Страница:
– Ладно, сиди так, – разрешил он. – Ничего, дня за два заживет. Мои-то руки давно привычные – пятнадцатый год плету корзины, с тех пор, как поселился здесь.
– Разве это не ваш родной дом? – спросил Гэтан.
– Нет, это родной дом зятя. Сам я родился в Сейте, на окраине. Почитай, та же деревня – поле было у родителей, скотина. Сейчас там брат живет, в родительском доме. А у меня вот – до седых волос не было ни кола ни двора.
– Где же вы жили? – Гэтан чувствовал, каких вопросов ждет от него старик, и задавал их для поддержания беседы.
– Я был моложе тебя, когда ушел из дома, – в голосе Роха прозвучало превосходство. – К нам в Сейт тогда приезжал вербовщик от Дакана, тогдашнего хар-наирского правителя. Он набирал наемников в войско – так я одним из первых записался. Тридцать лет с хвостиком прослужил, пока стар не стал. Семьи, можно сказать, не было – перед отъездом на соседской девке женился, чтобы свой грех покрыть, а после раз в год, в два бывал у нее наездом. Троих детей прижили, а там она померла, когда хворь ходила. Остались два сына и дочь, их тесть с тещей воспитывали. Один сын, старший, тоже служил наемником – под Ар-Бейтом погиб, вместе с зятем – а второй до сих пор живет в Сейте. Как еду продавать корзины, у него останавливаюсь.
– А почему вы у него не живете?
– Там сын – хозяин, а здесь я сам себе хозяин. Не привык я к чужой воле. После ар-бейтской битвы я ушел со службы – зять тогда погиб, а дочь с Лувиндой одна осталась, ну, я и поселился с ними. Дочь три года как померла – зимой простыла. С тех пор мы вдвоем и живем. Я корзины плету, Луви хозяйство ведет – ничего, жить можно.
Гэтан уже успел заметить, что Лувинда с утра до вечера возится с хозяйственными делами. Старик выполнял только ту работу, которую считал мужской, но такой работы было мало. Он либо плел корзины, либо дремал на кровати в сенях, поэтому девушка постоянно заставляла Гэтана помогать ей по хозяйству. Сейчас она вынесла из дома горячую мучную болтушку для поросенка, заправленную помоями с кухни, и, увидев, что Гэтан сидит без дела, поставила ведро перед ним.
– Вот, возьми, – подала она ему палку. – Все равно бездельничаешь – помешивай помои, чтобы скорее остыли, пока я загоню скотину.
Гэтан поставил ведро между ног и стал размешивать горячую жижу, одновременно слушая рассказы деда о сейтской родне и глядя, как девушка загоняет скотину. Сначала она завела в сарай мерина, затем, чередуя уговоры с длинной хворостиной, загнала в хлев обеих коз, упрямых и бодливых тварей. Последним она привела поросенка, подманивая его хлебной корочкой. Тот уткнулся рылом в пустое корыто и недовольно хрюкнул.
– Гэтан, помои остыли? – крикнула Лувинда от корыта.
– Нет еще.
– Ладно, лей сюда, здесь быстрее остынет. – Она присела рядом с корытом и обняла кабанчика за шею. – Я подержу поросенка.
Гэтан взял ведро, подошел к корыту и вылил туда помои. Лувинда стала почесывать поросенка за ухом, приговаривая: «хороший мальчик, хороший». Кабанчик зажмурился от удовольствия, забыв про еду.
– Размешивай, размешивай, – кивнула она на корыто Гэтану. – Если он сожжет себе рот, то хуже есть будет, а он ведь толстеть должен, славный мальчик, – последние слова были обращены уже к поросенку.
– Зачем он у вас? – спросил Гэтан, разглядывая их обоих.
– Как зачем? – изумилась Лувинда. – На мясо, конечно. Ты что, не знаешь, что поросят растят на мясо?
– Значит, ты его зарежешь?
– Ну почему я? Дед зарежет, а я только связать его помогу.
– Ты его так ласкаешь... тебе не будет жалко?
– Поросенка-то? Чего его жалеть?
– Но я подумал, что ты его любишь... ведь коз ты стегаешь хворостиной, а его никогда.
– Глупенький! – рассмеялась Лувинда. – Поросенка надо ласкать, чтобы он привык ко мне и дал себя связать, когда его будут резать. Иначе за ним не угонишься – они, когда вырастают, знаешь какие сильные бывают! Понял?
Гэтан молча кивнул.
– Остыло? – Лувинда сунула палец в жижу и подтолкнула поросенка к еде. – Давай, мой мальчик, кушай!
Поросенок жадно зачавкал помоями. Гэтан вернулся на скамью, где старый Рох прилаживал к корзине ручку, и снова сел рядом с ним. Тот одобрительно глянул на нового жильца, довольный его прилежанием. Ничего не умеет, но смекалистый, быстро научится. А что маленький да тощий – не беда, были бы кости, а мясо нарастет.
– Как наплетем воз корзин, поедем торговать в Сейт, – сообщил он Гэтану. – Я думал через месяц ехать, но вдвоем мы их недели за две наделаем. После праздников туда поедем, в праздники корзины плохо идут – товар не тот. Со мной поедешь – я тебя одного с девкой, само собой, не оставлю.
– Само собой, – согласился Гэтан. – До Сейта отсюда день пути?
– Это пешком, а на телеге быстрее. Если с зарей выехать, в полдень уже в Сейте будем.
– А вы всегда только в Сейте торгуете? – в голосе Гэтана звучала уже не вежливость, а настоящий интерес.
– А куда еще корзины повезешь? Такой товар далеко возить невыгодно.
– Может, поблизости есть другие города...
– Как не быть, есть. Столица наша, Ширан, недалеко отсюда. Два дня пути от Сейта по восточной дороге. Но другие города далеконько будут – места здесь сухие, людей мало. Если от Ширана пойти вверх по Синде, то через три недели будет Сигра, а еще через две – Ас-Вейр, он был свободным городом, пока отец Тубала не привел его под свое начало. А если от Шиpана перейти по мосту да идти через степь на восток недели три, выйдешь к речке Тильбе на Кай-Кенор – сторожевую крепость Хар-Наира. Там всегда большой гарнизон, хотя Хар-Наир со времен империи не воевал с Саристаном. А дальше пойдешь – в Тахор, столицу Хар-Наира, придешь. Дорога туда одна, с пути не собьешься. Я те места хорошо знаю, все дороги там исходил, пока в наемниках служил.
– А на западе какое жилье есть?
– Те места я хуже знаю, не бывал. Если от Сейта на северо-запад вдоль нашей речки податься, там в двух днях пути Далаим будет. По западной дороге неделя пути до Канона, а дальше, говорят, будет Мелдан. Вдоль морского берега больших городов нет до самого устья Исмы, где стоит Шелот, а там уже лимерийские земли. Те места ты должен лучше знать – ближе живешь. Я, кроме востока, только на севере отсюда бывал. До самых Северных Гор доходил, уже при Дахате, в его войсках.
– А там что? – не прекращал допытываться Гэтан.
– Там? – повторил старик. – Да везде помаленьку люди живут – селения есть, но городов нет. С тех пор, как мы повоевали Ар-Бейт, нет там городов. Ты слышал об ар-бейтской битве?
– Слышал. Но мне всегда было непонятно, почему город был разрушен полностью. Разве это было нужно Дахату?
– Ясное дело, нет. Правитель хотел привести его к повиновению да брать налог, как водится. До этого мы завоевали Киклин – тоже свободный город, в верховьях Тильбы. Там мы долго не возились – подошли, встали под городом лагерем, местные с неделю посмотрели на нас, затем вступили в переговоры и подписали союзную грамоту. Дахат тогда доволен был, всем нам хорошие деньги дал. Да, водились у меня деньги, но у наемников они подолгу не держатся – кто знает, что с тобой завтра будет? Дахат тогда сразу же крепость новую, Кай-Дамар, под Киклином заложил, чтобы гарнизон там держать для присмотра за городом. С такими мыслями мы и подошли к Ар-Бейту – постоим, постращаем, а потом деньги разделим. Да только ар-бейтские жители не захотели идти под начало к Дахату.
– Мне рассказывали, что битва там была тяжелая.
– И какая тяжелая! – разгорячился старик. – Осаду мы не могли устроить – места у самых гор еще суше, чем здесь, воды не хватало, да и припасов негде было взять. Поэтому Дахат как понял, что те не уступят, дал приказ брать город. А город был хорошо укреплен – стены каменные, телега по ним проедет, ворота железные, двойные. Видно, там всегда о защите заботились. Три дня мы на стены лезли, сколько там наших полегло – но взяли город. Числом взяли, как бы там не хвалили Дахата. Было у них войско из знати – саи называются. Ты о них слышал?
– Да. Говорят, лучше их сражаются только Бесстрашные.
– Так вот, когда мы ворвались в город, нас там эти саи встретили. Не на жизнь, а на смерть с нами бились, пока все не полегли. Пленных было не больше десятка – только те, кто свалился без памяти от ран. И все – город был пустой, без людей.
– Пустой? – переспросил Гэтан, хотя и слышал об этом раньше.
– Совсем пустой – ни стариков, ни женщин, ни детей – все как сквозь землю провалились. Из города они выйти не могли – мы вокруг стояли. Дахат хотел переселить в Ар-Бейт народ из окрестных мест, но оказалось, что там пропала вода. Ни капли во всем городе не осталось – все колодцы, фонтаны, пруды как есть пересохли. Ушли мы оттуда, пошарили по домам и ушли, а город так и остался пустой.
– Так он и остался свободным...
– Кому нужна такая свобода? – проворчал старик. – Жили бы себе и жили – какая разница, кому налог платить.
Гэтан искоса взглянул на старика.
– А дальше, на севере, что там? – спросил он, словно вдруг забыв об Ар-Бейте.
– Горы одни, и все. Говорят, неприступные, да только мало было чудаков, чтобы проверить это. Что там делать, в этих горах?
– Но все-таки они были?
– Чудаки-то? Видать, были, потому что лет эдак пять назад я слышал странную песню. Бродячий певец пел ее на рынке, когда я корзины продавал в Сейте. В ней говорилось, что где-то там, за Северными Горами, за дикими лесами, за снежными пустынями есть ледяная арфа гангаридов. Если смертный услышит ее голос, то сравняется с богами, поэтому Гангар забросил ее на край света и поставил стражу. Нехорошо людям равняться с богами.
– Это певец так пел?
– Нет, это я так говорю. Он пел о том, что рано или поздно человек начинает искать ледяную арфу гангаридов, что голос этой арфы зовет его, что он становится ему дороже славы и богатства, ближе дома и семьи. Но только тот, кто в жажде своей сумеет дойти до края света, достоин слышать ее голос.
– Невероятно! – Гэтан закрыл глаза ладонями. – Неужели это правда?
– Вряд ли, – усмехнулся старый Рох. – Если бы это было правдой, среди нас ходили бы боги. Певцы тебе такого напоют – лишь бы деньги бросали.
– Где он теперь – этот певец?
– Да кто ж его знает – пять лет прошло с тех пор. Может, бродит где, а, может, и не выжил тогда. Здорово мы его тогда побили. Все разошлись, а он лежать остался.
– Как – побили? – вздрогнул Гэтан. – За что?
– А кто его за язык тянул петь про Ар-Бейт? В наемниках под Ар-Бейтом было немало сейтских – у одного меня там сын с зятем погибли, да и у многих кто-нибудь из родни там пропал. Ладно бы он пел про нас, как мы там воевали да сколько своих потеряли, а он запел о тех, о жителях Ар-Бейта, и в песне хвалил их мужество, а нас называл убийцами. Ну, мое сердце и не выдержало, я и кликнул – люди, да как же вы такое слушаете! Разве не ваши родные под Ар-Бейтом остались? Тут мы на него и кинулись – крепко били, а цитру в щепки растоптали.
Гэтан зябко поежился.
– Устал я сегодня, да и темнеет уже. Я, пожалуй, спать пойду. – Он встал со скамейки.
– А ужин?
– Не хочу.
Гэтан ушел в сени и поднялся по лестнице на чердак. Там он сел на пол перед чердачным окошком, обхватив колени руками, и смотрел на небо, пока розовый, оранжевый, лиловый цвет заката не сменился черным.
X
– Разве это не ваш родной дом? – спросил Гэтан.
– Нет, это родной дом зятя. Сам я родился в Сейте, на окраине. Почитай, та же деревня – поле было у родителей, скотина. Сейчас там брат живет, в родительском доме. А у меня вот – до седых волос не было ни кола ни двора.
– Где же вы жили? – Гэтан чувствовал, каких вопросов ждет от него старик, и задавал их для поддержания беседы.
– Я был моложе тебя, когда ушел из дома, – в голосе Роха прозвучало превосходство. – К нам в Сейт тогда приезжал вербовщик от Дакана, тогдашнего хар-наирского правителя. Он набирал наемников в войско – так я одним из первых записался. Тридцать лет с хвостиком прослужил, пока стар не стал. Семьи, можно сказать, не было – перед отъездом на соседской девке женился, чтобы свой грех покрыть, а после раз в год, в два бывал у нее наездом. Троих детей прижили, а там она померла, когда хворь ходила. Остались два сына и дочь, их тесть с тещей воспитывали. Один сын, старший, тоже служил наемником – под Ар-Бейтом погиб, вместе с зятем – а второй до сих пор живет в Сейте. Как еду продавать корзины, у него останавливаюсь.
– А почему вы у него не живете?
– Там сын – хозяин, а здесь я сам себе хозяин. Не привык я к чужой воле. После ар-бейтской битвы я ушел со службы – зять тогда погиб, а дочь с Лувиндой одна осталась, ну, я и поселился с ними. Дочь три года как померла – зимой простыла. С тех пор мы вдвоем и живем. Я корзины плету, Луви хозяйство ведет – ничего, жить можно.
Гэтан уже успел заметить, что Лувинда с утра до вечера возится с хозяйственными делами. Старик выполнял только ту работу, которую считал мужской, но такой работы было мало. Он либо плел корзины, либо дремал на кровати в сенях, поэтому девушка постоянно заставляла Гэтана помогать ей по хозяйству. Сейчас она вынесла из дома горячую мучную болтушку для поросенка, заправленную помоями с кухни, и, увидев, что Гэтан сидит без дела, поставила ведро перед ним.
– Вот, возьми, – подала она ему палку. – Все равно бездельничаешь – помешивай помои, чтобы скорее остыли, пока я загоню скотину.
Гэтан поставил ведро между ног и стал размешивать горячую жижу, одновременно слушая рассказы деда о сейтской родне и глядя, как девушка загоняет скотину. Сначала она завела в сарай мерина, затем, чередуя уговоры с длинной хворостиной, загнала в хлев обеих коз, упрямых и бодливых тварей. Последним она привела поросенка, подманивая его хлебной корочкой. Тот уткнулся рылом в пустое корыто и недовольно хрюкнул.
– Гэтан, помои остыли? – крикнула Лувинда от корыта.
– Нет еще.
– Ладно, лей сюда, здесь быстрее остынет. – Она присела рядом с корытом и обняла кабанчика за шею. – Я подержу поросенка.
Гэтан взял ведро, подошел к корыту и вылил туда помои. Лувинда стала почесывать поросенка за ухом, приговаривая: «хороший мальчик, хороший». Кабанчик зажмурился от удовольствия, забыв про еду.
– Размешивай, размешивай, – кивнула она на корыто Гэтану. – Если он сожжет себе рот, то хуже есть будет, а он ведь толстеть должен, славный мальчик, – последние слова были обращены уже к поросенку.
– Зачем он у вас? – спросил Гэтан, разглядывая их обоих.
– Как зачем? – изумилась Лувинда. – На мясо, конечно. Ты что, не знаешь, что поросят растят на мясо?
– Значит, ты его зарежешь?
– Ну почему я? Дед зарежет, а я только связать его помогу.
– Ты его так ласкаешь... тебе не будет жалко?
– Поросенка-то? Чего его жалеть?
– Но я подумал, что ты его любишь... ведь коз ты стегаешь хворостиной, а его никогда.
– Глупенький! – рассмеялась Лувинда. – Поросенка надо ласкать, чтобы он привык ко мне и дал себя связать, когда его будут резать. Иначе за ним не угонишься – они, когда вырастают, знаешь какие сильные бывают! Понял?
Гэтан молча кивнул.
– Остыло? – Лувинда сунула палец в жижу и подтолкнула поросенка к еде. – Давай, мой мальчик, кушай!
Поросенок жадно зачавкал помоями. Гэтан вернулся на скамью, где старый Рох прилаживал к корзине ручку, и снова сел рядом с ним. Тот одобрительно глянул на нового жильца, довольный его прилежанием. Ничего не умеет, но смекалистый, быстро научится. А что маленький да тощий – не беда, были бы кости, а мясо нарастет.
– Как наплетем воз корзин, поедем торговать в Сейт, – сообщил он Гэтану. – Я думал через месяц ехать, но вдвоем мы их недели за две наделаем. После праздников туда поедем, в праздники корзины плохо идут – товар не тот. Со мной поедешь – я тебя одного с девкой, само собой, не оставлю.
– Само собой, – согласился Гэтан. – До Сейта отсюда день пути?
– Это пешком, а на телеге быстрее. Если с зарей выехать, в полдень уже в Сейте будем.
– А вы всегда только в Сейте торгуете? – в голосе Гэтана звучала уже не вежливость, а настоящий интерес.
– А куда еще корзины повезешь? Такой товар далеко возить невыгодно.
– Может, поблизости есть другие города...
– Как не быть, есть. Столица наша, Ширан, недалеко отсюда. Два дня пути от Сейта по восточной дороге. Но другие города далеконько будут – места здесь сухие, людей мало. Если от Ширана пойти вверх по Синде, то через три недели будет Сигра, а еще через две – Ас-Вейр, он был свободным городом, пока отец Тубала не привел его под свое начало. А если от Шиpана перейти по мосту да идти через степь на восток недели три, выйдешь к речке Тильбе на Кай-Кенор – сторожевую крепость Хар-Наира. Там всегда большой гарнизон, хотя Хар-Наир со времен империи не воевал с Саристаном. А дальше пойдешь – в Тахор, столицу Хар-Наира, придешь. Дорога туда одна, с пути не собьешься. Я те места хорошо знаю, все дороги там исходил, пока в наемниках служил.
– А на западе какое жилье есть?
– Те места я хуже знаю, не бывал. Если от Сейта на северо-запад вдоль нашей речки податься, там в двух днях пути Далаим будет. По западной дороге неделя пути до Канона, а дальше, говорят, будет Мелдан. Вдоль морского берега больших городов нет до самого устья Исмы, где стоит Шелот, а там уже лимерийские земли. Те места ты должен лучше знать – ближе живешь. Я, кроме востока, только на севере отсюда бывал. До самых Северных Гор доходил, уже при Дахате, в его войсках.
– А там что? – не прекращал допытываться Гэтан.
– Там? – повторил старик. – Да везде помаленьку люди живут – селения есть, но городов нет. С тех пор, как мы повоевали Ар-Бейт, нет там городов. Ты слышал об ар-бейтской битве?
– Слышал. Но мне всегда было непонятно, почему город был разрушен полностью. Разве это было нужно Дахату?
– Ясное дело, нет. Правитель хотел привести его к повиновению да брать налог, как водится. До этого мы завоевали Киклин – тоже свободный город, в верховьях Тильбы. Там мы долго не возились – подошли, встали под городом лагерем, местные с неделю посмотрели на нас, затем вступили в переговоры и подписали союзную грамоту. Дахат тогда доволен был, всем нам хорошие деньги дал. Да, водились у меня деньги, но у наемников они подолгу не держатся – кто знает, что с тобой завтра будет? Дахат тогда сразу же крепость новую, Кай-Дамар, под Киклином заложил, чтобы гарнизон там держать для присмотра за городом. С такими мыслями мы и подошли к Ар-Бейту – постоим, постращаем, а потом деньги разделим. Да только ар-бейтские жители не захотели идти под начало к Дахату.
– Мне рассказывали, что битва там была тяжелая.
– И какая тяжелая! – разгорячился старик. – Осаду мы не могли устроить – места у самых гор еще суше, чем здесь, воды не хватало, да и припасов негде было взять. Поэтому Дахат как понял, что те не уступят, дал приказ брать город. А город был хорошо укреплен – стены каменные, телега по ним проедет, ворота железные, двойные. Видно, там всегда о защите заботились. Три дня мы на стены лезли, сколько там наших полегло – но взяли город. Числом взяли, как бы там не хвалили Дахата. Было у них войско из знати – саи называются. Ты о них слышал?
– Да. Говорят, лучше их сражаются только Бесстрашные.
– Так вот, когда мы ворвались в город, нас там эти саи встретили. Не на жизнь, а на смерть с нами бились, пока все не полегли. Пленных было не больше десятка – только те, кто свалился без памяти от ран. И все – город был пустой, без людей.
– Пустой? – переспросил Гэтан, хотя и слышал об этом раньше.
– Совсем пустой – ни стариков, ни женщин, ни детей – все как сквозь землю провалились. Из города они выйти не могли – мы вокруг стояли. Дахат хотел переселить в Ар-Бейт народ из окрестных мест, но оказалось, что там пропала вода. Ни капли во всем городе не осталось – все колодцы, фонтаны, пруды как есть пересохли. Ушли мы оттуда, пошарили по домам и ушли, а город так и остался пустой.
– Так он и остался свободным...
– Кому нужна такая свобода? – проворчал старик. – Жили бы себе и жили – какая разница, кому налог платить.
Гэтан искоса взглянул на старика.
– А дальше, на севере, что там? – спросил он, словно вдруг забыв об Ар-Бейте.
– Горы одни, и все. Говорят, неприступные, да только мало было чудаков, чтобы проверить это. Что там делать, в этих горах?
– Но все-таки они были?
– Чудаки-то? Видать, были, потому что лет эдак пять назад я слышал странную песню. Бродячий певец пел ее на рынке, когда я корзины продавал в Сейте. В ней говорилось, что где-то там, за Северными Горами, за дикими лесами, за снежными пустынями есть ледяная арфа гангаридов. Если смертный услышит ее голос, то сравняется с богами, поэтому Гангар забросил ее на край света и поставил стражу. Нехорошо людям равняться с богами.
– Это певец так пел?
– Нет, это я так говорю. Он пел о том, что рано или поздно человек начинает искать ледяную арфу гангаридов, что голос этой арфы зовет его, что он становится ему дороже славы и богатства, ближе дома и семьи. Но только тот, кто в жажде своей сумеет дойти до края света, достоин слышать ее голос.
– Невероятно! – Гэтан закрыл глаза ладонями. – Неужели это правда?
– Вряд ли, – усмехнулся старый Рох. – Если бы это было правдой, среди нас ходили бы боги. Певцы тебе такого напоют – лишь бы деньги бросали.
– Где он теперь – этот певец?
– Да кто ж его знает – пять лет прошло с тех пор. Может, бродит где, а, может, и не выжил тогда. Здорово мы его тогда побили. Все разошлись, а он лежать остался.
– Как – побили? – вздрогнул Гэтан. – За что?
– А кто его за язык тянул петь про Ар-Бейт? В наемниках под Ар-Бейтом было немало сейтских – у одного меня там сын с зятем погибли, да и у многих кто-нибудь из родни там пропал. Ладно бы он пел про нас, как мы там воевали да сколько своих потеряли, а он запел о тех, о жителях Ар-Бейта, и в песне хвалил их мужество, а нас называл убийцами. Ну, мое сердце и не выдержало, я и кликнул – люди, да как же вы такое слушаете! Разве не ваши родные под Ар-Бейтом остались? Тут мы на него и кинулись – крепко били, а цитру в щепки растоптали.
Гэтан зябко поежился.
– Устал я сегодня, да и темнеет уже. Я, пожалуй, спать пойду. – Он встал со скамейки.
– А ужин?
– Не хочу.
Гэтан ушел в сени и поднялся по лестнице на чердак. Там он сел на пол перед чердачным окошком, обхватив колени руками, и смотрел на небо, пока розовый, оранжевый, лиловый цвет заката не сменился черным.
X
Илдану показалось, что он долго пробыл в башне, но до рассвета было еще далеко. Сев на прежнее место, он в рассеянности протер салфеткой меч и сунул в ножны. Наверное, вход в башню можно было больше не сторожить, но слово воина удерживало его на посту. Кроме того, куда он мог пойти ночью? Да ему и не хотелось никуда идти – после пережитого этой ночью страшно было выйти к людям и взглянуть им в лица. Такого страха Илдан до сих пор не знал. Он сидел неподвижно, опершись локтями на колени и крепко сцепив пальцы рук, словно каждая из них удерживала другую от опрометчивого движения, и не замечал, как тускнеет пламя свеч перед восходом зари.
В боковом коридоре послышались осторожные шаги. Илдан поднял голову. Крадучись, опасливой походкой к нему приближался дворцовый управляющий. Он заметил, что Илдан смотрит прямо на него, и замер на одной ноге, забыв поставить вторую на пол.
Илдан молчал. Ему не хотелось облегчать управляющему задачу, которую тот сейчас с заметным напряжением решал – сошел с ума этот парень или остался нормальным? Управляющий оказался храбрецом – поставил-таки вторую ногу на пол и сделал несколько шагов по направлению к Илдану.
– Доброе утро, ваша светлость. Я пришел снять вас со стражи.
«Врешь ведь,» – подумал Илдан. – «Ты пришел посмотреть, насколько опасен сумасшедший, перед тем, как отдать приказ поймать его.»
– Доброе утро. – Он с трудом разлепил плотно сжатые губы.
– Вы... – управляющий запнулся. – С вами все в порядке?
– Ты ждал чего-то другого?
– Нет-нет... Просто... вы... как-то странно на меня смотрите.
– Тебе показалось, – Илдан встал. – Отведи меня к Тайвелу из Илорны, а сам доложи Тубалу, что я выполнил его поручение.
– Но как же...
– О своей службе я отчитаюсь Тубалу. – Илдан резко встал и пошел по коридору. Управляющий поспешил за ним.
Тайвела в комнате не было. Найти его оказалось нетрудным – он сидел у Бристена, дожидаясь, пока тот оденется. Увидев Илдана, оба просияли от радости.
– Живой! – провозгласил Бристен, хлопнув Илдана по плечу. Тот вздрогнул от его прикосновения. – И нормальный!
– А мы как раз собирались идти к тебе, – блеснул улыбкой Тайвел. – Кажется, все не так страшно, как нам расписывали. Давай расказывай, что там было.
Илдан молча переводил взгляд с одного на другого.
– Или мы поторопились с выводами? – обеспокоенно спросил Тайвел, вглядываясь в его лицо. – Лицо у тебя какое-то чужое, Илдан. С тобой все в порядке?
– Более-менее, – с трудом выговорил Илдан. Губы по-прежнему не слушались его.
– Тогда в чем дело? – громыхнул Бристен. – Рассказывай, что там за призраки.
– Рассказывай, легче будет, – подбодрил его Тайвел. – Тpудная была стража?
– По крайней мере, я понял, почему о ней не рассказывают.
– Значит... – не договорил Тайвел.
– Да. Не расскажу. – Илдан не представлял, как он расскажет Бристену, каким видел его ночью.
– Тебе бы выпить сейчас, – посоветовал Тайвел, хотя сам не брал в рот ни капли.
– Этого не запьешь. Как-нибудь само утрясется.
– Ну, смотри. Поесть-то тебе не помешает? Пошли завтракать.
Они пошли в обеденный зал, где кормили участников турнира. Сегодня там не было никого, кроме них – все уехали накануне. Илдан механически жевал и глотал, не замечая встревоженных взглядов товарищей. Он пытался представить, что скажет Тубалу, когда тот вызовет его для разговора – призрак Тубала, появлявшийся ночью, выглядел мерзко даже по сравнению с остальными.
После завтрака Бристен ушел собираться в дорогу, а Илдан пошел к Тайвелу. Там он молча уселся в кресло у окна, из которого открывался вид на Башню Безумного Мага.
Тайвел проследил, куда был устремлен его неподвижный взгляд.
– Не нравишься ты мне, – сказал он, остановившись рядом с креслом и тоже глядя на башню. – Я сегодня уезжаю. Вместе с Циллой – ты дал мне хороший совет. Но мне почему-то не хочется оставлять тебя одного. И не пялься ты так на эту башню. Ну, подумаешь, подойти нельзя, а так – что в ней особенного?
– Безумный Маг, – разжал губы Илдан.
– Что?
– Безумный Маг. Он там, в башне. Я был у него.
– Что?!
– Я заходил в башню, когда победил всех призраков, – вдруг заговорил Илдан. – Тебе, я думаю, можно рассказать, потому что тебя среди них не было. Ты прав, расскажешь – легче будет, но при Бристене я ничего не мог... ты бы видел его там...
Илдан стал рассказывать Тайвелу, с чем ему пришлось столкнуться ночью. Тот уселся в соседнее кресло и, не перебивая, выслушал его до конца. Когда рассказ был закончен, Илдану, действительно, стало легче. Ночные события словно бы стали посторонними, отошли в прошлое.
– Крепкая у тебя голова, – сочувственно пошутил Тайвел. – Ничего удивительного, что все остальные сдвинулись.
– С каждым бывает разное, – высказал свою догадку Илдан. – У всех разные призраки, и ведут они себя, наверное, по-разному. Может, мне еще повезло. Но в башню я вошел первым, до меня туда никто не входил. Так сказал Безумный Маг.
– Значит, он пообещал, что призраки больше не появятся? Да за такое тебе Тубал если не полцарства, то пол-Ширана точно должен.
– Посмотрим… Видел бы ты его рожу там, среди призраков.
– А что ты думаешь об этом пророчестве?
– Думаю, что оно сбывается. Как ни странно, никто еще у меня не вызывал такого доверия, как этот Безумный Маг. Чувствуется, что если он так сказал, то так и будет.
– Еще бы, раз ему под силу управлять временем, ясно, что он может узнавать будущее, – согласился Тайвел.
– Однако, он сам сказал, что будущее не обязательно, что оно зависит от настоящего.
– Мне кажется, что с тенью у нас все в порядке. – Тайвел кивнул на свою тень, находившуюся на положенном месте. – Но мы все равно можем кое-что предпринять, чтобы это пророчество сбылось в желательную для нас сторону.
– Я пока не задумывался над этим. – Илдан вдруг понял, что прозевал действительно важные сведения. – Еще не поздно сообщить и в Кригию, и в Лимерию, чтобы готовили войска. Только как убедить их, что это необходимо?
– Твой отец не прислушается ко мне, но если ты напишешь ему письмо, не упоминая, конечно, ни пророчество, ни Безумного Мага... все-таки ты его сын, тебя он послушает. Скажи, что узнал из верных источников, что Дахат начинает войну... да, собственно, что мне тебя учить, сам все понимаешь.
Вдруг дверь открылась и вошедший слуга сообщил, что Илдана вызывает правитель.
– Сейчас, – выслал его за дверь Тайвел. – Илдан, я подожду тебя здесь и задержу Бриса. Постарайся побольше выведать у Тубала, а Брису мы скажем, что о войне ты узнал от Тубала, и тогда тебе не придется рассказывать ему о башне. Он навеpняка сумеет убедить своего дядю.
– Ладно, – кивнул Илдан, выходя.
Слуга привел Илдана в малый кабинет правителя. Это была небольшая комната с роскошной отделкой, почти пустая. Там стоял высокий, отделанный позолотой шкаф из редких пород дерева, рабочий стол с выдвижными ящиками и единственное кресло, в котором сидел Тубал – тучный полуживой старик с отекшим багровым лицом синюшного оттенка. Илдан холодно произнес положенное по этикету приветствие, думая про себя, что живой правитель ничуть не краше своего призрака.
– Вы отстояли стражу, юноша? – В голосе Тубала прозвучало подозрение. Илдан сначала не понял намек, но затем побледнел от сдеpживаемого гнева.
– Вас интересует, не сбежал ли я ночью с поста?
Тубал промолчал.
– Тогда почему вы спрашиваете об этом меня? – продолжил Илдан. – Если я способен покинуть пост, значит, способен солгать и сейчас.
– Все-таки я обещал хорошую награду, – недовольно сказал правитель, не ожидавший такого оборота событий. Вчера он был уверен, что устранит помеху, из-за которой его дочь не шла за Дахата. – Конечно, я хочу удостовериться, что поручение выполнено.
– Разве вам доложили, что во дворце кто-то сошел с ума?
– Хмм... – Тубал понял, что на этот раз парень достаточно осведомлен о своем задании. – Нет, не докладывали. Не успели, возможно.
– Так вы не верите, что можно отстоять эту стражу и остаться в своем уме? Значит, вы знали, на что меня посылали?
– Видите ли, юноша... – Правитель не договорил, увидев, что Илдан смотрит на него с откровенной издевкой. – Как вы смеете так разговаривать со мной, так смотреть на меня! Да, мне нужны доказательства, что вы не сбежали с поста! Государственная казна не для того, чтобы кормить обманщиков!
Еще вчера Илдан вспылил бы, поддался бы слепому гневу, но сегодня он и впрямь был уже другим. На сердце у него стало горько и холодно, словно он снова оказался лицом к лицу с ночным призраком.
– Хорошо, я докажу это, – хладнокровно сказал он. – В башню нельзя зайти, не победив призраков, а я заходил туда и разговаривал с Безумным Магом. Он сказал мне, что саристанский правящий род уже сто лет хранит в тайне его пророчество о четырех барсах...
Илдан запнулся и замолчал, потому что увидел, что багровое, синюшное лицо правителя становится бледно-серым. Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
– И еще он сказал, что сейчас оно сбывается, – снова заговорил Илдан, вспомнив, что ему нужно побольше выведать о пророчестве. – Может, вы расскажете о нем подробнее? Нужно же что-то делать, чтобы бегущий барс не пожрал остальных.
– Что ж, я вижу, вы отстояли стражу, – шевельнулись синеватые губы на сером лице. – Знаете, юноша, вы еще слишком доверчивы. Вы приняли слишком близко к сердцу болтовню этого безумца. Если мы и храним в тайне его дурацкое пророчество, то только для того, чтобы не давать повод к ненужным волнениям.
– И поэтому вы объявили розыск человека без тени?
– Ммм... это так, дань предрассудкам. Мы же с вами оба знаем, что людей без тени не бывает. С правителем Хар-Наира у нас прекрасные отношения, он и сейчас гостит у меня во дворце. Это недоразумение с турнирным призом я улажу в считанные дни, как только поймаю Корэма. Нелепо даже и думать о войне, потому что в ближайшем будущем Дахат возьмет мою дочь в жены. В пророчестве ничего об этом не сказано, значит, оно ошибочно.
– Во дворце говорят, что она отказала Дахату.
– Можете на это не рассчитывать, юноша. Просто о бракосочетании еще не было объявлено.
Тубал выдвинул ящик стола и достал оттуда кошель с деньгами.
– Значит, вы добровольно отдаете ему Саристан, чтобы ему было легче захватить Лимерию и Кригию? – вырвалось у Илдана.
– Я забочусь о своей стране... – начал Тубал, но тут же осекся, вспомнив, что разговаривает с приезжим из Лимерии. До него наконец дошло, что от потрясения, вызванного сообщением Илдана, он забылся и заговорил с ним как с равным. Злоба вспыхнула в нем, но он сдержался, подумав, что парень, сумевший отстоять такую стражу и попасть в башню, может оказаться опасным. – Я не намерен обсуждать с вами государственные дела. Вы здесь для того, чтобы получить вознаграждение за службу. Раз вы доказали, что выполнили ее, получайте его и уходите.
Он швырнул кошель на стол. Илдан хотел выйти и хлопнуть дверью, но передумал и взял деньги.
– Благодарю вас. – Он неприязненно усмехнулся и пошел к выходу.
– Постойте! – раздался сзади резкий голос Тубала. – Когда вы уезжаете?
Илдан оглянулся через плечо.
– Завтра утром, – машинально ответил он.
– Очень хорошо. Вам незачем задерживаться здесь.
– Я тоже так считаю, – сказал вместо прощания Илдан.
Когда он вернулся в комнату Тайвела, тот по-прежнему был один.
– А где же Брис? – спросил Илдан.
– Он пошел выносить вещи и седлать коня. Сказал, что зайдет сюда перед самым отъездом. Это даже лучше, мы успеем обсудить, что тебе рассказал Тубал, и обо всем договориться.
– Не слишком много он рассказал. Он разговаривал со мной, как со стражником. – Илдан вспомнил о кошеле, который был у него в руке. – Вот деньги, держи. Сначала я вообще не хотел их брать, но решил все-таки прихватить для тебя.
Тайвел с любопытством полез в кошель.
– Не так уж здесь и мало, – объявил он. – Не знаю, когда я смогу отдать тебе столько.
– Это без отдачи. Мне все равно противно к ним прикасаться. Видел бы ты, как он мне их подал!
– А что он рассказал о пророчестве?
– Прикинулся дураком. Сказал, что его дочка скоро выйдет замуж за Дахата, а Безумный Маг – просто обычный сумашедший. Но я заметил, как он перепугался, когда услышал, что мне известно о пророчестве. Мне даже показалось, что он вот-вот грохнется в обморок.
– Да? – насторожился Тайвел. – Он взял с тебя слово молчать о нем?
– Нет. Даже не намекнул. Спросил только, когда я уезжаю.
– Но ведь это означает...
– Что?
– В таком деле лучше перестраховаться. Может, я страдаю излишней мнительностью, но мне кажется, что твоя жизнь в опасности. А, возможно, и наши с Брисом тоже, ведь мы разговаривали с тобой после твоей стражи. Я ни за что не поручился бы и в случае, если бы он взял с тебя слово, но он даже не взял его... Это выглядит как приговор, поэтому тебе следует остерегаться. Для себя я это учту, а Бриса мы предупредим.
– Он хочет своими руками отдать Саристан Дахату, вместе со своей дочкой, – вспомнил Илдан, не обращая внимания на слова Тайвела. – Для наших государств это самое худшее.
– Нам нужно сочинить убедительную версию о начале войны.
Они сели обсуждать подробности этой версии, пока не договорились обо всем.
– Ты отсюда поедешь в Илорну? – спросил напоследок Тайвел.
– Мне нужно отыскать Гэтана. Безумный Маг сказал мне, где его искать.
– А потом?
– Наверное, пока мне лучше остаться в этих краях. Возможно, я узнаю что-нибудь еще.
– Ясно. А теперь садись и пиши письмо. – Тайвел порылся в вещах, достал оттуда бумагу, перо и пузырек чернил. Выложив все на стол, он пододвинул Илдану стул. – Я найду способ сообщить тебе, что решил твой отец. Как выдастся возможность, заглядывай в ту гостиницу, где живешь сейчас, но держись здесь осторожнее. Ты, кажется, не очень-то прислушался к моему предупреждению. Повтори, что я тебе сказал по этому поводу.
– Мне угрожает опасность, – повторил Илдан, обмакивая перо в пузырек.
В боковом коридоре послышались осторожные шаги. Илдан поднял голову. Крадучись, опасливой походкой к нему приближался дворцовый управляющий. Он заметил, что Илдан смотрит прямо на него, и замер на одной ноге, забыв поставить вторую на пол.
Илдан молчал. Ему не хотелось облегчать управляющему задачу, которую тот сейчас с заметным напряжением решал – сошел с ума этот парень или остался нормальным? Управляющий оказался храбрецом – поставил-таки вторую ногу на пол и сделал несколько шагов по направлению к Илдану.
– Доброе утро, ваша светлость. Я пришел снять вас со стражи.
«Врешь ведь,» – подумал Илдан. – «Ты пришел посмотреть, насколько опасен сумасшедший, перед тем, как отдать приказ поймать его.»
– Доброе утро. – Он с трудом разлепил плотно сжатые губы.
– Вы... – управляющий запнулся. – С вами все в порядке?
– Ты ждал чего-то другого?
– Нет-нет... Просто... вы... как-то странно на меня смотрите.
– Тебе показалось, – Илдан встал. – Отведи меня к Тайвелу из Илорны, а сам доложи Тубалу, что я выполнил его поручение.
– Но как же...
– О своей службе я отчитаюсь Тубалу. – Илдан резко встал и пошел по коридору. Управляющий поспешил за ним.
Тайвела в комнате не было. Найти его оказалось нетрудным – он сидел у Бристена, дожидаясь, пока тот оденется. Увидев Илдана, оба просияли от радости.
– Живой! – провозгласил Бристен, хлопнув Илдана по плечу. Тот вздрогнул от его прикосновения. – И нормальный!
– А мы как раз собирались идти к тебе, – блеснул улыбкой Тайвел. – Кажется, все не так страшно, как нам расписывали. Давай расказывай, что там было.
Илдан молча переводил взгляд с одного на другого.
– Или мы поторопились с выводами? – обеспокоенно спросил Тайвел, вглядываясь в его лицо. – Лицо у тебя какое-то чужое, Илдан. С тобой все в порядке?
– Более-менее, – с трудом выговорил Илдан. Губы по-прежнему не слушались его.
– Тогда в чем дело? – громыхнул Бристен. – Рассказывай, что там за призраки.
– Рассказывай, легче будет, – подбодрил его Тайвел. – Тpудная была стража?
– По крайней мере, я понял, почему о ней не рассказывают.
– Значит... – не договорил Тайвел.
– Да. Не расскажу. – Илдан не представлял, как он расскажет Бристену, каким видел его ночью.
– Тебе бы выпить сейчас, – посоветовал Тайвел, хотя сам не брал в рот ни капли.
– Этого не запьешь. Как-нибудь само утрясется.
– Ну, смотри. Поесть-то тебе не помешает? Пошли завтракать.
Они пошли в обеденный зал, где кормили участников турнира. Сегодня там не было никого, кроме них – все уехали накануне. Илдан механически жевал и глотал, не замечая встревоженных взглядов товарищей. Он пытался представить, что скажет Тубалу, когда тот вызовет его для разговора – призрак Тубала, появлявшийся ночью, выглядел мерзко даже по сравнению с остальными.
После завтрака Бристен ушел собираться в дорогу, а Илдан пошел к Тайвелу. Там он молча уселся в кресло у окна, из которого открывался вид на Башню Безумного Мага.
Тайвел проследил, куда был устремлен его неподвижный взгляд.
– Не нравишься ты мне, – сказал он, остановившись рядом с креслом и тоже глядя на башню. – Я сегодня уезжаю. Вместе с Циллой – ты дал мне хороший совет. Но мне почему-то не хочется оставлять тебя одного. И не пялься ты так на эту башню. Ну, подумаешь, подойти нельзя, а так – что в ней особенного?
– Безумный Маг, – разжал губы Илдан.
– Что?
– Безумный Маг. Он там, в башне. Я был у него.
– Что?!
– Я заходил в башню, когда победил всех призраков, – вдруг заговорил Илдан. – Тебе, я думаю, можно рассказать, потому что тебя среди них не было. Ты прав, расскажешь – легче будет, но при Бристене я ничего не мог... ты бы видел его там...
Илдан стал рассказывать Тайвелу, с чем ему пришлось столкнуться ночью. Тот уселся в соседнее кресло и, не перебивая, выслушал его до конца. Когда рассказ был закончен, Илдану, действительно, стало легче. Ночные события словно бы стали посторонними, отошли в прошлое.
– Крепкая у тебя голова, – сочувственно пошутил Тайвел. – Ничего удивительного, что все остальные сдвинулись.
– С каждым бывает разное, – высказал свою догадку Илдан. – У всех разные призраки, и ведут они себя, наверное, по-разному. Может, мне еще повезло. Но в башню я вошел первым, до меня туда никто не входил. Так сказал Безумный Маг.
– Значит, он пообещал, что призраки больше не появятся? Да за такое тебе Тубал если не полцарства, то пол-Ширана точно должен.
– Посмотрим… Видел бы ты его рожу там, среди призраков.
– А что ты думаешь об этом пророчестве?
– Думаю, что оно сбывается. Как ни странно, никто еще у меня не вызывал такого доверия, как этот Безумный Маг. Чувствуется, что если он так сказал, то так и будет.
– Еще бы, раз ему под силу управлять временем, ясно, что он может узнавать будущее, – согласился Тайвел.
– Однако, он сам сказал, что будущее не обязательно, что оно зависит от настоящего.
– Мне кажется, что с тенью у нас все в порядке. – Тайвел кивнул на свою тень, находившуюся на положенном месте. – Но мы все равно можем кое-что предпринять, чтобы это пророчество сбылось в желательную для нас сторону.
– Я пока не задумывался над этим. – Илдан вдруг понял, что прозевал действительно важные сведения. – Еще не поздно сообщить и в Кригию, и в Лимерию, чтобы готовили войска. Только как убедить их, что это необходимо?
– Твой отец не прислушается ко мне, но если ты напишешь ему письмо, не упоминая, конечно, ни пророчество, ни Безумного Мага... все-таки ты его сын, тебя он послушает. Скажи, что узнал из верных источников, что Дахат начинает войну... да, собственно, что мне тебя учить, сам все понимаешь.
Вдруг дверь открылась и вошедший слуга сообщил, что Илдана вызывает правитель.
– Сейчас, – выслал его за дверь Тайвел. – Илдан, я подожду тебя здесь и задержу Бриса. Постарайся побольше выведать у Тубала, а Брису мы скажем, что о войне ты узнал от Тубала, и тогда тебе не придется рассказывать ему о башне. Он навеpняка сумеет убедить своего дядю.
– Ладно, – кивнул Илдан, выходя.
Слуга привел Илдана в малый кабинет правителя. Это была небольшая комната с роскошной отделкой, почти пустая. Там стоял высокий, отделанный позолотой шкаф из редких пород дерева, рабочий стол с выдвижными ящиками и единственное кресло, в котором сидел Тубал – тучный полуживой старик с отекшим багровым лицом синюшного оттенка. Илдан холодно произнес положенное по этикету приветствие, думая про себя, что живой правитель ничуть не краше своего призрака.
– Вы отстояли стражу, юноша? – В голосе Тубала прозвучало подозрение. Илдан сначала не понял намек, но затем побледнел от сдеpживаемого гнева.
– Вас интересует, не сбежал ли я ночью с поста?
Тубал промолчал.
– Тогда почему вы спрашиваете об этом меня? – продолжил Илдан. – Если я способен покинуть пост, значит, способен солгать и сейчас.
– Все-таки я обещал хорошую награду, – недовольно сказал правитель, не ожидавший такого оборота событий. Вчера он был уверен, что устранит помеху, из-за которой его дочь не шла за Дахата. – Конечно, я хочу удостовериться, что поручение выполнено.
– Разве вам доложили, что во дворце кто-то сошел с ума?
– Хмм... – Тубал понял, что на этот раз парень достаточно осведомлен о своем задании. – Нет, не докладывали. Не успели, возможно.
– Так вы не верите, что можно отстоять эту стражу и остаться в своем уме? Значит, вы знали, на что меня посылали?
– Видите ли, юноша... – Правитель не договорил, увидев, что Илдан смотрит на него с откровенной издевкой. – Как вы смеете так разговаривать со мной, так смотреть на меня! Да, мне нужны доказательства, что вы не сбежали с поста! Государственная казна не для того, чтобы кормить обманщиков!
Еще вчера Илдан вспылил бы, поддался бы слепому гневу, но сегодня он и впрямь был уже другим. На сердце у него стало горько и холодно, словно он снова оказался лицом к лицу с ночным призраком.
– Хорошо, я докажу это, – хладнокровно сказал он. – В башню нельзя зайти, не победив призраков, а я заходил туда и разговаривал с Безумным Магом. Он сказал мне, что саристанский правящий род уже сто лет хранит в тайне его пророчество о четырех барсах...
Илдан запнулся и замолчал, потому что увидел, что багровое, синюшное лицо правителя становится бледно-серым. Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
– И еще он сказал, что сейчас оно сбывается, – снова заговорил Илдан, вспомнив, что ему нужно побольше выведать о пророчестве. – Может, вы расскажете о нем подробнее? Нужно же что-то делать, чтобы бегущий барс не пожрал остальных.
– Что ж, я вижу, вы отстояли стражу, – шевельнулись синеватые губы на сером лице. – Знаете, юноша, вы еще слишком доверчивы. Вы приняли слишком близко к сердцу болтовню этого безумца. Если мы и храним в тайне его дурацкое пророчество, то только для того, чтобы не давать повод к ненужным волнениям.
– И поэтому вы объявили розыск человека без тени?
– Ммм... это так, дань предрассудкам. Мы же с вами оба знаем, что людей без тени не бывает. С правителем Хар-Наира у нас прекрасные отношения, он и сейчас гостит у меня во дворце. Это недоразумение с турнирным призом я улажу в считанные дни, как только поймаю Корэма. Нелепо даже и думать о войне, потому что в ближайшем будущем Дахат возьмет мою дочь в жены. В пророчестве ничего об этом не сказано, значит, оно ошибочно.
– Во дворце говорят, что она отказала Дахату.
– Можете на это не рассчитывать, юноша. Просто о бракосочетании еще не было объявлено.
Тубал выдвинул ящик стола и достал оттуда кошель с деньгами.
– Значит, вы добровольно отдаете ему Саристан, чтобы ему было легче захватить Лимерию и Кригию? – вырвалось у Илдана.
– Я забочусь о своей стране... – начал Тубал, но тут же осекся, вспомнив, что разговаривает с приезжим из Лимерии. До него наконец дошло, что от потрясения, вызванного сообщением Илдана, он забылся и заговорил с ним как с равным. Злоба вспыхнула в нем, но он сдержался, подумав, что парень, сумевший отстоять такую стражу и попасть в башню, может оказаться опасным. – Я не намерен обсуждать с вами государственные дела. Вы здесь для того, чтобы получить вознаграждение за службу. Раз вы доказали, что выполнили ее, получайте его и уходите.
Он швырнул кошель на стол. Илдан хотел выйти и хлопнуть дверью, но передумал и взял деньги.
– Благодарю вас. – Он неприязненно усмехнулся и пошел к выходу.
– Постойте! – раздался сзади резкий голос Тубала. – Когда вы уезжаете?
Илдан оглянулся через плечо.
– Завтра утром, – машинально ответил он.
– Очень хорошо. Вам незачем задерживаться здесь.
– Я тоже так считаю, – сказал вместо прощания Илдан.
Когда он вернулся в комнату Тайвела, тот по-прежнему был один.
– А где же Брис? – спросил Илдан.
– Он пошел выносить вещи и седлать коня. Сказал, что зайдет сюда перед самым отъездом. Это даже лучше, мы успеем обсудить, что тебе рассказал Тубал, и обо всем договориться.
– Не слишком много он рассказал. Он разговаривал со мной, как со стражником. – Илдан вспомнил о кошеле, который был у него в руке. – Вот деньги, держи. Сначала я вообще не хотел их брать, но решил все-таки прихватить для тебя.
Тайвел с любопытством полез в кошель.
– Не так уж здесь и мало, – объявил он. – Не знаю, когда я смогу отдать тебе столько.
– Это без отдачи. Мне все равно противно к ним прикасаться. Видел бы ты, как он мне их подал!
– А что он рассказал о пророчестве?
– Прикинулся дураком. Сказал, что его дочка скоро выйдет замуж за Дахата, а Безумный Маг – просто обычный сумашедший. Но я заметил, как он перепугался, когда услышал, что мне известно о пророчестве. Мне даже показалось, что он вот-вот грохнется в обморок.
– Да? – насторожился Тайвел. – Он взял с тебя слово молчать о нем?
– Нет. Даже не намекнул. Спросил только, когда я уезжаю.
– Но ведь это означает...
– Что?
– В таком деле лучше перестраховаться. Может, я страдаю излишней мнительностью, но мне кажется, что твоя жизнь в опасности. А, возможно, и наши с Брисом тоже, ведь мы разговаривали с тобой после твоей стражи. Я ни за что не поручился бы и в случае, если бы он взял с тебя слово, но он даже не взял его... Это выглядит как приговор, поэтому тебе следует остерегаться. Для себя я это учту, а Бриса мы предупредим.
– Он хочет своими руками отдать Саристан Дахату, вместе со своей дочкой, – вспомнил Илдан, не обращая внимания на слова Тайвела. – Для наших государств это самое худшее.
– Нам нужно сочинить убедительную версию о начале войны.
Они сели обсуждать подробности этой версии, пока не договорились обо всем.
– Ты отсюда поедешь в Илорну? – спросил напоследок Тайвел.
– Мне нужно отыскать Гэтана. Безумный Маг сказал мне, где его искать.
– А потом?
– Наверное, пока мне лучше остаться в этих краях. Возможно, я узнаю что-нибудь еще.
– Ясно. А теперь садись и пиши письмо. – Тайвел порылся в вещах, достал оттуда бумагу, перо и пузырек чернил. Выложив все на стол, он пододвинул Илдану стул. – Я найду способ сообщить тебе, что решил твой отец. Как выдастся возможность, заглядывай в ту гостиницу, где живешь сейчас, но держись здесь осторожнее. Ты, кажется, не очень-то прислушался к моему предупреждению. Повтори, что я тебе сказал по этому поводу.
– Мне угрожает опасность, – повторил Илдан, обмакивая перо в пузырек.