- В общем, отнеслись к тебе как к мальчику на побегушках. Заявились сюда, будто они такие взрослые, а ты еще в коротких штанишках, да? И говорят о твоих людях, как о пушечном мясе?
Гордон только вздохнул, негодуя. "Истинная правда. Они, понимаешь, чересчур умны для нас, местных. Сперва я думал, им и предъявить-то нечего, но они мне доказали, что действительно раскопали нечто серьезное. Парочка телефонных разговоров, брифинг в ЦРУ, папки Интерпола, набитые дрянными картинками и именами, которые я даже пьяный вслух не выговорю. Ты слышал когда-нибудь о Бессарабии или бессарабах?"
Бэтмэн попробовал слово на вкус, заострил его и запустил в память как крючок - не клюнет ли что-нибудь. Ничего, кроме смутного ощущения, будто он все же слышал слово прежде. Брюс отрицательно покачал головой, и Гордон разочарованно вздохнул.
- Я тоже ничего не могу припомнить. Не думаю, что им самим известно намного больше. Все они произносили эти слова так, словно только вчера их выучили. Ну, ты знаешь этих типов - они и "понедельник" произносят так, словно дают тебе понять, будто что-то об этом знают, но тебе не скажут.
Криво улыбнувшись, Бэтмэн потянулся к графину на углу письменного стола и налил себе стакан воды. Он не рассчитывал сегодня ночью оказаться в помещении - и тем более в мэрии, где политические бури создавали гнетущую накаленную атмосферу. "Я займусь этим", - сказал он, промочив горло водой.
- У меня есть команда новичков с университетским образованием, окопавшихся в библиотеке. К завтрашнему утру я буду знать, что бессарабская бабушка кушает на завтрак. А вот чего я не буду знать, так это за каким лешим они приехали в Готам, где они прячутся и что собираются сделать прежде, чем отчалить отсюда.
- Ты хочешь, чтобы я это выяснил?
Ответ был очевиден, но комиссар поколебался прежде, чем кивнуть. Пожалуй, нет в мире такого правоохранительного учреждения, которое не было бы чем-то обязано тому или иному эксцентричному борцу за справедливость, порой и не человеку даже. Гордон в глубине души был рад, что Бэтмэн просто эксцентричен, то есть под всей этой полимерной мишурой и преданностью идеалам находилось обычное человеческое существо, способное сыграть незамысловатую шутку, например войти через окно, а не в дверь. И все же какая-то часть комиссара отказывалась признать, что человек в маскарадном костюме может совершить нечто, чего не сможет человек в синей форме.
- Выследи их. Скажи, где они - и я напущу на них своих лучших парней. Я хочу, чтобы Готам сам решил эту задачу, - он внимательно рассматривал свои ногти. - Ты ведь понимаешь... Время от времени приходится просить тебя вытащить наше сало из огня... С точки зрения морали это некрасиво, конечно. И для прессы повод потрепать нам нервы... - а это дело привлечет прессу. Я это нутром чую.
Внезапно зазвонил телефон, отсрочив для Бэтмэна необходимость отвечать, дав ему несколько минут, чтобы привести мысли в порядок и разработать основы оперативного плана. Если эти бессарабы реально существовали, а похоже, что так оно и было, он отыщет их с помощью компьютерной сети и собственных ног. Он сделает это для Гордона и отдаст всю славу полиции; нетрудно понять, что комиссар имел в виду, говоря о морали. Но эти бессарабы в качестве покупателей, похоже, были лишь маленькими кусочками на большой тарелке.
Он подождал, пока Гордон повесит трубку и сделает пометку в еженедельнике.
- Твои гости хоть как-то намекнули насчет продавцов и поставщиков?
Гордон медленно закрыл еженедельник. Неужели он действительно рассчитывал, что сможет пригласить сюда старого друга, не раскрыв ему всей правды.
- Они упомянули кличку "Связной".
Бэтмэн откинулся в кресле, прикрыв рукой открытую часть лица и полностью скрыв таким образом свои чувства от собеседника. "Связной"... под этим именем скрывался тот, кто осуществлял... ну, скажем... связь. Это был посредник, без которого не обойтись... каждый раз, когда покупатель разыскивал продавца, или наоборот, Связной сводил их. Операции начались сразу после войны - Второй Мировой - и с тех пор это явление десятилетиями квалифицировалось, как дело рук обособленной ассоциации военных интендантов, снабженцев и всевозможных армейских жуликов, занимающихся единственным доступным для них бизнесом.
В компьютерах Бэтмэна наличествовали файлы, в которых Связной по-прежнему сочетался с местоимениями "оно" или "они", ибо аналитики упрямо отказывались поверить в то, что такое грандиозное дело может находиться в руках одного человека. Из этих документов следовало к тому же, что, если Связной и был человеком, то должен был бы как-то заявить о себе. Без малого девяносто пять процентов его деятельности были вполне легальными, а некоторые операции можно было назвать героическими. Весь мир аплодировал, когда в Эфиопию прибыли три парохода, битком набитые зерном, которого было достаточно, чтобы прокормить всех беженцев в течение месяца. Миру, разумеется, было невдомек, что, глубоко закопанное в пшеницу и кукурузу, в трюмах находилось военное снаряжение, которого с лихвой хватило для ведения гражданской войны в течение двух лет.
Но Брюс Уэйн об этом знал, так же как знал он и том, что за всем этим мог стоять один-единственный мозг. Возможно, сорок пять лет назад это и была группа, но не теперь. Никакой комитет не был в состоянии разрабатывать столь глобальные операции с такой утонченной элегантностью. Однако даже у Брюса Уэйна не было ключа к разгадке, что за орган или личность скрывались за этим именем. У каждого законспирированного субъекта, включая и его самого, есть общественное лицо и частная жизнь, но у Связного - насколько известно - этого не было вовсе. Полное затворничество обеспечивало ему неузнаваемость даже в том случае, когда та или иная из его операций проваливалась. Если же и появлялось его приблизительное описание, оно противоречило предыдущим, и это говорило в пользу версии о комитете. Хотя и считалось, что корни Связного - в Америке, Брюс Уэйн был благодарен ему хотя бы за то, что тот щепетильно избегал заниматься своими грязными делишками на территории Соединенных Штатов.
- Впрочем, они, кажется, не очень-то уверены, - сказал Гордон, когда молчание слишком уж затянулось. - Это ведь не в духе Связного - делать дело там, где действуют наши законы. Они конечно, хватаются за соломинку, так мне кажется, но вместе с тем признают, что улики очень уж ненадежны.
Бэтмэн покачал головой, поглаживая подбородок. - Мир меняется, и Связной вынужден меняться вместе с ним. Федералы и Интерпол задергались, да и меня это не удивляет. Все когда-то приходится делать впервые. Видимо, он проверяет здешние воды.
Гордона удивило местоимение в единственном числе. - Ты что же, полагаешь, это один человек?
- Я в этом убежден. Гений-одиночка. Он почти не оставляет следов, а когда мне удается их отыскать, я обычно по горло погружен в другое дело. Но теперь он оказался у меня на пути, и я его достану, - Бэтмэн говорил спокойным ровным голосом, в котором не слышалось ни нотки сомнения.
Комиссар чертил в блокноте кольцо из стрел, нацеленных к центру. "Запомни, - сказал он, не поднимая глаз, - когда придет время, мои люди захлопнут ловушку, и ни федералы, ни Интерпол, ни ты..."
Но Бэтмэн его не слышал. Прохладный ветерок пошевелил бумаги на столе. Бэтмэна не было.
ТРИ
Не удивительно, что при мысли о Связном на ум Бэтмэну приходили мысли о море. В наши дни волоконной оптики и мгновенной связи надежный морской транспорт все еще оставался лучшим средством для перевозки контрабанды. Реактивные самолеты, конечно, быстрее и могут перевезти что угодно, если нужда велика, а покупатель не стоит за ценой. Но большим самолетам требуются длинные взлетно-посадочные полосы, и они слишком заметны для радаров по всему миру. Правда, в отточенных операциях с наркотиками, когда стоимость груза превышает стоимость золота, очень удобно использование самолетов с коротким разбегом. Но контрабанда Связного измеряется тоннами, и ему была просто необходима взаимозаменяемая цепочка ржавых посудин, приписанных к портам Либерии или Панамы, с командами из головорезов неопределенной национальности.
Бэтмэн решил не ездить из города в свою компьютерную пещеру. Попытка выследить Связного в городе без предварительного сбора информации, конечно, затянет дело, но ночь еще только начиналась, а он так давно не забредал в своих странствиях в приморскую зону. Вот почему Бэтмэн сразу направился к готамской глубоководной гавани - одной из самых крупных и безопасных в Новом Свете. В любой момент одиночный корабль мог войти в порт и выйти из него, абсолютно не привлекая внимания. Он выбрал короткий путь, срезав угол Ист Энда, и удовлетворил свое любопытство, постояв у дымящихся развалин заброшенного дома. Быстрый, но тщательный осмотр помог воссоздать кровавую картину: тело, сброшенное сверху, силуэты санитаров, вывозящих его на каталке к машине. Женщина-кошка не солгала. Теперь можно было выбросить все это из головы, что он и сделал.
Лучшие времена некогда знаменитой гавани были в прошлом. Большинство грузов сейчас - легальных и нелегальных - перевозилось в контейнерах, которые кранами перегружались с кораблей на грузовики или железнодорожные платформы в новом огромном механизированном порту Готама милях в двадцати отсюда. Океаны перестали служить ареной скоростных перевозок. Пассажирские лайнеры и быстроходные грузовые суда пошли на металлолом и превратились в дешевые азиатские автомобили. Неуклюжие танкеры слили свое содержимое в плавучие бакены, дрейфующие со скоростью три мили в час.
Пирсы и верфи выглядели словно мавзолеи над останками былой славы. Бэтмэн для лучшего обзора, ибо здесь все еще что-то происходило, взобрался на расшатанную башню начальника порта. Эти старые доки были подобны черной дыре, и если Связной действительно доставлял что-то в Готам-сити, то люди, копошащиеся в темноте у береговой кромки - последние докеры - должны были знать об этом.
Его ожидания были вознаграждены. Посреди темной вереницы пирсов колокол света указывал место, где некие грузы перегружались вручную с помощью веревок, крюков и нецензурной брани. Спустившись с башни, Бэтмэн открыто зашагал по дорожке прямо к месту разгрузки, намеренно не прячась в тени с тем, чтобы его заметили.
Вопреки распространенному мнению, у воров и других криминальных элементов, нет понятия о чести. Они всегда готовы заложить друг друга, надеясь отвлечь от себя внимание рассказами о чьих-то делишках. Слух о его визите распространится как лесной пожар, и если только здесь, на вервях, кто-то делает то, что ему не положено делать, можно не сомневаться кто-то другой непременно примчится к Бэтмэну с многословной сплетней.
Огромные тюки подержанной одежды и старых газет стояли в ряд в ожидании крана. Сняв с пояса маленький цилиндр, Бэтмэн узким ярким лучом провел по одному из них. Он узнал логотип одной из уважаемых международных благотворительных организаций, а под ним - названия нескольких пунктов назначения на разных языках, начиная от порта Дакка в Бангладеш и кончая Кабулом в Афганистане. Охваченный внезапной радостью, он пристегнул цилиндр обратно к поясу.
Не менее шести миллионов душ в этих забытых Богом уголках мира жаждали найти достойное применение всем этим вещам, которыми американцы разок попользовались и выкинули на помойку. Кроме того, в каждом из этих мест действовало по пол-дюжине различных вооруженных группировок, и Бэтмэн практически различил запах новенького вооружения, упакованного - разумеется, в тайне от благотворительных организаций - в середину каждого тюка. Даже если Связной и не осуществлял транзит через американские порты, ему, конечно, небезынтересно было бы узнать, что кто-то другой занимается этим. Поэтому, когда Бэтмэн различил одинокий силуэт, быстрым шагом удалявшийся от пирса, он тут же поспешил следом.
Бэтмэн нагнал человека на цементной площадке под эстакадой. Не желая вступать в схватку на открытом пространстве, он сделал крюк и подождал, пока его потенциальный информатор не подойдет к заброшенному складу. Бэтмэн стоял молча. Его маска, капюшон и вся поза "не проходите мимо" говорили сами за себя.
Только тут он как следует рассмотрел человека, которого преследовал. Черноволосый крепыш. На вид лет тридцати, плюс-минус десять - возраст докера определить было трудно. Все лицо его было исполосовано длинными тонкими шрамами. Вспомнив события предыдущего вечера, Бэтмэн сперва подумал было, что на человека напала большая кошка, но быстро отверг это предположение. Шрамы были не параллельны и их было по меньшей мере шесть. Кто-то поработал над этим парнем стальной проволокой.
- Оставь меня в покое, - сказал человек со шрамами, ухмыляясь. - Ты здесь не король джунглей.
Бэтмэна не очень огорчил тот факт, что предполагаемый информатор не слишком поражен его наружностью. Не всякий умудрится заработать такие шрамы. Не всякий выживет, заработав их. "Ты работал на пирсе. Грузил эти тюки в Бангладеш?"
- Нет, готовил свою яхту к королевской регате, - он сделал шаг в сторону. Бэтмэн шагнул за ним. - У нас нет четкого графика, - продолжил человек таким тоном, словно говорил с тупым ребенком. - Корабли приходят и уходят с приливом. Вот этот отчалит около четырех утра - если ты не возражаешь, конечно.
- Я ищу тех, кто отправляет большие грузы в такие места, как Бангладеш, то есть туда, где люди бедны и нуждаются буквально во всем, а таможенники практически слепы...
- Не знаю, о чем ты... - он развернулся и зашагал обратно. Бэтмэн не отставал.
- Ну, скажем, я пытаюсь найти хорошего... связного.
Пустынный переход освещался одной единственной галогеновой лампой у дальнего конца склада. Но Бэтмэн следил за реакцией и уловил момент, когда темные глаза собеседника метнулись в сторону. Ему не нужен был детектор лжи, чтобы понять, когда человек готов солгать. Он почувствовал, что ему очень, очень везет.
- Какой к черту связной? Такие вещи приходят в порт иной раз. Может, я и слышал об этом. А, может, и нет. Смотря кто спрашивает, - исполосованный докер пожал плечами и сунул руку под свой шерстяной свитер.
Бэтмэн знал, что произойдет в следующее мгновение, и как на это реагировать: осторожно. Кем бы ни был этот малый, он может пригодиться. "Как тебя зовут?" - спросил он, рискуя, что получит ответ вместе с ножичком.
- Зови меня Тигром.
То был не нож, а один из тех крюков, которыми докеры подцепляют поддоны с грузом. И обычный крюк мог проткнуть человеку легкие, этот же был остро отточен, и Тигр орудовал им с ловкостью профессионала.
Уклонившись от двух первых выпадов, Бэтмэн сумел оценить противника и его оружие. Комбинезон мог защитить его от вещей гораздо более опасных, чем восемь загнутых дюймов отточенной стали, но маска частично открывала лицо и делала его уязвимым. Не стоило быть слишком беспечным. Не стоило также калечить нападающего. Бэтмэн применял приемы каратэ, отбивая удары предплечьями и постоянно оттесняя Тигра назад, пока тот не уперся в стену.
Как только Тигр почувствовал спиной кирпичи, глаза его заблестели. Он вложил всю свою силу в мощный удар в челюсть Бэтмэна. Человек в маске ожидал чего-то подобного. Он сначала присел, а затем распрямился вверх, чуть отклонившись в сторону и перехватив рукой в перчатке рукоятку крюка как раз перед тем, как Тигр в броске улетел на мостовую.
Он стукнулся лбом об асфальт, беспомощно вытянув руки по швам. На лице его застыло удивлённое выражение. Но тут он увидел свое оружие в руках Бэтмэна, и изумление сменилось бешеной яростью. Человек в маске шагнул вперед, перекрыв пространство для маневра прежде, чем Тигр бросился в новую атаку.
- Не дури, Тигр, - сказал он, накрывая докера собственной тенью.
Тигр отполз назад, прежде чем встать. "Ты ничего не добьешься, Летучая Мышь", - он оглянулся, готовясь бежать, но - отметил Бэтмэн - не в сторону пирса.
- Ну-ка расскажи мне про бессарабов, Тигр, - Бэтмэн выложил все карты просто, чтобы посмотреть на реакцию.
- Не знаю я никаких бесс-арабов. Провались ты пропадом и эти пастухи вместе с тобой, - с этими словами он быстро развернулся на пятках и припустился прочь по шоссе.
Бэтмэн дал ему уйти. Его мозг уже переваривал новую информацию. Он и не ждал прямого попадания. У Тигра хватило ума уйти от ответа на вопрос о Связном, но с бессарабами он прокололся. Бесс-арабы. Возможно это были арабы. Возможно они были пастухами. Мир наконец-то смекнул, что исламские культуры - племенные, а не национальные, и готовы биться между собой в отсутствие неверных.
Он некоторое время слушал топот шагов убегающего Тигра после того, как тот скрылся за углом, как вдруг уловил звук дизельного двигателя средней мощности и сам припустил бегом по тротуару - как раз вовремя, чтобы увидеть задние габаритные огни грузовика, очень похожего на фургон, развозящий экспресс-почту, но оснащенного параболической антенной на крыше.
* * *
Тигр перевел дух лишь на металлических ступеньках, ведущих в кабину водителя. Это было его первое столкновение с пресловутым Героем, и он хотел верить, что смог удачно вывернуться, все предусмотрев. Мальчик, выросший в Готам-сити, не мог не знать Бэтмэна и его подвигов - даже если этот мальчик рос, как Тигр, на улицах Ист Энда, где телевизор - это штука, которую смотрят через окно ломбарда. И конечно, такой мальчик, как Тигр, рос, твердо зная, что на каждого Бэтмэна найдется дюжина подонков. Он знал все их имена, все их делишки, и знал тех немногих, что никогда не попадались.
Он изучил их ошибки, потому что не хотел повторять их сам. Придет время, когда новое имя появится на первых полосах всех газет. Тигр. Он. Это была мечта всей его жизни - единственное, что поддерживало его все эти тяжкие годы, пока он не встретил человека в фургоне. Однажды он перестарался, пошел напролом, и налетел на безымянного букмекера с пучком острой проволоки. Но те дни в прошлом. Если у Тигра и были какие-то сомнения, они таяли по мере того, как он прокручивал в памяти стычку с Бэтмэном, смакуя ее положительные моменты и стараясь оправдать неудачи.
Он был Тигром. Бэтмэн отловил его, а Бэтмэн не ловит всякую мелочь. И он не сломался, не то что какие-нибудь подонки, которые размазываются по асфальту, едва завидев маску с капюшоном. Он заинтересовал Бэта, спровоцировал драку и исчез, когда сам захотел. Правда, потерял оружие. Вот это было трудно оправдать или забыть, но тут ему пришло в голову, что крюк - не оружие, а инструмент, а инструменты можно выбросить, когда надобность в них отпадет.
Всему этому его научил человек в фургоне.
Водитель свернул на одну из улиц верхнего города. Используя габариты своего танкоподобного автомобиля, он занял среднюю полосу и подстроился под светофоры так, что все время ехал на зеленый свет. Они перепрыгивали рытвины на скорости двадцать пять миль в час, когда вдруг из фургона раздался свист, разрывающий барабанные перепонки. Вцепившись одной рукой в руль, водитель пытался надеть на голову желтые поролоновые наушники. Тигр сжал зубы, содрогаясь и прощаясь с жизнью, пока фургон дергался и вибрировал.
Через тридцать секунд удалось поймать сигнал, но эти тридцать секунд показались вечностью. Наконец, свист стих и перешел в вибрацию вполне терпимую. Водитель оставил наушники на голове. Тигр откатил в сторону скользящую дверь и шагнул в залитый ярким флуоресцентным светом фургон.
- Ты опоздал. Ты едва не отстал.
Свет был неестественный. Он исходил от стен, потолка, пола. У Тигра, вошедшего из ночной темноты, заслезились глаза. Он моргал и сопел, ожидая, пока прояснится зрение.
- Но все же не отстал, - оправдался он.
Очертания Связного, сидевшего за массивным письменным столом, становились более четкими. Человек далеко за пятьдесят, с мягкими чертами, с волосами такими же белыми как кожа. Сердце Тигра слегка екнуло, когда ему показалось, что он узнал это лицо. Он и правда узнал - конгрессмен из Ноувера, Северная Дакота, которого недавно с позором изгнали из Сената. Такая у Связного была манера шутить.
Суть заключалась в том, что было совершенно неважно, привыкли глаза Тигра к свету или нет. Здесь не было ничего реального. Сплошная высокая технология. Связной никогда не выглядел одинаково два раза подряд, говорил каждый раз новым голосом, а все потому, что его здесь вообще не было. Одному Богу известно, где находится Связной в тот момент, когда передает сюда, в фургон, свои голограммы. И одному Богу известно, как Связной выглядит на самом деле.
- Смею ли я напомнить тебе, что дерзость я презираю еще больше, чем небрежность?
Не имело ни малейшего значения, как Связной выглядел или как он модулировал свой голос. Тигр знал, что босс присутствует здесь, и только это имело значение. Сейчас. До тех пор, пока он оставался Тигром и был готов взять на себя ответственность.
- У нас не хватало рук. Я сам работал, чтобы перетащить барахло куда положено. Лучше уж убедиться, что все сделано как надо, и опоздать на пару секунд, - он вздернул подбородок, делая слабую попытку выглядеть убедительнее. У него было готово простое объяснение на тот случай, если металлодетектор обнаружит отсутствие крюка на поясе: он воткнул крюк в последнюю кипу и забыл его там. Не следовало говорить боссу о Бэтмэне.
- У тебя все время будет нехватка рук. Я не хочу, чтобы лишние люди совали свой нос куда не следует, и на корабле не должно быть ни одного человека, от которого потом не удастся избавиться.
- Понял.
- Все идет в соответствии с планом?
Это был хитрый вопрос. Связной не открыл Тигру весь план. Но как на всякий хитрый вопрос, отвечать на него нужно было правильно.
- Да, да. Нет проблем. Бесс-арабы в городе. Я взял у них дополнительную плату - два размалеванных куска дерева в дешевой золоченой раме. Кто платит за такой мусор, босс? - задал он риторический вопрос, не ожидая ответа. - Во всяком случае, я доставил их в подвал. Послезавтра я вылетаю. Завтра вечером сажусь на корабль. Товар уже запечатан и ждет нас. Я должен убедиться в том, что он погружен, затем, через десять дней, опрокидываю его на бок, ставлю на него радиобуй и возвращаюсь в город за третьей партией барахла. Одиннадцать дней, и дело войдет в историю.
Голограмма кивнула и принялась перебирать бумаги на столе, пока, наконец, не нашла ту, которую искала. Эффект был весьма впечатляющим, если не считать того, что бумаги не шуршали, а лист, который держал человек за столом, был чист и слегка просвечивал.
- Ты нервничаешь, Тигр. Почему?
- Да нет, босс.
- Ты ввез через парадную дверь Готам-сити контейнеры с лучшим оборудованием американской армии - автоматами, амуницией, стингерами - и ты не нервничаешь?
- Ну да. Нет. Похоже... Да, нервничаю, но ведь план под контролем, так что... Нет, не нервничаю. Вот так вот.
На большом расстоянии отсюда, за настоящим столом, в настоящей комнате, набитой уникальной электроникой и средствами связи, настоящая рука перебирала настоящий лист бумаги. Три телеэкрана с высокой разрешающей способностью передавали туда трехмерное изображение Тигра, слегка покачивающегося вместе с фургоном, двигающимся по намеченному маршруту. Телеметрия, которой был набит фургон, показывала все, что нельзя было разглядеть, начиная с отсутствия любимого оружия под свитером и кончая разницей температур между руками, покрытыми холодным потом, и пылающим лицом. Даже бурчание в животе.
Тигр действительно нервничал - нервничал не совсем обычно - и врал, что не нервничает. Связной сделал пометку на листе. Затем Тигр вернулся к своей обычной нервозности. Он не был ни таким крутым, как сам о себе думал, ни шибко умным. Но он был достаточно крут и достаточно умен, чтобы служить полезным инструментом все эти десять лет. Связной проявлял отцовскую заботу о подчиненных - так трудно найти подходящего человека для его операций. Все они исчезали тем или иным образом. Нужно было только следить, чтобы эти исчезновения не выходили из-под контроля.
- Как Роза? Как она себя ведет?
Изображение на экранах кивнуло. Телеметрия показала, что пульс стал лихорадочным, а внутренности забурлили.
- Да, да. С ней все в порядке. Я мужчина. Она моя женщина. Нет проблем.
Еще одна пометка на бумаге.
- На днях мы получили предложение от наших связных в Гонг-Конге. Дело небольшое, но прибыль получается солидная. Похоже, один из манчжурских императоров разделял твою страсть к Pantera tigris, и каким-то чудом императорская коллекция уцелела. Я взял на себя смелость выбрать для тебя уникальный экземпляр.
Стрелки приборов телеметрии зашкалило: наглядное доказательство того, как легко купить человека.
- Он в столе. Прими этот подарок с моей благодарностью - за хорошую работу, которую ты, я знаю, сделаешь блестяще.
Тигр запустил руки в голографический стол. Они наткнулись на нечто тяжелое, покрытое мехом. Он с жадностью схватил этот предмет и извлек шкатулку, хитроумно изготовленную из серебристо-серого тигриного черепа. Возбуждение, которое он испытал при виде подарка, было и духовным и сексуальным одновременно, и это состояние передалось Связному через всё огромное расстояние.
- Я знал, что тебе понравится. Сколько их у тебя теперь?
- Сто тридцать девять, - мечтательно сказал Тигр, поглаживая жесткий мех. - Теперь - все, что хотите. Тигр сделает все, что пожелаете.
Гордон только вздохнул, негодуя. "Истинная правда. Они, понимаешь, чересчур умны для нас, местных. Сперва я думал, им и предъявить-то нечего, но они мне доказали, что действительно раскопали нечто серьезное. Парочка телефонных разговоров, брифинг в ЦРУ, папки Интерпола, набитые дрянными картинками и именами, которые я даже пьяный вслух не выговорю. Ты слышал когда-нибудь о Бессарабии или бессарабах?"
Бэтмэн попробовал слово на вкус, заострил его и запустил в память как крючок - не клюнет ли что-нибудь. Ничего, кроме смутного ощущения, будто он все же слышал слово прежде. Брюс отрицательно покачал головой, и Гордон разочарованно вздохнул.
- Я тоже ничего не могу припомнить. Не думаю, что им самим известно намного больше. Все они произносили эти слова так, словно только вчера их выучили. Ну, ты знаешь этих типов - они и "понедельник" произносят так, словно дают тебе понять, будто что-то об этом знают, но тебе не скажут.
Криво улыбнувшись, Бэтмэн потянулся к графину на углу письменного стола и налил себе стакан воды. Он не рассчитывал сегодня ночью оказаться в помещении - и тем более в мэрии, где политические бури создавали гнетущую накаленную атмосферу. "Я займусь этим", - сказал он, промочив горло водой.
- У меня есть команда новичков с университетским образованием, окопавшихся в библиотеке. К завтрашнему утру я буду знать, что бессарабская бабушка кушает на завтрак. А вот чего я не буду знать, так это за каким лешим они приехали в Готам, где они прячутся и что собираются сделать прежде, чем отчалить отсюда.
- Ты хочешь, чтобы я это выяснил?
Ответ был очевиден, но комиссар поколебался прежде, чем кивнуть. Пожалуй, нет в мире такого правоохранительного учреждения, которое не было бы чем-то обязано тому или иному эксцентричному борцу за справедливость, порой и не человеку даже. Гордон в глубине души был рад, что Бэтмэн просто эксцентричен, то есть под всей этой полимерной мишурой и преданностью идеалам находилось обычное человеческое существо, способное сыграть незамысловатую шутку, например войти через окно, а не в дверь. И все же какая-то часть комиссара отказывалась признать, что человек в маскарадном костюме может совершить нечто, чего не сможет человек в синей форме.
- Выследи их. Скажи, где они - и я напущу на них своих лучших парней. Я хочу, чтобы Готам сам решил эту задачу, - он внимательно рассматривал свои ногти. - Ты ведь понимаешь... Время от времени приходится просить тебя вытащить наше сало из огня... С точки зрения морали это некрасиво, конечно. И для прессы повод потрепать нам нервы... - а это дело привлечет прессу. Я это нутром чую.
Внезапно зазвонил телефон, отсрочив для Бэтмэна необходимость отвечать, дав ему несколько минут, чтобы привести мысли в порядок и разработать основы оперативного плана. Если эти бессарабы реально существовали, а похоже, что так оно и было, он отыщет их с помощью компьютерной сети и собственных ног. Он сделает это для Гордона и отдаст всю славу полиции; нетрудно понять, что комиссар имел в виду, говоря о морали. Но эти бессарабы в качестве покупателей, похоже, были лишь маленькими кусочками на большой тарелке.
Он подождал, пока Гордон повесит трубку и сделает пометку в еженедельнике.
- Твои гости хоть как-то намекнули насчет продавцов и поставщиков?
Гордон медленно закрыл еженедельник. Неужели он действительно рассчитывал, что сможет пригласить сюда старого друга, не раскрыв ему всей правды.
- Они упомянули кличку "Связной".
Бэтмэн откинулся в кресле, прикрыв рукой открытую часть лица и полностью скрыв таким образом свои чувства от собеседника. "Связной"... под этим именем скрывался тот, кто осуществлял... ну, скажем... связь. Это был посредник, без которого не обойтись... каждый раз, когда покупатель разыскивал продавца, или наоборот, Связной сводил их. Операции начались сразу после войны - Второй Мировой - и с тех пор это явление десятилетиями квалифицировалось, как дело рук обособленной ассоциации военных интендантов, снабженцев и всевозможных армейских жуликов, занимающихся единственным доступным для них бизнесом.
В компьютерах Бэтмэна наличествовали файлы, в которых Связной по-прежнему сочетался с местоимениями "оно" или "они", ибо аналитики упрямо отказывались поверить в то, что такое грандиозное дело может находиться в руках одного человека. Из этих документов следовало к тому же, что, если Связной и был человеком, то должен был бы как-то заявить о себе. Без малого девяносто пять процентов его деятельности были вполне легальными, а некоторые операции можно было назвать героическими. Весь мир аплодировал, когда в Эфиопию прибыли три парохода, битком набитые зерном, которого было достаточно, чтобы прокормить всех беженцев в течение месяца. Миру, разумеется, было невдомек, что, глубоко закопанное в пшеницу и кукурузу, в трюмах находилось военное снаряжение, которого с лихвой хватило для ведения гражданской войны в течение двух лет.
Но Брюс Уэйн об этом знал, так же как знал он и том, что за всем этим мог стоять один-единственный мозг. Возможно, сорок пять лет назад это и была группа, но не теперь. Никакой комитет не был в состоянии разрабатывать столь глобальные операции с такой утонченной элегантностью. Однако даже у Брюса Уэйна не было ключа к разгадке, что за орган или личность скрывались за этим именем. У каждого законспирированного субъекта, включая и его самого, есть общественное лицо и частная жизнь, но у Связного - насколько известно - этого не было вовсе. Полное затворничество обеспечивало ему неузнаваемость даже в том случае, когда та или иная из его операций проваливалась. Если же и появлялось его приблизительное описание, оно противоречило предыдущим, и это говорило в пользу версии о комитете. Хотя и считалось, что корни Связного - в Америке, Брюс Уэйн был благодарен ему хотя бы за то, что тот щепетильно избегал заниматься своими грязными делишками на территории Соединенных Штатов.
- Впрочем, они, кажется, не очень-то уверены, - сказал Гордон, когда молчание слишком уж затянулось. - Это ведь не в духе Связного - делать дело там, где действуют наши законы. Они конечно, хватаются за соломинку, так мне кажется, но вместе с тем признают, что улики очень уж ненадежны.
Бэтмэн покачал головой, поглаживая подбородок. - Мир меняется, и Связной вынужден меняться вместе с ним. Федералы и Интерпол задергались, да и меня это не удивляет. Все когда-то приходится делать впервые. Видимо, он проверяет здешние воды.
Гордона удивило местоимение в единственном числе. - Ты что же, полагаешь, это один человек?
- Я в этом убежден. Гений-одиночка. Он почти не оставляет следов, а когда мне удается их отыскать, я обычно по горло погружен в другое дело. Но теперь он оказался у меня на пути, и я его достану, - Бэтмэн говорил спокойным ровным голосом, в котором не слышалось ни нотки сомнения.
Комиссар чертил в блокноте кольцо из стрел, нацеленных к центру. "Запомни, - сказал он, не поднимая глаз, - когда придет время, мои люди захлопнут ловушку, и ни федералы, ни Интерпол, ни ты..."
Но Бэтмэн его не слышал. Прохладный ветерок пошевелил бумаги на столе. Бэтмэна не было.
ТРИ
Не удивительно, что при мысли о Связном на ум Бэтмэну приходили мысли о море. В наши дни волоконной оптики и мгновенной связи надежный морской транспорт все еще оставался лучшим средством для перевозки контрабанды. Реактивные самолеты, конечно, быстрее и могут перевезти что угодно, если нужда велика, а покупатель не стоит за ценой. Но большим самолетам требуются длинные взлетно-посадочные полосы, и они слишком заметны для радаров по всему миру. Правда, в отточенных операциях с наркотиками, когда стоимость груза превышает стоимость золота, очень удобно использование самолетов с коротким разбегом. Но контрабанда Связного измеряется тоннами, и ему была просто необходима взаимозаменяемая цепочка ржавых посудин, приписанных к портам Либерии или Панамы, с командами из головорезов неопределенной национальности.
Бэтмэн решил не ездить из города в свою компьютерную пещеру. Попытка выследить Связного в городе без предварительного сбора информации, конечно, затянет дело, но ночь еще только начиналась, а он так давно не забредал в своих странствиях в приморскую зону. Вот почему Бэтмэн сразу направился к готамской глубоководной гавани - одной из самых крупных и безопасных в Новом Свете. В любой момент одиночный корабль мог войти в порт и выйти из него, абсолютно не привлекая внимания. Он выбрал короткий путь, срезав угол Ист Энда, и удовлетворил свое любопытство, постояв у дымящихся развалин заброшенного дома. Быстрый, но тщательный осмотр помог воссоздать кровавую картину: тело, сброшенное сверху, силуэты санитаров, вывозящих его на каталке к машине. Женщина-кошка не солгала. Теперь можно было выбросить все это из головы, что он и сделал.
Лучшие времена некогда знаменитой гавани были в прошлом. Большинство грузов сейчас - легальных и нелегальных - перевозилось в контейнерах, которые кранами перегружались с кораблей на грузовики или железнодорожные платформы в новом огромном механизированном порту Готама милях в двадцати отсюда. Океаны перестали служить ареной скоростных перевозок. Пассажирские лайнеры и быстроходные грузовые суда пошли на металлолом и превратились в дешевые азиатские автомобили. Неуклюжие танкеры слили свое содержимое в плавучие бакены, дрейфующие со скоростью три мили в час.
Пирсы и верфи выглядели словно мавзолеи над останками былой славы. Бэтмэн для лучшего обзора, ибо здесь все еще что-то происходило, взобрался на расшатанную башню начальника порта. Эти старые доки были подобны черной дыре, и если Связной действительно доставлял что-то в Готам-сити, то люди, копошащиеся в темноте у береговой кромки - последние докеры - должны были знать об этом.
Его ожидания были вознаграждены. Посреди темной вереницы пирсов колокол света указывал место, где некие грузы перегружались вручную с помощью веревок, крюков и нецензурной брани. Спустившись с башни, Бэтмэн открыто зашагал по дорожке прямо к месту разгрузки, намеренно не прячась в тени с тем, чтобы его заметили.
Вопреки распространенному мнению, у воров и других криминальных элементов, нет понятия о чести. Они всегда готовы заложить друг друга, надеясь отвлечь от себя внимание рассказами о чьих-то делишках. Слух о его визите распространится как лесной пожар, и если только здесь, на вервях, кто-то делает то, что ему не положено делать, можно не сомневаться кто-то другой непременно примчится к Бэтмэну с многословной сплетней.
Огромные тюки подержанной одежды и старых газет стояли в ряд в ожидании крана. Сняв с пояса маленький цилиндр, Бэтмэн узким ярким лучом провел по одному из них. Он узнал логотип одной из уважаемых международных благотворительных организаций, а под ним - названия нескольких пунктов назначения на разных языках, начиная от порта Дакка в Бангладеш и кончая Кабулом в Афганистане. Охваченный внезапной радостью, он пристегнул цилиндр обратно к поясу.
Не менее шести миллионов душ в этих забытых Богом уголках мира жаждали найти достойное применение всем этим вещам, которыми американцы разок попользовались и выкинули на помойку. Кроме того, в каждом из этих мест действовало по пол-дюжине различных вооруженных группировок, и Бэтмэн практически различил запах новенького вооружения, упакованного - разумеется, в тайне от благотворительных организаций - в середину каждого тюка. Даже если Связной и не осуществлял транзит через американские порты, ему, конечно, небезынтересно было бы узнать, что кто-то другой занимается этим. Поэтому, когда Бэтмэн различил одинокий силуэт, быстрым шагом удалявшийся от пирса, он тут же поспешил следом.
Бэтмэн нагнал человека на цементной площадке под эстакадой. Не желая вступать в схватку на открытом пространстве, он сделал крюк и подождал, пока его потенциальный информатор не подойдет к заброшенному складу. Бэтмэн стоял молча. Его маска, капюшон и вся поза "не проходите мимо" говорили сами за себя.
Только тут он как следует рассмотрел человека, которого преследовал. Черноволосый крепыш. На вид лет тридцати, плюс-минус десять - возраст докера определить было трудно. Все лицо его было исполосовано длинными тонкими шрамами. Вспомнив события предыдущего вечера, Бэтмэн сперва подумал было, что на человека напала большая кошка, но быстро отверг это предположение. Шрамы были не параллельны и их было по меньшей мере шесть. Кто-то поработал над этим парнем стальной проволокой.
- Оставь меня в покое, - сказал человек со шрамами, ухмыляясь. - Ты здесь не король джунглей.
Бэтмэна не очень огорчил тот факт, что предполагаемый информатор не слишком поражен его наружностью. Не всякий умудрится заработать такие шрамы. Не всякий выживет, заработав их. "Ты работал на пирсе. Грузил эти тюки в Бангладеш?"
- Нет, готовил свою яхту к королевской регате, - он сделал шаг в сторону. Бэтмэн шагнул за ним. - У нас нет четкого графика, - продолжил человек таким тоном, словно говорил с тупым ребенком. - Корабли приходят и уходят с приливом. Вот этот отчалит около четырех утра - если ты не возражаешь, конечно.
- Я ищу тех, кто отправляет большие грузы в такие места, как Бангладеш, то есть туда, где люди бедны и нуждаются буквально во всем, а таможенники практически слепы...
- Не знаю, о чем ты... - он развернулся и зашагал обратно. Бэтмэн не отставал.
- Ну, скажем, я пытаюсь найти хорошего... связного.
Пустынный переход освещался одной единственной галогеновой лампой у дальнего конца склада. Но Бэтмэн следил за реакцией и уловил момент, когда темные глаза собеседника метнулись в сторону. Ему не нужен был детектор лжи, чтобы понять, когда человек готов солгать. Он почувствовал, что ему очень, очень везет.
- Какой к черту связной? Такие вещи приходят в порт иной раз. Может, я и слышал об этом. А, может, и нет. Смотря кто спрашивает, - исполосованный докер пожал плечами и сунул руку под свой шерстяной свитер.
Бэтмэн знал, что произойдет в следующее мгновение, и как на это реагировать: осторожно. Кем бы ни был этот малый, он может пригодиться. "Как тебя зовут?" - спросил он, рискуя, что получит ответ вместе с ножичком.
- Зови меня Тигром.
То был не нож, а один из тех крюков, которыми докеры подцепляют поддоны с грузом. И обычный крюк мог проткнуть человеку легкие, этот же был остро отточен, и Тигр орудовал им с ловкостью профессионала.
Уклонившись от двух первых выпадов, Бэтмэн сумел оценить противника и его оружие. Комбинезон мог защитить его от вещей гораздо более опасных, чем восемь загнутых дюймов отточенной стали, но маска частично открывала лицо и делала его уязвимым. Не стоило быть слишком беспечным. Не стоило также калечить нападающего. Бэтмэн применял приемы каратэ, отбивая удары предплечьями и постоянно оттесняя Тигра назад, пока тот не уперся в стену.
Как только Тигр почувствовал спиной кирпичи, глаза его заблестели. Он вложил всю свою силу в мощный удар в челюсть Бэтмэна. Человек в маске ожидал чего-то подобного. Он сначала присел, а затем распрямился вверх, чуть отклонившись в сторону и перехватив рукой в перчатке рукоятку крюка как раз перед тем, как Тигр в броске улетел на мостовую.
Он стукнулся лбом об асфальт, беспомощно вытянув руки по швам. На лице его застыло удивлённое выражение. Но тут он увидел свое оружие в руках Бэтмэна, и изумление сменилось бешеной яростью. Человек в маске шагнул вперед, перекрыв пространство для маневра прежде, чем Тигр бросился в новую атаку.
- Не дури, Тигр, - сказал он, накрывая докера собственной тенью.
Тигр отполз назад, прежде чем встать. "Ты ничего не добьешься, Летучая Мышь", - он оглянулся, готовясь бежать, но - отметил Бэтмэн - не в сторону пирса.
- Ну-ка расскажи мне про бессарабов, Тигр, - Бэтмэн выложил все карты просто, чтобы посмотреть на реакцию.
- Не знаю я никаких бесс-арабов. Провались ты пропадом и эти пастухи вместе с тобой, - с этими словами он быстро развернулся на пятках и припустился прочь по шоссе.
Бэтмэн дал ему уйти. Его мозг уже переваривал новую информацию. Он и не ждал прямого попадания. У Тигра хватило ума уйти от ответа на вопрос о Связном, но с бессарабами он прокололся. Бесс-арабы. Возможно это были арабы. Возможно они были пастухами. Мир наконец-то смекнул, что исламские культуры - племенные, а не национальные, и готовы биться между собой в отсутствие неверных.
Он некоторое время слушал топот шагов убегающего Тигра после того, как тот скрылся за углом, как вдруг уловил звук дизельного двигателя средней мощности и сам припустил бегом по тротуару - как раз вовремя, чтобы увидеть задние габаритные огни грузовика, очень похожего на фургон, развозящий экспресс-почту, но оснащенного параболической антенной на крыше.
* * *
Тигр перевел дух лишь на металлических ступеньках, ведущих в кабину водителя. Это было его первое столкновение с пресловутым Героем, и он хотел верить, что смог удачно вывернуться, все предусмотрев. Мальчик, выросший в Готам-сити, не мог не знать Бэтмэна и его подвигов - даже если этот мальчик рос, как Тигр, на улицах Ист Энда, где телевизор - это штука, которую смотрят через окно ломбарда. И конечно, такой мальчик, как Тигр, рос, твердо зная, что на каждого Бэтмэна найдется дюжина подонков. Он знал все их имена, все их делишки, и знал тех немногих, что никогда не попадались.
Он изучил их ошибки, потому что не хотел повторять их сам. Придет время, когда новое имя появится на первых полосах всех газет. Тигр. Он. Это была мечта всей его жизни - единственное, что поддерживало его все эти тяжкие годы, пока он не встретил человека в фургоне. Однажды он перестарался, пошел напролом, и налетел на безымянного букмекера с пучком острой проволоки. Но те дни в прошлом. Если у Тигра и были какие-то сомнения, они таяли по мере того, как он прокручивал в памяти стычку с Бэтмэном, смакуя ее положительные моменты и стараясь оправдать неудачи.
Он был Тигром. Бэтмэн отловил его, а Бэтмэн не ловит всякую мелочь. И он не сломался, не то что какие-нибудь подонки, которые размазываются по асфальту, едва завидев маску с капюшоном. Он заинтересовал Бэта, спровоцировал драку и исчез, когда сам захотел. Правда, потерял оружие. Вот это было трудно оправдать или забыть, но тут ему пришло в голову, что крюк - не оружие, а инструмент, а инструменты можно выбросить, когда надобность в них отпадет.
Всему этому его научил человек в фургоне.
Водитель свернул на одну из улиц верхнего города. Используя габариты своего танкоподобного автомобиля, он занял среднюю полосу и подстроился под светофоры так, что все время ехал на зеленый свет. Они перепрыгивали рытвины на скорости двадцать пять миль в час, когда вдруг из фургона раздался свист, разрывающий барабанные перепонки. Вцепившись одной рукой в руль, водитель пытался надеть на голову желтые поролоновые наушники. Тигр сжал зубы, содрогаясь и прощаясь с жизнью, пока фургон дергался и вибрировал.
Через тридцать секунд удалось поймать сигнал, но эти тридцать секунд показались вечностью. Наконец, свист стих и перешел в вибрацию вполне терпимую. Водитель оставил наушники на голове. Тигр откатил в сторону скользящую дверь и шагнул в залитый ярким флуоресцентным светом фургон.
- Ты опоздал. Ты едва не отстал.
Свет был неестественный. Он исходил от стен, потолка, пола. У Тигра, вошедшего из ночной темноты, заслезились глаза. Он моргал и сопел, ожидая, пока прояснится зрение.
- Но все же не отстал, - оправдался он.
Очертания Связного, сидевшего за массивным письменным столом, становились более четкими. Человек далеко за пятьдесят, с мягкими чертами, с волосами такими же белыми как кожа. Сердце Тигра слегка екнуло, когда ему показалось, что он узнал это лицо. Он и правда узнал - конгрессмен из Ноувера, Северная Дакота, которого недавно с позором изгнали из Сената. Такая у Связного была манера шутить.
Суть заключалась в том, что было совершенно неважно, привыкли глаза Тигра к свету или нет. Здесь не было ничего реального. Сплошная высокая технология. Связной никогда не выглядел одинаково два раза подряд, говорил каждый раз новым голосом, а все потому, что его здесь вообще не было. Одному Богу известно, где находится Связной в тот момент, когда передает сюда, в фургон, свои голограммы. И одному Богу известно, как Связной выглядит на самом деле.
- Смею ли я напомнить тебе, что дерзость я презираю еще больше, чем небрежность?
Не имело ни малейшего значения, как Связной выглядел или как он модулировал свой голос. Тигр знал, что босс присутствует здесь, и только это имело значение. Сейчас. До тех пор, пока он оставался Тигром и был готов взять на себя ответственность.
- У нас не хватало рук. Я сам работал, чтобы перетащить барахло куда положено. Лучше уж убедиться, что все сделано как надо, и опоздать на пару секунд, - он вздернул подбородок, делая слабую попытку выглядеть убедительнее. У него было готово простое объяснение на тот случай, если металлодетектор обнаружит отсутствие крюка на поясе: он воткнул крюк в последнюю кипу и забыл его там. Не следовало говорить боссу о Бэтмэне.
- У тебя все время будет нехватка рук. Я не хочу, чтобы лишние люди совали свой нос куда не следует, и на корабле не должно быть ни одного человека, от которого потом не удастся избавиться.
- Понял.
- Все идет в соответствии с планом?
Это был хитрый вопрос. Связной не открыл Тигру весь план. Но как на всякий хитрый вопрос, отвечать на него нужно было правильно.
- Да, да. Нет проблем. Бесс-арабы в городе. Я взял у них дополнительную плату - два размалеванных куска дерева в дешевой золоченой раме. Кто платит за такой мусор, босс? - задал он риторический вопрос, не ожидая ответа. - Во всяком случае, я доставил их в подвал. Послезавтра я вылетаю. Завтра вечером сажусь на корабль. Товар уже запечатан и ждет нас. Я должен убедиться в том, что он погружен, затем, через десять дней, опрокидываю его на бок, ставлю на него радиобуй и возвращаюсь в город за третьей партией барахла. Одиннадцать дней, и дело войдет в историю.
Голограмма кивнула и принялась перебирать бумаги на столе, пока, наконец, не нашла ту, которую искала. Эффект был весьма впечатляющим, если не считать того, что бумаги не шуршали, а лист, который держал человек за столом, был чист и слегка просвечивал.
- Ты нервничаешь, Тигр. Почему?
- Да нет, босс.
- Ты ввез через парадную дверь Готам-сити контейнеры с лучшим оборудованием американской армии - автоматами, амуницией, стингерами - и ты не нервничаешь?
- Ну да. Нет. Похоже... Да, нервничаю, но ведь план под контролем, так что... Нет, не нервничаю. Вот так вот.
На большом расстоянии отсюда, за настоящим столом, в настоящей комнате, набитой уникальной электроникой и средствами связи, настоящая рука перебирала настоящий лист бумаги. Три телеэкрана с высокой разрешающей способностью передавали туда трехмерное изображение Тигра, слегка покачивающегося вместе с фургоном, двигающимся по намеченному маршруту. Телеметрия, которой был набит фургон, показывала все, что нельзя было разглядеть, начиная с отсутствия любимого оружия под свитером и кончая разницей температур между руками, покрытыми холодным потом, и пылающим лицом. Даже бурчание в животе.
Тигр действительно нервничал - нервничал не совсем обычно - и врал, что не нервничает. Связной сделал пометку на листе. Затем Тигр вернулся к своей обычной нервозности. Он не был ни таким крутым, как сам о себе думал, ни шибко умным. Но он был достаточно крут и достаточно умен, чтобы служить полезным инструментом все эти десять лет. Связной проявлял отцовскую заботу о подчиненных - так трудно найти подходящего человека для его операций. Все они исчезали тем или иным образом. Нужно было только следить, чтобы эти исчезновения не выходили из-под контроля.
- Как Роза? Как она себя ведет?
Изображение на экранах кивнуло. Телеметрия показала, что пульс стал лихорадочным, а внутренности забурлили.
- Да, да. С ней все в порядке. Я мужчина. Она моя женщина. Нет проблем.
Еще одна пометка на бумаге.
- На днях мы получили предложение от наших связных в Гонг-Конге. Дело небольшое, но прибыль получается солидная. Похоже, один из манчжурских императоров разделял твою страсть к Pantera tigris, и каким-то чудом императорская коллекция уцелела. Я взял на себя смелость выбрать для тебя уникальный экземпляр.
Стрелки приборов телеметрии зашкалило: наглядное доказательство того, как легко купить человека.
- Он в столе. Прими этот подарок с моей благодарностью - за хорошую работу, которую ты, я знаю, сделаешь блестяще.
Тигр запустил руки в голографический стол. Они наткнулись на нечто тяжелое, покрытое мехом. Он с жадностью схватил этот предмет и извлек шкатулку, хитроумно изготовленную из серебристо-серого тигриного черепа. Возбуждение, которое он испытал при виде подарка, было и духовным и сексуальным одновременно, и это состояние передалось Связному через всё огромное расстояние.
- Я знал, что тебе понравится. Сколько их у тебя теперь?
- Сто тридцать девять, - мечтательно сказал Тигр, поглаживая жесткий мех. - Теперь - все, что хотите. Тигр сделает все, что пожелаете.