Аренев Владимир. Паломничество жонглера (фрагмент)

   И господин Фейсал, и Суиттар Двенадцатый знали.
   Но в данном случае знать было мало.
   - Так что ваша племянница? - напомнил король. - Вы обещали рассказать, для чего ей понадобились мои гвардейцы - точнее, понадобились ей и вам.
   - Вы же помните, ваше величество, покойный Н`Адер был весьма образованным человеком. И в захребетные походы он ездил не за богатствами и не за славой.
   - Да, дураком он не был, - пробормотал Суиттар Двенадцатый.
   - Мой зять, - продолжал господин Фейсал, - ездил за знаниями. Ему не позволили стать чародеем, однако есть другие пути...
   - Эти пути приводят на костер!
   - Если идти по ним, громко топая. Но покойный граф был мудрым человеком. К тому же он не занимался заклинанием зандробов или изготовлением огненных браслетов... во всяком случае, мне об этом ничего не известно, - добавил он со значением. - Однако Н`Адер привез из-за Хребта нескольких тайнангинцев и множество свитков. Более того, вернувшись из своего последнего похода, граф начал частенько путешествовать по Иншгурре и занимался... скажем так, не вполне обычными расспросами и поисками.
   - Поисками кого?
   - Поисками чего, ваше величество. Поисками истины, разумеется.
   - Значит, он мог бы быть нам полезен, - медленно произнес Суиттар, прикрывая веки. - Но он мертв.
   - И он оставил завещание, ваше величество. А перед смертью, насколько мне известно, он разговаривал со своей дочерью, очень долго разговаривал. И теперь она, согласно завещанию, должна отправиться в паломничество к ллусимскому Храму Первой Книги.
   - Когда "теперь"?
   - Немедленно.
   Король вскинулся, как гончая, услышавшая далекий мяв кошки:
   - Именно сейчас, когда через полмесяца состоится встреча Собора Двадцати Четырех?!
   - Думаю, ваше величество, они успеют как раз к началу Собора, - кивнул господин Фейсал.
   - "Они"? - недовольно переспросил король. - Н`Адер завещал ей взять кого-то с собой?
   - Да, нескольких человек. Но меня, признаться, волнует только один из них. Вы слышали когда-нибудь такое имя: Кайнор из Мьекра?
   Суиттар пожал плечами:
   - Кажется, нет.
   - А Рыжий Гвоздь?
   - Конечно, слышал! Это легендарный поэт-жонглер, верно?
   - Верно, ваше величество. Так вот, его настоящее имя - Кайнор из Мьекра, и он не такой уж легендарный. Именно за ним моя племянница и посылала гвардейцев. И именно Рыжий Гвоздь, согласно завещанию покойного графа, должен сопровождать ее в паломничество.
   - Не понимаю...
   - Я тоже, ваше величество. Но вот что любопытно: в последние годы Н`Адер проявлял повышенный интерес (не афишированный, разумеется) к культу Запретной Книги. - И он добавил свое любимое: - Насколько мне известно.
   Король поднял на господина Фейсала свой усталый, но от этого не менее пристальный взгляд:
   - Если память мне не изменяет, вы говорили мне, что культ - всего лишь удобная игра для тех, из кого необходимо "выпустить пар недовольства" цитирую ваши слова, между прочим.
   - Я польщен, ваше величество. Да, я говорил именно так. Культ - всего лишь игра. Культ, но не Книга - и вы это знаете, ваше величество. - Он едва не добавил "насколько мне известно ", но вовремя прикусил язык. Хотя ему действительно было доподлинно известно, что король является тайным сторонником и патроном культа, причем именно из соображений, о которых говорил Фейсал. Для Суиттара Двенадцатого культ - единственный способ хоть как-то уравновешивать все крепнущее влияние Сатьякальной церкви; точнее, мираж такой возможности, а в действительности - всего лишь мальчишечий жест неповиновения, вызов тем, кто намного сильнее его. А Церковь давно уже намного сильнее Короны.
   - Итак, к чему все это? - раздраженно спросил Суиттар.
   - К тому, что граф вполне мог вывезти из-за Хребта какие-либо свидетельства о прошлых веках. Не исключено, что даже свитки с текстами книги "Не-Бытия", - (король вздрогнул, ибо никому не дозволено было произносить название Запретной Книги; вздрогнул - но смолчал), - и с более полными текстами, если так можно выразиться, изначальными. А возможно, с действительно полным текстом "Не-Бытия". И он мог знать о Носителях. И о том, по каким признакам отличить их.
   И граф вполне мог, ваше величество, решить собрать Носителей. Собрать в "не-бытийном" смысле этого слова.
   - Зачем?!
   - Меня сейчас волнуют не причины, которые могли бы подвигнуть Н`Адера на столь... решительный поступок. Не причины - а то, что происходит в Ллаургине вот уже... года два, если не ошибаюсь.
   - О чем вы, Фейсал?
   - Об участившихся сообщениях по поводу странных происшествий: то у северного побережья, то у подножий Хребта, то в Трюньиле...
   - Что за "странные происшествия"?
   - Да вот, например, - господин Фейсал прищурился, словно вспоминал (хотя король не сомневался, что его собеседник помнит наизусть), - некие селяне в окрестностях Тайдона обнаружили перо невероятно больших размеров... очень похожее на то, что хранится в монастыре Надежного Гнезда, посвященного Цапле Разящей. Увы, местный жрец счел нужным отобрать и сжечь перо. Или вот свидетельство из портовых районов Сна-Тонра, где рыбаки утверждают, что видели в море нечто невероятно огромных размеров... нечто, уточню, похожее на акулий плавник. Их много, таких сообщений, поверьте мне.
   - Но вы говорите "два года". Если бы зверобоги решили снизойти на Ллаургин Отсеченный... - Суиттар медленно покачал головой. - Нет, я не верю в это.
   - Я и не прошу верить, ваше величество. Я бы и сам предпочел не верить, но правда остается правдой. Хоть время порой портит ее, как подтачивает и более материальные вещи. Я читал древние хроники, ваше величество. Мы привыкли думать, что зверобоги снисходят в Тха за единый миг - но это не так. Во всяком случае, на сей раз это не так, - добавил господин Фейсал, чуть поразмыслив.
   - И что теперь? - спросил его - не мог не спросить! - Суиттар Двенадцатый.
   - И теперь я задаю себе только один вопрос: что привлекло их внимание к Ллаургину? И чего нам теперь ждать? И не сомневайтесь, когда я узнаю ответ, я сделаю все, чтобы внимание зверобогов оказалось не таким пристальным, как в прошлые Снисхождения, ваше величество.
   Король только кивнул в ответ.
   - Если вам нужна будет моя помощь...
   - Благодарю вас, ваше величество! Непременно воспользуюсь ею.
   "А также, - добавил мысленно господин Фейсал, - кое-какими тузами, которые остались у меня в рукаве. Например, "легендарным жонглером" из Мьекра, вызвавшим столь сильное внимание покойного Н`Адера. Непременно воспользуюсь, ваше величество... и надеюсь, воспользуюсь правильно.
   Иначе, боюсь, нас всех ожидает новое Десятилетие Сатьякального Гнева а я слишком стар для подобных испытаний".
   * * *
   Покойный брат Гланнах не верил в чудеса. Иссканр не мог себе позволить такой роскоши, иначе...
   Иначе пришлось бы поверить собственным глазам - а он еще не готов был к этому. Хотя мысленно перебирал события последних дней - сейчас, сидя на берегу, глядя на обломки древней погребальной лодки, которая так и не стала его последним прибежищем. То, что творилось с ним, когда он лежал в гробу неизвестного восточного вельможи, можно списать на дикие пляски помутившегося сознания. То, что он выжил после всего, можно объяснить счастливым стечением случайностей.
   Пусть так. Но как объяснить то, что он видел, когда лодка, подчиняясь неведомой воле и силе, поднявшись на поверхность океана, а потом с бешеной скоростью пронесшись по ней, вылетела наконец на этот вот берег - и Иссканр выбрался из гроба?! Как объяснить тень в воде, размерами превосходящую парусник-дом, - и плавник, на мгновение вспоровший поверхность, плавник, похожий на обломок древней башни?! Иссканру не нужно было опрашивать рыбаков, чтобы убедиться: ни один из них никогда в жизни не видел ничего подобного. Но каждый из тех, чьи предки когда-то были моряками на кораблях армады Бердальфа, наверняка слышал о подобном.
   Ибо Неустанная часто являлась Морепашцу - и не только в снах, но и наяву.
   "Но я же не Бердальф!" - в который раз восклицал про себя Иссканр.
   А потом пришла другая мысль - холодная, чужая, острая, словно лезвие вражеского клинка у тебя под ребром: "Так кто же я тогда?!"
   Здесь следовало добавить обращение к кому-нибудь из Сатьякала, но он не сделал этого. Теперь Иссканр начал подозревать, что цена подобных обращений намного выше, чем он способен представить. Тем более - заплатить.
   И еще вспомнился темный силуэт у берега, плавник, размером со сторожевую башню... Нет, отныне он не станет попусту трепать имена зверобогов, даже мысленно, даже просто лишний раз вспоминать о них.
   Потому что вполне может статься, именно их взгляды сопровождали его-прошлого в том разноцветном, преисполненном болью падении.
   Брат Гланнах не верил в чудеса. Он наверняка как-нибудь объяснил бы и то, что в разломанной лодке Иссканр нашел части старинного доспеха (правда, не все, только нагрудник, правый наруч и шлем-кабассет - зато не ржавые, не поломанные: почисть, приведи в порядок - и можно будет носить), и то, что там же оказался залитый сургучом металлический сосуд, полный золотых монет... Брат Гланнах наверняка объяснил бы.
   Только Иссканр не поверил бы в его объяснения.
   Отныне он будет искать собственные.
   И начнет прямо сейчас.
   Иссканр снял с камней высохшую на солнце куртку и сложил в нее, как в мешок, доспехи и деньги. Жаль, из оружия с собой только небольшой кинжал, а из вещей - одежда, что была на нем, да мешочек с записками брата Гланнаха, чудом уцелевшими во всех этих приключениях. Ничего, главное добраться до ближайшего города, а там золотых должно хватить и на новый меч, и на одежду, и на то, чтобы некоторое время не заботиться о деньгах и заниматься поисками правды о самом себе.
   Пара часов пути вдоль берега подбросили Иссканру пару же неожиданностей. Первая оказалась приятной: судя по окрестностям и узнаваемым силуэтам башен на горизонте, неизвестно как, но Иссканр оказался в предместьях Таллигона. Вторая неожиданность представляла собой компашку юнцов с крысиными усиками, но зато вполне весомыми мечами на поясах. (Впрочем, справедливости ради следует признать, что "юнцы" были не слишком моложе Иссканра... ну хорошо, они были даже старше его - да разве в возрасте дело?!) О хороших манерах и гостеприимстве крысоусые, похоже, если и слышали, то давно - и не от людей, способных внушить им уважение к упомянутым добродетелям. Зато любопытством они были наделены в полной мере - и проявили его по отношению к свертку в руках Иссканра.
   ...в конце концов, их ведь было пятеро - что он мог поделать? Да и не тянуло после всего проявлять человеколюбие или смирение. Хотите драки? так не плачьте после по сломанным рукам-ногам.
   Двое действительно не плакали - и никогда больше не заплачут. Остальным было не до слез и не до мертвых дружков, во все лопатки они ломанулись подальше от "ах-ты-ка-аз-зла-недоенного!", который действительно оказался тем еще "ка-аз-злом". А Иссканр перевязал левую руку, которой все-таки досталось, поцепил на пояс трофейный меч и пошел дальше по дороге, в Таллигон, родной Таллигон. Тогда он как-то не особо понял, что только что убил двоих; это уже потом, когда валялся в снятой на ночь комнатушке, накатило - хозяин утром ругался, что ж ты, мол, паскуда, весь пол облевал!.. ругался, пока не посмотрел в глаза странному постояльцу, после чего получил "премиальный" золотой за беспокойство и ушел звать служанок, чтоб прибрали безобразие.
   Наутро Иссканр выбрался в город - и ноги сами собой понесли в кабак, где он когда-то работал вышибалой.
   - О, Исс, ты, что ль?! - и старинный приятель, Пыря Двузубый, кинулся обниматься, жать руку, выспрашивать, как дела. Иссканр с легким недоумением понял, что говорит Пыря как-то странно - а тот, в свою очередь, сперва так же изумленно вытаращился на Иссканра: - Ты чё, старый, книжником заделался или в чародеи подался? Балакаешь как-то не по-людски, чес-слово! Вроде, в караванах, как я слыхал, такому не учат.
   Иссканр понял, что к чему, и не без труда, но перешел на привычный Пыре лексикон. В несколько следующих дней он убедился, насколько это иногда выгодно и удобно - притворяться не слишком сообразительным и чрезмерно самоуверенным мужланом, - и на всю катушку пользовался этим.
   Потом было еще много чего. Деревня Агнуль, например, где Иссканр услышал о странной смерти "лет эдак двадцать назад" одной тамошней семьи. Очень странная смерть очень обыкновенной семьи. Тем более странная, что, как выяснилось (это уже когда Иссканр попал в Нэрруш, что в Тайдонском округе), господин Балхай, бывший нэррушский жрец, погиб точно такой же странной смертью.
   Потом...
   Много всего было потом.
   Теперь же Иссканр шагает по Лабиринту, прислушивается к шепоту ветра в боковых коридорах и помахивает в воздухе рукой с огненным браслетом, чтобы разогнать тьму.
   Теперь он знает ответ на свои старые вопросы. Он мог бы и не идти сюда - вот только с некоторых пор Иссканру начало казаться, что спрашивал он не о том, совсем не о том. И поэтому - теперь-то Иссканр понимает - он пришел в Лабиринт, чтобы научиться задавать правильные вопросы.
   Несколько таких вопросов уже щекочут ему нёбо. Но он бросает взгляд на неестественно отогнутый мизинец Фриния, на рывками - игрушка графенка! двигающегося Быйцу, на призрачный силуэт Мыкуна, - и молчит, потому что время для этих вопросов еще не наступило.
   А когда оно наступит, это время, когда оно горным барсом выпрыгнет на них из темноты, неплохо бы иметь наготове метательные ножи ответов.
   Фриний останавливается, нервно поводит плечом:
   - Привал. Будем считать, что ночевка.
   Привал так привал, мысленно соглашается Иссканр. Самое время передохнуть от воспоминаний - и заодно кое о чем разузнать здесь и сейчас.
   Например, выяснить, кто вот уже несколько часов следует за ними по пятам?..
   Часть вторая. Наемный шут, или "Сон чародея рождает..."
   Глава восьмая:
   Лабиринт меняется. Новые попутчики из старых знакомых. Шорох под
   потолком. Дорожные беседы "за жизнь". Фриний убеждается. О воле выбора у
   плаксивых ящериц. "Я никогда не соскользну!"
   Что тебе до царей, что - до дальних морей?
   Словно старый борец, покоритель арен,
   ты теперь наблюдаешь за жизнью с галерки.
   Только вот не кричишь: "Добивай же, скорей!"...
   Кайнор из Мьекра
   по прозвищу Рыжий Гвоздь
   Постепенно Лабиринт менялся, но Фринию, закованному сейчас, как в панцирь, в оболочку из боли и воли (того и другого примерно поровну, и неясно, что же возьмет верх), - Фринию было не до этих изменений. Он отстраненно отмечал, что коридоры становятся шире и что вот уже несколько раз они проходили через круглые зальцы с невысоким потолком, по-прежнему бугрящимся барельефами, - но что ему сейчас зальцы? что - коридоры?! Следовало любой ценой довести этих троих до цели - а там наконец можно будет расслабиться... да, можно будет, нужно будет!.. будет...
   "Хватит! - одернул он себя. - Вспомни: "смешон намеревающийся осилить дорогу одним скоком". Пора остановиться, передохнуть. Да и есть хочется..."
   Они как раз находились в небольшом зальце, вполне подходящем. Фриний повернулся к своим спутникам: "Привал. Будем считать, что ночевка", - и сам же мысленно скривился от собственной косноязычности - и тут же раздраженно отмахнулся: какая разница?!
   Да никакой. Что старику этому трехсотлетнему, что дурню-Иссканру, что Мыкуну - нет им до слов никакого дела! И до Фриния - никакого, если не считать того, что ждут, пока он, как балаганный фокусник, вынет им из воздуха да положит в протянутые руки обещанное.
   Вяло, тяжело и огнисто ворочалось в животе невесть что. "Чужой, подумал чародей. - Для них и вообще для всего мира я чужой - и ничего уже не изменится". Он смотрел на своих спутников: как белесым призраком сидит под стеночкой Мыкун, как вышагивает по залу угрюмый Быйца, как Иссканр, что-то пробормотав, направился в один из боковых коридоров. Этот куда еще подался?! Впрочем, все равно, далеко не уйдет, дурак - но не настолько.
   И никому, ровным счетом никому нет дела до...
   Тяжелая ладонь хлопнула Фриния по плечу - он обернулся.
   - Холодает, - сообщил Быйца, сверкая совиным оком. - И ветер... все сильнее дует, между прочим. А ты тут стал врастопырку и потолком любуешься!
   Он выжидательно глядел на Фриния и явно напрашивался на скандал. И получил бы, что хотел, но то ли во взгляде, то ли в интонации, какой были произнесены обидные слова, чародею померещилось вдруг что-то невыносимо знакомое, что-то из прошлого, что-то...
   - Так и будешь молчать? Дитё ж вон мерзнет, на ней же, кроме рубахи этой да штанов ничего, считай, и нет. А здесь тебе все-таки не то, что в низине, - холодно здесь! Или думаешь, если она слова сказать не может...
   До Фриния наконец дошло.
   - Что ты сказал?!
   - То, что ты услышал, то я и сказал, - кудахтнул Быйца. - И учти, со мной ты впредь будешь разговаривать вежливо - седины нужно уважать, особенно такие, как у меня, - он посмотрел вызывающе. И чародей первым отвел взгляд ("Он знает?!").
   - Думаю, впредь мы все будем вежливее и внимательнее друг к другу.
   Горбун довольно кивнул:
   - И начнем прямо сейчас и с нее, - он указал подбородком и кадыком на Мыкуна. - Кстати, скажи, зачем ты решил выдать ее за мальчика?
   Вместо ответа Фриний покосился в ту сторону, куда ушел Иссканр.
   - Из-за него?! - закашлялся смехом старик. - Ну ты даешь!.. Парень не настолько прост, чтобы... Ладно, - махнул он рукой, - чем греться-то будем? У тебя наверняка ведь еще какие-то "игрушки" припасены, как раз на такой случай.
   "Да, - теперь на дне Фриниевой души плескались облегчение вперемешку с благодарностью и злорадством. - Да, конечно! Когда я готовился, я не думал о "таком случае", но... Да, припасены!"
   Из мешка он вынул лакированный человеческий череп, без нижней челюсти и без правого клыка, потом оттуда же добыл памятную по прошлой ночевке свечечку, зажег ее, установил на полу, а сверху накрыл черепом. Быйца, похоже, знал, что к чему, но только крякнул себе под нос: "Вот та-ак даже..." - а возражать не стал.
   "А пусть бы и возражал, - подумал Фриний. - Ничего другого я тебе предложить не могу", - и сам же испугался этих слов.
   "Так - есть, пить, спать! Когда они уснут, я попробую что-нибудь сделать. ...Еще и Мыкун, Мыкунья эта, - раньше он старался даже думать о ней, как о мальчике, но теперь можно было не следить за собой, - навязали мне ее, навязали... а зачем - не знаю. Пока - не знаю", - добавил, как будто это что-то меняло. Достал из мешка лепешки и сыр, принялся кормить... "как же ее звать-то теперь? полудурой, что ли?" - кормить Мыкунью, потом поел сам. Быйца пристроился в сторонке и тоже чем-то чавкал, причем чавкал как-то очень уж нарочито, вызывающе.
   Иссканр до сих пор не вернулся.
   "И где его зандробы носят?!"
   Фриний взглянул туда, где чернел проем коридора, чем-то привлекший Иссканра.
   Проема не было - одна сплошная стена, черная, гладкая, безответная.
   ...постепенно Лабиринт менялся.
   * * *
   - Ки-иса, ки-иса! Хороший какой!
   Самый наглый, рыжий и упитанный из котов Борка-Шрама открыл один глаз и посмотрел на протянутую к нему руку. Никто и никогда, даже выпивши кружек пять коронной Борк-Шрамовской "беззвездной ночи", не назвал бы рыжего "хорошим"; о "кисе" и речи не идет.
   Секунду - малодушную, но очень короткую секунду - Гвоздь даже размышлял, не предупредить ли. Жалко все-таки. Если б кот хотя бы принадлежал Борку, а то ведь несправедливо: человек всю жизнь боролся с этими мяукающими негодяями, а теперь за них же и наказание понесет (вот как только рыжий вцепится в графинькину ручку всеми своими втяжными когтями-скальпелями, так и понесет...).
   Жалко - а что поделаешь? Да и не успеть уже...
   - Госпожа! - вякнул, появляясь в дверях и понимая, что вот-вот случится непоправимое, Борк-Шрам. - Не надо, госпо!..
   Кот зажмурился и выпустил когти. Провел ими по столешнице, довольно выгибая спину и вздыбив хвост. Графинины пальчики ловко прохаживались по его спине.
   - Балаган бесплатный! - в сердцах прошептал Гвоздь. Следовало признать: последняя представительница славного рода Н`Адер умеет укрощать не только людей.
   - ...пожа! Пожалуйста, прошу вас!..
   Она повернулась к побледневшему Борку-Шраму, продолжая ласкать кота:
   - Что-то не так?
   - Хвост-Трубой обычно... э-э-э... не очень-то приветлив с чужими.
   " "Хвост-Трубой?!" Чего-то я в этой жизни, кажется, не улавливаю", подумал Гвоздь.
   - Просто он принял меня за свою, ваш кот.
   - О, госпожа, он вовсе не мой кот! Я борюсь с этими хвостатыми подонками уже несколько лет - и... - Борк-Шрам заметил наконец Гвоздя, глаза его увеличились раза в два, а кадык смешно подпрыгнул вверх-вниз. Трактирщик махнул рукой: - Ах, что ж я вас-то на пороге держу, всякой чепухой забалтываю! Может, госпоже угодно чего-нибудь выпить? Для меня огромная честь...
   - Ты знаешь господина Туллэка, врачевателя? - не слишком вежливо перебила его графиня.
   "А ты-то его откуда знаешь?" - удивился Гвоздь. Но уже мгновением спустя начал догадываться, складывая воедино фразы, события, лица...
   - Разумеется, - кивнул Борк-Шрам.
   - Тогда пошли кого-нибудь за ним, а мы с господином Кайнором пока подождем здесь.
   "И с господином Айю-Шуном", - мысленно добавил Гвоздь, косясь на застывшего у дверей тайнангинца. Тот стоял настолько бесшумно и недвижно, что Борк-Шрам только сейчас заметил смуглокожего. Судя по выражению лица, трактирщик счел начало сегодняшнего дня неудачным.
   "Это ты не знаешь характера нашей маленькой Флорины. Все еще только начинается".
   Гвоздь, к собственному неудовольствию, уже успел как следует изучить нравы госпожи Н`Адер. После памятного (как сказали бы в какой-нибудь балладе, "судьбоносного") разговора с графиней Кайнору позволили повидаться со своими "сотруппниками" - но лишь для того, чтобы собрать вещи и попрощаться. Чернявая не собиралась зря тратить время, она готова была тотчас отправиться в путь - и отправилась, прямо после обеда! И вынудила кучера гнать коней всю ночь - а своих попутчиков спать прямо в экипаже.
   Впрочем, о попутчиках особый разговор. "Мы что, поедем впятером?! - не поверил собственным ушам Гвоздь, когда графинька впервые сообщила ему об этом. - Вы хоть понимаете..."
   "Не просто понимаю - я была в Храме. И знаю - в отличие от вас, - что в паломничество не ездят в сопровождении эскорта из сотни слуг".
   "Но и не с тремя же! - не сдавался Кайнор. - Кучер, телохранитель и служанка - и всё?!"
   "Почему же "всё"? - улыбнулась чернявая. - Еще жонглер".
   Гвоздю оставалось только покачать головой: он редко встречал людей, способных победить его в словесной дуэли; женщин - вообще не встречал... если не считать Лютен, конечно.
   Но он не сомневался, что еще отыграется.
   "А как насчет дорог? Не боитесь грабителей? Против хорошо вооруженной шайки ни ваш кучер, ни тайнангинец, ни я ничего поделать не сможем".
   "Может быть, тогда я вам помогу", - заявила графинька, с намеком опуская ладонь на рукоять висевшей у нее на поясе сабли.
   С тех пор Гвоздь мечтал о встрече с грабителями - но пока что-то с этим не складывалось.
   Зато, похоже, придется во второй раз за несколько дней повидаться с господином Туллэком. Вот уж старик обрадуется!..
   - Флорина! Ты!.. Вы!.. Сколько лет-то прошло!..
   Ну вот, как Гвоздь и подозревал, они знакомы. Выходит, Три Сосны (а также некоторое количество близлежащих деревень) являются фамильными землями Н`Адеров. А господин Туллэк, соответственно, будучи лекарем, сопровождал в захребетных походах папочку чернявой. ...Теперь-то он зачем ей понадобился?!
   - Вот, возьмите, - графинька протянула врачевателю плотный конверт; на сургуче был оттиснут уже знакомый Кайнору герб: оскалившийся волк на щите и шлем с кожистыми крыльями и нашлемником в виде гнусной демонской хари.
   Господин Туллэк взволнованно разломал печать и пробежал глазами по завитущатым строкам. "Разумеется, он знает, что старый Н`Адер умер, подумал Гвоздь. - Или нет? Но так или иначе, с чего бы графу на своем смертном ложе вспоминать о каком-то врачевателе? Чтобы завещать мешок золота в память о давнем чудесном излечении? Тогда графинька вполне могла отправить и письмецо, и мешок с посыльным, а не заезжать в Сосны лично. Тем более, что мы вроде как торопимся".
   - У меня есть время? - спросил господин Туллэк, изучив письмо.
   - Часа хватит?
   Тот лишь судорожно кивнул, неосознанно комкая в руке бумагу.
   - Думаю, хватит... графиня, - он запнулся, почему-то стрельнул взглядом на Гвоздя и набрал в грудь побольше воздуха. - Но... раз уж так все получилось... я собирался самолично отправиться в столицу, однако поскольку...
   - Мы ведь с вами давно знакомы, господин Туллэк. Говорите напрямоту.
   Кайнор только покачал головой: "Что ж ты, девочка, если вы действительно давно знакомы, не заехала к нему домой, а вызвала сюда, как пастуха какого-то?"