Страница:
Уже темнело, и сегодня искать работу было поздно. Эрвин вернулся в людской квартал и заночевал в гостинице, впервые за много дней улегшись в чистую постель со свежими простынями. Чтобы растянуть удовольствие, он провалялся в постели чуть ли не до полудня, решив, что один раз можно позволить себе такую роскошь. Затем он пошел в таверну пообедать, так как время завтрака давно прошло.
Пока он ел, в таверну вошел новый посетитель, но не человек, а свирр. Видимо, появление свирра в человеческой таверне было необычным явлением, потому что все головы повернулись к нему. Свирр был вооружен алебардой, в дополнение к юбочке на нем был надет плотный кожаный жилет, на его ногах были не сандалии, а тяжелые башмаки на пряжках. Эрвину не составило труда догадаться, что это воин.
Свирр подошел к стойке и заговорил с хозяином на едва узнаваемом общем языке. Тем не менее понять его было можно, и сидевший поблизости Эрвин расслышал, что ему нужен переводчик. Подумав, что это и есть та самая работа, которая позволит оплатить проезд до Кейтангура, Эрвин встал и обратился к воину на свирри:
– Вы, кажется, ищете переводчика?
Тяжелая безволосая голова повернулась к нему.
– Ты знаешь языки? – спросил свирр.
– Да, – подтвердил Эрвин. – Вы видите, я же умею говорить по-вашему.
– По-нашему я и сам умею, – изрек свирр. – Мне нужен переводчик с человеческого языка. Не с общего, а с какого-то из ваших языков – с первого континента.
Кроме общеконтинентального, на первом континенте говорили еще на четырех наречиях. Разумеется, Эрвин их знал.
– Я знаю языки первого континента, – сказал он.
– Тогда пойдем со мной. – Воин качнул головой на дверь. Эрвин последовал за ним.
Они довольно долго шли по улицам Хеккусскика, пока не подошли к двустворчатым воротам, встроенным в высоченный забор. Похоже, эти свирры обожали высоченные заборы.
За забором оказалось обширное пространство, полное полузакопанных в землю строений. Одно из них было огромным и причудливым, даже двухэтажным, и Эрвину сразу подумалось, что перед ним дворец местного богача. Но свиррский стражник повел его не в это здание, а в другое, расположенное где-то на задворках. Спустившись в полуподвал, Эрвин с воином оказались в длинном сумрачном коридоре.
Свирр постучал в одну из дверей и, получив разрешение, ввел Эрвина туда. Судя по обстановке, эта комната использовалась как служебная. За столом на низком табурете сидел еще один свирр и заполнял бумаги. Поскольку грамотность среди свирров была чрезвычайно редкой, это наверняка был высокопоставленный служака.
– Я привел переводчика, ваше чешуйчатое великолепие, – подобострастно поклонился стражник, подтверждая догадку Эрвина. “Чешуйчатое великолепие” было у свирров титулом для знати.
Выпуклые немигающие глаза свиррского вельможи обратились к Эрвину.
– Если ты переводишь с общего, нам такие не нужны, – с ходу предупредил он. – Таких мы уже звали.
– Я перевожу и с других языков, – сказал Эрвин.
– Это работа на несколько дней, – продолжил свирр. – Если справишься, получишь десять золотых.
– Я попробую, – сдержанно ответил Эрвин. Конечно, он знал многие языки, но кто знает, какая это работа?
– У нас есть пленник. Это человек, он почти не знает общего. Как нам удалось понять, он говорит на каком-то из ваших наречий, – объяснил ему свирр. – Ты пойдешь с нами на допрос и будешь переводить его слова.
Эрвин почувствовал, что влип. Опять влип, с досадой поправил он себя. Еще не хватало ему присутствовать при пытках, без которых, как известно, не обходится ни один допрос. Но идти на попятный было уже поздно и, наверное, опасно. Кроме того, ему трудно было представить, чтобы кто-то из людей не знал общего языка, разве что в глухих деревушках, откуда никогда не выезжают в другие места. Если пленник не знает общего, значит, это просто невезучий бродяга, оказавшийся в ненужное время в ненужном месте, и недоразумение быстро выяснится.
– Хорошо, – согласился Эрвин, успокоив себя этой мыслью.
Свиррский начальник послал воина к стражникам, чтобы те привели пленника в пыточную.
Эрвин остался стоять посреди кабинета, так как ему и не подумали предложить сесть. Вскоре воин с алебардой – Эрвин так и не понял, тот самый или другой, – заглянул в кабинет и доложил, что пленник доставлен.
Пыточная оказалась этажом ниже, в конце длинного коридора, по обеим сторонам которого шли частые ряды одинаковых, окованных железом дверей с зарешеченными окошечками. Было нетрудно догадаться, что это тюремное подземелье, причем вместительное. Такое подземелье могло принадлежать только местной власти. Эрвин вспомнил, что Хеккусскиком и окрестными землями правит Шшиццах, один из самых влиятельных свиррских князьков. Неужели он попал к самому Шшиццаху?
Начальник уселся на низкий табурет, с достоинством обернув хвост вокруг ног, и приказал Эрвину встать рядом. Эрвин машинально повиновался, обводя ошеломленным взглядом окружающую обстановку – оковы на стенах для подвешивания допрашиваемых, набор всевозможных кнутов, огромный котел с дымящимися углями и щипцы, лежащие рядом на подставке. Над этим хозяйством хлопотал могучего вида свирр – видимо, местный заплечных дел мастер.
Потрясенный увиденным, Эрвин не сразу заметил пленника, стоявшего в дальнем конце пыточной в сопровождении двоих стражников. Когда его взгляд наконец упал на эту троицу, ему чуть не стало дурно. Пленник едва стоял на ногах, на нем живого места не было от ран и следов побоев, видневшихся сквозь изодранные лохмотья. Судя по остаткам одежды, это был нищий бродяга или мелкий городской воришка, непонятным образом удостоившийся особого внимания местных властей.
Пленник с трудом поднял голову. Его взгляд встретился с изумленным взглядом Эрвина. Ни страдание, ни полное изнеможение не смогли уничтожить ясность этого взгляда. Это умное, утонченное лицо не было лицом уличного бродяги – оно было лицом образованного человека.
Более того, оно было лицом мага. Эрвин с полной уверенностью ощутил, что перед ним академик. Доли мгновения ему хватило, чтобы понять, что незнание общего – это чистейшей воды притворство.
Конечно же этот человек знает не только общий, но и многие другие языки, которых не знают обычные люди.
– Спроси, на каком языке он говорит, – раздался рядом с ним стрекочущий голос свирра. – Ты знаешь его язык?
Нужно было, по крайней мере, выиграть время, чтобы сообразить, что делать дальше.
– Вы говорите на общем? – задал он вопрос на общеконтинентальном языке.
– Я… ну… совсем мало… – промямлил пленник. Свирр знал общеконтинентальный достаточно, чтобы понять их слова.
– Не теряй время, он не знает общего, – скомандовал он Эрвину. – Пробуй другие языки.
Эрвин поочередно задал тот же вопрос на всех четырех наречиях первого континента. Пленник каждый раз недоуменно вскидывал брови и качал головой.
– Молчи и слушай, – вдруг сказал он на алайни – языке, который знали только волшебные звери и маги. – Ты тоже академик – так помоги мне.
“Но как?” – спросил его растерянный взгляд Эрвина.
– Если ты выдашь меня, меня снова начнут пытать, – продолжил тот. – Меня не пытают только потому, что не понимают моих слов. Скажи им, что ты не говоришь на моем языке.
Эрвин опустил ресницы в знак согласия.
– И еще – найди в людском квартале Хелема и скажи, что я здесь. Он поймет кто.
– Что он говорит? – раздался над его ухом требовательный голос свиррского вельможи.
Эрвин повернулся к нему:
– Он хочет что-то сказать мне, но я ничего не понимаю. – Ему не требовалось даже притворяться растерянным, хотя вряд ли свирры замечали такие тонкости человеческого поведения. – Я не знаю его языка.
Хвост свирра раздраженно застучал по полу. Некоторое время его чешуйчатое великолепие мерил взглядом то Эрвина, то приведшего его воина.
– Вышвырните его на улицу, – указал он стражникам на Эрвина. – А этого уведите обратно. А ты, – зашипел он на воина, – иди и приведи мне другого переводчика. Хорошего!
Эрвина подхватили под руки и, мягко говоря, невежливо выволокли наверх, а там, в точности выполняя приказ начальства, вышвырнули на улицу. Когда ворота за ними захлопнулись, Эрвин отряхнул пыль с одежды и пошел в человеческий квартал искать Хелема.
* * *
Приближался вечер, и в таверне, где недавно обедал Эрвин, было много посетителей. Возможно, ему показалось, но при его появлении вокруг стало тише.
– Нет, ты что-то напутал, парень, – сказал хозяин, когда он подошел к стойке и спросил про Хелема. – Никогда о таком не слышал.
Эрвин начал расспрашивать людей в таверне, но все отвечали ему одно и то же. Он подумал было, что пленник перепутал имя, но когда кто-то посоветовал ему “валить отсюда, пока не накостыляли по шее”, до него наконец дошло, в чем дело. Он был здесь новым человеком, люди видели, как он уходил со свиррским стражником, и, естественно, приняли его за пособника свирров.
По губам Эрвина проползла горькая усмешка – он осознал безнадежность своих попыток добиться чего-то от людей, крепко стоящих друг за друга на чужбине. Он с возмущением подумал, что пленник мог бы и догадаться, что ему придется столкнуться с людским недоверием, но затем припомнил обстоятельства их встречи, и его мысли приобрели другое направление. В самом деле, что можно было сообщить, когда каждое лишнее слово могло показаться тюремщикам подозрительным? Может быть, Эрвин был его последней, крохотной надеждой?
Для Эрвина было несомненным, что он должен выручить этого мага – академика, как и он сам. В этот миг он начисто забыл, что его исключили, что он никогда уже не будет академиком. Братство по магии было для него выше любых других отношений, хотя этому не учили в академии. Это возникало само – то ли из воздуха классных комнат, то ли из общения с наставниками, то ли из преданности этому странному и загадочному, изматывающему и увлекательному искусству – магии.
Его мысли заметались, нехотя признавая факт, что на Хелема можно не рассчитывать. Возможно, этот Хелем даже сидел здесь, в таверне, и вместе с другими завсегдатаями посмеивался над ним – ну и пусть, нельзя же осуждать этого Хелема, если он считает правильным не доверять подозрительному чужаку. Но и у Эрвина были свои понятия о том, что правильно. Правильным будет помочь пленнику – и он сделает это.
Но как? Эрвин, конечно, запомнил дорогу до пыточной, но он не мог запомнить того, чего не знал. В какой камере, например, сидит пленник. Или – как пробраться туда незамеченным. Или – как отвести глаза охране, которой там наверняка немало. Или – если даже все это счастливо разрешится, как вывести оттуда пленника. Тот, конечно, был магом, но было очевидно, что сейчас он не мог даже ходить, не говоря уже о том, чтобы колдовать.
Погруженный в размышления, Эрвин незаметно для себя вышел из таверны и побрел по городским улицам. Вдруг до его носа долетел знакомый запах – точно такой же он чуял совсем недавно. Там – в пыточной, хотя тогда он был слишком занят другим, чтобы обратить на это внимание.
Теперь он вспомнил, что этот запах доносился от заплечных дел мастера. Запах шаффы – мелколиственного кустарничка, являющегося сильным наркотиком для свирров, но никак не действующего на другие расы. Видимо, свиррские тюремщики баловались шаффой в свободное от службы время. Эрвину было известно, что двух-трех листиков этой травки хватало, чтобы ввести в прострацию любого свирра.
На рынке еще торговали, и он купил там целую охапку сушеной шаффы, хотя она стоила бешеных денег. Когда стемнело, он разыскал место, где побывал сегодня днем. Свирры рано укладывались спать, поэтому некому было смотреть на него, пока он ходил вокруг, разыскивая подходящую лазейку.
Прикинув, где внутри находилось тюремное подземелье, Эрвин вызвал левитацию и взлетел на забор. Дику он посадил на плечо – в подобном предприятии не помешает лишняя пара глаз, да еще видящих в темноте. Оба долго всматривались во двор, но стража, видимо, стояла только у ворот, а в остальном свирры полагались на прочность и высоту своих заборов.
Спрыгнув вниз, он оказался у тюрьмы. Стены тюремного здания были глухими, только на торцовой стене у самой земли виднелось полукруглое зарешеченное окошко, обеспечивавшее вентиляцию верхнего этажа. Эрвин заметил это окошко изнутри в конце коридора, еще когда его вели к начальнику тюрьмы. Сейчас оно было освещено. Заглянув туда, Эрвин увидел прохаживающегося по коридору стражника с фонарем.
Он присел на корточки рядом с окошком, вынул веточку шаффы и запалил ее заклинанием. Легкий сизый дымок потянулся внутрь. Когда она догорела, Эрвин достал другую, затем третью. Дика на его плече озиралась вокруг, чтобы своевременно предупредить об опасности. Но пока все было спокойно, и Эрвин терпеливо дожидался воздействия шаффы.
Вскоре стражник поставил фонарь и уселся прямо на пол, вытянув перед собой ноги и опершись на хвост. Его глаза блуждали, голова ритмично раскачивалась, в такт ей подергивались конечности. Спалив для верности еще одну веточку, Эрвин прокрался к двери.
Коридор был наполнен сладковатым запахом шаффы. В его дальнем конце валялись еще трое свирров, одуревших от дыма. Стараясь не дышать глубоко, Эрвин дошел до лестницы, ведущей на нижний этаж, где размещались тюремные камеры. Там он запалил целый пучок шаффы и заклинанием вызова ветра направил струю дыма в коридор нижнего этажа. Когда пучок прогорел, Эрвин выждал немного и осторожно спустился по лестнице.
Здесь тоже дежурили четверо стражников. Они разбрелись по коридору и уселись кто где, в точно таких же позах, как и стражник наверху. У одного из них на поясе висела связка ключей. Эрвин подкрался к нему сзади и стал водить ладонью над его теменем, повторяя по-свиррски:
– Я – его чешуйчатое сиятельство… Я требую, чтобы ты немедленно привел ко мне человека-пленника…
От волнения он перепутал титул, но одурманенный стражник не обратил на это никакого внимания. После нескольких повторений он поднялся и, словно во сне, побрел по коридору. Эрвин осторожно последовал за ним, стараясь держаться за его спиной. Остановивишись у одной из камер, стражник поискал в связке ключ и начал ковыряться им в замочной скважине.
– Его чешуйч… съяссс… – бормотал он, возясь с замком. – Эй, ты! – Замок наконец подался, и свирр просунул голову внутрь. – Его чешуйч… съясс… требб…
Эрвин шмыгнул за спину стражника и заглянул в камеру. Там на тюфяке лежал тот самый маг, видимо только что разбуженный стражником. Увидев за его спиной Эрвина, он вздрогнул и приподнялся. Тот приложил палец к губам, чтобы предостеречь его.
– Съяссс… съяссс… – Рука стражника изобразила нечто вроде указывающего жеста в сторону коридора. Маг с трудом оторвался от тюфяка и встал на ноги. – Съяссс… – нетерпеливо зашипел стражник.
Стоявший позади него Эрвин дунул на струйку дыма, идущую от веточки шаффы. Струйка попала стражнику в ноздри, тот вдохнул ее, пошатнулся и неуклюже сел на пол камеры. Эрвин выдернул из его пальцев ключ и кивнул пленнику на дверь.
Маг, придерживаясь рукой за стену, вышел из камеры. Эрвин захлопнул за ним дверь и запер ее на ключ.
– Бежим отсюда, – шепнул он.
– Ты же видишь, – мрачно усмехнулся маг. – Я не могу бежать.
– Тогда идем. – Эрвин подставил ему плечо. – Обопритесь на меня.
Пленник тяжело оперся на его плечо, и они двинулись вверх по лестнице.
– Ловко ты их… – одобрил маг, увидев валяющихся на первом этаже стражников. – Это тебе Хелем посоветовал?
– Я в глаза не видел этого Хелема. – В голосе Эрвина мелькнула обида. – Они сочли меня за предателя. Кого ни спрашивал, все говорили, что не знают никакого Хелема.
– Вон как… – Маг понимающе кивнул. – Значит, ты пришел сюда сам по себе?
– А что еще мне оставалось делать? Убедившись, что снаружи никого нет, Эрвин вывел его из тюрьмы и привел к забору.
– Нам сюда. – Он кивнул наверх. Маг смерил взглядом высоту забора.
– Левитация – редкое умение, я никогда им не блистал, – выговорил он. – А в таком состоянии я вообще ни на что не гожусь.
– Я попробую поднять нас обоих, – сказал Эрвин. – Правда, я еще не поднимал такой вес на такую высоту, но куда деваться, если надо…
– Нет, так не пойдет, – возразил его спутник. – Если ты это сделаешь, неизвестно, кто кого из нас потом потащит. Здесь есть другой путь. Поддержи меня, я покажу, куда идти.
Опираясь на Эрвина, он прошел немного вдоль забора и свернул к одной из многочисленных построек.
– Сюда, – мотнул он головой на дверь. – Внутрь, здесь не заперто.
Дверь действительно оказалась не запертой. Судя по обстановке, это было одно из подсобных кухонных помещений, где мыли посуду и складывали пищевые отходы. Маг прислонился к стене и выпустил плечо Эрвина.
– Отодвинь этот ларь, – указал он на стоявший у противоположной стены ящик с наклонной крышкой.
Ларь был тяжелым, наполовину заполненным крупой. Эрвин приложился к нему плечом и выполнил требование мага. На полу под ним оказался едва заметный прямоугольник люка.
– Здесь нет ручки, – повернулся Эрвин к магу.
– Открывай магией.
Эрвину еще не приходилось открывать люки магией, но, как говорится, все в жизни приходится делать впервые. После нескольких неудачных попыток крышка люка приподнялась. Он ухватился за нее и помог руками.
Под ней виднелась узкая лестница с каменными ступенями. Эрвин подвел мага к люку и помог ему спуститься в отверстие.
– Минуточку, я закрою люк, – сказал он, когда они оказались в кромешной тьме подземного хода.
– Подожди, – остановил его маг. – Поговорить нужно.
– Может быть, сначала уйдем подальше? – предложил Эрвин. – Или вы не можете идти – тогда я подлечу вас…
– Нет, сейчас. Ты можешь зажечь свет?
– Да, – ответил он, и магический огонек заплясал между их лицами. Эрвин, наконец, получил возможность рассмотреть лицо своего спутника вблизи. Тот выглядел лет на тридцать с небольшим, но он был магом, и ему вполне могло оказаться за пятьдесят. Маг точно с таким же вниманием разглядывал лицо Эрвина и кикимору на его плече, недовольно щурившуюся от яркого света.
– Объясни мне, как ты оказался переводчиком у свирров? – спросил он Эрвина.
– Я только вчера попал в Хеккусскик, – сказал тот. – Мне не хватало на проезд до Кейтангура, и я собирался подработать, а тут как раз появился этот свирр… Я никак не ожидал, что попаду в такой переплет.
– Значит, ты не на службе у Шшиццаха?
– А это его дворец? Я так и подумал, когда меня привели вниз. У кого еще может быть такая тюрьма…
– Я доверился тебе, потому что ты не выдал меня сразу, – даже если ты нанялся к Шшиццаху, у магов свои отношения. Теперь я вижу, что не ошибся. Тебе можно доверять.
Эрвин ничего на это не ответил. Всякие замечания вроде “да-да, конечно” или “нет-нет, что вы” звучали бы слишком глупо.
– Раз ты ввязался в это дело, помоги мне довести его до конца. – Внимательный взгляд мага поймал взгляд Эрвина. – Ты, по-моему, справишься с ним.
– Конечно, я провожу вас, куда вы скажете, – пообещал тот. – И разумеется, не выдам.
– Нет, мне важнее не это, – отмахнулся маг.
– Но что же? – удивленно спросил Эрвин.
– Сейчас объясню. Я – Юстас, маг императора Ринардуса.
Эрвин с нескрываемым изумлением вытаращился на мага.
– Но в Кейтангуре говорили, что вы отправились в Тиборию к младшему брату императора, – вырвалось у него.
– Ты это слышал? – Юстас слабо усмехнулся. – Значит, подействовало. Никто не должен был знать, куда я отправился на самом деле. Я здесь с тайным поручением – разыскать у Шшиццаха кое-какие бумаги.
– Бумаги?
– Да. А точнее, его переписку с дангалорским наместником. До императора дошли слухи – не случайно, разумеется, а благодаря стараниям некоторых его служб, – что лорд Астур готовит заговор, чтобы устроить государственный переворот.
– Так вот почему он набирает такое большое войско! – догадался Эрвин. – Мне это сразу показалось странным.
– Где ты об этом слышал?
– В Дангалоре. Мой друг как раз нанимался тогда к лорду Астуру. Что же с ним теперь будет…
– Может, ничего не будет, если этот заговор вовремя раскрыть. Но нужны доказательства, а доказательств нет. По слухам, лорд Астур вел переписку с Шшиццахом, чтобы тот помог ему деньгами – ведь на заговор нужно много денег, – а в обмен обещал ему какие-то привилегии, если все пройдет успешно. Я нашел эти письма. В них лорд Астур предлагает Шшиццаху беспошлинную торговлю и земли южнее Кейтангура – тамошний климат подходит свиррам.
– Отдать наши земли свиррам? – возмутился Эрвин.
– Да, предатель торгует нашими землями, – кивнул Юстас. – Эти письма нужно доставить императору, но мне не удалось вынести их отсюда. Меня как раз схватили за этим делом – ночью, во дворце. Во дворе охраны нет, зато ее полно внутри дворцового здания. Я взял письма и почти выбрался наружу, но наскочил на какой-то внезапный ночной обход. За мной погнались и в конце концов схватили, но я успел спрятать украденные письма в одной из комнат.
– Неужели вы не могли отбиться магией?
– Нельзя было выдавать, что я – маг, и я прикинулся обычным вором. Если Шшиццах заподозрит, что его переговоры с лордом Астуром стали известны императору, он наверняка выступит с открытой военной поддержкой заговора, а этого необходимо избежать. Нам ни к чему лишние жертвы.
– И поэтому вы оказались в тюрьме, под пытками?
– Да. Они не поняли, что я делал ночью во дворце, и, кажется, еще не хватились писем, но ясно, что им захотелось узнать, зачем я здесь оказался. Меня пытали, но я притворился, что не знаю общего языка, и в последние дни меня оставили в покое, пока не найдут переводчика. Конечно, я благодарен тебе, что ты вытащил меня из тюрьмы, но письма важнее. Нужно, чтобы ты сходил за ними сейчас, потому что это будет куда труднее, когда о моем побеге узнают.
Эрвин в нерешительности задумался. Его не интересовала политика, но его друг Армандас может попасть в неприятное положение, если этот заговор не будет разоблачен вовремя.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Как их найти?
– Опусти огонек пониже, я начерчу тебе план.
Они присели на корточки, и Юстас начал чертить пальцем на пыльном полу схему коридоров и комнат дворца.
– Меня схватили вот здесь, в этой комнате, – указал он. – А пакет с письмами я оставил за одной из картин на этой стене – там изображена охота на водяных змей. Остерегайся сторожевых постов – здесь, здесь, и здесь, – он тыкал пальцем в схему, – и здесь… Кроме того, ночная стража патрулирует коридоры.
По его рассказу выходило, что дворец, в отличие от тюрьмы, буквально набит стражниками. Создавалось впечатление, что там и двух шагов нельзя ступить, чтобы не попасться на глаза охране. Эрвин не замедлил высказать это впечатление вслух.
– Да, это непросто, – подтвердил Юстас. – У меня не получилось, но я лазил там вслепую, а ты предупрежден. Кроме того, бумаги уже найдены, они на первом этаже, поэтому тебе не нужно подниматься наверх в кабинеты и шарить там по ящикам. Я подожду тебя здесь.
– Ладно. – Эрвин склонился над чертежом, запоминая подробности.
– Эрвин, твоя не ходи, – пропищал над его ухом голосок кикиморы. – Дика все поняла. Дика принесет бумаги.
Эрвин взглянул на свое плечо, где сидела Дика.
– Ты пойдешь туда? – удивленно спросил он.
– Дика пойдет, – подтвердила она. – Дика маленькая, Дику не заметят.
– А ведь она права, – глянул на нее Юстас. – Она может сделать это незаметно. Если, конечно, она поняла этот чертеж…
– Дика поняла, – энергично заявила кикимора. – Эрвин, твоя жди мою здесь.
Она соскочила с плеча Эрвина и исчезла в темноте люка. Эрвин с Юстасом уселись ждать ее у подножия лестницы. Оба так нервничали, что даже не разговаривали друг с другом, напряженно ловя малейший доносящийся сверху звук. Через полчаса кикимора появилась на лестнице, сжимая в ручонках небольшой бумажный сверток.
– Дика нашла. – Она протянула сверток Эрвину, тот передал его Юстасу. – Дику не заметили.
При свете магического огонька Юстас перелистал письма.
– Да, это они, – обрадованно кивнул он. – Все здесь, на месте. Нужно сегодня же переправить их в Кейтангур. Помоги мне встать.
Оперевшись на руку Эрвина, маг поднялся и пошел по подземному ходу.
– Нам лучше поторопиться, – сказал он. – Стража у свирров меняется часто.
– Мы не закрыли люк! – вспомнил Эрвин.
– Погоня все равно догадается, куда мы ушли, – мы сдвинули ларь и не можем поставить его на место.
Была бы такая возможность – и Эрвин припустил бы по коридору бегом, но Юстас еле передвигал ноги, хотя и чувствовалось, что он спешил, и Эрвин волей-неволей приноравливался к неровным шагам полуживого мага. Казалось, прошла вечность, когда они наконец добрались до выхода. Эрвин откинул крышку люка и вытащил Юстаса на пустынную ночную улицу, затем вернул крышку обратно. Он понятия не имел, где они оказались, но императорский маг хорошо знал, куда идти.
– Туда, – указал он в переулок. – А теперь туда. Здесь уже недалеко.
Пройдя еще пару поворотов, они вышли в людской квартал. Там Юстас указал ему на один из домов. С каждым шагом он все тяжелее наваливался на Эрвина, и тот начал опасаться, что маг потеряет сознание прямо на улице. Наконец они преодолели несколько ступенек крыльца и оказались перед дверью.
Пока он ел, в таверну вошел новый посетитель, но не человек, а свирр. Видимо, появление свирра в человеческой таверне было необычным явлением, потому что все головы повернулись к нему. Свирр был вооружен алебардой, в дополнение к юбочке на нем был надет плотный кожаный жилет, на его ногах были не сандалии, а тяжелые башмаки на пряжках. Эрвину не составило труда догадаться, что это воин.
Свирр подошел к стойке и заговорил с хозяином на едва узнаваемом общем языке. Тем не менее понять его было можно, и сидевший поблизости Эрвин расслышал, что ему нужен переводчик. Подумав, что это и есть та самая работа, которая позволит оплатить проезд до Кейтангура, Эрвин встал и обратился к воину на свирри:
– Вы, кажется, ищете переводчика?
Тяжелая безволосая голова повернулась к нему.
– Ты знаешь языки? – спросил свирр.
– Да, – подтвердил Эрвин. – Вы видите, я же умею говорить по-вашему.
– По-нашему я и сам умею, – изрек свирр. – Мне нужен переводчик с человеческого языка. Не с общего, а с какого-то из ваших языков – с первого континента.
Кроме общеконтинентального, на первом континенте говорили еще на четырех наречиях. Разумеется, Эрвин их знал.
– Я знаю языки первого континента, – сказал он.
– Тогда пойдем со мной. – Воин качнул головой на дверь. Эрвин последовал за ним.
Они довольно долго шли по улицам Хеккусскика, пока не подошли к двустворчатым воротам, встроенным в высоченный забор. Похоже, эти свирры обожали высоченные заборы.
За забором оказалось обширное пространство, полное полузакопанных в землю строений. Одно из них было огромным и причудливым, даже двухэтажным, и Эрвину сразу подумалось, что перед ним дворец местного богача. Но свиррский стражник повел его не в это здание, а в другое, расположенное где-то на задворках. Спустившись в полуподвал, Эрвин с воином оказались в длинном сумрачном коридоре.
Свирр постучал в одну из дверей и, получив разрешение, ввел Эрвина туда. Судя по обстановке, эта комната использовалась как служебная. За столом на низком табурете сидел еще один свирр и заполнял бумаги. Поскольку грамотность среди свирров была чрезвычайно редкой, это наверняка был высокопоставленный служака.
– Я привел переводчика, ваше чешуйчатое великолепие, – подобострастно поклонился стражник, подтверждая догадку Эрвина. “Чешуйчатое великолепие” было у свирров титулом для знати.
Выпуклые немигающие глаза свиррского вельможи обратились к Эрвину.
– Если ты переводишь с общего, нам такие не нужны, – с ходу предупредил он. – Таких мы уже звали.
– Я перевожу и с других языков, – сказал Эрвин.
– Это работа на несколько дней, – продолжил свирр. – Если справишься, получишь десять золотых.
– Я попробую, – сдержанно ответил Эрвин. Конечно, он знал многие языки, но кто знает, какая это работа?
– У нас есть пленник. Это человек, он почти не знает общего. Как нам удалось понять, он говорит на каком-то из ваших наречий, – объяснил ему свирр. – Ты пойдешь с нами на допрос и будешь переводить его слова.
Эрвин почувствовал, что влип. Опять влип, с досадой поправил он себя. Еще не хватало ему присутствовать при пытках, без которых, как известно, не обходится ни один допрос. Но идти на попятный было уже поздно и, наверное, опасно. Кроме того, ему трудно было представить, чтобы кто-то из людей не знал общего языка, разве что в глухих деревушках, откуда никогда не выезжают в другие места. Если пленник не знает общего, значит, это просто невезучий бродяга, оказавшийся в ненужное время в ненужном месте, и недоразумение быстро выяснится.
– Хорошо, – согласился Эрвин, успокоив себя этой мыслью.
Свиррский начальник послал воина к стражникам, чтобы те привели пленника в пыточную.
Эрвин остался стоять посреди кабинета, так как ему и не подумали предложить сесть. Вскоре воин с алебардой – Эрвин так и не понял, тот самый или другой, – заглянул в кабинет и доложил, что пленник доставлен.
Пыточная оказалась этажом ниже, в конце длинного коридора, по обеим сторонам которого шли частые ряды одинаковых, окованных железом дверей с зарешеченными окошечками. Было нетрудно догадаться, что это тюремное подземелье, причем вместительное. Такое подземелье могло принадлежать только местной власти. Эрвин вспомнил, что Хеккусскиком и окрестными землями правит Шшиццах, один из самых влиятельных свиррских князьков. Неужели он попал к самому Шшиццаху?
Начальник уселся на низкий табурет, с достоинством обернув хвост вокруг ног, и приказал Эрвину встать рядом. Эрвин машинально повиновался, обводя ошеломленным взглядом окружающую обстановку – оковы на стенах для подвешивания допрашиваемых, набор всевозможных кнутов, огромный котел с дымящимися углями и щипцы, лежащие рядом на подставке. Над этим хозяйством хлопотал могучего вида свирр – видимо, местный заплечных дел мастер.
Потрясенный увиденным, Эрвин не сразу заметил пленника, стоявшего в дальнем конце пыточной в сопровождении двоих стражников. Когда его взгляд наконец упал на эту троицу, ему чуть не стало дурно. Пленник едва стоял на ногах, на нем живого места не было от ран и следов побоев, видневшихся сквозь изодранные лохмотья. Судя по остаткам одежды, это был нищий бродяга или мелкий городской воришка, непонятным образом удостоившийся особого внимания местных властей.
Пленник с трудом поднял голову. Его взгляд встретился с изумленным взглядом Эрвина. Ни страдание, ни полное изнеможение не смогли уничтожить ясность этого взгляда. Это умное, утонченное лицо не было лицом уличного бродяги – оно было лицом образованного человека.
Более того, оно было лицом мага. Эрвин с полной уверенностью ощутил, что перед ним академик. Доли мгновения ему хватило, чтобы понять, что незнание общего – это чистейшей воды притворство.
Конечно же этот человек знает не только общий, но и многие другие языки, которых не знают обычные люди.
– Спроси, на каком языке он говорит, – раздался рядом с ним стрекочущий голос свирра. – Ты знаешь его язык?
Нужно было, по крайней мере, выиграть время, чтобы сообразить, что делать дальше.
– Вы говорите на общем? – задал он вопрос на общеконтинентальном языке.
– Я… ну… совсем мало… – промямлил пленник. Свирр знал общеконтинентальный достаточно, чтобы понять их слова.
– Не теряй время, он не знает общего, – скомандовал он Эрвину. – Пробуй другие языки.
Эрвин поочередно задал тот же вопрос на всех четырех наречиях первого континента. Пленник каждый раз недоуменно вскидывал брови и качал головой.
– Молчи и слушай, – вдруг сказал он на алайни – языке, который знали только волшебные звери и маги. – Ты тоже академик – так помоги мне.
“Но как?” – спросил его растерянный взгляд Эрвина.
– Если ты выдашь меня, меня снова начнут пытать, – продолжил тот. – Меня не пытают только потому, что не понимают моих слов. Скажи им, что ты не говоришь на моем языке.
Эрвин опустил ресницы в знак согласия.
– И еще – найди в людском квартале Хелема и скажи, что я здесь. Он поймет кто.
– Что он говорит? – раздался над его ухом требовательный голос свиррского вельможи.
Эрвин повернулся к нему:
– Он хочет что-то сказать мне, но я ничего не понимаю. – Ему не требовалось даже притворяться растерянным, хотя вряд ли свирры замечали такие тонкости человеческого поведения. – Я не знаю его языка.
Хвост свирра раздраженно застучал по полу. Некоторое время его чешуйчатое великолепие мерил взглядом то Эрвина, то приведшего его воина.
– Вышвырните его на улицу, – указал он стражникам на Эрвина. – А этого уведите обратно. А ты, – зашипел он на воина, – иди и приведи мне другого переводчика. Хорошего!
Эрвина подхватили под руки и, мягко говоря, невежливо выволокли наверх, а там, в точности выполняя приказ начальства, вышвырнули на улицу. Когда ворота за ними захлопнулись, Эрвин отряхнул пыль с одежды и пошел в человеческий квартал искать Хелема.
* * *
Приближался вечер, и в таверне, где недавно обедал Эрвин, было много посетителей. Возможно, ему показалось, но при его появлении вокруг стало тише.
– Нет, ты что-то напутал, парень, – сказал хозяин, когда он подошел к стойке и спросил про Хелема. – Никогда о таком не слышал.
Эрвин начал расспрашивать людей в таверне, но все отвечали ему одно и то же. Он подумал было, что пленник перепутал имя, но когда кто-то посоветовал ему “валить отсюда, пока не накостыляли по шее”, до него наконец дошло, в чем дело. Он был здесь новым человеком, люди видели, как он уходил со свиррским стражником, и, естественно, приняли его за пособника свирров.
По губам Эрвина проползла горькая усмешка – он осознал безнадежность своих попыток добиться чего-то от людей, крепко стоящих друг за друга на чужбине. Он с возмущением подумал, что пленник мог бы и догадаться, что ему придется столкнуться с людским недоверием, но затем припомнил обстоятельства их встречи, и его мысли приобрели другое направление. В самом деле, что можно было сообщить, когда каждое лишнее слово могло показаться тюремщикам подозрительным? Может быть, Эрвин был его последней, крохотной надеждой?
Для Эрвина было несомненным, что он должен выручить этого мага – академика, как и он сам. В этот миг он начисто забыл, что его исключили, что он никогда уже не будет академиком. Братство по магии было для него выше любых других отношений, хотя этому не учили в академии. Это возникало само – то ли из воздуха классных комнат, то ли из общения с наставниками, то ли из преданности этому странному и загадочному, изматывающему и увлекательному искусству – магии.
Его мысли заметались, нехотя признавая факт, что на Хелема можно не рассчитывать. Возможно, этот Хелем даже сидел здесь, в таверне, и вместе с другими завсегдатаями посмеивался над ним – ну и пусть, нельзя же осуждать этого Хелема, если он считает правильным не доверять подозрительному чужаку. Но и у Эрвина были свои понятия о том, что правильно. Правильным будет помочь пленнику – и он сделает это.
Но как? Эрвин, конечно, запомнил дорогу до пыточной, но он не мог запомнить того, чего не знал. В какой камере, например, сидит пленник. Или – как пробраться туда незамеченным. Или – как отвести глаза охране, которой там наверняка немало. Или – если даже все это счастливо разрешится, как вывести оттуда пленника. Тот, конечно, был магом, но было очевидно, что сейчас он не мог даже ходить, не говоря уже о том, чтобы колдовать.
Погруженный в размышления, Эрвин незаметно для себя вышел из таверны и побрел по городским улицам. Вдруг до его носа долетел знакомый запах – точно такой же он чуял совсем недавно. Там – в пыточной, хотя тогда он был слишком занят другим, чтобы обратить на это внимание.
Теперь он вспомнил, что этот запах доносился от заплечных дел мастера. Запах шаффы – мелколиственного кустарничка, являющегося сильным наркотиком для свирров, но никак не действующего на другие расы. Видимо, свиррские тюремщики баловались шаффой в свободное от службы время. Эрвину было известно, что двух-трех листиков этой травки хватало, чтобы ввести в прострацию любого свирра.
На рынке еще торговали, и он купил там целую охапку сушеной шаффы, хотя она стоила бешеных денег. Когда стемнело, он разыскал место, где побывал сегодня днем. Свирры рано укладывались спать, поэтому некому было смотреть на него, пока он ходил вокруг, разыскивая подходящую лазейку.
Прикинув, где внутри находилось тюремное подземелье, Эрвин вызвал левитацию и взлетел на забор. Дику он посадил на плечо – в подобном предприятии не помешает лишняя пара глаз, да еще видящих в темноте. Оба долго всматривались во двор, но стража, видимо, стояла только у ворот, а в остальном свирры полагались на прочность и высоту своих заборов.
Спрыгнув вниз, он оказался у тюрьмы. Стены тюремного здания были глухими, только на торцовой стене у самой земли виднелось полукруглое зарешеченное окошко, обеспечивавшее вентиляцию верхнего этажа. Эрвин заметил это окошко изнутри в конце коридора, еще когда его вели к начальнику тюрьмы. Сейчас оно было освещено. Заглянув туда, Эрвин увидел прохаживающегося по коридору стражника с фонарем.
Он присел на корточки рядом с окошком, вынул веточку шаффы и запалил ее заклинанием. Легкий сизый дымок потянулся внутрь. Когда она догорела, Эрвин достал другую, затем третью. Дика на его плече озиралась вокруг, чтобы своевременно предупредить об опасности. Но пока все было спокойно, и Эрвин терпеливо дожидался воздействия шаффы.
Вскоре стражник поставил фонарь и уселся прямо на пол, вытянув перед собой ноги и опершись на хвост. Его глаза блуждали, голова ритмично раскачивалась, в такт ей подергивались конечности. Спалив для верности еще одну веточку, Эрвин прокрался к двери.
Коридор был наполнен сладковатым запахом шаффы. В его дальнем конце валялись еще трое свирров, одуревших от дыма. Стараясь не дышать глубоко, Эрвин дошел до лестницы, ведущей на нижний этаж, где размещались тюремные камеры. Там он запалил целый пучок шаффы и заклинанием вызова ветра направил струю дыма в коридор нижнего этажа. Когда пучок прогорел, Эрвин выждал немного и осторожно спустился по лестнице.
Здесь тоже дежурили четверо стражников. Они разбрелись по коридору и уселись кто где, в точно таких же позах, как и стражник наверху. У одного из них на поясе висела связка ключей. Эрвин подкрался к нему сзади и стал водить ладонью над его теменем, повторяя по-свиррски:
– Я – его чешуйчатое сиятельство… Я требую, чтобы ты немедленно привел ко мне человека-пленника…
От волнения он перепутал титул, но одурманенный стражник не обратил на это никакого внимания. После нескольких повторений он поднялся и, словно во сне, побрел по коридору. Эрвин осторожно последовал за ним, стараясь держаться за его спиной. Остановивишись у одной из камер, стражник поискал в связке ключ и начал ковыряться им в замочной скважине.
– Его чешуйч… съяссс… – бормотал он, возясь с замком. – Эй, ты! – Замок наконец подался, и свирр просунул голову внутрь. – Его чешуйч… съясс… требб…
Эрвин шмыгнул за спину стражника и заглянул в камеру. Там на тюфяке лежал тот самый маг, видимо только что разбуженный стражником. Увидев за его спиной Эрвина, он вздрогнул и приподнялся. Тот приложил палец к губам, чтобы предостеречь его.
– Съяссс… съяссс… – Рука стражника изобразила нечто вроде указывающего жеста в сторону коридора. Маг с трудом оторвался от тюфяка и встал на ноги. – Съяссс… – нетерпеливо зашипел стражник.
Стоявший позади него Эрвин дунул на струйку дыма, идущую от веточки шаффы. Струйка попала стражнику в ноздри, тот вдохнул ее, пошатнулся и неуклюже сел на пол камеры. Эрвин выдернул из его пальцев ключ и кивнул пленнику на дверь.
Маг, придерживаясь рукой за стену, вышел из камеры. Эрвин захлопнул за ним дверь и запер ее на ключ.
– Бежим отсюда, – шепнул он.
– Ты же видишь, – мрачно усмехнулся маг. – Я не могу бежать.
– Тогда идем. – Эрвин подставил ему плечо. – Обопритесь на меня.
Пленник тяжело оперся на его плечо, и они двинулись вверх по лестнице.
– Ловко ты их… – одобрил маг, увидев валяющихся на первом этаже стражников. – Это тебе Хелем посоветовал?
– Я в глаза не видел этого Хелема. – В голосе Эрвина мелькнула обида. – Они сочли меня за предателя. Кого ни спрашивал, все говорили, что не знают никакого Хелема.
– Вон как… – Маг понимающе кивнул. – Значит, ты пришел сюда сам по себе?
– А что еще мне оставалось делать? Убедившись, что снаружи никого нет, Эрвин вывел его из тюрьмы и привел к забору.
– Нам сюда. – Он кивнул наверх. Маг смерил взглядом высоту забора.
– Левитация – редкое умение, я никогда им не блистал, – выговорил он. – А в таком состоянии я вообще ни на что не гожусь.
– Я попробую поднять нас обоих, – сказал Эрвин. – Правда, я еще не поднимал такой вес на такую высоту, но куда деваться, если надо…
– Нет, так не пойдет, – возразил его спутник. – Если ты это сделаешь, неизвестно, кто кого из нас потом потащит. Здесь есть другой путь. Поддержи меня, я покажу, куда идти.
Опираясь на Эрвина, он прошел немного вдоль забора и свернул к одной из многочисленных построек.
– Сюда, – мотнул он головой на дверь. – Внутрь, здесь не заперто.
Дверь действительно оказалась не запертой. Судя по обстановке, это было одно из подсобных кухонных помещений, где мыли посуду и складывали пищевые отходы. Маг прислонился к стене и выпустил плечо Эрвина.
– Отодвинь этот ларь, – указал он на стоявший у противоположной стены ящик с наклонной крышкой.
Ларь был тяжелым, наполовину заполненным крупой. Эрвин приложился к нему плечом и выполнил требование мага. На полу под ним оказался едва заметный прямоугольник люка.
– Здесь нет ручки, – повернулся Эрвин к магу.
– Открывай магией.
Эрвину еще не приходилось открывать люки магией, но, как говорится, все в жизни приходится делать впервые. После нескольких неудачных попыток крышка люка приподнялась. Он ухватился за нее и помог руками.
Под ней виднелась узкая лестница с каменными ступенями. Эрвин подвел мага к люку и помог ему спуститься в отверстие.
– Минуточку, я закрою люк, – сказал он, когда они оказались в кромешной тьме подземного хода.
– Подожди, – остановил его маг. – Поговорить нужно.
– Может быть, сначала уйдем подальше? – предложил Эрвин. – Или вы не можете идти – тогда я подлечу вас…
– Нет, сейчас. Ты можешь зажечь свет?
– Да, – ответил он, и магический огонек заплясал между их лицами. Эрвин, наконец, получил возможность рассмотреть лицо своего спутника вблизи. Тот выглядел лет на тридцать с небольшим, но он был магом, и ему вполне могло оказаться за пятьдесят. Маг точно с таким же вниманием разглядывал лицо Эрвина и кикимору на его плече, недовольно щурившуюся от яркого света.
– Объясни мне, как ты оказался переводчиком у свирров? – спросил он Эрвина.
– Я только вчера попал в Хеккусскик, – сказал тот. – Мне не хватало на проезд до Кейтангура, и я собирался подработать, а тут как раз появился этот свирр… Я никак не ожидал, что попаду в такой переплет.
– Значит, ты не на службе у Шшиццаха?
– А это его дворец? Я так и подумал, когда меня привели вниз. У кого еще может быть такая тюрьма…
– Я доверился тебе, потому что ты не выдал меня сразу, – даже если ты нанялся к Шшиццаху, у магов свои отношения. Теперь я вижу, что не ошибся. Тебе можно доверять.
Эрвин ничего на это не ответил. Всякие замечания вроде “да-да, конечно” или “нет-нет, что вы” звучали бы слишком глупо.
– Раз ты ввязался в это дело, помоги мне довести его до конца. – Внимательный взгляд мага поймал взгляд Эрвина. – Ты, по-моему, справишься с ним.
– Конечно, я провожу вас, куда вы скажете, – пообещал тот. – И разумеется, не выдам.
– Нет, мне важнее не это, – отмахнулся маг.
– Но что же? – удивленно спросил Эрвин.
– Сейчас объясню. Я – Юстас, маг императора Ринардуса.
Эрвин с нескрываемым изумлением вытаращился на мага.
– Но в Кейтангуре говорили, что вы отправились в Тиборию к младшему брату императора, – вырвалось у него.
– Ты это слышал? – Юстас слабо усмехнулся. – Значит, подействовало. Никто не должен был знать, куда я отправился на самом деле. Я здесь с тайным поручением – разыскать у Шшиццаха кое-какие бумаги.
– Бумаги?
– Да. А точнее, его переписку с дангалорским наместником. До императора дошли слухи – не случайно, разумеется, а благодаря стараниям некоторых его служб, – что лорд Астур готовит заговор, чтобы устроить государственный переворот.
– Так вот почему он набирает такое большое войско! – догадался Эрвин. – Мне это сразу показалось странным.
– Где ты об этом слышал?
– В Дангалоре. Мой друг как раз нанимался тогда к лорду Астуру. Что же с ним теперь будет…
– Может, ничего не будет, если этот заговор вовремя раскрыть. Но нужны доказательства, а доказательств нет. По слухам, лорд Астур вел переписку с Шшиццахом, чтобы тот помог ему деньгами – ведь на заговор нужно много денег, – а в обмен обещал ему какие-то привилегии, если все пройдет успешно. Я нашел эти письма. В них лорд Астур предлагает Шшиццаху беспошлинную торговлю и земли южнее Кейтангура – тамошний климат подходит свиррам.
– Отдать наши земли свиррам? – возмутился Эрвин.
– Да, предатель торгует нашими землями, – кивнул Юстас. – Эти письма нужно доставить императору, но мне не удалось вынести их отсюда. Меня как раз схватили за этим делом – ночью, во дворце. Во дворе охраны нет, зато ее полно внутри дворцового здания. Я взял письма и почти выбрался наружу, но наскочил на какой-то внезапный ночной обход. За мной погнались и в конце концов схватили, но я успел спрятать украденные письма в одной из комнат.
– Неужели вы не могли отбиться магией?
– Нельзя было выдавать, что я – маг, и я прикинулся обычным вором. Если Шшиццах заподозрит, что его переговоры с лордом Астуром стали известны императору, он наверняка выступит с открытой военной поддержкой заговора, а этого необходимо избежать. Нам ни к чему лишние жертвы.
– И поэтому вы оказались в тюрьме, под пытками?
– Да. Они не поняли, что я делал ночью во дворце, и, кажется, еще не хватились писем, но ясно, что им захотелось узнать, зачем я здесь оказался. Меня пытали, но я притворился, что не знаю общего языка, и в последние дни меня оставили в покое, пока не найдут переводчика. Конечно, я благодарен тебе, что ты вытащил меня из тюрьмы, но письма важнее. Нужно, чтобы ты сходил за ними сейчас, потому что это будет куда труднее, когда о моем побеге узнают.
Эрвин в нерешительности задумался. Его не интересовала политика, но его друг Армандас может попасть в неприятное положение, если этот заговор не будет разоблачен вовремя.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Как их найти?
– Опусти огонек пониже, я начерчу тебе план.
Они присели на корточки, и Юстас начал чертить пальцем на пыльном полу схему коридоров и комнат дворца.
– Меня схватили вот здесь, в этой комнате, – указал он. – А пакет с письмами я оставил за одной из картин на этой стене – там изображена охота на водяных змей. Остерегайся сторожевых постов – здесь, здесь, и здесь, – он тыкал пальцем в схему, – и здесь… Кроме того, ночная стража патрулирует коридоры.
По его рассказу выходило, что дворец, в отличие от тюрьмы, буквально набит стражниками. Создавалось впечатление, что там и двух шагов нельзя ступить, чтобы не попасться на глаза охране. Эрвин не замедлил высказать это впечатление вслух.
– Да, это непросто, – подтвердил Юстас. – У меня не получилось, но я лазил там вслепую, а ты предупрежден. Кроме того, бумаги уже найдены, они на первом этаже, поэтому тебе не нужно подниматься наверх в кабинеты и шарить там по ящикам. Я подожду тебя здесь.
– Ладно. – Эрвин склонился над чертежом, запоминая подробности.
– Эрвин, твоя не ходи, – пропищал над его ухом голосок кикиморы. – Дика все поняла. Дика принесет бумаги.
Эрвин взглянул на свое плечо, где сидела Дика.
– Ты пойдешь туда? – удивленно спросил он.
– Дика пойдет, – подтвердила она. – Дика маленькая, Дику не заметят.
– А ведь она права, – глянул на нее Юстас. – Она может сделать это незаметно. Если, конечно, она поняла этот чертеж…
– Дика поняла, – энергично заявила кикимора. – Эрвин, твоя жди мою здесь.
Она соскочила с плеча Эрвина и исчезла в темноте люка. Эрвин с Юстасом уселись ждать ее у подножия лестницы. Оба так нервничали, что даже не разговаривали друг с другом, напряженно ловя малейший доносящийся сверху звук. Через полчаса кикимора появилась на лестнице, сжимая в ручонках небольшой бумажный сверток.
– Дика нашла. – Она протянула сверток Эрвину, тот передал его Юстасу. – Дику не заметили.
При свете магического огонька Юстас перелистал письма.
– Да, это они, – обрадованно кивнул он. – Все здесь, на месте. Нужно сегодня же переправить их в Кейтангур. Помоги мне встать.
Оперевшись на руку Эрвина, маг поднялся и пошел по подземному ходу.
– Нам лучше поторопиться, – сказал он. – Стража у свирров меняется часто.
– Мы не закрыли люк! – вспомнил Эрвин.
– Погоня все равно догадается, куда мы ушли, – мы сдвинули ларь и не можем поставить его на место.
Была бы такая возможность – и Эрвин припустил бы по коридору бегом, но Юстас еле передвигал ноги, хотя и чувствовалось, что он спешил, и Эрвин волей-неволей приноравливался к неровным шагам полуживого мага. Казалось, прошла вечность, когда они наконец добрались до выхода. Эрвин откинул крышку люка и вытащил Юстаса на пустынную ночную улицу, затем вернул крышку обратно. Он понятия не имел, где они оказались, но императорский маг хорошо знал, куда идти.
– Туда, – указал он в переулок. – А теперь туда. Здесь уже недалеко.
Пройдя еще пару поворотов, они вышли в людской квартал. Там Юстас указал ему на один из домов. С каждым шагом он все тяжелее наваливался на Эрвина, и тот начал опасаться, что маг потеряет сознание прямо на улице. Наконец они преодолели несколько ступенек крыльца и оказались перед дверью.