Страница:
Когда они покончили с завтраком и пили кофе, Луиза предложила:
— Обидно приехать сюда и не пройтись по одному из маршрутов. Почему бы тебе не погулять, а я найду какую-нибудь книжку и с удовольствием посижу на свежем воздухе.
Ричард откинулся на спинку стула.
— Как твоя рука?
— Прекрасно, — не моргнув глазом, солгала Луиза. — Просто сейчас я не гожусь для покорения горных вершин.
Ричард вытащил из кармана шортов маленькую брошюру.
— Ты справилась бы с Тропой Ощущений.
— Конечно, раз уж по ней ходят слепые, а зрячие специально завязывают глаза, чтобы включить на полную катушку остальные органы чувств. Однако такая прогулка займет всего полчаса, а я говорила о настоящем горном туризме.
— Я решил сегодня побездельничать. Если верить прогнозу, туман скоро рассеется, и я с удовольствием прошелся бы с тобой по Тропе Ощущений.
— Мой герой! Я постараюсь избавиться от чувства вины за то, что притащила тебя в Бинна-Барра… А ты действительно собирался…
Луиза умолкла, вдруг почувствовав себя жалкой серой мышкой рядом с Ричардом, излучающим энергию и сдержанную мужскую силу.
— Что я собирался сделать, Луиза? Она допила кофе и отставила чашку.
— Бросить меня. Я ведь пошутила, а ты отреагировал так, словно я попала в самую точку.
Ричард стойко выдержал ее пристальный взгляд и с некоторой иронией сказал:
— Бросить тебя, Луиза? Неужели ты подумала, что я способен на такое?
— Отдалиться от меня так или иначе? Да.
— Ты изменила отношение к тому, что происходит между нами?
— С чего ты взял?
— Мы же собираемся в конце концов «отдалиться» друг от друга, по возможности безболезненно, разве не так?
— Не надо ловить меня на слове! — разозлилась Луиза. — Ты просто избегаешь откровенного разговора. Все, Ричард, мне надоело. Иди на все четыре стороны, а я поищу себе книжку.
Она вскочила из-за стола, и Ричард не сделал никакой попытки остановить ее.
Полчаса Луиза провела в местном магазинчике, потом взяла в библиотеке книжку и вернулась к себе, однако в ее домике возилась горничная, так что пришлось выйти на веранду. Луиза вытащила шезлонг на солнце, надела шляпу и уютно устроилась в надежде отвлечься, только буквы в книжке расплывались. Она сначала пыталась сдерживать подступившие к глазам слезы, но в конце концов разрыдалась.
В таком виде и застал ее Ричард. Она сидела, слепо глядя вдаль, а по ее лицу струились слезы.
Глава 7
— Обидно приехать сюда и не пройтись по одному из маршрутов. Почему бы тебе не погулять, а я найду какую-нибудь книжку и с удовольствием посижу на свежем воздухе.
Ричард откинулся на спинку стула.
— Как твоя рука?
— Прекрасно, — не моргнув глазом, солгала Луиза. — Просто сейчас я не гожусь для покорения горных вершин.
Ричард вытащил из кармана шортов маленькую брошюру.
— Ты справилась бы с Тропой Ощущений.
— Конечно, раз уж по ней ходят слепые, а зрячие специально завязывают глаза, чтобы включить на полную катушку остальные органы чувств. Однако такая прогулка займет всего полчаса, а я говорила о настоящем горном туризме.
— Я решил сегодня побездельничать. Если верить прогнозу, туман скоро рассеется, и я с удовольствием прошелся бы с тобой по Тропе Ощущений.
— Мой герой! Я постараюсь избавиться от чувства вины за то, что притащила тебя в Бинна-Барра… А ты действительно собирался…
Луиза умолкла, вдруг почувствовав себя жалкой серой мышкой рядом с Ричардом, излучающим энергию и сдержанную мужскую силу.
— Что я собирался сделать, Луиза? Она допила кофе и отставила чашку.
— Бросить меня. Я ведь пошутила, а ты отреагировал так, словно я попала в самую точку.
Ричард стойко выдержал ее пристальный взгляд и с некоторой иронией сказал:
— Бросить тебя, Луиза? Неужели ты подумала, что я способен на такое?
— Отдалиться от меня так или иначе? Да.
— Ты изменила отношение к тому, что происходит между нами?
— С чего ты взял?
— Мы же собираемся в конце концов «отдалиться» друг от друга, по возможности безболезненно, разве не так?
— Не надо ловить меня на слове! — разозлилась Луиза. — Ты просто избегаешь откровенного разговора. Все, Ричард, мне надоело. Иди на все четыре стороны, а я поищу себе книжку.
Она вскочила из-за стола, и Ричард не сделал никакой попытки остановить ее.
Полчаса Луиза провела в местном магазинчике, потом взяла в библиотеке книжку и вернулась к себе, однако в ее домике возилась горничная, так что пришлось выйти на веранду. Луиза вытащила шезлонг на солнце, надела шляпу и уютно устроилась в надежде отвлечься, только буквы в книжке расплывались. Она сначала пыталась сдерживать подступившие к глазам слезы, но в конце концов разрыдалась.
В таком виде и застал ее Ричард. Она сидела, слепо глядя вдаль, а по ее лицу струились слезы.
Глава 7
Ричард помолчал немного, затем присел перед ней на корточки и протянул свой носовой платок.
— Спасибо, — всхлипнула Луиза, вытирая мокрое лицо. — Не думала, что так расклеюсь. Мне вдруг стало ужасно жалко себя. Я... я справлюсь.
— Пойдем погуляем.
— Я не в настроении, Ричард.
— Найдем тихое местечко, поговорим о Рослин. Ведь ты этого добивалась?
Луиза энергично высморкалась и настороженно взглянула на него.
— Когда ты так формулируешь, мне уже ничего знать не хочется.
— Тем не менее, если мы хотим понять друг друга, поговорить действительно необходимо. Ты права.
— Что же заставило тебя передумать?
— Мне показалось, что изменилось твое отношение.
Луиза потупилась.
— Вряд ли так, как ты надеялся. Ричард резко встал.
— Хватит спорить. Идем.
Тропу Ощущений проложили для того, чтобы слепые люди могли насладиться красотой девственной природы: послушать пение редких птиц, вдохнуть ароматы высокогорных лесов. Вдоль тропы тянулись веревочные поручни, а к указательным знакам были прикреплены брошюры с выпуклыми точками — шрифтом Брайля.
В это раннее утро тропа была пустынна, пели непотревоженные птицы, шелестела на ветру густая листва, сквозь которую с трудом пробивались солнечные лучи, оставляя на земле трепещущие тени и пятнышки света. В птичьи трели, словно по мановению дирижерской палочки, вплетался пронзительный цокот цикад. Они нашли скамью в тени деревьев. — Не хочешь начать? — спросил Ричард.
Луиза вздохнула и решилась на полную откровенность.
— Я вдруг поняла, что отказываюсь от тебя без боя. — Ричард улыбнулся, и она добавила уныло:
— Так и знала, что тебя это позабавит.
— Нет. Просто я покорен твоей искренностью.
— Понятно. Тогда я продолжу в том же духе. Какие бы чувства меня ни обуревали, я не собираюсь довольствоваться мимолетным романом. Или все, или ничего. Доволен? Теперь ты в ловушке, а я кажусь круглой дурой и интриганкой... будто вымаливаю обручальное кольцо.
— Не решаюсь спорить. Действительно так может показаться, — кротко подтвердил Ричард, но в его глазах словно запрыгали чертенята.
— Ошибаешься! Я просто жду, что ты признаешь: нет ничего невероятного в том, что мы в конечном итоге окажемся... вместе.
— Похоже, я слышу голос разума, — согласился Ричард.
— Только не питай ложных надежд, — предупредила Луиза. — Я не удовлетворюсь ролью твоей австралийской любовницы — или одной из них, — пока ты порхаешь между Африкой и Австралией, наслаждаясь своей вольной жизнью.
— Нет у меня никаких любовниц ни в Австралии, ни где-либо в другом месте.
— И как же ты обходишься? — совершенно искренне удивилась Луиза.
— Можешь догадаться.
Луиза презрительно оглядела его с ног до головы.
— Ты имеешь в виду легкомысленные интрижки?
Досада, мелькнувшая в глазах Ричарда, пролила бальзам на ее душевные раны.
— Уверяю тебя, Луиза, я всегда отношусь к сексу очень серьезно.
— Значит, ты изобрел способ избавляться от женщин, когда…
— Ничего я не изобретал, — нетерпеливо оборвал Ричард. — Обычно все происходит по взаимному согласию и расставание безболезненно для обеих сторон.
— Ты рассердился, — задумчиво произнесла Луиза, — но мне необходимо было все прояснить: слишком долго я плыла по течению и чувствовала себя глупой. Теперь твоя очередь говорить, и я могла бы тебе помочь. Это из-за Рослин ты стал одиночкой?
Ричард заскрежетал зубами, однако голос его звучал бесстрастно:
— Думаю, причин несколько, унылый брак родителей, к примеру. Да и выбранная мной карьера затрудняет длительные отношения, не говоря уж о создании семьи.
— Но каждый раз, как я произношу ее имя, ты меняешься в лице. Выходит, роман с ней не был ни легкомысленным, ни безболезненным?
— Интересно, как ты вообще узнала о ней, понятия не имея о том, кто я такой? — ответил Ричард вопросом на вопрос.
— Моя подруга Джейн, та, что родила ребенка, всегда в курсе всех слухов. Когда я навещала ее позавчера и упомянула твое имя…
— Джейн оказалась неистощимым источником информации?
— Да. И меня преследует одна мысль... ну, вы прекрасно подходите друг другу. Рослин была очаровательна.
— Она и сейчас очаровательна, — заметил Ричард после очень долгой паузы. — Она теперь жена моего брата.
Луиза вытаращила глаза.
— Но почему? То есть…
Больше она ничего не смогла произнести, и воцарилась неловкая тишина.
— Я думаю, он показался ей более выгодным вариантом. Гарет не страдает излишней скромностью. Он очень удачливый бизнесмен. У него дом в Сиднее, квартира в Лондоне, вилла на модном курорте побережья. Он меняет иностранные спортивные машины как перчатки, владеет скаковыми лошадьми... все это совершенно не интересует меня. Перед Рос — а она обожает всеобщее внимание и поклонение — открывается перспектива весьма бурной светской жизни. И потом, ничто не мешает ей продолжить карьеру на телевидении.
— Но... но как все это не стало достоянием общественности? — заикаясь, выдавила Луиза и вздрогнула от банальности своего вопроса.
— Чтобы заполучить Рос, Гарету пришлось сначала избавиться от первой жены — вот почему. — Ричард криво улыбнулся. — Мои родители, так редко находящие общий язык, в этой ситуации выступили единым фронтом. У них было достаточно аргументов: во-первых, мой роман с Рос, затем довольно грязный развод Гарета... у него трое детей в первом браке, и его жена чуть с ума не сошла. Она билась в истериках, изливала свои обиды всем знакомым… В итоге Гарет и Рос решили отсидеться за границей, пока все не утихнет.
Луиза сглотнула комок, подступивший к горлу.
— У его жены был нервный срыв?
— Если кто и пострадал, кроме детей, то, естественно, Джулия.
— Неужели Рослин Уайт такая... такая…
— Холодная и расчетливая? Да. Как видишь, внешность действительно бывает обманчива. Луиза ошеломленно обдумывала услышанное.
— Если я правильно поняла, Рослин сменила тебя на твоего брата ради шикарного образа жизни и попутно погубила его семью?
— Очень точная формулировка, — согласился Ричард. — Правда, и Гарета трудно назвать невинной овечкой. Вероятно, Джулия — единственная, кто не знал о его романах на стороне в течение всего их брака. В одном ему не повезло: Рос нацелилась на него после того, как я отказался сменить образ жизни.
— Она... это была месть? — в ужасе спросила Луиза.
— Так она мне сказала.
— Твой брат это знает?
— Едва ли.
— И что же будет... через несколько лет?
— Похоже, мы думаем одинаково. Очевидно, если ей не попадется более крупная рыба, она останется миссис Гарет Мур. Уверяю, это очень щедрая компенсация за то, что не удалось стать миссис Ричард Мур.
— Какой ужас! — выдохнула Луиза.
— Если полагаешь, что я страдаю, то ошибаешься. Я же сказал, что с ней покончено. Только мне никогда не избавиться от чувства вины перед Джулией и детьми.
— Я понимаю, что ты никогда не смог бы снова доверять Рослин, но… — Луиза беспомощно взглянула на него. — Нельзя же перестать доверять всем! И разве не мучительно... представлять ее с собственным братом?
— Я справился.
— Тогда почему ты до сих пор один?
— Луиза, я не смог измениться ради нее, и, как оказалось, поступил правильно, но, безусловно, вся история как-то повлияла на меня. — Ричард замолчал, словно вспоминая, затем добавил:
— Если быть до конца честным, то несправедливо требовать от кого бы то ни было приспосабливаться к моему образу жизни. На короткий срок это, вероятно, романтично, но в длительной перспективе — совсем другое дело.
Луиза облизнула вдруг пересохшие губы.
— Когда появятся дети, ты имеешь в виду? Да… — Взмахом руки она приказала ему замолчать. — И ты собираешься вечно слоняться по самым глухим уголкам света?
— Наверное. Я думаю, это у меня в крови.
— Значит, ты никогда не собираешься жениться?
— Было бы глупо говорить о непоколебимых решениях в этой области.
— Я… — Луиза закрыла рот, поскольку ее осенило: Ричард Мур использует свой образ жизни как удобный предлог. Но если так, то почему? Может, нежелание связывать свою жизнь с любой женщиной коренится гораздо глубже? Может, он даже перед самим собой не хочет признаться, что на него повлиял не только разрыв с Рослин Уайт? «Попался, — подумала она, — только с чем тогда остаюсь я?»
— Ты хотела сказать, что…
— Я не знаю. Полагаю, я еще не оправилась от шока, — слегка покривила душой Луиза.
Ричард улыбнулся, но улыбка тут же соскользнула с его лица.
— Может, теперь ты понимаешь, почему я не хотел обсуждать это?
— Понимаю, — рассеянно отозвалась она, погруженная в свои мысли, затем усилием воли сосредоточилась на его вопросе. — Можешь не волноваться, я никому не расскажу твою историю.
— Я и не сомневался. Но думаю, слушать было не очень приятно.
— И не очень-то помогло мне... нам.
— И не поняла, что могла бы стать единственной женщиной в моей жизни?
Ричард сидел рядом с ней, чуть подавшись вперед, зажав коленями ладони. Широкие плечи под голубой футболкой, мускулистые руки, непреклонная спина, красивый властный профиль…
— Я подумаю.
— Ты не веришь мне? — спросил Ричард, не поворачивая головы.
— Я верю тебе, однако мне этого мало. Он откинулся назад и взглянул на нее с любопытством и печалью.
Луиза судорожно вздохнула.
— Я не хочу, чтобы из-за меня ты менял себя или свои привычки, но ты не веришь в то, что я смогла бы вписаться в твою жизнь, не веришь, что мы сумели бы справиться со всеми трудностями. И еще… — Она заколебалась. — Похоже, я вольно или невольно ввела тебя в заблуждение.
— В чем?
— Видимо, у тебя создалось впечатление, будто я разочарована… Ну, так было, это правда, однако неудачная любовь скорее подтвердила другую мою теорию.
«Господи, — подумала она, — кажется, я опять сваляла дурака».
— Продолжай.
Луиза решилась, словно бросилась в пропасть с высокого утеса.
— Я верю в то, что любовь побеждает все. Когда, конечно, ты находишь настоящую любовь. Я понимаю, это нечасто случается, но… — Она пожала плечами. — Я иногда думаю о Шахе Джехане и принцессе Мумтаз-Махал и обо всех других известных любовных историях. Я... я хотела бы столько же значить для мужчины.
Она поежилась под его пристальным изучающим взглядом и сказала для того, чтобы не выдать своих истинных чувств:
Надеюсь, это звучит не слишком романтично?
— Не слишком.
— Ты не ожидал подобного от девицы, увлеченной благотворительностью?
— Луиза…
— Ричард, спасибо за твой рассказ, — прервала Луиза, резко поднявшись. — Не знаю почему, но мне стало гораздо легче. Сначала я была, ну... несколько озадачена, а потом... потом я подумала, что было бы малодушием отказываться от шанса построить нечто серьезное из того, что мы явно чувствуем друг к другу. А теперь я знаю, что ты хочешь жить привычной жизнью, своими надеждами и мечтами, и я прекрасно могу делать то же самое.
— Что это значит? — нахмурился Ричард.
— Только то, что я разобралась во всем и готова вернуться к Нейлу, убедить его не переживать из-за наших с тобой отношений.
— Черта с два! — Ричард вскочил, пытаясь раздражением замаскировать свою растерянность.
Луиза отступила, споткнулась и упала бы, если бы он не подхватил ее.
— Все в п-порядке, — прошептала она, но Ричард не отпустил ее. — Почему ты так на меня смотришь?
— Потому что твои рассуждения кажутся мне непоследовательными и мне не нравится твоя решимость покончить со мной. Я считал тебя более здравомыслящей. Понимаешь ли ты, как редко встречается та великая любовь, о которой ты говоришь?
— Не понимаю и понимать не хочу! Множество мужчин любят безоглядно и не пасуют ни перед какими препятствиями. Мой отец, например, не женился во второй раз, так как не мог забыть мою мать! Это случается, Ричард!
— Черт побери! — Он обхватил ее за талию, притянул к себе, стараясь не задеть ее больную руку, и начал жадно целовать.
— Не надо… Ричард…
— Заткнись… Сравнишь это с Тадж-Махалом, а потом расскажешь мне.
— Негодяй, — прошипела Луиза. — Ты прекрасно меня понял.
— Ну да. Я понял, что ты витаешь в облаках. Луиза боролась несколько секунд, но все ее усилия оказались тщетными. Хватая ртом воздух после очередного поцелуя, она чуть не разрыдалась от отчаяния: несмотря на ярость, она не просто терпела его поцелуи — она сама пылко целовала его.
Пойманные в сети страсти, они забыли об окружающем мире. С каждым вдохом они поглощали головокружительный аромат друг друга, с каждым прикосновением тел — мощного мужского и податливого женского — желание все сильнее вспыхивало в них. Желание... в обоих кипело отчаянное желание абсолютной близости, желание довести эту схватку до победного конца…
— Луиза, если бы рядом была кровать, ты знаешь, что случилось бы сейчас, не так ли? — Ричард с трудом перевел взгляд с ее глаз на вздымающиеся под тонкой футболкой груди.
Прижав ее к себе, он почувствовал ответную дрожь ее тела, увидел пульсирующую голубую жилку на шее. — Мы бы не стали рассуждать, не стали бы сдерживаться, — продолжал он с сарказмом, как ей показалось. — Я бы раздел тебя, и ты бы сама предложила мне свое изумительное тело, раскрыла бы все его секреты, как уже случилось однажды. Разве все это мало значит?
— Все это значит только то, что ты хочешь затащить меня в постель, — хрипло прошептала Луиза.
— Как и ты — меня, — насмешливо возразил он. — Ты уже не помнишь, как это было?
— К сожалению, слишком хорошо помню. — Теперь она смотрела на него как на злейшего врага. — Все, с меня хватит. Ты — циник и видишь во мне лишь любовницу.
— Это ты притворялась, что ничего не случилось, — поддразнил Ричард, — и, между прочим, я не упоминал слова «любовница», потому что…
— Потому что ты даже не признаешь, насколько сильно от тебя веет одиночеством! Ни одна женщина в здравом уме не стала бы связываться с тобой…
— Простите нас, — раздался мужской голос, и, отпрянув друг от друга, они оглянулись: к ним приближалась парочка с завязанными глазами. — Мы не хотели мешать вам, но…
— Извините, — сказал Ричард. — Э... мы освободили дорогу, проходите, пожалуйста.
— Чудесный день! — с энтузиазмом, правда несколько наигранным, воскликнула женщина, на ощупь пробираясь мимо них.
— Чудесный, — хором согласились Ричард и Луиза, глядя вслед парочке, пока та не скрылась из виду.
— Интересно, как долго они ждали, прежде чем подать голос, — сухо заметил Ричард.
Луиза вспомнила все, что говорила, и покраснела. Ричард легонько коснулся ее пылающей щеки.
— Не волнуйся, они нас не видели.
— Они могут узнать наши голоса, — сдавленно прошептала Луиза.
— Мы их запомнили и постараемся держаться от них подальше.
— Ты забыл, что сегодня читаешь лекцию! Ричард тихо выругался, затем вдруг рассмеялся.
— Придется изобразить акцент.
— Не вижу ничего смешного!
— Я уже заметил, что временами ты теряешь чувство юмора.
— Потому, что именно я всегда оказываюсь в дурацком положении, — с горечью произнесла Луиза. — Правда, я не описывала твое тело в… в…
— Во всем его великолепии? Но я не врал, когда говорил о твоем теле.
— Перестань!
— Что ты предлагаешь?
— Вернуться.
— И обдумать, чего же ты хочешь на самом деле? Бороться со мной, спать со мной или со всех ног бежать домой к Нейлу? — спокойно спросил Ричард. — Мне кажется, ты еще ни в чем не разобралась.
Луиза с трудом подавила порыв ударить его.
— Видишь ли, это подает голос твое мужское самомнение.
— Не спорю, — спокойно согласился он. — И между прочим, если ты мечтаешь стать для кого-то любовью на всю жизнь…
— О, я больше никогда тебе не доверюсь, — процедила она сквозь зубы.
— Жаль. Я по-новому увидел тебя.
— И похоже, находишь меня смешной, — уныло прошептала она.
Ричард взял ее за руку и не отпустил, когда Луиза попыталась высвободиться.
— Не бойся, мое либидо под контролем. Она промолчала.
— И я вовсе не считаю тебя смешной…
— Ты язвил, ты сказал, что я витаю в облаках.
Ричард взглянул на нее, но она не заметила, так как шла, уткнувшись взглядом в землю.
— Луиза, великая любовь — редкость.
— Но она есть.
— Ты думаешь, что она есть у Нейла и Евы? Луиза наморщила лоб, затем невольная улыбка осветила ее лицо.
— Думаю, да. Нейл говорил, что, когда они одни, ему кажется, что они — единственные люди на всей планете. Им интересно разговаривать друг с другом. Он может, не стесняясь, рассказать ей о своих мечтах и обо всем на свете.
— Мы с тобой разговаривали обо всем на свете всего лишь через день после знакомства, — напомнил Ричард.
— На яхте? — Луиза на мгновение подняла на него глаза и снова потупилась. — Но мы не говорили о мечтах.
— За что я никогда не буду прощен, — сделал вывод Ричард.
— Видимо, так и бывает, когда ставишь телегу впереди лошади… С того момента, как это случилось…
— Тебя преследуют травмы, душевные и физические?
— Ты хотел бы повернуть время вспять?
— Начинаю испытывать такое желание… Мы пришли.
— И что теперь?
— Хочешь выпить перед ленчем? Очень простой и цивилизованный поступок. Луизе вновь послышалась насмешка.
— Хочешь сказать, что мы вели себя нецивилизованно?
Ричард преградил ей дорогу, высокий, красивый, в ореоле солнечного света.
— Мы обследовали сумрачные глубины и сверкающие высоты, мы чувствовали себя глупцами и не могли оторваться друг от друга... думаю, выпивка просто необходима. Сядь. — Он указал на стул под деревом. — Я принесу тебе стакан вина.
— Ричард… Нет, ничего.
— Говори.
Луиза беспомощно взмахнула руками.
— Я снова совсем расклеилась, вот и все. Ричард с улыбкой протянул руку, поиграл прядью ее волос, затем заправил ее за ухо.
— Не предавай свои мечты. — Он нежно поцеловал ее в наморщенный лоб. — Я восхищаюсь тобой, несмотря на то что склонял к противоположному.
Он отвернулся и исчез в глубине ресторана.
Остаток их отдыха в Бинна-Барра оказался на удивление спокойным. Луиза провела день за книгой, хотя по большей части невидящим взором смотрела на раскрытые страницы. Ричард лазил по горам, потом они поужинали, и, как всегда в Бинна-Барра, еда была великолепна.
Волнение снова охватило Луизу, когда Ричард читал лекцию. Глядя на него, слушая его рассказы об африканских красотах и миграции диких животных, она удивлялась, как можно нарисовать такую живую картину словами, даже без географических карт и слайдов... и ее охватывало чувство потери и поражения.
За одну эту лекцию она узнала о Ричарде Муре больше, чем за все время их знакомства. Увлеченный своим делом, прекрасно понимающий проблемы людей, живущих бок о бок с дикими животными или сгоняемых со своих земель ради того, чтобы этих животных сохранить, он сочувствовал всем обездоленным.
Кроме красноречия, он обладал удивительным чувством юмора. Судя по восторженным возгласам, лекция захватила слушателей. Они внимали каждому его слову и, Луиза была уверена в этом, унесут с собой память о человеке мудром, сильном и удивительно обаятельном.
Им, вернее, Ричарду, поскольку Луиза держалась в сторонке, удалось выбраться из возбужденной толпы только через полчаса после окончания лекции.
— Ты был великолепен! — сказала Луиза по дороге к коттеджам.
— Спасибо.
— Но выглядишь ты усталым.
— Не каждый день я ползаю по горам, — с кривой улыбкой заметил Ричард.
— Но ведь тебе понравилось?
— А ты сама пробовала?
— Да. — Луиза улыбнулась во весь рот. — Как только перестала бояться, что сорвусь в пропасть, мне очень понравилось.
— Я должен был это понять. Вероятно, ты увлекаешься также полетами на воздушном шаре, дельтаплане и прыжками с парашютом?
— Пока нет, но не прочь попробовать. Правда, насчет дельтаплана и парашюта сомневаюсь, но на воздушном шаре полетала бы с удовольствием.
— В Серенгети организуют сафари на воздушных шарах. Отправляются на заре, как раз когда просыпаются животные. Уникальные ощущения. А самое потрясающее — парить над птичьими гнездами. Птицы совсем не пугаются, а просто с любопытством смотрят на тебя.
— Ричард… Зайдешь на минутку?
— Конечно.
Они вошли в ее комнату, и Луиза включила свет.
— Садись. Хочешь кофе?
— Спасибо. Я сам сварю.
Луиза опустилась в кресло и в раздумье следила за ним.
— В чем дело? — спросил он, ставя перед ней чашку кофе. — Ты такая серьезная.
— Я просто подумала... не знаю, ответишь ли ты… В общем, такая одержимость Африкой очень необычна для австралийца. Может, были какие-то особые причины? Твое воспитание или… Как это случилось?
Ричард недоуменно взглянул на нее.
— Об Африке говорят, что, если уж она въелась в кровь и плоть, от нее не избавишься.
— Я знаю. Я читала Карен Бликсен, но ее знакомство с Африкой произошло случайно.
— Да, она последовала за мужчиной, за которого потом вышла замуж… У меня лично все началось с того, что я хотел доказать отцу свою независимость и самодостаточность. И потом, его всегда раздражало любое проявление творческих наклонностей, а мама, наоборот, поощряла меня... она художница, и очень хорошая, правда, временами несколько эксцентричная.
— Ты говорил, что отец не одобрял твой выбор, однако…
— Это совсем другое, ты хотела сказать?
— А разве нет?
— Конечно, и во многих отношениях, но, поскольку и в фотографии, и в режиссуре научные знания и технологии соединяются с творчеством, для отца моя профессия сродни рисованию. Он был бы счастливее, если бы я занялся разведением овец, или банковским делом, или юриспруденцией на благо империи Муров.
— Ты нарочно выбрал профессию с риском?
— Пожалуй. Мне было двадцать три, и отцу все еще удавалось бесить меня.
— Тебе было всего двадцать три, когда ты начал снимать фильмы о дикой природе? Ричард утвердительно кивнул.
— Уже тогда дикая природа очаровывала меня, и, вероятно, это был скрытый мотив. После пяти скучных лет в университете я отправился в африканские дебри, полный решимости победить или умереть... и влюбился в Африку... и еще кое-что…
— Пожалуйста, расскажи.
Ричард долго смотрел на нее прищуренными, чуть печальными глазами.
— В могущественных династиях есть нечто удушающее. На тебя всегда давит имя, богатство. Иногда они значат больше, чем ты сам. Например, моего отца всегда волновало одно: подготовить меня и Гарета к управлению его империей. Мы были для него больше наследниками, чем сыновьями… Может, поэтому я покинул дом, не взяв у него денег.
— Ты хочешь сказать, что начал с нуля? Но как?
— Я заработал немного в юридической фирме, где готовил дипломную работу, и подрабатывал фотографией и видеосъемками свадеб, юбилеев и тому подобного.
— Спасибо, — всхлипнула Луиза, вытирая мокрое лицо. — Не думала, что так расклеюсь. Мне вдруг стало ужасно жалко себя. Я... я справлюсь.
— Пойдем погуляем.
— Я не в настроении, Ричард.
— Найдем тихое местечко, поговорим о Рослин. Ведь ты этого добивалась?
Луиза энергично высморкалась и настороженно взглянула на него.
— Когда ты так формулируешь, мне уже ничего знать не хочется.
— Тем не менее, если мы хотим понять друг друга, поговорить действительно необходимо. Ты права.
— Что же заставило тебя передумать?
— Мне показалось, что изменилось твое отношение.
Луиза потупилась.
— Вряд ли так, как ты надеялся. Ричард резко встал.
— Хватит спорить. Идем.
Тропу Ощущений проложили для того, чтобы слепые люди могли насладиться красотой девственной природы: послушать пение редких птиц, вдохнуть ароматы высокогорных лесов. Вдоль тропы тянулись веревочные поручни, а к указательным знакам были прикреплены брошюры с выпуклыми точками — шрифтом Брайля.
В это раннее утро тропа была пустынна, пели непотревоженные птицы, шелестела на ветру густая листва, сквозь которую с трудом пробивались солнечные лучи, оставляя на земле трепещущие тени и пятнышки света. В птичьи трели, словно по мановению дирижерской палочки, вплетался пронзительный цокот цикад. Они нашли скамью в тени деревьев. — Не хочешь начать? — спросил Ричард.
Луиза вздохнула и решилась на полную откровенность.
— Я вдруг поняла, что отказываюсь от тебя без боя. — Ричард улыбнулся, и она добавила уныло:
— Так и знала, что тебя это позабавит.
— Нет. Просто я покорен твоей искренностью.
— Понятно. Тогда я продолжу в том же духе. Какие бы чувства меня ни обуревали, я не собираюсь довольствоваться мимолетным романом. Или все, или ничего. Доволен? Теперь ты в ловушке, а я кажусь круглой дурой и интриганкой... будто вымаливаю обручальное кольцо.
— Не решаюсь спорить. Действительно так может показаться, — кротко подтвердил Ричард, но в его глазах словно запрыгали чертенята.
— Ошибаешься! Я просто жду, что ты признаешь: нет ничего невероятного в том, что мы в конечном итоге окажемся... вместе.
— Похоже, я слышу голос разума, — согласился Ричард.
— Только не питай ложных надежд, — предупредила Луиза. — Я не удовлетворюсь ролью твоей австралийской любовницы — или одной из них, — пока ты порхаешь между Африкой и Австралией, наслаждаясь своей вольной жизнью.
— Нет у меня никаких любовниц ни в Австралии, ни где-либо в другом месте.
— И как же ты обходишься? — совершенно искренне удивилась Луиза.
— Можешь догадаться.
Луиза презрительно оглядела его с ног до головы.
— Ты имеешь в виду легкомысленные интрижки?
Досада, мелькнувшая в глазах Ричарда, пролила бальзам на ее душевные раны.
— Уверяю тебя, Луиза, я всегда отношусь к сексу очень серьезно.
— Значит, ты изобрел способ избавляться от женщин, когда…
— Ничего я не изобретал, — нетерпеливо оборвал Ричард. — Обычно все происходит по взаимному согласию и расставание безболезненно для обеих сторон.
— Ты рассердился, — задумчиво произнесла Луиза, — но мне необходимо было все прояснить: слишком долго я плыла по течению и чувствовала себя глупой. Теперь твоя очередь говорить, и я могла бы тебе помочь. Это из-за Рослин ты стал одиночкой?
Ричард заскрежетал зубами, однако голос его звучал бесстрастно:
— Думаю, причин несколько, унылый брак родителей, к примеру. Да и выбранная мной карьера затрудняет длительные отношения, не говоря уж о создании семьи.
— Но каждый раз, как я произношу ее имя, ты меняешься в лице. Выходит, роман с ней не был ни легкомысленным, ни безболезненным?
— Интересно, как ты вообще узнала о ней, понятия не имея о том, кто я такой? — ответил Ричард вопросом на вопрос.
— Моя подруга Джейн, та, что родила ребенка, всегда в курсе всех слухов. Когда я навещала ее позавчера и упомянула твое имя…
— Джейн оказалась неистощимым источником информации?
— Да. И меня преследует одна мысль... ну, вы прекрасно подходите друг другу. Рослин была очаровательна.
— Она и сейчас очаровательна, — заметил Ричард после очень долгой паузы. — Она теперь жена моего брата.
Луиза вытаращила глаза.
— Но почему? То есть…
Больше она ничего не смогла произнести, и воцарилась неловкая тишина.
— Я думаю, он показался ей более выгодным вариантом. Гарет не страдает излишней скромностью. Он очень удачливый бизнесмен. У него дом в Сиднее, квартира в Лондоне, вилла на модном курорте побережья. Он меняет иностранные спортивные машины как перчатки, владеет скаковыми лошадьми... все это совершенно не интересует меня. Перед Рос — а она обожает всеобщее внимание и поклонение — открывается перспектива весьма бурной светской жизни. И потом, ничто не мешает ей продолжить карьеру на телевидении.
— Но... но как все это не стало достоянием общественности? — заикаясь, выдавила Луиза и вздрогнула от банальности своего вопроса.
— Чтобы заполучить Рос, Гарету пришлось сначала избавиться от первой жены — вот почему. — Ричард криво улыбнулся. — Мои родители, так редко находящие общий язык, в этой ситуации выступили единым фронтом. У них было достаточно аргументов: во-первых, мой роман с Рос, затем довольно грязный развод Гарета... у него трое детей в первом браке, и его жена чуть с ума не сошла. Она билась в истериках, изливала свои обиды всем знакомым… В итоге Гарет и Рос решили отсидеться за границей, пока все не утихнет.
Луиза сглотнула комок, подступивший к горлу.
— У его жены был нервный срыв?
— Если кто и пострадал, кроме детей, то, естественно, Джулия.
— Неужели Рослин Уайт такая... такая…
— Холодная и расчетливая? Да. Как видишь, внешность действительно бывает обманчива. Луиза ошеломленно обдумывала услышанное.
— Если я правильно поняла, Рослин сменила тебя на твоего брата ради шикарного образа жизни и попутно погубила его семью?
— Очень точная формулировка, — согласился Ричард. — Правда, и Гарета трудно назвать невинной овечкой. Вероятно, Джулия — единственная, кто не знал о его романах на стороне в течение всего их брака. В одном ему не повезло: Рос нацелилась на него после того, как я отказался сменить образ жизни.
— Она... это была месть? — в ужасе спросила Луиза.
— Так она мне сказала.
— Твой брат это знает?
— Едва ли.
— И что же будет... через несколько лет?
— Похоже, мы думаем одинаково. Очевидно, если ей не попадется более крупная рыба, она останется миссис Гарет Мур. Уверяю, это очень щедрая компенсация за то, что не удалось стать миссис Ричард Мур.
— Какой ужас! — выдохнула Луиза.
— Если полагаешь, что я страдаю, то ошибаешься. Я же сказал, что с ней покончено. Только мне никогда не избавиться от чувства вины перед Джулией и детьми.
— Я понимаю, что ты никогда не смог бы снова доверять Рослин, но… — Луиза беспомощно взглянула на него. — Нельзя же перестать доверять всем! И разве не мучительно... представлять ее с собственным братом?
— Я справился.
— Тогда почему ты до сих пор один?
— Луиза, я не смог измениться ради нее, и, как оказалось, поступил правильно, но, безусловно, вся история как-то повлияла на меня. — Ричард замолчал, словно вспоминая, затем добавил:
— Если быть до конца честным, то несправедливо требовать от кого бы то ни было приспосабливаться к моему образу жизни. На короткий срок это, вероятно, романтично, но в длительной перспективе — совсем другое дело.
Луиза облизнула вдруг пересохшие губы.
— Когда появятся дети, ты имеешь в виду? Да… — Взмахом руки она приказала ему замолчать. — И ты собираешься вечно слоняться по самым глухим уголкам света?
— Наверное. Я думаю, это у меня в крови.
— Значит, ты никогда не собираешься жениться?
— Было бы глупо говорить о непоколебимых решениях в этой области.
— Я… — Луиза закрыла рот, поскольку ее осенило: Ричард Мур использует свой образ жизни как удобный предлог. Но если так, то почему? Может, нежелание связывать свою жизнь с любой женщиной коренится гораздо глубже? Может, он даже перед самим собой не хочет признаться, что на него повлиял не только разрыв с Рослин Уайт? «Попался, — подумала она, — только с чем тогда остаюсь я?»
— Ты хотела сказать, что…
— Я не знаю. Полагаю, я еще не оправилась от шока, — слегка покривила душой Луиза.
Ричард улыбнулся, но улыбка тут же соскользнула с его лица.
— Может, теперь ты понимаешь, почему я не хотел обсуждать это?
— Понимаю, — рассеянно отозвалась она, погруженная в свои мысли, затем усилием воли сосредоточилась на его вопросе. — Можешь не волноваться, я никому не расскажу твою историю.
— Я и не сомневался. Но думаю, слушать было не очень приятно.
— И не очень-то помогло мне... нам.
— И не поняла, что могла бы стать единственной женщиной в моей жизни?
Ричард сидел рядом с ней, чуть подавшись вперед, зажав коленями ладони. Широкие плечи под голубой футболкой, мускулистые руки, непреклонная спина, красивый властный профиль…
— Я подумаю.
— Ты не веришь мне? — спросил Ричард, не поворачивая головы.
— Я верю тебе, однако мне этого мало. Он откинулся назад и взглянул на нее с любопытством и печалью.
Луиза судорожно вздохнула.
— Я не хочу, чтобы из-за меня ты менял себя или свои привычки, но ты не веришь в то, что я смогла бы вписаться в твою жизнь, не веришь, что мы сумели бы справиться со всеми трудностями. И еще… — Она заколебалась. — Похоже, я вольно или невольно ввела тебя в заблуждение.
— В чем?
— Видимо, у тебя создалось впечатление, будто я разочарована… Ну, так было, это правда, однако неудачная любовь скорее подтвердила другую мою теорию.
«Господи, — подумала она, — кажется, я опять сваляла дурака».
— Продолжай.
Луиза решилась, словно бросилась в пропасть с высокого утеса.
— Я верю в то, что любовь побеждает все. Когда, конечно, ты находишь настоящую любовь. Я понимаю, это нечасто случается, но… — Она пожала плечами. — Я иногда думаю о Шахе Джехане и принцессе Мумтаз-Махал и обо всех других известных любовных историях. Я... я хотела бы столько же значить для мужчины.
Она поежилась под его пристальным изучающим взглядом и сказала для того, чтобы не выдать своих истинных чувств:
Надеюсь, это звучит не слишком романтично?
— Не слишком.
— Ты не ожидал подобного от девицы, увлеченной благотворительностью?
— Луиза…
— Ричард, спасибо за твой рассказ, — прервала Луиза, резко поднявшись. — Не знаю почему, но мне стало гораздо легче. Сначала я была, ну... несколько озадачена, а потом... потом я подумала, что было бы малодушием отказываться от шанса построить нечто серьезное из того, что мы явно чувствуем друг к другу. А теперь я знаю, что ты хочешь жить привычной жизнью, своими надеждами и мечтами, и я прекрасно могу делать то же самое.
— Что это значит? — нахмурился Ричард.
— Только то, что я разобралась во всем и готова вернуться к Нейлу, убедить его не переживать из-за наших с тобой отношений.
— Черта с два! — Ричард вскочил, пытаясь раздражением замаскировать свою растерянность.
Луиза отступила, споткнулась и упала бы, если бы он не подхватил ее.
— Все в п-порядке, — прошептала она, но Ричард не отпустил ее. — Почему ты так на меня смотришь?
— Потому что твои рассуждения кажутся мне непоследовательными и мне не нравится твоя решимость покончить со мной. Я считал тебя более здравомыслящей. Понимаешь ли ты, как редко встречается та великая любовь, о которой ты говоришь?
— Не понимаю и понимать не хочу! Множество мужчин любят безоглядно и не пасуют ни перед какими препятствиями. Мой отец, например, не женился во второй раз, так как не мог забыть мою мать! Это случается, Ричард!
— Черт побери! — Он обхватил ее за талию, притянул к себе, стараясь не задеть ее больную руку, и начал жадно целовать.
— Не надо… Ричард…
— Заткнись… Сравнишь это с Тадж-Махалом, а потом расскажешь мне.
— Негодяй, — прошипела Луиза. — Ты прекрасно меня понял.
— Ну да. Я понял, что ты витаешь в облаках. Луиза боролась несколько секунд, но все ее усилия оказались тщетными. Хватая ртом воздух после очередного поцелуя, она чуть не разрыдалась от отчаяния: несмотря на ярость, она не просто терпела его поцелуи — она сама пылко целовала его.
Пойманные в сети страсти, они забыли об окружающем мире. С каждым вдохом они поглощали головокружительный аромат друг друга, с каждым прикосновением тел — мощного мужского и податливого женского — желание все сильнее вспыхивало в них. Желание... в обоих кипело отчаянное желание абсолютной близости, желание довести эту схватку до победного конца…
— Луиза, если бы рядом была кровать, ты знаешь, что случилось бы сейчас, не так ли? — Ричард с трудом перевел взгляд с ее глаз на вздымающиеся под тонкой футболкой груди.
Прижав ее к себе, он почувствовал ответную дрожь ее тела, увидел пульсирующую голубую жилку на шее. — Мы бы не стали рассуждать, не стали бы сдерживаться, — продолжал он с сарказмом, как ей показалось. — Я бы раздел тебя, и ты бы сама предложила мне свое изумительное тело, раскрыла бы все его секреты, как уже случилось однажды. Разве все это мало значит?
— Все это значит только то, что ты хочешь затащить меня в постель, — хрипло прошептала Луиза.
— Как и ты — меня, — насмешливо возразил он. — Ты уже не помнишь, как это было?
— К сожалению, слишком хорошо помню. — Теперь она смотрела на него как на злейшего врага. — Все, с меня хватит. Ты — циник и видишь во мне лишь любовницу.
— Это ты притворялась, что ничего не случилось, — поддразнил Ричард, — и, между прочим, я не упоминал слова «любовница», потому что…
— Потому что ты даже не признаешь, насколько сильно от тебя веет одиночеством! Ни одна женщина в здравом уме не стала бы связываться с тобой…
— Простите нас, — раздался мужской голос, и, отпрянув друг от друга, они оглянулись: к ним приближалась парочка с завязанными глазами. — Мы не хотели мешать вам, но…
— Извините, — сказал Ричард. — Э... мы освободили дорогу, проходите, пожалуйста.
— Чудесный день! — с энтузиазмом, правда несколько наигранным, воскликнула женщина, на ощупь пробираясь мимо них.
— Чудесный, — хором согласились Ричард и Луиза, глядя вслед парочке, пока та не скрылась из виду.
— Интересно, как долго они ждали, прежде чем подать голос, — сухо заметил Ричард.
Луиза вспомнила все, что говорила, и покраснела. Ричард легонько коснулся ее пылающей щеки.
— Не волнуйся, они нас не видели.
— Они могут узнать наши голоса, — сдавленно прошептала Луиза.
— Мы их запомнили и постараемся держаться от них подальше.
— Ты забыл, что сегодня читаешь лекцию! Ричард тихо выругался, затем вдруг рассмеялся.
— Придется изобразить акцент.
— Не вижу ничего смешного!
— Я уже заметил, что временами ты теряешь чувство юмора.
— Потому, что именно я всегда оказываюсь в дурацком положении, — с горечью произнесла Луиза. — Правда, я не описывала твое тело в… в…
— Во всем его великолепии? Но я не врал, когда говорил о твоем теле.
— Перестань!
— Что ты предлагаешь?
— Вернуться.
— И обдумать, чего же ты хочешь на самом деле? Бороться со мной, спать со мной или со всех ног бежать домой к Нейлу? — спокойно спросил Ричард. — Мне кажется, ты еще ни в чем не разобралась.
Луиза с трудом подавила порыв ударить его.
— Видишь ли, это подает голос твое мужское самомнение.
— Не спорю, — спокойно согласился он. — И между прочим, если ты мечтаешь стать для кого-то любовью на всю жизнь…
— О, я больше никогда тебе не доверюсь, — процедила она сквозь зубы.
— Жаль. Я по-новому увидел тебя.
— И похоже, находишь меня смешной, — уныло прошептала она.
Ричард взял ее за руку и не отпустил, когда Луиза попыталась высвободиться.
— Не бойся, мое либидо под контролем. Она промолчала.
— И я вовсе не считаю тебя смешной…
— Ты язвил, ты сказал, что я витаю в облаках.
Ричард взглянул на нее, но она не заметила, так как шла, уткнувшись взглядом в землю.
— Луиза, великая любовь — редкость.
— Но она есть.
— Ты думаешь, что она есть у Нейла и Евы? Луиза наморщила лоб, затем невольная улыбка осветила ее лицо.
— Думаю, да. Нейл говорил, что, когда они одни, ему кажется, что они — единственные люди на всей планете. Им интересно разговаривать друг с другом. Он может, не стесняясь, рассказать ей о своих мечтах и обо всем на свете.
— Мы с тобой разговаривали обо всем на свете всего лишь через день после знакомства, — напомнил Ричард.
— На яхте? — Луиза на мгновение подняла на него глаза и снова потупилась. — Но мы не говорили о мечтах.
— За что я никогда не буду прощен, — сделал вывод Ричард.
— Видимо, так и бывает, когда ставишь телегу впереди лошади… С того момента, как это случилось…
— Тебя преследуют травмы, душевные и физические?
— Ты хотел бы повернуть время вспять?
— Начинаю испытывать такое желание… Мы пришли.
— И что теперь?
— Хочешь выпить перед ленчем? Очень простой и цивилизованный поступок. Луизе вновь послышалась насмешка.
— Хочешь сказать, что мы вели себя нецивилизованно?
Ричард преградил ей дорогу, высокий, красивый, в ореоле солнечного света.
— Мы обследовали сумрачные глубины и сверкающие высоты, мы чувствовали себя глупцами и не могли оторваться друг от друга... думаю, выпивка просто необходима. Сядь. — Он указал на стул под деревом. — Я принесу тебе стакан вина.
— Ричард… Нет, ничего.
— Говори.
Луиза беспомощно взмахнула руками.
— Я снова совсем расклеилась, вот и все. Ричард с улыбкой протянул руку, поиграл прядью ее волос, затем заправил ее за ухо.
— Не предавай свои мечты. — Он нежно поцеловал ее в наморщенный лоб. — Я восхищаюсь тобой, несмотря на то что склонял к противоположному.
Он отвернулся и исчез в глубине ресторана.
Остаток их отдыха в Бинна-Барра оказался на удивление спокойным. Луиза провела день за книгой, хотя по большей части невидящим взором смотрела на раскрытые страницы. Ричард лазил по горам, потом они поужинали, и, как всегда в Бинна-Барра, еда была великолепна.
Волнение снова охватило Луизу, когда Ричард читал лекцию. Глядя на него, слушая его рассказы об африканских красотах и миграции диких животных, она удивлялась, как можно нарисовать такую живую картину словами, даже без географических карт и слайдов... и ее охватывало чувство потери и поражения.
За одну эту лекцию она узнала о Ричарде Муре больше, чем за все время их знакомства. Увлеченный своим делом, прекрасно понимающий проблемы людей, живущих бок о бок с дикими животными или сгоняемых со своих земель ради того, чтобы этих животных сохранить, он сочувствовал всем обездоленным.
Кроме красноречия, он обладал удивительным чувством юмора. Судя по восторженным возгласам, лекция захватила слушателей. Они внимали каждому его слову и, Луиза была уверена в этом, унесут с собой память о человеке мудром, сильном и удивительно обаятельном.
Им, вернее, Ричарду, поскольку Луиза держалась в сторонке, удалось выбраться из возбужденной толпы только через полчаса после окончания лекции.
— Ты был великолепен! — сказала Луиза по дороге к коттеджам.
— Спасибо.
— Но выглядишь ты усталым.
— Не каждый день я ползаю по горам, — с кривой улыбкой заметил Ричард.
— Но ведь тебе понравилось?
— А ты сама пробовала?
— Да. — Луиза улыбнулась во весь рот. — Как только перестала бояться, что сорвусь в пропасть, мне очень понравилось.
— Я должен был это понять. Вероятно, ты увлекаешься также полетами на воздушном шаре, дельтаплане и прыжками с парашютом?
— Пока нет, но не прочь попробовать. Правда, насчет дельтаплана и парашюта сомневаюсь, но на воздушном шаре полетала бы с удовольствием.
— В Серенгети организуют сафари на воздушных шарах. Отправляются на заре, как раз когда просыпаются животные. Уникальные ощущения. А самое потрясающее — парить над птичьими гнездами. Птицы совсем не пугаются, а просто с любопытством смотрят на тебя.
— Ричард… Зайдешь на минутку?
— Конечно.
Они вошли в ее комнату, и Луиза включила свет.
— Садись. Хочешь кофе?
— Спасибо. Я сам сварю.
Луиза опустилась в кресло и в раздумье следила за ним.
— В чем дело? — спросил он, ставя перед ней чашку кофе. — Ты такая серьезная.
— Я просто подумала... не знаю, ответишь ли ты… В общем, такая одержимость Африкой очень необычна для австралийца. Может, были какие-то особые причины? Твое воспитание или… Как это случилось?
Ричард недоуменно взглянул на нее.
— Об Африке говорят, что, если уж она въелась в кровь и плоть, от нее не избавишься.
— Я знаю. Я читала Карен Бликсен, но ее знакомство с Африкой произошло случайно.
— Да, она последовала за мужчиной, за которого потом вышла замуж… У меня лично все началось с того, что я хотел доказать отцу свою независимость и самодостаточность. И потом, его всегда раздражало любое проявление творческих наклонностей, а мама, наоборот, поощряла меня... она художница, и очень хорошая, правда, временами несколько эксцентричная.
— Ты говорил, что отец не одобрял твой выбор, однако…
— Это совсем другое, ты хотела сказать?
— А разве нет?
— Конечно, и во многих отношениях, но, поскольку и в фотографии, и в режиссуре научные знания и технологии соединяются с творчеством, для отца моя профессия сродни рисованию. Он был бы счастливее, если бы я занялся разведением овец, или банковским делом, или юриспруденцией на благо империи Муров.
— Ты нарочно выбрал профессию с риском?
— Пожалуй. Мне было двадцать три, и отцу все еще удавалось бесить меня.
— Тебе было всего двадцать три, когда ты начал снимать фильмы о дикой природе? Ричард утвердительно кивнул.
— Уже тогда дикая природа очаровывала меня, и, вероятно, это был скрытый мотив. После пяти скучных лет в университете я отправился в африканские дебри, полный решимости победить или умереть... и влюбился в Африку... и еще кое-что…
— Пожалуйста, расскажи.
Ричард долго смотрел на нее прищуренными, чуть печальными глазами.
— В могущественных династиях есть нечто удушающее. На тебя всегда давит имя, богатство. Иногда они значат больше, чем ты сам. Например, моего отца всегда волновало одно: подготовить меня и Гарета к управлению его империей. Мы были для него больше наследниками, чем сыновьями… Может, поэтому я покинул дом, не взяв у него денег.
— Ты хочешь сказать, что начал с нуля? Но как?
— Я заработал немного в юридической фирме, где готовил дипломную работу, и подрабатывал фотографией и видеосъемками свадеб, юбилеев и тому подобного.