- Описания выглядят вполне миролюбиво. Более удачливые и
преуспевающие делятся теорией и достижениями с остальными,
новичков посвящают в таинства магии, ритуалы проводятся
несколькими чародеями, редкие искусства публикуются и
продаются, демонстрируются новые приемы...
- Но там может быть кто-нибудь, связанный с сегодняшним
покушением на тебя.
- Точно. Хотелось бы разрешить этот вопрос как можно
скорее. Возможно закралось какое-то непонимание. Кроме того, я
пробыл здесь не столь уж долго, чтобы обзавестись настоящими
врагами. А если того, кого я ищу не окажется там, может удастся
хоть что-то разузнать о нем - если, конечно, существует такой
человек. В любом случае, стоит рискнуть.
- Это единственная причина, по которой ты стремишься туда?
- Ну хорошо, нет. Мне необходимы определенные навыки и
тренировка в Великом Искусстве. Возможно, мне удастся извлечь
кое-какие уроки и научиться чему-нибудь подобному сегодняшнему.
- Я не знаю, Поль... Все выглядит очень рискованным.
- Трусость и самосохранение могут сулить еще большие
опасности в будущем.
Какое-то шарканье и отрывистый хлопок донеслись со двора.
Оба одновременно вскочили на ноги и подошли к окну. Но
выглянув, они ничего не увидели. Поль протянул в окно руки,
казалось он что-то поглаживает в воздухе.
- Лошадь того человека, - наконец произнес он. - Она
освободилась от заклятий, которые он наложил, и приготовилась в
обратный путь.
Он быстро вытянул руки.
- Может быть удастся уловить нить, узнать откуда он
прибыл.
Маленький родственник дракона полетел к северо-востоку и,
описав широкую восходящую дугу, исчез в направлении левой руки.
- Плохо, - произнес Поль, опуская руки, - я потерял его.
Маусглов вздрогнул.
- Полагаю, ты не хочешь составить мне компанию, - сказал
он, - если ты хочешь отправиться на сборище, то нам не по пути.
Поль кивнул.
- Я отправлюсь тоже завтра. Лучше двигаться, чем
оставаться в неизвестности. Мы можем какое-то время
путешествовать вместе.
- Ты не полетишь на Лунной Птице?
- Нет, я хочу хоть что-то узнать об этом крае.
- Путешествие в одиночку таит свои опасности.
- Думаю, это - семечки для колдуна-чародея.
- Возможно, - ответил Маусглов.
Темный силуэт дракона становился все меньше и меньше, пока
чернота северного неба совсем не поглотила его.
Той ночью я проник в тело мертвого человека, пытаясь
отыскать в клетках мертвого мозга какие-нибудь следы или
наметки. Я узнал, что его звали Кес и что он служил более
могущественному, чем он сам. Больше ничего. Скользя по высшим
небесным сферам, уничтожая крыс в канализационных колодцах теми
способами, которым я недавно обучился, играя и нежась в лунном
сиянии, лавируя между плотами сплавляемого леса в поисках
водяных пауков, я все время думал и анализировал события
вечера. Передо мной вставал вопрос за вопросом. Каждый вопрос
был по-своему насущным. Странно, что это не волновало меня
раньше.
Энергия созданий, которых я подбирал, оказывала
живительный эффект на мое существование, рождала стремление к
совершенству. Я удивлялся широте и новым поворотам своих
мыслей. Другие существа были многочисленны и жили в массах, тем
не менее я не встречал никого, подобного себе. Означает ли это,
что я - уникум, единственный в своем роде? Если нет, то где же
мои сородичи? Если да, почему? Откуда я взялся? Существует ли
какая-нибудь причина моему существованию? Если да, то в чем она
заключается?
Я вихрем проскочил вдоль крепостного вала. Я опускался в
пещеры и парил около спящих драконов и других чудовищ. Я не
замечал сходства и не чувствовал родства ни с кем из них.
Лишь спустя много времени, мне пришло в голову, что я
обладаю какой-то особой привязанностью и преданностью к самому
Рондовалу. В прошлые времена я бы удивился такому открытию. Я
понял, что предпочитаю замок и предместья любым другим уголкам
этого мира. Что-то позвало меня обратно. Что? Внутренний голос?
Я вернулся к спящему Полю и тщательно осмотрел его. Я
проделывал эту процедуру много раз с момента его появления в
замке. Как всегда, я обнаружил, что в нерешительности замер,
разглядывая родимое пятно на правом предплечье. Оно незримо
влекло меня. Почему, я не мог объяснить. Именно с приездом
этого человека мое сознание всколыхнулось, я начал путь к
своему самопознанию. Его ли это проделки? Или каким-то образом
это связано с местом? Это место долгое время было необитаемым.
Неужели длительное пребывание кое-кого, словно эхо, отозвалось
во мне?
Желание докопаться до смысла моего существования вновь
окрепло во мне. Я начал осознавать, что мой видимый недостаток
в этой области носит характер случайности, что, возможно, я
одержим сверхидеей, что должен сделать что-то, что-то обрести,
но это что-то каким-то образом потерялось и невозможно
обнаружить. Я удивился, насколько важным для меня было это
открытие? Снова, вечная неопределенность. Я начал понимать, что
породило мое стремление докопаться до сути.
Поль завтра уезжает. Мои воспоминания о том прошлом,
которое было до него, потускнели с его появлением. Вернусь ли я
к своему неразумному бытию после его отъезда? Я не верил в это,
однако, мне хотелось, чтобы он был частью того стимула,
породившего мое стремление к индивидуальности, осмыслению
жизни.
Я понял, что именно сейчас принимаю самое важное решение.
Остаться ли мне в Рондовале, или я должен сопровождать Поля? В
том или в другом случае, почему я должен это сделать?
Я попытался сбить летучую мышь во время полета, но ей
удалось благополучно убраться восвояси.
Следующим утром они вдвоем пешком отправились на север.
Весна окрасила листву и траву в легкую зеленую дымку. Их путь
лежал по равнине до пересечения дорог, именно это место Поль
отметил на карте, которую всегда носил с собой.
Они прислонили дорожные мешки к стволу могучего дуба, все
еще влажного от утренней росы, и сделали привал. Утренняя
дымка, молочной белизной окутавшая все пространство, доживала
последние мгновения. Поднимающееся из-за склона горы солнце
вступало в законные права и уже объявило о себе ярким румянцем
зари. Откуда-то сверху слышались первые пробные аккорды птичьих
трелей.
- К вечеру ты сможешь уже выйти на равнину, - сказал Поль,
глядя на встающее солнце. - Ты на несколько дней раньше
преодолеешь горы. А у меня будет лишь короткий переход по
поляне, затем снова бесконечное карабканье по горам. Ты уже
будешь греться на берегу и наслаждаться легким морским бризом,
а мне - дураку брести и брести. Ладно, удачи тебе и еще раз
спасибо...
- Побереги слова, - ответил Маусглов, - я иду с тобой.
- На Балкин?
- Все равно.
- Но почему?
- Я очень любопытный. Мне не терпится узнать, чем все это
кончится.
- Естественно, хорошо.
- Ты сам не веришь в это, иначе бы не пошел. Идем! Не
пытайся отговорить меня. Возможно тебе повезет.
Маусглов закинул мешок за спину и заспешил влево. Вскоре
Поль нагнал его. Солнце наконец показалось из-за могучих горных
хребтов, и день распахнул свои объятия. Впереди них весело
заскакали тени.
На ночь они расположились на подстилке из сосновых веток.
Полю приснился странный сон, такие сны никогда раньше не
посещали его. Все смешалось в единый клубок. Ясность и
сознательность переплелись с прошлыми событиями и, словно
кривое внутреннее зрение, исказили реальность. Во сне
чувствовалось зловещее предзнаменование. Но это предчувствие
угрозы было облечено в форму злой шутки.
Семь бледных огоньков в медленном танце кружили над его
головой, призывно маня, они взывали к его душе, приглашали
присоединиться к ним. Он медленно покинул свое тело и бледной
бестелесной тенью встал рядом с ним. Огоньки блеснули и
покинули землю. Он последовал за ними к верхушкам деревьев и
дальше, выше. Они вели его к северу, все выше и выше скользя к
облакам, манящим своей белизной. Внизу словно детские песчаные
замки, виднелись горы. Но вот и они скрылись из виду. Вокруг
него завывали ветры, мимо проносились черные тени. Он мчался
все быстрее, все, что окружало его, словно темная рябь, летело
в обратном направлении. Шум ветра превратился в оглушающий рев,
хотя он не чувствовал ни холода, ни силы его порывов.
Наконец перед ним замаячил огромный черный силуэт. Он
напоминал большую гору, то здесь, то там украшенную блестящими
огоньками; высокие стены, узорчатые башни. Во всем
чувствовалась мощь и неприступность. Это был замок, не меньше
Рондовала, только процветающий, не запущенный.
Странный полусон-полуявь на мгновение прервался, он
замерз, прохлада ночи напомнила ему о реальности своим холодным
дыханием. Он стоял перед массивной двухстворчатой дверью,
обитой железом, и запертой на тяжелые засовы и замки. На железе
была вычеканена огромная змея, ее тело было пробито гвоздями.
Над дверями было подвешено чучело большой серой птицы. Он не
знал, где находится, но все ему казалось до боли знакомым -
будто он уже бывал здесь в своих снах, но забыл. Он едва
заметно качнулся вперед и тут же почувствовал легкое дуновение,
словно Ворота окружала невидимая аура, реагирующая на малейшие
его движения.
Как по мановению волшебной палочки в обеих руках его
зажглись огни. Факелы горели сами по себе, без источника. Им
овладело непреодолимое желание войти внутрь, но он не знал, как
открыть загадочные Ворота. Двери выглядели массивными и
неприступными...
Он проснулся, одолеваемый холодом и волнением. Подбросив
на подстилку еще веток и поплотнее укутавшись плащом, он снова
лег. Утром он хорошо помнил сон, но не стал рассказывать о нем.
Следующей ночью он снова вернулся к нему...
Он опять стоял перед неприступными Воротами; забытые
ощущения путешествия до Ворот вновь наполнили его, пополнившись
некоторыми новыми впечатлениями. Теперь он стоял, высоко подняв
руки и чертя древнее заклинание, открывающее калитки. Они,
нехотя, повиновались. Дверцы дернулись и со скрипом чуть-чуть
разошлись. Холод дохнул ему в лицо. Он двинулся в открывающееся
пространство...
Каждую ночь на протяжении первой недели пути он
возвращался в свой сон, идя дальше и дальше. Огоньки больше
сопровождали его, оставшись за Воротами. В полном одиночестве
он бродил по чужой местности - серой и бронзовой, черной и
коричневой - погруженной во мрак, черное небо тяжелым пологом
нависало над головой. Лишь редкие красные всполохи указывали на
то, где должен быть восток. Это было царство камня и теней,
песка и тьмы, холодных, пронизывающих ветров, внезапных огней и
скуки. Все, что окружало его, вяло вползало в его память,
откликаясь равнодушными воспоминаниями. Это было царство
зловещего, все чувствующего света, темных пещер и разрушенных
статуй чудовищ и масок. Где-то в глубине, маленькая частичка
его души горько жалела его, остальная часть его духа
наслаждалась...
На следующую ночь он увидел обитателей - грубые чудовища,
покрытые чешуей; нескладные, неуклюжие пародии людей с
длиннющими руками - они ползли, скакали, преследуя одинокого
человека, убегающего от них, на лице человека застыло презрение
и отвращение.
Человек пробежал между двумя каменными колоннами и,
обнаружив, что попал в тупик без выхода, дико закричал. Твари
окружили его. Уронив его на землю, они принялись плакать и
стенать над ним. Затем что-то пробормотали и начали сдирать
кожу с человека; земля потемнела под ними.
Внезапно одно из чудовищ пронзительно взвизгнуло и
ринулось вон от ужасного сборища. Его длинная чешуйчатая рука
превратилась во что-то короткое и бледное. Ругаясь и дразня,
твари схватили убегающего собрата. Удерживая его, они вновь
обратились к тому, что лежал на земле. Сомкнувшись и подавшись
вперед, они образовали вокруг них плотное кольцо. То, что
лежало на земле, перестало быть чем-то человеческим. В тоже
время он еще не был чем-то неузнаваемым.
Окруженный их зловонным дыханием он потихоньку менялся,
становился все крупнее, что-то мерзкое стало проглядывать к его
облике. Другое чудовище, которое стремилось вырваться,
наоборот, стало усыхать, сжиматься. Его покров стал светлее и
мягче. Он приобретал все более странные черты.
Это было что-то знакомое. Он становился человеком по
облику и в целом.
Твари, которые теперь вместо себе подобного держали
человека, толкнули его и он упал. Тем временем дьявольский
оборотень тоже остался один. Твари уползали, покидая их.
Оборотень судорожно дергал конечностями, силясь встать.
Новоявленный человек с трудом поднялся на ноги,
споткнулся, потом с воем бросился вперед к колоннам. В тот же
момент темные твари ответили ему пронзительным воплем, затем
расталкивая и царапая друг друга, погнались за убегающим
оборотнем, который совсем недавно был одним из них.
Поль проснулся, услышав громкий смех. А пробудившись,
понял, что это его собственный смех. Сон оборвался слишком
внезапно, и он долго лежал без сна, наблюдая сквозь ветви
деревьев за плывущими в лунном блеске облаками.
Следующий день они проехали в кибитке фермера и его сына.
Полдороги с ними проехал и мелкий коробейник. На протяжении
всей следующей недели им не встретился ни один путник, идущий в
том же направлении. Лишь однажды они столкнулись с купцом и
врачом, едущими в противоположном направлении. Но одним теплым
солнечным вечером впереди них замаячили пыльные, темные фигуры.
Лишь ближе к ночи им удалось нагнать группу
путешественников. Процессия состояла из старого колдуна Ибала
Шенсона, двух его учеников, Нарфа и Шахая, и десяти слуг -
четверо из них несли кресло, на котором восседал Ибал.
Поль обратился к Нарфу - невысокому худому усатому
пареньку, он шел в самом конце, замыкая шествие.
- Приветствую вас, - сказал он.
Правая рука человека описала едва уловимую полуокружность,
когда он оглянулся на голос.
Так случалось довольно часто, едва столкнувшись с
проявлениями Магии, внутреннее зрение Поля рефлективно
включалось в игру. Он увидел слабо мерцающую серую нить,
которая, образовав петлю на конце, медленно двигалась к его
голове. Он поднял руку с слабо пульсирующим родимым пятном и
отбросил нить.
- Довольно! - крикнул он. - Или здесь так принято отвечать
на приветствия путника?
В глазах, смотрящих на него, промелькнул испуг, смешанный
с уважением.
- Прими мои извинения, - произнес паренек, - никто вас не
знает, путники. Я только пытался защитить и обезопасить
учителя. Я не думал, что встретился с братом по Великому
Искусству.
- Теперь все в порядке?
- Вы направляетесь на Балкин?
- Да.
- Доложу учителю, он, без сомнения, пригласит вас
составить ему компанию.
- Вперед.
- От кого передать приветствия?
- Я - Поль Детсон, а это - Маусглов.
- Отлично.
Он повернулся и бросился догонять своих. Поль и Маусглов
последовали за ним.
Выглядывая из-за плеча ученика, Поль пытался рассмотреть
волшебника, пока тот не обратился к нему сам.
Он был одет в голубые одежды, серая шаль укрывала его
плечи, коричневый плед укутывал колени. По такому одеянию было
очень трудно определить его размеры. Его облик производил
впечатление хрупкости и крошечности. Его нос превратился в
острый крючок, словно птичий клюв, бледные, почти прозрачные,
глаза наполовину скрыли тяжелые складки век. Щеки и лоб старика
были испещрены глубокими бороздами морщин, кожа свисала
безобразными пористыми складками. Густые, длинные волосы
старика отливали чернотой и напоминали парик, особенно в
соседстве с абсолютно седыми, кочковатыми бровями. Руки старика
скрывались под пледом.
- Подойди ближе, - прохрипел он, поворачивая голову и
глядя из-под опущенных век.
Подойдя к старику, Поль невольно задержал дыхание,
стараясь спрятать свое волнение.
- Детсон? Детсон? - повторял старик, - откуда ты?
- Замок Рондовал, - подсказал Поль.
- Я думал он пустует все эти годы. Кто теперь там лорд?
- Я.
Коричневый плед зашевелился. Сухая, темная рука с длинными
узловатыми пальцами медленно выползла из под пледа. Так же
плавно она двинулась к правому запястью Поля и застыла около
рукава.
- Будь любезен, оголи свое предплечье.
Поль исполнил просьбу.
Два тощих пальца протянулись к руке Поля и прикоснулись к
родимому пятну. Старик усмехнулся и поднял голову, внимательно
разглядывая Поля, стараясь увидеть сквозь него.
- Все так, как ты сказал, - заметил он, - я ничего не знал
о тебе - хотя теперь ясно вижу, что ты тоже обеспокоен
томлениями Рондовала. Ты несешь печать его прошлого.
- Возможно, - ответил Поль, - а как ты узнал?
- Они окружили тебя, словно рой блестящих насекомых, -
произнес Ибал, глядя мимо него.
Поль внимательно обследовал себя внутренним зрением, но
кроме нитей заклинаний не обнаружил ничего, хоть отдаленно
напоминающее нимб из насекомых.
- Я ничего подобного не вижу...
- Так и должно быть, - ответил колдун, - все твое
постоянно с тобой, вероятно, очень долгое время - ты
воспринимаешь все иначе, чем я. Если, конечно, ты вообще можешь
обнаружить это. Ты ведь знаешь, как отличаются друг от друга
восприятия и понимания колдунов, какое значение они придают
разным вещам.
Поль нахмурился.
- Или нет? - спросил Ибал.
Не дождавшись ответа, старый колдун сощурил глаза и еще
пристальнее стал вглядываться в Поля.
- Сейчас я не так уверен, - сказал он, - сначала я
подумал, что дисгармония и беспорядок твоих светил - лишь
хитрая маскировка, но теперь...
- Моих светил? - переспросил Поль.
- Кто проводил твое обучение - и где ты проходил
посвящение? - потребовали ученики колдуна.
- Я рос очень далеко отсюда, - ответил он, - там, где все
вещи сделаны не так, как здесь.
- Ой, ты из Страны Безумия! Храни нас от Страны Безумия!
Но... Ты не совсем дисгармоничен - любой с такой отметиной... -
Он кивнул на предплечье Поля. - Должен обладать внутренним
чутьем и подсознательным талантом к Великому Искусству... Очень
интересно... Так... А зачем ты идешь на Балкин?
- Чтобы научиться... кое-чему.
Старый колдун снова усмехнулся.
- А я иду для самоуспокоения, - сказал он. - Зови меня
Ибал. Если хочешь, составь мне компанию. Всегда хорошо иметь
нового собеседника. Твой человек - не собрат по Великому
Искусству?
- Нет, кроме того, Маусглов - не мой человек, он - мой
товарищ.
- Маусглов, ты сказал? Кажется я уже слышал это имя
раньше. Возможно, в связи с драгоценностями?
- Я - не ювелир, - поспешил с ответом Маусглов.
- Ладно, это все равно. Завтра я скажу тебе кое-что
интересное, Детсон. Но мы до сих пор в полулье от места, где я
хотел заночевать. Нужно идти. Поднимайтесь! Вперед!
Слуги подняли носилки и пошли вперед. Поль и Маусглов
пристроились в конце процессии.
Они разбили лагерь среди руин, которые некогда были
маленьким амфитеатром. Поль долго лежал с открытыми глазами,
тревога не покидала его, он опасался возвращения зловещих
сновидений. До сих пор он никому ничего не рассказывал, днем
события ночи казались далекой сказкой. Но лишь только
спускалась ночь и на лица людей ложились длинные ночные тени,
лишь изредка разгоняемые вспышками костра, ему начинало
казаться, что какой-то неведомый призрак влечет его в царство
танцующих огней, завывающих ветров и жестокости. Он снова
удивился значению и смыслу ночного кошмара, как будто
рожденного больным воображением и поддающимся описанию лишь в
терминах патопсихологии, и в то же время ясности и отчетливой
связи ночных видений с реальностью. Его мысли медленно
перетекли в другое русло, к недавним событиям в Рондовале. В
тот же момент он погрузился в сон, и его засыпающий разум вновь
поразился возможной связи между событиями.
Мог ли тот странный человек, умирая, заложить в нем зерно
тревоги, которое не дает ему покоя по ночам? Его мысли вновь
изменили свой ход, унося его дальше от тревог, усыпляя
стрекотанием лесных насекомых, доносящимся из рощи. Он думал,
как бы поступил Марк. Нашел бы какой-нибудь легкий наркотик,
чтобы избавиться от видений. Возможно. Мысли снова поплыли...
Что это. Еще ближе. Вокруг все знакомо. Страх куда-то
исчез. Осталось только ожидание знакомых событий. Вот Ворота,
и...
Все остановилось. Застыло. Он замерз до того, как
открылись Ворота. Видения стали блекнуть и совсем растаяли. Он
почувствовал, что чья-то рука сжимает его плечо. В какой-то
момент он хотел было закричать.
- Все в порядке, - послышался шепот и рука отпустила его
плечо.
Поль попытался сесть, просто повернуть голову. Он
обнаружил, что не может пошевелиться. Крупный мужчина, лицо
которого наполовину скрывала тень от плаща, поднялся с колен и
исчез из поля его зрения. Полю показалось, что мелькнули
светлые усы, и что совсем невероятно, ряд сверкающих ровных
зубов.
- Почему я не могу двигаться? - прошептал он сквозь сжатые
зубы.
- Мне легче наложить защитную оболочку на весь лагерь
целиком, чем на кого-то выборочно. Затем мне нужно было
разбудить тебя, но так, чтобы остальные оставались в спящем,
бессознательном состоянии. К сожалению, паралич здесь
необходим.
Поль предполагал, что все это ложь, но не мог бороться с
ней.
- Я увидел, что твой сон вызывает много тревог, поэтому я
решил даровать тебе облегчение.
- Каким образом ты увидел, что чьи-то сны доставляют
тревогу.
- Я в некотором роде специалист в тех проблемах, с
которыми ты столкнулся.
- Что?..
- Разве твой сон не связан с массивной дверью?
Поль некоторое время молчал, затем ответил: Да.
- Да, связан. Но как ты можешь знать об этом, может ты
причастен к моему сну?
- Я не вызывал твой сон. Кроме того, я здесь не ради
освобождения тебя от него.
- Тогда зачем?
- Твое путешествие на Балкин.
- По-моему, ты знаешь слишком много.
- Не будь таким нетерпеливым. Просто наши интересы
совпадают, я пытаюсь помочь тебе. Я больше понимаю в тех силах,
что воздействуют на тебя. Ты совершил ряд ошибок, странствуя по
миру и везде называя себя и рассказывая о своей карьере. Теперь
понадобится много энергии, придется причинить даже боль, чтобы
стереть твое имя и наружность из памяти Ибала и его окружения.
Утром он будет помнить лишь то, что ты - Одержимый Магией,
идущий на Балкин. Даже твоя внешность будет видна ему снова в
тумане. Если он вновь спросит твое имя, то имей другое имя
наготове. Это же имя используй и на Балкине. Рондовал до сих
пор имеет своих врагов.
- Это определенным образом связано с покушением на мою
жизнь.
- Когда это произошло? Где?
- Чуть больше недели назад. Прямо в моем доме.
- Я не подумал об этом. Значит началось. Ты будешь в
безопасности некоторое время, если будешь сохранять инкогнито.
Я хочу выкрасить твои волосы, чтобы замаскировать эту белую
прядь. Она очень приметна. А затем мы должны спрятать это
драконово родимое пятно.
- Как?
- Очень просто. Каким образом ты видишь проявления Магии,
когда делаешь заклинания?
Поль почувствовал щекотание усов у себя на лбу.
- Обычно, как цветные нити - нитки, струны, веревки.
- Очень интересно. Ну хорошо. Теперь вообрази, что я
заворачиваю и укрываю твое пятно телесного цвета нитями, так
плотно, словно из нитей сделан целый покров. Это не в коей мере
не помешает твоим манипуляциям. Когда ты захочешь открыть его,
тебе просто необходимо проделать ритуал распутывания клубка
нитей заклинаний.
Поль почувствовал, что кто-то взял его за руку и поднял
ее.
- Кто ты? - спросил Поль. - Откуда ты знаешь все это?
- Я волшебник, которого нет на самом деле. Я прочно связан
с твоим Домом.
- Мы - родственники?
- Нет. Даже не друзья.
- Тогда почему ты помогаешь мне?
- Я чувствую, что если ты и дальше будешь жить, это
сослужит мне службу. Все. Твоя рука довольно ловко
замаскирована.
- Если ты действительно хочешь защитить меня от чего-то,
то было бы лучше, если бы ты хоть что-нибудь рассказал мне.
- Не думаю, что это самый достойный способ. Во-первых, с
тобой может ничего не произойти, зачем же тебя отягощать
излишней информацией. Во-вторых, твое неведение выгодно мне.
- Мистер, кто-то уже вычислил меня. И мне совсем не
нравится перспектива дуэли с другим колдуном.
- О, если ты выиграешь, они этому будут рады. Разве не в
этом истинная природа убийства?
- Да.
- Ладно, до сих пор ты все еще цел.
- Чисто случайно.
- Все отлично, мой мальчик. Будь бдительным. А теперь
будет лучше слегка огрубить твои черты лица и чуть-чуть
удлинить глаза. Может посадить на нос бородавку? Нет? Тогда
может сделать шрам на щеке? Да, пожалуй, не помешает...
- Ты не назовешь мне своего имени?
- Оно вряд ли тебе о чем-нибудь скажет, но знание моего
имени может в дальнейшем принести мне много хлопот.
Поль пытался оживить драконово пятно, надеясь, что
маскировка убережет и скроет его пульсацию от постороннего
внутреннего зрения. Казалось человек не среагировал на
пульсацию пятна. Поль заставил энергию пробежать вниз и вверх
по правой руке, освобождая ее от паралича. Затем высвободил
шею. Он мог немного повернуть голову... Лучше все оставить как
есть. Он понял, что слишком сложно сымитировать подобную
подделку.
- Теперь они все думают, что ты из Хейделберга...
- Что, - спросил Поль, - как ты сказал?
преуспевающие делятся теорией и достижениями с остальными,
новичков посвящают в таинства магии, ритуалы проводятся
несколькими чародеями, редкие искусства публикуются и
продаются, демонстрируются новые приемы...
- Но там может быть кто-нибудь, связанный с сегодняшним
покушением на тебя.
- Точно. Хотелось бы разрешить этот вопрос как можно
скорее. Возможно закралось какое-то непонимание. Кроме того, я
пробыл здесь не столь уж долго, чтобы обзавестись настоящими
врагами. А если того, кого я ищу не окажется там, может удастся
хоть что-то разузнать о нем - если, конечно, существует такой
человек. В любом случае, стоит рискнуть.
- Это единственная причина, по которой ты стремишься туда?
- Ну хорошо, нет. Мне необходимы определенные навыки и
тренировка в Великом Искусстве. Возможно, мне удастся извлечь
кое-какие уроки и научиться чему-нибудь подобному сегодняшнему.
- Я не знаю, Поль... Все выглядит очень рискованным.
- Трусость и самосохранение могут сулить еще большие
опасности в будущем.
Какое-то шарканье и отрывистый хлопок донеслись со двора.
Оба одновременно вскочили на ноги и подошли к окну. Но
выглянув, они ничего не увидели. Поль протянул в окно руки,
казалось он что-то поглаживает в воздухе.
- Лошадь того человека, - наконец произнес он. - Она
освободилась от заклятий, которые он наложил, и приготовилась в
обратный путь.
Он быстро вытянул руки.
- Может быть удастся уловить нить, узнать откуда он
прибыл.
Маленький родственник дракона полетел к северо-востоку и,
описав широкую восходящую дугу, исчез в направлении левой руки.
- Плохо, - произнес Поль, опуская руки, - я потерял его.
Маусглов вздрогнул.
- Полагаю, ты не хочешь составить мне компанию, - сказал
он, - если ты хочешь отправиться на сборище, то нам не по пути.
Поль кивнул.
- Я отправлюсь тоже завтра. Лучше двигаться, чем
оставаться в неизвестности. Мы можем какое-то время
путешествовать вместе.
- Ты не полетишь на Лунной Птице?
- Нет, я хочу хоть что-то узнать об этом крае.
- Путешествие в одиночку таит свои опасности.
- Думаю, это - семечки для колдуна-чародея.
- Возможно, - ответил Маусглов.
Темный силуэт дракона становился все меньше и меньше, пока
чернота северного неба совсем не поглотила его.
Той ночью я проник в тело мертвого человека, пытаясь
отыскать в клетках мертвого мозга какие-нибудь следы или
наметки. Я узнал, что его звали Кес и что он служил более
могущественному, чем он сам. Больше ничего. Скользя по высшим
небесным сферам, уничтожая крыс в канализационных колодцах теми
способами, которым я недавно обучился, играя и нежась в лунном
сиянии, лавируя между плотами сплавляемого леса в поисках
водяных пауков, я все время думал и анализировал события
вечера. Передо мной вставал вопрос за вопросом. Каждый вопрос
был по-своему насущным. Странно, что это не волновало меня
раньше.
Энергия созданий, которых я подбирал, оказывала
живительный эффект на мое существование, рождала стремление к
совершенству. Я удивлялся широте и новым поворотам своих
мыслей. Другие существа были многочисленны и жили в массах, тем
не менее я не встречал никого, подобного себе. Означает ли это,
что я - уникум, единственный в своем роде? Если нет, то где же
мои сородичи? Если да, почему? Откуда я взялся? Существует ли
какая-нибудь причина моему существованию? Если да, то в чем она
заключается?
Я вихрем проскочил вдоль крепостного вала. Я опускался в
пещеры и парил около спящих драконов и других чудовищ. Я не
замечал сходства и не чувствовал родства ни с кем из них.
Лишь спустя много времени, мне пришло в голову, что я
обладаю какой-то особой привязанностью и преданностью к самому
Рондовалу. В прошлые времена я бы удивился такому открытию. Я
понял, что предпочитаю замок и предместья любым другим уголкам
этого мира. Что-то позвало меня обратно. Что? Внутренний голос?
Я вернулся к спящему Полю и тщательно осмотрел его. Я
проделывал эту процедуру много раз с момента его появления в
замке. Как всегда, я обнаружил, что в нерешительности замер,
разглядывая родимое пятно на правом предплечье. Оно незримо
влекло меня. Почему, я не мог объяснить. Именно с приездом
этого человека мое сознание всколыхнулось, я начал путь к
своему самопознанию. Его ли это проделки? Или каким-то образом
это связано с местом? Это место долгое время было необитаемым.
Неужели длительное пребывание кое-кого, словно эхо, отозвалось
во мне?
Желание докопаться до смысла моего существования вновь
окрепло во мне. Я начал осознавать, что мой видимый недостаток
в этой области носит характер случайности, что, возможно, я
одержим сверхидеей, что должен сделать что-то, что-то обрести,
но это что-то каким-то образом потерялось и невозможно
обнаружить. Я удивился, насколько важным для меня было это
открытие? Снова, вечная неопределенность. Я начал понимать, что
породило мое стремление докопаться до сути.
Поль завтра уезжает. Мои воспоминания о том прошлом,
которое было до него, потускнели с его появлением. Вернусь ли я
к своему неразумному бытию после его отъезда? Я не верил в это,
однако, мне хотелось, чтобы он был частью того стимула,
породившего мое стремление к индивидуальности, осмыслению
жизни.
Я понял, что именно сейчас принимаю самое важное решение.
Остаться ли мне в Рондовале, или я должен сопровождать Поля? В
том или в другом случае, почему я должен это сделать?
Я попытался сбить летучую мышь во время полета, но ей
удалось благополучно убраться восвояси.
Следующим утром они вдвоем пешком отправились на север.
Весна окрасила листву и траву в легкую зеленую дымку. Их путь
лежал по равнине до пересечения дорог, именно это место Поль
отметил на карте, которую всегда носил с собой.
Они прислонили дорожные мешки к стволу могучего дуба, все
еще влажного от утренней росы, и сделали привал. Утренняя
дымка, молочной белизной окутавшая все пространство, доживала
последние мгновения. Поднимающееся из-за склона горы солнце
вступало в законные права и уже объявило о себе ярким румянцем
зари. Откуда-то сверху слышались первые пробные аккорды птичьих
трелей.
- К вечеру ты сможешь уже выйти на равнину, - сказал Поль,
глядя на встающее солнце. - Ты на несколько дней раньше
преодолеешь горы. А у меня будет лишь короткий переход по
поляне, затем снова бесконечное карабканье по горам. Ты уже
будешь греться на берегу и наслаждаться легким морским бризом,
а мне - дураку брести и брести. Ладно, удачи тебе и еще раз
спасибо...
- Побереги слова, - ответил Маусглов, - я иду с тобой.
- На Балкин?
- Все равно.
- Но почему?
- Я очень любопытный. Мне не терпится узнать, чем все это
кончится.
- Естественно, хорошо.
- Ты сам не веришь в это, иначе бы не пошел. Идем! Не
пытайся отговорить меня. Возможно тебе повезет.
Маусглов закинул мешок за спину и заспешил влево. Вскоре
Поль нагнал его. Солнце наконец показалось из-за могучих горных
хребтов, и день распахнул свои объятия. Впереди них весело
заскакали тени.
На ночь они расположились на подстилке из сосновых веток.
Полю приснился странный сон, такие сны никогда раньше не
посещали его. Все смешалось в единый клубок. Ясность и
сознательность переплелись с прошлыми событиями и, словно
кривое внутреннее зрение, исказили реальность. Во сне
чувствовалось зловещее предзнаменование. Но это предчувствие
угрозы было облечено в форму злой шутки.
Семь бледных огоньков в медленном танце кружили над его
головой, призывно маня, они взывали к его душе, приглашали
присоединиться к ним. Он медленно покинул свое тело и бледной
бестелесной тенью встал рядом с ним. Огоньки блеснули и
покинули землю. Он последовал за ними к верхушкам деревьев и
дальше, выше. Они вели его к северу, все выше и выше скользя к
облакам, манящим своей белизной. Внизу словно детские песчаные
замки, виднелись горы. Но вот и они скрылись из виду. Вокруг
него завывали ветры, мимо проносились черные тени. Он мчался
все быстрее, все, что окружало его, словно темная рябь, летело
в обратном направлении. Шум ветра превратился в оглушающий рев,
хотя он не чувствовал ни холода, ни силы его порывов.
Наконец перед ним замаячил огромный черный силуэт. Он
напоминал большую гору, то здесь, то там украшенную блестящими
огоньками; высокие стены, узорчатые башни. Во всем
чувствовалась мощь и неприступность. Это был замок, не меньше
Рондовала, только процветающий, не запущенный.
Странный полусон-полуявь на мгновение прервался, он
замерз, прохлада ночи напомнила ему о реальности своим холодным
дыханием. Он стоял перед массивной двухстворчатой дверью,
обитой железом, и запертой на тяжелые засовы и замки. На железе
была вычеканена огромная змея, ее тело было пробито гвоздями.
Над дверями было подвешено чучело большой серой птицы. Он не
знал, где находится, но все ему казалось до боли знакомым -
будто он уже бывал здесь в своих снах, но забыл. Он едва
заметно качнулся вперед и тут же почувствовал легкое дуновение,
словно Ворота окружала невидимая аура, реагирующая на малейшие
его движения.
Как по мановению волшебной палочки в обеих руках его
зажглись огни. Факелы горели сами по себе, без источника. Им
овладело непреодолимое желание войти внутрь, но он не знал, как
открыть загадочные Ворота. Двери выглядели массивными и
неприступными...
Он проснулся, одолеваемый холодом и волнением. Подбросив
на подстилку еще веток и поплотнее укутавшись плащом, он снова
лег. Утром он хорошо помнил сон, но не стал рассказывать о нем.
Следующей ночью он снова вернулся к нему...
Он опять стоял перед неприступными Воротами; забытые
ощущения путешествия до Ворот вновь наполнили его, пополнившись
некоторыми новыми впечатлениями. Теперь он стоял, высоко подняв
руки и чертя древнее заклинание, открывающее калитки. Они,
нехотя, повиновались. Дверцы дернулись и со скрипом чуть-чуть
разошлись. Холод дохнул ему в лицо. Он двинулся в открывающееся
пространство...
Каждую ночь на протяжении первой недели пути он
возвращался в свой сон, идя дальше и дальше. Огоньки больше
сопровождали его, оставшись за Воротами. В полном одиночестве
он бродил по чужой местности - серой и бронзовой, черной и
коричневой - погруженной во мрак, черное небо тяжелым пологом
нависало над головой. Лишь редкие красные всполохи указывали на
то, где должен быть восток. Это было царство камня и теней,
песка и тьмы, холодных, пронизывающих ветров, внезапных огней и
скуки. Все, что окружало его, вяло вползало в его память,
откликаясь равнодушными воспоминаниями. Это было царство
зловещего, все чувствующего света, темных пещер и разрушенных
статуй чудовищ и масок. Где-то в глубине, маленькая частичка
его души горько жалела его, остальная часть его духа
наслаждалась...
На следующую ночь он увидел обитателей - грубые чудовища,
покрытые чешуей; нескладные, неуклюжие пародии людей с
длиннющими руками - они ползли, скакали, преследуя одинокого
человека, убегающего от них, на лице человека застыло презрение
и отвращение.
Человек пробежал между двумя каменными колоннами и,
обнаружив, что попал в тупик без выхода, дико закричал. Твари
окружили его. Уронив его на землю, они принялись плакать и
стенать над ним. Затем что-то пробормотали и начали сдирать
кожу с человека; земля потемнела под ними.
Внезапно одно из чудовищ пронзительно взвизгнуло и
ринулось вон от ужасного сборища. Его длинная чешуйчатая рука
превратилась во что-то короткое и бледное. Ругаясь и дразня,
твари схватили убегающего собрата. Удерживая его, они вновь
обратились к тому, что лежал на земле. Сомкнувшись и подавшись
вперед, они образовали вокруг них плотное кольцо. То, что
лежало на земле, перестало быть чем-то человеческим. В тоже
время он еще не был чем-то неузнаваемым.
Окруженный их зловонным дыханием он потихоньку менялся,
становился все крупнее, что-то мерзкое стало проглядывать к его
облике. Другое чудовище, которое стремилось вырваться,
наоборот, стало усыхать, сжиматься. Его покров стал светлее и
мягче. Он приобретал все более странные черты.
Это было что-то знакомое. Он становился человеком по
облику и в целом.
Твари, которые теперь вместо себе подобного держали
человека, толкнули его и он упал. Тем временем дьявольский
оборотень тоже остался один. Твари уползали, покидая их.
Оборотень судорожно дергал конечностями, силясь встать.
Новоявленный человек с трудом поднялся на ноги,
споткнулся, потом с воем бросился вперед к колоннам. В тот же
момент темные твари ответили ему пронзительным воплем, затем
расталкивая и царапая друг друга, погнались за убегающим
оборотнем, который совсем недавно был одним из них.
Поль проснулся, услышав громкий смех. А пробудившись,
понял, что это его собственный смех. Сон оборвался слишком
внезапно, и он долго лежал без сна, наблюдая сквозь ветви
деревьев за плывущими в лунном блеске облаками.
Следующий день они проехали в кибитке фермера и его сына.
Полдороги с ними проехал и мелкий коробейник. На протяжении
всей следующей недели им не встретился ни один путник, идущий в
том же направлении. Лишь однажды они столкнулись с купцом и
врачом, едущими в противоположном направлении. Но одним теплым
солнечным вечером впереди них замаячили пыльные, темные фигуры.
Лишь ближе к ночи им удалось нагнать группу
путешественников. Процессия состояла из старого колдуна Ибала
Шенсона, двух его учеников, Нарфа и Шахая, и десяти слуг -
четверо из них несли кресло, на котором восседал Ибал.
Поль обратился к Нарфу - невысокому худому усатому
пареньку, он шел в самом конце, замыкая шествие.
- Приветствую вас, - сказал он.
Правая рука человека описала едва уловимую полуокружность,
когда он оглянулся на голос.
Так случалось довольно часто, едва столкнувшись с
проявлениями Магии, внутреннее зрение Поля рефлективно
включалось в игру. Он увидел слабо мерцающую серую нить,
которая, образовав петлю на конце, медленно двигалась к его
голове. Он поднял руку с слабо пульсирующим родимым пятном и
отбросил нить.
- Довольно! - крикнул он. - Или здесь так принято отвечать
на приветствия путника?
В глазах, смотрящих на него, промелькнул испуг, смешанный
с уважением.
- Прими мои извинения, - произнес паренек, - никто вас не
знает, путники. Я только пытался защитить и обезопасить
учителя. Я не думал, что встретился с братом по Великому
Искусству.
- Теперь все в порядке?
- Вы направляетесь на Балкин?
- Да.
- Доложу учителю, он, без сомнения, пригласит вас
составить ему компанию.
- Вперед.
- От кого передать приветствия?
- Я - Поль Детсон, а это - Маусглов.
- Отлично.
Он повернулся и бросился догонять своих. Поль и Маусглов
последовали за ним.
Выглядывая из-за плеча ученика, Поль пытался рассмотреть
волшебника, пока тот не обратился к нему сам.
Он был одет в голубые одежды, серая шаль укрывала его
плечи, коричневый плед укутывал колени. По такому одеянию было
очень трудно определить его размеры. Его облик производил
впечатление хрупкости и крошечности. Его нос превратился в
острый крючок, словно птичий клюв, бледные, почти прозрачные,
глаза наполовину скрыли тяжелые складки век. Щеки и лоб старика
были испещрены глубокими бороздами морщин, кожа свисала
безобразными пористыми складками. Густые, длинные волосы
старика отливали чернотой и напоминали парик, особенно в
соседстве с абсолютно седыми, кочковатыми бровями. Руки старика
скрывались под пледом.
- Подойди ближе, - прохрипел он, поворачивая голову и
глядя из-под опущенных век.
Подойдя к старику, Поль невольно задержал дыхание,
стараясь спрятать свое волнение.
- Детсон? Детсон? - повторял старик, - откуда ты?
- Замок Рондовал, - подсказал Поль.
- Я думал он пустует все эти годы. Кто теперь там лорд?
- Я.
Коричневый плед зашевелился. Сухая, темная рука с длинными
узловатыми пальцами медленно выползла из под пледа. Так же
плавно она двинулась к правому запястью Поля и застыла около
рукава.
- Будь любезен, оголи свое предплечье.
Поль исполнил просьбу.
Два тощих пальца протянулись к руке Поля и прикоснулись к
родимому пятну. Старик усмехнулся и поднял голову, внимательно
разглядывая Поля, стараясь увидеть сквозь него.
- Все так, как ты сказал, - заметил он, - я ничего не знал
о тебе - хотя теперь ясно вижу, что ты тоже обеспокоен
томлениями Рондовала. Ты несешь печать его прошлого.
- Возможно, - ответил Поль, - а как ты узнал?
- Они окружили тебя, словно рой блестящих насекомых, -
произнес Ибал, глядя мимо него.
Поль внимательно обследовал себя внутренним зрением, но
кроме нитей заклинаний не обнаружил ничего, хоть отдаленно
напоминающее нимб из насекомых.
- Я ничего подобного не вижу...
- Так и должно быть, - ответил колдун, - все твое
постоянно с тобой, вероятно, очень долгое время - ты
воспринимаешь все иначе, чем я. Если, конечно, ты вообще можешь
обнаружить это. Ты ведь знаешь, как отличаются друг от друга
восприятия и понимания колдунов, какое значение они придают
разным вещам.
Поль нахмурился.
- Или нет? - спросил Ибал.
Не дождавшись ответа, старый колдун сощурил глаза и еще
пристальнее стал вглядываться в Поля.
- Сейчас я не так уверен, - сказал он, - сначала я
подумал, что дисгармония и беспорядок твоих светил - лишь
хитрая маскировка, но теперь...
- Моих светил? - переспросил Поль.
- Кто проводил твое обучение - и где ты проходил
посвящение? - потребовали ученики колдуна.
- Я рос очень далеко отсюда, - ответил он, - там, где все
вещи сделаны не так, как здесь.
- Ой, ты из Страны Безумия! Храни нас от Страны Безумия!
Но... Ты не совсем дисгармоничен - любой с такой отметиной... -
Он кивнул на предплечье Поля. - Должен обладать внутренним
чутьем и подсознательным талантом к Великому Искусству... Очень
интересно... Так... А зачем ты идешь на Балкин?
- Чтобы научиться... кое-чему.
Старый колдун снова усмехнулся.
- А я иду для самоуспокоения, - сказал он. - Зови меня
Ибал. Если хочешь, составь мне компанию. Всегда хорошо иметь
нового собеседника. Твой человек - не собрат по Великому
Искусству?
- Нет, кроме того, Маусглов - не мой человек, он - мой
товарищ.
- Маусглов, ты сказал? Кажется я уже слышал это имя
раньше. Возможно, в связи с драгоценностями?
- Я - не ювелир, - поспешил с ответом Маусглов.
- Ладно, это все равно. Завтра я скажу тебе кое-что
интересное, Детсон. Но мы до сих пор в полулье от места, где я
хотел заночевать. Нужно идти. Поднимайтесь! Вперед!
Слуги подняли носилки и пошли вперед. Поль и Маусглов
пристроились в конце процессии.
Они разбили лагерь среди руин, которые некогда были
маленьким амфитеатром. Поль долго лежал с открытыми глазами,
тревога не покидала его, он опасался возвращения зловещих
сновидений. До сих пор он никому ничего не рассказывал, днем
события ночи казались далекой сказкой. Но лишь только
спускалась ночь и на лица людей ложились длинные ночные тени,
лишь изредка разгоняемые вспышками костра, ему начинало
казаться, что какой-то неведомый призрак влечет его в царство
танцующих огней, завывающих ветров и жестокости. Он снова
удивился значению и смыслу ночного кошмара, как будто
рожденного больным воображением и поддающимся описанию лишь в
терминах патопсихологии, и в то же время ясности и отчетливой
связи ночных видений с реальностью. Его мысли медленно
перетекли в другое русло, к недавним событиям в Рондовале. В
тот же момент он погрузился в сон, и его засыпающий разум вновь
поразился возможной связи между событиями.
Мог ли тот странный человек, умирая, заложить в нем зерно
тревоги, которое не дает ему покоя по ночам? Его мысли вновь
изменили свой ход, унося его дальше от тревог, усыпляя
стрекотанием лесных насекомых, доносящимся из рощи. Он думал,
как бы поступил Марк. Нашел бы какой-нибудь легкий наркотик,
чтобы избавиться от видений. Возможно. Мысли снова поплыли...
Что это. Еще ближе. Вокруг все знакомо. Страх куда-то
исчез. Осталось только ожидание знакомых событий. Вот Ворота,
и...
Все остановилось. Застыло. Он замерз до того, как
открылись Ворота. Видения стали блекнуть и совсем растаяли. Он
почувствовал, что чья-то рука сжимает его плечо. В какой-то
момент он хотел было закричать.
- Все в порядке, - послышался шепот и рука отпустила его
плечо.
Поль попытался сесть, просто повернуть голову. Он
обнаружил, что не может пошевелиться. Крупный мужчина, лицо
которого наполовину скрывала тень от плаща, поднялся с колен и
исчез из поля его зрения. Полю показалось, что мелькнули
светлые усы, и что совсем невероятно, ряд сверкающих ровных
зубов.
- Почему я не могу двигаться? - прошептал он сквозь сжатые
зубы.
- Мне легче наложить защитную оболочку на весь лагерь
целиком, чем на кого-то выборочно. Затем мне нужно было
разбудить тебя, но так, чтобы остальные оставались в спящем,
бессознательном состоянии. К сожалению, паралич здесь
необходим.
Поль предполагал, что все это ложь, но не мог бороться с
ней.
- Я увидел, что твой сон вызывает много тревог, поэтому я
решил даровать тебе облегчение.
- Каким образом ты увидел, что чьи-то сны доставляют
тревогу.
- Я в некотором роде специалист в тех проблемах, с
которыми ты столкнулся.
- Что?..
- Разве твой сон не связан с массивной дверью?
Поль некоторое время молчал, затем ответил: Да.
- Да, связан. Но как ты можешь знать об этом, может ты
причастен к моему сну?
- Я не вызывал твой сон. Кроме того, я здесь не ради
освобождения тебя от него.
- Тогда зачем?
- Твое путешествие на Балкин.
- По-моему, ты знаешь слишком много.
- Не будь таким нетерпеливым. Просто наши интересы
совпадают, я пытаюсь помочь тебе. Я больше понимаю в тех силах,
что воздействуют на тебя. Ты совершил ряд ошибок, странствуя по
миру и везде называя себя и рассказывая о своей карьере. Теперь
понадобится много энергии, придется причинить даже боль, чтобы
стереть твое имя и наружность из памяти Ибала и его окружения.
Утром он будет помнить лишь то, что ты - Одержимый Магией,
идущий на Балкин. Даже твоя внешность будет видна ему снова в
тумане. Если он вновь спросит твое имя, то имей другое имя
наготове. Это же имя используй и на Балкине. Рондовал до сих
пор имеет своих врагов.
- Это определенным образом связано с покушением на мою
жизнь.
- Когда это произошло? Где?
- Чуть больше недели назад. Прямо в моем доме.
- Я не подумал об этом. Значит началось. Ты будешь в
безопасности некоторое время, если будешь сохранять инкогнито.
Я хочу выкрасить твои волосы, чтобы замаскировать эту белую
прядь. Она очень приметна. А затем мы должны спрятать это
драконово родимое пятно.
- Как?
- Очень просто. Каким образом ты видишь проявления Магии,
когда делаешь заклинания?
Поль почувствовал щекотание усов у себя на лбу.
- Обычно, как цветные нити - нитки, струны, веревки.
- Очень интересно. Ну хорошо. Теперь вообрази, что я
заворачиваю и укрываю твое пятно телесного цвета нитями, так
плотно, словно из нитей сделан целый покров. Это не в коей мере
не помешает твоим манипуляциям. Когда ты захочешь открыть его,
тебе просто необходимо проделать ритуал распутывания клубка
нитей заклинаний.
Поль почувствовал, что кто-то взял его за руку и поднял
ее.
- Кто ты? - спросил Поль. - Откуда ты знаешь все это?
- Я волшебник, которого нет на самом деле. Я прочно связан
с твоим Домом.
- Мы - родственники?
- Нет. Даже не друзья.
- Тогда почему ты помогаешь мне?
- Я чувствую, что если ты и дальше будешь жить, это
сослужит мне службу. Все. Твоя рука довольно ловко
замаскирована.
- Если ты действительно хочешь защитить меня от чего-то,
то было бы лучше, если бы ты хоть что-нибудь рассказал мне.
- Не думаю, что это самый достойный способ. Во-первых, с
тобой может ничего не произойти, зачем же тебя отягощать
излишней информацией. Во-вторых, твое неведение выгодно мне.
- Мистер, кто-то уже вычислил меня. И мне совсем не
нравится перспектива дуэли с другим колдуном.
- О, если ты выиграешь, они этому будут рады. Разве не в
этом истинная природа убийства?
- Да.
- Ладно, до сих пор ты все еще цел.
- Чисто случайно.
- Все отлично, мой мальчик. Будь бдительным. А теперь
будет лучше слегка огрубить твои черты лица и чуть-чуть
удлинить глаза. Может посадить на нос бородавку? Нет? Тогда
может сделать шрам на щеке? Да, пожалуй, не помешает...
- Ты не назовешь мне своего имени?
- Оно вряд ли тебе о чем-нибудь скажет, но знание моего
имени может в дальнейшем принести мне много хлопот.
Поль пытался оживить драконово пятно, надеясь, что
маскировка убережет и скроет его пульсацию от постороннего
внутреннего зрения. Казалось человек не среагировал на
пульсацию пятна. Поль заставил энергию пробежать вниз и вверх
по правой руке, освобождая ее от паралича. Затем высвободил
шею. Он мог немного повернуть голову... Лучше все оставить как
есть. Он понял, что слишком сложно сымитировать подобную
подделку.
- Теперь они все думают, что ты из Хейделберга...
- Что, - спросил Поль, - как ты сказал?