Автор Неустановленный. Секрет Тамплиеров

   Не слишком ли много случайностей для обычных подростков вроде нас? У меня уже давно зародились такие подозрения. Я ждал, когда ты вернешься, чтобы подтвердить или, наоборот, опровергнуть их. И вот, все подтвердилось, – торжествующе закончил он.
   От его слов мне стало как-то неуютно. Если идея Красильникова окажется верной, то нам троим придется привыкать ко всяким фантастическим происшествиям. Но оспорить его слова я не мог – действительно, на обычные совпадения это было не похоже.
   – И что же теперь делать? – растерянно спросил я.
   – Жить так же, как и раньше. Я уверен, что в свое время все выяснится.
   – Что выяснится?
   – Почему с нами все это происходит. Кстати, покажи мне эту монету, – сказал Антон.
   Я достал из кармана бумажник, с которым не расставался во время поездки, и вынул из него монетку. Она была небольшая, размером с нашу, ту, что достоинством в пять рублей, но гораздо тяжелее. Хотя я не особо разбираюсь в монетах, но мне казалось, что она была старинной.
   Антон долго с интересом рассматривал ее, поднеся к электрической лампочке.
   – Вот тебе и еще одно подтверждение, – сказал он мне.
   – Какое? – не понял я.
   – Эта штука наверняка представляет собой историческую ценность. А тебе безо всяких проблем удалось провезти ее через таможню. Разве это не странно?
   – Скорее всего. Когда мы ехали через границу, я напрочь забыл о монете. Вспомнил только, когда мы уже были в Москве и садились в поезд.
   – Это не могло быть случайно, – уверенно произнес Антон и снова углубился в изучение монеты.
   – Наверное, серебряная, – предположил я.
   Антон со мной согласился.
   – По-моему, тут изображен какой-то рисунок, только он плохо виден, – сказал он, – нужно взять лупу.
   Красильников достал из выдвижного ящика большущую лупу и снова начал рассматривать мою монету. Я присоединился к нему.
   – Кажется, на ней чья-то фигура.
   Я пригляделся повнимательнее. На одной стороне монеты была сделана какая-то надпись на неизвестном мне языке. С помощью лупы мне удалось разобрать, что на другой ее стороне изображен мужчина в индейской одежде – в юбке из перьев, а на его голове красовался огромный шлем, который, без всякого сомнения, был сделан из металла.
   – Странно! – Антон хмыкнул. – Это похоже на индейца, но почему на нем шлем викинга?
   – А ты уверен, что это шлем викинга?
   – Да! Я видел точно такие на иллюстрациях в моей книге об Эрике Рыжебородом. Хочешь, сам посмотри.
   Антон снял с полки здоровенную книгу, перелистал ее, открыл на нужной странице и показал мне.
   – Сравни.
   Я переводил взгляд с монеты на книгу и обратно.
   – Да, это точно такой же шлем, – наконец согласился я. – Слушай! А может, это не индеец, а шотландец – они ведь тоже юбки носили.
   – Нет, – Антон решительно покачал головой, – это явно индеец. Посмотри, у него татуировки на голом торсе, а шотландцы не ходили по пояс раздетыми. И еще, мне кажется, что у него в ушах огромные серьги. Посмотри, как оттянуты мочки.
   С большим трудом мне удалось разглядеть, что в ушах у мужчины и в самом деле висели длинные, большие серьги.
   – Мне кажется, что неплохо было бы снова задействовать Еву, она, как никак, специалист по культуре Средних веков, – произнес Красильников.
   – В нумизматике она вроде не разбирается, – с сомнением ответил я и тут же добавил:
   – Но вообще, я не против. Пусть она тоже будет в курсе.
   А про себя подумал, что Журавлева, как пить дать, обидится, что не рассказал ей об этом сразу, еще в Испании.
   Так оно и вышло.

* * *

   – Почему ты молчал, как партизан? – напустилась на меня Журавлева, когда я на следующий день рассказал ей о монетке.
   – Да понимаешь, – начал я оправдываться, – я тогда не придал ей никакого значения, а потом и совсем забыл о ней.
   Вспомнил только вчера, когда Антону рассказывал о том, как мы с тобой ходили в эскуриал.
   Ева с подозрением на меня посмотрела, но ничего не сказала.
   Несколько минут она внимательно разглядывала мою монету.
   – Я, к сожалению, помочь ничем не смогу, потому что почти не разбираюсь в этом. Нужно обратиться к какому-нибудь нумизмату. Кстати, а вы не пробовали перевести надпись? – спросила она.
   – А как же! – ответил Антон. – С этого мы и начали. Как я понял, она на латинском сделана. А у меня уже есть опыт перевода с латинского.
   – Да, я помню, у тебя неплохо получилось перевести строчки из книги твоей бабушки, – сказала Ева, – так что же тут написано?
   – За точность перевода, конечно, не ручаюсь, но примерно что-то вроде этого, – Антон торжественно продекламировал:
   – Стань великим, будь всесильным.
   – Может быть, это девиз какого-нибудь короля? – предположила Ева.
   – Сколько я ни читал исторических книг, ничего подобного не встречал, – ответил Антон.
   Я не мог участвовать в дискуссии, так как очень слабо разбираюсь в таких вопросах.
   – И все-таки нужно показать монету специалисту, – повторила Журавлева.
   – Эта идея мне не нравится, – возразил Антон, – не стоит вовлекать в наши дела посторонних, тем более, что за вывоз этой вещички из Испании по головке кое-кого не погладят.
   – Но я могу сказать, что ничего не знал о ее ценности!
   – Ага! Я – не я, и лошадь не моя! – насмешливо проговорил Красильников. – Они же не дурачки какие-нибудь, а ты не пятилетний ребенок, чтобы отделаться словами: «я не знал».
   – Ты прав, наверное, – согласился я.
   – Нет, ребята, – снова заговорил наш идейный вдохновитель – Антон, – давайте постараемся обойтись своими силами и не будем никого вмешивать. Можно походить по библиотекам, взять нумизматические книги, журналы – наверняка таких полно. И потом, у нас есть интернет.
   – Это может затянуться на несколько месяцев, – сказала Ева.
   – А что, ты куда-то торопишься? – парировал Красильников.
   – По-моему, времени у нас хватит.

* * *

   Антон как-то упустил из вида, что нам еще и учеба предстоит.
   Было очень сложно переключиться на занятия в школе после такого увлекательного путешествия. Учителя сразу нам объявили, что мы изрядно поотстали от своих одноклассников, и теперь нам нужно их догонять. При этом мне показалось, что они посматривают на тех, кто вернулся из поездки, с некоторым злорадством.
   Первые дни учиться не было никакой возможности. Приходилось давать подробный отчет о том, как мы съездили. На каждой перемене нас обступали сотоварищи и требовали рассказать про корриду и другие достопримечательности. Вот тогда-то я и порадовался, что все-таки побывал на бое быков. Правда, мне пришлось сознаться, что никакого удовольствия я от этого зрелища не получил.
   На время мне пришлось позабыть об изучении нумизматики, потому что нужно было наверстывать упущенное. К тому же, в первый же день моих занятий ко мне подошел Леонидов и напомнил о тренировках.
   – Ты должен как следует заниматься, чтобы вернуть свою форму, – сказал он.
   – Да я вроде бы и так в форме, – ответил я.
   – Тебе это только кажется, на первой же тренировке ты поймешь, что это не совсем так.
   Леня, как всегда, оказался прав. Я не предполагал, что какие-то две недели так повлияют на мою игру. Если раньше я занимался баскетболом только три раза в неделю, то теперь нужно был тренироваться каждый день.
   Еве тоже пока было не до поисков информации о монете. Она у нас не особо ладит с учебой, а учителя насели на нее всерьез и надолго.
   Так что Антону пришлось все это взять на себя. Он бегал по библиотекам, просиживал часы в читальных залах, а по вечерам копался в сети. Он даже связался по интернету с нумизматами.
   Каждый день он сообщал нам с Журавлевой что-нибудь новенькое. Но пока ничего стоящего Антон не обнаружил.

* * *

   Тем временем пришло бабье лето. Наступили последние теплые солнечные дни. Я с удовольствием стал тренироваться не в спортивном зале, а на площадке. Леня, судя по всему, оставался доволен моими успехами.
   Утро среды ничего особенного не предвещало. Я, как обычно, пришел в школу минут на пятнадцать пораньше, чтобы пообщаться с Антоном и узнать, не откопал ли он еще чего-нибудь. Ева тоже приходила загодя.
   – Ты не видел Антона? – спросила она, когда я вошел в класс.
   – Нет, а что?
   – Что-то он задерживается, – Журавлева нетерпеливо посмотрела на часы.
   – Да не волнуйся ты, сейчас придет.
   Но минуты шли, а Красильникова все не было. Видно, я заразился Евиным беспокойством и тоже стал удивляться, почему это Антона так долго нет. Он примчался за минуту до звонка. По его лицу мы с Евой сразу определили, что он нашел что-то важное. Но рассказать он ничего не успел, так как со звонком в класс вошла Лидия Васильевна – учительница химии и наш классный руководитель. Химия у нас не из тех уроков, на которых можно болтать друг с другом. Тем более, что в этот день проводилась лабораторная работа.
   После урока мы с Евой обступили Антона.
   – Ну что?! – в один голос спросили мы.
   – Кажется, я кое-что нашел! Вчера папа принес мне журнал для нумизматов, у сослуживца одолжил, он этим занимается – несвязно начал рассказывать Красильников, – и в нем я обнаружил изображение одной монеты, которая очень напоминает твою, – он посмотрел на меня. – Возможно, это даже та самая монета.
   – Покажи скорее! – потребовала Ева.
   – Не могу, я не взял его с собой.
   – Почему? – возмутился я.
   – Папа попросил меня никуда не выносить его из дома. Это очень ценный журнал, стоит дорого. После уроков пойдемте ко мне и посмотрим.
   – Постой-ка! – вдруг воскликнула Журавлева. – Ты что, своему отцу все рассказал?
   – Конечно нет, за кого ты меня принимаешь! – Антон ужасно возмутился. – Я просто сказал, что меня заинтересовали старинные монеты. Хобби у меня новое появилось. Чего тут такого. Да и потом, папа не имеет привычки вмешиваться в мои дела. Если я сам у него что-то спрашиваю, он старается помочь. А если видит, что я не хочу с ним делиться, то никогда не пристает со всякими расспросами.
   – Да, отец у тебя – что надо, – сказал я. Антону и правду очень повезло с отцом. Они были самыми настоящими друзьями.
   Иногда я даже ему завидовал, глядя, как отлично они между собой ладят. У меня папа тоже неплохой, жаловаться не на что. Но он никогда не был со мной таким же близким, как отец Антона со своим сыном.
   – Но ты на словах-то хоть можешь объяснить, что там было?
   – потребовала Журавлева, но тут прозвенел звонок и нам пришлось разойтись по своим местам – начинался урок математики, а Раиса Алиевна не любит, когда опаздывают на ее предмет.
   Я с большим трудом дождался перемены, чтобы снова наброситься на Антона с расспросами.
   – Я нашел изображение такой же монеты, – возбужденно заговорил Антон, как только мы подошли к нему, – вы представляете, она в точности такая же, как та, которую ты нашел! И надпись та же самая!
   – И что же это за монета?
   – В журнале написано, что такие деньги чеканили рыцари из Ордена Тамплиеров.
   – Из какого ордена? – переспросил я.
   – Это военно-монашеский орден, основанный в 1128 году аббатом Бернаром Клервосским, – как заученный урок затараторила Ева (все-таки не зря она победила на олимпиаде). – Их еще называли храмовниками.
   – А-а, кажется, я о них читал в каком-то романе.
   – Конечно, это очень знаменитый орден, в свое время он был одной из мощнейших организаций в Европе, – продолжала Ева.
   – Они ходили в крестовые походы, имели большую армию и флот и обладали несметными богатствами.
   – Что-то я не пойму, какое отношение моя монета имеет к этим тамп..., – мне никак не удавалось выговорить название, – к храмовникам.
   – Оказывается, имеет, – ответил Антон.
   Меня стало раздражать, что оба так умничают. Начинаешь чувствовать себя настоящим неучем.
   – Ладно, что толку урывками рассказывать, – сказал я, – после уроков ты все подробно объяснишь.
   – Правильно, – согласился со мной Красильников, – это долгая история.
   – А ты разве не пойдешь на тренировку? – спросила Ева.
   Я очень удивился: с каких это пор Журавлева проявляет такой интерес к моим занятиям спортом?
   – Один раз можно и пропустить ради такого случая.
   На том и порешили.
   На следующих переменах мы больше не заговаривали о монете, хотя Ева, да и я сам, прямо сгорали от нетерпения.

* * *

   – Так что ты там нашел? – поинтересовался я, когда мы вышли из школы и направились к Антону домой.
   – Там помещена огромная статья, которая посвящена тамплиерам. Кстати, очень интересная, тебе будет полезно почитать, – добавил Красильников, словно я совсем уж невежественный.
   – Почитаю, не беспокойся, ты пока рассказывай, все равно до твоего дома еще минут двадцать пять идти.
   – Двадцать, – поправил Антон, – я проверял.
   – По-твоему, времени не хватит?
   – Да нет, просто я боюсь ошибиться и неправильно передать вам смысл статьи. Лучше уж почитайте статью сами.
   Мы добрались до его дома не за двадцать, а за четырнадцать минут. Ева старалась не оставать и запыхалась.
   Мы дошли до его дома, дождались, пока он отопрет дверь и вошли.
   – Ну где твой хваленный дорогой журнал?
   – В моей комнате, где же еще?
   При первом же взгляде на этот журнал я понял, почему за него так трепетал его владелец. Такое издание должно стоить больших денег: глянцевая толстая бумага, множество страниц с фотографиями и иллюстрациями. Антон открыл журнал на нужной странице и протянул нам с Евой.
   Статья называлась «Секрет тамплиеров». Она и впрямь была очень большой, но читалась легко, потому что описывала интересные вещи.
   В ней говорилось об этом самом ордене и о том, какой он был могущественный и богатый. Рассказывалось о составе этого ордена, о его деятельности. Только я хотел сказать, что все это, конечно, интересно, но я все равно не возьму в толк, какое отношение рассказ имеет к монете, как вдруг прочел: «тамплиеры чеканили собственную монету, причем не золотую, а серебряную. До сих пор остается загадкой, откуда храмовники добывали этот металл, ведь в Европе в те времена серебро почти не добывалось...»
   Дальше в статье утверждалось, что тамплиеры вывозили металл для чеканки своих монет из Америки, а это, по мнению авторов статьи, означало, что Новый свет был открыт задолго до Колумба.
   – Ого! – только и сумел произнести я и продолжал чтение.
   В качестве доказательства того, что тамплиеры посещали Американский континент, авторы приводили такие факты: в 1307 году была захвачена одна из печатей этого ордена, которая сейчас хранится во Франции. Так вот, на этой печати тамплиеров изображен американский индеец в набедренной повязке. В руках он держит щит со свастикой – крестом с изогнутыми концами. Оказывается, это был один из самых популярных символов викингов.
   Дальше в статье доказывалось, что тамплиеры могли узнать о существовании Американского континента от викингов.
   – Ага! Теперь понятно, почему у этого индейца на голове такой шлем! – воскликнул я.
   «Еще одним аргументом в пользу этой теории, – говорилось в статье, – может послужить тот факт, что тамплиеры только от индейцев могли узнать технологию обработки серебра, которое они добывали уже не одно тысячелетие...»
   Там было еще много всего написано, но я не стал дочитывать до конца, потому что, перелистнув страницу, наткнулся на изображение своей монеты. Это была именно она, здесь не могло быть никаких сомнений!
   Рядом с ее изображением помещалась заметка, в которой говорилось, что эта монета была обнаружена в Испании еще в начале XIX-го века и помещена в музей, откуда ее похитили семьдесят лет спустя. Монета принадлежала Ордену тамплиеров.
   «Если бы исследователям удалось обнаружить эту единственную сохранившуюся до XIX-го столетия реликвию, принадлежавшую рыцарско-монашескому ордену, мы получили бы прямое доказательство версии, что Америку открыли не испанские мореплаватели во главе с Колумбом, а соплеменники Эрика Рыжебородого. Музеи и коллекционеры всего мира стремятся отыскать ее, но, к сожалению, следы монеты утеряны и, похоже, безвозвратно».
   – Неужели я нашел именно ее? – мне было очень трудно в это поверить.
   – Видимо, так оно и есть, – сказал Антон, а Ева энергично кивнула.
   – Так что же мне, возвращать ее, что ли?
   – Сам думай, ты ее нашел, ты и решай, – ответил Красильников.
   Еще другом называется, а посоветовать ничего не хочет!
   Я задумался, вынул из бумажника монетку и посмотрел на нее.
   Мне вспомнилось, как я искал ее, как спускался по этому жуткому коридору, как услышал голос, как боялся открыть дверь и увидеть плачущую женщину, и как еще сильнее испугался, когда в каморке никого не оказалось. И после всего этого мне возвратить монету каким-то коллекционерам, чтобы они доказывали свои теории? Ни за что! Это моя монета!
   Я ее нашел, или даже она меня нашла! И никто ее от меня не получит!
   Приняв такое решение, я поднял голову и встретился взглядом с Антоном. Он внимательно посмотрел на меня и кивнул, как будто прочитал мои мысли.
   – Я так и знал, что ты не согласишься ее отдать, – произнес Красильников.
   – Это почему?
   – А потому что я бы и сам ни за что не согласился.
   Мы посмотрели на Еву, ожидая, что она скажет. Но Журавлева молчала.
   – А ты, – не выдержал я, – ты отдала бы?
   Она вздохнула и помрачнела. Наверное, вспомнила о том браслете.
   – Не знаю, – наконец произнесла она, – в любом случае, тебе решать. Ты ее нашел, она принадлежит тебе по праву.
   – Теперь ты со мной согласен? – спросил меня Антон.
   – Ты о чем? – не понял я.
   – О том, что теперь ты – главный герой. Твоя очередь наступила.
   Я вспомнил о нашем с Антоном разговоре в день моего приезда.
   – Какая очередь? – полюбопытствовала Ева.
   Антон поделился с ней своими соображениями. Журавлева, в отличие от меня, сразу с ним согласилась.
   – У меня тоже были такие мысли, но я не решалась о них говорить, думала, что вы меня посчитаете сумасшедшей, – сказала она.
   Мне все не давала покоя одна идея.
   – Так вы считаете, что я имею право оставить ее у себя?
   – Сложный вопрос, – протянул Антон, – я бы даже сказал морально-этический. Не знаю даже, что и ответить тебе на это. Ты сам должен решать.
   – Правильно, когда у меня была история с браслетом, я ни у кого не спрашивала совета.
   – Ну допустим, Ева и в самом деле сама решала. Но ты-то не ничего не решал. У тебя просто украли ту доску!
   Я имел в виду гадальную доску, которую Антон нашел в доме своей двоюродной бабушки, когда они с отцом только переселились в него. Он тогда попросил меня помочь ему передвинуть тяжеленный шкаф в дальней комнате бабки Клавы, за ним он обнаружил потайную дверь, ведущую в чулан. Там-то мы и наткнулись на ту странную доску с камешками в желобках.
   Мы долго не могли понять, для чего она нужна. А потом Антон заметил, что эти камешки передвигаются по желобкам, да еще и светятся. Он догадался, что по ним можно предсказывать судьбу. Когда мы научились пользоваться этой штуковиной, она вдруг нежданно-негаданно пропала – ее украли. Наверное, это был тот самый старикан, который предлагал Антону продать ему доску. В общем, доска пропала, и от Красильникова это никак не зависело. Я ему об этом так и сказал.
   Антон со мной согласился.
   – Но если бы зависело, – добавил он, то я ни за что бы с ней не расстался, ни за какие деньги. Потому что это была моя доска. Я ее нашел, я понял, как она действует.
   – Вот уж не думал, что ты такой собственник, – заметил я, удивленно глядя на друга.
   – Мальчики! – Ева вдруг вскочила со стула, я даже вздрогнул от неожиданности.
   – Ты чего?! – в один голос спросили мы.
   – Вы не о том думаете!
   Мы, ничего не понимая, продолжали смотреть на Журавлеву во все глаза.
   – Ты, сам того не заметив, только что подал мне великую мысль! – обратилась она ко мне.
   – А какую, можно узнать? – скромно поинтересовался я.
   – Эта штука должна как-то действовать!
   Я опешил и посмотрел на друга, похоже, для Антона эта идея Евы тоже была полной неожиданностью.
   – Слушай, какая ты молодец! – восхитился Красильников.
   – Она ведь и вправду должна как-то действовать, – согласился я, удивляясь, как такая очевидная мысль не пришла мне в голову.
   – Теперь мне все ясно! – заявил Антон с важным и таинственным видом.
   Настала очередь Евы взирать на него с ошалелым видом. Что касается меня, то я так и не переставал удивляться.
   – Что ты хочешь этим сказать? – задала вопрос Журавлева.
   – Он должен определить, как действует этот предмет, то есть монета. Понимаете? – Антон обратился ко мне. – Я же говорил, что теперь настала твоя очередь. Правильно Ева сказала. Нужно узнать, какие силы таятся в этой монете. То, что она необыкновенная, – несомненно. В первый раз я разгадывал, как действует гадальная доска, во второй раз Ева так же билась над своим браслетом, а теперь – ты и твоя монета. Понимаешь?
   – Чего же тут непонятного? Все ясно. Значит, я не могу отдать монету, пока не разгадаю ее тайны. Верно?
   Почему-то от этой мысли я почувствовал громадное облегчение.
   С каждой минутой я все больше понимал, что не хочу расставаться со своей таинственной находкой. Она будто стала частью меня. Только на одну секунду представив себе, что она будет для меня потеряна, я испугался так, как не пугался никогда в жизни.
   Когда я возвращался от Антона домой, во мне уже была твердая уверенность, что со своей монетой я не расстанусь ни за какие коврижки.

Интермедия 2

   Долорес и Альфредо по заведенному у них издавна обычаю сидели в зале за круглым столом и вели неспешную беседу.
   – Ну что, ты довольна? – обратился алхимик к своей рыжеволосой подруге.
   – А почему бы мне не быть довольной? – с улыбкой отвечала Долорес.
   Действительно, пока все складывалось именно так, как она предполагала и желала.
   – Мальчик нашел талисман тамплиеров, стал его полноправным владельцем и не собирается с ним расставаться, – сказала она.
   – И что же? Ты видишь в этом проявление его необыкновенных для простого смертного способностей? – с иронией спросил Альфредо.
   – Разумеется! И если бы ты не был так упрям, то давно бы со мной согласился. Вспомни-ка, как повел он себя в той ситуации.
   – Это еще ни о чем не говорит.
   – О боже, как ты упрям, мой дорогой друг! – Долорес беззвучно засмеялась. – Не хочешь признавать очевидного.
   – Не понимаю, – сказал старик, нахмурив седые брови, – что ты нашла в этом юноше. Почему он кажется тебе достойным?
   Долорес начала раздражаться.
   – Ну как же ты сам этого не видишь! Во-первых, этот юноша храбр. Ты ведь не будешь этого оспаривать?
   – Не буду, – согласился с ней Альфредо, – у него храброе сердце, в этом нет сомнений.
   – А это уже не так мало.
   – Но и не так много, – не уступал Альфредо.
   – Он решителен и настойчив. Доказательством этому может послужить то, как упорно он искал монету и все-таки нашел ее. Я твердо знаю, что он никогда не покинул бы стен эскуриала, пока не отыскал бы реликвию тамплиеров. И ты никогда не убедишь меня в обратном.
   Альфредо и не пытался разубеждать свою собеседницу. Вместо этого он спросил:
   – И ты считаешь, этого достаточно?
   – Но у него есть и другие достоинства.
   – Какие?
   Долорес кинула на старика сверкающий взгляд.
   – Он благороден! – и, не дожидаясь, пока ее несговорчивый собеседник возразит ей, добавила:
   – Он бросился спасать неизвестную девушку, услышав ее плач, несмотря на то, что у самого тряслись поджилки от страха.
   – Возможно, но зато он оставил другую испуганную девочку!
   – Просто он знал, что с ней ничего не случится.
   Альфредо глубокомысленно хмыкнул, но промолчал.
   – Кроме того, – продолжала женщина, – он умен.
   – А сей факт я бы поставил под сомнение.
   – Почему, позволь осведомиться?
   – Да потому что к важным выводам за него пришли другие. Сам бы он вряд ли так быстро додумался до первопричины обстоятельств, в которые он поставлен.
   – Возможно, он не так быстро соображает, как, к примеру, твой любимец Антон. Но я уверена, что рано или поздно мальчик и сам бы пришел к таким умозаключениям.
   – В том-то и дело, что рано или поздно. А вдруг это случилось бы слишком поздно?
   – Мой дорогой Альфредо, почему ты так суров к этому юноше?
   – вкрадчиво спросила Долорес. – Что стоит за твоей неприязнью к мальчику?
   – Отнюдь! Ты не права, моя дорогая. Я не испытываю к Юрию никакой неприязни. Просто я не отношусь к нему предвзято, в отличие от тебя.
   – Ну хорошо, – Долорес легонько хлопнула ладонью по столу, – оставим это. Как бы то ни было, юноша нашел монету и осознал, что она должна что-то дать ему.
   – Вернее, ему помогли это осознать.
   – Пусть так, – Долорес недовольно поморщилась. – Это не меняет сути дела. Посмотрим, как он поведет себя дальше.
   – Я думаю, это будет зависеть от советов, которые будут давать ему друзья.
   – Вот тут ты ошибаешься – решительно произнесла женщина, – ты, кажется, забыл, что судьбу артефакта решает лишь один человек. А именно: тот, который владеет им. Помяни мое слово, теперь Юрий сам будет решать, как ему поступать. И никто не сможет повлиять на его выбор.
   – Что же, по-твоему, он выберет? – с прежней иронией спросил Альфредо.
   – Славу, успех и счастье – разве тут могут быть сомнения, – уверенно сказала Долорес. – Неужели человек, находящийся в здравом уме, сможет выбрать что-то иное? Я никогда не поверю в это. Слишком хорошо я успела изучить человеческую натуру.