— Так вот что на самом деле вышло в Маунт-Макинтайр, — усмехнулся Скитер. — Что ж, похоже, это и правда идеальное место для игрищ со стрельбой. И если хоть кто-то извлекает из Фасги-Хокс хоть какую-то прибыль, кто будет возражать?
— Уж во всяком случае, не ДВВ. Эти-то получают куш с каждого самородка, захваченного в Верхнее Время. И потом, здесь этого местного, западного колорита, за которым сюда едут наши клиенты, просто залейся. — Он покосился на недовольного детектива, который снова поерзал в седле. — Да не горюйте, Кедермен, не помрете вы от этого.., вот разве что бедра ваши будут не в восторге. Так, переутомление мышц, крепатура. Седалищной мозоли вы, во всяком случае, не набьете, а если и сотрете задницу в кровь, у меня есть снадобье для новичков, чтобы все зажило в наилучшем виде. — Он расплылся в ухмылке и похлопал свои седельные мешки. — Антисептик, антибиотик и изрядная доза анестезирующего, чтобы убавить боль.
Одна мысль о неуязвимом м-ре Кедермене, смазывающем седалищные мозоли заживляющим снадобьем, заметно подбодрила Скитера. Поведения Кедермена по отношению к прессе при их отбытии сквозь Денверские Врата — тот совершенно омерзительным образом поддакивал этой гнусной жабе, Кеддрику, а также нагло уверял журналистов в том, что лично вернет бедняжку Джину Кеддрик в объятия любящего папочки, ибо снаряженной вокзалом экспедиции эта задача явно не под силу, — хватило, чтобы до конца дней заслужить лютую ненависть Скитера.
Скитер с трудом удерживался от того, чтобы не сунуть Кедермену булавку в задницу — очень уж соблазнительно было бы послушать, как тот запоет в разгар тирады. Зато теперь его приводила в ужас мысль о той катавасии, которая поднимется по их возвращении на станцию. Первый же ублюдок, который сунет ему в рот микрофон с воплем: “Это правда, что вы затеяли обжулить сенатора, пользуясь постигшим его несчастьем?” — получит по морде ближайшим не привинченным к полу предметом.
Но пока…
Из Колорадо-Спрингс в Маунт-Макинтайр вело два пути. Один заворачивал круто на север, через ущелье Вудленд-Парк, и лишь затем спускался к Криппл-Крик. Можно было ехать и на юг, мимо Виктора, а потом повернуть на север, держась предгорий. Оба пути занимали несколько часов, однако северный был все-таки длиннее, поэтому Майнрад повел их мимо Виктора. Они выехали с железнодорожного вокзала Колорадо-Спрингс часов в десять утра, и ко времени, когда солнце почти цеплялось за вершины Скалистых гор, даже Скитер был измотан. Каньон, по которому они ехали, наконец-то открылся в долину, напоминавшую лунный пейзаж: исковерканные склоны, глубокие, поросшие мелким кустарником расселины. Страна золотоискателей.
Извивающаяся цепочка вьючных мулов обогнула очередной отвал скальных обломков и пустой породы, и глазам их наконец открылся вымерший городишко. Лагерь золотоискателей расползся по долине между отвалами, лотками для промывки породы, зияющими провалами шурфов и огороженными жерлами более глубоких шахт. Река, разделившаяся здесь на несколько рукавов, весело поблескивала на солнце; вода пенилась и клокотала у скатившихся с гор огромных валунов.
В сухом вечернем воздухе треснул выстрел, заставивший Скитерову клячу шарахнуться в сторону. Ударом пяток он совладал с перепуганным животным и послал его обратно по тропе.
Длинный, пересохший деревянный лоток тянулся на добрых три сотни футов вниз по голому склону до самого подножия. Где-то в самом низу его клубилось в горячем воздухе облачко сизого дыма. На мгновение оно окутало разбитые борта лотка и только потом растаяло. В сотне футов от него вспухло новое облачко — это выстрелили еще, на этот раз из полуразвалившейся конюшни.
Из дверей конюшни вылетела лошадь и безумным галопом устремилась через полосу открытого пространства. Всадник, низко пригнувшийся к лошадиной шее, выхватил из кобуры на поясе пистолет и выпалил куда-то в сторону лотка. В воздухе повисло новое облачко порохового дыма, быстро смешавшегося с пылью из-под копыт. Всадник сунул револьвер обратно в кобуру и выхватил из седельного чехла другой, гораздо большего размера. Новый выстрел прогремел, когда он проносился мимо лотка. На всем скаку всадник зачехлил и этот пистолет и поскакал к хибаре на краю поляны.
Только там он натянул поводья, резко останавливая лошадь, снова выхватил револьвер и, развернувшись, выпалил через плечо в сторону лотка. Посыл шпорами — и несчастная лошадь, обогнув хибару, понеслась назад, а он продолжал палить по лотку, пока не скрылся в темном проеме дверей, который тут же заволокло пылью. Послышался резкий свист.
— Время! — послышался мужской голос со стороны заброшенных домов. — Мишени! Следующему — приготовиться!
На этот раз Скитер разглядел за дальним бортиком лотка пригнувшуюся фигуру. Парень за лотком бежал вниз, на ходу срывая прилепленные к ветхим деревянным конструкциям мишени, торопливо заменяя их на новые, предназначенные для следующего соревнующегося. Потом он бросился обратно наверх и прыгнул в щель, защищавшую его от свинца. Схоронившись там, он выхватил револьвер и выстрелил в воздух. По этому сигналу из конюшни снова ударил выстрел. Скитер увидел облачко пыли и щепку, отлетающую от сухого бортика лотка в месте, где ударила пуля. Из конюшни вырвалась вторая лошадь с точно так же пригнувшимся к гриве всадником с той только разницей, что шестизарядный револьвер торчал у этого из кобуры рукоятью вперед. Затем все повторилось: всадник дважды выстрелил в лоток, пока его конь, здоровый белый в яблоках жеребец проносился мимо; доскакал до хижины, натянул поводья, выстрелил через плечо, сунул пистолет в кобуру и снова погнал лошадь обратно. Кожаный повод зацепился за торчавшую вперед рукоять револьвера и выдернул его из кобуры. Револьвер блеснул на солнце вороненой сталью, описал в воздухе пологую дугу и со стуком упал в пыль. Всадник даже оцепенел от огорчения. Опомнившись, он остановил лошадь, слез на землю, подобрал оружие и, исполнив на одной ноге замысловатый танец, взгромоздился обратно в седло и совершил еще один круг почета вокруг хибары. Только после этого он поскакал обратно, обстреляв напоследок лоток.
Скитер хихикнул.
— Черт, как бы этому парню еще пару раз не попрыгать из седла и обратно, пока он доберется до конюшни.
— Да, — повернулся к нему Кит. — И если бы это была настоящая перестрелка, он скорее всего был бы уже покойником.
Скитер разом посерьезнел.
— Намек понял.
Судья в заброшенном доме крикнул: “Время!"
Ехавший во главе цепочки верховых лошадей и вьючных мулов Курт Майнрад сложил руки рупором и пронзительно свистнул.
— Эге-гей! — завопил он. На мгновение в заброшенном шахтерском городке воцарилась мертвая тишина, затем захлопали двери, и он разом ожил. Мужчины в выцветших, покрытых пылью брезентовых рабочих штанах и сшитых из лоскутов бычьих шкур куртках выходили из укрытий за несколькими зданиями. Из казавшихся необитаемыми домов возбужденно выбегали женщины, некоторые в таких же нарядах, как мужчины, а другие — в длинных платьях и широкополых шляпках для защиты от палящего солнца. Внизу, у лотка, мужчина, менявший мишени, замахал им руками и отозвался таким же пронзительным кличем.
— Поехали, — скомандовал Майнрад.
Кит стукнул пятками по бокам своей лошади почти так же устало, как Скитер. Вряд ли отставной разведчик садился за последние годы в седло чаще, чем Скитер, и хотя Кит оставался гибким и крепким, как старый, пробывший слишком долго на солнце кожаный ремень, моложе за эти годы он тоже не сделался. Вид самого выносливого из всех известных Скитеру человека, измотанного не меньше, чем он сам, немного взбодрил Скитера. Они молча въехали в “город”, пока обитавшие в нем стрелки собирались перед конюшней. Кто-то восстановил стойла и загон, так что здесь можно было разместить несколько десятков лошадей, но пока там виднелось не больше дюжины. Из труб нескольких ветхих домишек поднимались едва заметные струйки дыма; большую часть окон давно выбило непогодой.
Коренастый мужчина лет тридцати пяти с небрежно перекинутым через плечо дробовиком подмигнул их провожатому. Скитер смутно помнил его: это был один из гидов “Путешествий во Времени”, проводивший большую часть года по эту сторону Денверских Врат. Гид смотрел на них, не скрывая своего изумления.
— Курт! Вот уж не ожидал, что сюда пошлют именно тебя! Разве ты не в отпуске? Ты только не думай, что я не рад твоему приезду. Я говорил тому курьеру: нам нужна самая лучшая помощь, какая возможна. Ты, должно быть, сидел у самых Денверских, раз добрался так быстро.
Скитер сполз с седла, поскольку ехавшие перед ним Курт Майнрад и Кит Карсон, почти неузнаваемый под толстым слоем пыли, сделали то же самое. Земля под ногами у Скитера оказалась твердой как камень, прокаленная жгучим летним солнцем. В городе пахло древесным дымом, пороховой серой, раскаленной пылью и человеческим потом. От Скитера воняло к тому же лошадью.
— Курьер? — резко переспросил Кит. — Какой еще курьер? Мы здесь без всякого курьера.
Гид “Путешествий” с дробовиком повернулся к Киту, застыл, и челюсть его медленно поехала вниз.
— Боже праведный! Кит Карсон ? Нет, уж вас-то они никак не послали бы мне на помощь. Ради Бога, что вы-то здесь делаете?
Кит покачал головой:
— Потом. Зачем вы посылали курьера? Что такого случилось, если вам нужна помощь?
— Два убийства, вот что случилось, — буркнул тот, сплевывая табачную слюну. — Два чертовых убийства и еще четверо пропавших туристов. — Пока Скитер старался удержать стон, гид перевел взгляд с Кита на него, потом на Сида Кедермена и, наконец, уже вопросительно — на Курта Майн-рада. Наконец он протянул руку Киту. — Орсон Трейверс. Давайте-ка я размещу вас, а потом расскажу подробнее. Здесь жарко как в адском пекле, и, судя по вашему виду, вам не помешает выпить чего-нибудь прохладного, прежде чем нырять в этот омут.
Кит кивнул. Задержка явно раздражала его, но и он понимал необходимость стряхнуть пыль с одежды, утолить жажду и позаботиться о лошадях.
— Рад познакомиться с вами, мистер Трейверс. Это Скитер Джексон, детектив отеля “Замок Эдо”. А это мистер Сид Кедермен, частный детектив из агентства Уордменна — Вульфа.
— Здравствуйте, джентльмены, — мрачно произнес Орсон Трейверс. — Мои погонщики присмотрят за вашими лошадями и разгрузят мулов. Пройдемте пока в салун, там и поговорим. У меня есть странное ощущение, что наши неприятности связаны с тем, что делаете вы здесь в обществе двух детективов.
Это же ощущение не покидало и Скитера. И Кита тоже, судя по выражению его лица. Что думал на этот счет Сид Кедермен, Скитера не волновало. Если частной ищейке Джона Кеддрика хотелось сделать что-нибудь действительно полезное, он мог сигануть с ближайшей скалы.
— Салун вон там, — показал Трейверс.
Очень скоро Скитер уже сидел на скрипучем деревянном стуле, потягивая холодную воду из мятой эмалированной кружки. В ветхий салун набивались туристы — послушать. В их толпе Скитер не увидел ни одного лица, которое могло бы принадлежать Ноа Армстро или Джине Кеддрик, не говоря уже о его пропавших друзьях. Он сильно опасался, что точно знает, кто погиб, а кто пропал.
— Олл райт, — негромко произнес Кит, когда последний турист протиснулся в дверь. — Вы сказали, вы потеряли двух людей убитыми, а четверо других пропали. Я очень сильно опасаюсь, что ваши плохие новости окажутся туго повязаны с нашими. Мы прибыли сюда с поисково-спасательной миссией. От того, насколько хорошо мы выполним свою работу, зависит, останется ли Шангри-Ла действующей или станцию закроют. — Он окинул взглядом лица туристов и их проводников, изучая каждое по очереди. — Я не вижу здесь Джоя Тайролина. И Касси Ковентины.
Орсон Трейверс провел рукой по взмокшим от пота лицу и волосам.
— И не увидите. Об этой беде я и говорил. То есть, это еще часть беды. — Трейверс поморщился. — В общем, во время скачек на выносливость случилась перестрелка. Двое туристов погибли, застреленные один Бог знает кем. И одна лошадь. А другой турист снялся с места во время всеобщего смятения и исчез со всем своим добром. Захватил с собой носильщика — носильщика и двоих его детей, которым вообще не полагалось быть здесь. Булл Морган и Гренвилл Бакстер выставят меня взашей, — понуро добавил он. — Это надо же: потерять шестерых членов группы в один день!
Скитер крепко стиснул в руках свою кружку, боясь вздохнуть. Кто мертв, а кто бежал? Носильщик с двумя детьми мог быть только одним человеком, так ведь? Маркус — с Геласией и Артемисией. Но кто тогда бежал с ними? Йанира? Может, его друзья все-таки в безопасности, бежав в горы? Но два человека убиты, а заложников было шестеро. Скитер вдруг понял, что ему совершенно необходимо знать, кто здесь погиб. Он вскочил на ноги.
— Покажите мне тела, — хриплым от пыли и усталости голосом потребовал он. Трейверс колебался.
— Тут все не так просто, как вам кажется, мистер Джексон.
— Покажите мне эти чертовы тела! Кит тоже встал.
— Спокойно, Скитер, — негромко сказал он, потом повернулся к Трейверсу. — Вам действительно лучше показать их. Насколько я понимаю, вы ведь не отсылали тела обратно с курьером?
— Я решил, лучше будет подождать до возвращения группы, которую я послал на поиски пропавших туристов, но они еще не вернулись, вот я и послал всадника в Денвер. Я надеялся, он успеет туда до открытия Врат, но раз вы ничего о нем не слышали, выходит, ему это не удалось. Мы положили останки в кладовую, вот за этим баром. — Трейверс кивнул в сторону двери в задней стене помещения. — Это самое безопасное место в городе. Мы забальзамировали их медикаментами из нашей аптечки и завернули в пластик. Не хотелось, чтобы до них добрались представители местной фауны. Так вышло, что у нас в отряде станционный врач.
— Паула Букер? — удивленно вскинул брови Кит.
— Угу, — кивнул Трейверс. — После того, что случилось на маршруте, ее было не остановить. Она все сокрушалась, что могла бы спасти одного из них, будь она там, на месте.
Кит устало кивнул:
— Будьте добры, отоприте нам кладовую. Давайте покончим с этим сразу.
Скитер и Кит прошли в соседнюю комнату следом за Трейверсом, оставив Кедермена плестись в хвосте. Желающих идти с ними из числа туристов не нашлось. Трейверс отпер кладовку, где бармен хранил дешевое виски в те времена, когда этот лагерь еще был оживленным, полным надежд городком. Когда тяжелая дверь со скрипом отворилась, в ноздри ударил тошнотворный, сладковатый запах. А еще через несколько секунд Трейверс расстегнул молнии на пластиковых мешках, и Скитер уставился на два мертвых тела. Одного, слава Богу, он не знал. А вот второй…
Даже готовый к худшему Скитер покачнулся, словно от удара. Пыльная комната, прокаленные солнцем горы за разбитым, забранным сеткой окном на мгновение покачнулись и поплыли по кругу. Скитер ухватился за открытую дверь. До него словно издалека донесся собственный, странно перехваченный голос:
— Шею сверну тому гаду, кто это сделал… Юлия застрелили в упор, выстрелом в живот. Очевидно, он оставался в живых еще достаточно долго, чтобы дотянуть до лагеря и Паулы Букер, поскольку кто-то наложил на рану шов прежде, чем он умер. Кит положил руку Скитеру на плечо.
— Мне очень жаль, Скитер. — Сострадание в голосе старого разведчика тронуло бы его, не будь боль такой невыносимо острой.
— Черт подери, Кит! Мальчику не исполнилось еще и семнадцати! — Скитер рывком отвернулся: слезы почти ослепили его, а ему не хотелось, чтобы это заметил Кит. Он сделал шаг прочь из этой ужасной комнаты, на улицу, на свежий воздух, и тут взгляд его упал на Сида Кедермена. Детектив бесшумно подошел к ним сзади и заглядывал им через плечи. Даже застилавшая взгляд Скитеру багровая пелена боли не помешала ему заметить, как застыл в смертельном оцепенении Кедермен, отчего боевой инстинкт Скитера, вообще редко его подводивший, тут же привел все его чувства в боевую готовность номер один. Он уже видел такое же безмолвное, смертоносное напряжение у одного или двух лучших воинов Есугэя, мужчин, запросто перерезавших бы глотку лучшему другу за один косой взгляд в их сторону. При виде выражения глаз Кедермена волосы на загривке у Скитера стали дыбом.
Кедермен смотрел вниз, на тела. И на одно-единственное мгновение Скитер увидел в его ледяных глазах нескрываемое потрясение. Скитер проследил направление его взгляда и понял, что тот смотрит не на убитого подростка из Нижнего Времени, а на второй труп — мужчину, которому, судя по ранениям, выпустили несколько пуль в спину. Внезапное оцепенение Кедермена, потрясенный взгляд, словно отказывавшийся верить в то, что увидел, еще больше насторожили Скитера.
Неожиданно на локоть Скитеру легла рука Кита.
— Спокойно, Скитер, что-то рот у тебя опасно побелел. Пошли-ка на улицу, подышишь свежим воздухом. Я понимаю, каким тяжелым потрясением стало это для тебя… — Отставной разведчик буквально проволок его через зал салуна, растолкал глазевших туристов и вытащил на жаркий солнечный свет, где воздух был свежее, а легкий ветерок, казалось, сдул жуткий запах смерти. Почти сразу же в руке у Скитера оказалась металлическая фляжка.
— Глотни-ка, Скитер, — чуть громче, чем следовало бы, произнес разведчик. — Это поможет.
Не зная, что задумал Кит, Скитер решил подыграть ему, тем более что это избавляло их на несколько мгновений от присутствия Кедермена. Что бы ни находилось во фляжке, оно обожгло глотку. Скитер сделал еще глоток, покорно позволяя Киту вести его в направлении конюшни. Одной рукой Кит заботливо придерживал его за локоть, словно отводя пораженного горем человека прочь от посторонних взглядов. Когда они отошли от салуна на приличное расстояние, Кит как бы невзначай пригнулся к его уху.
— Что, черт подери, такого увидел ты в лице Сида Кедермена, Скитер, чтобы это так быстро вывело тебя из шока? Только что ты едва на ногах держался, и тут же ты, судя по взгляду, готов прибить Кедермена на месте.
Скитер заглянул прямо в голубые глаза Кита.
— Так вы поэтому меня так стремительно оттуда выдернули?
— Еще бы, — фыркнул Кит. — Просто мне не хотелось, чтобы Кедермен заметил выражение твоего лица. Пусть себе смотрит на трупы.
— Гм. Ну, именно это меня и насторожило — то, как он смотрел на эти тела. Вы можете себе представить, что может повергнуть ручную ищейку сенатора в шок, чтобы он выглядел как дохлая курица? На какую-нибудь долю секунды Сид Кедермен был самым потрясенным человеком в этом лагере. Похоже, он знал этого парня и не ожидал застать его мертвым на полу салуна.
Кит даже присвистнул, хотя и негромко.
— Мне это представляется довольно любопытным, а тебе?
— Любопытным? А ведь это еще далеко не все. Есть что-то подозрительное в рассказе Кеддрика — в том, что он пытался нам скормить насчет этого Ноа Армстро. Или Кеддрик врет, или кто-то подбросил ему эту ложь, так как мне начинает казаться, что Ноа Армстро никого не похищал. И возможно, он вовсе никакой не террорист.
Кит застыл на ходу, и глубокие морщины на его лице сложились в гримасу глубокого удивления. Скитер, хмурясь, рассказал ему все. Про парня с диким взглядом, выкрикнувшего имя Ноа.
— И я готов поспорить, — добавил Скитер, — это Ноа Армстро застрелил террористов из “Ансар-Меджлиса” в детском саду, когда эти мерзавцы пытались схватить детей Йаниры. Они проскользнули сквозь Врата Дикого Запада, добрались сюда и, после того как кто-то убил Юлия, Ноа Армстро бежал дальше с Маркусом и девочками. Вот только… Почему Юлий изображал женщину?
Этот вопрос не давал Скитеру покоя. Этот момент никак не стыковался со всем остальным.
— Да, забавно, — задумчиво пробормотал Кит. — Кого должен был изображать Юлий? Почему именно женщину? Если, конечно, он не служил прикрытием для кого-то другого.
— Джины Кеддрик? — ахнул Скитер.
— Не вижу других кандидатур. Но зачем? И если Ноа Армстро не имеет отношения к “Ансар-Меджлису”, кто, черт подери, он такой? И откуда он знал о готовящемся нападении на Йаниру и ее семью?
— Именно эти же вопросы я задаю и себе, — пробормотал Скитер. — И еще: как звали того дикого парня в толпе?
— Ты говорил, у парня был пистолет, стрелявший дымным порохом? Скитер кивнул.
— Было бы весьма интересно, — сказал Кит, с отсутствующим видом почесывая затылок, — узнать, не зарегистрирован ли этот пистолет на имя Карла Мак-Девлина?
— Вы имеете в виду… — выпучил глаза Скитер, — этот малый мог быть Джиной Кеддрик? В мужском костюме? Кит выразительно поморщился.
— Она исчезла в компании с Ноа Армстро, кем бы он там ни был. И нам известно, что Джина — храмовница. Это дает ей убедительный повод защищать жизнь Йаниры. После убийства ее тетки и подруги у Джины наверняка имелись основания подозревать, что Йанире угрожает серьезная опасность.
Скитер негромко присвистнул.
— Мне это не нравится, Кит. Ни капельки не нравится. Вонючее дело.
— Мне тоже, — буркнул Кит, яростно пнув башмаком комок грязи. Тот разлетелся облачком пыли. — Впрочем, подумать, так оно и раньше мне не нравилось, и у меня никогда не было оснований верить хоть одному слову Джона Кеддрика. Что меня интересует — так это зачем Кеддрику было врать насчет Ноа Армстро. Уж ФБР-то могло бы подтвердить или опровергнуть его утверждение, будто Армстро — террорист.
— А может, — неохотно предположил Скитер, — Кеддрик просто подкупил ФБР? Такое ведь случалось.
Кит смерил его внимательным, непроницаемым взглядом и выругался на незнакомом Скитеру языке.
— Знаешь, Скитер, я терпеть не могу, когда ты говоришь вещи вроде этой. Потому, что у меня неприятное ощущение, что ты, возможно, прав.
— Класс. И что нам теперь со всем этим делать?
— Во-первых, — тут лицо Кита превратилось в узкую, смертоносную маску, — мы выясним, что такого произошло здесь, в результате чего два человека мертвы, а Маркус с детьми спасается бегством. Потом мы выследим Армстро и наших друзей. Прежде, чем это за нас сделает еще одна шайка меджлисовцев.
Возвращаясь в пыльный салун, Скитер безрадостно обдумывал еще одну загадку: какова роль во всей этой смертельной неразберихе м-ра Сида Кедермена?
Глава 5
Джон Лахли осторожно приложил лист промокашки к свежему, блестевшему кроваво-красными чернилами тексту, который только что дописал, потом поднес письмо ближе к свету, чтобы перечитать. Писать мейбриковыми каракулями оказалось непростым занятием, к тому же ему пришлось хорошо потрудиться, вставляя в текст эти его мерзкие американизмы. Однако результатом он заслуженно гордился.
+++
Дорогой босс… — начиналось письмо. — Я чуть не каждый день слышу будто полиция словила меня но они покуда меня даже не нашли. Смех просто какими умниками они себя выставляют будто они на верный след напали. А от шутки этой про Кожаный Передник я едва со смеху не помер. Я резал шлюх и буду резать покуда меня не повяжут. Последний раз я знатно потрудился. Дамочка и пискнуть не успела. Словят они меня как же. Нравится мне эта работа и руки чешутся продолжить. Скоро услышите еще обо мне да о моих забавах. Я было сохранил немного красной жижи в бутылке из-под пива имбирного чтоб ей писать да она загустела словно какой клей вот и не получилось. Ну да и чернила сойдут красные ха-ха. Следующий раз отрежу дамочке уши да отошлю в полицию посмеяться. То-то. Вы уж придержите письмецо покуда не поработаю еще а там пусть его все знают. Мой нож востер так что руки чешутся пошустрить как возможность выпадет. Удачи вам.
Искренне ваш, Джек-Потрошитель.
+++
Не обижайтесь что кличка рабочая.
P.S. Вот потеха коль вы тиснете письмецо в газеты покуда я чернила с рук не смыл чтоб им. Говорят я сейчас вроде как доктор. Ха-ха.
+++
Джон Лахли поставил на письме дату — 25 сентября — и довольно усмехнулся. В прошлый приезд Мейбрика в Лондон он дал тому указания захватить с собой дневник и без интереса прочитал то, что накарябал там этот жалкий безумец. Он скопировал манеру письма Мейбрика, включая безумные повторы “ха-ха”, отсутствие знаков препинания и прочие характерные особенности. Когда в Ливерпуле обнаружат дневник Мейбрика, это письмо поможет повесить его.
Возможно, стоит написать еще несколько писем и открыток, чтобы разослать по почте в ближайшие дни. В конце концов, после того, как он получит от Эддоуз и Страйд недостающие Эддины письма, от Мейбрика не будет больше никакой пользы, разве что поболтаться на виселице. Он с ухмылкой полюбовался витиеватой кроваво-красной подписью. Этой своей выдумкой он очень гордился. Джек-Потрошитель… Бедняга Джеймс, называвший себя в дневнике не иначе как “сэр Джим”. Он будет отрицать свое авторство этого письма до самого эшафота. Да, Лахли напишет еще несколько писем. Возможно, даже нацарапает парочку прямо поверх газетной статьи — какой-нибудь, чтобы в ней упоминалось слово “Ливерпуль”, ..
Стук в дверь кабинета оторвал его от этих приятных размышлений. Он поспешно сунул письмо в ящик стола и запер его.