Асприн Роберт, Дель Карло Эрик
Варторн: Воскрешение

БРИК (1)

   Брик остановил коня, вывернулся из седла, слез на землю и потянулся, расправляя затекшее тело — увы, уже не столь молодое. Запах разогретой кожи от седла и сбруи пропитал дорожную одежду. Тихий вечер переходил в ночь, воздух был душным. Небо над головой усеяли звезды, вышел молодой месяц. Облака, чреватые летним запоздалым ливнем, плыли к далекому северу.
   Все кости ныли, суставы ломило. Брик явственно ощущал каждую мышцу, каждое сухожилие — казалось, все члены тела болели на свой лад. Три дня и две ночи мчался он на быстром скакуне, доставшемся ему волею случая, останавливаясь на ночлег лишь в самые темные часы ночи, и ложем ему служило не слишком мягкое одеяло. Все было так примитивно и грубо! А ведь подобные упражнения отнюдь не входили в разряд его повседневных занятий. И все-таки ему нравилось испытывать эти непривычные трудности. Они служили ощутимым доказательством правильности его действий, жертвы, принесенной лично им для успеха общего дела.
   Он оглядел двор Канцелярии, куда направили его городские стражники. Скучное сооружение из серого камня — приземистое, деловое, без претензий, если не считать высоких дверей под сводчатой аркой, где он сейчас стоял. Полированные деревянные панели покрывала резьба — сцены из истории государства Суук. Почтительного благоговения эти сцены не внушали, как и сам город Суук; насколько Брик мог судить по первым впечатлениям, он был куда менее похож на столицу, чем его родной У'дельф. Проезжая по извилистым улочкам, он обратил внимание на неухоженные дома и оборванных жителей.
   И тем не менее, он прибыл сюда за военной помощью, а потому старался не выказывать пренебрежения. Кроме того, скромность обстановки еще более подчеркивала восхитительно грубую реальность приключения. Несомненно, массы накопленных в пути впечатлений хватит на две-три новые пьесы, свежий материал породит творческий порыв.
   Парень с курчавой рыжей щетиной на щеках, подчеркивающей твердую челюсть, вынырнул откуда-то из потемок и взял под уздцы Брикова серого жеребца. Издав несколько горловых нечленораздельных звуков, как глухонемой от рождения, он махнул рукой, указывая гостю на двери Канцелярии.
   «Ох и встреча, ой да торжественный прием», — подумалось Брику. Он скрыл усмешку и проследил, как коня уводят в конюшню, восхищаясь природной мощью чудесного животного. Копыта звонко цокали по вымостке двора.
   Подступы к дверям охраняла парочка стражников — мужчина и женщина. Они равнодушно смотрели, как Брик потягивается и разминается, прогоняя ломоту и усталость. Форменная их одежда некогда была ярко-красной с синим, но теперь оба цвета выгорели почти до неразличимости. Стражники опирались на копья.
   Брик убрал все следы непрошеной улыбочки и направился к ним. Дело-то серьезное, напомнил он сам себе.
   — Мне сообщили, что здесь меня примут.
   Женская половина грозной охраны поинтересовалась:
   — Вы тот самый гринкиз У'дельфа?
   Даже не пытаясь расшифровать значение загадочного «гринка», Брик просто ответил:
   — Да, это я.
   Они распахнули перед ним двери. Брик вошел, не сумев удержаться от еще одной легкой улыбки. Ему было так непривычно ходить неузнанным. В родном городе его все знали в лицо благодаря репутации драматурга-сатирика, не говоря уж о высоком общественном положении — дворянин, владелец земель и капиталов мог рассчитывать на соответствующее статусу уважение.
   Однако здесь он просто вестник из соседнего города, желающий попасть на прием к местным властям. У'дельф нуждается... отчаянно нуждается в военной помощи. Маги Фелька уже выступили в поход со своим войском, об этом знали все. Но теперь они приближались к У'дельфу. Разведчики донесли, что до столкновения остается не более шести дней. За эти оставшиеся мирные дни требовалось обеспечить подкрепление из какого-нибудь другого города. Регулярная армия У'дельфа оставляла желать лучшего: несколько рот недоученных рекрутов под началом горстки опытных, но стареющих командиров. Им требовалось пополнение — получше и побольше.
   Просьбу о помощи должны были разнести по всем направлениям гонцы. Потребовались добровольцы. Все сознавали важность момента, и добровольцев среди граждан У'дельфа нашлось даже слишком много. Пришлось тянуть жребий, кому достанутся самые быстроногие кони.
   Брик тоже захотел поучаствовать. Пусть он дворянин, пусть знаменитый драматург — почему не принести пользу обществу? Душа у него загорелась. Пуститься в рискованную скачку под открытым небом — разве это не великодушный поступок? В этом было нечто героическое.
   В пустом вестибюле гонец осмотрелся. На дальнем конце виднелась еще одна дверь. Он направился туда по выложенному тусклой плиткой полу.
   В том, что ему выпал благоприятный жребий, не было ничего удивительного. Это Брик подстроил. Простой магический трюк, порою помогавший выигрывать в кости на досуге. Никто не обучал его магии, такое у него получалось инстинктивно. Подобные врожденные проблески таланта были не редкостью среди знатных семейств в больших городах.
   Он повлиял на то, как выпадут кости. И вошел в число гонцов. Попрощался с женой, с детьми и с друзьями и отважно отправился в близлежащий Суук.
   Несомненно, среди жителей У'дельфа имелось много тех, кто был способен куда лучше выполнить это задание. Брик вынужден был признать, что сбился с пути и потратил почти целый день, пытаясь найти дорогу среди густых лесов. Но ведь он же сумел довольно быстро отыскать ее!
   Брик ужасно скучал по жене, Аайсью, по детям (четверо — Брон, Керк, Ганет и малышка Греммист), ему не хватало привычных удобств загородной виллы. Но ничего не поделаешь. У него почетное и важное задание. И если удастся найти военную помощь здесь, в Сууке, то, быть может, он окажется спасителем У'дельфа.
   За дальними дверьми вестибюля открылся коридор, уводящий в глубины Канцелярии. Тут также обретались стражники в мундирах ничуть не лучшей сохранности, чем уже виденные Бриком. Они настороженно поглядывали на посетителя, но ничего не предпринимали. Не получив никаких словесных наставлений, Брик прошел мимо них, стараясь держаться величаво, хотя выходило как-то чванливо. Он чувствовал, что от него пахнет дорогой. Горячая ванна с благовониями исправила бы дело, но в настоящий момент ему нравилось, что запах говорит о преодолении трудного пути. Брик не мог припомнить, когда в последний раз так уставал. Он давно уже разменял четвертый десяток зим и находился не в лучшей форме для своего возраста. Росту среднего, малость оплыл в талии — чему виной пристрастие к гастрономическим удовольствиям, доступным его сословию, а также многие годы сидячей жизни литератора. В густых темных волосах пробивалась седина. Но лицо, прорезанное морщинами и несколько одутловатое, часто освещалось веселой улыбкой.
   Настали тяжелые времена. Войско Фелька, поддерживаемое могучей магией, выступило в поход — и под угрозой оказалась исторически сложившаяся шаткая стабильность всего Перешейка. Никто не знал, какова конечная цель Фелька: только ли расширение своей территорий — или же полное завоевание окрестных земель? Теперь перед армией Фелька оказалась россыпь самостоятельных городов-государств, будто конструкция из детских кубиков, которую так легко опрокинуть.
   Да, воистину тяжелые времена. В такие периоды писателям-сатирикам о процветании приходится забыть. Но деваться некуда. Хотя, возможно, комичные (и, говоря откровенно, не слишком умные) творения Брика понадобятся зрителям, чтобы забыться. Недаром же слава его столь устойчива! Имя Брика — синоним смешного. Людям обязательно нужно смеяться. Быть может, ныне потребность в смешном станет сильнее, чем когда-либо.
   Конечно же, Брик осознавал, насколько плохо обстоят дела. Фелькская угроза уже давно нависала над страной. Но она казалась столь отдаленной, заслоненная повседневными делами, бытом... вплоть до нынешнего дня, когда захватчики вдруг очутились в непосредственной близости от У'дельфа, от дома, от всего, что было дорого Брику.
   Он не обманывался насчет собственного отношения к ситуации. Увы, такова человеческая природа. О, несомненно, он испытывал сочувствие к Виндалу и — как там оно называется, другое захваченное государство? — ах да, Каллаху... Но как реальность Брик воспринял угрозу лишь когда она коснулась его лично.
   Он прошел коридор до конца и наткнулся на следующую дверь, охраняемую одиноким стражником-крепышом. У этого обычный красно-синий костюм дополнялся золотистым шарфом, повязанный замысловатым узлом. «Истинно королевский слуга», — подумал Брик, стараясь не улыбнуться, поскольку крепыш вперил в него довольно-таки суровый взгляд.
   — Я прибыл из У'дельфа для переговоров.
   Взгляд охранника смягчился. Припухшие черты лица отразили некое не вполне определенное чувство. Он повел квадратным подбородком и открыл вверенную ему дверь. Брик вошел в главную залу Канцелярии.
   Здесь его иронический ум вновь отметил и про себя откомментировал отсутствие приличествующего государственному учреждению декорума. Квадратная комната была пуста, если не считать красно-синего знамени Суука, растянутого на стене позади большого стола. Вокруг стола восседали разнообразные личности, числом восемь — видимо, местные министры. Все они, мужчины и женщины, выглядели как замотанные делами чиновники, а не как сдержанные, полные чувства собственного достоинства вельможи.
   Появление Брика прошло незамеченным. Все восемь присутствующих возбужденно дискутировали между собой. По столу были разбросаны пергаментные свитки, их передавали из рук в руки, разворачивали; каждый из министров пытался сразить другого неопровержимыми аргументами. По-видимому, в этих дебатах мог поучаствовать любой желающий.
   Брик не смог определить, кто в этой компании главный. Все личности были облачены в одинаковые малиновые мантии с золотыми цепями на груди — знаком служебного положения. Кто кого выше, кто командует и кто подчиняется, оставалось неясным. Они говорили все разом и наперебой. Даже когда посетитель вошел и остановился, склока все равно продолжалась.
   Гонец попробовал уяснить суть дискуссии, но быстро понял безнадежность этой попытки. Очевидно, спор дошел уже до стадии третьестепенных подробностей исходной проблемы, и логика давно заблудилась в этих джунглях. Несколько минут Брик внимательно изучал эту сцену. «Боги безумные! — подумал он. — Из этого может получиться отличный политический фарс! Нужно только чуточку подчеркнуть их взвинченность и задать в качестве предмета дебатов что-нибудь до нелепости тривиальное. Да, можно заставить их ссориться по поводу глубокомысленного вопроса, какого цвета солнце: ведь на рассвете и на закате оно красное, днем — желтое, а в плохую погоду — серое! Да...»
   Он прогнал эти мысли прочь, потому что как раз в этот момент один из министров, человек с прилизанными волосами, поднял голову и спросил:
   — Что вам угодно?
   Остальных это не смутило, ссора не затухала, бумаги летали по-прежнему, и голоса поднимались все выше. В четвертый раз за время пребывания в пределах Суука Брик сказал:
   — Я приехал для переговоров. Я из У'дельфа.
   Мгновенно настало полное молчание. Еще семь лиц обратились к пришельцу, диапазон их выражений включал всевозможные варианты, от простого ожидания до снисходительной жалости.
   «По крайней мере, они обратили на меня внимание», — подумал Брик в замешательстве. Сделав общий поклон, чтобы усилить впечатление, он добавил:
   — Меня зовут Брик, — и окинул взглядом настороженные лица, проверяя реакцию. Титул он намеренно опустил.
   Как ни странно, обычное магическое воздействие не сработало. Странно, потому что как литератор он был широко известен далеко за пределами У'дельфа. Его пьесы регулярно ставились странствующими труппами и представлялись даже в таких отдаленных городах, как Ку'анг и Петград. Без всякого тщеславия он мог рассчитывать, что хотя бы одиниз этих склочных министров вспомнит его имя и выкажет должное почтение.
   Он ждал; молчание длилось, взгляды ничего не выражали. Что-то здесь явно было не то. Может быть, они просто не могут поверить? Эти мужчины и женщины не знают его в лицо, только по имени; к тому же здесь он стоит в простой дорожной одежде, небритый, от него несет лошадиным потом. Брик чуть не рассмеялся.
   Вдруг одна из министров — пожилая женщина с усталыми водянистыми глазами — произнесла почти без провинциального суукского акцента:
   — Если вы нуждаетесь в убежище, мы вам его гарантируем.
   Ее тон был чуть ли не благоговейным. Брик слегка нахмурился.
   — Ну что вы... о нет!
   Он не знал, как следует обращаться к этой компании, потому вообще избегал обращений, чтобы ненароком не нарушить этикет. Кто знает, какого поведения это министерство простофиль ожидает от просителя? Но все-таки Брик был дворянином и знал все тонкости дипломатического протокола.
   — Итак, что вам угодно? — спросил другой министр, совершенно лысый.
   Брик осторожно выдохнул:
   — Я привез вам обращение от властей города У'дельфа. Я...
   — Из У'дельфа? — переспросила еще одна фигура в мантии — тощая и долговязая особа мужского пола, самый младший за столом. Он уставился на Брика с терпеливым непониманием.
   Брик подавил раздраженный вздох. Разве он неясно произнес название города?
   — Да. Из У'дельфа. Соседнего с вами города. Мы смиренно и почтительно призываем вас оказать нам помощь. Мы находимся в экстренных обстоятельствах, как вы уже могли...
   — У'дельф? — эхом отозвалась старуха с больными глазами. Теперь все смотрели на него так, словно он тут лепечет какую-то чепуху. Брик растерянно заморгал.
   — Каким это образом вы могли привезти обращение из У'дельфа? — спросил первый министр.
   — Заверяю вас, я уполномочен вести переговоры от лица нашего Городского совета, — заявил Брик, догадавшись, что где-то здесь кроется причина странного отношения к его речи. Верно, он не привез никаких официальных документов, подкрепляющих его права. Это явное упущение — и теперь ему придется расплачиваться за это напрасными трудами. Три дня, две ночи тряски на галопирующем скакуне, все перенесенные трудности, все усилия — пропадут впустую...
   Волна жаркого гнева вскипела в его груди. Как смеют эти невежи! Неужели они не знают, кто он, какие жертвы принес на алтарь Отечества?
   Сдержавшись в последний момент, он подавил гнев и попробовал зайти с другой стороны:
   — Военная опасность весьма велика. Войска Фелька приближаются к границам моего города. У нас не хватит сил, чтобы дать им отпор. Мы просим, с величайшим почтением к славному городу Суук, оказать нам помощь. Конечно, вы знаете, что силы Фелька огромны. Нетрудно понять, что, разделавшись с нами, они обратят свое внимание и на вас!
   «Вот так вам, — подумал Брик с некоторым удовлетворением. Пусть почувствуют прямую угрозу. Пусть знают, что и к их глотке приставлен нож!»
   Но и на этот раз желаемой реакции он не получил. Лысый министр — похоже, именно он все-таки был здесь главным — медленно сказал:
   — Мы очень хорошо осознаем, насколько серьезна угроза Фелька, не сомневайтесь. Наши разведчики усердно следят за продвижением их войск. — Он помахал охапкой бумаг, испещренных наспех нацарапанными записями и набросками карт. — Собственно, в данный момент мы обсуждаем план обороны.
   «Ага, вот в чем дело! — наконец-то догадался Брик. — Они не могут выделить нам войско. Им самим потребуется все, что есть, для безопасности». Эту позицию он порицать не мог. Все очень понятно...
   И все же ответ разочаровал его, более того, обеспокоил. Поездка оказалась напрасной. Выпрямившись во весь рост, он отвесил преувеличенно элегантный поклон и намеревался принести иронические извинения от лица недостойных людишек из У'дельфа, которые послали его, худородного, побеспокоить по пустякам великих деятелей в процессе разработки сложнейших планов обороны...
   Он не успел произнести эту тираду. Главный министр сказал:
   — Пожалуйста, поверьте, мы глубоко сочувствуем вашему несчастью. Мы предлагаем вам убежище от чистого сердца.
   — Благодарю, — ответил Брик. — Но я должен отклонить ваше великодушное предложение. Прекрасный город Суук слишком великолепен для такого ничтожества, как я.
   Да, здесь он допустил излишнюю резкость, но как еще ответить на оскорбление, замаскированное под безупречную тактичность?
   — Соответственно, я отправляюсь в обратный путь!
   — Куда? — спросил долговязый парень, явно тугодум. Брик не удостоил его вниманием, только взглянул на юнца сурово и сказал:
   — Домой!
   — В У'дельф? — глаза парня расширились от неприкрытого изумления.
   «Может быть, он подставное лицо, а не настоящий министр? — предположил Брик. — Ах, провались они все!» Он повернулся и пошел к выходу.
   — У вас нет дома и некуда возвращаться, — тихо сказал кто-то за его спиной. — Разве вы не знаете?
   Брик замер у самой двери. Он мысленно повторил эти слова, пытаясь понять их смысл. Это вздор, бессмыслица, решил он. Эти министры — идиоты, все до единого. И все же он невольно обернулся.
   Это сказала женщина с водянистыми глазами. Ее сухое лицо исказила гримаса глубокой соболезнующей печали.
   Остальные смотрели с таким же выражением. Хотя вечерний воздух был теплым, у Брика по спине прошелся холодок. Сам собою вырвался вопрос:
   — Что вы имеете в виду?
   Снова молчание; и теперь он понял смысл этой паузы. Они боялись говорить, они колебались, как бывает, когда нужно сообщить горестные вести тому, кого они сильнее всего заденут.
   Главный министр сложил руки на разбросанных бумагах, опустил глаза, потом взглянул в лицо Брику. Взгляд его был предельно серьезен.
   — У'дельфа больше не существует.
   Брик не отреагировал ни внешне, ни внутренне. Чепуха, только и подумал он, единственное слово прозвучало в его мозгу.
   — Наши разведчики донесли, что силы Фелька захватили ваш город прошлой ночью.
   Чепуха. Чепуха.
   — Точнее... не захватили. Город уничтожен. Видимо, для острастки, чтобы отбить у других городов-государств желание сопротивляться...
   Чепуха!
   — Примите наши искренние соболезнования.
   Брик хотел было ответить, но слова застряли в горле. Поездка в самом деле оказалась напрасной. Три дня и две ночи — и все лишь ради того, чтобы посмотреть, как эта кучка слабоумных провинциалов изображает из себя правительство. Значит, он был прав, когда представил их фигурами политического фарса. Что такого могли узнать их разведчики, чего не узнали наши? Перед отъездом ему сказали, что до подхода врага есть еще как минимум шесть дней. Войска Фелька никак не могли приблизиться так быстро. Это просто... чепуха!
   Он проглотил все вертевшиеся на языке слова — они лишились смысла, — снова повернулся и вышел из комнаты.
   Снаружи, во дворе, он окликнул конюха. Рыжий детина с кудрявой бородкой, даром что глухой, сразу подвел ему серого жеребца.
   Ночь уже вступила в свои права, когда Брик выехал за пределы Суука, не глядя по сторонам, ничего не замечая; он только пришпоривал и пришпоривал коня, чтобы мчал быстрее. Могучие копыта глухо стучали о землю, разбрызгивая дорожную грязь.
   Брик спешил домой.

ДАРДАС (1)

   Человек никогда не оценит жизнь по-настоящему, пока не умрет... хотя бы один раз.
   Уже не первый раз эта мысль приходила в голову Дардасу; наверное, будет приходить и впредь. Но здесь, стоя у своего походного шатра, он не мог отогнать ее, наблюдая за кипучей деятельностью человеческого муравейника, каковым являлась армия Фелька на бивуаке. Посторонний наблюдатель счел бы, что он следит, достаточно ли прилежно его офицеры и рядовые готовятся к вечерней трапезе.
   В некотором смысле так оно и было — хотя он видал эту картину уже тысячи раз. В армии мало что менялось из века в век, кроме мундиров и эффективности вооружения. Он мог отслеживать действия и настроение своей живой силы, не особенно напрягаясь, концентрируя внимание лишь на экстренных случаях, на сбоях ритма. В данный же момент он был поглощен созерцанием заката.
   Огненные краски гаснущего дня красиво переливались в разрывах наплывающих облаков. Бивуак был устроен к югу от У'дельфа — вернее, того, что еще недавно звалось У'дельфом, а теперь стало грудой дотлевающего мусора.
   Дым от пожарищ, кстати, придавал ярким цветам заката дополнительную прелесть.
   Странно, что в прежней жизни он совершенно не замечал подобных моментов. Теперь, когда судьба дала второй шанс, он был твердо намерен насладиться жизнью вплоть до малейших подробностей.
   Судьба явилась к Дардасу в облике Матокина, могущественного фелькского мага, мечтавшего о завоеваниях — ему требовался полководец, чтобы возглавить войско. Дардас так до конца и не понял, как Матокин извлек его сознание из пустоты небытия и поместил в новое тело. Не осталось у него и ясных воспоминаний о времени, проведенном в Царстве мертвых.
   После воскрешения он был потрясен, узнав, что прошло более двухсот пятидесяти лет с тех пор, как его активное участие в истории завершилось. Впрочем, он быстро освоился с невероятным фактом возвращения к жизни. Он был солдатом — а значит, отличался фатализмом и мог приспособиться к чему угодно. Он вернулся к жизни и теперь планировал пользоваться этой возможностью как можно дольше.
   В эти дни его больше всего беспокоил маг. Матокин подарил ему жизнь. Матокин, в некотором смысле, имел права на его жизнь. А Дардас привык быть верховным вождем, не знающим соперников.
   В прежней жизни он не видел особой пользы от магов и вообще почти не имел с ними дела. Их было мало, жили они вразброс — атавистическое наследие веков, предшествовавших смуте, разделившей Северный и Южный континенты.
   Во те времена маги в основном занимались целительством. Он никогда не понимал их и даже не потрудился разобраться, как работают их способности и чем ограничиваются. Большинство людей избегало общения с ними. Но так было много лет назад, и притом в совсем другом месте, на Перешейке, соединявшем два больших континента. Тогда здесь находился просто большой торговый путь. Времена, несомненно, изменились.
   В отличие от прежних времен войско, подчиненное ныне его командованию, буквально кишело магами; они плодились, словно блохи на бродячей собаке. Кроме магов-целителей, теперь имелись маги-связисты и маги-переносчики. От их достижений просто оторопь брала, это следовало признать. Возможность мгновенно перемещать войска и обозы на большие расстояния была, откровенно говоря, сильнейшим оружием нынешнего воинства Фелька.
   И теперь они наконец-то пустили это оружие в дело, приступив к новым завоеваниям. Противник в буквальном смысле слова свалился на голову У'дельфу. Даже если тамошние разведчики и заметили появление вражеской армии, сделать ничего уже было нельзя — так быстро, ошеломляюще внезапно свершилось нападение.
   Магическая война. Но все-таки это война, напомнил сам себе Дардас. А война — его ремесло.
   Всякие вопросы относительно того, откуда взялись все эти маги, отметались неясными намеками на Академию — учебное заведение в Фельке, одном из городов Севера, основанное Матокином с целью обучения способных новичков и последующего использования их магического потенциала в рядах войска.
   Хуже того — Дардас теперь вынужден был свыкнуться с мыслью, что какой-то маг является его главным начальником. Матокин был на этих землях не только ключевой фигурой, чья власть постоянно росла, но и в прямом смысле слова держал в руках жизнь Дардаса. Он объяснил, что результат воскрешения необходимо время от времени подкреплять омолаживающими чарами. Дардас понимал, что это связывает его по рукам и ногам.
   — Лорд Вайзель?
   Дардас внезапно осознал, что адъютант уже некоторое время пытается привлечь его внимание. Это был один из досадных побочных эффектов существования в чужом теле: приходилось отзываться на непривычное имя. Он окинул адъютанта ледяным взглядом:
   — Кажется, я вам уже объяснял, — резко сказал он. — Мы в походе, а не при дворе. Извольте обращаться ко мне по должности, а не по титулу.
   — Да, господин... главнокомандующий.
   — Итак, что случилось?
   — Я только хотел спросить, сударь, вы будете сегодня обедать один или с офицерами?
   Дардас подавил раздражение, вызванное тем, что его раздумья нарушили по столь ничтожному поводу. Офицерику было немногим более двадцати лет, сегодня он впервые заступил на дежурство в качестве адъютанта и, конечно, не успел ознакомиться с привычками главнокомандующего и установленными порядками.
   — Сегодня я обедаю один. Скорее всего, в своем шатре.
   — Я немедленно распоряжусь, сударь, — поспешно ответил адъютант и зашагал прочь, явно торопясь уйти подальше от взгляда командующего.
   Дардаса невольно забавляла растерянность юноши. Среди его нововведений был приказ сменять на посту его личного адъютанта офицеров из разных полков. Частично это делалось для того, чтобы он познакомился поближе с офицерами, которые служат под его началом. Однако гораздо важнее была возможность уволить под этим предлогом тех фаворитов, которые иначе постоянно оставались бы на этой должности. В первую очередь потому, что именно они скорее всех могли бы заметить, как изменился лорд Вайзель, знакомый им много лет.