--Ну, о Ромейко уже сказал. Информацию по городскому бюджету на 2003 год вам представил. Да. Слышал от акиматовских, как аким расхваливает фирму "Ынтымак LTD" . Если бы она взяла на себя управление заводом, то оплатила бы долги по налогам и зарплате. Такова его версия. По поводу завода идет обмен бумаг между областным акиматом, правительством, налоговой инспекцией и иностранцами. Хотя, какие иностранцы - Москва! Пакет солидный, но не решающий. Обещания не выполняют, по заработной плате долги до сих пор висят. Собираются провести радикальное сокращение - отсюда крупные стычки с рабочим комитетом.
Кошенов докладывал, а Мурка следила, как у него шевелится кадык, как иронично кривится щека при упоминании о рабочем комитете, о котором он рассказывал на прошлом совещании. Стало известно, каким образом удалось руководству завода погасить противостояние. Для этого верхушке рабочкома негласно выделили некую сумму в валюте, пообещали кое-какие льготы. Те задурили работягам мозги, и противостояние кончилось ничем. Али Кошенович потирал руки, повторяя мысль о волчьей сущности человека. А что повадки серых хищников он хорошо знал - и говорить не приходилось. Мурка наблюдала за ним с интересом охотника, выуживающего полезную информацию о субъекте охоты. Кого-то он напоминал. Кого? Маслянистые глазки, лукаво-ироничная улыбочка... Ну, точно! Директор детдома! Особенно в один из дней, когда в Туркестан возил её на аборт. Тогда перепуганный акушер в панике подписывал себе расстрельный приговор, а директор, заискивающе, шептал на ухо, почти умирающей - что жизнь - это джунгли, что спасти её может только она сама. Нужно напрячься, подключить внутренние резервы, вспомнить, как раненые волки борются за жизнь. И тогда откроется природная энергетика, заложенная в человеке так же, как в диком животном. Тогда начнут в полную силу работать инстинкты, в том числе и главный из них - инстинкт самосохранения. Необходимо вызвать в памяти яркую картину смертельно раненого волка, представить его кровень, брызжущую по белому глубокому снегу, клыкастый оскал и щелканье желтых зубов, его страх, но и бесстрашие к врагу, нужно увидеть в нем безграничное желание жить, прочувствовать его - и станет легче! И действительно, стало легче, не вдруг, не сразу, постепенно, но в мыслях несла она этот образ подстреленного волка, и выкарабкивалась из болезни вместе с ним.
Кошенов умолк, кадык перестал двигаться, а сходство с директором интерната так и осталось. Как она раньше этого не замечала? Говорят, когда муж с женой долго живут под одной крышей, становятся похожими друг на друга. Но если и чужие люди проповедуют одну идеологию - тоже можно найти схожесть в чертах лица. Директор шептал ей на ухо, ребенку, о волках, хотя по природе был шакалом. А Кошенов обожает волков, но в квартире одно время держал шакала. А вместе они оказались в группировке "Серые волки". Случайность? Закономерность?
Мурка встряхнулась и кивнула Кошенову.
--Все свободны. - сказала, поднимаясь. - Уйма дел.
33
--Ты чё тля, в натуре, не понял? Или придуриваешься? Я ясно сказал, ждать у подъезда!
--А если не придет?
--Куда денется? Придет! Разведка донесла... Ну давай, давай, вытрухайся, пацаны! Освобождай тачку!
Четверо молодых людей, хлопнув дверями, вывалились из машины, тихо урча, съехав с бордюра, она поползла по вечернему Шымкенту, прижимаясь к краю дороги. На пятаке возле областного акимата регулировщик отсутствовал, светофоры не работали, движение регулировалось само собой, машина завернула вправо и, проехав метров сто - остановилась.
Четверка скорым шагом пересекла несколько шумных дворов, наполненных детворой, приблизилась к указанному дому в глубине квартала. Людей по близости не видно, изредка проходили пенсионеры, да парочка влюбленных юнцов - худенькая девчушка и малец-очкарик - бродили по асфальтовой дорожке. Парни нашли нужный подъезд и присели в кустах на бетонной скамейке, закурили.
Ждали час, почти стемнело, в доме зажглись окна, с балкона третьего этажа гремела музыка.
--Да не будет его! - пробасил один, играя кулоном на золотой цепочке. Может, отвалим, пацаны?
--Сиди! - спокойно скомандовал старший, высокий и красивый парень.
--Сколько сидеть-то?
--Сколько нужно, столько и сидеть. Хоть до утра.
И снова засмолили по сигарете. Музыка гремела на всю округу, Витас выл, будто сирена и пел женским голосом. В этой квартире гуляли, пьяные мужики на балконе громко обсуждали неудачную поездку за грибами.
--Весна задержалась на две недели, вот и грибов мало! - неслось сверху.
--Ага - мало! Смотря куда ехать! Наши вон, за два часа мешок набрали!
--А мы на следующий день туда же поехали - ничего.
--Правильно! Там на следующий день народу сколько было? То-то же! Цепями прочесывали!
--А на базаре цены упали. Три дня назад были по двести, сегодня ходил сто тридцать.
--Нет, что ни говори, а в этом году не тот урожай, что в прошлом.
--Коне-эшно! Кто спорит! В прошлом полный завал был!
--Мужики! Хватит трепаться! Бабы за стол зовут! - и по одному они потянулись в комнату.
Наконец под фонарем появился тот, кого ждали. Он спешил, делал длинные шаги, и нагнув туловище вперед - стремительно шел к подъезду. Мужчина оказался высоким, сильным, плечистым, четверо подхватились, и ему наперерез. Фраза была стандартная, произносилась только лишь затем, чтобы остановить незнакомца.
--Эй, закурить не найдется?
--Нет, не курю. - посторонившись, ответил тот.
--Что ж ты, мудило, с собой не носишь? Угощал бы!
Незнакомец остановился - путь перегорожен, и шагнул назад.
--Куда, брателло?
В этот момент сзади забежал один из четверых, упал под ноги, другие незнакомца слегка толкнули. Не ожидая подвоха, он упал, по асфальту посыпались стекла очков. И сразу - десятки пинков по голове, по почкам, по печени - обрушились на него.
--Ну что, с-сука! Не понимаешь по-хорошему? Разве тебе не звонили, пидар, не предупреждали? - удары со всех сторон сыпались щедро и безжалостно. Сбитый с ног, мужчина не защищался, он даже не успевал уворачиваться.
--Мешок с говном! Если твоя блядская газета еще раз появится - тебя никто не спасет! Получай, мразь! Получай, сука!
--А ну, посторонись, я с разбегу! - и последовал гулкий удар по голове. - Калекой сделаю, гондон! Руки поотрубаю, писатель! Убью, гад!
На шею ему накинули скрученные в веревку колготки и натянули, он захрипел, пытаясь просунуть пальцы под петлю.
--Будь моя воля, я б тебя, мудило, хоть сейчас придушил! - бросил Цаца, стягивая колготки с почти неподвижного мужчины. - Живи пока! Радуйся, пидар!
Все произошло в несколько минут, организованно и беспощадно.
Четверо быстро собрались и не оглядываясь - поспешили через дворы на дорогу, где ждала машина.
--Ну? - спросил Костя, когда те погрузились.
--Нормально! Отмандячили - запомнит! Может, сдохнет возле дома.
--Ты чё, тля! Я тебя тогда самого уделаю! Приказов не понимаешь!?
--Да ладно, Костя, пошутил я! Поехали! Все путем!
Включив фары, жигуль развернулся и рванул назад, на пятак, проскочил мимо неработающих светофоров, областного акимата, помчался в сторону ЦУМа и дальше. Избитый полз на коленях к подъезду.
Витаса сменила Лариса Долина со своей "Погодой в доме", затем - Джо Дассен.
34
Кажется, клюёт? Поплавок дернулся на мелкой водной ряби и застыл. Но опять: прыг, прыг, так в прошлый раз обманывал сазанчик, нужно его подсечь, и выудить рыбу. Атамбай вскинул удочку, ловя в воздухе грузило, добродушно матюгнулся: червя наполовину склевали, острым кончиком блестел крючок. Балуется мелочевка. Насадил нового, извивающегося червя, поплевал и закинул обратно в воду.
Он сидел на берегу тихого затончика Сыр-Дарьи, камышовые султаны шептались на ласковом ветру, большим круглым диском садилось за горизонт солнце. Отражаясь в зеркале воды, багровый закат слепил глаза, и поплавок терялся из виду среди плывущих палочек, веточек, белых пузырьков, листочков.
Большой любитель порыбачить, Атамбай в этом году впервые выбрался на природу. Бесконечные дела, отчеты, проверки, ревизии, балансы - не способствовали расслаблению, не было ни выходных, ни настоящих праздников, ни нормального рабочего дня и отдыха. Его могли задержать на работе до позднего вечера, вызвать среди ночи, нежданно-негаданно отправить в командировку, нагрузить обязанностями, не свойственными его профессии. Но он не жаловался, в команде Муратидзе все работали одинаково много, оказывается, к этому тоже можно привыкнуть. Поэтому редкие свободные дни ценились, как настоящая удача.
В это место, которое называется Майли-тугай, они ездили с отцом ещё тогда, когда тот работал в Турланской экспедиции геологом. Вечные его разъезды в степях, в пустынях, в горах, наложили отпечаток и на жизнь Атамбая: он, как и отец любил природу. А здесь, в Майли-тугае, много лет назад вырыли землянку - в дремучих тугаях найти её было не просто - и приезжали сюда, рыбачили по нескольку дней. На Дарье таких землянок полно: опустившиеся пьяницы, бичи, рыли их - скрываясь от холода и кредиторов, от родственников и от полиции. Они уходили из городов и устраивались возле реки: жили ловлей рыбы, и ружьишки у них водились, стреляли кабанов, фазанов и уток. Но чаще всего бездельничали, ходили друг к другу в гости и пили брагу, так как дождаться окончания её брожения и изготовить нормальный самогон - не хватало терпения. А в землянке, вырытой Атамбаем и его отцом однажды поселился бомж Витя, которого прозывали они то кукушонком, то есть, подкидышем. Это было даже к лучшему: теперь не опасаясь, они могли оставлять там не хитрые рыбачьи снасти, скарб, который прежде всякий раз таскали с собой. Когда родители перебрались жить в Астану, Атамбай наведывался к Вите один, привозил дешевого разливного вина и еды. Дешевого потому, что другого Витя не пил, особенно водки. А может и пил, но стеснялся причинить хорошим людям растрату. Видимо не все ещё растерял - совесть осталась.
Опять клюет! Поплавок нырнул и спрятался под воду, леска натянулась, Атамбай дернул удочку, она согнулась - и на воздух взлетела рыбина размером по локоть. Сколько переловил рыбы, но всегда, когда на крючке оказывалась новая - испытывал волнение, будто в первый раз. Радостно снял желтого жирного сазана, насадил на кукан и бросил назад в воду, заправил червяка и следом кинул удочку.
Наступал вечер, и видимость становилась никакой. Появились комары. Черные, голодные, звенели над ухом, кусали сквозь брюки и рубашку, попадали в нос - тучами вились над головой. Атамбай шлепал себя по лицу, по ногам, рукам, затем сломил камышину и стал разгонять ею стаи кровососов бесполезно. Не выдержав, воткнул конец удочки в солончаковый бережок, схватил улов и помчался в землянку по высокой траве. Витя хозяйничал у костра, готовил тройную уху из рыбы, пойманной в обед. Чего-чего - а это умел. Сначала в большом казане варил ту, что помельче, затем шумовкой её вынимал и закладывал чуть покрупнее, затем вынимал и эту, а закидывал самые жирные, отборные куски сома и сазана. Процесс получался длительным, Витя за это время не однажды прикладывался к пятилитровой канистре разливного вина, но когда уха была готова, и Атамбай, полный кулинарных предчувствий, начинал трапезу - то был абсолютно уверен: такому бульону могли завидовать боги. Даже в жарких условиях юга, когда он к утру остывал - превращался прозрачный холодец. А ежели горячий, да с перчиком, да в прикуску с сомовьим боком, да со свежей петрушечкой и лучком, да с помидорчиком, да под сто пятьдесят граммов русской водочки - то стоило забыть все на свете, а приехать на Дарью!
Витя, черный от жаркого солнца, накачанный вином и утрамбованный ухой сыто щурился при всполохах догорающего костра.
--Ну, слава богу. - сказал он. - День прошел, и ладно.
--Разве ты веришь в бога? - лениво поинтересовался развалившийся на спальном мешке Атамбай, стараясь быть ближе к костру, там меньше комаров. Ты, спившийся и почти конченный человек? - Витя не обижался на правду, он и сам считал себя конченным.
--Может, и верю... По своему...
--По своему?
--Как тебе объяснить... Вот вечные темы: бог - это добро, да? Говорят бог - всеобъемлющ. Если он со своим добром всеобъемлющ, значит, для зла места не остается. Но ведь зло существует? Тогда что? Он не всеобъемлющ? Или, получается, не всесилен, раз смог допустить в своем пространстве существование дьявола со злом? Какой же это бог, если не всесилен? Но нет! Он всеобъемлющ и всесилен! Откуда же тогда зло? И это - главный вопрос. Какой же думаешь ответ? Ответ таков: бог - есть дьявол, дьявол - есть бог! Единое целое! Палка о двух концах: сколько её не дели, останутся два конца. В жизни хватает примеров, когда добро становится злом, а зло - добром. Классический: безнадежно больной просит сделать инъекцию, чтобы умереть. Можно оценить поступок врача, исполнившего эту просьбу? Ежели он её выполнит - сделает добро умирающему, сократив его страдания, но пойдет против воли бога, давшего человеку жизнь. Не выполнит - чист перед богом, зато продлит муки больного, в глазах его - останется черствым и бездушным. Как определить, что здесь добро, а что зло? Что от бога, а что от дьявола? Определить нельзя, потому что, бог - это и есть дьявол! Хорошее - это и есть плохое! Плохое - это и есть хорошее! В молодости от меня ушла девушка. Я был на грани помешательства, пока не понял: хорошо, что ушла. Она ещё не стала женой, и если бы ушла после свадьбы - было бы хуже! Но и тогда было бы хорошо: чем жить с неверной женой - пусть лучше уйдет! И я молился богу за то, что он принес мне страдания. И проклинал его за то, что подарил мне счастье побыть с этой девушкой.
--Ты философ, однако! - удивленно приподнялся на локтях Атамбай. - Не ожидал, не ожидал! Не только философ - еретик! Лет четыреста, триста тому назад тебя сожгли бы на костре за богохульство! Интересно, а как тебе видится создание мира? Человечества?
--Могу сказать... Ну, во-первых бог существует - это точно, из этого и буду исходить. А во-вторых... Ты веришь в искусственный разум?
--Нет. Причем здесь он? Технический разум зависит от человека, сколько бы ни был совершенен. ЭВМ без человека - груда железа.
--Все правильно. И вот представь. Однажды бог решил создать себе в помощь машину. Раз он создает, значит, он творец, а любой творец желает видеть свое творение как можно более совершенным, как по форме, так и по содержанию. И создал он из подручного биологического материала красивую машину - человека. Наверное, эта машина долго и надежно ему служила, пока не появился первородный грех. Этот грех - сбой в программе, заложенной в богом задуманной машине. В результате этого программного дефекта - человек начал саморазвиваться и самосовершенствоваться против желания бога. Бог потерял контроль над человеком, он не задумывал его таким, каким он стал. Отсюда память человечества о первородном грехе, о сбое программы. Отсюда - наше желание обращаться чаще к богу, как создателю-программисту за тем, что бы поправил запартаченные в результате небрежного пользования программы - то есть смыть грех. Саморазвиваясь - человек и сам стал нагло мнить себя богом! Он начал создавать машины, которые по интеллекту близки к его разуму. А теперь скажи мне, где гарантия того, что в один прекрасный момент, программы ЭВМ не дадут сбой и не начнут саморазвиваться подобно тому, как это произошло с человеком, и не появится тайный, пока ещё, искусственный разум? Ведь и человек прежде был обыкновенной грудой материала? А компьютерный вирус уже имеет задатки саморазвития. Многое о чем я думаю - вяжется с библейским учением, кое-что - нет. Вот очень, очень коротко мое видение на создания мира. Я могу развить мысль, да к чему тебе? И потом - спать пора.
В траве у головы стрекотали сверчки. Высоко в небе, среди звезд, промелькнула, падая, комета. Атамбай встрепенулся, и махнул рукой: прозевал с желанием! Ночью желание всегда нужно держать наготове: подумать хорошенько, выбрать главное и запомнить, поджидая очередную комету.
--Вить... Мне неудобно спрашивать... Не хотелось в душу лезть. По виду - ты чистый бичара, а послушать - связно говоришь, грамотно строишь предложения, имеешь хороший словарный запас. Создаешь впечатление интеллигентного человека. Откуда это?
--А ты думал! Раньше я летчиком был. - Витя в темноте шумно вздохнул. Общался с людьми такими, что... Журналисты в друзьях ходили, художники алматинские, из технической и творческой интеллигенции многие меня знают. За границу летал в свое время. А потом, как бардак начался - а! Чего вспоминать!
--Жалеешь?
--Жалеть? - прозвучал удивленный голос. - Не. Не жалею. Пить я все равно не брошу. - И опять вздохнул. - Мне хорошо здесь, раздольно, бомжовая вольница. А ты меня жалеешь, да? А я жалею тебя. Потому что, все у вас там враньё, воровство, зависть, измена, корысть, деньги, деньги, деньги. Воруют на самом верху, оттуда - ниже и ниже, до самого последнего чиновника. Не воровать не модно. Вроде, как и похвастать нечем. И наоборот: увести из-под налогов миллионы, не вернуть кредиты, кинуть товарища - престижно. И когда воры стоят на трибунах и принимают парады, и когда раздают нищим пожертвования, и когда строят храмы - лицемерят. Всегда лицемерят, если вопрос не о деньгах. Я иногда задумывался о власти. Что же это такое? Какова её природа? Где её истоки? И так копал, пока не пришел к выводу: власть это сила. Сильнейший подавляет слабого: хитростью, умом, кулаками - не важно. Главное - подавляет. И чем больше народу под себя подмял - тем больше власти. Начиная от бандитов, кончая президентом. Если разобраться: чем отличается бандит от политика? Общеизвестно: политика - дело грязное. И бандиты, и политики люди целеустремленные, готовые на жертвы, сильные, хитрые, пользующиеся авторитетом, располагающие деньгами. Начиная с каменного века природа власти не изменилась: у тебя сила и хитрость - ты и власть. Как у зверей: победил соперника - вожак. Стае или стаду не важно, сколько крови при этом пролито, для масс важно понимание силы вожака. Как только он ослаб, от старости, от болезни ли - начинаются волнения и поиски нового авторитета. Начинается разброд, борьба, смутные времена, страх за свою жизнь. Никто в стаде не знает, чем это кончится, пока не определится новый вожак. У людей, от стыда за своё животное происхождение и родство с дикими животными - это прикрыто видимостью выборов и идеями демократии. На самом деле идет звериная борьба за власть в стаде, или даже в стае, таково современное общество. Человечество придумало законы, наивно полагая, что перед ними все равны. Но вожак по природе своей выше остальных соплеменников, и рамки выдуманных законов для общего потребления оказываются малы для вожака. Возникает противоречие природы и рукотворения. Возникает соблазн, а точнее, естественное желание вожака расширить для себя рамки закона. То он и делает. Для себя. Можно задать вопрос: а действительно ли вожак по природе выше остальных соплеменников? Вопрос спорный только для идеалистов. Они будут орать до одурения, что человек рождается равным среди равных. В природе же этого нет. Одному дано больше с рождения, другому меньше. Увы, это не справедливо, но это так. Глупо спорить. Правда, в человеке заложена праисторическая справедливость, память о тех далеких временах, когда еще не было сбоя в божественной программе, и человек был счастливой бездумной машиной в руках бога, как теперь ЭВМ в руках человека. И в память о тех временах - человечество желает всех уравнять, осчастливить, для чего и выдумало законы. Желание всех уровнять и осчастливить - угодно и богу, потому что, короче расстояние назад, до сбоя в программе, короче расстояние до греховного рубежа, когда человек начал самосовершенствоваться и вышел из-под божественного контроля. А значит - больше возможности покаяться и вернуться в его лоно. И эта праисторическая справедливость толкает людей на создание социальных благ, равных для всех, как это было при коммунистах. Но и здесь вожак расширяет для себя рамки. Зато нам тут ни к чему лицемерить, хитрить и врать. Есть выпить - позвал соседа, вмазал, поговорил за жизнь. Нету - жалко, но, что поделаешь. Поохотился, порыбачил. Мы люди свободные, власти над собой не терпим и сами к ней не стремимся.
--Рассуждения твои несовершенны. - зевая, сказал Атамбай. - Но все же от бича послушать интересно. Спорить с тобой не стану, хотя во многом не согласен. Ну, что, укладываемся?
От воды дуло сыростью, становилось прохладно. Витя с Атамбаем перебрались в землянку, Атамбай принес от костра спальный мешок и залез в него. Витя притянул ополовиненную канистру с вином, основательно приложился, крякнул удовлетворенно и включил транзистор. Лампочка в темноте осветила его небритое черное лицо, желтозубую улыбку, искристые веселые глаза, высветила пару лежанок из кривых жердей, самодельный столик и низкую камышовую крышу.
"Немецкая волна" передавала новости. В побежденном Ираке американцы устанавливали свое правительство. Садам Хусейн пропал. Жив или нет - никто не знает, возможно, сделал пластическую операцию и скрывается в Сирии. Атипичная пневмония широко шагнула по миру, всего зарегистрировано более семи тысяч больных, более тысячи умерло. В России с подозрительным постоянством горят детские дома и приюты: теперь - пожар под Иркутском. В Казахстане прошел второй международный форум масс медиа, зло раскритикованный местной оппозицией. Россия продолжает запуски космических кораблей. Президент Путин встречался с президентом Назарбаевым в Омске.
Будто морской прибой шумели дарьинские тугаи. "Немецкая волна" давно отключилась, приемник тихо шипел и трещал, Витя и Атамбай спали.
35
Яма, где иногда лежал Булат-Сифон, находилась неподалеку от автовокзала "Саяхат". Это была очень скромная двухкомнатная квартира на пятом этаже, рядом с выходом на чердак, через который, в случае чего можно улизнуть в другой подъезд или на крышу. На балконе лежал волосяной канат, одним концом привязанный к перилам, второй конец доставал почти до земли. В случае нужды его можно сбросить и быстро спуститься в кусты сирени под домом. В комнатах и кухне не было ничего лишнего, все самое необходимое: холодильник с двухнедельным запасом консервов и выпивки, диван, телевизор, шифоньер с гардеробом на летне-зимний период, стол со стульями, палас на полу и все. О квартире не знал никто, даже самое близкое окружение Булата-Сифона, даже личного телохранителя он отпускал за квартал и добирался сюда пешком. Такая предосторожность была не лишней, врагов хватало как в самой Алма-Ате, так и за её пределами: и в Китае, и в Казахстане, и в России. Приходилось считаться с новыми бандитскими группировками, плодящимися как кролы в вольерах. А иногда он просто отдыхал здесь несколько дней, отключал телефон, ни кому не звонил, валялся, читал, смотрел телевизор.
Булат-Сифон, в плавках, в майке, со стаканом молока стоял у окна и смотрел в даль. Десятки автобусов междугородных и международных маршрутов скопились на площади у здания вокзала, вокруг кишело безграничное племя пассажиров, сновали частные такси, троллейбусы и трамваи подваливали новых и новых людей с поклажами. "Саяхат" сделался перевалочной базой между оптовыми рынками Алма-Аты и торговыми точками южного, восточного и центрального Казахстана. Торговля бурно развивалась в основном за счет соседнего Китая, но прибывали товары и из Турции, Ирана, Арабских Эмиратов, Тайваня, Японии, России, дорогая и качественная группа шла из Западной Европы и США.
Булат-Сифон отхлебнул теплого молока - старая язва желудка время от времени давала о себе знать, и тогда он неделю жил на молоке - и нахмурился. Трудно ладить с беспределом, невозможно понять авторитетов, которые кровь льют реками. Воровской бизнес прежде считался чистым, мокруха - дело редкое, исключительное и требующее особого решения сходняка. Запачканные кровью особым уважением не пользовались, а теперь? Вооруженный грабеж с убийством, откровенный бандитизм, расчлененка превозносятся ими как удаль. На горных дорогах ограблен автобус с китайскими предпринимателями, затем людей убили, а автобус пустили с обрыва. Не брезгают кровью старух за десять-пять тысяч тенге. Беспредел, беспредел... Чимкентские совсем оборзели, ничего не боятся. Тамошние воры потеснены бандой ментов, бандой Нишана и особенно "Серыми волками". Четырнадцать человек Ивана Ивановича положили в степи - ни за что! Без объявления войны, без предупреждений, просто кинули на бабки, а затем - мочилово. В Волгограде Седого заделали, а он - первый, кто рекомендовал Булата-Сифона в законные. Было дело, вместе зону в Приморье топтали, и султыгу с черным хлебом делили. Теперь всплыла новая информация об убийстве Нурлыбаева. Опять "Серые волки"! Когда они там, у себя в Чимкенте, с местными разбирались - реки, буквально реки кровушки текло, или возили приговоренных на Бугунское водохранилище, камень на шею - привет! Сколько человек рыбам скормлено! Но за Нурлыбаева придется отвечать. Пятнадцать процентов от всех его сделок шли в дело Булата-Сифона, и это была не дань, а деловое сотрудничество. Деньги немалые. До сих пор пути с "Серыми волками" действительно не пересекались, но беспокойство, правда, они доставляли. Теперь пересеклись. Киллера, падлу, с трудом отыскали аж Бельгии, но раскололся, ссыкун, моментально. Удивительное дело! Человек, за деньги замочивший дюжину людей, востребованный профессионал, специалист высшего класса, снайпер, серийный убийца - до смешного боялся собственной крови! Да какая там кровь! От вида электрошокера у гондона губы дрожали, как у последнего пидора! Зато про заказчиков рассказал в подробностях, и про Грека, и про Мурку, и сколько бабок отстегнули за услугу, все выложил! Разведка и контрразведка у воров работала исправно, карательная машина тоже не буксовала. Теперь что сходняк решит. Нужны санкции на привлечение к ответственности "Серых волков". Предварительный разговор состоялся давно, теперь пора ставить точку, окончательно решить судьбу беспредельщиков. Да и честным, не ссученным ворам в Чимкенте пора помочь, не дело, когда ментура с бандитами крышует весь город. Что же, сами на рога просились, сами! Мирным путем урегулировать не получилось, да оно, наверное, и к лучшему. На тот день, когда проводилась стрелка с Муркой, еще не все ясно было с Нурлыбаевым. Ну, пусть бы, скрипя сердцем, несмотря на просьбы питерских воров, несмотря на то, что завалили дружбана Седого, и даже несмотря на неслыханную дерзость Мурки на стрелке, хотя Булат-Сифон никому этого не прощал - можно было бы пока потянуть резину. Не ко времени весь этот запекающийся пирог. Со своими надо, срочными делами решить. По тюрьмам вон свару затеяли, в Караганде, в Таразе, в Чимкенте том же. Разобраться надо кое в чем, кое-кого на светлую воду вывести. Да и ссученных воров развелось, с ними вопросы горячие. Но когда с Нурлыбаевым прояснилось - все! Дальше резинить нельзя! Разрубить одним махом, и - конец!
Кошенов докладывал, а Мурка следила, как у него шевелится кадык, как иронично кривится щека при упоминании о рабочем комитете, о котором он рассказывал на прошлом совещании. Стало известно, каким образом удалось руководству завода погасить противостояние. Для этого верхушке рабочкома негласно выделили некую сумму в валюте, пообещали кое-какие льготы. Те задурили работягам мозги, и противостояние кончилось ничем. Али Кошенович потирал руки, повторяя мысль о волчьей сущности человека. А что повадки серых хищников он хорошо знал - и говорить не приходилось. Мурка наблюдала за ним с интересом охотника, выуживающего полезную информацию о субъекте охоты. Кого-то он напоминал. Кого? Маслянистые глазки, лукаво-ироничная улыбочка... Ну, точно! Директор детдома! Особенно в один из дней, когда в Туркестан возил её на аборт. Тогда перепуганный акушер в панике подписывал себе расстрельный приговор, а директор, заискивающе, шептал на ухо, почти умирающей - что жизнь - это джунгли, что спасти её может только она сама. Нужно напрячься, подключить внутренние резервы, вспомнить, как раненые волки борются за жизнь. И тогда откроется природная энергетика, заложенная в человеке так же, как в диком животном. Тогда начнут в полную силу работать инстинкты, в том числе и главный из них - инстинкт самосохранения. Необходимо вызвать в памяти яркую картину смертельно раненого волка, представить его кровень, брызжущую по белому глубокому снегу, клыкастый оскал и щелканье желтых зубов, его страх, но и бесстрашие к врагу, нужно увидеть в нем безграничное желание жить, прочувствовать его - и станет легче! И действительно, стало легче, не вдруг, не сразу, постепенно, но в мыслях несла она этот образ подстреленного волка, и выкарабкивалась из болезни вместе с ним.
Кошенов умолк, кадык перестал двигаться, а сходство с директором интерната так и осталось. Как она раньше этого не замечала? Говорят, когда муж с женой долго живут под одной крышей, становятся похожими друг на друга. Но если и чужие люди проповедуют одну идеологию - тоже можно найти схожесть в чертах лица. Директор шептал ей на ухо, ребенку, о волках, хотя по природе был шакалом. А Кошенов обожает волков, но в квартире одно время держал шакала. А вместе они оказались в группировке "Серые волки". Случайность? Закономерность?
Мурка встряхнулась и кивнула Кошенову.
--Все свободны. - сказала, поднимаясь. - Уйма дел.
33
--Ты чё тля, в натуре, не понял? Или придуриваешься? Я ясно сказал, ждать у подъезда!
--А если не придет?
--Куда денется? Придет! Разведка донесла... Ну давай, давай, вытрухайся, пацаны! Освобождай тачку!
Четверо молодых людей, хлопнув дверями, вывалились из машины, тихо урча, съехав с бордюра, она поползла по вечернему Шымкенту, прижимаясь к краю дороги. На пятаке возле областного акимата регулировщик отсутствовал, светофоры не работали, движение регулировалось само собой, машина завернула вправо и, проехав метров сто - остановилась.
Четверка скорым шагом пересекла несколько шумных дворов, наполненных детворой, приблизилась к указанному дому в глубине квартала. Людей по близости не видно, изредка проходили пенсионеры, да парочка влюбленных юнцов - худенькая девчушка и малец-очкарик - бродили по асфальтовой дорожке. Парни нашли нужный подъезд и присели в кустах на бетонной скамейке, закурили.
Ждали час, почти стемнело, в доме зажглись окна, с балкона третьего этажа гремела музыка.
--Да не будет его! - пробасил один, играя кулоном на золотой цепочке. Может, отвалим, пацаны?
--Сиди! - спокойно скомандовал старший, высокий и красивый парень.
--Сколько сидеть-то?
--Сколько нужно, столько и сидеть. Хоть до утра.
И снова засмолили по сигарете. Музыка гремела на всю округу, Витас выл, будто сирена и пел женским голосом. В этой квартире гуляли, пьяные мужики на балконе громко обсуждали неудачную поездку за грибами.
--Весна задержалась на две недели, вот и грибов мало! - неслось сверху.
--Ага - мало! Смотря куда ехать! Наши вон, за два часа мешок набрали!
--А мы на следующий день туда же поехали - ничего.
--Правильно! Там на следующий день народу сколько было? То-то же! Цепями прочесывали!
--А на базаре цены упали. Три дня назад были по двести, сегодня ходил сто тридцать.
--Нет, что ни говори, а в этом году не тот урожай, что в прошлом.
--Коне-эшно! Кто спорит! В прошлом полный завал был!
--Мужики! Хватит трепаться! Бабы за стол зовут! - и по одному они потянулись в комнату.
Наконец под фонарем появился тот, кого ждали. Он спешил, делал длинные шаги, и нагнув туловище вперед - стремительно шел к подъезду. Мужчина оказался высоким, сильным, плечистым, четверо подхватились, и ему наперерез. Фраза была стандартная, произносилась только лишь затем, чтобы остановить незнакомца.
--Эй, закурить не найдется?
--Нет, не курю. - посторонившись, ответил тот.
--Что ж ты, мудило, с собой не носишь? Угощал бы!
Незнакомец остановился - путь перегорожен, и шагнул назад.
--Куда, брателло?
В этот момент сзади забежал один из четверых, упал под ноги, другие незнакомца слегка толкнули. Не ожидая подвоха, он упал, по асфальту посыпались стекла очков. И сразу - десятки пинков по голове, по почкам, по печени - обрушились на него.
--Ну что, с-сука! Не понимаешь по-хорошему? Разве тебе не звонили, пидар, не предупреждали? - удары со всех сторон сыпались щедро и безжалостно. Сбитый с ног, мужчина не защищался, он даже не успевал уворачиваться.
--Мешок с говном! Если твоя блядская газета еще раз появится - тебя никто не спасет! Получай, мразь! Получай, сука!
--А ну, посторонись, я с разбегу! - и последовал гулкий удар по голове. - Калекой сделаю, гондон! Руки поотрубаю, писатель! Убью, гад!
На шею ему накинули скрученные в веревку колготки и натянули, он захрипел, пытаясь просунуть пальцы под петлю.
--Будь моя воля, я б тебя, мудило, хоть сейчас придушил! - бросил Цаца, стягивая колготки с почти неподвижного мужчины. - Живи пока! Радуйся, пидар!
Все произошло в несколько минут, организованно и беспощадно.
Четверо быстро собрались и не оглядываясь - поспешили через дворы на дорогу, где ждала машина.
--Ну? - спросил Костя, когда те погрузились.
--Нормально! Отмандячили - запомнит! Может, сдохнет возле дома.
--Ты чё, тля! Я тебя тогда самого уделаю! Приказов не понимаешь!?
--Да ладно, Костя, пошутил я! Поехали! Все путем!
Включив фары, жигуль развернулся и рванул назад, на пятак, проскочил мимо неработающих светофоров, областного акимата, помчался в сторону ЦУМа и дальше. Избитый полз на коленях к подъезду.
Витаса сменила Лариса Долина со своей "Погодой в доме", затем - Джо Дассен.
34
Кажется, клюёт? Поплавок дернулся на мелкой водной ряби и застыл. Но опять: прыг, прыг, так в прошлый раз обманывал сазанчик, нужно его подсечь, и выудить рыбу. Атамбай вскинул удочку, ловя в воздухе грузило, добродушно матюгнулся: червя наполовину склевали, острым кончиком блестел крючок. Балуется мелочевка. Насадил нового, извивающегося червя, поплевал и закинул обратно в воду.
Он сидел на берегу тихого затончика Сыр-Дарьи, камышовые султаны шептались на ласковом ветру, большим круглым диском садилось за горизонт солнце. Отражаясь в зеркале воды, багровый закат слепил глаза, и поплавок терялся из виду среди плывущих палочек, веточек, белых пузырьков, листочков.
Большой любитель порыбачить, Атамбай в этом году впервые выбрался на природу. Бесконечные дела, отчеты, проверки, ревизии, балансы - не способствовали расслаблению, не было ни выходных, ни настоящих праздников, ни нормального рабочего дня и отдыха. Его могли задержать на работе до позднего вечера, вызвать среди ночи, нежданно-негаданно отправить в командировку, нагрузить обязанностями, не свойственными его профессии. Но он не жаловался, в команде Муратидзе все работали одинаково много, оказывается, к этому тоже можно привыкнуть. Поэтому редкие свободные дни ценились, как настоящая удача.
В это место, которое называется Майли-тугай, они ездили с отцом ещё тогда, когда тот работал в Турланской экспедиции геологом. Вечные его разъезды в степях, в пустынях, в горах, наложили отпечаток и на жизнь Атамбая: он, как и отец любил природу. А здесь, в Майли-тугае, много лет назад вырыли землянку - в дремучих тугаях найти её было не просто - и приезжали сюда, рыбачили по нескольку дней. На Дарье таких землянок полно: опустившиеся пьяницы, бичи, рыли их - скрываясь от холода и кредиторов, от родственников и от полиции. Они уходили из городов и устраивались возле реки: жили ловлей рыбы, и ружьишки у них водились, стреляли кабанов, фазанов и уток. Но чаще всего бездельничали, ходили друг к другу в гости и пили брагу, так как дождаться окончания её брожения и изготовить нормальный самогон - не хватало терпения. А в землянке, вырытой Атамбаем и его отцом однажды поселился бомж Витя, которого прозывали они то кукушонком, то есть, подкидышем. Это было даже к лучшему: теперь не опасаясь, они могли оставлять там не хитрые рыбачьи снасти, скарб, который прежде всякий раз таскали с собой. Когда родители перебрались жить в Астану, Атамбай наведывался к Вите один, привозил дешевого разливного вина и еды. Дешевого потому, что другого Витя не пил, особенно водки. А может и пил, но стеснялся причинить хорошим людям растрату. Видимо не все ещё растерял - совесть осталась.
Опять клюет! Поплавок нырнул и спрятался под воду, леска натянулась, Атамбай дернул удочку, она согнулась - и на воздух взлетела рыбина размером по локоть. Сколько переловил рыбы, но всегда, когда на крючке оказывалась новая - испытывал волнение, будто в первый раз. Радостно снял желтого жирного сазана, насадил на кукан и бросил назад в воду, заправил червяка и следом кинул удочку.
Наступал вечер, и видимость становилась никакой. Появились комары. Черные, голодные, звенели над ухом, кусали сквозь брюки и рубашку, попадали в нос - тучами вились над головой. Атамбай шлепал себя по лицу, по ногам, рукам, затем сломил камышину и стал разгонять ею стаи кровососов бесполезно. Не выдержав, воткнул конец удочки в солончаковый бережок, схватил улов и помчался в землянку по высокой траве. Витя хозяйничал у костра, готовил тройную уху из рыбы, пойманной в обед. Чего-чего - а это умел. Сначала в большом казане варил ту, что помельче, затем шумовкой её вынимал и закладывал чуть покрупнее, затем вынимал и эту, а закидывал самые жирные, отборные куски сома и сазана. Процесс получался длительным, Витя за это время не однажды прикладывался к пятилитровой канистре разливного вина, но когда уха была готова, и Атамбай, полный кулинарных предчувствий, начинал трапезу - то был абсолютно уверен: такому бульону могли завидовать боги. Даже в жарких условиях юга, когда он к утру остывал - превращался прозрачный холодец. А ежели горячий, да с перчиком, да в прикуску с сомовьим боком, да со свежей петрушечкой и лучком, да с помидорчиком, да под сто пятьдесят граммов русской водочки - то стоило забыть все на свете, а приехать на Дарью!
Витя, черный от жаркого солнца, накачанный вином и утрамбованный ухой сыто щурился при всполохах догорающего костра.
--Ну, слава богу. - сказал он. - День прошел, и ладно.
--Разве ты веришь в бога? - лениво поинтересовался развалившийся на спальном мешке Атамбай, стараясь быть ближе к костру, там меньше комаров. Ты, спившийся и почти конченный человек? - Витя не обижался на правду, он и сам считал себя конченным.
--Может, и верю... По своему...
--По своему?
--Как тебе объяснить... Вот вечные темы: бог - это добро, да? Говорят бог - всеобъемлющ. Если он со своим добром всеобъемлющ, значит, для зла места не остается. Но ведь зло существует? Тогда что? Он не всеобъемлющ? Или, получается, не всесилен, раз смог допустить в своем пространстве существование дьявола со злом? Какой же это бог, если не всесилен? Но нет! Он всеобъемлющ и всесилен! Откуда же тогда зло? И это - главный вопрос. Какой же думаешь ответ? Ответ таков: бог - есть дьявол, дьявол - есть бог! Единое целое! Палка о двух концах: сколько её не дели, останутся два конца. В жизни хватает примеров, когда добро становится злом, а зло - добром. Классический: безнадежно больной просит сделать инъекцию, чтобы умереть. Можно оценить поступок врача, исполнившего эту просьбу? Ежели он её выполнит - сделает добро умирающему, сократив его страдания, но пойдет против воли бога, давшего человеку жизнь. Не выполнит - чист перед богом, зато продлит муки больного, в глазах его - останется черствым и бездушным. Как определить, что здесь добро, а что зло? Что от бога, а что от дьявола? Определить нельзя, потому что, бог - это и есть дьявол! Хорошее - это и есть плохое! Плохое - это и есть хорошее! В молодости от меня ушла девушка. Я был на грани помешательства, пока не понял: хорошо, что ушла. Она ещё не стала женой, и если бы ушла после свадьбы - было бы хуже! Но и тогда было бы хорошо: чем жить с неверной женой - пусть лучше уйдет! И я молился богу за то, что он принес мне страдания. И проклинал его за то, что подарил мне счастье побыть с этой девушкой.
--Ты философ, однако! - удивленно приподнялся на локтях Атамбай. - Не ожидал, не ожидал! Не только философ - еретик! Лет четыреста, триста тому назад тебя сожгли бы на костре за богохульство! Интересно, а как тебе видится создание мира? Человечества?
--Могу сказать... Ну, во-первых бог существует - это точно, из этого и буду исходить. А во-вторых... Ты веришь в искусственный разум?
--Нет. Причем здесь он? Технический разум зависит от человека, сколько бы ни был совершенен. ЭВМ без человека - груда железа.
--Все правильно. И вот представь. Однажды бог решил создать себе в помощь машину. Раз он создает, значит, он творец, а любой творец желает видеть свое творение как можно более совершенным, как по форме, так и по содержанию. И создал он из подручного биологического материала красивую машину - человека. Наверное, эта машина долго и надежно ему служила, пока не появился первородный грех. Этот грех - сбой в программе, заложенной в богом задуманной машине. В результате этого программного дефекта - человек начал саморазвиваться и самосовершенствоваться против желания бога. Бог потерял контроль над человеком, он не задумывал его таким, каким он стал. Отсюда память человечества о первородном грехе, о сбое программы. Отсюда - наше желание обращаться чаще к богу, как создателю-программисту за тем, что бы поправил запартаченные в результате небрежного пользования программы - то есть смыть грех. Саморазвиваясь - человек и сам стал нагло мнить себя богом! Он начал создавать машины, которые по интеллекту близки к его разуму. А теперь скажи мне, где гарантия того, что в один прекрасный момент, программы ЭВМ не дадут сбой и не начнут саморазвиваться подобно тому, как это произошло с человеком, и не появится тайный, пока ещё, искусственный разум? Ведь и человек прежде был обыкновенной грудой материала? А компьютерный вирус уже имеет задатки саморазвития. Многое о чем я думаю - вяжется с библейским учением, кое-что - нет. Вот очень, очень коротко мое видение на создания мира. Я могу развить мысль, да к чему тебе? И потом - спать пора.
В траве у головы стрекотали сверчки. Высоко в небе, среди звезд, промелькнула, падая, комета. Атамбай встрепенулся, и махнул рукой: прозевал с желанием! Ночью желание всегда нужно держать наготове: подумать хорошенько, выбрать главное и запомнить, поджидая очередную комету.
--Вить... Мне неудобно спрашивать... Не хотелось в душу лезть. По виду - ты чистый бичара, а послушать - связно говоришь, грамотно строишь предложения, имеешь хороший словарный запас. Создаешь впечатление интеллигентного человека. Откуда это?
--А ты думал! Раньше я летчиком был. - Витя в темноте шумно вздохнул. Общался с людьми такими, что... Журналисты в друзьях ходили, художники алматинские, из технической и творческой интеллигенции многие меня знают. За границу летал в свое время. А потом, как бардак начался - а! Чего вспоминать!
--Жалеешь?
--Жалеть? - прозвучал удивленный голос. - Не. Не жалею. Пить я все равно не брошу. - И опять вздохнул. - Мне хорошо здесь, раздольно, бомжовая вольница. А ты меня жалеешь, да? А я жалею тебя. Потому что, все у вас там враньё, воровство, зависть, измена, корысть, деньги, деньги, деньги. Воруют на самом верху, оттуда - ниже и ниже, до самого последнего чиновника. Не воровать не модно. Вроде, как и похвастать нечем. И наоборот: увести из-под налогов миллионы, не вернуть кредиты, кинуть товарища - престижно. И когда воры стоят на трибунах и принимают парады, и когда раздают нищим пожертвования, и когда строят храмы - лицемерят. Всегда лицемерят, если вопрос не о деньгах. Я иногда задумывался о власти. Что же это такое? Какова её природа? Где её истоки? И так копал, пока не пришел к выводу: власть это сила. Сильнейший подавляет слабого: хитростью, умом, кулаками - не важно. Главное - подавляет. И чем больше народу под себя подмял - тем больше власти. Начиная от бандитов, кончая президентом. Если разобраться: чем отличается бандит от политика? Общеизвестно: политика - дело грязное. И бандиты, и политики люди целеустремленные, готовые на жертвы, сильные, хитрые, пользующиеся авторитетом, располагающие деньгами. Начиная с каменного века природа власти не изменилась: у тебя сила и хитрость - ты и власть. Как у зверей: победил соперника - вожак. Стае или стаду не важно, сколько крови при этом пролито, для масс важно понимание силы вожака. Как только он ослаб, от старости, от болезни ли - начинаются волнения и поиски нового авторитета. Начинается разброд, борьба, смутные времена, страх за свою жизнь. Никто в стаде не знает, чем это кончится, пока не определится новый вожак. У людей, от стыда за своё животное происхождение и родство с дикими животными - это прикрыто видимостью выборов и идеями демократии. На самом деле идет звериная борьба за власть в стаде, или даже в стае, таково современное общество. Человечество придумало законы, наивно полагая, что перед ними все равны. Но вожак по природе своей выше остальных соплеменников, и рамки выдуманных законов для общего потребления оказываются малы для вожака. Возникает противоречие природы и рукотворения. Возникает соблазн, а точнее, естественное желание вожака расширить для себя рамки закона. То он и делает. Для себя. Можно задать вопрос: а действительно ли вожак по природе выше остальных соплеменников? Вопрос спорный только для идеалистов. Они будут орать до одурения, что человек рождается равным среди равных. В природе же этого нет. Одному дано больше с рождения, другому меньше. Увы, это не справедливо, но это так. Глупо спорить. Правда, в человеке заложена праисторическая справедливость, память о тех далеких временах, когда еще не было сбоя в божественной программе, и человек был счастливой бездумной машиной в руках бога, как теперь ЭВМ в руках человека. И в память о тех временах - человечество желает всех уравнять, осчастливить, для чего и выдумало законы. Желание всех уровнять и осчастливить - угодно и богу, потому что, короче расстояние назад, до сбоя в программе, короче расстояние до греховного рубежа, когда человек начал самосовершенствоваться и вышел из-под божественного контроля. А значит - больше возможности покаяться и вернуться в его лоно. И эта праисторическая справедливость толкает людей на создание социальных благ, равных для всех, как это было при коммунистах. Но и здесь вожак расширяет для себя рамки. Зато нам тут ни к чему лицемерить, хитрить и врать. Есть выпить - позвал соседа, вмазал, поговорил за жизнь. Нету - жалко, но, что поделаешь. Поохотился, порыбачил. Мы люди свободные, власти над собой не терпим и сами к ней не стремимся.
--Рассуждения твои несовершенны. - зевая, сказал Атамбай. - Но все же от бича послушать интересно. Спорить с тобой не стану, хотя во многом не согласен. Ну, что, укладываемся?
От воды дуло сыростью, становилось прохладно. Витя с Атамбаем перебрались в землянку, Атамбай принес от костра спальный мешок и залез в него. Витя притянул ополовиненную канистру с вином, основательно приложился, крякнул удовлетворенно и включил транзистор. Лампочка в темноте осветила его небритое черное лицо, желтозубую улыбку, искристые веселые глаза, высветила пару лежанок из кривых жердей, самодельный столик и низкую камышовую крышу.
"Немецкая волна" передавала новости. В побежденном Ираке американцы устанавливали свое правительство. Садам Хусейн пропал. Жив или нет - никто не знает, возможно, сделал пластическую операцию и скрывается в Сирии. Атипичная пневмония широко шагнула по миру, всего зарегистрировано более семи тысяч больных, более тысячи умерло. В России с подозрительным постоянством горят детские дома и приюты: теперь - пожар под Иркутском. В Казахстане прошел второй международный форум масс медиа, зло раскритикованный местной оппозицией. Россия продолжает запуски космических кораблей. Президент Путин встречался с президентом Назарбаевым в Омске.
Будто морской прибой шумели дарьинские тугаи. "Немецкая волна" давно отключилась, приемник тихо шипел и трещал, Витя и Атамбай спали.
35
Яма, где иногда лежал Булат-Сифон, находилась неподалеку от автовокзала "Саяхат". Это была очень скромная двухкомнатная квартира на пятом этаже, рядом с выходом на чердак, через который, в случае чего можно улизнуть в другой подъезд или на крышу. На балконе лежал волосяной канат, одним концом привязанный к перилам, второй конец доставал почти до земли. В случае нужды его можно сбросить и быстро спуститься в кусты сирени под домом. В комнатах и кухне не было ничего лишнего, все самое необходимое: холодильник с двухнедельным запасом консервов и выпивки, диван, телевизор, шифоньер с гардеробом на летне-зимний период, стол со стульями, палас на полу и все. О квартире не знал никто, даже самое близкое окружение Булата-Сифона, даже личного телохранителя он отпускал за квартал и добирался сюда пешком. Такая предосторожность была не лишней, врагов хватало как в самой Алма-Ате, так и за её пределами: и в Китае, и в Казахстане, и в России. Приходилось считаться с новыми бандитскими группировками, плодящимися как кролы в вольерах. А иногда он просто отдыхал здесь несколько дней, отключал телефон, ни кому не звонил, валялся, читал, смотрел телевизор.
Булат-Сифон, в плавках, в майке, со стаканом молока стоял у окна и смотрел в даль. Десятки автобусов междугородных и международных маршрутов скопились на площади у здания вокзала, вокруг кишело безграничное племя пассажиров, сновали частные такси, троллейбусы и трамваи подваливали новых и новых людей с поклажами. "Саяхат" сделался перевалочной базой между оптовыми рынками Алма-Аты и торговыми точками южного, восточного и центрального Казахстана. Торговля бурно развивалась в основном за счет соседнего Китая, но прибывали товары и из Турции, Ирана, Арабских Эмиратов, Тайваня, Японии, России, дорогая и качественная группа шла из Западной Европы и США.
Булат-Сифон отхлебнул теплого молока - старая язва желудка время от времени давала о себе знать, и тогда он неделю жил на молоке - и нахмурился. Трудно ладить с беспределом, невозможно понять авторитетов, которые кровь льют реками. Воровской бизнес прежде считался чистым, мокруха - дело редкое, исключительное и требующее особого решения сходняка. Запачканные кровью особым уважением не пользовались, а теперь? Вооруженный грабеж с убийством, откровенный бандитизм, расчлененка превозносятся ими как удаль. На горных дорогах ограблен автобус с китайскими предпринимателями, затем людей убили, а автобус пустили с обрыва. Не брезгают кровью старух за десять-пять тысяч тенге. Беспредел, беспредел... Чимкентские совсем оборзели, ничего не боятся. Тамошние воры потеснены бандой ментов, бандой Нишана и особенно "Серыми волками". Четырнадцать человек Ивана Ивановича положили в степи - ни за что! Без объявления войны, без предупреждений, просто кинули на бабки, а затем - мочилово. В Волгограде Седого заделали, а он - первый, кто рекомендовал Булата-Сифона в законные. Было дело, вместе зону в Приморье топтали, и султыгу с черным хлебом делили. Теперь всплыла новая информация об убийстве Нурлыбаева. Опять "Серые волки"! Когда они там, у себя в Чимкенте, с местными разбирались - реки, буквально реки кровушки текло, или возили приговоренных на Бугунское водохранилище, камень на шею - привет! Сколько человек рыбам скормлено! Но за Нурлыбаева придется отвечать. Пятнадцать процентов от всех его сделок шли в дело Булата-Сифона, и это была не дань, а деловое сотрудничество. Деньги немалые. До сих пор пути с "Серыми волками" действительно не пересекались, но беспокойство, правда, они доставляли. Теперь пересеклись. Киллера, падлу, с трудом отыскали аж Бельгии, но раскололся, ссыкун, моментально. Удивительное дело! Человек, за деньги замочивший дюжину людей, востребованный профессионал, специалист высшего класса, снайпер, серийный убийца - до смешного боялся собственной крови! Да какая там кровь! От вида электрошокера у гондона губы дрожали, как у последнего пидора! Зато про заказчиков рассказал в подробностях, и про Грека, и про Мурку, и сколько бабок отстегнули за услугу, все выложил! Разведка и контрразведка у воров работала исправно, карательная машина тоже не буксовала. Теперь что сходняк решит. Нужны санкции на привлечение к ответственности "Серых волков". Предварительный разговор состоялся давно, теперь пора ставить точку, окончательно решить судьбу беспредельщиков. Да и честным, не ссученным ворам в Чимкенте пора помочь, не дело, когда ментура с бандитами крышует весь город. Что же, сами на рога просились, сами! Мирным путем урегулировать не получилось, да оно, наверное, и к лучшему. На тот день, когда проводилась стрелка с Муркой, еще не все ясно было с Нурлыбаевым. Ну, пусть бы, скрипя сердцем, несмотря на просьбы питерских воров, несмотря на то, что завалили дружбана Седого, и даже несмотря на неслыханную дерзость Мурки на стрелке, хотя Булат-Сифон никому этого не прощал - можно было бы пока потянуть резину. Не ко времени весь этот запекающийся пирог. Со своими надо, срочными делами решить. По тюрьмам вон свару затеяли, в Караганде, в Таразе, в Чимкенте том же. Разобраться надо кое в чем, кое-кого на светлую воду вывести. Да и ссученных воров развелось, с ними вопросы горячие. Но когда с Нурлыбаевым прояснилось - все! Дальше резинить нельзя! Разрубить одним махом, и - конец!