Страница:
Люсьен оперся спиной о стену, не чувствуя холода. Его руки соскользнули с плеч Алисии и начали ласкать ее бедра, живот прижался к животу. А что, если овладеть ею здесь, в галерее, на глазах у суровых предков? Вероятность этого была очень велика. До сих пор Люсьен никого не желал так, как Алисию, но то, что она была женой его брата, надрывало ему душу.
Он снова припал к ее губам. Она обязана принадлежать ему. Так уже было. Он всегда хотел ее.
Нужно было понять это раньше. Теперь Люсьен готов заплатить любую цену, лишь бы искупить ошибку, совершенную много лет назад.
Наконец он оторвался от ее губ и припал к нежной впадинке у ключицы. Ему хотелось укусить Алисию, оставить на ней клеймо, сделать ее своей…
– Люсьен, – слабо прошептала она, когда его рука скользнула ей под юбку, отодвинула трусики и нащупала влажное, готовое принять его лоно. – О Боже, Люсьен, что ты со мной делаешь?
– То же, что ты со мной, малышка, – тяжело дыша, ответил он. – О Боже, Алисия, я не должен был позволять тебе выйти за Жюля. Ты принадлежала мне раньше. Бертран должен был быть моим сыном. Моим! Почему я позволил тебе уйти?
Тело Алисии сотрясла дрожь, и Люсьен решил, что это ответ на его ласку. Но внезапно она отпрянула.
– Не говори так! – тяжело дыша, ответила она. – Не притворяйся! Ты сделал это лишь для того, чтобы разлучить нас с Жюлем!
Люсьен сдавленно выругался.
– Ты не понимаешь! – Он оттолкнулся от стены и сделал тщетную попытку снова обнять Алисию. – Как ты думаешь, почему я улетел во Францию накануне вашей свадьбы? Потому что не мог видеть вас вместе! Бог свидетель, я этого не вынес бы!
Алисия широко открыла глаза и покачала головой.
– О, ты мастер притворяться! Если бы я не знала тебя лучше, то могла бы подумать, что ты сам веришь тому, что говоришь.
– Проклятье, Алисия, это правда! – с жаром воскликнул Люсьен. – Узнав о существовании Бертрана, я испытал все муки ада! Если бы я понимал, что теряю, ты была бы моей женой! Бертран должен был быть моим сыном!
– Он и есть твой сын…
Эти слова прозвучали еле слышно, и сначала Люсьен решил, что ему просто почудилось. Но он был так возбужден, что услышал бы даже шум падения булавки.
– Что ты сказала?
Алисия вздрогнула; казалось, она уже жалела о сказанном.
– Ничего, – широко открыв глаза, ответила она. – Я ошиблась. Мне… мне нужно идти.
– Никуда ты не пойдешь! – Мгновение назад Люсьен и не подозревал, что способен так быстро двигаться. Он сделал шаг и перекрыл ей путь к бегству. – Что ты имела в виду? Бертран сын Жюля. – Он сделал глубокий вдох. – Должен быть им.
– Должен? – Алисия на мгновение замешкалась, но затем решила стоять на своем. – Да. Возможно, ты прав.
Люсьен заметил в ее глазах тревогу, но запретил себе отвлекаться. Ради Бога, почему Алисия лжет? Чьим сыном она считает Бертрана?
– Зачем ты так говоришь? – хрипло спросил он. – Проклятье, Алисия, не морочь мне голову! Ты не считаешь, что я достаточно настрадался из-за своей ошибки?
– Ты настрадался? – У Алисии сорвался голос. – Что ты знаешь о страданиях? Когда ты овладел мной, я… я была девушкой. Но ты обязан был знать, чем это могло кончиться.
Люсьен уставился на нее во все глаза.
– Ты хочешь сказать, что Бертран мой сын? Но откуда ты знаешь? Какие у тебя доказательства?
– Доказательства? – Глаза Алисии были полны боли. – Никаких доказательств не требуется. Ты знаешь это не хуже меня. Жюль умер в день нашей свадьбы. Слава Богу, у него не было возможности узнать… узнать то, что ты сделал.
12
13
Он снова припал к ее губам. Она обязана принадлежать ему. Так уже было. Он всегда хотел ее.
Нужно было понять это раньше. Теперь Люсьен готов заплатить любую цену, лишь бы искупить ошибку, совершенную много лет назад.
Наконец он оторвался от ее губ и припал к нежной впадинке у ключицы. Ему хотелось укусить Алисию, оставить на ней клеймо, сделать ее своей…
– Люсьен, – слабо прошептала она, когда его рука скользнула ей под юбку, отодвинула трусики и нащупала влажное, готовое принять его лоно. – О Боже, Люсьен, что ты со мной делаешь?
– То же, что ты со мной, малышка, – тяжело дыша, ответил он. – О Боже, Алисия, я не должен был позволять тебе выйти за Жюля. Ты принадлежала мне раньше. Бертран должен был быть моим сыном. Моим! Почему я позволил тебе уйти?
Тело Алисии сотрясла дрожь, и Люсьен решил, что это ответ на его ласку. Но внезапно она отпрянула.
– Не говори так! – тяжело дыша, ответила она. – Не притворяйся! Ты сделал это лишь для того, чтобы разлучить нас с Жюлем!
Люсьен сдавленно выругался.
– Ты не понимаешь! – Он оттолкнулся от стены и сделал тщетную попытку снова обнять Алисию. – Как ты думаешь, почему я улетел во Францию накануне вашей свадьбы? Потому что не мог видеть вас вместе! Бог свидетель, я этого не вынес бы!
Алисия широко открыла глаза и покачала головой.
– О, ты мастер притворяться! Если бы я не знала тебя лучше, то могла бы подумать, что ты сам веришь тому, что говоришь.
– Проклятье, Алисия, это правда! – с жаром воскликнул Люсьен. – Узнав о существовании Бертрана, я испытал все муки ада! Если бы я понимал, что теряю, ты была бы моей женой! Бертран должен был быть моим сыном!
– Он и есть твой сын…
Эти слова прозвучали еле слышно, и сначала Люсьен решил, что ему просто почудилось. Но он был так возбужден, что услышал бы даже шум падения булавки.
– Что ты сказала?
Алисия вздрогнула; казалось, она уже жалела о сказанном.
– Ничего, – широко открыв глаза, ответила она. – Я ошиблась. Мне… мне нужно идти.
– Никуда ты не пойдешь! – Мгновение назад Люсьен и не подозревал, что способен так быстро двигаться. Он сделал шаг и перекрыл ей путь к бегству. – Что ты имела в виду? Бертран сын Жюля. – Он сделал глубокий вдох. – Должен быть им.
– Должен? – Алисия на мгновение замешкалась, но затем решила стоять на своем. – Да. Возможно, ты прав.
Люсьен заметил в ее глазах тревогу, но запретил себе отвлекаться. Ради Бога, почему Алисия лжет? Чьим сыном она считает Бертрана?
– Зачем ты так говоришь? – хрипло спросил он. – Проклятье, Алисия, не морочь мне голову! Ты не считаешь, что я достаточно настрадался из-за своей ошибки?
– Ты настрадался? – У Алисии сорвался голос. – Что ты знаешь о страданиях? Когда ты овладел мной, я… я была девушкой. Но ты обязан был знать, чем это могло кончиться.
Люсьен уставился на нее во все глаза.
– Ты хочешь сказать, что Бертран мой сын? Но откуда ты знаешь? Какие у тебя доказательства?
– Доказательства? – Глаза Алисии были полны боли. – Никаких доказательств не требуется. Ты знаешь это не хуже меня. Жюль умер в день нашей свадьбы. Слава Богу, у него не было возможности узнать… узнать то, что ты сделал.
12
Когда на следующее утро Бертран вошел в спальню матери, его лицо было мрачным. На мгновение Алисия испугалась, что Люсьен рассказал ему о событиях вчерашнего вечера, но первые же слова сына разубедили ее.
– Дядя Люсьен уехал, – пробормотал Бертран, садясь на край ее кровати. – Пьер сказал, что не знает, когда он вернется. Как по-твоему, мы ему надоели? Думаешь, он надеется, что мы уедем еще до его возвращения?
Алисия не стала говорить мальчику, что Монмуссо пока еще принадлежит не Люсьену, а месье Жозефу и что у его дяди – нет, отца – есть собственный дом в долине. Бертран может отправиться туда на поиски, а Алисии и без того хватает забот, чтобы ломать себе голову, куда исчез сын.
Она все еще не могла поверить в случившееся. Последние несколько часов Алисия лежала в постели и пыталась понять, что заставило ее сделать такую глупость. Значит, Люсьена в Монмуссо нет? Слава Богу! Он дает ей время прийти в себя и привыкнуть к ситуации. Или Люсьен уехал, потому что не поверил ей? А вдруг он подумал, что Алисия хочет воспользоваться сыном как козырем? Теперь, когда она прямо сказала, что Бертран его сын, это повышает шансы мальчика стать наследником Жозефа де Грасси.
У Алисии похолодело в животе. Неужели Люсьен может заподозрить ее в корыстолюбии? Она не хотела приезжать сюда. Ничего не желала от де Грасси. Однако все ее поступки приводят к тому, что она и Бертран оказываются в еще более сильной зависимости от Люсьена. Хватит ли у нее сил подождать и увидеть, чем это кончится?
Во всем виновато мое неумение справляться с собственными гормонами, уныло подумала она. Ласки Люсьена едва не довели ее до оргазма, и это заставило Алисию поверить, будто он испытывает те же самые чувства, что и она сама.
О Боже, неужели она так никогда не поумнеет?
Люсьен хотел ее. Это означает, что он хотел переспать с ней, только и всего. Весь вечер он следил за ней, мысленно раздевая похотливым взглядом. Взглядом, от которого у нее становилось горячо и мокро между ног.
Откуда она знала его мысли? Как бы Люсьен ни отпирался, Алисия знала, что его влечет к ней. Влечет чисто физически. Ему хотелось овладеть ею. И все шло именно к этому, но она открыла рот и разболтала секрет, который хранила все эти годы.
– Ты знаешь, куда он уехал? – внезапно спросил Бертран, неправильно истолковав ее молчание, и Алисия испугалась, что мальчик обо всем догадается.
– С чего ты взял? – ответила она и заставила себя улыбнуться. – Ты уже позавтракал?
– Я подумал, что он мог предупредить тебя вчера вечером, – сказал Бертран, не реагируя на ее попытку сменить тему.
– Вчера… вечером? – Голос Алисии дрогнул, но Бертран этого не заметил.
– Ты обедала с ним и его друзьями, правда? Он наверняка что-то говорил, – нетерпеливо пробормотал он.
– Но не о своем отъезде. – Алисия откинула простыню и решительно спустила ноги на пол.
На самом деле после заявления Алисии о том, что она не спала с Жюлем, Люсьен не сказал ни слова. Он смерил ее странным взглядом, а потом повернулся и ушел. После чего у Алисии сложилось убеждение, что они никогда не смогут простить друг друга за прошлое.
– Держу пари, что он уехал с этой женщиной. – Бертран встал с кровати и пошел к двери балкона. – Как ты думаешь, он женится на ней? – Он взялся за перила и не оборачиваясь бросил: – Надеюсь, что нет.
– Почему? – инстинктивно спросила Алисия, но тут же спохватилась и добавила: – Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Бертран посмотрел на нее с жалостью,
– Если дядя Люсьен женится на ком-то другом, он больше не станет заботиться о нас. У него будут жена и дети. А мы превратимся в бедных родственников.
Алисия проглотила комок в горле.
– Если он женится на ком-то другом? – слабо повторила она. – Я не знала, что он был женат.
– Он не был, – нетерпеливо объяснил Бертран. – Я хотел сказать, если он женится на ком-то, кроме тебя. Конечно, ты тоже думала об этом?
– О чем? – Алисия отказывалась верить своим ушам.
– О том, чтобы выйти замуж за дядю Люсьена, – быстро ответил сын. – Папа умер, а никого другого у тебя нет. Мы могли бы стать настоящей семьей. Ты, я и…
– Нет! – Алисия смотрела на мальчика с ужасом. Он действительно сын своего отца, мрачно думала она. Никогда не мешкает. И идет напролом. – Ты сам не знаешь, о чем говоришь. Я… Люсьен де Грасси никогда не женится на мне!
Честно говоря, вчера вечером она тешила себя подобной мыслью, но Бертрану об этом знать не следует. Судя по тому, каким взглядом Люсьен смерил ее напоследок, вряд ли этот человек захочет снова заговорить с ней.
– Почему? – не сдавался Бертран. Он вернулся в комнату, взял мать за руку и уставился на нее так, словно только что открыл тайну вселенной. – Ты молодая, красивая и нуждаешься в мужчине, который… заботился бы о тебе.
– Нет, Бертран.
Мальчик нахмурился, а потом отпустил ее руку.
– Вот так всегда, – обиженно промолвил он. – Что бы я ни предложил, тебе все не нравится.
– Это неправда, – принялась защищаться Алисия.
– Правда! – Он сунул руки в карманы мешковатых шортов. – Ты не хотела ехать сюда, верно? А если бы узнала, что я написал письмо дедушке, то не дала бы мне его отправить.
Алисия вздохнула.
– Бертран, ты не понимаешь…
– Не понимаю, – угрюмо буркнул мальчик. – Тебе здесь нравится. Я же вижу! Ладно, может быть, бабушка держится не так уж дружелюбно, но ты не можешь ее осуждать.
– Не могу? – едва не подавилась Алисия.
– Нет, – насмешливо подтвердил Бертран. – А чего ты ждала? Они понятия не имели, что у них есть внук.
У матери отвисла челюсть.
– Откуда ты знаешь? – спросила она, уверенная, что Люсьен все рассказал ребенку.
Но Бертран не стал скрывать правду.
– От Пьера, – слегка смущенно ответил он.
– От Пьера? – Изумленная Алисия покачала головой. Ей и в голову не приходило, что слуги могут быть в курсе семейных дел хозяев. Но с какой стати? Она приготовилась к худшему. – И что же он тебе сказал?
– Не так уж много, – понурился сын.
– Бертран!
– Ну… он сказал, что никто в Монмуссо понятия не имел, что у месье Жюля остался сын. Сказал, что если бы они знали, то дедушка… дедушка забрал бы меня сюда.
– Так и сказал? – Алисию начал колотить озноб, и она обхватила себя обеими руками. – А что ты ему ответил?
Бертран пожал плечами.
– Не помню. Кажется, ничего. Тогда я подумал, что он ошибся.
Алисия облизала губы.
– А когда ты пришел к другому выводу?
– Думаю, мне нужно было самому догадаться, – с несчастным видом признался Бертран. – Если бы дядя Люсьен знал, он давно приехал бы навестить нас, правда? Пьер говорит, что для де Грасси семья – это все. А мы ведь члены их семьи.
– Не мы, а ты, – коротко бросила Алисия. Она была не в состоянии продолжать разговор. Ее худшие опасения подтвердились. Теперь Бертран не только знает, кто он такой, но и осуждает мать за попытку оградить его от родни отца. Пока он так не сказал, но это дело времени. А потом…
– Ты тоже, – возразил Бертран, внезапно поняв, что события приняли совсем не тот оборот, которого он ждал. – Мама! – Алисия отвернулась и стала доставать белье из шкафа. – Послушай, мне очень жаль, если я огорчил тебя. Но, честно говоря, я думаю, что ты ошибаешься.
– В самом деле? – Алисия остановилась в дверях ванной. – Конечно, ты имеешь право на собственное мнение. Но можешь мне поверить, Люсьену де Грасси нет до меня никакого дела. До тебя – да, есть. Ты член семьи. А что касается меня, то де Грасси еще восемь лет назад ясно дали понять, что не желают иметь со мной ничего общего.
– Но они не знали обо мне, – покачал головой Бертран.
Алисия посмотрела на него с нехорошим прищуром.
– Думаешь, это что-то меняет?
– Я… не знаю, – снова смутился мальчик.
– Так вот, это не меняет ничего! – выпалила Алисия и захлопнула дверь перед его носом.
– Мама! – Мальчик обиделся. Он не привык к такому обращению.
Но Алисия не откликалась на его просьбы.
Она заперла дверь на замок и дала волю слезам, которые рвались наружу уже несколько часов. В конце концов Бертран сдался, перестал трясти ручку и ушел. И лишь тогда Алисия вспомнила, зачем она пришла в ванную.
В его мозгу продолжали звучать слова Алисии. Сознание того, что он прожил восемь лет, не зная правды, не давало ему покоя. Люсьену не хотелось признавать это, но в глубине души он знал, что Алисия сказала правду.
Мальчик – его сын. Его плоть и кровь. Сын, о котором Люсьен и не мечтал.
Сын его и Алисии, решительно напомнил он себе. Как будто об этом можно забыть… Люсьен недовольно фыркнул. О Боже, и он еще осуждал Алисию за то, что она скрывала от них ребенка! Все эти восемь лет она должна была ненавидеть Люсьена, его отца и само имя де Грасси. Теперь понятно, почему она была так ошеломлена, когда увидела Люсьена в пансионе. Он был последним человеком на свете, которого ей хотелось видеть.
Если бы Бертран не написал то письмо… Но сейчас ему не хотелось об этом думать. У него есть дела поважнее. Завтра отца должны выписать из больницы, и мать попросила отвезти их в Монмуссо. Люсьен приехал сегодня, потому что Мирей хотела закончить все формальности еще до выписки; во всяком случае, так она сказала. Но Люсьен подозревал, что она еще не сообщила отцу о Бертране. Видимо, мать хочет, чтобы Люсьен сам поговорил с отцом до их возвращения в Монмуссо.
Еще не было и десяти часов, но Люсьен чувствовал себя так, словно позади остался целый рабочий день. Он не ел со вчерашнего вечера и не спал тоже. Необходимость серьезного разговора с матерью лишила его душевного равновесия.
Он остановил «мерседес» в тени огромной цветущей акации, вылез и вдохнул в себя аромат цветов, смешанный с ядовитыми выхлопами.
Апартаменты де Грасси занимали верхний этаж пятиэтажного дома окнами в городской парк. Обменявшись несколькими словами с привратником, Люсьен зашел в старомодный лифт. В кабине стояла пухлая банкетка; привычные раздвижные двери заменяла кованая чугунная дверь, открывавшаяся вручную. Все в доме говорило о его почтенном возрасте, но родителям Люсьена тут нравилось. Впрочем, не им одним: на освобождавшиеся квартиры существовала целая очередь.
Горничная матери впустила Люсьена в квартиру. Раннее появление Люсьена удивило ее.
– Месье, мадам де Грасси еще не встала, – объяснила она, проводив его в гостиную с просторными окнами. – Я доложу ей, что вы здесь.
– Можешь не торопиться, Лили, – ответил он, обводя взглядом комнату. Тяжелая резная мебель с цветной обивкой, плотные шторы… Квартира была зеркальным отражением покоев, которые родители занимали в palais, но более уютным и миниатюрным. – Я бы с удовольствием выпил кофе.
– Сейчас принесу, месье.
Лили удалилась на кухню. Люсьен подошел к окну и сунул руки в карманы черных брюк. Распахнутый воротник темно-зеленой рубашки обнажал его смуглую шею. Слава Богу, в квартире есть кондиционер. Люсьен начал задыхаться еще в лифте.
– Люсьен!
Голос матери заставил его вздрогнуть и обернуться. Она стояла в дверях и куталась в бархатный светло-зеленый халат, как будто ей было холодно.
Поняв, что ранний визит напугал Мирей, Люсьен решил ее успокоить.
– Мама, как ты себя чувствуешь? – спросил он, целуя ее в щеку. – Готова к возвращению в Монмуссо?
– Как всегда, – лаконично ответила она. – Что, решил рассказать отцу о своих подвигах? Именно поэтому ты приехал еще до завтрака?
– Ты еще ничего ему не говорила? – Вопрос был риторическим. Конечно, нет. Иначе Люсьен уже знал бы об этом.
– Нет. – Мирей запахнула воротник халата и бросила на сына надменный взгляд, – Ты привез эту женщину и ее сына в Монмуссо, тебе и рассказывать отцу, кто они такие.
– Мама, это твоя невестка и твой внук, – возразил Люсьен, ощутив холодок под ложечкой. – Ты не можешь отрицать это.
Мать испустила тяжелый вздох.
– Мальчик действительно де Грасси, – подтвердила она. – В этом нет никаких сомнений.
– Тогда что же?
– Но он не получил воспитания, достойного де Грасси! – с досадой воскликнула она. – Того воспитания, которое получил бы, если бы был твоим сыном!
– Мама, он и есть мой сын… – Все оказалось очень просто. Эти слова сорвались с его губ сами собой.
Мгновение мать хлопала глазами. Фраза Люсьена заставила ее окаменеть.
Люсьен быстро шагнул к ней, но Мирей помахала рукой в воздухе, уцепилась за спинку ближайшего кресла, грузно опустилась в него, как столетняя старуха, и несколько секунд смотрела в пространство невидящим взором.
Когда Люсьена ударило в пот, она наконец промолвила:
– Почему ты не сказал мне об этом раньше?
– А ты сказала мне, что обсуждала с Франсуазой будущее Бертрана? – Люсьен вздохнул. – Я сам не знал об этом до вчерашнего вечера.
– Думаешь, я поверю?
– Это правда.
– Но ты должен был…
– Нет. – У Люсьена раздулись ноздри. – Как я мог это знать? Тебе известно, как Алисия относится ко всем нам. Она даже не хотела приезжать во Францию. Это была идея Бертрана. И письмо тоже. Если бы он не написал папе…
– То мы бы никогда не узнали о его существовании, – тихо закончила мать. – Но почему? Алисия должна была знать, как бы мы повели себя, если бы узнали, что она ждет ребенка…
– Моего ребенка, – насмешливо напомнил Люсьен, заставив мать встать с кресла.
– Твоего ребенка, – повторила она и покачала головой. – Люсьен, как ты мог? С женой собственного брата?
– Тогда она еще не была его женой.
– Избавь меня от этих мерзких подробностей! – воскликнула Мирей. – Люсьен, я не могу в это поверить! Я столько времени провела в Монмуссо, беседуя с Бертраном, которого считала сыном Жюля…
Люсьен пожал плечами.
– Мне очень жаль.
– Жаль? – Мать посмотрела на него с горечью. – Жалость ничего не изменит. – Она помолчала. – Но откуда ты знаешь, что эта женщина… Алисия… не лжет? Почему ты так уверен, что Бертран действительно твой сын?
– Потому что так оно и есть, – лаконично ответил Люсьен.
– Но…
– Потому что до меня она была девушкой! – резко сказал Люсьен, заставив мать поморщиться. – У них с Жюлем вообще не было первой брачной ночи. Вспомни, он погиб через несколько часов после регистрации брака.
– Разве я могу забыть это? – Тут Мирей умолкла, потому что в комнату вошла Лили с подносом, на котором стояли чашки, кофейник и стаканы с только что отжатым апельсиновым соком.
Горничная поставила поднос и спросила Люсьена, не подать ли круассаны с клубничным джемом.
– Спасибо, Лили. Кофе вполне достаточно, с улыбкой ответил он.
– А вам, мадам?
– Нет, нет! – Мирей помахала рукой. – Оставь нас. – Лили хотела наполнить чашки, но хозяйка добавила: – Это сделает Люсьен. Кажется, он думает, что может справиться с чем угодно.
– Да, мадам. – Лили испуганно покосилась на Люсьена и вышла.
– Не стоит вымещать досаду на слугах. Бедняжка ни в чем не виновата, – укорил мать Люсьен.
– Я тоже, – холодно ответила Мирей.
Внезапно Люсьену нестерпимо захотелось оказаться как можно дальше от этой женщины, которая считает себя непогрешимой.
– Знаешь, мама, все мы ошибаемся. Но ты никогда не догадаешься, в чем состояла моя ошибка. Никогда!
– Дядя Люсьен уехал, – пробормотал Бертран, садясь на край ее кровати. – Пьер сказал, что не знает, когда он вернется. Как по-твоему, мы ему надоели? Думаешь, он надеется, что мы уедем еще до его возвращения?
Алисия не стала говорить мальчику, что Монмуссо пока еще принадлежит не Люсьену, а месье Жозефу и что у его дяди – нет, отца – есть собственный дом в долине. Бертран может отправиться туда на поиски, а Алисии и без того хватает забот, чтобы ломать себе голову, куда исчез сын.
Она все еще не могла поверить в случившееся. Последние несколько часов Алисия лежала в постели и пыталась понять, что заставило ее сделать такую глупость. Значит, Люсьена в Монмуссо нет? Слава Богу! Он дает ей время прийти в себя и привыкнуть к ситуации. Или Люсьен уехал, потому что не поверил ей? А вдруг он подумал, что Алисия хочет воспользоваться сыном как козырем? Теперь, когда она прямо сказала, что Бертран его сын, это повышает шансы мальчика стать наследником Жозефа де Грасси.
У Алисии похолодело в животе. Неужели Люсьен может заподозрить ее в корыстолюбии? Она не хотела приезжать сюда. Ничего не желала от де Грасси. Однако все ее поступки приводят к тому, что она и Бертран оказываются в еще более сильной зависимости от Люсьена. Хватит ли у нее сил подождать и увидеть, чем это кончится?
Во всем виновато мое неумение справляться с собственными гормонами, уныло подумала она. Ласки Люсьена едва не довели ее до оргазма, и это заставило Алисию поверить, будто он испытывает те же самые чувства, что и она сама.
О Боже, неужели она так никогда не поумнеет?
Люсьен хотел ее. Это означает, что он хотел переспать с ней, только и всего. Весь вечер он следил за ней, мысленно раздевая похотливым взглядом. Взглядом, от которого у нее становилось горячо и мокро между ног.
Откуда она знала его мысли? Как бы Люсьен ни отпирался, Алисия знала, что его влечет к ней. Влечет чисто физически. Ему хотелось овладеть ею. И все шло именно к этому, но она открыла рот и разболтала секрет, который хранила все эти годы.
– Ты знаешь, куда он уехал? – внезапно спросил Бертран, неправильно истолковав ее молчание, и Алисия испугалась, что мальчик обо всем догадается.
– С чего ты взял? – ответила она и заставила себя улыбнуться. – Ты уже позавтракал?
– Я подумал, что он мог предупредить тебя вчера вечером, – сказал Бертран, не реагируя на ее попытку сменить тему.
– Вчера… вечером? – Голос Алисии дрогнул, но Бертран этого не заметил.
– Ты обедала с ним и его друзьями, правда? Он наверняка что-то говорил, – нетерпеливо пробормотал он.
– Но не о своем отъезде. – Алисия откинула простыню и решительно спустила ноги на пол.
На самом деле после заявления Алисии о том, что она не спала с Жюлем, Люсьен не сказал ни слова. Он смерил ее странным взглядом, а потом повернулся и ушел. После чего у Алисии сложилось убеждение, что они никогда не смогут простить друг друга за прошлое.
– Держу пари, что он уехал с этой женщиной. – Бертран встал с кровати и пошел к двери балкона. – Как ты думаешь, он женится на ней? – Он взялся за перила и не оборачиваясь бросил: – Надеюсь, что нет.
– Почему? – инстинктивно спросила Алисия, но тут же спохватилась и добавила: – Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Бертран посмотрел на нее с жалостью,
– Если дядя Люсьен женится на ком-то другом, он больше не станет заботиться о нас. У него будут жена и дети. А мы превратимся в бедных родственников.
Алисия проглотила комок в горле.
– Если он женится на ком-то другом? – слабо повторила она. – Я не знала, что он был женат.
– Он не был, – нетерпеливо объяснил Бертран. – Я хотел сказать, если он женится на ком-то, кроме тебя. Конечно, ты тоже думала об этом?
– О чем? – Алисия отказывалась верить своим ушам.
– О том, чтобы выйти замуж за дядю Люсьена, – быстро ответил сын. – Папа умер, а никого другого у тебя нет. Мы могли бы стать настоящей семьей. Ты, я и…
– Нет! – Алисия смотрела на мальчика с ужасом. Он действительно сын своего отца, мрачно думала она. Никогда не мешкает. И идет напролом. – Ты сам не знаешь, о чем говоришь. Я… Люсьен де Грасси никогда не женится на мне!
Честно говоря, вчера вечером она тешила себя подобной мыслью, но Бертрану об этом знать не следует. Судя по тому, каким взглядом Люсьен смерил ее напоследок, вряд ли этот человек захочет снова заговорить с ней.
– Почему? – не сдавался Бертран. Он вернулся в комнату, взял мать за руку и уставился на нее так, словно только что открыл тайну вселенной. – Ты молодая, красивая и нуждаешься в мужчине, который… заботился бы о тебе.
– Нет, Бертран.
Мальчик нахмурился, а потом отпустил ее руку.
– Вот так всегда, – обиженно промолвил он. – Что бы я ни предложил, тебе все не нравится.
– Это неправда, – принялась защищаться Алисия.
– Правда! – Он сунул руки в карманы мешковатых шортов. – Ты не хотела ехать сюда, верно? А если бы узнала, что я написал письмо дедушке, то не дала бы мне его отправить.
Алисия вздохнула.
– Бертран, ты не понимаешь…
– Не понимаю, – угрюмо буркнул мальчик. – Тебе здесь нравится. Я же вижу! Ладно, может быть, бабушка держится не так уж дружелюбно, но ты не можешь ее осуждать.
– Не могу? – едва не подавилась Алисия.
– Нет, – насмешливо подтвердил Бертран. – А чего ты ждала? Они понятия не имели, что у них есть внук.
У матери отвисла челюсть.
– Откуда ты знаешь? – спросила она, уверенная, что Люсьен все рассказал ребенку.
Но Бертран не стал скрывать правду.
– От Пьера, – слегка смущенно ответил он.
– От Пьера? – Изумленная Алисия покачала головой. Ей и в голову не приходило, что слуги могут быть в курсе семейных дел хозяев. Но с какой стати? Она приготовилась к худшему. – И что же он тебе сказал?
– Не так уж много, – понурился сын.
– Бертран!
– Ну… он сказал, что никто в Монмуссо понятия не имел, что у месье Жюля остался сын. Сказал, что если бы они знали, то дедушка… дедушка забрал бы меня сюда.
– Так и сказал? – Алисию начал колотить озноб, и она обхватила себя обеими руками. – А что ты ему ответил?
Бертран пожал плечами.
– Не помню. Кажется, ничего. Тогда я подумал, что он ошибся.
Алисия облизала губы.
– А когда ты пришел к другому выводу?
– Думаю, мне нужно было самому догадаться, – с несчастным видом признался Бертран. – Если бы дядя Люсьен знал, он давно приехал бы навестить нас, правда? Пьер говорит, что для де Грасси семья – это все. А мы ведь члены их семьи.
– Не мы, а ты, – коротко бросила Алисия. Она была не в состоянии продолжать разговор. Ее худшие опасения подтвердились. Теперь Бертран не только знает, кто он такой, но и осуждает мать за попытку оградить его от родни отца. Пока он так не сказал, но это дело времени. А потом…
– Ты тоже, – возразил Бертран, внезапно поняв, что события приняли совсем не тот оборот, которого он ждал. – Мама! – Алисия отвернулась и стала доставать белье из шкафа. – Послушай, мне очень жаль, если я огорчил тебя. Но, честно говоря, я думаю, что ты ошибаешься.
– В самом деле? – Алисия остановилась в дверях ванной. – Конечно, ты имеешь право на собственное мнение. Но можешь мне поверить, Люсьену де Грасси нет до меня никакого дела. До тебя – да, есть. Ты член семьи. А что касается меня, то де Грасси еще восемь лет назад ясно дали понять, что не желают иметь со мной ничего общего.
– Но они не знали обо мне, – покачал головой Бертран.
Алисия посмотрела на него с нехорошим прищуром.
– Думаешь, это что-то меняет?
– Я… не знаю, – снова смутился мальчик.
– Так вот, это не меняет ничего! – выпалила Алисия и захлопнула дверь перед его носом.
– Мама! – Мальчик обиделся. Он не привык к такому обращению.
Но Алисия не откликалась на его просьбы.
Она заперла дверь на замок и дала волю слезам, которые рвались наружу уже несколько часов. В конце концов Бертран сдался, перестал трясти ручку и ушел. И лишь тогда Алисия вспомнила, зачем она пришла в ванную.
***
Люсьен всегда считал Марсель самым красивым из всех городов Франции. Но сегодня лицезрение местных достопримечательностей не доставляло ему никакого удовольствия.В его мозгу продолжали звучать слова Алисии. Сознание того, что он прожил восемь лет, не зная правды, не давало ему покоя. Люсьену не хотелось признавать это, но в глубине души он знал, что Алисия сказала правду.
Мальчик – его сын. Его плоть и кровь. Сын, о котором Люсьен и не мечтал.
Сын его и Алисии, решительно напомнил он себе. Как будто об этом можно забыть… Люсьен недовольно фыркнул. О Боже, и он еще осуждал Алисию за то, что она скрывала от них ребенка! Все эти восемь лет она должна была ненавидеть Люсьена, его отца и само имя де Грасси. Теперь понятно, почему она была так ошеломлена, когда увидела Люсьена в пансионе. Он был последним человеком на свете, которого ей хотелось видеть.
Если бы Бертран не написал то письмо… Но сейчас ему не хотелось об этом думать. У него есть дела поважнее. Завтра отца должны выписать из больницы, и мать попросила отвезти их в Монмуссо. Люсьен приехал сегодня, потому что Мирей хотела закончить все формальности еще до выписки; во всяком случае, так она сказала. Но Люсьен подозревал, что она еще не сообщила отцу о Бертране. Видимо, мать хочет, чтобы Люсьен сам поговорил с отцом до их возвращения в Монмуссо.
Еще не было и десяти часов, но Люсьен чувствовал себя так, словно позади остался целый рабочий день. Он не ел со вчерашнего вечера и не спал тоже. Необходимость серьезного разговора с матерью лишила его душевного равновесия.
Он остановил «мерседес» в тени огромной цветущей акации, вылез и вдохнул в себя аромат цветов, смешанный с ядовитыми выхлопами.
Апартаменты де Грасси занимали верхний этаж пятиэтажного дома окнами в городской парк. Обменявшись несколькими словами с привратником, Люсьен зашел в старомодный лифт. В кабине стояла пухлая банкетка; привычные раздвижные двери заменяла кованая чугунная дверь, открывавшаяся вручную. Все в доме говорило о его почтенном возрасте, но родителям Люсьена тут нравилось. Впрочем, не им одним: на освобождавшиеся квартиры существовала целая очередь.
Горничная матери впустила Люсьена в квартиру. Раннее появление Люсьена удивило ее.
– Месье, мадам де Грасси еще не встала, – объяснила она, проводив его в гостиную с просторными окнами. – Я доложу ей, что вы здесь.
– Можешь не торопиться, Лили, – ответил он, обводя взглядом комнату. Тяжелая резная мебель с цветной обивкой, плотные шторы… Квартира была зеркальным отражением покоев, которые родители занимали в palais, но более уютным и миниатюрным. – Я бы с удовольствием выпил кофе.
– Сейчас принесу, месье.
Лили удалилась на кухню. Люсьен подошел к окну и сунул руки в карманы черных брюк. Распахнутый воротник темно-зеленой рубашки обнажал его смуглую шею. Слава Богу, в квартире есть кондиционер. Люсьен начал задыхаться еще в лифте.
– Люсьен!
Голос матери заставил его вздрогнуть и обернуться. Она стояла в дверях и куталась в бархатный светло-зеленый халат, как будто ей было холодно.
Поняв, что ранний визит напугал Мирей, Люсьен решил ее успокоить.
– Мама, как ты себя чувствуешь? – спросил он, целуя ее в щеку. – Готова к возвращению в Монмуссо?
– Как всегда, – лаконично ответила она. – Что, решил рассказать отцу о своих подвигах? Именно поэтому ты приехал еще до завтрака?
– Ты еще ничего ему не говорила? – Вопрос был риторическим. Конечно, нет. Иначе Люсьен уже знал бы об этом.
– Нет. – Мирей запахнула воротник халата и бросила на сына надменный взгляд, – Ты привез эту женщину и ее сына в Монмуссо, тебе и рассказывать отцу, кто они такие.
– Мама, это твоя невестка и твой внук, – возразил Люсьен, ощутив холодок под ложечкой. – Ты не можешь отрицать это.
Мать испустила тяжелый вздох.
– Мальчик действительно де Грасси, – подтвердила она. – В этом нет никаких сомнений.
– Тогда что же?
– Но он не получил воспитания, достойного де Грасси! – с досадой воскликнула она. – Того воспитания, которое получил бы, если бы был твоим сыном!
– Мама, он и есть мой сын… – Все оказалось очень просто. Эти слова сорвались с его губ сами собой.
Мгновение мать хлопала глазами. Фраза Люсьена заставила ее окаменеть.
Люсьен быстро шагнул к ней, но Мирей помахала рукой в воздухе, уцепилась за спинку ближайшего кресла, грузно опустилась в него, как столетняя старуха, и несколько секунд смотрела в пространство невидящим взором.
Когда Люсьена ударило в пот, она наконец промолвила:
– Почему ты не сказал мне об этом раньше?
– А ты сказала мне, что обсуждала с Франсуазой будущее Бертрана? – Люсьен вздохнул. – Я сам не знал об этом до вчерашнего вечера.
– Думаешь, я поверю?
– Это правда.
– Но ты должен был…
– Нет. – У Люсьена раздулись ноздри. – Как я мог это знать? Тебе известно, как Алисия относится ко всем нам. Она даже не хотела приезжать во Францию. Это была идея Бертрана. И письмо тоже. Если бы он не написал папе…
– То мы бы никогда не узнали о его существовании, – тихо закончила мать. – Но почему? Алисия должна была знать, как бы мы повели себя, если бы узнали, что она ждет ребенка…
– Моего ребенка, – насмешливо напомнил Люсьен, заставив мать встать с кресла.
– Твоего ребенка, – повторила она и покачала головой. – Люсьен, как ты мог? С женой собственного брата?
– Тогда она еще не была его женой.
– Избавь меня от этих мерзких подробностей! – воскликнула Мирей. – Люсьен, я не могу в это поверить! Я столько времени провела в Монмуссо, беседуя с Бертраном, которого считала сыном Жюля…
Люсьен пожал плечами.
– Мне очень жаль.
– Жаль? – Мать посмотрела на него с горечью. – Жалость ничего не изменит. – Она помолчала. – Но откуда ты знаешь, что эта женщина… Алисия… не лжет? Почему ты так уверен, что Бертран действительно твой сын?
– Потому что так оно и есть, – лаконично ответил Люсьен.
– Но…
– Потому что до меня она была девушкой! – резко сказал Люсьен, заставив мать поморщиться. – У них с Жюлем вообще не было первой брачной ночи. Вспомни, он погиб через несколько часов после регистрации брака.
– Разве я могу забыть это? – Тут Мирей умолкла, потому что в комнату вошла Лили с подносом, на котором стояли чашки, кофейник и стаканы с только что отжатым апельсиновым соком.
Горничная поставила поднос и спросила Люсьена, не подать ли круассаны с клубничным джемом.
– Спасибо, Лили. Кофе вполне достаточно, с улыбкой ответил он.
– А вам, мадам?
– Нет, нет! – Мирей помахала рукой. – Оставь нас. – Лили хотела наполнить чашки, но хозяйка добавила: – Это сделает Люсьен. Кажется, он думает, что может справиться с чем угодно.
– Да, мадам. – Лили испуганно покосилась на Люсьена и вышла.
– Не стоит вымещать досаду на слугах. Бедняжка ни в чем не виновата, – укорил мать Люсьен.
– Я тоже, – холодно ответила Мирей.
Внезапно Люсьену нестерпимо захотелось оказаться как можно дальше от этой женщины, которая считает себя непогрешимой.
– Знаешь, мама, все мы ошибаемся. Но ты никогда не догадаешься, в чем состояла моя ошибка. Никогда!
13
Все утро Алисия не находила себе места. Она была уверена, что Люсьен потребует от нее новых объяснений, и готовилась к этому. Но когда в ее спальню принесли поднос с ланчем, она утешила себя мыслью, что чем дольше Люсьен будет отсутствовать, тем меньше времени для разговоров у них останется!
Алисии не хотелось ломать себе голову над тем, чем объясняется его поведение. Надежд на то, что Люсьен ей не поверил, почти не оставалось. От нее требовалось решить, что делать дальше.
Конечно, лучше всего было бы как можно скорее покинуть Монмуссо. Вызвать такси, уехать в аэропорт и сесть на ближайший рейс в Англию. Но это было невозможно. Не говоря о прочем, Алисия сомневалась, что Бертран поедет с ней. Пока еще можно не обращать внимания на его мнение, но рано или поздно ей придется ответить за это.
Зачем я это сделала? – думала Алисия днем, стоя у ограды пастбища и разыскивая взглядом Бертрана. Почему все рассказала Люсьену? Никто не тянул меня за язык. Неужели мне хотелось уязвить его? Чтобы раз и навсегда избавиться от его самодовольной улыбки? Она зябко обхватила себя руками.
– Мадам? – На морщинистом лице Шарля была написана тревога.
– Здравствуйте, – заставив себя улыбнуться, ответила Алисия. – Любуюсь вашими подопечными.
– Да, мадам, – на ломаном английском сказал Шарль. – Но ведь вы не очень любите коров, правда?
– Я ничего не имею против животных, но… – замялась Алисия.
– Но вам не нравится, что их отправляют на бойню, да?
– Да. По-моему, это жестоко.
– Мир вообще жестокое место, мадам. – Бык подошел к ограде и уставился на них налитыми кровью глазами. – Позвольте проводить вас в palais. Месье Люсьен никогда не простит меня, если с вами что-нибудь случится.
Плевать ему на меня, подумала Алисия. Если бы я вернулась в Англию, это сильно упростило бы ему жизнь. Естественно, одна. Теперь, когда я рассказала правду, у него будет еще больше причин оставить Бертрана у себя.
А как отнесется к этому сам Бертран? Алисия не знала, как поведет себя мальчик, если окажется перед выбором. Конечно, он любит мать, но любит и Монмуссо. А если Люсьен объяснит сыну, что рано или поздно поместье перейдет к нему, это может оказаться для мальчика слишком большим искушением.
Ею овладело уныние. Интересно, что скажет Бертран, когда узнает правду. Наверняка осудит мать за то, что она скрывала его от родного отца. И не захочет понять, что у нее не было другого выхода.
Вчера вечером Алисии позвонил отец.
Перед отъездом из пансиона Алисия оставила хозяину новый адрес. Звонить самой и рассказывать, куда и почему они переехали, не хотелось. Она знала, что мистер Ормсби этого не одобрит, и как последняя идиотка надеялась, что с объяснениями можно будет подождать до возвращения. Но вчера эти надежды рассеялись как дым.
– В чем дело? – недовольно спросил отец, едва она взяла трубку. – Ты же сама говорила, что не собираешься встречаться с семьей Жюля!
– Я и не собиралась, – быстро ответила Алисия, чувствуя, что Бертран стоит рядом и прислушивается к каждому слову. – Я… Бертран хотел познакомиться с ними. Он здесь. Хочешь поговорить с ним?
– Нет. Я хочу знать, зачем ты переехала в Монмуссо, не предупредив меня. Неужели я не заслужил твоей откровенности?
– Конечно, заслужил. – Алисия вздохнула, и Бертран тут же подошел к ней вплотную. – Послушай, это не телефонный разговор. Через несколько дней мы будем дома, и я все расскажу.
– Это дедушка? – догадался Бертран. – Дай мне поговорить с ним.
– Сейчас. – Алисия оказалась между молотом и наковальней. – Папа, я все тебе объясню.
– Что тут объяснять? – разозлился отец. – Ты все задумала заранее, верно? А страхи, что де Грасси смогут тебя найти, это было так, для отвода глаз!
– Нет! – Она пришла в ужас. – Я понятия не имела, что Бертран… – Она осеклась, не желая говорить о том, что сделал сын, но мистер Ормсби был упрям.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что это была его идея? – насмешливо фыркнул он.
– Именно так. – Алисия снова вздохнула. – Передаю ему трубку. Пусть сам расскажет.
Бертран не дал мистеру Ормсби открыть рта.
– Дедушка, видел бы ты, как здесь здорово! Просто фантастика! Тут есть гимнастический зал, бассейн, лошади и целое стадо коров! Они потрясающие! Немножко страшноватые, но дядя Люсьен говорит, что, если быть осторожным, они не причинят вреда!
– Бертран, Бертран! Успокойся и дай мне еще немного поговорить с мамой. Ты все расскажешь, когда вернешься домой.
У мальчика вытянулось лицо.
– Дедушка, но…
– Потом, Бертран. – Алисия поняла, что отец с трудом сдерживает гнев. – Передай трубку матери. Этот разговор обойдется мне в кругленькую сумму.
– Держи, – хмуро сказал Бертран матери, передал ей трубку и сунул руки в карманы шорт. – Почему я вообще должен с ним разговаривать? Ему всегда было наплевать на меня!
– Это неправда, – возразила испуганная Алисия, прикрыв рукой микрофон. – Бертран, дедушка всегда заботился о твоем благополучии. Что бы мы без него делали? Не будь младенцем. Он беспокоится из-за того, что мы оставили пансион, не предупредив его, вот и все. – Она сделала паузу. – Ступай и надень пижаму. Пора спать.
Бертран молча вышел из комнаты, и Алисия облегченно вздохнула. Ей не хотелось становиться между дедом и внуком. Занятие неблагодарное. Скорее всего, ее сделали бы козлом отпущения.
Каким-то образом ей удалось успокоить отца и при этом не рассказать о письме Бертрана. Алисия пообещала вернуться как можно скорее и повесила трубку. Необходимая отсрочка была получена. О Господи, сколько еще объяснений ей предстоит?
Она с трудом выбралась из постели. Голова болела, кожа была покрыта испариной. После душа ее самочувствие не улучшилось. Увидев Бертрана, с аппетитом уплетающего свежие булочки и запивающего их апельсиновым соком, она подумала, что жизнь – чертовски несправедливая вещь.
– Привет, ма! – весело поздоровался он. – Я знаю, где дядя Люсьен. Он в Марселе. Поехал забирать дедушку. Правда, здорово?
Мысль о новой встрече с Жозефом де Грасси заставила Алисию зажмуриться. Они виделись только один раз, на отпевании Жюля, и не обменялись ни словом. О Боже, что он скажет, когда узнает тайну, которую Алисия хранила долгие годы?
Алисии не хотелось ломать себе голову над тем, чем объясняется его поведение. Надежд на то, что Люсьен ей не поверил, почти не оставалось. От нее требовалось решить, что делать дальше.
Конечно, лучше всего было бы как можно скорее покинуть Монмуссо. Вызвать такси, уехать в аэропорт и сесть на ближайший рейс в Англию. Но это было невозможно. Не говоря о прочем, Алисия сомневалась, что Бертран поедет с ней. Пока еще можно не обращать внимания на его мнение, но рано или поздно ей придется ответить за это.
Зачем я это сделала? – думала Алисия днем, стоя у ограды пастбища и разыскивая взглядом Бертрана. Почему все рассказала Люсьену? Никто не тянул меня за язык. Неужели мне хотелось уязвить его? Чтобы раз и навсегда избавиться от его самодовольной улыбки? Она зябко обхватила себя руками.
– Мадам? – На морщинистом лице Шарля была написана тревога.
– Здравствуйте, – заставив себя улыбнуться, ответила Алисия. – Любуюсь вашими подопечными.
– Да, мадам, – на ломаном английском сказал Шарль. – Но ведь вы не очень любите коров, правда?
– Я ничего не имею против животных, но… – замялась Алисия.
– Но вам не нравится, что их отправляют на бойню, да?
– Да. По-моему, это жестоко.
– Мир вообще жестокое место, мадам. – Бык подошел к ограде и уставился на них налитыми кровью глазами. – Позвольте проводить вас в palais. Месье Люсьен никогда не простит меня, если с вами что-нибудь случится.
Плевать ему на меня, подумала Алисия. Если бы я вернулась в Англию, это сильно упростило бы ему жизнь. Естественно, одна. Теперь, когда я рассказала правду, у него будет еще больше причин оставить Бертрана у себя.
А как отнесется к этому сам Бертран? Алисия не знала, как поведет себя мальчик, если окажется перед выбором. Конечно, он любит мать, но любит и Монмуссо. А если Люсьен объяснит сыну, что рано или поздно поместье перейдет к нему, это может оказаться для мальчика слишком большим искушением.
Ею овладело уныние. Интересно, что скажет Бертран, когда узнает правду. Наверняка осудит мать за то, что она скрывала его от родного отца. И не захочет понять, что у нее не было другого выхода.
Вчера вечером Алисии позвонил отец.
Перед отъездом из пансиона Алисия оставила хозяину новый адрес. Звонить самой и рассказывать, куда и почему они переехали, не хотелось. Она знала, что мистер Ормсби этого не одобрит, и как последняя идиотка надеялась, что с объяснениями можно будет подождать до возвращения. Но вчера эти надежды рассеялись как дым.
– В чем дело? – недовольно спросил отец, едва она взяла трубку. – Ты же сама говорила, что не собираешься встречаться с семьей Жюля!
– Я и не собиралась, – быстро ответила Алисия, чувствуя, что Бертран стоит рядом и прислушивается к каждому слову. – Я… Бертран хотел познакомиться с ними. Он здесь. Хочешь поговорить с ним?
– Нет. Я хочу знать, зачем ты переехала в Монмуссо, не предупредив меня. Неужели я не заслужил твоей откровенности?
– Конечно, заслужил. – Алисия вздохнула, и Бертран тут же подошел к ней вплотную. – Послушай, это не телефонный разговор. Через несколько дней мы будем дома, и я все расскажу.
– Это дедушка? – догадался Бертран. – Дай мне поговорить с ним.
– Сейчас. – Алисия оказалась между молотом и наковальней. – Папа, я все тебе объясню.
– Что тут объяснять? – разозлился отец. – Ты все задумала заранее, верно? А страхи, что де Грасси смогут тебя найти, это было так, для отвода глаз!
– Нет! – Она пришла в ужас. – Я понятия не имела, что Бертран… – Она осеклась, не желая говорить о том, что сделал сын, но мистер Ормсби был упрям.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что это была его идея? – насмешливо фыркнул он.
– Именно так. – Алисия снова вздохнула. – Передаю ему трубку. Пусть сам расскажет.
Бертран не дал мистеру Ормсби открыть рта.
– Дедушка, видел бы ты, как здесь здорово! Просто фантастика! Тут есть гимнастический зал, бассейн, лошади и целое стадо коров! Они потрясающие! Немножко страшноватые, но дядя Люсьен говорит, что, если быть осторожным, они не причинят вреда!
– Бертран, Бертран! Успокойся и дай мне еще немного поговорить с мамой. Ты все расскажешь, когда вернешься домой.
У мальчика вытянулось лицо.
– Дедушка, но…
– Потом, Бертран. – Алисия поняла, что отец с трудом сдерживает гнев. – Передай трубку матери. Этот разговор обойдется мне в кругленькую сумму.
– Держи, – хмуро сказал Бертран матери, передал ей трубку и сунул руки в карманы шорт. – Почему я вообще должен с ним разговаривать? Ему всегда было наплевать на меня!
– Это неправда, – возразила испуганная Алисия, прикрыв рукой микрофон. – Бертран, дедушка всегда заботился о твоем благополучии. Что бы мы без него делали? Не будь младенцем. Он беспокоится из-за того, что мы оставили пансион, не предупредив его, вот и все. – Она сделала паузу. – Ступай и надень пижаму. Пора спать.
Бертран молча вышел из комнаты, и Алисия облегченно вздохнула. Ей не хотелось становиться между дедом и внуком. Занятие неблагодарное. Скорее всего, ее сделали бы козлом отпущения.
Каким-то образом ей удалось успокоить отца и при этом не рассказать о письме Бертрана. Алисия пообещала вернуться как можно скорее и повесила трубку. Необходимая отсрочка была получена. О Господи, сколько еще объяснений ей предстоит?
***
Следующее утро выдалось еще более трудным, чем предыдущее. Правда, Алисия спала; усталость дала себя знать. Но сон был беспокойным. Всю ночь ее мучили кошмары.Она с трудом выбралась из постели. Голова болела, кожа была покрыта испариной. После душа ее самочувствие не улучшилось. Увидев Бертрана, с аппетитом уплетающего свежие булочки и запивающего их апельсиновым соком, она подумала, что жизнь – чертовски несправедливая вещь.
– Привет, ма! – весело поздоровался он. – Я знаю, где дядя Люсьен. Он в Марселе. Поехал забирать дедушку. Правда, здорово?
Мысль о новой встрече с Жозефом де Грасси заставила Алисию зажмуриться. Они виделись только один раз, на отпевании Жюля, и не обменялись ни словом. О Боже, что он скажет, когда узнает тайну, которую Алисия хранила долгие годы?