– Пойдем вместе, – сказала Карина. В ее голосе тоже послышалось что-то особенное, и Сергей не сказал «нет».
   Илья промолчал. Он был в одном ботинке, да и представить себе возвращение в тот страшный дом было выше его сил. Он никогда не смог бы войти туда снова. Никогда!
   Сергей вышел из машины, на мгновение задержался, потрогал пояс с ножами, в метании которых был искусным мастером.
   – Я их возьму, – как-то уже полуотрешенно проговорил он.
   Поглядев на него, Карине вспомнился Транс. Имелось у них сейчас нечто общее во взглядах.
   Машина Петрушки с работающим двигателем стояла на обочине, возле открытой калитки. Яркий свет горел во всех окнах первого и второго этажей, дверь на веранду была распахнута настежь.
   Сергей открыл дверцу автомобиля и, выключив двигатель, положил ключи от машины себе в карман. Из дома этого не было заметно. Через незашторенные окна было видно, как в доме по комнате кто-то мечется. Похоже было, что это Марк Анатольевич… А где же карлики?
   После того, что Сергей узнал о них от директора театра уродов, их он считая даже более опасными, чем самого Петрушку.
   – Отойди в тень деревьев. – сказал Сергей Карине.
   Проникнув на участок, они разошлись по обе стороны дорожки и короткими перебежками, от дерева к дереву, стали продвигаться к дому Петрушки.
   Карина передвигалась наравне с Сергеем, стараясь не выпускать его из виду. Когда они подошли к дому совеем близко, Сергей вдруг поднял руку. Карина остановилась. Сергей указал вверх на окна второго этажа. В освещенном окне мелькнул и снова исчез красный язычок огня, потом почудилось, что с другой стороны окна мелькнул огонь. И вдруг уже явственно полыхнула на окне гардина, и тут же дым пошел из форточки.
   – Пожар! – одними губами прошептала Карина. – Это же пожар!..
   Сергей с Кариной сделали еще десяток шагов по направлению к дому. Уже отчетливо было видно, что происходит в доме. Петрушка в красном колпаке и рубахе торопливыми шагами ходил по комнате. Видно было, что он спешил собрать нужные вещи. Рядом с ним бегали суетливые карлики, помогая ему в этом. Потом все они вышли на веранду. Сергей с Кариной увидели их в раскрытую дверь, вслед за этим в комнате, откуда они вышли, полыхнуло, вероятно, загорелся разлитый по полу бензин, потому что огонь охватил сразу все помещение.
   Петрушка в красном колпаке и длинной красной рубахе с двумя большими старинными чемоданами в руках вышел на крыльцо и остановился, вслед за ним выскочили карлики. Их трудно было назвать карликами, уж больно они походили на детей. «Мальчик» в клетчатом пальтишке и кепке, совсем как «взрослый», держал в руке желтый портфель. «Девочка», белокурая, с двумя большими красными бантами в волосах, в желтой курточке, прижимала к груди трех больших, должно быть, своих самых любимых кукол с разрисованными лицами.
   – Быстрее, дети мои!.. Быстр-рее!.. – кричал Петрушка полукаркающим-полусвистящим голосом. Они не успели спуститься, как из тени деревьев вышел Сергей и остановился перед крыльцом.
   – Кто?! Кто вы такой?! – каркающе мерзко закричал Петрушка, увидев преградившего ему путь человека.
   – Я пришел отомстить за своего отца, – проговорил Сергей, внимательно следя за каждым движением карликов.
   Сергей держал в руке нож. Он нарочно вытащил его из-за пояса. Для того чтобы метнуть его, Сергею не требовалось поднимать руку, он мог бросать его снизу, сбоку… из любого положения и промахивался редко. И сейчас, настороженно следя за каждым движением Петрушки и карликов, он был уверен в том, что успеет метнуть нож первым… Хотя как?! Ведь перед ним дети. Неужели у Сергея поднимется рука швырнуть нож в маленьких существ… Нет, это был обман зрения. Мираж… Ведь эти ребятишки покушались на его жизнь. Кроме того, на их счету много человеческих жизней. Нет, это не дети… И все же. Хватит ли у Сергея решимости швырнуть в них нож?..
   – Я пришел отомстить за отца, – повторил он.
   Из теки дерева с другой стороны дорожки вышла дрожащая Карина и встала рядом с Сергеем. Она нестерпимо боялась эту живую громадную куклу. Как ни старалась, она не могла унять дрожь в ногах.
   – А-а-а!! Вас много!! – закричал Петрушка. – Не бойтесь!! Не бойтесь, дети мои!
   Не выпуская чемоданы, Петрушка попытался обнять карликов, в испуге с двух сторон вцепившихся в его руки. Карлики вдруг заплакали наперебой, в голос, будто маленькие дети.
   Дом сзади них уже полыхал. Огонь весело вырывался из окна второго этажа, ярко освещая ночь; дым поднимался в небо, но ветер сносил его правее, в сторону города. От шоссе уже бежали заметившие пожар соседи.
   – Их много! Но я не отдам вас! – восклицал Петрушка, стараясь обнять карликов, но чемоданы мешали ему, – А твоего отца я не хотел… Не хотел убивать!! – вдруг закричал Петрушка в лицо Сергею. – Меня заставили!! Заставили… Петр-рушка не любит убивать!..
   Его истерические выкрики перемешивались с детским плачем, с треском горящего дома… Дом полыхал уже весь, особенно с левой подветренной стороны. Сначала издалека, потом все ближе слышалась сирена пожарной машины.
   – Они хотят забрать меня у вас, мои дорогие! – закричал Петрушка и бросил чемоданы на землю.
   Маленький Янош вдруг высоко подпрыгнул и, обхватив Петрушку руками и ногами, повис на нем, прижимаясь к груди маленьким личиком. Марика в безутешном горе выронила куклы и обняла Петрушку ручонками, прижалась к нему изо всех сил.
   – Я не оставлю вас. Я не оставлю вас в этом стр-рашном мир-ре, – свистел Петрушка, гладя прижавшихся к нему маленьких людей, из глаз его текли слезы. – Не плачьте, Петр-рушка любит вас. Петр-рушка не оставит вас…
   С этими словами Петрушка, прижимая к себе карликов и шепча им ласковые слова, повернулся к дверям дома, веранду которого уже охватило пламя. От жара лопались стекла, пламя выло и гудело… Нелепо и страшно выглядела долговязая фигура, облепленная карликами на фоне горящего дома.
   – Мы еще встретимся… – вдруг донеслось до Сергея, но, возможно, это только померещилось от шума и воя огня.
   Спина Петрушки вздрогнула, он еще секунду помедлил… И шагнул в пламя.
   Собравшийся на пожар народ ахнул, когда мужчина вместе с детьми вошел в горящее здание. Пожарная сирена смолкла совсем близко.
   Сергей с Кариной продолжали стоять перед дверью, за которой бушевал огонь и в которую вошел безумный убийца. Это было страшное завершение его злодеяний. И вдруг из пламени сквозь полыхающий дверной проем, винтообразно крутясь, с шипением и с огромной силой вырвалось что-то трудно различимое для глаза, несущее смерть…
   Действия Сергея опередили его мысль на какую-то долю мгновения. Он бросился на землю, попутно прихватив стоявшую рядом с ним Карину… Это был вылетевший из двери горящего дома бумеранг, наугад запущенный перед смертью злым карликом. И вновь судьба или, быть может, постоянная готовность к опасности уберегла Сергея от смерти.
   Бумеранг, винтообразно крутясь, прошелестел над ними, спустя мгновение раздался глухой удар и вскрик. Сергей с Кариной поднялись и посмотрели назад. Народ расступился – на земле, раскинув руки, вверх громадным животом лежало тело соседа Гриши. Он был мертв. На лбу у него зияла кровавая рана, рядом валялся бумеранг.
   Тут же откуда-то появились врачи в белых халатах с носилками и стали оказывать пострадавшему первую помощь. Но помощь ему уже была не нужна. Распугивая матерной бранью собравшуюся толпу, потянули шланги пожарные. Вокруг дома началось оживление, какое сопутствует всем крупным пожарам.
   От дома разило жаром, так что стоять близко к нему стало невозможно. Сергей с Кариной повернулись и, протискиваясь сквозь народную массу любопытных, пошли по дорожке между деревьями прочь от горящего дома.
   Шоссе запрудили пожарные автомобили, «скорая помощь», милицейская… да и просто проезжавшие мимо любопытные оставляли свои машины на обочине и шли поглазеть на пожар.
   Карина с Сергеем неспешно шли вдоль стоявших на обочине машин. Говорить не хотелось. Хотелось молчать. Карина иногда шмыркала носом, должно быть, она тайком от Сергея всплакнула, но не хотела, чтобы он это видел. Да и у самого Сергея на душе было паршиво. Все вроде обошлось, он нашел не то что могилу, а самого отца. Безумный его убийца вместе со злыми карликами сгорел заживо… Так что отец отомщен… О чем еще можно было мечтать?! Но отчего на душе было так гадко?..
   Мумия отца оказалась на месте, а вот Ильи в машине не было. Карина нашла его сидящим на мокрой земле у забора, хотя было холодно и Илья был в одном только левом ботинке, но у Петрушки в колодце он настолько закалился от постоянного холода, что теперь хоть на Северный полюс. Карина, обнимая его за плечи, привела и усадила обратно на переднее сиденье – на заднее с мумией пришлось сесть Карине. Но она вынесла это стоически. Залезая в машину, Илья покосился на останки и, поморщившись, отвернулся – не потому, что ему был неприятен их вид, просто Илья столько времени пробыл в их обществе, что они теперь портили настроение.

Глава 6
СЕМЕЙНЫЕ ТАЙНЫ

   Ночь Илья, приняв снотворное, спал в маленькой комнате. Сергей, завернув мумию отца в ковер, водрузил ее на стол в кухне, а сам всю ночь, не смыкая глаз, провел возле нее, расшифровывая со словарем столбцы иероглифов. Китайский Сергей уже начал понемногу забывать. Кроме того, написан дневник был карандашом, так что многие иероглифы стерлись и приходилось разглядывать их в лупу.
   Утром, пока все спали, Сергей позвонил Жанне и сообщил об Илье. Она примчалась через полчаса, счастливая и встревоженная. Сергей вкратце рассказал ей, что пришлось пережить несчастному Илье за эти дни. Кроме того, Сергей попросил, чтобы она узнала по поводу сгоревшего дома, погибших в нем Петрушке и карликах.
   Жанна пообещала все узнать и уехала.
   В полдень проснулась Карина. Сергей, только что закончивший перевод с китайской грамоты на человеческий язык, сидел над тетрадью, задумавшись; рядом на столе лежал автор строк, и это было символично.
   Увидев эту унылую картину, Карина покачала головой и тяжело вздохнула, отчего ее массивный бюст под халатом всколыхнулся.
   – Ну, давай позавтракаем, что ли, – предложила она, поглядев на бледное лицо Сергея. – Илюха вон скоро проснется – питать его нужно, совсем оголодал.
   С этими словами она подошла к плите и включила газ. Сергей, ни слова не говоря, вынес мумию отца из кухни в комнату. Мумии явно не находилось в квартире места.
   Илью решили не тревожить и позавтракали без него. За столом Сергей был задумчив и неразговорчив. Карина, видя его подавленное состояние, тоже молчала.
   Приехала Жанна, и, пока Карина мыла посуду, они беседовали с Сергеем в комнате.
   – В общем, Илью я забираю, – сказала Жанна, садясь на диван и покосившись на свернутый трубочкой ковер на журнальном столике. – Я ему взяла путевку в санаторий, так что он там пару неделек отдохнет на воздухе.
   Сергей посмотрел на нее, прищурив глаза.
   – Что значит – в санаторий? – подозрительно спросил он. – А посещать его там можно будет?
   – Конечно, – улыбнулась Жанна – Сколько угодно, это в Зеленогорске, там от нашей конторы санаторий нервный. Вот адрес я тут написала, – она, достав из сумочки бумажку с адресом, протянула ее Сергею.
   – Ну хорошо, только он еще спит пока… А насчет дома на Таллинском шоссе…
   – Да, дома… Узнала я и насчет него. Непростой это домик оказался. – Жанна внимательно глядела в глаза Сергея. – Слушай, и почему я все время прикрываю ваши с Ильей делишки? Ведь за Ильей можно на катафалке ездить и покойников собирать. Вы с ним всегда оказываетесь чуть ли не в самой гуще событий.
   – Это свойство Ильи, – уточнил Сергей. – Я сам, что характерно, как бы при нем. Ну так, что в домике-то?
   – Там работает сейчас следственная бригада. Труп там нашли со следами насилия.
   – Один? – искренне удивился Сергей.
   – А сколько быть должно? – Жанна подняла брови.
   – Да нет, я думал… – смутился Сергей. – Чего-то маловато. В дом горящий на моих глазах мужик и два карлика вошли, так что уже три, по меньшей мере, если карликов за целых считать.
   – Да пепелище-то еще не разбирали. Это в огороде закопаны останки были. Пожарники случайно копанули, нога в туфельке вылезла – хорошо, землю еще морозом не прихватило.
   – Ах, в огороде, – разочарованно сказал Сергей.
   – Уже и личность установили. Останки-то недавно захоронены были, холода опять же. Да ты, Сережа, ее знать должен. Вот у меня и фотографии тут были, – Жанна порылась в сумочке и, найдя несколько фотографий, протянула Сергею. – Эта дама тебе тоже известна. Это Марина Лухт. Я к ее матушке вам пропуска доставала.
   – Марина?! – повторил Сергей изумленно. Он вдруг побледнел и, страшно и широко открыв глаза, уставился на Жанну, не беря протянутые фотографии. – Марина мертва… – повторил он совсем-совсем тихо и провел рукой по волосам.
   Всегда такой уравновешенный и спокойный, Сергей выглядел сейчас так, словно его внезапно постигло какое-то большое горе. И Жанна не могла не заметить этого. Увидев, что человек находится в таком сильном угнетении духа, она открыла сумочку и хотела спрятать фотографии обратно.
   – Нет, дай я посмотрю, – попросил Сергей дрогнувшим голосом. – Я должен это видеть.
   Жанна протянула фотокарточки. Он разглядывал их подробно.
   – Да, это она… – прошептал Сергей, протянув их обратно Жанне.
   – Ну вот. Так что теперь огород весь перекопают, может, еще кого найдут… – сказала Жанна, убирая их в сумочку. – Там сильная группа следователей работает, докопаются.
   В комнату вошла Карина и, осмотрев Жанну, остановила свой презрительный взгляд на ее ортопедическом сапожке, криво ухмыльнулась и села на диван рядом с Сергеем.
   – Илья проснулся, – объявила она. – Сейчас завтракать будет. Надеюсь, вы его сегодня никуда не потащите. Он для этого еще слишком слаб, – ехидно сощурив глаза, язвительно проговорила Карина, запахивая халат на своем шикарном бюсте, но получалось так, что выказывала его этим еще больше.
   – Он мне для этого не нужен… – начала парировать ее прикол Жанна.
   – Ах, для этого уже не нужен! – перебила Карина. – Ну, тогда понятно… – Она хотела продолжить волновавшую ее тему, но в комнату вошел Илья в спортивном костюме. Он испуганным взглядом запавших глаз осмотрел присутствовавших и, увидев Жанну, смутился.
   – Дорогой Илья, как я счастлива…
   Жанна поднялась навстречу Илье, и вместе с ним они вышли из комнаты.
   – Вот ненасытный сапог, говорит, ей этого не надо, а сама потащила уже. Только человека из склепа спасли, а она… – Карина собиралась еще что-то сказать, но, посмотрев на Сергея, осеклась. – Сергуня, что-нибудь случилось?
   Даже Карина, хотя ей очень хотелось поговорить, заметила, что с ним что-то не так. Сергей сидел, сжав зубы, желваки играли у него на щеках.
   – Да. Случилось, – сказал он и поднялся.
   В комнату заглянул Илья.
   – Ну мы, вот, уезжаем, – сказал он с порога, не входя. – В санаторий.
   – Знаю я этот санаторий, – тихо прошипела Карина, и они пошли провожать Илью с Жанной.
   Когда за ними закрылась дверь, Сергей сказал:
   – Я сейчас пойду тренироваться, потом поговорим.
   Около трех с половиной часов из комнаты доносились вздохи, стук вонзающихся в стену ножей, звуки ударов и выкрики на каком-то диковинном, не то китайском, не то японском, языке. Карина иногда подходила к двери и, приложив ухо, слушала, но недолго: ей скоро становилось страшно, и она отходила.
   Изнурительная тренировка привела Сергея в норму. Он снова был спокоен и уверен. После ледяного душа он вошел в кухню. За столом сидела Карина, перед ней лежал распечатанный конверт.
   – Басурман письмо прислал.
   – Ну и что пишет?
   Сергей уселся за стол напротив Карины.
   – Ха! «Что пишет»! Прочитай попробуй.
   Сергей взял листок, мелко-премелко испещренный незнакомыми значками, напоминавшими средневековую тайнопись.
   – Тут без переводчика, что характерно, никак, – повертев листок в руках, сказал Сергей.
   – Переводчика Басурман не прислал, зато вот цветочек вложить не забыл. – Карина показала блеклое растение, расплющенное и сухое. – Гербарий буду собирать.
   Карина вложила письмо обратно в конверт. Сергей раскрыл перед собой дневник отца и стал глядеть на столбцы букв. Он не читал – он просто молча глядел на плотно исписанные страницы.
   – Ты мне хотел что-то сказать? – подбодрила его Карина, которой показалось, что Сергею трудно начать какой-то важный разговор.
   – Да, – устало вздохнул Сергей. – Наконец я узнал все о кончине отца. И она была ужасна. И мне теперь известно, кто является настоящим виновником его смерти.
   – Подожди, – удивилась Карина. – Разве это не Петрушка?
   – Петрушка был исполнителем, но заказчиком был совсем другой человек. Дело в том, что мой отец совершенно случайно через своих китайских друзей вышел на след наркотиков, которые поступали в Петербург из Китая; здесь в тайных лабораториях они перерабатывались, после чего уходили в страны Европы и Америку. В то советское время это был безопасный и выгодный путь – чиновники были куплены, имелась надежная схема поставки сырья. И представь, мой отец – добрейший человек, узнает о тайных лабораториях по переработке наркотиков, решает самостоятельно проследить весь путь наркотиков от начала до конца. Это очень похоже на моего отца, он верил в справедливость и добро. Кроме того, у него имелись сведения, что многие из чиновников куплены. Ты, наверное, уже догадалась, что лаборатории эти принадлежали Китайцу. Да, десять лет назад мой отец перешел дорогу самому могущественному бандиту в городе, контролирующему весь преступный мир. Тут-то и появился Петрушка. Он появился не из ниоткуда. Этот в нормальном состоянии безобидный, беззлобный человек в безумии преображался в страшного, безжалостного монстра. Петрушка с верными карликами под наблюдением лучших врачей-психиатров несколько лет жил у Китайца в клетке. Китаец знал все: и о болезни, жившей в нем, и о совершенных им в состоянии невменяемости преступлениях… Но Китаец не отдавал его властям. Петрушка жил у него, как свирепый пес-убийна, которого дрессируют на манекенах, пока не подобралось подходящей жертвы. Но когда-нибудь она обязательно появится, и тогда хозяин скажет «Фас!».
   И вот эта жертва нашлась. Это был мой отец, и Китаец сказал: «Фас!» Он сумел направить безумие Петрушки в нужное для себя русло. Он мог бы просто пристрелить моего отца или подложить под поезд… Но нет, это был особенный человек. Из каждого убийства он устраивал театральное действо и с интересом наблюдал за тем, как оно разворачивается. Конечно, не все в этом «представлении» проходило гладко, иначе и не могло быть. Ведь Петрушка безумен, поэтому в любой момент люди Китайца готовы были устранить его и всех причастных к этому «представлению» актеров. В сущности, Петрушка, как это ни парадоксально, тоже был жертвой, что говорить о слабоумных карликах, которые, однажды влюбившись в большую живую куклу, пронесли эту любовь через всю жизнь, ради него, ради его свободы, совершая убийства, только чтобы он остался с ними. Убивали они ради любви. Ведь Китаец умышленно и целенаправленно травил и запугивал маленьких человечков, в конце концов доведя их до состояния постоянного ужаса, внушив им, что они в любой момент могут потерять своего Петрушку – свою куклу, что злые люди обязательно отнимут его, если они не будут поступать так, как велит Китаец.
   Это представление с пытками и убийством моего отца позабавило Китайца, должно быть, поэтому он оставил Петрушке и лилипутам жизнь. Или оставил пока, в будущем собираясь еще раз использовать его безумие для своих целей. Китаец – это чудовище, распустившее свои щупальца по городу. Отец пишет в дневнике, что в колодце установлены потайные камеры, снимавшие их мучения и смерть. Это были глаза Китайца, которые видели повсюду и все…
   В своем дневнике отец даже пытается оправдать и понять убийцу и мучителя Петрушку, который сам, по сути, не виновен в своих злодеяниях – им двигала болезнь, а карликами любовь… Об этом страшно говорить. Отец не писал о том, какие принял мучения: на себя у него не хватало жалости – вся она уходила на его мучителей. Смерть моей сестры тоже на совести Китайца.
   – Погоди, сестры?! Ты ничего не говорил мне про сестру.
   – Да, не говорил, потому что до сегодняшней ночи сам не знал о ее существовании. Так вот, Марина Лухт – моя сестра.
   – Та, которая в котельной жила?! Вот это новость! – воскликнула Карина. – А почему ты думаешь, что она погибла?
   – Ее убил Петрушка, только что Жанна показывала фотографии… Я нашел и тут же потерял свою сестру. И ее смерть… И ее тоже на совести Китайца. Теперь я знаю точно, что это Китаец отнял жизнь у моего отца, убил мою сестру… Он отнял у меня многое в этой жизни. И я даже сожалею, что Китаец мертв…
   – По-моему, хорошо. Из твоих рассказов он представляется чудищем каким-то, супермонстром… ну, а ты, Сережечка, не переживай, у тебя есть я. Зачем нам Китаец?
   Карина положила свою руку на его и посмотрела ему в глаза долгим взглядом.
   – Да, – сказал Сергей, не отводя глаз. – У меня есть ты… И хорошо, что больше нет Китайца. Оттуда, где он сейчас, он не сможет тебя отнять. А сейчас мне, что характерно, нужно ехать. Я должен исполнить волю отца.
   Сергей предварительно предупредил по телефону о своем визите адвоката Михина и, собравшись, сказал:
   – Ты знаешь, Карина, ведь я могу другу своему афганскому Артему позвонить, у него есть знакомый специалист по редким и вымершим языкам. Может быть, ему письмо Басурмана отдать для перевода.
   – Конечно! – обрадовалась Карина. – А то какой от него прок, на стену разве что прибить для красоты или еще куда использовать…
   Сергей позвонил Артему, потом специалисту по редким языкам и договорился, что привезет Карину с письмом.
   Знаток языков жил на Старо-Невском. Сергей сначала завез Карину, а потом поехал на Московский проспект, где его с огромным нетерпением уже ждал адвокат Михин.
   На звонок дверь тотчас открыл охранник, на сей раз лицо его изображало доброжелательное почтение. Александр Михайлович тотчас вышел из комнаты.
   – О! Наконец-то! Наконец-то вы пришли! – воскликнул он, медленно подходя к Сергею и грузно поворачиваясь всем корпусом.
   Руки подать адвокат не смог, так как она оказалась полностью загипсованной, только приветственно пошевелил торчащими из гипса пальчиками. Загипсован был адвокат не просто, а фигурно, наверное у него была повреждена ключица и предплечье. Рука адвоката застыла на уровне плеча, и он чем-то напоминал позой самодержца-реформатора Петра Первого с памятника Фальконе.
   – Пойдемте скорее в кабинет, драгоценнейший, – сказал Александр Михайлович, поворачиваясь.
   Но движение получилось у него не очень удачным. Вытянутая рука в гипсе шарахнула по золоченой вешалке, приспособленной специально для головных уборов, и она, разбрасывая шляпы, с грохотом повалилась на пол. Охранник тут же поднял ее и поставил на место.
   – Ну вот! – плачущим голосом воскликнул адвокат, скорым шагом направляясь в кабинет. – Уже полквартиры, соответственно, разгромил. И это только за один день.
   Он пропустил Сергея вперед, потом вошел за ним. Адвокат уселся за стол, попутно опрокинув загипсованной рукой лампу, и со вздохом облегчения, положил больную руку на крышку стола.
   – Представьте, Сергей Васильевич. Только вчера сняли гипс с ноги, а сегодня конкуренты клиента… Ай! – махнул он левой, здоровой рукой. – Вспоминать не хочется… Ну да ладно. Рассказывайте вы, драгоценный. Ведь вы что-то узнали… Скажите, узнали?!
   Сергей достал из нагрудного кармана куртки дневник отца.
   – Да, узнал.
   – Ну говорите, говорите скорее, мой драгоценнейший, ведь я так любил папочку.
   – Я пришел сообщить вам, что ваш отец умер. Но перед смертью просил передать, что любит вас и хочет, чтобы вы продолжили его дело…
   – А откуда все это известно? – Огонек недоверия блеснул в многострадальных глазах Александра Михайловича. Он неповрежденной рукой надел очки и присмотрелся к Сергею. – Откуда?
   – Далее он просил передать, – проигнорировав вопрос адвоката, продолжал Сергей, – что на левой стене, за книжным шкафом, – Сергей открыл дневник отца и, чтобы не допустить ошибки, стал читать из него вслух, – десять сантиметров от подоконника, сто тридцать сантиметров от пола, под слоем штукатурки… Все. Больше, что характерно, ничего нет.
   На адвокате не было лица, он выглядел потерянным и изумленным.
   – Десять сантиметров от подоконника, сто тридцать от пола… Десять от подоконника… – тихо шептал он одними губами. – …Десять от подоконника… Молоток… Молоток!!! – вдруг дико заорал адвокат, голос у него был удивительно высокий и звонкий, ведь когда-то в хоре мальчиков он пел сопрано.
   И от этого сопрано у Сергея заложило уши. Двое очумелых амбалов с пистолетами в руках вломились в комнату и выпученными глазами стали искать, кого бы пристрелить.
   – Срочно молоток! – прокричал из-за стола Александр Михайлович. – И сантиметр.
   Охранники тут же убежали, на ходу пряча оружие. Сам адвокат вскочил, повернулся к окну, с грохотом на пол упал монитор компьютера. Но Александр Михайлович, казалось, не заметил этого – он старался здоровой рукой отодвинуть здоровенный шкаф с книгами от стены. Но то ли шкаф был слишком тяжелым, то ли неудобно было его отодвигать, но адвокату это не удавалось. Помогли подоспевшие молодцы. Они отодвинули шкаф и по велению охраняемого тела удалились. Сергей следил за происходящим в комнате безразлично.