меласу было, наверное, лет за сорок, он выглядел умным и серьезным человеком. На его лице сохранялось привычное выражение озабоченности, какое бывает у людей, постоянно занятых ответственными делами. Эрвин заметил, что эта озабоченность была подчеркнута скрывающейся в уголках глаз тревогой.
– Как тебя зовут? – спросил его градоначальник.
– Эрвин.
Лорд Мелас надолго замолчал, словно Эрвин сообщил ему информацию, требующую длительного размышления.
– Ты так молод, – сказал он наконец.
– Это имеет значение?
– Знаешь ли ты, на что ты идешь?
– Догадываюсь.
Оценивающий взгляд лорда Меласа задержался на его лице.
– Значит, тебе известно, что, помогая мне, ты можешь вызвать недовольство Скарпенцо?
– Судя по вашим словам, я наверняка его вызову, – ответил Эрвин.
Уголки губ градоначальника приподнялись в едва заметной усмешке, но глаза остались серьезными.
– Ты, я вижу, не понимаешь, что это значит, – заключил он.
– Почему же, понимаю.
– Тогда зачем ты за это взялся? Любое вознаграждение не стоит жизни.
Эрвин мысленно спросил себя – зачем? Ему вспомнилось негласное правило академии – раз ты здесь, ты это можешь. Он был в таверне, когда слуга пришел туда искать помощи.
– Наверное, потому, что там никого для этого не было – кроме меня.
– Странная позиция.
– Не больше, чем любая другая.
– Не каждая позиция ставит под угрозу жизнь, – усмехнулся лорд Мелас.
– Не каждая, – согласился Эрвин.
Градоначальник вскинул на него взгляд, словно хотел что-то сказать, но в последнее мгновение передумал.
– Ладно, – сказал он, – тогда перейдем к делу. У меня натянутые отношения с некромантом. По вполне понятным причинам – я отвечаю за порядок и безопасность в городе, а Скарпенцо нарушает и то и другое. Тебе, полагаю, известно, что он убил моего мага?
– Да.
– После гибели мага мне стало гораздо труднее ограничивать деятельность Скарпенцо. Раньше он остерегался, теперь он возомнил себя всесильным, и, по правде говоря, он недалек от этого – мне нечего ему противопоставить. Когда мой маг был жив, Скарпенцо не осмеливался требовать что-либо у меня, но теперь он явился ко мне и потребовал мою дочь.
– В жены? – удивился Эрвин. – Неужели он так влюблен в нее?
По губам лорда Меласа проползла невольная усмешка.
– Нет, не в жены – в помощницы. Он сказал мне, что ему давно хотелось иметь такую помощницу. Когда я отказался, он пообещал, что она умрет, если я не отдам ее.
В голове Эрвина мгновенно пронеслась догадка.
– Тогда ей лучше умереть! – вырвалось у него. Затаенная тревога на лице лорда Меласа стала явной.
– Тебе известно, что он сделает с ней?
– Да, – кивнул Эрвин. – Он сделает из нее ламию. Это мертвая женщина, обладающая нечеловеческой силой, но не такая, как зомби. Зомби не сохраняет ум и знания, которыми человек владел при жизни, а ламию делают из живой женщины, поэтому она помнит все. Ламии нередко владеют магией не хуже колдунов.
– Но почему именно моя дочь?! – ужаснулся лорд Мелас. – В городе сколько угодно женщин.
– Ваша дочь, вероятно, очень умная и образованная девушка? – спросил Эрвин.
– Да.
– Из нее получится совсем не такая ламия, как из обычной горожанки. Скарпенцо, наверное, попытается обучить ее кое-чему из магии, а затем превратит в ламию. Но для этого не требуется родительского согласия – нужно согласие самой девушки, или у него ничего не выйдет.
– Да, – опечаленно сказал лорд Мелас. – Он предупредил меня, чтобы я добился согласия Мирты. А чтобы она, по его выражению, была сговорчивее, он навел на нее какую-то магию, и теперь она не встает с постели. Он дал нам месяц на размышления и сказал, что по истечении этого срока она умрет, если не согласится пойти к нему.
– Месяц – большой срок, – заметил Эрвин. – Сколько дней уже прошло?
– Сегодня шестой день. Я обращался к магу лорда Симаха, но тот ответил, что у него нет способностей для борьбы с некромантией. Возможно, Юстас мог бы помочь, но он сейчас в отъезде. Я обращался к известным городским колдунам, но едва они узнавали, с кем им придется иметь дело, как сразу же прекращали дальнейшие разговоры. И тогда я послал слугу в “Зеленую корову” – не то чтобы на что-то надеялся, а так, с отчаяния. Вдруг кто-то все-таки найдется…
– Я попробую сделать, что могу. Где ваша дочь?
Лорд Мелас повел его на третий этаж, где размещались жилые комнаты его семейства. По пути им попалась служанка, несшая поднос с чайной посудой.
– Как она себя чувствует? – остановил служанку лорд Мелас.
– Все так же, ваша светлость, – ответила та. – Сейчас там у нее жених.
Лорд Мелас повел Эрвина дальше.
– Свадьба была назначена на весну, – бросил он Эрвину, не оборачиваясь к нему. – А теперь… пока он навещает Мирту.
Они прошли еще немного и остановились у двери. Лорд Мелас надавил дверную ручку и впустил Эрвина в комнату, оказавшуюся спальней его дочери. Здесь было жарко натоплено, в камине горел огонь. Кровать девушки, стоявшая прежде, видимо, в углу, была пододвинута поближе к камину. Девушка полулежала на подушках, укрытая до пояса теплым одеялом, поверх ее ночной одежды был надет шелковый, голубой в цветочек халат с расширенными книзу рукавами и отложным воротником-шалькой. На стуле у кровати сидел молодой человек и держал ее за руку.
Услышав позади движение, он выпустил ее руку и оглянулся. Лорд Мелас представил им Эрвина как лекаря и попросил молодого человека на время осмотра подождать в коридоре. Когда за тем закрылась дверь, он подвел Эрвина к кровати и указал на стул.
Эрвин сел и взглянул на девушку внимательнее. Ей было лет семнадцать, она была миловидной и выглядела приветливой – заботливо выращенное, но небалованное дитя, не знавшее горя и доверяющее близким людям. Трудно было представить ее чудовищем вроде ламии.
Болезнь иссушила ее, хотя и не испортила ее внешности. Глаза и щеки девушки ввалились, исхудавшая рука казалась безжизненной. Создавалось впечатление, что почти вся ее жизненная сила выпита голодным духом вроде того, которого Эрвин уничтожил на корабле.
Он взял ее за руку и пощупал пульс. Пальцы девушки были холодными и вялыми, пульс едва бился. Мысленный взгляд Эрвина обошел ее с головы до ног, отыскивая больные участки. Она была совершенно нормальной, без признаков внутреннего заболевания.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он девушку.
– Я все время мерзну, – пожаловалась она. – И не могу есть – тяжесть такая, словно камни глотаю. Не могу стоять – голова кружится.
Налицо были признаки энергетического истощения, какое бывает при порче на утечку жизненной силы. Если мысленный осмотр ее тела не потребовал от Эрвина особых усилий, для энергетического осмотра требовалось глубокое сосредоточение. Он закрыл глаза и стал изучать энергетическое поле девушки. Оно было слабым и блеклым, а в области сердца от него отходила нить, тянущаяся куда-то далеко.
Он мысленно потрогал эту нить и открыл глаза.
– Вы что-нибудь чувствуете? – спросил он девушку.
– Голова закружилась. – Она действительно стала еще бледнее. – И сердце вдруг сжалось… неприятно так.
Эрвин снова закрыл глаза и направил внимание вдоль нити. На другом конце оказался пучок волос, вымазанный чем-то темным и перевязанный полоской кожи. На девушку, безусловно, была наложена порча.
Он отвлекся от нее и повернулся к стоявшему рядом лорду Меласу.
– На вашу дочь наложена мощная порча, которая выпивает ее силы, – сообщил он. – К несчастью, у некроманта оказалась прядка ее волос. Я не могу снять порчу, пока эти волосы остаются у него.
– Волосы Мирты? Но как они могли оказаться у него? – Лорд Мелас взглянул на дочь. – Мирта, ты кому-нибудь давала отрезать у себя прядь волос?
– Нет. Только… – Ее глаза повернулись к двери. – Но он никогда бы не позволил…
– Может быть, служанка, которая ее причесывает? – Эрвин опередил движение лорда Меласа, рванувшегося было к двери. – Вы позволите мне осмотреть ваши волосы? – обратился он к девушке.
Получив согласие, он приподнял ее голову и тщательно осмотрел ее длинные, светло-русые с золотистым отливом локоны. В одном месте под волосами была отрезана прядка.
– Отсюда я отрезала волосы ему, – сказала девушка, когда Эрвин отыскал это место.
Оно оказалось единственным, откуда они были срезаны.
– Придется позвать сюда вашего жениха, – сказал ей Эрвин. – Нужно узнать у него, что случилось с этими волосами.
Лорд Мелас сходил в коридор и вернулся оттуда с женихом Мирты.
– Где волосы моей дочери? – резко спросил он, когда они оба остановились у ее кровати. – Как ты мог не уберечь их?!
Молодой человек недоуменно взглянул на него, затем на Мирту.
– Они у меня здесь, в медальоне, – сказал он, поняв наконец, о чем у него спрашивают. – Я никогда не расстаюсь с ним… еще сегодня утром я смотрел на них…
– Покажите их, – попросил Эрвин.
– Покажи, – подтвердил его просьбу лорд Мелас, увидев, что молодой человек мешкает.
Пожав плечами, тот снял медальон и нажал защелку. Внутри оказалась сложенная в кольцо прядка волос.
– Их не стало меньше? – спросил Эрвин, глядя, на прядку.
– Нет, – покачал головой тот.
– Подождите-ка… – Эрвин вытряхнул волосы из медальона и приложил к волосам девушки. – Видите?
Они оказались темнее ее волос и несколько другого оттенка. Более того, они были матовыми и тусклыми, как бы засохшими, и выглядели ломкими.
– Боюсь вас огорчить, – Эрвин глянул на жениха Мирты, – но это не ее волосы. Вы уверены, что никогда не снимаете этот медальон?
– Только когда моюсь, чтобы не промочить их, – растерянно ответил тот. – Но чьи же тогда эти?..
Эрвин пощупал прядку.
– Они уже потеряли блеск и упругость. Это волосы давно умершего человека.
Молодой человек уставился на прядку так, словно она на его глазах превратилась в ядовитую змею.
– Откуда они взялись?!
– У некроманта, без сомнения, сколько угодно волос мертвецов. Видимо, он подкупил или принудил кого-то из ваших слуг, чтобы тот подменил их. – Эрвин протянул ему волосы назад, но молодой человек отшатнулся от них. – Если вы не возражаете, я брошу их в камин, – предложил он.
Тот не возражал, и волосы были сожжены.
– Что же теперь делать? – спросил лорд Мелас. – Как избавить от этого мою дочь?
– Нужно добыть ее волосы у Скарпенцо, – ответил Эрвин. – С них нужно снять заклятие и уничтожить их – тогда ваша дочь выздоровеет. Если их просто сжечь, не сняв заклятия, она умрет сразу же, как только они будут сожжены. Видимо, некромант и собирается это сделать, когда истечет срок.
– Я сейчас же отправлюсь к нему и выпущу из него кишки! – воскликнул жених девушки.
– Если бы это было так просто, ему давным-давно выпустили бы кишки, – охладил его пыл ее отец. – Ты далеко не первый, кто мечтает об этом.
Молодой человек понурился и замолчал. Эрвин тоже молчал, припоминая амулеты лавок Колдовского тупика.
– Я могу посоветовать вам защитить вашу дочь амулетом, – сказал наконец он. – Я видел в продаже подходящие. В одной из лавок есть и такой, который позволит сохранить ей жизнь и здоровье, даже если волосы будут сожжены. Правда, если это все-таки случится, ее сердце остановится через несколько мгновений после того, как она снимет амулет. Она не должна снимать его никогда, – понимаете, никогда, – и тогда она будет здорова и проживет долго.
– Где этот амулет? – воспрянул лорд Мелас. – Я сейчас же пошлю за ним слугу. Сколько он стоит? Эрвин ответил.
– Нет, пожалуй, я съезжу за ним сам, – сказал лорд Мелас после некоторого колебания. – Ты поедешь со мной и покажешь его мне.
Они оставили больную и вернулись в кабинет. Градоначальник приказал подать карету и вместе с Эрвином поехал за амулетом в Колдовской тупик.
Там они остановились у указанной Эрвином лавки и вошли внутрь. Амулет был на месте. Эрвин попросил лавочника показать его, чтобы убедиться в его свойствах.
– Неужели этот? – изумился лорд Мелас, увидев серый камешек величиной с монетку, заключенный в роговую оправу и подвешенный на плетеной волосяной тесемке. – Судя по цене, он должен выглядеть по меньшей мере как императорская корона!
– Не важно, как он выглядит, – отозвался Эрвин, внимательно изучая амулет. – Он все равно становится невидимым, когда его наденешь на шею. Кстати, компоненты, из которых он сделан, очень и очень недешевые, не говоря уже о наложенных на них заклятиях. Тесемка, например, из волоса лара, а имберил в нашем мире вообще не встречается – его изредка находят в мире Рихор. А это, – он провел пальцами по ободку, – спил рога ильгана, от природы очень стойкого ко всем разновидностям черной магии. Этот амулет помогает от черной магии, когда уже ничто другое не помогает, и защищает от нее, когда уже ничто другое не защищает. Если бы он был на вашей дочери заранее, некромант просто не смог бы наложить заклятие на ее волосы.
– Да… – Лорд Мелас уважительно глянул на амулет. – Что ж, – обратился он к лавочнику, – давайте его сюда. – Он вынул шкатулку с драгоценностями, чтобы расплатиться за покупку.
– Излишне напоминать, – добавил Эрвин торговцу, – что никто не должен узнать, кто купил его.
– Конечно, – кивнул тот, укладывая амулет в обтянутую тисненой кожей коробочку. – Возьмите, пожалуйста. – Он протянул покупку лорду Меласу.