Асприн Роберт Линн. Шуттовской рай

они испытают искушение злоупотребить тем, чему я их научил. Вот и все.
- А я им доверяю, - интонация Шутта больше подошла бы голосу,
раздавшемуся из горящего куста. - Вопрос закрыт. Еще есть вопросы?
- Нет. У меня - нет, - сказал Тулли. - Это все.
- Отлично, - заметил командир. - Тогда, если вы нас извините, нам с
лейтенантами надо еще обсудить некоторые вопросы. Еще раз благодарю вас за
работу с ротой. И непременно передайте мою благодарность и восхищение вашим
преподавателям.
- Обязательно, - ответил Бэском, и с облегчением покинул совещание.
- Вы представляете? - гневно произнес Шутт после ухода Тулли. - Этот
человек подозревает, что наши солдаты не будут законопослушными гражданами!
Трое офицеров переглянулись и расхохотались.
В их веселье было нечто истерическое, и неудивительно для людей,
которые слишком долго обходились без сна и наконец-то нашли способ разрядить
напряжение.
- Наверное, он никогда раньше не работал с Космическим Легионом, -
задыхаясь от смеха произнес Армстронг.
- Ну, с нашей командой - наверняка не работал, - согласилась Рембрандт,
вытирая выступившие от смеха слезы.
- Но если говорить серьезно, - сказал командир, беря себя в руки, -
Тулли действительно прав. Не забудьте предупредить роту, чтобы они держали
руки в карманах, по крайней мере, пока не выполнят задание. Никакого
хвастовства, никаких попыток добыть карманные деньги при помощи
жульничества. Предполагается, что мы должны охранять это казино, и не
годится, чтобы кого-то из нас замели как раз за то, от чего мы его охраняем.
Такая реклама нам ни к чему. Кроме того, по-моему, с точки зрения тактики
пока лучше не раскрывать, что мы знаем и чего не знаем.
- Ясно, босс, - ответила Рембрандт, отдавая честь указательным пальцем.
- Вы хотите, чтобы мы сказали об этом сразу всем, или каждому в отдельности?
- И всем, и каждому, - твердо заявил Шутт. - Большинству хватит и
общего предупреждения, но некоторым, мне кажется, пойдет на пользу, если им
лично напомнить, что мы за ними наблюдаем и на этот раз не потерпим никаких
штучек.
- Что у вас еще для нас есть, капитан? - спросил Армстронг, берясь за
блокнот.
- В общем-то, ничего, - произнес Шутт, поднимая руки и потягиваясь. - Я
просто подумал, что надо дать вам двоим возможность задать мне вопросы,
которые не предназначены для ушей Тулли. У вас есть немного времени, чтобы
просмотреть ваши заметки, а потом перейдем к окончательному распределению
заданий - и нужно немного поспать. Вы оба все это время в полете работали на
износ.
Рембрандт фыркнула.
- Кто бы говорил, - ответила она. - Вы лучше сами поспите, капитан, а
то Бикер подсыплет вам чего-нибудь в еду.
- Бикеру всегда кажется, что я мало сплю, - пожал плечами Шутт,
закрывая эту тему. - К его ворчанию через какое-то время привыкаешь.
Поэтому, если хотите обсудить еще что-нибудь, - выкладывайте. Любые вопросы,
не только по докладу Тулли.
- Больше ничего не могу придумать, сэр, - сказал Армстронг, бросив
последний взгляд на свои записи. - Насколько могу судить, мы все уже
охватили.
Командир кивнул.
- Знаю. И честно говоря, меня это немного беспокоит.
- Почему?
- Ну, в бизнесе есть одна старая пословица, - сказал Шутт, грустно
улыбаясь. - Если вам кажется, что вы все охватили, это значит, вы что-то
недоглядели.
- Веселенькая идея, - сухо заметила Рембрандт, затем бросила на
командира озорной взгляд. - По правде говоря, у меня есть один вопрос, сэр,
если вы действительно разрешаете задавать любые вопросы.
- Выкладывайте.
Рембрандт украдкой подмигнула напарнику.
- Мне просто интересно, насколько вы преуспели в предотвращении Красной
Угрозы?
Красной Угрозой легионеры прозвали Тиффани, в основном из-за ее
откровенных и очевидных попыток затащить Шутта к себе в постель. Конечно,
когда обращались к ней самой, то звали просто "Красная".
- Не слишком ли это личный вопрос, лейтенант? - прорычал капитан с
притворной строгостью в голосе.
- И да, и нет, сэр, - с ухмылкой вмешался Армстронг. - Видите ли,
команда заключает пари на то, что вы устоите, поэтому можно сказать, что это
влияет на моральный дух всей роты, а он, как вы нам без устали повторяете,
именно наше дело.
- Правда? - спросил Шутт. - И какие ставки?
Армстронг замигал и взглянул на Рембрандт, которая призналась в
неведении, пожав плечами.
- Я... я точно не знаю, сэр, - заикаясь пробормотала она. - Только
слышала что-то такое. А что? Это важно?
- Ну, если ставки достаточно высоки, я бы мог и сам поставить некоторую
сумму, а потом загреб бы весь банк - если вы понимаете, о чем я, - заметил
Шутт, зевая.
Ответа не последовало; он взглянул на лейтенантов и увидел, что те
молча уставились на него.
- Эй! Я пошутил. Понятно? - объяснил он. - Вы же знаете, я не валяю
дурака с женщинами, которые находятся в моем подчинении - или должны уже
были бы знать.
Младшие офицеры шумно рассмеялись, хотя их смех и звучал несколько
принужденно.
- Конечно, - ухмыльнулась Рембрандт, - поскольку она из числа
субконтрактников, то можно возразить, что Красная в действительности не
входит в число ваших подчиненных.
- На время выполнения данного задания - входит, - сурово ответил Шутт,
- а если ей захочется продолжить преследование после этого...
Их прервал стук в дверь, и они увидели в дверном проеме Клыканини.
- Простите, капитан, - прогремел гигант-волтрон. - Должен говорить с
вами... скоро.
Шутт махнул рукой.
- Входи, Клык. Мы как раз заканчиваем. Скажи, как твоя новая напарница
- как там ее зовут - Мелисса?
- Хорошая девочка. Очень умная, - ответил легионер. - Но не боец, как
Супермалявка. Волнуйтесь нет, капитан. Я за ней присматривать.
- Не сомневаюсь в этом, - сказал капитан. - Итак, что тебя ко мне
привело? Ничего, если лейтенанты тоже послушают, или это личное дело?
- Не личное... всей роты.
- Ладно. Что там у тебя?
Волтрон протянул ему небольшую пачку бумаг.
- Вы просили меня... просмотреть дела служащих казино? Посмотреть,
откуда они пришли?
- Правильно.
Клыканини страдал бессонницей и был страстным любителем чтения, и Шутт
использовал его, превратив в ротного клерка, чтобы прочитывать массу бумаг,
необходимых для ведения дел в роте и связи со штабом. Недавно, разрабатывая
план проникновения в казино легионеров-разведчиков, командир попросил
волтрона просмотреть досье нынешних служащих казино и составить список
различных агентств по найму, через которые их наняли. Обладая такой
информацией было бы сравнительно нетрудно организовать компьютерный взлом и
внести тщательно подготовленные характеристики и рекомендации в
соответствующие файлы.
- Взгляните на это, капитан, - сказал волтрон, передавая бумаги Шутту.
- Все наняты через одну и ту же службу. Золотое Агентство по Найму.
- Хорошо, - ответил командир, лениво перелистывая бумаги. Он вполне
доверял Клыканини, и раз волтрон сказал, что все наняты одним агентством, то
так оно и было. - Так в чем проблема?
- Не существует оно. Нет такого агентства.
Шутт рывком сел прямо, будто кто-то подключил к его стулу электрический
ток.
- Ты уверен? - спросил он, уставившись на бумаги, словно они сами могли
с ним заговорить.
- Да, капитан. Иначе вас не беспокоил. Проверил много раз. Такого
агентства нет... никогда.
- Не понимаю, сэр, - нахмурилась Рембрандт. - Как могло столько
служащих воспользоваться одинаковыми фальшивыми рекомендациями?
- Это значит, что не только мы засылаем своих шпионов в штат казино, -
прорычал командир. - Вот что получается, когда считаешь себя самым умным.
Начинаешь забывать, что есть и другие, не глупее тебя.
- На всех стоит подпись одного человека, проверявшего рекомендации.
Хьюи Мартин, - подсказал Клыканини, слегка запнувшись на фамилии.
- Новый управляющий казино, - мрачно сказал Шутт. - Если его
завербовали, то нам придется вести бой в невыгодной позиции. Отличная
работа, Клыканини! Если бы ты это не выловил, мы могли бы получить дверью по
лбу.
- Спасибо, капитан, - ответил гигант, гордо выпрямляясь и став еще выше
ростом.
- Будем исходить из этого... и вот что, Клык. Никому ничего не говори.
Ладно?
- Секреты хранить могу, капитан. Беспокойства нет.
После ухода Клыканини офицеры несколько минут сидели молча.
Наконец, Шутт тяжело вздохнул.
- Помните, что я говорил насчет уверенности, что все под контролем? -
спросил он.
- Это назначение становится все более и более милым, - с горечью
выпалил Армстронг. - Если я могу так выразиться, сэр, представление штаба о
легкой работе в раю оставляет желать много лучшего.
- Что будем делать, капитан? - спросила Рембрандт, не обращая внимания
на раздраженный тон своего напарника. - Предупредим владельца, что у него в
сарае завелась крыса?
- Пока не надо, - задумчиво произнес Шутт. - Прежде всего, мы не знаем
наверняка, что задумал братец Хьюи. Возможно, он просто занимается
подстиланием соломки.
- Подстиланием соломки, сэр?
- Заполняет список личного состава друзьями и родственниками, -
объяснил Армстронг.
- Подождем бить тревогу, пока не проверим все сами, - продолжал
командир, почти что про себя. - К счастью, бдительность Клыканини дала нам
точный список тех, за кем следует понаблюдать. - Он постучал пальцем по
стопке бумаг и улыбнулся. - Лейтенант Рембрандт, проследите, чтобы весь этот
список плюс полные досье на каждого из списка передали Мамочке. А я займусь
тщательной проверкой некоего Хьюи Мартина.
- А что, если он и правда окажется мошенником, сэр? - спросил
Армстронг. - Он сам и те люди, которых он нанял?
- Тогда дадим ему по башке, - мрачно ответил Шутт. - Но только перед
самым торжественным открытием казино. Если он и в самом деле участвует в
большом заговоре, пусть думает, что все идет гладко, а потом выдернем у него
из-под ног коврик, когда уже будет слишком поздно переходить к запасному
варианту.
- Но мы же не можем так долго медлить с заменой всех служащих из этого
списка, - возразила Рембрандт. - Казино не сможет подыскать так много
служащих на замену в столь короткий срок.
- Они не смогут, а мы сможем, - ответил командир, поморщившись. - Хотя
это и будет нелегко. Придется мне снова возобновить переговоры с Тулли,
чтобы он сам и его преподаватели остались в качестве запасных - а я только
что задал ему трепку ради дешевой возможности пошутить. - Он грустно покачал
головой. - Я просто в восторге от перспективы вести переговоры о контракте с
человеком, который на меня обижен.
- Может быть, подождете говорить с ним, сэр, - предложил Армстронг. -
Может быть, будет легче, когда он забудет об этом последнем раунде... а вы
тем временем немного поспите.
- Соблазнительная мысль, - сказал Шутт, поднимаясь, - но я лучше
попытаюсь поймать его сейчас. Все равно я не смогу уснуть, пока этот камень
висит над головой.

Прогулка по самым популярным местам сборищ на корабле не дала
результатов, поэтому Шутт начал более тщательные поиска Тулли Бэскома в
менее посещаемых уголках.
- Простите... Габриэль, не так ли? - обратился он к легионеру, сидящему
в одиночестве в одной из малых гостиных.
- Сэр? - легионер вскочил на ноги.
- Вольно, - сказал Шутт, махнув рукой, разрешая сесть. - Я только хотел
спросить, не видели ли вы Тулли Бэскома.
- Кажется, я слышал, как он проходил мимо некоторое время назад, -
отрапортовал легионер. - Я не обернулся, но он кому-то говорил, что
собирается в свою каюту, чтобы поспать.
- Ладно. Спасибо. - Командир вздохнул и направился по коридору к
собственной каюте.
С разговором придется повременить. Может, это и к лучшему. Вероятно,
ему следует еще раз обдумать, насколько необходимо нанимать команду Тулли в
качестве запасных, до начала переговоров. Кроме того, лейтенанты правы -
надо бы немного поспать, чтобы в голове прояснилось. Возможно, он мог бы
заставить Бикера...
Шутт внезапно остановился, пораженный одной мыслью.
Этот легионер, Габриэль, сидел один в гостиной.
Хотя Шутт и Клыканини не были единственными ночными совами в роте,
легионеры вообще-то любили общество и стремились собираться вместе в
свободное время, и насколько ему было известно, Габриэль не составлял
исключения. Тем не менее, этот легионер находился не в одном из обычных мест
сборищ на корабле, а сидел один, без книги или какого-то другого занятия,
даже без колоды карт.
Отказавшись от плана поспать, командир вернулся обратно в гостиную.
Габриэль все еще сидел там, вытянувшись в кресле и откинув назад
голову, и смотрел в потолок.
- Ты хорошо себя чувствуешь, Габриэль? - спросил командир мягко.
Хотя некоторые легионеры были почти ипохондриками, другие больше
походили на детей, скрывая плохое самочувствие, и избегая обращаться к
корабельному врачу.
- Что? Ах, нет. Я чувствую себя хорошо, сэр, - ответил Габриэль,
внезапно осознав, что он уже не один.
- Тебя что-то беспокоит? - настаивал Шутт. - Не хочешь поговорить об
этом?
Легионер заколебался.
- Это... ну... я боюсь, сэр. Вот этого.
Он сделал непонятный жест, проведя рукой по воздуху перед собой.
- Я... не уверен, что понял, - нахмурился Шутт. - Чего именно ты
боишься? Нового задания?
- Нет... вот этого, - ответил легионер, повторив свой жест. - Знаете...
космического перелета.
- Понимаю, - сказал командир. Он уже встречал нервных путешественников,
но давно, и ему казалось, что все так же привыкли к космическим перелетам,
как и он. - Ты раньше бывал на кораблях?
- Конечно, - сказал легионер. - Пару раз. Но на меня это всегда так
действует. Я все время думаю, что произойдет, если что-то испортится.
Спасательные шлюпки, может, и годятся для межпланетных перелетов, но в
межзвездных они не спасут. Единственный выбор будет стоять между быстрой
смертью и медленной.
На мгновение Шутт задумался, затем вздохнул.
- Прости, Габриэль, - сказал он. - Тут я тебе помочь не могу.
- Все в порядке, сэр, - ответил легионер, слегка повесив голову. -
Наверное, это глупый страх, в наше-то время.
- Я этого не сказал, - резко возразил командир, проводя рукой по
глазам. - Не приписывай мне, пожалуйста, того, чего я не говорил, Габриэль.
Меня и так очень огорчает то, что я и в самом деле говорю.
- Простите, сэр.
- Глупых страхов не существует, - продолжал капитан. - Если ты чего-то
боишься, это настоящее, и влияет на твое мышление и действия не зависимо от
того, считают другие твой страх обоснованным или нет. Так же, как не бывает
незначительных планов, если они твои. Если уж болит, так болит. Тебе только
надо придумать, как с этим справиться, а не тратить энергию в попытках
решить, настоящее это, или нет.
Шутт прислонился к стене, скрестив на груди руки так сильно, что почти
обнял сам себя.
- Я только хотел сказать, что ничего не могу сделать, чтобы тебя
успокоить. От того, что я буду призывать тебя не бояться, ничего не
изменится. Я могу сказать, что опасности нет, но мы оба знаем, что могут
быть неисправности, и я не могу сделать для уменьшения опасности ничего
такого, что и без меня уже не было сделано. Могу привести статистику малого
числа аварий в космических полетах, но ты уже и так это знаешь, и это ничего
не меняет. Понимая все это, мне почти ничего другого не остается, как только
поспешно удалиться - для собственной безопасности.
- Для собственной безопасности, сэр?
- Страх заразителен, - объяснил командир, пожимая плечами. - Если бы я
поговорил с тобой об опасностях комических перелетов, то возможно, это
только привело бы к тому, что я и сам начал бы тревожиться, а я не могу себе
этого позволить. Видишь ли, Габриэль, нашей жизни многое угрожает, и мы
ничего не можем поделать, - дорожные аварии, плохая пища - вероятность
осуществления этих угроз мала, - но если такая беда нас настигнет, нам
придется плохо. Все, что я могу, - и все остальные тоже - это постараться
выбросить все из головы. Может показаться, что бороться со страхом таким
образом все равно, что сунуть голову в песок, но я вижу этому единственную
альтернативу: позволить беспокойству съесть тебя живьем, парализовать до
такой степени, что перестанешь действовать. По-моему, это значит умереть,
дышишь ты или нет. Лучше я сосредоточусь на том, что могу сделать. Я не могу
сделать вселенную безопасной, не могу даже гарантировать свою личную
безопасность. Нет никакого способа предсказать наверняка, сколько продлится
моя жизнь, но я твердо решил, что пока жив, буду действовать, работать, а не
беспокоиться, сложа руки.
Он замолчал, осознав, что от усталости стал чересчур болтливым.
- Во всяком случае, - сказал он, заставляя себя закруглиться, - мне
жаль, что я не могу помочь тебе, Габриэль, но откровенно говоря, это не в
моей власти.
- Да вы уже помогли, капитан, - улыбнулся легионер.
- Помог?
- Ну, по крайней мере, вы дали мне пищу для размышлений. Спасибо, сэр.

Как ни странно, из всех проблем, которые преследовали его в тот день,
именно последний разговор с Габриэлем не шел из головы Шутта и не давал ему
уснуть, когда он, в конце концов, попытался это сделать. Несмотря на
уверения легионера, что беседа с командиром ему помогла, Шутт чувствовал,
что его помощь и советы были не на должном уровне.
Динамика группы, личный имидж, военная стратегия и, разумеется, финансы
- командир чувствовал, что разбирается во всем этом, может помочь вверенным
ему людям и обучить их. Но более глубокие проблемы? Затрагивающие душу?
В приливе озарения Шутт решил поступить так, как всегда поступал, когда
сталкивался с проблемой, выходящей за рамки личных возможностей: найти
специалиста. Соскользнув с постели, он подошел к письменному столу, включил
свой компьютер "Мини-мозг" и, словно в тумане, составил запрос в штаб
Легиона. Если его легионеры нуждаются в духовном руководстве, то, Бог
свидетель, он достанет для них специалиста по духовной части. Капеллана!
Нажимая клавишу "отправить", он почувствовал, как с души у него
свалился весомый груз, но тут же навалился сокрушительный груз усталости.
Шутт нетвердой походкой пересек каюту, рухнул на кровать и погрузился в
глубокий сон без сновидений.

6

"Практические занятия и лекции, организованные во время полета моим
боссом, преисполнили легионеров уверенности в том, что они вполне готовы к
выполнению задания. Это убеждение, разумеется, поддерживалось командиром и
другими офицерами, которые тщательно скрывали свои подозрения и опасения от
солдат. Поэтому после прибытия на место, легионеры с нетерпением ждали
начала дежурств, а руководство роты так тревожилось, что страдало от
недосыпания.
Однако, ни инструктаж, ни записи на пленках, ни брошюры не подготовили
их как следует к встрече с самой Лорелеей."
Дневник, запись номер 209

Космическая станция, известная в галактике под названием "Лорелея",
была официально признана предметом старины. Когда-то она была одной из
первых частных станций и называлась "Оазисом". Ее построили по старому
проекту в форме колеса со спицами в качестве аванпоста для снабжения
отдаленных колоний и дальних исследовательских кораблей - и наверняка очень
дорогого аванпоста, так как при отсутствии на ней конкуренции некому было
сбивать цены.
Однако, по мере распространения цивилизации так называемая граница
передвинулась дальше, и станции пришлось конкурировать со все растущим
числом космопортов и баз снабжения, которые имели более современную
конструкцию и, следовательно, более низкие затраты на эксплуатацию. В этот
период только одно спасло станцию от уничтожения: ее традиционная репутация
"безопасного рая" или "порта свободы". То есть, хотя люди жили и работали в
других колониях и космопортах, но когда им хотелось поиграть или отдохнуть,
они отправлялись на Оазис.
Правила на этом Оазисе устанавливало не правительство, а владелец, и
почти все, что могло пополнить сундуки станции, было разрешено и законно. Не
удивительно, что одним из основных развлечений, не только разрешенным, но и
поощряемым, были азартные игры.
В конце концов группа инвесторов оценила возможности станции и выкупила
ее у наследников первоначального владельца. Сотни миллионов вложили в
реконструкцию и модернизацию станции, не говоря уже о грандиозной рекламной
кампании, предпринятой с целью поменять имидж станции и представить ее, как
курортное место для семейного отдыха на дальних рубежах. Станции дали новое
имя - "Лорелея".
Этим новым названием они была частично обязана маяку, который, по
слухам, был настолько мощным, что мог создавать помехи в соседних солнечных
системах. Если постоянно передаваемой рекламы было недостаточно, то маяк
следил за тем, чтобы никто не пересек этот сектор пространства, не узнав об
искушениях и прелестях Лорелеи. "Хоть раз посетите Лорелею, - кричала
броская реклама, - и вам больше не захочется ее покинуть!"
Действительность оказывалась немного более мрачной. Посетите Лорелею
один раз, и вам, возможно, не удастся ее покинуть. Не то, чтобы существовала
физическая опасность, имейте в виду, - пострадавший турист мог стать плохой
рекламой. Реальную опасность на Лорелее представляли ее знаменитые
казино-кровопийцы.
Внутреннюю часть колеса космической станции закрыли и раскрасили так,
что она выглядела, как громадное колесо рулетки, которое, привлекая взоры
пассажиров тех кораблей, где имелся внешний обзор, выполняло еще и
практическую функцию. Поверхность этого колеса являлась в действительности
огромной солнечной батареей, неустанно собирающей энергию звезд и подающей
ее в многочисленные казино, которые ее потребляли, да еще как!
Казино источали внушающий благоговение ослепительный свет, каждое
старалось затмить своим блеском соседей. Несмотря на то, что станцию не
освещал "солнечный свет", массивный круговой главный коридор не нуждался в
фонарях, как не нуждались в фарах электромобили, перевозящие туристов по
внутренним маршрутам. Та самая искусственная гравитация, которая не давала
строить здания выше четырех этажей, заставляя казино расти вширь, а не
вверх, позволяла громоздить на них световые рекламные панно. Освобожденные
от законов физики резко уменьшающейся силой тяжести над зданиями, световые
панно над казино являли впечатляющее зрелище, они почти парили в "воздухе",
наперебой привлекая внимание пролетающих туристов. Такие панно по всей
Полосе заливали внутреннее пространство станции почти по дневному ярким
светом - почти по дневному, так как мощность тщательно контролировалась,
чтобы создавать иллюзию темного неба над казино и таким образом усилить
впечатление от световой рекламы. На Лорелее не было ни дня, ни ночи, только
постоянные сумерки, сквозь которые туристы, отдыхающие и, конечно, игроки
шагали, ехали или брели, спотыкаясь, в поисках удовольствий. Единственной
уступкой нормальным потребностям было то, что на окнах номеров в гостиницах
при казино висели плотные шторы, и можно было при желании загородиться от
света, когда и если хотелось спать.
Разумеется, на Лорелее старательно создавали иллюзию того, что здесь
никто не спит. Казино никогда не закрывались, так же, как рестораны и
магазины. Развлекательные программы, рассчитанные на то, чтобы завлечь
посетителей в то или иное казино, рекламировались без точного указания
времени начала, просто как идущие "через каждые три часа".
Короче, Лорелею пронизывало ощущение безвременья, продуманное и имеющее
определенную цель. Чем дольше люди играют, тем лучше для казино. Хотя
клиенту и достается иногда "случайное попадание" или "жирный куш", но если
игроки достаточно долго делают ставки, прибыль заведения все равно их
перекрывает, и весь выигрыш плюс все то из привезенного, что они готовы
проиграть, оказывается, в конце концов, в сейфах казино.
Вот где была подлинная ловушка песни Лорелеи, и многие из тех, кто
прибывал сюда на личном корабле, покидали ее на общественном транспорте.
Другие, те, кто не мог уже позволить себе даже перелет на общественном
транспорте, вливались в ряды рабочих станции, пока не соберут достаточно
денег на дорогу, что случалось редко, так как они обычно не могли устоять
перед искушением попытать счастья за столом еще разок, отчаянно пытаясь
"сделать ставку", а заведение со скучающим видом прикарманивало их
сбережения. Тех же, кому все-таки удавалось вырваться с клятвой никогда
больше не возвращаться, быстро сменяли вновь прибывшие пассажиры с горящими
глазами и толстыми бумажниками, и каждый планировал повеселиться и, может
быть, мгновенно выиграть целое состояние, поставив на счастливую карту.
Этот обновляющийся поток казался бесконечным, так как рекламная машина
Лорелеи действовала с безжалостной эффективностью и постоянно изыскивала все
новые способы рекламировать публике соблазны Лорелеи. Поэтому людей
осведомленных не удивило, что журналисты уже были предупреждены и ждали,
когда Команда "Омега" прибыла на Лорелею.

- Простите, мистер Шутт?
Командир легионеров остановился не дойдя десяти шагов до конца трапа и
удивленно мигая смотрел на фигуру, загородившую ему дорогу. Полный человек,
одетый в ядовито-зеленый облегающий спортивный костюм с огромным синим
галстуком-бабочкой, на мгновение создавал впечатление, что перед вами
лягушка-рекордсмен.
- На службе меня зовут капитан Шутник, - мягко поправил Шутт.
- Но вы же действительно Виллард Шутт? Мегамиллионер, ставший солдатом?