Айзекс Мэхелия. Чужая женщина

   Они вернулись в Эдинбург и продолжали поддерживать отношения, что еще больше привязало Сару к Дику, потому что в глубине души она была уверена, что их роман продлится только на время каникул. Однако Дик и в Эдинбурге исправно водил ее в рестораны, гулял с ней по аллеям тенистых парков и читал ей стихи. Правда, ни разу не сделал попытки поцеловать ее.
   Однажды Сара, немало озадаченная таким целомудрием, прямо спросила об этом у своего кавалера, на что Дик Джонсон серьезно ответил, что слишком уважает ее.
   Смешно! Даже сейчас ей стало холодно при мысли о подлости этого человека. Дик просто использовал ее. Сара стала частью его изощренного плана, только и всего.
   Сара затрясла головой, пытаясь отогнать отвратительные воспоминания. Попыталась успокоиться, глядя на пейзаж, но очарование безвозвратно ушло. Сара торопливо вернулась в комнату, но и там почувствовала себя неуютно и одиноко. Лучше уж вниз, туда, где злюка Анжела и невыносимый Марк Рэндалл жаждут вонзить в нее свои острые когти и зубы. Уф, какой страшный образ!
   Сара быстро спустилась по мраморной лестнице. В холле было пусто, но на веранде слышались голоса. Анжела, Марк и Обадия обедали на свежем воздухе, оживленно болтая друг с другом. Сара невольно ускорила шаги, но голос Марка заставил ее замереть.
   – Миссис Джонсон!
   Может, сделать вид, что она оглохла? Или задумалась? Может она задуматься о своем?
   Пока Сара лихорадочно искала повод не откликаться, Маркус Рэндалл уже догнал ее. В руке он держал фужер с шампанским.
   – Сара? Куда вы направляетесь И где папа?
   Она была и так чересчур расстроена и взбудоражена воспоминаниями о Дике, а тут еще Марк с его потрясающей сексуальной притягательностью! В таких условиях невозможно импровизировать.
   – Я... я хочу прогуляться. Чудесный день.
   – Да, но слишком жаркий, чтобы выходить на солнце без всякой зашиты.
   С этими словами он слегка коснулся плеча Сары. Нежная белая кожа, чуть тронутая загаром... Дочь Альбиона, дитя туманов и вечного дождя...
   Он отдернул руку, словно обжегся.
   – Вы даже панаму не взяли! Здесь без нее нельзя.
   – Я не собираюсь уходить далеко.
   – А почему вы одна? Отец разве не проводит вас?
   – Нет, я думаю, ему сегодня не стоит выходить. Он просил извиниться за него. Сегодня вы не сможете поговорить.
   – Значит, вы его видели?
   – Разумеется.
   – Разумеется? Хотя да, конечно. Я забыл, как сильно он вам доверяет.
   – Господи, да при чем здесь это! Бен просто устал, ему надо отдохнуть, вот и все.
   Марк пристально смотрел на нее, и Сара от души молилась, чтобы он не оказался ясновидящим. Через несколько секунд он спросил тихо и просто:
   – Вы вызвали врача?
   Этого следовало ожидать. Марк Рэндалл не производит впечатления идиота. Сара глубоко вздохнула.
   – Нет. Бен не разрешил. Он выпил лекарства и сказал, что этого достаточно.
   – И вы посмели принять это решение?
   – Не я. Он сам. Вы знаете своего отца. Он не слушает чужих советов.
   – Это правда. Никогда не слушал. Вы поэтому от него удрали?
   – Что? А, да нет... просто захотелось немного пройтись по саду.
   – Это в середине-то дня? На солнце можно жарить омлет.
   – Уже два часа, я подумала...
   – Двенадцать, два, какая разница. Сара, послушайте меня, отложите прогулку.
   – Это что, приказ?
   – Нет, просто совет человека, который вырос в здешних краях и прекрасно знает, чем заканчиваются такие вылазки, особенно для белокурых английских леди. Вы получите солнечный удар, только и всего. Кстати, папа сказал бы вам то же самое. Я уверен, он хотел бы, чтобы я приглядывал и заботился о его... друге.
   Сара сдалась. В конце концов Марк был настроен миролюбиво.
   – Ладно. Я пойду к себе.
   – Если хотите, можете пойти к бассейну. Там стоят зонтики и шезлонги.
   Вот уж нет, спасибо! Лежать голышом на глазах всего дома ей совсем не хочется. Впрочем, вслух она этого не сказала, только послала Марку вежливую улыбку и стала медленно подниматься по ступеням.
   Если из рая нельзя выйти, он начинает напоминать тюрьму.

6

   Марк отправился к отцу после обеда. Скорее, ближе к вечеру.
   Сара не показывалась, и, хотя он не мог ее особенно винить в нежелании встречаться с семейством Рэндалл, в душе он злился на нее за то, что она предпочла провести остаток дня, запершись в своей комнате.
   Интересно! Он же изо всех сил старался вести себя пристойно! Даже несмотря на то, какое нечеловеческое напряжение он при этом испытывал. Его тело – тело взрослого, опытного мужчины – реагировало на Сару Джонсон так, словно Марк Рэндалл был юнцом, в самом расцвете полового созревания забравшимся в женскую раздевалку.
   Отец не должен был ее привозить. Неужели он не видит, какая она на самом деле? Какое впечатление производит на мужчин? Какую похоть разжигает в них?
   Почему «в них»... Обадия не выглядит особенно возбужденным. Если быть честным до конца, то справиться с собственными гормонами не может только сам Марк, но в этом трудно обвинять Сару Джонсон. В конце концов, она не виновата, что родилась на свет такой красивой.
   В глубочайшей задумчивости Марк без стука вошел в апартаменты своего отца. Остин, верный страж, встретил его с явным облегчением и даже – вот удивительно! – с радостью.
   Вспомнив свой прошлый визит, Марк притормозил перед дверью в спальню, хотя Остин ни о чем его не предупреждал.
   – Остин, а... миссис Джонсон? Она здесь?
   – Нет, мистер Марк. Я ее не видел с самого обеда.
   Марк облегченно вздохнул.
   – Хорошо. А что отец?
   – Ваш отец... Его состояние не изменилось.
   – Что вы имеете в виду, Остин? Какое состояние?
   На лице старого слуги выразилось явное смятение.
   – Миссис Джонсон... Разве она не сказала вам? Ведь я...
   Он умолк, явно испугавшись, что сболтнул лишнее, но Марк уже вцепился в него мертвой хваткой.
   – А ну-ка, договаривай! Что она должна была сказать? Что она от меня скрыла?
   – Я... мистер Марк, я не знаю, что она вам сказала, но... ваш отец очень плох. Он спит почти весь день.
   Марк раздраженно всплеснул руками.
   – О Господи, это я как раз знаю! Миссис Джонсон говорила, что он очень устал за последние два дня и что ему требуется отдых.
   – Он ничего не ел. Он собирался обедать с миссис Джонсон, но почувствовал такую слабость, что она обедала одна.
   Марк нахмурился.
   – Ты уверен?
   – Я сам накрывал для нее стол на балконе. Разве она вам не сказала?
   Ничего она ему не сказала, впрочем, он и не спрашивал, потому что весь купался в детской обиде на отца, больше доверяющего чужой женщине, чем собственному сыну. Марк нехотя отвел глаза в сторону и пробурчал:
   – Что-то в этом роде она говорила, но я... Это неважно. Как папа сейчас? Он встал?
   – Я не знаю, мистер Марк. Спросите миссис Джонсон.
   – Ты же сказал, ее здесь нет?
   – Ее и нет, я имел в виду...
   – Думаю, я знаю, что ты имел в виду. Остин. Я очень разочарован, учти это. Впредь я настаиваю, чтобы о состоянии здоровья моего отца ты информировал меня, а не миссис Джонсон!
   Старый слуга умоляюще глядел на разгневанного молодого хозяина, но в этот момент двери растворились и на пороге появился сам Бенжамен Рэндалл. При виде отца, стоящего самостоятельно, Марк с облегчением перевел дух.
   – Что здесь происходит? Марк! Зачем ты здесь? Я же просил Сару передать, что мы увидимся попозже!
   Марк с подозрением изучал чересчур бледное лицо отца. Кажется ему или нет? Может, это от халата отсвет?
   Марк спохватился и выдавил легкую улыбку.
   – Я надеялся, что важность вопроса заставит тебя поговорить со мной раньше. Только и всего.
   – Но Сара...
   – Миссис Джонсон сообщила, что ты вымотался за вчерашний день, верно. Но ведь я твой сын. Разве я не заслуживаю доверия в той же мере, что и твоя... твой друг миссис Джонсон?
   В голове у Марка крутилась только одна мысль: насколько проще им с отцом было бы разговаривать, если бы между ними не стояла Сара Джонсон. Сара...
   Бен неожиданно схватился рукой за дверной косяк, бледность стала заметнее.
   – Разумеется, заслуживаешь. Прости. Входи.
   Марк метнул в Остина довольно мрачный взгляд и проследовал за отцом в спальню.
   – Как ты справедливо заметил, Марк, ты мой сын. Мой наследник и продолжатель моего дела. Чем я могу тебе помочь?
   Марк вполголоса попросил Остина принести чего-нибудь освежающего и повернулся к отцу. Странно, какие глупые мысли лезут в голову.
   Кровать отца... Или это ИХ кровать?
   Не надо об этом думать, по крайней мере сейчас. У Сары Джонсон свои апартаменты, у папы свои, она сейчас у себя... то есть там, где он их обоих застал в прошлый раз.
   – Марк, сынок, ты не оглох? Я говорю, садись и выкладывай. Сам видишь, силы у меня поубавилось, и я уже не так здоров, как хотелось бы, но это пройдет. Дай мне время.
   – Мы все ждем, когда это время наступит, папа. И будь спокоен, если тебя это действительно волнует: фирма «Рэндалл интернэшнл» в надежных руках. Что бы там ни говорил Джек Мастерсон!
   – Я в этом уверен, мой мальчик. Я всегда в тебя верил, Марк. Ты ведь никогда не совершишь того, что может повредить мне или твоим сестре и младшему брату.
   – Я очень рад, что ты так думаешь, папа.
   – А у тебя были сомнения?
   – Ну...
   Да, у него были сомнения, вернее, они появились у него с тех самых, пор, как на сцене возникла Сара Аннабел Джонсон. Марку хотелось орать об этом, хотелось топать ногами, но он сдержался.
   Отец неправильно расценил возникшую паузу.
   – Я знаю, тебе бывало нелегко. Если бы твой брат мог разделить с тобой бремя этой власти и ответственности, было бы куда легче, но увы... Саймон совсем не приспособлен для нашего бизнеса. Он очень похож на маму.
   Марк неловко поежился. Почему-то ему не хотелось, чтобы отец вспоминал сейчас о маме.
   – Я все понимаю, папа. И никогда особенно не переживал по этому поводу. Саймон – поэт и романтик, но ведь кто-то должен просто радоваться жизни, нюхать розы и любоваться рассветом. Пусть это будет Саймон. Он хороший парень.
   Звук открывающейся двери заставил Марка вздрогнуть. Наверное, это всего лишь Остин с подносом, на котором стоят запотевшие бокалы с холодным лимонным чаем.
   В дверях стояла Сара. На ее щеках был заметен слабый румянец, выдававший, что она смущена и, пожалуй, рассержена, в остальном же Сара Джонсон была как всегда великолепна.
   Она прошла мимо Марка, не удостоив его ни единым взглядом, присела рядом с Беном, взяла его руку обеими ладонями и пытливо заглянула старику в глаза.
   – Бен, все в порядке? Это вы позвали Марка?
   Марк вышел из третьего по счету ступора за сегодняшний день. Ярость душила его, смешиваясь с острым, почти первобытным возбуждением, превращавшим кровь в гремучую смесь. Марк скорее прорычал, нежели проговорил:
   – Что это вы имеете в виду, МИССИС ДЖОНСОН? Что я ворвался к собственному отцу силой? Что я способен причинить ему вред?
   Бен торопливо вмешался, хотя это далось ему нелегко.
   – Тише, тише, Марк! Сара, дорогая, нет нужды столь ревностно оберегать меня. А ты, сын, не сердись на Сару. Она беспокоится обо мне, только и всего.
   – Как и мы все, ПАПА! Так что же, мне уйти?
   – Нет! Нет, прошу тебя, Марк! Только не так. Сара... Марк... Я хочу, чтобы вы были друзьями. Не врагами, слышите? Ради меня. Прошу вас обоих.
   Бенжамен Рэндалл умоляюще переводил взгляд от одного к другому, и Сара первая смирилась под этим жалобным взглядом.
   – Бен, мы с Марком вовсе не враги. Правда, не волнуйтесь и не думайте об этом.
   Марк упрямо молчал и смотрел на тонкие обнаженные руки Сары. Кожа довольно сильно обгорела, значит, она его не послушалась и все-таки торчала на солнце, дурочка.
   Какая у нее нежная кожа...
   Как по-домашнему она сидит, склонясь к отцу, держа его руку в своих руках, глядя ему в глаза с такой... Любовью?
   Авантюристки не могут смотреть с любовью! Марк, очнись. Бен с облегчением откинулся на подушки.
   – Я очень рад это слышать, девочка.
   Марк пришел в себя и с тревогой посмотрел на разом осунувшееся лицо отца. Когда он в последний раз ел, в самом деле? Вчера за ужином?
   Но Марк был тогда занят исключительно разглядыванием Сары и потому сейчас не мог вспомнить, что именно ел вчера отец.
   – Я думаю, нам лучше уйти.
   В ответ Марк получил ледяной взгляд синих очей Сары Джонсон и не менее холодный ответ:
   – Вот именно. ВАМ лучше уйти. Вашему отцу нужен отдых.
   – Сара, вы не медсестра и не лечащий врач моего отца. Нам обоим нужно уйти, а Остин прекрасно позаботится о папе.
   Сара понимала, что Марк прав, но ей хотелось поскорее узнать, о чем они говорили.
   Она с явной неохотой поднялась с кровати, но руку Бена все еще не отпускала.
   – Мне уйти, Бен?
   – Наверное, так будет лучше, душа моя. Марк!
   – Да, папа?
   – Если я все еще буду слаб, ты ведь приглядишь за Сарой?
   – В этом нет никакой...
   – Конечно, папа. С удовольствием.
 
   К счастью, наутро Остин сообщил Саре, что Бен съел немного супа на ночь, а спал очень хорошо. Это обнадеживало, и Сара решила, что по крайней мере часть страхов осталась позади. Да и в самом деле, ведь доктора в Эдинбурге позволили ему совершить такое долгое путешествие, значит, полагали, что он справится с тяготами переезда.
   Сама Сара спала плохо. Начать с того, что Марк, ставший после визита к отцу убийственно вежливым, не отставал от нее ни на шаг, как и обещал Бену, и ужинать Саре пришлось в теплом семейном кругу. После ужина Марк вновь прилип к ней, и Сара уже не чаяла, как вырваться из-под этой нежданной и неприятной опеки. Интересно, зачем Бен это устроил? Умный и хитрый, он наверняка прекрасно понимал, что ни Саре, ни Марку совместное времяпровождение не принесет ни малейшего удовольствия. Но ведь какая-то цель у него была?
   Впрочем, Марк свою неприязнь скрывал весьма искусно. Если бы Сара не видела его реакции в спальне Бена, то могла бы вполне посчитать, что Марк Рэндалл от души и с удовольствием играет роль радушного хозяина. Лишь иногда она успевала заметить, как в черных глазах Марка проскальзывает искорка ненависти. Неужели он действительно ее ненавидит? Из-за отца? Из-за нее самой? Бывает же так: встретятся люди первый раз в жизни, посмотрят секунду друг другу в глаза – и понимают, что ненавидят друг друга.
   Жаль, если так.
   В любом случае, Сара была рада оказаться в тишине своей комнаты. Она медленно раздевалась, перебирая в памяти события сегодняшнего вечера.
   Может быть, предложить Марку поменяться местами с Обадией Джоунсом? Физиономия секретаря и близкого друга семьи Рэндалл не блещет красотой, следить он за ней будет, как кошка за воробьем, но Саре, ей-богу, приятнее было общаться с ним, нежели с Марком или, не приведи Боже, с Анжелой.
   В результате всего вышеизложенного голова у Сары разболелась, снилась ей какая-то ерунда, кажется, она даже плакала во сне.
   Сара придирчиво рассматривала свои платья. Ей предстоит утро в компании человека, которому она не доверяет, который ей не нравится и которому не нравится она, поэтому молодая женщина решила выбрать что-нибудь, по возможности способное превратить ее в серую мышку, лишенную даже намека на сексуальность и привлекательность.
   Это было непосильной задачей. Единственной условно целомудренной вещью были кремовые брючки до середины икры, они по крайней мере закрывали ноги, но зато ТАК обтягивали бедра, что любая серая мышка сгорела бы от стыда при одном взгляде на них.
   Все блузки были прозрачными, а маечки-топы открывали изрядную полосу кожи на животе, что тоже не способствовало созданию выбранного образа.
   Вдобавок Бен почти настоял, чтобы она сегодня завтракала внизу, вместе со всеми, а не пряталась в своей комнате. Конечно, он выразился по-другому, но смысл был очевиден. Бен явно пытался... э-э-э... внедрить Сару в семью. Что бы она по этому поводу ни думала – желание Бена закон. Таковы обстоятельства и условия их тайного соглашения.
   Нет худа без добра, и, пока Сара переживала и перебирала одеяния, завтрак, судя по всему, закончился. На белоснежной скатерти в столовой сиротливо темнели лишь несколько крошек, напоминая, что недавно здесь стояла корзинка с хлебом. Марк и Анжела наверняка уже позавтракали. Сара с облегчением уселась за стол и залюбовалась чудесным утренним пейзажем за окном.
   Через секунду рядом с ней возникла глазастая Джейн. Сара уже открыла рот, чтобы попросить кофе, тостов и джема, как вдруг за ее спиной прозвучал ленивый и чуть издевательский голос:
   – Джейн, миссис Джонсон, как и всегда, будет только маковую росинку и немного нектара. Доброе утро, Сара. Я пошутил. Джейн, малышка, неси завтрак для миссис Джонсон.
   Марк стоял в дверях, ведущих в сад. Джейн прыснула и унеслась на кухню. Сара, чувствуя, как в ней снова закипает гнев, поинтересовалась убийственно спокойным тоном:
   – И как долго вы тут прячетесь, подсматривая за мной?
   – Достаточно, чтобы насладиться этим зрелищем. Как спалось? И как папа сегодня?
   – Разве вы не знаете?
   – Нет. Вы же у нас особа, приближенная к монарху, разве не так? Мы, жалкие подданные, смиренно ждем, соизволят ли нам сообщить хоть что-нибудь, чтобы возблагодарить за малую толику новостей великодушную миссис Джонсон.
   – Марк!
   – Сара? Ладно, простите. Так как он?
   – Я не врач, но мне кажется, ему намного лучше.
   – Рад это слышать.
   Марк небрежно развалился на диване, стоявшем возле самой стеклянной двери, и задумчиво уставился куда-то вдаль. На нем были черные шорты, и Сара поймала себя на том, что смотрит на смуглые мускулистые ноги Марка. Это разозлило и смутило ее. Она поежилась – и вдруг окаменела. Дерзкое воображение неожиданно нарисовало перед ее мысленным взором картину: абсолютно обнаженный Марк Рэндалл подходит к ней, протягивая руку, медленно привлекает ее к себе, их тела сливаются в одно...
   – Что собираетесь делать?
   – Что? Я... Не знаю... В каком смысле?
   Сердце билось пойманным зайчонком. Сара нервно сглотнула комок в горле и в панике посмотрела на Марка. Внимательные черные глаза беспощадно изучали ее полыхающее румянцем лицо.
   – Я имел в виду, чем планируете заняться таким прекрасным утром? Хотите проехаться по здешним местам? Могу показать вам наш каньон. Он очень красив.
   Сара торопливо уставилась на пуговицу на рубашке Марка и пробормотала:
   – Вы вовсе не обязаны меня развлекать.
   – А мне самому будет приятно. О, вот и Джейн с завтраком.
   Интересно, сможет ли она проглотить хоть кусочек после того, что представила минуту назад? В горле сухо, как в пустыне.
   И что это случилось с Марком Рэндаллом? С чего это он так мил и галантен? Просто отец попросил его об этом? Или у Марка свой тайный план?
   Джейн принесла не только кофе, сливки, сахар, тосты, джем и апельсиновый сок, но еще и две чашки, так что пришлось пригласить Марка позавтракать с ней.
   – Что-нибудь еще хотите, миссис Джонсон?
   – Все и так великолепно, большое спасибо.
   – Я могу еще...
   – Джейн, болтушка, миссис Сара уже поблагодарила тебя. Иди отсюда.
   – С вашего позволения...
   Джейн опять хихикнула и умчалась. Сара проводила ее отсутствующим взглядом. Сама она решала сложную дилемму. Если Марк так любезен, то у нее нет ни малейшего повода быть грубой в ответ. Кроме того, это просто неразумно. Воевать с ним на его территории – пустое дело. С другой стороны, Марк Рэндалл опасен, и это касается многих вещей.
   Марк выручил ее, сам того не ведая.
   – Я вас покину, завтракайте спокойно. Давайте договоримся на... на половину десятого, идет?
   – Хорошо. В половине десятого, здесь, внизу.
   Как будто у нее есть выбор!
   – Марк? Спасибо.
   – Вам не за что меня благодарить, Сара. Я пока еще не заслужил этого.
   Он улыбнулся и пошел прочь, а Сара сидела и смотрела ему вслед, словно школьница, провожающая восхищенным взглядом самого красивого парня школы.
   Марк Рэндалл снова ее обыграл, воспользовался минутным замешательством и... как это говорится? Взял в оборот! Опять.
   Она яростно размешивала сахар и твердила про себя одно и то же, одно и то же.
   Она не даст себя одурачить. Она до конца сыграет свою роль. Роль, которую придумал для нее Бенжамен Рэндалл. Что бы ни случилось, Сара Джонсон полностью выполнит условия соглашения...

7

   – Ты собираешься с ней сделать ЧТО?!
   Марк вздохнул и терпеливо повторил:
   – Я везу ее в наш каньон, чтобы показать наши родные места и... гм... достопримечательности.
   Анжела уставилась на него.
   – Как ты мог! То есть, я хочу сказать, она так подумает, что ей здесь рады...
   Марк почувствовал, как взгляд Анжелы буквально прожигает ему спину, вернее, если в точной последовательности, сначала спинку сиденья, потом рубашку, а потом уже спину. Он очень надеялся, что выглядит вполне уверенным в себе и невозмутимым, потому что на самом деле в душе Марка Рэндалла бушевали бури с грозами.
   Он совершенно не был уверен в себе, особенно рядом с Сарой Джонсон.
   Лучший способ защиты – нападение, и Марк немедленно накинулся на сестру.
   – А что я должен с ней делать? Гулять вокруг фонтана? Плескаться в бассейне? Скакать по ветвям молодого дуба?
   – А почему ты вообще должен с ней что-то делать, я не понимаю! Пусть сама себя развлекает. Рано или поздно ей надоест сидеть в своей комнате, и тогда она уедет.
   – Анжела, боюсь, ты ошибаешься. Миссис Джонсон совсем не так примитивна, как ты думаешь, и достаточно умна, чтобы не скучать в одиночестве.
   Анжела заглянула брату в глаза и пропела совсем уж медовым голосом:
   – Ты так говоришь, как будто она и тебя очаровала, вслед за папой. Будь осторожен, Марк! Папа вряд ли этому обрадуется. Он может расценить такую излишнюю заботу, как...
   – Анжи, заткнись! А то вспомню босоногое детство и как дам!
   – Я просто хочу сказать...
   – Не надо. И вообще, за кого ты меня принимаешь?
   – Я принимаю тебя за молодого мужчину с горячей кровью, который вот-вот поддастся очарованию белокурой авантюристки. Не сверкай на меня своими черными очами, Марк, и не ври мне. Она наверняка кажется тебе привлекательной, потому что она и в самом деле привлекательна. Кроме того, она сексуальна до безобразия.
   – Я... ты... ты с ума сошла, вот что! Знаешь что, Ангелочек, ты сама будь поаккуратнее, а то я еще подумаю, что ты ревнуешь.
   Видели когда-нибудь пантеру, у которой из-под носа украли кусок мяса? Так вот, та пантера – котенок по сравнению с Анжелой Хардвик, в девичестве Рэндалл.
   – Я?! Ревную?! К ЭТОЙ?! Я просто беспокоюсь за папу, видя, какое влияние она на него оказывает. Не забывай, он болен, а в этом состоянии она может вынудить его на что угодно!
   – Звучит зловеще, но я не понимаю...
   – Не сомневаюсь. Подумай – если сможешь. Она ведь охотница за наследством...
   Марк как раз додумывал убийственный ответ, но в этот момент на пороге дома появилась Сара. Золотые волосы были схвачены в хвост, кроме прежних кремовых брюк на ней была черная футболка, успешно маскировавшая все ее прелести.
   Отлично, мрачно подумал Марк, значит, будем любоваться только ножками, не отвлекаясь на остальное.
   Анжела прикусила язык. По-настоящему, не фигурально. Справившись с болью, она одарила Сару взглядом холодным и презрительным, Марка – просто презрительным, а затем величаво уплыла в дом, не соизволив даже поприветствовать гостью. Сара проводила хозяйку удивленным взглядом и повернулась к Марку. Тот попытался сгладить неловкое положение.
   – Готовы? О, я вижу, вы взяли шляпу.
   Она взглянула на Марка своими синими глазищами, невинно распахнутыми и безгрешными, и Марк содрогнулся. Анжи, конечно, ведьма, но в одном она права: надо держать ухо востро с этой особой и не дать ей очаровать себя. А это очень трудно...
   – Я решил взять открытый джип, так что шляпа вам пригодится. Дороги здесь ровные только для лошадей.
   – Мне кажется, здесь отличное место для открытых и тяжелых машин. Всегда мечтала покататься на таком джипе.
   Сара принялась сражаться с ручкой двери, а Марк усиленно делал вид, что не замечает этого. Не хватало еще снова схватить ее, за руку и почувствовать то, что он почувствовал в прошлый раз.
   Он просто делает одолжение своему отцу, разве не так? А кроме того, постарается вытянуть из авантюристки как можно больше информации об их отношениях с отцом. Анжела должна это одобрить.
   До ноздрей Марка донесся легкий и тонкий аромат духов Сары. Благословен будь джип, широкий, открытый всем ветрам, абсолютно не располагающий к интиму автомобиль-трудяга, железный мустанг! В любом другом авто такая близость к Саре Джонсон граничила бы с попыткой изнасилования.
   Когда они отъезжали, на ступенях появился Обадия. На худощавом и бесстрастном лице возникло очень слабое подобие улыбки, и верный секретарь помахал им рукой на прощание. Марк подумал, не послала ли его Анжела, чтобы Обадия соблюдал нравственность Марка в этой опасной поездке. Что ж, возможно, это было бы неплохо...
 
   Всем известен Большой Каньон. Его бессчетное количество раз снимали в кинофильмах, его запечатлевали на своих полотнах художники, о нем писали поэты и писатели. Между тем Большой Каньон не так уж велик и не так уж уникален. Собственно говоря, все каньоны Запада похожи друг на друга, словно близнецы. Возле (в пятнадцати милях езды) ранчо «Оазис» находился свой собственный Большой Каньон. Если вы приехали из Европы с ее камерной тихой природой, с маленькими расстояниями и аккуратными поселениями, вы будете потрясены размерами этого каньона. Однако для местных жителей каньон был привычен, знаком и любим.