несколько вентиляционных щелей в каждом углу у самого потолка.
На скамье валялось драное одеяло и груда разного тряпья. На
полу стоял горшок. На стене над скамьей висел подсвечник.
Поль обошел всю комнату и повернулся, Ларик уже стоял за
порогом. Поль почувствовал, что принудительное помыкание им
исчезло.
- Что на ужин? - спросил он.
- Если он не сможет встретиться с тобой, я что-нибудь
пришлю, - ответил Ларик.
- Я пока просмотрю список вин.
Ларик уставился на него, затем покачал головой.
- Тебе следует быть более сдержанным. Я не хочу, чтобы ты
здесь все разнес в щепки, - сказал он, - пойди и спокойно сядь
на скамью.
- Хорошо, чародей. Никаких разрушений и ущерба.
Поль прошел вдоль комнаты и уселся на скамью. Тут же он
почувствовал как заработали и запульсировали нити заклинаний.
- У тебя это здорово получается, - сказал он.
- Спасибо.
- ...Но я не думаю, что это поможет тебе в конце.
Ларик прыснул.
- ...До конца еще слишком далеко.
- Никогда не строй далеко идущих планов, - изрек Поль.
- Что ты имеешь в виду?
- Когда ты достигнешь, то можешь обнаружить, что уже
опоздал.
- Прими это на свой счет, Чейнсон.
- Уже.
Дверь закрылась. Комната погрузилась во мрак. Поль
услышал, как щелкнул засов. Поль с отвращением сбросил с себя
опутавшие его нити.
Его забавляла идея внедрить одну из нитей в Ларика, пока
тот старался захомутать его. Это позволило бы ему проследить
все его передвижения и увидеть то, что с ним связано. Его
раздирало любопытство, он отгонял от себя страхи рискованности
мероприятия.
Он скользнул по комнате внутренним зрением, казалось все
плавало в жемчужном сиянии. Около двери извивалась бледная
золотистая нить. Он протянул вперед правую руку и напряг волю.
Под толстым слоем маскировки он ощутил пульсацию в драконовом
родимом пятне. Нить медленно поползла к нему.
Намотав ее на пальцы, он почувствовал легкое электрическое
покалывание. Поль настроил свой мозг, создав в нем пустоту. Она
стала немедленно заполняться образами и впечатлениями,
навеянными нитью. Тотчас он осознал, что уже нагоняет
беглеца-чародея. Ларик полностью расслабился и забыл всякую
предосторожность, пребывая в полной уверенности, что Поль лишен
любых магических действий и всем существом подчинен ему.
Он последовал за Лариком. Попетляв по коридорам, он в след
за ним поднялся по лестнице. С одной стороны площадки было
огромное окно, за ним вновь тянулись ступеньки. Ларик шел по
роскошным холлам, наконец он вышел в галерею, ведущую к двойной
двери, щедро украшенной витиеватым орнаментом. Слуга в ливрее
примостился на низкой скамеечке справа от входа. Он встал при
появлении Ларика, на его лице появилась улыбка приветствия.
- Он не спит? - поинтересовался Ларик.
Человек покачал головой.
- Скорее всего спит, - ответил слуга, - он недавно лег и
просил не беспокоить его.
- О, конечно, если он проснется, Мак, скажи ему, что я
доставил того человека, которого он хотел.
- Если проснется, то передам. Но я не думаю, что он
встанет раньше утра.
- Тогда я пойду распоряжусь на счет еды для парня. Что там
можно ему подать?
- Немного мяса с хлебом, я думаю, будет совсем неплохо,
можно еще добавить пиво.
- Райл вернулся недавно...
- Обратный путь утомил его. Он обернулся слишком уж
быстро.
- Ничего не говори мне об этом. Ладно. Я иду в кухню.
Спокойной ночи.
- Доброй ночи.
Поль вновь последовал за ним, теперь они спускались вниз и
двигались по направлению к заднему двору. Ларик шел заметно
медленней. Поль слышал, как он отдавал распоряжения на счет еды
усталой полной женщине среднего возраста, которую он оторвал от
собственной поздней трапезы. Затем он приготовил легкий
холодный ужин для себя и тут же проглотил еду. Поль сохраняя
связь, одновременно он почувствовал, как волна голода атаковала
его, и голодный желудок отозвался ей призывным бурчанием. Краем
глаза он узрел женщину, ставящую еду на поднос.
Ларик прикончил второй бокал вина, вздохнул и медленно
поднялся на ноги. Он пожелал женщине доброй ночи, посетил
уборную, затем вновь принялся петлять по бесконечным коридорам,
вверх и вниз по лестнице. Проделав долгий путь, он оказался в
северо-восточном крыле здания.
Поль старательно запоминал хитрые коридоры и маршрут,
полагая, что Ларик движется в собственные апартаменты. Но путь
шел все ниже и ниже и казалось вел в самую гору. Следы роскоши
исчезли. Помещения, по которым они проходили, были покрыты
плотным слоем пыли, в них явно не ступала нога человека. Они
служили свалкой старой сломанной мебели. Над ними царила
мрачная, черная пустота. Ларик соорудил небольшой светильник на
кончике ножа и поднял его над головой словно факел. Прыгающие
блики отбрасывали уродливые тени на голых каменных стенах.
Некоторое время он шел прямо, потом свернул в расщелину. Оттуда
вниз вел узкий коридор и лестница с грубо высеченными
ступенями. Коридор становился все уже и уже, потолок стал
нависать все ниже. Поворот. Ларик шел очень медленно и
осторожно. Он повернул еще два раза, шаги смолкли. Он подошел к
высокому массивному выступу. На вершине его располагалось
что-то большое и отражающее.
Он поднял руки и стал цепляться за камни. Огонек погас,
как только он начал карабкаться вверх. Поль почувствовал, что
его дыхание стало более глубоким. Достигнув вершины, он рухнул
на колени и замер. Поль не мог отгадать, что помещалось перед
ним, так как что-то вдруг случилось с глазами человека.
Он подождал, но больше ничего не происходило. Появилась
долгожданная пища и он прервал контакт.
Покончив с едой, Поль оттолкнул пустой поднос и опять
взялся за золотистую нить. Но она извивалась, видения исчезли.
Он решил, что лучше прикрепить ее к чему-нибудь и подождать.
Ах, да, тот человек устал и не велел беспокоить до утра. Поль
соорудил на лавке постель из тряпья и растянулся на нем,
укутавшись одеялом. Почти мгновенно он задремал, мириады
образов событий последних дней закружились перед его глазами.
Но они быстро таяли, его сознание захватывала иная
реальность. Холод на мгновение пронзил его, затем он вновь
очутился возле массивных Ворот. Он чувствовал, что за спиной у
него кто-то стоит, но был не в состоянии оглянуться - или
просто не хотел делать этого. Правая половина Ворот была
приоткрыта и вполне позволяла беспрепятственно пройти внутрь.
Сквозь щель в Воротах просачивалась легчайшая дымка тумана или
дыма. Ощущения, как и раньше, быстро овладели его сознанием, но
теперь он не испытывал колебаний и раздвоенности. Он быстро
двинулся вперед и вступил на земли загадочной зловещей страны.
Первое, что он увидел, смотрело на него с расстояния
нескольких метров. Это была голова. Она была посажена на
заостренный кол, открытые глаза невидяще взирали на мир
мертвыми глазницами. Голова принадлежала одному из демонических
созданий, на ней застыло выражение злобы. Выставка задела его,
он почувствовал в ней что-то очень личное, какое-то слишком
замысловатое предостережение, которое в первый момент
показалось ему очень забавным.
Он ощутил перемены, происходящие в нем; подмигнув
наводящей ужас маске, он воспарил к тусклым небесам подобно
духу. Под ним среди камней кружились песчаные вихри,
вздыбленные порывами ветра. Он летел к югу, двигаясь все
быстрее и быстрее. Чувство торжества заполняло его. Он ликовал,
жаждал излить свой восторг под трубные фанфары. Он расправил
черные, огромные как паруса, крылья и помчался прочь от мертвой
земли. Он летел как стрела, вдали замаячил смутный силуэт гор.
Он, Продромоли, жил памятью снов. Другая жизнь стала его
реальностью. Он забыл о Воротах, о мертвой голове и о маленьком
человечке Поле Детсоне, о котором когда-то мечтал. Ничто и
никто из того мира было не нужно ему.
Достигнув гор, он бросился грудью прямо на камни, но
сильный порыв ветра отшвырнул его обратно. Шесть раз пытался он
одолеть горы и шесть раз отбрасывался назад.
На седьмой попытке он одолел сопротивление ветра, его
изваяние - умащенное сладостями и пряностями, омытое вином и
кровью - разбилось вдребезги от его крика. Куда бы не падала
его тень, там рушились сооружения и монументы, его почитатели
падали ниц и умирали. Найалис возникла перед ним подобно башне
из черных огней. Они ринулись навстречу блестящим водам
неподвижного океана, затем закружились в стремительном танце,
взлетая выше и выше, уносясь в безграничные просторы вселенной.
Вокруг них горящими факелами падали сверкающие звезды. Ветры
вертели их в блестящем хороводе огней, обнося вокруг планеты.
Их танец перешел в дикую пляску с бешеным темпом, они
проделывали смертельные пируэты, кровь тяжелым молотом стучала
в висках. Возле Ледяных Гор он вновь заговорил, вновь засиял
Купол над Воротами, и Толкне, Великая Змея Мертвых Вод, прервав
свое путешествие длиною в десять тысяч лет, поднялась из глубин
навстречу ему...
Поль, секунду назад знавший о Ключах и клятвах черным
богам, внезапно вздрогнул и очутился в собственной келье.
Тревога охватила его. Он приподнялся и тут же отодвинулся,
уставившись на туманно-призрачный образ женщины, стоящей около
него. Ее руки вытворяли замысловатые жесты, губы шевелились,
полупрозрачные глаза неподвижно уставились на него. Он
приподнялся повыше и протянул руку.
Она отступила, ее бледная наружность тревожно
всколыхнулась. Он отодвинулся еще дальше, постарался изобразить
на лице спокойствие и сделал утвердительный жест. Она
остановилась и стала явственно изучать его. Медленно она
подняла руку и указала на него. Затем она повернулась, указала
на заднюю стенку кельи, снова повернулась к нему и отрицательно
покачала головой. Он озадаченно наморщил лоб, тогда она
повторила движения снова. Вдруг она подняла руку и выпрямила
все пять пальцев на левой руке и два на правой. Опять покачала
головой и повторила серию прежних движений. Он пожал плечами и
развел руками.
Она начала вращать руками. Он встал, она попятилась назад.
Поль сделал шаг вперед, она отступила. Он молча смотрел, как
она отошла к дальней стене и растворилась в ней, оставив лишь
аромат экзотических духов.
Он вернулся на скамью и сел. Последовательность женских
образов слилась с его прерванным сном в какую-то причудливую
галлюцинацию полуреальности, полувымысла. Возможно он все
придумал, или ему привиделось. Что он помнит? Только широкие
скулы, огромные глаза, маленький подбородок, узкие стрелы
бровей и развевающиеся густые волосы. Именно эти черты делали
образ запоминающимся и ясным. Он оглядел все вокруг, но она не
оставила после себя ни единой нити, по которой бы он мог
определить ее реальность.
Он подошел к двери. Он не был уверен, долго ли спал.
Усталость все еще давала о себе знать, хотя он чувствовал себя
более отдохнувшим, чем раньше. Вероятнее всего, все обитатели
замка еще спали. Тогда это самое подходящее время выйти отсюда
и осмотреть замок. Он переключился на внутреннее зрение и
внимательно осмотрел дверь.
Результат оказался весьма плачевным. Будто он блуждал в
тумане в запотевших очках. Он сконцентрировался на засове,
расположенном снаружи, на создании и закреплении нити
заклинания, с помощью которой он смог бы открыть засов.
Медленно, очень медленно перед его взором проплыла
зеленоватая нить, но она тут же растаяла. Он сосредоточился на
родимом пятне и направил волю на возвращение нити.
Родимое пятно в форме дракона бездействовало, он не ощутил
знакомой пульсации. Он ощутил лишь легкое пощипывание во всем
предплечье. Нить снова выплыла в поле его зрения, на этот раз
он успел схватить ее. Но контакта не было. Она проскальзывала
сквозь его пальцы, как будто их вовсе не существовало. Затем
нить вновь пропала. Его глаза защипало и зарезало.
Он опустил руки. "Что происходит?" - удивлялся он. Впервые
он ощутил собственное бессилие. Мог ли Ларик заблокировать его
энергию?
В его памяти всплыли слова Ларика на заключительной стадии
посвящения - что такое вполне может произойти, что может не
получаться даже самая элементарная работа. Такое может
продолжаться в течение нескольких недель. Однако, ведь все
работало, ему удавалось многое проделывать, пока они с Лариком
добирались до Авинконета. В течение восстановительного периода
все может идти наперекосяк, подумал он, тяжело вздохнув. Тем не
менее ему как-то не приходило в голову, что подобное может
коснуться и его. Ведь его посвящение оказалось фикцией,
обманом. Или он все-таки прошел обряд? Но он ведь прошел по
всем станциям и прочувствовал все изменения с сознанием, он
ощущал даже приливы энергии в нужное время. Мог ли он должным
образом пройти обряд, пока превращался в чудовище?
Он тряхнул головой и снова взялся за эксперимент. В висках
застучала кровь. Правое предплечье обожгло словно огнем. Снова
он уловил расплывчатые очертания нити, но он был не в состоянии
управлять ею.
Он вернулся на скамью и лег, поплотнее укрывшись одеялом.
Он еще долго думал о загадочной призрачной женщине, прежде чем
сон снова одолел его. Об этом сне он потом будет вспоминать,
как о кошмаре, в котором он бесконечно бродил вокруг головы
демона, насаженной на кол.
Сначала мне показалось, что это просто освещение, хотя я
не был уверен. Оно что-то делало со мной или для меня, но я не
знал что именно. Оно также способствовало затруднению понимания
некоторых аспектов моего естества. В то же время...
Я вошел в Балкин, внутрь этой огромной, черной, сверкающей
каменной глыбы, и направился вдоль тоннеля. В самой верхней
комнате я некоторое время висел над водой. Там явно
присутствовала чужеродная могущественная сила. Она проникала в
каждую клеточку моего естества. В некотором роде она была очень
разрушительной; я явственно ощущал ее разряды на многих
уровнях. Тем не менее я решил продолжить изучение физической
структуры и внутреннего устройства горы.
Маршрут, по которому должны будут проследовать будущие
волшебники, был явно обозначен на нефизическом уровне
специфическими метками. Он включал ряд станций силового
воздействия. Я проследовал на следующий пункт и там тоже
некоторое время медитировал. Если это должно помочь им обрести
иной уровень энергии, то возможно послужит и мне.
Как долго я проторчал на следующей станции, я не мог
определить. Долгое время я верил, что предаюсь своим мечтам и,
погружаясь в них, забываю о времени. Лишь позднее ко мне
закралось сомнение, когда я ощутил нагнетание и увеличение
мощности той силы, на волнах которой я блаженствовал. Я быстро
помчался по ее следу, к источнику могущественной энергии, и
обнаружил его в центре блистающего у подножия горы города. Сила
исходила от сидящих по кругу колдунов. Именно в это время я
осознал, что уже довольно поздно и вечер в разгаре. Это
означало, что посвящение вот-вот начнется, а энергия будет
наполнять гору в течение всей ночи. Я бросился обратно, к
следующей станции, следуя своим собственным побуждениям. Я
хотел наполнить себя, так как чувствовал, что новая энергия
поможет восполнить пробелы памяти.
Кое-что странное произошло на четвертой станции, я услышал
голос - мучительно знакомый - обращающийся непосредственно ко
мне, даже с намеком на некую интимность.
- Фаней, - говорил он, - Фаней.
Это был мужской голос, и мне показалось, будто я понимаю
смысл сказанного слова. Голос звучал настойчиво и сурово, в нем
чувствовалось приказание. Фаней. Может это мое имя, затерянное
в далеком прошлом и предъявленное в такой форме? Нет, пожалуй,
это неверно. Фаней.
- Фаней! - прозвучало более повелительно.
Вместе со словом во мне запульсировало чувство долга,
зажглось желание следовать непонятному приказу. Но сознание,
что это нарушит мои планы, подавило стремление подчиняться.
Я расширялся и сжимался, судорожно метаясь по помещению и
отыскивая средство избавления от принуждения.
- Фаней!
Ничего. Здесь не было ничего такого, на чего могло быть
направлено непонятное приказание, что могло утолить чувство
долго.
Я двинулся дальше. Гора наливалась все большей энергией и
силой. На следующей станции напряжение было чуть меньше,
поэтому я остался здесь чуть подольше. Я снова утратил чувство
времени и впал в блаженное состояние транса, которое резко
оборвалось приближением процессии кандидатов. Я тотчас бросился
к следующему пункту, чтобы мне никто не мешал.
Шестая станция показалась мне самой дружелюбной. Я размяк
и разнежился; заполнив все пространство, я стал впитывать и
поглощать бьющую ключом энергию.
Казалось прошло совсем немного времени, но я вновь услышал
их приближение. На этот раз я даже не пошевелился. Мне не
хотелось двигаться, кроме того, мне пришло в голову, что будет
полезно и поучительно посмотреть церемонию ритуала.
Я наблюдал за ними, вот они вошли и встали на свои места.
Когда началась речь, я обнаружил, что мое внимание приковано к
тому, кого звали Лариком. Я стал внимательно разглядывать его,
поняв, почему он заинтересовал меня. Это было чрезвычайное
открытие и я еще долго был ошарашен его эффектом, когда мой
взор обратился к Полю. Меня поразили изменения происшедшие с
ним.
Он согнулся и скрючился, длинные безобразные руки
болтались почти у земли. Однако беглое обследование и
ощупывание тела показало мне, что его руки, такие
отталкивающие, пухлые и длинные, на самом деле не длиннее его
собственных рук. Тем не менее он не мог не заметить этого. И
если это не беспокоит его, то я не понимаю, почему это должно
беспокоить меня.
Но это беспокоило и тревожило.
Дальнейшее обследование выявило, что Поль единственный из
всех участников, кто подвергся анатомическим преобразованиям.
Только я сделал такой вывод, как началось новое изменение в
области плеч и живота. Теперь я мог обнаружить источник
метаморфоз и сразу же определил, что уродства вызваны Лариком.
Но мотивы его поступка были мне непонятны, так как мысли колдун
становятся абсолютно непостижимы, когда дело касается его
собрата. А все остальные головы не содержали не единой плохой
мысли, они были полностью поглощены созерцанием и пребывали в
состоянии транса.
Я подождал конца церемонии и двинулся вместе с ними к
следующей станции. Удастся выяснить, что кроется под действиями
Ларика или нет, меня не столь занимало. Мне хотелось уяснить
методику магического воздействия на Поля.
Я очень тщательно осмотрел и исследовал следующее
превращение. Все это можно было более точно назвать передачей
или перенесением. Как только нога Поля превратилась в огромную
уродливую лапу, я освободился и смог проследить то, что
происходит вне горы. Я помчался, кружась словно вихрь по
проспектам, где пространство сжимается как губка, а время летит
подобно бешеному потоку, не подвластному ничьим законам. Я
приблизился к Воротам - к снам, преследующим Поля, которые до
сих пор видел лишь мельком. Скользнув в них, я оказался на
мертвой земле и сразу столкнулся с вопящим существом,
полумонстром, получеловеком с родимым пятном в форме дракона на
правом предплечье.
- Брат мой, - обратился я к нему, - носи это еще
чуть-чуть, покуда все служит человеческому обряду.
Но существо не могло или не захотело меня понять. Оно
продолжало душераздирающе орать и биться своим изуродованным
телом. Я наслал на него глубокий сон, и он забылся прямо там, в
треугольнике серых выступающих камней. Мне хотелось помочь
обоим, и Полю и тому чудовищу, хотя это совсем не приносило
пользы лично мне. Я сам себя убедил, что в данный момент
необходимо мое личное вмешательство - впервые - в дела других,
для того чтобы дать благополучный исход всему, в том числе и
удовлетворению моих интеллектуальных потребностей.
Но даже тогда я уже начал задумываться.
Еще несколько мгновений я рассматривал эту зачарованную
землю, затем развернулся и отправился обратно. Надо мной
полыхали молнии и гремели раскаты грома. Я вернулся на исходную
точку и тут же уловил мысли в голове Ларика. Это были мысли об
Авинконете и тех, кому он служил.
Первый проблеск понимания происходящего озарил меня.
Насладившись удовлетворением от проделанной работы, я
последовал за процессией до следующей станции. Там я увидел,
как произошла трансформация с другой ногой Поля. Это еще больше
взволновало меня. Его мозг как и у остальных был во власти
дурмана, это убедило меня в том, что он стал жертвой обмана.
Хотя я мало знал, чтобы судить о людях, я подумал, что
происходящее с ним совсем не справедливо и вовсе не честно,
особенно то, что делает Ларик.
Когда мы подошли к следующей станции к уродству Поля
добавилось кое-что еще. Один из участников умер. Конечно, он
ничего не значил для меня, но в этот самый момент вновь
прозвучало слово "Фаней". Я оглядел остальных, ожидая как они
среагируют, но реакции не последовало. Конечно, мертвый человек
мог отвлечь их от всего остального, хотя слово прозвучало
довольно громко, а несколько мгновений спустя повторилось.
А затем еще раз.
Оно стало навязчивым в своих повторениях. Я сжался, затем
расслабился и прислушался. Господи! Как глупо предполагать, что
кто-то еще может услышать, если это адресовано только мне, мне
одному. Где-то в глубине я сознавал, что понимаю его. Потом
опять происшествие.
Тело было перенесено, ритуал пошел своим чередом, и Поль
опять стал видоизменяться. В тот момент казалось, что все это
не столь важно. Изменения происходили со мной, естественно не
на том физическом уровне, что с Полем. Во мне быстро нарастали
и крепли новые понятия - свободы воли и предопределенности. К
несчастью у меня не было времени предаваться размышлениям, мое
внимание было целиком поглощено самим превращением: изменился
мой разум. Я придерживался негласной, хорошо усвоенной позиции
- не вмешиваться в дела других. И я не вмешивался, так долго,
сколько себя помню. Я вновь задумался над своей позицией и
решил, что настало время исключений.
Мне не нравилось, что происходило с Полем, я не мог больше
пускать все на самотек. Я должен что-то сделать, хотя - я не
был уверен в этом полностью, что могло помочь ему вернуть
прежний нормальный вид, чтобы он сам расправился со своими
врагами, как сочтет нужным.
Я думал об этом все время, пока мы шли к конечной станции.
Голос, твердящий "Фаней", исчез. Я предполагал, что Поль
расстанется со своими ступнями. Я внимательно следил за Лариком
в те моменты, когда он не руководил действом. Он внушал Полю
мысли об Авинконете, где он станет пленником, как только
кончится ночной ритуал.
Когда все покинули конечный пункт и вышли в огромную
пещеру, я наблюдал как Ларик обездвижил Поля, наслав на него
паралич. Затем он стал выводить остальных. Мне казалось, что я
смогу снять чудовищную оболочку, удерживающую его в нише, но я
колебался и не знал, что делать дальше.
Я последовал за первым кандидатом, чтобы познакомиться с
заключительной процедурой ритуала. Я видел, что многих учеников
встречали наставники, у выхода я заметил Маусглова.
Конечно.
У меня уже был план, когда я вернулся в пещеру. Внезапно я
увидел того волшебника, который ночью навещал Поля по пути на
Балкин. Я остановился и стал наблюдать. От человека исходила
небывалая сила.
Он умело пользовался ей, я понял, что он хочет направить
ее на Поля. Я немедленно бросился, надеясь помешать ему. Это
было стремление помочь, а не узнать новый механизм силовой
передачи. Меня заинтересовала голова чудовища, насаженная на
кол. Не могло ли это пригодиться для спасения Поля?
Поль возвращался к своему прежнему виду, затем вновь
маскировался. Я понял, что намеривался сделать волшебник, его
действия никак не способствовали моему плану. Поль по-прежнему
оставался в опасности.
Я вспомнил о теле Крендела, того огненно-рыжего человека,
который недавно скончался. В данный момент никто не
интересовался им, я проник в него и стал изучать, как оно
работает. Я хотел бы, чтобы оно было в форме и готово исполнить
поручение. В его форме я хотел встретить Маусглова, ожидавшего
снаружи.
Маленький человек скользнул в золотистое отверстие в
центре комнаты, оно тут же снова сомкнулось за ним.
Пульсирующее сияние, оптический обман, взгляд сквозь любое
пространство - все это далеко не исчерпывало всех возможностей
роскошной комнаты. Вместе с тем глаз неотступно следил за
удаляющимся человеком в черных одеждах, который проследовал
сквозь высокую украшенную гобеленами стену и далее по
аркообразной галерее, мимо колоннады света и тьмы.
Затем сверкающий хрусталик сжался, сверкнул и погас. Ибал
откинулся на подушки. Внезапно его дыхание участилось и стало
глубже; на лбу заблестели капельки пота.
Вонни, сидящая возле него на коленях, нежно промокнула его
лицо голубым шелковым платочком.
- Совсем немного, - сказала она, - можно считать проход
достаточным.
Он улыбнулся.
- Это просто напряжение, - признался он, - и, говоря по
правде, не то, что я намеривался сделать вновь. Сейчас,
однако...
- ...все по-другому, - закончила она.
Он кивнул.
- Что ты собираешься делать?
- Набираться сил.
- Ты знаешь, я не это имела в виду.
На скамье валялось драное одеяло и груда разного тряпья. На
полу стоял горшок. На стене над скамьей висел подсвечник.
Поль обошел всю комнату и повернулся, Ларик уже стоял за
порогом. Поль почувствовал, что принудительное помыкание им
исчезло.
- Что на ужин? - спросил он.
- Если он не сможет встретиться с тобой, я что-нибудь
пришлю, - ответил Ларик.
- Я пока просмотрю список вин.
Ларик уставился на него, затем покачал головой.
- Тебе следует быть более сдержанным. Я не хочу, чтобы ты
здесь все разнес в щепки, - сказал он, - пойди и спокойно сядь
на скамью.
- Хорошо, чародей. Никаких разрушений и ущерба.
Поль прошел вдоль комнаты и уселся на скамью. Тут же он
почувствовал как заработали и запульсировали нити заклинаний.
- У тебя это здорово получается, - сказал он.
- Спасибо.
- ...Но я не думаю, что это поможет тебе в конце.
Ларик прыснул.
- ...До конца еще слишком далеко.
- Никогда не строй далеко идущих планов, - изрек Поль.
- Что ты имеешь в виду?
- Когда ты достигнешь, то можешь обнаружить, что уже
опоздал.
- Прими это на свой счет, Чейнсон.
- Уже.
Дверь закрылась. Комната погрузилась во мрак. Поль
услышал, как щелкнул засов. Поль с отвращением сбросил с себя
опутавшие его нити.
Его забавляла идея внедрить одну из нитей в Ларика, пока
тот старался захомутать его. Это позволило бы ему проследить
все его передвижения и увидеть то, что с ним связано. Его
раздирало любопытство, он отгонял от себя страхи рискованности
мероприятия.
Он скользнул по комнате внутренним зрением, казалось все
плавало в жемчужном сиянии. Около двери извивалась бледная
золотистая нить. Он протянул вперед правую руку и напряг волю.
Под толстым слоем маскировки он ощутил пульсацию в драконовом
родимом пятне. Нить медленно поползла к нему.
Намотав ее на пальцы, он почувствовал легкое электрическое
покалывание. Поль настроил свой мозг, создав в нем пустоту. Она
стала немедленно заполняться образами и впечатлениями,
навеянными нитью. Тотчас он осознал, что уже нагоняет
беглеца-чародея. Ларик полностью расслабился и забыл всякую
предосторожность, пребывая в полной уверенности, что Поль лишен
любых магических действий и всем существом подчинен ему.
Он последовал за Лариком. Попетляв по коридорам, он в след
за ним поднялся по лестнице. С одной стороны площадки было
огромное окно, за ним вновь тянулись ступеньки. Ларик шел по
роскошным холлам, наконец он вышел в галерею, ведущую к двойной
двери, щедро украшенной витиеватым орнаментом. Слуга в ливрее
примостился на низкой скамеечке справа от входа. Он встал при
появлении Ларика, на его лице появилась улыбка приветствия.
- Он не спит? - поинтересовался Ларик.
Человек покачал головой.
- Скорее всего спит, - ответил слуга, - он недавно лег и
просил не беспокоить его.
- О, конечно, если он проснется, Мак, скажи ему, что я
доставил того человека, которого он хотел.
- Если проснется, то передам. Но я не думаю, что он
встанет раньше утра.
- Тогда я пойду распоряжусь на счет еды для парня. Что там
можно ему подать?
- Немного мяса с хлебом, я думаю, будет совсем неплохо,
можно еще добавить пиво.
- Райл вернулся недавно...
- Обратный путь утомил его. Он обернулся слишком уж
быстро.
- Ничего не говори мне об этом. Ладно. Я иду в кухню.
Спокойной ночи.
- Доброй ночи.
Поль вновь последовал за ним, теперь они спускались вниз и
двигались по направлению к заднему двору. Ларик шел заметно
медленней. Поль слышал, как он отдавал распоряжения на счет еды
усталой полной женщине среднего возраста, которую он оторвал от
собственной поздней трапезы. Затем он приготовил легкий
холодный ужин для себя и тут же проглотил еду. Поль сохраняя
связь, одновременно он почувствовал, как волна голода атаковала
его, и голодный желудок отозвался ей призывным бурчанием. Краем
глаза он узрел женщину, ставящую еду на поднос.
Ларик прикончил второй бокал вина, вздохнул и медленно
поднялся на ноги. Он пожелал женщине доброй ночи, посетил
уборную, затем вновь принялся петлять по бесконечным коридорам,
вверх и вниз по лестнице. Проделав долгий путь, он оказался в
северо-восточном крыле здания.
Поль старательно запоминал хитрые коридоры и маршрут,
полагая, что Ларик движется в собственные апартаменты. Но путь
шел все ниже и ниже и казалось вел в самую гору. Следы роскоши
исчезли. Помещения, по которым они проходили, были покрыты
плотным слоем пыли, в них явно не ступала нога человека. Они
служили свалкой старой сломанной мебели. Над ними царила
мрачная, черная пустота. Ларик соорудил небольшой светильник на
кончике ножа и поднял его над головой словно факел. Прыгающие
блики отбрасывали уродливые тени на голых каменных стенах.
Некоторое время он шел прямо, потом свернул в расщелину. Оттуда
вниз вел узкий коридор и лестница с грубо высеченными
ступенями. Коридор становился все уже и уже, потолок стал
нависать все ниже. Поворот. Ларик шел очень медленно и
осторожно. Он повернул еще два раза, шаги смолкли. Он подошел к
высокому массивному выступу. На вершине его располагалось
что-то большое и отражающее.
Он поднял руки и стал цепляться за камни. Огонек погас,
как только он начал карабкаться вверх. Поль почувствовал, что
его дыхание стало более глубоким. Достигнув вершины, он рухнул
на колени и замер. Поль не мог отгадать, что помещалось перед
ним, так как что-то вдруг случилось с глазами человека.
Он подождал, но больше ничего не происходило. Появилась
долгожданная пища и он прервал контакт.
Покончив с едой, Поль оттолкнул пустой поднос и опять
взялся за золотистую нить. Но она извивалась, видения исчезли.
Он решил, что лучше прикрепить ее к чему-нибудь и подождать.
Ах, да, тот человек устал и не велел беспокоить до утра. Поль
соорудил на лавке постель из тряпья и растянулся на нем,
укутавшись одеялом. Почти мгновенно он задремал, мириады
образов событий последних дней закружились перед его глазами.
Но они быстро таяли, его сознание захватывала иная
реальность. Холод на мгновение пронзил его, затем он вновь
очутился возле массивных Ворот. Он чувствовал, что за спиной у
него кто-то стоит, но был не в состоянии оглянуться - или
просто не хотел делать этого. Правая половина Ворот была
приоткрыта и вполне позволяла беспрепятственно пройти внутрь.
Сквозь щель в Воротах просачивалась легчайшая дымка тумана или
дыма. Ощущения, как и раньше, быстро овладели его сознанием, но
теперь он не испытывал колебаний и раздвоенности. Он быстро
двинулся вперед и вступил на земли загадочной зловещей страны.
Первое, что он увидел, смотрело на него с расстояния
нескольких метров. Это была голова. Она была посажена на
заостренный кол, открытые глаза невидяще взирали на мир
мертвыми глазницами. Голова принадлежала одному из демонических
созданий, на ней застыло выражение злобы. Выставка задела его,
он почувствовал в ней что-то очень личное, какое-то слишком
замысловатое предостережение, которое в первый момент
показалось ему очень забавным.
Он ощутил перемены, происходящие в нем; подмигнув
наводящей ужас маске, он воспарил к тусклым небесам подобно
духу. Под ним среди камней кружились песчаные вихри,
вздыбленные порывами ветра. Он летел к югу, двигаясь все
быстрее и быстрее. Чувство торжества заполняло его. Он ликовал,
жаждал излить свой восторг под трубные фанфары. Он расправил
черные, огромные как паруса, крылья и помчался прочь от мертвой
земли. Он летел как стрела, вдали замаячил смутный силуэт гор.
Он, Продромоли, жил памятью снов. Другая жизнь стала его
реальностью. Он забыл о Воротах, о мертвой голове и о маленьком
человечке Поле Детсоне, о котором когда-то мечтал. Ничто и
никто из того мира было не нужно ему.
Достигнув гор, он бросился грудью прямо на камни, но
сильный порыв ветра отшвырнул его обратно. Шесть раз пытался он
одолеть горы и шесть раз отбрасывался назад.
На седьмой попытке он одолел сопротивление ветра, его
изваяние - умащенное сладостями и пряностями, омытое вином и
кровью - разбилось вдребезги от его крика. Куда бы не падала
его тень, там рушились сооружения и монументы, его почитатели
падали ниц и умирали. Найалис возникла перед ним подобно башне
из черных огней. Они ринулись навстречу блестящим водам
неподвижного океана, затем закружились в стремительном танце,
взлетая выше и выше, уносясь в безграничные просторы вселенной.
Вокруг них горящими факелами падали сверкающие звезды. Ветры
вертели их в блестящем хороводе огней, обнося вокруг планеты.
Их танец перешел в дикую пляску с бешеным темпом, они
проделывали смертельные пируэты, кровь тяжелым молотом стучала
в висках. Возле Ледяных Гор он вновь заговорил, вновь засиял
Купол над Воротами, и Толкне, Великая Змея Мертвых Вод, прервав
свое путешествие длиною в десять тысяч лет, поднялась из глубин
навстречу ему...
Поль, секунду назад знавший о Ключах и клятвах черным
богам, внезапно вздрогнул и очутился в собственной келье.
Тревога охватила его. Он приподнялся и тут же отодвинулся,
уставившись на туманно-призрачный образ женщины, стоящей около
него. Ее руки вытворяли замысловатые жесты, губы шевелились,
полупрозрачные глаза неподвижно уставились на него. Он
приподнялся повыше и протянул руку.
Она отступила, ее бледная наружность тревожно
всколыхнулась. Он отодвинулся еще дальше, постарался изобразить
на лице спокойствие и сделал утвердительный жест. Она
остановилась и стала явственно изучать его. Медленно она
подняла руку и указала на него. Затем она повернулась, указала
на заднюю стенку кельи, снова повернулась к нему и отрицательно
покачала головой. Он озадаченно наморщил лоб, тогда она
повторила движения снова. Вдруг она подняла руку и выпрямила
все пять пальцев на левой руке и два на правой. Опять покачала
головой и повторила серию прежних движений. Он пожал плечами и
развел руками.
Она начала вращать руками. Он встал, она попятилась назад.
Поль сделал шаг вперед, она отступила. Он молча смотрел, как
она отошла к дальней стене и растворилась в ней, оставив лишь
аромат экзотических духов.
Он вернулся на скамью и сел. Последовательность женских
образов слилась с его прерванным сном в какую-то причудливую
галлюцинацию полуреальности, полувымысла. Возможно он все
придумал, или ему привиделось. Что он помнит? Только широкие
скулы, огромные глаза, маленький подбородок, узкие стрелы
бровей и развевающиеся густые волосы. Именно эти черты делали
образ запоминающимся и ясным. Он оглядел все вокруг, но она не
оставила после себя ни единой нити, по которой бы он мог
определить ее реальность.
Он подошел к двери. Он не был уверен, долго ли спал.
Усталость все еще давала о себе знать, хотя он чувствовал себя
более отдохнувшим, чем раньше. Вероятнее всего, все обитатели
замка еще спали. Тогда это самое подходящее время выйти отсюда
и осмотреть замок. Он переключился на внутреннее зрение и
внимательно осмотрел дверь.
Результат оказался весьма плачевным. Будто он блуждал в
тумане в запотевших очках. Он сконцентрировался на засове,
расположенном снаружи, на создании и закреплении нити
заклинания, с помощью которой он смог бы открыть засов.
Медленно, очень медленно перед его взором проплыла
зеленоватая нить, но она тут же растаяла. Он сосредоточился на
родимом пятне и направил волю на возвращение нити.
Родимое пятно в форме дракона бездействовало, он не ощутил
знакомой пульсации. Он ощутил лишь легкое пощипывание во всем
предплечье. Нить снова выплыла в поле его зрения, на этот раз
он успел схватить ее. Но контакта не было. Она проскальзывала
сквозь его пальцы, как будто их вовсе не существовало. Затем
нить вновь пропала. Его глаза защипало и зарезало.
Он опустил руки. "Что происходит?" - удивлялся он. Впервые
он ощутил собственное бессилие. Мог ли Ларик заблокировать его
энергию?
В его памяти всплыли слова Ларика на заключительной стадии
посвящения - что такое вполне может произойти, что может не
получаться даже самая элементарная работа. Такое может
продолжаться в течение нескольких недель. Однако, ведь все
работало, ему удавалось многое проделывать, пока они с Лариком
добирались до Авинконета. В течение восстановительного периода
все может идти наперекосяк, подумал он, тяжело вздохнув. Тем не
менее ему как-то не приходило в голову, что подобное может
коснуться и его. Ведь его посвящение оказалось фикцией,
обманом. Или он все-таки прошел обряд? Но он ведь прошел по
всем станциям и прочувствовал все изменения с сознанием, он
ощущал даже приливы энергии в нужное время. Мог ли он должным
образом пройти обряд, пока превращался в чудовище?
Он тряхнул головой и снова взялся за эксперимент. В висках
застучала кровь. Правое предплечье обожгло словно огнем. Снова
он уловил расплывчатые очертания нити, но он был не в состоянии
управлять ею.
Он вернулся на скамью и лег, поплотнее укрывшись одеялом.
Он еще долго думал о загадочной призрачной женщине, прежде чем
сон снова одолел его. Об этом сне он потом будет вспоминать,
как о кошмаре, в котором он бесконечно бродил вокруг головы
демона, насаженной на кол.
Сначала мне показалось, что это просто освещение, хотя я
не был уверен. Оно что-то делало со мной или для меня, но я не
знал что именно. Оно также способствовало затруднению понимания
некоторых аспектов моего естества. В то же время...
Я вошел в Балкин, внутрь этой огромной, черной, сверкающей
каменной глыбы, и направился вдоль тоннеля. В самой верхней
комнате я некоторое время висел над водой. Там явно
присутствовала чужеродная могущественная сила. Она проникала в
каждую клеточку моего естества. В некотором роде она была очень
разрушительной; я явственно ощущал ее разряды на многих
уровнях. Тем не менее я решил продолжить изучение физической
структуры и внутреннего устройства горы.
Маршрут, по которому должны будут проследовать будущие
волшебники, был явно обозначен на нефизическом уровне
специфическими метками. Он включал ряд станций силового
воздействия. Я проследовал на следующий пункт и там тоже
некоторое время медитировал. Если это должно помочь им обрести
иной уровень энергии, то возможно послужит и мне.
Как долго я проторчал на следующей станции, я не мог
определить. Долгое время я верил, что предаюсь своим мечтам и,
погружаясь в них, забываю о времени. Лишь позднее ко мне
закралось сомнение, когда я ощутил нагнетание и увеличение
мощности той силы, на волнах которой я блаженствовал. Я быстро
помчался по ее следу, к источнику могущественной энергии, и
обнаружил его в центре блистающего у подножия горы города. Сила
исходила от сидящих по кругу колдунов. Именно в это время я
осознал, что уже довольно поздно и вечер в разгаре. Это
означало, что посвящение вот-вот начнется, а энергия будет
наполнять гору в течение всей ночи. Я бросился обратно, к
следующей станции, следуя своим собственным побуждениям. Я
хотел наполнить себя, так как чувствовал, что новая энергия
поможет восполнить пробелы памяти.
Кое-что странное произошло на четвертой станции, я услышал
голос - мучительно знакомый - обращающийся непосредственно ко
мне, даже с намеком на некую интимность.
- Фаней, - говорил он, - Фаней.
Это был мужской голос, и мне показалось, будто я понимаю
смысл сказанного слова. Голос звучал настойчиво и сурово, в нем
чувствовалось приказание. Фаней. Может это мое имя, затерянное
в далеком прошлом и предъявленное в такой форме? Нет, пожалуй,
это неверно. Фаней.
- Фаней! - прозвучало более повелительно.
Вместе со словом во мне запульсировало чувство долга,
зажглось желание следовать непонятному приказу. Но сознание,
что это нарушит мои планы, подавило стремление подчиняться.
Я расширялся и сжимался, судорожно метаясь по помещению и
отыскивая средство избавления от принуждения.
- Фаней!
Ничего. Здесь не было ничего такого, на чего могло быть
направлено непонятное приказание, что могло утолить чувство
долго.
Я двинулся дальше. Гора наливалась все большей энергией и
силой. На следующей станции напряжение было чуть меньше,
поэтому я остался здесь чуть подольше. Я снова утратил чувство
времени и впал в блаженное состояние транса, которое резко
оборвалось приближением процессии кандидатов. Я тотчас бросился
к следующему пункту, чтобы мне никто не мешал.
Шестая станция показалась мне самой дружелюбной. Я размяк
и разнежился; заполнив все пространство, я стал впитывать и
поглощать бьющую ключом энергию.
Казалось прошло совсем немного времени, но я вновь услышал
их приближение. На этот раз я даже не пошевелился. Мне не
хотелось двигаться, кроме того, мне пришло в голову, что будет
полезно и поучительно посмотреть церемонию ритуала.
Я наблюдал за ними, вот они вошли и встали на свои места.
Когда началась речь, я обнаружил, что мое внимание приковано к
тому, кого звали Лариком. Я стал внимательно разглядывать его,
поняв, почему он заинтересовал меня. Это было чрезвычайное
открытие и я еще долго был ошарашен его эффектом, когда мой
взор обратился к Полю. Меня поразили изменения происшедшие с
ним.
Он согнулся и скрючился, длинные безобразные руки
болтались почти у земли. Однако беглое обследование и
ощупывание тела показало мне, что его руки, такие
отталкивающие, пухлые и длинные, на самом деле не длиннее его
собственных рук. Тем не менее он не мог не заметить этого. И
если это не беспокоит его, то я не понимаю, почему это должно
беспокоить меня.
Но это беспокоило и тревожило.
Дальнейшее обследование выявило, что Поль единственный из
всех участников, кто подвергся анатомическим преобразованиям.
Только я сделал такой вывод, как началось новое изменение в
области плеч и живота. Теперь я мог обнаружить источник
метаморфоз и сразу же определил, что уродства вызваны Лариком.
Но мотивы его поступка были мне непонятны, так как мысли колдун
становятся абсолютно непостижимы, когда дело касается его
собрата. А все остальные головы не содержали не единой плохой
мысли, они были полностью поглощены созерцанием и пребывали в
состоянии транса.
Я подождал конца церемонии и двинулся вместе с ними к
следующей станции. Удастся выяснить, что кроется под действиями
Ларика или нет, меня не столь занимало. Мне хотелось уяснить
методику магического воздействия на Поля.
Я очень тщательно осмотрел и исследовал следующее
превращение. Все это можно было более точно назвать передачей
или перенесением. Как только нога Поля превратилась в огромную
уродливую лапу, я освободился и смог проследить то, что
происходит вне горы. Я помчался, кружась словно вихрь по
проспектам, где пространство сжимается как губка, а время летит
подобно бешеному потоку, не подвластному ничьим законам. Я
приблизился к Воротам - к снам, преследующим Поля, которые до
сих пор видел лишь мельком. Скользнув в них, я оказался на
мертвой земле и сразу столкнулся с вопящим существом,
полумонстром, получеловеком с родимым пятном в форме дракона на
правом предплечье.
- Брат мой, - обратился я к нему, - носи это еще
чуть-чуть, покуда все служит человеческому обряду.
Но существо не могло или не захотело меня понять. Оно
продолжало душераздирающе орать и биться своим изуродованным
телом. Я наслал на него глубокий сон, и он забылся прямо там, в
треугольнике серых выступающих камней. Мне хотелось помочь
обоим, и Полю и тому чудовищу, хотя это совсем не приносило
пользы лично мне. Я сам себя убедил, что в данный момент
необходимо мое личное вмешательство - впервые - в дела других,
для того чтобы дать благополучный исход всему, в том числе и
удовлетворению моих интеллектуальных потребностей.
Но даже тогда я уже начал задумываться.
Еще несколько мгновений я рассматривал эту зачарованную
землю, затем развернулся и отправился обратно. Надо мной
полыхали молнии и гремели раскаты грома. Я вернулся на исходную
точку и тут же уловил мысли в голове Ларика. Это были мысли об
Авинконете и тех, кому он служил.
Первый проблеск понимания происходящего озарил меня.
Насладившись удовлетворением от проделанной работы, я
последовал за процессией до следующей станции. Там я увидел,
как произошла трансформация с другой ногой Поля. Это еще больше
взволновало меня. Его мозг как и у остальных был во власти
дурмана, это убедило меня в том, что он стал жертвой обмана.
Хотя я мало знал, чтобы судить о людях, я подумал, что
происходящее с ним совсем не справедливо и вовсе не честно,
особенно то, что делает Ларик.
Когда мы подошли к следующей станции к уродству Поля
добавилось кое-что еще. Один из участников умер. Конечно, он
ничего не значил для меня, но в этот самый момент вновь
прозвучало слово "Фаней". Я оглядел остальных, ожидая как они
среагируют, но реакции не последовало. Конечно, мертвый человек
мог отвлечь их от всего остального, хотя слово прозвучало
довольно громко, а несколько мгновений спустя повторилось.
А затем еще раз.
Оно стало навязчивым в своих повторениях. Я сжался, затем
расслабился и прислушался. Господи! Как глупо предполагать, что
кто-то еще может услышать, если это адресовано только мне, мне
одному. Где-то в глубине я сознавал, что понимаю его. Потом
опять происшествие.
Тело было перенесено, ритуал пошел своим чередом, и Поль
опять стал видоизменяться. В тот момент казалось, что все это
не столь важно. Изменения происходили со мной, естественно не
на том физическом уровне, что с Полем. Во мне быстро нарастали
и крепли новые понятия - свободы воли и предопределенности. К
несчастью у меня не было времени предаваться размышлениям, мое
внимание было целиком поглощено самим превращением: изменился
мой разум. Я придерживался негласной, хорошо усвоенной позиции
- не вмешиваться в дела других. И я не вмешивался, так долго,
сколько себя помню. Я вновь задумался над своей позицией и
решил, что настало время исключений.
Мне не нравилось, что происходило с Полем, я не мог больше
пускать все на самотек. Я должен что-то сделать, хотя - я не
был уверен в этом полностью, что могло помочь ему вернуть
прежний нормальный вид, чтобы он сам расправился со своими
врагами, как сочтет нужным.
Я думал об этом все время, пока мы шли к конечной станции.
Голос, твердящий "Фаней", исчез. Я предполагал, что Поль
расстанется со своими ступнями. Я внимательно следил за Лариком
в те моменты, когда он не руководил действом. Он внушал Полю
мысли об Авинконете, где он станет пленником, как только
кончится ночной ритуал.
Когда все покинули конечный пункт и вышли в огромную
пещеру, я наблюдал как Ларик обездвижил Поля, наслав на него
паралич. Затем он стал выводить остальных. Мне казалось, что я
смогу снять чудовищную оболочку, удерживающую его в нише, но я
колебался и не знал, что делать дальше.
Я последовал за первым кандидатом, чтобы познакомиться с
заключительной процедурой ритуала. Я видел, что многих учеников
встречали наставники, у выхода я заметил Маусглова.
Конечно.
У меня уже был план, когда я вернулся в пещеру. Внезапно я
увидел того волшебника, который ночью навещал Поля по пути на
Балкин. Я остановился и стал наблюдать. От человека исходила
небывалая сила.
Он умело пользовался ей, я понял, что он хочет направить
ее на Поля. Я немедленно бросился, надеясь помешать ему. Это
было стремление помочь, а не узнать новый механизм силовой
передачи. Меня заинтересовала голова чудовища, насаженная на
кол. Не могло ли это пригодиться для спасения Поля?
Поль возвращался к своему прежнему виду, затем вновь
маскировался. Я понял, что намеривался сделать волшебник, его
действия никак не способствовали моему плану. Поль по-прежнему
оставался в опасности.
Я вспомнил о теле Крендела, того огненно-рыжего человека,
который недавно скончался. В данный момент никто не
интересовался им, я проник в него и стал изучать, как оно
работает. Я хотел бы, чтобы оно было в форме и готово исполнить
поручение. В его форме я хотел встретить Маусглова, ожидавшего
снаружи.
Маленький человек скользнул в золотистое отверстие в
центре комнаты, оно тут же снова сомкнулось за ним.
Пульсирующее сияние, оптический обман, взгляд сквозь любое
пространство - все это далеко не исчерпывало всех возможностей
роскошной комнаты. Вместе с тем глаз неотступно следил за
удаляющимся человеком в черных одеждах, который проследовал
сквозь высокую украшенную гобеленами стену и далее по
аркообразной галерее, мимо колоннады света и тьмы.
Затем сверкающий хрусталик сжался, сверкнул и погас. Ибал
откинулся на подушки. Внезапно его дыхание участилось и стало
глубже; на лбу заблестели капельки пота.
Вонни, сидящая возле него на коленях, нежно промокнула его
лицо голубым шелковым платочком.
- Совсем немного, - сказала она, - можно считать проход
достаточным.
Он улыбнулся.
- Это просто напряжение, - признался он, - и, говоря по
правде, не то, что я намеривался сделать вновь. Сейчас,
однако...
- ...все по-другому, - закончила она.
Он кивнул.
- Что ты собираешься делать?
- Набираться сил.
- Ты знаешь, я не это имела в виду.